Не наши у наших, наши у не наших

Не наши у наших, наши у не наших
Владимир Бородкин
Глава 1

Понаехали…

Тринадцать пьянющих вдрызг иностранцев ломились поздним осенним вечером в дверь эн - ской средней школы № 10. Шёл мелкий, леденящий, омерзительный дождь. Промозглость шлёндала по пустынным, грязным улицам города, с ехидной усмешкой проникая за воротники одиноких прохожих, просачиваясь через щели рассохшихся старых рам в еще не согретые центральным отоплением холодные квартиры. Грохот от мощных ударов в дверь разносился по кварталу, будил бродячих собак, которые вторили ужасающему эху пронзительным лаем и воем. Какофония звуков металась между домами, билась в окна, будила засыпающий город.

Шёл конец семидесятых прошлого века.

В небольшом Эн-ске произошло событие вселенского масштаба. В городе, где узбек-то был в диковинку, разместили в двух новеньких пятиэтажках огромный десант – иностранных специалистов из Америки, Англии, Франции, Германии, Италии и даже двух инженеров из Японии. Эта невидаль приехала строить новый завод!

И началась у командированных, которых мгновенно окрестили фирмачами, разухабистая жизнь в СССР.

Развлечений после рабочего дня у буржуев было не особенно много: швырять с балкона пустые металлические баночки из-под пива и наблюдать, как аборигенная малышня кидается за ними в драку, пытаясь собрать как можно больше невиданной добычи. Эта заморская пивная тара была необычной роскошью в те далёкие времена. Горожане с удовольствием ставили банки из-под пива на кухне или в комнате на видное место и любовались иностранными надписями и ярким блеском красок. ФирмА одним словом. Иногда, для усиления бойцовского ажиотажа между пацанятами, с балконов фирмачей летела непочатая баночка пива. Вот тут уж мордобой начинался нешуточный! За овладение вожделенной добычей могли впрячься детишки постарше, лет семнадцати - восемнадцати, и разлеталась мелюзга от сильных бросков в разные стороны, как фантики при сильном порыве ветра. Иностранцы наблюдали со своих балконов за этими битвами малолетних гладиаторов, делали ставки и иногда награждали победителей заморской жвачкой.

Очень полюбилась фирмачам игра в русскую рулетку на новый лад - выйти вечерком на улицу и быть тут же пленённым радостным прохожим, который чуть ли не силком сразу же тащил заморское чудо домой, чтобы усадить его за стол и угостить бражкой, самогоном, дешевым вином или в лучшем случае водкой.

Иностранцы просто диву давались нашему гостеприимству! Они видели пустые прилавки магазинов, уже узнали о дефиците и невысокой зарплате граждан нашей страны и никак не могли понять такой расточительности - быстро и богато накрытых столов по случаю их визита. Но эти сытые буржуи не знали главного: в стране народ не жировал, но была стабильность! Никто не боялся завтра умереть с голоду, остаться без работы, более того, отлынивающих от неё могли посадить в тюрьму на шесть месяцев! Зарплата выдавалась вовремя, люди легко занимали в долг до получки, не то что у родственников или друзей, а даже у соседа без всяких процентов, перезанимали деньги, еду и даже одежду на торжественный случай или свидание. Все жили бедно, но очень дружно и всегда помогали друг другу. Иностранцы в маленьких городках были невероятной редкостью, а желание познавать мир через общение с ними у наших граждан было огромным.

Мы вообще считались самыми любопытными и самыми читающими в мире, по крайней мере, так о нас писали наши же газеты. И вот, когда удавалось затащить настоящего иностранца к себе в гости, хозяин шустро пробегал по всем этажам своего, а иногда и соседнего подъезда, занимая, что можно из еды и выпивки. Стол накрывался быстро и богато, как скатерть - самобранка. Такая широта русской души поражала и восхищала заморских гостей и зачастую оказывалась заразной, проникая в их капиталистические души… И возвращались тогда в свои гостиницы пьяные в стельку буржуи не в своих фирменных «алясках», джинсах и кожаных сапогах, а в тёплых ватных фуфайках, серых поношенных брюках и тряпичных ботинках марки «Скороход»!

А вот пригласить к себе в гостиницу радушных горожан иностранцы не могли, так как на первом этаже в каждом подъезде за столиком сидел сотрудник КГБ и бдительно следил, чтобы аборигены не просочились в гости и не заразились бы, не дай-то бог, вирусом свободы.

Второй вариант новой русской рулетки у иностранцев был несколько облегчённым: не выходя из гостиницы, накачаться с соседом виски за мир во всём мире до появления "белочки" и утром, с трудом проснувшись, пытаться понять, у кого и в каком номере он очутился.

Одурев от такой программы отдыха, первыми решили разнообразить его немецкие засланцы, которые обратились к руководству с просьбой обеспечить им хотя бы спортивный досуг. Вопрос решили оперативно, предложив вечером, после окончания второй смены, приходить в спортзал школы, расположенной недалеко от их гостиниц. Новость они с радостью приняли и тут же благополучно о ней забыли, продолжая бухать неделями с ещё большей интенсивностью. Оборзевшие от гостеприимства и хлебосольства горожан, иностранцы искренне считали, что им рады везде, всегда, в любое время дня и ночи.


И вот в один из субботних вечеров кого-то из немцев осенило:

-Идём в школу играть в баскетбол!

И пьянющая компания, меряя своей заграничной обувью лужи на проваленном асфальте, побрела под осенним дождём, ближе к полуночи, в школу.

Дикий грохот разбудил сторожиху, бабушку лет семидесяти, пережившую во время войны тяжесть и жуть немецкой оккупации. Дверь ныла и стонала под ударами кулаков и сапог «спортсменов». Сторожиха подбежала к двери и срывающимся на визг голосом истошно завопила:


- Кто это? Кто это? Чего вам надо? А ну прекратите! Я кому сказала! Я сейчас милицию вызову!


Один из этой, упитой в хлам компании, немного знавший русский язык, продолжая молотить ногами и кулаками в дверь, возмущенно заорал с диким, таким знакомым бабушке немецким акцентом:


- Бап-ка-а! Ат-крой! Нэм-цы! Нэм-цы!


От неожиданности и страха у бабушки подкосились ноги, большие ледяные мурашки поскакали по всему телу:


-Свят! Свят! Свят! Господи, спаси от супостатов проклятых!


С трудом совладав с собой, она кое-как добралась до тумбочки, где стоял телефон, и вызвала наряд милиции. На удивление, милиция на попытку вторжения в школу, среагировала моментально! Агрессоров взяли в плен и на двух воронках отвезли в вытрезвитель, а оттуда уже сообщили по инстанции. И разбирались с неудавшимися спортсменами КГБисты.

Что было фирмачам за устроенный шухер? Все просто! Иностранцы у нас священные, оберегаемые, как в Индии, коровы! Им принесли кучу извинений за испорченный вечер, развезли по гостиницам и помогли подняться в номера.


Счастливые горожане ухохатывались над этой анекдотичной историей, передавали из уст в уста рассказ о захвате школы немцами, каждый раз придумывая всё новые и новые подробности.


Стройка завода успешно продолжалась, иностранцы прижились, сдружились с аборигенами, стала буйно расцветать фарцовка джинсами, майками, всяким заграничным барахлом, виниловыми пластинками, поступающими потоком со всего света в городок, ставший мгновенно культурным центром области. Фирменные джинсы, цена на которые у спекулянтов доходила до 220-250 рублей, при средней зарплате 90 рублей, в нашем городке можно было увидеть не только на ультрамодных молодых девушках или парнях, но и на обыкновенном слесаре или какой нибудь малярше среднего возраста. Наличие на простых гражданах этих потёртых голубых американских штанов говорило о том, что им однажды удалось захомутать фирмача, притащить его к себе в гости, где после лихого загула, на память у хлебосольного хозяина оставались заветные джинсы, а у фирмача старенькие застиранные брючки.

В городе очень быстро появлялись новинки рок- музыки. Стоимость запечатанных в целлофан пластинок доходила до стоимости среднемесячной зарплаты и выше! Был случай, меломаны, ржали как кони, когда на толкучке, где продавали, или обменивались фирменным винилом, вдруг в толпе материализовалась ну очень старая бабушка с запечатанным диском « Led Zeppelin». Это кто-то из фирмачей расплатился с ней за гостеприимство и обильную дегустацию русского самогона, а бабушка, узнав о баснословной цене этой пластинки, сразу же помчалась на толкучку, что бы после продажи «золотого» диска хоть немного подлатать прорехи в своём дырявом бюджете.



Иностранные спецы поначалу вели себя как наивные дети: оставляли на рабочем месте свои фирменные ключи, приборы, рулетки, короче, всю такую вожделенную для советского люда фирмУ, которая мгновенно и навсегда стала вдруг исчезать непонятно куда. Суровая действительность жизни быстро научила иностранцев постоянно следить за своими вещами и инструментами, не бросать их где попало. Взбесившись от повального воровства, они начали сдавать всё на хранение в инструментальный склад, а утром выстраивались в очередь за инструментами. В один из дней произошел памятный случай.
Наплевав на длинную очередь из наших и иностранцев, к кладовщице, мощной бабище лет пятидесяти, подлетел какой - то слесарюга в засаленной телогрейке:

-Машуня, привет! Вот мой пропуск! Запиши быстренько мне на карточку разводной ключ троечку!- получив ключ, топоча увесистыми ботинками, он быстро слинял из склада.

А для всех иностранцев самым первым и сильнейшим раздражителем является наглец, который лезет без очереди. Для них это, как для нашего мужика, собравшегося с утра опохмелиться после дикого загула, поднесённая уже к губам, но вдруг вырванная женой из его руки, рюмка водки. Взорвавшись от такого «противоестественного» поведения наглого слесаря, фирмачи раскаркались, как вороны на помойке. Один из американцев протиснулся через галдящую толпу к кладовщице и заорал во всё горло:

-Кто этот человек?( Who is this man?)( Ху из зис мэн?)

На что кладовщица, не поднимая головы от своих бумаг, проорала ему в ответ:

-А х*й его знает! - и продолжила шелестеть накладными…

Переводчицы и наши работяги, услышавшие этот гениальный скетч, взорвали смехом инструментальный склад! В диком хохоте напряженная обстановка быстро разрядилась, а герою этой миниатюры так и не удалось доходчиво объяснить причину полыхнувшей вдруг бурной радости толпы.

Народ наш уникальный, сметливый, мгновенно адаптируется к чужим языкам, праздникам и всё понимает без всяких переводчиков, на подсознательном уровне, что на практике лишний раз подтвердила кладовщица Машуня. Вот так и рождаются в народе анекдоты.


Иностранцы иногда выкидывали неожиданные коленца, чем очень веселили горожан…

Пара командировочных японцев привезла в город легковушку - праворульку «Subaru». Такого в нашем городе ещё никогда не видели! С японоюмором наши горожане столкнулись впервые. С левой стороны перед передним пассажирским сиденьем эти чудаки прикрутили трубку, на неё насадили старый руль от какой-то брошенной машины. Один японец садился впереди с левой стороны на пассажирское место, держась за липовый руль, второй справа, за настоящий руль, который не было видно, так как он полностью был замаскирован тканью. И вот горожане стали наблюдать выкрутасы чуда японской техники. Водитель, сидящий, как и положено, в наших машинах с левой стороны, вдруг бросал руль на ходу, поворачивался к заднему сиденью, брал куртку, одевал её, а машина в это время делала самостоятельные маневры, обгоняла, поворачивала, ускорялась и притормаживала. Все были в шоке - до чего дошел японский прогресс! Машина без помощи водителя выделывала такие кренделя на дороге, которые нашим водителям и не снились! Город бурлил, обсуждая фантастический скачок японского автопрома. И таким образом, эти чужаки неделю будоражили умы и фантазию горожан, пока фокус случайно не раскрылся. Весь город веселился и гоготал от залихватской японошутки.

