Разбуди меня во сне

РАЗБУДИ МЕНЯ ВО СНЕ


Я стою на перекрестке своих снов. Испуганный, растерянный и уставший. Растерянный не потому, что передо мною выбор – какой дорогой идти в Неведомое. Отнюдь – все пути пройдены вдоль и поперек, я шел по ним до конца и возвращался назад столько раз, что уже и сбился со счета. Я знаю, куда ведет каждый из них; помню узоры на обоях в комнатах, где я сплю, но забыл, в которой из них должен проснуться. Потому что никогда прежде дороги моих снов не пересекались. И от этого сердце обнимает испуг. Я боюсь, не их – себя. Того, нет – тех, кто ждет меня в конце трех ответвлений перекрестка, не признавая главенства и старшенства приходящего к ним, живущего вместо них, создающего то, что они считают своим. Я знаю о них все. Они обо мне и о существовании друг друга – ничего. Разнообразие характеров, сюжетов и судеб. Дни, месяцы, годы полноценного бытия ,не осознающего того, что оно является иллюзией, по ночам заменяющей жизнь.
Но сейчас мне не до них. Я стою на перекрестке своих снов, желая вернуться в реальность. Это должно быть просто. У меня есть надежда, желание, время и целых четыре жизни. Но тогда зачем холодный и липкий страх?
Выбор первой дороги прост: я разворачиваюсь и иду туда ,откуда, как мне кажется, пришел…
Свободный.
В тридцать два года я вдруг понял, что до конца своих дней так и могу остаться закоренелым холостяком. Не по убеждению – по привычке. И лишь потому, что мне нравятся красивые женщины. Просто, без истерики – я не схожу от них с ума и не бегаю за первой приглянувшейся юбкой. Накопившийся с годами опыт все настойчивей требует перехода количества в качество. И я ищу. Не Идеал или Единственную – новых ощущений, удовольствий, открытий. Если бы мою жизнь можно было представить в виде фотоальбома, то он представлял бы собою мелькание женских тел на двуспальной кровати. Я помню их всех. Смотрю на них, и в моих глазах зажигаются: в левом – грусть, в правом – лукавство. Ах, эти взгляды, в которых вижу и помню любопытство, насмешку и похоть!..
Я просыпаюсь. В своей квартире. Рядом со мной девушка. Она не спит. Она смотрит на меня и улыбается. Мы живем вместе уже целый месяц – для меня это рекорд. Не абсолютный, но все же…
- Доброе утро.
Я улыбаюсь в ответ:
- Если Марина говорит ,что утро доброе, значит оно так и есть на са…
Резкая пощечина обрывает меня на полуслове. Реальность вторгается грубо и бесповоротно. На лице девушки негодование, во взгляде – ненависть.
- Я не буду спрашивать, кто такая Марина. Хотя на правах жены могла бы, - в ее голосе появляются оттенки презрения. – Свои блядские замашки можешь оставить в прошлом. Теперь ,Казанова, твои яйца вот у меня где!
Она хищно согнула пальцы и резким движением сжала кулак. Зрелище не из приятных, особенно при наличии богатого воображения. Но меня смутило не это.
- Жена? С какого перепуга?
Я посмотрел на свою правую руку. Кольцо на безымянном пальце обручем сдавило мое сознание.
- Этого не может быть…
Я судорожно откинул одеяло в сторону и кинулся к отделу, где хранились документы, мимоходом все же окинув взглядом и оценив по достоинству обнаженную идеальную фигуру новоиспеченной жены.
- Ты это хочешь найти? – она достала из-под подушки свидетельство о браке и торжествующе протянула его мне. – Читай!
У меня помутнело в глазах. На бланке крупными буквами было напечатано: «Проснись!»
- Так это сон? – пробормотал я, до конца не веря своему счастью. – Ты не настоящая…
- Что-о-о?! – раздался дикий вопль разъяренной фурии, чувствующей, как добыча ускользает из рук.
Жена (как быстро я свыкся с этой мыслью) кинулась на меня и вцепилась в лицо длинными ухоженными ногтями. Острая боль и…
Я стою на перекрестке своих снов. Первый ход был неудачным. Но в запасе у меня есть еще три…
Гастролер.
Рабочие серые будни: большой коллектив - крупная фирма – командировки - видимость работы на износ – корпоративные вечеринки - командировки - отсутствие интереса к результатам своего труда – сокрытие своего отношения к окружающим – и опять командировки. В сорок лет я продолжаю мотаться по городам и странам, испытывая от этого удовольствие, как и двадцать лет назад. Сослуживцы смеются у меня за спиной: менеджер среднего звена, бесперспективный, не женат. Ну и пусть. Мне такая жизнь по душе. Вед это для них я простой командировочный. Мне же больше нравится – Гастролер.
В каждом городе любовница, в каждой стране гражданская жена. Обворовывая фирму (а за двадцать лет многому можно научиться) я создал себе комфортные условия везде ,где меня принимают как дома. Я не ищу верности и любви. Я просто приспосабливаюсь к собственной жизни.
Проснуться в постели любовницы, ощутив на себе тепло и уют пухового одеяла – это ли не блаженство? В спальне, кроме меня, никого. Но я знаю - она где-то рядом. Наши встречи так редки, что мы не омрачаем их кратковременными расставаниями.
