Дикарка

Не было бы счастья, да несчастье помогло
(поговорка)
Пролог
И снова здравствуйте, дорогие любимые читатели! В этот раз я представляю вам увлекательную историю, полную неожиданных поворотов сюжета, приключений, шуток и, конечно, как в любом моём произведении, смысла. Идею в этом захватывающем рассказе каждый найдёт свою, но главная идея, вложенная в это повествование — это ещё раз вспомнить, что ничего не происходит случайно, и даже самая большая и неожиданная беда может дать возможность быть счастливым даже более, чем прежде…
Дикарка
… Эта история, по слухам, началась в Российской Империи в Санкт-Петербурге в 1850 году (хотя, конечно, дата не совсем точная), в столице прекрасной России царствовал август. Молодой семинарист, двадцатидвухлетний будущий батюшка Кирилл Самсонов, забавный симпатичный молодой человек с яркими изумрудными веждами, рыжеватыми волосами и маленькими веснушками, август очень любил. Любил, выполнив свои обязанности в храме, долго-долго, до позднего вечера прогуливаться по улицам Санкт-Петербурга, мог «сунуть свой любопытный нос» куда его не просили, и получить выговор от полицейского: «Что ты сюда идёшь? Не видишь, что тут знатные господа отдыхают?», любил заглянуть в Летний сад, потом прийти домой и, помолившись, закрыться в комнате, и ещё долго на ночь читать книги Жюль Верна и мечтать о путешествиях…
А на утренней службе выслушивать ласковое журение батюшки Лаврентия:
— Кирилл, хороший ты мой, опять из тебя на службе не помощник, а какой-то неуклюжий слон в посудной лавке. Ты ведь спишь на ходу, что ты дома такого делаешь ночью, никак не пойму…
— Простите, батюшка Лаврентий, я, если честно, читать люблю и зачитываюсь до поздна… — скромно отвечал Кирилл, потупив взор изумрудных глаз.
— Да не переживай так, Кирилл, ругать тебя никто не собирается, ничего страшного в этом нет, просто я хотел тебя попросить ответственнее относиться к своим обязанностям, ведь я уже старенький. Так что скоро ты, как один из лучших семинаристов и добрых христиан сменишь меня… — с добротой во взгляде и голосе говорил старенький седой батюшка Лаврентий, и литургия в большом православном храме продолжалась…
В тот день всё шло, как обычно, после литургии Кирилл собирался идти по своим делам, когда вдруг батюшка Лаврентий с серьёзным выражением измождённого старостью лика обратился к молодому человеку:
— Кирилл, останься, пойдём за мной, у меня к тебе очень серьёзный разговор…
… Скоро Кирилл сидел за деревянным столом с кружевными салфетками вместе с батюшкой Лаврентием, дьяком Феофаном и двумя монахами, которых, как узнал из разговора Кирилл, звали Степан и Даниил, а батюшка Лаврентий устало объяснял:
— Мы все поплывём на корабле в Китай с миссионерской целью: проповедовать непросвещённому китайскому народу веру святую православную, Кирилл вот тоже отправляется с нами, он очень умный человек, разбирается в религии, знает хорошо китайский язык. Не стоит сомневаться, всё продумано, мы уезжаем-то всего на два месяца. Плыть до Китая сравнительно не далеко, не долго и безопасно, то есть особых препятствий и приключений не будет, там, в Китае, народ спокойный, доброжелательный, если что даже и не понравится в нашей проповеди, зла не причинят, в крайнем случае, потребуют, чтобы мы покинули их страну, да и всё. А в лучшем случае, мы много заблудших к христианству приведём…
… Все согласились плыть в Китай и начали подготовку к дороге: нанять экипаж корабля, собрать необходимые вещи, провиант…
Кирилл старался больше всех, довольный и честью послужить Господу Христу, и предстоящей дорогой, но из-за его неуклюжести у него всё валилось из рук.
— Ну, право, Кирилл, прошу, будь чуть расторопней, если не знаешь или не умеешь что-то — спроси у нас… — ласково говорил батюшка Лаврентий, а Кирилл только вздыхал с мыслью: «Эх, услышал бы меня Господь наш Христос, послал бы какое-нибудь приключение, чтобы я выручил всех или что другое хорошее сделал, меня хоть немного уважать бы стали…».
В день отплытия батюшка Лаврентий совершил молебен о путешествующих и подарил всем по маленькой иконе Николая Чудотворца…
… На удивление, плавание корабля «Вифлеемская звезда» как началось спокойно, так и проходило спокойно, без особых происшествий, по вечерам, когда темнело, Кирилл любил постоять у борта корабля и с минорным настроением в изумрудных очах помечтать.
