Трагический раскол.

Раскол между верой и реальным миром в России.

Эпиграф: «Духовная жизнь закрыта для человека не только его грехом и его рабством у низшей природы, но также затвердевшими средостениями, образовавшимися во имя охранения духовных начал не соответствующими им средствами. Ложная, законнически – формальная церковность, ложная государственность, ложный морализм, ложная академическая научность, ложное освящение языческого быта стоят на путях осуществления духовной жизни, достижения божественной реальности».
Николай Бердяев: «Философия свободного духа»

Эпиграф- 2: Бог – как моральный императив не является правилом, в обыденной жизни.
В быту мы спортсмены, спорщики, интеллигенты, обыватели, алчные стяжатели или даже насильники. Степень греховности здесь не определяется уровнем веры, а есть продолжение нашего темперамента и индивидуальной энергетики. Иначе говоря – вера в нашем быту отсутствует и является только частью нашей современной культуры. В большинстве вера стала фактом искусства и утратила моральную сущность…
…Из разговоров русских агностиков…

Тема, за которую я здесь взялся сложная и трудная для восприятия верующих. Но поднимать её надо, и потому - не судите строго…
Я рискну, может быть самоуверенно, затронуть тему, а кто – то более тонкий и рассудительный продолжит и в конце концов, к этому моменту в жизни российского общества будет наконец привлечено внимание…
По поводу же убедительности, доказательности своих объяснений и аргументов, я не питаю иллюзий и потому заранее приношу свои извинения…
…Корни сегодняшнего состояния русского общества и его отношения к религии, к христианству, к православию, - лежат в глубокой древности. Можно предположить, что ещё при крещении, в Древнем Киеве, «новая вера» воспринималась славянами – язычниками, сторонниками «старой веры», как антинародное новшество привнесённое князьями, старающимися устроить жизнь, для собственного блага и преуспевания.
Киевский князь Владимир крестил народ по своему хотению и приказу, не слушая тех, кто старался возражать ему. Да и кто тогда мог без роковых для себя последствий возражать великому князю?
Своей дружине, он предложил креститься первой среди киевлян и те, как военные люди подчинились приказу. Летописи пишут: «Князь говорил, что несогласные могут не креститься!»
Но кто же посмел бы пойти открыто против воли Великого Князя? Так все и покрестились. А было ли это актом веры, никто не может сегодня утверждать…
Закона о свободе воли тогда ещё не существовало, а мерою внешней, бытовой законности был сам Князь…
Можно с сомнениями относится с исторической точки зрения и к сохранившимся летописям – идеологическая цензура, за годы существования русской монархии, «вымела из исторических закромов», всё, что не соответствовало официальной точке зрения. Однако здравый смысл подсказывает нам, что язычество не сдавалось и даже сегодня в Русском Православии чувствуется его влияние.
Я вспоминаю празднование Троицы, уже в современности, когда толпы людей выходили на природу, празднуя Троицу и начало лета. Никаких христианских символов при этом не было, однако народ упорно называл этот «фенологический» праздник, Троицей.
Конечно, нельзя отрицать значения принятия православия во всей последующей истории Российского государства. Так получилось, что Русь, как государственное образование началась с принятием Христианства по Восточному, Византийскому обряду. В этом наверное была главная сила России, ибо государство, во многом, устраивалось по заветам Христовым и объединяющим моментом было Святое Писание, полученное из Византии, но переведённое на русский язык – тогда это был старославянский.
Мы часто проходим мимо этого замечательного факта, но Христова вера пришла на Киевскую Русь в обличье родного для русских языка. Во многом, этим объясняется успех Православия в древней Руси. Именно вера объединяла тогда и много позже, людей в экономически и политически разделённых русских княжествах, и именно вера преодолела эгоистическое стремление князей разрушить русское государство.
Во времена страшного татаро – монгольского ига, именно вера сохранила духовное единство жителей разных русских вотчин и княжеств, во всём кроме веры зависящих от завоевателей.
В четырнадцатом веке, именно Православный Патриарх, Сергий Радонежский был идеологом возрождающейся Московской Руси. И его призывы к единению всех православных русских, были главным мотивом: и борьбы с татаро – монголами, и объединения всех русских княжеств вокруг Москвы. Христианство, православие - стало главной причиной создания нового крупного славянского государства на развалинах Киевской Руси…
Пусть не покажется странным, но именно завоевание Киевской Руси язычниками, помогло укреплению православия на покорённых дикими кочевниками русских землях. Я полагаю, что сравнивая обычаи монголов с христианскими, русские всей душой полюбили учение Христа, которое помогало им преодолевать телесные и душевные страдания, врачевать казалось не заживляемые раны горя и унижений, с которыми были связаны владычество пришельцев и их зверские нравы…
И так получилось, что русские люди вышли из почти трёхсотлетних тяжких испытаний духовно окрепшими, а тяжкий опыт несвободы помогал держаться единоверцам, единоплеменникам вместе. Христианская вера помогла молодой России не только выжить, но и способствовала постепенному усилению нового русского государства, окружённого враждебными соседями – иноверцами…
Через триста лет после крещения, на Руси было уже много монахов и монастырей в которых часто селились те, кто ненавидел язычество, как врага христианства. Им, верующим было невмоготу жить с полу язычниками, часто руководствовавшимися в своих поступках законами первобытного стада или племени. Хотя, в сердцевине русского народа ещё сохранилось язычество, преследуемое, однако до конца не побеждённое и не уничтоженное в глубинах народной жизни…
Этим во многом объясняется своеобразие Русского Православия: его близость к природе, вера в чудеса, обряды поклонения святым мощам, иконопочитание, символизм в церковно – служебных действиях…
Этим же, наверное можно объяснить почитание святых и старцев, которые по сути, были духовными, религиозными вождями православия, а клир являлся всего лишь исполнителями заветов и наказов святых старцев, исполнителями административной составляющей церкви…
Влияние святых старцев определило и сохранение духовной свободы в русском народе задавленном эксплуатацией и внешней несвободой, выразившейся в постепенном установлении крепостного права…

