Запутанная кутерьма

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Эта повесть была написана, когда мне было 18 лет. Недавно нашла среди старых черновиков. Мой третий опыт в детективном жанре. Первые два ещё более детские и несовершенные. Немного пыталась довести до ума, но, как вы можете убедиться, не получилось бы из меня ни Агаты Кристи, ни Дороти Джеймс. А становиться Дарьей Донцовой, чтобы меня читали исключительно в туалете или в электриче (прочитал и забыл)- мне не захотелось. Словом, будьте снисходительны к моему перу. Писал по сути ребенок.
Автор.



ЗАПУТАННАЯ КУТЕРЬМА (детективная повесть)

В ресторане играла тихая музыка. За столиком, на котором стоял букетик роз и горела красноватая витая свеча, сидели молодой человек и девушка. Молодой человек держал руку девушки и задумчиво рассматривал её лицо, которое из-за отблесков свечи казалось дьявольской маской. Невозмутимость и резкость, даже суровость черт в сочетании с колышащимся пламенем представляли жутковатое видение. Только большие серые глаза, в которых мелькала мечта, придавали лицу некое очарование. Она слушала музыку, изредка кидая взгляды по сторонам. Рука, казалось, принадлежала не ей, поскольку она не обращала никакого внимания на то, что её держит приятный молодой человек и что взгляд этого человека не сходит с её лица.
Когда музыка закончилась и раздались аплодисменты, девушка отняла свою руку и произнесла:
- Да, музыка чудесная, - Она откинулась на спинку стула. – Но ты начал говорить о нас. Я боюсь, что ты скоро разочаруешься во мне: я не восторженная барышня, не романтичная глупышка – я слишком прозаична. И думаю, что незачем было приглашать меня сюда. Мы вполне могли бы встретиться хотя бы у меня дома.
- Я думал, что тебе будет приятно, - в замешательстве произнёс молодой человек. Спустя минуту он добавил: - Вообще я не думаю разочаровываться в тебе. За то время, что мы знаем друг друга этого ведь не произошло.
- Месяц – это не срок. Всё может кончиться и через день, и через неделю. К тому же, что ты понимаешь под словом «знаем»? Мы видимся далеко не каждый день. Встречаемся только чтобы поужинать и обсудить планы на ближайшее будущее. У каждого своё. Мы проводим вместе только выходные, и то не каждые. Я ничего толком не знаю о тебе, ты не знаешь обо мне. Недавно только я поняла, что ты предпочитаешь театральные эффекты, типа свечей и скрипки. Для меня это только мило, не больше. Для тебя же, по-видимому, это значит что-то большее.
- Я бы не сказал. Ведь я сам не романтик. А твоя решительность и прагматизм мне очень импонируют. Они удержат меня на земле, в то время, как я замечтаюсь на небесах.
Девушка покосилась на него. Затем она поднесла к губам бокал с вином и пригубила его.
- Расскажи о себе. Ты права, мы мало друг о друге знаем, - попросил молодой человек, попытавшись снова завладеть её рукой.
- Я тоже совсем тебя не знаю. А о себе? Я преподаю в университете историю Средневековья. До этого училась в колледже, закончила исторический факультет в Итоне. Мечтаю быть археологом, но не люблю грязи. Иногда друзья предлагают мне написать статью, поскольку по их мнению я неплохо владею пером, но их останавливает моя дотошность к фактам. Иногда подруги предлагают подменить в спектакле, поскольку считают что я небесталанная актриса. Люблю кошек, но не могу позволить себе заводить их – я всё время на работе или в делах. Зачем мучить животное одиночеством в четырёх стенах. Ещё есть мечта – бросить работу и заиметь собственный дом, чтобы ходить в чём хочу и делать что хочется. Всё же преподавание не столь доходно, а хлопоты зарплата не покрывает. Вот, собственно, и всё.
Молодой человек молчал.
- Ты такая красивая, уверенная, обеспеченная… Почему у тебя нет мужа или постоянного любовника?
Девушка поиграла вином в бокале, внимательно глядя на собеседника. Она могла бы задать ему тот же вопрос: его красивое лицо было слегка загорелым и чисто выбритым, как раз по последней моде для мужчин. Фигура подтянута, пальцы длинные и изящные, но сами руки крепкие и надёжные. Неброский, но хорошо сшитый костюм и вычищенные до блеска туфли дополняли образ идеального мужчины. В то время, как, несмотря на слова мужчины, девушка, сидевшая перед ним, была далеко не красавица – неправильные черты лица, широкий лоб, тонкий короткий нос и слишком большой рот для её лица, высокая и худая фигура, в которой красивыми были только ноги, не делали её пределом мечтаний даже десятой доли мужчин. Она посмотрела на него поверх бокала.
- Видишь ли, когда я училась, я была не слишком симпатичным ребёнком, - Она тонко улыбнулась и отпила из бокала. Пусть думает, что его лесть удалась. – Больше всего я любила копаться в земле и старых книгах. Я до сих пор люблю посидеть с книжкой больше, чем торчать в ресторане, даже самом дорогом. Молодым людям же это не нравилось. А мужчины это просто презирали. Я никогда не была настолько глупа, чтобы не видеть недостатки других. Возможно и зря, но я не могу общаться с человеком, который считает себя пупом земли. Позже я просто не могла научиться заводить знакомства с мужчинами – я не знала, о чём с ними говорить. О себе они говорили сами – много и скучно. Чаще жаловались на жизнь или пели себе дифирамбы, заставляя меня восхищаться либо их машиной, либо их галстуком. Обо мне они слушать не хотели – их мнение было таково, что женщина не для того предназначена. Их не интересовала старина и мои увлечения, а меня не интересовало их самомнение и жалкость.
- Интересно.
- Не знаю, чего здесь может быть интересного. Может, мне просто не везло. Или я притягивала таких людей.
- А родственники у тебя есть?
- Мать путешествует по миру с новым мужем, отец в деревне, тётя в маленьком городке, две тётки с детьми живут в этом городе – мы иногда видимся, и дядя.
- И всё?
- Это тебя интересует? Почему?
- Так… Ты, наверно, не очень богато живёшь?
- По правде говоря, да. Надоедает экономить каждый грош. Иногда хочется разгуляться, но разум не позволяет. Викки ещё может себе это позволить, а я нет. С её способностью жить за счет мужчин и шефом на новой работе она может позволить себе всё, что угодно.
- Викки? Кто это?
- Моя подруга. Ещё с Итона. Сейчас мы вместе снимаем квартиру.
- Ты мне этого не говорила.
- А разве я обязана тебе всё рассказывать? Да ты и не спрашивал. Это сегодня ты решил устроить мне допрос.
Она отхлебнула из бокала и откинулась на спинку стула. Она скрестила на груди руки, в одной из которых покачивала бокал и спокойно смотрела на него. Молодой человек нахмурился.
- Ты бы должен был уже привыкнуть к тому, что я скрытная. Я даже своим подругам не раскрываю душу полностью.
- Почему?
- Каждый реагирует по-своему. А говорить всё, значит давать оружие против себя: сегодняшние друзья могут вполне оказаться завтрашними врагами. Я уже с этим сталкивалась.
