Семь дней

И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал. Исх 20:11; Евр 4:4,10

Понедельник

Они сидели вдвоём на газоне: отец и дочь, увлечённые одним общим делом. Вокруг двух пар полусогнутых ног (одни из которых были облачены в старые рабочие штаны, а другие в ядовито-розовые колготки) в хаотичном порядке валялись разноцветные карандаши, отдалённо напоминающие разорванный хвост павлина.

Девочка, которую звали Кэрол, время от времени шарила руками по траве и один за другим вытягивала нужные цвета для картины, отдавая их все сосредоточенному отцу, который методично заштриховывал угловатое солнце, отвоевавшее себе правый угол листа, вырванного из альбома.

Несмотря на незамысловатость рисунка, художники трудились над ним не один час. Девочка разбрасывала и собирала обратно в ладонь карандаши, а её отец время от времени пристально всматривался в белоснежное пространство, изредка оставляя на нём пару косых жёлтых штрихов.

«Холст» заполнялся неумолимо, но медленно. Кроме солнца к концу дня на нём появилось тощее коричневое дерево. На его ветках были изображены то ли птицы, то ли осенние листья, которые больше всего на свете мечтали упасть на землю, устелив её тщедушными крохотными телами.

Скорее всего, они хотели добраться до овального синего озера, чтобы утолить в нём свою жажду. Но человек, сидевший на газоне, не спешил разукрашивать водоём, также как и солнце. Поэтому они так и оставались всего лишь геометрическими закономерностями, проглядывающими сквозь живые, осязаемые предметы…

Вторник


На вечер готовилось небольшое семейное торжество. Его жена Рейчел на протяжении всего утра простояла около плиты, жаря в алюминиевой сковороде золотистые куриные котлетки.

Он, как глава семьи, находился в гостиной, и аккуратно вставлял в небольшой именинный торт красивые декоративные свечки. Самой ответственной частью этого действа, несомненно, являлось зажигание белых тоненьких фитильков. Но спешить пока было некуда.

Взяв с дивана бумажные гирлянды, он подтолкнул табуретку ногой в сторону окна. Легко взобравшись на неё, мужчина начал прикреплять украшение к тяжёлым плотным шторам, чей цвет в мебельном каталоге значился как «кофейная россыпь».

Сколько бы он не пролистывал подобных изданий, названия различных цветовых оттенков зачастую смущали его. Это ведь нужно было не только додуматься до подобной глупости, но затем ещё и напечатать её мелким неразборчивым шрифтом. Хорошая работа, однако...

Спрыгнув с табуретки, он отошёл на несколько шагов, чтобы удостовериться, что гирлянда повешена ровно. Врождённый перфекционизм требовал от него абсолютной отдачи, каждый раз проверяя своего адепта на непогрешимую точность.

Наслаждаясь полученным результатом, он размеренно похлопывал себя по бедру, нащупывая прохладной ладонью небольшой картонный коробок, в котором находились спички. До празднования дня рождения Кэрол оставалось ещё два часа и сорок пять минут...

Среда

Он стоял у зеркала уже полностью собравшийся на работу. Из кухни пахло сэндвичами и крепким бразильским кофе. Рейчел, высунувшись на минуту, быстро поцеловала его в щёку и убежала обратно кормить дочь, тем временем как он взял с верхней полки чёрную кожаную фуражку и резким поворотом ключа открыл входную дверь.

Спешить было некуда, потому что мирской суеты он не признавал ни в каком виде. Сорок минут в день, пройденные пешком, являлись для него практически религией, наравне с христианством и буддизмом. Город только просыпался, а он уже куда-нибудь шёл или ехал на велосипеде, если день выпадал на выходной.

Проходя каждый раз через сквер, он на минуту останавливался и с задумчивостью смотрел на двух увлечённых старичков, приходивших сюда разгадывать кроссворды из местной политической газеты, которую уже часов с шести начинали разносить бедно одетые мальчики-почтальоны.

Пожилые люди всегда дожидались его, чтобы задать незнакомому мужчине какой-нибудь вопрос, на который они сами не могли найти ответа. Но, то ли в этот раз старички откровенно поленились раскинуть мозгами, то ли действительно пребывали в замешательстве, но задачка звучала крайне просто...

