Решение

Реально ли любить и ненавидеть одновременно? Ненавидеть до степени желания сломать что-либо, и любить так, что сердце щемит. Возможно ли хотеть что-нибудь, и при этом с ужасом ждать наступления этого чувства. Это ощущение дико раздражающие и, в тоже время, сводящие с ума своей превосходностью. Сейчас оно нахлынет на меня волной, ужасающей силой цунами, и, обволакивающе, унесет меня в свои пучины.
Я делаю медленный, небольшой шаг вперед, и окунаюсь с головой в это чувство. Неповторимое чувство. Маленькие булавки холода пронзают меня, заставляя чувствовать себя живой. Мое тело оживает. Я чувствую горячую кровь, путешествующую по моим венам, пытаясь защитить меня от великолепного ощущения жизни. Не надо. Как странно, я чувствую, что жива, только когда мои руки коченеют от холода, нос замерзает до маленькой ледышки, чудом оказавшейся на моем лице, а тело содрогается от мягкой дрожи, приятной дрожи. Идя по направлению к перронному автобусу, я наконец понимаю, вспоминаю, что жива. После ужасно душного и шумного аэропорта, холод, забирающийся медленными волнами ко мне под куртку, ощущается сказочно. Я вдыхаю свежий ночной воздух, поднимаю голову к небу и любуюсь звездами. Сейчас это закончиться. Все спешат, толкая меня в спину и тихо чертыхаясь. Мне все равно. Я стою и пытаюсь понять - когда в следующий раз буду ощущать такое же спокойствие и умиротворение. Сейчас я поняла - я не совершаю ошибку. Это самое верное мое решение за всю жизнь. Застыв на холоде с запрокинутой головой, возможно в первый раз, я чувствую себя свободной и счастливой. Свободной от людских предрассудков, окружающих меня, осуждающих меня. Я счастлива именно в этот момент: на жутком холоде и с запрокинутой головой. У меня медленно коченеют ноги и затвердевают все мои внутренности. Сейчас ночь. Удивительно холодная ночь для нашего теплого лета. Будто природа решила меня отблагодарить и сказать свои напутственные слова погодой. Она знает, что я люблю холод и ненавижу жару. Жара заставляет чувствовать меня не совершенной, чужой, она заставляет чувствовать меня нелюбимой. И этот волшебный холодок, заползающий ко мне под кофту…Это самое лучшее, чем меня проводили в мой путь. Должно быть сейчас около нуля градусов, а я любуюсь ночным небосводом в одной толстовке. Я ненавижу свой рюкзак, препятствующий проникновению обновляющего холода к моей спине, сбросить бы его сейчас с своего плеча и выкинуть. Далеко.
В мой умиротворенный мир, сначала издалека, будто эхо, а в последствии набирающий силу, проникает мужской голос. Он не убаюкивает и успокаивает. Скорее наоборот. Это противный голос. Дергающий и скрипучий. Мужчина раздражённо повышает на меня свой голос, приводя в чувства. Только спустя пару секунд я понимаю, что мне говорят. Я задерживаю автобус и сидящих там людей, мне необходимо поторопиться и поскорее подняться на борт транспорта. Так мне сказали. Еще раз, с грустью взглянув на прощающийся со мной такой родной небосвод и звезды, с тяжелым вздохом, я направляюсь к скоплению раздраженных людей, ожидающих меня. Сокрушенно и обреченно опустив голову, я запрыгиваю в автобус. Как только мои ноги касаются серого пола, двери резким, пугающим движением захлопываются. Сидячих мест уже нет, поэтому я обеими руками схватилась за поручень, как за мой спасательный круг. Спустя каких-то двух минут, ужасный звук открывающихся дверей, вновь заставляет меня вздрогнуть и чуть-чуть подпрыгнуть. Сплошной поток людей хлынул в образовавшийся проход, будто самолет улетит без них. Пассажиры поспешно хватают свои сумки, которые ранее разложили на сидениях, для комфорта, и направляются побыстрее к открытым дверям. Я предпочитаю подождать. Ветер, врывающийся в открытые двери растрепал все мои волосы. Освободившись от резиновой ленты, мои пряди и локоны рассыпались по спине. Я люблю свои волосы, хоть они и не соответствуют моему образу. Белокурые пряди, вьющиеся от природы, совершенно не вяжутся с пирсингом в носу, и татуировками. Но и их я попыталась приспособить к себе. В моем вновь заколотом конском хвосте мелькают красно-синие пряди. В нашем не большом городке это всегда привлекало ко мне лишнее внимание. В мои привычки не входит привлечение людей, я сторонний наблюдатель и это целиком и полностью меня устраивает. Это одно из основных правил для создания моей зоны комфорта. Потратив много сил для создания своего круга спокойствия, я не строю планы по разрушению его крепких стен.
