Закрыть глаза Маре

- Но Полина! – голос Антона звучал полугневно-полурастерянно. – Давай не будем торопиться. У нас ещё будут дети. Обещаю, я найду лучшую клинику. Там всё сделают по высшему классу – ты даже ничего не заметишь. Ребёнок нам сейчас совсем некстати.
- Ты же собирался уйти от жены, - такой разговор Полине явно не нравился. – А теперь говоришь, что мне нужно сделать аборт.
- Я уйду, обязательно уйду. Но сейчас не могу. У Соньки сейчас переходный возраст. Пусть хотя бы школу закончит. Обещаю, как только это случится, я тут же поговорю с женой, всё ей расскажу. Но Поль, давай не сейчас. Ты же умница, сама понимаешь, что сейчас не время.
- Значит так, - голос девушки вдруг сделался твёрдым и решительным. – Хочешь ты этого или нет, а ребёнок у нас будет! И тебе от него так просто не отделаться!
Резко развернувшись, она быстро зашагала прочь. Напрасно Антон пытался её остановить, уговорить – Полина наотрез отказывалась с ним разговаривать.
«Вот невезуха! - с досадой думал он, когда девушка скрылась из виду. – Только этого мне для полного счастья не хватало!»
С Полиной он встречался уже лет пять. Девушка ему нравилась – яркая, сексуальная, полная противоположность его Аньке, домашней серой мышке. Однако Аня хорошо готовила и дом содержала в чистоте, в отличие от Полины, чьи изящные ручки с шикарным маникюром, похоже, вовсе не знали домашней работы, и кроме яичницы и бутербродов, отродясь ничего не готовили. А сексом одним, как известно, сыт не будешь. Поэтому разводиться с Аней Антон, вопреки обещаниям, даже не думал. И вот – как снег на голову – ребёнок!
***
Мысль обратиться за помощью к ясновидящей Юлиане возникла в мозгу Антона, можно сказать, спонтанно. Возвращаясь домой, он услышал разговор двух соседок – Марьи Ивановны и Дарьи Степановны.
- Юлиана сказала, не по судьбе моему Лёньки эта Катька – скоро сами расстанутся.
- Ой, не знаю, Маш! – скептически усмехалась Дарья Степановна. – Верить этим ясновидящим…
- А она, между прочим, хорошая ясновидящая! Сразу узнала, что мне снятся жёлтые цветы – к разлуке. А ведь я ей этого не говорила.
Поздоровавшись, Антон, сам не зная, почему, стал их расспрашивать: что за ясновидящая такая? А то ж ему хочется узнать, как сложится его карьера. Хотя, конечно, федеральный судья, посещающий всяких там гадалок, ворожеек – зрелище весьма странное, но чем чёрт не шутит? Вдруг какой талисман дадут на удачу?
Соседка охотно рассказала ему, как найти эту самую Юлиану, сдабривая свою речь обильной похвалой в её адрес. И талисман она, конечно же, даст, и подскажет, как поступить, чего остерегаться.
***
На следующий день Антон поехал по адресу, который указала ему Марья Ивановна. Прикарковал машину, спустился в подвальчик.
Юлиана, темноволосая женщина, наполовину цыганка, сидела за столом, уставленным свечами.
- Здравствуй! – обратилась она к посетителю. – Проходи, садись.
- Здравствуйте, Юлиана! – ответил Антон, присаживаясь напротив неё. – У меня к Вам вот такое дело. Моя любовница беременная. Может, есть средство какая-нибудь трава, чтобы спровоцировать выкидыш?
Юлиана в ответ покачала головой:
- Я такими делами не занимаюсь.
- Но Вы поймите, она грозится повесить на меня этого ребёнка, а мне он сейчас совсем не нужен. У меня жена, дочь. С Полинкой мне, конечно, хорошо, но семью разрушать я из-за этого не собираюсь. А аборт делать она не хочет.
Ясновидящая придвинула к нему овальное зеркало:
- Смотри в зеркало… Я не вижу, что тебя ждёт с каждой из этих женщин, - сказала она после того, как Антон таращился в зеркало на своё отражение пару минут. – Ворожба, которая на тебе, заслоняет твоё будущее.
- Какая ещё ворожба? – удивился Антон. – Кто-то навёл на меня порчу или сглаз?
Юлиана кивнула:
- Ты судья, послезавтра ты должен вынести приговор по громкому делу.