Весёлые истории с участием зарубежных гостей не иссякали.

Джон Патилла, электрик из Америки, собрался вечерком к своей русской девушке. Переводчица, сидевшая на ресепшене, отлучилась на десять минут, и её замещала уборщица тётя Нина.
В период дикого дефицита в нашей стране презервативы входили в безграничный список товаров, отсутствующих на прилавках магазинов и аптек. Специально для иностранцев на ресепшене продавали эти необходимые предметы личной гигиены, которые у нас в СССР почему-то именовалось резиновым изделием № 2.
Джон обратился к тёте Нине:

- Three condoms,please (фсри кандомс плиз) Три презерватива, пожалуйста.


Тётя Нина попросила жестами повторить вопрос, потом ещё раз повторить, потом ещё раз, но… по-русски Джон так и не заговорил. Уборщицу это очень огорчило и поставило в тупик, как, впрочем, и Джона. Изворотливый ум иностранца воскресил в памяти случай в столовой, когда ему потребовалась чайная ложка, и он быстренько объяснил официантке без помощи переводчика, что ему надо. В его небогатом словарном запасе русских слов имелось слово "лопата". Он показал на столовую ложку и произнёс:

-Ла-па-та - и, улыбнувшись, продолжил:

- Дай маленький ла-па-та!

Вот примерно по этой схеме Джон и решил получить от непонятливой тёти Нины нужную ему вещь. Он медленно, по слогам произнёс слово, которое как электрик выучил наизусть уже очень давно, и знал его шуточное применение в русском языке.

-Дай прэ-до-хра-ны-тэл!

Это слово тётя Нина поняла сразу и радостно произнесла:

-Вот можешь же по-русски сказать, когда захочешь, басурманин заморский!- и тут же позвонила дежурному электрику:

-Петрович, тут басурманину из 17-й комнаты зачем-то предохранитель потребовался.

- Сейчас я к нему поднимусь, а ему какой нужно? На три ампера или на пять?

- Сейчас спрошу…

И тётя Нина стала отчаянно жестикулировать перед носом американца, показывая ему, то три пальца, то пять.
Джон радостно заулыбался, обрадовавшись, что так легко смог всё объяснить. Ему очень польстила цифра пять, показанная тётей Ниной, но он решил ограничиться троечкой и стал радостно отвечать ей такими же жестами, показывая несколько раз четко три пальца.

- Петрович, на три ампера просит, девять штук.

-На кой ему столько?

-Да хрен их, басурман, разберёт.

-Чёрт с ним, принесу, пусть к себе в комнату идёт!

Тётя Нина, ласково взяв под локоток иностранца, попыталась проводить Джона в номер, приговаривая:

-Давай, давай топай домой.

Джон стал очень эмоционально жестикулировать и объяснять, что он не хочет заниматься любовью в номере, а идёт в гости к своей девушке и презервативы нужны ему здесь и сейчас. Но тётя Нина упрямо гнула свою линию, выталкивая Джона. Американец никак не мог понять, зачем его отправляют снова в номер, когда ему всегда давали презервативы на ресепшене. Он упрямо стал выворачиваться из цепких рук уборщицы, жестами показывая, что никуда отсюда не уйдёт, пока не получит требуемое. Тётя Нина снова набрала дежурного электрика:

-Слышь, Петрович, он упрямый как осёл, ни хрена уходить к себе в номер не хочет. Вооще русского языка не понимает. Давай тащи сюда все предохранители.

- Ладно, не кантуй его, пусть ждёт.

Через минут пять появился Петрович и вывалил перед Джоном на стол кучу предохранителей:

-Сам выбирай, какой тебе нужно?

Джон тупо, в полном непонимании, уставился на этот сюрприз, потом медленно поднял голову, увидел серьёзные лица тёти Нины и Петровича и вдруг начал заваливаться на бок в диком приступе смеха. К этому времени вернулась и переводчица, заставшая живописную картину. Перед согнутым в дугу, ржущим как конь, захлёбывающимся слезами от хохота Джоном стояли в ступоре непонимания с открытыми ртами Петрович и тётя Нина, но когда им перевели просьбу Джона с английского на русский, они стали ржать ещё громче американского электрика. Петрович тряс за плечи хохочущего без остановки Джона и орал ему в ухо:

- Ну, я тебе и презервативы притаранил, хошь на три ампера бери, хошь на пять! Лучшая защита твоего прибора от аварийных токов, если между вами вдруг искра проскочит!

По городу в очередной раз разнеслась байка об иностранцах и трудностях перевода.


Красота наших девушек пленяла иностранцев, они влюблялись, женились и увозили русских красавиц в далекие страны.

Райка работала переводчицей у немцев. Она была энергичной, стройной, симпатичной девчонкой с осанкой балерины, да она и в самом деле с детского возраста лет пятнадцать занималась балетом. В Райку влюбился серьёзно и очень крепко здоровенный, симпатичный немец Ганс, и закрутилась у них трудная любовь под присмотром КГБ. Влюбленные, как шпионы, назначали друг другу тайные свидания в разных частях города, скрывались от постоянной слежки, не обращали внимания на строгие предупреждения о нежелательности таких встреч. Никакие препятствия так и не смогли разрушить эту интернациональную любовь. А препятствий становилось всё больше и больше...
Для начала Райку отлучили от комсомола, попросту говоря – исключили, но это не помогло, уволили с работы - любовь разгоралась лишь сильнее, понизили отца Райки с замдиректора до рядового инженера и схрямзали пол его зарплаты - не сработало.
Ганс сделал Райке предложение! С каждым из гостей, приглашённых на свадьбу, в КГБ провели серьёзную беседу и объяснили все наихудшие последствия, которые будут вытекать, если кто-то решится все же идти на это предательское торжество. Тем не менее, на регистрацию брака и на праздничный вечер пришли хоть и не все, но многие приглашенные.
Отгуляв на свадьбе, с большими трудностями, молодая чета всё же уехала в ФРГ. Люди, уезжающие в капиталистические страны, в то время уходили для нас навсегда. Шанс увидеть их когда-либо снова был нулевым. Мы прощались с ними, плакали и отпускали навеки. Они умирали для нас при жизни.
Через четыре года стройка была закончена, и буржуйский десант разлетелся по своим странам...


Глава 2

Финики

Жизнь мчалась волчьим намётом, меняясь на глазах! Наступили дикие девяностые, Советский Союз трещал по швам, готовый вот-вот развалиться на пятнадцать кусков.

Я с другом шел по центральной части парка, который разбили и благоустроили год назад. Полуденное летнее солнце раскрашивало наши уши и носы в ярко-розовый цвет. Чахлые, низенькие кусты и хилые деревца с нетерпением ждали поливочной машины, умирая от жажды. Парк был довольно больших размеров, километра два на полтора. Навстречу нам как-то странно, вприпрыжку, двигался пожилой, грузный мужчина с двумя чемоданами в руках, поравнявшись с нами, он почти выкрикнул:

-Please tell me where the nearest toilet(Пожалуйста, скажите мне, где тут ближайший туалет)?

У меня непроизвольно вырвалось:

-О! Иностранец! Приспичило!

Не нужно быть полиглотом, чтобы, услышав слово туалет и видя искаженное муками долготерпения лицо незнакомца, не понять его вопроса.
Я вытянул руку чётко вперед, показал два пальца:

- Ту километрс (два киллометра)!

Добавив вдогонку по-русски:

- Вперёд – два километра…

Он на ходу бросил мне : Сенк ю, - и кинулся вперёд, но я тормознул его, схватив за рубашку, и продолжил, повернувшись всем корпусом налево и вновь вытянув руку:

- Ван километр (Один километр).
И продолжил по-русски:

- И один километр влево, влево.

Иностранец всё понял! Лицо его вдруг сморщилось, он обреченно разжал ладони, два громадных чемодана шмякнулись на асфальт. Не сходя с места, он задрал к небу голову, расстегнул молнию на штанах и чуть не плача запричитал что-то по-фински, поливая засыхающие кусты.

Так мы впервые увидели в нашем городе первого настоящего финна.
Завод заключил контракт с финской фирмой на строительство спортивно-развлекательного комплекса. Фиников, как их сразу же окрестил народ, приехало около двухсот человек, и опять их расселили в тех же двух пятиэтажках, где раньше жили иностранные спецы, строившие когда-то завод.

И снова забугорные люди начали чудить и веселить горожан!

Бухали финики похлеще наших, напиваясь зачастую до бессознательного состояния. Руководство стало пачками отсылать алкашей домой, в неведомую для нас Суоми, приводя в действие естественный отбор и круговорот фиников. Возобновилась фарцовка, город встрепенулся от сонной рутины, и забурлила в нём жизнь, взбаламученная вновь понаехавшими иностранцами.

Эх, качели девяностых – то густо, то пусто! Во времена всеобщего дефицита, инфляции, нищенской зарплаты и безработицы люди выкручивались как могли, тащили с производства все, что плохо лежало. Финны сразу ощутили это на себе. Они наступили на те же грабли, что и предыдущие иностранцы, работавшие у нас в семидесятых. Работяги с завистью поглядывали на буржуйские инструменты фантастического качества. А эти финики-простофили бросали их, по нашим понятиям, где ни попадя и, естественно, через несколько минут уже не находили. Нас это очень веселило, а их сильно напрягало. Через несколько дней иностранцы все поголовно работали нашими российскими инструментами. И вот что интересно, работать ими так же, как мы, они почему-то не могли. То палец отобьют, то по ноге врежут, то по руке ножовкой полоснут.

Взвыли финики очень быстро от непривычного качества наших инструментов и начали искать способы борьбы с ворами-несунами. Они обнесли всю стройку сеткой рабица, но воровство инструментов и стройматериалов успешно продолжалось ночью, и никакие сторожа не могли с этим справиться.

Как и у всех в то время, с зарплатой у меня было не густо, и чтобы свести концы с концами, я уже пару лет подрабатывал дрессировкой собак, обучая хозяев и их питомцев общему курсу и защитно-караульной службе, получая за это не меньше, чем на основной работе. Налоговой службы в то время ещё не существовало, платили наличными, эта подработка была престижным, хорошим подспорьем к семейному бюджету. Финны каким-то образом разузнали обо мне и обратились с просьбой организовать охрану объекта служебными собаками, на что сразу же получили отказ.

- Ещё чего не хватало! Я уже давно не студент и далеко ещё не пенсионер. Ищите среди них себе работников!

К тому времени я занимал должность начальника строительного участка и не собирался вспоминать свои годы студенчества - работу сторожем в детском саду. Но когда финны огласили график работы - ночь через две и зарплату сторожа…У меня полезли глаза на лоб! Предлагаемая зарплата была в три раза выше, чем моя основная, да еще в долларах! Я просто ошалел от предложения!