- Значит, ты так на это смотришь…
- Вот именно. Я стараюсь реально смотреть на вещи.
- Но я думал, что могу рассчитывать на твоё доверие.
- Не обольщайся. Даже, будь я твоей женой, я бы и тогда не доверяла тебе всего полностью.
- Это ещё почему?
- Как я говорила, я встречала много мужчин: одни охотники по природе и не привыкли ограничиваться одной добычей.
Молодой человек снова нахмурился и промолчал.
Молчание готово было затянуться, как вдруг раздался резкий голос полноватой девушки, подошедшей к столику:
- Эва! Какая встреча! Ты – и в этом месте! А кто этот молодой человек?
Девушка, которую назвали Эва, подняла голову и, улыбнувшись, мягко сказала:
- Здравствуй, Викки. Мы только что о тебе говорили.
- О, вы говорили! Это лестно. Можно узнать, что именно? Хотя, может, я вам помешала? Со мной всегда так – я почему-то попадаю не во время.
- Успокойся, Викки. Ты нам не помешала. Присядь и выпей вина, - Эва смотрела, как подошедшая девушка устраивается за их столиком и грациозно принимает бокал от молодого человека. Тот, слегка поджав губы, налил ей вино, поглядывая на её лицо. Когда вино было налито, а бутылка отставлена, Эва повернулась к молодому человеку: - Тони, это та самая Викки. Моя подруга Виктория Дженерал. Викки, это Энтони Денджер, мой друг.
Тони чопорно кивнул, не сводя взгляда с лица Викки, а та в свою очередь протянула ему пухлую ручку.
- Друг? И только? – Держа руку на весу, Виктория обернулась к Эве. – Ой, Эва, темнишь ты. И как давно он твой… друг?
Молодой человек догадался наконец пожать руку Виктории и та опустила ее на стол, не переставая разглядывать Эву.
- Около месяца.
- Да ну! Так это тот таинственный поклонник, про которого ты изредка проговаривалась?
Эва тонко улыбнулась.
- Я не проговаривалась. Просто к слову приходилось. А ты не расспрашивала.
- Да уж, тебя расспросишь. Легче разговорить Великую Китайскую стену, чем тебя.
- Вот и я говорю то же самое, - вставил Тони. – А Эва отвечает, что даже в браке она бы мне не доверяла.
- Не надо смешивать свои мысли, Тони, с моими словами. Я сказала, что, будь я твоей женой, я бы не доверяла тебе всего. Всех мыслей, чувств, недостатков и привычек. Как видишь, я оказалась права.
- Погоди-погоди, Эва. При чём тут брак? Вы собираетесь пожениться? И ты мне ничего не сказала? Как не стыдно! А ещё лучшая подруга! А ещё живём вместе!
- Придержи коней, Викки. Ты слишком торопишься. Мы не решили пожениться. Пока мы только друзья.
- Друзья – целый месяц! У меня они дольше недели не задерживаются.
- Это не только мне и им известно. Ты рассказывала, что в колледже первая начала целоваться. Помнишь, как тебя звали?
- Ага, - уныло ответила Виктория. – Казанова в юбке.
- Это ещё самая литературная кличка. Были и другие, не столь приличные.
Молодой человек усмехнулся.
- А ты говорила, что мужчины – охотники по природе.
- А разве нет?
- Женщины, оказывается, тоже.
- И что? Разве одно исключает другое? Разве я про женщин сказала, что это не так? Если одна женщина – амазонка, это не значит, что все мужчины – домашние хозяйки.
- С тобой нельзя спорить. Ты выкрутишься из любого диспута.
- Я предупреждала.
- Тебе надо было на адвоката идти. С твоей защитой после убийства Цезаря Брута оправдали бы ещё задолго то того, как успели объявить его убийцей.
- Я посещала лекции по праву. Но мне не понравилось то, что этим правом, равно как и законом, можно вертеть как угодно.
Свеча была потушена, Виктория сидела рядом и непонимающим взглядом смотрела то на одного, то на другую. Наконец, решив напомнить о себе, она спросила:
- А что, Эва, Джина тебя больше не беспокоит?
Оживлённое спором лицо Эвы окаменело.
- Джина? – спокойно спросила она. – А почему ты о ней вспомнила?
- Ну… - Виктория замялась, увидев холодное спокойствие Эвы. – Просто не знаю, что дальше от неё ждать…
- Джина? Досаждает? Почему?
Виктория удивлённо посмотрела на него. Эва подняла на него глаза.
- Ты знаешь Джину? Вот как?
- Видишь ли, Эва. Мы можем говорить только об одном человеке. Досаждающая Джина – скорее всего та, которую знаю я. Её я знаю не слишком давно. Но она почему-то вбила себе в голову, что наш роман закончится браком. Хотя я никогда ей ничего не обещал и на эту тему мы вообще не разговаривали. Помимо всего прочего, она утверждает, что я обокрал её.
- И как же?
- Забрал её деньги для того, чтобы вложить в одно дело. Но оно не принесло ей прибыли. А я просто упомянул, что мой друг вкладывал туда деньги. Я ничего у неё не просил, не вымогал и не советовал.
- А-а, вот как…
- Однажды она закатила жуткий скандал. Она уверяла, что деньги для неё ничего не значат, что она любит меня и всё прочее… Что я живу за её счёт, а сам шляюсь по кабакам и сплю с проститутками на её деньги. Я тогда ещё ничего не понял, но, когда сообразил, было уже поздно. Я ничем и ничего не мог доказать ей, что она не права. Сотрудниц на работе она затерроризировала оскорблениями и скандалами. Она считала, что я сплю со всем офисом. Да будь это так, у меня бы не было времени работать. Она ревновала, это ясно. Сначала она пыталась облить меня грязью, а теперь, стало быть, взялась за тебя.
- Джина – упорная личность, - произнесла Эва. – Она добьется своего: или ты на ней женишься, или вернёшь ей деньги.
- Но я не брал её денег! Мы и любовниками-то не были, так, переспали пару раз. Она всё это выдумала, чтобы отомстить мне.
- За что?
- Ведь как-никак, а я её бросил, когда понял, что это за человек.
- А теперь?
- А теперь я люблю тебя. Люблю и хочу заботиться о тебе.
- Я сама о себе неплохо забочусь.
- Конечно, - вставила Виктория. – Ты даже не поменяла адреса, как я предлагала. В конце концов Джина убьёт тебя. И меня за одно тоже.
- Так уже дошло до этого? Эва, расскажи мне всё с самого начала. Я должен знать.
- Это слишком долгая история.
- Я должен знать всё! Я хотел не обращать внимания на её выходки и не её враньё: она ведь грозилась подать на меня в суд, чтобы вернуть деньги, которые я не брал. Но теперь я решил, что пора положить этому конец. Рассказывай, Эва.
Эва молчала.
- Я не понимаю, Эва, чего ты хочешь добиться молчанием? – спросила Виктория.
- Не стоит уделять этому слишком много внимания. Чем меньше мы будем о ней говорить, тем лучше для неё: мы её скорее забудем, а она, видя бесцельность своих козней, быстрее успокоится.
Виктория открыла рот, поглядела на Эву и Тони и медленно произнесла:
- Не думаю, Эва. Она слишком зла на тебя. Прямо бесится, стоит упомянуть твоё имя.
