ПЕРЕВЕРНУТЫЙ ОРИОН

ГРАБОВЫЙ ЛЕС
Закончив лесной техникум, Яшка добивал третий год лесничим. У моря за горой плескался и цвел ялтинский рай, а по эту сторону перевала стояла туберкулезная сырость грабовых лесов, окутанных большую часть года промозглыми туманами. На вопросы приезжих, почему здесь преобладает граб, Яшка обычно отвечал: - Граб, это чтоб лучше для курортников рос гриб. А для местных, чтоб было из 'чего делать гроб, - намекая на высокий процент легочных заболеваний у аборигенов долины. Летом похоронное настроение проходило. На знойное марево Крыма слетались тысячи отдыхающих и чахлые лица местных растворялись в жизнерадостных толпах.
Июль царствовал над бывшими татарскими аулами, 'в одном из которых и располагалось лесничество. Яшка ерзал на стуле в ожидании звонка из лесхоза, а за окном урчал: колхозный трактор, поливая яблоневые сады ядом, как немцы наши окопы в первую мировую.
Белый захлопнул форточку, и позвонил в лесхоз, морщась от запаха дуста:
I
– Ну где там проверяющий?
– Ждите, едет, - сонно пробурчала нагретая до температуры плавления трубка.
v
к
В кабинет, не стучась, ввалился бригадир лесорубов, бывший налетчик по кличке Хан, и нахально развалился в кресле.
– Начальник, давай кольца с поршнем, пила накрылась! - и, протянув безразмерную, костлявую ладонь, взял сигарету из яшкиной пачки.
– Чё нервничаешь? - протянул ему зажигалку Яшка. – Опять татары приезжали?
– Берия, сука! Не выселять, стрелять надо было, а теперь на мою мазанку аж три хозяина объявилось, назад требуют, - нервно закурил бригадир. - А мне что, шалаш в лесу строить? В прошлый раз грозились спалить, теперь деньги предлагают, - сбил: пепел на пол Хан, игнорируя казенную пепельницу.
– Сколько вчера сделали? - спросил Яшка, не обращая внимания на нарочитое хамство бригадира.
– Тридцать кубов, как всегда. - Давай поршень.
– Я тебе на прошлой неделе выписал, а ты его соседу загнал, вот и работай до конца месяца чем хочешь, - равнодушно ответил Яшка и подошел к окну. ¬- Да, с татарами что-то не так делается. Они уже полпоселка скупили. Москва с Киевом скубутся, а люди разбегаются. Скоро работать некому будет.
Зазвонил телефон.
– Проверяющий выехал, - доложил диспетчер лесхоза. Яшка одел фуражку, взял из шкафа бинокль и обернулся к Хану:
– Хватит смалить. - Иди к бригаде. - И трактор к вечеру нагрузите, чтоб назад пустой не шел.
Бригадир, шаркая разбитыми кирзачами, вышел, а вместе с ним исчезли и сигареты.
– Черт рыжий! Куда уволок? - крикнул вдогонку Яшка.
– Купишь. В лесу нет магазина, - донеслось из коридора под смех бухгалтерши, слышавшей весь разговор через дощатую стенку.
– Татьяна, - прервал ее веселье Яшка, - в получку купи этому шутнику курева на всю зарплату, а сейчас давай бумаги на подпись.
Заканчивая подмахивать, не читая, ворох документов, Яшка услышал тарахтение лесхозовского уазика и вышел на крыльцо. Ветра не было, и только благодаря этому тощий старичок проверяющий смог донести до лесничества звездные погоны представителя управления лесной охраны.
Яшка по старой армейской привычке доложил у входа: "Лесничий к проверке готов!" и поддержал под локоть, штурмующий высокий порог конторы, мундир.
Два часа сквозь очки-телескопы начальник изучал бумаги и ткнул пальцем в планшет: - Проверим это...
