ПОДСОЛНУШЕК (часть третья)

Похороны и поминки были многолюдными – коллеги их маму любили; кто-то приходил на девятый день, сороковой…

- Устала? Ты отдохни, я сам всё приберу.
Света смотрела на моющего посуду брата и молчала, снова чувствуя нарастающее к нему раздражение. С трудом подавив его в себе, спросила:
- Так как жить теперь будем?

Николай опустил недомытую тарелку в раковину и, опершись руками об её край, молчал.
- Да выключи ты воду.
- Я тоже об этом думаю,- присев на стул, наконец, ответил он,- Как-то будем… Тяжело конечно без мамы.
Сестра досадливо поморщилась.
- Я не о том. Как всё делить будем?
- Что делить?- опешил Николай,- зачем?
- Как был дитём всю жизнь, дитём и остался. «Как?», да «Что?». Я, между прочим, замуж уже собралась. А здесь такое…

Света махнула рукой и заплакала.
- Ты? Замуж? За кого?
- «За кого, за кого?»- снова передразнила Света,- Предложение мне сделали.
- Уж не Андрей ли?
- Да кому он нужен,- возмутилась сестра, даже слезинки высохли,- Зам. директора нашего.
- Не старый?
- На пять лет меня старше.
- Подходяще. А познакомить?
- Успеешь. Лучше скажи, где жить нам.
- Вот тебе раз. У зама квартиры нет?
- Там пока… жена живёт.
- Вон оно как. Стало быть, он женат. Ох, Светка, не мне тебя учить, но на чужом несчастье…
- Хватит!- перебила сестра,- Замшелый у тебя арсенал нравоучений. С такими правилами далеко не уедешь.
- А ты, значит, далеко засобиралась.
- Значит, далеко.

Света волновалась, никак не находя повода перейти к главному, что её после смерти матери постоянно мучило. Квартира была полностью завещана брату с правом распорядиться ею по своему усмотрению. И вот этого «усмотрения» Света по-настоящему побаивалась – как бы ни опростоволоситься при этом.

Губы подрагивали, кулачки судорожно мяли платочек; она чувствовала, что плохо владеет собой, и за это ещё больше ненавидела брата.
- Ну, долго ты будешь в молчанку играть? Как с квартирой поступим?- наконец взорвалась она, и, сдерживая себя, продолжила ехидно,- мамочка, как всегда, о сынульке побеспокоилась, на меня ей наплевать и перед смертью было.
Что уставился?! Не правда что ли?!
И, выплеснув всё это, Света разревелась.

Николай молчал, переваривая тираду, затем сказал:
- Если говорить, кому на кого в нашей семье было наплевать, то, в первую очередь, это касается тебя. Про отношение к себе я даже не говорю, но, к маме…. У тебя для неё в словаре было только два слова – хочу и дай. Ты даже попросить прощения, попрощаться, не пришла в больницу, а мама ждала…

- Да…. Это так…. Но ты же знаешь, чем для нас была моя работа – после гибели папы без моих денег было не обойтись. (Николай неприметно усмехнулся, но говорить ничего не стал.) И мама об этом знала. Я же свободной минутки не могла выкроить.

Помолчала, ожидая реакции брата на свои слова, и повторила вопрос:
- Что всё-таки с квартирой делать будем?
- Ничего не будем,- решив что-то про себя, твёрдо ответил Николай и уточнил,- пока. Мне скоро в армию – так и так одна дома будешь. А потом посмотрим.

Свету не устраивало такое положение дел, но, во-первых, вопрос о вступление в наследство в течение полугода вообще не мог решаться, во-вторых, за год можно продумать вариант, как целиком завладеть квартирой, а, в-третьих, знала, что спорить с братом – бесполезное занятие. Поэтому всё оставшееся до его призыва время лишь молча растравляла в себе обиду и злость, но наружу не выпускала.

Хорошим выдалось бабье лето. Солнечно, тихо, и непонятно, как при таком безветрии могут летать паутинки. Вот очередная, невидимая, села прямо на лицо и защекотала под кончиком носа, заставив звонко чихнуть.
- Будь здорова!- раздалось сбоку.
Света повернула голову, увидела Андрея и застыла.
- Отомри,- засмеялся тот.
- Вот это да! Откуда такое чудо?- спросила, имея в виду шикарную машину, из открытого окна которой выглядывал её бывший ухажёр.
- Иди, садись, расскажу.

Дверца внедорожника призывно распахнулась, и Света опустилась в, мягко принявшее её, кресло. Андрей, перегнувшись, затворил дверцу, но возвратиться в исходное положение не торопился.
- Перестань,- спокойно убрала его руки Света,- так чья машина?
- Что, нравится?- засмеялся ничуть не обидевшийся Андрей,- моя, моя ласточка,- ласково сказал и погладил панель.- Куда прикажете, мадемуазель, домой?
- У дома же почти стоим,- засмеялась Света,- ну и балбес же ты всё-таки.
- Ладно,- снова засмеялся Андрей,- тогда покатаемся немного.

Машина плавно тронулась и, нежно урча движком, мягко зашуршала по асфальту. Как же уютно было в ней и как приятно физически ощущать отгороженность от суетливо бегущих по тротуару людей. «Два разных мира»,- подумалось, и ещё: «Век бы не возвращалась в тот, что за стеклом». Понимая, с какой целью Андрей привёз её в лес, Света продолжала спокойно наслаждаться уютом салона, покидать который не хотелось. Только когда спинка кресла мягко потекла вниз, попробовала остановить Андрея:
- Мне же замуж….

- Ну что, лучше, чем на скамейке?- весело спросил Андрей, когда возвращались в город.
- Дурак,- ответила беззлобно.
Андрей безмятежно улыбался.
- Травки не хочешь покурить?
- Нет уж, последний раз еле живой осталась,- и, догадавшись, спросила,- Так ты что, этим деньги зарабатываешь? Распространяешь?
- Вам, мадемуазель, бесплатно.
- Смотри, попадёшься – мало не покажется.

Помолчали.
- Не колешься ещё?
- Не дурак. Так, покуриваю малость, и то редко. Слушай, а чего ты меня избегала? Даже когда помочь тебе прибегал – дверь не открыли. Мы же, как ни как, друзья.
- Нашёл подругу…. Завертелось всё – мама вот, на работе не продохнёшь, а теперь замуж собираюсь.
- Замуж,- протянул недоверчиво,- замуж ещё выйти нужно. Да и убудет тебя, что ли?
- Ну и нахал же ты всё-таки. Сам-то перед своей свадьбой будешь налево бегать?
- Зачем бегать? Буду тихохонько приходить к тебе.
- Не замучишься?

Так, легко препираясь, доехали до дома.
- Ну что, до вечера?
Света молча посмотрела Андрею в глаза и, ничего не ответив, вышла.