Лаврентий подошёл к нему, потрепал по рыжеватым волосам и изрёк:
— Что печалишься, Кирилл, хороший ты мой? Через три дня уже в Китае будем…
Кирилл замялся, слабо улыбнулся, взглянул добродушно своими изумрудными веждами в добрые глаза старца и ответил:
— Да я не печалюсь, батюшка, просто прошу Господа Христа, чтобы он послал мне возможность проявить мои хорошие качества, героическое во славу Его что-нибудь сделать…
Лаврентий покачал седой головой и заботливо изрёк:
— Кирилл-Кирилл, не проси у Бога того, в чём сам не уверен, нехорошо это, а то может и так получиться: Господь услышит твою молитву, даст тебе такую возможность, а ты не справишься, не сможешь поступить, как герой…
… Лаврентий пошёл в свою каюту, Кирилл ещё постоял, подумал и тоже направился к своей каюте…
Вдруг грубо и резко разрезая полную ночную тишину, раздались крики команды корабля:
— Мы наткнулись на что-то очень большое и острое, корабль тонет, спасайтесь, кто может!!!
Кирилл соскочил и выбежал босиком в рубашке со штанами с ужасом в огромных изумрудных веждах, его тут же поймал, схватил за плечи Лаврентий и быстро протараторил:
— Всё бесполезно, корабль потонет в считанные минуты, нужно спасти тебя, ты ещё слишком молод, чтобы в вечную жизнь уйти, оставайся христианином, верь, и Бог поможет…
После этого Лаврентий отвязал шлюпку, скинул её на воду, а потом аккуратно толкнул Кирилла так, чтобы тот упал прямо в шлюпку…
…Кирилл за эти несколько мгновений не успел ничего понять и сидел, как замороженный, а, когда стал видеть, как быстро корабль тонет, не дав даже капли надежды на спасение людей на борту, то Кирилл горько истерично зарыдал с криками:
— Нет!!! Нет!!! Не может быть такого!!!
… Корабля уж давно не было, а Кирилл всё сидел в шлюпке неподвижно, не смыкая изумрудных вежд на бледном испуганном лице, пока не кончилась ночь, и не стало совсем светло. Только тогда Кирилл задумался: «Ну, что ж, все они теперь в Царствии Христа. А что я? Что я-то буду делать сейчас?».
Оглядевшись, Кирилл увидел недалеко небольшой остров, и, ворча, подплыл на шлюпке к его песчаному берегу…
Молодой человек вылез из шлюпки, огляделся вокруг, и, увидев только песчаный берег, да лесные чащи, сильно испугался, сел на шлюпку и стал сам с собой разговаривать:
— О, Боже Милостивый, какой ужас!!! Я один на неизвестном маленьком необитаемом острове без таких необходимых вещей, как компас, спички и перочинный ножик, вообще без каких-либо нужных вещей, корме этой шлюпки!!! Как я буду выживать? Как я буду выбираться с этого непонятного острова?! Может, кто-то мечтает жить отшельником на острове, но только не я: у меня в России учёба в семинарии, другие дела и планы! А, может, я на ночь начитался книг о путешествиях Жюль Верна, и мне это просто снится? — Кирилл зажмурил изумрудные вежды, больно щипнул себя за руку, снова открыл глаза и с ещё большим ужасом вскрикнул — О, только не это! Это всё происходит наяву!
Немного успокоившись, измученный взлохмаченный Кирилл встал со шлюпки и пошёл по острову с мыслью: «Что ж, Бог дал, Бог взял, посмотрю пока для начала, что тут я съедобного могу найти. Так как никакого оружия у меня нет, охотиться я не смогу, буду искать деревья со съедобными плодами…»…
Кирилл всё дальше и дальше углублялся в зелёную шумящую чащу, добыл себе два каких-то незнакомых плода и еле съел их, настолько они были невкусные, потом нагнулся над ручьём попить…
Вдруг Кирилл услышал странный шум, осторожно поднял голову и от испуга его изумрудные вежды расширились, казалось, до тарелок, а в голове промелькнула мысль: « Кошмар! Я, оказывается тут не один, а с какой-то дикаркой!!! Только этого мне ещё не хватало!!!».
И, правда, недалеко от Кирилла стояла девушка с круглым, как луна, лицом, узкими тёмно-карими глазами, тёмными, как смола, длинными неряшливыми волосами и держала она в руках самодельный лук и стрелу…
Кирилл постоял в оцепенении, а затем, приглядевшись к дикарке, её лицу, помятому, заштопанному местами дырявому одеянию, похожему на китайское кимоно, подумал: «Хм, она явно не родилась здесь, а тоже оказалась по воле Небес, и, скорее всего, она — китаянка, попробую с ней заговорить на китайском языке…».