- Так не упоминай. Постоянно называя моё имя, ты ничего не добьёшься. Забудь о ней. И она рано или поздно забудет о нас.
- Но что же все-таки произошло? – воскликнул тони.
Эва поморщилась.
- Хорошо. Если ты так хочешь…
- Хочу!
- Это началось, наверное, тогда, когда у тебя кончилось с ней. Словом, недели три назад. Однажды она, очевидно, выследила тебя. Мы тогда встречались у моих знакомых и ехали на разных машинах. Так вот, когда ты уехал, распорола мне шины. Я не сразу заметила. И осталась одна посреди дороги на целую ночь. До ближайшего дома миль пять. Словом, ту незабываемую ночь я провела под дождём в холодной машине недалеко от леса.
- Эва, если бы я знал!
- То чтобы ты сделал?
Тони молчал.
- И это всё, Эва? – спросила Виктория, наклонившись к Эве. – Расскажи же ему всё. Не видишь, как он переживает? Зачем останавливаться на полпути?
- Что именно всё? – допытывался Тони.
- Как Джина устроила пожар в нашей квартире, как потом испортила тормоза в машине Эвы и она чуть не снесла дом…
- Не дом, Викки. Я врезалась в дерево, - улыбнулась Эва.
- Врезалась… - прошептал Тони, побледнев.
- Я уж не говорю обо всех мелких гадостях, вроде дохлых мышей, слишком скользких паркетов, пчёл в бандероли, конфетах с какой-то гадостью, после которой меня наизнанку выворачивало.
- Сластёна. Откуда же Джине было знать, что от шоколада с ума сходишь ты, а не я?
- Смеёшься. А ведь шишки сыпятся и на меня. Чего стоит тот случай, когда она натёрла мастикой пол? Чуть я раскрыла сумочку в поисках ключа, как ноги разъехались, и все наши гадкие соседи повысовывали свои ещё более гадкие рожи. А я сижу – ноги врозь. А мышь? О, это был сущий ужас!
- Вот именно, - Эва снова улыбнулась. – Ты завизжала так, как будто тебя укусила змея. Но я взяла реванш – я эту мышь вернула ей по почте.
- Да, но она не успокоилась. Она тебе прислала бандероль с пчёлами. Они так покусали меня, что я две недели не могла на улице показаться.
- Вот тебе урок – не вскрывай чужую почту.
- Словом, если бы я не сделала нашей хозяйке внушения, эта Джина уморила бы тебя мышьяком в конфетах или ещё чем-нибудь.
- Эва, если бы я знал! Я предупреждал Джину, что, если она не уймётся, я посажу её за решётку. А ведь она ещё угрожала мне пистолетом. И где – в моём доме! Из той серии – не мой, так ничей. И почему, Эва, ты молчала? Джину давно пора посадить. Не в тюрьму, так в психушку.
- Во-первых, откуда мне было знать, что она твоя любовница? Во-вторых, если у неё упрямый и вспыльчивый характер, она в этом не виновата.
- Если от её характера страдают другие – виновата, - проворчала Виктория. – Если ты не щадишь себя, пощади меня. Из больницы я не смогу принимать на себя удары, предназначенные тебе.
- Ах, Викки. Если ты не будешь совать свой нос куда не просят, ты будешь вне опасности.
- И это благодарность! Зато в опасности будешь ты. Что мне за радость, если какая-то психопатка тебя укокошит?
Разговор ещё некоторое время вертелся около странных выходок Джины. Наконец, после паузы Эва с лёгкой улыбкой сказала:
- Через неделю у меня день рождения. Приедут мои родственники. Я приглашаю вас.
Виктория мило улыбнулась, а Тони, нахмурившись, взволнованно сказал Эве:
- Я понимаю, Эва, ты очень добра ко мне. Но после того, что вы мне рассказали, я беспокоюсь о тебе. Джина очень неуравновешанна. А в гневе бог знает, что она может тебе сделать. Почему бы тебе на застраховать свою жизнь?
Эва удивлённо взглянула на него.
- Ну что ты так смотришь? Ведь… ведь я люблю тебя.
- Может быть.
- Не может быть, а точно! Я не могу без тебя. Если с тобой что-то случится, я… я не переживу!
- Вот как?
- Ты не веришь?
- С трудом верю.
- А, если бы я вдруг умер, - взволнованно, наклоняясь к Эве, начал Тони. – Если бы со мной что-то случилось, ты… что бы ты стала делать? Рыдать? Или, быть может, забыла?
- Я не понимаю, Тони. У нас вечер допроса или признаний?
Тони молчал. Виктория с удивлением переводила взгляд с одного на другую.
- Ну, хорошо. Я отвечу, - Эва вынула розу из вазы. – я не настолько ещё влюблена в тебя, чтобы становиться твоей женой. Но, поверь, если я полюблю тебя, то твою смерть мне будет очень трудно пережить. Даже невозможно.
Тони криво улыбнулся.
- Да уж. Ты откровенна. Но поверь мне, я тебя люблю, обожаю, беспокоюсь о тебе.
- Всё может быть.
- Иногда я сомневаюсь в тебе.
- А зря.
- Послушай, Эва, - вмешалась Виктория. – Тони говорит дело. Эта Джина уморит тебя, да и меня заодно. Я, пожалуй, последую его совету и застрахуюсь. На тебя, Эва.
- Ну нет, Вик. Я не хочу, чтобы потом твои родственники обвиняли меня в твоём убийстве. У тебя семья большая, на них и страхуй.
- А меня обязательно должны убить? Может, попросим твоего отца или дядю предоставить нам охрану? О, как же я забыла про них? У них же есть деньги?
- Нет, Вик. Ни у отца, ни у дяди я ничего не возьму. Дядюшка поступил некрасиво, когда отказал в помощи моей больной тётке. А отец – у него своя жизнь и молодые любовницы. Ему деньги нужнее.
- А как же ты?
- Я? Посмотрим, - Эва кинула взгляд на Тони.
- Смотри, можешь опоздать.
- Чему быть – того не миновать.
- Зря умирать – просто грех, если можешь кому-то оставить деньги.
- Ты уже меня прямо хоронишь.
- Не дай бог! Не прощу себе никогда!
- Мать счастлива со своим жиголо в Ницце, отец вне себя от радости среди красоток Востока. Тётя Элен не голодает, и здоровье у неё улучшается. Тёткам Виллис и Добсон до меня вообще нет дела. А у дяди Боба свои проблемы, да он никогда и не знал меня хорошо. Так что собой и деньгами я распоряжусь как-нибудь. Успею.
- А если нет?
- Нет, значит, нет.
- Я всегда знала, Эва, что ты с приветом, - вздохнула Виктория и, лукаво взглянув на Тони, добавила: - Но, надеюсь, Тони вылечит твой недуг.
Тони попытался улыбнуться.
- А что значит – предоставить охрану? Твои родственники работают в полиции?
Эва досадливо поморщилась.
- Я так и знала, что к этому придёт. Нет, Тони, не в полиции. Мой дядюшка – мизантроп Фолкнер, а отец – промышленник Джекоб Джонсон.
