Поздний обед в Москве

ПОЗДНИЙ ОБЕД В МОСКВЕ

С проектом происходило что-то неладное. Заказчик, Змиевская ГРЭС, предлагала к установке то один тип оборудования, то другой и приходилось выполнять множество вариантов документации, которая снова и снова отвергалась. Государственная программа Силаева от 1990 года по внедрению газоочистных сооружений на тепловых электростанциях явно буксовала. Дело в том, что газоочистка на металлургических предприятиях существовала, а на ТЭС ее практически не было и миллионы тонн CO2 и NOx отравляли природную среду и население великой страны, которое не задумывалось о последствиях. Александр Панченко, старший инженер теплотехнического отдела, приезжая на «Змиевку» в зимнее время, часто наблюдал, как только что выпавший снег становился черным, но это считалось в порядке вещей – ведь рядом день и ночь из труб валил дым, а это значило, что свет и тепло поставляется людям. Конечно, в проектах есть раздел о нормативных выбросах в окружающую среду, но их всегда можно подогнать под существующую действительность. Так бы и продолжался этот технический процесс, если бы не беспокойные «соседи». Когда восточный ветер дул более двух недель, то вредные осадки из дымовых труб Змиевской ГРЭС «накрывали» страны народной демократии, которые беспокоились о своих гражданах, а потому заваливали нотами протеста международные арбитражи, и волей-неволей Союзу нужно было заняться этой проблемой.
Неладное происходило не только с проектом, неладное происходило со страной. Благополучие советского человека таяло, как прошлогодний снег под апрельским солнцем. Добропорядочные люди мучались неполной разрешенностью своей судьбы, товарищи мошенники всех рангов активизировали свою деятельность, – известное дело «в мутной воде…», - основная масса народа, по-прежнему, находилась в режиме ожидания «светлого будущего». Вяло поругивали Горбачева, вспоминали Брежнева – «мол, вот при нем был коммунизм, а мы и не заметили», а сейчас приходиться «затягивать пояса» на неопределенное время, но это было обычное состояние русского человека – сначала благоговеть перед вождем, а потом его ненавидеть. Заводы и организации функционировали с понижением объемов выпуска продукции, магазины – с сокращением ассортимента и все общество вращалось по кругу, как старое грязное белье в изношенной стиральной машине.
Утром Александр Панченко был вызван к начальнику отдела, где получил указание срочно направиться в командировку в Москву в министерство энергетики и что с ним поедет директор Змиевской ГРЭС Алексей Викторович Шупыро. За пятнадцать лет трудовой деятельности Саша побывал на многих объектах народного хозяйства, но командировки, в которой старший инженер сопровождает директора электростанции, у него не было. Пряча глаза, начальник сообщил, что совещание в министерстве посвящено газоочистке на «Змиевке» и кому, как не ведущему компоновщику, то есть Панченко, «разруливать» сложившуюся ситуацию. Саша несколько раз контактировал с Шупыро по вопросам газоочистки, но определенного мнения об этом человеке у него не было. Высокий шатен с грубыми, но правильными чертами лица был словоохотлив, говорил на суржике, – поскольку, еще недавно проживал в селе возле Змиева, – с должности начальника смены был перемещен в директорское кресло всего полгода назад, после добровольного ухода предшественника. Вот и все сведения Александра об этом государственном функционере, который теперь возглавлял самую большую ТЭС в государстве.
Итак, майским вечером с командировочным удостоверением на два дня, Саша вошел в купе московского экспресса, где его ожидал Шупыро, и вскоре, плавно тронувшись, состав помчал навстречу надвигающимся сумеркам. Попутчиков не было и командированные свободно вели свой профессиональный разговор, не опасаясь кому-нибудь помешать, а чай с галетами только способствовал беседе.
- Главное не опоздать на совещание, - рассуждал Алексей Викторович. – Не маловажное событие – отчет всех участников Программы Силаева министру энергетики!
- Какой отчет? – холодея, спросил Саша.
- О трудовой деятельности в установленные министерством сроки, - рассмеялся Шупыро. – Да ты не бойся, - он обратился по-свойски на «ты», - Мы в лучшем положении, чем остальной состав команды. Я – генеральный Заказчик, ты – генеральный Проектировщик и для нашей деятельности все субподрядные организации должны предоставить разработки, расчеты, проекты и оборудование, да только у них в «закромах» ничего нет.
- Алексей Викторович, а что же происходит с энергетикой? – смелея, спросил Саша.
- Да то же, что и со всей страной! - с раздражением ответил директор. – С одной стороны Горбачев дал небывалые преференции – можно заключать договора с любой иностранной фирмой, да только денег ни у кого нет. Такое впечатление, что кто-то сгреб их огромными граблями со всей страны и сжег, словно осенние листья.
- В том, что их сгребли, сомнений нет, - сказал Саша, - но не сжигали это точно.
Шупыро улыбнулся и с грустью произнес: - Для станции проблема купить два ящика гвоздей, где уж нам сооружать газоочистку. Помолчав, добавил: - Не будем говорить о грустном, давай ложиться спать. Кстати, ты ведь первый раз в министерстве?