К пятнадцатому веку в России определилось два направления христианской, монастырско - церковной жизни.
Первое направление, называло себя нестяжателями, селились в небольших таёжных скитах, и считали себя продолжателями строгой аскетической жизни к которой призывал сам Иисус Христос, говоря: «Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть?, или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всём этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам».
Но были и другие монахи, которые жили в городских монастырях, всегда были на виду и опекая паству, не забывали и о накоплении богатств. При Патриархе Иосифе Полоцком, бывшем настоятеле Сергиева монастыря, вспыхнули церковные разногласия, которые закончились разгромом Заволжских «старцев», во главе которых какое – то время стоял Нил Сорский…
С той поры, белое монашество начало служить кесарю, больше чем Богу, да и монастыри превратились постепенно в богатейшие вотчины с тысячами и тысячами подневольных крестьян и большим количеством принадлежащих монастырям угодий, включая пашни , рыбные ловли, леса, покосы и многое другое…
Церковь возвысилась, и это благо, но…
В семнадцатом веке, Патриарх Никон, решил сверху реформировать церковь – исправить богослужебные книги и литургии на греческий, православный манер.
Возник «раскол», в котором приняли участие многие миллионы верующих, отстаивающих «старую веру», русскую веру - их и назвали старообрядцами.
Подобно инквизиции, боровшейся с ересями в Западной Европе, русских старообрядцев ссылали, гнали, и даже казнили...
Многих, особо упорных в «расколе», сжигали в деревянных срубах. Тогда же в качестве протеста, некоторые, особо ярые старообрядцы, совершали самосожжения и сгорая заживо молились «подлинному» Богу и проклинали «никониан», как предателей веры.
Эта борьба за веру, помогла русскому народу глубже понять смысл и сущность религиозной жизни, выработала характеры подлинной религиозности и породила своеобразную форму теологии – не школярскую, а народную. Эти «родники» религиозности, питали и питают по сию пору русское православие, как национальное явление…
Позже, «раскольники», прокляли Великого Петра, первого яростного реформатора России на западный манер, неукротимого гонителя старообрядцев…
При Петре Первом, выяснилось, что никониан прислуживавших Кесарю верой и правдой, ожидали сильные потрясения – отмена Патриархии и перестройка ведения церковных дел на западный манер.
По сути, национальная церковь была упразднена и на её место, реформаторы, типа Феофана Прокоповича выстроили нечто новое, доселе невиданное, но очень похожее по форме на европейский «протестантизм». Петр Первый ввёл Синод и отменил Патриаршество, делая всё это для полного подчинения церкви Государству…
В течении двухсот лет Синод управлял Русской православной Церковью и в эти же двести лет влияние и авторитет Церкви падал, и всё закончилось, как и вообще всегда заканчивался упадок религиозного чувства во всём мире – Революцией…
Именно в эти двести лет, русская православная Церковь стала одним из государственных органов и погружалась постепенно в рутину официальной веры, - некоей смеси из официозного ритуала, принуждений и суеверий ещё языческих времён …
Именно в эти долгие годы, жизнь русского человека разделилась на две неравные половинки. Одна, меньшая часть жизни, проходила в Церкви, в организованных крестных ходах, в полу языческих молитвах просящих у Бога дождей или яркого солнца, урожая или победы над военным противником...
Другая же была той реальной жизнью, в которой властвовали государственные, «кесаревы» законы с крепостным правом, произволом помещиков и чиновников, пьянством, курением табака, кулачными боями и языческими суевериями…
В России это всё переплелось в клубок привычных, неразрешимых противоречий: чиновники - взяточники и разбойники –убивцы клялись на суде Библией, Божьим словом. Искренне верующие, во время служб стояли рядом с лицемерами, которых на литургию загонял долг подчинения чиновным уставам. Кто – то молился истово веруя, а кто – то - исполняя обязанности…
По сути, церковь сделалась частью принудительной государственной службы…
Постепенно произошло разделение жизни на две половинки и это разделение мешало жить по законам Христа…
Русское православие, всегда было только частью жизни русских людей. В первые столетия христианства на Руси, оно сочеталось с языческими бытовыми традициями, а после раскола и церковных реформ Петра, превратилось в часть государственного управления, «владения душами» граждан империи…
Но и тогда, и в последующие столетия, оно пребывало в противопоставлении реальной жизни: с накопительством денег, торговлей - вспомните «шибко» верующих купцов – миллионщиков - войной, казнокрадством, взяточничеством и просто воровством…

