КТО ТАКОЙ СЛАВА КПСС ?

КТО ТАКОЙ СЛАВА КПСС ?

- Лейла, клянусь партбилетом, меня там не было с этой женщиной, - лицо Замина Гасымовича было красным от возмущения.
- Завтра же иду в политотдел, - заявила супруга решительно и безаппеляционно.
- Только сначала о детях подумай, неблагодарная! – бросил свой последний аргумент отчаявшийся начальник штаба.
Рафик уже привык к семейным скандалам. Он старался не обращать внимания на доносившиеся из кухни голоса родителей. Уроки сделаны, и все школьные принадлежности уложены в портфель. Укрывшись одеялом и уткнувшись лицом в стенку, он пытался думать о том, как он поступит завтра.
Выйдя на улицу раньше обычного, Рафик направился к дому, где жила девчонка из параллельного класса. Дверь открыла, по всей видимости, её мать.
- Юля сегодня идёт в школу? – спросил её Рафик, поправив свой октябрятский значок.
- А вы, молодой человек, собственно, кем ей будете ?
- Я её школьный товарищ, - заявил Рафик, не моргнув глазом.
Рафик был единственным тeмноволосым мальчуганом во всём военном городке, поэтому все представления, на самом деле, были излишни.
- Проходите и садитесь, пока Юля оденется, - сказала женщина в дверях, не найдя больше, что ей ему ещё сказать. Ситуация была неожиданной для всех, кроме Рафика. В далёком таёжном городке все военнослужащие уходили на службу слишком рано, поэтому отца Юли дома не было.
Так Рафик добился своей цели: всю дорогу в школу Юля была рядом с ним, пока он важно нёс её портфель. Сначала, она шла вприпрыжку, весело щебеча что-то себе под нос. Потом, очевидно подумав, что она выглядит несерьёзно, Юля пошла рядом, иногда беседуя с ним о своих жизненных идеалах и предпочтениях. При приближении к школьному двору Юля забирала у него свою сумку и шла дальше сама, так, чтобы никто ничего о них не подумал.
На перемене к Рафику с заговорщическим видом подошёл Владислав и показал ему свой «паспорт», вырезанный из двенадцатистраничной тетради. «Паспорт» был очень даже ничего, учитывая то, что Владислав мог хорошо рисовать.
- Слушай, ну мы же договорились, что мы будем мушкетёрами, как в фильме «Три мушкетёра». Причём тут «паспорт»? - в голосе Рафика были недоумение и досада.
- А чё, «паспорт» у всех должен быть, даже у мушкетёров, - невозмутимо ответил ему Владислав.
- Да, а чё ты там тогда советский герб нарисовал? Где ты в этом фильме у мушкетёров советский герб видел? – не отставал от него Рафик.
- Ну ладно, ты пойдёшь после уроков драться с пацанами из соседнего городка ? – поспешил переменить тему Владислав.
- А чё с ними драться?
- Как чё? Они же к нам каждый раз приезжают на автобусе, чтобы учиться с нами в нашей школе.
При этом Владислав даже не заикнулся о том, что ребята из соседнего села ведь тоже у них учатся, но с деревенскими пацанами никто у них драться не решался.
Рафику всё же было приятно ощущать чувство солидарности с ребятами из городка по поводу и без повода , поэтому после уроков он вместе со всеми побежал к автобусной остановке.
- Вы чё к нам приезжаете каждый раз? – крикнул Владислав ребятам на остановке.
- Да, вы чё? – повторил за ним Рафик и кинулся первым на Глеба, не обращая внимания на то, что у того в руках был уже прутик, сорванный им заранее с дерева. Получив удар по лицу, Рафику пришлось отступить назад.
В результате этой потасовки, кто кому надавал больше тумаков, было уже неважно. Главное, как теперь объяснить матери, откуда у него такая большая царапина на лице.
Где-то из проигрывателя доносилось: Льёт ли тёплый дождь, Падает ли снег…
Песня казалась слишком уж откровенной. Будто бы, человек из пластинки уже знал, какие чувства мог испытывать Рафик к веснушчатой девчонке из параллельного класса. То ли дело, когда мать пела в хоре с другими женщинами: Ленин всегда живой, Ленин всегда с тобой…
Тогда, можно было ни о чём не думать.
- Девочки, грузин идёт… - услышал Рафик голоса девчонок, играющих во дворе в резинку. Эти создания в бантиках, наверное, думали, что во всём мире непохожими на них могут быть только грузины.
Ход его мыслей вдруг прервал крик матери: - Слушай, а если бы он тебе в глаз попал, а?
Доводы сына, что ему было жизненно необходимо поддержать ребят как- то до неё не доходили.
Он смотрел через мокрое окно на улицу. От косых струй дождя стала тускнеть надпись «Грузия фильм», сделанная мелом на стене соседнего здания. Рафик вдруг вспомнил, что когда ещё он только научился читать, он спросил у отца: - Кто такой Слава КПСС?
- Как кто? – подозрительно посмотрел на сына Замин Гасымович.
- Это значит, что пусть все знают, какая хорошая у нас партия - КПСС.
- А что такое «партия»? – не унимался Рафик.
- «Партия» - это дядя Артур, дядя Витя, твой папа… - вдруг стала нервно перечислять имена сослуживцев отца, внезапно вступившая в разговор, мать.
- А дядя грузчик в овощном магазине тоже из «партии»? – спросил, почему-то Рафик.
- Нет, он беспартийный, - сказал отец.
- Я понял: «партия» - это когда все собираются и едут на «пьянку», - радостно посмотрел на ошарашенных родителей Рафик.
