последний рисунок

В одном маленьком прибрежном испанском городке, раскинувшемся на самом берегу моря, шла вдоль волнистого берега длинная набережная, где имелось бессчетное количество ресторанчиков, кафе-баров, пиццерий, кафетерий и всех остальных типичных заведений быстрого и долгого питания! В этом, ничем на первый взгляд, неприметном городке, было две особенности. Первая — это, то, что в городе проживали люди чуть ли не со всего мира, как допустим представители испаноязычного, английского, арабского, славянского этноса и многих других. От того и заведения, где туристы и местные жители пополняли свое бренное тело съестными запасами, были такими же культурно-разношерстными, как и сами люди. А еще на окраине города, на отвесном берегу стоял огромный дом, обнесенный вокруг высоким забором. Там жила мировая знаменитость — художник. Он переехал в эти края лет десять тому назад, находясь в лучах славы. Сам он был не то русский, не то украинец, или даже еврейской национальности, но родившийся и выросший возле Киева, но позже переехавший в Израиль. Он был одинок, ни жены, ни детей. Всю свою жизнь он отдал на растерзание искусству. Его картины были известны на весь мир. В особенности он был знаменит портретами людей. Его даже сравнивали с Ван Гогом, потому что лица его героев на картине представали особенным творением. Художник умудрялся запечатлеть абсолютно все на лице, приметив даже каждую малюсенькую морщинку, в которой будто бы отражалась своя жизненна история. Глаза же человека искрили так, как будто на вас смотрит живой человек, а не обычная срисованная копия, перенесены на холст. И еще он никогда не пользовался натурщиками, вернее он конечно же примечал и изучал того, кто поразил его и чье изображение он потом переносил на холст, но тот об этом и не знал, чаще всего. Обычно художник переодевался в какого-нибудь бродягу или знатного человека, все зависело от того куда он хотел пойти, так, чтобы его никто не мог узнать, и в этом он был мастер, и шел в народ в поисках своего будущего героя! Сам же он был нелюдим и жил затворником, даже слуг, которых он мог позволить себе, у него тоже не было, хотя тот же дом был огромен, но он обходился либо своими силами либо вызывал специальные для таких целей фирмы, которые наводили в доме чистоту. Он мог быть очень богатым, потому что его картины пользовались большим спросом и стоили поэтому миллионы. Куда же он тратил свои деньги вы спросите: копил? Нет! Большую их часть он раздавал по разным приютам для бедных, брошенным детям...., одним словом тем, кто в них в первую очередь нуждался, чтобы не умереть с голоду. Себе он оставлял совсем немного и все в основном уходило, наверное, на содержание дома, который, как писали газеты, со слов пронырливых журналистов, он очень любил и приобрел уже довольно в почтенном возрасте, когда смог позволить себе такую дорогую покупку. Художник хотел, опять-таки со слов журналистов, быть всегда чуточку голодным, чтобы писать и писать свои шедевры, поэтому не терпел излишеств.
Новость о том, что художник приобрел в этих краях недвижимость буквально в считанные минуты облетела весь мир и с тех пор этот город заполнился туристами, в основном любителями живописи, которые стали раз за разом приезжать сюда в надежде встретиться со знаменитостью и все разговоры в городе, с тех пор, ходили, вокруг да около, этой знаменитой особы, обрастая, как всегда слухами и легендами . В первую очередь сюда хлынули коллекционеры, мечтавшие заполучить при жизни художника очередную новую работу, предлагая тому баснословные суммы. И вот случилась незадача — два года тому назад художник перестал совсем писать картины! Ходили слухи, что он смертельно болен и решил последние годы своей жизни провести наслаждаясь природой, нежели кропя над очередной картиной, но это были лишь слухи, но то обстоятельство, что он за эти несколько лет не написал ни одной работы — было фактом. Но мир все равно ждал от него новых творений, хотя бы напоследок перед смертью, в особенности все те же сумасшедшие миллионеры коллекционеры, — те, так совсем с ума посходили, ожидая последнего творения художника, которое на их взгляд должно было свершиться вот-вот! Но время шло, но ничего не менялось и все замерли в ожидании чего-то, не прекращая своих посещений этого городка, снова и снова надеясь на то, что художник подарит миру что-то особенное!