...В отличии от России, в странах Запада во времена культурного Ренессанса, произошли настоящие религиозные революции, позже названные эпохой Реформации…
Через время, там зародилось так называемое Просвещение и во времена оного, церковь подвергалась насмешкам и критике.
Иногда аргументы атеистов против церкви и веры были наивны или прямо глупы, однако они послужили поводом к удалению из церковного обихода откровенного обскурантизма и нелепиц.
Всё это не только не разложило религиозные основания западноевропейского общества, но и сблизило, воссоединило народ и церковь, которая уже не возлагала на плечи прихожан «ноши неудобоносимые», да и сама значительно демократизировалась и приблизилась внешне и внутренне к светской, реальной жизни.
Протестантизм стал требовать внутренней, индивидуальной веры и отменил чинопочитание и «простирания ниц».
Мощи, почитание икон и ритуалы освящения различных предметов были удалены из обихода, что позволило людям, не кривя душой заниматься личным и общественным благоустройством под покровительством обновлённой церкви. И зарабатывание денег стало обычным делом, таким, как печение хлебов или занятия спортом…
Иначе говоря, вера воссоединилась с общественностью и приобрела черты идеологии личного и общественного преуспеяния, под негласным патронажем христианских символов. Церковный обряд был значительно упрощён: убрали из обихода чудеса, сделали религию, христианство наукой - наполовину историей, наполовину философией и обосновали отступления от «старой» веры, цитатами из богословских сборников, из Руссо или даже Гегеля.
Начало воссоединения веры и жизни происходило под влиянием Лютера, Кальвина и других протестантов, против лицемерия и фарисейства официальной католической Церкви. В процесс религиозной реформы немалый вклад внесли и энциклопедисты Просвещения, например Вольтер…
Позже своё слово сказали и философы…
В качестве иллюстрации, мне всегда вспоминается высказывание Гегеля:
«Может быть, что вера в религии начинается с чудесного, но сам Христос говорил против чудес и говорил ученикам своим – «Дух будет вести вас ко всей истине». Вера начинающаяся с таких внешних вещей (чудес), есть чисто формальная вера и её место должна занять вера истинная. Если этого не будет, то людям придётся предъявить требования верить в такие вещи, в которые они по известной степени образования верить уже не могут…» (Цитата по Гегелю, из книги Льва Шестова «Умозрение и откровения»)

В Россию по сию пору всё не так. Но может быть это совсем неплохо - ведь мы не знаем своего будущего. Может быть вера в чудеса и спасает человека от релятивизма – веры в относительность всего, в том числе понятий добра и зла, однако в таком состоянии душа задыхается и умирает!
И всё - таки, главным условием подлинной веры, должна быть жизнь по нравственным идеалам христианства, а чудеса и обряды – это только носители дополнительной, агитационной информации имеющей образовательное, воспитательное значение…
Если верить в чудеса в Кане Галилейской, в излечение парализованных и тем более в воскресение Лазаря который «уже запах», и вместе жить по законам реальной жизни в которой не только чудес не бывает, но приходится делать много того, что Святое Писание словами Иисуса Христа прямо запрещает: как то соперничество, делание денег на промахах других, несправедливо судить, брать взятки хотя бы и «борзыми щенками», - то человек разрывается между требованиями подлинной веры и реальной жизни…

Вот в таком расколе и живёт, как мне кажется, современный русский верующий человек.
А отсюда, невольное фарисейство и лицемерие в желании угодить официальным догматам. Отсюда же чувство вины, которое не позволяет многим русским православным сегодня сочетать в себе неразрывно веру и действительную, действенную жизнь. Во всяком случае, я считаю такую двойственную жизнь, одной из главных, если не главной причиной душевного разброда и неустроенности быта русских людей…
Так было и во времена Николая Первого, так было и во времена Николая Второго. Вера не подталкивала русского человека к улучшению, устроению быта, а лишь предлагала блаженство за гробом в обмен на согласие с ритуалами и затверженными молитвами… (Иоанн Кронштадский говорил, что формальная молитва – это путь к ханжеству)
Так получилось, что принимая и поклоняясь цивилизации, как готовому продукту западной культуры, русские не смогли пережить соответствующий период в своей истории и потому, сегодня многие русские с обожанием и завистью смотрят на благоустроенность реальной жизни в странах Западной Европы и Америке, но создать нечто подобное у себя на родине совершенно не способны.
И у меня создалось мнение, что многие русские не понимают религиозных корней западной экономики, западного быта и культуры, во многом определивших сегодняшнее процветание Запада в реальной жизни.
Ведь именно нравственный закон, содержащийся, как основная часть в каждой религии, определяет сосуществование и процветание религиозных общин и личностей внутри них, на Западе...
В одних конфессиях он выражен сильнее и ярче, в других менее требователен и даже противоречив…
В России же, всегда, нравственный религиозный закон натыкался на противодействие реальной морали, построенной совсем не на религиозных принципах.
Нравственный закон, помогает выживать человечеству, как биовиду и именно сильные религии, а к таким я отношу иудаизм, христианство и ислам (даю этот список в порядке возраста), сделали возможным существование человечества в современную эпоху…
Свобода же – естественное состояние процветающей личности, племени, народности и наконец государства, тоже определяется нравственным законом, то есть Богом, потому как сущность любой свободы – выбор между добром и злом. Там где Бог - там добро, а там где зло – там всегда Противник Бога – Дьявол, владыка смерти телесной и духовной…
Там где религиозные корни слабы или основываются на самообмане и лицемерии, нравственный закон не работает и люди живут по законам животного царства. Они не живут и согласно Кантовскому «моральному императиву» - этому закону изобретённому философами…
В таких обществах, личностные интересы невольно сталкиваются и противостоят интересам социальным, племенным, народным, государственным наконец.
Бог создал человека по своему образу и подобию и это сам человек через личный произвол принял грех, будучи по сути, не только добрым, но и свободным, то есть принужденным выбирать между злом и добром.
Главной причиной грехопадения явилась человеческая гордыня, желание стать как боги и намерение - попытка жить без высшего нравственного начала воплощенного в Боге, как непререкаемом авторитете.
Грехопадение, по сути есть попытка ниспровергнуть непререкаемость Бога — Учителя. Свобода же, имеет своим следствием ответственность за слова и поступки, понимание невозможности «попробовать», а потом вернуть всё назад…
Бог создал человека по своему образу и подобию, то есть добрым и именно поэтому, большая часть человечества приняла христианство – учение в котором главной целью и смыслом жизни является такое трудное состояние как любовь даже к врагам нашим и сострадание всему живому, пребывающему в беде или в горе...
Апогей христианской официально – церковной веры, на мой взгляд пришёлся на Средние века, но тогда же церковь породила инквизицию и запылали костры, сжигающие еретиков...
Со временем, вера внутренняя теснимая официальной, догматической ослабевала, но Реформация, ценою кровопролитных войн и самопожертвования многих подлинно верующих людей, переложила тяжесть выбора уровня веры и моральной ответственности за происходящее, на плечи личности - конкретного человека. Просвещение только приблизило человека к пониманию конкретности нравственного императива - христианского долга любить людей и творить добро…