Выехали в указанную точку. Среди прореженного леса лежали кучи хвороста, приготовленного для сжигания. Проверяющий бегло посчитал их количество, сверился с нарядом и, достав рулетку, замерил длину кучи. Увидев результат, чуть не упал в обморок
– Что с вами? - подхватил сползающего к заждавшейся его земле начальника Яшка.
– У вас нарушен ГОСТ, - лепетал одуванчик в мундире.
– Это же ветки для сжигания, - оправдывался Яшка, обмахивая старичка фуражкой.
– ГОСТ - два метра двадцать сантиметров, а у вас тут всего два метpa, - закусывал валидолом остатки юной прыти проверяющий.
– Дак завтра палить его будем, сгорит все, хоть два, хоть два двадцать, - настаивал нарушитель ГОСТов.
– Вы далеки от лесного дела, - рывками двигался к машине звездный мундир. - Я вынужден доложить о вас генералу.
– Да вы посмотрите, как сделана прочистка, в каком состоянии техника и питомник, разводил руками Белый.
– Нарушен ГОСТ, нарушен ГОСТ, - доносилось из отъезжающей машины.
– Вот так всегда, - проронил, подходя к Яшке, двухметровый, косая сажень в плечах, мастер леса Николай, выпускник Ленинградской лесной академии. -Нужно все сжечь, пока он до генерала не доехал. -Поджигать?
– Да...! Руководство…, - нервно закурил Яшка.¬ – Жгите, и сразу людей и технику на питомник, а лесника оставьте у куч на контроле.
Подъезжая к лесничеству, Яшка услышал по рации перебранку с лесхозом.
– Что у вас там творится? Что вы себе позволяете? В каком состоянии хмыз?
Яшка зашел в контору и взял трубку из рук перепуганной Татьяны.
– Хмыз в порядке, горит хорошо, - доложил он, переводя разговор в нормальное русло.
– Завтра быть в лесхозе, - надрывалась рация. ¬ - Надоели мне ваши художества!
– Буду, буду, - успокаивал директора Яшка. – А что с ГСМ? - У меня осталось на два дня, и то если пожара не будет, сушь неимоверная...
– Нет ничего, зарабатывайте сами, - вибрировала мембрана.
А что у вас есть? Третий год гоню ваши планы своей соляркой и запчастями, - завелся Яшка.
– Выговор вам есть за плохую работу, - ответила рация, - только бумаги у нас тоже нет, везите с собой, мы вам тут сразу и напечатаем. Чтоб завтра был!
– Ладно, буду, - буркнул директору Яшка и обернулся к Татьяне. - Сколько у меня выговоров?
– За этот год уже одиннадцатый будет, - потирала музыкальные пальцы девчонка, а в прошлом и позапрошлом было в среднем по пятнадцать, но до конца года время еще есть.
– На вас новое платье? - спросил, листая табели выхождаемости, Яшка.
– Ну наконец-то заметил, - засмеялась Татьяна. ¬Живу среди дремучих, все вы глухари и о пеньках только думаете, - качнула крутым бедром бухгалтер и удалилась в свой кабинет.
Яшка смотрел на таблицы нарушенного ГОСТа, а с их строчек смеялась ушедшая девчонка: - Нельзя на работе!" - бился в голове привычный приказ. - Они потом неуправляемые. - А ноги ерзали под столом, не соглашаясь с "глухарем" и "пеньками".
Яшка вытер платком взмокшую лысину и бросил в неплотно закрытую дверь:
– Ладно, вы за, ревизию не переживайте, выдайте зарплату людям, когда вернутся с лесосеки и приготовьте цифры выполнения за месяц. - В лесхоз я сам поеду.
Затем, взяв книгу ГОСТов, и найдя нужную страницу, прочитал, - "хмыз должен быть длиной два метра двадцать сантиметров". Положил ее в планшет, и добавил стопку чистой бумаги для выговоров.
