Стражи Пристани

Евгений Лунин.

«Стражи Пристани»


1.

- Тоха! Серж! Держите девку! - я кинулся в дверной проем, на ходу перезаряжая кольт, - Настя, двери!
Старые ступени путались под ногами; лестница то и дело исчезала, скрипя и прогибаясь. Когда до прохода осталось полшага, снаружи раздался звон стекла.
На улице загремели мусорные баки.
Я спрыгнул обратно вниз и наугад выстрелил в тень, мелькнувшую в свете фонарей. Окно со звоном разлетелось, обсыпав мелкими крошками извивающуюся худосочную женщину, с трудом сдерживаемую охотниками. На улице послышался дикий вой, грохот и выстрелы из знакомого мне оружия – Лелик не дремал.
Я мельком глянул вниз. Напарники все еще боролись с ведьмой.
Чувствуя свою беспомощность, та изо всех сил лязгала зубами, пытаясь укусить пленителей. Изловчившись, она лягнула Сержа и обеими руками вцепилась Антону в лицо.
Он попытался ударить ее, но промахнулся.
Ведьма прыгнула на него и повалила на пол, попутно зацепив стоящий рядом стул. Серж вскочил с пола и бросился к дерущимся. Схватив ведьму за волосы он потянул на себя. Женщина завизжала и, развернувшись, полоснула его ногтями.
Раздался глухой звук - Настя, ударила ее пистолетом по голове.
- Жарь ее!
Комнату осветила вспышка, и ведьму с треском отбросило к стене.
- Наручники, живо! - Настя повернулась к Антону, - Ты как? Порядок?

Я прыгнул в окно и чуть не растянулся, попав в грязь. Фонари вяло освещали улицы. Мутная луна бликовала на стеклах домов, но лучше от этого не становилось.
Похлопав рукой по карманам, я достал фонарь и включил его.
Следы зверя вели к заброшенной фабрике. Луч осветил голубоватым сиянием пятна крови – мои пули достигли цели. Главное теперь, не дать ему ускользнуть или отбить поводыря.
Со стороны фабрики раздался вой.
Меня передернуло. Сразу же из дома, где охотники кантовали ведьму, послышался ответ, смешанный со стоном.
- Да заткнись ты, - Серж, пытался усмирить пленницу.
Я побежал вперед.

Споткнувшись впотьмах о разбитый ящик, я подобрался ко входу. Лелик, следивший за улицей, показал на пролом в стене. Зверь затих где-то внутри.
Фонарь осветил проем. На обломках кирпичей виднелись следы свежей крови.
- Чертова тварь, не упустить бы…
Стараясь не шуметь, я показал напарнику, чтобы тот прикрывал меня и был на чеку.
Освещая проход невидимым простому глазу лучом, мы осторожно вошли в здание.

Сквозь разбитые окна едва проникал тусклый свет. В воздухе пахло сыром. Кое-где виднелась ржавчина. Тут и там валялись ящики и бочки, строительный мусор и коробки, доверху набитые каким-то хламом. Толстый слой пыли, местами нарушенный раненым гостем, указывал в сторону лестницы, ведущей наверх, туда, где раньше располагались кабинеты сотрудников.
На металлических ступенях я вновь нашел кровавый отпечаток.

Оставив Лелика внизу, я осторожно поднялся наверх, держа палец на спуске. Пыль едва заметно клубилась в лунном свете – больше никакого движения.
Дверь в заброшенный офис оказалась приоткрыта.
Я затаил дыхание и осторожно заглянул внутрь.
Тихо и темно.

Дверь предательски заскрипела, поведав о моем присутствии, едва я дотронулся до ручки. Не мешкая, я ворвался в образовавшийся проход и, выставив револьвер, осветил помещение. Луч фонаря быстро заскользил по стенам и брошенной мебели.
Снова ничего.
Никого.
Даже намека на присутствие зверя. Пусто.
Я выключил фонарь и бесшумно приник к стене, стараясь не дышать.
Конечно, зверь находился здесь - я это чувствовал. Чувствовал точно так же, как и он, наблюдая сейчас за мной из темноты. Вот только он видел меня, а мне оставалось лишь догадываться об этом.

Выждав несколько секунд, я аккуратно шагнул в сторону выхода.
Сбоку темной пирамидой высилась старая мебель. Под ногами захрустело стекло и я напрягся.
Снова тишина. Никакого шума или движения.
Следующий шаг и ботинок попал во что-то вязкое...
Кровь!
Я прыгнул в сторону и, развернувшись, вскинул револьвер. Массивное тело зверя рухнуло на меня сверху, не дав выстрелить. Когти со свистом рассекли воздух, и следующий удар лапы сбил меня с ног. Я упал в кучу мусора...
Монстр прыгнул снова, но я ударил его каким-то обломком, попавшимся под руку. Зверь зарычал и прыгнул опять. Мы покатились по полу.
Зубы клацали в сантиметре от лица, а вонь, вырывавшееся из пасти, затрудняла дыхание. Он пытался вцепиться мне в горло и отчаянно отбивался.
Я изловчился и скинул его с себя.
Одной рукой сдавливая ему горло, я судорожно искал в кармане шокер. Зверь рычал и царапал когтями вокруг.
Шокер застрял в кармане, прижатый массивным телом косматой твари. Монстр, словно почуяв это, на секунду затих. Я выдернул руку из кармана, но тут же, получив лапой по зубам, отлетел в глубь офиса. Зверь прыгнул в проем и завыл.

- Он на лестнице! Стреляй! - закричал я, поднимаясь с пола.
Выстрелы не заставили себя ждать. Напарник разрядил в монстра целую обойму, но тот, как ни в чем не бывало, несся к выходу.
Я, перепрыгнул через перила и упал на ящики под лестницей.
Зверь обернулся на звук и его глаза блеснули в полумраке. Я выстрелил в него, но он даже не почувствовал это. Лелик с криком выпрыгнул из темноты, но зверь, ударил его с такой силой, что тот отлетел на несколько метров назад.
Воспользовавшись моментом, в два прыжка добравшись до монстра, я ударил его шокером. Зверь взвыл и дернулся, пытаясь прыгнуть в сторону, но еще один удар током сбил его с ног. Чудовище повалилось на бок и, перебирая лапами, пыталось ползти. Когти скребли по полу, а из пасти пошла пена.
- Сеть, - крикнул я поднимающемуся с пола напарнику, и для верности еще раз ударил зверя током. Он зарычал и затих.

Лелик виртуозно вколол зверю транквилизатор и набросил сеть.
- Как ты? - спросил я напарника, - в порядке?
- Вроде да, - ответил тот, закрепляя сеть, - но в какой-то момент мне показалось, что я вижу ангелов.
- Везет, - я кивнул ему, - мне тут всюду мерещились только уроды.
- Уроды здесь настоящие.
- И то верно, - я подмигнул ему, - с почином тебя.
- Если каждая охота будет такой, я прежде времени поседею.
- Главное, что бы прежде времени ласты не склеил. Ты молодец.
Напарник смущенно улыбнулся:
- Мы все молодцы.
- Да, мы молодцы. У тебя все на месте?
- Да, все нормуль, - Лелик сплюнул на пол, - правда, я чуть не обделался, когда ты закричал «стреляй». В следующий раз как-нибудь не так страшно кричи, хорошо?
Я кивнул головой:
- В следующий раз я тебе телеграмму отправлю. На художественном бланке.
Лелик засмеялся.
Похлопав его по плечу, я убрал оружие и кивнул:
- Ладно, выносим тварь.

Луна кокетливо пряталась за тучами.
Мы изрядно вспотели, вытаскивая зверя на улицу.
Казалось, он весит как наш фургон.
- Все, - сказал я, отряхиваясь, - надо передохнуть, а то уже рук не чую.
Леха согласился. Он тут же прислонился к кирпичной стене и мечтательно уставился на звезды.

У меня есть небольшое правило – не брать новичков за городские Пределы. Но поскольку, оставшись в конторе, Леха по неволе становился бесполезен, я решил взять его с собой. К тому же, власти Старого города требовали иметь в команде медика, а Лелик в основном только и занимался тем, что штопал нас после каждой охоты. За Пределами помощи ждать не от кого, поэтому я и согласился, к великой радости напарника…

Создание не шевелилось, но по вздымающейся груди, развороченной свинцом, стало ясно, что, будь на то его воля, зверь не задумываясь разделался бы с нами. Как бы там ни было, лошадиная доза того «коктейля», что вколол ему Лелик, парализовала мышцы, и зверю больше ничего не оставалось, как смотреть в пустоту.
Мощное тело, обильно покрытое густыми волосами, выглядело ужасно. Из многочисленных ран сочилась кровь. В свете убогой луны он напоминал огромную побитую собаку. Из пасти вырывался едва заметный пар. Зверь дышал неровно. Он смотрел на меня. Возможно, он даже думал о чем-то.
Я нагнулся над ним, что бы разглядеть получше. Вытянутая голова оказалась целиком покрыта шрамами. Широкий нос, сломанный несколько раз, выглядел неаккуратно пришитым с боку. Через порванные губы на шерсть стекала слюна.
- Красавец… - задумчиво протянул Лелик.
- Да, хоть на обложку его, - я сплюнул на землю, - пойдем, надо посмотреть, что там у ребят.

Настя обрабатывала Антону царапины на лице. Серж курил за столом. Связанная ведьма лежала в углу. Ее волосы спадали на лицо, а порванное платье неприлично задралось выше колен.
- Что за эротику вы тут устроили? - спросил я, кивая в сторону пленницы.
- Не боись, Стас, - улыбнулся Антон, - она меня не возбуждает.
- Молчи, - пригрозила ему Настя, и ущипнула за руку.
- Ну… - возмутился было Антон, но девушка прижгла ему очередную царапину и он замолчал.
- Как у нас дела? - я посмотрел на Сержа.
- Пока не рыпается, - ответил тот, - Настена вырубила ее коктейлем малыша. Так что очухается не скоро.
- Хорошо, что с Тохой?
- Девка его малость приложила. Сильная, сука…
- Но-но, я бы попросила, - Настя покосилась на Сержа, - тут все-таки дамы. Я даже насчитала двух.
- Пардон муа, - улыбнулся Серж, - я насчитал меньше.
- Так, ладно, - я сел за стол и повернулся к Насте, - давайте заканчивайте. Дел еще невпроворот. Тоха, ты в порядке?
Антон утвердительно кивнул головой.
- Хорошо, - я посмотрел на Леху, - надо оповестить людей и вызвать мэра. Сделаешь?
Тот кивнул и вышел во двор. Через пару минут, на улице трижды зазвонил колокол - сигнал, о котором было оговорено заранее.
Теперь бояться нечего.

Мы усадили ведьму на стул, как только та пришла в себя.
Она попыталась сопротивляться, но действие «коктейля» ослабило ее. К тому же веревки не давали ей пошевелиться. Ведьма зло таращилась на нас и тяжело дышала.
Я посмотрел на нее в упор.
В свете единственной лампы ее возраст угадывался с трудом. Она казалась молодой. Но внешне это не подтверждалось практически ничем. Возможно раньше, она и была привлекательной, но что-то или кто-то изрядно потрудился над ее внешностью.
Грязные волосы, местами седые, крысиными хвостами свисали до груди. Ногти, поломанные и желтые, венчали тонкие сморщенные пальцы. Лицо перепачкано, а про зубы вообще лучше промолчать…
- Ее нужно осмотреть, - подмигнул я Насте, - только без фанатизма.

В дверях показался мэр. Он осторожно вошел в комнату, оглядывая нас и смущенно поправляя очки.
- Очень хорошо, - сказал он после некоторой паузы, - горожане весьма признательны вам за работу. Что вы намерены делать с пленниками? Их будут судить?
- За Пределами, согласно «Закону о Существах и Сущностях» их ждет смерть без разбирательства. Для казни достаточно того, что они убивали людей. Ни о каком суде речь не идет.
- И когда состоится казнь?
- Чем быстрее, тем лучше. Для всех.
- Я должен переговорить с вами, - мэр закашлялся, - наедине.
- К чему такая секретность? - я оглядел товарищей, - у нас нет тайн друг от друга. Говорите как есть.
- На самом деле, - мэр взял меня под руку, - я хотел бы поведать вам информацию, которая не предназначена для ушей чужаков. И я, надеюсь, что, узнав э… некоторые моменты, вы войдете в мое положение и поймете просьбу, с которой я, собственно говоря, и пришел. Это очень деликатное дело…
- Чужаков, говорите?
- Хоть вы и пришли из Старого города, для нас вы остаетесь чужаками. Ничего личного, поверьте.
Я посмотрел на напарников и пожал плечами. Они сделали вид, что им не интересно. Каждый продолжал заниматься своим делом.

Мы вышли в коридор и мэр посмотрел мне в глаза.
- Ну, - начал он, - вы уже знаете, что эти двое, - он снова закашлялся, - убили восемь горожан.
Я кивнул.
- Но вы не в курсе, что ведьма… - мэр махнул рукой в сторону двери, - это дочь одного из уважаемых людей Пристани. Она - дочь нашего банкира.
- И что вы хотите от меня?
- Я хочу… точнее, ее отец хочет, чтобы вы оставили женщину нам.
- Исключено. Она нарушила закон и должна понести наказание. А вы, поселившись за Пределами, отняли у нее шанс предстать перед судом. К тому же, вы сами заплатили нам за поимку поводыря и зверя. Вы знали, чем все закончится. А разжалобить меня историями про отца, воспылавшего любовью, вам не удастся. Свою работу мы делаем до конца. Иначе, - я в упор посмотрел на мэра, - у всех будут проблемы. Вы хотите новых проблем?
- О каких проблемах вы говорите? Зверь пойман, ведьма тоже.
- Я говорю о других зверях – тех, что сидят в комиссии по автономиям. Им плевать на то, как вы живете за Пределами и даже плевать, что вы не платите налоги. Но поверьте, у них давно чешутся руки заставить вас сделать это.
- Я надеюсь, - мэр хитро посмотрел на меня, - до этого дело не дойдет.
- До этого дело не дойдет, если все будет по правилам. А правила таковы: костер нельзя заставлять ждать. На рассвете ведьму сожгут.
- Ее хочет повидать отец.
- Он может прийти сюда и посмотреть на нее. Но на его месте, я бы этого не делал. Зачем лишний раз травмировать и без того расшатанную психику?
- Но он хочет побыть с дочерью наедине.
- Это исключено.
- Почему? – мэр вопросительно развел руками.
- Все просто: вы не доверяете нам, мы, в свою очередь, не доверяем вам.
- Но поймите, отец хочет просто поговорить с дочерью! Что здесь такого? Что может произойти?- на лбу мэра от напряжения выступил пот.
- А произойдет то, что как только она разинет рот, то моментально призовет своего плюшевого медвежонка, который хоть и ранен, но найдет в себе силы отправить на тот свет еще пару человек. Вы готовы снова потерять кого-нибудь из своих?
- Нет, но…
- Никаких но, - я категорично покачал головой, - ведьма должна быть сожжена, согласно правилам. Единственное, что вы можете сделать, это найти ей хорошего священника и… отмыть что ли.
- То есть, вы хотите сказать, - мэр снова поправил очки, - что намерены сжечь ведьму здесь?
- Нет, мы отправим ее на луну, - зло улыбнулся я, - конечно же, казнь состоится здесь. Или вы против?
- Нет, конечно же, нет…
- У вас есть еще вопросы?
- Когда состоится казнь?
- Я же сказал, на рассвете. Отдайте приказ своим людям, чтобы собирали костер.
- Но… - снова возразил мэр.
- Еще раз повторяю, никаких но. У вас есть несколько часов, чтобы известить отца. Он может прийти и посмотреть на нее, но разговаривать с ней ему никто не позволит. Он потерял дочь тогда, когда было совершено первое убийство.
- Вам никогда не понять отца, потерявшего ребенка, - мэр склонил голову.
- Возможно… Но мне никогда не понять, почему те, кто должен гнить в земле, наслаждаются жизнью, а кто достоин жить, остались в прошлом.
- Вы когда-нибудь теряли сына, - мэр посмотрел мне в глаза.
- Нет, - сухо ответил я.
- А я потерял… зверь убил его… Ему было двадцать пять… Вся жизнь впереди…
- Мне очень жаль, - я повернулся в сторону двери, - Найдите отца и соберите костер. Несколько часов до утра - это все, что я могу вам дать.
- Хорошо, я понимаю, - мэр тяжело вздохнул, - я сейчас же отдам приказ.
- Да, - добавил я, - помогите моим людям погрузить зверя в фургон. Он слишком тяжел, а мы немного устали, гоняясь за ним.

- Чего он от тебя хотел? - в голос спросили Антон и Леха.
- Наша ведьмочка, - я махнул рукой, усаживаясь на стул, - оказывается, обеспеченная дама. Папаша-банкир хочет с ней пообщаться. Видимо, на предмет унаследования капитала.
Парни засмеялись.
- Как же ты докатилась до такой жизни, доченька? - Серж сделал глупое лицо, - а этот твой новый ухажер, - не нравится мне его стрижка…
- Хватит ржать, - я подпер голову руками, - зверь убил сына мэра, поэтому он так и печется о просьбе убитого горем отца.
- И что ты решил?
- Ведьму казнят на рассвете. А до этого, возможно, нам еще предстоит говорить с банкиром.
- Надеюсь, это не отразится на той сумме, что мы получили за эту охоту? - Антон вопросительно посмотрел на меня, - мы вроде как отпуск планировали, если ты не забыл.
- На деньгах это не отразиться, - я встал из-за стола, - разве что, на нервах. Пойдем, надо перетащить зверя в фургон.

Мы вышли во двор.
Люди мэра уже ждали нас, о чем-то переговариваясь. Заметив меня, они замолчали и заговорщицки переглянулись. Я показал рукой туда, где мы с Леликом оставили нашу добычу:
- Все в порядке, сейчас его можно не бояться.
- А что с ним? - спросил кто-то из толпы.
- Он спит, - я обвел взглядом собравшихся, - и давайте постараемся его не будить, тогда все пройдет гладко.
Антон подогнал фургон и мы перенесли зверя внутрь. Автомобиль заметно просел, после того, как зловещая туша оказалась в клетке. Горожане снова загалдели и, спросив разрешения, удалились восвояси.
- Вы, тоже можете идти, - сказал я Антону с Леликом, - может, Насте нужна помощь. В общем, я тут покурю пока.

Достав из салона свою походную трубку, я забил ее табаком и закурил. Облокотившись на дверь, я смотрел на звезды и втягивал ароматный дым. Луна, бледно освещала город, то и дело шныряя меж рваных облаков.
Поднялся ветер.
Я поежился от холода и задумался. Интересно, почему мэр так настаивал на разговоре отца с дочерью наедине? И почему сам отец не пришел просить о встрече? Видимо, пристанские банкиры настолько заняты своим делом, что по разным поручениям отправляют мэра, а сами продолжают работать. Если разговор настолько важен, почему просит мэр, а не отец?
Я почесал небритый подбородок.
Может, этот разговор нужен мэру больше, чем банкиру…
Еще немного подымив, я постоял на холодном ветру, но так и не найдя ответов на вопросы, отправился к товарищам.

- Стас, погляди, - Настя позвала меня из глубины комнаты, - ты должен это видеть.
Я встал из-за стола. Ведьма по-прежнему оставалась обездвижена, и в ее глазах читалась ненависть ко всем нам. Повязка, заменявшая кляп, промокла от слюны и стала желтой. Ведьма судорожно жевала ее, периодически издавая непонятные звуки.
-Смотри, - Настя расстегнула несколько пуговиц ведьминого платья.
Я подошел поближе.
Зрелище, оказалось не из приятных: многочисленные шрамы покрывали грудь, хитро переплетаясь с разными символами. Знаки защиты от всевозможных сил и напастей, умело вырезанные на коже, соседствовали со странными рисунками, назначения которых я не знал.
Через весь живот женщины проходило четыре огромных шва.
Аккуратно заштопанные чьей-то заботливой рукой, они представляли собой нечто ужасное.
Четыре бурых бугра на растянутой бледной коже резко вздымались от нервного дыхания ведьмы.
- Что это? - спросил я.
- Очень похоже на то, - поморщилась Настя, - что кто-то пытался из нее что-то вынуть, однако, это делал либо маньяк, либо еще какой урод, лишенный моральных принципов.
- Четыре раза?
- Да. Вот этот, - Настя показала на шов слева, - похоже, самый первый. Эти два - попозже. А вот этот, посередине - свежий.
- Ты уверена?
- Я могу и ошибаться, конечно… Возможно она просто упала на грабли. Но что то уж больно это похоже на кесарево. Как ты сам думаешь?
- Ну, может у них повитуха без диплома…
- Да брось ты свои шуточки. Это ведь серьезно. По всей видимости, в округе не один зверь.
Я покачал головой:
- Хрен его знает. Если эту тварь вынашивала она, то судя по всему у зверя есть братик или сестричка. А у нас есть повод для беспокойства. Но я надеюсь, что они уже сдохли.
- Вот то-то и оно, - Настя прикрыла ведьму, - этого наверняка мы не знаем.
- Ладно, предупреди парней, чтобы были наготове. Я попробую потолковать с мэром.


