Тараканы

Я сегодня поймал себя на мысли, что тараканы ушли из моей жизни.

Я в прямом смысле этого слова. За последние 15 лет, я снимал квартиры в четырех местах. Так вот, на Козицкого, где я прожил счастливейший творческий и прочий период жизни, тараканы жили. Мы их травили, но они опять появлялись. Когда я неожиданно ночью заходил на кухню, и они разбегались в стороны. Бегали они, когда я неожиданно заходил в ванную. Их было не много, но они были. Рыжие тараканы - русаки, с треугольными мохнатыми лапками. Позднее, на Рокоссовского, где я потом прожил шесть последующих лучших лет, они мне встречались всего пару раз. И то, в самом начале. Но тут они были какие-то мутанты. Цветом тоже рыжие, но по форме круглее. Они были Похожи на распухших клопов или на больших божьих коровок, только без белых точек. Но усы при них все еще присутствовали.

Потом у хозяйки квартиры в очередной раз дочка вышла замуж, и мне пришлось искать новое жилье.

На этот раз, я отправился в ближний пригород. Афонино, мать его.

Приземлился я там ненадолго, как оказалось даже меньше, чем планировал. Тот случай, когда «Мы предполагаем, а Бог располагает». Это была народная стройка. Крохотная квартирка "со всеми удобствами" как меня убеждала женщина агент. Я терпеть ненавижу агентов. Особенно всех. Квартира до меня долго пустовала, и там было много дохлых мух между рамами и на подоконнике. А еще, первые дни я не мог заснуть от писка комаров. Потом купил Ролтон и комары вскоре перевелись.

Я ругал себя, что жлоб… И за то, что снял хрен, знает что, где не пойми чего. Но мной двигало чувство, что мне надо перекантоваться с полгодика до приобретения своего жилья. Как оказалось, эта квартира имела уже жильцов, но их было поначалу незаметно. Потом мой кот Кузя, начал отлавливать их по одному. Он приносил мне во рту маленьких сереньких мышат. Причем, он их сам не ел. А ловил их, и приносил мне показывать. Потом игрался с ними. Мол, хозяин, смотри, я не зря твой Вискас перевожу. И это видимо есть самый счастливый час для котов. Я теперь уверен, для котов, это высшее проявление верности и любви.

Дом был двухэтажный. Входная дверь в подъезд сначала вообще отсутствовала. Доски были кем-то выломаны. И все что осталось от двери, еще висело на петлях. Но ветер время от времени зловеще открывал ее или пристукивал обратно. Снег или дождь сыпал прямо в коридор. Точно, Народная стройка, заселенная народом. Мне казалось, что этот дом был построен еще до революции. И строили его люди ненавидящие коммунальный прогресс и удобства. Так, как в этом доме всего за пару лет до моего приезда появилась канализация. Но мне надо было переждать чуток, и я уже был на финишной прямой. Я уже спал и видел, как въезжаю в новую свеженькую квартиру студию. Я не знал, где она будет, но я был уверен, что скоро у меня будет свое жилье.

В этом доме, в Афонино, жильцы были представителями всего бывшего советского союза. Со мной на этаже жила семья таджиков. Причем, я жил то в небольшой, но в квартире. А они умудрялись жить вчетвером в одной небольшой комнате. У меня был душ, туалет и даже наличие миниатюрной кухни. А у них были ярусные кровати железные, как в армии и посредине стол из досок накрытых клеенкой в клетку. На стенах висел их гардероб, а на рамах с наружной стороны можно было увидеть холодильник типа "сетка с продуктами за окном".

Соседи сверху, многодетная семья. Я не знаю, сколько их было точно, но знаю, что на небольшой площади проживают сразу три или четыре поколения. Бабушка с дедушкой, мамы и папы, их дети, и уже дети детей, т.е. внуки. Общались они исключительно матом. И всегда на повышенных тонах. В будние дни было чуть тише, а в выходные, начиная с пятницы, и до ночи воскресенья там был ужас.

С утра лай, как я понимаю, по поводу того что кончилось. Потом ругань по поводу жизнеобеспечения семьи всем необходимым. Потом профилактическая брань в стиле отцы и дети, дети и внуки, внуки и деды и наоборот. Часам к двум ночи все укладывались спать, и через некоторое время начинала скрипеть кровать. Такое впечатление, что прямо надо мной. Скрип кровати сопровождался время от времени бурными стонами и эмоциями. Как будто на верху кого-то душат. И я несколько раз был близок вызывать уже полицию. Потому что характер стонов, временами переходил в рыдания и даже хрипы. Потом снова скрип, затем кульминация минут на пять, и тогда, мне казалось, начинали дрожать стены, и звенела посуда у таджиков. Минут через десять тишину сменял матросский храп. И тогда, любовь и гармония наполняла тишиной наш маленький дом.

Вскоре, я познакомился с немногочисленными жильцами этого дома. Пожалуй, только кроме этой семьи сверху. Они держались обособленно, и ни с кем особо не здоровались. За исключением, пожалуй, пожилой худощавой бабушки, которая выходила иногда выносить ведро с помоями. Я, глядя в ее белесые глаза, учтиво произносил, - Здравствуйте. Она делала небрежный знак головой, тихо произносила приветствие в ответ. И тяжело дыша, устремлялась туда наверх, медленно поднимаясь по деревянной лестнице. Куда-то в свой закрытый ото всех мир. В мир святых семейных традиций и устоев. Своих семейных правил, и даже, своего языка. А я вспоминал фильм «Чёрная кошка, белый кот», снятый Кустурицей про сербских цыган. И проводил мысленную линию, если их мир мне не понятен, это не значит, что он не имеет право на жизнь. Некоторое время я думал об этом. Старался полюбить все, что окружает меня.

Потом, многократно прославляя Бога за этот день, медленно засыпал.

События развернулись вскоре так, что мне пришлось съехать с этой квартиры. У меня пропали документы. Я был в растерянности. И мне надо было быстро вернуться в город. Мобилизоваться, и подготовится к новому еще лучшему витку жизни. Через две недели, я переехал на Мещерку, в новый престижный район, где совсем не было тараканов, но было много автомобилей. Но я еще долго потом ночами приезжал к этому дому. Глушил мотор, гасил свет и минут по 15 наблюдал за этим домом. Дом не отпускал меня. Он до сих пор живет в моей памяти. Как будто там по-другому течет время. И теперь я точно знаю, что я и там был безмерно счастлив.