Четверг

Выйдя из дома в половине седьмого, он практически волочил сонную Кэрол по земле. Она не сопротивлялась и даже не капризничала, а только растерянно оглядывалась по сторонам, пытаясь, наконец, проснуться.

В те дни, когда отец не был на дежурстве, они частенько ходили с ним на речку, чтобы окунуться перед завтраком. Зимой водоём заменяли санки, на которых девочку везли до ближайшей горки, а затем безжалостно скатывали вниз, заставляя при этом слишком громко смеяться.

Конец июня, по его мнению, идеально подходил для водных процедур на воздухе. Пока Кэрол купалась под присмотром мужчины, он закидывал в озеро удочку и пытался наловить лещей, чтобы на столе к обеду оказалась ароматная уха с зелёным луком.

Девочка каждый раз с замиранием сердца прыгала в воду, распугивая при этом всю добычу, которая уже была готова проглотить наживку, чтобы оказаться в конечном итоге сваренной вместе с овощами.

Обратно дочь с отцом возвращались через излюбленный сквер второго, где два почтенных старичка опять решали ту же самую задачку, мучительно пытаясь сообразить, что именно обозначают перевёрнутой восьмёркой математики...

Пятница

Любая пятница, если она не являлась рабочей, вписывалась в его картину мира, как «церковная». Рейчел послушно кутала себя в прозрачный голубой платок, а затем повязывала густые волосы дочери белой косынкой.

Взявшись за руки, они маленькой процессией двигались в сторону ветхой невзрачной церквушки, в которой каждое утро прихожане пели хвалебные гимны, возносившиеся к Господу Богу.

Затесавшись в конец последнего ряда, каждый из их них читал одну и ту же молитву. Кэрол делала это автоматически, даже не понимая, за кого именно она горюет.

Рейчел, считавшая себя благочестивой христианкой, каждый раз закрывала глаза и пыталась успеть прошептать вслед за своим внутренним голосом: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь».

Он же заворожено смотрел на распятие и всё время пытался понять, выдержали бы его члены подобное испытание или нет. Но взгляд распятого мученика неумолимо ускользал от него, молчаливо намекая, что подобные вещи всё-таки не стоит примерять на себя...

Суббота

Ему снился странный сон. Он стоял посреди заснеженной улицы абсолютно голый и одинокий. Ледяные белые мухи падали на его чело, пытаясь накрыть озябшую фигуру плотным саваном.

Сделав первый шаг, он почувствовал, как холод впивается в его ступню, словно голодный дворовый пёс, жадно вгрызающийся до основания в сырой кусок подпорченного мяса.

Стараясь не оглядываться назад, он послушно волочил ноги одну за другой, сам не понимая, куда идёт. Поэтому он не только не видел тех красных следов, что оставлял за собой, но также не чувствовал липкого страха.

Снег, сыпавший с неба, постепенно начинал обретать форму длинных продолговатых ступеней, отливающих в темноте серебром. С каждым его движением их становилось на одну больше.

Где-то вдали стояли молочно-мраморные статуи, подозрительно напоминавшие то ли грешников, то ли ангелов. Они обрамляли обычный деревянный погост, на котором в безумных улыбках осклабились безобразно распухшие головы совсем недавно вздёрнутых висельников…

Воскресение

Он сидел за письменным столом в своём рабочем кабинете и ждал, когда за ним придут двое конвойных. Каждый раз он встречал их с нескрываемым напряжением, смотря в одну и ту же точку. Она находилась в центре календаря, висевшего на двери.

Заслышав мерный стук сапог, он открывал учётную тетрадь и записывал в неё все данные, что находились в очередном личном деле. Большую часть информации он старался не читать.

На это были разные причины. И все они, безусловно, оказывались не столь важными, для того чтобы вскрывать их, докапываясь до истины. Впереди был только тёмный узкий коридор, в котором по соображениям экономии никто никогда не вкручивал лампочки.

Очередной преступник ожидал его уже пристёгнутым к электрическому стулу. Единственное, что ему оставалось, так это потянуть за рычаг и бесстрастно отойти в сторону, перешёптываясь вместе с одним из своих подчинённых по поводу внеочередного отгула.

Его же рабочий день заканчивался ровно через сорок минут. Именно поэтому он успевал не только забрать Кэрол из кружка бальных танцев, но и сходить вместе с ней в аквапарк, о посещении которого она уговаривала его целую неделю.