Однажды, в один солнечный день, утром, около девяти часов, когда на набережной города начинали открываться только-только всевозможные закусочные и ресторанчики и людей было еще не так много, в основном те, кто решил с утра пораньше сходить на море, окунуться, пощекотать себя ранними лучами солнца, надышаться морским утренним воздухом, на набережной был замечен старый бродяга. Мужчина был преклонного возраста, маленького роста, голова которого была покрыта густой, волнистой и седой шевелюрой, а такая же имелась седая борода, которая напротив, была редкой и росла клочками. Он казался очень исхудавшим, с осунувшимся лицом, на котором виднелись большие очки от солнца, которые смотрелись на нем совсем нелепо. Одет он был в какие-то лохмотья, коричневого цвета, что рубаха, что панталоны, еще и свисали на нем, показывая тем самым, что они ему не по размеру. На ногах у него были одеты сандалии, кожзаменитель или та же кожа, но состарившаяся от времени или длинной дороги, была вся потрескана и выцвела на солнце. Одним словом вид старика не внушал доверия, поэтому куда бы он не сунулся, в какое-нибудь кафе или бар, пытаясь заказать себе чашечку кофе, его любезно просили покинуть это место, под предлогом, что еще мол не открылись, но это конечно же было враньем, потому что они всего лишь не хотели, чтобы он распугал других посетителей. Так он и прошел почти все набережную и везде ему отказали.
В конце же набережной было еще одно заведение. Оно было совсем малюсеньким, где кое- как разместилось лишь несколько столиков, но с кухни доносились вкусные запахи Несколько месяцев тому назад его в аренду взяла одна семья латиноамериканцев. Они были выходцами из центральной Америки, страны под названием, - Гватемала. Семья состояла из стареньких отца и матери, и их двадцатилетней красавицы дочери, по имени Марии Фернандес. Родителям уже было под семьдесят лет, отец очень сильно хворал, и мама тоже была озабочена стариковскими разными недугами, поэтому всем хозяйством заправляла дочь, родители лишь помогали отчасти, как могли. Жили они прямо в ресторане, в подсобке, потому что на квартиру не хватало денег, а маленький ресторанчик давал денег ровно столько, чтобы свести концы с концами. Можно сказать хватало только на еду и даже отцу, чтобы купить хороших лекарств уже не было средств, от того он с каждым днем все больше и больше увядал. Все дело в том, чтобы завлечь как можно больше туристов в свои заведения, владельцы ресторанов, кафе и прочих заведений, придумывали разные способы, например, приглашали певцов и музыкантов, которые своими красивыми голосами и мелодиями, заманивали людей. А также разнообразием блюд, над которыми крапели искусные повара, стоимость услуг которых равнялась немалым деньгам, а потому не всем они были по карману. Шла невидимая ценовая война между конкурентами, где выживал, как правило, сильнейший. Если быть кратким, то заведение, где были Гватемальцы, чаще всего пустовало. Единственное, что и могло привлечь туристов зайти в это кафе, так это сама девушка, отличающаяся редкой природной красотой, которая наградила ее всем, словно драгоценный камень. Но эта красота привлекала только молодых официантов, парней из соседних ресторанов, которые при первой же возможности старались предстать перед ней, в надежде, что она обратит на них свое внимание. Но ей было некогда отвлекаться на порывы молодости — нужда заставляла работать и еще раз работать!
Здравствуйте! - улыбнулась девушка, заметив, что к ним в ресторанчик зашел тот самый бродяга.
У меня есть деньги, не беспокойтесь! - оправдательным тоном заявил старик, произнеся слова с заметным акцентом. «Скорее всего поляк!», - подумалось Марии Фернандес, которая совсем не разбиралась в славянских языках.
Даже, если у вас их нет — все равно заходите! Вот присаживайтесь сюда! Мы всем рады! Девушка была столь доброй и отзывчивой, а еще и одновременно красивой, что последнее время редкость, когда все качества присутствуют в раз в одном человеке, от чего бродяга тоже улыбнулся, находясь до этого момента с понурым лицом. Он даже снял свои странные очки, откуда на девушку взглянули удивительно-проницательные глаза. Ей даже показалось на мгновение, что у старика не глаза, а объективы, которые словно фотографируют, а не просто так смотрят!
Скажите, как вас зовут? - поинтересовался незнакомец.
Мария Фернандес!
Красивое имя и необычное лицо!