Не то происходило и происходит в России.
Внутренний разрыв в каждом человеке между Христовыми идеалами и законами выживания, административными правилами и установлениями, приводит к нигилизму, пофигизму и прочим плодам фарисейства и прямого атеизма. То есть неверие, атеизм, этот побочный продукт Реформации и Просвещения, в России прямо и косвенно противостоит вере или нравственному закону человечности и потому, способствует самоуничтожению не только личности, но и вообще божьего творения – человечеству…
В предреволюционной России уже наметилось движение отдалённо напоминающее религиозное Просвещение. Лев Толстой, Владимир Соловьёв несмотря на несходство их взглядов, Василий Розанов, Лев Шестов, Дмитрий Мережковский, Павел Флоренский. Сергей Булгаков, светские люди из писательско-философской среды в Религиозно – философском обществе, попытались соединить веру и человеческий быт критикуя официальную церковь с разных сторон.
Но грянувшая революция и государственный атеизм, уничтожили последствия начинавшегося сближения церкви и жизни, а сегодня, в официальной церкви вновь возрождается формальное отношение ко всему, что происходит в душах человеческих…

Здесь нельзя не упомянуть, что службы в церквях ведутся на старославянском и то, что в первые века принятия Русью христианства объединяло людей – общий народный язык – сегодня, по истечению тысячелетия развития христианства, сдерживает приток новообращённых.
По сути, произошла деформация, обусловленная временем - для большинства верующих старославянский сегодня – это иностранный язык, похожий на один из славянских языков, но не современный русский…
Странная картина – каждый из нас обращаясь к Богу, произносит молитвы на родном и даже на личном языке, а служба идёт на малопонятном для большинства старославянском. Часто непонимание усиливается бормотанием или скороговоркой священников во время службы. Этим непониманием нарушается непосредственность общения между верующими и Богом и привычка тут ничего не может изменить…
Поэтому, если мы хотим, чтобы вера в русских людях прежде всего сохранилась в чистоте и искренности, развивалась и вширь и вглубь и не заменилась постепенно привычным ритуалом, надо переводить службы на современный русский.
Замечательно, что в заграничных приходах, где службы идут на двух языках, русская версия текстов представлена старославянскими книгами, а во втором случае служат на современном разговорном той страны, где находится русский православный приход.
Невнимание к этому вопросу церковной политике, на мой взгляд тоже является проявлением формализма и равнодушия к судьбам православия, которое даже на Западе, привлекает к себе всё больше и больше внимания...
Конечно, все понимают, что перевод русского православия на современный язык – большая проблема и реформы надо делать не спеша и постепенно. Однако, кажется что у русской Церкви нет выбора, даже если последствиями реформ будет «новый раскол»!
Неприятие и даже забвение уроков истории делает невозможным анализ причин раскола, той религиозной катастрофы, которая произошла с российской империей и с российским народом. А этот непредвзятый анализ, поможет преодолеть новые трудности с которыми сталкивается уже сегодняшняя Русская Православная Церковь…
Трудно не согласиться с мнением современных критиков официального Православия, которые говорят, что больше половины из тех, кто считает и называет себя православным, не ведают разницы между католицизмом, протестантизмом и ортодоксией…
Более того, если спросить даже воцерквлённых верующих, во что же веруют православные христиане, что является главной целью православного христианства, в чём отличие Православия от католицизма или протестантизма, то они, в большинстве своём вряд ли ответят на эти вопросы?
И не потому, что они об этом не слышали или не знают, но в первую очередь потому, что современная личная жизнь большинства из нас, в условиях мещанской цивилизации, не имеет ничего общего с ответом на вопрос: веруете ли вы в конечное переселение душ на небо, веруете ли в конечное их воскрешение после смерти?…
И такое положение объяснимо и понятно: ведь мы живём во времена космических полётов, межпланетных поселений и клонирования животных и людей…
И если в начале христианства Тертуллиан говорил: « Верую, потому что абсурдно», то каков же будет честный ответ сегодняшнего прихожанина с высшим образованием…
Правда меня эти достижения человеческой науки не смущают и на мой взгляд они совсем не противоречат вере, потому что, если подобно Иисусу Христу, мы будем объяснять всё происходящее ныне в нашей современной жизни толкованием библейских притч, понимая их необъятную глубину и многозначность, тогда нас не собьют с пути веры самые каверзные и утончённо - материалистические вопросы.
И наоборот, любые «допотопные» утверждения Ветхого и Нового Заветов, касающееся прошлого или будущего Божьего мира и выраженные через современные научные понятия, не утрачивают своей убедительности, а напротив заставляют ещё больше удивляться прозорливости древних писателей, бывших орудием в руках, всеведущего и вечного Бога – символа Добра и Любви…
Во всяком случае, я уже сегодня знаю несколько молодых, подчёркиваю, молодых учёных, верующих в святую Троицу искренне и бескомпромиссно, а их учёные степени только помогают им объяснять более доказательно христианские истины…
Я уже где - то писал, что сегодня, вера в Бога не противоречит таким отраслям науки как космология или биология, химия или электроника…
Беру на себя смелость утверждать, что наука в своих притязаниях на приоритет в познании мира, не идёт дальше инструментального метода, не касаясь его сущностных основ, которые остаются в ведении Бога – Творца. Если позволительно такое сравнение, то наука занимается решением тактических проблем жизни, тогда как вера и Бог, оперируют понятиями стратегическими, то есть сущностными…
Во многом противоречия в вопросах веры, кажущиеся и действительно существующие, порождены человеческими языками, словами и определениями, в основе которых лежит языкознание, то есть проблемы языка…
Вера на мой взгляд, это такая область человеческого существования, которая базируется не на словесных определениях, а на чувствах и тонких понятиях, когда человеческий язык только приблизительно может выразить вербально, или проще говоря словами, проблемы богословия и теодицеи…
В основе сознательной веры, лежит религиозный, личный опыт и знание в вопросах веры, не всегда соединено с пониманием, которое очень часто трудно передать словами…
Недаром описательное содержание понятия Бог, можно более или менее чётко выразить только через отрицательные понятия. (Существует область теологии под названием «апофатическое» богословие). Кстати сказать, нечто подобное существует и в индуизме. Похоже, что это общий религиозный принцип…
Думаю, любой глубокий разговор о предметах связанных с вопросами веры, может состоять из сложного сочетания образов и понятий, когда словом делается только тонкий абрис чувств или мыслей, переживаемых верующими. Остальное же, каждый из нас «дочувствует», «додумывает» в меру собственного понимания и чувствительности…
И пожалуй самое важное в таких разговорах - намерение, желание понять собеседника говорящего о своём опыте веры, потому что немногие из верующих могут словом передать свои религиозные чувства…
Однако в мире веры иногда встречаются пастыри замечательно владеющие словом о Боге и вере. Таким был, ныне покойный Митрополит Антоний Сурожский…
Слушая или читая проповеди и рассуждения Владыки Антония о вере, я всегда поражался глубине и наглядности его образов и определений. У меня складывается впечатление, что на Владыку снизошла божья благодать в толковании вопросов веры и Евангельских текстов, а он её воспринял и развил в себе эти способности. Нечто подобное я чувствую, когда слушаю рассуждения некоторых иерархов Русской Православной Церкви… Но повторяю – это чрезвычайно редкое свойство!

