ДНЕВНИК ЛЮДОЕДА

Д Н Е В Н И К Л Ю Д О Е Д А

1
Предисловие Сержа.
Зазвонил телефон. Я поднял трубку:
- Да, слушаю.
- Здравствуйте, - раздался в ней незнакомый мужской го-лос. - Вы меня не знаете, да и я вас тоже. Лишь понаслышке. Люди добрые подсказали мне, что вы собираете всевозможную интерес-ную информацию.
- Для начала давайте познакомимся, - предложил я. – Меня зовут Серж, а вас?
- Ефим. То, что я предложу вам, даже не думая, можно счи-тать сенсацией века.
- А подробнее?
- Мой двоюродный брат был каннибалом и у меня в руках записи о протекании этой страшной болезни.
- Очень удобно, ссылаясь на болезнь, пожирать людей, - подколол я.
- То, что это психическое заболевание, вы убедитесь, про-читав дневник Аркадия. В нём описываются все злоключения и переживания, связанные с ним.
- Сколько вы хотите за эту писанину?
Ефим назвал сумму, от количества которой я ахнул:
- У вас аппетит не хуже, чем у вашего брата. Если с названной суммы покупать по бутылке водки в день, то её хватит на год. Погодите, это не та ли история, которая происходила в конце девяностых в Калиновке (один из районов г. Горловки)?
- Она самая.
- Придётся вас разочаровать: информация с двадцатилет-ней давностью никому не нужна. Тем более мне. На этом моменте распрощаемся. Приём закончен, - я положил трубку.
Ефим оказался настойчивым абонентом – полчаса донимал меня своими зудящими в ушах звонками. В конце концов, я не выдержал:
- Что вы хотите?
- Опохмелиться.
- Какой объем дневника?
- Обычная общая тетрадь в девяносто шесть листов.
- Считайте, что уговорили. Возьму ваш дневник ради твор-ческого любопытства. Думаю, бутылки водки вам будет достаточно.
- Маловато как-то. Мне проще эту тетрадь выкинуть.
- Дело хозяйское.
- Если честно, выкинуть жизнеописание Аркадия рука не поднимается. Когда читаю его, наполненное чувствами и переживаниями, перед глазами непроизвольно вырисовывается ужасная картина деградации личности. Может, договоримся за две бутылки? - заискивающе попросил Ефим.
- Хм… Впервые встречаю философа и алкоголика в одном лице. Если так, то вы меня поймёте: когда просят денег для разви-тия какого-нибудь нужного дела, я иду на уступки, но когда просят на выпивку, у меня пропадает всякое желание к благотворительному спонсорству. Ещё есть маленький нюанс, требующий прояснения: продавая записи брата, вас не гнетёт чувство предательства?
- Вовсе нет. Дело в том, что Аркадий сам мечтал, чтобы его записи попали в руки опытного литератора. Брату казалось, что его дневник принесёт если не умопомрачительную славу автору, то значительную пользу для человечества.
- Довольно странная забота каннибала о людях. Насчёт опытного литератора явный перебор, а по поводу водки переживать не стоит – дам вам на литр «огненной воды». Встретимся через час на остановке концерна «Стирол»…
Наша встреча произошла в договоренное время. Неряшливо одетый мужчина средних лет, представившийся Ефимом, передал мне истрёпанную общую тетрадь, а я ему – деньги. Полистав дневник, и пробежав взглядом по выборочным, интригующим предложениям, я собрался уходить. Незадачливый «предприниматель», довольный хоть какой-то сделкой, меня предупредил:
- Я на обложке написал свой номер телефона.
- Приму к сведению. С удачной вас продажей. Всех благ.
Придя домой, я сразу «с головой окунулся» в чтение:

2
Дневник Аркадия.
Я, Стахов Аркадий Матвеевич, в виду довольно странных событий, происходящих со мной в последнее время, решил вести этот дневник, потому что, несмотря на свои сорок лет, меня час-тенько начинает посещать склероз. А мне не хотелось бы, чтобы многие значительные факты из моей жизни канули в Лету.
Недавно моя благоверная Лилька меня, как котёнка, вы-швырнула за дверь квартиры. Сам виноват – не надо было выде-лываться по - пьяни. Пришлось топать на ночлег к мамане. Слава Богу, что она набожная и мне всё прощает. Чтобы успокоить себе нервы, попросил у неё денег на очередную бутылку.
- Когда ты уже устроишься на работу, горе моё луковое? – будто отрывая от сердца, она протянула мне деньги.
- Мам, куда устраиваться? Нигде не платят, - на грани сры-ва проронил я. – В бандюки, что ли податься? Так и там не смогу – рука не поднимется губить невинные души.
- Что ты мелешь, окаянный? – перекрестила меня мать. – Свят, свят, свят! Иди с Богом!..
Одному пить - последнее дело, поэтому из магазина пря-мым ходом завернул к двоюродному брату Ефиму. Пили с ним на лавочке возле подъезда – его жена противница домашних посиде-лок. Закусывали дешёвой килькой. Может, из-за этого к нам привя-залась кошка, да к тому же чёрного цвета. Во время распития излил брату душу: все бабы – твари. Всех их надо уничтожать. Мол, во мне живёт чистильщик, жаждущий зачистки всего мира от этих вредоносных особей… Как дошёл до мамашиной квартиры, не помню. Видимо, Фима… довёл до ручки.
Очнулся среди ночи в зале, точнее – показалось, будто мне всё это сниться. Смотрю: вроде бы Лилька, жонка моя, нагишом сидит сверху меня, а мою руку к своей пышной груди прижимает. «Во, - думаю, - то плоскодонкой была, а теперь её бюст, будто на дрожжах, вырос. Да уж, с такой грудью не стыдно постоять на подиуме рядом с Анной Семенович».
- Лиль, - говорю, сомневаясь в действительности, - мы с тобой уже помирились?
- А мы и не ругались, - проурчала чарующим голосом чёр-новолосая красавица.
- Лиль, это ты? – я поинтересовался, теряясь в догадках.
- Называй меня Лили, - выдохнула она с ударением на последнем слоге.
- Я, как Герасим, на всё согласен, - гладя ладонями соблазнительное тело, я предложил: – Может, как мужик, я на тебя?
- Нет, - отказала она. – Я привыкла сверху и только так!
После категорического ответа я окончательно убедился, что на мне сидит совершенно чужая женщина, потому что моя жена любила экспериментировать в разнообразных позах и соглашалась со всеми моими предложениями. При тусклом свете луны вырисовывалась точёная грациозность женской фигуры.
- Ты кто? – млея от возбуждающей ласки, спросил я.
- Какая разница? – целуя меня в шею, прошептала Лили. – Тебе хорошо со мной?
- О, да! – воскликнул я.
- Значит, получай удовольствие и ни о чём не думай.
Раскачиваясь на волнах страсти, наши тела поплыли в море наслаждения. Казалось, что мой мозг отключился от внешнего мира. Неожиданно включенный свет вернул меня в суровую реальность. От сногсшибательной незнакомки след простыл. У выключателя стояла моя мать.
- Ну, и где эта обнаглевшая шлюха? – спросила она.
- Какая? – недоумевал я.
- Не прикидывайся дураком. Хоть бы прикрылся.
Я обратил внимание, что лежу на диване совершенно го-лый. Подняв валяющееся на полу одеяло, я накрылся.
- Я слышала женский голос, - открыв шкаф, мать осмотрела его содержимое.
- Лично я ничего не слышал. Ты же знаешь, что у меня сла-бый слух.
- Когда надо, ты всё слышишь. Признавайся, куда спрятал потаскушку?
- Ма, у тебя уже глюки, - я усмехнулся. – Ещё на балкон глянь. Надеюсь, ты помнишь, что мы на третьем этаже? Или ска-жешь, что та мадам скалолазка?
Обойдя все углы, мать обиделась:
- Ты из меня умалишённую не делай - я ведь собственными ушами всё слышала.
- Эх, старость – не радость, - посочувствовал я. – Иди, мам, отдыхать. И мне дай.
Озираясь по сторонам, она погрозила мне пальцем:
- Смотри у меня, - и скрылась за дверью.
Я некоторое время лежал неподвижно и размышлял над произошедшим событием: если бы мне приснилось, мать бы ничего не слышала, но ведь она слышала, значит, всё было на самом деле. Мне стало не по себе. Не знаю что, но скорее всего шестое чувство заставило меня наклониться и посмотреть под диван. От неожиданности я вздрогнул: на меня внимательно смотрели зелёные глаза чёрной кошки. Такой осмысленный взгляд мог быть присущ только человеку.
- А, это ты, - вспомнил я вечернюю прилипалу возле подъ-езда. – Ладно, ночуй. Вставать неохота. Утром тебя выгоню.
Мне так хотелось спать, что передумал решать возникшую проблему. Успокоив себя фразой: «Утро вечера мудренее», я вы-ключил свет, повернулся на бок и отдался в объятия Гипноса. Мой мозг отключался подобно тому, как спутник удаляется от Земли в космическое пространство. И вдруг сквозь лёгкую дрёму я ощутил нежные прикосновения к моему телу. Открыв глаза, я увидел ту же самую длинноволосую и пышногрудую красавицу Лили.
- Ты? – я удивился.
- Как видишь, - шепнула она, прижав палец к своим губам.
- Кто ты есть на самом деле?
- Тебе хорошо со мной? – не первый раз вопросом на во-прос ответила она.
- Да.
- Значит, ничего не спрашивай, а наслаждайся жизнью.
- Мне как-то неловко так сразу с незнакомой вроде бы… женщиной.
- Если есть сноровка, всё будет ловко, - склонившись надо мной, она пиявкой присосалась к моим губам…
Я был на седьмом небе от получаемого удовольствия, ко-торое получал в течение получаса. Мои силы уже были на исходе, но энергичная Лили жаждала очередных ласк. Страсть затмила разум, и мы потеряли контроль: любвеобильные стоны перешли в душераздирающие крики.
Неожиданно включенный свет прервал вожделенную сказку и красотку, будто сквозняком, сдуло. Стоящая у выключателя мать грозно спросила:
- Опять будешь отнекиваться?
- Какая наглость – ты снова без стука! – я поспешно набро-сил на себя одеяло. – Я имею право на личную жизнь?
- Не уходи от темы. Всё серьёзнее, чем тебе кажется.
- Мам, я не знаю, кто это, - я признался, - но как только ты появляешься, она исчезает.
Перекрестившись, мать приблизилась ко мне и прошептала:
- Я так и думала. Кадя, это – суккуб.
- Кто?
- Дьяволица, принимающая вид соблазнительной женщины.
- Не хига себе! – я чуть не упал с дивана. – Что делать?
- Для защиты жилья надо на листочке написать имена трёх ангелов Санной, Сансанной, Самнаглоф и спрятать в укромном месте.
- И всё? – я засомневался. – Неужели так просто избавить-ся от нечистой силы?
- Ты прав – этого мало, - согласилась мать. – Надо верить в то, что делаешь. Также необходима твёрдая вера в Бога и в Его помощь.
- Может, нам не спешить? – меня смущала материнская напористость. – Лично мне эта незнакомка ничего плохого не сделала. Наоборот, мне с ней было очень приятно.
- Постыдился бы матери такое говорить, - укорила роди-тельница. – Твоё нежелание избавиться от суккуба – первый при-знак того, что он овладел твоим сердцем. Надо действовать. Пойду читать псалом «не спит и не дремлет страж Израилев».
Потушив свет, мать скрылась за дверью. Окно зарделось утренней зарёй. Словно окунаясь в воду, я погружался в сон. И вдруг внутри себя услышал голос Лили:
- Тебе хорошо со мной было?
- Да.
- Твоя мать мешает нам. Она – наш враг. Убей её.
- Нет, - сопротивляясь сковывающему меня сну, чуть ли не выкрикнул я. – Она – самый близкий мне человек. Мать дала мне жизнь, и я за это, в знак благодарности, буду её убивать?