Наконец-то поток людей, толпящихся около двери, иссяк, и я направилась по направлению к выходу. Какой бы я не была независимой от людского мнения, задерживать пассажиров не хотелось. Приглаживая выбившиеся пряди, я ступила на гладкий, идеально уложенный асфальт. Теперь толпа собралась у трапа самолета, и опять плотным живым потоком потихоньку вливалась в воздушный корабль. Почему-то сейчас холод, приведший меня минутами раньше в восторженное состояние, не оказывал подобного действия. Неприятный холодок пробежал вдоль моего позвоночника. Я вся передернулась от неприятных ощущений, чувствуя себя отвратительно. Поток пассажиров ужасно медленным ручьем вливался на борт самолета. Через несколько секунд пришла моя очередь ступить на чистые ступеньки трапа. Мне уже пришла в голову мысль, что я замерзну окончательно, так и не успев вдохнуть запах пластмассы нового салона, как через минуту ожидания, полной мыслей о безысходности, пришел мой черед сказать вежливое «Здравствуйте» идеальным бортпроводникам. Молодые девушки в форменной одежде приветливо улыбались, и правда создавалось ощущение, будто они рады тебя видеть. Жутко приятное чувство. Мне редко так улыбались. Я не привыкла к таким улыбкам, адресованным мне. Если на меня не смотрели усмехающиеся лица, то обычно это были лица каменные или с фальшивыми улыбками. Учтивость и милое отношение ко мне было уж совсем сказочным происшествием. Будучи в эйфории от любезного отношения, я медленно передвигала ноги, и чуть не проехалась лицом по ковровому покрытию, это бы неминуемо произошло, не успей я вовремя согнуть свое правое колено. Моя правая рука потянулась к заднему карману джинсов в поисках билета, попутно вытерев потную ладошку о светлые джинсы. Наконец нащупав билет, я его вытянула и кармана. Мое место находилось в хвостовой части большого самолета. Много усилий ушло на то, чтобы протиснуться по узким проходам, между людьми, снующими около кресел, в поисках мест, предназначенных для них. Пару раз мне пришлось пригибаться, в страхе быть придавленной каким-нибудь чемоданом, норовящим выпасть из багажного отделения. Множество пакетов и сумок, небольших коробок и чемоданов, непрестанно складывалась на верхние полки. Наличие при мне всего лишь одного рюкзака, который я размещу под впереди стоящим сидением, меня несказанно радовало. При всем желании я бы не смогла достать до дверцы багажных полок без помощи. Миновав еще несколько препятствий, я со вздохом облегчения рухнула на свое кресло, оно меня поглотило своими необъятными размерами. Мой небольшой рост и щуплая комплекция этому способствовали. На секунду прикрыв глаза, я погрузилась в спокойствие. Место, доставшееся мне при регистрации было не самым удобным. Оно располагалось в среднем ряду огромного Боинга, как раз по середине, между двумя людьми. Пусть это было не самое комфортное место из всех - я бы предпочла сидеть у иллюминатора, уютно укрывшись пледом и почитывая книгу, или, надев наушники, удобно примостить голову на подголовнике сиденья и мирно находится в сладкой дреме – но все же я была довольна. Все так же сидя с опущенными веками в своем огромном кресле, я прислушивалась к разговорам людей, суетящихся рядом со мной. Моя старая привычка-подслушивать людей, их разговоры, вырванные из контекста, и представлять их жизни, ситуации. Представлять, что их привело именно в то место, где они сейчас находились, и что их ждет в будущем. Что у них происходит в жизни: счастливы они или опечалены, спешат ли они на встречу к любимым или же опаздывают на работу, находятся ли они в сладком волнении или же наоборот, чувствуют, что случиться что-то неприятное.