Спасибо! - улыбка латиноамериканки сияла, и казалось теперь, что ее маленькое заведение теряет границы, потому что наполняется волшебным светом, превращая старенький и убогий интерьер ресторана, больше похожего на закусочную, в волшебный зал какого-нибудь замка, где подают дорогие и редкие блюда. - Вы, наверное, голодный! Дайте-ка я вас накормлю! У меня отменные гватемальские блюда, вы такие некогда не пробовали! Я вас угощу за просто так — не переживайте!
Спасибо, спасибо, но я очень мало ем! Дело не в том, что я бы не хотел попробовать ваших чудесных блюд. Охотно верю, что они так же волшебны, как и вы сами, но я серьезно болен, поэтому живу можно сказать по режиму! Мне бы кофе с молоком?
Очень, очень, очень жаль!- лицо девушки неподдельно опечалилось! - Все так серьезно?
К моему сожалению, да! Но, что вы хотели — возраст!
У меня папа, тоже сильно болен, и требуются дорогие лекарства, но у нас нет средств. Ресторан почти ничего не дает — ровно столько, чтобы не умереть с голоду, - на этот раз ее слова прозвучали с грустью, но в них не было ни намека на жалость! - Ну ничего, - она тут же встрепенулась, - дай Бог, все наладится! - она снова улыбалась, словно из-за тучки выглянуло вновь солнышко!
А вас как зовут?
Меня?! - незнакомец слегка сконфузился. - Меня зовут...Вы знаете, я уже и не помню!
Девушка рассмеялась! Разве так бывает?
Бывает, наверное! Я просто человек!
У человека же тоже должно быть имя!
А почему бы нам просто не называть друг друга, именно как человек?!
Это было бы очень неудобно!
А, по моему, зато более понятней, тогда бы мы с вами видели нашими глазами, кто на самом деле перед вами, потому что глаза у человека не врут, если умеючи ими пользоваться! А человек за длинную его историю обвешался разными именами, а еще и очки от солнца себе изобрел а потому постепенно отвык видеть глазами, чувствовать сердцем...
С этими словами он посмотрел в сторону своих очков, лежащих рядом на столике.
Вы очень забавный человек!
Вот мы и познакомились! Я человек, вы меня уже назвали этим именем, а вы, пусть будет по-вашему, Мария Фернандес.
Девушка снова рассмеялась после чего не надолго отлучилась, чтобы приготовить кофе.
А вы живете в этих краях или...? - девушка, сделав кофе и передав его забавному бродяге, задала вопрос, хотя тут же поперхнулась немного: «А вдруг он бездомный?» - подумала она.
Да! недалеко! У меня огромный дом, высокие потолки, но в нем я один, - печально заметил бродяга.
«Живет, наверное, где-нибудь в старом доме под снос или в древнем замке! - подумала девушка, но не стала уточнять или не хотела обидеть чудаковатого старика.
А у вас есть какая-нибудь профессия или была раньше?
Был художником, хотя конечно же и сейчас я не потерял навыки, надеюсь! - заметил старик абсолютно отрешенно, то есть сказал не с оттенками некой гордости или досады, а именно отрешенно или безразлично.
А!!! Я так и подумала!
Почему?
Глаза ваши так смотрят, как будто каждую малюсенькую деталь замечают, словно фотографируют. А почему были?
Несколько лет уже не притрагивался к своему ремеслу?
Не было вдохновения?
Не было того, кто бы меня заинтересовал?
Это как?
Меня интересуют больше всего люди, их лица...
Как интересно! - воскликнула девушка. - Здесь я знаю много художников и всех кто любит об этом говорить, я имею в виду рисунки, картины, но все больше говорят об этом знаменитом художники, затворнике, который неподалеку живет!
Старик улыбнулся.
А вы его видели когда-нибудь?, - спросила Мария Фернадес.
Видел!
А когда? Сегодня утром!
Как сегодня утром! - удивилась девушка и тут же мила рассмеялась. - Вы конечно же шутите! Его никто не видит, потому что он не выходит из своего дома и давно ничего не рисует — все только об этом говорят!
Старик тоже рассмеялся, от чего девушка поняла, что у него, несмотря на бедный и больной вид, чувство юмора было отменное или она говорит может быть какие-то глупости, например, ни чего не понимая в ремесле художников и их терминах!
А давайте я напишу ваш портрет? - вдруг с того не сего предложил бродяга.
Мой портрет? - Мария Фернадес даже смутилась и ее щечки запылали огнем.
Да! Давно ничего не писал, но ваше лицо мне очень интересно, тем более я вижу, что ваша душа настолько же хороша! Может быть именно его я искал столько времени, что даже перестал писать, потому что мне не попадалось ничего подходящего!