Два сторожа и две служебные собаки в смену, умножаю на три смены...
Шесть человек с классными дрессированными псами из своих учеников я набрал мгновенно. Нам выдали зимние кожаные финские сапоги на натуральном меху, меховые, опять же финские комбинезоны, тёплые меховые рукавицы и шапки. От всего этого богатства у нас, новоявленных сторожей, полыхнул фантастический энтузиазм! И мы с диким рвением приступили к охране финского имущества! Началось веселье…

В первую же ночь задержали пятнадцать воров. В следующую смену – не меньше. Короче, через три дня количество рваных штанов неудавшихся расхитителей, повисших на сетке рабица, превысило количество желающих перелезть на территорию стройки. Жизнь наладилась, работа сторожей заметно полегчала. Собаки ночью бегали по периметру, а мы безмятежно спали. Если дежурство выпадало на воскресенье - работали сутки.

И вот в один из таких выходных я зашел к финнам в вагончик и с восхищением начал рассматривать строительные чертежи. Они были абсолютно чёткими, да еще и цветными! Наши строители даже в мечтах не могли представить такого качества! Советские чертежи рождались на Эр-ах или РЭМ-ах в парах ацетона. Их можно было отэрить или отрэмить. После трудного рождения они выходили тусклыми, синюшного или марганцового цвета, с умирающими то тут, то там линиями. Читать их нужно было с большим умением, строительным опытом и, конечно, буйной фантазией.

Выйдя из вагончика, я подошёл к установленному на стройке нивелиру, этому чуду финской техники, и попросил разрешения у финика- геодезиста заглянуть в окуляр, чтобы полюбоваться прелестной чёткостью линз прибора. Взглянул на рейку, которую помощник держал на фундаменте, автоматически запомнил отметку и зашел в прорабку к финнам сдавать дела по ночному дежурству. На столе лежали и радовали глаз чертежи. Я невольно взглянул на листы и понял, что отметка фундамента на них не совпадает с той, которую я только что наблюдал на рейке. Я сказал об этом директору стройки, который стоял рядом, моего английского вполне хватило объяснить этот ляп. Финик скептически посмотрел на меня, этакого умника, небритого русского сторожа с собакой и процедил:

- It's impossible (Это невозможно)!

Я настаивал на своём. Проверив отметки по прибору и сверив их с чертежами, он убедился, что я оказался прав! Сказать, что финн был удивлён, значит не сказать ничего! Он тут же начал пытать меня на ломаном русско-английском языке, активно при этом жестикулируя. Финик не мог понять, как это русский дремучий сторож и вдруг умеет работать со специфическим строительным прибором, при этом влёгкую читая сложнейшие строительные чертежи. Я с улыбкой ответил:

-Вы ещё сложных чертежей не видели! Я покажу при случае наши советские ребусы, а вообще-то я работаю начальником строительного участка. Сейчас у меня пять объектов в четырёх городах области, и работают на них двести семьдесят человек.

Только что зашедшая в вагончик переводчица выслушала меня и перевела всю тираду. Снобизм и ехидная улыбочка финика быстренько улетучились.

- А почему вы сторожем у нас работаете и за какие-то копейки здесь своё время убиваете?

Что я мог ему на это ответить? Рассказать о своей нищенской зарплате, которую выдавали с задержкой в три -четыре месяца? Конечно, нет! Поэтому наговорил разной ахинеи, что всё элементарно: это наша загадочная, непонятная русская душа, которая рвется к работе круглые сутки и жаждет общения с иностранными гражданами, короче - мир и дружба. А вот когда во время своей тирады, между прочим, сказал, что мой напарник по дежурству - кандидат технических наук и преподаватель в институте, а другие сторожа это майор милиции, врач-хирург, директор стадиона и учитель физики, то неожиданно ввел его в глубокий ступор. Когда он из него с трудом вышел, я продолжил рассказывать, что желания наши просты и понятны : железный занавес рухнул, а мы, русские, очень любопытные люди, желающие поближе узнать некогда такой нам родной и близкий финский народ. Самое интересное, что он поверил этому бреду. После нашего разговора финик вышел из вагончика и, походив с задумчивым видом по стройке минут двадцать, подошел ко мне с переводчиком:

-Я приглашаю вас на работу в нашу фирму главным инженером, и… назвал зарплату.

Услышав, огромную, просто бешеную цифру заработка, я на какое-то время решился дара речи, но, все же, с трудом придя в себя, выдавил:

-Я подумаю!

Финн по-своему понял моё затяжное молчание и невнятный ответ. Он посмотрел внимательно на меня и после длительной паузы добавил:

-Подумать просто необходимо, а зарплата, конечно, для этой должности маловата.

И он произнёс цифру ещё более фантастическую! Домой я летел, не касаясь земли. Переодевшись, рванул бегом на работу. По дороге прокручивал в голове предстоящий разговор с директором строительного управления. Очень хотелось, чтобы он подписал заявление об увольнении сегодняшним числом, без положенных двух недель отработки. Директор внимательно выслушал меня и ехидно выдал:

- Размечтался! И в мыслях этого не держи! Никуда я тебя не отпущу! Что смотришь исподлобья? Не отпущу! Можешь хоть управляющему треста на меня жаловаться!

Что я и сделал! Управляющий был ещё более прямолинеен.

-Да ты предатель Родины! Предатель! Тебя страна воспитала, вырастила, образование, практику дала, а ты её бросить в тяжёлый период хочешь! Когда всю страну лихорадит! А квартиру, которую ты как молодой специалист получил, назад государству вернёшь? Никаких тебе финнов! Охренеть! За длинным долларом погнался! Забудь! А напишешь заявление об увольнении, по судам затаскаю и квартиру отберу!

Эйфория с кислой миной быстренько слиняла из моей головы. Надо было принимать решение. Мне предлагали интересную работу со стабильной зарплатой, в разы выше моей нынешней. Судьба протягивала блюдечко с голубой каёмочкой! Что будет то будет - я решил идти напролом и увольняться. Шуму было много, но трудовую книжку они мне все – таки отдали.

В то время совместные фирмы даже со странами социалистического лагеря были в большую диковинку! Я же был приглашен в чисто буржуйскую контору! Это был джекпот!
Понты дороже денег! Предлагаемой работы было невпроворот! Дела шли в гору! Через полгода, получая зарплату, я обнаружил в ведомости лишнюю тысячу долларов. Ошибка?

- Нет. Вам зарплату повысили.

Вот так просто. Не просил, не прогибался, не кормился обещаниями, пахал и был вознаграждён за процветание буржуйской конторы. Хозяина фирмы звали Юхани. Это был симпатичный, молодой, светловолосый финик лет тридцати пяти, атлетического телосложения и авантюрного характера.

Машины у меня тогда ещё не было, были только права и нулевой опыт вождения. Легковушка для русского человека в то время являлась пределом мечтаний - не средством передвижения, а гордостью, демонстрацией состоятельности! Покупка машины всегда была связана с большим риском. Мало того, что она стоила немалых денег на рынке, там легко можно было нарваться на битую, ржавую машину с искусно закрашенными дефектами, с запоротым двигателем, которого хватило бы доехать только до дома или, того хуже, попасть на кидалу и остаться вообще без денег.

Финны же давно смотрели на автомобиль, как на обыкновенное средство передвижения. Стоимость машин в Финляндии была намного меньше, чем в России, и были они гораздо надёжнее, чем те, которые бегали по нашим убитым дорогам и питались разбодяженным всякой химией маслом и бензином. Цена растаможки автомобиля в России была в то время смехотворно мала! Для личного пользования машина растаможивалась за пять рублей с условием запрета её продажи в течение трёх лет, для коммерческого пользования - с правом продажи сразу же после растаможивания – пошлина взималась в размере двадцати пяти рублей. Юхани уже знал все эти проблемы российского автопрома и предложил мне съездить в Финляндию, чтобы купить машину.

Автомобильных рынков подобных нашим там не было. Покупали машины по объявлениям в газете. Юхани сказал, что его знакомые мне в этом помогут, и дал ключи от своей квартиры. Вот это была радость! Оформив визы, задумался о перегоне машины, а это нелёгкая дорога длиною в 2500 километров. В связи с отсутствием практики вождения я предложил своему другу Лёшке поехать со мной:

-Все расходы по оформлению виз, билетов, проживание и питание за мой счёт. Увидишь Финляндию!

Лёха с огромной радостью принял предложение. Я был тоже несказанно рад, что со мной едет надёжный друг, профессиональный водитель!

На железнодорожном вокзале финского городка нас встретил на своём «Volvo» друг Юхани - Матти. Он работал переводчиком, разговаривал почти без акцента, жена у него была русская. Тронулись в путь. До города километров восемь. Финские дороги восхитительно ровные, как столы, без всяких трещин, колдобин и провалов! Впереди на трассе стояла легковушка, левое колесо машины находилось в малюсенькой ямочке. Матти пояснил нам:

-Дорожную службу и полицию ждёт. Составят протокол, и хозяин будет ремонтировать ходовку своей машины за счёт дорожной службы.

В один голос у нас вырвалось:

-Там же ямка крохотная, ходовке ничего не будет!

Матти усмехнулся:

-Это точно, вряд ли он ходовку даже немного повредил, но у нас такие ямки водители старательно ищут, чтобы ходовку машины ремонтировать не за свой счёт. Как только машина отъедет, дорожники ямку мигом запломбируют.

Мы были в шоке! Лёха изумлённо выдавил:

-Да у нас в России это даже и не ямка! У нас в ямищах по полмашины оставляешь и хрен от кого компенсацию получишь!

Живописная дорога шла через густой хвойный лес.

-Матти, а чего это мы шестьдесят километров в час плетёмся, по такому столу и двести в час можно лететь!?

Матти, улыбнувшись, пояснил:

- Знак ограничения скорости стоит. Видите, за нами легковушки едут, как только мы скорость превысим, кто-нибудь из водителей сразу позвонит в полицию и сообщит о нарушении. Через несколько минут нас остановит полиция и составит протокол.

-Так у вас что, все стучат друг на друга?

-Почему стучат? Сообщают о правонарушении. Нас так с детского сада учат. Увидел любое нарушение, сразу сообщи в полицию.

У нас пропал дар речи! Придя в себя, Лёха всё же высказал:

-Так у вас же страна стукачей!

Не буди лихо, не упоминай всуе полицию! Упомянули – и за поворотом нас тутже тормознули. Матти чертыхнулся!

- А я права дома оставил!

Лёха присвистнул:

-Вот это ты попал! На крутые бабосы сейчас тебя полицаи разведут!

-Ничего не разведут. Это не Россия, здесь полиция взяток не берёт, а вот времени немного потеряем.

Полицейский посмотрел паспорт Матти, проверил по компьютеру и отпустил восвояси.

-У вас что, можно без прав ездить?

-Можно, если другое удостоверение личности с фотографией есть. Только придётся всегда ждать, пока тебя по компьютеру проверят.

-Страна сказок!

Мы подъехали к четырёхэтажному дому. Подъезд сверкал чистотой, на подоконниках стояли горшки с цветами, на окнах занавески. Матти помог затащить сумки в квартиру, показал, где что находится. Указав на телевизор и проигрыватель, предупредил:

-Громкость сильно не прибавляйте, а то по-русски на всю врубите и с финской полицией сразу познакомитесь.

