Счастье будет - обязательно

Серафима Петровна Олесю называла полуграцией, потому что она себя недооценивала, и часто ей говорила:

- Олеся, ты девушка видная, с высшим гуманитарным образованием, тонко чувствуешь прозу и поэзию, а жизнь свою не можешь устроить. Не пользуешься правильно тем, что природа наградила тебя – красотой и умом.

На этом Серафима Петровна обычно замолкала, только делала намек на то, что однажды сказала:

- Если бы ты вышла замуж за моего Костика, сразу поняла, чего стоишь. Он бы из тебя сделал настоящую леди.

Костик был сыном Серафимы Петровны и другом детства Олеси. Они дружили с пеленок, играли в одной песочнице, ходили в один детский сад, потом в школу и даже в университете они учились на одном факультете - филологическом. Поэтому Олеся не могла представить Костика в роли своего мужа, он ведь для нее был как брат, а Серафиму Петровну – второй мамой. Кроме того, Костик сейчас работал во Франции журналистом, приезжал домой очень редко. Родная мама Олеси умерла, когда та только окончила университет и еще не работала по специальности. Ей приходилось браться за любую работу, лишь бы прокормить себя. Сейчас она работала парикмахером и ей это нравилось. После института все равно уже прошло десять лет, а из филологического образования она вынесла то, что неожиданно стала писать стихи и неплохие. Она их и сейчас писала – по ночам, когда накатывало одиночество. Стихи у нее получались искренними, понятными. Их даже иногда печатали в питерском литературном альманахе, который назывался «Пегас».

***

У Олеси выпало два дня выходных, но утром позвонила Соня и уговорила ее поработать за нее до обеда. Она была для нее не только коллегой по работе, но и подругой, поэтому Олеся безоговорочно согласилась. И сейчас Олеся находилась на рабочем месте, делала стрижки клиенткам, перебрасывалась словами о погоде и предновогодних распродажах, где, что можно подешевле купить с коллегами, поглядывая на часы, висевшие на стене. Они показывали первый час дня, Сони все не было, а у Олеси сегодня было запланировано свидания с любимым мужчиной на пять вечера. Ей хотелось еще привести себя в порядок и немного отдохнуть, чтобы выглядеть свежей, привлекательной. Встречались они раз в неделю, чаще не получалось: Сергей, так звали ее возлюбленного, был вечно занят. Он работал главным редактором в том самом литературном альманахе, где печатались ее стихи, вел курсы для начинающих писателей и сам писал книги.

Причиной их знакомства стали ее стихи. Олеся размещала их на одном из литературных сайтов, а Сергей искал там талантливых поэтов. Потом оказалось, что они живут оба в Питере, могут встретиться, поговорить о творчестве. Кроме того, Сергей раз в месяц проводил литературные вечера, и у них появилась еще одна причина, чтобы продолжить знакомство. Ей нравилось внимание Сергея, и она сделалась завсегдатаем литературных тусовок, иногда читала на них свои стихи, они пользовались успехом у местных литераторов. Как литературные вечера у них с Сергеем переросли в свидания, она не очень поняла, просто однажды им показалось, что встречаться раз в месяц, мало. С тех пор прошел год.

Соня, наконец, пришла и сразу окунула Олесю в свои житейские новости, потому что утром по телефону сделать этого не успела, она всего лишь сказала, что сын заболел. Олеся только что закончила укладывать феном волосы посетительнице, и была свободна. Разговаривать им никто не мешал.

- Спасибо, что выручила, - сказала Соня. - Сашка, наверное, перекатался вчера с горки. Ездили с ним в центр на площадь, там уже елку поставили, горки для детей сделали. Вечером у него температура поднялась, сегодня в садик его не повела, мама с ним осталась.

Потом Соня резко переключилась на Олесю.

- У тебя как на личном фронте?

- Все по-старому. Сегодня встречаемся.

- Разводиться со своей не собирается?

Олеся пожала плечами, а Соня начала возмущаться, она имела на это право, у нее было то же самое – она два года встречалась с женатым мужчиной. Когда он узнал, что станет отцом, пообещал помогать только материально, с тех пор она его не видела, но деньги на воспитания ребенка он каждый месяц переводил ей на банковскую карточку.

- Ну, мужик на двух стульях сидит, тебе голову морочит и с женой не хочет разводиться. Мой совет, бросай его.

Говорить на эту тему Олесе не хотелось, она и сама не раз думала, расстаться с Сергеем, но не получалось. Какая-то неведомая сила тянула ее к нему.

