ЦВЕТЫ ЖАСМИНА

Галина Мягкова


ЦВЕТЫ ЖАСМИНА.
Времена года моей души



1. Весна моего детства
Лето моего детства
Осень моего детства
Зима моего детства


2. Весна моей юности
Лето моей юности
Осень моей юности
Зима моей юности


3. Весна моей молодости
Лето моей молодости
Осень моей молодости
Зима моей молодости



ВЕСНА МОЕГО ДЕТСТВА

Весна – это время года или состояние души? Весна детства, распускающийся цветок, бабочка в коконе. Куколка.
Я – куколка – бабочка – цветок.
Весна, ты радуешь меня. Я родилась весной, цветущим маем. Люблю ароматный жасмин. Он- мое дерево. Если его можно назвать деревом. Жасмин – это благоухающая субстанция. Парфюм. Шанель № 5. Мой жасмин, ты обволакивал меня своим ароматом все мое счастливое, теплое, дорогое детство. Люблю тебя, жасмин, ты открыл мне аромат тонкого эротизма. Я вдыхала этот аромат и насыщала им свое зарождавшееся эротическое чувство. Жасмин, накрой меня своим покрывалом, дай мне почувствовать твое ласковое прикосновение. Такое редкое и чувственное. Детская кожа, жаждущая ласки, ловит мимолетное дыхание ветерка, который гонит аромат жасмина. Как хочется его вдохнуть полными легкими, еще не знающими флюорографии, но уже подцепившими воспаление. Весна, ты мой благоухающий мир, прозрачный и чуткий. Терпкость придет потом. В юности. А сейчас

Весна свежа, как душа новорожденного.
Но все мы хорошо знаем, что с ней
происходит потом.

Весна, ты способствуешь размышлению. О красоте, о счастье, о любви. Но кто в детстве думает об этом? В детстве живут и чувствуют. Красоту, счастье, любовь.

Весна моего детства
Не знает покоя.
Ведь нужно успеть расцвести,
Чтобы потом не пользоваться
Косметикой.

Ароматы весны и звуки детства прорастают терпением и любовью. Крылатый конь несет нас, не зная покоя, в неведомое. Летите, на скаку вдыхайте аромат жасмина, ловите мимолетное вдохновение и если сможете, удержите его!
Мое детство – это песня, не знающая пределов звукоизвлечения. Физвокализ. Зарождается голос. Дыхание дает ему дорогу. В путь. Опирайся на диафрагму и отталкивайся, преодолевая
сопротивление воздуха и лени. Аромат жасмина окутывает тебя своим благоуханием. Вдыхай аромат и выдыхай звук. Все в природе дышит и поет, даже плачет. Слушай и вслушивайся! Муравей ползет по земле. Травинки прогибаются под каплей росы. И вдруг солнце выскочило внезапно и засветило. Ярко, ярко. Пришла весна. Легкая и цветущая. Я – бабочка, взмахнула маленькими невесомыми крыльями и полетела. Зеленеющая трава подо мной и капли росы растекаются от прикосновения ветерка. Вмиг все испарилось. Весна, ты пришла, наконец, весна!
Весна моего детства. Счастливое ли это время? А кто об этом знает? Детство не повторяется. Оно живет в нас, как весна, как цветущий жасмин, как благоухающий парфюм, как Шанель № 5.

Весна – это цветущий жасмин,
Терпкий и влекущий.
А я – тоже жасмин,
Дерзкий и отвлекающий.

Я прихожу к папе и целую его. Он – моя первая любовь. Детская и весенняя. Я об этом и не подозреваю. Первая любовь для девочки – это отец.

Я люблю тебя, папа,
Как весна любит запах жасмина.
Я жду тебя, папа,
Как несбыточную мечту.
Но я все равно тебя жду.

Все мы родом из детства. Детство бежит за мной, как пушистый хвост за собакой. Весна моего детства – прошедшее время страны.

ЛЕТО МОЕГО ДЕТСТВА.