2.

Мы не спали.
Остаток ночи я, с напарниками, за исключением Сержа, провел в гостинице вместе с плененной ведьмой. Она, судя по всему, смирилась со скорой развязкой, и молча жевала кляп.
Серж дежурил в фургоне. На всякий случай. Мало ли кому из местных взбредет в голову, что зверя держать в клетке бесчеловечно. На этот счет Серж получил строгое указание, познакомить возмутителя спокойствия с шокером. Хотя, я надеялся, что таких смельчаков не найдется.

Последние два часа я курил у окна, наблюдая, как горожане собирают помост.
Площадь из окна гостиницы просматривалась полностью и я прекрасно видел, что горожане явно не торопятся. Они не спеша несли ящики и складывали из них пирамиду. Так же не спеша вязали хворост и подкладывали сено. Несколько раз сам мэр приходил на площадь и, осторожно поглядывая на гостиницу, что-то говорил. После этого рабочие разбирали пирамиду из ящиков и складывали ее по новой.
Они не прикрыто тянули время…

Наконец, около пяти часов утра, когда пасмурное небо, явило миру солнце, на центральной площади города возвышалось зловещее сооружение. Столб, вдвое выше человеческого роста, высился над горой из досок и хвороста. Рядом лежала лестница, а вокруг - деревянные ящики. Их расположили так, чтобы никто не смог подойти ближе, чем на три метра.
Рабочие явно знали свое дело.

На площади снова появился мэр.
Я решил, что настало самое время с ним поговорить. К тому же у меня заканчивался табак и мне хотелось пополнить его запасы.
Оставив товарищей в гостинице, я отправился на площадь. Там все еще суетились люди, делая вид, что торопятся. Завидев меня, они испуганно расступались в стороны. Не то чтобы я чувствовал себя не ловко, но все происходящее начинало казаться мне откровенным фарсом.
Подойдя к группе людей, которая перестала разговаривать, при моем появлении, я поинтересовался, где мне можно найти мэра и купить табак. Мне четко дали понять, что я обратился не по адресу. «Ладно, в конце концов, их можно понять» - успокаивал я себя, - «к чужакам всегда и везде относились настороженно».

- Эй, малец, - окликнул я конопатого пацана, сидящего на бочке рядом с домом, - хочешь заработать пару монет?
Парнишка спрыгнул на землю и подошел ко мне.
- Скажи, а в вашем городе разве не курят? - я хитро посмотрел ему в глаза.
- Как же, - отозвался он, улыбаясь, - еще как курят! Наш табак лучший в округе.
- А я могу где-нибудь купить вашего табачку?
- Вы, нет, - спокойно ответил парнишка.
- Это почему же? - я присел и достал из кармана несколько монет.
- Чужакам нельзя, - парень жадно посмотрел на мою ладонь, - но я могу вам помочь, если хотите.
- Конечно, хочу, - я протянул ему деньги, - держи. Надеюсь, этого хватит за твою помощь.
Парень схватил мелочь и, засмеявшись, убежал.

Я посмотрел по сторонам в поисках мэра. Он разговаривал с одним из мужчин неподалеку. Заметив, что я направляюсь к ним, мэр замолчал.
- Вы не хотите дополнить свой рассказ, - спросил я, подойдя ближе, - какими-нибудь фактами, которые на ваш взгляд, показались недостойными моего внимания.
- Что вы имеете ввиду? - мэр поправил очки.
- Вы сказали, что зверь был один, а по моим подсчетам их может быть больше. Вы часом от меня ничего не скрыли? - я подозрительно посмотрел на мэра.
Он что-то тихо сказал своему собеседнику и тот ушел.
- Я понимаю, что с вашей работой вы привыкли не доверять людям, - мэр снял очки и достал платок, - но смею вас заверить, что в Пристани живут честные и открытые люди. Мы не привыкли что-либо скрывать, пусть даже и от таких… людей как вы.
- Хочу заметить, что так в основном говорят те, кому есть что скрывать, - я улыбнулся, - мы-то чем вам не угодили?
- Мы слишком долго жили в изоляции и привыкли к тому, что никто из чужаков не вмешивается в наши дела.
- Вмешивается? Мне казалось, вы сами позвали нас. Не так ли?
- Просто мы оказались не в силах самостоятельно справиться с бедой.
- А может, вы просто решили не рисковать больше своими людьми, а привлечь кого-то со стороны? Сколько, вы говорите, потеряли? А чужаки, вроде нас, у вас за людей не считаются?
- Что вы такое говорите? – глаза мэра нервно забегали, - я вас не понимаю!
- Зато я прекрасно понимаю. Сколько зверей было в округе?
Мэр протер очки и закашлялся.
- Всего один. Я не понимаю, с чего вы взяли, что их было несколько…
- Русалки нашептали, - я махнул рукой, - ладно, раз вы не желаете говорить, я не буду тратить на вас свое время. Мы и так тут загостились. Но думаю, вскоре у вас будут другие гости. Если правительство Старого Города послало нас, то Петрополис просто отправит сюда группу зачистки. Они перевернут все окрестности и поставят вашу Пристань на уши. Вы сами этого захотели.
- Вы очень злой человек, - мэр тяжело вздохнул, - да и человек ли вы вообще?
- А вы поработайте за нас, - я зло посмотрел на него, - и посмотрим, что в вас останется от человека.
Я развернулся на каблуках:
- Когда все закончится, мы уедем. И молите своих богов, чтобы зверь не вернулся. Что до меня, то в моем отчете я распишу все так, как посчитаю правильным. Тогда не говорите, что я вас не предупреждал.
Оставив недоумевающего мэра позади, я быстрым шагом направился к гостинице. По дороге меня нагнал конопатый мальчишка и протянул сверток.
- Вот, - сказал он, щурясь, - только отцу не говорите.
Похлопав его по плечу я дал еще пару монет. Парень, присвистнув, вприпрыжку удалился в неизвестном направлении.

От свертка шел тонкий аромат, и я с нетерпением развернул его.
Простая трубка, вырезанная из вишни и кожаный кисет.
Я усмехнулся. Кажется, парню здорово влетит от отца.
В кисете оказался довольно приятный, душистый табак. Я неторопливо забил им свою трубку и, поднявшись на крыльцо гостиницы, закурил.
Табак оказался настолько хорош, что я на время забыл о разговоре с мэром. Аромат пьянил. Трубку из вишни я убрал в карман, а сам облокотился на перила и стал разглядывать окрестности.

Постояв так с пол часа, я заметил делегацию из десятка человек, идущих в мою сторону. Их возглавлял седоватый мужчина в бордовом костюме. Не дойдя до крыльца несколько метров, люди остановились и оживленно зашептались. Я выпустил струйку ароматного дыма, выбил трубку и спрятал ее в карман плаща. Мужчина в костюме вышел вперед:
- Я отец Веры. Я… хочу забрать дочь.
Я молчал.
- Вы ведь отпустите ее? Ее нужно подготовить…
- Все необходимое вы можете сделать здесь, - я кивнул на дверь, - ведьма… Вера никуда не пойдет.
- Но поймите, ее необходимо переодеть!
- Переоденете в гостинице. С нами женщина, она поможет.
- Ну, а хотя бы поговорить с ней я могу? Без ваших женщин! – человек в костюме угрожающе сжал кулаки.
- Если вы сделаете еще один шаг, мне придется прострелить вам костюм, - я отодвинул полу плаща. Толпа, увидев рукоять кольта, затихла.
- Что же, у вас сердца нет? – отец ведьмы посмотрел мне в глаза, - мою девочку… казнят… а вы тут строите из себя Цербера.
- Сожалею, что с вашей дочерью вышло так, - я изобразил сочувствие в голосе, - но правила есть правила, и они одинаковы для всех. Во избежание каких-либо неприятностей, ведьма останется под нашим присмотром вплоть до казни.
Отец Веры смотрел на меня молча, по его щеке катилась слеза.
- Что же вы за люди такие? – раздалось из толпы, но мужчина в костюме поднял руку и крики стихли.
- Я понимаю, что вам совершенно нет никакого дела до чувств убитого горем отца, - начал после недолгого молчания отец ведьмы, - вам никогда меня не понять… но… попробуйте поставить себя на мое место, хотя бы на мгновение. Вам бы не хотелось обнять свое дитя напоследок, зная о неминуемой расправе за деяния? Вы бы не заглянули в глаза своей дочери? Не попросили ли у нее прощения за то, что все так закончилось? Я хочу, чтобы она напоследок взглянула на отчий дом… на стены в которых прошло ее детство… Вам бы…
- Довольно, - прервал я его, - в вашем распоряжении час. Один из охотников пойдет с вами. Либо так, либо никак.
- Хорошо... – человек в костюме закивал головой, - я понял вас, спасибо и на этом.
- Один вопрос, - я пристально посмотрел ему в глаза, - те люди, которые потеряли родных и любимых, благодаря вашей дочери – они тоже хотят, чтобы вы попрощались?
- Да… они тоже этого хотят. И многие из них здесь, - он указал на людей за спиной.
- И вам не кажется это странным?
- Странным, - он покачал головой, - нисколько. Мы многое понимаем, и мы научились прощать.
- Понять можно все, - я развернулся к дверям, - но не все можно простить. Сейчас ее приведут. У вас ровно шестьдесят минут.

- Что случилось, - спросила Настя, как только я вошел внутрь, - что им нужно?
- Отец хочет побыть с дочерью. Я дал им немного времени.
Парни, игравшие в карты, вопросительно посмотрели на меня.
- Мы что, задерживаемся? – поморщился Антон.
- Лишний час погоды не сделает.
- Это верно, если учесть, что мы тут почти двое суток. – Антон встал из-за стола, - чем займемся?
- Так, для начала, - я кивнул Лехе, - малыш угостит коктейлем нашу любительницу звериных забав. Не хочу, чтобы она что-нибудь выкинула. Тебе, Настена, придется за ней приглядеть, пока она будет любезничать с отцом. Заодно смотри, чтобы никто невзначай не подглядывал, когда ее станут переодевать
- Ясно, - Настя уперла руки в бока, - опять пользуетесь тем, что я женщина?
- Кто еще, если не ты? – я подмигнул ей, - у меня нет желания снова видеть это. Да и у парней, думаю, тоже.
- Ну а нам-то что делать? – Антон перетасовал колоду.
- Поиграйте пока. Я проведаю Сержа.

Не смотря на ранее утро, практически все жители Пристани вышли на улицы. Они бесцельно слонялись по улицам, о чем-то беседовали в полголоса и с опаской поглядывали на меня. Я проводил взглядом процессию, возглавляемую Настей и, убедившись, что все в порядке, направился к фургону.
Небо снова заволокло тучами. От прохладного ветра пробирал озноб. Дорога из-за грязи превратилась в кашу. Я то и дело проскальзывал, стараясь не упасть. Горожане, завидев меня, прекращали разговоры и, кажется, ждали, когда я растянусь у всех на виду.

Серж выглядел усталым, впрочем, как и все остальные, но держался бодро. Он стоял возле фургона и зевал, глядя на меня.
- Как у нас дела? - спросил я, заглядывая в решетчатое окно фургона. Зверь лежал на полу и не подавал признаков жизни.
- Все пучком, Стас, - Серж вздохнул полной грудью и потянулся, - за всю ночь он не сдвинулся с места ни разу. Почти не дышит, но еще живой. Думаю, он понял, что его ждет.
- Может быть, может быть.
- А как девка?
- Для нее тоже скоро все закончится. Сейчас ее переодевают и пытаются отмыть.
- Как это?
- Как, как? Мылом, может еще песочком потрут, для блеска.
- Нет, я имею ввиду, зачем и кто?
- Скажем так, ее отец сразил меня своим красноречием.
- Другими словами, старина, ты дал течь? – Серж улыбнулся, - не похоже на тебя.
- Другими словами, - вздохнул я, - мы здесь еще что-то около часа. Потом снимаемся.
- Тебе не кажется, что они что-то мутят? – прищурился напарник.
- Мутят, конечно. Но это уже не наше дело.

- Чем это от тебя пахнет? - Серж потянул носом, - неплохой табак…
- Да вот, за неимением разжился у одного пацана. Стащил у отца, вроде.
- Не надавали бы нам за это по шее.
- Не надают.
- Как знать, - Серж пожал плечами, - зверь пойман, теперь им бояться некого.
- Как это, некого? А мы на что? – я улыбнулся и хлопнул напарника по плечу, - поверь, нас они боятся еще больше.
- Ах, ну да, я забыл, что ты у нас весь такой из себя страшный, - Серж засмеялся, - они еще не крестятся при виде тебя?
- Что-то не заметил за ними такого.
- Зато я заметил, что они пару раз разбирали помост. Интересно, на кой?
- Не знаю. Но скоро мы отсюда уедем и мне будет глубоко плевать на это и на все остальное, что творится в этом городишке. Надеюсь больше мы сюда ни ногой.
- Да, пора бы свалить отсюда. Погода вновь портится, не хотелось бы подхватить какой-нибудь грипп, - Серж картинно закашлялся и посмотрел на меня.
- Хватит симулировать, а то оставлю тебя здесь. На местных харчах быстро поправишься.
Фургон тряхнуло.
- Видимо, наш друг ожил.
Из клетки донеслось тихое рычание. Зверь пытался встать.
Автомобиль заходил ходуном.
Серж достал из салона шокер:
- Может, жахнуть его?
- Нет, лучше дай ему снотворного. Вдруг он не любит когда по утрам вместо кофе током бьют.
Зверь заревел и ударил лапой по клетке. Фургон снова тряхнуло.
- Давай скорее!
Серж не стал дожидаться очередного удара и выстрелил в зверя транквилизатором. Монстр жалобно взвыл и повалился на пол.
Я достал из бардачка бинокль и посмотрел на площадь.
- Так-то, гаденыш, - Серж не выпуская оружие, подошел ко мне, - что там?
- Кажется, кто-то нарушил обещание, - я отдал бинокль напарнику, - будь начеку, если что, можешь его поджарить. Я на площадь.

Каша на дороге затрудняла бег, и я едва не упал, поскользнувшись на повороте.
Настя сидела у крыльца, держа в руках пистолет. Ни слова не говоря, я распахнул дверь и вошел внутрь.
- Все, встреча отцов и детей закончена! – крикнул я с порога, подскочившему от неожиданности отцу ведьмы.
- Но час еще не прошел!
- Вы нарушили обещание! Ведьма пыталась призвать зверя!
- Не понимаю, о чем вы говорите.
- Зверь пытался выбраться из клетки.
- Но, это не возможно…
- Возможно все. Поверьте. Свидание закончено.
- Он сказал, что хочет сказать пару слов наедине, - Настя вышла вперед, - я только на пару минут вышла…
- Зови ребят, мы начинаем, - рявкнул я и подошел к ведьме.
Увидев меня, она замычала и стала извиваться, пытаясь освободиться от веревок.

Ее помыли и переодели.
Волосы аккуратно завязали в пучок и повесили на шею распятие. На мгновение мне даже показалось, что передо мной уже не та ведьма, что вчера отбивалась от охотников, истошно завывая, а простая женщина. Чистая и свежая.
Я протянул к ней руку, но она заревела так, что ее отец вздрогнул.
- Ладно, мы все равно уже закончили, - с горечью в голосе сказал, он, - не будем тянуть. Чему быть, того не миновать. Костер, так костер. Когда вы начнете?
Я пристально посмотрел на него. Эта перемена в нем мне не понравилась. Глаза его бегали, пытаясь зацепится за какой-либо предмете. На лбу выступил пот.
- Не пытайтесь меня обмануть, это вам дорого встанет.
Он не ответил.
В дверях появился Антон и Леха.
- Выводите ее, - я махнул рукой и вышел на улицу.

Через десять минут на пристанской площади собрались все жители. Старики опирались на корявые трости. Женщины прятались за мужьями, держа на руках младенцев. Дети постарше забрались на деревья и крыши примыкающих к площади строений. Люди молчали, кутаясь в одежды от пронизывающего холода. Ветер усиливался.
Мы ждали, пока мэр отдавал распоряжения.
Двое молодчиков привязывали ведьму к лестнице. Женщина неистово сопротивлялась, несмотря на связанные руки и ноги.
- У нас, что, коктейль закончился? – шепнул я Лелику, притянув к себе за рукав.
- Почему же? – удивился тот, - еще на трех, таких как она хватит.
- Так почему же ты ей вколол с гулькин нос?
- Я дал ей обычную дозу. Сам же видел, что она никакая была.
- Почему же она тогда так танцует? Ты ничего не перепутал?
- Стас, я вколол ей столько, что она должна была очнуться только на том свете.
- Ладно, не важно, - я посмотрел на ведьму. Лестницу уже подняли и уперли в столб, закрепив цепями. Подол ее платья, выбившись между веревок, развивался на ветру словно флаг. Она усиленно искала кого-то в толпе, но как только ее взгляд падал на одного из зевак, те отворачивались или смотрели под ноги.
Мэр махнул нам рукой.
- Смотрите в оба, - предупредил я напарников и направился к помосту.

- Сегодня, второго июня две тысячи сто девяносто второго года, согласно «Закона о Существах и Сущностях», принятого правительствами Санкт-Петрополиса и Старого Города, - я сделал паузу и посмотрел на помост, - за убийство восьми граждан Пристани посредством влияния на человекоподобное существо, именуемое Зверем, жительница вышеупомянутого города Верония признается повинной в смерти невиновных людей и подлежит сожжению на костре.
Ведьма взвыла и снова попыталась освободиться от веревок. Горожане испуганно отступили назад.
- Сохраняйте спокойствие! – мэр вышел вперед и поднял руку, - боятся нечего…
- Вы не против, если я продолжу? – мне пришлось заглянуть в его глаза, в которых я заметил беспокойство.
Мэр виновато закивал головой и отошел в сторону.
- Если у кого-то из присутствующих есть что сказать, можете подойти.
Толпа загудела как потревоженный улей. Я оглядел собравшихся, в надежде увидеть отца Веры, но его нигде не было.
- Что ж, - я снова взглянул на ведьму, - приговор привести в исполнение.

Городской священник читал молитву, пока те двое, что привязывали ведьму, зажигали факелы. Я вернулся к напарникам.
- Не думаю, что в Петрополисе еще помнят этот закон, - Антон взял Настю за руку, - никогда не любил такие казни.
- Я до сих пор их не люблю.
- Давайте не будем дожидаться конца, - Настя поежилась от холода.
Я молча посмотрел на нее и повернулся в сторону помоста. Священник только что закончил и подошел к мэру. Тот что-то сказал ему и махнул рукой мужчинам с факелами.

Огонь с жадностью набросился на хворост. Пламя, подхваченное ветром, мгновенно распространилось по подножию помоста. Еще секунда и красные языки лизали ноги ведьмы. Тлеющий подол платья ринулся вверх, обнажив колени. Ведьма закрыла глаза и подняла голову вверх.
Треск хвороста перерос в гул. Мне стало не по себе…
- Пойдем, - еле слышно сказал я и, повернувшись спиной к костру, зашагал в сторону фургона. Охотники поспешили следом.