- Мой бог! И ты молчала! Фолкнер – самый богатый адвокат в городе! А Джекоб Джонсон – стальной магнат! Ты просто ненормальная! У тебя есть средства поставить на место психопатку, а ты - не обращать внимания!
- Я не буду обращаться к родственникам, Тони, - серьёзно сказала Эва. – У меня своя жизнь, у них своя. Я живу так, как хочу я. А не так, как прилично вести себя племяннице высокооплачиваемого адвоката или дочери мешка с деньгами. Эта тема закрыта. Я сама справлюсь.
Тони хмуро посмотрел на Эву, а Виктория, которая хотела что-то сказать и открыла уже для этого рот, перехватив взгляды Эвы и Тони, закрыла его, так ничего и не произнеся. Она уже пожалела, что затронула тему Джины в присутствии Тони. Возможно, Эва хотела быть убеждённой, что молодой человек любит её, а не деньги её семьи. Так или иначе, но она была явно лишней сегодня. Тони, очевидно, хотел сделать предложение. Это было видно по его лицу, когда она заметила их от входа. Что ж, сделанного не воротишь. Что до Эвы, то Виктория никогда не могла понять, что у неё на душе. Разрывы с молодыми людьми она переживала так, как будто это были ничего не значащие встречи. Только приглядевшись, Виктория видела страдание на дне глаз Эвы. Но никогда она не позволяла себе это страдание выплеснуть наружу. Виктория же не могла ничего таить в себе. И часто её оголтелые порывы тормозились разумностью Эвы. Но иногда она просто раздражала тем, что словно могла видеть людей и обстоятельства насквозь. Создавалось впечатление, что, встречаясь с молодыми людьми, Эва как бы выключала разумную часть себя, чтобы отдохнуть. Или наоборот, именно из-за разумной части себя не заходила слишком далеко и вовремя расставалась. Что до Тони – тут Виктория вообще ничего не поняла. Слова Эвы про то, что она бы не пережила смерть Тони, если бы влюбилась в него, заставляли думать двояко. В конце концов Виктория решила последовать совету Эвы и перестать совать свой нос в её душу. На время. Пока любопытство снова не начнёт её съедать.


Неделя пролетела для Тони столь незаметно, что он очень удивился звонку Виктории, которая решительно спросила его, помнит ли он, который сегодня день.
- Прекрасно помню – воскресенье.
- И это всё? – Казалось, от возмущения Виктория готова была вылезти сквозь трубку ,чтобы стукнуть Тони по голове. – И это, по-твоему, всё? Вторая попытка!
- Боже! Эва! Сегодня её день рождения!
- Вот именно что сегодня её день рождения! И я полчаса уже жду, когда ты заедешь за мной.
- Заехать за тобой? Зачем?
- У тебя совсем память отшибло? Ты забыл, что собирался вместе со мной ехать за подарком для неё?
- Я собирался?
- Именно. Ведь ты сам предложил.
- А, да… Да… Конечно…
- Кончай разговоры и быстро подъезжай к моему офису.
Через некоторое время Тони уже вёз Викторию с подарком к Эве.
- Благодари меня, что я решила послушаться Эву и подарок купила заранее. Каков бы ты был, если бы вы встретились и она спросила, почему тебя не было на её дне рождения.
- Ты права. Спасибо, что выручила. К стати, почему ты не осталась дома с Эвой? Я не думаю, что она со всем справится. Пусть это её день рождения, но ей ведь должен кто-нибудь помочь. Да и Джина может воспользоваться суматохой и её одиночеством.
- И я ей это же говорила. Но она упёрлась и слушать ничего не захотела. Это вечеринка для близких друзей и родственников.
- Значит, я близкий друг? Или родственник? – Тони настороженно посмотрел на Викторию.
- Это тебе решать. Если ты всё не испортишь, может статься, будешь и тем и другим. Разговор не о том. Я хотела с тобой серьёзно поговорить.
- Я слушаю тебя.
- Эва, конечно, умная девушка. Но она, бедняжка, не от мира сего.
- Что-то я не понял, Викки.
- Она живёт в мире своих пыльных книг, когда мужчины защищали женщин? и было отдельно добро и отдельно зло. Она носится со своим спокойствием и благородством, как… Я думаю, что эту твою Джину пора всё же посадить.
- Она не моя! – резко сказал Тони, крепко сжав руль.
- Не отвлекайся. Её пора посадить. И, если Эва не пойдёт на это, то посажу эту психопатку я. Я тоже пострадала. И не один раз.
- Что случилось?
- У Эвы была работа дома, и она целыми днями не выходила. У меня же работа каждый день с восьми до пяти. И я решила, что Джина решила отыграться на мне.
- С чего ты взяла? Что случилось, в конце концов?
- Что случилось? Да меня саму раз десять чуть не убили!
- Что? – Тони резко нажал на тормоз, и Виктория чуть не ткнулась лбом в стекло.
- Эй, ты! Мне Джины хватает! Я ещё жить хочу! – Она придирчиво осмотрела сломанный о приборную панель ноготь, когда, чтобы не разбить себе о стекло голову, упёрлась в неё. – Все эти пчёлы, конфеты, нелепые поджоги, которые давали больше дыма, чем огня – это детский лепет по сравнению с тем, что выпало на мою долю за одну эту неделю.
- Чёрт побери, Вик! Прекрати болтать ерунду и говори по делу!
- Помнишь, мы в ресторане обсуждали возможность застраховать свою жизнь?
- Да, конечно. Я сам предложил Эве застраховаться. Только она отказалась.
- Тогда отказалась. А я тогда согласилась. Более того, как ты помнишь, я решила застраховаться на неё.
- Ну да, только она отказывалась.
- И что? Я же тебе говорила, что я застраховала свод жизнь в её пользу на двадцать тысяч фунтов.
- Ты говорила? Когда?
- Чёрт побери, Тони! Кончай дурить! На другой день я тебе это сказала, как подписала полис.
- У меня была очень суматошная неделя, - извиняясь, сказал Тони. – Как ты поняла, я вообще обо всём забыл.
- Да уж. Так вот. Тебе это покажется чистым бредом, вымыслом или фантазией взбалмошной женщины, но…
- Да говори уже.
Виктория тяжело вздохнула и опустила голову.
- Шеф послал меня как-то в одно место. Там нужно переходить довольно тихую улицу. Дело было ближе к вечеру, фонари ещё не горели. На улице никого – ни машин, ни людей. Вдруг из-за поворота выруливает светлый «форд»…
- Серый «форд» есть у Джины, - вполголоса сказал Тони.
- Мне оттенки рассматривать было некогда. Может и серый. Так вот. Я с испугу застыла на дороге. Есть у меня такое свойство. Эва нередко вытаскивала меня из-под машины, когда я заговорюсь или замечтаюсь.
- Что было дальше?
- О, дальше было как в нынешних боевиках. Она меня почему-то не задавила…
- Она?
- Ну да. За рулём была блондинка с длинными кудрявыми волосами.
- Джина, - охнул Тони.
- Может быть. Я с ней лицом к лицу не сталкивалась.
- Это была она, я уверен. Что было дальше? – Тони снова завёл двигатель и потихоньку поехал.