- Хорошо. Спи, дорогой, - убаюкивающим шёпотом произ-несла Лили. – Я избавлю тебя от этой проблемы…


3
Я спал до обеда. Проснувшись, искал чёрную кошку, но тщетно – её нигде не было.
- Что ищешь? – не выдержала мать. Я огрызнулся:
- Вчерашний день.
- Лучше бы работу, - попрекнула родительница. – Фима то-же безработный, но на оптовый рынок каждый день нанимается.
- У него здоровье, что у быка. На нём пахать можно. Мам, одолжи на пол-литра. У меня после головокружительной ночи мозги набекрень.
- У тебя они всю жизнь набекрень. Я вчера одалживала. Скоро Фима придёт. Проси у него.
Пришлось ждать брата. Появился он ближе к вечеру. Допи-вая с ним бутылку, я рассекретился – рассказал о Лили. Он был в шоке.
- Я ощущал её, как живую, но, когда надо было, она исчеза-ла, как выключенный в лампочке свет, - говорил я, не веря проис-шедшему со мной.
- А ты получал с ней удовольствие?
- Представь себе – да! Как ни с одной женщиной в мире!
- А можно мне попробовать? – скромно попросил Ефим.
- Накоси – выкуси, - я покрутил перед его носом фигой. – Коня, трубку и жену не дам никому.
- У тебя жена Лиля, а не какая-то потусторонняя Лили, - напомнил мне брат.
- Сам знаю, но ничего поделать с собой не могу. Такое впе-чатление, что это дьявольское создание всю мою душу наизнанку вывернуло.
Расходясь по разным подъездам, я его ещё озадачил:
- Та чёрная кошка, что привязалась к нам вчера возле подъезда, странным образом оказалась в моей комнате. Утром её не нашёл – будто сквозь землю провалилась.
- Может, мать выпустила?
- Вряд ли. Она бы сказала. Я про кошку ей ничего не гово-рил. Ещё прибьёт ненароком безобидное животное. Моей матушке везде нечистая сила мерещится.
- Она не мерещится, а на самом деле уже появилась. Да уж, сложно искать в тёмной комнате чёрную кошку, - прощаясь, на что-то намекнул брат.
Придя домой, я бухнулся на диван и сразу же заснул. Среди ночи проснулся от нежных поглаживаний моего тела. Открыв глаза, я увидел свою самозваную гостью Лили. Одного её пылкого поцелуя было достаточно, чтобы разбудить во мне невероятную страсть. Всю бурную ночь эта неугомонная и уверенная в себе партнёрша выкачивала из меня сексуальную энергию. Наши стоны переходили в безудержные крики. Я опасался мамашиного появления, но к моему удивлению до зала доносился лишь её смех, плавно переливающийся в хохот.
Когда окно озарилось рассветом, Лили прошептала мне:
- Иди. Она тебя ждёт, а мне – пора, - и исчезла.
Накинув халат, я поспешил в спальню матери. Она сидела, опёршись на спинку кровати. На её лице застыла странная улыбка.
- Ма, что с тобой? – в предчувствии беды мой голос надло-мился.
Ответа не последовало. Я подошёл к родительнице и по-щупал на запястье пульс. Он отсутствовал. Моё тело сковал ужас. Я от бессилия опустился на пол и обхватил голову руками:
- О, Боже! Лили, что ты наделала? – я почему-то был уве-рен в её непосредственном участии.
- Это не я, а – бесы, - услышал я знакомый мне голос.
- Которые действовали по твоему приказу, - я догадался.
- Я хотела, как лучше, - оправдывалась Лили.
- Откуда ты знаешь, как лучше?
- Через месяц у твоей матери должен был произойти ин-сульт. Болезнь надолго приковала бы её к постели. Ты справился бы с этим?
- Какое твое дело?! Заботливая нашлась! Ты забрала у ме-ня самого близкого человека.
- Я действовала по разрешению свыше.
- Какая воспитанность! Так можно весь мир в могилу свести. Что я теперь без матери буду делать? – проронил я в сердцах.
- Я стану тебе помогать во всём, и моя помощь будет в сто раз весомее, чем её.
- Я не нуждаюсь в твоей помощи. Ты не человек, - от злости я вышел из себя. – Уходи! Я не желаю тебя больше видеть!
- Ты пожалеешь о том, что сказал, - произнесла Лили.
Невероятная сила свалила меня на пол и начала душить. Я пытался освободиться от навалившейся на меня невидимой сущности, но тщетно – хватка её была железной.
- Всё! Сдаюсь! – хрипя, выкрикнул я..
- Запомни: ты – мой раб! – угрожающе прошептала Лили. – Ты должен исполнять все мои команды. Если вздумаешь пойти против меня, то я тебя уничтожу.
Агрессия прекратилась и злобная невидимка, видимо, ис-чезла - открытая форточка резко захлопнулась. С полчаса я проси-дел в тишине и размышлениях. Затем поднялся, подошёл к теле-фону, вызвал скорую помощь и милицию. Когда приехавший дежурный врач писал заключение о причине смерти, я ощутил спиной чей-то взгляд, оглянулся и вздрогнул: на меня внимательно смотрела сидящая на шкафу чёрная кошка. После ухода посторонних я осмотрел все углы, но загадочного животного не нашёл…

4
В медицинском свидетельстве о смерти матушки написали патологоанатомический диагноз: острая сердечная недостаточ-ность. Похоронили её, как безродную – за счёт государства. Для такой дорогой церемонии у меня и Ефима средств не нашлось. Три дня мы с братом пили горькую. О причастности к маминой смерти Лили я никому не признался: бестелесную сущность за решётку не посадят, а вот самому мне ментовская контора потрепала бы нервы. Всё это время меня по ночам никто не беспокоил. Лишь жена Лилька, узнав о моём горе, сжалилась надо мной и пригласила назад – в семью. Для поддержки штанов, что ли.
- Спасибо за приглашение, - оскорблено произнёс я. – В подачках не нуждаюсь. Теперь у меня есть своё, отдельное жильё.
- Вольному – воля, - пожав плечами, она удалилась. После трёхдневных поминок осталось пол ящика водки, которую до этого купили отзывчивые соседи.
- Забирай, сколько сможешь и дуй отдыхать, - посоветовал мне брат.
Я оказался в данный момент очень послушным. С трудом дойдя до спасительной лавочки своего подъезда, я присел пере-дохнуть. На другом краю скамьи сидела заплаканная соседка Таня – пацанка пятнадцати лет.
- У меня умерла мать, - я сообщил ей.
- Знаю, - кивнула головой соседка. – Мне тоже не легче - с женихом поругалась.
- Получается так, что мы с тобой друзья по несчастью. Зна-чит, уничтожать его надо дружно, - я поднял бутылки с водкой и предложил: - Пойдём ко мне.
- Как-то неудобно… - замялась девушка. – Но дойти до квартиры я вам помогу. Это святое дело.
Помогла Таня зайти в квартиру, а даже лечь на диван. За-тем и сама прилегла рядышком…
Очнулся, как всегда, среди ночи от вспышки включённого света. Ухватившись за мои уши, Татьяна трясла мою несчастную голову. Увесистые мячики девичьих грудей прыгали по моему лицу.
- Дебил, ты меня изнасиловал! – кричала гневная девушка.
- Ой, только не надо фантазировать, - я начал приходить в себя. - В таком состоянии я в состоянии находиться только в лежа-чем состоянии. На большее, в данный момент, я не способен.
- А на это кто способен? – Татьяна указала на кровавое пятно на простыне.
- А что мы тут закусывали с кетчупом? – я ухмыльнулся.
- Судебная экспертиза подтвердит, что это моя кровь.
- А ну-ка ручки показала! – рассердившись, приказал я.
- На, смотри, - она покрутила перед моим носом ладонями.
Порезов я не заметил. Осмотрел всё тело её – ни царапи-ны. Показывала демонстративно с равнодушным видом, даже не смущаясь.
- Какое событие! Татьяна, ты стала полноценной женщиной! – я начал ёрничать. - Это необходимо обмыть! Сообщать никуда не надо. Я согласен – женюсь!
- Кому ты нужен, синяк проспиртованный?! – соседка по-смотрела на меня, как на ничтожество. – Учти: на зоне насильников не любят. Тебя там быстро сделают петухом, а твою задницу порвут на портянки.
- Что ты хочешь? – я с трудом сдерживал негодование.
- Твою квартиру, - нагло заявила Татьяна, подперев бока руками. – Перепишешь, как миленький. На меня, сегодня же!
- Ты что, c дуба упала? После смерти матери должно прой-ти полгода, лишь потом квартира перейдёт мне в наследство.
- Чушь собачья! – хитро прищурилась соседка. – У меня есть знакомый юрист. Он всё состряпает гладко.
- Ах, вон оно что! – психанул я, подскочив к аферистке. – Получается так, что я – заранее продуманная часть вашего плана?
Испугавшись, Татьяна ринулась на кухню. Я – за ней. Там она встречала меня уже с ножом в руке.
- Не подходи – заколю, как свинью.
- Убей её, - послышался голос Лили. – Она тебя погубит.
Я сделал шаг навстречу неизвестности. Татьяна размахнулась, я резко ушёл в сторону, перехватил руку и, внимательно смотря в испуганные глаза притихшей жертвы, нащупал нужное место между рёбер и медленно погрузил лезвие ножа в грудную клетку.
- Что ты напрягся? – услышал я голос потусторонней на-ставницы. – Расслабься! Больше импровизации!
Подчиняясь подсказке, я наигранно улыбнулся.
- Чтобы заколоть, как свинью, нужен опыт, который, кстати, у меня есть, - сказал я Татьяне, второй рукой продолжая держать её за горло. – До встречи в аду, солнышко.
Как рыба, вынутая из воды, девица начала глотать воздух. Затем, закрыв глаза, она медленно опустилась на пол. Я следил за её ртом – ждал синеватой дымки выходящей на свободу души. Ничего не заметил, а лишь зашатался от нахлынувшей усталости (скорее всего – психической) и сел рядом с умирающей соседкой.
Всё произошло так быстро и моя реакция, на удивление (ведь на похмелье!), оказалась такой молниеносной, что требова-лось трезво оценить ситуацию. Я ощутил чей-то взгляд. Подняв голову, я вздрогнул: на меня смотрела чёрная кошка, сидящая напротив. И я всё понял.
- Лили, зачем ты это подстроила? – я выкрикнул ей.
Нестерпимая боль в моих висках заставила зажать голову руками. К счастью, она быстро прошла. Но кошки на прежнем месте уже не было. Лишь знакомый шёпот дал знак о присутствии Лили:
- Я тебе отомстила…

5
Мысли пчелиным роем набросились на мою бедную голову: «Что делать? Сидеть в тюрьме из-за этой прохиндейки глупо. Значит, надо избавиться от трупа. Стоп. Целиком его нести - слишком наглядно и неудобно. Решение напрашивалось само собой – расчленить тело и никаких проблем. Придётся вспомнить навыки, которые я приобрёл много лет назад обвальщиком на мясокомбинате».
Поднявшись, я схватил девушку за волосы и поволок в ду-шевую комнату. Уложив Татьяну в ванну, я полоснул ножом по её горлу – вскрыл артерию. Раздался стон – она была ещё жива. Я быстро схватил её за ноги, водрузил их себе на плечи и, поддерживая за колени, свесил тело вниз головой в пустое ведро. Не прошло и минуты, как кровь вся вышла. При этом наблюдалось сокращение мышц. Выставив из ванной ведро, я уложил там тело, а кровь отнёс на кухню и наполнил ею две трёхлитровых пустых бутыли.