— Девушка, не бойтесь, уберите лук со стрелой, я не причиню вам зла, я попал на остров из-за кораблекрушения, меня Кирилл зовут… — с осторожностью произнёс Кирилл на китайском языке.
— Что ж, поверю вам. Моё имя — Айки… — ответила дикарка и убрала лук со стрелой.
Кирилл хотел тихо уйти с глаз Айки, а потом подумал: «А что я ухожу? Надо поговорить с ней, пусть научит выживать на этом острове, где тут питьевая вода, где съедобные фрукты, где можно укрыться в непогоду. Быть может, она поможет мне позже и выбраться с острова, вернуться в Россию…».
Кирилл стеснительно подошёл к Айки, поправил рыжеватые намокшие волосы и робко протянул:
— Айки, а ты ведь из Китая? Можно узнать о тебе чуть больше и пойти с тобой, а то я вот спасся во время кораблекрушения, а никаких вещей у меня нет абсолютно, как выживать в таких условиях, я слабо представляю…
Айки долго с суровым видом рассматривала Кирилла узкими тёмными глазками, будто считала веснушки на его лице, а потом ответила:
— Ты угадал, я из Китая, дочь фарфорового мастера в Пекине, а жить тут не так уж и сложно, я тебя всему научу, меня за отказ китайскому императору быть его наложницей сослали сюда пять лет назад…
Кирилл не выдержал и с испуганным видом с круглыми глазами вскрикнул:
— Как пять лет?! И за это время ты не уплыла с острова, тебя не подобрал никакой корабль?! Эй, мне это не подходит, я хочу домой, в Россию, к своим привычным обязанностям и досугу, планам на жизнь!
Айки поправила смоляные волосы и мило рассмеялась:
— Какой ты смешной, юноша, разве я не пыталась выбраться отсюда? Конечно, пыталась, но это слишком сложно — корабли, которые могли бы подобрать человека, проплывают тут очень редко, а построить самой что-то, на чём можно уплыть, у меня, как у девушки, не хватает сил. Но я научилась не только выживать здесь, но, как бы это грустно и странно не звучало, поневоле находить в этом свои прелести. Так пойдём, Кирилл?
Кирилл, мило смутившись, ответил, отведя взгляд:
— Пойдём…
Айки привела Кирилла на небольшую поляну, где стояло простое соломенное жилище, был разведён костёр, в стороне бил родник с чистой водой и паслась привязанная к колышку дикая горная коза.
— Вот здесь я и обитаю, из родника можно пить спокойно, там чистая вода, костёр я развожу старым проверенным методом: потерев с силой деревяшку об деревяшку, это совершенно не сложно. Так же я поймала и держу дикую козу, чтобы было молоко, ещё хожу с луком и стрелами в горы охотиться на коз, потом жарю, получается очень вкусная мясная пища, ещё я покажу тебе, на каких деревьях растут вкусные плоды. Давай начнём с того, что поставим тебе соломенное жилище рядом с моим… — произнесла с лёгкой улыбкой Айки, Кирилл опешил, но возражать не стал…
Разобравшись вдвоём с соломенным жилищем, Кирилл и Айки, уставшие, но довольные сели попить козьего молока.
— А ты сметливый юноша, Кирилл, быстро понял, как строиться жилище из соломы и, как настоящий мужчина, взял на себя основную часть работы… — с милым кокетством в узких глазах, улыбке и жестах заметила Айки.
Кирилл раскраснелся от смущения, во взгляде изумрудных глаз появился лёгкий блеск, он тихо ответил:
— Я просто старался, спасибо тебе за то, что правильно и понятно подсказывала, без этого я бы не справился…
Затем Айки показала деревья, с которых плоды были не просто съедобными, а очень даже вкусными. Кирилл ловко залез, снял побольше плодов, они с Айки разделили их пополам и Кирилл наконец-то почувствовал себя сытым…
Потом Айки сделала из ветвей, нитки и ножика лук и стрелы, и повела Кирилла на охоту.
«О, Боже, это фарс какой-то! Я, молодой человек золотого 19 века, живу в соломенном жилище и охочусь на коз, как… Адам, когда он был изгнан из рая. А вот и моя «Ева» идёт, кажется, она добыла больше, чем я…» — подумал Кирилл, увидев довольную Айки с добычей.
— Молодец, учись, у тебя получится, ты умный и ловкий! — подбодрила с кокетливой улыбкой своего неуклюжего друга Айки, и Кириллу стало не так обидно.
