Милый, я беременна

Николай Хрипков
МИЛЫЙ, Я БЕРЕМЕНА
Рассказ
- Милый! Я беременна.
Он не шевельнулся. По-прежнему каменное лицо, по-прежнему смотрит в потолок. Он далек отсюда, он в своих мыслях и не слушает ее. Какой-то каменный истукан.
- Ты слышал, что я тебе сказала?
- Я не глухой.
- Почему ты ничего не скажешь? Почему ты молчишь? Ты понял, что я тебе сказала?
- Нужно что-то говорить?
- А разве нет?
Он повернул к ней голову. Улыбнулся. Провел пальцем по ее волосам. Она резко отдернула голову.
- Сходи за пивком!
- Не хочу.
- А ты захоти, пожалуйста! Жажду с утра лучше всего удовлетворять пивом. Кстати, этот афоризм сказал один из мудрых людей, то есть я.
= Я не хочу захотеть.
- Неужели идти самому?
Он сел.
- Это же утомительно. Это надо идти сейчас умываться, чистить зубы, одеваться, потом спускаться на улицу, заходить в магазин, заигрывать с симпатичными кассиршами…
- Не пойму. Ты что отключил голову? Я тебе сказала, что я беременна, а ты ничего не говоришь. Ты понял, что я тебе сказала? Ну, так скажи что-нибудь, кроме того, что ты хочешь пива.
- Я говорю. Я попросил тебя сходить за пивом. Ну, сходи, пожалуйста, зайчик. Умоляю тебя! Ты же более легкая на подъем, более мобильная. Пока я соберусь, ты бы уже сбегала.
- Ты решил поиздеваться надо мной? Это же очень серьезно. Ты хочешь стать отцом? Или не хочешь? Я тебе простой вопрос задаю. Или я что-то непонятное спросила?
- Как говорят бюрократы, давай перенесем этот разговор на более благоприятный момент. Иногда они говорят толковые вещи, просто нужно понимать их язык.
- Так вот знай! Аборта я делать не буду. Я рожу ребенка и буду воспитывать его одна. А ты… ты будешь платить алименты и знать, что где-то живет твой ребенок, которого ты бросил еще народившегося.
- Придется идти самому. Другого выхода у меня нет.
Он ушел в ванную. Она слушала, как он моется. Потом он вышел, молча оделся и ушел.
Что это значит? Он не хочет ребенка? Но почему он об этом не сказал? Не хочет сказать сразу? А ведь он ей казался таким добрым, любящим, заботливым. Она даже и не сомневалась, что он будет рад ребенку.
А вот теперь он раскрыл себя с другой стороны. Он совсем не такой. Он эгоист. Он думает только о своих удовольствиях. И она ему была нужна лишь для постели. Она ошиблась в нем. Но это даже хорошо, что она узнала об этом сейчас, а не потом, когда их совместная жизнь превратится в ад.
Она достала из шкафа синий мягкий чемодан, с которым пришла к нему, и стала бросать туда свою одежду. Вскоре чемодан был полный, одежды еще оставался целый ворох. Она уплотнила и снова стала склдвать. Закрыла крушку, она выгнулась мячом. Пришлось придавить коленом, иначе невозможно было застегнуть замки.
Она решила написать ему письмо, в котором она выскажет всё, что она думает о нем, какой он эгоист, что он думает только о себе, что она нужна ему лишь для постели, что он последний из подлецов, подонок, и почем она только раньше не разглядела его дряненькую, душонку, что она презирает его всей душой и плюет на него, что…Она написала две строчки, прочитала их и разорвала с злостью. Разве бумага может передать то, что у нее творится на души? Глупость! Какая-то мыльная мелодрама. Она просто уйдет с гордо поднятой головой, потому что ее невозможно сломать. Настанет время, когда он пожалеет об этом, будет раскаиваться, приползёт к ней на коленях, жалкий, оборванный бродячий сын, и будет умолять ее о милости.
Взяла чемодан. Но тут услышала, что дверь открылась. Она быстро убрала чемодан в шкаф. Ей не хотелось, чтобы он видел, как она уходит. Лучше это сделать, когда его не будет.
Он сразу не прошел. Сильно грохнуло в прихожей. Потом снова хлопнула дверь. Значит, он зачем-то снова вышел. Она еле сдерживалась, чтобы не подглядеть.
Снова грохнуло, как будто он волочил что-то тяжелое. Он показался на пороге. Улыбается. Глядит на нее. Конечно, он не сможет догадаться о том, что она сейчас думала и делала.
Он запыхался, приподнял и поставил к стене какую-то большую упаковку. Ято могло быть в этой большой картонной коробке?
- Что это?
