"Будь, что будет!..." (рассказ)

Иногда влюбляюсь в современную прозу.
Итак....


Будь, что будет
(рассказ)
Неожиданно стемнело, и вечер, схватив со спины, нагрянул нежданно, подкатив к горлу комок и заставив ее сглотнуть нервно ту самую мысль, приближение которой неизменно вызывало у нее взгляд в себя и в никуда одновременно.
Затем по прошествии этой минутной паузы она словно стыдя саму себя за слабость, оглядывалась вокруг с совершенно беззаботным лицом, будто и не было того помутнения. Такое самообладание в последние дни удавалось ей отчего-то не так успешно, как, скажем, месяц или два тому назад, из чего она делала неутешительный вывод, что время играет с ней по иным правилам, нежели с другими живущими – ее оно не старалось вылечить. Казалось, напротив – всё вокруг стремилось вернуть ее к тому, что она так старательно закапывала в своей памяти, прятала даже отголоски, в надежде похоронить. Ведь у каждого человека имеется свое кладбище в дальнем уголке его памяти, с безымянной могилой, заросшей бурьяном, к ней нет троп, в ней и предписывается догнивать нелюбимым воспоминаниям, неприглядным моментам, страшным умыслам и некрасивым поступкам, отягчающим совесть реального времени…
Всякий раз нервно вздрагивая, передергивала она плечами в надежде отогнать воспоминания. И не то, чтобы это была боль - это была гнетущая тоска. Она мучилась от самого предчувствия воспоминаний.
Взяв книгу, переводя взгляд со строки на строку, она вдруг начинала видеть межстрочье, полное их общих картин, она смотрела их, как кино, иногда прикусив губу от волнения. Порой в ней просыпался режиссер-сценарист и давал новый неожиданный поворот в пережитых ею сюжетах. По большей части эти фантазии были полны солнца и счастья, и она надолго застревала на каком-то абзаце с мечтательной улыбкой. Но как неотвратимо в пасмурный день заволакивает небо тучами, так неизбежно приходилось ей очнуться от своего забытья, обнаруживая себя при этом с раскрытой книгой на коленях, а по ощущениям - словно с разбитой чашей. Будто боясь пораниться, закрывала она книгу, понимая, чтоэто межстрочное кино повторится не раз..
В потоке домашних забот растворялась она в упоении, видя спасение в каждом занятии, способном отвлечь ее от цикличных попыток казаться себе железной. Прежде никогда не влекла ее поэзия кухни, и это стало для нее приятным открытием в себе – любовно и творчески подходила она к процессу готовки, вкладывая душу во все испеченные вкусности. Домашние таяли от ее заботы, а увлеченность кулинарией принимали с умилением и восторгом. «Да-а-а», - смотрела она на творение рук своих, вынутое из духовки только что, вдыхала аромат, пробуждающий аппетит, предвидя реакцию дочки, ее восторженные глазки и просьбы готовить такие пироги с ут
ра и до ночи. Запах корицы в выпечке ей нравился, она предствила, как нальет себе душистого чаю.. На аромат из кухни явилась кошка, слетелись тут же домочадцы. Она разливала в любимые их чашки свежезаваренный чуть терпкий чай и думала, как бы этот пирог она разделила с ним, на их кухне в квартире с видом на недавно возведенный райончик. Разделит. И обязательно будет вечер, прохладный и быстро сгустивший сумрак улиц. И тысячи окон таких же кухонь будут уютно светить во дворы, подгоняя припозднившихся с работы домой, в ласковое тепло, к заботливо приготовленному ужину. И Они вместе на кухне, приглушив свет, в окружении дивного еще витающего повсюду аромата пирога, по-семейному пьют чай. И даже пламя камина сейчас было бы излишним – так тепло и славно им рядом.
«Мамочка, ты чудо, обожаем тебя!» - возвращают ее в реальность голоса. Она счастливо улыбнется, обнимет дочь и соберет посуду и крошки со стола…
«Надо будет купить завтра новый свитер дочке – так выросла, Бог ты мой, как быстро летит время»… А когда они познакомились, дочка была ведь совсем крохой, и он так забавно возился с ней… «Съезжу в центр, - рассудила она, - там точно попадется то, что нужно… да и просто прогуляюсь». Эти походы всегда приносят ей удовольствие своей спонтанностью. «А потом выпью кофе в том отделанном дубом зале кофейни…» …где Они сидели вдвоем, на виду у прохожих, но одни… Там она заказывает совсем не свойственную ей булку, наспех запивает ее глотком несладкого горьковатого кофе и стремительно покидает заведение, вернувшее ее в Их прошлое…