- Женщина, этот ребёнок подведёт меня под арест. Объясни ему, чтобы больше таких дурацких вопросов не задавал, - торопясь на службу бросил жене Замин Гасымович.
Надо сказать, что семьи офицеров, в самом деле, ездили отдыхать на речку по выходным дням.
Впереди автоколонны, обычно, шёл командирский «газик», за ним следовала «санитарка». Дальше шла «клубная» машина, а замыкал процессию бортовой ЗИЛ. Веселее всего было ехать в «санитарке». Все заводили любимую песню зампохоза «Ты ж мене пидманула, ты ж мене пидвела… »
Трудно было понять по пропахшему алкоголем его лицу, думал ли он в эти минуты о том, что он скажет командиру о хозяйственных недостачах или же он на самом деле думал о чём-то родном и далёком. Самым безмятежным выглядел замполит. Наверное, потому, что, по словам командира войсковой части дяди Артура, настоящим замполитом была его жена тётя Нина.
Во время застолий, дядя Артур любил пошутить о том, как тёте Нине нравиться его «угнетать», потому что он простой прибалтийский парень, а она простая русская женщина.
Зато Рафик мог дружить с Эдгаром и Эмилией, которые появились на свет как - раз благодаря этому союзу.
-Салат будете? - спросила тётя Нина с другого края стола. Все трое кивнули головой.
Рафик, сидевший рядом с дядей Артуром и уплетавший за обе щеки душистый шашлык из свинины, задумался: «А тогда кто они все, собравшиеся тут?»
«- Надо говорить советские, а не русские, » - вспомнил он слова соседки, поправившей его, когда Рафик играл дома на полу в «солдатики».
Вдруг на некоторое время все заострили внимание на экран телевизора, по которому выступал, еле выговаривая слова, старый больной человек. Это был Брежнев.
Странно было смотреть, как много важных людей в телевизоре часами готовы были слушать то, что больше было похоже на бессмысленный набор шипящих и гремящих звуков.
Убедившись, что можно не беспокоиться о состоянии здоровья выступающего, все продолжали шуметь и веселиться, не обращая особого внимания на его речь.
Рафику гораздо интереснее было смотреть воскресную передачу «Международная панорама». Несмотря на то, что ведущий передачи говорил часто непонятные слова, репортажи из заграницы выглядели как калейдоскоп событий, которые трудно было вообразить в реальной окружающей жизни советских людей.
Сравниться с этим мог только поход в дом офицеров на вечерний киносеанс.
Ну откуда в городке было взяться всем этим мушкетёрам, пиратам и прочим индейцам. Были когда-то герои гражданской войны, но они были, когда их граждане воевали друг с другом, а сейчас даже милиционеров в городке не могло быть, а был военный патруль, который знал всех жителей городка в лицо.
Иногда это доставляло неудобства.
Так, совсем недавно Лейлу Микаиловну взяли на работу, на должность заведующей столовой войсковой части, где служил его отец.
- Как тебе курятина? – спросила она, заметив, как Замин Гасымович с удовольствием ест приготовленное ей блюдо, запивая его рюмкой пятизвёздочного коньяка.
- Вкусно. А где ты купила курятину?
- Почему сразу купила? Я из столовой её домой принесла.
Лицо Замина Гасымовича помрачнело.
- Лейла, ты знаешь, что у нас отряд коммунистического труда, а мы победители социалистического соревнования. Вот я скажу, чтобы на тебя карикатуру нарисовали в войсковой стенгазете: идёт заведующая столовой, а за ней куриные окорочка. Тогда все будут знать тебя в лицо.
- Между прочим, заведующая столовой – это твоя жена, которая решила приготовить вкусный ужин мужу, то есть тебе, - в голосе матери чувствовалась дрожь и обида.
Несколько дней прошло в нервном ожидании, когда выйдет войсковая стенгазета. Но все волнения были напрасны. Обещанной карикатуры там не оказалось. В доме снова воцарился покой.
На праздник 9 мая офицеры и солдаты парадным строем проходили маршем по центральной улице военного городка. Можно было чувствовать себя уверенным, что проклятые империалисты до нас не доберутся.
Хотя однажды, Рафик услышал мелодию явно не вписывающуюся в музыкальный песенный ряд советской эстрады тех лет. Как гораздо позднее понял Рафик, это на самом деле была группа «Eagles» c легендарной песней «Hotel California». «У них песни, которые нравятся нам. А дядя грузчик из овощного магазина вылитый «хиппи», - подумал Рафик. О движении «хиппи» он недавно узнал в программе «Международная панорама». «Наверное, можно было бы как-то с этими империалистами договориться. А то у нас те, кто защищает больше тех, кто строит», - продолжал думать Рафик.
- Ну, зарубежные песни может быть и лучше. А вот ты был когда-нибудь в мавзолее, - заявил ему как-то сосед по парте.
- Как мне там быть, если он в Москве. И вообще, почему-то все это на том конце страны, а на этом только два-три города и тайга, - ответил ему Рафик.
Но, что что, а именно тайга оказывала какое-то волшебное и величественное влияние на любого человека, столкнувшегося с ней. Всё остальное казалось мелочью и пустяками. Такое же природное манящее волшебство было у Юли в глазах, если внимательно на них посмотреть.
- Вообще-то мой папа майор, и я когда вырасту выйду замуж за офицера, - сказала она, бросив на него колкий взгляд.
- Так мой папа тоже майор, и я когда вырасту стану офицером, - ответил Рафик.
Кажется этого было ей недостаточно. Может ему на подвиг какой-нибудь пойти ради неё, как это в кино обычно бывает. Но нормальные подвиги в голову никак не лезли.
Так проходили бесценные дни детства в стране, которой суждено было исчезнуть.