Затем я вернулся в душевую, вспорол живот жертве, извлёк все внутренние органы, которые мясники называют нутровкой, и сложил их в большом тазу. Не прошло и получаса, как я заканчивал полную разделку – опыт не пропьёшь. Хоть пытался казаться хладнокровным, всё же дрожание рук выдавало моё волнение – я впервые «разбирал» по частям человеческое тело, которое лично умертвил. Расчленив его по суставам, я посмотрел на результат проделанной работы и на какое-то время задумался: последний раз мне посчастливилось наслаждаться вкусом мяса полгода назад – на Новый год.
- Правильно мыслишь, мой мальчик, - я услышал гипноти-зирующий шёпот Лили. – Я сомневаюсь, что у тебя поднимется рука похоронить в земле такой ценный продукт. Стань крутым - сделай для себя праздник!
- Пожалуй, ты права – надоело ходить с пустым желудком, - облизываясь, как мартовский кот, в течение получаса я отделил ещё тёплое мясо от кости.
- Запомни, - продолжала наставления невидимая гостья, - убив своего врага, в первую очередь необходимо поглотить его сердце. Этим ты подтвердишь свою победу, и его сила перейдёт к тебе. А съев печень, ты закалишь свой дух.
Прислушиваясь к советам, большую часть свежины я по-местил в морозильник, а меньшую, недолго думая, - в духовку. Не забыл заправить специями. Кости сложил в мешок и отнёс на бал-кон. Проведя в ванной тщательную уборку, я вернулся в кухню проследить за готовкой ароматно пахнущего мяса. Когда мельком глянул на бутыли с кровью, одна из них оказалась пустой. Меня аж передёрнуло. В этот момент я услышал благодарный голос Лили:
- Дорогой, спасибо тебе за мой любимый напиток. Кровь – это эссенция жизни. Попробуй её и ты.
- Ею меня не удивишь – попробовал в своё время на мясо-комбинате, - равнодушно махнул я рукой.
- Не обманывай – человечью кровь ты ещё не пил. Сними пробу – тебе понравится.
Забыв про прежние обиды на Лили, я взял бутыль с крас-ным напитком и отхлебнул несколько глотков. Голова моя закружи-лась, как от хмельного вина. Ощутив прилив сил, я воскликнул:
- Это же нектар богов!
- Правда, вкусняшка? Дорогой, я вела себя с тобой в по-следнее время грубо. Прости меня, – проворковала Лили. – Между нами мир?
- Никуда не денешься – да! – я дал согласие. – С тобой враждовать опасно. Мне показалась, что моими действиями во время забоя и разделки Татьяны руководила ты. Так ли это?
- После драки кулаками не машут, - с иронией произнесла Лили. – Глупо выискивать виновных, когда дело сделано собствен-ными руками. Хочу предупредить: никогда не говори мне, что я не человек. За время существования моей души у меня было много воплощений. Последнее из них – венгерская графиня, известная миру под именем Елизаветы Батори.
- Ну и чем же ты прославилась, будучи графиней? – равно-душно хмыкнул я.
- Я купалась в крови девственниц, - гордо прошипела Лили.
- Однако, - по моей спине пробежал холодок.
«Натянув» на лицо маску безразличия и открыв дверцу га-зовой духовки, я заметил, что мясо хорошо пустило сок и готово к употреблению. Во мне разыгрался зверский аппетит. Не выдержав, я бросил на тарелку пару кусочков свежины. Измельчив их ножом, я наполнил стопку водкой и торжественно произнёс тост:
- За честно заработанное нами мясо! Во всяком случае, Татьяна сама виновата – не надо было наглеть.
- Согласна с тобой, дорогой, - подтвердила Лили…
Трапеза продолжалась полдня. Человечье мясо оказалось на вкус отменным и приятно сладким. Его хотелось ещё, ещё и ещё. Наевшись до отвала, я задремал.
Вечером зазвонил телефон – Ефим соскучился.
- Чем занимаешься? – поинтересовался он.
- Мясо жру, - спьяну ляпнул я.
- Где взял? – удивился он.
- Попросили одну тёлку завалить, - слукавил я. - Ты же мою руку знаешь: с одного удара – бац! – и готово. Хороший шмат за работу дали. Приходи, угощу. На всю твою семью хватит…
Поглощая мясное угощение, брат облизывал пальчики.
- Впервые пробую такой вкусный деликатес, - похвалил он.
- Многое зависит от того, кто приготовил, - я гордо задрал голову.
- Согласен,- кивнул Ефим…
Отъедались мы с ним до полуночи, пока он не спохватился:
- Мне же рано вставать!
Положив из холодильника увесистый кусок Татьяниной ляжки в пакет, я протянул брату:
- Это вам на котлеты. Привет от вкусной тёлки.
- Как её хоть звали? – поинтересовался Ефим.
- Татьяна.
- Странно, имя – человеческое.
- Удивляться нечему – каждый с ума сходит по своему, - сказал я, провожая брата до дверей. Там и попрощались.
Я через некоторое время осмотрел из окна опустевший двор и, спустившись вниз с мешком и лопатой, закопал на свалке человеческие кости…
6
Через неделю водка, купленная на поминальные деньги соседями, закончилась. Ефим тоже не резиновый – на оптовой базе получал гроши, которых едва хватало на пропитание. Пришлось мне самому, как одинокому волку, выходить на охоту. Мне повезло. Не зря говорят: на ловца и зверь бежит. В соседнем посёлке в поле моего зрения попали два изрядно вспотевших бомжа, которые с трудом переводили дыхание. Они сидели на брошенном рельсе, лежащем возле трамвайной линии.
- Эй, мужик, - обратился ко мне один из них, - помоги желе-зяку до приёмки дотянуть. Украсть ума хватило, а донести – сил не хватает. Скоро трамвай будет идти. Боюсь, как бы нас на горячем не застукали.
- Так вы диверсанты? – пошутил я. - Под откос трамвайный транспорт пускаете?
- Кто как может, так и выживает. Так ты согласен?
- А что я с этого буду иметь? – я принял деловую позицию.
- Всё будет по чесноку, - заверил второй, - поделим на всех поровну.
- В таком случае, взяли и понесли, - скомандовал я. – Впе-рёд ногами и с похоронной музыкой.
- Вот это другое дело, - обрадовался «чесночный перец», когда мы дружно водрузили рельс на плечи. – Правду говорят: но-вая метла по-новому несёт.
- Метёт, - поправил я.
В процессе нашего передвижения мне «посчастливилось» познакомиться с соучастниками заурядного преступления. Одного звали Вася, другого – Федя. Сдав металл, мы посчитали деньги – хватало на две бутылки самогона.
- Два на три не делится, - намекнул я.
- В процессе употребления всё поделится, - самоуверенно сказал Вася. – Проблема в ином - в закуске, на которую нам посто-янно не хватает.
- Какие мелочи! – махнул рукой я. – Пойдём ко мне. У меня есть всё для вашего счастья…
Вскоре мы сидели в моей кухне и смаковали под самодель-ную водочку поджаренные ягодицы Татьяны.
- Какая вкусная тёлочка! – причмокивая, хвалил Вася.
- Оттого и вкусная, потому что тёлочка, - уточнил я.
- Дело в ином, - с умным видом пытался прояснить ситуа-цию Федя. – Майн френд просто уже забыл вкус настоящего мяса. Ему и загаженная задница покажется вкусняшкой.
Соблюдая этикет, я много не говорил.
- Ух, ты! – взяв из серванта бронзовый бюст Ленина, Вася, покачивая его в руке, прикинул: - Кило на три потянет. Сдадим?
- Нет, - отрезал я. – Это память о матери. Она любила его.
- Лично?
- Публично, - я рассердился. – Сказал «нет», значит – нет!
- А где моё мясо? – спросил Вася, глядя в свою пустую та-релку – когда он отвлёкся, Федя успел умять его порцию.
- Это не я, это не я, - виновато заморгал его преданный товарищ.
- Ах ты, падаль! – Василий замахнулся бюстом. – У своих крысятничаешь?
- Стоп! Стоп! – закричал я, но было уже поздно – Вася не-сколько раз успел от души приложиться Фёдору по виску. Тот, зака-чавшись, плашмя рухнул на пол. Я к нему, но тщетно – не прошло и минуты, как он умер у меня на руках.
- Лили, ты опять всё подстроила? – психанул я.
- Ты с кем говоришь? – спросил дрожащий от страха Вася.
- С кем надо! Ты зачем стучал, дятел?
- Мясо… он съел моё мясо, - заикаясь, произнёс он.
Я открыл дверцу духовки и указал на сковороду, наполнен-ную мясом:
- Тебе хватит?
- Да… Но я не знал, - он сбивчиво начал тараторить. - Всё получилось случайно. Надо сообщить.
- Куда? – я спросил испуганно.
- Куда-нибудь. Мы должны его спасти, – суетился Вася.
- В первую очередь надо спасать свою душу, - послышался возле меня шёпот Лили. – Вася – проблемный товарищ. Он тебе не нужен. Убери чайник с подставки, возьми электрошнур, зайди за спину будущей жертвы, а дальше ты сам знаешь, что делать.
Я послушно поступил по совету Лили. Вася дергался в кон-вульсиях с петлёй на шее несколько минут, затем обмяк и затих. Далее – дело техники. На днях я установил для удобства разделки туш к потолку над ванной металлический крюк. Теперь любой груз без особого труда можно было поднять и зафиксировать с помощью подвесного блока.
Выпустив кровь и расчленив тела, я задался вопросом: «Куда девать такое количество трофейного мяса? Холодильник не безразмерный, туда всё не войдёт». И я решил основную часть мясного продукта пустить на тушёнку. Для придания аромата ис-пользовал специи, томатную пасту и, естественно, масло. В процессе эксперимента удалось узнать пропорцию: с одного тела взрослого человека получалось около трёх бутылей желтоватой тушёнки.
Бросив мимолётный взгляд на ведро с добытой кровью, я заметил мизерную долю её «испарения».
- О, моя королева! – я обратился к Лили. – Неужели тебе не понравился твой любимый напиток?
- Ты угадал: эта кровь, как яд. В ней много алкоголя и нико-тина, - ответила моя повелительница.
Попробовав на вкус «нектар богов», я удостоверился в словах любимой – кровь оказалась горьковатой. Решил испробовать приготовленное мясо: помимо горчинки, оно ещё было и жёстким. Напрашивался проверенный практикой вывод: безупречный мясной продукт получается только при правильном питании жертвы именно женского рода. Да плюс ко всему – талант повара.
Закатав банки с тушёнкой и наведя в квартире порядок, я принял необходимую для сна дозу алкоголя и прилёг отдохнуть. Ночью, как всегда, меня разбудила Лили. Восседая на мне, как на резвом скакуне, и делая замедленные возвратно-поступательные движения, она томно прошептала гипнотическим голосом:
- Дорогой, я хочу младенческой крови. Мне необходим этот эликсир молодости.
«А вот хвост тебе на воротник!», - со злостью подумал я.
- Заткнись, Аркадий! Я возражений не потерплю!
- Но я ничего не сказал, - я возмутился с невинной маской на лице.
- Ты думаешь не то, что надо, и это раздражает.
- Лили, - произнёс я, ласково гладя её по ощутимым, крутым бёдрам, - я не буду детей убивать.
- А я не заставляю. Только приводи к себе молодых мамаш с детьми, а потом в процессе мы разберёмся. В принципе, и разби-раться нечего: дети – мои, мамаши – твои.
- А с мамашами можно делать всё, что моя душа пожелает?
- На твои совокупления с ними я буду смотреть, как на спортивную тренировку.
- Как вы добры, мадам, - выдохнул я, ускоряя темп. – Я сделаю всё, что необходимо для нашего совместного счастья.
За время сексуального общения с Лили я стал, «скромно говоря», половым гигантом. Меня так выдрессировала эта дьявольская сущность, что я готов был часами ублажать женскую плоть.
После всплеска изнурительной страсти мной овладело со-стояние приятной истомы. Ночная гостья благодарно поцеловала меня в губы. Я задал ей долго мучивший меня вопрос:
- Любимая, почему я ночью тебя вижу, а днём – нет?
