Марика и край земли

Сегодня Марика снова позвала меня на край земли – стрекоз смотреть. Вечером работы у меня не было, поэтому я с удовольствием согласилась. Общаться с Марикой – одно удовольствие. Сама она лёгкая и тоненькая – как стрекоза. Потому, наверное, край земли, где стрекоз в изобилии – её любимое место.
Я беру с собой яблочный сидр и сладкие сухари с имбирём – до конца сновидения нам на двоих вполне хватит. И вместе, по тропинке меж высоких трав, мы идём к краю земли.
А там, где кончается край земли, начинается край неба. Можно сесть у самого обрыва, а босые ноги опустить прямо в облака – они мягкие и чуточку прохладные – как раз то, что нужно жарким летом. Незабудки здесь – не поверите – величиной с ладонь и синие-синие, просто пронзительные. Травы с пушистыми метёлочками шелестят, перешёптываясь с лёгким летним ветерком о своих секретах... Закатное солнце окрашивает облака под ногами в нежное розоватое золото. Марика смеётся и что-то рассказывает о стрекозах – о них, легкокрылых, почти невесомых маленьких хищниках небес, она знает тысячи сказок и легенд... Возможно, что-то из них действительно является правдой. Мы пьём сидр – неторопливо, будто это и не сидр вовсе, а летний вечерний ветерок, а над головой неторопливо загораются первые неясные звёзды.
Марика всегда берёт с собой сачок с серебристой сеткой – но никогда не ловит стрекоз. Они сами садятся ей на кончики пальцев, на ладони, щекочут кожу тонкими лапками, заглядывают в душу огромными зелёными глазищами... Впрочем, я не знаю, есть ли у рыжеволосой Марики душа. Видите ли, она... просто морок, наваждение, выдумка одного благородного оборотня – глупая и нелепая шутка, придуманная им специально для того, чтобы позлить межмирного странника Джека Ларкина. Но... шутка закончилась, а Марика осталась – сном в чужих сновидениях, легкокрылой мечтой, стрекозой, парящей над границей края земли и края небес...
Марика может говорить о Джеке Ларкине много – так же, как и о стрекозах – до самой луны. А луна здесь огромная и серебряная – и оттого в её час облака тоже становятся серебряными – и сидр в стакане тоже похож на лёгкое серебро. Серебряный огонь – волосы Марики. Когда восходит луна, стрекозы садятся на стебельки трав и покачиваются на них, ловя глазами отблески звёзд. Пушистыми стайками поднимаются светляки. Тогда Марика молчит – улыбается и слушает ветер. Когда-нибудь она надеется ещё хоть раз встретить межмирного странника со смешным именем Джек Ларкин – а мне слушать о нём скучно, и я с хрустом жую сухари, стараясь мысленно перекричать тишину, висящую на самом краю земли… Правда, сегодня Марика принесла с собой стеклянный колокольчик-танзаки (интересно, откуда она его взяла?). Если к язычку такого колокольчика подвесить записку с желанием, а сам колокольчик оставить на ветвях дерева – желание, возможно, сбудется. А, возможно, нет… Марикин танзаки висит на ветвях раскидистой ивы, выросшей на самом краю земли. Её ветви окунулись в самый край неба – а кто знает, что там, под ковром облаков?.. Колокольчик тихо и мелодично позвякивает, и, возможно, желание Марики исполнится… Или нет.
Сегодня сидра не хватило до конца сновидения. Жаль. В следующий раз возьму побольше… Мне всё-таки хочется знать – сбудется ли желание Марики?.. А, может, я просто люблю смотреть на стрекоз, парящих на самой границе края земли и неба.