Зарисовки

ТЫ ЧЬЯ?
- Чья это у нас девочка такая хорошенькая?
- Я мамина, - и через паузу добавила, - и папина. А ты чья?
- Я тоже мамина, но уже не папина, - вздохнула я.
- А я еще бабушкина и дедушкина, - похвасталась малышка. - А ты?
- Нет, я уже не бабушкина и не дедушкина, к сожалению.
- Почему?
Я замялась. Как бы ей помягче и понятнее объяснить. Маленькая ведь совсем.
- Они уехали очень далеко.
- В другой город?
- Нет, на небо.
Девчушка задрала голову, с сомнением разглядывая лазурную июльскую синь. Потом припомнила что-то и огорошила вопросом:
- УмерлИ?
- Умерли, - подтвердила я. – А ты откуда знаешь про умерших?
- У нас кот Мишанька умЕр, мама сказала – ушел на небо. А вдруг они на тебя сверху упадут? Наш Мишанька упал, только ма-а-а-ленький стал, совсем котеночек. Мама говорит, он там переродился. Вдруг твои бабушка с дедушкой и с папой переродятся и с неба к тебе упадут, маленькие.
Фантазия у неё заработала:
- Ты будешь их нянчить, молочка давать из сосочки.
- Очень может быть, - подумала я. - Родится внучок или внучка с душой моих ушедших родственников, и буду с удовольствием нянчить.
А кроха уже активно развивала свою мысль. В дело пошли памперсы, игрушки.
- А если они слушаться не будут, - ты их будешь наказывать? – поинтересовалась фантазерка.
- Нет, конечно.
- Почему?
- Ну, они-то меня не наказывали.
- Никогда – никогда?
- Никогда - никогда.
- Ты что никогда не баловалась?
- Баловалась, конечно, - засмеялась я, - но они терпеливые очень были, как-то без наказаний со мной договаривались.
- А какими словами? – недоверчиво поинтересовалась девчушка.
- Разными.
- Ну, какими именно, - настаивала она.
- Не помню я. А тебе зачем?
- А вот зачем. Я их маме с бабушкой скажу, чтобы он со мной договаривались, - победно заявила догада.
- Хорошо, я постараюсь вспомнить и в следующий раз тебе обязательно скажу.
- А ты не забудешь? Бабушка вот все забывает. Мне очень нужно. Ладно?
- Ладно.
И она побежала по своим важным, интересным делам, а я осталась со взрослыми, скучными.

Я ВСЁ ЕЩЁ ЕСТЬ
- Ты что тут делаешь?
Две завернутые внутрь лапки, пуговка пупа на барабанчике животика, пуговка обгоревшего носика, васильковые любопытные глазенки, панамка набекрень.
- Слушаю.
- Кого?
- Всех.
- Тут же нет никого.
- А ты?
Задумался. Морщит пимпочку носа, чешет ободранную коленку.
- Без меня ты кого слушала?
- Море.
Замер.
- Оно же не разговаривает.
- Оно шумит.
Слушает.
- Как же оно шумит. Я когда шумлю, знаешь, как громко.
- Оно по-другому шумит. Послушай.
Слушает приоткрыв от напряжения рот.
- Ф-ф-ф, плям, ш-ш-ш!
- Точно! Волны поднимаются и бегут к нам: «Ф-ф-ф-ф». Ударяются о берег: «Плям!». Откатываются назад, шуршат камешками: «Ш-ш-ш!».
«Васильки» цветут, сияют от восторга.
- А это что такое: «И-и-и»?
- Чайки кричат.
- Кому?
- Друг другу. Или от огорчения, когда рыбу упустят. Рыбачат.
- Как же они без удочек рыбачат?
- А у них клюв, вместо крючка, вместо удочки, вместо …
- … спинига.
- Вместо спиннинга.
- А ещё что слышно?
- Мама тебя зовет.
Вскидывает головенку:
- Где?!
- Да вот же.
Взволнованный голос приближается:
- Алеша-а-а-а.
Косолапит на зов. Всё, меня больше нет. Вдруг оборачивается:
- А ты не уйдешь? Ещё будешь тут?
- Ещё буду.
- Я вернусь. Будем слушать?
- Будем.
Я всё ещё есть. Он вернётся, и мы будем слушать море.
КНИГИ НАТАЛЬИ ВОЛОХИНОЙ – САЙТ АВТОРА: http://voloxina.ru/