- Каштановая краска закончилась и шампунь почти весь, - сменила разговор Олеся.

- Пойду на склад.

Соня ушла, а Олеся немного задержалась, но тоже уже собралась уходить, когда в зал вошла одна из парикмахерш, и сказала:

- Олеся, тебя шеф вызывает.

- Зачем?

- Не знаю. Сказал, чтобы я тебя позвала.

Возле двери кабинета Олесе захотелось немного пошутить над шефом. Расстегнув верхние пуговички у блузки так, что стала видна ложбинка между грудями, она постучала в дверь и вошла. Шеф сидел за столом перед экраном монитора компьютера и что-то писал карандашом на бумаге.

- Вызывали, Геннадий Викторович? – спросила Олеся.

Она заметила, как шеф с вожделением посмотрел на ее полуобнаженную грудь и сглотнул слюнки. Он был пенсионного возраста, но интерес к женским прелестям не потерял. Иногда даже, бывало, начинал ухаживать за одной из своих сотрудниц, но дальше легкого флирта не заходил. Он обожал свою жену, Лизоньку и боялся ее потерять.

- Заходи, есть разговор. Завтра свадебный день.

Олеся сразу поняла, зачем ее вызывал шеф – сейчас загубит ей выходной.

- У меня выходной.

- Очень прошу, выйди на работу. Одна невеста, наша клиентка хочет, чтобы ты сделала ей прическу дома. Потом отгуляешь.

Отказываться было бессмысленно, только негативное отношения начальства заработаешь. Да и деньги на таких свадебных выездах можно неплохие заработать.

- Хорошо, - сказала Олеся.

Она вышла из кабинета и прыснула смехом, душившим ее все то время, что разговаривала с шефом. И в тоже время ей стало стыдно за свое легкомысленное поведения. Она с назиданием сказала себе: «Полуграция ты, все хихоньки да хаханьки тебе», вспомнив Серафиму Петровну.


***

К вечеру, когда Олеся уже шла на свидание, начал падать снег. Его обещали еще вчера, а он пошел только сегодня. Мелкие снежинки засыпали ее вязаную шапочку и меховой воротник куртки. В таком наряде она походила на Снегурочку, которая отчего-то вдруг очутилась на оживленной городской улице среди таких же запорошенных прохожих, как она. А снег все кружился и падал, покрывая белым цветом серые тротуары, дорогу, ветви деревьев, окна, карнизы домов. Все вокруг постепенно насыщалось белым цветом. Быстро темнело, включились уличные фонари и от них исходил серебряный свет. Олеся шла к автобусной остановке, где должен был ждать ее Сергей. В голове у нее крутились недавно написанные стихи.

Я уже не лягушка–царевна.
Я скоро стану жабой.
Свои болотные угодья обнесу
Забором из бронированной стали.
Твоя стрела, Иван царевич,
Не пронзит его насквозь,
Ко мне не долетит она.
Я не лягушка, я просто жаба,
И царевной мне не стать,
Не сбросить мне шкуру -
Мерзкую и холодную.

Олеся уже читала эти стихи Сергею, а он сказал, что они сырые и над ними еще надо работать. Только он не понял главного, что она хотела сказать в стихах. Время-то летит быстро и ей уже не двадцать, она хочет иметь семью.

На остановке машины Сергея не было. Олесе пришлось ждать полчаса. Наконец перед ней притормозила «Лада Калина 2» красного цвета, Сергей очень гордился своим новым кроссовером. Он распахнул дверь перед Олесей, и она привычным движением впорхнула внутрь. В салоне было тепло и уютно, от Сергея пахло дорогим одеколоном, из колонок автомобильного проигрывателя гремела музыка, пел Григорий Лепс о том, что он счастливый, как никто, и семь пятниц у него на неделе. Сергей поприветствовал Олесю привычным поцелуем в щеку, и они поехали, недоговариваясь куда, потому что и так это знали. Их ритуальное кафе было Эдда, которое находилось неподалеку от набережной Макарова. Им нравилось там бывать, сидеть пить кофе, есть мороженое, но, а потом уже ехать на квартиру, которую снял Сергей специально для их любовных утех. Проводить время с Олесей в ее квартире он отказался, мотивировав, что их встречи должны быть на нейтральной полосе. Возможно, он этим хотел сказать, чтобы Олеся ни на что не надеялась. А она не поняла и все ждала, что он разведется с женой и будет только ее.