Серж, наблюдающий за происходящим на площади через бинокль, жевал соломинку.
Увидев нас, он отложил оптику и двинулся на встречу.
- Я вижу, все прошло гладко.
- Мне от чего-то не по себе, - я прислонился к автомобилю, - что-то такое, чего я не могу объяснить.
- Это все твоя паранойя, - кисло улыбнулся Антон.
- Сам знаешь, - я заметил на борту фургона вмятины, - иногда лучше быть параноиком, чем дураком.
- Что верно, то верно.
- Это что? – спросил я у сержа, показывая на помятый борт.
- Наш красавец пытался сделать себе дверь, - Серж показал на следы когтей, - пришлось его усмирить.
- Ладно, - сказал я, - по местам. У нас осталась еще одна проблема. И от нее нужно поскорее избавиться. Мне что-то совсем не хочется тут оставаться.
- Я тоже не обрадуюсь, если мы снова задержимся, - Настя прижалась к Антону, - Тош, я устала…
- Мы все устали, но у нас есть незаконченное дело, - я посмотрел на охотников, - нужно закончить с нашим новым другом.
Мы забрались в автомобиль, как обычно, хлопнув всеми дверцами одновременно. Антон вдавил акселератор в пол, и фургон рванул с места в сторону шоссе.

Проселочная дорога, долго петляла, уводя нас дальше от этого странного города. Голые деревья стояли по краям дороги и уныло качали ветвями. Спускался туман и Антон сбавил газ, когда мы выехали на шоссе. Оно практически ничем не отличалось от проселочной дороги, разве что, убогим асфальтовым покрытием. Фургон дергало на колдобинах и зверь, сохранявший доселе молчание, начал рычать.
- Тоха, ты поосторожнее, - Настя посмотрела на Антона, - а то машина развалится.
- Да я сама осторожность, - улыбнулся Антон, - Стас, долго еще?
Я не ответил. Чем больше мы удалялись от Пристани, тем тревожнее становилось у меня на душе.
Я вглядывался в дорогу. Кругом сплошные деревья и туман - ничего не разобрать. Да еще это странное чувство…
- Пока едем, - ответил я и достал кольт.
Старый, почти доисторический револьвер, тяжело лег мне на колени. Он достался мне совершенно случайно, во время очередной охоты четыре года назад и с тех пор ни разу меня не подводил. Раньше, когда нашу команду финансировал город, недостатка в одиннадцатимиллиметровых патронах не было. Теперь же, я заряжал кольт исключительно контрабандой. Каждый выстрел обходился мне недешево, зато я знал, что он по-прежнему заряжен.

Солнце на некоторое время выглянуло из-за туч.
- Вот здесь, - сказал я, - притормози.
Автомобиль плавно встал у края обочины.
Справа от дороги, там, где заканчивался лес, в сотне метров от нас, открывалась небольшая опушка с обугленным деревом, расколотым надвое.
Мы вышли из фургона. Туман клубился, застилая все вокруг.
Серж и Лелик достали лопаты, Настя на всякий случай приготовила транквилизаторы.
- Ты останешься в машине, - сказал я ей.
- Ну почему? - скуксилась девушка.
- Кто-то должен остаться в фургоне, - отрезал я, - к тому же, с предыдущим заданием ты справилась только наполовину. Считай, это маленькое наказание за твою доверчивость.
- Ну и ладно, - Настя отвернулась, - чего я там не видела…
- Да ладно тебе, Настена, - Антон обнял ее за плечи, - расслабься, скоро мы будем дома, - он игриво подмигнул ей, - а это что значит?
- Это значит, - засмеялся Серж, - что у соседей снизу опять побелка с потолка осыплется.
- Завидуешь? - прищурилась Настя.
- Нет уж, - Серж улыбнулся и покачал головой, - Тохе не позавидуешь.

Я достал из салона длинный сверток и положил его на капот. Ветер слегка трепал край ткани. Вздохнув, я развернул ее. Мои товарищи мгновенно замолчали, когда рукоять меча сверкнула драгоценными камнями. Улыбки напарников пропали, каждый вспомнили, где они, и что предстоит сделать.

Тащить по мокрой траве человекоподобное создание, даже четверым мужчинам оказалось не под силу. В какой-то момент мне даже почудилось, что он набрал вес с прошедшей ночи, потому как мы вдвоем с Леликом, хоть и с трудом, но все же доволокли его до гостиницы.
А теперь, казалось, он весил вдвое больше.

Серж и Антон стали копать яму. Лелик мечтательно осматривал открывшийся вид. Зверь, опутанный сетью, лежал без движения.
Все сохраняли молчание.
Легкий ветер развивал полы моего плаща, оголяя оружие. Я прислонился спиной к останкам дерева и посмотрел на охотников, пытаясь вспомнить, какая это по счету могила.
Охотники… как только нас не называли. Истребителями, охотниками, упокоителями, чистильщиками… Все это было отчасти верно. Верно, как и то, что мы были убийцами. Не в том понятном большинству смысле, конечно же.
Мы не убивали просто так. Мы не убивали простых людей. Мы не убивали ради наживы или веселья. Мы избавляли людей от страха, хотя и сами порой нагоняли его. Некоторые нас боялись, кто-то даже проклинал и ненавидел. Что ж, большинство из нас тоже не очень любило то, чем мы занимались. Но как бы там ни было, работа, которую мы выполняли, преисполнена неким подобием долга, перед остальными. Нам не нравилось убивать, но кто-то должен это делать. И мы делали это лучше, чем кто-либо другой.

У каждого из нас своя специализация, но вместе мы составляем отличную команду.
Лелик, Алексей - малыш, самый молодой из нас - хорошо знает химию и может из чего угодно приготовить противоядие или смертельный «коктейль» Он наш добрый доктор. К тому же, он неплохо стреляет, но по причине своего романтического характера сотни раз ставил себя под удар. К счастью, Серж или Антон всегда оказывались рядом и прикрывали романтика.
Серж у нас следопыт. Читает следы так, что иногда кажется, будто он сам их оставляет. Если нужно подолгу кого-нибудь выслеживать - он лучший, кто может это сделать.
Антон у нас вроде передвижного священника для тех заблудших душ, что томятся в этих обезображенных «сосудах».
Настена, любовь всей его жизни, помогает Лелику с его препаратами, а так же, когда малыша нет под рукой, врачует легкие раны. Ну и в разных, выходящих из ряда вон случаях, она просто необходима как женщина. В том смысле, что некоторые люди больше доверяют милым красавицам, нежели угрюмым и небритым товарищам вроде меня. А я…
- Мы закончили, - Серж подал голос, обрывая мои мысли.
- Хорошо, - я отошел от дерева, - пора.

Я вынул Дайнслейф из ножен. Обоюдоострый, с мелкими зазубринами в некоторых местах, даже в тумане, он блестел холодной сталью. Руны на гарде причудливо вплетались в орнамент, который сползал на лезвие. Его рукоять была горячей, в предвкушении крови. Теперь он ни за что не вернется в ножны, пока не отведает ее…

Зверь лежал неподалеку от свежевырытой ямы и смотрел в небо. Казалось, он думал о чем-то своем, и ему глубоко плевать на то, что происходит вокруг. Я встал сбоку и кивнул Антону. Тот в свою очередь сложил руки на груди и начал шептать молитву.
Зверь, почуяв тихие слова охотника, зашевелился.

Я занес меч над головой и, когда прозвучало «…да будет так» опустил клинок вниз.
Брызнула черная кровь, запачкав одежду стоящих рядом. Антон открыл глаза и посмотрел на меня.
Зверь не дышал.
Я вытер оружие пучком влажной травы и убрал в ножны. Серж поднял отрубленную голову и положил на камни неподалеку.

Вчетвером мы столкнули обезглавленного монстра в яму. Лелик полил его бензином из припасенной в фургоне фляги и отошел назад. Чиркнула спичка, и тело вспыхнуло, словно пучок соломы. Огонь разросся мгновенно и стал настолько ярким, что нам пришлось отойти от края могилы на несколько шагов.
Спустя несколько минут, пламя стихло, оставив после себя лишь горсть пепла. Я бросил в могилу несколько серебряных монет и жестом показал напарникам закапывать. Когда яма заполнилась до половины, охотники остановились в ожидании.

Я подошел к отрубленной голове. Глаза зверя по-прежнему смотрели куда-то вдаль. Отложив меч, я присел и достал из кармана складной нож.
Вырезать защитные символы на лбу зверя было не обязательно, но я решил избавить от искушения всех тех, кто когда-нибудь захочет порыться на опушке. Острое лезвие с трудом прорезал кожу монстра, и мне потребовалось минут пятнадцать, прежде чем появился последний знак. Теперь никто и никогда не найдет эту голову, даже если перекопает все вокруг.
Я убрал нож и положил голову зверя на землю.
Порыв ветра ударил в лицо и спина покрылась мурашками. В глубине леса раздался вой. Я машинально обернулся на звук, но ничего кроме шелеста веток не услышал.
Тишина.
Показалось…
Я посмотрел на голову монстра. Все тот же пустой взгляд.
Пора заканчивать.
Буквально в нескольких миллиметрах от моей руки, челюсти зверя внезапно клацнули, едва не отхватив мне палец. От неожиданности я отскочил назад и упал на спину.
Отрубленная голова протяжно завыла.
Я выхватил кольт и выстрелил не глядя. Пуля противно хлюпнула между открытых глаз чудовища, и отбросила его голову на несколько метров назад.
Напарники бросили лопаты и достали оружие.
Сердце бешено колотилось, но я поднялся с земли и осторожно подошел к голове.
Она лежала на боку, развороченная выстрелом.
- Все нормально, - сказал я взволнованным напарникам, переводя дыхание, - это очередное напоминание о том, что не хрен расслабляться.
- Он что, собрался жить вечно? - процедил Серж, сплевывая в траву.
- Теперь все? - Лелик протянул мне мешок, - теперь он мертв?
- Да, теперь он мертв, - сказал я, - теперь и навсегда.
Я убрал голову зверя в мешок:
- Кстати, вы ничего не слышали?
- Кроме того, как эта тварь завыла, ничего, - Серж пожал плечами, - да, еще ты стрелял, но это разве шум? А что ты слышал?
- Не знаю. Может просто ветер. А может, его кто-то призвал…
- Да ладно! Ведьмы-то нет. Кто еще может это сделать?
- Без понятия.
- Твоя паранойя сведет тебя с ума.
- Боюсь, уже свела.
- Но со зверем-то покончено, - Серж подмигнул мне, - теперь уже все равно призывать некого.
- Аминь, - добавил Антон и улыбнулся, - мы тут из-за тебя чуть в штаны не наложили.
- А я, кажется, наложил, - я бросил мешок в яму, - закапывайте, пора домой.

Парни быстро сравняли могилу. Я еще раз осмотрел опушку и незаметно для всех проверил штаны. На всякий случай.

- Что случилось? - Настя накинулась на нас с вопросами, как только мы спустились, - я слышала вой! Тут птицы с деревьев от страха попадали!
- Все нормально, - я махнул рукой, - тварь хотела спеть нам прощальную песню. Пришлось пристрелить ее. Ты же знаешь, я не люблю самодеятельность.
- Я уж перепугалась за вас, - она смотрела на Антона, - мало ли что…
- Да ладно, подумаешь, обгадились от страха, с кем не бывает, - я подмигнул Насте.
Она улыбнулась. Парни сложили лопаты в фургон и, пока я убирал меч, наперебой рассказывали девушке про ожившую голову.
- Вы ничего не забыли? - спросил я, устав ждать, когда они в лицах расскажут то, что случилось на опушке.
Охотники вопросительно посмотрели на меня.
- Мы едем домой!
Все облегченно заулыбались и стали забираться в фургон. Я сел рядом с водителем и заложив руки за голову, задумчиво вздохнул. Вой в лесу не выходил у меня из головы.
Через мгновение Антон включил зажигание, и мы поехали по шоссе, оставляя опушку позади.


3.

Из-за сплошного тумана, свисавшего с обеих сторон дороги, фургон ехал медленно. Ветер, периодически набегавший с севера, то разгонял белое марево, то наоборот сбивал его в кучу. Антон тихо ругался, вцепившись в руль, сбавлял скорость до минимума и всматривался в белую даль.
Охотники веселились, рассказывая бородатые анекдоты.
Я достал трубку, купленную в Пристани. Грубо вырезанная, с рустом на чаше – она напоминала мне зверя. Такая же, как и он, вроде похожая на остальных, но в тоже время такая страшная, что не хочется брать в руки. Земля и небо, если сравнивать с моей трубкой. Но для коллекции сойдет. Я убрал ее и, достав свою, забил пристанским табаком. Душистый дым клубами заполнил салон.
- Опять ты задымил, - Настя наиграно поморщилась, - житья от твоего дыма нет. Открой окно что ли. Или лучше бери вон, пример с моего Антошика, - она погладила водителя по голове, - не курит, здоровье бережет.
- Да ладно, тебе, Настена, - Антон поглядел на нее в зеркало заднего вида, - запах-то хороший, пусть подымит.
- Ага, а когда в постели от тебя будет пахнуть его табачиной, мне что прикажешь делать? Фантазировать как в прошлый раз? - девушка подмигнула в зеркало.
- Ну-ка, ну-ка, - оживился Серж, - с этого места поподробнее.
- Раскатал губу, - засмеялась Настя, - это только для посвященных.
- Небось, опять в охотника и добычу играли, - засмеялся Лелик, - а мне потом царапины ему заживлять…
- Подумаешь, царапины, - усмехнулась Настя, - с его царапинами я как-нибудь сама справлюсь, - она обняла Антона за плечи.
- Он все-таки за рулем, - сказал я, выпуская струю плотного дыма, - может, потерпишь до дома? Или может, мне сменить его? У нас там сзади есть отделение для особо страждущих, - я показал трубкой на клетку за стенкой.
- Ох уж эти твои шуточки… - Настя сложила губы бантиком, - хотя… ты серьезно, подменишь Антона?
- Даже не мечтай, - улыбнулся я, - Тоха, гляди на дорогу.
- Да я и так с нее глаз не спускаю, - отозвался тот.
- Слушай, Стас, - Серж потянул меня за рукав, - а что, может быть, нам все-таки устроить отпуск? Махнем на какие-нибудь острова? Погреем наши задницы под импортным солнцем. Как ты на это смотришь?
- Да, - подхватил Лелик, - ты уже давно говорил.
- Да, да, - Настя погрозила мне пальцем, - ты обещал. Только, чур, мы отдыхаем подальше от вас. А то каждый день на виду, житья от вас нет, - она опять засмеялась.
- Отпуск? - я снова выпустил дым, - отпуск это хорошо. Пару недель, думаю, отдохнуть можно…
- Пару недель?
- Нет, так не честно…
- Ну, а что вы хотели? - я пожал плечами, - полгода что ли?
- Нет, ну, хотя бы месяц, - Настя посмотрела мне в глаза, - ну Стасик, ну, пожалуйста, - она сложила руки, будто молилась, - месяцок, ага?
- Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня так называют.
- Месяц отпуска и я никогда больше тебя так не назову, - она оглядела товарищей, - мы никогда больше тебя так не назовем.
- Да, Стасик, - глумливо улыбаясь, закивали парни, - обещаем.
- Заткнитесь, - улыбнулся я, - будет вам месяц.
- Вот и славно, - Настя подтянулась ко мне и поцеловала в щеку.
Я закашлялся дымом. Парни загоготали.

Все знали, как я относился к Насте.
Нет, я не рассказывал на каждом углу, как она мне нравится. Я даже ни разу не говорил об этом ни с кем. Но все были в курсе. Такие вот дела.
В нашей команде, нынешней команде, только двое остались из старого состава: Настя да я.
Сначала в нашей команде не было женщины. Мы работали вчетвером. До поры…
Однажды мы охотились на одного любителя древностей. Ученый-египтолог повадился красть из музея сосуды с органами. Вроде бы все просто, но он настолько чокнулся, что практически превратил себя в живую мумию. Просто застрелить этого мерзавца не вышло, а живым он не давался. Пришлось сжечь его и еще пару залов с экспонатами заодно. Он убил одного из моих напарников, меня и еще одного охотника сильно ранил…
В общем, пока я расслаблялся в больнице, второй охотник умер от ран. Нас осталось двое. Правда, не надолго. Четвертый из нашей команды, после пожара в музее ушел. У него начались проблемы с психикой. Что ж, он правильно поступил…
А потом пришла Настя.
Мы полгода работали с ней вдвоем. Поначалу она побаивалась наших «клиентов». Но потом привыкла.
Она нравилась мне. Такая бойкая, веселая. После каждой охоты ее невозможно было унять – она всем и каждому пыталась рассказать о том, чем занимается. Люди крутили пальцем у виска и смеялись. Но Настя не обращала на это внимания. Она брала меня в охапку и мы отрывались в нашем любимом баре с пивом и бильярдом. Мы казались идеальной парой. И, возможно, не появись тогда Антон, Настя сейчас обнимала бы меня, а не его. Но я не стал им мешать. Конечно, она знала, что я к ней испытываю, но я умышленно тормозил события. Видимо, напрасно. Хотя, кто знает, может, так и должно быть.
Серж пришел к нам пьяный и полный решимости. Правда, наутро, когда протрезвел, не мог вспомнить, почему он решил стать охотником. Да, в общем-то, я не особо его расспрашивал.
Алексей два месяца ходил к нам и уговаривал взять в команду. Он только закончил институт и мечтал работать с нами. В конце концов, я согласился, несмотря на его возраст. Но на серьезное задание с ним отправился впервые.

Я снова выпустил облако дыма и посмотрел в зеркало заднего вида. Настя, сидевшая за Антоном, задумчиво смотрела на меня. Заметив мой взгляд, она отвела глаза в сторону и откинулась назад.
Я вздохнул про себя и уставился на дорогу.

Наконец-то появилось долгожданное солнце. Но с болота, тянувшегося по обеим сторонам дороги, по-прежнему поднимался густой туман. Вдалеке чернел лес. Я открыл окно, чтобы проветрить салон.
- Что-то как-то уныло тут, - заметил я, - может, музыку?
- Да, звучит неплохо, - отозвались с заднего сиденья, - что там с радио?
Я включил магнитолу и попытался поймать какую-нибудь станцию.
- Одни помехи, - видимо, у легалов опять забастовка, - я улыбнулся, поворачиваясь к своим попутчикам, - а для запрещенных станций, у нас антенна коротковата.
- Ой, смотрите, - закричала Настя, - бабушка! Давайте подвезем.
Я обернулся.
Действительно, на обочине стояла какая-то старуха. На земле рядом с ней лежали две большие сумки с колесиками. Она вопросительно смотрела на нас.
- Ну, что скажешь? - Антон посмотрел на меня.
- У нас места нет, к тому же, кто знает, куда ей надо.
- Да у нас целый табор сзади поместится.
- В клетке?
- Ну да, а что тут такого, она же пустая…
- Ну, смотри, - я пожал плечами, - если ее вырвет, убирать будешь сам.
- От чего ее там вырвет? - возмутился Антон.
- От твоей езды, - улыбнулся я.
Мы остановились.