Это было чистой правдой. Год назад по телевидению только и говорили о том, как сотрудники ФСБ обезвредили террористическую группировку «Невод», члены которой намеревались осуществить серию взрывов в различных регионах страны. Однако оппозиционные СМИ в один голос утверждали, что никакой террористической группировки не было и в помине – молодых ребят с анархическими взглядами арестовали, подбросили взрывчатые вещества и боеприпасы и с помощью пыток выбили признательные показания. И сделано это было с целью показать, как бдительные спецслужбы борются с преступностью, а заодно и запугать инакомыслящих.
- Заклятие на тебя наложила мать одного из фигурантов, - продолжала тем временем Юлиана. – Её сын болен туберкулёзом. Мара её услышала, и если приговор будет несправедливым, она тебя заберёт.
- Мара? Какая ещё Мара?
- Мара – это богиня смерти. Но эта женщина смерти тебе не желала. Она только хотела лишить тебя выбора, чтобы ты поступил по совести. Но поскольку она мало что понимает в ворожбе, то заклятие наложено неумело. Выбор, как поступить, остаётся за тобой. Но если он будет неправильным, ты умрёшь.
- Так снимите с меня это заклятие! – от слов ясновидящей Антону стало не по себе. – Я всё-таки не хочу умирать!
- В этом нет необходимости, - ответила Юлиана. – Как только ты вынесешь по этому делу справедливый приговор, заклятие потеряет свою силу, и Мара уйдёт.
- Но Вы поймите, все родственники обвиняемых, а тем более мамы, считают, что их дети такие прям невинные овечки. Сыночек десять человек убьёт, а мама всё равно: он такой хороший, такой золотой. Для них обвинительный приговор, конечно, всегда будет несправедливым.
- Для них, может, и так, но заклятие действует так, что для того, чтобы остаться в живых, судить ты должен не по её понятиям о справедливости, а по своим собственным. Иначе говоря, вынести тот приговор, который ты сам считаешь справедливым.
«Который ты сам считаешь справедливым». Разумеется, Антон изучал дело. И был отнюдь не так глуп, чтобы не заметить явных нестыковок и откровенных фальсификаций, которым следствие даже не потрудилось придать более-менее правдоподобный вид. С первых же страниц было понять, что оппозиционные СМИ правы: террористическая организация целиком и полностью придумана следствием. Конечно, справедливым приговором в этом случае было бы полностью оправдать обвиняемых, признать их невиновными. Но если он вынесет такой приговор, прощай, карьера! Судьи – люди подневольные, над ними есть высшее начальство, которое давно уже решило: фигуранты «Невода» должны сидеть как террористы. И точка! Хотя тоже прекрасно знают, что они невиновны.
- И всё же снимите с меня эту ворожбу!
- Я не буду её снимать. Ты давал присягу и в принципе должен выносить справедливые приговоры и безо всякой ворожбы.
- Вам легко говорить! Вы понятия не имеете, что такое судебная система! И детей у Вас нет! А у меня Соня. Я же не могу пожертвовать её будущим ради каких-то придурков. Пожалуйста, снимите ворожбу, я хорошо заплачу.
- Нет.
- Тогда я сам всё сделаю. Счастливо!
Резко встав, Антон направился к выходу.
«Да, перехвалила эту Юлиану Марья Ивановна! – думал он, садясь к себе в машину. – Говорит, такая добрая, выслушает, поможет. А она, оказывается, такая стерва!».
Однако слова про Мару никак не давали Антону уснуть. Всю ночь он проворочался, не зная, как отвести беду.
«Может, и вправду оправдать этих ребят?», - проскальзывала мысль.
Но ведь тогда вышибут его из судебной системы как пить дать. И что тогда? Идти в офис работать на дядю? Или грузчиком на рынок? Разве ради этого он, используя блат и взятки, поступал на юридический, договаривался с преподавателями, чтобы сдать экзамены, корпел над треклятыми рефератами?
«Но ведь жизнь-то дороже», - говорил Антону голос разума.
Дороже, конечно. Но, может, всё-таки есть какой-то другой выход?
В конце концов, он тихонько встал с кровати, стараясь не разбудить спящую жену, взял со стола ноутбук и вышел из комнаты. На кухне он включил его и набрал: как отвести Мару? Гугл тут же засыпал его всевозможными ссылками. Антон открыл первую попавшуюся.