Они ехали молча, вместо них говорили автоколонки из них пела Зара, о том, что в тот короткий вечер она недолюбила. Олеся думала о том, как начать разговор, чтобы Сергей, наконец-то, решил развестись с женой. Ведь так, как сейчас, вечно продолжаться не может, должна быть какая-то развязка. Сергей угрюмо смотрел через лобовое стекло на дорогу и тоже о чем-то думал. За окнами «Лады» проплывали заснеженные улицы Питера, неоновые рекламные щиты, витрины магазинов с зажженным светом.

Их столик в кафе, за которым они обычно сидели, пустовал. В зале народу было немного. Сев на свои места, они заказали, как обычно, по чашечке кофе латте. Заказывать еще что-то ни Олеся, ни Сергей не захотели. Кофе принесли быстро, но все это недолгое время они чувствовали себя друг перед другом неловко. Каждый хотел начать разговор, но не решался сделать это первым. По выражению лица Сергея Олеся поняла, что его тяготит их сегодняшняя встреча. Она уже давно заметила, что он к ней охладел, но признавать этого себе боялась. Олеся пила кофе медленно, наслаждаясь каждым глотком. Сергей держал чашечку с кофе в руке и не сделал еще ни глотка.

- Нам надо расстаться, - неожиданно сказала она.

Сергей, взглянув на нее безразлично, спросил:

- У тебя кто-то появился?

- Нет.

Олеся ждала, что Сергей еще что-нибудь спросит, скажет, но он молчал, по-прежнему держа чашечку в руке, и о чем-то думал. Допив кофе, Олеся оставила за него деньги на столике и ушла. Снег уже перестал падать. Она шла, не разбирая куда, ей было это неважно, лишь бы идти. Двигаться, двигаться и двигаться. На душе, к ее удивлению, у нее было спокойно. В кафе она думала, что выйдет на улицу и тут же даст волю слезам, но не проронила ни слезинки. Олеся брела, брела и пришла к станции метро «Василеостровской», остановилась, достав из кармана куртки мобильный телефон, позвонила подруге.

- Соня, я сейчас к тебе подъеду… У мамы? Ну ладно.

Оказалось, что Сони сейчас нет дома, а Олесе хотелось поговорить с подругой, рассказать ей, что сейчас произошло. Часы на мобильнике показывали двадцать ноль пять, Олеся собралась спуститься в метро и поехать домой. Она сделала шаг и ощутила, что возле ног кто-то трется, посмотрев вниз, увидела собачонку с вытянутым туловищем на коротких лапках. Присев на корточки, Олеся спросила ее:

- Ты чья?

Совсем рядом она услышала голос девочки, он кого-то звал по имени:

- Соня, Соня.

Потом девочка лет десяти подбежала к Олесе, подхватила собаку на руки.

- Потеряшка, - сказала она и убежала вместе с четвероногой подружкой на руках.

Олеся все еще сидела на корточках, смотрела, улыбаясь им вслед. Встав на ноги, она произнесла:

- Потеряшка, - ей понравилось это слово, оно точно передавало состояние ее души. – Я тоже потеряшка, потерялась в этой жизни. Потеряшка полуграция.

Дома, сбросив с себя куртку, шапку, разувшись, Олеся упала на диван и моментально уснула. Она очень устала, у нее не было сил раздеться, лечь в постель. В двенадцать часов ночи ее разбудил звонок мобильного телефона. Она не забыла достать его из кармана куртки и положила на стол рядом с диваном. Сейчас он трещал прямо у нее над ухом.

- Кому не спится? - проговорила она, беря телефон.

На экране мобильника высветилось – Костик. Олеся удивилась, он ей уже почти год не звонил, а тут вдруг вспомнил о ее существовании. И в Питере уже лет пять не был. Серафима Петровна, не выдержав разлуку с сыном, сама полетела этим летом к нему в Париж. Месяц гостила у него. Олеся прикинула в уме сколько сейчас времени в столице Франции.

- На два часа меньше, чем в Питере, - сказала она про себя, а в трубку радостно прокричала. – Привет!

В ответ она услышала:

- Привет, Олеська! К тебе можно? Пустишь старого друга?

- Конечно, заходи, буду рада тебя видеть. Когда в Питер?

- Я уже в Питере, стою у твоей двери.

Такого поворота событий Олеся не ожидала. Приглаживая впопыхах растрепанные после сна волосы, и попутно включая везде свет, она побежала открывать дверь. Костик стоял у порога, он почти не изменился, был все тем же худощавым пареньком с коротко стриженными под «ежик» волосами, робко поглядывающим на нее через толстые линзы очков, только усы отрастил. Он никогда их не носил, Олеся заметила для себя, что Костику они идут.