- Мать, тебе куда? - поинтересовался Антон, высунув голову в окно.
- Да недалече, сынок, - прошамкала старуха, опираясь на сумку, - а вы подвезти надумали?
- Ну, мы можем, - улыбнулся водитель, - только у нас мест свободных, только там, - он показал пальцем в конец фургона, - так что если все устраивает, то поедем.
- Меня-то устроит, - улыбнулась старуха, - а вот вы-то, не в тесноте ли будете?
- В тесноте - не в обиде, - Серж вышел из машины и помог загрузить сумки, - что ж они такие тяжелые? - удивился он.
- Так там одни консервы, сынок, - старуха залезла в фургон, - я ж одна живу, вот и запасаюсь продуктами как могу. Потом снова в магазин, и так уже годков двадцать, как мужа схоронила.
- Дорогу покажете, - спросил я, когда все уселись по местам.
- Отчего же, милок, покажу, конечно. А вы то, как я погляжу, не местные. Откуда будете?
- Мы - туристы, ответил я, - осматриваем окрестности.
- О… - старуха потянула носом, - у вас пристанским табачком пахнет. Заезжали в Пристань?
- Да, было дело.
- Там говорят, творилось что-то неладное…
- Люди много чего говорят, мать. Не все правда из того.
- Ну, коли так, так тому и быть, - старуха улыбнулась беззубым ртом.
- Куда ехать? – спросил Антон.
- Да я недалече живу, тут, сразу за болотом направо, - она показала куда-то в сторону длинным желтым ногтем.
- Как же вы тут живете, бабушка, - поинтересовалась Настя, - у вас же тут никаких благ нет.
- Да что мне блага, внучка? Я уже старая совсем, - старуха посмотрела на девушку, - вот на молодежь, если только глянуть, таких красавиц как ты увидеть - и все мне благо.
Настя засмущалась.
- Да ты не стыдись, детка, твоя красота в твоих детях во сто раз преумножиться, а сила твоего мужчины в них утроится, - старуха посмотрела на Антона, - у вас же ведь нету детей?
- Ну, мы пока… - Настя замялась.
- Мы считаем, что лучше не стоит об этом говорить, - включился в разговор Антон, - к тому же, вы уж поймите нас правильно, это очень лично дело.
- Да и то верно, - старуха опять заулыбалась, - что ж я непутевая не в свое дело лезу. Хотите яблочек? - она протянула в салон несколько крупных яблок. Лелик с удовольствием взял одно из них.
- Кушай, внучка, - старуха обратилась к Насте, - они для красоты полезны.
- Спасибо, - Настя скромно взяла протянутое яблоко.
- А ты, милок, - попутчица посмотрела на меня, - что же, фруктов не любишь?
- Нет, спасибо, - я покачал головой, - аппетита нет.
- Ну, на нет, и суда нет, - ответила старуха, - а вот, кстати, и мой поворот. Тут недалеко - всего с полчаса, ежели пешком.
Антон покосился на меня. Я пожал плечами.
Старуха мне не понравилась. Как она поняла, что Антон и Настя вместе? Да и про консервы видимо врет. Двадцать лет на тушенке? Ни за что не поверю.
- У вас разве нет своего огорода? – поинтересовался я, - свежие овощи куда лучше консервов.
- Да какой огород, милок, в этих-то болотах? – старуха прищурилась, - вот раньше, старик мой держал грядки. А сейчас, что я одна могу…

Мы свернули с шоссе на грунтовую дорогу. Облезлые деревья по краям нагоняли тоску, а грязь цепляла колеса.
- А что это у вас с машиной, сынки, - старуха показала на порванную стену фургона.
- Да так, мать, - я сделал паузу, - звери поцарапали.
- А, звери… - старуха покачала головой, - со зверьем надо быть осторожнее. Никогда не знаешь, что у них на уме.
Фургон подскочил на кочке и встал, увязнув в грязи всеми колесами. Антон переключился на заднюю передачу, пытаясь юлить, но автомобиль еще плотнее сел в яму.
- Все, приехали, - водитель развел руками, - нас слишком много, нужно выйти и я попробую еще раз.
- Как неловко получилось, - начала причитать старуха, - это все из-за меня старой. Ох-ох-ох…
- Да ладно, мать, - принялся успокаивать ее Серж, - все в порядке, сейчас исправим.
Когда все вышли из машины, Антон еще раз попробовал вытащить фургон из грязи. Мы втроем навалились на капот, пытаясь сдвинуть автомобиль с места, но ничего не вышло.
- Надо бы вам чем-то отплатить за доброту вашу, - не унималась старуха, - у меня в доме трос есть, а старик мой, покойный оставил трактор после себя. Правда его никто уж сто лет не заводил, но думаю, у вас получится. Вы, я как погляжу, ребята работящие, у таких любая работа спорится, - она похлопала Сержа по плечу, - ну что, согласны принять помощь от старухи?
Серж вопросительно посмотрел на меня. Я в свою очередь кинул взгляд на Антона. Тот развел руками.
- По правде говоря, трактор пришелся бы кстати, - если хочешь, я могу сходить посмотреть.
Мне не понравилась эта идея, но других вариантов у меня не нашлось.
- Сколько до вашего дома? - спросил я старуху.
- Да минут двадцать, может чуть поболе. А если ваши ребята мне помогут с сумками, то еще быстрее управимся.
- Ладно, - я вздохнул, - делать нечего. Тоха, отправляйтесь с Сержем, помогите с сумками и посмотрите, что там с трактором. Мы здесь пока попробуем что-нибудь своими силами.
- Я пойду с вами, - Настя взяла Антона за руку.
- Ты останешься здесь, - покачал я головой.
- Ну, я итак все утро сидела в машине, - да к тому же, помощи от меня тут никакой, схожу хоть развеюсь, - она засмеялась и обняла Антона, - мужчина, возьмете даму с собой?
- Хорошо, идите, - я махнул рукой, - мы с малышом остаемся. Возьмите рацию, на всякий пожарный.
- Ладно, - Серж протянул руку, - если что, мы на связи, - он улыбнулся, - не скучайте тут.
- Вот и чудно, - старуха заулыбалась, - пойдемте. Нам туда.

- Не нравится мне все это, - сказал я, когда напарники пропали за деревьями, - ой как не нравится.
- Да ладно тебе, что с ними может случиться? Или ты думаешь, что старуха их съест? - Лелик, усмехнулся, явно представляя, как в таком случае Серж с Тохой разделывают старую каргу, - ты, Стас, неисправимый параноик.
Я не ответил и сел в машину.
После пятнадцати минут бесплодных попыток вытолкать фургон посредством Лелика и моей ноги на акселераторе, я прекратил мучения и выключил зажигание.

- Хорошо стоим, - скривился я при виде напарника, разглядывающего окрестные кусты, - что там у нас?
- Да ничего, одни деревья и грязь. Скукотища и туман. Никакого разнообразия, другими словами.
Я достал трубку.
Табак действительно хорош. Даже здесь, на открытом воздухе, чувствовался его мягкий аромат, струящийся из кисета.
Набив трубку, я заметил, как Лелик наблюдает за моими действиями.
- Хочешь попробовать? - спросил я.
Охотник пожал плечами.
- Я не знаю… Иногда, когда я смотрю как ты сладострастно тянешь эту дрянь через трубку, мне становится завидно.
Я ухмыльнулся. Когда-то я тоже так думал, глядя, как курит отец…
Раскурив трубку я протянул ее напарнику.
- Можешь попробовать, пока я добрый. Только не затягивайся.
- Как это?
- Ну, набери полный рот дыма, но не глотай. Можешь выпустить через нос немного. Почувствуй, как он растворяется под языком. Почувствуй его аромат…
- Хорошо, искуситель, - Лелик взял трубку, - уговорил.
Он сделал затяжку, состроил довольное лицо и, немного погодя выдохнул.
- А ты знаешь толк в удовольствии, - Леха прищурился, глядя на меня, - это, конечно не с девочками развлекаться, но мне понравилось.
- Дурного не предложу.
- Да уж я и так понял.
- Ладно, ты кури пока, а я спрошу, что там у наших.
Лелик оперся о капот фургона и мечтательно посмотрел на голые деревья. Теперь в его взгляде читалась совсем другая романтика, не та, что была раньше. По крайней мере, мне так показалось.

Я достал из бардачка рацию и настроил частоту.
- Серж, это Стас, как вы там? Что с трактором? Прием.
Динамик тихо потрескивал. Ответа не последовало.
- Серж, это Стас, как у вас дела? Прием.
- Да, Стас, - раздалось из динамика, и я облегченно вздохнул, - принимаю тебя нормально. Мы еще не дошли. Тут такая грязь, что и на танке хрен проедешь. Прием.
- Понял тебя. Узнай, сколько еще добираться и давайте быстрее обратно.
- Хорошо, - динамик замолчал.
- Не пропадайте так! - я начинал злиться, когда связь обрывалась на полуслове. Старая привычка, оставшаяся с войны, невольно рисовала в воображении страшные картины. И даже теперь, когда прошлое уже не так пугало, я все равно не пытался от нее избавиться. Да и смысла в этом я особого не видел.
- Стас, - снова послышалось в динамике, - мы пришли, вроде. Тут поселок какой-то… А, вон и трактор. Сейчас посмотрим, что можно сделать, - Серж снова замолчал.
- Твою мать, Серж, сколько раз повторять, говори либо «прием», либо «конец связи», чтобы я не дергался. Ты меня слышишь?
- Слышу, слышу, - я чувствовал, как Серж улыбается, слушая мои наставления, - конец связи.
- Бензин там раздобудьте, на всякий случай! Если есть. Прием.
- Прием, - аукнулось в динамике, - конец связи.

- Как там наши? - спросил Лелик, дымя как заправский трубокур.
- Нормально. Нашли трактор, - я кивнул ему, - вижу, у тебя неплохо получается.
- Ну, да, - улыбнулся он в ответ, - сам удивляюсь. Надо будет прикупить себе трубку по случаю.
- Будешь себя хорошо вести – подарю одну из своих. А вот с лицензией придется подождать. Но кроме нас ведь никто не узнает, что ты иногда покуриваешь, верно?
- Да.
- Ну тогда хорошо, лады.

Следующие полчаса ничегонеделания прошли безмятежно. Я рассказывал напарнику о трубках и табаках, которые когда-либо курил. А Лелик внимательно слушал, пытаясь сразу все запомнить.
Часы показали полдень и я снова занервничал, ругая про себя Сержа. Неужели так трудно выйти на связь? Но как только я взял рацию, в динамике послышался голос напарника:
- У нас все пучком, Стас. Правда, горючего пока нет. Старуха сказала, что оно есть у ее соседки. Тут в поселке всего два человека живет. Наша бабка и какая-то женщина. Сейчас пойду клянчить канистру.
- Где Тоха с Настей? Прием.
- Они пошли в дом, чай пить. Прием.
- Странно как-то там все. Ладно, Серега, давайте осторожнее. Поторопи наших голубков и возвращайтесь. Все, конец связи.
- Хорошо. Отбой.

Я положил станцию на сидение и уселся на капот рядом с Леликом. Он задумчиво смотрел в туман.
- О чем ты все время там думаешь, - спросил я.
- Да так, - он пожал плечами, - обо всем сразу и ни о чем одновременно.
- А конкретнее?
- Ну, - начал он, - мне вот интересно, почему до сих пор существуют такие странные города, как эта Пристань, где люди так боятся чужаков? Война ведь давно закончилась и в стране вроде бы навели порядок. А люди… они, мне кажется, будто из прошлого все.
- Знаешь, - я прищурился, - есть такие места, где люди действительно живут в прошлом и куда не пускают таких как мы. Считают нас злом.
- В смысле? - удивился Алексей.
- В смысле, что после войны, люди стали специально уходить из больших городов и основывать свои маленькие независимые колонии, как Пристань. В таких городах время останавливается и все, что лежит за городской чертой считается злом.
- Но почему?
- Потому что, они думают, если будут жить небольшой группой, типа родовой общины что ли, то у них будет меньше поводов враждовать между собой. Они уверены, что в любом городе, люди только и думают, как перегрызть друг другу глотку. Отчасти они правы, конечно же. Но только отчасти.
- И что, они так будут жить всегда?
- Не думаю, - я улыбнулся, - обычно, людям надоедает такая жизнь и они возвращаются обратно. Дети вырастают и убегают в Пределы. В Старый город, например.
Кто поумнее, копит деньги и перебирается в Петрополис. А кто обделен умом или чем-то еще, остаются за Пределами и партизанят втихую. Я бы сказал, ведут войну с прогрессом.
- Не может быть!
- Может, - я похлопал его по плечу, - есть такие места, где за один твой прикид тебя бы вздернули без суда и следствия. А что говорить про наш фургон…
- Чем бы им не понравился мой прикид? - удивился Лелик.
- Да пижонский он больно, - я засмеялся своей шутке - слишком много карманов со всякой дрянью.
- Черт тебя дери, Стас, я уж было подумал, что ты серьезно, - он тоже засмеялся, - с тобой надо держать ухо востро! К тому же в моих карманах есть то, что может стоить целого фургона. А ты говоришь, повесили бы.
- Нет, я серьезно, нас бы всех повесили. Такие уж у людей нравы сейчас… Нет ничего ценней человеческой жизни, но эта жизнь в некоторых местах не стоит ни чего. Даже твои штаны с карманами не спасут, случись что серьезное. А за пределами, сам знаешь, никто не станет разбираться, от чего это пропадают люди? Как говорится, сами виноваты. Что, еще трубочку?
- Не откажусь.
Я достал кисет и посмотрел на часы. Серж снова не выходит на связь…
- Забей-ка сам, - сказал я Лелику, - первую щепотку слабо, по детски, вторую… ну, представь, будто это Настя забивает, а третью - в полную силу. Я пойду, надаю по ушам кое-кому...

Оставив напарника, я забрался в фургон и принялся вызывать Сержа.
Динамик трещал, пыжась передать хоть что-то, но ответа не последовало.
- Серж, отвечай, где вы? Прием. Серж, Тоха, Настя! Прием!
Динамик молчал.
Я попробовал вызвать их еще раз, но все безуспешно.
Лелик уже раскурил трубку и, наслаждаясь ароматом, потягивал табачок на капоте.
- Твою мать! - я бросил рацию на сиденье, - так и знал, что что-то случится!
Леха удивленно посмотрел на меня и в ту же секунду массивное тело зверя, возникшее из тумана, смело его с капота.

Я стрелял через стекло.
Зверь взвыл и отпрыгнул в сторону. Мотнул головой и бросился на капот фургона.
Я выскочил из автомобиля и разрядил револьвер в черную спину чудовища.
Тот, зарычал, ударил лапой воздух и прыгнул на меня.
Я увернулся от когтей, но упал на землю. Зверь прыгнул в заросли и исчез в тумане.
Машинально перезарядив кольт, я поднялся и посмотрел на напарника. Леха не двигаясь, лежал возле машины.
Осторожно, шаг за шагом, я подобрался к нему, держа револьвер на вытянутой руке.
Зверь не появлялся.
- Как ты? - спросил я, озираясь по сторонам, - живой?
- Живой, - чуть слышно простонал Лелик, пытаясь подняться с земли.
- Оружие где?
- На месте, - напарник встал, держа пистолеты наготове.
- Он вернется, - сказал я, - нужно приготовить сеть. Будь начеку, - я метнулся к фургону и достал ружье, стреляющее кевларовыми нитями.
- Держи, - я передал его напарнику, ты не ранен?
- Он не тронул меня, - охотник покачал головой, - не знаю… я уж было подумал, что конец… а он просто обнюхивал меня и все.
- Странно это все, - я осмотрел заросли, - очень странно. Считай, тебе повезло. Надо найти остальных.
- А что с рацией?
- Молчит. Нужно взять оружие и отправиться в поселок. Фургон оставим здесь. Смотри в оба.
Лелик осторожно подошел к авто и открыл дверцу.
- Берем только то, что может стрелять, - тут я заметил трубку, лежавшую неподалеку от того места, куда зверь повалил малыша.
- Пристанский табачок, значит, - сказал я вслух, - кажется, я понял, почему табак не продают чужакам и почему зверь замешкался…
- Думаешь, его остановил запах? - подхватил мою идею Лелик.
- Мне кажется, я в этом уверен. И еще мне кажется, что мы крупно попали.
Леха смотрел на меня с изумлением. В его взгляде читался не то чтобы страх, но неподготовленность к такой ситуации. Мы всегда действовали впятером, но теперь нас осталось только двое. Что с остальными я не знал, а догадки меня пугали так же, как и моего молодого товарища.
- Возьми рацию, - сказал я, - толку от нее никакого, но будем надеяться, что с ребятами ничего не случилось.
Кажется, Лелик не особо поверил мне, но послушно вцепился в аппарат.

Без промедления мы собрали оставшееся оружие. Тишина вокруг стояла ненатуральная. Казалось, все живое уползло-улетело из этого леса. Но все же я чувствовал, что зверь неподалеку. Я знал, что он наблюдает за нами сквозь туман. Я знал, что он пытается понять всем своим существом, почему те, кого его послали убить, пахнут так же, как свои?
Вот только я не знал, кто послал зверя.
Надо будет свернуть при случае шею мэру Пристани. Хотя… Может статься так, что подобный случай нам уже не выпадет. Интересно, сколько зверей рыщет в окрестностях? А главное, для чего?
Я достал из-под сиденья Дайнслейф, развернул его и, отбросив ткань, посмотрел в глаза напарнику:
- А теперь, малыш, начнем охоту…


4.

Из-за постоянных дождей и обильного тумана дорога превратилась в месиво из глины и грязи. Следы колес, оставленные сумками старухи, тянулись то к одной, избегая глубоких луж, то к другой стороне.
Ветер в который раз нагнал туч, и небо вновь затянулось свинцом. Я поежился от холода и посмотрел на Лелика. Он хмуро всматривался в следы, держа в каждой руке по пистолету. Мы осторожно продвигались по грязи, прислушиваясь к каждому шороху. Но вокруг стояла такая тишина, что было слышно, как стекает пот по лбу моего напарника.

- Так не пойдет, - прошептал я, хлопая товарища по плечу, - мало того, что нас за километр слышно, к тому же, я уверен, что нас ждут именно с этой стороны.
- И что ты предлагаешь? Разделиться? - в глазах Лелика появилось легкое волнение.
- Ни в коем разе, - я покачал головой, - нас итак мало, по одиночке можно просто пустить себе пулю в голову и избавить этих тварей от лишних хлопот.
- И что мы будем делать?
- Мы сделаем финт ушами, - я показал револьвером в сторону, где виднелось некое подобие тропинки, - если дорога идет прямиком в поселок, то наверняка, есть тропы, которые идут в обход, к «заднему крыльцу». К тому же, в лесу зверя выследить проще. Да и деревья – какая-никакая, но все же защита. Эти мрази из-за своего размера нападают в основном на открытой местности. Так что, случись чего, у нас будет шанс. А здесь, - я посмотрел под ноги, - я даже свои следы вижу через раз. Так что мы слегка изменим курс.
Лелик молча согласился, и мы свернули с дороги.

На след мы напали сразу.
Черный клок шерсти, зацепившийся за старую корягу, игриво болтался на ветру. Я показал Лелику остановиться, а сам снял шерсть с ветки. Пальцы сразу побагровели от крови. Зверь ранен и это нам на руку. В округе примята листва, кажется я основательно его задел – зверь время от времени останавливался, чтобы передохнуть. Или это ловушка?
А что если все это и есть одна большая ловушка? Но для чего? В том, что мэр Пристани что-то скрывает, я не сомневался. Но зачем тогда надо было вызывать нас и ставить в известность правительство Старого города? Что бы потом затащить в ловушку и свалить все на монстра? Непонятно…
А роль этой старушенции с сумками? Она специально заманила ребят к себе, а на нас, натравила зверя. Хотя, возможно, старуха тут и не при делах вовсе. Серж говорил, что в поселке есть еще женщина. Вполне возможно, что она тоже поводырь. Черт, а я ведь еще отпустил с ними Настю!
Я представил себе, сколько у нас может быть вариантов. Если в деревне есть еще звери, то нам с Леликом, кажется, не светит продержаться против них и пару часов. Что касается напарников, то если верить моему предчувствию…
В воздухе запахло дымом.
Лелик остановился, подняв руку. Где-то совсем неподалеку горел костер.
- Пирожки пекут, суки, - процедил Лелик принюхиваясь.
Я приложил палец к губам. Не хватало еще, что бы нас услышали.

Впереди, метрах в двадцати за кустами шиповника открывался вид на небольшую поляну, сплошь усеянную холмами. Мы почти на четвереньках, прикрываясь убого зеленью, прокрались до края зарослей. Поляна, метров тридцать в диаметре, упиралась в пригорок. Рассмотреть пригорок из кустов не получалось, мы сидели в низине.
Лелик срывал с шиповника я годы.
- На кой черт тебе это? – шепотом спросил я.
- Пригодится. В шиповнике лимонной кислоты больше чем в лимоне. К тому же…
- Малыш, не время для лекций, - оборвал его я. Напарник виновато замолчал.
- Как думаешь, что здесь?
- Похоже на кладбище, - еле слышно сказал Лелик.
Я согласился. Хотя, если это и кладбище, то очень странное – ни крестов, ни надгробий. Кто хоронит мертвецов, не заботясь о том, чтобы знать, кто и где лежит? Ответ очевиден – те, кому совершенно на это плевать. Убийцы, что избавляются от ненужных тел. Безымянные могилы в лесу среди болот – идеальное место скрыть следы преступлений.
Я насчитал двадцать девять холмов, большинство из которых уже поросло травой. Некоторые могилы казались шире, чем остальные. Видимо в них лежало по несколько жертв. И насколько я понял, закапывали их не церемонясь. Оставалось непонятным, для чего все это? Что хотели скрыть те, кто устроил в лесу этот могильник?

Раздался едва уловимый шелест. Мы переглянулись и замерли, стараясь не дышать. Лелик взвел курки. Я встал к нему спиной и приготовился.
Звук нарастал, но вопреки нашим ожиданиям из леса никто не вышел. Начался дождь. Маленькие, почти незаметные капли падали на облетевшую листву и зловеще шептали о приближающейся опасности.
- Этого нам еще не хватало, - прошипел я сквозь зубы, увлекая напарника в заросли, - Дождь собьет с нас запах табака, и мы лишимся пусть весьма сомнительной, но хоть какой то защиты.
Леха понимающе замотал головой:
- А что если закурить?
- Тогда нас точно найдут. Гляди в оба малыш. Нам надо подняться на пригорок, думаю, этот чертов поселок уже близко. Обойдем кладбище справа и поднимемся там, - я указал на невысокие деревья с краю поляны, - вперед.