Вы серьезно?
Абсолютно!
Девушка внимательней взглянула на бродягу, словно хотела понять, не шутит ли он вообще и в конце концов, где его краски, карандаши, подставка эта деревянная, имя которой она не вспомнила, художник ли он на самом деле!?
А у вас ничего же нет под рукой, чтобы написать портрет! - заявила она чуть погодя.
Если вы мне дадите чистый листок бумаги и простой карандаш, то мне будет этого достаточно!
Ну, если так, - пожала плечами Мария Фернандес. - И еще вот что, я не смогу сидеть напротив вас, пока вы меня рисуете..
Пишу, - поправил бродяга, улыбнувшись, его, помимо прочего, забавляли слова девушки, когда она говорила: рисунок или рисовать! - Мне этого не нужно: все что нужно я уже приметил!
Договорились! - робко улыбнулась девушка. Ей никто никогда до этого не предлагал написать ее собственный портрет, поэтому для нее было в диковинку такое предложение. - Сейчас принесу.
С этими словами она удалилось, вернувшись быстро. В руках у нее было несколько листов белой бумаги и пара карандашей.
Зачем столько бумаги? - поинтересовался, якобы художник.
На всякий случай, а вдруг у вас что-то не получится!
Сегодня у меня получится все! - заверил девушку старик. - На меня снизошло наконец-то вдохновение, потому что я встретил вас!
В этот момент на пороге ресторана появилась парочка, молодые мужчина и женщина, скорее всего туристы-студенты, которые всегда искали себе местечко по дешевле. Мария Фернандес отвлеклась, занявшись клиентами, а старик принялся за работу. Потом пришли еще несколько человек, и девушка вспомнила о художнике лишь через час, полтора, когда ресторан снова опустел, в старик продолжал, потеть над портретом.
Еще немного и я закончу! - Вам наверное неудобно, что я в таком виде здесь уже сижу столько времени!
Что вы, бросьте! Неудобно должно быть тем, кто сторонится бедных и убогих!
Золотые слова! - старик на мгновение оторвался от своей работы и взглянул еще разочек на объект своего творчества, словно ему нужно было сравнить свой портрет с натурщицей, но спустя несколько секунд снова уткнулся в листок бумаги.
Девушка даже не пыталась взглянуть на раьоту незнакомца, не то, чтобы ей было не интересно, ей было хлопотно в это время, пришли так ей нужные посетители, и она с головой ушла в работу.
Я закончил! - произнес старик спустя еще минут тридцать! И то только тогда Мария Фернандес подошла к нему ближе и взглянула на творение старика..
...На нее с белого листка бумаги смотрела она же сама, словно она попала в черно-белый фильм, потому что все остальное казалось ей настолько живым и не поддельным, что казалось что это она сейчас заговорит, а глаза заморгают с этого самого листа бумаги.
Как? - только и вымолвила она.
Как это мне удалось?
Как вы смогли заметить даже маленький шрамик у меня на лбу, его никто никогда не видит: он же такой малюсенький — это я в детстве еще упала во дворе....
Потому что он там есть!
Поразительно! Я видела работы уличных художников. Здесь их у нас много, но, чтобы они смогли сотворить такое и одним черно-белым карандашом...
Вы преувеличиваете, я вот напротив встречал тех на улице, кому можно позавидовать, хотя и я ведь с улицы, - вдруг вспомнил художник и криво улыбнулся, словно над чем-то посмеявшись!
А вы мне оставите этот рисунок!
Конечно, он ваш! - и тихо так произнес, что Мария Фернандес не смогла услышать, - это мой последний рисунок! - старик улыбнулся. Но его улыбка была необычной, он словно с кем-то или с чем-то прощался. - Знаете, что хочу вам посоветовать: продайте этот рисунок — вы получите хорошие деньги, я думаю, - на этом художник улыбнулся и подмигнул девушке, вроде, как на что-то намекая
Нет, что вы! Рисунок просто чудо, но сколько я за него выручу, пару евро, а так будет память на всю мою жизнь! Меня никто не смог бы так нарисовать, а вы сделали это, как будто знаете меня с самого рождения, а мы знакомы лишь пару часов, из которых вы взглянули на меня всего лишь несколько раз, но заметили все!
Спасибо! Ваши слова будут моим последним вознаграждением за мои труды!