Уже поздним вечером они сидели у костра, кушали жаренное козье мясо, пили воду из родника и любовались красивым закатом, что раскрасил небо во все оттенки розового и оранжевого…
— Вот теперь ты понимаешь, что в этой неприятной ситуации меня всё-таки радует, в чём я вижу прелесть такой жизни? — тихо спросила Айки, женственно поправляя смоляные волосы.
— М… это действительно красиво, чудесно, но я бы всё равно не хотел бы жить так вот здесь всю оставшуюся жизнь, у меня другие представления о жизни, там, в России, осталось всё, что мне дорого… — сдерживая слёзы в больших изумрудных глазах, ответил Кирилл и достал из-под рубашки нательный крестик.
— Ты, как все русские, христианин, веришь в Бога, которого вы называете Христом? — спросила Айки, увидев крестик.
Кирилл от удивления бровями повёл, подумал, а потом ответил:
— Ну, да, я же и плыл в Китай, чтобы там рассказывать о христианстве…
— Теперь мне понятно, что тебе там, в России, дорого. А я бы вот с радостью узнала о твоей вере, в чём её смысл, и кто такой Христос… — тихо призналась Айки.
Кирилл оживился и начал рассказывать кратко и понятно о сотворении мира, о первых людях Адаме и Еве, об их грехе и изгнании из рая. О том, что спустя многие тысячелетия в мир пришёл Сын Бога, Иисус Христос, научил заново людей добру, милосердию, прощению, благодарности, любви, а ещё искупил своей безвинной гибелью на кресте грех Адама и Евы…
... Айки нечасто, но иногда уточняла то, что ей было непонятно в рассказе Кирилла, молодой человек всегда отвечал на вопросы девушки…
Так за беседой прошла ночь, только яркие звёзды, песок, да пена морских волн видели и слышали всё и молчали, будто не хотели мешать столь важной беседе…
… Когда рассвело, а Кирилл и Айки кончили беседу, Айки посмотрела внимательно на Кирилла тёмными узкими глазами и, трогая пальчиком веснушки на его лице, изрекла:
— Знаешь, Кирилл, ты многое поменял этой историей в моём представлении о жизни, о смысле бытия. Неправдоподобно звучит, но это так. Я теперь на всё смотрю под другим углом. Спасибо тебе за это, сейчас давай пойдём каждый в свой шалаш поспим немного…
… Только Кирилл лёг на солому, так сразу же крепко уснул, и снилось ему что-то красивое и приятное: церковь, где он помогал, икона Ангела-хранителя, что висела в его комнате там, дома, в Красном углу…
Проснулся и вышел из соломенного жилища Кирилл уже, когда солнце стояло в зените, то есть, если бы у них могли быть часы, то они бы показали уже примерно два часа дня. Его встретила Айки с кокетливым хитроватым взглядом прищуренных глаз и словами:
— Ну, что, герой-островитянин неудавшийся, давай покушаем и будем думать, как отсюда в эту Россию уплыть…
Кирилл постоял в шоке немного, тараща изумрудные глаза, а потом ответил:
— Ну, что ж, давай попробуем…
Покушав сочных фруктов и выпив козьего молока, Кирилл и Айки взялись за разработку плана.
— Давай сначала посмотрим, что у нас имеется, что может пригодится… — предложил Кирилл, осмотрел внимательно и настороженно жилище Айки и нашёл крепкие толстые верёвки и большой кусок старой грубой холщёвой ткани.
— Хм, Айки, давай я попробую сделать плот с парусом, хоть эта конструкция не очень надёжная, но всё же больше шансов уплыть на ней, чем на моей шлюпке. На моей шлюпке мы точно далеко не уплывём…
Айки в знак одобрения кивнула, и Кирилл начал воплощать план: сначала ножиком, который дала ему девушка, он терпеливо спилил нужное количество деревьев, потом отрезал ветви, стал связывать брёвна верёвкой, чтобы получился плот…
Но за работой пролетело время, стало совсем темно, пришлось пойти спать, оставив окончание работы на следующий день.
Утром следующего дня Кирилл проснулся с зарёй, разбудил Айки и принялся за работу, забыв о еде.
— Кирилл, пока ты возишься с плотом, я пойду, подстрелю и пожарю козу, а то с твоим рвением и спешкой мы голодными будем. И я хотела сказать тебе комплимент: ты целеустремлён и вынослив, как настоящий мужчина. Тебе сколько хоть лет? — изрекла Айки.
— Двадцать два года… — буркнул Кирилл — Спасибо за комплимент, я сам не ожидал от себя упрямства такого…
— А мне — девятнадцать… — закончила разговор Айки, бросила в сторону Кирилла нежный взгляд, поправила смоляные волосы и ушла.