- Это? Это детская кроватка. Не спать же ребенку с нами на одной кровати? Я надеюсь, что ты не будешь возражать против этого?
Она еле сдерживала слезы. Ей не хотелось сейчас показаться слабой. Ведь она сильная.
Она забыла про синий чемодан, про письмо, которое начала писать и разорвала, про свои злые мысли про него, какой он плохой, какое он ничтожество, недостойное ее.
Подошла и обхватила его шею.
- Дурачок! Это еще не скоро. Еще много времени пройдет, пока он появится на белый свет.
- Надо же обзаводиться постепенно. Погоди!
Он освободился от ее объятий, вышел и тут же вернулся с роскошным букетом. Она прижала ладони к лицу. Единственный раз, когда он подарил ей букет, это было на первом свидании.
- Маме! Будущей!
Она опять обхватила его за шею и поцеловала. Он, пока она его целовала, поглаживал ее лопатки.
- Погоди!
Он опять вышел в коридор.
- Да что ты бегаешь? Ну, сколько можно бегать взад-вперед. Я не хочу, чтобы ты уходил.
Он зашел с пакетом, вытащил бутылку шампанского.
- Думаю, за это событие надо. Это праздник, большой, грандиозный праздник. Будет новый человек! Не знаю, можно ли будущей маме.
- Шампанское можно. Еще можно. Он же тоже должен почувствовать, что у нас праздник.
Опять поцеловала его. Потом они сидели на кухне. Посередине стола букет. Пахло весной. Шампанское шипело в фужерах. Всё-таки это самый праздничный напиток.
- А ты представляешь себя в роли отца? Думал, когда-нибудь об этом, что ты отец?
- В роли отца себя нетрудно представить. Но только в роли.
- О чем э то ты?
В его словах она почувствовала какую-то смутную угрозу. Стала внимательно рассматривать его лицо.
- О том, что я не отец этого ребенка, который сейчас живет в тебе.
- Постой! Ты считаешь, что это не твой ребенок? Ты заявляешь об этом мне открыто?
- У меня не может быть детей. Это медицинский факт. Был такой момент в моей жизни, когда мне пришлось пройти обследование. И я узнал, что не смогу стать отцом. Для меня, конечно, это было ударом. Но пришлось смириться. Вот такая петрушка.
- Ты считаешь, что этот ребенок не от тебя?
- А как я должен считать? Какие-то другие могут быть варианты? У всего бывают естественные причины.
- Я жила с тобой и еще с кем-то встречалась? Ты так считаешь?
- А что это непорочное зачатие от святого духа? Я так должен считать, по-твоему?
- Какого же ты обо мне мнения! Я любила тебя. Мне никто не был нужен. Только ты. Мне даже в голову не могло прийти, что у меня может появиться какой-то другой мужчина. Как ты такое можешь думать обо мне?
- Ты меня слышишь? Я не мо-гу и-меть де-тей, - проговорил он по слогам, как это делает учитель, чтобы поняли его.
- Подожди! А тебе не приходило в голову, что вчера не могу, а сегодня могу? Ведь подобное происходит сплошь и рядом с очень многими людьми. Жизнь преподносит такие подарки. У человека был рак, он уже мысленно похоронил себя, приготовился к смерти, отсчитывает последние недели. Дни, уверен, что каждый день его приближает к последней черте. И выздоравливает. И никакого рака у него нет. Тебе это не приходило в голову? Почему такое не может случиться с тобой? С другими случается, а с тобой не может случиться? У меня была язва, когда я училась в университете. А сейчас у меня нет язвы. Она зажила сама собой. Ну, конечно, я посидела на диете. Я проверилась. Специально проверилась. И никакой язвы у меня не нашли. Сходи и ты, проверься. Это же нетрудно сделать. А потом уже делай выводы. Если тебе скажут, что ты не можешь быть отцом, считай меня последней шлюхой. Я уйду и больше ты никогда не узнаешь о моем существовании.
- Знаешь, ты хорошие слова сказала. Мне как-то это и не приходило в голову. Давай выпьем! За нас! Всё-тки эты потрясающая. Я это искренне говорю. Никакого лицемерия.
- Ты, правда, собирался жить со мной, а потом и с родившимся ребенком, зная, что это не твой ребенок?
- Что же тут такого? Главное, чтобы я любил тебя, любил ребенка, которого бы считал своим.
- Но был бы уверен, что ты не его отец?
- Всё! Всё! Всё! Жалко, что шампанское закончилось. Вот так всегда! Всё заканчивается в самый неподходящий момент. Ты не сбегаешь за пивком? А то два выхода в магазин за утро – это для меня уже перевыполнение плана. Да и что подумает кассирша?
Она молча оделась и вышла. Он поднялся, подошел к окну и стал ждать ее появления из подъезда.