Вы знаете что приходите - приходите к нам почаще — я всегда вам буду очень рада и вы здесь всегда найдете еду и приют, а еще лучше оставайтесь здесь прямо сейчас, если вам идти некуда! - девушка прониклась к этому художник всем сердцем, не понимая и даже не задумываюсь почему, словно он был ее дедушкой, которого она никогда не знала. Он умер еще когда ей был годик. - Я найду и вам место здесь, у нас даже есть раскладушка и матрасик, но на первое время сойдет, а потом что-нибудь придумаем!
Спасибо тебе дочка! Художник внезапно перешел на ты. От ее слов у него увлажнилось в глазах. Он даже отвернулся, видимо не хотел, чтобы его слезы были заметны. - Я ни в чем не нуждаюсь, но за твою доброту, придет время, ты получишь сполна! Еще хочу тебе сказать одну вещь, когда в твой ресторан зайдет такой толстый пожилой мужчина в дорогом костюме, а это случится скоро - покажи ему этот рисунок! - старик тут же ниже портрета девушки что-то написал. Буквы были странными и непонятными ей. Скорее всего написаны они были на каком-то греческом или русском языках, решила девушка. Поэтому Мария Фернандес спросила художника:
А что вы написали!
Покажешь тому дядьке, он поймет!
А почему вы уверены, что он зайдет сюда?
Потому что этот жмотяй, - на этом художник улыбнулся, оголив заметно неплохие зубы, что было странно для бродяги, - приедет сюда и пойдет перекусить обязательно в самый скромный ресторан, в этом весь он, мой друг! Покажи ему этот рисунок и он заплатит тебе больше, чем пару евро, в этом я не сомневаюсь! Но, а мне пора! Спасибо тебе за все! Он достал несколько монет из кармана и положил на стол.
Не надо, что вы!
Нет-нет. Даже не отговаривайте меня! За каждый труд надо платить! - твердо произнес старик и направился к выходу. Мария Фернандес проводила старика и распрощалась с ним на самой улице, расцеловав по местному обычаю в обе щеки, и еще долго смотрела ему в след, когда он не торопясь двигался в конец набережной и только когда старик исчез за углом, она вернулась обратно в ресторан!
Прошел месяц...
В городе был переполох. Со всего мира съехались люди почтить память того самого знаменитого художника, который жил здесь в затворничестве. Он умер два дня назад и на третий день должны были пройти похороны. Город кипел приезжими, причем съехалось много знаменитостей на радость местным жителям, которым было в диковинку увидеть, например, каких-нибудь царских персон или именитых артистов, преклоняющихся перед творчеством этого художника. Мир отдавал дань своему сыну, прожившему на этой земле многие годы, и оставив заметный след в его истории.
Весть о том, что умер художник, дошла и до Марии Фернандес. Ей было конечно жалко человека, но она его не знала совсем и видела лишь мельком по телевизору или в газете, она сама уже не помнила, как и не помнила точно его портрет, а лишь запомнила, что он был слегка полноватым. Все же остальное, черты лица, например, она не запомнила. Она была вся поглощена работой, болезнью отца, помощью матери..дела еще шли совсем уж плохо и смерть художника была кстати. Ей был грех об этом думать, но она. Смерть знаменитости, косвенно стала виновницей того, что к ней пару дней больше стало заглядывать людей, потому что гостей в городе было с переизбытком, поэтому кому-то приходилось довольствоваться скромными по своему убранству ресторанами, в виду отсутствия мест в более дорогих и помпезных местах.
День похорон был последним днем, когда в городе было столько людей. Уже после обеда, когда торжественные мероприятия похорон подошли к концу, народ стал разъезжаться кто-куда. Ресторан гватемальцев снова опустел. Время приближалось к четырем часам дня. Мария Фернандес уныла стояла возле входа в свое заведение, ожидая хоть кого-нибудь еще, как вдруг действительно один тучный пожилой мужчина, повернул в ее сторону. Она сначала не поверила, что он направляется в ее ресторан, потому что человек выглядел богатеем, о чем говорил его дорогой рыжеватый летний костюм, туфли из крокодильей кожи, а также белый летний цилиндр на голове, который обычно носили люди степенные и состоятельные. В правой руке у него была трость рыжего цвета, как костюм и с белым набалдашником цветом туфлей, которой он шаркал об тротуар. Она не ошиблась — он направился в ее ресторан!
Чао Сеньорита! - поздоровался мужчина с Марией Фернандес на чистом итальянском языке. Он и был итальянцем, что выдавали его черты лица, как типичного итальянца.