Когда же Айки пришла с добычей, Кирилл бросился ей на встречу с радостным криком и счастливым блеском в изумрудных глазах:
— Айки, Ура! Я сделал это: плот готов, и парус установил, так что всё замечательно будет, хвала Господу Христу!
В радостных эмоциях Кирилл взял Айки за запястье и резко замолчал: он понял по её взгляду, выражению лица, улыбке, смущению, что ей приятен этот жест.
«Что это с моей дикаркой Айки? Неужели… я ей нравлюсь? — удивлённо подумал Кирилл, убрал руку и стал размышлять дальше, пока они кушали жаренное козье мясо — А как я отношусь к ней? Да, мы знакомы несколько дней, да, всегда рядом с собой в роли жены я видел женственную наивную русоволосую тургеневскую барышню, с которой бы мы вместе по вечерам молились, а потом читали на диване у камина разные книги и которой я бы читал стихи Пушкина и Жуковского. Но, если бы Айки была одной веры со мной, чем бы она была хуже такой тургеневской барышни?».
Решив, что поговорит с Айки на эту тему как-нибудь другой раз, Кирилл распрямился и предложил:
— Айки, давай, идём скорее плот опробовать, дай Бог, всё получится, и мы доплывём до России, попутного нам ветра…
Они забрались на плот, оттолкнулись, поймали ветер парусом, плот поплыл…
… Вдруг одна верёвка, что была потоньше остальных, не выдержала двух пассажиров да ещё и груза( Айки и Кирилл набрали с собой в самодельную бочку воды и фруктов, чтобы было, что кушать в пути) и порвалась, а плот сразу стал разваливаться…
Кирилл скорее подхватил Айки и стал, упираясь до изнеможения плыть обратно, чтобы не утонуть…
… Скоро друзья лежали на песке и переводили дыхание, Кирилл сидел с безрадостным лицом и мокрыми рыжеватыми волосами, которые на солнце казались ещё рыжее…
— Кирилл, не унывай так, давай уже сегодня отдыхать, завтра будем разрабатывать другой план. И спасибо, что подхватил меня и не дал утонуть… — с искренним сочувствием и заботой во взгляде произнесла Айки.
— Чтобы ты понимала, дикарка! — со слезами крикнул Кирилл.
— Дикарка? — удивлённо спросила Айки — Просто дикарка? А, мне казалось, что после такой важной беседы длинною в ночь, мы стали относиться к друг другу по-другому…
Кирилл встал с песка в полный рост и пристально посмотрел изумрудными глазами на Айки, от волнения и стыда юноша побелел так, что веснушки на щеках выделялись ещё ярче…
Айки сидела в стороне в печальном молчании, закрыв свои узкие глаза, длинные неухоженные смоляные волосы падали ей на луноподобное лицо…
«О, Боже Милостивый, что я наделал?! Учил же меня батюшка Лаврентий, что гордым быть — глупым слыть, а я так опрометчиво обидел Айки, совершенно не подумал! Как теперь это исправить?» — думал со слезами в глазах Кирилл, а потом подошёл к девушке и робко виновато начал:
— Айки, прости, прости, пожалуйста, я сказал эту совершенную глупость в расстроенных чувствах, я не имел в виду ничего оскорбительного, поверь! Я имел в виду, что ты уже привыкла к жизни на острове, я… совершенно не хотел обидеть тебя…
Айки открыла узкие тёмные глаза, с интересом посмотрела на Кирилла, они взялись за руки, у обоих появились слабые улыбки и ощущение милой целомудренной симпатии…
…Они стояли в такой позе долго, а потом опомнились, забавно разрумянились от смущения и быстро разжали руки, а Кирилл подумал: «Я, право, совсем себя не понимаю, помоги мне Боже, понимаю ясно только одно: мне явно нравится Айки, она — чудесная девушка, правда, я даже не знаю настолько серьёзно то чувство, которое я испытываю…».
Этим вечером друзья попили козье молоко, перебросившись парой кокетливых взглядов и таких же милых шуток, и пошли каждый в своё соломенное жилище. И оба долго не могли уснуть, а всё думали друг о друге, о прошлой жизни, что была у них до этого острова, о том, что они хотят достичь в России, когда вернуться с острова туда…
На следующий день, сделав обычные утренние дела, помолившись, Кирилл пришёл к Айки, и они стали думать дальше, как можно выбраться с острова.
— Если мы хотим уплыть отсюда, то нам нужна очень прочная большая крепкая лодка, а не то хлипкое сооружение, что мы сделали в прошлый раз… — высказала мысль Айки.
Кирилл взял в руки ножик, что был у Айки, походил в задумчивости по округе и вдруг застыл с размышлением на лице.