- Ночью материализоваться мне помогают силы.
- Какие? – я приподнялся заинтригованный.
- Догадайся сам: если ночью, то…
- Тёмные, - добавил я…

7
Собираясь на задание Лили, я почему-то подумал: «Если прервать отношения с представительницей потустороннего мира, то это равносильно смерти – никому не нужны свидетели, а тем паче – соучастники».
- Правильно мыслишь, дорогой, - возле моего уха раздался голос Лили – она читала мои мысли. – Тебя что-то смущает?
- Я от рождения косноязычен. Чтобы познакомится с противоположным полом, от стеснения из меня выходит сто литров пота.
- Стеснительный ты наш каннибальчик, - я ощутил нежное поглаживание по голове. – Я наделю тебя гипнотическим даром. Одного твоего взгляда будет достаточно, чтобы уложить в постель любую бабу. Знай, что я всегда рядом с тобой.
- В таком случае, я ради тебя готов на всё, - произнёс я, от-крывая дверь.
- Как пионер, - усмехнулась Лили. - А почему?
- Потому что, с женщинами, с которыми был раньше, я ни-когда не получал такого удовольствия, как с тобой.
- Приятно слышать. За дело, мой рыцарь!
Выйдя на этажную площадку, я вынул из кармана ключи. Дверь захлопнулась сама.
«Ну, это уж точно не сквозняк», - решил я, затем замкнул её и спустился вниз.
Вскоре, прохаживаясь по парку, я приметил подходящую кандидатуру – сидящая на лавочке девица в одной руке держала бутылку со слабоалкогольным напитком, а второй – укачивала пла-чущего в коляске ребёнка.
- Не помешаю? – лукаво улыбаясь, спросил я.
- Ради Бога! – девушка указала на объёмные габариты ска-мьи. – Места всем хватит.
- А что мы так горько плачем? – когда я склонился над мла-денцем, мне почудилось, что из моих глаз исходят магнетические лучи. Ребёнок успокоился и сразу заулыбался.
- Вы – настоящий колдун! – похвалила меня молодая ма-маша. – Я полчаса его укачивала и никакого толку, а вы только по-дошли и – фокус, как в цирке. Марина, - она восхищённо протянула мне руку.
- Пантелей, - пожав её, соврал я ради конспирации.
- Какое редкое имя!
- Вовсе не редкое, - сказал я, присаживаясь на лавочку, - а просто устаревшее. Родители перестарались – сейчас так детей не называют. Что пьём?
- А, - махнула рукой Марина, - детский напиток. Хотелось бы покрепче, да не с кем.
- В чём проблема? – я посмотрел на собеседницу так, что её глаза загорелись похотливым огоньком. - Я могу с удовольствием составить тебе компанию, - мне казалось, что вместо меня произносит кто-то иной. - Тем более закуски у меня валом. Мясо любишь?
- А кто его не любит? В таком случае – с меня бутылка, - предложила Марина. Я не сопротивлялся – с пустыми карманами это делать проблематично...
Опустошив с молодой гостьей на кухне бутылку водки, мы отправились в зал – младенец криком требовал своё пищевое до-вольствие. Ни капли не смущаясь, молодая мамаша стянула с себя блузку, а затем лифчик. Ребёнок жадно присосался к груди. Мне тоже так захотелось, и я спросил у кормилицы:
- Мамзель, можно присоседиться к вашему чаду?
- Не стесняйся, пристраивайся рядом, - разрешила Марина.
Я прилёг на диван и подполз под свободную, налитую грудь. Женское молочко мне показалось солоноватым. Шершавым языком я начал теребить набухающий сосок. Лицо возбуждённой Марины зарделось, дыхание участилось, а её руки заскользили по моему телу.
После легкого «перекуса» малыш быстро уснул. Уложив его в коляску, мамаша, путаясь в одежде, начала бесцеремонно раздеваться. Мне пришлось поступить по её примеру. В постель «нырнули» одновременно. Я с ней такое вытворял – уму непостижимо! Видимо, Марина редко «слушала долгоиграющие пластинки» - в течение часа оповещала свои многократные оргазмы громкими криками. Апофеоз соития огласился душераздирающим воплем. От него проснулся ребёнок и заплакал. Посмотрев туда, я замер – над младенцем в воздухе завис мой разделочный нож.
- Пойду-гляну, что с ним, - хотела встать с постели Марина.
- Нет-нет, всё нормально, лежи спокойно, - не давая мама-ше смотреть в сторону ребёнка, я лёг на неё, а сам продолжал на-блюдать за происходящим.
Видимо, младенцу зажали рот – тщетно пытаясь кричать, он дёргался в конвульсиях и весь посинел. Учуяв что-то неладно, Марина пыталась вырваться из моих объятий:
- Пусти, мне надо к сыну!
В этот момент я заметил, что мальчик затих с открытыми, испуганными глазёнками. Я услышал шёпот Лили:
- Сделай тоже и с потаскушкой.
- Пусти меня к сыну! – рыдая, потребовала Марина.
- С удовольствием. Он уже на небесах. Отправляйся к нему, - схватив подушку, я прижал её к лицу незадачливой партнёрши. Попытки Марины освободиться от моей мёртвой хватки были бесполезны.
Через несколько минут молодая мамаша угомонилась, по-кинув этот свет навсегда. Я бросил взгляд в сторону младенца: его ручонка свисала с коляски. С надреза на запястье капала кров, но, что удивительно - она не долетала до пола. Скорее всего, невидимая сущность лежала на полу лицом вверх, ловила губами падающие капли и получала от этого своеобразное удовольствие. Рядом с коляской валялся окровавленный нож.
- Не подглядывай, а занимайся своим делом, - услышал я приказ Лили…
Наколов зажаренный грудной сосок Марины на вилку, я от-правил его в рот. Тщательно разжёвывая, разочаровался – в живом виде от него я получал намного больше удовольствия. Хотя, если сравнивать в сексуальном плане, Марине до Лили ох как далеко. Кстати, вот и она - обвеяла меня сквозняком.
- Похвально, ты уже стал ощущать меня даже тогда, когда я играю роль невидимки.
- Ты насладилась кровью младенца? – я поинтересовался.
- К сожалению, нет. В ней опять присутствует алкоголь.
- Естественно, мы ведь с Мариной выпили, а потом от неё с молоком спирт перешёл ребёнку… - путаясь в словах, начал я оправдываться, но передумал: - В том, что наша молодёжь распущена, я не виноват.
- Не напрягайся, дорогой. Я тебя ни в чём не виню. Ты действовал по ситуации. К тебе пришёл Ефим. Иди, встречай гостя.
- А где он? – я удивился.
- За дверями с той стороны.
В этот момент зазвенел звонок. Открыв дверь, я, на самом деле, увидел Ефима.
- Почему без предупреждения? – спросил я, немного сму-тившись подтверждению пророческих слов Лили.
- Как получилось, - махнул рукой брат. – А вы что, прибуре-ли? Крутыми стали? Теперь, чтобы попасть к вам на приём, преду-преждать надо?
- Хватит ёрничать. Проходи.
Ефим вынул из кармана пиджака бутылку водки:
- Ну, мясных дел мастер, готовь закуску.
- Она тебя уже ждёт на кухне…
Мы закусывали мясом ребёнка. О его происхождении я брату соврал кратко: недавно родившийся козлёнок попал под раздачу. Во время распития перед моими глазами «нарисовалась» предсмертная сцена, когда крохотный, беззащитный человечек посинел от удушья. Ком застрял в моём горле. Я поперхнулся и закашлялся. Ефим изо всей силы начал стучать меня по спине. Под столом на меня внимательно смотрела чёрная кошка.
- Угомонись ты, наконец! Всё внутри поотбиваешь, - вы-крикнул я, отдышавшись.
- Я хотел, как лучше, - виновато произнёс брат. - Кадя, вот я жую этого козлика, но козлом от него вовсе не воняет.
- Есть всякие поварские хитрости для избавления от постороннего запаха. К примеру, этого козлика я готовил в молоке его собственной матери, - смахнув скупую слезу, соврал я.
- Вижу, твоё мясное дело набирает завидные обороты, - похвалил Ефим.
- Ты прав, - кивнул я, продолжая лгать. – Заказов хоть от-бавляй.
- Если твой бизнес достигнет, скажем… - выливая из бутылки последние капли в стопки, брат на мгновение задумался, - ну, скажем, конвейерного потока, возьмёшь меня к себе?
- Не вопрос, но пока я справляюсь сам.
- И на этом спасибо. Кстати, если хочешь, я могу тебе кли-ентов на мясо подгонять.
- Буду очень рад. Можешь сразу их заверить – мои цены ниже рыночных. За каждого покупателя будешь получать по увеси-стому шмату мяса.
- За это надо выпить! – обрадовался брат.
Чокнувшись, мы выпили. Ефим поднялся и, шатаясь, на-правился к выходу.
- Погоди, - остановил я его. – Дам твоему семейству этого козлика отпущения. Мой организм его почему-то не принимает.
- Тьфу–ты, ну–ты! Чуть не забыл - принёс тебе интересную статейку. У одного кренделя одолжил, - повернувшись, брат протя-нул мне газету. – Возьми. На досуге прочитаешь.
Снабдив его мясом и проводив, я принялся за чтение. В статье шла речь о пользе и вреде только что упомянутого продукта. Древние греки недаром говорили: «ты то, что ешь». Оказывается, поедая животных, человек приобретает их качества. Татаро-монгольская орда прославилась благодаря выносливой и стремительной армии, которая стала такой, потому что в пищу употребляла конину. Неудивительно, что её противник был медлителен - он ел свинину и говядину. «Чау-чау» - переводится, как «съедобная собака». Китайцы вывели эту благородную породу с целью перенять её положительные повадки. Что удивительно, им даже удалось с помощью собак лечить туберкулёз.
Но от регулярного употребления мяса, особенно свинины, страдают сосуды и сердце. Всему виной – жиры. Даже мозг посте-пенно заплывает жиром. Увлечение мясными продуктами, которые являются переносчиками болезней животных, может привести к атеросклерозу, диабету, ожирению, инфаркту, инсульту, раку и т. д. Аборигены горных районов Кавказа не зря славятся долгожителями: они едят мясо в виде шашлыков – при их готовке выплавляется жир. Белое мясо считается легко усвояемым для человеческого организма. Курица улучшает работу желудочно–кишечного тракта и полезна для сердца. Но птица по натуре – глупая и трусливая. Читая, невольно усмехнулся: «Так вот для чего Америка столько лет нам поставляет «ножки Буша» - чтобы нас одурачить и запугать»!
Для ускоренного откорма животноводы используют гормо-ны роста. От них полнеют, в организме животного происходит мутация и вырабатывается продукт, чем-то схожий с наркотиками. Поедая модифицированное мясо животных, человечество превращается в послушное стадо.
Я откинул газету в сторону и сделал вывод, проверенный опытом:
– Лучше всего есть человеческое мясо!..

8
Заметка Сержа
Сцены жестоких экзекуций и благоговейные употребления человеческого мяса Аркадий описывал со странным маниакальным наслаждением. Я же, при чтении подобных мест, испытывал отвращение и тошноту. Исповедуясь, автор признался, что ночам ему почти всегда снились кошмары – не давали покоя им убиенные. В «Дневнике людоеда» я убрал даты: они особой роли не играют - всё повествование идёт последовательно. Лично меня беспокоило иное: стоит ли обнародовать эти сомнительные откровения и, если «да», как они будет восприниматься читателем? После долгих сомнений я отважился выпустить в свет эти «щекотливые» записи, а почему, скажу позже.