Чао Сеньор! - улыбнулась девушка, сильно обрадовавшаяся неожиданному посетителю. А еще ее кольнуло чувство странное, что она вроде как и поджидала этого самого человека, но вот не могла вспомнить, почему?
Если столь достопочтенная красавица примет и накормит бедного путника своими волшебными блюдами, то я выскажу ей превеликую благодарность. Итальянец то ли шутил, то ли был серьезен и эта была его манера общения, девушка, конечно же не знала, не привыкнув к общению с людьми знатными и богатыми, а он явно смахивал на такового!
Мы всем рады и готовлю я сама — никто не жаловался!
Прелестно- прелестно! - отозвался мужчина и зашел на террасу ресторана. Он был один в этот момент из посетителей и это его заметно обрадовало, скорее всего он не любил толпы и лишнего шума.
Следует ко всему прочему отметить, что разговаривали они на разных языках, но понимали друг друга отлично, потому что итальянский и испанские языки, хоть и звучат по разному, но сильно похожи, поэтому им не доставляла большого труда вести диалог между собой.
Все рестораны забиты всеми этими знатными проходимцами, фыркнул незнакомец, усаживаясь за стол. - А здесь тихо и так уютно, - осмотрелся он по сторонам! А еще, как вы говорите, вкусно и дешево!
У нас совсем недорого! - согласилась Мария Фернандес, хотя она ничего не сказала ему насчет дешево!
Я забыл представиться: меня зовут Роберто! Меценат, филантроп, коллекционер картин, бизнесмен и просто хороший мужчина! Из всего этого набора неизвестных Марии Фернандес слов, она лишь поняла, что он бизнесмен и собирает картины, а остальное было ей не понятно, хотя она и сделала вид, что поняла. Роберто явно уважал и любил самого себя и даже чересчур — это кстати качество свойственно больше, как раз, итальянцам мужчинам. Поэтому она нисколько не удивилась такой его манере разговора, тем более, он еще и был человеком обеспеченным: она это видела и не только по внешнему виду, а еще и по поведению, тому же разговору — этот человек был уверен в себе — это бросалось в глаза, а значит багаж достатка был у него за плечами немаленький.
А вас, как зовут прелестное создание?
Мария Фернандес!
Вы здесь, я понял, хозяйка?
Да! - скромно ответила девушка.
Мужчина молча покивал головой по непонятной ей причине, и заказал себе жареную говядину с макаронами, спросив на всякий случай, есть ли макароны в гватемальском ресторане, на что получил положительный ответ, и бокал красного вина!
Когда Роберто удовлетворил свой организм, он достал сигару и закурил, пустив в воздух вонючий дым. Так он некоторое время сидел молча, курил сигару и делал маленькие глотки из бокала с вином, но было видно, что он о чем-то думает и эти его мысли явно расстраивали! Изредка он поглядывал незаметно на девушку. Она явно произвела на него впечатление, поразив его своей красотой, но, как только она тоже к нему поворачивалась, замечая излишнее внимание к ней, он тут же отворачивался, не смея, видимо, показаться, чересчур внимательным к девушке.
Вот же старый пройдоха! - вдруг вырвалось у него. - Просил же его подарить мне на прощание еще один свой шедевр! Нет — ушел по английски, русский еврей! - проворчать Роберто.
Девушка стояла также у входа в ресторан, краешком глаза следя, за Роберто, мало ли, может быть ему что-нибудь понадобиться!
Мария Фернандес! - окликнул Роберто ее.
Да? - тут же отозвалась она.
Что вы мне можете сказать о вашем или нашем или вашем и нашем, одновременно, почившем художнике?
Мне очень жаль, что умер такой человек, но я его совсем не знала, поэтому мне сложно сказать, каким он был человеком? Может быть художником он был хорошим, раз к нему столько внимания!
Хорошим? - вы, наверное, изволите посмеяться! Хорошим! Этот старый проходимец был гением! Понимаете — гением! - Роберто даже замахал руками. - Но все равно он проходимец. Потому что не сдержал слова данного мне — не сдержал!
Вы разве его знали лично?