-Да мы уже поняли, в какую страну приехали….

Матти отдал нам ключи от квартиры и пожелал спокойной ночи.
Мы были впервые за границей, эмоции от увиденного и услышанного переполняли нас. Сон ушёл и не обещал вернуться. Ворочались на постелях не в силах заснуть.

-Лёх, пошли, погуляем по городу?

-А не заблудимся?

-Мы далеко от дома уходить небудем.

Ночной город благоухал обильной зеленью, щедро светил многочисленными уличными фонарями и поражал своей ухоженностью. Чистота подъездов, улиц,красота подстриженных газонов приводила сознание в состояние волшебной эйфории и дарила ощущение сказочности происходящего. Такого мы ещё не видели! Лёха со счастливым стоном бухнулся на газон, уткнулся лицом в траву, застучал яростно кулаками по земле:

-Ну почему, почему у нас всё в дерьме! Все страны нужно изучать по подъездам и общественным туалетам! Ты видел их толчок на вокзале! Там бумага туалетная была, полотенца разовые, дезодорант и такая чистота! И никто это не своровал! А подъезды! Ты видел их подъезды? Их до одури чистые подъезды? У них что, детей нет, которые на стенах рисуют, на пол плюют, обёртки бросают и жвачку на перила лепят?

-Не знаю, Леш, не знаю почему… А ты знаешь, как у них машину владельцы продают? Они в очередях в ГАИ часами не стоят, чтобы её с учёта снять, а потом ещё день потратить и получить временные номера. У них машина с одним номером всю жизнь живёт, не важно, сколько у неё будет владельцев, а продают они их вообще без полиции и разных заморочек. У владельца машины есть талон, он из двух частей состоит, один дома хранится, а второй в машине. Захотел водила машину продать, пишет от руки купчую, два свидетеля (хоть прохожие с улицы!) заверяют подпись, покупатель получает оба талона и машина его! В общем, для сделки пяти минут достаточно. Вот такие чудеса!

Лёха смотрел на меня, как на сказочника, ловя периодически за ножки медленно летающих вокруг него комаров.

-Ты видишь, у них и комары от жизни такой как удавы спокойные. Еле летают. Я их за лапки ловлю. Одуреть! Наши как ракеты носятся, а эти как черепахи воздушные!

Мы ещё пару часов в полном восхищении бродили по ночному городу.
За полтора года работы у финнов я подтянул свой английский и уже мог общаться с ними без переводчика. Машину, бежевую вазовскую девятку с плюшевым финским салоном, мы купили на следующий день в соседнем городе. Матти довёз нас до места и помог торговаться с хозяином, прилично сбив цену! Радости не было предела - моя первая машина, пусть и не новая, но в великолепном состоянии. Я решил обмыть её вечером, но, к моему огорчению, Лёха не пошел с нами в ресторан, сославшись на головную боль. Вернулся из ресторана, когда уже светало. Утром, с трудом подняв голову, я увидел сияющую физиономию Лёхи.

-Ну, как отгуляли? Вижу, что классно! Пошли на балкон.

-Отстань!

-Ну, пошли, пошли! Давай, шурши тапочками!

Я встал и побрел за Лёхой на балкон…

-Ну и чего ты мне хочешь показать?

-Видишь, стоит красная семёрка вазовская?

-Ну, вижу и что?

-Это-моя! Я её вчера вечером купил!

Хмель мгновенно выветрился …

-Ты чего, охренел? Я для чего тебя сюда привёз? Кто мою машину погонит? Ты что, и деньги на такую авантюру заранее прихватил с собой?

-Да я с финнами договорюсь, тут до границы двести километров, а в Выборге я её оставлю и твою погоню, а за своей семёркой потом вернусь. Мне главное, чтобы они её через границу перегнали.

Новость обдала меня холодным душем. Как Лёха ни уговаривал фиников перегнать свою машину в Выборг, все отказывались наотрез, у них мгновенно появились неотложные дела. Нам обоим стало тоскливо. Лёха со страдальческим лицом уныло выдал:

-Завтра с самого утра буду учить тебя водить машину. Не переживай, это не наши убитые дороги и дебильные водители. Здесь культура, доедешь потихоньку.

Ни свет ни заря я сел за руль. Лёха приступил к обучению:

-Сиденье удобно установи, как сейчас сядешь, так и будешь всю жизнь ездить.

Я отодвинул подальше сиденье, откинул спинку и почти улёгся.

-Вот так ты ездить собрался?

-А если на дальняк, то так. Ты же сам сказал, чтобы удобно было.

Установив сиденье по его совету, я начал слушать первый урок вождения:

-Вот первая скорость, вот вторая, третья, четвёртая. Пятая тебе не скоро понадобится, как, впрочем, и четвёртая. Двигаться будем со скоростью 20-30 километров.

Я ездил по пустынному утреннему городу, собирая бордюры, но становясь всё увереннее и увереннее в вождении. Часа три я утюжил финский городок. Когда на улице появились машины, Лёха прекратил обучение. Мне было уже не так страшно, я почувствовал уверенность и надежду на счастливый исход нашего безнадёжного предприятия – перегона машин до Выборга.

-Лёх, ну как, нормально я стал водить?

Лёха в ответ на мой вопрос опустил глаза, тупо уставившись на коврик, посопел и уныло выдавил:

-Хреново…очень хреново. Ты вообще не умеешь ездить. Не твоё. За руль никогда не садись, убъёшься!

После такого подведения итогов вся моя уверенность куда-то испарилась. На следующий день нам нужно было выезжать. Вечером Лёха стал перебирать все варианты перегона. Первое, о чём он спросил у финна, стоимость эвакуатора. После звонка и услышанной стоимости этот вариант сразу же отпал. Таких денег у нас и близко не было!

-Включишь аварийку и на первой скорости поедешь.

Финик, услышав от меня перевод варианта, сразу же отмел его:

-У нас на аварийке нельзя ездить. Полиция сразу заметет. Сломался - вызывай эвакуатор и в сервис!

Лёха стал меня слёзно уговаривать сесть завтра за руль и медленно двинуться к границе:

-Пусть хоть за сутки, хоть за двое, за трое - но доедем же!

Я категорически отказался от этой авантюры, к тому же только от одной мысли о вождении меня начинал бить мандраж. Всю ночь мы не могли заснуть. Лёха уговаривал и уговаривал меня перегнать машину до Выборга. Стало светать, мы вышли на сонную улицу города. Я сел за руль моей девятки, включил с трудом первую скорость и медленно, как на эшафот, двинулся за семёркой Лёхи. Спина за секунду стала мокрой от напряжения. Слава богу, город ещё спал и дороги были пустынными! Я ехал всего лишь на второй скорости, а мне казалось, что я несусь по дороге как пуля.

После первого часа езды напряжение немного спало. На трассе появился транспорт. Эти законопослушные граждане стали накапливаться за моей медленно плетущейся машиной в длинную змею! И никто не обгонял! Очередь из машин росла, я не знал, что делать, меня колошматило и трясло, как малярийного больного в пик приступа, а слева и справа были сплошные полосы... Ни один финик не нарушил правила дорожного движения! Через минут тридцать Лёха увидел карман, свернул в него, заглушив машину. Я с трудом завернул за ним, заехав на спасительный пятачок. Огромнейшая очередь, которую я породил, проезжала мимо нас, водители, улыбаясь, мигали нам фарами и махали ручками. Лёха подошел ко мне:

-В России тебя бы давно уже убили за такую езду, а эти улыбаются и ручками нам машут! Да что же это за страна такая! Ну почему же мы такие хмурые и злые? От нашей жизни серой и беспросветной? От муторной безнадёги? Или пресловутая пищевая цепочка диктует поведение? Да… Беда…

Ехали весь день. На подъезде к финской таможне стоял заклеенный белой бумагой дорожный знак. Наверно, такой же «опытный» ,как и я. водила крупно написал на нём фломастером:«П+здец! Доехали!»

После прохождения таможни до Выборга осталось километров пятьдесят, но это уже была не сказочная финская дорога, а наша реальная действительность с колдобинами и нервными водителями. Я уже полчаса медленно ехал по убитым дорогам, обгоняемый проносившимися машинами, водители которых беспрерывно сигналили мне, грозили кулаками и орали, чтобы я съезжал на обочину и не мешал им мчаться по ухабистой трассе. Вдруг я увидел, как прямо мне в лоб летит огромный грузовик! Его подкинуло на глубокой рытвине, занесло, и он стал заваливаться на бок! Я инстинктивно втопил до упора педаль газа девятки, мотор взревел, машина рванула и успела выскочить из-под опрокинувшейся на бок огромной фуры. Каким-то невероятным образом я успел затормозить на самом краю высоченной обочины. Лёха остановился, выскочил из машины и подбежал ко мне.

-Я думал всё! Кирдык тебе пришёл! Доездились! В рубашке родился!

До Выборга мы всё же добрались. Там меня ждал Лёхин друг, которого он вызвал на подмогу. Вот такая у меня была первая самостоятельная поездочка!



Мой шеф стал не на шутку загуливать в России. Развесёлая жизнь в бурлящем водовороте диких девяностых напрочь снесла ему башку. Его так и тянуло, как ему казалось, к экзотическому русскому криминалу, которого в те шальные годы было хоть отбавляй. Он перезнакомился в нашем городе, гуляя в ресторанах, с бандитами разных мастей, проститутками и всякими тёмными типами, болтая с ними на ломаном русском языке, дополняя пробелы непонимания жестами и рисунками на салфетках. Весь этот пестрый криминальный бомонд с удовольствием кутил с моим весёлым и любопытным шефом. Я не раз ему говорил, что это не шутки, они не экзотические животные и держаться от них нужно подальше, но он не слушал, и продолжал активно с ними загуливать при каждом удобном случае.
Возвратившись в очередной раз из Финляндии, Юхани просто распирало от гордости, когда он рассказывал нам, с каким восторгом, страхом, открыв рты, знакомые и друзья слушают его рассказы о похождениях в криминальной России. Менялся он на глазах, превращаясь из тихого, дисциплинированного финна в разгульного русского повесу и безбашенного коммерсанта. Несколько раз шеф крутанул немалые деньги через российский банк. Я говорил Юхани, что эта отмывка денег добром не кончится, но он постоянно твердил, чтобы я занимался строительством и не лез в бизнес, в котором, ни черта не понимаю.

Дела фирмы ухудшались, Юхани стал затягивать сроки выполнения работ, обманывать, давать невыполнимые обещания и, наконец, нарвался на крупные неприятности! В погоне за лёгкими, как ему казалось, деньгами он взялся за капитальную переделку коттеджа одному очень серьёзному человеку и, конечно, сорвал все сроки! Вот тут и начались проблемы…

Шефа поставили на счётчик, серьёзно предупредив, что он может остаться здесь навсегда - мумией в бетонном саркофаге! Юхани, побелев от страха, в этот же вечер шустро слинял в Финляндию. Бежал панически, забрав минимум вещей, уронив толстую пачку финских марок, перетянутую резинкой. Соседский мальчишка, лет семи, поднял её и побежал вслед за Юхани, успев вернуть ему деньги, когда тот залезал в такси, на что добрый финик мгновенно среагировал и дал пацану русскую мелочь на мороженое. Шеф больше никогда не появлялся в России. После его бегства трясли нас, но мы, как говорится, были не приделах и отделались лёгким испугом.