Я прочитал всю тетрадь горловского каннибала. В течение года Аркадий совершил более ста убийств. Так как они друг на друга похожи, я передумал утомлять читателя однообразными повторениями. Хочу лишь заметить, что с каждым новым преступлением сюжет пыток со смертельным исходом разыгрывался всё изощреннее. И режиссёром в этих «спектаклях» была, естественно, Лили. Стоит заострить внимание на том, что эта дьявольская сущность научила Аркадия совершать сатанинские ритуалы и поклоняться идолу Ордена тамплиеров Бафомету.
Играя, как кошки с мышками, главные герои доводили по-тенциальных жертв до такого психического состояния, что своим поведением они сами провоцировали палачей к исполнению их прямых обязанностей. Не зря говорят: если тянуть за ниточку, то клубку, в любом случае, наступит конец. Об этом дальнейшее пове-ствование.

9
Дневник Аркадия.
Вечером постучали в дверь – звонок недавно сгорел. Я от-крыл её: на пороге стоял вчерашний покупатель мяса.
- Вы меня помните? – спросил молодой человек.
- Конечно. Какие-то проблемы? – я насторожился.
- Да. И не в вашу пользу.
- Проходите, - я произвёл гостеприимный жест, закрыл за гостем дверь и сразу в упор: – Я вас слушаю.
- Я лучше покажу, а вы без лишних слов, надеюсь, поймёте, - гость выложил на обувную тумбу лакированный женский ноготь.
Он был прав: я всё понял – с такой раскраской ногтей вчера в моей ванной расчленялась женская туша. Обычно ногти жмуриков я откусываю большим садовым секатором. Видимо, я во время разделки допустил промашку, и ноготь затерялся в объёмной массе мяса…
Прикинувшись ничего не понимающим лохом, после «вни-мательного» осмотра я выдал:
- Ну, ноготь, как ноготь, а дальше что?
- Как, что? – гость не ожидал моей равнодушной реакции. - Этот ноготь мы обнаружили в мясе, которое вы нам вчера продали.
- Хм… А у вашей жены, случайно, не такая расцветка ног-тей? – продолжал я играть роль Иванушки – дурочка.
- Представьте себе – нет! – разгневавшись, гость схватил с тумбы ноготь, а затем взялся за дверную ручку. – Короче, желаете проблемы? Они у вас будут. Я иду в милицию.
- Проблемы никому не нужны, - я поспешил выйти на тропу компромисса.
- В таком случае, приготовьте двадцать тысяч баксов. Я зайду за ними завтра в такое же время.
- Помилуйте, сударь! – я чуть ли не взмолился. – Откуда у бедного безработного такие деньги?
- Не прибедняйтесь. Я навёл справки. Каждый день вас по-сещает не менее пяти покупателей мяса, а оно - не дешёвое.
- Убей его! – услышал я голос Лили. – Он опасен.
- А торг уместен? – спросил я для вида, чтобы усыпить бдительность.
- Так и быть – на сто баксов меньше, - согласился предъя-витель ультиматума. – Если согласны на сделку, может, не будем тянуть время и проведём её сегодня?
- Сегодня не получится, - мне пришлось натянуть на лицо маску добродушной улыбки. – Предусмотрительные люди финансы в собственных жилищах не хранят.
- А вы не простой дядя, - покачал головой гость и уже хотел открыть дверь: - До завтра.
- Одну минуту, - приостановил я его.
У меня на вешалке всегда висел приготовленный ремень с петлёй. Схватив его, я накинул удавку на шею наглого вымогателя. Тот вначале пытался вырваться, но я отработанными рывками резко затянул петлю. Через несколько минут жертва лежала в ванной.
- Не теряй времени, - прошептала мне на ухо Лили. – Его родные знают, куда он пошёл. В кармане его пиджака возьми пас-порт и торопись по адресу прописки.
Изучив чужой документ, я переоделся в спецовку слесаря-сантехника, сложил в чемоданчик необходимый инструмент, надел мужской парик, приклеил усы и отправился по адресу в следующий дом. На пороге меня встретила молодая женщина. Видимо, жена покойника, «отдыхающего» в моей ванной.
- Соседи этажом ниже жалуются на протекание воды свер-ху, то есть – на вас, - без запинки произнёс я. – Во избежание не-приятностей, разрешите проверить вашу сантехнику.
- Пожалуйста, - хозяйка жестом пригласила в свою кварти-ру. – А я вас где-то видела, - пыталась вспомнить она.
- Не удивительно: работа у нас такая – всегда на виду.
Во время следования из коридора в кухню, я заметил в зале перед телевизором пожилую пару - мужчину и женщину. Открыв дверцу мойки, я прошептал:
- Ничего не получится - много народа. Лишнего шума не избежать.
- Не дрейфь, - подбадривала меня Лили. - Мы же вместе. Я тебе помогу.
- Нет. Я не могу – какое-то плохое предчувствие.
- Трус не играет в хоккей! – оскорбила меня чёртовая невидимка, пытаясь толкнуть на опрометчивый поступок.
- Вы что-то сказали? – спросила сзади меня стоящая моло-дая хозяйка.
- Да. Говорю, что у вас всё в порядке, - направляясь к выходу, я попрощался…
10
Я сидел в душевой и, глядя на задушенного покойника, ду-мал вслух:
- Что делать?
- Бежать, - подсказала Лили.
- Не хватало мне на старости лет в бега подаваться.
- В таком случае, сиди на одном месте – в тюрьме.
- Ты ещё шутишь, - проронил я в сердцах, сам себя успо-каивая: - Ничего страшного – смертную казнь отменили, а сидеть – не стоять. Когда за мной придут?
- Пока неизвестно, - ответила моя предсказательница. – Жена убитого, который лежит перед тобой, звонила в милицию и сообщила о пропаже мужа. Ей посоветовали придти через трое суток и написать заявление.
- В таком случае, волноваться не стоит. Расскажи мне о се-бе. Вдруг больше не свидимся. Чёрная кошка – это ты?
- Да. Моё полное имя Лилит. Ещё вначале нашего с тобой знакомства ты из-за слабого слуха недослышал последнюю букву моего имени, и целый год называл меня в сокращённом варианте. Я не придавала этому большого значения и не заостряла твоего внимания.
- Не велика потеря – без одной буковки.
- Вначале я считала также, но сейчас думаю по-иному. Дело в том, что моё имя известно во всём грешном мире, потому что я – первая женщина на земле, а значит - первая жена Адама.
- Что за ересь?! Только не надо меня дурить: я иногда почитываю матушкину Библию. О тебе в Ней – ни слова, зато Ева – на первом месте.
- Ты прав: христианские святоши побоялись увековечивать моё имя в Священном Писании, потому что я была своенравной и по разуму превосходила своего мужа. Уйдя от него, я нашла себе более могущественного покровителя. Обо мне можно навести справки в Свитках Мёртвого Моря, В Книге Зоар, в Алфавите Бен – Сира, в Торе. С приходом христианства моё имя стало запрещённым. Оно приравнивалось к проклятию, предавалось анафеме и одновременно притягивало умы человечества.
- Ничего себе! Какая честь для меня: первая женщина мира – моя любовница! – моему изумлению не было предела. – Что же ты не нашла более влиятельную кандидатуру, чем я?
- Всё у меня есть и всего хватает. Просто моё предназначение – соблазнять одиноких мужчин, даже не обращая внимания на их заслуги и положения в обществе
- Получается так, что вовлекая мужчин в любовную связь, ты губишь их грешные души? - рассуждал я.
- С твоей помощью я погубила много душ, - с издевкой ус-мехнулась Лилит.
- Спасибо за откровенность, - обида затаилась в моём сердце. – Каково ещё твоё предназначение?
- Портить младенцев.
- И здесь, мадам, с помощью меня, вы неплохо преуспели, - вздохнул я огорчённо. – У нас говорят: доверяй, но проверяй. Чем докажешь, что ты именно та, за которую себя выдаёшь?
- Я могу показать тебе потусторонний мир.
- И ад? – воспылав желанием, спросил я.
- И его.
- Я согласен, - мне не терпелось познать неизвестное.
- Оно тебе известно, просто на время стёрто из твоей памяти, - подсказала Лилит. – Иди на диван. Я тебя усыплю. Путешествовать в потусторонних мирах удобно во время сна.
- А как же труп? – я указал на лежащее в ванной тело. – Надо как можно быстрее избавиться от него.
- Не стоит беспокоиться. Наше путешествие займёт по ва-шим меркам несколько часов, но тебе они покажутся вечностью.
- Я не умру? – опасаясь, спросил я. – Вернусь в своё тело?
- Что наша жизнь? Игра! – спаясничала Лилит. – Не коло-тись. У меня всё под контролем.
Пройдя в зал, я прилёг на диван и сразу отключился от внешнего мира. Моя душа вылетела из тела, как пробка из бутылки шампанского. Порхая крыльями, как у бабочки, за гранью физического мира меня встретила Лилит.
- Коль загорелся желанием пройти экскурсию за чертой земной жизни, для начала проведём с тобой вводный инструктаж, - сказала она, указав на моё спящее материальное тело. – Считай по оболочкам, и ты удостоверишься, что у тебя девять тел: физическое, эфирное, астральное, ментальное, кармическое, интуитивное, солнечное, галактическое… Помни, что вокруг человека находятся астральные сущности, большая часть которых присасывается к его ауре и выкачивает низкочастотную энергетику, а к ней относятся: зло, сомнения, обида, ненависть, ревность… Короче, все пагубные чувства и привычки.
- А какие астральные сущности? – я поинтересовался.
- Лярвы, мыслеформы, инкубы и…
- Суккубы, - с намёком подсказал я.
Восприняв его добродушной улыбкой, Лилит продолжала:
- Демоны, элементёры, дэвы, эгрегоры…
- Мы так и до утра не управимся, - перебил я. – Давай бли-же к телу, как говорил Мопассан. Вперёд и с песней прямо в ад!
- Как скажешь, - Лилит взяла меня за руку и мы полетели.
Под нами простиралась какая-то мрачная местность, а ми-мо нас проносились разнообразные ужасные сущности.
- Не смотри им в глаза, - подсказала моя спутница.
Мы приземлились на высокий холм. Я почему-то решил, что это Голгофа – в его центре, как громадные обелиски, возвышались три деревянных креста. Здесь же рядом я увидел большую колонну людей, которую с одной стороны контролировали с трезубцами в руках кривляющиеся бесы, а с другой – добродушно улыбающиеся херувимы.
- Что это за люди? – я спросил у Лилит.
- Это не люди, а души умерших. Здесь решается их судьба: кому – наверх, а кому – вниз. Это своего рода перевалочный пункт, на котором происходит частный суд.
Выше столпотворения на пригорке возвышался престол, на котором восседал источающий сияние архангел. Рядом с ним стоял иссиня–чёрный ужасного вида демон. Тут же перед ними находился стол, а на нём – весы с чашами и большая книга.
- Кто они? – я спросил у Лилит.
- Это те, от кого зависит дальнейшая судьба умерших.
- Красильникова Варвара и её шестимесячная дочь Настя, - прочитав из книги, архангел вызвал очередных смертных душ.
К ним подошла молодая женщина с маленькой дочкой на руках. Я узнал её: более месяца назад, играя в любовные игры и войдя раж, я утопил эту несчастную мученицу в собственной ван-ной. Малолетнюю Настю кровожадная Лилит защекотала до смерти.
- Нами принято решение – ваша земная жизнь закончена, - произнёс архангел. – Посмотрим, как вы её прожили.
Прямо в воздухе, как на экране кинотеатра, прокручивался фильм о жизни Варвары Красильниковой на земле. Если смотреть со стороны судей, то при «прокрутке» благочестивых эпизодов вниз опускалась правая чаша, но при скверных – левая. После просмотра левая чаша уверенно перетянула правую.
- Красильникова Варвара, - обратился к подсудимой архан-гел, - в течение жизни вы занимались прелюбодеянием. Похвально, что вы, помирившись с мужем, несколько раз каялись в своих грехах, но всё равно, через время, снова возвращались к блуду.