Рабочий день заканчивался. Забрав сына из школы, поехал: на рыбалку. Солнце висело над Ай-Петри, лаская лучами нестареющую гору, помнящую греков, скифов и прочие напасти. Плясал от клева поплавок, радостно махал удилищем Максим и Яшка, успокаиваясь от мудрости поклонников ГОСТов, бубнил про себя: "Будут вам и ГОСТы, и бумаги на выговора хватит, а лес растет и будет расти, сколько бы вас не шарахалось..."
– Начальник! - донеслось от дороги, - горит 72-й квартал!
Яшка побросал в уазик удочки и рванул с сыном на поднимающийся вдали дым верхового пожара. Огонь, разогнавшись на молодняке сосны, шел стеной на основной массив. Клубки горящей плазмы поднимались над уже умершими деревьями и, подгоняемые ветром, падали на еще зеленые, превращая их в прах. Пушистая крымская сосна взрывалась огнем, поджигая рядом стоящие, а внутри этого ада метались лесники, сбивая огонь хлопушками.
– Гони минполосу! - заорал Яшка подвернув¬шемуся трaктористу, и тот, врубив блокиратор колес, исчез в дыму, преграждая путь огню полосой вспаханной земли.
– Пожарники, пожарники! - выходил: на связь по рации Яшка. - Давайте две машины, нам самим не управиться!
– Мы уже рядом, как заезжать? - ответила рация. - Идите от водохранилища по просеке, я встречу.
Подошли, урча, раскачиваемые болтающейся в цистернах
водой, потрепанные красные ЗИЛы и помогли отбить часть леса, но огонь, повернутый ветром, пошел влево, на посадки дуба. Трактор с лопнувшими от жара стеклами пополз туда, теряя масло из разорванного шланга гидросистемы и застыл в канаве, испуская последние вздохи из парующего радиатора.
– Начальник, твой сын тушить полез, - прокричал вывалившийся из кабины Хан, вытирая ветошью закопченное лицо.
Яшка кинулся в горящую сосну по растянутому шлангу. На второй счалке увидел обгоревший конец, из которого била вода, а дальше - стена огня. Накинув на голову фуфайку, рванул туда. Споткнулся в дыму о тело, рядом лежало другое. Подхватил меньшее и, из обгорелого пятнами брезента штормовки на него радостно заулыбалась рожица сына, без ресниц.
– Чего ты лезешь? - тормошил его Яшка.
– Я, как ты учил, облил себя и пожарника водой и
тушил, а откуда я знал, что шланги тоже горят? -размазывал по щекам остатки бровей наследник.
Приподнялся белый, как простыня, пожарник, обвел взглядом стреляющий последними искрами черный лес и убежал к машине, автоматически прихватив брандспойт с остатком шланга.
– В машину! - дал шлепка сыну Яшка, и побежал организовывать спасение трактора, возле которого плясала, сгорая, трава, и матерился Хан, отмахиваясь от пламени остатками сгоревшей телогрейки.
Под утро лесничество легло по краям потушенного пожара, не пуская шалость туристов к склонам Ай¬-Петри, а Яшка бодал стекло уазика рядом с водителем, подъезжая к лесхозу, где его ожидал очередной выговор за неуважение к ГОСТу. Сын спал на заднем сиденье, изредка вздрагивая и Яшка решил даже под расстрелом не пускать его в лесное хозяйство, когда вырастет.
Отстояв час "на ковре" у директора, Яшка зашел в поселковый магазин купить курева и увидел пустые прилавки. Толпа возбужденных женщин выметала остатки товаров, не беря на сдачу деньги.
– Что происходит? - поинтересовался Яшка.
– Лесникам зарплату табаком выдали, значит вот-вот денежная реформа, - ответила волокущая тюк материи бабка.
– Да это же шутка, - пытался остановить ее Яшка.
– Знаю я ваши шутки, в прошлый раз десять тысяч пропало, - пыхтела из-под тюка бабуля.
И Яшка, проклиная сверх исполнительность Татьяны, потопал к Хану за сигаретами.




