Т. №27. К ЧЕРТУ НА КУЛИЧКИ.

----У нас в городе, /боюсь, вы не поверите/, таксисты не берут два счетчика….. Нет, брать то они родимые берут, /куда же они без двух счетчиков/, но не всегда… Нет даже не так… Есть в году, один такой день, /бывший великий государственный праздник/, накануне которого, все таксисты нашего города, ни за какие деньги, не согласятся что бы вы дорогой пассажир, едучи даже в самое отдаленное, труднодоступное, и даже криминогенное место, рассчитываясь за проезд, заплатили им, /как это обычно принято/, два счетчика….. Не верите? Да ради бога, приезжайте к нам в день накануне 1го мая, и я буду самым последним лгуном на всем белом свете, если хоть один бомбило, возьмет с вас лишнюю копейку, кроме тех, что положено по счетчику.
----Если вы по наивности думаете что дело здесь в так называемой солидарности трудящихся, /пик которой и приходится как раз на вышеупомянутый день/, то вы очень и очень ошибаетесь, как говориться: солидарность, солидарностью, а деньги еще никто не отменял….
----Нет, дорогие мои все не так просто!
И что бы всем все стало ясно, вначале, сделаем небольшое, /так сказать лирическое отступление/, хотя в нашем случае, слово лирическое боюсь нужно заменить, на слово - мистическое.
---- И так: Нашему поколению, хорошо знакомо слово – лагерь, /я имею в виду это слово, в его хорошем смысле/, /не путать это же слово, но в смысле плохом!/. А именно, пионерский лагерь - светлые воспоминания, о котором я думаю, каждому до сих пор приятно шевелят душу нахлынувшими воспоминаниями. И костер, и линейки, и алые галстуки, и массовки, и первые робкие прикосновения к совсем еще юной, но, тем не менее, уже прекрасной половине человечества, и как одно из пренепременных атрибутов этой самой пионерской, жизни, /ночной ее части/ - страшных рассказах. От которых кровь холодела в жилах, и после которых, даже самые храбрые пацаны, /не говоря уже о девчонках/, на улицу в туалет, меньше чем втроем никогда не ходили, а то и вовсе в ведро или в тазик…
---Истории эти особым разнообразием не отличались, и часто просто звуча из уст разных рассказчиков, повторялись один к одному, /про черные руки, и черные гробы, про мертвецов и вампиров, про страшные, переворачивающиеся диваны/, от одного воспоминания о которых, все пирожки с ливером в лагерной столовой оставались как один нетронутыми…
И главное ведь, во всех этих страшилках совсем не содержание, а сама атмосфера, настроение, так называемая аура,/ночь, все присутствующие под простынями, как цыплята, собравшиеся вокруг наседки, которая по совместительству является и рассказчиком/, во время которой любой шорох, а уж тем более чей-то внезапный крик приводил присутствующих в такое оцепенение, о котором не мог мечтать даже сам старик Хичкок.
----Вот нечто такое же, по царящей атмосфере, по ауре, иногда происходит уже в наше время то в одном, то в другом таксопарке, а то и вообще где нибудь в пивнушке или в подворотне, с той лишь разницей, что роль наседки выполняет взрослый абсолютно седой мужик, а в качестве пионеров, /слушателей/, выступают взрослые и не очень мужики. Которые, очень внимательно, буквально внимая каждому слову, слушают его рассказ, и по его окончании, в гробовой тишине, в большинстве только пожимают плечами,/кто верит, кто не очень/, но результат этого общения, на лицо, а именно то о чем я вам уже рассказывал. В канун 1го мая, /все верящие или не верящие в рассказанную им историю/, /которая в свое время взбудоражила всю таксующую братию, ни за какие деньги не берут эти самые /логичные, но незаконные деньги/.
---Вот теперь можно попытаться и рассказать эту /кто-то скажет невероятную/, историю, /по его же словам произошедшую/, с неким Иваном, бомбилой из нашего города. Правда это или нет, не мне судить, но то, что знаю я, и что может подтвердить любой житель нашего города, после того, /необъяснимого мистического случая/, в нашем небольшом городе, раз в году, работают самые честные таксисты в мире…
*****

-----Возле подъезда остановилась волга с шашечками на крыше, из нее вылез длинноволосый, бородатый мужчина в кепке и кожаной куртке, прикрыл дверцу, и не закрывая /кто на такую рухлядь позариться/, направился к входу. Открыл скрипящую дверь и легко взбежал на второй этаж. Вошел в квартиру, разулся, разделся и первым делом направился в кухню к холодильнику, открыв который, и заглянув вовнутрь, он встал как вкопанный. Казалось, его разочарованию и возмущению нет предела.
А в это самое время, в ванной как раз заканчивала принимать душ женщина лет сорока. Она взяла с вешалки махровое полотенце, вытерла для начала волосы, после чего обула тапки, и никого не стесняясь, /да и кого можно стесняться в пустой квартире/направилась в кухню, попить чайку с травками. Продолжая по пути вытирать волосы, она вошла в кухню с опущенной головой. И вдруг, впереди себя она увидела ноги. Ужас сковал все ее тело. Она, еле сдерживая себя, что бы, не закричать, стала медленно поднимать вверх голову, и увидела Ивана, который стоял перед нею с видом ребенка которому был обещан подарок, и о котором забыли.
----Клава, я не понял, а где же борщ?
Слово борщ, да и сам вопрос, она уже не слышала, так как потеряла сознание, сразу после того как услышала свое имя из уст ожившего мертвеца.…
Приблизительно такою же была реакция и диспетчера в гараже, когда пол часа назад, Павлюк, просунул ей в окошко путевку, выручку за смену, и поздравив с наступающим праздником, исчез точно также неожиданно, как и появился. От глубокого обморока ее спасло только то, что она не стояла как Клава, а сидела за столом, и, ткнувшись лицом в журнал, очнулась и тут-же стала звонить начальству. Первыми ее слова были следующие: Андрей Васильевич, вы только не подумайте что я того, свихнулась! И после небольшой паузы: Павлюк воскрес!
*****
----Шел мелкий, противный дождь. Именно такой, какой обязательно бывает, когда вы по какой либо причине забыли зонт, и теперь вынуждены раскисать под этим холодным душем, бредя, по каким ни будь своим неотложным делам, или просто ожидая, что-либо, например автобус. Мало того, что шел дождь, и не было абсолютно негде от него укрыться, так еще и как-то вдруг неожиданно потемнело, и, не смотря, на то, что часы показывали еще день, складывалось впечатление, что уже если и не ночь, то, по крайней мере, вечер уж точно. Среди несчастных, застигнутых в это время дождем, и ожидавших автобус, стоял абсолютно ни чем не приметный мужчина неопределенного возраста, одетый в длинный кожаный плащ, без головного убора, уже, по-видимому, куда-то опаздывающий. Заметно это было по тому, как он нервно расхаживал в зад, и вперед, при этом то и дело, подкуривая одну сигарету за другой, и поглядывая на часы. Вдруг вдали сверкнули фары приближающейся машины. Машина двигалась на большой скорости и в сторону противоположную той, куда ждали попутный транспорт, стоявшие под дождем люди. И вдруг, мужчина, рывком отделился от толпы, сделал несколько широких шагов, волоча за собой левую ногу, и вышел прямо под колеса едущей Волге.
*****
-----Не дай бог самоубийца! Только успел подумать водитель. Слова эти относились к высокому, худому мужчине, который, вдруг как призрак появился из темноты на проезжей части. Водитель такси, еле успев затормозить, выругался матерно, и засунув руку между сидений, пытаясь нащупать там верную подругу любого таксиста – монтировку.
----Тебе что камикадзе, жить надоело? Выскочив из салона, размахивая огромными кулаками, в одном из которых при свете фар, блестела монтировка, озвучил свое возмущение водитель. А абсолютно хладнокровно, и невозмутимо, стоявший, в опасной близости перед капотом автомобиля мужчина, выслушал все оскорбления угрозы и проклятия, адресованные в его адрес, и по их окончании, лишь негромко сказал: ----Слушай командир! Не ори, а лучше отвези меня на Лысую гору, /именно так, назывался небольшой поселок километрах в десяти от того самого места, где происходила их милая беседа!/. Видя, что он имеет дело с человеком явно не из робкого десятка, водитель чуть сбавил обороты, и отказал ему. ----Да нет ты что, мне домой пора, к тому же ночь на дворе, я тебя знать не знаю, а места там глухие, дикие, а люди сейчас сам знаешь какие… Нет, не могу! И не уговаривай!
Не нужно было быть великим психологом, что бы понять, что все причины, которые, он приводит с целью отказа, на самом деле, это все так, /для красного словца/, а на самом деле, водитель просто набивал себе цену.
---Пешеход тем временем, очень внимательно выслушал все его аргументы, и как будто ничего и не слышал, продолжил: Послушай мужик, ну будь мужиком! Ты войди в мое положение, меня там 12ть блядей заждались, а я тут уговариваю тебя как целку…
---- Ты что, половой гигант? Удивился услышанному водитель?
----Ну да! Что-то вроде того! Ответил пассажир!
----Ну, раз так, ладно, давай, /как бы проявляя в данном случае, только чисто мужскую солидарность/, сказал водитель.
---- Два счетчика платишь, тогда повезу!
----А почему два? Искренне так удивился пассажир.
----Вот чудак человек! А обратно я без пассажира, поеду, должен же я что-то за пустой пробег заработать! Логично?
----Логично, то оно логично, но ведь это же не законно! Удивленно произнес странный пассажир.
----А у нас в стране, с видом знатока продолжал таксист, считай все, что нормально или логично, почему-то обязательно незаконно. Короче! Не нравится? Не законно? Не хочешь два счетчика платить, тогда отойди с дороги, и ищи другого дурака!
----Ладно! Ладно! Не бузи! Два так два. Поехали. Разворачивайся!
Ехали молча. Когда приехали на место водитель затормозил, и внимательно, осматриваясь по сторонам, поинтересовался: Ну и где твои сладкие девочки?
----Отсюда не видно! Ответил пассажир, вынул из кармана бумажник и стал отсчитывать деньги. Тем временем водитель, услышав презренное шуршание банкнот, улыбаясь, спросил:
----Небось, мешок Виагры, придется сожрать, что бы всех их путём того, - оттрахать? На что, странный пассажир, тоном, которому можно, и почему-то хотелось сразу же поверить, ответил, что кроме его двенадцати шлюх, он легко, смог бы еще и всю Виагру, /все составы/, в полном составе, оттрахать, без Виагры.…
Расплатившись, и уже вылезая из салона, пассажир вдруг поинтересовался:
----И что, за два счетчика, действительно поедешь куда угодно?
----Да. Ответил водитель, пересчитывая деньги.
----А за три? Продолжал интересоваться пассажир.
Немалая сумма, легла в боковой внутренний карман, и таксист, радостный, от халявного заработка ответил:
----За три! Да я за три, хоть к черту на кулички!
----Ну что же, к черту так к черту! Чуть слышно прошептал пассажир, и протянув руку, включил радио. Звучавшая песня, тут-же прервалась экстренным выпуском /последних банковских новостей/. После оглашения курса гривны, по отношению к доллару США, на сегодня, установленного Национальным банком, вновь зазвучала прерванная мелодия. Пассажир тем временем извлек из кармана калькулятор и стал быстро что-то подсчитывать, дублируя производимые операции голосом. 23000 умножаем на европейскую цену бензина, /которая если кто не знает, одновременно является ценой за каждый километр пути/, и полученную сумму умножаем на три… После чего из внутреннего кармана, своего плаща, достал самое обычно на первый взгляд портмоне, из которого каким-то просто фантастическим образом, /как кролика из шляпы/, извлек несколько новеньких, /еще в упаковке Национального банка США/ пачек сто долларовых банкнот, бросил их на переднее пассажирское сидение, /должно хватить туда и обратно подумал он / и сказал:
----Ну что же, к черту, так к черту? После чего пожелав, Bon woyashg! захлопнул дверь. Водитель, включил левый поворот, сбросил спидометр на ноли, развернулся, и помчался домой, где его ждал борщ, с ребрышками, /он утром заказал жене/, и в холодильнике, в морозилке лежала бутылка Посольской, которая должна была поставить жирную точку в его сегодняшнем, вне всякого сомнения, удавшемся вечере. Спустя двадцать минут, он въехал в город, на первой же попавшейся заправке залил полный бак, и поехал прямо, /сначала проехав мимо своего гаража, затем, мимо своего дома и покинув пределы города, выехал на трассу Москва - Симферополь, направившись в сторону столицы России. Проехав первую сотню километров, он остановился, что бы отлить. Пока он извлекал, отливал и прятал, по радио как раз прозвучали сигналы точного времени, оповещавшие, что наступила полночь, а следом за ней наступил новый день – 1е Мая, Международный день солидарности трудящихся.
А потом, из Москвы по АМУРУ, в Казань, из Казани в Уфу, потом Челябинск – Омск - Новосибирск – Кемерово – Ачинск – Красноярск – Канск – Иркутск – Улан-Удэ – Чита – Невер. Потом по ЛЕНЕ – Могоча – Тында – Томмот. Потом по КОЛЫМЕ - Якутск – Хандыга – Усть-Нера – Сусусам – и наконец, столица Колымского царства - Магадан. Когда он подъехал к величественному зданию, недавно построенного Кафедрального собора Троицы Живоначальной, спидометр показывал 11757 километров. Было 10е июня. Он вышел из машины, вошел в правую часовню, купил 13ть свечей, зажег их, поставил перед ликами, как мог, помолился собакоголовому Христофору, /покровителю путешественников и бродяг/, и вышел. Затем сел в машину, включил левый поворот, развернулся, и поехал обратно. Не забыв, остановится возле одного из Магаданских пунктов общественного питания, в котором он купил именно кулич, не спеша, как бы совершая некий ритуал, медленно, вдумчиво, откусывая, хорошо пережевывая, съел его, запивая брусничным компотом, и уже только после этого, так сказать с чувством выполненного долга направился домой. На вопросы, таких же бродяг водил, /в столовых, гостиницах, и иных забегаловках/, куда путь держишь? Он, обычно не задумываясь, отвечал – ПРЯМО! Когда через чуть ли не без малого три месяца, он вернулся домой, на спидометре его автомобиля, красовалась цифра 23514 км, а в кармане, осталась, как раз его дневная выручка, за тот злополучный день, плюс стоимость проезда до Лысой горы, и обратно, /два счетчика/.
Самое поразительное, что за всю его поездку и туда и обратно, ни на таможнях, ни на многочисленных постах ГАИ, как на стационарных, так и на передвижных, его никто не разу останавливал, хотя иностранные номера его автомобиля, в соседнем /братском/, государстве никогда особым почетом не пользовались, и, как правило, являются лакомой добычей для гаишников. За всю его поездку, ни разу у него, ни что не сломалось, ни разу не заглох мотор, ни разу не пробил скат, ни разу его никто не подрезал, и даже все бандитствующие элементы, которые ищут пропитание на дорогах, обходили его авто, и его самого как черт ладан.
Но вернемся назад.
----Когда Ванечка не приехал с ночной смены, Клавдия, его жена, как бы учуяв что-то неладное, позвонила в парк, потом обзвонила всех друзей, знакомых, разбудила начальство. Удалось выяснить только то, что в парк он не возвращался, и где сейчас никто не знает. Ты чего Клавдия паникуешь, раньше времени? Найдется твой Иван, может, где обломался, или гвоздей нахватал, в дороге все бывает, отремонтируется и явится твой ненаглядный, чего почем зря людей тормошить, будет утро все выясниться.
----Наступило утро, но ничего так и не выяснилось, пропал водитель вместе с машиной, как сквозь землю провалился. Даже менты не стали ждать трое по закону положенных суток, а сразу же забили тревогу. Обзвонили все и больнички и морги и в районе и в области, никаких следов. Таксисты, как известно, относятся, к так называемой группе повышенного риска, людям, которые чаще других, подвергаются насилию, /желающих, прокатиться с ветерком и не заплатить, или отобрать выручку, или автомобиль, а то и прибить водителя/, таких у нас всегда хватало и хватает. Короче, объявили его, и его машину в розыск, а жене пообещали, что как только появится какая либо информация, о ее муже, ей тут-же сообщат. Но Иван как сквозь землю провалился.
А спустя ровно восемьдесят дней, как вы уже помните, 21 июля, возле подъезда остановилась волга с шашечками на крыше, из нее вылез длинноволосый, бородатый мужчина в кепке и кожаной куртке, прикрыл дверцу, и не закрывая /кто на такую рухлядь позариться/, направился к входу….
---Иван сначала все ни как не мог взять в толк, почему это все с кем он общался, делали большие глаза, и кто больше кто меньше теряли дар речи. А когда ему самому таки, наконец, втолковали, что сегодня ни какое не 1е мая, а 21е июля, пришла его очередь сделать большие глаза и потерять дар речи. Шок от услышанного, был столь велик, что у него случился нервный срыв. В его голове что-то перевернулось, и врачи, регулярно, обследовавшие водителей на предмет профпригодности, в своем вердикте, были единогласны, и непоколебимы. Единственное, чем он еще в состоянии управлять после случившегося это метла. Иван в принципе особо и не возражал. Зарплату ему, назначили хорошую, как ни как пострадал на боевом посту, при выполнении профессиональных обязанностей. И вот уже скоро как три года он самым добросовестным образом мел территорию гаража, и боялся машин с шашечками, как черт ладана.
---А каждый год, утром после Вальпургиевой ночи, где-нибудь в укромном местечке, собирались водители, те, кто был не занят на трассе, и в который уже раз, раскрыв рты, выслушивали его невероятную историю. И обычно, из тех, кто ее слышал, редко, кто отваживался на следующий год, в эту самую чертову ночь брать с клиентов два счетчика, за туда, и за обратно. А иногородние пассажиры, те обычно удивлялись, что с них не дерут двойной счетчик, наверное, какая ни будь благотворительная акция, рассуждали они, или на трассе столичный контроль с подсадными утками, /читай пассажирами/.