- Марина!
Тишина.
- Если ты готовишь завтрак, то мне кофе!
Она тихо заходит в комнату – такая спокойная и домашняя – и, улыбаясь, нежно говорит:
- Ты ошибаешься. Марина – это та, другая.
- Прости, - я ласково глажу ее руку.
- Ничего страшного. Я все понимаю.
Наш поцелуй долгий, как зимний вечер.
- Что у тебя с лицом?
Я потираю подбородок – на пальцах остаются следы крови. Пожимаю плечами – что можно сказать о том, чего не знаешь сам?
- Жаль, что ты сегодня уезжаешь в командировку.
- Я уезжаю?
- Да.
- Но я…
- Не спорь. Мне лучше знать. Я тебе уже все в дорогу приготовила.
Как маленького ребенка она поднимает меня с постели, надевает банный халат, зимнюю шапку, сует в руки сумку и выводит в коридор. Но мы идем не к выходу, а в соседнюю комнату.
- А разве?.. – я даже не пытаюсь сопротивляться.
- Поверь, так будет быстрее.
Открывается дверь. Я захожу внутрь. Один. Вокруг меня уютная обстановка родного дома. На кровати сидит девушка, с которой мы расстались восемь лет назад. Вернее, она умерла. К горлу подкатывает тошнота, я сажусь на край кровати и в отчаянии закрываю лицо руками.
- Бред… Этого не может быть.
Чувствую, как Лу (я звал ее так в дни наших встреч) обнимает меня за плечи и, касаясь губами мочки уха, от чего по коже пробегает дрожь, шепчет:
- Ты не бредишь. Это всего лишь сон.
Как током по оголенным нервам.
- Да! Да! Конечно же сон, - от утреннего умиротворения не осталось и следа. Мне страшно, и я на грани истерики. – Надо проснуться… Проснуться…
В исступлении щипаю себя изо всех сил, но боли почти не чувствую.
- Я помогу тебе, - прохладный голос Лу завораживает, но чувство страха все равно не проходит.
Она снимает с меня нелепую зимнюю шапку и скидывает халат. Берет из моих безвольных рук сумку, и достает из ее недр опасную бритву.
- Я помогу тебе. Только не бойся.
Поцелуи давно умершей любви покрывают шею и плечи. Холодное и острое лезвие не спеша полосует мое тело в поисках спасительной боли.
- Как жаль, что мы не вместе, - стонет Лу, все глубже вонзая бритву.
- Как жаль, что я…
… стою на перекрестке своих снов. На дороге, откуда я только что пришел, видны следы крови. Она противно хлюпает под ногами и сочится из ран. Я тороплюсь, ибо силы начинают покидать меня…
Безумный.
Мы живем в замкнутом мире удушающей привязанности, в своей любви сводя с ума друг друга и в ревности ненавидя до изнеможения. Наши объятия слишком горячи, и мы ищем успокоения в прохладе взаимных измен; наши поцелуи сочатся ядом нежности, и мы разбавляем их шелухою слов, в чьем шелесте слышится эхо обмана, обид и прощений. В тридцать пять мы стали мудры, но наша мудрость граничит с равнодушием. Длинный шлейф любовников и любовниц, свадеб, разводов и внебрачных детей. Но мы снова, в который уже раз вместе, не даем друг другу захлебнуться в волнах взаимной любви…
- Может скажешь, наконец, кто такая Марина?
- Какая именно из них тебя интересует?
- Та, чье имя ты повторяешь во сне.
- Ты подслушиваешь мои сны?
- Только те, которые ты приносишь с собой, любовь моей жизни. Как этот, например.
Из рук в руки переходит красивый футляр.
- Что это?
Я открываю его. На синем бархате лежит бритва. Меня непреодолимо тянет к ней. Я слышу ,как шепчет запекшаяся на лезвии кровь: « Как жаль, что мы не вместе…»
- Тебе помочь, милый?
- Не надо. Я сам.
Пальцы удобно обхватывают рукоятку. Мелкая дрожь возбуждения пробегает по телу и улыбкой слетает с губ.
- Я никогда тебя не любил…
- Я никогда тебя не любила…
- …сильнее, чем сейчас.
Наши слова звучат в унисон и эхом разлетаются в разные стороны…
Я стою на перекрестке своих снов. Как долог был мой путь. Как болезненно мое возвращение. Увидеть бы, какой же я
Настоящий.
За окном брезжит рассвет. Я открываю глаза. Какие странные жизни. У них. Какая скучная жизнь. У меня. Душно. Тяжело дышать. Рядом, повернувшись ко мне спиной, спит девушка.
- Марина? - Тишина.
Пока не забыл – надо все записать. Чтобы помнить их. Чтобы прятаться от себя.
Я откидываю в сторону мокрое от пота одеяло. Как странно оно липнет к рукам. Подойдя к столу и включив лампу, я без удивления спокойно смотрю на сочащуюся из множества порезов кровь. Только бы успеть.
Не давая затянуться свежим ранам, я ковыряю в них карандашом и торопливо вывожу в тетради бурым грифелем обрывки фраз. Память не успевает за мыслью, мысль не успевает за рукой: «Четыре жизни… болезненная любовь… найти… пробуждающая боль… главное – вовремя про… снись… Проснись… проснись! проснись!»
Я стою на перекрестке своих снов…