- Дальше? Она проехала мимо меня так близко, что я могла бы дотронуться до её машины. Проехав, она развернулась и поехала обратно на меня. Я очухалась и бросилась бежать. Она за мной. На одном перекрёстке я упала, а она проехала мимо. Я тогда нырнула в подворотню. Не поняла, она меня напугать хотела или просто так плохо водит. Или слишком хорошо… словом, напугала она меня здорово. Это ей удалось…
- Это всё?
- В этот раз всё.
- А был и другой?
- А как же! Два дня назад я проходила мимо какого-то дома? и передо мной упал огромный камень. Снова было вечером. Но на этот раз фонари уже горели. Я подняла голову и заметила только кудрявые светлые волосы.
- Джина…
- Повторяю, я не видела лица. В другой раз я ходила за покупками. Только я зашла в примерочную, как кто-то накинул мне на шею удавку. Я отбивалась, как могла. Меня спас мальчик, который пришёл предупредить, что магазин закрывается. Она, это опять была женщина, бросив свою удавку, которой оказался мужской галстук, кинулась к выходу. Мальчик, которого она чуть не сбила с ног, заметил высокую женщину со светлыми кудрями.
- Это была Джина, - нахмурившись, сказал Тони, крепче сжав руль. – Надеюсь, это всё?
- О нет! Если бы. В одном ресторанчике, где я решила перекусить, мне на стол подали шампанское, которое я не заказывала. Шампанское я не переношу. Но Эва не против выпить. Я взяла его с собой. Хорошо, предусмотрительность Эвы на этот раз победила мою беспечность. Она решила отнести вино в свой университет к химику. Тот очень долго мучился, но определил, что это какой-то наркотик, количество которого могло бы нас обеих убить. Хотя, полицейский доктор и уверял меня, что от такого количества человек не умрёт, но я склонна верить химику из университета.
- Вик, всё, что ты мне сказала, достаточно для того, чтобы посадить Джину. И я её посажу.
- Браво, Тони. А то в полиции на меня как на чокнутую смотрели, когда я пришла с заключением химика к ним.
- Ты мне веришь?
- Постараюсь. К стати, мы приехали. Скажи об этом Эве.
- Обязательно.
Когда Тони и Виктория вошли, в квартире Эвы было уже достаточно людей. Прежде всего, кузина её матери - дама средних лет с приятным лицом и мужем, превосходным оптиком. Затем, подруга Эвы и Виктории со времён учёбы в университете со своим братом – интересным молодым человеком. Был так же семейный юрист, мистер Джекобс, с юной племянницей, прелестной на вид особой. Пришла также её близживущая тётка.
Когда бурный восторг, вызванный приходом новых гостей, улёгся, Эва отозвала Тони.
- Я бы хотела тебе сказать, Тони, - начала она. Тони в напряжении ждал. – Ты как-то задал мне вопрос, согласна ли я стать твоей женой…
- Ну и?..
- Я обещала подумать.
- Недели, по-моему, достаточно, - недовольно произнёс Тони. Эва бросила на него взгляд и хотела что-то сказать, но промолчала. А вместо этого произнесла:
- Да, недели достаточно. Итак, Тони, я согласна. И в качестве моего доверия к тебе я застраховала свою жизнь на твоё имя, как ты и хотел.
Побледневший было Тони покачнулся, тяжело вздохнул и упал на колени перед Эвой, целуя её платье. Удивлённая Эва некоторое время смотрела на него, потом сказала:
- Хватит, Тони. Я не большая любительница мелодрамы.
- Люблю тебя, люблю… - повторял Тони как в каком-то экстазе.
- Однако всё, что сказала Викки, очень меня встревожило.
Эти слова мгновенно отрезвили Тони.
- Да, я понимаю… Я возьмусь за дело немедленно.
- Ты за него хотел взяться ещё неделю назад. Сейчас можно не торопиться.
- Но, ведь…
- Ты бездействовал целую неделю. Не думаю, что день-два что-то решат.
- Да, ты права.
Вдруг неожиданно распахнулась входная дверь, и на пороге появилась великолепная блондинка с большими синими глазами, маленьким вздёрнутым носиком и прелестными розовыми губками. Однако искусно наложенный макияж не мог скрыть её возраст – она была старше Эвы по крайней мере лет на семь. В тонких пальчиках она держала носовой платок, который судорожно сжимала и разжимала. Из-за её плеча выглядывало суровое лицо полноватой женщины.
- Простите, мисс, - низким голосом начала она. В её тоне не было и намёка на сожаление. Скорее в нём сквозило недовольство. – Простите, мисс. Дама так хотела… так настаивала…
- Хорошо, миссис Хоуп, - вежливо сказала Эва. – Я благодарю вас. Вы не беспокойтесь, - Полноватая женщина с царственным видом удалилась.
Когда дверь за ней закрылась, вошедшая дама весьма надменно оглядела всех и, остановив свой взгляд на Эве, с ироничной улыбкой произнесла:
- А-а, вот ты где. А эти… твои гости? Очень хорошо. Но что же меня-то не пригласила? Ведь я всё-таки как-никак близкий человек…
- Я не считала должным приглашать вас, - спокойно произнесла Эва. – Зная ваш вспыльчивый характер, а так же, - Эва взглянула на Тони. – ваше естественное желание убить меня.
- Желание? – усмехнулась женщина. – Интересно, у кого в подобной ситуации не возникнет такого желания. Я вот что хотела спросить. Зачем тебе мой мальчик? Тех денег, что он вытянул у меня, у него всё равно нет…
- И где же они?
- Да на шлюх спустил. Ты поосторожнее с ним. Неровен час, из врачей не вылезешь.
- Джина! – вскричал Тони. – Держи себя в руках. Ты не у себя дома.
- Да ведь, кажется, и не у тебя. Хотя, твой дом – мои аппартаменты. А что ты так распетушился? Ты же собрался на ней жениться? А перед свадьбой о себе надо говорить только правду. Правда, Тони?
- Замолчи, Джина!
- А что случилось? Я, конечно, понимаю, ты ревнивый парень. И все эти твои штучки и розыгрыши были очень милы. Когда ты про них мне рассказывал, я прямо умирала со смеху.
- Я всё-таки не понимаю, что вам надо? – спокойно спросила Эва. В этом спокойствии было что-то пугающее, как затишье перед бурей.
- Я, собственно, хотела забрать его с собой, - Джина указала на Тони и, смерив Эву пренебрежительным взглядом, добавила: - Интересно, всё же, что его в тебе привлекло? Ни кожи, ни рожи, мисс Эва Джонсон. И фамилия дурацкая, подстать такой дуре, как ты. Таких, как ты сотни.
- Давайте не будем говорить о наших достоинствах, - еле сдерживаясь, произнесла Эва. – Если я начну развивать ваши, то от них ничего не останется.
- Да плевала я не тебя и твои достоинства. У тебя их нет и не было. Ты думаешь, зачем ты ему нужна?
- Если вы так осведомлены – скажите.
- Да новенького ему захотелось. Новенького и небедненького.
- Джина, замолчи сейчас же!
Джина в лёгком удивлении взглянула на Тони.
- Что, скажешь, я не права? – Затем она повернулась к Эве. – А надоешь ты ему, так бросит тебя. Ты, к стати, ему уже надоела. Что он над тобой только ни вытворял…
- Джина, закрой свой рот, - чётко сказал Тони.