Люди снуют вокруг со своей поклажей. Заботливые мамаши пытаются усадить своих крох в огромные сидения, но это у них редко получается. Резонно то, что дети не могут оставаться на месте, неподвижно и с волнением, как взрослые, ожидать взлета чудо-машины. Детишкам интересно все что вокруг них. Ведь это так не похоже на их обычный ареал обитания. Это не квартира или дом, в котором так все знакомо. На стенах не привычные, шершавые на ощупь обои, или гладкие стены, покрытые, как принято, бежевой краской. Нет такой привычно знакомой кроватки, с мягкой подушечкой и нежным одеяльцем. Вокруг не разбросаны кипы игрушек на всякий лад: машинки, кубики, крупные детали конструктора, пирамидки и пазлы, нет таких занимательных книжек с яркими картинками. Зато вокруг просто огромное количество людей. Возможно это первая их встреча с большим миром. Это нечто совершенно иное, и до ужаса прекрасное и интересное. Я их понимаю. Перед первым полетом меня одолевали страх и нервозность, но эти чувства отступили, как только я сделала первый шаг по направлению к самолету. Великолепная панорама аэродрома захватывала дух. Я летела рано утром, и восход, который раскинулся над площадкой взлета восхищал и вдохновлял. При виде такой природной красоты, все мои мысли улетучивались чудесным образом из моей головы, оставляя в ней сплошной вакуум. Вся я пыталась запомнить это чувство, охватившее меня в тот момент. Это было безоговорочное счастье. В такие минуты забываешь о всем плохом, о всем негативном, что содержится в большой концентрации в мире. Забываешь о злости и предательстве, забываешь о жестокости и насилии, забываешь об издевках и насмешках. Обо всем. И все что заполняет тебя в этот момент – счастье. А когда твоя душа насытится доселе не знакомым чувством, ты начинаешь мечтать. Потихоньку в твое тело вливается надежда. Надежда на любовь и доброту, на счастье. Твои мечты крутятся у тебя в голове, ты ощущаешь это практически физически. Одна мысль перетекает в другую, с ужасающей скоростью. И вскоре надежда, наполнившая тебя до краев, перерождается в уверенность. Уверенность в завтрашнем дне, в существовании любви и доброты, в возможность воплотить все свои мечты. И ты знаешь, что можешь…
Мои воспоминания отступили так же неожиданно, как и появились. По ощущениям я находилась в неподвижном состоянии вечность, вновь возрождая в себе то чувство, когда-то давшее мне силы. Я воссоздаю его каждый раз, когда ощущаю некую надломленность в своей уверенности, когда чувствую, что запуталась. Сесть в этом самолет – было не самым простым моим решением. Оно было труднее всех решений, которые я приняла за свою жизнь. На протяжении месяца я не могла набраться духа для этого шага. В моей голове постоянно звучали диалоги, героями которых являлись два моих внутренних голоса. Как в классическом жанре, одна героиня задавала вопросы, выказывала своих страхи и опасения, другая же пыталась развеять все негативные мысли, убедить и поддержать. Но каждый раз, находя не опровержимые доказательства своей правоты, необходимости это сделать, каждый раз ощущая неимоверную нужду в этой поездке, мое первое я не давало ступить и шагу по направлению к кассе. В моменты, когда мое второе я одерживало победу в очередной схватке, я наполнялась решимостью, бодростью и храбростью. Я давала себе обещание – сегодня, это произойдет сегодня. Сегодня же я поеду в кассу и приобрету наконец-то этот пресловутый билет. Но когда время неумолимо текло, когда стрелка со сверхъестественной скоростью приближалась к вечернему времени суток, мои ладошки начинали потеть, я ежесекундно смотрела на часы, не в силах себя остановить. Моя храбрость улетучивалась с той же скоростью, что и стрелка приближалась к назначенному часу. И я не могла. У меня не было сил даже на то, чтобы оторвать свой взгляд от циферблата часов. И вновь в моей голове возобновлялись диалоги, грозные полемики, и жаркие дискуссии. И снова мой поход за билетом откладывался на не определенный срок. Почему-то именно покупка билета вызывала во мне такой страх. Мне чудилось, что приобретя этот заламинированный кусок картона, я распрощаюсь со своей нынешней жизнью, что именно это событие будет точкой невозврата.
Но все же сейчас я сижу в этом удобном кресле. Вокруг меня суетятся люди, кто-то взволнован, кто-то спокоен, а кто-то, возможно, как и я испытывает отуманивающие чувство страха перед неизведанным. Но я здесь, и значит я смогла.