Не могу, хотя бы вкратце не коснуться темы православного образования пастырей, прихожан и их детей.
Я давно заметил, что молиться сосредоточенно и искренне могут только люди глубоко и сознательно (не слепо) верующие, для которых обращение к Богу или святым, стало своеобразной привычкой внутреннего разговора с Богом «живых». В этом случае благодатность молитвы, её возвышенное воздействие проявляется в полной мере.
И в то же время, для человека не наученного приёмам молитвы, не знающего или забывшего последовательность вхождения в молитвенное состояние, любая просьба к Богу сопряжена с стеснением себя или даже с прямым неудобством…
Очень трудно делать что – то, если вы не знаете или не научены работе с инструментами, которыми создаётся та или иная вещь. Молитва, в определённом смысле, это та же медитация и если вы не способны успокоится и сосредоточится, то из вашей молитвы ничего хорошего не получится. Но главным в молитве, всё – таки остаётся прямая, осознанная и сильная вера…
И действительно, как можно быть искренним с самим собой, если ты не знаешь во что ты веруешь? Тут не помогают никакие посторонние человеческие авторитеты. Даже авторитет приходского батюшки…
Длящаяся трагедия русского православия, во многом связана с традицией слепой веры, которая в силу авторитарности и религиозной не просвещенности российской церкви до революции, сведения божественных функций религиозных авторитетов на плечи приходских священников, деформировало и продолжает деформировать само понятие веры...
В православии, по сию пору отсутствует обязательное требование не только знания, но и понимания догматов и литургических особенностей православного символа веры. Я уже не говорю о давней неприязни официальной русской церкви к попыткам, на приемлемом для веры, современном уровне, объяснить и может быть развить понимание слов Священного Писания, обладающего бездонной глубиной мысли и чувства заложенных в него Создателем.
Читая книги написанные отцом Сергием Булгаковым, я вдруг встречаю в сносках замечания, что он не совсем православный, если не еретик. И в таком случае естественно возникает вопрос: «А судьи кто?».
Мне кажется, что церковь как всякое человеческое объединение, невозможно представить не развивающимся и постоянно соответствующим глубине понимания вопросов веры сегодня и сейчас. Богословие как наука о боге, должна прилагать усилия для раскрытия сути и смыслов соответственно уровню понимания современной аудитории верующих. В этом, на мой взгляд, одна из главных её задач. И богословие по определению, должно помогать развиваться православию, так же как теология помогает развиваться католицизму или протестантизму…
Думаю, что каждое слово написанное человеком в Библии, являлось проекцией Божественных раздумий и поисков адекватных форм передачи их. На мой взгляд, понимание Божественных истин, - это не одномоментный акт, когда найденные в размышлениях смыслы веры, становятся раз и навсегда, некими законами начертанными самим Богом на каменных плитах - скрижалях…