Ах, лето, лето! Как долго приходится тебя ждать! Целый год я думаю о тебе. О солнце, о теплой воде в пруду, о листве, колышащейся над водой. Лето в подмосковье, и лето на Кавказе, на Черном море, где пляжи были переполнены жаждущими тепла и солнца. Желтый песок на Ривьере становился моей второй кожей и не хотелось его смывать соленой черноморской водой.

Рождается ли вдохновение
В отсутствии солнца?
И будет ли светить солнце
Без вдохновенья Творца?

Кавказ моего детства – это лунный свет в сумраке коммуналок. Не осталось у меня никакой радости от коллективного проживания граждан на одной жилплощади. Тем более, что я, выросшая на воле, в Дорохове, среди яблонь, слив и козочек, бегающих за мной неотрывно по пятам, не знала и не ведала о московских коллективных домах. Случались всякие события в период летних каникул, но кратковременное солнце, не всегда греющее в наших краях и летом, навсегда осталось легким загаром на моих плечах.

Лето,
Ведомое
Солнечным светом –
Не бойся меня обогреть!


И лето грело. И мне совсем не было одиноко. Лето любило меня. Поздними летними сумерками я сидела на крыльце нашего дома и слушала, как дышит лес. Звезды сыпались в ночь. И я загадывала желания и шептала: пусть сбудется, пусть сбудется…

ОСЕНЬ МОЕГО ДЕТСТВА.

Опустело все вокруг. Мы одни остались с отцом. Золотой лес – ты жив еще и дышишь. Запах прелых листьев, по-осеннему звучащая красота русской осени – я живу тобой и сейчас.

Лес – ты полон чудес:
Береза – торчит, как
Заноза.
А вот клен –
Предвещает сон.
Дуб может быть ласков
И груб.
А вот осина –
Обманчива, как трясина.

Так и жизнь:

Женственна и тороплива,
Доверчива и глумлива,
Жестока и похотлива,
Чувственна и гневлива,
Кокетлива и надоедлива,
Навязчива и обманчива,
Как женщина, себя предлагающая.

Я бегу по шуршащей листве и собака – овчарка бежит за мной длинной дорогой в десять лет. А потом вдруг внезапно упадет от пули, настигнувшей этого пса из-за ложного человеческого страха. А может быть из-за трусости человеческой. А пока мы бежим вместе по прелым листьям. Кто кого перегонит?

Мой пес, летящий над листвой –
Бегу я за тобой! Смогу ли я тебя догнать? Не мне и не тебе
Не ведать и не знать.


Конечно, я его догнала. Навсегда. Мне было десять лет, когда его убили. Я стала старше. Я осталась без друга.

Зарисовка № 1:

« В воскресенье на даче собиралось всегда много народу. Приезжали за яблоками – их некуда было девать. Дом был полон животных: собак, кошек, кроликов, голубей, кур и гусей. Вдобавок, кто-то, идя с электрички, наткнулся на голодного котенка, черного, как смоль. Он тоже оказался в доме. Решили накормить и отнести обратно, поближе к местным жителям – может быть, убежал от кого. Однако, сделать это было все как-то недосуг. Черный котенок то бегал где-нибудь, то прятался. Назвали его Цыганом. Прожил он у нас почти все лето. Но вот до отъезда осталось две недели, и решил отец отправить Цыгана назад в деревню, чтобы освоился там и остался. Прошло десять дней.
За воскресным столом собралось несколько человек. И тут откуда ни возьмись, в столовой вдруг появился Цыган. Он был облезлый, худой, грязный. Взгляд черных блестящих пуговок, говорил о том, какие мы дряни. Котенок смотрел на нас широко распахнутыми от голода и обиды глазами, и казалось шептал: «Вам не стыдно?». Я первая заметила черный комок на полу и остолбенела. Видимо, у меня было такое лицо, что все перестали греметь ложками. Тишина разорвалась. Я бросилась к нему, пыталась погладить, а он увертывался и сила от нанесенной обиды чувствовалась в его теле. Ему принесли поесть. Забыв обо всем, Цыган кинулся к тарелке. Пищу глотал, будто впрок. Ел хмуро и был злой. Мне показалось, что мы были ему не нужны – котенок зашел, чтобы поесть перед дальней дорогой.