Я? - гордо поднял подбородок Роберто! Я был его другом, наверное, единственным, на всем белом свете! Верным помощником! Агентом! И в конце концов, коллекционером его же картин! А этот старый проходимец, - Роберто вновь и вновь произносил это ругательное слово, - взял и заперся от всех и от меня тоже, видите ли у него пропало вдохновение! Я так и не встретился и не простился с ним, - на этот раз он произнес последние слова тихо и даже жалобно, а в глазах у него появились слезы, которые он тут же смахнул белым платком, достав его из заднего кармана брюк. - А он ведь обещал мне написать напоследок свою последнюю картину, а в результате ушел и ничего..., - тяжело вздохнул Роберто. - Вы, я надеюсь, знакомы с его картинами? Я же просто без ума от них!
Девушке стало стыдно, что она не видела его работ, поэтому не сразу ответила, но деваться было некуда — она не переносила вранья.
К сожалению...
Тогда все с вами понятно! Я же, когда в первые познакомился с его творчеством, то покой потерял, пока с ним не познакомился. После нашего знакомства и завязавшейся дружбы я потерял и сон, а покой так и не вернулся! Как он писал! Видели бы вы его творения, где он описывал тех или иных людей, их лица, глаза, морщинки...
Месяц назад меня поразил тоже один рисунок художника-бродяги, - вдруг вставила свое слова Мария Фернандес, - вспомнив о своем портрете.
У него была феноменальна..
Какого бродяги? - вдруг прервал свою речь Роберто.
Не знаю я! Он мне даже имени не сказал своего! Он всего лишь бедный бродяга, но рисует он просто волшебно.
Как он выглядел?
Невысокий, маленький даже, белый, как снег, худой.
Нет! Наш друг полноватый, хотя, я же не видел его столько времени. А сейчас хоронили в закрытом гробу, по его собственному распоряжению, видимо досталось ему в последние годы: не хотел казаться страшным на смертном одре! - пробормотал сам себе Роберто. - Что в нем еще необычного вы заметили?
Да ничего! Тоже сказал мне, что давненько не писал картин, потому что нет вдохновения...или подходящего человека, не помню уже точно, что он сказал дословно. А еще глаза его — никогда не видела таких глаз! Ничего вроде особенного, но такой пронизывающий взгляд! Чудаковатый он какой-то, про дом мне говорил, где он живет...потолки высоченные, где-нибудь на развалинах местных исторических, бедный ютится, скорее всего. А! - вдруг воскликнула девушка. - Вспомнила!
Что вспомнили! Он мне перед уходом сказал, что ко мне как-то зайдет один, простите, толстый человек в богатом костюме! Вы простите меня, но мне почему-то сейчас кажется, что он вас имел в виду. Он мне сказал, что он богат и скупердяй!
Так и сказал?
Да! Скупердяй! В этом он весь, добавил еще тот бедняга! Нет — вру! Он сказал жмотяй!
Жмотяй!? - на лице Роберто выразилось сильное удивление. Вы не ошибаетесь?
Нет!
Подождите, вы сказали рисунок?
Да! Он написал мой портрет простым карандашом! Я такой красоты и точности никогда не видела прежде! Еще что-то там написал на непонятном мне языке, где буквы вроде, как русские. Сказал мне, что он поймет!
Кто он?
Ну, тот, что зайдет, пожилой, в богатом костюме, на вас похоже...
Где этот портрет?
Рисунок?
Да, да! - Роберто даже не не заметил, как привстал со стула, а его лоб обильно осыпало капельками пота.
Сейчас я вам покажу!
Мария Фернандес удалилась и вернулась минут через пять. Роберто в это время нервно прохаживался по террасе.
Вот он!
Итальянец нервно схватил рисунок и только взглянув на него, так и сел, хорошо, что сзади был стул, а то, он бы рухнул на пол! Лицо его все нервно затряслось и чуть после появилась что-то подобие улыбки на нем.
Пресвятая Дева Мария! - воскликнул он. - Сколько вы за это хотите?
Мария Фернандес ничего не понимая, пожала плечами невозмутимо, произнеся:
Я не хочу его продавать, он мне очень понравился, как я вам уже сказала, и сколько вы мне можете за него заплатить? Пусть лучше останется у меня на память!
Сколько я могу заплатить? Я хоть и жмотяй, как сказал мой друг, но цену таким шедеврам знаю!
Роберто тут же достал из кармана пиджака портмоне, в кармашке которого лежала чековая книжка, что-то в ней чиркнул и оторвав чек, передал девушке.
Что это?
Цена за ваш рисунок!
Теперь настала очередь сесть и девушке, когда она посмотрела в чек.
Это шутка какая-то? - прозвучал дрожащий голос Марии Фернандес.