— Айки, — позвал Кирилл подругу — посмотри, мне кажется, что это дерево именно то, что нужно для такой лодки, только сил и времени уйдёт намного больше, чем с плотом…
Айки прищурила тёмные глаза и нежно промолвила:
— Что ж, я тоже так считаю…
…Кирилл пустил в ход ножик, и работа началась…
Три недели Кирилл работал с утра и до вечера, выдалбливая в дереве лодку, продумывая всё до самых мелочей, а Айки вечером ждала его с ужином: жаренным козьим мясом и фруктами, за ужином они любили беседовать, и с каждым днём узнавали больше и больше друг о друге: кто как жил до острова, кто о чём мечтает, чтобы ему хотелось вернуть в свою жизнь, когда они окажутся в России…
Часто Кирилл и Айки говорили о православии, и, оказалось, Айки той ночной беседой поняла о христианстве намного больше, чем юноша думал.
Теперь уже Кирилл и не думал считать Айки «какой-то дикаркой», для него она казалась самой удивительной…
«Моя милая Айки, красавица луноликая, дочь таких хороших родителей, вон, рассказывает, как папа её трудолюбиво и искусно фарфоровые вещи делал, какая же ты дикарка? Ты — замечательная девушка. И как мне это слово «дикарка» в голову пришло вообще?» — удивлялся сам себе Кирилл.
… Наконец, Кирилл решился спросить:
— Знаешь, Айки, я хотел задать тебе очень важный вопрос: а почему ты плывёшь со мной, именно в Россию? Ты хочешь принять крещение, стать христианкой?
Айки от неожиданности округлила глазки, съёжилась и ответила:
— Ну, вообще-то, да. Я хотела креститься, быть, как ты выражался, православной христианкой, верить в Иисуса Христа, Его Отца, Бога, и Святого Духа. Я уже решила, как меня назовут. Мне нравиться из предложенных тобой имя Татьяна. Свою родину, Китай, я очень любила, но после такого обращения, не хочу возвращаться туда…
Кирилл очень внимательно пригляделся к Айки, и в его изумрудных глазах появился блеск, он решил идти до конца и уточнил:
— Почему ты отправляешься со мной в Россию, это я понял. А почему всё-таки решила принять крещение?
Девушка робко, но кокетливо улыбнулась и с нежной заботой во взгляде тихо изрекла:
— Я не решусь это сказать, потому что неуверенна в твоём ответе, но ты, Кирилл, чуткий человек, сам догадаешься….
Кирилл трогательно улыбнулся, взяв за руку Айки, и подумал: «Милая Айки, конечно, я понял, что ты любишь меня… — и тут же Кирилл в мыслях поправил себя и перефразировал — … что мы любим друг друга…».
… Наконец, на следующий день лодка и вёсла были готовы, Кирилл и Айки погрузили в неё бочку воды и фрукты, стали отплывать…
Когда они были довольно далеко от острова, то погода стала портиться, на огромном небосводе подплывали всё ближе и ближе мрачные тяжёлые сизо-фиолетовые тучи…
— Хм, — нахмурившись, помолвил Кирилл — Может быть гроза и шторм. Господи Христе, помилуй…
— Ох, Кирилл, лучше молчи, не «начирикай» беды… — проворчала Айки.
Вдруг раздались раскаты грома, заблистали молнии, начались жуткий ливень и шторм на море, лодку опасно закачало…
«Боже Правый, да за что это?! Неужели, правда, «начирикал»?!» — успел подумать Кирилл, прежде чем лодка перевернулась волной.
— Айки, хватайся за лодку, и гребём быстрее в сторону острова! — скомандовал Кирилл…
Он помогал подруге, как мог, чтобы доплыть и укрыться от грозы быстро, но Айки плохо плавала, постоянно ненадолго исчезая с криком в волнах…
Скоро сломанная лодка без вёсел лежала на песке, а Кирилл и Айки сидели в маленькой пещере ( там было безопаснее в грозу, чем в соломенном жилище)и с несчастными лицами пытались обсохнуть и согреться у костра.
— Я, честно, не понимаю, почему так получилось и что делать дальше… — прошептал Кирилл.
— Ну, может просто задача построить что-то, на чём возможно проплыть такое большое расстояние, не по силу только двоим людям? Может, нам поменять тактику, пробовать привлечь внимание мимо проплывающих кораблей? — нежно и рачительно предложила Айки.