Цыган ел, ел, ел. Бесконечно. Целый день. Ни с кем не общался, никому не давался и не улыбался. Его сердце было сожжено. Может быть, он и оттаял бы со временем. Стал бы хитрым и ласковым. Научился бы просить, стоя у пустой тарелки. Нам всем хочется, чтобы нас любили.
На следующее утро Цыган исчез. Ушел по-английски. Не попрощавшись. Да разве прощаются с теми, кто предал…»


ЗИМА МОЕГО ДЕТСТВА.

Снега, снега, снега. Все мое детство запорошено снегом.

Когда нет снега в сентябре –
То кажется, зимы не будет вовсе.
А как же жить в России без зимы?

Снег совсем не холодный, он – друг, скрывающий вас в своих недрах. Можно окунуться в него лицом, но не надолго. Отдохнуть, избавиться от воспоминаний и навязчивых идей. Умойтесь утренним снегом и не надо будет пить кофе. Я часто оставалась одна и ждала отца, который уходил на охоту. Мне было страшно и холодно: холодно без отца, хотя вокруг меня было много всякой живности, живущей в доме и за его пределами, которые в России бесконечны. Снежные просторы невозможно представить, не видя их и не живя с ними. Я люблю бегать по снегу. Он обжигает и возбуждает.

Ноябрь. Иней.
И снег синий.
А в душе живет
Надежда на целый год.

А снег метет и метет. За сугробами меня совсем не видно. Кажется, что все замерло и заснуло. Но вдруг с утра появлялись следы зайцев и лис, каких-то неведомых кошек и птиц. Зима, роскошная и пышащая здоровьем не покидала нас, наверное, целых пол-года. Хотелось жить и дышать этим морозным воздухом, который склеивал ноздри и заставлял ресницы применять некоторое усилие, чтобы глаза распахнулись, наконец, во всю ширь и заблестели от февральского солнца.

ВЕСНА МОЕЙ ЮНОСТИ.


Весна в Москве, в Сибирском проезде, где я училась в первой школе,закончилась. Но все равно весна была пименовской. Маленький чистый скверик внутри двора, пышное цветущее Калитниковское кладбище и церковь, пленившая меня православной роскошью. Школа, в которую я пришла в первый класс, находилась и теперь находится у того места, где был всегда в Москве Птичий рынок. Первое, что я увидела, переступив порог этой школы, был большой транспорант со странной надписью «ВИЛенин – вождь пролетариата». Все слова были мне незнакомы, за исключением одного. Я знала одно лишь слово – вождь. Виннету – вождь аппачей, например.

