ОБ ОТЦЕ

ЗВАНИЕ - РЯДОВОЙ

«22-го июня ровно в четыре часа
Нам сообщили, что Киев бомбили,
Что началася война…» -

Когда эту песню отец вспоминал,
На глазах у него появлялись слёзы.
Тогда я, конечно, не понимал –
Так отзывались военные грозы.

Это отрывок из стихотворения, которое я посвятил своему отцу Лашманову Ивану Максимовичу, 1918 года рождения. Двадцать два года, как нет его, я сам уже далеко не молод, но память о нём до сих пор жива.
Первое, что я помню – это страшный след от раны на его левом предплечье, оставленный немецкой разрывной пулей. По словам отца, рана выглядела так ужасно, что он даже просил своего однополчанина отрезать руку, но тот отказался, а в госпитале врачи спасли её, пришили, так сказать. Это было в первый год войны, когда отец был связистом. Его оружием были винтовка и катушка с кабелем, а он отвечал за постоянную и устойчивую связь со штабом части и командованием. Во время боёв линия часто выходила из стоя из-за осколков и вражеских диверсантов, Одного из них отцу удалось задержать, а медаль «За отвагу», кстати, он получил только в 1956 году!
После госпиталя отец попал в 150-й Отдельный батальон разминирования, потом 205 Отдельный отряд разминирования, где и служил до конца войны. В детстве я мало интересовался военной биографией отца, правда, гордо носил его медали, как помнится, За взятие Кенигсберга», «За Победу над Германией», ещё одну «За отвагу» и другие юбилейные награды. Став постарше, я стал расспрашивать отца о его боевом прошлом. Оказалось, он участвовал в освобождении Белоруссии, Прибалтики и дошёл до Германии.
Но особенно меня интересовала тема разминирования. От отца я узнал, что «сапёр ошибается только один раз!» и что мины бывают противопехотные и противотанковые. Он, например, рассказал о немецкой мине в деревянном корпусе с семью взрывателями, о немецкой «прыгающей мине» Сми-35, о различных хитростях, которые применяли враги, чтобы нанести нам наибольший вред – о детонирующей сетке, о минах с часовым механизмом. «Зайдёшь в дом, где находился немецкий штаб, - рассказывал он, прислушаешься и слышишь тиканье часов, а в глаза бросается место свежей побелки – значит, там мина!» Внимательный взгляд помогал обнаружить заряд с химическим взрывателем. Самыми коварными были финны, признавался отец. «Занимаем городок, видим брошенный велосипед, столик, бутылка водки, на горлышке коробок советских спичек. Кто-нибудь берёт велосипед, несколько метров проведёт его – всё нормально, только сел – и взрыв! Взял коробок спичек – бутылка «водки» самовоспламеняется! Чиркнул спичкой – оторвало один-два пальца… «Пап, а ты наступал на мину?» - «Один раз… И место было как бы не походящее для минирования, но я ошибся - наступил, услышал хруст и пошёл вперёд. Не стал даже смотреть…Напарник потом сказал, что мне повезло, что почва от дождя размякла, а мина лежала на боку и легко вошла в неё…»
Рассказывал отец, какую картину они видели, когда выбивали фашистов из деревень и сёл: пожарища, виселицы, трупы замученных жителей, включая детей, женщин и стариков, говорил о ненависти к захватчикам, которая охватывала наших солдат, об их желании отомстить и добить врага в его логове…
Надо ещё сказать, что когда отец вернулся с войны, на расспросы земляков он всегда отвечал уклончиво: «Всяко бывало!» Но у всех вызывало удивление, что во время ходьбы он постоянно смотрит на землю, как бы проверяя, нет ли там мин…
19.04.2017
P.S.К сожалению, ни фотографий, ни документов у нас не сохранилось. Всё, что было. несколько лет назад я отдал в Краеведческий музей пгт Краснозёрское Новосибирской области, где проживала наша семья…