В связи с переездом шефа в Финляндию я стал довольно часто мотаться туда на самолётах и поездах в командировку для отчета и корректировки планов работ. Опыт вождения автомобиля постепенно улучшался, и я решил очередной раз добраться до Финляндии на своей машине. Хотелось проверить силы, изучить дорогу и в дальнейшем пригнать самому на продажу машину. Это была бы хорошая прибавка к зарплате. Провозить через границу разрешалось только один литр водки, а зная о немалом количестве друзей Юхани и их любви к русскому напитку, я решил устроить для шефа сюрприз. Купил пятилитровый омывательный бачок в Выборге и установил его, выкинув старый. Налил в бачок пять литров водки, растворив в ней леденцы, и жидкость приняла цвет «незамерзайки».

Вечером, по случаю моего приезда, Юхани пригласил в офис друзей. Набралось семь человек. Мы уселись за бедно накрытым столом. К моему сожалению, шеф так и не перенял русскую привычку - обильно закусывать. Я выставил на стол две пол-литровых бутылки водки. Не получалось даже классического расклада – бутылка на троих. Водка закончилась. Финны погрустнели и заскучали. Я посмотрел с сожалением на компанию и сказал:

-Когда русские начинают гулять, они могут начать с пива, а закончить ракетным горючим. Бывало, что в армии мы и тройной одеколон пили!

Юхани, грустно улыбнулся:

-У меня нет ни одеколона, ни ракетного горючего…

Я выдержал паузу и, махнув всём рукой , позвал:

-Все за мной! Покажу, чем русские заменяют ракетное горючее! Кроет не хуже. Улетаешь быстро и неизвестно, когда и где приземлишься.

Толпа с любопытством вывалила на улицу. Я подошел к девятке, припаркованной на стоянке у офиса, открыл капот и осторожно вытащил бачок омывателя, закрыв образовавшиеся отверстия пальцами. Финики смотрели на меня непонимающе, но с большим интересом. Я же гордо прошествовал с пятилитровым бачком в офис…

-Юхани, подставляй стакан!

-Это яд!

- Да! Яд! Яд! Пей пять рюмочек подряд! Мы к яду привыкшие!
Помоги! Держи стакан!

Юхани с недоверием подставил стакан под отверстие бачка, он всё надеялся, что это какая-то шутка. Цветная жидкость наполнила стакан, и я с улыбкой жахнул «незамерзайку» до дна. У финнов отпали челюсти. Юхани кинулся за сотовым:

-Скорую вызываю, ты сейчас сдохнешь!

Спокойно занюхав рукавом, я сказал:

-Юхани, не трать время, я пил это тысячу раз и, как видишь, всё ещё живой! А тебе слабо? Ты же крутой мужик!

Шефа всегда было легко брать «наслабо». Он подошел ко мне и жестко резанул: Лей!

Я плеснул нам по полстакана и выжидающе посмотрел в глаза Юхани. Толпа загудела…

-Не пей! Не пей! Сдохнешь! Ты же не отмороженный русский!

Шеф закрыл глаза и залпом засадил всю жидкость. Не дожидаясь моего возможного разоблачения, я тут же прошептал ему в ухо.

-Это водка, молчи, пусть другие попробуют выпить.

Юхани мгновенно всё понял и начал хохмить! Он схватился за виски, надул щёки так, что его лицо стало красным как помидор, и с силой выдохнул воздух.

-Круто! Круто! Круто! Наливай ещё!

Все смотрели на нас с открытыми ртами, как на камикадзе. Шеф налил ещё по полстакана мне и себе и мы, чокнувшись с каменными лицами, сделали дубль, мгновенно осушив посуду.

Юхани продолжал хохмить: Ребята, да вы садитесь, чего стоите с открытыми ртами. Я в России к чистому спирту привык, а это слегка слабее. Кто смелый?

Один из фиников, особо жаждущий продолжить банкет, протянул свой стакан. Шеф жег дальше!

-Ты ещё не привыкший к таким напиткам, я тебе на донышке налью. Перекрестившись, тот медленно стал вливать себе в рот цветной напиток, и вдруг на его лице заиграла улыбка… А допив, новоявленный «камикадзе» снова протянул стакан с радостным воплем:

-Лей полный!

Юхани с улыбкой спросил:

-Не умрёшь?

-Лей, не тяни!

Мы пили уже на троих, и это было правильно! По-русски! Толпа напоминала мне голодных шакалов, которые ужасно хотели жрать, но боялись подойти и отведать подозрительную приманку. Мы спокойно пропустили нашей троицей ещё по разику, и тут всех прорвало! Финики кинулись к нам, наперебой протягивая стаканы. Первая проба у новоявленных «камикадзе» пролетела залпом! Юхани обнимал меня, широко улыбался и радостно бубнил в ухо заплетающимся языком:

-Это лучшая шутка и лучшее застолье в моей жизни! Я его никогда не забуду!

К утру, пьяная компания вырубилась в полном составе. Шеф свалился на офисный диван, остальным повезло меньше. «Незамерзайка» разбросала тела по всему офису в художественном беспорядке и в причудливых позах. Хорошо, что загуляли мы в пятницу. Впереди было два выходных. Проснувшись к обеду, всей толпой двинулись в бассейн, чтобы согнать похмелье в сауне и расслабиться в неторопливом плавании. Проходя через турникет, я спросил у Юхани:

-А сколько времени можно находиться в бассейне?

-Два часа.

Я видел, что время нигде не фиксировалось и меня раздирало любопытство, как же администрация определяет людей, которые находятся в бассейне или в сауне более положенного срока, и опять полез с этим же вопросом к Юхани:

-Я же тебе сказал, два часа!

Но мне очень хотелось узнать систему контроля за временем и способы вылавливания недобросовестных посетителей:

-Юхани, время нашего прихода не записали, как же они узнают о нарушителях?

Он смотрел на меня непонимающе, о каких нарушителях я веду речь? Я повторил ещё раз, и наконец, до него медленно дошла суть моего вопроса, после чего он раздраженно выдал:

-Ты русский, купайся хоть целый день!

Вот тут осенило уже меня! Здесь весь процесс контроля за посетителями просто отсутствует! Всё основано исключительно на самосознании! Честно говоря, от его фразы и моего умозаключения стало как-то неловко. Увидев кислое лицо, от посетившего меня прозрения ,он уже улыбаясь, продолжил:

-Не комплексуй! К нашей системе, как и к вашей, нужно привыкать. У Матти русская жена. Она, когда приехала к нам в страну, так чудила! Думала, что финны- все идиоты. В магазине брала мандарины, клала их на весы, нажимала на картинку картофеля, клеила чек, обманывая и экономя на этом деньги. Продавцам даже в голову не приходило перепроверять ценник. Во время скидок отклеивала стикер с уцененного платья и переклеивала его на другое, более дорогое, где скидки не было, и покупала его в три раза дешевле. Да много чего она творила! Жалко, что Матти не подозревал о её проделках, хорошо, что не попалась... Если бы поймали - быстро из страны выдворили, она к тому времени ещё не получила финского гражданства. Теперь, прожив у нас в стране много лет, родив здесь ребёнка, получая хорошее детское пособие и льготы, она со стыдом и страхом вспоминает об этих преступлениях.

Многое меня удивляло в этой стране.

Однажды мы пошли за покупками. Я заходил в примерочные и мерил джинсы, куртки, рубашки, пройдя с десяток магазинов. И вот когда мне понравилась вещь, я вдруг обнаружил, что в какой-то из примерочных оставил свою барсетку. В ней лежало более трёх тысяч долларов и иностранный паспорт. Холодная испарина покрыла лоб! Юхани успокаивал меня:

-Найдем твою барсетку!

Мы быстро начали пробегать в обратном порядке один за другим магазины, где я побывал в примерочных. Всё было впустую! Надежды таяли! В последнем магазине продавщица, улыбаясь, сказала, что посетитель обнаружил барсетку и отдал ей. Сверив фото на паспорте с моим лицом, спросила, что находится внутри, и затем вернула её мне. Юхани, улыбаясь, спокойно приговаривал:

- Я не сомневался! Я ничуть не сомневался, что пропажа найдётся. Чего ты дёргался? Кто твою барсетку возьмёт?


В очередной раз, приехав в Финляндию, я подошел к офису, его стеклянные двери выходили на тротуар довольно оживлённой улицы. К ручке была приклеена скотчем свёрнутая бумажка. Развернув её, я прочитал записку: «Офис открыт. Заходи. Жди. Скоро приду». В офисе было много разного добра – компьютеры, ноутбуки, телевизор, проигрыватель, на столе лежала пачка финских марок- довольно приличная сумма. Я подумал:

- Заходите, воры дорогие, берите что хотите!

Но они почему-то не зашли.

Вечером к шефу должен был приехать отец, с которым они не виделись почти год. По такому случаю Юхани пригласил меня и своего долгожданного родителя в ресторан. После обильной еды отец достал карточку и рассчитался за себя, Юхани оплатил за себя и за меня. Я уже знал некоторые финские слова, да и по вопросу отца можно было понять, что его очень заинтересовало, почему сын заплатил за русского.

-Отец спросил, почему ты заплатил за меня?

-Да

-И что ты ему ответил?

-Сказал, что ты русский.

Меня это прямо взорвало, и я тут же возмущенно выдал:

- А почему ты не сказал, что у нас в России с гостя никому в голову не придёт деньги брать? Я тебя сколько раз по ресторанам водил, когда ты приезжал, сколько раз поляны накрывал? Я с тебя хоть раз деньги брал? Ты вот об этом лучше отцу расскажи!

-Не буду я ничего ему рассказывать…


Некоторые аспекты их менталитета меня просто убивали. У Матти - жена с ребёнком уехала погостить к матери в Россию. Зная, что он один, я прихватил с собой бутылку столичной и отправился к нему посидеть по- мужски, потрепаться за жизнь. Тот очень обрадовался, увидев бутылку водки! Достал стаканы. Я спросил его о закуске, и он нехотя полез в холодильник. Стол был накрыт, конечно, не по- русски. На столе замаячил очень и очень скромненький закусон! Хотелось плюнуть на это скупердяйство, но в чужой монастырь со своим уставом не лезут. За рюмочкой водки я автоматически пытался направить разговор в привычное для нас русло. О чем обычно мы разговариваем в мужской компании? Конечно о женщинах, машинах, рыбалке, охоте, работе, политике… Но Матти упрямо гнул свою линию. Он достал огромную пачку счетов и начал нудно и подробно рассказывать мне, как посредством установки новых лампочек и датчиков экономит свет, а установкой новых вентилей – воду, как уменьшает расходы за вывоз бытового мусора. И весь разговор был в таком же духе…. Вот такие получились у нас финские мужские посиделки. Я не чаял, когда допью водку и сдёрну от этого великого эконома, а пил Матти не спеша, малыми дозами и всё говорил, говорил, говорил… Но, даже у волшебного кувшинчика есть донышко. Слава богу, что водка, наконец-то закончилась! Я мигом оделся, попрощался и свинтил к себе в гостиницу.