«Закрыть глаза Маре». Купить куклу, одеть её в чёрную одежду, завязать ей глаза куском чёрной ткани, произнести заклинание. После этого отнести куклу на то место, где её никто не тронет.
- Нарекаю тебя Марой, глаза твои закрываю, чёрной повязкой завязываю. Меня не увидишь, не найдёшь, худа не сделаешь. Да будет так!
- Антон, ты что делаешь? Что ты там бормочешь?
Аня! Леший принёс её на кухню в самый ответственный момент!
- Да мне там одно дело хорошенько изучить надо, а времени совсем нет. Спи давай.
Когда жена ушла в свою комнату, Антон ещё раз проговорил про себя текст заклинания. Вот так! Разберётся он сам с этой Марой, и никакая ясновидящая не нужна!
Довольный собой, он закрыл ноутбук и ушёл в спальню.
***
- … Признать виновными и назначить наказание…
Восемнадцать лет колонии строгого режима, шестнадцать лет, четырнадцать, тринадцать, десять, девять лет общего режима, ну и самый маленький – шесть...
По залу суда разнеслись крики: «Позор!». Ну, и пусть кричат сколько угодно! Всё равно эти люди ему ничего не сделают. Были бы бандюки какие, тогда ходить пришлось бы с оглядкой. Если бы он, Антон, был настолько глуп, чтобы сильным мира сего давать реальные сроки. А интеллигентные женщины типа матерей этих ребят и тех с белыми ленточками, кто им сочувствуют, только и могут, что кричать «Позор!». Ну, ещё, как выяснилось, и Мару ворожбой подсылать. Но Мара ему уже не страшна. Как говорится, сами с усами. На пустыре вряд ли кто обратит внимание на одетую в чёрное платье куклу Барби с завязанными глазами. Девочки, которые играют в куклы, вряд ли туда сунутся. А шпана всякая… да им детские игрушки по барабану! Вот была бы бутылка водки или пачка сигарет – другое дело!
И всё-таки как невыносимы эти матушки! Антон с трудом справился с желанием наорать на них. Особенно на эту блондинку – матушку Валерия. Вот какого хрена её сынок с туберкулёзом в анархисты полез? Неужели такой дурак, не знал, в какой стране живём? Поверил, что языком потрепал, с плакатиком постоял – и всё, демократия придёт? Да и эти тоже! Каким местом, спрашивается, думали? И свои молодые жизни поломали, и матерей своих несчастными сделали. А мамашки эти куда смотрели? Выпороли бы своих сыновей хорошенько, чтобы дурь из головы повыветрилась – и сейчас они все были бы на свободе. Но нет, захотелось приключений на свою пятую точку. Жить им, по-видимому, было скучно!
Рабочий день уже заканчивался, и Антон засобирался домой, когда экран смартфона завибрировал, и на экране показалась надпись «Мама».
- Да, мам, - Антон быстро нажал на кнопку приёма вызова.
- Антош, ты на работе? – голос матери был встревоженным. Было слышно, что она едва сдерживается от того, чтобы разрыдаться.
- Да, а что? Что-то случилось?
- Папа… Он попал в аварию… Он…
- Что с ним?
- Он в реанимации. Врачи говорят, шансов мало.
***
Проститься с отцом Антон так и не успел. Когда он, превышая скорость и игнорируя светофоры, изредка останавливаясь, чтобы показать ДПСникам удостоверение федерального судьи, доехал до дома матери, а потом вместе с ней – до больницы, прибор уже вычерчивал прямую линию.
- Мы сделали всё возможное. Примите наши соболезнования.
Дежурная фраза врача, и сколько в его голосе равнодушия! Никогда ещё Антон не чувствовал себя таким беспомощным и раздавленным. Он, вершитель судеб людских, оказался бессилен перед какой-то там машиной, которая унесла жизнь его отца. Да, он отомстит этому водиле. Благо, власти у него достаточно, чтобы засадить его в места не столь отдалённые. Только отца этим, увы, не вернёшь!
Похороны состоялись на третий день. Мать за это время сильно сдала. Прежде такая ухоженная, она словно за эти дни превратилась в старуху. Ничто ей было не нужно, ничто не радовало. Даже любимая внучка Соня, в которой она души не чаяла, не могла утешить бабушку.
Антон надеялся, что пройдёт время, и душевная рана затянется, мать снова станет прежней. Однако звонок на работу в перерыве между очередным заседанием заставил его насторожиться. Звонили из больницы.