Кирилл тяжело вздохнул, закрыл от усталости глаза и шёпотом ответил:
— Да, ты права…
— Гроза кончилась, я пойду в своё соломенное жилище… — закончила разговор Айки и ушла…
… На следующий день друзья стали думать, что же делать дальше, как можно привлечь внимание кораблей, но ничего путного от усталости и огорчения им не приходило…
Вдруг в зарослях растений послышались шорохи и тяжёлое дыхание, Айки и Кирилл насторожились…
Из зарослей выскочил тигр с ужасающим рычанием, Айки испугалась и крикнула, тигр, почуяв испуг добычи, бросился на девушку…
Айки ничего не могла сделать от испуга, её колотило от страха, зажмурившись, она только смогла закричать…
… Кирилл, собрав последние силы в кулак, схватил ножик и бросился в бой с ловким рыжим хищником, схватка была ожесточённой, но быстро кончилась: Кирилл добил коварного зверя ударом ножика…
Всё прошло за несколько мгновений, но Кириллу и Айки показалось, что прошла целая вечность. Звучит слишком пафосно, но, когда человек в опасности, он действительно теряет ощущение времени…
Айки, когда немного успокоилась, изрекла:
— Спасибо тебе, Кирилл, всю жизнь благодарна буду…
Кирилл забавно улыбнулся подруге, подмигнул зелёным глазом и ласково ответил:
— Не надо, не благодари, я не мог не броситься на выручку по многим причинам…
— А какая причина всё же стала главной? — задумчиво присев на камень, уточнила Айки.
Кирилл задумался, а Айки смотрела на него так внимательно, будто считала веснушки. Наконец Кирилл душевно посмотрел изумрудными глазами на подругу и ответил:
— Знаешь, Айки, она, скорее всего та же, которой руководствовалась ты, решив плыть со мной в Россию и приять крещение…
После этого молодые люди застыли с трепетом: было понятно, что сейчас и без банальной фразы: «Я тебя люблю» они признались друг другу в любви…
Только спустя примерно полчаса Айки и Кирилл снова взялись за разработку нового плана.
— Айки, знаешь, у меня есть идея, не знаю, насколько хорошая: сделать из высоких деревьев большие факела. Так корабли будут замечать, что на острове кто-то есть… — неуверенно предложил Кирилл, внимательно вглядываясь в лицо Айки и поправляя растрёпанные рыжеватые волосы.
— Мне кажется, попробовать нужно… — ответила кокетливо узкоглазая девушка, и они занялись воплощением плана.
Кирилл срубил два больших дерева, обломал все ветки с них, прочно установил из в песке на берегу, Айки приготовила ветку с огнём, Кирилл залез повыше и поджёг факела…
Кирилл с радостным блеском в изумрудных глазах подбежал к Айки и закричал:
— Айки, хорошая моя, вот видишь, получилось, хорошо видно факела, должны нас забрать отсюда!
Айки от счастья звонко рассмеялась…
Вдруг один «факел» упал, огонь стал распространяться по лесным чащам со скоростью звука (не даром же говорят, что лесные пожары тем и опасны, что быстро распространяются…).
Кирилл и Айки постояли с мгновение в онемении с шокированными лицами и круглыми глазами, а потом Кирилл крикнул:
— Айки, скорее бежим в горы от огня!!! Господи, помилуй…
Кирилл схватил за руку Айки и они во всю прыть побежали в горы, где не было растений…
… Пожар, превратив лесные чащи в пепелища, стал медленно угасать, а Кирилл и Айки стояли со слезами на высокой скале. Молодой человек посмотрел вниз и устало изрёк:
— Боже Милостивый, да что это за ужас такой? Что нам дальше делать? Как нам тут теперь выжить, как выбраться отсюда? Помоги, Господи…
Молодые люди впервые по-настоящему растерялись и не знали, что можно сделать, как так получилось и как теперь остаться в живых…
… Вдруг к берегу острова стал приближаться корабль…
— О, Боже, это шанс на спасение! Нужно привлечь внимание экипажа корабля!!! — вскрикнул взволнованно Кирилл с радостным блеском во взгляде.
Айки и Кирилл стали кричать, размахивать руками, а потом Кирилл догадался:
— Айки, нас будет лучше видно, если ты встанешь мне на плечи, и нужно сделать из рук что-то подобное рупору…
Айки тут же ловко залезла на плечи Кириллу, встала в полный рост, друзья сделали из ладоней подобие рупоров и стали хором кричать:
— Помогите!!! Помогите!!!
… Это сработало: корабль подплыл к берегу и раздался в рупор голос капитана:
— Ели вы хотите уплыть с острова, пробирайтесь сквозь дым к кораблю! Мы ждём!
Кирилл, слегка вспотевший от волнения, схватил Айки за руку…
Девушка побелела, испуганно зажмурила тёмные глазки и протараторила:
— Нет, я боюсь, я не пойду сквозь дым и огонь, мы погибнем!!!
— Айки, пойми, не сделаем этого — погибнем ещё быстрее! Просто сейчас положись на меня, я тебя хоть раз подвёл? — изрёк с волнением Кирилл.