Дождь накрапывал в полсилы, и я надеялся, что ветер разгонит тучи еще до того, как мы покинем поляну, однако я ошибся. Уже через минуту, как только мы добрались до середины могильника, крупные капли застучали по моему плащу.

Зверь показался на пригорке за мгновенье до того, как я услышал, его дыхание.
Он не прятался.
Он смотрел на нас, выдыхая пар. Его взгляд оценивающе скользил по нам.
Мы ждали.
Встряхнув головой, монстр недовольно фыркнул и вдруг сел на траву.
- Давай сеть, - прошептал я, попробуем подойти поближе.
Лелик снял с плеча ружье и взял монстра на прицел. Я переложил кольт в левую руку и вынул меч.
Зверь по-прежнему наблюдал за нами, но уже без особого интереса.

Дождь разошелся не на шутку. Вода лилась по лицу, застилая глаза. Одежда промокла насквозь и сковывала движения. Мы шли осторожно, шаг за шагом, стараясь не спугнуть цель.

Что-то черное бросилось на нас слева. Напарник не успел выстрелить, тяжелая лапа чудовища сбила его с ног. Я развернулся и ударил мечом. Зверь взвыл и покатился по траве, вырывая комья земли.
Лелик выстрелил. Сеть со свистом пронеслась над головой монстра, не задев его. Я прыгнул в сторону и, заскользив по мокрой траве, открыл огонь. Зверь пошатнулся и с ревом бросился на меня.
Я отскочил и снова ударил мечом. Лезвие разрезало воздух и я упал, поскользнувшись на мокрой траве.
Тварь щелкнула зубами и ударила меня лапой. Когти полоснули плащ, не задев кожу.
Лелик выстрелил несколько раз.
Зверь обернулся и снова заревел. Я покатился по траве и уперся в могилу. Кольт лежал в двух метрах от меня, но меч все еще оставался в руке.
Напарник снова выстрелил, но монстр не обращая внимания, повернулся в мою сторону.
Я крепче сжал Дайнслейф.
Зверь протяжно завыл и бросился ко мне.
Лезвие меча ударило по корпусу, брызнув кровью. Косматая лапа снова сбила меня с ног.
Я упал рядом с револьвером и сразу же схватил его. Монстр прыгнул сверху и прижал меня к земле. Он вплотную поднес свою морду к моему лицу и победно заревел. Я, что есть силы, вцепился ему в шерсть и закричал, нажимая курок.

В мгновение все стихло.
Пуля пробила зверю челюсть и разнесла голову. Он рухнул на меня, заливая кровью.
Встав с земли, я посмотрел на пригорок, но там никого не оказалось. Напарник бежал ко мне, отбросив ружье в сторону.
- Он ушел! - крикнул он на ходу.
- Ты в порядке? - спросил я, опираясь на меч.
- Так, пара синяков. Но жить буду.
- Конечно, будешь, - я сплюнул кровью, - а эти твари должны сдохнуть. Кстати, тебя задели.
Лелик посмотрел на кровоточащее запястье.
- Оружие держать сможешь?
- Я в порядке, - отозвался он, доставая из своих многочисленных карманов платок, - все в норме. У тебя у самого кровь, надо бы перевязать.
Я махнул рукой:
- Не будем терять время. К тому же, она не моя.

Мы поднялись на пригорок, но ничего, даже отдаленно напоминающего деревню или что-то в этом роде, не нашли. Только могилы. И куда больше, чем внизу.
Неподалеку чернела свежая яма. Рядом виднелись следы костра. Дождь потушил его, но зола еще не успела остынуть.
- Похоже, малыш, мы их спугнули, - я отряхнул пепел с пальцев, - но яму для нас они вырыть успели.
- Думаешь, это для нас?
- Уверен. Нас пятеро. Зачем каждому рыть отдельный «номер» если можно сложить всех в общую кучу?
- Смотри, - Лелик показал на дно ямы, там что-то есть.
- Кажется, это лопата, - я спрыгнул вниз, - да, так и есть. Мы точно их спугнули.
- Да что же это такое? - спросил Лелик, разводя руками, - эти твари еще и ямы роют?
- Нет, это сделал человек. Мужчина. Не думаю, что старуха или поводырь могли окопать всю округу. Видимо они держат какого-нибудь «раба» и травят его зверьем, чтобы работал, - я склонился над следами, - вот здесь на черенке кровь. Не похоже, что звериная.
- Что же тут такое творится?
- Не знаю, малыш, - я пожал плечами, - но даже если мы и выясним это, боюсь, никому не сможем рассказать… Поселок там, - я ткнул кольтом в след сапога на траве, - но прежде чем мы туда пойдем, думаю нужно выкурить по трубочке.
Напарник тяжело вздохнул.
- Может хваленый пристанский табак и спасет наши шкуры, - я ободряюще похлопал Лелика по плечу, - да и дождь почти закончился.
- Если случится так, что это последняя трубка в моей жизни, - задумчиво произнес он, стирая перевязанной рукой воду с лица, - то я рад, что ты рядом, Стас.
Я знал, что рано или поздно он скажет что-то в этом духе. Мне не хотелось думать о том, что может произойти, хотя я четко представлял себе возможный исход нашей кампании.
- Ладно тебе, будут у нас еще с тобой перекуры.
Забив трубку остатками табака, я раскурил ее и протянул напарнику.
Что ж, эти звери, похоже, были не просто тупыми убийцами, они умели охотиться. К тому же появился еще один участвующий в этом безумии человек.
Могильщик.
Еще бы выяснить, по чьей воле он это делает?


5.

Поселок выглядел хуже, чем я представлял.
Четыре убогих сарая, сложенные из грубых бревен, видимо обозначали границы. Кое-где виднелись останки изгороди.
Небольшой, но странный двухэтажный дом с заколоченными окнами первого этажа, соседствовал рядом с заброшенной избушкой, с покосившейся крышей. На втором этаже горел свет, но окна были зашторены. Разглядеть что-либо мне не удалось.
Неподалеку от дома одиноко торчал колодец, от которого во все стороны вели следы.
В центре поселка возвышалось безобразное каменное строение, отдаленно напоминающее башню. Ни окон, ни тем более дверей на нем я не заметил. Зато из трубы на крыше, шел слабый дым. Значит, дверь все-таки есть.

Допотопный трактор, о котором говорила старуха, накренившись, стоял возле одного из сараев.
Никакого движения.
Никаких звуков.
Ничего.
Дождь давно прекратился, но воздух по-прежнему оставался сырым. Ветер продувал насквозь. Напарника слегка потряхивало от холода. Меня тоже знобило. К тому же давало о себе знать неизвестно откуда появившееся чувство голода.
Лелик, словно прочитав мои мысли, достал из кармана плоскую жестяную коробку.
- Вот, - он протянул мне несколько зеленых листьев, - пожуй.
- Что это? – шепотом поинтересовался я, - что за дрянь?
- Листья коки, - Лелик отправил зелень в рот, - подавляют чувство голода и жажды. К тому же неплохо гасят усталость. В общем, неплохой природный стимулятор…
Я последовал примеру напарника и заработал челюстями.
- Только не выплевывай – подержи за щекой некоторое время.
- Ладно, малыш, я метнусь к трактору, посмотрю, что там. Не высовывайся и следи за домом.
Прячась за оградой, местами продавленной и порванной явно не человеческими усилиями, я направился к тому месту, где надеялся найти следы Сержа.

Трактор оказался настолько стар, что я даже не смог опознать, когда его сделали. Надпись на потертой табличке «МТЗ-82» мне ни о чем не говорила. Да и это меня сейчас волновало меньше всего.
Землю вокруг словно перепахали. Я отчетливо разглядел следы протекторов ботинок Сержа. На облупившейся краске трактора виднелись свежие царапины от когтей. Видимо, зверь промахнулся, пытаясь зацепить охотника…
Канистра с топливом, залитая кровью, небрежно лежала в нескольких метрах дальше.
Я присел и посмотрел на Лелика. Тот, с оружием наготове, озирался по сторонам, укрытый от обитателей поселка изгородью.

Люди, а их здесь, как минимум, трое, находятся либо в двухэтажном доме, либо в каменном строении, назначение которого для меня оставалось загадкой. Зверь, тот, что следил за нами, пока мы расправлялись с его собратом, должен прятаться где-то здесь. Может, в одном из сараев, а может, неподалеку в окрестностях. Последний вариант меня настораживал.
Я заглянул под трактор и нашел обломки рации. Что ж, нашу придется выбросить, ибо смысл в ней исчерпан.
Ни одной стреляной гильзы поблизости я не нашел. Видимо, зверь напал внезапно. Серж даже не сделал ни единого выстрела, пытаясь завести это чудо довоенной техники.
Я сжал рукоять кольта. Холодный ветер гонял тучи, и от этого на душе становилось еще хуже. Серое небо приветствовало наскоро наступивший вечер.

Скрипнула дверь.
Мы с напарником затаились.
Женщина в рваной куртке с капюшоном поверх старого платья, вышла во двор. В руках она держала небольшой сверток. Что именно завернуто в ткань, разглядеть мне не удалось.
Немного постояв, она направилась к одному из сараев слева от нас и зазвенела ключами. Отперев дверь, женщина оглянулась и прошла внутрь. Лелик предложил напасть на нее. Я отрицательно мотнул головой. Она наверняка знала о нашем присутствии, и кидаться очертя голову в ловушку мне хотелось меньше всего. Я решил ждать. Ветер дул в нашу сторону - если зверь появится, то почует нас не сразу. Хоть какое-то преимущество.

Она вышла через минуту.
Без свертка.
У меня появилась слабая надежда, что в сарае держат пленников.
Я дал знак приготовиться.
Женщина заперла двери и направилась к дому. Сделав пару шагов, она вдруг остановилась и начала что-то говорить. Ветер едва доносил до меня обрывки непонятных фраз. Я привстал в своем укрытии, готовясь к атаке, но тут случилось нечто, что заставило нас вздрогнуть. Женщина завыла.
Завыла так, что по коже побежали мурашки.
Она выла, словно зверь. То тихо, то громко. Чисто и с хрипотцой.
Возле каменного строения я заметил какое-то движение.
Черная фигура зверя, неторопливо вышла из тени и направилась к поводырю. Без сомнения, это был тот зверь, что смотрел за нами на кладбище.
Я бесшумно взвел курок.
Зверь вплотную подошел к женщине. Она потрепала его густую гриву и он тихо зарычал в ответ. Женщина что-то неслышно ему говорила, а монстр внимательно слушал.
Я как завороженный наблюдал за ними. Сердце бешено колотилось. Лелик от удивления раскрыл ротзамер, но продолжал держать ведьму на мушке.

Женщина что-то сказала зверю и снова завыла. В этот раз тише. Ее вой был похож на прощальную песню. Она показывала рукой в сторону леса. Но зверь только фыркал, тряс головой и никуда не уходил.
Ведьма еще пару раз махнула рукой, что-то громко сказала и ударила его по морде.
Я невольно дернулся.
Монстр зарычал.
Женщина ласково погладила его по голове и снова указала в сторону леса. Зверь нехотя повернулся и уныло заскулив, побрел туда, куда указывала хозяйка.

Мы ждали, до тех пор, пока тварь не пропала из виду. Ведьма молча смотрела вслед, после чего вернулась в дом. Напарник вопросительно посмотрел на меня.
Я задумался.
Если наши друзья живы и находятся под замком, то, по всей видимости, они сейчас в большей безопасности, чем мы с малышом. Хотя, если они все еще живы и способны драться, то пара рук с оружием нам не помешала бы. Но, зная своих товарищей, я понимал, что просто так они не сдались бы. Поэтому если они все-таки живы, то от них вряд ли можно ожидать посильной помощи. Скорее, помощь требуется им. С другой стороны, зверь ушел, и у нас появилась возможность расправиться с поводырем, пока она снова не призвала его.
Я выплюнул пережеванные листья и кивнул напарнику.
Ветер внезапно сменился и решение возникло само по себе.
Я перепрыгнул через ограду. Лелик бесшумно скользнул сквозь разлом, и мы поспешили к дому.
- Когда будем внутри, запри дверь, - шепнул я напарнику, притормозив у входа. Тот кивнул в ответ, и мы вошли.

Она стояла практически у порога.
Ведьма, сожженная утром в Пристани.
Живая и невредимая.
Она смотрела на меня широко раскрыв глаза.
Я, что есть силы, ударил ее по зубам, не давая открыть рот. Ведьма отлетела к противоположной стене, роняя стулья и цепляя скатерть.
Я оцепенел.
Время словно остановилось. Я смотрел на женщину у стены, а перед глазами возник костер, на котором извивалась ведьма.
Улыбающееся лицо мэра... толпа горожан с тупыми лицами... Воющая голова зверя на опушке…
Как? Каким образом?!

За спиной щелкнул замок.
Я очнулся и посмотрел на напарника:
- Займись ей! - крикнул я и бросился на второй этаж.
Старые ступени затрещали, проминаясь под ногами.
Выцветшие шторы заменявшие двери второго этажа, неподвижно висели на старой веревке. Я осторожно заглянул внутрь.

Обычный деревянный стол, стоявший посреди комнаты, занимал практически все пространство от дверей до окна. Обычные чашки. Обычные блюдца.
Антон сидел на стуле, запрокинув голову назад.
Я проверил пульс и закрыл глаза.

Поднялся Лелик.
- Ты вырубил ее, - он осекся при виде Антона, - что с ним?
Я молчал, глядя в окно.
Напарник подошел к телу и осмотрел его. Затем, не говоря ни слова, заглянул в чашки стоявшие на столе, принюхался к одной из них, осторожно держа в руках, и посмотрел на меня.
- Их отравили, Стас.
- Надо… сравнять это место… с землей… - стиснув зубы, я задвинул штору, - что с ведьмой?
- В отключке.
- Тащи сюда!

Казалось, только вчера мы на спор выпивали с ним в нашем любимом кабачке на окраине Старого города. Еще утром мы перекидывались шутками. Теперь же он сидел без движения напротив меня. Тоха…
Я сто раз обещал себе, что никогда больше не потеряю тех, кто мне дорог.
Я не смог его защитить. Не смог его спасти…
Что толку защищать других, когда не можешь помочь близким? Для чего мы столько раз сталкивались со злом? Чтобы оно в конце концов взяло верх? Что стоят все геройства, когда твой напарник, с кем ты не раз выходил живым из ада, мертв?
Я снова закрыл глаза и уткнулся лбом в стену.

Ведьма смотрела на меня не моргая. Я поставил Лелика наблюдать из окна за улицей, а сам сел напротив связанной женщины. Кусок скатерти, что заменял кляп, промок и стал алым.
Мне хотелось убить ее. Убить снова. Сжечь и смотреть на то, как она будет извиваться объятая пламенем.
Огонь.
Почему она не превратилась в пепел? Почему она до сих пор жива?
Я своими глазами видел, как тлела кожа на ее ногах…
Вскочив со стула, я подошел к ведьме и рванул подол ее платья так, что он остался у меня в руке.
Ожогов не было. Ни одного следа от огня. Бедра покрыты шрамами и символами. Несколько синяков и только.
Я вынул кляп и бросил его на пол:
- Как тебя зовут?!
Он засмеялась в ответ.
Я ударил ее по лицу:
- Отвечай, сука! Как тебя зовут?
- Ты прекрасно знаешь, - прошипела она, сплевывая кровь, - ты прекрасно…
Я снова ударил ее и она замолчала.

Ошибка.
Моя ошибка, которая стоила невинному человеку жизни.
В Пристани сожгли другую женщину.
Близнеца.
Я упал на стул и схватился за голову. Что же я наделал…
Затянутая казнь. Все эти переговоры с мэром и отцом ведьмы. Конечно! Ее подменили, когда Настя осталась на улице. А я даже не проверил дом.
Мне стало плохо.
Я отчетливо помнил, что ноги женщины на костре были чистые, без царапин. Да что говорить, если бы я хоть на мгновение задумался тогда, сразу бы понял эту внезапную перемену в ведьме! А ее отец – он так быстро согласился со мной…

В бессильной злобе я ударил кулаком по столу.
- Где девушка и еще один мужчина? - спросил я негромко, сгорая от желания пристрелить ведьму без лишних вопросов.
Она продолжала молчать.
- Где девушка и еще один охотник, - повторил я вопрос. Лелик зло посмотрел на пленницу.
- Не отвлекайся, - резко сказал я ему.
Ведьма улыбнулась. Я вынул меч и приставил острие к ее груди.
- Где девушка и еще один охотник? - ее платье стала красным в том месте, где Дайнслейф упирался в тело.
- Ты знаешь ответы на все вопросы, - прохрипела она, - Каждому нашлось свое применение.
Меня тошнило от ее голоса.
- Где мои люди? - я сильнее надавил на рукоять, - я не убью тебя до тех пор, пока ты не ответишь! Где девушка и охотник?!
- Можешь снова убить меня, - ведьма ухмыльнулась, - только проверь, я ли это на самом деле.
Лезвие плавно вошло в ее тело.
Я схватил ведьму за волосы и рывком поднял со стула.
- Ты не умрешь, пока я не захочу, - сквозь зубы прошипел я, - зови свою тварь!
Она попыталась ответить, но лишь закашлялась кровью.
- Давай, вой, как ты делала это раньше!
- Он… не придет… я отпустила… его… - она затряслась, - у него теперь… новая хозяйка…
Я потащил ее вниз. Лелик, замешкавшись у окна, кинулся следом за нами.

Выбив дверь ногой, я выволок истекающую кровью ведьму на улицу.
Уже почти стемнело. Силуэты домов сливались с деревьями. Напарник молчал, сжимая пистолеты.
- Зови! - зарычал я.
Женщина засмеялась и упала на землю. Я поднял ее на ноги и посмотрел в упор:
- Зови!
Она закатила глаза и что-то зашептала.
- Громче! - я закричал ей в ухо, - Громче!
Ведьма не сразу, но тихо застонала, снова падая на колени. Я не стал ее держать и выпустил меч. Она завыла громче, закатывая глаза. Достав револьвер, я взвел курок. Женщина захрипела и уронила голову на грудь.
- Стас! - Лелик вскинул руки, - он здесь!
Я схватил Дайнслейф и развернулся, выдергивая меч из жертвы. Ведьма, рассеченная надвое, упала в грязь.
За дальним сараем, едва заметный в вечерних сумерках показался зверь. Он медленно шел к нам, будто мы были старыми друзьями.
- Не стрелять, - прорычал я через плечо напарнику, и вышел вперед.

Уловив мои намерения, зверь ускорился. Его черное тело взмыло в воздух.
Меч устремился вверх, но клинок просвистел в сантиметре от звериной морды. Острые когти вспороли кожу плаща, зацепив плоть. Второй удар свалил меня на землю прежде, чем я успел выстрелить.
Зверь снова прыгнул. Но на этот раз меч рассек ему грудь, и воздух сотрясся от дикого воя. Я развернулся вокруг себя и наотмашь ударил его снова.
Кровь, подхваченная холодным ветром, осела на моем лице. Монстр, рыча, метнулся в сторону и приготовился к атаке.
В темноте кто-то засвистел, после чего раздался выстрел.
Зверь дернулся и прыгнул на меня, не дав уклониться.
Лелик выстрелил, и в сумерках кто-то застонал.
Зверь, подмял меня под себя и вцепился зубами в плечо. Мы покатились по земле.
Адская боль пронзила тело, но мне удалось отбросить монстра. Он ревел и фыркал. В сумерках он казался одним черным пятном.
Правая рука онемела. Меч тускло блестел в грязи в шаге от чудовища. Револьвер я тоже потерял - в какой-то момент выронил его из ослабевшей руки. Пальцы не шевелились, кровь из разорванного плеча хлестала ручьем.
Зверь снова прыгнул. Я увернулся, но, потеряв равновесие, упал в грязь.