Джина недоумевающе спросила:
- А иначе что?
- А иначе я тебя упеку кое-куда.
Джина открыла рот, затем улыбнулась нехорошей улыбкой.
- Значит, меня. А за что?
- За оскорбление личности.
Джина медленно кивнула.
- За постоянные хамские выходки по отношению к Эве и за покушение на жизнь Викки.
Джина сощурилась и произнесла:
- Да неужели? И это после всего?.. Это я покушалась?.. – Она замолчала на минуту. – А-а, стараешься. И всё из-за этой твари, - кивок в сторону Эвы. – Гляди, как бы не перестараться. И из-за кого? Было бы из-за кого, а то нашёл шлюшку и рад. Что ж ты мне врал тогда?
- Не смей оскорблять Эву!
- Теперь не смей оскорблять. А я что всё должна терпеть от неё? Надо хоть раз рассчитаться. Я ненавижу тебя, - Джина начала медленно подходить к Эве. – Что за глупые шуточки ты любишь? Сроду не понимала таких набитых дур, как ты. Придумала бы что-нибудь поумнее.
Эва смотрела прямо на Джину, не отводя глаз.
- Тони вам уже сказал, а теперь я вас очень прошу – уходите от сюда.
- Уйти? Мне? Ну нет. Сперва я выскажу всё, что я о тебе думаю, дрянь ты мерзкая. Долго же я ждала этого дня.
- Послушайте, вы находитесь в моём доме. И если вам так хочется оскорблять меня…
- То что тогда?
- Извольте выйти от сюда.
- Ах, выйти? От сюда?
- Именно. Я прошу вас выйти от сюда вон.
- Это ты, потаскуха, указываешь мне на дверь?
- Да, я.
- Нет. Я так просто от сюда не уйду. Слышишь, ты, сволочь? Я уйду вместе с ним, - кивок в сторону Тони. - Я достаточно долго ждала.
- Слушайте, вы… - Эва глубоко вздохнула и тихим голосом внятно сказала: - Пошла вон от сюда.
- Ах, вот как! – Ноздри Джины раздувались. – Нет, шлюха, вон пойдёшь ты.
- Убирайся!
- Гадина!
Пощёчина прозвучала неожиданно звонко. Лишь на мгновение Виктория отвернулась, как её подруга с подрагивающими ноздрями и зловещей улыбкой прикрывала красную пятерню на левой щеке.
- Я воспитана, - со злой иронией начала она. – В традициях христианства: ударили по одной щеке – подставь другую.
- Эка невидаль! Да на такую пакость рук не жалко! – вскричала Джина, и вторая щека Эвы стала такого же цвета, как первая. Гости, заинтригованные началом сцены, с недоумением ждали её конца.
Наконец Эва отняла руки от лица и, сверкая глазами, медленно обвела глазами всех гостей вытянутой рукой, подойдя чуть ли не к каждому:
- Вы видели? Вы все видели? А я ещё хотела по-доброму замять это дело. Что же, Джина, ты сама напросилась. Я не намерена больше терпеть неисправную машину, задымлённую квартиру, распоротые шины, дохлых мышей на завтрак, соду в конфетах на десерт, скользящие паркеты, пчёл по почте! Вы слышите? – Эва, уже не сдерживаясь, кричала, иронически улыбаясь. – Всё это за один последний месяц эта… дама испробовала на мне! А на этой неделе эта… кукла покушалась на жизнь моей подруги!
- Что-о? - Джина большими глазами смотрела на Эву. – Что ты несешь?
- А-а, вы, дорогая, забыли? Помните, поздним вечером вам захотелось покататься на машине? Тогда вы очень старались задавить одинокую девушку. В другой раз вам захотелось сбросить ей на голову булыжник. Потом вы пытались удавить её мужским галстуком в примерочной. И наконец вы решили отравить её шампанским. Какая изощрённая фантазия! Я очень боюсь за свою жизнь и за жизнь близких мне людей. Поэтому, мадам, я заявляю при всех: я хочу просить Тони усадить вас как можно дальше от меня и на как можно больший срок для проветривания мозгов. Предупреждаю, Джина, в гневе я страшна. Если я запущу тебе в голову чем-нибудь, не обижайся.
- Ты… Ты всё это выдумала? Ты придумала эту чушь, дрянь? Ну ты и гадина! Тони ещё преувеличил твои… достоинства. Ты, оказывается, ещё большая сволочь, чем он говорил.
- Убирайся! – вскричала Эва, швырнув в неё шкатулку.
Глаза Джины округлились. Она сделала движение вперёд, но её остановила брошенная рукой Эвы вазочка, которая разбилась у самых ног Джины. Осколки разлетелись во все стороны. Уворачиваясь от других предметов, Джина поспешила к двери. У неё она остановилась и, приоткрыв её, обернулась.
- Сволочь! Я всё равно тебе отомщу. Я тебе припомню это. И тому подлецу тоже. Я так этого дела не оставлю – я верну себе свои деньги. Слышишь? Передай это тому подонку. Я вас обоих достану.
- Я предупреждала! – вскричала Эва, швырнув в неё массивную чернильницу. Джина успела увернуться, но всё же не слишком быстро: массивная чернильница ударила её в плечо и покрыла пятнами великолепную блузку.
- Ах, ты грязная тварь! Ты хоть знаешь, сколько она стоит? – вскричала Джина, осматривая блузку. – Ты мне и за это заплатишь. – Затем она повернулась и стала уходить.
В руках Эвы откуда-то взялся молоток, и она швырнула его в удаляющуюся спину Джины. Та дёрнулась всем телом: ещё бы, массивный молоток угодил ей как раз между лопаток. Джина, подняв голову кверху, как бы прося отпущения грехов, медленно повернулась, держась за дверь, и хотела было идти навстречу Эвы, как пошатнулась и без звука упала на пол. Все стояли в онемении. Неожиданно мистер Джекобс вырвался из кучки гостей и подбежал к Джине вместе с ним подбежала Виктория. Повозившись у тела, юрист поднял голову и в большом недоумении сказал:
- Она мертва. У неё пробита голова.
- Что? – спросила Эва, подходя.
- Она убита. Её ударили чем-то по голове… - Он осёкся: рядом лежал окровавленный молоток. Эва посмотрела на него, потом на юриста.
- Но ведь я попала ей по спине, а не по голове, - с полным самообладанием сказала она. Виктория со страхом смотрела на неё. – На спине должен остаться синяк – молоток очень тяжёлый. А вы? Разве вы не видели, куда попал молоток?
- Гм, признаться, я смотрел на тебя, а не на неё и не видел…
- Что, никто не видел? – Эва оглядела гостей.
Гости, стараясь не смотреть Эве в глаза, что-то бормотали.
- Я видела, - вдруг сказала юная племянница мистера Джекобса.
- Что ты видела?
- Как ты швырнула ей молоток в спину. Она постояла, обернулась и упала.
- Но как же тогда?.. – спросила Виктория, растерянно переводя взгляд со своих окровавленных рук на мёртвые глаза Джины.
- А это дело полиции, - официальным тоном сказал мистер Джекобс, поднимаясь. – Я должен позвонить.
