Исповедь.

«И всюду страсти роковые, И от судьбы защиты нет…» Пушкин А. С.


…Это было очень давно, когда одиночество накрывало меня с головой!
Кругом были люди, а я погружался в одиночество ещё не веря, что это судьба, что так и будет до конца жизни…

…Встретились мы случайно, поговорили несколько раз обо всем на свете и надолго расстались…
Весной, она приехала ко мне в гости, в большой город.
Мы гуляли по городу, ходили к моему другу, пили там чай в прокуренной кухне, слушали его жалобы на бывшую жену и верили, что с нами такого никогда не случится!
Ездили на могилу моего отца, умершего так рано.
Сидели там у могилы и вороны зло каркали, пролетая над заснеженными погостами.
Потом грелись в маленькой церквушке неподалеку от кладбища. Пахло ладаном, горели свечи и старушки в теплых платках крестились и целовали иконы. В церкви было полутемно и холодно, но пламя свечей снизу освещало морщины на их лицах.
Вечером, сидя у меня в мастерской жарили шашлыки и пили крепкий армянский коньяк, отдающий золотом, где то в глубине пахнущий солнцем и осенним горячим воздухом.
Потом она уехала и я долго шёл вслед поезду, стараясь удержать в себе чувство легкой влюблённости, зная, что в любви есть не только светлая, но и темная сторона, которая иногда заставляет человека пожалеть о совершенных поступках и глубоких чувствах!

Потом, она писала письма, сравнивала меня с солнцем, которое внезапно осветило её грустную одинокую жизнь. И ещё, она говорила, что любит меня, как любят солнечный свет васильки, поворачивая свои венчики вслед уходящему солнцу.
Потом родилась дочь и она держала мою фотографию рядом с кроваткой и давала дочери поцеловать её, когда вечером укладывала спать.
Потом был странный перерыв в нашей переписке, а я с надрывом рвал со своим прошлым, снова погружаясь в одиночеству и тоску, в пустоте переживая очередной трудный период жизни, иногда поддерживая себя чтением её старых писем.
Потом, она приехала вновь, но уже совсем другая: нервная, решительно самостоятельная, плохо слушающая и плохо понимающая, когда я пытался объяснить ей безысходность одиночества, без надежды и даже желания избавится от этой непонятной тоски, среди множества приятелей и знакомых!
Мои попытки сблизиться с дочкой, которой было уже четыре года, наталкивались на нервное сопротивление с её стороны и это меня удивляло и расстраивало.
Я оправдывал её равнодушие тяжёлой одинокой жизнью с маленьким ребёнком, но по-прежнему она говорила, что любит меня, хотя даже в её голосе иногда проскальзывали нотки сомнения.
Потом они уехали и через время начались мои телефонные звонки, когда её тон и короткие разговоры не нравились мне, оставляя какой-то горький осадок на душе.
Когда, уже с повзрослевшей дочкой, она приехала вновь я понял, что она совсем перестала меня понимать и старалась забыть свою восторженную любовь и свои сумасшедшие поступки.

И тогда я ушёл, надеясь забыть несбывшиеся мечты и очарования и вместе - сохранить в памяти воспоминания о первых встречах и разговорах.
Ушёл неожиданно, в очередной раз обиженный её нежеланием слушать и понимать меня, решив про себя что это уже навсегда…
Потом и они уехали, пожив некоторое время у друзей - она пыталась до меня дозвониться, но я не отвечал на звонки…

…Прошло долгое время, когда между нами не было никакой связи. Я снова начал жалеть её, корить себя за неоправданную обидчивость, пытался дозвониться, но натыкался на молчание.
А время шло.
Потом появилась новая девушка, которая предложила мне свою невинность и расцветающую красоту и я забыл о прошлом и постарался поверить в семейное счастье.
Но прошло три года и её молодая любовь превратилась в непрочную привычку.
А я, однажды разочаровавшись, уже не верил в счастливое продолжение и ждал только плохого…
Вскоре ушёл и от неё, потому что не хотел окончательно хоронить привязанность, превратившуюся в тяжелую обязанность!

…И вдруг настало время, когда она, моя первая любовь нашла меня и снова заговорила о бесконечной любви, словно и не было нескольких лет тяжелой разлуки. И на время мне показалось, что не было ни тоски, ни тяжёлых сомнений, ни долгой разлуки.
А жизнь шла, катилась дальше и вот, я оказался в чужом для меня, большом и шумном городе - усталый, грустный, обидчивый, постаревший телом, а главное душой - мы поженились, потому что дочь уже выросла и называла меня папой…

А после, уже через год, в старом её альбоме я нашёл фотографии, на которых она с дочкой и симпатичный молодой мужчина улыбаясь друг другу проводили отпуск на море.
И рядом с ними была моя маленькая дочь, доверчиво держа нового папу за руку.
Эти фото в очередной раз обрушили мои надежды - теперь все стало понятно и вновь стало очень горько.
Вечером, ничего не говоря ей я напился, скрипел зубами сидя в темной комнате и вытирал кулаком невольные слёзы, возникавшие в размякшей от алкоголя душе. И повторял, повторял вопросы которые никто не слышал: «Почему? Ну почему так?! Зачем было скрывать?!»
А в голове ворочались тяжёлые мысли: «Ведь я повесил свою судьбу на гвоздь её большой любви! Ведь она сама повторяла тогда: - Ты моё солнце и мой свет!

Начались тягостные объяснения: в начале она говорила мне: - Я тебя тогда, вначале не любила - это была просто влюблённость от одиночества!
Потом, через время наполненное яростными ссорами, она говорила мне:
- Неужели ты думаешь, что я любила только тебя одного?
А через время, уже отворачиваясь говорила: - Ты меня раздражаешь!
Слушая её слова, я рычал про себя от бессилия и ярости. Я ничего не мог сделать и уже не мог поменять ситуацию - я полюбил свою ласковую дочь и не хотел её потерять.
Меня никто нигде не ждал и потому, временами, очнувшись от переживаний понимал, что мне некуда уйти в этом чужом для меня городе, разве что в подворотню и…
…Уйти в холодную ночь, в картонный ящик, в котором бездомные ночуют зимой!

У меня не было ни работы ни денег чтобы уехать. Но главное, у меня не было сил действовать - на время я превратился в раба, раба обстоятельств и это мучило меня больше всего! Ведь я всю жизнь пытался развернуть , подстроить обстоятельства под себя и до сих пор мне это как-то удавалось.
Тоскуя и не находя выхода из происходящего, я начал морить себя голодом, не ел по несколько дней. Уменя заболело сердце. Я начал хромать от резкой боли в суставах. Нервы стали сдавать - иногда казалось, что схожу с ума!
…Время шло, а мы продолжали жить вместе. Казалось, со временем все уже перекипело в душе, но где-то в глубине осталось разочарование и пустота, вместо ожидания будущего.
А она, измученная нашими ссорами, снова говорила: - Я любила и люблю только тебя!
Но я уже не верил ни её словам, ни даже её слезам.
Каждый вечер уходил, стараясь не видеть её и хотя бы эти часы чувствовать себя свободным.

…Часто, в своих вечерних походах бродил по набережной, мысленно разговаривал сам с собой оправдываясь и обвиняя. И каждый раз может быть случайно приходил на мост, под которым, отражая свет фонарей, плескалась холодная, глянцево-чёрная вода большой и глубокой реки…
Стоял там и думал, что однажды, желание оказаться там, в тяжёлой ледяной речной глубине, станет непреодолимым как судьба!


Июнь 2022 года. Лондон. Владимир Кабаков