Дела фирмы шли всё хуже и хуже. Юхани всё меньше интересовался строительством. Я пытался многократно поговорить с ним и объяснить, что фирма разваливается, но он твердил, что я ничего не понимаю в бизнесе и не умею делать деньги. В офисе стали появляться какие-то мутные личности. Однажды мы с Юхани смотрели по телевизору новости. Показывали забастовку в тюрьме. Спросил его, в чём причина возмущения заключённых и он оглоушил меня ответом:

-В бассейне вода была на три градуса ниже положенного.

-У вас в тюрьмах бассейны?

-Конечно! И сауны! Заключенные такие же люди! А вообще, ты знаешь, что они имеют право учиться в тюрьмах, приобретать по желанию новую специальность. Если, например, заключённый захочет стать дрессировщиком собак, то ему не имеют право отказать в этом. Найдут преподавателя, пусть он хоть за двести километров живёт! И найдут способ уговорить этого специалиста… И он будет приезжать и давать уроки.

-Откуда у тебя такие познания?

-Очень серьёзные люди рассказывали.

Несколько раз я видел этих серьёзных людей в офисе Юхани. В очередной мой приезд все дела с шефом были обговорены. Вечером, на вновь приобретённой для продажи вазовской восьмёрке, я двинулся в долгую дорогу. Через пару дней был дома. Полуночный звонок разбудил меня, Матти срывающимся от волнения голосом хрипло выдавил:

-Юхани арестовали. Говорят, что он фальшивомонетчик. Нас всех сегодня на допрос вызывали, о тебе спрашивали. Ты больше в Финляндию не приезжай!

В одном из углов офиса Юхани стояла старинная ржавая винтовка трёхлинейка с четырёхгранным штыком. Он говорил, что эта реликвия досталась семье от его деда. Однажды в России он ездил со мной и моими друзьями на утиную охоту. Юхани был в восторге от проведённого дня, накрытой вечером поляны с обильной закуской и огромным количеством водки. Оказывается, он был впервые на охоте и к тому же сам подстрелил селезня, с которым гордо позировал, когда его фотографировали. На память об этом событии он оставил себе два неиспользованных патрона шестнадцатого калибра с дробью, которые забрал в финский офис, и они валялись у него в вазе, стоящей на окошке.

Через несколько дней после известия об аресте Юхани, в программе «Время», сообщили о задержании вооруженной банды фальшивомонетчиков в Финляндии. Было сказано, что при аресте Юхани в офисе была обнаружена одна из самых больших партий фальшивых денег в истории Финляндии. Далее говорилось, что при задержании вооруженной банды полицией были захвачены винтовка, боевой штык и боеприпасы.
Юхани получил 15 лет тюрьмы. Больше мы никогда с ним не виделись…


Глава 3

Райка

Она резала толпу, как ледокол тонкий весенний лёд. Все невольно смотрели на неё и провожали взглядом. Мулатка невероятной красоты, высокая, стройная, в короткой юбке, с длиннющими, идеальной формы ногами, шла по переполненному вагону электрички. Свободных мест не было. Моя огромная, тяжелая сумка стояла на сиденье рядом. Поравнявшись, она вопросительно бросила взгляд на место, занятое моей поклажей. Я автоматически схватил её и переместил себе на колени.

- Danke sch;n! - Спасибо большое!

Она села рядом, прикрыв голые коленки изящной сиреневой сумочкой. Я не верил своему счастью! Если бы это происходило в России, то стук колёс заглушил бы громкие удары моего сердца, но в Германии вагоны катились по сварным рельсам беззвучно, и казалось, что внезапно возникшее учащенное биение слышит не только прекрасная незнакомка, но и все пассажиры. Сидеть рядом с такой экзотической красотой и не заговорить, было выше моих сил:

- Do you speak English? ( Вы говорите по-английски?)

Она улыбнулась, сверкнув белыми рядами ровных зубов.

- А little bit. (Немножко)

- My English is very bad. I'm like a dog, understand, but can't say
( Мой английский очень плохой. Я- как собака, понимаю, но не могу сказать).

Она снова улыбнулась своей восхитительной улыбкой:

- I don't believe. (Я не верю)

- It's true! I'm like a dog. (Это правда! Я как собака.)


- Аnd I love dogs. Where are you from? ( А я очень люблю собак. Вы откуда?)

- From Russia.(Из России.)

Путешествия в поезде с детства казались мне необычными, сказочными, а ведь иногда в вагоне происходит волшебство, когда незнакомый человек, вдруг раскрывает тебе свои самые сокровенные секреты, становится понятным, близким, почти родным и через какое-то время, кажется, что ты знаешь его уже тысячу лет. Весь мир связан невидимыми нитями. Дёрнешь за одну и где-то неожиданно, может очень далеко от тебя, вдруг зазвенит в унисон с твоим, неизвестный колокольчик.

И это чудо произошло именно сейчас в далёкой Германии. Мы говорили и говорили уже более двух часов, отлично понимая друг друга, невзирая на ошибки в английском. Её звали Грета. Она недавно рассталась со своим другом и затухающая боль от разрыва отношений, при упоминании о нём, мелькнула в её глазах. Грета работала воспитателем в детском саду и с упоением, нежной улыбкой рассказывала о своих воспитанниках. Глаза её излучали невероятную теплоту и доброту. С ней было легко и просто, невольно хотелось откровенничать. Я рассказал о себе, что еду к однокласснице Райке, которую не видел пятнадцать лет, о её истории любви, и о том, с каким трудом она уехала с мужем в Германию. Грета внимательно слушала, иногда переспрашивала, когда не совсем понимала меня. Она рассказывала о своём детстве, учёбе в институте, да о чём мы только не говорили… Как душевно нам было в эти минуты общения! Я забыл, в какой стране нахожусь, куда и зачем еду, не замечал в окне пролетающие мимо незнакомые мне городки и пейзажи. Грета продолжала рассказывать о своей жизни, о своих планах на будущее, но вдруг резко оборвала разговор, взглянула в окошко, взяла мою руку и, глядя в глаза, тихо произнесла:

-Через пять минут мне выходить. Ты говорил, что будешь в Германии ещё пару недель. Я приглашаю тебя к себе в гости. У меня свой дом. Мне кажется, нас не просто так свела судьба. Я не хочу вот так, вдруг взять и расстаться. Погостишь, хотя бы до завтра, а там решишь….. Ты ещё успеешь к своим друзьям.

Кровь хлынула мне в лицо, в висках застучали молоточки. Такого поворота я просто не ожидал. Разговаривая с Гретой, я невольно ловил себя на мысли, что быть вместе с такой женщиной - это мечта любого мужчины, но лобовой вопрос вдруг выбил меня из колеи, и я невнятно забубнил:

- Нет, нет, меня ждут друзья на вокзале, меня встречают. Они будут волноваться.
-Мы позвоним и предупредим их, ничего страшного в этом нет.

Но я просто не понимал, что со мной происходит. Я хотел этого, мечтал всю дорогу о таком продолжении нашей фантастической встречи, и, когда это сказочным образом вдруг произошло, я впал в ступор. Она слегка сжала мою ладонь и тихо продолжила:

- Я не хочу возвращаться в пустой дом! Я не хочу тебя отпускать! Ты не пожалеешь! У меня никогда не было секса с русским…

Лучше бы она этого вообще не говорила. Всю жизнь женщин уговаривал я, а ситуация, с точностью до наоборот, меня совсем доконала.
Я разволновался, пытался что-то объяснить, а как можно было объяснить происходящий в моей голове полнейший сумбур? Вместо членораздельной речи блеял что-то абсолютно невнятное. Поезд остановился, на одной щеке я почувствовал прикосновение её тёплой ладошки, а на второй – горячий жар мягких губ. Грета вышла из вагона, поезд тронулся и я увидел в окошко, как она с грустью посылает мне прощальный воздушный поцелуй.

Люди - странные существа, которые совершают порой просто необъяснимые поступки. Они иногда не могут вспомнить даже одного дня из прожитого ими года, но будут помнить и тщательно перебирать в памяти минуту за минутой в течение всей своей жизни казалось бы ничего не значащую встречу, встречу без начала и без конца…


Я доехал до очередной станции и вышел на перрон. Мне предстояла пересадка на другую электричку и ещё два часа пути до места, где меня должны были встретить Райка со своим мужем Гансом. Через десять минут подошел состав. Люди выстраивались в очередь и заходили в вагоны, но один они почему-то игнорировали, к нему я и отправился. Как только зашел внутрь, то сразу понял причину, по которой пассажиры не изъявляли желания ехать в этом вагоне. Он был занят футбольными фанатами одного из немецких клубов, свободных мест не было. Запах алкоголя ударил мне в нос, от дикого хохота и громких речёвок – заложило уши, но при виде меня, вдруг наступила тишина и все фанаты уставились в мою сторону. От увиденного пестрило в глазах: яркие флаги, шапки, шарфы, раскрашенные лица. Здоровенный детина с разрисованной физиономией встал со своего места и медленной походкой, с угрожающей мордой двинулся в мою сторону. Подойдя ко мне вплотную, дыша винным перегаром в лицо, он что-то оглушительно рявкнул по–немецки, а по-немецки я знал не много – точнее, только «ханде хок», что тут же автоматически и гаркнул ему в ответ, добавив по- русски:

-Разорался!

В голове у бугая зашевелились шарики, начался процесс медленного осмысления происходящего. Через какое-то время этот процесс закончился. Лицо его стало преображаться, рот растягиваться в звериной улыбке, он повернулся к фанатам и дико заорал на весь вагон:

- Партизан! Партизан!

Я подтвердил его догадку:

-Да, да! Партизан! Русский!

И тут, только что тихий вагон, опять превратился в дурдом! Все стали ржать, как немецкие тяжеловозы, дирижировать шарфами, крутить флагами, подкидывать шапки, махать мне призывно руками и вопить:

-Партизан! Партизан!

Людьми они оказались приветливыми, весёлыми, дружелюбными и хлебосольными. Каждый старался обнять меня, сунуть бутылку пива, вина или виски и выпить со мной на брудершафт. Я достал свою бутылку водки, купленную ещё в России и тоже начал угощать гостеприимных болельщиков, а через тридцать минут был такой же пьяный и разодетый, как вся эта карнавальная толпа! На голове была клубная шляпа, на шее такого же цвета шарф и летели из моего горла, промоченного насквозь ершом, разухабистые речёвки на тарабарском языке. Поездка удалась, время в пути пролетело мгновенно! На перроне фанатов встречал большой отряд полиции, выстроившийся в две шеренги от вагона до автобуса, приготовленного для этой шебутной публики.
Каким-то невероятным женским чутьём Райка опознала меня в этой пёстрой, горланящей толпе и с помощью Ганса с трудом выдернула из объятий новых друзей, так как я к этому времени уже плохо соображал, сопротивлялся и категорически не хотел покидать немецких болельщиков, ставших для меня родной семьёй.