Шутка? Вы так и не поняли с кем вы повстречались?
Не...
Этот же был Он!!! А это его его последний Шедевр! Не обманул меня мой друг — не обманул! - Роберто чуть ли не истошно кричал в этот момент!
Этот нищий бродяга.. Под видом этого нищего бродяги перед вами предстал наш великий художник!
Не может...
Может, может! Это был он, а это его последнее творение на земле! Теперь уже он, пишет картины на небесах! - на этом Роберто поднял глаза к небу и перекрестился. - А вы оказались его последней, можно сказать, музой! У вас действительно необычное лицо и красота, я тоже заметил сразу же, но он увидел то, чего никто бы не заметил на свете! Я даже не знаю что именно, но то, что смотря на этот ваш портрет, невозможно оторвать глаз — это несомненно! В этом и есть его гениальность! Он видит то, чего другие совсем не замечают!
Он заметил даже у меня маленький шрамик, который даже и не видно, если совсем сильно не присмотреться!
Да что там шрамик! - махнул рукой Роберто! - Не шрамик его в вас поразил — что-то совсем другое, но нам простым смертным этого не понять никогда! Никогда! - снова вздохнул Роберто. Ну мне пора! Самолет через час!
С этими словами Роберто поднялся, достал из кошелька пятьдесят евро одной купюрой и положил на стол. Я надеюсь этого хватит? - вопросительно посмотрел он на девушку.
Что вы, не надо!
Нет-нет. Даже не отговаривайте меня! За каждый труд надо платить!
Мария Фернандес удивленно посмотрела на Роберто, потому что ей показалось, что она слышала эти слова точь в точь!
Он мне вроде также тогда сказал?! - произнесла она.
Это он у меня перенял! - с гордостью заметил Роберто.
Спасибо вам за все!
Мне? - удивился итальянец. - Это нашему с вами другу за все спасибо, а я всего лишь меценат, филантроп, бизнесмен..., - повторил он с ухмылкой на лице, то, что уже звучало из его уст немногим ранее.
Прощайте сударыня! - произнес итальянец на прощание.
Прощайте! - Мария Фернандес протянула ему свою руку, которую он нежно взял в свою и склонившись, поцеловал ее. - Чуть было не забыла, а что написано под рисунком?
Последний рисунок! - произнес Роберто.
На этом итальянец покинул ресторан, но еще какое-то время было слышно его голос, словно он выпил лишнего.
Вот проходимец! Слышишь меня ты, там на небесах! Не попрощался со мной! Но слово сдержал, сдержал...друг мой!
Мария Фернандес же так и продолжала сидеть, то смотря на чек, то вдаль на море, понимая, что сейчас ее жизнь полностью изменится! Она обязательно вылечит отца, и маму поднимет с колен, преобразует их ресторанчик, скорее всего выкупив его, и никогда не допустит, чтобы каждый бедняк или бродяга, встретившийся ей на пути, ушел бы от нее голодным!
Ее мысли отвлек новый посетитель.
Здравствуйте! - произнес молодой человек, возраста, наверное, ее. Он был бедно одетый, невысокого роста, но симпатичный.
Здравствуйте! - улыбнулась, как всегда, Мария Фернандес.
У вас можно перекусить, но не очень дорого!
Конечно же! Проходите! Наш ресторан для простых и обычных людей, а еще для художников, - добавила Мария Фернандес
Художников? - удивился молодой человек.
Да! ну тогда я пришел куда надо! Я ведь тоже художник, но правда пока еще никому неизвестный.
Вы художник? - девушка улыбнулась и неожиданно для самой себя задала ему вопрос. - А вы пишите портреты людей?
Это то, что больше меня всего волнует — лица людей, глаза, в которых отражается, словно сама душа!
Мария Фернандес взглянула на юношу и ее сердце сразу наполнилось нежностью и любовью к этому незнакомцу, как, когда-то к бродяге, под маской которого скрывался великий художник.
Как вас зовут?
Алехандро!
Добро пожаловать Алехандро, - произнесла девушка и с обворожительной улыбкой на лице, провела его к столику! - Вы знаете, однажды здесь у меня в ресторане побывал уже один художник, писавший в основном портреты людей, но он ушел, оставив мне на память последний свой рисунок, который изменит теперь всю мою жизнь, - поведала Мария Фернандес молодому человеку.
А как звали художника?
Это неважно! Важно другое!
И что?
То, что после него осталось..