Монстр исчез. Растворился в сумерках.
В ушах звенело.
Кольт лежал рядом. До него можно было дотянуться рукой, но я не чувствовал ее. Я закричал от боли, пытаясь не потерять сознание.
Наконец-то пальцы нащупали холодную рукоять револьвера. Пытаясь встать на ноги, я заревел.
Что-то блеснуло в темноте.
Я замолчал и вскинул руку, стреляя наугад. Пуля шлепнула обо что-то мягкое.
Неуклюже поднимаясь с земли, я стрелял в темноту до тех пор, пока не опустел барабан. Только тогда, с трудом добравшись до меча, я отбросил кольт.
Дайнслейф стал невероятно тяжелым. Мне пришлось собрать все силы, чтобы поднять его.
Лезвие прошло сквозь череп зверя, словно горячий нож в талое масло, наполовину застряв в земле. Я повернул рукоять. Раздался хруст и чудовище, захрипев, дернулось в последний раз.
Меня шатало.
Немого погодя я отпустил рукоять, и как подкошенный, упал рядом.

Холодный ветер обжог раны.
Боль в плече отдавалась по всему телу. Я попытался встать, но ноги не слушались. В глазах двоилось.
Где-то за спиной застонал напарник. От этого звука я пришел в себя и повернул голову назад.
- Малыш, - мой голос хрипел, - ты живой?
- Еще как, - отозвался Лелик, - только с танцами, боюсь, придется завязать. С ногой беда.
- Ничего, - я улыбнулся тому, что напарник все еще со мной, - как только выберемся, доктор Лунин пришьет тебе новую. Если захочешь, то даже две.
- Да хоть три, Стас, - малыш засмеялся, - главное, чтобы старик был трезвый, а не как в прошлый раз.

Через несколько минут, собрав все силы, я поднялся на ноги и нашел напарника. Он сидел у одного из сараев и перевязывал простреленную ногу. Все его многочисленные карманы на штанине разворотило дробью.
- Хорошо, что я не взял отраву, - он улыбнулся, увидев меня, - а так, тут только анестетики, к тому же, нелегальные. Так что, боли я не чувствую. Сам-то как? - Лелик завязал узел.
- Мое время еще не пришло, - я кивнул головой в сторону серой постройки, - это бабуля там с оружием баловалась?
- Старая карга стреляет не хуже моего.
Я упал рядом и посмотрел в сторону леса:
- Если появится еще один урод, я окончательно разозлюсь…
Лелик засмеялся.
- Надо осмотреть твои раны, - он протянул руку ко мне.
Я поморщился:
- Надо осмотреть… строение… - кашель мешал говорить. Дышалось с трудом.

Лелик перевязал меня и помог подняться с земли. Мы поковыляли к серому зданию в центре поселка.
- Знаешь, - сказал я, отдышавшись, - а ведь мы, по большому счету целые сутки подряд только и делаем, что рубимся с женщинами.
- Ага, - кивнул Лелик, - если не считать их косматых дружков. Видимо это не совсем хорошо, с нашей стороны, да?
- О да, - я снова закашлял, - это очень плохо…
Пройдя несколько метров, я чуть не упал, споткнувшись в темноте о камень. Напарник поддержал меня и я засмеялся.
- Чего ты ржешь, - спросил Лелик.
- Я как-то иначе представлял себе старость, - смех, казалось, восстанавливал мои силы, - где-нибудь в теплых краях, на необитаемом острове с коктейлем в руках… Не с той отравой, что ты колешь этим уродам, а с настоящим коктейлем. Перемешать, но не взбалтывать… или как там, у классика?
- Что за классик такой? – переспросил напарник.
- Вернемся домой, дам почитать.

Старуха нелепо сидела у входа, зажимая простреленную шею. Она не дышала. Возле ее ног, в луже из крови и грязи лежал обрез. Я поднял его и проверил патроны. Старая ведьма успела выстрелить лишь раз, но и этого было достаточно.
Напарник бил без промаха, жаль лишь то, что вопросы, которые мне хотелось задать старухе, остались без ответа.
Я осмотрел вход в каменной стене. Деревянная дверь, оббитая останками какого-то автомобиля, вдоль и поперек исцарапана когтями. Приглядевшись, я заметил, что и каменная кладка, от основания и выше человеческого роста тоже изрезана вдоль и поперек. Наверное, сюда зверей не пускали. Но, по-видимому, им очень этого хотелось.

- Кстати, напарник, - я посмотрел на Лелика, - что у нас с патронами?
- У меня пять, - кивнул он, - три в одном и два в другом. Думаю хватить разозлить еще одну тварь.
- Или прикончить еще одну бабулю, - я ткнул обрезом в сторону, - никогда не доверял старухам.
Лелик глянул на мертвую женщину без сожаления.
- Пойдем, - я потянул дверь на себя. Она бесшумно открылась, и в нос ударил жуткий запах гнилого сена и мокрой шерсти.
- Твой фонарик еще жив? - поинтересовался я, - мой где-то там, принимает грязевые ванны.
Лелик покачал головой и достал из уцелевшего кармана зажигалку. Я ухмыльнулся, но взял ее и чиркнул кремнем.
В свете пламени помещение показалось еще больше, чем снаружи. Запах стоял такой, что резало глаза. Повсюду на полу валялось сено. Кое-где из стен торчали цепи и виднелись следы когтей.
Я задел ногой миску и обжег пальцы. Пламя потухло.
- Черт, как не во время, - я еще раз чиркнул кремнем, и огонь снова осветил помещение.
- Надо сжечь все к чертям собачьим, - Лелик направился к выходу, - здесь ничего нет, пойдем.
Раздался глухой звук.
- Стой, - скомандовал я напарнику, - стой, где стоишь.
Он вопросительно посмотрел на меня. Я подошел к нему и, наклонившись, стал разгребать сено у ног.
Слух меня не подвел. Лелик стоял на крышке погреба. Мы откинули сено и вдвоем вцепились в кольцо, заменявшее ручку.
Зажигалка вновь погасла, но я уже спускался вниз по деревянным ступеням, выставив вперед обрез. Пламя керосиновой лампы, освещавшее небольшое подвальное помещение дрожало, бросая на стены жуткие тени.
Настя лежала на полу. Мое сердце словно взорвалось и я бросился к ней.
- Малыш, она здесь! - крикнул я Лелику и тот спрыгнул вниз.

Девушка лежала на деревянном настиле. Ее раздели и привязали к кольям, вбитым в пол. Все ее тело оказалось исписано знаками вроде тех, что мы видели на колдунье в Пристани.
Я проверил пульс.
- Живая! Скорее, наверх!
Лелик принялся перерезать веревку. Я скинул с себя останки плаща и накрыл ими напарницу. Когда с веревками было покончено, я аккуратно поднял Настю на руки и бросился наверх.
- В дом! - крикнул я через плечо и, скользя по грязи, чуть не запнулся о тело ведьмы, оставленное у входа в жилище.
Положив Настю на диван, я крикнул в открытую дверь, чтобы напарник захватил лампу.

Я откинул плащ и осмотрел Настю.
Символы, написанные кровью на груди и животе, смазались. Тщательно проверив каждый сантиметр тела и не найдя ни единой царапины, я прижался к ней щекой. Сердце билось слабо. Но оно билось.
Зашел Лелик. Я умоляюще посмотрел на него.
- Сейчас, - сказал тот, - я разберусь.
- Пожалуйста, быстрее…

Настя, безусловно, осталась жива. Судя по всему, из нее хотели сделать нового поводыря. Но зачем вся эта канитель с раздеванием? Может для того, что бы исписать все тело девушки символами? Но на мертвой ведьме они были вырезаны ножом. Или старуха сперва сделала набросок, а мы просто помешали ей довести ритуал до конца?
Голова кружилась. То ли от мыслей, то ли от потери крови. Я уперся рукой в стену. Дышать становилось все труднее. Дело становилось все запутаннее.
Я еще раз пожалел о том, что старуха умерла, не успев ответить на мои вопросы. Уж я бы заставил эту старую каргу петь.

Лелик что-то делал.
В те редкие моменты, когда нам требовалась его медицинская помощь, он всегда что-то делал. Вот и сейчас он склонился над Настей и что-то капал ей в рот. Я устало упал на стул и уронил руки. Скоро Настя придет в себя… Лелик знает свое дело. И конечно же мы узнаем о том, что произошло днем...
Я вдруг вспомнил о мертвом напарнике… кто-то в сарае под замком…
Я попытался встать, но почему-то не смог.
Я позвал Лелика, но не услышал своего голоса… В глазах потемнело… Кажется, я начал терять сознание…


6.

Старуха противно хихикала, что-то приговаривая и потирая желтые ладони. Я сидел голый на полу, на подстилке из грязной соломы и не мог пошевелиться. Она что-то шептала, указывая в мою сторону грязными ногтями. Ее беззубая улыбка напоминала мне устрицу, политую уксусом.
В ее руках появился нож. Его лезвие, покрытое ржавчиной, рассекло воздух и я закричал от боли. На моей груди появился какой-то символ. Струйки крови медленно поползли вниз.
Старуха засмеялась. Нож еще раз разрезал воздух и по моему телу вновь заструилась кровь.
Через несколько минут, когда старуха убрала нож, а моя агония прекратилась, на теле не осталось живого места. Знаки горели огнем, и каждый из них вызывал свою, определенную боль.
Силы ушли. Я мог только беззвучно открывать рот. Кричать я не мог.

Раздался вой. Такой, от которого волосы встают дыбом и хочется бежать без оглядки. Но как бы тебе не хотелось, бежать ты не можешь. Твои ноги не слушаются. Страх парализует, сковывая мышцы. Кто-то из темноты ослабляет твои веревочки, и ты медленно опускаешься на колени, как послушная марионетка…

Казалось, вой длился целую вечность.
Мне стало нестерпимо холодно. Я не чувствовал ни рук ни ног. Старуха смеялась, широко открывая черный рот, но я не слышал ее смеха. В ушах стоял только вой… Этот дикий, до боли знакомый, и всепоглощающий звук проникал в меня сквозь каждую клетку израненного тела.

Внезапно вой прекратился, и наступила такая тишина, что я услышал биение собственного сердца. Оно стучало как-то странно и не знакомо, будто чужое. Мне стало страшно. Хотелось пить. Губы высохли и покрылись пленкой.
Старуха, заметив это, поставила предо мной ржавое ведро с мутной жидкостью. Я подтянулся к нему и стал жадно пить, забыв про все на свете. Утолив жажду, я поднял голову. Ведьма молча улыбалась, глядя на меня. Вода капала с моего подбородка, оставляя круги на воде. Я посмотрел вниз.
Черными глазами, полными ненависти и злобы из отражения на меня смотрел Зверь! Я в ужасе отбросил ведро в сторону и попытался подняться. Неизвестно откуда взявшиеся цепи, стянули запястья. Я упал на пол и заревел. Старуха снова засмеялась, видя мою беспомощность. Она смеялась так громко, что мне казалось, будто она у меня в голове. Я посмотрел на ее покрытое морщинами лицо и завыл…
Старуха пропала.
Передо мной стояла женщина. В руке она сжимала Дайнслейф.
- Ты убил меня, - сказала она мне.
Я узнал ее.
Помещение наполнилось огнем.
- Ты убил меня, - снова сказала она, занося надо мной меч, - а ведь я ни в чем не виновата!
Лезвие со свистом опустилось мне на голову…

- Тише, Стас, успокойся, - Алексей дотронулся до моего лба, - у тебя жар. Сейчас дам тебе отвар.
Я смотрел на него, силясь понять, что произошло. Меня лихорадило. Руки тряслись, будто по ним пропускали ток.
- Все в порядке, просто тебе приснился кошмар.
- Где Настя? - я с трудом разлепил ссохшиеся губы.
- Я здесь, - откуда-то сбоку раздался тихий, но такой знакомый голос. Я с трудом приподнялся и посмотрел туда, где на стуле, одетая в грязно-голубое платье, сидела напарница. Она выглядела бледно. Но, судя по тому, как она встала и взяла у Лелика кружку с отваром, я понял, что худшее позади.
- Вот, выпей, - она протянула мне дымящееся зелье, - малыш тут немного похимичил без тебя.
Я поморщился от едкого запаха:
- Что это?
- Пей, не выпендривайся, - ухмыльнулся Лелик, - это пойло - единственное полезное, что можно приготовить из того набора юного алхимика, что я нашел в закромах у старухи. Ну, и добавил малость своих ингредиентов. Помнишь шиповник?
- Да, малыш превзошел сам себя, - Настя попыталась улыбнуться.
- Кстати, я тебя тут немного залатал, - охотник кивнул, указывая на мое плечо, - но поскольку я стеснен в материале, шов получился не очень. Но ничего, - он пожал плечами, - заживет, сделаешь еще одну татуировку.
- Сколько я был в отключке? - я отхлебнул из кружки и попытался вспомнить события вечера.
- Всю ночь и полдня.
Я вспомнил про Антона и посмотрел на Настю.
- Антон… - начал было я.
Девушка прижала палец к губам и, закрыв глаза, едва качнула головой.
- Мне очень жаль… - я, шатаясь, встал с дивана и, подойдя к ней, обнял ее за плечи.
- Мы перенесли его в один из этих сараев, - Лелик вздохнул, - и нашли кое-кого еще…
Я вопросительно мотнул головой, поперхнувшись отваром.
- Мы оставили его там же, где нашли, тебе лучше посмотреть самому.

Спустя минуту мы вышли во двор. Настя осталась в доме. Я возражать не стал.
Дойдя до сарая, в который накануне заходила ведьма со свертком, Лелик остановил меня.
- Он не говорит с нами, - мы пытались узнать, кто он такой и что здесь делает, но он только и делает, что молчит.
- Сержа нашли? – я сверлил напарника взглядом.
Лелик отвернулся.
- Где он?
- Вместе с Антоном, в третьем сарае, за каменным строением. Только…
- Что?
- Там… от него почти ничего не осталось…
Я рванул дверь на себя.

Прикованный к стене человек даже не вздрогнул, когда мы вошли внутрь. Он сидел на полу, в куче полуистлевших тряпок и соломы. Трудно сказать, сколько он провел здесь времени. Его волосы, опускавшиеся до плеч, спутались, разделились на тонкие пряди, едва поблескивающие на свету. Изодранная одежда местами потемнела от крови. Он выглядел изможденным, и казалось, что не дышит.
- Кто ты и что тут делаешь? - спросил я.
Человек молча смотрел в открытую дверь.
- Бесполезно, - Лелик развел руками, - мы уже пробовали.
- Бесполезно?! - взорвался я, - бесполезно и все впустую? - я кричал практически над самым ухом пленника, - Что ты тут делаешь? Что здесь происходит? - я ударил его по грязному лицу. Он упал на пол, но подняться не пытался.
- Молчишь? Не может быть, что тебе нечего сказать! - я навалился на цепь, пытаясь оторвать ее от стены. Плечо заныло от боли. Крепления, удерживающие цепь, зашевелились. Собрав все силы, я потянул на себя. Лелик схватился сзади, и через мгновение она с лязгом упала на пол.
- Пошли! - я дернул цепь, - Быстрее!
Я выволок пленника на улицу и потащил в сторону сарая, в котором лежали напарники. Человек на цепи спотыкался на каждом шагу и несколько метров я тащил его волоком. Мы прошли мимо тел зверя и старухи с ведьмой, накрытых тряпками.
Пленник как вкопанный встал возле них и затрясся. Я рывком сбил его с ног и потащил дальше.
- Смотри! - я схватил его за шею и толкнул в сарай, - это твоих рук дело?! Это ты их убил! Пленник упал и замотал косматой головой, пытаясь что-то сказать.
Подошел Лелик.
- Принеси мне меч, - скомандовал я.

- Ты убил моих друзей, - снова закричал я узнику, - тебя держали на цепи, как зверя! Ты убивал людей! Ты убил их! - я бросился к ползающему на полу человеку и схватил его за горло. Он смотрел на меня, бесшумно шевеля губами. Я развернулся и вытолкнул его на улицу. Он, упал на землю и стал пятиться, все так же глядя на меня и что-то бормоча.
Лелик принес Дайнслейф. Его лезвие сверкнуло на солнце, и в глазах пленника появился животных страх. Он вскинул руки и что-то зашептал.
Из дома выбежала Настя.
- Ты что творишь? - спросила она, глядя мне в глаза, - разве не понятно, что он никого не убивал?
- Я никого… не убивал… - чуть слышно произнес пленник.
Я подошел к нему и присел рядом, облокотившись на меч.
- Я никого не убивал, - снова сказал он. По его лицу катились слезы, - это все они… это повитуха… это стражи… это они убивали…
- Я знаю, - устало сказал я, - нужно было как-то развязать тебе язык. Отведите его в дом.

Напарники подхватили пленника под руки и увели.
Я, все еще шатаясь, поднял меч и сжал лезвие рукой. Кровь мгновенно заструилась по клинку, оставляя замысловатые узоры.
В небе сияло солнце. В лесу стояла тишина.
Тяжело дыша, я посмотрел на тела напарников.
Силы возвращались. Я убрал меч в ножны и вернулся в дом.

Лелик приготовил новую порцию отвара и дал его пленнику. Тот жадно пил и изредка бросал взгляды на нас. Мы молчали.
-Расскажи, что случилось? - спросил я у Насти спустя пару минут.
Лелик принес пару консервов, найденных в доме и, открыв их ножом, протянул нам. Я взял одну банку и поставил перед пленником. Тот, посмотрев на меня, все еще со страхом, медленно протянул руку и взял предложенную пищу.

- Все было нормально, - начала Настя, - мы пришли сюда. Старуха показала нам трактор и Серж сразу полез его осматривать, а мы с Антоном… - она замолчала на секунду, - мы пошли в дом, помогая ей с сумками. Она все расспрашивала о нас, кто мы такие, чем занимаемся и что делали в Пристани. Пришел Серж и сказал, что ему нужно топливо для трактора. Старуха предложила выпить чаю. Серж отказался. Сказал, что нам надо торопиться. Старуха тогда еще посмеялась и сказала, что, мол, трактор никуда не уедет. Но потом рассказала, что здесь еще живет женщина, и у нее, вроде, есть канистра в сарае. Серж пошел за канистрой. А мы остались пить чай…
Потом мне стало плохо. Закружилась голова. Я сказала Антону, что мне надо на воздух, но он… - Настя заморгала глазами и заплакала.
Я взял ее за руку:
- Прости…
- Я попыталась встать, но не смогла, - продолжала Настя, вытирая слезы, - старуха довольно улыбалась и что-то говорила, но я не поняла что. А потом… потом все было как во сне. У меня, кажется, началась галлюцинация. Я плохо помню. Мне мерещились звери, Пристань, ведьма, которую сожгли… Что было потом, я не знаю.
- Пока ведьма поила вас этой дрянью, - начал я, - Сержа разорвал зверь. Ведьма не была галлюцинацией. Малыш разве не сказал тебе?
- Я не успел, - Лелик покачал головой, - я возился с тобой. А пока Настя была без сознания, просто свалил тела этих тварей в кучу и накрыл ветошью.
- Понятно, - я отпил из чаши, - тогда думаю, тебе станет интересно услышать все с начала.
- Я ничего не понимаю, - прошептала Настя.
- Сейчас объясню, - я посмотрел на нашего пленника. Он допивал отвар и, кажется, уже пришел в себя, - правда в этом деле есть некоторые белые пятна, но думаю, с нашим новым другом мы решим этот вопрос. Итак.
Вспомним утро в Пристани, когда отец нашей ведьмы уговорил меня отдать ему на время дочь, чтобы поговорить с ней. Я оставил Антона с малышом в гостинице, а сам пошел проверить Сержа. Тебе было поручено смотреть за ведьмой, чтобы ничего не случилось. Помнишь?
Настя кивнула.
- Так, - продолжал я, - пока мы с Сержем делились впечатлением о незабываемой ночи, зверь, что сидел в фургоне что-то почуял и попытался выбраться. Я сказал еще тогда, что его призвали. В этот момент я увидел в бинокль, что ты сидишь на улице, вместо того, чтобы быть внутри с ведьмой.
- Ее отец попросил на минуту оставить их наедине, - Настя виновато посмотрела на меня, это была моя ошибка…
- Ошибку допустил я, не нужно было вообще разговаривать с ним. Уж очень подозрительно он себя вел. Но, ладно, спорить о допущенных ошибках бесполезно – их нужно не допускать вовсе.
Дальше.
Там, на пригорке, где мы казнили зверя, я слышал вой. Вы еще тогда назвали меня параноиком. Я опять оказался прав – зверя призвали, но на этот раз слишком поздно. Его голова уже была сама по себе.
Затем появляется старуха, - я обратился к пленнику, внимательно слушающему мою речь, - как ты ее назвал?
- Повитуха, - тихо ответил он.
- Повитуха. Она появилась на дороге и мы, как дураки, попались на ее удочку. Она знала, что машина обязательно застрянет в грязи, она специально показывала нам эту дорогу. Мы не могли оставить фургон без присмотра и поэтому на нас с Леликом, когда вы ушли со старухой, натравили зверя. Но тут вышла небольшая промашка – зверь почуял запах табака, который мы с малышом курили и, судя по всему, пришел в замешательство. Это замешательство стоило потом ему жизни, но именно поэтому мы поняли, что вы в беде и пошли в поселок. Думаю, в это же время погиб Серж, потому как зверь был не один. А вас отравила старуха.
Возникает вопрос, кто же давал монстрам приказания?
- Не может быть! – удивилась Настя, - мы же сожгли ведьму!
- В этом то и загвоздка. Мы все помним, как рабочие дважды разбирали помост по приказанию мэра. Они тянули время. Они что-то или кого-то ждали. А когда я прибежал в дом, где была ведьма, ее отец удивил меня фразой, что, мол, нечего тянуть с казнью. А почему? Потому что ведьма уже была на свободе. Она и пыталась призвать зверя, но благодаря «коктейлю» и клетке, в которой он сидел, у нее ничего не вышло.
- Но…
- Слушай дальше, - я прервал Настю, - ее подменили как раз тогда, когда ты вышла на улицу. У них уже все было готово, нужно было только отвлечь тебя и подменить ведьму. На костре сожгли другую, ни в чем не повинную женщину!
- Кого? – хором спросили напарники.
- Ее близнеца! У банкира было две дочери.
- Лера… - произнес пленник, роняя кружку, - Лера! Это была она?!
- Как две капли воды похожая на нее, - я посмотрел на пленника, - ты знал ее?
- Она была… моей… невестой… - он закрыл лицо руками, - Лера…
- О боже, - Настя привстала из-за стола, - но… как ты догадался? Зачем? Для чего?
- У ведьмы все тело было в шрамах, ты сама это видела. А у девушки на костре… - я посмотрел, на рыдающего пленника, - у нее… в общем, я заметил, что на ее ногах нет ни шрамов, ни синяков. Я вспомнил это уже потом, когда мы пришли сюда. Но было поздно что-либо исправить. Мы нашли Антона и поняли, что Сержа убили.
Настя изумленно качала головой:
- Это немыслимо… Почему же они не убили меня?
- Для тебя у них нашлась особая роль.
- В смысле?
- Она должна была… стать новым поводырем… - еле слышно проговорил пленник, - зверь… вступил бы с ней в связь…
Настя выронила чашку. Я кивнул головой, подтверждая свою догадку.
- Твою мать, зачем это все нужно? - закричала девушка, - почему я?
- Я не знаю, - пленник посмотрел на нее, - время от времени, повитуха приводила новых женщин и они становились матерями стражей.
Настя молча смотрела на него. Лелик в раздумьях подошел к окну.
В комнате зазвенела тишина.