Я с трудом вполз в Райкин «фольксваген-гольф» и тут же захрапел. Дороги не помнил, в памяти остались какие-то смутные обрывки картинок: клумбы около Райкиного коттеджа и моё путешествие на горбу Ганса в их дом. К вечеру очнулся от сильной тряски. Райка всеми силами пыталась меня разбудить. С трудом, но ей это всё же удалось... Я кое-как продрал глаза и, шатаясь, пошел в ванную комнату привести себя в хоть какое-то подобие человека. Открыв на полную кран, я сунул голову в раковину и почувствовал живительную, леденящую струю, но поток воды моментально закончился. Рядом со мной стояла, уперев «руки в боки», Райка:

-Ты чего воду врубил! У нас, между прочим, на воде счётчики стоят! Ты не в России, а в Германии! Вот пробка, закроешь раковину, наберёшь воды и плескайся, сколько хочешь, а под проточной водой - дома мыться будешь!

От этой эмоциональной тирады хмель стал улетучиваться быстрее, чем от холодной воды.

-Рая, так я ж к такой помывке не приучен. Ты чего расшумелась? Ты же тихонькая всю жизнь была - и я попытался её крепко обнять. Она вывернулась и сунула полотенце мне в руки:

-В душ иди, провонял насквозь фанатами!

- Раечка, ну не обижайся, сам не знаю, как с ними набрался. Я же не пью почти, но они и мёртвого уговорят! Извини! Ну, не дуйся на меня.

Я двинулся в душ. Встал под упругие струи отрезвляющей влаги, но… Не долго жабы квакали от счастья. В дверь раздался стук, и я услышал зычный голос Райки.

-Ты чего там завис! Хорош воду лить! Вылезай из душа!

Спорить я не стал. У дверей стояла Райка.

-Ты хоть знаешь, сколько уже времени? Я тебя еле разбудила! Гансу завтра на работу ни свет, ни заря. Он уже спит давно! Есть будешь?

Конечно, хоть я и был с большого бодуна, но есть хотел зверски - весь день не ел! Но мой дурацкий русский менталитет не давал возможности прямо в лоб сказать, что да, я голоден, как собака. Он так и твердил мне беспрерывно, мол, в гостях так не принято, тем более в германских гостях, тем более ты наскотничал – пьяным, как сапожник, появился… Ты же культурный человек, скажи, что спасибо, не хочу, а уж после того, как она поуговаривает тебя минут десять, ты скромно соглашайся и принимай предложение отужинать у немецкой хозяйки. Вняв умному совету внутреннего голоса, я отказался от ужина и застыл в ожидании повторного приглашения. Ответ был коротким.

- Как хочешь, мне канители меньше. Ложись спать на втором этаже, а наша спальня на первом.

Я не мог перечить менталитету, но жрать очень хотелось. Потоптавшись пару минут на кухне, глупо улыбаясь, обратился к Райке:

-Рай, я смотрю, ты совсем обнемчала, а куда же русское гостеприимство подевалось? Мне же неудобно было. Нажрался как свинья, на горбу Ганса в дом ваш въехал. Конечно, стыдно было за стол садиться, да ещё без хозяина, и просто уверен был, что ты меня уговаривать начнёшь. Промашка вышла. Просчитался. Есть очень хочется. Давай поужинаем?

Рая была непоколебима, разговаривала со мной так, как будто и не слышала пламенного выступления и покаяния. Она монотонно продолжила:

-Спишь на втором этаже. Отопление мы выключили, если холодно, там второе одеяло на тумбочке лежит. Она протянула мне в руки будильник. Я на пять тридцать завела, встанешь с нами на завтрак. Вот синяя кнопочка на будильнике, когда он зазвонит, нажмёшь её, и он звонить перестанет.

-Рай, да я что, из тундры? Да и там уже очень давно будильники без инструкции продают!

Но глядя на её серьёзное лицо, я тут же с улыбкой добавил:

-Я всё понял, звонит будильник, я нажимаю эту синюю кнопочку, и он перестаёт звенеть!

-Правильно! Спокойной ночи – и Райка растворилась в сумраке первого этажа.

На голодный желудок засыпалось не сладко, но, проворочавшись, какое-то время я провалился в глубокий сон. Раздался мерзопакостный треск Райкиного будильника. Я спрятался от этого гнусного звука под одеяло, но он продолжал верещать, пришлось протягивать руку, чтобы хлопнуть по этой злосчастной синей кнопке, но моя ладонь неожиданно налетела на руку Райки. Она, запыхавшись выпалила мне, как пулемёт:

-Ты чего тормоз? Я кому вчера всё так подробно объясняла? Ты мне все батарейки в будильнике посадил!

Сказать, что она меня сильно удивила своим мгновенным появлением – значит не сказать ничего. Слов на этот скоростной влёт Райки в мою спальню и выданную тираду у меня просто не нашлось.
За столом обстановка разрядилась. Ганс, хорошо говорил по-английски, не плохо знал русский, но через пару фраз перешел на немецкий - благо переводчица сидела рядом:

-Эффектно ты появился в нашем городке! Фанаты на выходе из вагона орали то - речевки, то - « у нас русский партизан»! А так бы мы тебя никогда и не узнали! - Ганс хохотал, как ребёнок.

-Райя, как весело с русскими, вот только появился и уже столько эмоций, впечатлений. Я сразу вспомнил Россию. Как же душевно мы там гуляли! Самые незабываемые годы моей жизни!

Я с удовольствием их поддержал в разговоре, вспомнил наши походы в русскую баньку, русский веничек и предложил им сводить меня вечерком попариться.
Они уходили на работу, а я оставался один дома. Райка в дверях давала последние наставления:

-К соседям за солью не ходи, не принято.

Она радостно заулыбалась от своей дурацкой шутки. Ганс добавил:

-Смотри телек, прогуляйся по нашему городку, в холодильнике еда. Вечером в баню пойдём.

День пролетел незаметно, да я полдня просто проспал. Поужинав, мы отправились в баню. Райка задержалась на входе, увидев коллегу с работы, а мы с Гансом двинулись в раздевалку. По примеру Ганса я все сбросил с себя и с накинутым на плечо полотенцем зашел в зал, заполненный паром. Видимость была нулевая. Походил, осторожно по периметру, глаза стали привыкать и различать тени посетителей. Обнаружив у стенки скамеечку, постелил полотенце и присел. Вдруг дверь размашисто открылась, пар мгновенно ринулся в распахнутые двери, в сауне резко просветлело, и я увидел, как прямо напротив меня на деревянных скамейках сидят на расстеленных полотенцах, в расслабленных позах, по-мужски, широко расставив ноги, полностью обнажённые молодые девицы, чуть выше такие же обнаженные женщины. Я схватил полотенце и шмелём вылетел в раскрытую дверь, заматываясь им на ходу. За мной вылетели Ганс и Райка, которая испуганно затараторила:

-Что, плохо? Сердце? Врача?

Я нервно, сбиваясь, выдал:

- Мы в женскую…. залетели что ли? Там девки голые!

После короткой паузы Ганс начал хохотать, а Райка похихикивать в кулачок.

-Ганс, а ты чего, даже не предупредил, что у нас бани общие?

Продолжая хохотать, они начали меня тащить назад в парилку, уговаривая:

- Это впервые минуты страшно. Привыкнешь. Ты на полотенце садись, а краешком своё богатство прикрой, никто тебя не осудит и полотенце с тебя сдёргивать не станет.
Саун оказалось несколько. Одни были с обильным, густым паром, где тебя и в упор не видно, другие с сухим паром, где видимость отличная, с теплым расслабляющим соляным воздухом. В других залах были джакузи, где струи, казалось, прошибут тебя насквозь, открытые и закрытые бассейны. Везде расслабленный, обнаженный народ. Привыкнуть с первого раза к этому было трудно, точнее – невозможно.

Вечером мы сидели дома, за богато накрытым столом. Мясо, птица, рыба, салаты, пиво, вино, водка. Райка постаралась! Вот где в ней проснулась русская душа и хлебосольная хозяйка. Начали с пива. Райка с Гансом вспоминали мой стремительный побег из сауны и опять ржали. Ничего смешного я в этом не находил и пока они гоготали, как гуси, я подливал себе в кружку чудесного немецкого пивка. Райка всё не унималась, тема про баню её сильно смешила. Пятнадцать лет жизни в Германии раскрепостили, некогда большую скромницу – Райку. Она, смеясь, рассказывала:

-Я села на верхнюю полку попариться, рядом два парня молодых уселись. Слышу - русские. Один говорит другому:

-Ты потише разговаривай, а то бабушку-немку напугаешь, которая с тобой рядом сидит.

-А я так на них презрительно посмотрела! Ах, я бабка! Сейчас я вам покажу бабку! Вспорхнула со ступенек, прямо перед их изумлёнными носами и лёгкой, летящей походкой продефилировала из сауны. Краем глаза я видела, как они моей фигуркой любовались!

Райка и в самом деле имела просто фантастическую, точеную фигурку, коротенькую стрижку, как у пацана, но вот волосы она почему-то не красила и была седая, как лунь. У них с Гансом не было детей, Райка постоянно ходила в фитнес и сидела на диете.

Пятничный вечер, наверное, самый любимый во всём мире – впереди ждёт два выходных дня. Мы засиделись глубоко за полночь. Райка позвала мужа спать.

-Гансик, спать. И пить хватит, я уже и не помню, когда мы столько пили и ели.

Я попридержал Ганса за руку и попросил Райку:

-Рай, иди, мы немножко ещё посидим, и он придёт к тебе.

-Пять минут максимум вам и не больше. Еле языками шевелите.

-Обижаешь! В нас ещё такой потенциал не раскрытый сидит. Мы же не хлюпики! Мужики!

-Я уже видела тебя в объятиях твоего потенциала, когда тебя Ганс на горбу домой затаскивал. Мне этой картины повторять не надо. Спать быстро!

-Всё понял. Пять минут!

Райка ушла спать, а мы разлили последнюю бутылку пива по кружкам.

-Жаль последняя. Хорошо сидим.

Ганс взял меня за руку и повел по ступенькам вниз. Я даже и не заметил, что у них есть ступеньки в подвал. Когда он щелкнул выключателем и осветил большущий зал, я обомлел. По всем стенам шли стеллажи, а на них были разные бутылки: пивные, винные, из-под виски, рома, водки и море разных, названия которых я видел впервые. Полные! Непочатые! Я ахнул! Ганс увидел моё изумление и с гордостью произнёс:

-Моя коллекция! Не один год уже собираю! Выбирай любую.

- Я только и вымолвил - «Остапа понесло!»

Пиво из новой бутылки оказалось восхитительным! Ганс прихватил пяток бутылок, пару сунул мне, и мы вернулись в кухню. Как же классно идёт разговор под бутылочку пивка! Мы ворошили в памяти годы, проведённые Гансом в нашем городе, смеялись до слёз, вспоминая их ночной поход пьяной компанией в школу. Оказывается, в дверь барабанил и напугал бабушку-сторожиху именно Ганс! Я рассказывал, как в то время мне привозили из разных стран винил. Ганс был такой же меломан, как и я! Наш разговор быстро перешел на волну обсуждения рок стилей и рок банд. Он прихватил бутылки, закуску и мы на цыпочках поднялись на третий мансардный этаж, где находилась музыкальная комната. Классный, мощный усилитель, виниловая вертушка и огромного размера колонки, почти с мой рост. Виниловая коллекция его дисков меня ввела в полнейший экстаз! Их было около трёх тысяч! Ганс бережно достал диск Джими Хендрикса и поставил Voodoo Child (Ребенка Вуду). Из колонок полились фантастические, квакающе-мяукающие звуки гитары неподражаемого Джимми. Звук из колонок был потрясающей чистоты и прозрачности. Каждый инструмент был чётко слышен, казалось, что можно пальцем указать, откуда идет каждый звук, полное ощущения присутствия музыкантов в нашей комнате. Хорошую музыку и во сне услышишь!