— Нет, не подвёл… — ответила шёпотом бледная Айки.
Решительность сверкнула в зелёных глазах Кирилла, он дал команду:
— Тогда держись за меня, и побежали, я поведу, ты можешь не открывать глаз, только держись за меня и успевай за мной!
Кирилл перекрестился, Айки схватилась за рукав друга, и они побежали сквозь дым и огонь, царивший в лесной чаще, к берегу, где их ждал корабль, их последний шанс…
Жара от близкого пожара стояла невыносимая, дым затруднял дыхание и застилал глаза, но Кирилл всё равно пробирался упрямо к цели и шёпотом молился:
— Иисусе Христе, помоги,… помилуй…
У юноши не было других вариантов, ведь сейчас он отвечал не только за свою жизнь, но и за жизнь Айки, самой любимой, самой дорогой для него девушки, самого родного человека…
Наконец, Кирилл и Айки оказались на берегу, уставшие до полного изнеможения, команда корабля помогла им поскорее подняться на борт корабля «Иерусалим», корабль отчалил…
… После отдыха и плотного обеда Кирилл и Айки рассказали экипажу корабля свои истории, Айки говорила на русском языке с акцентом и не всегда безупречно грамотно, но понятно. В беседе выяснилось, что этот корабль как раз шёл из Китая в Россию…
… Это было именно то, о чём мечтал Кирилл, но тут он взглянул в маленькие тёмно-карие ласковые глаза Айки и задумался: «И что? Неужели это всё, наше приключение на острове дописано, точка поставлена, и я больше не увижу мою милую Айки? — от таких мыслей Кирилл сник совсем, а потом подумал — А почему я должен расставаться с Айки? Она же хотела принять крещение с именем Татьяна, мы любим друг друга, я научился на острове быстро и бесповоротно принимать решения и идти до конца, мне сейчас нужно это сделать ещё раз…».
Кирилл подошёл к Айки, взял аккуратно и ласково за плечи, поправил её смоляные длинные волосы и спросил:
— Айки, милая, хорошая, самая лучшая моя, ты же действительно хочешь принять христианство, жить в России? Ты же действительно любишь меня? Просто, прости за нескромность, я тебя люблю, как солнышко летнее, без тебя я не представляю дальнейшей жизни, я… я бы очень хотел, чтобы мы обвенчались в России и стали мужем и женой, но это не получится, если мы не будем одной веры. Что же скажешь ты?
Айки повернулась к Кириллу, кокетливо отвела взор, улыбнулась и изрекла:
— Что ж, ты прав, и, знаешь, я приму христианство и стану твоей женой, после всего пережитого, не задумываясь: при всей моей ловкости, бойкости и смелости, мне приятно знать, что я всегда могу положиться на тебя…
… Когда Кирилл и Айки прибыли в Санкт-Петербург, то Кирилл вернулся к учёбе в семинарии, и теперь его обязанности в учёбе и в церкви во время службы давались ему намного легче, а Айки занялась подготовкой к таинству крещения и через месяц стала из Айки православной христианкой Татьяной Игоревной (как девушка и мечтала). А на красную горку после Пасхи, Кирилл и Татьяна обвенчались в церкви в небольшом кругу близких и друзей…
… Кирилл и Татьяна навсегда запомнят, как были счастливы, словно порхали в облаках, в тот момент, когда венчание кончилось, Кирилл, любуясь нежным образом своей невесты в белом воздушном платье, аккуратно откинул назад красивую кружевную фату и впервые скромно поцеловал любимую…
… Потом Кирилл стал батюшкой в церкви, и его очень уважали прихожане, да и «милейшую добропорядочную матушку Татьяну Игоревну», а дома супруги любили и почитать как религиозную, так и просто увлекательную литературу, Татьяна всегда имела на всё своё мнение, но Кирилл предпочитал не спорить лишний раз с женой, они полюбили прогулки по Санкт-Петербургу, а ещё Кириллу понравилось учиться у Татьяны рисованию и оригами…
… Спустя десять лет Кирилл и Татьяна сидели осенью у камина вместе с восьмилетним сыном Михаилом и четырёхлетней доченькой Олей и другими близкими родственниками и, переглянувшись с хитринкой спросили друг друга:
— А ты помнишь, как мы познакомились? Помнишь ту дикарку Айки, наши необычайные приключения на острове?
— Ох, помню, конечно, такое даже в глубокой старости не забудешь, только мне кажется, что это было так давно, а то и вовсе очень удачно придумано нами для поднятия авторитета нашей семьи. Но я всё равно рад, что это всё случилось, потому что без тех злоключений на острове не сложилось бы наше счастье сейчас…