Зарисовка № 2


«Сосулька идет, сосулька идет»,- кричали шепотом дети, указывая пальцами грязных рук на неказистого чудного мужика с черными усами. Противный был мужик, говорил по-русски плохо, небрежно и однозначно. «Зовите меня Сосо», - говорил он, топая ножонкой. Маленького был роста и злющий. «Что это за сосо такое?» - смеялись жители района. «Не гоже нашему человеку так называться. Ведь у тебя же есть имя христианское». «Зовите меня Сосо», - и все тут. И прозвали его «сосулькой». Жил он в кирпичном доме с высокими потолками и длинными коридорами, как в гостинице в Сибирском проезде. На втором этаже была большая коммунальная кухня на 30 столов, а то и больше. Разве сейчас припомнишь. Кухня эта в предобеденное время заполнялась множеством женщин, которые варили вечные борщи. Кто плебейка, кто аристократка здесь было сразу не разобрать. Но если прислушаться и приглядеться, то можно было отличить полуграмотных бабенок от хорошо образованных советских леди, претендующих на голубую кровь. А сама голубая кровь была скромна и окрашена в красный цвет. Этот красный цвет очень любил и сосулька. Говорили, что торговал он на центральном рынке красным вином. Таскал его в свою комнату в больших бидонах по ночам и никому не давал пробовать. «Приходи ко мне на рынок – угощу», - говорил он. Но никто не рвался на его призыв. Дружбы народов еще не было, и местные жители опасались общаться с сосульками. А вдруг отравят? И не спроста. Опасения их были не напрасными.
Как-то глухой темной ночью глубокой осенью или уж зима началась, никто не помнил точно, загромыхали тяжелые сосулькины сапоги по цементному полу. Все уж, наверное, спали. Что-то тяжелое, видимо, он (сосулька) тащил. Уж больно громко дышал и охал. Пока доставал из кармана ключ, это нечто упало на пол, но звук был глухой и плотный (от плоти). Ох, и чертыхался мужичонка, но снова поднять не смог, а поволок в свою комнату волоком. Потом все затихло, и ночь прошла спокойно. В те времена соседи лишний раз не показывали свои носы. Наутро усатый не вышел из своей комнаты. Даже на рынок свой не пошел. Удивились бабенки. Стали интересоваться. Говорили, что по части женского пола очень был прыток, хоть и плюгавенький. Ну а сам женский пол, видимо, ослеп или поглупел, если мог позволить себе увлечься такой непрезентабельной человеческой особью. Да, как выяснилось, женщины никогда не промахиваются в таких делах. Неделю никто его не видел выходящим из комнаты. И нужду справлял в комнате, и ел, и спал. Целую неделю. Телефонов в этих домах еще не было. Только у некоторых, близких к власти, висели на стенах телефоны. А тут вдруг зазвенел у сосульки в комнате телефон. Хозяйки побросали на кухне свои борщи и с топотом побежали на третий этаж к двери странного мужичонки. О чем он говорил по телефону они не поняли, но очень скоро дверь отворилась, и из комнаты вышел сосулька в кителе и хромовых сапогах. Увидев женщин в халатах и с половниками в руках, слегка оторопел, но быстро освоился и улыбнулся им какой-то зверской улыбкой. Два клыка его были невероятно длинны и торчали из-под чернющих усов. «Вы у меня еще попляшете», - сказал он разборчиво и пошел к лестнице, не закрыв за собою дверь в комнату.

Уж потом, не сразу кому-то взбрело в голову все-таки заглянуть в сосулькину комнату. Народу набилось много. Стояли плотно-плотно, как перед расстрелом и смотрели на останки протухшего трупа, который лежал на идеально чистой простыне, разостланной на полу, а рядом стоял бидон, частично наполненный кровью. Дорогой кожаный диван был слегка протерт, но не потерял еще прежнего лоска. На стене с ковровыми обоями висел портрет философа Ницше с надписью: «Блаженны сонливые: ибо скоро заснут они».


Школа одна и школа другая. Юность прошла в новом, только что присоединенном к Москве, районе. Грязь и мат отчетливо помнит моя юность. Если бы мне рассказали об этом, я бы не поверила – таково было разительное несоответствие между воспитанием советского человека, книжным его образом и тем, что вы встречали в жизни. Хамо сапиенс вырвался, наконец, из своих бараков и с наслаждением показывал вам свой пролетарский оскал.


Тихий голос печали
Утонул в водопаде слов.

Уснувшие – не просыпайтесь.

Велика жажда человеческой души.



ЛЕТО МОЕЙ ЮНОСТИ.

Лето долгожданное –
Приходит и уходит,
Как любовь.


У юности много впечатлений. От жизни, красоты и любви. Все ждут наступления юности, как глотка воды в жаркий день. Юношеская любовь – это словно проба пера. Есть талант иль нет его.

Сладость юношества - в поцелуях
На обветренных детских губах.
Я рождаюсь заново, минуя
Годы, прожитые впопыхах.
Я целую припухлые губы
И хотела еще целовать.
Но ты мне сказал – я взрослею
И устал тебя обнимать.
Я мужчина, мне очень скучно
Тратить время на пустяки.
Я простился уж с детством
Послушным

И позволь мне во взрослость
войти.

Я рассталась с тобой у порога
И взмахнула усталой рукой.
Лет через десять, быть может,
Ты вернешься ко мне, дорогой.
Только буду я много моложе,
Худая и стройная лань.Я скажу тебе:
милый, ну что же
Ты медлишь!!! Скорей начинай.

