Музыка жизни

Зимний день...Он лежит, закрыв глаза и слушая музыку жизни. Форточка, хоть и зимний день, распахнута настежь, и ему кажется, что жизнь-вот она, совсем рядом, стоит только протянуть руку. Да так оно и есть.
Всевозможные звуки вливаются в комнату, вытесняя гнетущую тишину. Комната наполнилась скрипом снега под чьими-то шагами, шорохом шин, детским беззаботным смехом и всем тем, что и называется музыкой жизни.
Его слух настолько обострен, что кажется, будто слышно всё, что происходит на другом краешке земли. Как прекрасна эта музыка, как она прекрасна! И отступает то, страшное и огромное, что так холодит его душу. Как смелый росток тянется к свету, пробиваясь сквозь черноту земли, так пробивается в его сердце надежда: А вдруг...а вдруг Бог оставит ему жизнь, и он снова будет смеяться, любить, дышать...
Он представляет, как набирает заветный номер телефона, и, услыша милый, знакомый до боли женский голос, скажет: -Привет! как дела?
Он снова сможет смотреть в ее зеленоватые глаза, гладить пескоструйную россыпь волос, легких и шелковистых...
Слеза отчаяния медленно ползет по его впалой, бледной щеке и падает на подушку, как последняя капля отшумевшего дождя.
И он молит: -Господи, не дай мне умереть...Ну, хоть немножко ниспошли мне жизни, хоть маленький осколочек....Но Бог молчит.
А он лежит, распластанный, беспомощный и обреченный. Гаснет день, а вместе с ним гаснет и надежда.
Зимнее солнце попрощалось с ним, дотянувшись до лица холодным, негреющим лучом; ветерок, залетевший в комнату, слегка коснулся седых волос, словно сказал: Прощай...Уныло и печально скрипнула, закрываемая кем-то форточка.
Наступила давящая тишина, а вместе с нею над ним нависла тяжелая, его последняя ночь.Последняя...он это чувствовал. Скоро, скоро он будет там, откуда нет возврата. Ему не суждено будет ни плакать, ни смеяться и даже не мучиться...Его просто не будет!
И он холодеет от костенеющего страха.
-Не хочу! -кричит в нем все, хотя рот плотно сжат. Все в нем протестует против этой страшной несправедливости. Всё, каждая жилка, каждая частичка угасающего тела. Пальцы рук царапают одеяло, как бы пытаясь его откинуть, чтобы встать. Но они бессильны, как и бессильно когда-то могучее, большое тело.
-Почему Бог не хочет мне помочь?
-Почему ангел-хранитель оставил меня?... С неимоверным трудом он почти разорвал веки глаз и увидел там, высоко под потолком, кружит демон и злорадно смеется. В последнем порыве он рванулся, но тело не слушалось, оно деревянное, чужое, не подчинялось ему.
-Жить...Прости... прошептал он почти неслышно сухими, побелевшими губами. Сознание, как еле тлеющий уголек, гасло, и только слух его, в предсмертной агонии еще раз уловил едва звучащую где-то далеко-далеко, уже в другом, живом, недоступном ему мире, музыку жизни.
Но вот и она смолкла...Ночь заботливо окутала его черным, плотным покрывалом, но он уже ничего не чувствовал, не слышал...
И снова будет утро. Взойдет солнце, в открытую форточку ворвется бодрящий холодок, а вместе с ним комнату заполнят звуки улицы, которые и называются музыкой жизни. Для всех, живущих на земле, зазвучит она, но только не для него. Он покинул этот мир так рано, так несправедливо! Став немощным, больным, бессильным, он узнал настоящую цену жизни. Не берег, не любил, не ценил то, что было даровано ему Богом! И вот итог. Как поздно он это понял...
Кружатся снежинки в медленном танце и словно перешёптываются между собой о чём-то тайном, сокровенном. И в морозном воздухе едва слышен их шепот. А ветер подхватывает его и бросает под ноги прохожим. И слышится:
ЦЕНИ ЖИЗНЬ, УМЕЙ ЛЮБИТЬ, НЕ ГРЕШИ...