- Антон Петрович… Ваша мать…
Сердечный приступ. А ведь у неё всегда с сердцем было всё в порядке. Неужели смерть отца так подкосила её здоровье?
С матерью проститься ему тоже не удалось. Снова дежурная фраза врача о том, что он сделал всё возможное, но увы… Снова похороны. Сильнее всех переживала Соня, для которой смерть любимой бабушки стала тяжёлым ударом.
«Что же за чёрная полоса такая? – думал Антон с отчаянием. – И папа, и мама, причём сразу!»
Но надо было как-то жить дальше, надо было держаться. С Полиной он как-то незаметно помирился. В эти трудные для Антона дни она не заговаривала на болезненную для обоих тему и была для него не только любовницей, но и другом, и жилеткой, в которую можно было поплакаться. Правда, встречаться с ней было труднее, чем обычно, потому что Аня тоже была к супругу особенно внимательной и заботливой. Приходилось врать ей, что хочется побыть одному. А потом Соня простудилась и затемпературила, и Аня всецело занялась дочерью. Антон под предлогом съездить за покупками вырвался к любовнице.
Звонок жены отвлёк его в самый пикантный момент. Сначала он решил просто не отвечать, потом – сбросить вызов, но в последний момент всё же раздумал и нажал ответить.
- Да.
- Антон, Соню в больницу увезли.
- Что?
- Ей стало хуже. Мерила температуру – сорок и три. Вызвала врача.
- И что врач сказал?
- Он сказал, двусторонняя пневмония. Нужна срочная госпитализация. Подключили искусственную вентиляцию лёгких. Я сейчас в больнице.
- Хорошо, я сейчас приеду. В какой больнице?...
- Что-то с Сонькой? – осведомилась Полина, когда Антон отключил трубку.
- Да, двусторонняя пневмония. Я должен ехать. Прости, Поль.
***
Спустя сутки состояние дочери резко ухудшилось. Аня почти не отходила от её постели, всё время спрашивала врача, есть ли положительная динамика. Тот отвечал: надеяться надо, - однако по его взгляду, было понятно, что надеяться особо не на что, в любой момент Сони может не стать.
- Что мне делать? – с отчаянием спрашивал Антон Юлиану, когда нашёл несколько часов, чтобы к ней вырваться. – Сначала ушли отец и мать, а теперь дочка умирает!
- Смотри в зеркало… Ты провёл ритуал и закрыл глаза Маре, - сказала она скорее утвердительно, чем вопросительно.
- Да, проводил, но видимо, он не подействовал.
- Как раз подействовал. Мара перестала тебя видеть. Но зато она видит твоих близких – тех, в ком течёт твоя кровь. Если ритуал не отменить, твоя дочь умрёт. Вижу, твоя жена не переживёт смерти дочери и сойдёт с ума.
- А если отменить? Тогда я умру?
Ясновидящая кивнула:
- Да, но дочь твоя будет спасена.
- Слушайте, но может, есть какой-то другой способ?
- Другого нет. Либо ты, либо твоя дочь. Отменить ритуал можешь ты сам. Для этого надо найти ту куклу, на которой ворожил, и снять повязку с её глаз.
Последнюю фразу она почему-то произнесла громче обычного, словно боялась, что Антон не расслышит. Однако ему и так было слышно каждое слово. Спасти Соню, но умереть самому… Нет, конечно, Антон любил свою дочь, но умирать таким молодым. К тому же, Аня женщина здоровая, может ещё родить ребёнка. Ах да, она не переживёт, свихнётся. Но ведь есть ещё и Полина, и она, кстати, через несколько месяцев родит от него ребёнка. Может, и к лучшему, что она отказывается делать аборт?
- Если этого не сделать, - продолжала Юлиана, словно прочитав его мысли – или, может, и в самом деле прочитала. – Ребёнок, которого ждёт от тебя другая женщина, тоже умрёт. Пока Маре глаза не развязать, ни одна женщина не сможет от тебя родить. Мара будет забирать всех твоих родственников.
Антон был потрясён. Что же получается, никогда теперь не суждено ему стать отцом, всю жизнь проживёт, не оставив наследника. Из детдома брать – тоже не выход, у них, как правило, наследственность плохая. Да и можно ли вообще полюбить чужого ребёнка? Как ни крути, а род всё равно прервётся.
«Ну ладно, что делать? – успокаивал он сам себя. – Некоторые вообще без детей живут – и ничего».
- Ладно, я пошёл.