Музыка была обалденная, но не во вкусе Райки! Она влетела к нам с лицом фурии и тут же выдала короткую, эмоциональную тираду Гансу! Я притих... На моё удивление, Ганс взял Райку под локоток и что-то сказал ей не громко, но с нотками металла в голосе. Та мгновенно и бесшумно испарилась. Он вышел вслед за ней и вернулся с новой партией бутылок.

-Гансик, может спать пойдём? Не хорошо как-то. Рая ругается.

-Всё нормально. Потерпит. Раз в пятнадцать лет можно оторваться! Когда я ещё так душевно посижу с русским и по-русски с ним напьюсь? А так этого хочется!

Он налил мне очередной раз в кружку, мы чокнувшись, выпили за дружбу и мир во всём мире. Слушая Джими Хендрикса, я завёл разговор о самом, самом знаменитом в мире, легендарном рок фестивале– Вудстоке. К моему величайшему изумлению, Ганс выпалил:

-Я был на Вудстоке!

Для меня это прозвучало так же, как если бы он вдруг сказал, что был на Луне!

-Врёшь! - невольно вырвалось у меня.

-Правда, чистая правда. Я и сам иногда в это не верю – и он начал свой рассказ:

- В то время я служил срочную на флоте. Наш корабль в 1969 году базировался в Америке, на базе ВМС США. Конечно, многие из нас читали о предстоящем фестивале в Вудстоке. Он был первым и поэтому толком никто и не представлял, что из этого получится и сколько людей на него приедет, но заявленные на фестиваль рок-банды вызывали колоссальный интерес у всех хиппи и остальных любителей рок музыки. На фестиваль обещали приехать Jefferson Airplane, CCR, The Who, Карлос Сантана, Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, да там столько открытий произошло! Один Джо Кокер чего стоит. Он и до этого был известен, но после фестиваля стал по-настоящему рок – звездой! Нас, нескольких моряков, отпустили на двое суток в увольнение. Вот мы все туда и рванули. За несколько километров до площадки фестиваля транспорт уже не ходил. От нахлынувшего моря людей автобусу двигаться было уже невозможно. Огромные толпы заполонили все дороги. Вот это было зрелище! Кругом люди, люди, люди, которые пили, пили, пили и покуривали марихуану. Мы не видели ни одного трезвого или не обкуренного, хотя бы слегка. Выпивали на ходу или расположившись где-то компанией вдоль дороги. В первую очередь люди выпивали пиво, потому что оно было не крепким, но объёмным и они освобождались от лишнего веса, потом шли крепкие напитки и чем ближе подходили к Вудстоку, тем меньше пили, потому, что всё уже было выпито. Купить алкоголь было негде. Зато все дымили. Сплошь и рядом курили марихуану. Такую огромнейшую упитую и обкуреннную толпу я никогда больше в жизни не видел. Но всё было мирно. Люди обнимались, целовались, ходили полуголыми и даже голыми, обменивались косячками, играли на барабанах, гитарах, банджо, да на чём только не играли…. Было поразительное единение людей. Все друг для друга были братьями и сёстрами. Непередаваемые ощущения. Мы тоже, конечно, и напились и накурились.
Чем ближе подходили к площадке Вудстока, тем народу становилось всё больше и больше, а пробираться сквозь толпу становилось всё труднее и труднее. Кругом уже пели какие-то неизвестные мне группы, одинокие певцы, толпы лежащих на земле хиппи то тут, то там горланили песни. Какофония звуков была ещё та! Мир сошел с ума, но это было обалденное, доброе сумасшествие. Радость переполняла душу! Мы завалились на траву около одной из рок-банд и орали во всё горло вместе с ней песни. Пройти дальше не представлялось никакой возможности. Кругом был народ! Как оказалось, мы были всего в двух километрах от площадки Вудстока на которой происходило основное выступление. Так и не сумели пробраться дальше! Потом в газетах написали, что на фестиваль приехало более полумиллиона человек, а я думаю, что со всеми, кто так и не дошел до основной площадки, как и мы, было больше миллиона! Но мы всё же были на Вудстоке! Вудсток был не только у сцены, где выступали знаменитости, Вудсок был везде, везде где был этот бушующий океан приехавших на фестиваль людей! Мы были счастливы! Мы дышали легендарным воздухом Вудстока!

Я слушал всё это, раскрыв рот, время от времени переспрашивая и прося повторить, когда что-то не понимал в речи Ганса. Мне хотелось впитать в себя каждое слово рассказа человека, который побывал на легендарном рок-фестивале и сам стал частью этой легенды! Сидели мы до самого утра. Уже и Райка встала, а мы все говорили, пили, слушали музыку и снова пили. Я уже и не помню, когда мы угомонились и ушли спать. Проснулся я опять, как и вчера, от сильнейшей тряски. Райка толкала и ворочала меня в полную силу своих женских возможностей.

-Вставай! Буди Ганса, уже ночь на дворе. Ужинайте и спать! Больше я тебя никогда в гости не приглашу!

-Не больно и надо - буркнул я спросонья. - Меня уже Ганс пригласил.

Башка, после огромного количества выпитого алкоголя, была чугунная, и я всё ещё четко не понимал, идёт у меня разговор с Райкой во сне или в реальности. Сама будить Ганса она не решалась, а вот со мной она почему-то сильно не церемонилась. Это я понял сразу же, после опрокинутого ковша холодной воды на мою голову. Сон мгновенно слинял от меня, как впрочем, и Райка. Спать в мокрой постели не было никакого желания. Пришлось с огромным трудом встать.

Ганса я будил долго, очень долго, но всё же разбудил. В этот вечер мы не пили- похмелялись…. Райка опять ушла спать без мужа. Но я уже не злоупотреблял гостеприимством и уговорил Ганса, минут через двадцать после ухода Райки, разбредаться по своим койкам.
В воскресенье меня разбудили, когда ещё светало. Ганс запихнул меня в ванную:

-Под душ и быстро! Ты же за машиной приехал, а не отдыхать! Я нашел тебе по объявлению несколько вариантов.

Мы уже осматривали четвёртую машину. Предыдущие Ганс забраковал. Его не устраивало то состояние машины, то цена. Что же я делал бы без них! Четвёртая машина была БМВ- 5. Красавица! Ганс уломал хозяина хорошо подвинуться в цене, и я отправился вслед за Райкиным «Гольфом», уже на своей «бэхе». По-русскому обычаю мы обмывали покупку, что бы она ни ломалась, и путь до дома был легким! Райка очень радовалась, что завтра понедельник и Гансу надо идти на работу, только это напоминание остановило его от употребления четвёртой рюмки водки. Он искренне радовался моей покупке и нахваливал «бэху»:

-Отличный экземпляр попался! И пробег маленький, и не битая, и цена хорошая!

Я благодарил Райку и Ганса, как мог.

-Ребята, спасибо вам большущее, без вас мне бы кирдык. Такую красавицу и по такой цене я бы без вас никогда не купил. Машина класс!

Ганс улыбнулся и выдал:

- Машина супер! Но как говорят у нас в Германии – каждая машина рано или поздно станет «Опелем».

Он посмотрел на меня, на Райку и со смехом закончил:

-Я думаю теперь надо говорить, что всякая машина рано или поздно станет «Жигулями».

У меня был в запасе понедельник. Домой решил ехать во вторник, хотя Райка и Ганс уговаривали пожить до выходных и уж после ехать домой. Они ушли на работу, а я пошел по магазинам. Ганс говорил, что в Германии продаются маленькие баллончики с краской любых цветов и быстросохнущей шпаклёвкой. У нас в России такого добра ещё не было. На «бэхе» в районе заднего крыла был небольшой скол краски и я решил устранить этот дефект. В магазине без проблем нашел всё нужное для ремонта. Выгнал машину напротив коттеджа на площадку и приступил к ремонту. Зачистил, зашпаклевал, закрасил, пыльнув краской из баллончика на высохшую шпаклёвку. Всё сделал очень быстро. Встал, что бы полюбоваться выполненной работой и тут же был арестован подъехавшими полицейскими. Страна стукачей! Все мгновенно сообщают в полицию о малейших нарушениях. Мне и в голову не приходило, что мелкий ремонт машины – страшное нарушение закона! Полиция заставила меня вымыть асфальт вокруг машины с моющими средствами, составила протокол на 200 марок штрафа. Одуреть! Страна по- настоящему действующих законов! Откупиться от полиции было невозможно! Ганс и Райка сразу предупредили меня, ещё в первый день, что бы в любых возникших неприятных ситуациях, связанных с появлением полиции, я бы не вздумал сунуть им чисто по-русски денег, проще говоря - взятку. Загребут сразу! Это не Россия!

Вечером пришли Райка с Гансом и опять ржали над моей бедой. 200 марок за урок – не многовато ли! Вот ведь интересная штука менталитет. Немецкая расчетливость, педантизм и некая скупость в симбиозе с русской расточительностью, безалаберностью и хлебосольством – даёт поразительную, гремучую смесь. В Райке постоянно боролись эти два мировосприятия. В этот вечер опять победила Россия! Стол был завален едой! Ганс спросил меня о судьбе «бэхи»:

-Себе оставишь или продашь?

-Конечно, продам. Мне такую сейчас не потянуть. Работа хоть и есть, но зарплату за неё месяцами не платят. Жить на что-то надо, вот и решил подработать - машину перегнать и продать.

-Если решишь ещё раз приехать, лучше направляйся сразу в Эссен, там огромный автомобильный рынок. Я скоро в Японию уеду на несколько месяцев в командировку, а Райка вряд ли тебе поможет в выборе машины.

-Да я не знаю как с «бэхой»- то получится, может, и не приеду уже никогда, но за совет спасибо!

В этот вечер мы долго не засиживались. Хозяевам с утра на работу, а я рано утром выезжал домой.

Райка набила мне полный рюкзак еды: колбаса, консервы, печенье, фрукты, соки, вода-на любой вкус. Этого мне хватило бы на неделю, хотя я планировал добраться домой за два с половиной дня.

-Раечка, ты что, пешком до России меня отправить решила? Тут еды на год! Я вчера всё себе в дорогу купил. Спасибо большое, но забирай!

Райка была неумолима:

-Всё, вопрос закрыт! Быстро в машину рюкзак отнёс! Дорога есть дорога, не в соседнее село едешь! Тебе к чёрту на кулички ехать, через несколько стран добираться! Я и маме посылочку собрала. Вот тут фрукты, колбаска, печенье…

Вот он немецкий менталитет в действии, а куда же русский удрал?

-Рая, какие фрукты, какая колбаса? У нас всё купить можно, этого добра у нас завались! У нас всё есть! А вот денег у нас нет! Давай марки, я маме передам, она их в обменнике на рубли разменяет – вот это будет подарок, вот это будет помощь!

Денег для матери я с неё взял намного больше, чем она хотела дать. Ох уж эта немецкая расчётливость…

Прощались мы по-русски, душевно, с долгими объятиями, поцелуями и слезами на глазах. Впереди меня ждала длинная, неизвестная, наполненная опасностями дорога…