- Мне очень жаль, что так вышло с твоей девушкой, - сказал я пленнику после короткого молчания, - расскажи нам все что знаешь. Пожалуйста.
Пленник кивнул. Лелик поставил перед ним очередную порцию зелья и сел рядом.
- Как тебя зовут? – спросил я.
- Я Виктор. Сын мэра Пристани…


7.

Рассказ Виктора подтвердил некоторые мои догадки относительно планов старухи и ее подруги поводыря.
Этот, укрытый лесной чащей, небольшой поселок оказался неким подобием фермы, где старая ведьма выращивала чудовищ.
Откуда изначально взялись звери, пленник не знал. За те полгода, что он провел в поселке, Виктор повидал столько ужаса, что я удивлялся, как он вообще не сошел с ума. Хотя, конечно же, жизнь на цепи в окружении того безумия, что приходилось видеть ему каждый день, наложила и на него свой отпечаток.
Он говорил тихо, почти шепотом. Постоянно прислушивался и вздрагивал от любого шороха. Я еле убедил его, что все позади и больше некого бояться. В конце концов, Виктор успокоился. А известие о смерти его невесты придало ему сил. В его глазах засверкал странный огонек, не то безумия, не то звериной страсти, маленькая искорка, которая могла перерасти в пожар. И я надеялся, что этого не случится.

Женщины, жившие в поселке до недавнего времени, а их было четверо, естественно не справлялись с тяжелой работой. Поэтому они держали при себе двух мужчин.
Пленники сидели на цепи, словно звери в разных сараях и никогда не разговаривали между собой. Виктор в основном занимался тем, что хоронил останки людей, случайно попавших в эти края, поводырей, которые не смогли справиться со своими стражами и самих стражей.
Как выяснилось, стражи - те самые звери, которые наводили ужас на всех и каждого оказались слабыми и неприспособленными к жизни. Они жили недолго, около пяти-семи лет. И только на третьем году жизни могли иметь потомство и становились настолько сильными, что с ними приходилось проявлять особую осторожность.
Но потом, в конце концов, они просто умирали или переставали подчиняться. Таких приходилось убивать - заманивать в ловушки. Этим занимался второй пленник. Виктор не знал, как его звали. Он выглядел старше, возможно, мужчина лет сорока, но больше о нем ничего не известно. Однажды мужчина, судя по всему, решил убежать, но звери его нашли. Тогда Виктор и остался один.

Время от времени, умирали поводыри. Часто они просто сходили с ума и кидались на стражей. А иногда повитуха сама травила их своими зельями. Виктор не раз хоронил женщин, которые, казалось, умерли во сне.
- Что касается того, как они появлялись, - Виктор ненадолго замолчал, - то вы уже поняли, что стражи использовали женщин как самок, для воспроизведения потомства.
- Да, - Лелик кивнул головой, - старуха опаивала их травой и привязывала в погребе.
- Некоторое умирали сразу, - продолжал Виктор, его голос дрожал, - я потом вытаскивал их изуродованные тела и зарывал на кладбище…
- А что было с теми, кто оставался в живых? – взволновано спросила Настя.
- Повитуха постоянно давала им какое-то питье, от которого они были словно во сне. У каждой такой «невесты», как называла их старуха, рождалось четыре или пять стражей, причем, как я думаю, бабка просто вырезала их прямо из утробы. Невесты приносили потомство по несколько раз. Но это зависело от их здоровья…

Не все стражи оказывались полноценными. Некоторые умирали в первые дни или рождались мертвыми. Старуха, пичкала женщин наркотиками и заставляла выхаживать свое потомство. Звери росли быстро и уже через полгода могли запросто убить взрослого мужчину. Между ведьмами и их «детьми» устанавливалась связь. Они могли общаться и приказывать стражам. Те в свою очередь выполняли все желания своих «матерей». Когда монстры вырастали и набирали силу, им искали новых женщин для продолжения потомства.

- А что это за знаки, которые старуха вырезала на телах? – Настя поморщилась, - мне до сих пор не по себе, как вспомню.
- Не знаю, - Виктор пожал плечами, - может быть, она использовала какое-то колдовство, чтобы защищать поводырей.
- Думаю, что ты прав отчасти, - я встал из-за стола, - некоторые аборигены с юга, охотясь на крупных хищников, специально делали на теле надрезы. Истекая кровью, они заманивали животное в ловушку. Раненая жертва всегда считалась легкой добычей, поэтому зверь не бросался сразу, а подходил достаточно близко, уже не чуя опасности. Тогда-то на него и нападали остальные охотники.
Видимо, старуха делала надрезы затем, чтобы зверь не кидался сразу на жертву, а почувствовал себя хозяином положения. Конечно, некоторые знаки, что я видел на ведьме, играли защитную роль, но не все.
- Но почему они не занимались этим со своими самками? – Настя развела руками, - почему женщины?
- Этого я не знаю, - Виктор качнул головой, - не слышал, чтобы они говорили об этом хоть раз.
Все посмотрели на меня, ожидая объяснений.
- На меня не смотрите, - я пожал плечами, - я тут ни при чем.
- Но должно же быть хоть какое-то объяснение, - Лелик задумчиво прищурил глаза, - может, у них просто не было самок?
- Да, - согласился я, - вариантов масса. Может, самки их попросту не возбуждали. А может случиться и так, что самки были бесплодны. Я не знаю, что за генетические эксперименты проводила эта старуха. Возможно, она просто убивала их в младенчестве, ублажая, таким образом, свою извращенную любовь к братьям меньшим. А может, их самки не давали того результата, что требовалось. Я не знаю. Меня больше интересует для чего все это нужно? И кто за всем этим стоит? Я не поверю, что полоумная старуха затеяла всю эту историю сама. Какую цель она преследовала? И на кой черт им сдались мы?

- Стало быть, - Лелик посмотрел на меня, - вся эта гопкомпания жила здесь, в поселке? Куда же они делись? Почему старуха осталась с одной единственной ведьмой?
- Совсем недавно, - Виктор пытался вспомнить, - может быть дней двадцать назад, среди них что-то произошло. Возможно, они поссорились или что-то еще, но одну из «матерей» нашли мертвой, а ее страж пропал. На следующую ночь была убита еще одна ведьма. На этот раз вместе со своим зверем. Старуха решила, что один из стражей взбесился и стал убивать своих.
Начался переполох. Оставшихся зверей заперли в башне. Меня закрыли в подвале. Но перед этим я слышал, что старуха отправила Веронию в Пристань – там видели зверя в последний раз.
Я просидел в подвале то ли два, то ли три дня. Старуха только один раз пришла, принеся мне еды, и снова закрыла. Вчера утром, когда ведьма вернулась из города, меня снова перевели в сарай.
- Понятно, - я посмотрел в окно, - нас вызвали для того, чтобы поймать сбежавшего зверя. Он уже успел убить несколько горожан. И мэр, видимо, на всякий случай решил подстраховаться. Правда мы поймали и поводыря. Она перестаралась, пытаясь вернуть монстра. Однако, ведьма еще была нужна, поэтому ее и подменили. Мне очень жаль…
Виктор тяжело вздохнул и опустил голову.

Я задернул занавеску.
Что-то здесь все равно было не так. Видимо, я снова что-то упустил. Это меня беспокоило. Виктор определенно что-то не договаривает. Может быть, он все еще боится. Боится что мы узнаем что-то, отчего пересмотрим наше к нему отношение.
Хотя, может это снова моя паранойя?

- Вы отпустите меня? – Виктор поставил чашку и посмотрел на нас.
- Ты свободен, - я протянул ему руку, - но прежде, чем уйдешь на все четыре стороны, я хочу, чтобы ты нам помог. После, можешь делать все, что хочешь и идти, куда вздумается. Договорились?
Виктор не медля ни секунды, пожал мою руку. Несмотря на его бледность, рукопожатие оставалось крепким. Быть может, крепче, чем следовало быть.
- А ведь ты нам не рассказал, как сам сюда попал, - я хитро прищурился, глядя ему в глаза.
- Все просто, - вяло улыбнулся он, - я хотел уехать из Пристани. Вместе с Лерой… Я собрал денег и сказал об этом отцу. Мы с ним крепко тогда поругались. А после, я проснулся здесь.
- Твой отец сказал, что ты умер. Тебя убил зверь.
- Это в его стиле. Но, возможно он прав.
Я посмотрел на Лелика:
- Помнишь наш разговор в лесу? Дети убегают в большие города. Им ни к чему прозябать за Пределами.
- Да, ты прав, - отозвался Лелик, - в таком месте точно делать нечего.
- Думаю, нам стоит еще раз наведаться в этот городок. Мне не терпится намять кое-кому бока…

За следующие пару часов мы еще раз осмотрели каждое строение в поселке и собрали все, что могло пригодиться.
Настя отыскала коробку с патронами для обреза. Лелик взял несколько порошков, найденных в доме.
Я собрал все оружие и, разделив поровну на каждого, раздал его. Настя с Леликом поделили два автоматических пистолета с пятью патронами на двоих. Кроме этого, ей достался шокер, что мы нашли у Антона. Я остался с мечом и кольтом, в барабане которого нашлась лишь грязь. Виктору получил в свое распоряжение обрез.

Позже мы собрали из обломков забора и нескольких ящиков, принесенных Виктором, два помоста. На них мы сложили останки своих товарищей.
Виктор помогал изо всех сил. Настя практически полностью пришла в себя. На ее лице показался здоровый румянец. И если бы не тело Антона, лежавшее на досках во дворе, она выглядела бы по-прежнему.
Лелик все так же хромал.

Мы торопились.
Перетащив тела старухи, ведьмы и обезглавленного зверя в дом, я облил комнаты бензином из канистры, что была у трактора. Затем, разделив остатки горючего на все остальные строения, я бросил канистру и достал зажигалку.
Мы подошли к помостам, где покоились охотники.
Слабый ветер едва обдувал наши молчаливые фигуры.
Лес не издавал ни звука.

Я склонил голову и поднес горящий факел. Помосты вспыхнули, окутывая пламенем погибших. В одно мгновение стало невыносимо горячо.
Кто-то взял меня за руку.
Я смотрел на танцующие языки пламени, и мне казалось, что слышу голоса друзей.
Я слышал звон стали на поле боя. Я слышал застольные песни пирующих за огромным столом. Я слышал громкий голос того, кто призовет нас на последнюю битву…

Настя плакала, держа меня за руку. Мы отошли от костра, и я зажег оставшиеся факелы. Через несколько минут деревня пылала так ярко, что отблески огня были видны на многие километры вокруг.
Пускай.
Я хотел, чтобы все знали - от возмездия не укроется никто. Мы возвращались в Пристань.


8.

Мы шли, ведомые Виктором, по узкой тропинке среди голых деревьев. За спиной еще слышались звуки жуткого пламени, в котором поселок стражей превращался в пепел. За последний час мы не произнесли ни слова.
Тропинка то и дело виляла из стороны в сторону, пытаясь сбить с толку. Видимо те, кто ее проложил, старались замести следы своих перемещений. Но Виктор с какой-то странной уверенностью вел нас сквозь заросли.

Понятно, что жители Пристани уже наверняка прослышали о пожаре в поселке стражей и, по всей видимости, приняли соответствующие меры. В душе я надеялся, что если так и случилось, то не все горожане окажутся на стороне тех, кто заварил всю эту кашу. Мне не хотелось подвергать своих друзей новым испытаниям после того, что произошло.

Виктор остановился, давая нам знак. Я подошел к нему.
- До города осталось немного, я слышу, как лают собаки, - шепотом сказал он, - они ждут нас.
- Тогда не разочаруем их, - я кивнул Лелику, - если что, постарайтесь вырубать их бесшумно. Но только так, чтобы эти сволочи смогли потом прийти в себя, вдруг они просто гуляют.
Настя достала шокер.
- Он как нельзя кстати, - я одобрительно кивнул ей, - будь осторожна.

Первый патруль встретился нам через пятнадцать минут. Трое людей с ружьями и собака.
О чем-то беседуя, они шли в нашу сторону. Пес, принюхиваясь у каждого куста, брел рядом.
Лелик рванул вперед, укрываясь кустарником. Я показал Насте, что бы она оставалась на месте, а сам с Виктором, прошел недалеко вперед и спрятался за деревьями.

Подул ветер и собака, зарычав, остановилась. Мужчины перестали разговаривать и вцепились в ружья. Они огляделись по сторонам.
- Давай, Атлант, - сказал один из патрульных, отпуская пса с поводка. Тот сделал пару неуверенных шагов и испуганно заскулил, как только ветер подул снова.
Я оглянулся.
Виктора куда-то исчез.
Признаться, я даже не удивился тому, что он пропал.
Тем временем мужчины с ружьями наперевес осторожно подходили все ближе к нам. Я показал Лелику, что бы тот приготовился. Внезапно раздался хруст веток и патрульные разом обернулись.
Я тотчас же выпрыгнул из-за укрытия, Лелик последовал моему примеру и бросился на одного из мужчин. Я ударил того, кто был ближе всех и, не дав ему повалиться на землю, схватил за шею и сдавил ее.
Не сразу сообразив, в чем дело, оставшийся патрульный испуганно посмотрел на нас и дрожащими руками наставил ружье на меня.
Виктор, сверкнув глазами, с ревом прыгнул ему на спину и подмял под себя. Мужчина крякнул и упал лицом в жухлую листву. Они покатились по земле и через мгновение остановились. Виктор обхватил жертву за шею и посмотрел на меня.
Его взгляд переменился. Глаза горели.
Я крепче сжал рукоять пустого кольта. Кажется, все части головоломки встали на место…

Виктор смотрел на меня не двигаясь несколько секунд, потом встал, приподнимая за собой патрульного и подошел ко мне.
- Я отвлек их внимание, чтобы вам было легче.
- Да, действительно, нам всем стало легче, - я вопросительно посмотрел на него, - что случилось с собакой?
- Она учуяла мой запах, - он пожал плечами, - от меня за километр разит этими тварями. К тому же, - он указал на мешок за поясом, - эта голова воняет так, что я уже подумываю ее выбросить. А собака… Собака убежала.

Перетащив обездвиженных людей в кусты, мы забрали их оружие и переглянулись.
- Неизвестно, сколько еще патрулей ходит в округе, - я обвел напарников взглядом, - нам нужно быть предельно осторожными, - я остановил взгляд на Викторе, - впредь никакой самодеятельности. Мы здесь все заодно. И я не хочу, чтобы кто-то снова пострадал.
Виктор кивнул. Настя облегченно вздохнула. Я посмотрел на Лелика:
- Следующий патруль, по возможности обходим стороной. Скоро стемнеет.
- Еще немного и мы выйдем на дорогу, - сказал Виктор, - я уверен, что людей там будет больше. Но так ближе. А если мы пойдем восточнее, то выйдем на болота. Не думаю, что кто-то из городских туда полезет. Только тогда нам придется сделать небольшой крюк.
- Сколько мы потеряем?
- Час, может, полтора. Не больше.
- За это время они наверняка недосчитаются своих, - Настя покачала головой, - либо эти успеют очнуться и предупредить остальных.
- Что будем делать? – поинтересовался Лелик.
- Кажется, у меня есть план, - улыбнулся я.

Настя, едва переставляя ноги, медленно шла по дороге.
Ее грязно-голубое платье развевалось на ветру, оголяя бедра. Это сразу привлекло внимание мужчин, сидевших на камнях метрах в пятидесяти, практически у самого въезда в город. Они оживились и вышли на дорогу, всматриваясь в женский силуэт. Девушка прошла еще с десяток метров и упала на землю.
Мужчины вскинули ружья и о чем-то заспорили.
Спустя несколько секунд двое из них, отделившись от остальной группы, направились к лежащей незнакомке. Оставшиеся мужчины настороженно смотрели им вслед.
Разведчики дошли до девушки, осмотрели ее и один из них, махнул приятелям, что все в порядке. В этот же момент он и его товарищ неожиданно упали на землю один за другим.
Патрульные взволновано переглянулись и затихли. Прозвучало что-то вроде приказа и еще три человека вышли вперед, осторожно оглядываясь по сторонам.
Раздался шорох и на спины патрульных с ревом свалился Виктор.
Мы с Леликом выпрыгнули из кустов и прикладами ружей оглушили двух впередистоящих мужчин.
Началась паника.
Лелик орудуя прикладом, раздавал удары налево и направо. Я свалил одного сильным ударом в голову. Второго ударил в живот и добавил коленом по голове.
Мгновенье, и все закончилось.
Настя, поднялась с земли и, заметив, что все в порядке, побежала к нам.

- Хороший план, - улыбнулся Лелик, связывая патрульных их собственными ремнями.
- Ну, как? - спросила Настя, заглядывая мне в глаза.
- У нас была отличная приманка, - улыбнулся я.
- Я и не спорю, - девушка покачала головой, - А вот шокер разрядился, так что его пришлось оставить там.
- Все правильно, молодец, ты хорошо справилась.
- Дом отца за площадью, - Виктор показал рукой на огни, - нужно торопиться. Пока нас не увидели.
- Хорошо, вперед, - скомандовал я.
Через несколько минут мы незаметно вошли в город.

Уже достаточно стемнело и мы, прячась за постройками, осторожно пробирались к центру.
На улицах стояла тишина. Несколько запоздалых прохожих торопились домой. На их лицах смешались усталость и страх. Они словно загнанные звери пытались спрятаться от того, чему не в силах противостоять.

