Всё (точка) (из цикла "Армейская мозаика")

Всё (точка)

Завтра едем домой! Никак не верится, что служба закончилась. Так ждали этого: годы, месяцы, на конец, дни считали.
У нас на мачте шесть ярусов огней. Мы считали каждый ярус за два месяца. Сначала, трудно, поднимаешься вверх: два месяца – первый ярус, четыре – второй, шесть – третий и т.д. Как же долго идет восхождение – как в гору поднимаешься, порой дыхания не хватает и силы заканчиваются. Но деваться не куда, вот и ползешь. И вот шестой ярус мачты – год, как вершину покорил. И, как будто, открываются новые горизонты, и уже привык, втянулся, и дыхание не сбивается, и под горку легче должно быть. Но, впереди ещё очень длинный путь домой. И, кажется, он длиннее и труднее пройденного, потому что очень ждешь. Вот ты – «старик», значит полтора года позади, и осталось три огня мачты вниз. Медленно-медленно тянется время. Ура, сто дней до приказа, а значит ты - «дембель». И поползли дни черепахой, и уже устал ждать, ну, когда же? И вот – завтра домой!
Все эти последние полгода «дембеля» готовились к увольнению. «Парадки» (парадная форма – аналог цивильного костюма цвета хаки) отглажены. В погоны и шевроны вставлены металлические вставки, чтобы не коробились, не гнулись. Все знаки отличия и награды отблистены. Ботинки отдраены. «Дембельские» альбомы готовы и прошли цензуру замполита.
Категорически нам не нравились форменные брюки и ботинки. И, все кто мог, сняли мерки и заказали «на воле» брюки. Чтобы сильно не отличались от формы - цвета хаки, но клёш. Тогда в моде был большой клёш. Прислали нам клеша на 25 см. Но, нам с Моськой показалось этого мало, и мы вставили клинья, увеличив клёш до 32см. Прислали туфли, какие сумели купить, тогда было туго с одеждой. Но, какие бы ни были, это лучше армейских «гадов» (ботинок).
В последний день перед отправкой было построение всей части для прощания. Всех дембелей вызвали из строя. Проверили форму одежды на соответствие. «Дядя Боря» и замполит сказали напутственные слова. На следующий день отъезд в шесть утра, потому что ехать до города 180 км. Естественно, на построении, все «дембеля» были в форменной одежде. Брюки и туфли оставили на отъезд.
Не ожидали мы, что «Дядя Боря» припрется нас утром провожать. Но он не поленился. И вот 5.30 утра, автобус стоит, построение дембелей для отъезда. Все при параде – туфельки, клёшики. И прискакал командир. Он как увидел нас в клешах, его чуть «кондратий» не обнял. Он, даже, сначала орать не мог, только рот открывал. Потом орал так, что, наверное, в деревне за 9 км было слышно.
- Снять штаны! Вы у меня с голой жопой домой поедете!
Мы сняли брюки, одели форменные. Он каждые брюки, за штанины, разорвал на две половинки и вручил нам, уже бесполезные клеша. Но, хотя бы туфли не тронул, может, в ажиотаже, не обратил внимания.
Перед отправкой выдали нам все документы и проездные билеты. Норильчанам до Красноярска на поезд, а до Норильска – на самолет. Потому как в Норильск, как в песне поется – «только самолетом можно долететь».
До Уссурийска 180км доехали весело. В поезд погрузились, и, стало ещё веселее, потому что за время ожидания успели запастись спиртным. Нас было 38 человек, так что вагон заняли полностью. Оказалось, что весь поезд «дембельский». Не могу точно сказать сколько «дембелей» было, но, наверное, человек 500.
И начался, разгуляй. Наши все ехали до Красноярска, а оттуда, уже, по своим родным местам: Норильск, Канск, Абакан и т.д. До Красноярска 5 суток. Все пьяны. Хождение по вагонам, братания, драчки. Двое суток нас пытались утихомирить офицеры, сопровождавшие нас и пившие с нами, и проводники. Потом надоело. И на утро третьих суток, в каком-то большом городе, вызвали комендатуру, и, человек сорок, самых отъявленных, ссадили с поезда и забрали в комендатуру. Попали и наши трое из Красноярска. Пытались мы встать грудью на защиту. Комендатура нам сказала: «Добро пожаловать с нами!». На что мы вежливо отказались, понимая, что не повоюешь. Оставшиеся трое суток были чуть поспокойнее. За двое суток и так напились до макушки, да и деньжата заканчиваются, а ещё ехать дальше.
Приехали в Красноярск, 9 утра. Выходим на перрон, наши трое бандитов, которых ссадили, встречают нас уже в «гражданке», слегка бухие, со счастливыми улыбающимися рожами.
- Япона мама! Вы как здесь?
Рассказали нам. Комендатуре на фиг не нужны сорок бухих дембелей, их же нужно вытрезвить, кормить, поить и снова садить на поезд. Значит так: кто имеет бабки и желание, везем вас в аэропорт, и вы сегодня же улетаете в Красноярск. Двадцать человек имели огромное желание и необходимые деньги. Их сопроводили и в 8 вечера, того же дня, они были в Красноярске. И уже двое суток гуляют на гражданке.
«Дежавю». Тот же вокзал, тот же «Зал для военнослужащих» (читай «Призыв»), тот же буфет, те же лица. Всё то, и не то. Что то изменилось, то ли вокруг, то ли в нас. В буфете с парнями выпили. Красноярцы упорно звали к себе, даже обижались. Парни, вы же уже дома. Мы тоже хотим. Поехали с нами в аэропорт, посадили в самолет. Конечно, поклялись друг другу в вечном братстве, встречаться. Полетели.
Машина времени сработала в обратную сторону – в Красноярске тепло, трава зеленая, в Норильске - -8 градусов и снег. Пока ехали в электричке из Алыкеля (аэропорт Норильска) зашел с парнями разговор. Что армия: два потраченных впустую молодых года или что-то дала? Ведь за два года люди успевают жениться, родить ребенка, некоторые и развестись, закончить два курса института, уехать в другие края и страны, сесть в тюрьму и выйти, да черт знает что можно сделать за два молодых года. А мы прожили как в зоне. Но может быть мы стали умнее, осмотрительнее, сильнее и физически и духовно, более приспособленными к жизни? Не знаю. Так мы ничего и не решили. Прошло почти 40 лет, а я и сейчас этого не знаю. Ведь не известно, что было бы, если бы мы не пошли служить.
Вот мы и дома. Дом – это где тебя любят и ждут, где мама и твои родные.
В Норильске попрощались, договорились послезавтра встретиться для постановки в военкомате на учет, и разъехались по адресам.
Иду, холодно, под ногами хрустит снег. Вот и наш дом. Захожу в подъезд и слышу дробный стук каблучков. Это моя мама.
- Сыночка! Два дня у окна жду. Сейчас гладила бельё и сердце ёкнуло. Посмотрела в окно, а там ты идешь!
И заплакала. Родная моя мамулька!
Вот теперь, я дома!
ВСЁ (точка)
Санкт-Петербург сентябрь 2015г