Сладость юношества в поцелуях
На обветренных детских губах.

ОСЕНЬ МОЕЙ ЮНОСТИ.


Сентябрь не рифмуется с мечтой,
Скорее он рифмуется с тоскою,

А может быть с печалью
и дорогой.

Надежды юности и томление девственности, непонятные и сладостные мечты – как быстро они уходят. Далеко, далеко. Не догнать. Осень юности печальна, задумчива, с остывающим сердцем. После летних приключений, ободряющих и многообещающих, приходит осеннее настроение.


Осеннее настроение - Это предчувствие снега,
Словно предсердие, Ведущее к сердцу.
Только сердце болит, А снег заметает следы.



Москва бывает пименовской и осенью, чистой и прозрачной. Хочется бежать по мокрым улицам от Сибирского проезда до кинотеатра «Зенит», в котором крутят безумно популярный французский фильм «Фантомас». И мы долго, много-много месяцев фантомасились потом, не могли никак успокоиться, играли и заигрывались. И дождя не замечали. Все свободное время проводили на улице и не мерзли. Не помню никаких пионеров и октябрят, а Фантомаса помню. Весь август лил дождь, который благополучно перелился и в сентябрь. И Москва была чистой-чистой, теплой-теплой.


Август в дождях – И жизнь должна быть грустной.
Только все зависит от Неба:
И погода, и настроение,
И наше бессмертие.


Юношеская осень = это багрянец на деревьях и багрянец на щеках. От сказанных слов. Мною и мне. Ранняя душевная боль пронзала внезапно своим острым клинком. Под сердце. Пошлость и глупость, две гувернантки советской юности. Позднее им на помощь придут жестокость и зависть.


Осень, взгляни на меня
Своим всевидящим оком:
Я стою пред тобою,
Словно Жанна Дарк
Перед еще не зажженным
Костром.


ЗИМА МОЕЙ ЮНОСТИ.


Я любила кататься на лыжах еще больше, чем на велосипеде. Снег искрился под ногами, обутыми в валенки. Я бежала по снегу и сочиняла стихи вслух, которые тут же забывала. Но неуемная потребность сочинять стихи была непреодолимой и потом это внутренний перформанс, репетиция души. Рифма и ритм, звучащие непрерывно внутри вас под падающие бесшумно хлопья опьяняющего снега – это роскошь, дающаяся так легко только в юности.

Кто это глядит на меня Заплаканными глазами? Это зима, которая машет
Рукой на прощанье:
Не горюй, я вернусь!

А почему она считает,
Что я должна горевать?


ВЕСНА МОЕЙ МОЛОДОСТИ.

Любите ли вы жизнь? И любит ли она вас? Рождается ли между вами и жизнью взаимность? Чуткое ухо поэта слышит ее призыв и бежит навстречу, как звуки музыки, летящие из допотопного проигрывателя, устремленные вперед, к невидимому слушателю. Так я увлеклась джазом. Голос Бесси Смит обескуражил неслыханными мною ранее сочностью и страстью. Музыка и страсть живут рядом, дышат в затылок друг другу, опаляя жарким дыханием вашу чувственность. Но не надолго. Иначе останется пепел.

Мой друг! Люби,
Живи любовью.
Вдыхай тягучий аромат.
Коль сердце есть –
Должно быть больно,
Здесь нет пути назад.

Джаз и театр вошли в мою жизнь навсегда. Евгений Леонов в спектакле «Дети Ванюшина», Владимир Высоцкий и Ольга Яковлева, Инна Чурикова и Николай Караченцов в спектакле «Тиль», Майя Плисецкая и Александр Годунов, театральные студии Г.Юденича и Г. Мацкявичюса. Но я никогда не видела на сцене Р.Стручкову, с которой жила в детстве в одном доме в Сибирском проезде.


Весна. Весною. Без весны.
Как ты напряжена,
Глухая женская душа,
Не видящая сны.

Весна. Весною. Без весны.
А я лечу в мечтах
И не боюсь задеть слегка
Те встречи впопыхах.



ЛЕТО МОЕЙ МОЛОДОСТИ.