Мы добрались до площади, и Виктор указал нам на трехэтажный дом справа от того места, где совсем недавно состоялась казнь. Перед глазами сразу возник костер…
Меня бросило в жар. Сердце забилось часто. На лбу выступил пот.
Пришлось глубоко вздохнуть, чтобы унять дрожь.
Я ненавидел этот город. Я ненавидел их всех…

На втором этаже в одном из окон горел свет, и было видно, как три человека о чем-то оживленно спорят. У дверей стоял мужчина с ружьем и устало смотрел в темноту.
Мы прокрались до угла соседнего здания и затаились. Напарники молча посмотрели на меня, ожидая дальнейших указаний.
Я пожал плечами и кивнул Виктору. Тот любезно улыбнулся и осторожно заглянул за угол. Затем, повернувшись к нам, он, утвердительно качнув головой, исчез в темноте.
Я прислушался, но не уловил ни малейшего звука. Еще через мгновение Виктор снова оказался с нами.
- Путь свободен, - тихо произнес он.

Мы вошли в дом и, поднявшись по ступеням, остановились у дверей.
- Сколько можно повторять, - голос мэра срывался на крик, - не бывает такого, чтобы человек пропал, не оставив и следа! Ищите! Ищите везде и найдите, если не хотите остаться без работы!
- Мы делаем все возможное, Валерий Николаевич…
- Где результат? Я не вижу результата! Прошел день, а вы никого не нашли!
- Возможно, он сгорел вместе со всеми, Валера, и ты зря так кипятишься.
- Слава, ты же знаешь, что я не успокоюсь, пока не увижу тела.
- Мы обязательно его отыщем, Валерий Николаевич…
- Идите, и не возвращайтесь, пока не найдете!

Дверь открылась, и из нее вышел мужчина лет сорока с красным лицом. Его губы дрожали.
- Старый козел, - чуть слышно сказал он, - завтра ноги моей не будет в Пристани… - он замолчал, увидев нас.
Я вышел вперед, прижимая палец к губам. Товарищи за спиной направили на него оружие.
- Мой вам совет, - шепотом сказал я, - забирайте семью и уезжайте в любой город неподалеку. За Пределами вам делать нечего. Уезжайте немедленно.
Мужчина нервно закивал головой и, испуганно глядя на Виктора, медленно начал спускаться по ступеням.
Я повернулся к напарникам:
- Малыш, ты встанешь у дверей, Мы с Настенной пойдем внутрь. Виктор, - я посмотрел на него, - ты пока подожди здесь.
- Но, - попытался возразить он.
- Ты пока подожди здесь, - повторил я, - зайдешь позже, когда придет твое время.
- Хорошо, я буду ждать.
Когда все встали по местам, я открыл дверь.

Мэр стоял у окна и смотрел на улицу, слабо освещенную фонарями. Он нервно дышал, убрав руки в карманы. В кресле у стены, разглядывая ковер, курил банкир.
- Здравствуйте, Валерий Николаевич, - негромко сказал я.
- Что там еще? - мэр резко обернулся, но, увидев ружье, которое Настя направила ему в грудь, замолчал. Он посмотрел на меня и его ноги подкосились.
Банкир выронил трубку и от изумления открыл рот.
- Присядьте, разговор предстоит долгий, - я указал мэру на стул.
- Что все это значит?! - банкир очнулся от оцепенения и вскочил с кресла.
- Заткнитесь и сядьте, - я направил на него револьвер. Банкир медленно опустился обратно.
- Вы тоже, Валерий Николаевич, не стесняйтесь, - я снова показал ему на стул, но мэр продолжал стоять как вкопанный.
- Если вы будете и дальше делать вид, что не понимаете русского языка, моя напарница прострелит вам коленные чашечки, - я вышел вперед, - вы в курсе, что это чертовски больно?

Мэр сел. Его руки, вынутые из карманов, нервно застучали пальцами по крышке стола.
- Да вы не волнуйтесь так, Валерий Николаевич, - я взял второе кресло и пододвинул его к Насте, - вы лучше расскажите нам, для чего вы устроили всю эту канитель?
- Потрудитесь объяснить свое поведение, - начал было банкир, но я ударил его. Он обмяк в кресле и замолчал.
- Итак, - обратился я к мэру, - что же вы молчите, Валерий Николаевич? Мы вас слушаем, рассказывайте.
- Я… я не понимаю, о чем вы говорите, - мэр пытался сохранять спокойствие, - что вы хотите?
- Ах, так? – Настя сделала шаг вперед, - сейчас я тебе покажу невесту зверя, мигом поймешь!
Я схватил ее за руку и показал на кресло:
- Остынь. Всему свое время,
Девушка дернула плечами и села, не сводя глаз с мэра.

- Ну, - продолжил я, - начнем хотя бы с того, что вы лгали нам с самого начала. Все эти страсти про зверя, якобы нападавшего на горожан. Дочь банкира. Смерть вашего сына…
- Это все зверь! - выкрикнул мэр, - он нападал на моих людей! Я не знаю, откуда он пришел, но та девка им управляла.
- Да, та девка им управляла, - я улыбнулся, - но я вам все равно не верю.
- Я говорю правду!
- А вот старая повитуха, перед смертью нам кое-что рассказала про ваши дела, - я уселся на стул, - и в ее словах больше правды, чем в ваших.
- Эта выжившая из ума старая перечница? - мэр нервно засмеялся, - так вы бы еще у местных мальчишек спросили! Она такого наплетет, что мама не горюй! Вы же взрослый человек, - он посмотрел мне в глаза, - неужто вы поверили россказням бабки, живущей в лесу?
- Возможно, в ее россказнях есть такие моменты, в которые верится с трудом. Но я предпочитаю верить с трудом, чем верить запросто.
- Да ну бросьте вы, - мэр взял себя в руки, - хотите закурить? - он пододвинул стоящую на столе коробку.
Я открыл крышку и вдохнул аромат.
- Пристанский табачок…
- Он самый, - мэр кивнул головой, - знаменит на всю округу.
- Это точно, - усмехнулся я, - и именно его запах говорит стражам, что это свой.
- Бог мой, да о каких стражах вы говорите? – мэр в недоумении развел руками.
Настя снова попыталась встать, но мой взгляд остановил ее.
- Звери, которых выращивали специально для вас! - я повысил тон и мэр вздрогнул, - стражи, которые охраняли ваш чертов город от чужаков! От людей, которые по воле случая, забредали в ваши края!
- Да вы сошли с ума, - засмеялся банкир.
- С вами разговор отдельный! – рявкнул я.
- Нам с вами разговаривать не о чем и, если вы позволите, я пойду домой. Мне нет нужды выслушивать бред какого-то бродяги, - в его руках блеснул пистолет.
Мэр вскрикнул.
Лязгнула сталь.
Пистолет ударился о ножку кресла.
- Что вы наделали? - захрипел банкир, - позовите врача! Мне нужен доктор!
Я опустил рукоять. Банкир остался стоять у стены, пригвожденный мечом. Лезвие пронзило плечо и застряло в деревянной балке.
- Я истекаю кровью, - взмолился он, - вы разве не видите? Пошлите за врачом!
- Вы умрете, - процедил я, - и врач вам не поможет. Но перед тем, как ваша никчемная душа покинет убогое тело, ответьте на вопрос – что чувствует горем убитый отец, выдавая ни в чем не повинную дочь за преступницу? Как он смотрит ей в глаза? Как он продолжает жить после этого?!
- Вы что не видите, что ему плохо? - мэр поднялся со стула. Настя ткнула ему в лицо ствол и заставила сесть на место.
- Ему будет еще хуже, - сказал я, поворачиваясь, - хотите составить компанию?
Мэр задрожал. С его подбородка капал пот. Пальцы вновь забарабанили по столу.
Я схватил банкира за горло:
- Вы убили свою дочь. Ради чего?
- Я любил их обеих, - тихо прошептал он, - но Лерита не захотела жить… по нашим правилам… - с его губ капала кровь. Он закашлял.
- Жить по вашим правилам… - я отошел от него и посмотрел на мэра, - Скажите, Валерий Николаевич, когда умер ваш сын?
- Полгода назад, - губы мера дрожали, - зверь убил его.
- Зверь. Опять зверь… Когда вы в первый раз сказали эту фразу, я понял ее буквально. Теперь же до меня дошел истинный смысл этой фразы.
Мэр вздрогнул.
- Тогда я действительно подумал, что вашего сына разорвал монстр. Скажите, когда ваш сын в первый раз повел себя странно?
- Я не понимаю вас.
- Хорошо. Спрошу иначе. Когда вы заметили, что ваш сын стал вести себя как зверь?
- Я запрещаю вам говорить о моем сыне в таком тоне! - мэр угрожающе приподнялся с кресла, - какое вы имеет право оскорблять чувства несчастного отца?!
- Здравствуй, папа, - раздалось за спиной, - я тоже рад тебя видеть…

Мэр побледнел и рухнул в кресло, как подкошенный.
Виктор вышел вперед и, улыбаясь, бросил на стол голову зверя. Она, зловеще сверкнув клыками, уставилась на мэра.
- Что-то ты не рад меня видеть, - Виктор нагнулся вперед, - или ты думал, что я стану таким же?
Мэр судорожно трясся, не произнося ни слова.
- Полегче, малыш, - произнес я, - ты же не хочешь, чтобы папа умер от разрыва сердца.
- Точно, - Виктор отошел от стола, - я не хочу, чтобы он умер вот так просто.
Мэр застонал и упал лицом на стол.
- Что я наделал… что я наделал…
- Да уж, наделал ты немало, - Настя презрительно посмотрел на лысеющего старика, - бросить бы тебя зверю, для продолжения потомства, да только жаль, что они все сдохли...
- Ну, так что, Валерий Николаевич, - я сложил руки на груди, - вы расскажите мне наконец, ради чего это все? Ради простого спокойствия? Или здесь скрыто что-то, что не укладывается в простые рамки людского понимания?

Мэр посмотрел на меня.
Из его глаз катились слезы, но жалости он не вызывал. Какие бы обстоятельства не толкнули его на то, что он сделал, кровь людей на лесном кладбище, кровь моих друзей так просто не смыть.
- Сорок лет назад, - начал он, - когда мы основали нашу колонию, мы хотели обезопасить себя от бандитов и мародеров, которых было полно в этих краях. Мы ушли в лес и построили поселок. Он очень быстро разросся и стал городом.
К нам приходило множество людей, у которых после войны не осталось ничего. Семьи, оставшиеся без отцов. Солдаты, которым не куда было возвращаться. Дети, старики – все они шли к нам, веря в новую жизнь.
Мы назвали наш город Пристанью, ибо к нам причаливали те, кто был лишен надежды. И мы давали людям то, чего они были лишены долгое время.
- Интересно, что же это? - перебил его я, - возможно, это счастье, которого не купишь ни за какие деньги? Или это свобода, которая изначально принадлежит всем и каждому?
- Вы можете иронизировать на это счет, но люди действительно были счастливы, - мэр обиженно посмотрел на меня, - мы жили одной дружной семьей, постепенно забывая о бедах и разрухе, творившейся по всей стране.
Но однажды в наших краях объявилось нечто, чего многие испугались.
Это был страшный зверь, который охотился на людей в лесу, поджидая их у дороги или нападая на них ночью. Он наводил ужас на жителей Пристани, и многие стали уходить из города. Мечта о свободе была на грани краха. Все наши старания по возрождению мира и благоденствия пошли насмарку.
Собрав команду из нескольких охотников, таких же, как и вы, мы стали выслеживать зверя, чтобы убить его…
- Не сравнивайте нас с вами, - фыркнула Настя, - мы избавляем людей от страха, а не плодим его!
Мэр замялся, глядя на девушку с ружьем. Я показал рукой, что бы тот продолжал.

- И вот, - снова начал он, - после нескольких неудачных попыток мы поймали этого монстра. Это было нечто ужасное, не поддающееся описанию. Его потомки, которых вы видели, не идут ни в какое сравнение с тем, с чем мы столкнулись тогда…
О! Это было чудовище из преисподней, что вырвалось наружу, дабы покарать нас за грехи наши! Оно одним ударом убивало мужчин, которые по силе превосходили… - мэр уткнулся в меня взглядом, - …в общем, мы убили его. Из двенадцати человек, что вышли тогда на охоту, вернулось только трое. И я был одним из тех трех…
А потом… позже, мы узнали, что одну из женщин Пристани изнасиловал этот зверь. Он напал на нее в лесу, но не убил.
Самое ужасное выяснилось позже - она ждала ребенка!
В городе началась паника и беспорядки. Люди, которые уже начали верить в будущее, заговорили о конце света…
- Конец света? - я сделал вид, что удивлен, - сразу после войны? Не много ли напастей?
- Думайте что хотите, - мэр злобно посмотрел мне в глаза, - но мы решили тогда спрятать несчастную женщину, объявив всем, что она покончила с собой. Не убивать же ее за то, в чем она не виновата?
- Да уж, - я злобно ухмыльнулся, - с тех пор вы явно пересмотрели свое отношение к невинным людям!
- Поймите меня… я не всегда был такой… Раньше, я верил в то, что человек создан для жизни. Поэтому, моя сестра-повитуха помогала этой женщине родить…
Но мы ужаснулись, когда увидели, что она произвела на свет… - голос мэра задрожал, - это были монстры, полулюди-полузвери, которых надо было немедленно уничтожить.
Но сестра, сказала, что их можно вырастить на благо всем нам и я согласился. Какой же я был тогда дурак…
- Так ты, мразь, согласился плодить монстров? - Настя угрожающе повела ружьем, - что же ты за человек такой?
- Звери росли быстро, - продолжал он, - их мать вскоре сошла с ума, но они слушались ее, как обычные дети слушают своих родителей. Она могла разговаривать с ними, и они понимали ее. А потом, потом на город напали бандиты.
Представьте, - мэр поднял указательный палец, - молодые чудовища справились с горсткой вооруженных до зубов людей, не тронув при этом горожан…
С тех пор у Пристани появились стражи…
- И вы все сорок лет занимались тем, что заманивали несчастных девушек в лес? А после говорили всем, что они покончили с собой или уехали к родственникам? - я не скрывал своего сарказма.
- Сначала это были разные приезжие, чужаки. Но потом кто-то из местных девушек забрел на нашу ферму. Пришлось и ее…
- Но почему женщин? Неужели у вас появилось на свет ни одной самки?
- Они были, конечно же… но первая самка, которая родилась в поселке, оказалась бесплодной, впрочем, как и последующие. Мы не стали возиться с остальными и просто убивали их при рождении.
- Мерзавец, - Настя плюнула в мэра.
- Поймите, мы старались для людей! – он мученически поднял руки, - в любом деле нужно чем-то жертвовать, и чем выше цель, тем больше жертвы…
- Даже собственным сыном? Или дочерью? – я посмотрел на банкира.
- О поверьте мне, - мэр затряс головой, - я никогда себе не прощу того, что случилось… Моя жена ждала ребенка, мальчика… - он снова заплакал, - она была так счастлива… но однажды она забрела слишком далеко от города… На нее напали стражи…
Нет, они не убили ее. Мы тогда придумали эту затею с табаком. Ну, вы понимаете…
Когда я узнал о случившемся, то не находил себе места… Моя бедная девочка… Она умерла при родах. Уж не знаю, как так вышло, но она оставила после себя Виктора и еще одного зверя…
- Еще одного зверя? - Виктор сжал кулаки, - так ты уже тогда считал меня выродком?!
- Я относился к тебе со всей любовью, пока ты не стал проявлять свою звериную натуру!
- Я человек!
- Это только внешне, - мэр развел руками, - мне казалось, что рано или поздно ты станешь тем, кто есть на самом деле и решил от тебя избавиться.
- Что же ты меня просто не убил?
- Я хотел, но сестра настояла на том, чтобы я отдал тебя ей… - мэр замолчал и закрыл лицо руками.

В комнате воцарилась тишина.
Часы на столе беззвучно тикали. Где-то за спиной по капле уходила жизнь из старика-банкира.
Виктор смотрел на рыдающего отца. Настя тяжело дышала, сжимая ружье.
- Кажется, - сказал я, глядя на Виктора, - вам двоим нужно поговорить. Мы подождем тебя снаружи, Вик.
Он задумчиво кивнул головой.
Я взял со стола коробку с табаком и подошел к банкиру.
- Говорят, жители Пристани научились прощать, - я выдернул Дайнслейф у него из плеча, - увы, я не из таких.
Тело мужчины рухнуло к моим ногам.
Он последний раз глотнул воздух и затих.
Сделав знак Насте, я вышел в коридор.

На улице нас уже ждали.
Толпа окружила выход. Мужчины наготове держали ружья. У кого-то в руках блестели ножи. Мы медленно вышли из дверей и оказались в центре.
Я обвел собравшихся взглядом. На их лицах читался суеверный ужас, но они продолжали стоять, не решаясь нападать.
Видя их нерешительность, я опустил меч и вышел вперед. Толпа не сдвинулась с места.
- Время стражей закончилось, - сказал я.
Люди испуганно зашептались.
- Теперь, - я переложил меч в левую руку, - не надейтесь, что кто-то придет вам на помощь. Мир очень изменился за последнее время и то, что мы раньше называли спокойствием, стало историей. Но эта история в ваших руках.
Уезжайте из города.
Переселяйтесь в Пределы, в Старый город, в конце концов.
Мне, честно говоря, плевать, последуете вы моему совету или нет. Начнете жить по-новому, или будете искать другого стража. Запомните одно – если мы снова окажемся в этих краях на охоте, то все, - я повысил голос, - все, кто окажется причастен к новым зверствам, будет наказан!
Я повернул меч так, что он заблестел в лунном свете:
- Пока, радуйтесь тому, что живы.

Из дома мэра вышел Виктор. Горожане запаниковали.
Кто-то вскрикнул. Мужчины вновь подняли оружие.
- Этот человек… - я протянул руку в сторону Виктора, - он уйдет с нами. Если кто имеет какие-то возражения на этот счет, может выйти вперед и уладить это дело раз и навсегда.
Люди испуганно попятились назад.
- Если нет желающих, расходитесь по домам – представление окончено, - я посмотрел на охотников и шепотом добавил:
- Пора сматываться отсюда.

Раздался выстрел.
Несколько человек бросилось к дому мэра, остальные начали о чем-то спорить друг с другом. Кто-то, махнув рукой, отправился домой, облегченно вздыхая.
- Что ж, - я кивнул товарищам, - на этот раз, мэр принял действительно правильное решение…
- Что ты ему сказал? - спросила Настя.
- Я… - Виктор пожал плечами, - простил его…
- Это так по-человечески, - сказал я, подмигивая ему. Виктор понимающе улыбнулся.
- Кстати, - я посмотрел на Лелика, - я тут разжился табачком, так что как только мы выберемся из этого гиблого места, раскурим по одной. Я еще должен тебе трубку.
- И то верно, а то я как-то и забыл уже, - Лелик хитро прищурился.
Я улыбнулся.
- Ну, тогда вопрос к тебе, малыш, - я посмотрел на Виктора, - ты теперь свободен. Что будешь делать дальше?
- Я с вами, - Виктор протянул мне руку, - если вы не против.
- Мы не против, малыш, - я пожал его ладонь, - в нашей конторе в Старом городе найдется для тебя местечко. Вещей, я смотрю, у тебя мало, так что мы совершенно не против.
Виктор улыбнулся. Напарники похлопали нового товарища по плечу.
- Вы ни чего не забыли? – спросил я.
- Видимо, мы отправляемся домой? - робко предположил Лелик.
Я кивнул:
- Да, и на этот раз, без остановок.

Мы пошли по дороге из города вперед в темноту.
Бледная луна, застрявшая в вершинах деревьев, освещала нам путь. Напарники непринужденно рассказывали Виктору о нашей конторе и той работе, которую мы обычно выполняем.
Я прокручивал в голове события последних дней.
Расставляя все по своим местам в этом запутанном деле, я упустил одну маленькую деталь: я на секунду предположил, что тех ведьм в поселке, о которых говорил Виктор, убил не сбежавший зверь, а он сам. Отчасти, потому что он и был зверем, а отчасти оттого, что был человеком и хотел на волю. Видимо, поэтому его продержали в подвале несколько дней в наказание, а не потому, что боялись за его жизнь. И не появись мы, возможно, он так и остался бы там.
Хотя, может я и ошибаюсь.
В любом случае, все закончилось.

Я облегченно вздохнул.
Пожалуй, самое время задуматься об отпуске.