Тяжело вздохнул, Варвара развела руки в стороны:
- Из песни слов не выбросишь.
Потерев удовлетворённо ладони, демон кратко произнёс:
- Вы – наша. Милости прошу прямой дорогой в ад!
- Как в ад? – испугалась Варвара. – А дочурку куда?
- А Настю мы отправим в рай. Она – безгрешная душа, - вступился за ребёнка архангел.
- Как же так? Разлучать мать с ребёнком несправедливо, - запричитала Варвара.
К рыдающей осужденной подскочили два беса и схватили её за руки. К ним подошёл херувим и забрал ребёнка.
- Они не правы, - я возмутился. – Варвара умерла не по своей воле, а с моей помощью. Если бы не я, неизвестно, сколько она бы прожила и могла бы ещё исправиться. Во всяком случае, эта грешница легко дотянула бы до пенсионного возраста, после которого желание крутить шашни у женщин постепенно угасает.
- Не так громко, - предупредила меня Лилит. – Ведь ты не на сольном концерте.
Но, к сожалению, было уже поздно – на нас обратили вни-мание подсудимые и судьи.
- Он во всём виноват! – указывая на меня, выкрикнула Варвара. – Сорок дней назад этот подонок убил меня, а она – моего ребёнка. Судите их!
- Это невозможно, - внимательно посмотрев на меня, про-изнёс демон. – Его душа сияет светом живого человека.
- Лилит, - обратился к моей провожатой архангел, – зачем ты привела его сюда? Ты этим нарушаешь закон.
- А мне закон не писан, - властно ответила Лилит и взяла меня за руку: – Летим отсюда. Нас здесь не поймут.
Мы стремительно набрали высоту. Даже небо здесь было тёмным, как в сумерках.
- Куда мы так спешим? – я возмутился – Погони - то нет.
- У нас мало времени, - крепче сжала руку моя спутница.
Внизу под нами змеилась какая-то красная река в тёмных пятнах. Она не текла, а как бы колыхалась.
- Что это? – я удивился.
- Сейчас увидишь.
Когда мы спустились вниз, то я увидел колонну смертных душ, которые передвигались по узкой реке, наполненной по самую грудь расплавленным металлом. Их жалили оводы и осы. Здесь раздавались изнурённые стоны и безудержный плач. По берегам пленников конвоировали хохочущие бесы. В руках они держали копья и трезубцы. Если кто-то пытался выбраться из раскалённой реки, то получал шокирующий удар колющим оружием.
- Это дорога в ад, - пояснила Лилит.
- А где же сами врата ада? – не терпелось мне знать.
- Они не одни. Соответственно смертным грехам их восемь, но так как нам через них не пройти, мы проникнем в ад через чёрный ход.
- Неужели в потустороннем мире процветает коррупция?
- Не совсем так, как ты думаешь. Считай, что он - служеб-ный ход для обслуживающего персонала.
- Дело ясное, что дело тёмное. Так, где же твой ад?
- Ад всегда сзади тебя, - двусмысленно сказала мой гид.
Я машинально повернулся и на самом деле увидел широ-кие ворота. У входа стояли два страшных существа. Один – громадный трёхголовый пёс, а вторая – большая змея на четырёх лапах. Рыча и шипя, они производили на нас устрашающее впечатление.
- Обожаю сказки Роу, - сказал я, подбадривая себя.
- Не хами, - предупредила меня Лилит.
- Пароль? – изрыгнув клуб пламени, произнесла змея.
- Я сама - пароль, - Лилит подняла свою правую руку. Толь-ко сейчас я заметил закрученные бараньи рога на её голове, а на ногах - птичьи когти. Глаза её лазерными лучами источали крас-ный свет.
Монстры почтительно поклонились:
- Мы тебя приветствуем, могущественная демонесса Лилит, - затем, соблюдая субординацию, отошли в сторону.
- Ну что, удостоверился в том, что я – это я? – улыбаясь, спросила моя спутница.
- Да.
- Продолжаем путешествие?
- Естественно.
Миновав ворота, мы с Лилит проникли в просторный тон-нель гигантской горы, в конце которого находился прозрачный лифт. Его движением руководила моя рогатая проводница.
- А они тебе идут, - указав на головное украшение, я сделал комплимент Лилит.
- Желаешь себе такие же?
- Ни в коем случае!
- Итак, как говорил товарищ Гагарин: поехали!
Лифт с неимоверной скоростью полетел вниз. Кошмарная экскурсия набирала обороты. Наш вертикальный транспорт плавно останавливался на каждом ярусе. Демонстрируя все ужасы, вокруг нас, как карусели, медленно и поочерёдно вращались все девять кругов ада. Или мы вокруг них, я так и не понял – не до этого было.
Я видел, как доносчики и лжесвидетели, наколотые своими языками на крючки, крича, извивались от боли; как чревоугодники жадно заглатывали собственные испражнения, а затем вырывали их обратно; как осужденные за сребролюбие тонули в золотом бо-лоте, а потом выныривали из драгоценной жижи и мучения их снова повторялись. Я там задыхался от серного смрада и изнывал от жары, которая была сильнее, чем в парной бане.
Перечислять все изощрённые наказания, которые испытывали грешники, нет смысла. Особое внимание я обратил на ту категорию мучеников, на месте которых мысленно представлял себя: на убийц лил дождь крови их жертв и бил град осколков их переломанных костей. Несколько осколков попало в меня и мне стало невыносимо больно. Я понял, что сознание моей души продолжало сохранять память физического организма. Значит, грешные души, стенающие от истязаний, на самом деле ощущали боль.
«О, Боже, - я мысленно взмолился, - неужели меня такое ожидает?». Мне не хотелось верить в это. Я вопросительно взгля-нул на Лилит. Кивком головы она подтвердила мою догадку и доба-вила: «Нам вместе гореть в аду». Неожиданно передо мной нарисовался очередной кадр: Федя и Вася – одни из первых моих жертв. Как и перед смертью, здесь они тоже почему-то сидели на рельсе. Увидев меня, эти жалкие прохиндеи вскочили и замахали руками: «Где ты пропал? Иди к нам. Мы ждём тебя. Помоги нести рельс».
Я перевёл взгляд на Лилит. Она недоумённо пожала пле-чами и неуверенно сказала: «Видимо, произошёл какой-то сбой в программе». Всё-таки Вася кое-что вспомнил. Тыча в меня паль-цем, он стал выкрикивать:
- Ах ты гад, зачем замочил меня?! Иди сюда! Я порву тебя, как Бобик тряпку!
Я запаниковал. Неожиданно картина сменилась на… более ужасающую: протягивая руки через решётки, ко мне рвались все мои жертвы. Они угрожающе выкрикивали:
- Покарай его или отдай нам на растерзание!
Перед решётками появился монстр с мечом в руке верхом на огнедышащем драконе. У чудовища было три головы - бычья, человечья и ослиная, а ноги – петушиные. Страшилище со свире-пыми гримасами громогласно прорычало:
- Отдай его мне, Лилит! Он – мой!
- Нет, Асмодей! – категорически отказала моя защитница. – Ты же знаешь, что я не имею права так поступить, потому что это душа живого человека.
- Какая чушь! Давай допустим такую вероятность, при кото-рой эта душа умрёт во время сна.
- Ещё раз – нет, Асмодей. Если я взяла на себя ответственность за эту душу, и, значит, буду нести её до конца.
- Он сейчас наступит! – размахивая мечом, прорычал монстр.
- Остановись! – подняв правую руку, закричала грозно Ли-лит. - Ты же мой потомок. Мы с тобой делаем одно дело. Если так пошло, давай для решения нашего спора призовём Самаэля.
- Будь по–твоему.
Лилит стала на колени, молитвенно сложила руки и заурчала на мне неизвестном языке, но слова отпечатались в моём сознании:
- Ave Samael, Princeps Tenebrarum!
Es Diabulos Magnus senior dei lucis,
Ipsus Deus Chaosis, Pater Ater…
Мне показалось, что задрожал весь ад и перед нами поя-вился красивый длинноволосый исполин угольно-чёрного цвета с крыльями летучей мыши, но только большими. На его поясе висел устрашающе зазубренный нож.
- Приветствую тебя, верховный владыка ада и повелитель смерти! – продолжая стоять на коленях, произнесла Лилит.
- Рад видеть тебя, дорогая, - Самаэль жестом предложил ей подняться, и когда демоница подчинилась его команде, он продолжил: – Я в курсе твоих разногласий с Асмодеем. Стоит ли тянуть время с этой душой, - он указал на меня, - если она уже наполовину принадлежит нам? Ведь Аркадий, по шею увязая в смертных грехах, послушно выполнял все твои кровожадные прихоти.
- О, мудрейший из всех правителей, наша Утренняя Звезда! – начала свою величественную речь Лилит. – Неужели ты забыл, как сам остановил руку Авраама, когда тот собирался принести своего сына в жертву Иегове? Ты тогда поступил милостиво. Поступи также и сейчас. В знак благодарности эта душа без всякой посторонней помощи ещё больше потянется к тебе.
- Ты права: нельзя подражать примеру церковных святош, которые, бездумно следуя догматам, оказывают давление на ве-рующих.
- Мой владыка, - вступил в разговор Асмодей. – Эта смерт-ная душа, хоть у нас и в гостях, но ведёт себя возмутительно: будто пришла на экскурсию – без намёка на страх. Так все грешники, кому не лень, попрут сюда, как музей.
- И ты прав, дружище, - согласился Самаэль, - но этого ма-ло, чтобы лишить человека жизни. – Он обратился к Лилит: - Доро-гая, твоя привязанность к этому смертному меня начинает раздра-жать. Ловко манипулируя моей симпатией к себе, ты начинаешь, мягко говоря, наглеть. Я требую, чтобы подобного самоуправства с твоей стороны больше не повторялось.
- Как скажешь, милый, - злобно свернув глазами, «покори-лась» Лилит.
Самаэль повернулся ко мне:
- Маги, искатели истины, а также эзотерики считают меня символом познания запретных тайн. Любого смертного в обмен на его душу я могу наделить неимоверными способностями и безгра-ничным могуществом. Такая перспектива тебя привлекает?
- Заманчиво, - я мечтательно «загорелся». – Мне надо по-думать.
- Для раздумий у тебя сутки, а в данный момент вы с Лилит свободны…

11
В мгновение ока мы с моей проводницей оказались на по-верхности какой-то долины. Перед нами лежали две полосы грунта: возле нас – чёрная, а дальше – белая.
- Что это? - я поинтересовался.
- Нейтральная полоса, - ответила дьяволица.
Я не заострял внимания на новой информации, так как ещё оставался под впечатлением пережитых волнений в аду.
- Я и предположить не мог, что в преисподней есть техника наподобие лифта, - до сих пор не верилось мне.
- Каждая смертная душа воспринимает потусторонний мир в меру своего воображения и накопленного кругозора, - пояснила моя провожатая.
- Да уж, - выдохнул я, довольный не столько экскурсией, сколько удачным её завершением. – А этот Самаэль – головастый мужик. Эх, если бы одним глазком глянуть ещё на Люцифера… - я, мечтая, посмотрел куда-то вдаль.
- А это одно и то же, - подсказала Лилит.
- Как?! Я видел самого Люцифера?
Снисходительно улыбаясь, демоница кивнула.
- Конечно, это не моё дело, - начал я издалека, - но мне по-казалось, что между вами…
Прочитав мою мысль, Лилит меня опередила:
- Тебя интуиция не подвела - он мой муж.
- А как он относится к нашим с тобой отношениям? – с опа-ской спросил я. – Наверняка, ему всё известно о нас.
- Не дрожи от страха. Все астральные сущности смотрят на половые связи с людьми, как на шахматную игру, в которой вы – пешки.
- Я думаю, что Самаэля выгнали из рая не только из-за од-ного яблочка, - желая узнать правду, намекнул я.
