Идеальное преступление или призрак в белом халате

Глава 3. Природный баланс.

На втором курсе все судачили только об одном: Таня Скворцова, староста нашей группы, не просто взяла шефство над Игорем Николенко, неудачником и двоечником. У них роман!
Причем роман, достойный шекспировских страстей. Ее родители выступили против их отношений. Даже хотели переводить Таню в другой ВУЗ.
Я недоумевала: что нашла красивая, умная Таня в недотепе и неряхе Игоре? Все-таки, моя теория верна: в природе должен быть баланс и эта пара, в которой она-прогрессивная девушка, а он-законченный неудачник, с моей точки зрения, была идеальной. Вот если бы оба были умниками, или растяпами, это было бы банально.
Марта была солидарна со мной в нелюбви к банальности.
-почему ты ненавидишь Белку? Что плохого она тебе сделала?-спрашивала ее я.
-просто я не люблю все банальное, серое и посредственное. А она именно такая.
Да, именно такой она и была. Типичная Лера Ветрова, порой вызывающая отвращение своей прилежностью и чистоплюйством. Я действительно испытывала к ней отвращение, когда видела, как она сидит на семинаре, словно первоклашка, сложив перед собой тонкие руки с длинными светлыми волосами, торчащими во все стороны, У меня вызывал раздражение по осени ее неизменный красный берет блином и облезлое серое пальто.
Наверное, она была хорошенькой, даже симпатичной, но толстый слой банальности, покрывавшей ее с ног до головы, мешал это рассмотреть.

Я, кажется говорила о романе, закрутившимся между Таней и Игорем. Однажды, когда я уже была знакома с Марией Яковлевной, мне в голову пришла мысль: а что, если все влюбленные несчастны для того, чтобы соблюсти все тот же мировой баланс? Любовь-огромное счастье. Поставьте на другую чашу страдание-и весы уравняются.
Марию Яковлевну выдали замуж без любви, она обрела любовь лишь когда потеряла близкого человека. Между Таней и Игорем любовь, но близкие мешают их сердцам воссоединиться.
У природы свои законы... Законы, непостижимые для человеческого разума... Порой такие жестокие...

Половина второго ночи. Я возвращаюсь в ординаторскую. На моей кушетке спит сын только что спасенной мною женщины. Видимо, ночная медсестра не нашла другого места, чтобы уложить ребенка спать.
Все мои мечты о том, чтобы вздремнуть, рассыпались прахом.
Ну что ж, с этим спящим ангелочком в помещении мне спокойней. Я почти не чувствую дыхания притаившегося в темноте монстра-призрака. Этот ребенок, мать которого я спасла, словно отпустил мне грехи.
Я ведь тоже хотела когда-то ребенка, сына. Но этим мечтам не суждено было сбыться.
Я снова подхожу к окну и смотрю в окна родильного дома.
Когда родилась эта привычка-задумчиво глядеть в окно? Наверное, после поступления в университет. Окна его зданий были просто огромными и я получала истинное удовольствие, поднявшись на всегда пустующие верхние этажи, смотреть вниз, на город.
Привычка не спать по ночам во время дежурства укрепилась во мне уже давно, однако в этой тишине и темноте проносятся в моем сознании обрывки снов, переплетаясь с моими мыслями.

Вспомнилась мне студенческая вечеринка по случаю "экватора" учебы, которую Марта организовала в одном из клубов.
Два наших одногруппника-Антон Караваев и Андрей Венедиктов-зубрилы по всем меркам, которые между зубрежкой совершали тщетные попытки найти себе девушек,-упрашивали Марту взять их с собой. Но она оставалась глуха к их просьбам.
Она долго готовилась, продумывая все детали.
-я пригласила ребят с нашего и других факультетов. Только самых достойных! Смотри, ты должна быть на высоте!
Самыми достойными, в ее понятии, были представители "элиты"-дети богатых и влиятельных родителей, кроме которых Марту никто не интересовал.
-Просветов тоже будет?-осторожно спросила я.
-ты что, этот зубрила никогда не пойдет на такую вечеринку! Наверное, побоиться просрамить честь белого халата или отцовского мундира-язвительно ответила она.
"Зубрила"-назвала она его. Никакой он не зубрила. В моем понимании, зубрила-это синий чулок вроде Леры Ветровой.
Артем же был другим. Одевался он стильно, ездил на пары на авто. Но в то же время, он был подающим надежды студентом, капитаном университетской сборной по футболу и просто всеобщим любимцем.
Студенты из "золотой молодежи" любили его за то, что он один из них-сын профессора, модник и красавчик.
Зубрилы его уважали за то, что он не прикрывается папиным именем, честно получает неуды и пересдачи, посещает отработки наравне со всеми.
Нейтралитеты считали его своим в доску, потому что он не погружался в учебу с головой, но и не филонил.
Даже "неприкасаемые" относились к нему с уважением потому что он не задирал перед ними нос.

Я помню случай, когда мы сдавали зачет по общей хирургии. Зачет принимал сам декан, профессор Просветов.
Когда Артем стал отвечать ему билет, студенты затихли, отложили в сторону свои ручки, листы и шпаргалки. На ринге были двое-отец и сын. Всем было интересно-кто кого?
Артем, почти всегда блиставший знаниями, на сей раз мямлил что-то неразборчивое и позорно молчал. Профессор сердился, задавал дополнительные вопросы, на которые он, в принципе, отвечал, но недостаточно развернуто. Любой профессор , зная стремление Артема учиться, сжалился и вытянул бы его хотя бы на тройку.
Но только не декан.
Я знала, что Артем просто боится посмотреть профессору в глаза. Я и сама этого боялась! Такие суровые глаза, словно два дула пистолета...
-вы не знаете таких простых понятий? Ну и какой вы после этого врач?
Профессор поставил в зачетке сына жирный "неуд" со словами:
-учитесь, студенты. В операционной рядом с вами ни папы, ни мамы не будет.

Вечеринка Марты удалась на славу-по крайней мере, она так считала. Было много знакомых лиц, были и незнакомцы.
Марта ворковала обо мне с нежностью.
Однажды на вступительных экзаменах она спасла меня: рискуя быть выгнанной, передала мне шпаргалку с ответом на вопрос. Никто бы не осудил ее, если бы она отказала, так как не обязана была помогать незнакомому человеку, рискуя собой. Но она рискнула!
Марта не сказала никому, что я провернула это преступление идеально, никто даже ничего не заметил.
Представители элиты, собравшиеся в клубе, были пустоголовыми и наводили на меня скуку.Я вышла из-за столика и хотела сказать Марте, что устала и хочу уйти.
-потанцуем?-не то вопрос, ни то приказ. Я обернулась. Сильные руки уже увлекли меня на танцпол.
Я видела его на лекциях, хотя не помнила его имени. Красивый, яркий парень-черные волосы и глаза, нос с горбинкой. Что-то было в нем утонченное, аристократичное.
После танца я сообщила, что собираюсь уйти.
-провожу тебя до дома-снова приказ, а не вопрос или предложение.
Сонные дома мелькают за окном, когда мы мчимся по городу на его спортивном авто. От тепла меня разморило, веки слипаются. Он много говорит, задает вопросы. Я отвечаю невпопад.
-скажи, что мешает быть вместе молодым и свободным парню с девушкой?
-пожалуй, ничего-говорю я.
-и я тоже так считаю-отвечает он.
Я вспомнила, как его зовут-Эдуард Ставинский. Это сын депутата и крупного бизнесмена, Артура Ставинского-как собщила мне в последствии Марта, восхищенно-завистливым тоном.


Ребенок заметался во сне на кушетке. Видимо, ему снился плохой сон. Я опустилась перед ним на колени, тронула холодной рукой его пылающий лоб-он успокоился, мирно засопел. Наверное, решил, что это мама пришла отвести от него дурные сноведения. Нет, милый, мама в соседней палате, отходит от наркоза. Я спасла ее для тебя, как и обещала.
Наверное, я хороший врач. По крайней мере, так говорили мои благодарные пациенты. Они считают, что я сделала для них невозможное, сохранив их жизни. Такой долг невозможно отплатить.
Они не знают, что делают для меня гораздо больше. Ведь кроме них, у меня никого нет.
Я с нетерпением жду прихода на работу, чтобы забыться среди рабочих будней.
Кто бы знал, как я боюсь оставаться дома одна, когда мирно гудит счетчик и тихо тикают часы.
Я боюсь один на один оставаться с призраком в белом халате.