ОТЪЕЗД

Яшка сидел в кабинете лесничества, обхватив голову руками. 3ашла бухгалтер, поставила на стол кружку крепкого чая и, отмахиваясь от сигаретного дыма, спросила:
– Что с головой, выговоры не вмещаются?
Яшка, обжегшись чаем, поставил кружку.
– Не знаю, что и делать. У нас за год использовано семь тонн горючего, а в лесхозе мы получили только четыреста литров. - Требуют объяснительную о том, где я взял остальное.
– А какая им разница? Мы же для государства доставали, - присела на диван Татьяна.
– Мне лично ничего не грозит, хотят заняться теми, кто нам его привез, - закуривал очередную сигарету Белый. – Я, естественно, отказался. Дали время подумать. – До понедельника. .
– Ну, и расскажите, что мы хворост, вместо сжигания, на дрова рубили, и меняли на ГСМ. Ущерба для леса никакого...
– Щас. Они оприходуют общее количество реализо-ванных дров, поставят их мне на подотчет, и все равно будут требовать, где и у кого взял ГCM, c хрустом потянулся Яшка. - Это не выход.
В коридоре лесничества что-то загрохотало, и в кабинет ввалился Хан, обвешанный баулами и чемоданами.
– Привет, начальник! Выручай, мне до утра надо отсюда исчезнуть.
– Чё опять натворил? - наклонил голову Белый.
– Дом татарам продал, завтра все трое ждут меня возле поссовета для переоформления, -складывал в ногах Татьяны вещи бригадир.
– Ну, дак бери отгул, и оформляй, - посоветовал Яшка, отталкивая ногой скатившийся из кучи вещей рюкзак.
– Кому переоформлять? Я им всем по отдельности продал, пусть теперь у Сталина с Берией уточняют, чей он, ухмылялся железом зубов Хан.
Татьяна, смеясь, упала на кучу пожиток авантюриста.
Яшка прошелся по кабинету.
– Убьют!
– Во, во, я и говорю - поехали отсюда, -торопил его Хан.
– Куда?! И при чем тут я? - повернулся к нему Белый..
Хан достал помятый листок.
– В Тыгду, Хабаровского края, там у меня дружок в леспромхозе. Год лес поваляем, за это дают два вагона пиловочника на человека. Пихнем его в колхоз Казахстана. Договор с директором у друга есть, вот копия, и каждому по пять тысяч на карман, - протянул бумагу Яшке Хан. Тот почитал и задумался.
– Решайся, - настаивал Хан. - Мне напарник нужен, а ты трактор и машину водишь, с бензопилой управляешься, да и ружье с документами у тебя есть. Поохотимся.
– Ну ты и шалопай, - задумался Белый. - А работа?
– Да что я, не вижу, как к нам относится лесхоз? -Все равно съедят!
Татьяна с удивлением переводила взгляд с одного на другого.
– Ладно. Черт с тобой, поехали! - кинул в угол форменную фуражку Яшка. - Ты прав. Нечего сидеть здесь за сто рублей. - Татьяна, выписывай две командировки на Хабаровск, чтоб билеты брать легче было.
– Да вы оба сумасшедшие! - запричитала бухгалтер.
– Пиши, пока я не передумал, - успокоил ее Белый. -Что-то я засиделся на одном месте, - и обернулся к Хану. - Бери уазик и дуй в Симферополь. Жди меня в гостинице аэропорта, пока сдам лесничество.
– Ребята, а я? - растерянно бормотала Татьяна.
– Будешь нам сухари слать, - чмокнул ее в тугую щечку Хан и принялся таскать свои тюки в машину.
Три дня Яшка отбивался от разгневанных татар и осточертевшего лесхоза. Сдал дела мастеру, отправил жену с сыном к родителям на Донбасс и, узнав от директора, что он самый бестолковый человек на свете, вылетел с Ханом в Москву.