С чувством собственного достоинства он вышел в коридор.
- Эва, что же теперь будет? – растерянно спросила Виктория.
- Теперь будет разбираться полиция, - серьёзно сказала Эва.


На другой день первое, с чем столкнулись Эва и Виктория, была миссис Хоуп, которая с суровым видом вошла к ним в квартиру так рано, как только позволяли приличия.
- Мисс Эва, - начала она, игнорируя Викторию. – Я знаю, вы девушка серьёзная и умная. Надеюсь, вы поймёте, что после вчерашнего скандала жить здесь вам будет очень затруднительно. Я взяла на себя очень большую ответственность, позволив вам переночевать здесь. Но вы сами понимаете…
- Конечно, миссис Хоуп. Вы попросту просите нас убраться от сюда, - произнесла Виктория.
- Я бы не хотела, мисс… - Миссис Хоуп недовольно обернулась к ней.
- Ах, да ладно. Всё ясно.
- Миссис Хоуп, я выеду сегодня, - произнесла Эва, взгляну на Викторию. – Но не могли бы вы посоветовать нам, где мы могли бы жить в ближайшее время? Поиски квартиры, как вы понимаете, занимают не один день.
- Эва, мы могли бы жить у Тони. Хотя, сомневаюсь, что это получится.
- Почему?
- Да у него какие-то сложности то ли с квартирой, то ли с хозяевами. Я не поняла толком.
- Странно. Когда мы с ним разговаривали, он никогда не упоминал ни о каких проблемах…
- Эва, это была бы гениальная идея! Если он твой будущий муж, почему бы ему не начать заботиться о тебе уже сейчас?
Миссис Хоуп недоверчиво посмотрела на Эву.
- Вы, мисс, выходите замуж?
- Я думала об этом.
- За того молодого человека, что часто приходит сюда?
- Я думаю, сюда часто приходят разные молодые люди, - Эва снова посмотрела на Викторию.
- Ага, - подтвердила Виктория с улыбкой. Потом она вздохнула. – Жаль ,что они не задерживаются у меня почаще.
- Если бы хоть один из них задержался дольше, чем ты можешь вынести, Вик, ты бы заболела.
- Наверно.
- Я бы посоветовала вам подумать ещё, мисс, - прервала их миссис Хоуп. – Не думаю, что вы поступаете правильно.
- Почему же?
- Люди всякие бывают, а в особенности мужчины, - уклончиво сказала миссис Хоуп, искоса посматривая на Эву.
- После того, как кто-то позаботился убить Джину, я не думаю, что у меня и Тони будут трудности с браком. Да и на Вик не станут больше покушаться.
- А были покушения? – Миссис Хоуп удивлённо подняла брови.
- Ещё бы! – воскликнула Виктория. – Целых четыре!
- Раз так, то хорошо, что мистер Тони… - миссис Хоуп замолчала, посмотрев на девушек.
- Что – мистер Тони? – Эва внимательно посмотрела на миссис Хоуп.
- Женится на вас. Хотя, будь вы моей дочерью, я была бы против.
Эва посмотрела на Викторию. Та пожала плечами.
- Поясните, миссис Хоуп.
- Когда мужчина так старается выполнять все желания женщины – это значит что-то одно. Ему что-то от неё нужно. И это не только брак. Мужчины не должны потакать женщинам. Это неправильно. Это женщины должны создавать мужчинам условия для жизни и комфорт дома. А мистер Тони явно что-то хочет от вас.
- И как вы думаете, что бы это могло быть?
- Откуда мне знать? Если вы богатая наследница, то, возможно, он ждёт вашей смерти после брака.
- А смысл?
- Ну, вы простите, но ваши родственники не вечны.
- Да нет. Состояния, из-за которого меня бы стоило убивать, у меня нет.
- Тогда вы можете быть спокойны. Это моё предположение.
После ухода хозяйки, Эва ещё некоторое время оставалась в хмуром молчании. Наконец Виктория не выдержала.
- Не забивай себе голову её словами. Тони молод и красив. Она просто тебе завидует.
- Меня не это беспокоит.
- А что?
- Она права. С чего Тони со мной так носится? Я видела его отношение к окружающим. Он не добрый самаритянин, готов спустить всех собак на того, кто посмеет ему перечить. А мои слова для него - откровение, а мои требования – обязательны к исполнению. Ничего не понимаю.
- А ты не думала, что он просто тебя любит?
Эва с усмешкой посмотрела на Викторию.
- А Австралия находится на Северном полюсе.
- Да ладно тебе! Ты лучше скажи ,что ты думаешь об убийстве Джины? Тебя однозначно оправдают. Ведь эта Джекобс видела, куда попал молоток. Да и судебный медик подтвердил, что синяк на спине был. Что он свежий. Так что всё будет хорошо.
- Я не могу понять, Вик, как это произошло. Я помню, что сначала швырнула в неё шкатулку, потом вазу, дальше что-то мелкое и не опасное, но что именно – не помню хорошо. Но я помню, как брала чернильницу и как швыряла в неё тоже помню. Но, убей бог, не могу понять, откуда появился молоток? Зачем в комнате молоток? Гвозди я не забивала недавно, картин не перевешивала. Как он вдруг оказался в комнате? Его место в коридоре, в своём ящике для инструментов. Я его швырнула в Джину, он ударил её в спину. Я помню, как она опёрлась о дверь. Но как получилось, что через мгновение у неё оказалась пробита голова? Значит, кто-то стоял за дверью, поднял молоток и нанёс удар Джине, когда она повернулась ко мне лицом. Не могу понять, кому бы это понадобилось. С родственниками я не в таких отношениях, чтобы они бросались убивать моих врагов. Знакомым лишние хлопоты и подавно не нужны. А друзья… В воскресенье ими были только Тони, ты и наша подруга с братом. Ты, я помню, стояла с ними рядом, а Тони… он бы не стал этого делать: на виду у всех, да ещё подозрение на меня бросать. Ему бы это было ни к чему.
Эва снова замолчала. Виктория, не зная, что сказать, сидела, глядя в пол.
- И ещё кое что, - произнесла Эва.
- Что? – вскинулась Виктория.
- Ты заметила, что при всей элегантности гардероба Джина была на туфлях с низким каблуком. К её костюму подошли бы шпильки с острыми носами. А она пришла в такой обуви.
- А это важно?
- Не знаю. Только посмотри. Во всех происшествиях, в которых замечали Джину, это была высокая женщина со светлыми кудрявыми локонами.
- И что?
- А то, что высокой Джина могла бы только стать, если бы одела каблуки на максимально высокой шпильке. Но, согласись, идти на преступление в такой обуви – абсурд. В машине каблуки мешают. А убегать – ноги поломаешь. Когда на тебя упал булыжник, заметили женщину на крыше. А скакать по крышам в каблуках – это вообще ума лишиться надо. На преступления ходить на каблуках, а в гости, пусть и оскорблять, придти без них. Это сумасшествие какое-то.
- А ты не заметила, что она была ненормальная? Из того, что она болтала, я поняла, что это ты у неё увела Тони да ещё и пакостила ей. Что за бред!
- Да, её слова меня заинтересовали. Времени подумать не было – всё произошло слишком быстро.