В Священной Книге, сосредоточен весь опыт жизни мирового человечества и углубление понимания этой притчевой «записной книжки» человечества – естественный процесс, без начала и конца. Это не результат однажды найденный или увиденный просветлённым оком, но путь личного приближения к сути христианского учения, зафиксированного языком символов в Священном Писании…
Это касается и форм, и внешнего проявления и выражении веры. Попытка догматизировать понимание христианской идеи на уровне понимания народным сознанием, отдельными старцами или святыми, приводят к потере перспективы развития Божественной идеи, консервации её в предуказанном администрацией виде, пусть это будут даже указания высшего православного клира…
Такая административная догматизация, фиксация промежуточных результатов изысканий в форме постулатов, противостоит взгляду на Христианство, как вечной, не устаревающей идеи отношений между человеком и Богом и мешает превращению христианства в универсальную мировую религию. Вспомните слова Иисуса о том, что Его учение для всех, для всего мира, а не только для «обрезанных», то есть иудеев…
В административном, догматизированном православии, и богословие и изучение Библии, искусственно останавливается на понимании только массово - коллективном, игнорируя стремление умов и чувств тех верующих, кто погружается в изучение непознанных ещё глубин христианства всею душой и всеми интеллектуальными силами человека, стремящегося реализовать в себе данную ему свыше божественную благодать - возжечь искру веры в яркое пламя знания и понимания учения Христа, то есть выстроить сознательную веру…
Однако, пытаясь додумать появившиеся мысли о том или ином сложном тексте Библии, постоянно сталкиваешься с яростным упорством консерваторов от клира, которые пытаются узурпировать право на знание и толкование догматов Святых текстов, ссылкой на авторитеты…
Однако, мы должны и можем верить не только человеческим авторитетам, но и глубинам Божественных мыслей и откровений. Ибо сказано: «То что мудро у человеков - для Бога безумие». В этом наказе апостола Павла, и заключена мысль о необходимости каждодневного изучения и обдумывания значения Текстов, в надежде когда-нибудь достичь неизведанных ещё глубин христианства…
Именно боязнь этого официального, негласного запрета на личное мнение – результат размышления над Библией и приводит к слепой вере, не в Бога и в Библию, а в авторитеты.
А такая вера носит временный характер и противоречит нахождению человечеством пути или путей к Богу, к ожидающему своих последователей в вечности, Иисусу Христу!
Обскурантизм никогда не был путём подлинной веры - он, только препятствует воссоединению с Богом глубоко и светло верующих …
Может быть поэтому сегодня так немного верующих, умеющих и желающих говорить и разбираться в вопросах веры вне стен церковных. Может быть этим объясняется возрастающее влияние сект и сайентистских идеологий, лидеры и адепты которых тем и заняты, что рассуждают о «правильной» вере и с энтузиазмом её пропагандируют...
Сегодня и в России не редкость, когда в ваши двери стучаться последователи Свидетелей Иеговы с красочными книжками - брошюрками в руках и с желанием поговорить о вере и о Библии.
Такой бы энтузиазм, да сторонникам Российского православия, правда очищенный от навязчивости и авторитаризма наоборот, когда определённая точка зрения на Писание, усвоенная где – то «наверху», пропагандируется «снизу». (За недостатком места и времени, я не буду здесь касаться проблем сектантства в современной России)
Иначе говоря, слепая вера часто бывает верой неглубокой и это положение может привести к катастрофическим последствиям. Так было после октябрьской Революции, когда народ отпал в своём молодом большинстве от Бога, а точнее от Православной церкви и проникся идеями построения рая на земле, что конечно невозможно, не только исходя из религиозных, христианских принципов, но исходя из принципа жизни вообще…
Однако, для слепо верующих может быть и соблазнительно стать социалистами. Ведь в определённом смысле, коммунистическое учение обещало Рай и люди этому поверили. А скорее всего, люди хотели перемен и готовы были верить в нечто другое, новое, не доверяя старому, потерявшему Божественный авторитет официальному православию, служащему уже открыто не Богу, а Кесарю…
Проблемы усвоения христианской культуры, как основы современной культуры, также очень остро сегодня стоят в России…
Образованцы, замороченные тёмной мистикой и псевдо - сайентистскими методиками воспитания, основанных в большинстве на развитии эгоистического преуспеяния, ни в коем случае не хотят учить детей христианской культуре, что обусловлено их неверием в Бога. А этот путь, через атеизм, ведёт к атомизации общества, к возвеличиванию эгоизма, преклонению перед животным инстинктом удовольствий, к включению механизма самоуничтожения человечества как божьего создания…
Атеизм, это ведь прибежище незнания, путь саморазрушения и если угодно – «дорога» ведущая в объятия Сатаны, как символа изощрённого зла и эгоизма.
Достаточно внимательно всмотреться в итоги существования СССР, чтобы понять, что атеизм рано или поздно приводит к разложению человеческой личности, общества, государства…
Строить жизнь на экономических принципах, как на базовых принципах человеческого бытия – это ошибка и иллюстрация афоризма Иисуса Христа, сказанного Сатане во время искушений в пустыне: «Не хлебом единым жив человек!» – и это подтверждалось множество раз на протяжении человеческой истории…
Жизнь в послереволюционной России так же полностью подтвердила Его правоту…
Надеюсь так же - за последние пятнадцать лет россияне поняли, что и капитализм без Бога страшен и бесчеловечен, может быть ещё страшнее чем Марксов социализм.
Такого падения нравов, такого духовного обнищания, такого фарисейства и лицемерия, сегодняшняя Россия кажется не знала со Смутного времени. И я уверен, что главной причиной и государственного и личностного кризиса в стране, было неверие ставшее нормой. Атеизм начал пожинать свои плоды, стоило власти закона ослабнуть, а закона Христова в стране уже не существовало.
Сегодняшние попытки образованцев воспрепятствовать религиозному просвещению, восстановлению русского православия, на мой взгляд объясняются яростным желанием Божьего противника засевшего в душах образованцев, повелевать сердцами и умами последующих поколений…
Повторяю – Сатана для меня - символ зла, эгоизма и неверия. И в жизни мы видим очередное подтверждение слов Иисуса Христа: «Кто не со мной – тот против меня…»
Жизненный опыт нам подсказывает, что души человеческие не бывают пусты - если в них нет Христа, то там воцаряется Сатана!
Сегодня, вера и Бог постепенно возвращаются в Россию и очень важно в этот момент, не повторять прошлых ошибок, решать проблемы русского православия твёрдо и правдиво, не боясь искренности или неверно сказанного слова. Бог любит горячих или даже холодных - неравнодушных и совсем не любит тёпленьких приспособленцев, перекладывающих личную ответственность за всё происходящее в мире, на чьи - то авторитарные плечи…
Мы можем и должны говорить о проблемах веры искренне и правдиво, при этом в молитве прося Господа направить нас на путь истинный…