– Ты прав: когда Самаэль был ангелом, он охранял Эдем. Тогда у него вместо шести, было двенадцать крыльев. Однажды, во время отдыха Яхве, стремясь помочь Замыслу Господа, Самаэль сел на Его престол и стал заниматься божественными делами. Саваоф расценил такое поведение, как способ занять Его место и изгнал осеняющего херувима из рая. Вместе с ним ушла и я. Смешно сказать: от истории с яблоком пострадало одно лишь человечество и, можно сказать, ни за что.
- Немного что-то прояснилось, хотя тебе доверять полно-стью не стоит – можешь ввести в заблуждение, - глядя на странную почву, я спросил: - А что это за нейтральная полоса?
- Точнее сказать – разделительная. С нашей стороны стоят стражи ада, а с той стороны – стражи рая. Перейдя её, ты можешь попутешествовать ещё и на территории райского оазиса.
- А ты?
- Я туда не вхожа, - Лилит разочарованно развела руками. – Иди, я подожду тебя здесь. Кто ад прошёл, тому рай – как бальзам на израненную душу. Не стесняйся и пользуйся моментом. Неизвестно, когда тебе выпадет ещё такая возможность. Поспеши, в твоём мире скоро начнётся рассвет.
Пройдя несколько шагов, я оглянулся. Лилит удовлетворённо кивнула: мол, ты всё правильно делаешь. Я ускорил шаг и вскоре увидел на краю полосы сияющего ангела с белоснежными крыльями. В руках он держал огненный меч. Приблизившись к божественному созданию, я вежливо спросил:
- Мне можно пройти?
- Не вижу смысла – ты ведь душа живого человека, - отве-тил он деликатно. – Всё равно тебя там не пропустят.
- Чтобы сохранить себе жизнь, я пришёл к вам за советом. Не зря же говорят: попытка – не пытка. Может, пропустите?
- Ну, если за советом, то можно.
От радости я поспешил на аллею, вдоль которой росли ра-дужные цветы размером с человеческий рост. Они издавали благоухающий аромат и торжественную музыку. Шелковистая трава приветливо целовала мои ноги. Казалось, что вся райская флора поёт во славу Господа. Ощущалось необъяснимое ликование счастья.
На высоком холме возле узких ворот меня встретил боро-датый мужчина с нимбом над головой. «Святой, что ли?», - посети-ла меня мысль.
- Тут всё свято, - уловив мою мысль, ответил он. – Даже ка-ждая молекула воздуха здесь пропитана божественной благодатью. Поэтому тебе сюда нельзя. Ты сам догадываешься, почему – здесь не Эрмитаж для грешников.
- Конечно, я ожидал этого. Меня предупредили. А можно пару вопросов?
- Конечно.
- Я не знаю, как мне правильно поступить. Я грешен от пят по самые уши. Тёмные силы заманивают к себе в ловушку: мол, ты всё равно уже одной ногой в могиле, поэтому отдайся нам полно-стью и остаток дней поживёшь припеваючи.
- Мы все зачаты в грехе, но это не значит, что надо продолжать грешить, - поучительно ответил седовласый старик. – Остановись, начни жить праведно и тебе всё простится.
- Легко сказать - мой грех вряд ли простится, - и меня про-рвало на откровенность. – Дело в том, что я убийца. Плюс ко всему ещё и людоед. Я так привык к человечьему мясу, что и дня прожить без него не могу – аж в глазах темнеет от тяги к нему. Ломка, как у наркоши. Пробовал перейти на мясо животных, так от него меня тошнит – полное отвращение. Разве можно меня простить за то, что я, как хищный зверь, пожирал знакомых, с которыми вместе накануне пил водку и веселился?
- Один праведник сказал, что нет такого греха, который бы превысил Божье милосердие, - умудрено произнёс учёный муж.
- Хотите сказать, что мне можно надеяться на прощение?
- Если раскаешься, и не будешь повторять своих ошибок.
- Хм… Неужели так просто перевернуть измаранную кляк-сами страницу и всё начать с чистого листа?
- Конечно! На моём веку было много умирающих алкоголи-ков и наркоманов. На грани жизни и смерти они принимали веру в Иисуса Христа, и она вытаскивала их из могилы.
- Интересно, если мне удастся избежать при земной жизни уголовного наказания, оно автоматически не переместиться в потусторонний мир?
- В том то и дело, что – да. И наказание, которого ты избе-жишь на земле, придётся отбывать в аду. А там, поверь мне, сто-крат тяжелее.
- Я видел смертные души, которых после частного суда от-правляли в ад. Признаюсь честно, зрелище – не из лицеприятных.
- Тебя обманули – нашёл, кому верить. Тебе показали что-то типа камеры предварительного заключения. А настоящий ад будет после Страшного Суда.
- Ах, вон оно что! Я ожидал подвоха. Теперь картина прояснилась. Спасибо вам, - я благодарно сжал руку старца. – У меня словно крылья за спиной выросли. Разрешите напоследок хоть одним глазком глянуть на рай.
- Только одним, - добродушно улыбнулся святой отец.
Через щель приоткрытых ворот я увидел бассейн и барах-тающихся в нём радостных младенцев. Они ощутили посторонний взгляд и все повернулись в мою сторону. О, Боже! Это были дети, которых я погубил! От нервного потрясения меня охватила лихорадка. Что самое страшное – на их лицах сияли счастливые улыбки.
- Удивляет то, что они даже не злятся на тебя? – угадал святой.
- Если честно – да.
- Представь себе, что эти дети благодарны за то, что умер-ли с твоей помощью, потому что не успели совершить в земной жизни ни одного греха. Благодаря этому они здесь и находятся.
- Вы хотите сказать, что я, сам того не осознавая, выполнял божественную миссию и могу продолжать в том же духе?
- Вовсе нет, но знаю, если ребёнок при каких-либо обстоя-тельствах умирает – это Божий промысел. Значит, так надо. Пути Господни неисповедимы. Кто знает, может, на роду младенца было предначертано впоследствии стать инвалидом, пожизненно прикованным к постели?
- На земле ещё не рассвело? – меня интересовало уже со-всем иное.
- Начинает. Пора тебе спешить, - предупредил святой отец.
- Спасибо за науку. Я уверен, что благодаря вашему напутствию, я стану на истинный путь, - пожав его руку, я всё-таки решился спросить: - А вы случайно не Петр?
- Он самый.
- Значит, Священное Писание не врёт. Всё. Я исчезаю.
- Удачи.
Не успел я сделать несколько шагов, как услышал за спи-ной знакомый голос:
- Кадя.
Повернувшись, я увидел мать, с укором глядящую на меня:
- Мне разрешили с тобой повидаться. Как ты мог пойти на поводу этой дьявольской обольстительницы?
- А ты откуда знаешь?
- После своей физической смерти, подстроенной твоей чу-довищной любовницей, до трёх дней я находилась возле собственной телесной оболочки, а до девяти – в нашей квартире. Прощалась с родными и близкими, а также с обстановкой, к которой привыкла при земной жизни.
- Матушка, прости меня за Лилит, - начал я извиняться.
- Бог простит. Брось её, сынок. Иначе она тебя затянет в ад.
- Знаю. Поэтому сегодня же поставлю ей вопрос ребром.
- Сынок, ты - человек, а не зверь. Нельзя пожирать творе-ний, тебе подобных.
- Во мне точно, что жил ненасытный зверь. Поверь – я убью в себе этого монстра, - произнёс я, обняв матушку. - Как тебе здесь?
- Лучше, чем на земле.
- Мам, светает – мне надо спешить.
- Я понимаю. Беги. Я буду тебя ждать… здесь, - мать с на-мёком улыбнулась.
- Буду стараться, - чмокнув матушку в щеку, я ринулся на нейтральную полосу…
Лилит уже летела мне навстречу. Она схватила меня за руку, и мы понеслись сквозь параллельные миры к моему материальному телу…

11
Влетев в собственное тело, я ощутил себя ныряльщиком, вышедшим на берег в мокрой одежде.
- Ещё бы чуть-чуть, и ты мог бы опоздать, - пожурила Ли-лит, целуя меня в губы и одновременно растворяясь в утренних лучах солнца. – А теперь, после насыщенной ночи, с новыми сила-ми можно заняться любовью.
- Только не это, - замахал я руками. – Я люблю вступать в отношения с видимой женщиной, а с невидимкой - пропадает всякое желание. Да и насчёт сил ты не права: сейчас мне хочется только одно – спать.
- Как скажешь, дорогой, - согласилась Лилит, оставляя меня в покое.
- Погоди, - укрываясь одеялом, я остановил её. – Я не могу понять: мне всё это снилось или происходило на самом деле?
- А разве это не одно и то же?
- Возможно. Спокойной ночи, а точнее – доброе утро, - за-крыв глаза, я окунулся в небытие…
Но спал я недолго – какая-то сила подняла меня с постели и принудила писать эти строки. Смешно сказать: у меня покойник в ванной, а я бумагомарательством занимаюсь. Вечером позвонил Ефим и усердно напрашивался в гости.
- У меня сегодня вынужденный выходной, поэтому свежины нет, - я мягко отклонил его назойливый визит ко мне. – Пользуйся тем, чем я заполнил твои закрома. Я пока занят, но когда освобожусь, сам тебе позвоню…
В полночь раздалось кошачье мяуканье, а затем передо мной материализовалась Лилит. Сев ко мне на колени, она приня-лась возбуждать меня поцелуями. Не добившись нужного результата, очаровательная искусительница не выдержала:
- Эй, ты, новоиспечённый Гоголь, хватит сочинять записки сумасшедшего, – и, шутя, отвела мою руку от записей. – Пора лю-бовью заниматься.
- Когда так говорят, у меня угасает сексуальный аппетит, - предупредил я. – Будто призывают к выполнению запланированной работы. И вообще, целый год ты нагишом перед моими глазами вытанцовываешь. Пора бы хоть немного приодеться. Может, тебе мамашины шмотки померить?
- И буду похожа на бабку Ёжку? Нет, уж, дудки. Наслаждай-ся, дорогой: что естественно, то не безобразно.
- Чувствую, что ты ничего не дашь мне делать.
- Угадал, - лукаво улыбнулась соблазнительница и указала на диван: - Место!
- Слушаюсь и повинуюсь, - подыгрывая плутовке, я плюх-нулся на постель.
Лилит, как всегда, приняла позицию сверху. Целуя мою шею, она не к месту шепнула:
- Почему ты до сих пор не распотрошил покойника?
- Успею.
- Ты зря тянешь резину: родители убитого решили не ждать трое суток, а собираются с утра пойти в милицию и рассказать о пропаже сына и о ногте, найденном в мясе.
Я отстранил от себя Лилит и поднялся с постели:
- Твои возбудительные речи так приласкали моё ушко, что всё желание пропало.
- Извини, дорогой, не удержалась. Что ты намереваешься делать?
- Сдаваться.
- Как?
- А вот так! Надоело чувствовать себя папуасом из племени тумба–юмба.
- Тебя же посадят.
- Давно пора: людоед обязан сидеть в тюрьме!
- Но в подобных условиях мы не сможем с тобой общаться, - испуганно возразила Лилит.
- Значит, не будем общаться.
- Мечтаешь отмыться от грехов и увильнуть от ада? – при-близившись вплотную, дьяволица пристально посмотрела в мои глаза. – Ты ведь такой, как я – любишь свободу и независимость.
- Я хочу одного – завязать с убийствами.
- С основной целью – достигнуть высот рая, - дополнила мою мысль Лилит. – Допустим, ты попадёшь туда. Неужели, будешь покорным рабом целыми днями воспевать хвалу Господу Богу?
- А кто его знает? Может, в сравнении с адом, в этом и за-ключается счастье?
- Негодяй, - злобно прошипела моя любовница. – Ты меня предал. Какая же я дура - возлагала на тебя надежды.