Институтское лето, ты похоже на отдушину, через которую можно подышать немного странной взрослой жизнью, полезной - как считалось тогда. А всякая другая жизнь, не похожая на комсомольскую молодость ранних поколений – жизнь бесполезная. Все смешалось в моей летней жизни: и археологические раскопки, и бесконечные экскурсии по стране, тоже бесконечной тогда: от холодного Балтийского моря до среднеазиатских песков. Мы перемещались по стране, как вольные пилигримы, бредущие к святым местам Иерусалима, который был тогда для меня недоступен. Приехав в Великий Новгород и увидев Ярославово дворище, я явно представила себе культурного и развитого правителя: мощь, знание своего народа, внутреннее стремление к красоте. Из дешевых радиол летели звуки французской музыки и мне казалось тогда, что Франция и Париж так же недоступны будут для меня, как и весь мир.


Что за страна вокруг меня,
Не знающая страха
Ни перед мерзостью греха,
Ни перед бездной краха?



ОСЕНЬ МОЕЙ МОЛОДОСТИ.

Моя обширная страна была еще жива, но по ее некогда пышному телу уже пробегали судороги. Судороги давно зародившейся болезни, о которой писали и Солженицын, и Астафьев, и Распутин. Мы читали их запоем и обсуждали потом по углам. Театр на Таганке со свойственной ему страстью кричал во весь голос о нашем неблагополучии. А в спектаклях Эфроса во весь голос кричала исчезающая красота человеческой души, измученная советской жизнью, войной и неверием.

Как много дождя в сердце моем,
Но он не может напоить землю.

Осенний воздух моей молодости был терпким. Запахи разрушающегося на наших глазах города, были отвратительны. Улицы, совсем почерневшие от ненависти, которая проявлялась московским правительством по отношению к городу, кричали во весь голос облупившимися фасадами домов. Неужели и наша жизнь будет такой же безрадостной и ненужной? Страх и отчаяние рвалось из наших истосковавшихся по человеческой жизни сердец.

Жизнь летела стремительно, и некогда было оглянуться назад. Но наше прошлое неутомимо преследовало нас по пятам. Разные поколения объединились, наконец, надеждой на собственные силы, способствующие близким переменам. «Мы ждем перемен» - пел Виктор Цой и наши души
рвались в будущее, которое могло изменить нашу безысходную жизнь. Наступило бабье лето моей молодости.

Бабье лето =
Лето ли это
Или осень =

Бьющая оземь?

Бабье лето =
Это осень,
Бьющая оземь.


ЗИМА МОЕЙ МОЛОДОСТИ.

Зима приятна тем, что белый снег скрывает под своим покровом все недостатки нашей бытовой жизни. И запорошив деревья и дома, делает окружающую нас среду более благоприятной для глаз. И будто бы даже сама жизнь вдруг кажется романтической и «приятной во всех отношениях», несмотря на бедность и дефолты.

Москва уже давно забыла свои грязные подъезды, открытые когда-то нараспашку для алкашей и проституток. И город, уничтоженный почти начисто предыдущими властями, отстроился заново, превратившись совершенно из русского в европейский. И кривые московские переулки постепенно выпрямляются. И старые московские дома, оставшиеся чудом в живых, сносятся, освобождая места для невообразимых «архитектурных» построек ХХ1 века. И может быть, недавно возведенный на старом месте Храм Христа Спасителя в Москве, будет казаться скоро маленькой букашкой рядом с извращенными исполинами уже новой демократической власти. Зима, однако, скроет все. Зима молодости новой страны.

Раздвиньте шторы –
Я смотрю вперед
Сквозь тонкие морозные
узоры

Как снег хрустит, Как пар идет
Сквозь узкие оконные
зазоры.


Я слышу гул,
Я знаю наперед,
Что бесконечны снежные
просторы,

Что снег метет,
И гул растет,
А вьюга сокрушит любые
споры.

Оставь, природа, Человечий нрав,
Забудь про вечные людей
раздоры.

Пусть будет май –
Поди узнай, Кто в этой драке
прав?
2003г.