Заканчивая эти короткие заметки я прошу меня простить и великодушно поправить, если я в чём то ошибался… Буду этому искренне рад и благодарен и готов выслушать любую критику или пожелания…

…В качестве эпилога, хочу привести высказывание русского мыслителя Николая Бердяева:
«Образуется религиозный, христианский, церковный позитивизм, подозрительный и боязливый к миру духовному. Для позитивизма этого иной мир есть лишь способ укрепления и скрепления мира сего. Позитивизм этот боится разрыхления и размягчения этого мира, этого природного порядка, страшится всякой революции духа. Позитивизм этот не верит, что в духовном мире могут произойти события, которые потребуют новой символизации, новой «плоти», всегда лишь символизирующей дух. Позитивисты эти признают абсолютной и неизменной символику, признают священной старую символизацию духа, так как дух для них неподвижен и статичен, дух есть субстанция, а не жизнь… Христианскому миру посланы страшные потрясения, чудовищные революции, неслыханные обнаружения зла, чтобы этот грешный мир, изменивший своей святыне, приблизился к осуществлению, истинно свободной духовной жизни… И это необычайно благоприятный момент для серьёзного и сурового осуществления христианской духовной жизни, для приближения путей жизни к её целям, символики жизни к реальностям. Это есть катастрофически совершающаяся в истории аскеза и очищение, без которых невозможна духовная жизнь ни для отдельного человека ни для целого общества…» Николай Бердяев. «Философия свободного духа». Париж – Кламар. 1927 год.

В. Кабаков. 7. 7. 2006 года. Лондон.


Дополнение:
Уже закончив свой очерк, я случайно натолкнулся в книге Дмитрия Мережковкого «Больная Россия», написанной около ста лет назад, на рассуждения о неслиянности православной веры и реальной жизни и решил процитировать довольно пространный кусок из его статьи: «Св. София», которые показались мне ответом на тему, о которой я пытался рассуждать. Надеюсь, что читателя не утомит пространные выдержки из размышлений на эту тему, так как «цитаты» можно вполне считать открытием заявленной здесь мною дискуссии. Смиренно понимаю, что тема раскола веры и жизни - тема вечная и потому, заранее готов согласиться со вторичностью своих суждений. Для меня вопрос здесь не в первоавторстве или первоавторитетах, а в желании, разобравшись в причинах такого раскола, попробовать строить жизнь в единстве веры и действия, если конечно это вообще возможно сделать не порывая с первохристианскими принципами:

« … И когда в Византии окончательно определилась эта раздельность Сына и Отца, то есть, когда ясно стало, что движение, действие, жизнь, мир (начало отчее) в своём русле текут вне и помимо религиозных чувств, созерцаний или схематических умствований, вне и помимо храма, где всё заслонил Собою Лик одного Христа, - Дух оставил этот слабый, этот слышавший и не исполнивший народ, так что язычники – варвары оказались сильнее его. Они пришли и овладели, взяли и укрепились, и стёрли лик Сына со стен и дверей на долгие века. Будет ли когда нибудь освобождена св. София, выпрямится ли она навстречу восходящему солнцу, вернуться ли отошедшие, бледные тени херувимов? Загорится ли её вечно присутствующая тайна новым светом в чьём – нибудь человеческом сознании? Какой народ будет достаточно силён, чтобы понять силу, около человечества лежащую, действенную, силу религии Троицы, принять её в себя, во всё своё существо и ею победить?…»
«…Если история готовит нам в будущем народы безрелигиозные, если культура вытеснит религию, то можно ли будет в действительном смысле слова назвать безрелигиозными эти народы? Культура не вытеснит, а лишь заменит собою религию, займёт её место, то есть сама станет религией. Таково вечное свойство человеческой души, человеческого существа. В душе есть место для Бога, как в теле – место для пищи. И чем бы человек не питался, - питаться он должен и будет, пока живёт и если живёт. А ослабит или усилит будущие народы религия культуры, культура как религия, - это покажет будущее…
…И мне кажется, что, поскольку тут столкновения двух религий, - истинные язычники должны были взять верх над христианами. Силу первобытной, варварской, языческой крепости, ныне соединённую с европейской, хотя бы поверхностной, культурностью, - можно побеждать лишь последней силой, последней религии – религии Троицы, религии всеобъемлющей, не только созерцательной, но и действенной, принимающей в себя всю настоящую и будущую человеческую культуру, все откровения и знания, соединяющей в себе « разум – волю – чувство», как соеденены в человеке его «дух – душа – плоть». К этой силе, одной побеждающей, мы и должны стремиться. И понять, к чему и куда нужно стремиться – кажется уже пора. Язычники поднимают головы…»
«…Отрекись во имя Христа единого, от всего, ибо всё во зле лежит, - и получишь великую награду на небесах. Культура, наука, красота, любовь – всё это мешает тебе остановиться духовным взором на Христе и, погружаясь всецело в Его созерцание и приобщаясь к голгофским мукам, - спастись. Пост, покаяние и молитва – вот твои действия, твоя жизнь, твой путь к спасению. Других путей нет».
Это конечно идеал, которого достигли немногие; но разница лишь в степенях приближения, а уклон один: «поскольку ты в жизни и действии, постольку ты вне религии; поскольку ты верующий, идущий ко спасению, желающий приблизиться к богу, постольку забывай о них, отрясай прах земной». Я говорю нарочно резко, без переходов, без теней, для того, чтобы яснее выявить принцип христианства, только христианства, религии, оставленной в Лике Христа и потому сделавшейся религией чистого и бездейственного созерцания в наивысших своих точках…»
«… Недавно мне довелось прочитать две – три громкие (или проще, бранчливые) статьи провинциальных пастырей высокого положения…
…Епископы и архимандриты предавали интеллигенцию проклятию, не говоря, однако, открыто, до конца, что их собственная религиозная точка зрения не может допустить никакого действия…»
Мне гораздо более понятна прямая речь одного из представителей столичного белого духовенства, которую я прослушал этой зимой в закрытом собрании. Совершенно точно было высказано убеждение, что верующему христианину, а наипаче служителю церкви (о монахах уж и не говорилось), должно принимать общественную жизнь, все её существующие формы, проявления, течения и уклады такими, каковы они есть, отнюдь их не судя и в них не вмешиваясь; пастырь де молится о сохранении того, что пребывает в данный момент, веруя, что оно ниспослано Богом, дарующим наилучшее; поскольку же он принимает участие в действиях общественных, постольку он перестаёт быть пастырем, а делается частным человеком, то есть соответственно отходит от Бога, как соответственно, конечно, отходит и человек верующий, ибо ведь это всё ступени одной и той же лестницы «христианства»»: высшая – старец, отшельник, святой, затем архипастырь чёрного духовенства, затем просто монах, затем священник и, наконец, верующий мирянин.
Таким образом, ясно, что всякое действие, всякое участие в делах мирских есть с этой, будто бы, единственно «христианской» и в данном случае с православной точки зрения – компромисс, отход от религии; и чем больше это участие, тем дальше отход, и, наконец, в самую даль – в «безбожие»…
«… Но думаю, коснись эти обличители компромиссов вообще, - им пришлось бы объяснить, почему они сами идут на компромиссы, благословляя такие действия, которые уж совсем, казалось бы, не приемлемы, например войну, да и не одну только войну!…»
« … Но вернёмся к ясным принципам и фактам. Да, современное общество и его мыслящая и наиболее действенная, жизненная и правдивая часть – в сознании своём – вне христианства. В этом то и ужас, и слабость, и гроза, что подошло такое распадение: религия наша – внежизненна, жизнь наша - внерелигиозна.
Скажут, а где же народ? Разве он - то не религиозен? Разве в нём нет живой веры? Но, может быть, это потому, что народ ещё не дошёл до неизбежной точки в пути, потому, что он ещё вовсе не сознает, в кого и как верить. Вера народная крепка, но слепа. Слепой может идти, кое – как двигаться, - но разве это истинное движение? Слепой опирается на всякую руку, не видя поводыря. А разве всякий поводырь надёжен?
Нет, лучше народу прозреть и стать перед этим страшным раздвоением путей – жизни и религии, нежели слепо ползти около оврагов. Лучше народу, подобно людям новым, ошибочно уклониться в одну сторону, в сторону безбожия (как ни страшно это произнести), нежели охранять свою, не сознанную им, веру. Потому что я чувствую, что это было бы лишь на время, потому что чувствую и знаю, какой мираж эти «два пути». Действие и созерцание, жизнь и вера – да неужели они не одно, как Отец и Сын одно? А где отец и Сын – там и Дух животворящий, ибо все Три – Одно.
Двух путей нет в действительности, но они есть в нашем теперешнем сознании, а потому люди культуры и действия сознательно безрелигиозны, а люди верующие – сознательно бездейственны. Вины может быть нет ни на тех, ни на других или вина на всех, ибо те и другие части раскалывают Единое, берут части силы, которая в части своей, как сила, исчезает. И слабы созерцающие, только созерцающие, как слабы действующие, только действующие. Духа животворящего нет ни на тех, ни на других. Царство раскололось пополам… И язычники будут побеждать…»


Лондон. 18 Декабря 2006 года.



Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal