Я родился!

И вот, наконец, в детском альбоме мама сделала запись - Я родился! Да, да, солнечным мартовским днём родился Я - мальчик, рост 53 см, вес 3 кг 600гр, нормальные параметры для среднестатистического пацана. Вообще-то по сроку, мне надо было выдвинуться в этот мир 8 марта, но я, видимо, решил, что негоже мужику в дамский праздник родиться!
Я не появился на свет вот так запросто, меня ждали целых три года!
Маме только что исполнилось 26 лет, и одна шестнадцатилетняя девочка, что лежала в роддоме, даже сказала - Ой, вы уже старая!
- Эй, вы там наверху, кто не желал моего появления на свет?
Уже с первых минут моего появления, жизнь начала выделывать невозможные кренделя: мама рожает, а весь медперсонал ушёл на планёрку. Санитарка, которая мыла пол, истошно кричала - Мать вашу, что делать? А ей, так же истошно, кричали из кабинета - Да подожди ты, сейчас проголосуем и прибежим! А я ждать не мог! Ну, наконец-то, хлопок по попе (больно блин), и я заорал крутым басом - Уа... В дальнейшем детские сёстры срывались пулей, когда слышали мой плач, при этом они смеялись - Роженков орёт, ну ни с кем не спутаешь! Родился певец...
Это теперь новорожденные лежат вместе с мамочками, а тогда
в 1983, мы лежали в детской, а мамочки по палатам. Я, единственный мужик, лежал среди девок, когда мы хотели есть, то устраивали своеобразный плачущий хор. Среди попискивающих девичьих - Уа-уа, я выводил свои басовые рулады. Мамы нам помочь ничем не могли, они смеялись, сплетничали, рассказывали анекдоты и ждали, когда нас принесут на «кормёжку». Сестра разносила нас по двое, всю дорогу, которая вела к маминой койке, сестра смеялась, и приговаривала – Пятнадцать лет работаю и впервые вижу такого ребёнка: у всех новорожденных носики - пипочки, а у Роженкова прямой мужской нос, прямо Кацо. Наконец, меня вручали маме. Сосал я много и жадно, попутно «блукая» глазами по маминой рубашке и блаженно улыбаясь, а мама наблюдала за мной и комментировала происходящее своей соседке по палате – Наташ, он так внимательно цветочки разглядывает и смеётся. В свою очередь, опытная Наташа, мать троих детей, делилась – Он ещё совсем ничего не видит, а смеётся, потому что его ангелочки смешат.
- Неее, видит, - парировала мама – Ты иди, посмотри какой взгляд оценивающий и умный! Время питания пролетало быстро. Я не успевал как следует откушать, как рядом с кроватью вырастала фигура детской сестры. - Мамочка, давайте малыша, – говорила она, а я буквально присасывался к маме и не хотел отпускать сосок, сестра, не очень – то церемонясь, хватала меня за нос, и от недостатка воздуха, а ещё больше от хамского обращения, я открывал рот. Так прошло пять дней, и вот настало время выписки. За мной приехали на машине одни мужики: папа, мамин брат и мамин начальник. Упакованного в конверт, с невозможными кружевами и оборочками, меня передали на руки папы, и мы поехали к бабе Зине, там все выпили, закусили, и мы отправились на Чернышевского в свою квартиру. Так началось моё детство.
Это теперь, мой двоюродный брательник – здоровый лось, а в детстве он был, довольно, субтильным ребёнком, а я, напротив, крепким карапузом, но разница в весовых категориях не подразумевала никаких противоречий: мы не дрались. Не дрались, но плакали оба много и охотно, благо повод всегда был, и имя этому поводу – Серёга, который был намного старше нас. Серёга воспитывался у бабушки, и, видимо, его несколько обижало, и даже раздражало то, что на внимание его бабушки посягают ещё два барчука. При любом удобном случае, он пытался нас задеть, подпихнуть, подставить, ну и так далее… На нашу защиту рьяно вставали мамы, особенно тётя, от которой Серёга частенько получал «на пряники», но, зато, спустя много лет, тётя сделала для него много доброго. Моё детство в городе N было достаточно коротким и не познавательным. В начале восьмидесятых, мои родители уехали в Надым, а вскоре забрали и меня, так что городом детства для меня, и по праву, является Надым. И я навсегда запомнил первые впечатления о нём: как-то везёт меня мама на санках мимо заснеженных ёлок, вокруг горят огни, подсветки, и я, совсем ещё маленький, сказал – Мамуль, я и не знал, что бывает так красиво!