Десятки, нет, сотни витрин сверкают подсветками, взгляд не задерживается ни на одной из них, более того, сейчас они поражают ее бесцельностью своей яркости при свете дня, нарочитой шикарностью, богатством, граничащим с безвкусицей. «Столько огней, - подумала она, - словно я на сцене и освещена тремя дюжинами софитов…» Огни горели повсюду и отражались в блестящем белом полу, скользком и похожем на лед. А как смешно Они тогда в обнимку скользили тут, изображая фигуристов, не смущаясь удивленно поднимающих бровь встречных покупателей, так заразительно и задорно смеялись, счастливые, что невольно вызывали улыбку окружающих…
«Лучше домой!»
А двор уже встречает полутьмой и легкой дремой. Вот тут Он Ее ждал как-то, куря от волнения. А здесь…
Дом встретил тишиной, и она почему-то благословила эту возможность вновь остаться наедине с собой, даже если чуть позже снова станет упрекать себя в склонности выуживать из памяти только лучшие «слайды». Так и есть, как ни хорони их на самое дно, они с такой ужасающей легкостью оказываются у самой поверхности, чем обескураживают ее и несколько пугают. Переодеваясь, она мельком взглянет на себя в большое зеркало и мысленно хохотнет, вспоминая, как Они вместе мерили вещи в магазине. А следом ругнет себя идиоткой, припомнив, как летом скупала платьица, чтобы в них показаться Ему, пускай раз только… Теперь они повисли в шкафу, осознавая свою участь не быть уже надетыми.
«Какая глупость и блажь…»
Радио на кухне нудно бубнило ежедневные новости. Сменив на музыкальную волну, она занялась ужином. Воодушевившись мотивом, налила в бокал домашнего вина. Пусть сегодня и не праздник, но так отчаянно хочется чуть хмельной эйфории. И она, наморщив носик, улыбнулась и даже зажмурилась, когда мысли перескочили на Их умопомрачительные танцы под аккомпанемент какого-то известного француза… «Гару, кажется». А ей повезло, подытожила мысленно, что Он музыкален и настолько тонко чувствует нюансы и оттенки в звучании инструментов и голосов. В музыке Он многое для нее открыл.
Ближе к ночи, когда давно уже было покончено с уроками, дочь умыта и уложена, она встала под теплый душ – смыть прошедший день с его переживаниями и повседневной рутиной. Но что-то упрямое в ней вместо пенящихся струй воды рисовало Его руки, скользящие по ее телу. «Наваждение…»
«Надо отправляться в постель»,-приструнила она себя и вдруг вспомнила, как засыпали Они вдвоем, и как настырно Он укутывал ее одеялом, хотя обоим было жарко от такой волнующей близости друг к другу. А еще Он так нежно чмокал ее в носик, так трепетно брал ее ручку в свою, держа, как драгоценное сокровище…
Может, столь же трепетно держит сейчас другую женскую руку, перебирает пальчики. Зачем ей думать об этом, она решительно опустила рубильник дозволенности воспоминаний, отсекла все милые моменты, коими истязалась сегодня. Принялась было за пересчитывание овец да сбилась на четвертом десятке картиной предстоящего дня. Между тем, в голове зароились беззастенчиво и те мысли, которые прятались со сих пор и вдруг гадливо обнаружили себя – дни их ссор, обид, ее слез. Да, она пребывала в полной уверенности насчет верности и рациональности своего подхода ко всему произошедшему, оградила себя от Него полностью, избавила тем самым свою жизнь от ненужной нервозности, неуверенности. «Да, я хочу оставить Его в прошлом». С его придирчивым конфликтным характером, мнительностью и вообще всем, чем природа наградила Его.
Он всегда ей говорил, что так и не научился читать ее, как открытую книгу. А она – наоборот, думала, что ей Он понятен до мозга костей, всю сущь Его она, казалось, видит насквозь…
«Наверняка скучает изредка… вспоминает…возможно, даже сейчас под шепот секундной стрелки кухонных часов... перебирает в памяти осколки их прошлого счастья…»
Она ухмыльнулась, представив, насколько мучительны могут быть для Него такие же, как и у нее перед глазами, картины Их маленького мира.
«Пусть, - подумала она, - пусть всё так и остается, мы оба взрослые люди, и мучить нам друг друга не имеет смысла. Этим и закончилось бы, рано или поздно…»
Подведя философский итог этим суткам, железная духом, она снова проверила почту и черный список телефона. Удостоверившись в своей недосягаемости, она легла, обняв подушку, решив спать во что бы то ни стало. Но зачем-то сняла блокировку с Его звонков. И уснула. Счастливая. Будь, что будет! ....)))))))




Спасибо, что заглянули и уделили время!)