- Какие?! – я чуть не рассмеялся – Может, ещё с тобой в ЗАГС сходим и скрепим подписями узы Гименея?
- Сволочь! – Лилит отвесила мне такую мощную оплеуху, что я опять оказался на диване в горизонтальном положении.
- Какая ты могущественная демонесса?! – ухватившись за больное место, вскочил я. – Ты - обыкновенная базарная баба.
- Добавки хочешь? – угрожающе прищурилась Лилит.
- Вон! – я рукой указал ей на выход.
- Наивный, неужели ты думаешь, что так легко от меня от-станешь? – злобно ухмыльнувшись, дьяволица направилась к двери и по ходу растворилась в воздухе…
К утру я закончил все свои записи и позвонил Ефиму:
- Ты ещё не ушёл на свой оптовый рынок?
- Нет, ещё дома.
- Когда соберёшься, попутно зайди ко мне.
- Ес, майн френд, - сфиглярничал брат...

12
Заметка Сержа.
Дочитав до конца дневник, я сидел долгое время в каком-то отрешенном состоянии. Хотелось понять: запечатлённые на бумаге события – выстраданная правда или складно выдуманная сказка? Не придя к определённому заключению, я набрал записанный на обложке телефонный номер. Узнав мой голос, Ефим снайперски попал в цель:
- Не терпится узнать о дальнейшей судьбе моего брата?
- М-да, - кратко ответил я.
- Начну с того момента, на котором прекратилось повествование дневника. Передав его мне, Аркадий почему-то передо мной извинялся. Говорил, что когда я прочитаю записи, то, возможно, сильно обижусь на него. Брат заранее попросил прощения, сославшись на то, что ему пришлось так поступить ради моего семейного блага. Взяв с собой на работу дневник, я, естественно, его не читал – некогда было. А когда, придя домой, начал читать – несколько раз стошнило. В порыве гнева, я побежал к Аркадию с горячим желанием начистить ему фейс, но дверь его квартиры уже была опечатана. От соседей я узнал, что его арестовали. Той же ночью мы с женой выкопали в укромном месте яму и перепрятали из гаража всю тушёнку. Целый месяц мы находились в состоянии тремора, но всё обошлось – следствие нас не коснулось. Видимо, заявители не посчитали нужным сдавать меня - двоюродного брата людоеда.
- Второстепенные детали меня меньше всего интересуют, - перебил я собеседника. – Что было дальше с Аркадием?
- Сначала его поместили в психиатрическую клинику закрытого типа. Брат ни разу не упомянул имени Лилит, поэтому медкомиссия вынесла свой судьбоносный вердикт – Аркадий оказался вменяемым. Естественно, состоялся суд. На вопрос судьи: зачем убивал женщин? Он ответил, что ощущал себя чистильщиком мирового масштаба – уничтожая проституток, будто очищал планету от блуда. Его осудили. Он – ПЛС.
- Что это такое?
- Пожизненно лишённый свободы.
- А где он отбывает наказание?
- В Енакиевской исправительной колонии максимального уровня безопасности, которая расположена в посёлке Еленовка.
- Вы ездили туда?
- Да, я хотел добиться свидания с братом, но мне не разре-шили, потому что как раз тогда Аркадий загрыз своего сокамерника, точнее – не он...
- Что? – от услышанной новости я чуть не свалился со сту-ла. – Подробнее можно?
- Всё там есть, - Ефим сделал небольшую паузу. – Забыл вас предупредить – в тетради малява от Аркадия.
- Как она выглядит?
- В виде тонко свёрнутой бумажной полоски. Её за прилич-ную мзду передал мне надзиратель. В ней полностью описан этот случай. Прочитав её, вы многое поймёте.
На столе я увидел упомянутую полоску, которую во время увлечённого чтения принял за закладку и машинально отложил на стол в сторону.
- Да, я обнаружил её, - сказал я. – Пожалуй, я прочитаю её позже. Расскажите мне о тюрьме.
- Тюрьма, как тюрьма. В ней на данный момент содержится около одной тысячи отморозков: маньяки, насильники, убийцы, лю-доеды. Свет в камерах горит круглосуточно, потому что заключён-ные под постоянным видеонаблюдением. Через каждые пятнадцать минут проверка с докладом дежурного по камере. В каждой камере находится не более двух сидельцев. Хотел добавить насчёт загрызенного сокамерника: тогда брату в камеру подселили заказного убийцу. Заказчики – близкие родственники одной из жертв Аркадия. Но у них ничего не получилось. Как всё произошло, вы узнаете, прочитав «маляву». В данный момент брат сидит в камере–одиночке. Ну, а сам-то дневник подойдёт для публикации?
- Окончательно я решу, ознакомившись с так называемой вами малявой. Если честно, когда я читал тетрадь, воспринимал всё написанное, как бред больного воображения. А общение вашего брата с Лилит и с демонами в потустороннем мире вообще из области мистики, в которую сложно поверить.
- Как в это не верить?! Все факты налицо: Аркадий убивал человекоподобных? Да! Съедал их? Да! Сидит за это? Да! Что в его голове варилось, известно только Богу. А может, и… дьяволу. А сколько таких сумасшедших, которые по приказу потусторонних голосов совершают ужасные преступления?!
- Учитывая эту особенность, мне кажется, что ваш брат не только страдал шизофренией, спровоцированной раздвоением личности, но и обладал сильным воображением.
- Может быть. Недавно я консультировался у психолога, и он сказал, что людоеды – сексуально ненормальные люди. Съедая женщин, мой брат как бы побеждал в себе комплексы неполноцен-ности. При этом он ощущал прилив сил и эйфорию. Я помню, как ещё в детстве он перед девчонками будто язык проглатывал.
- На сегодня, пожалуй, хватит. Мне не терпится прочитать маляву. Если возникнут вопросы, я вам позвоню. Всего доброго.
- И вам не хворать…

13
«Малява» Аркадия.
Мне подселили в камеру сидельца. Вроде бы он общитель-ный, анекдоты сыплет налево-направо, зато косяки на меня кидает как-то по-волчьи. Он уморил своими россказнями так, что я после отбоя сразу выключился. Очнулся от странного шума. Открываю веки и вижу своего сокамерника в застывшей позе. В его руке – ложка с заострённой ручкой. Глаза несостоявшегося убийцы – навыкате. Судя по выражению лица, можно предположить, что ему невидимой рукой зажали рот.
- Тебя чуть не грохнули, а ты дрыхнешь без задних ног, - услышал я знакомый голос.
- Лилит, ты как здесь? – забыв про прежние обиды, я обра-довался.
- Да вот, мимо проходила - решила заглянуть по старой дружбе, - пошутила она.
- Спасибо тебе. Ты всегда появляешься в нужный момент.
- Не стоит благодарностей. Задави этого подонка! – прово-цировала меня бывшая любовница на очередное преступление. - Его подослали убить тебя.
- Нет, Лилит. Я дал себе зарок не баловаться со смертью.
- Так что, оставить его в живых, чтобы он, завалив тебя, привёл заказ в исполнение?
- Пусть будет лучше так. Значит, я заслуживаю смерти, но руку на человека больше не подниму.
- Тогда это сделаю я! – гневно произнесла Лилит.
Сокамерник упал на бетонный пол и забился в конвульсиях. Я сидел на шконке потрясённый и не мог сдвинуться с места. Вскоре страдалец утих. Из ранки на его шее показалась кровавая струйка и сразу исчезла. Видимо, Лилит её слизала.
- Ты что, высосала из него всю кровь? – я задрожал от страха.
- Она ему не нужна – отморозок не достоин жизни. Забудь о нём, - я ощутил нежные прикосновения на плечах. – Давай поговорим о нас. Я так соскучилась. Иди ко мне.
- Лилит, скоро проверка. Я не люблю, когда за мной следят, - я прижался к невидимой гостье.
- Мы успеем – у нас в запасе целых десять минут!
- Всё равно, я так не могу. Когда что-то делается впопыхах, то и получается не по–настоящему. Будто украл что-то.
- Я тебя понимаю, но и ты меня должен понять – мне ласки хочется, нежности. Ты не ценишь тех, кто тебя любит.
- Ты меня любишь? – не веря, спросил я.
- А почему ты сомневаешься?
- За что, за какие заслуги можно любить людоеда?
- Я сама не святая. Любят не за что-то, а потому что любят.
- Наша последняя встреча закончилась отнюдь не на дру-жественной ноте.
- Всё верно – ты осмелился пойти против меня. В порыве гнева, я хотела тебе отомстить, но не смогла: привычка – страшная сила. Со временем, я всё осмыслила и даже возгордилась тобой – ты поступил, как настоящий мужчина.
- Прости меня, - вырвалось из моей груди. – Я не смог тебя сделать счастливой.
- Глупец, для меня счастье – быть с тобой рядом. Как тебе здесь?
- Нормально. Лучше, чем на воле: полный комфорт, трёхразовое питание и работать не надо. Так можно сидеть несколько жизней.
- Я рада за тебя.
- Чему радоваться? Это лишь самообман. Я всё вру. Разве может птица наслаждаться жизнью в клетке?
- Согласна с тобой, такие же ощущения мне приходилось испытывать когда-то в Эдеме.
- Лилит, извини, но тебе пора уходить. Сейчас прибегут надзиратели и будут ногами вышибать из меня какую-то правду. Мне не хотелось бы, чтобы ты стала свидетелем этой сцены. Вдруг ты не выдержишь и опять, кого-то убив, наделаешь глупостей.
- Как скажешь, дорогой. Прощай и помни – я всегда с тобой.
Мы на прощание поцеловались, и Лилит, по-кошачьи мяук-нув, ушла… навсегда. По крайней мере, последующие несколько дней не появлялась. За странное убийство сокамерника (труп без крови – сенсация!) меня даже не били. Правда, следаки допросами достали. Пришлось «признаться», что сам обескровил жертву. Не буду же я на смех всей тюрьме сдавать свою невидимую любовни-цу? Опера, конечно, не верят. В том, что всё гладко улеглось, вижу промысел Божий. А может, не Его, а кого-то иного?..
Братка Фима, не переживай, у меня всё тип-топ. А если что-то будет не так – сделаю, как надо. Я же живчик.
Самаэль! Асмодей! Лилит! Простите меня за беспокойство и за использование вашего внимания. Отец наш Небесный Иегова и Сын Божий Иисус Христос, если можно, простите мои прегрешения. А также все жертвы, которые пострадали от моей руки, простите… если сможете.
Ваш ласковый и нежный зверь Аркадий.

14
Послесловие Сержа.
Я закрыл тетрадь и окунулся головой в мысли. «Быть или не быть?», - вот в чём вопрос. Издавать или не издавать? Появи-лась иная, провокационная мысль: а мне ли судить об этом? «Не судите, да не судимы будете», - кстати, вспомнилось мне. На вкус и цвет товарищей нет. Если мне что-то не нравится, то это не значит, что другой человек будет думать так же. Решение принято – выставлю дневник людоеда на суд читателя, а время само расставит все точки над «i».
Я поднялся и распахнул окно. На улице – цветущая весна. Каждое пробудившееся от зимней спячки растение радовалось наступившему теплу. Птички весело щебетали. На лицах людей - довольные улыбки.
Как страшно это потерять, как больно это больше никогда не увидеть! Коварная болезнь вплотную приблизила меня к последнему рубежу. Я не знаю, что со мной будет завтра, через час, через минуту. А если взять и поверить откровениям Аркадия в то, что, выйдя за пределы земной жизни, можно попасть потусторонний мир и продолжить своё существование в ином статусе? Свежо предание, да верится с трудом…
Знаю одно: надо жить именно сейчас, надо ценить каждое мгновение, подаренное Господом, и, ни в коем случае не отнимать жизнь у других. Будьте счастливы, мои дорогие! Мир вашему дому! Храни вас Бог! Всех вам благ!
17.04.2017 г.