Антон уже встал, открыл дверь, за которой в ожидании своей очереди сидела женщина. Однако внезапно проскочившая в мозгу мысль заставила его обернуться.
- Кстати, а что будет, если кто-то случайно найдёт эту куклу и снимет повязку?
- Ритуал будет отменён, и Мара снова тебя увидит. Поторопись. У тебя есть время до завтра. Только так ты можешь спасти своих детей.
Она сказала «поторопись». Действительно, надо поторопиться, думал Антон, пока эту куклу никто не нашёл. Он чуть ли не бегом бросился к выходу, по дороге едва не налетев на женщину, которая зачем-то стала уходить. Странная какая-то! Ладно, ушла бы, не дождавшись своей очереди, а то ж ведь дождалась. Впрочем, сейчас не до неё. Надо во что бы то ни стало найти эту куклу и перепрятать, чтобы точно никто не нашёл.
***
Вскоре Антон был уже на пустыре. Ему даже искать особо было не надо, ибо он отлично помнил то место, где оставил куклу. Ноги сами привели его туда. Однако куклы там не было.
«Где ж она, чёрт побери!» - думал он, тщательно просматривая каждый квадратный сантиметр уже по десятому разу.
Создавалось впечатление, будто кукла каким-то чудесным образом научилась ходить и убежала в неизвестном направлении. Или же кто-то схомячил? Что же это за народ – лишь бы хапнуть всё то, что плохо лежит! Кому и какого лешего понадобилась эта разнесчастная кукла?
А вот какие-то молодые люди, по всему видно, шпана. Шляются чёрт-те-где, вместо того, чтобы ходить в школу.
- Где моя кукла? – закричал на них Антон. – Куда вы её дели? Немедленно верните! Всех пересажаю, к чёртовой матери!
- Ты чё, дядь, - ответил, оскалясь, один из них. – На хрен нам твои куклы!
Они, смеясь, удалялись всё дальше. Антон сначала смотрел им вслед, а затем упал на землю и принялся истошно выть.
***
«Носит же земля таких папаш!» – думала про себя Надежда, возвращаясь домой в переполненном автобусе и держа в руках куклу Барби в чёрных одеждах с завязанными повязкой глазами.
Где только Лизка с Петькой её откопали? Впрочем, могли где угодно – вечно они для своих свиданий выбирают какие-то ненормальные места – всякие там заброшенные стройки, чердаки, подвалы, пустыри. Видимо, где-то там Петька её и нашёл, ну и подарил своей девушке. Лиза в свои пятнадцать лет, конечно, в куклы не играет, а вот Инга… Сколько слёз было, когда Надежда отобрала игрушку! Она бы вообще не давала эту странную куклу дочери – выбросила бы, от греха подальше. Мало ли кто и с какой целью её оставил, да ещё и в чёрное нарядил, глаза завязал? Может, на кого-то через неё порчу наводили? Но и Инга, и Лиза уже держали игрушку в руках, а значит, могли взять на себя тёмное колдовство. Именно поэтому она тащилась к ясновидящей через весь город.
Ей было хорошо слышно, о чём говорила Юлиана с клиентом, который пришёл до неё. Узнала она и самого клиента. Этого мужика она несколько раз видела в своём дворе. Память на лица у Надежды с детства была отличная. «Тебе бы, Надька, в разведке работать! – говорили все друзья и знакомые. – Всех знаешь, всех помнишь». Правда, разведчицей стать ей было не суждено – слава Богу, кассиром взяли. И что вообще не прибили вместе с детьми! Сволочь Витька! Задолжал бандюкам, проигрался, а сам слинял, чтобы шкуру свою спасти. До конца жизни Надежда не забудет, как здоровенные мордовороты вломились к ней в квартиру. Хорошо, Инга с Лизой тогда были у бабушки, не видели, как бандюки били и насиловали их мать, как после их ухода на полу появилась лужа крови – неродившийся Славик. Чтоб этому Витьке пусто было! Знала бы она, где он ошивается – сдала бы его без зазрения совести. Раз он с такой лёгкостью подставил жену и детей.
А этот, по всей видимости, его точная копия. Сам умирать не хочет – собственными детьми прикрывается! Ну, нет, она, Надежда, не позволит ему спасти свою шкуру за их счёт! Суждено тебе, голубчик, на тот свет отправиться – так вперёд и с песней!
С этими мыслями она решительно сдёрнула повязку с глаз куклы и выбросила в открытое окно.