- Да, Алексей Викторович!
- С меня экскурсия в министерскую столовую. Вот там увидишь, как питаются достойные люди за невероятно символическую плату.
Утром в большой спешке, Панченко и Шупыро успели занять свои места до появления в зале министра и совещание началось. Собственно это не было совещанием – министр объявлял организацию, и ее директор либо главный инженер докладывал о положении дел. Наконец до Александра дошло, что его элементарно «подставило» разлюбезное руководство «родной» организации, а Шупыро, наверняка, знал это до поездки. Вот поднялся директор сибирского завода дымососно-вентиляторного оборудования и на вопрос министра «а где же дымососы для ГРЭС?», перебирая дрожащими руками документацию, сказал, что через год максимум полтора они будут изготовлены.
- О каком проекте может идти речь! – закричал министр. – Если нет готового оборудования, и неизвестно когда его разработают! Кстати, что скажет Генпроектант?
Испуганно вскочив с места, Саша назвал свою должность, но больше не успел сказать и слова.
- Садись! – рявкнул министр. Он прекрасно понимал ситуацию – говорить было не с кем.
Совещание было завершено, и министр не счел нужным продолжать его следующим днем. Цель командировки достигнута, нужно было посетить московскую организацию «Газоочисткапроект», забрать подготовленную документацию, и отправляться домой.
- Слава Богу, спектакль закончен! – констатировал Шупыро. – А теперь нас ждет, хоть и поздний, но приличный обед. Пойдем в столовую!
Но когда командированные, в благодушном настроении, хотели войти в столовую, дорогу им преградила внушительного вида официантка.
- Сегодня переучет! – строгим голосом заявила она. – Вот на табличке написано!
- Редкое невезение! – удивился Алексей Викторович. – Делать нечего, поедим в городе.
- Не думаю, что у вас это получится!- ехидно изрекла официантка. – Переучет по всей Москве.
Такой Москвы Александр не видел никогда. Всегда многолюдный шумный мегаполис стал в одночасье пустынным и невероятно тихим, а на ум пришла фраза из очерка Герберта Уэллса «Россия во мгле» - « Если на улице не работают даже магазины, делать там нечего». Сначала командированные метались от двери до двери столичных магазинов и кафе, надеясь хоть что-нибудь съесть, пока не осознали зловещую правоту официантки.
- Я уверен, что это сокровенный умысел финансистов страны! – пытался разрядить обстановку Саша.
- Слава Богу в России на сто лет вперед дураков заготовлено и без всякого умысла! – хмуро изрек Шупыро. – Нужно успеть в «Газоочисткапроект» хотя бы к закрытию, нас будут ждать.
Выйдя из станции метро, пересели на троллейбус и долго ехали пустынными улицами, а добравшись до остановки «9-я Первомайская», увидели окраину города за которой зеленело озимое поле и в сизой дымке виднелся лес. Директор и главный конструктор московской организации радушно встретили гостей, но на вопрос «работает ли столовая» только руками развели. Забрать документацию тоже не получилось по банальной причине – она не была готова, поэтому на предложение коллег подвезти их к метро на автомобиле Шупыро ответил отказом «мол, сами доберемся». Автомобиль уехал, а усталые, голодные и несколько злые командированные стояли посреди улицы, когда их внимание привлек военный грузовик, стоящий у свежевыбеленного барака. В грузовик затаскивали камуфлированные ящики, а распоряжались погрузкой две девушки в платьях и защитных куртках, на ремешках через плечо у них висели в деревянных кобурах-прикладах маузеры.
- Я пойду, спрошу на счет столовой! – отчаянно сказал Саша.
- Да это военная организация! – устало возразил Шупыро, но Саша уже подходил к девушкам.
- Здравствуйте! – бодро поприветствовал Александр.
- Здравствуйте и проходите мимо! Это режимный объект! – строго ответила девушка и поправила ремешок маузера. Вторая девушка отошла к грузовику.
- Мы командированные, у нас и удостоверения есть, но за целый день нас никто не покормил! – не сдавался Саша. – Очень есть хочется!
Девушка с удивлением посмотрела на Сашу, потом на Шупыро и вдруг расхохоталась красивым бархатным смехом.
- Маша! – закричала она, не переставая смеяться. – Здесь голодные странники, просят покормить.
Подошла Маша и подозрительно осмотрев командированных сказала:
- Хорошо, покормим! - и с добродушной улыбкой, добавила: - Идти впереди меня, шаг влево, шаг вправо – открываю огонь на поражение!
В крошечной столовой она вызвала повара и четко приказала: - Два полных обеда и оплата по прейскуранту! Да смотри, глаз с них не спускай!
Этот удивительный обед, кстати, приготовленный с душой и из отличных продуктов, Александр запомнил на всю жизнь.
Слова Шупыро оказались пророческими – газоочистку на Змиевской ГРЭС так и не построили, а развалившийся Союз окончательно похоронил под своими обломками Программу Силаева. Судьба директора оказалась не менее трагичной – организовав частный бизнес в 90-тые годы, он был расстрелян рэкетирами на улице Киева.

Лутай Г.А., Харьков, сентябрь 1993 г.