- Пустишь? – спросил он, пахнув перегаром.

Это для нее была новость, Костик никогда не пил. Олеся отошла в сторону, освобождая проход в двери гостью.

- Я думал, тебя дома нет. Окна у тебя темные.

- Я спала.

- Извини, разбудил. А я гулял по ночному Питеру, потом решил к тебе зайти.

Олеся смотрела на Костика, и ей очень хотелось прижаться к нему. Она только сейчас поняла, что все эти годы ей не хватало именно его. Олеся, не скрывая чувств, обняла его за шею, прижалась к нему и тут же ощутила прикосновение крепких мужских рук, исходящих желанием обладать ее телом. Они тут же крепко сжали ее в объятия, Олеся не сопротивлялась, ей было хорошо и уютно так вот стоять. Настойчивые губы Костика, нежно касаясь, исследовали ее грудь, шею, подбородок обжигающими поцелуями. Очки ему мешали, он их снял. Олесю била лихорадка, и сжигала страстное желание немедленно стать его. Когда его губы прижались в неистовом поцелуе к ее, Олеся едва не застонала. Костик прошептал ей на ухо:

- Я давно этого ждал. Я хочу…

Олеся прикрыла ему рот ладонью.

- Молчи. Ничего не говори, пошли, - проговорила она, увлекая его в комнату.

- Подожди, - уперся Костик. – Дай мне раздеться.

Он сбросил с себя уличную одежду, только потом послушно последовал за ней. Сидя на кровати, Костик по-собственнически расстегивал ей кофточку, стягивал ее и целовал обнаженные плечи. Олесю била дрожь вожделения, и стучала настойчивая мысль «Хочу быть твоей». В постели они долго не могли решить, кто из них будет главным, потом Олеся сдалась, передав первенство Костику. Переспать с ним оказалось для нее самым большим желанием.

Утром она жалела, что надо идти на работу, ей очень хотелось провести этот день с любимым человеком. Костик все еще спал, подложив под щеку руку. Олеся отправилась на кухню варить кофе для них двоих. Через некоторое время она услышала, как Костик с кем-то говорит по телефону. Она вошла в комнату, стояла и слушала, он был так увлечен разговором, что не замечал ее. Говорил Костик на французском, из всего сказанного, Олеся поняла только женское имя Изабель. Он произносил его с теплотой и нежностью.

- Кто такая Изабель? – спросила она, когда Костик уже прятал мобильный телефон в карман брюк, которые он поднял с пола.

Костик еще не успел одеться, стоял в одних трусах. От неожиданности он вздрогнул и растерянно посмотрел через очки на Олесю.

- Моя невеста, - спотыкаясь на каждом слове, сказал он.

От уверенного в себе мужчины, который вчера с легкостью вскружил ей голову, в Костике не осталось и следа. Он выглядел – жалким, потерянным, виноватым.

- Вон! – твердым голосом проговорила она и прокричала. – Вон из моей квартиры!

- Да, да, да, - затараторил он.

Костик быстро вышел в прихожую, схватив одежду, снял там с вешалки пальто, прихватил ботинки, шапку и исчез за дверью. Олеся стало смешно, как он там, в коридоре стоит голый и одевается. Потом она разрыдалась в голос, ей было жалко себя, все в ее жизни происходило не так, как надо, мужчины, которые ей встречались, оказывались не теми, они только ей пользовались. Даже Костик был из того же сорта. Только долго плакать, и жалеть себя ей было некогда, она собралась и ушла делать прическу невесте.

Через девять месяцев Олесе, вообще, стало некогда сожалеть о неустроенной личной жизни. У нее появился новый мужчина, и он полностью завладел ее вниманием. Маленького Гришу нужно было кормить, поить, мыть, одевать, ставить на ноги. И помощники у Олеси были – Серафима Петровна и Соня. Серафима Петровна не спрашивала, кто отец Гриши, она считала его своим внуком, оставалась с ним, когда Олеся ходила делать прически невестам. Шеф давал ей возможность подзаработать во время декретного отпуска. Только однажды Серафима Петровна сказала, что Гриша очень похож на Костика в детстве, а Олеся в ответ на это ничего не сказала. Сергей всегда строго следил, чтобы она принимала противозачаточные таблетки, допрашивал ее – пьет ли их постоянно. Олеся всегда была честной, но не в последний месяц. А Костик женился на парижанке Изабель и они ждали первенца.