Эва снова задумалась, медленно передвигаясь по комнате. Она машинально поправляла безделушки на камине и занавески на окнах. Виктория следила за ней с тревогой в глазах.
Из задумчивого молчания из вывел резкий звонок в дверь. Девушки переглянулись. Эва пошла открывать. На пороге стоял строгий и холодный мистер Джекобс.
- О, здравствуйте, мистер Джекобс! Что привело вас сюда?
Получив приглашение сесть, мистер Джекобс некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Наконец он произнёс:
- Я вас очень хорошо понимаю, Эва. Всё, что произошло – достаточно трагично. Но надо быть разумнее…
- Я не совсем понимаю вас.
- Я знал вас, Эва, как честного человека. Почему бы сейчас вам прямо и честно, как всегда, не заявить, что вы совершили убийство? Непреднамеренное, - тут же оговорился юрист. – Это подтвердят все свидетели. Конечно, оскорбления это мисс вынудили вас после бессчётного количества попыток выпроводить её, запустить молотком ей в голову, но… Но это убийство, к чему изворачиваться?
- Значит, таково ваше мнение? А как же ваша племянница? Ей привиделось, что молоток попал Джине в спину? А медики? Им приснился свежий синяк на спине? И почему Джина лежала головой внутрь комнаты? Ведь она уходила, когда, как вы предполагаете, я ударила ей в голову. Значит, она должна была лежать у двери на пороге головой наружу. К тому же, прежде, чем упасть, она оперлась о дверь и сделала ко мне несколько шагов. Это-то вы помните?
- Не надо быть такой агрессивной, Эва. Я всё же юрист вашей семьи. Насчёт моей племянницы я могу сказать, что она по молодости лет не вполне понимала, что увидела и не отвечает за свои слова. Ей же всего девятнадцать. Насчёт синяка… кто вам сказал, что она не могла пораниться до прихода к вам? Скажем, прямо на пороге вашей квартиры? Подвернулась нога, закружилась голова, да мало ли что? Вот и ударилась спиной до прихода к вам.
- Она ударилась спиной?
- Почему бы и нет?
- Ну, знаете…
- А те несколько шагов вам могли и показаться. Да и при проломленной голове, вам любой медик скажет, мгновенной смерти может и не быть. От неожиданности она развернулась и пошла к вам. А положение тела… После удара оно могло, потеряв равновесие, упасть по-всякому.
- Вот как? Но вы сами тоже кое-что видели. Что именно – не хотите ли сказать?
- Это моё дело, дорогая Эва.
- Прекрасно! Ваше дело! Если вы так твёрдо убеждены, что убийца я, зачем же вы пришли? Выходите с уже готовым обвинением в суд, там вы быстро выиграете дело.
- Я не прокурор. И в расследовании замешана моя племянница.
- Так что же?
- Было бы лучше, если бы она вообще ничего не видела и не говорила.
- Лучше? Для кого лучше?
- Для неё. Сейчас её имя во всех газетах и, боюсь, что эта огласка может погубить её будущее. Ведь она хочет стать адвокатом. А кто пойдёт к адвокату, замешанному в убийстве?
- Что говорит она сама – куда попал молоток?
- В спину, - неохотно произнёс юрист.
- Молодец!
- Вот как? Очевидно, я зря надеялся.
- На что?
- Все твои родные убеждали её отказаться от показаний. Но она стоит на своей выдумке. Я думал, что вы смогли бы её переубедить.
Виктория, молчавшая до сих пор, издала какой-то звук – не то мычание, не то стон, - и ошалело уставилась на мистера Джекобса.
- Я? Да вы с ума сошли! – воскликнула Эва. – Чтобы я давала показания против себя, да ещё и лгала при этом?
- Я надеялся на вашу честность…
- Но почему вы решили, что я лгу? Почему вы решили, что ваша племянница сочиняет? О, моя честность не пострадает, если я выиграю это дело. Я не убивала Джину, и кто это сделал – не имею понятия. Я удивляюсь вам, мистер Джекобс. Вы – юрист моей семьи бог знает сколько лет. Вы защищали мою тётю, мачеху, почему же вы не хотите быть и моим адвокатом, а заранее решили меня обвинить? Почему вы твёрдо хотите усадить меня за решётку?
- Я вовсе этого не хочу, Эва.
- Я бы этого не сказала.
В дверь снова позвонили. Эва снова пошла открывать. На пороге с розами стоял Тони.
- Здравствуй, Эва, - Он осёкся, увидев в комнате мистера Джекобса. – Здравствуйте, мистер… м-м…
- Джекобс, - холодно подсказал юрист, вставая.
- Простите, я никогда не мог сразу запомнить новые имена.
Его извинения повисли в воздухе.
- Я, может, не вовремя?
- Отчего же, Тони? Просто, мистер Джекобс уговаривал меня оговорить себя, а я отказывалась.
Виктория фыркнула.
- Не надо перевирать, Эва. Я просил вас сказать правду.
- Значит, все считают, что убийца – Эва? – спросил Тони, внимательно глядя на юриста.
- Я не совсем понимаю, что значит все. Ну, это не важно. Все считают, что Эва преступила пределы самообороны и действовала под влиянием ненависти.
- А вы что же хотите? Я перед гостями терпела её оскорбления. А, когда мне надавали пощечин, я должна была мило улыбаться и говорить «дуновение божье»? Когда мне почти месяц не давали спокойно жить? Когда я ложилась спать и думала, проснусь ли я завтра или кто-нибудь захочет на ночь побаловаться газом? Когда, уходя из дома, я закрывала все окна, боясь, что в них влетит какая-нибудь смердящая гадость? Когда, возвращаясь домой, я раздумывала, сегодня я мою лестницу или проветриваю дом от тлеющих тряпок под входной дверью? Когда каждый раз садясь в машину, я высчитывала, на каком повороте я врежусь? Когда я открывала дверь нашей квартиры и думала – что я сломаю на этот раз? Скользит паркет или нет? Я не говорю про мелочи, вроде мышей, пчёл и конфет, а так же про такую ерунду, как удавка из галстука и отравленное шампанское. Вик ещё от этого не отошла. Можете порасспросить её. Да, не забудьте поздравить, что она четыре раза избежала смерти. Возможно, в этом она пошла против закона – тогда и ей предъявите обвинение, что посмела выжить, когда кто-то этого не хотел, да ещё и такие усилия прилагал.
- Кроме вас и Виктории, есть ещё свидетели этих проделок?
- Не знаю. Я ещё не успела об этом подумать. А вам зачем?
- Прокурор может это опротестовать. К стати, то, что вы этого не сообщали, тоже может быть использовано против вас.
- То, что я молчала? А я-то думала, что чем меньше о ней говорить, чем меньше создавать шумиху вокруг её персоны, тем быстрее она успокоится. А теперь это глупое милосердие мне ставят в вину! Прав был Тони: Джину следовало бы засадить после первой же выходки.
Мистер Джекобс косо посмотрел на Тони.
- Значит, у вас нет свидетелей выходок Джины, а у неё косвенных улик против вас достаточно. Её хозяйка присутствовала, когда она получила от вас свой шоколад. Почтовые служащие видели, как она вскрывала бандероль с пчёлами. Некоторые из них пострадали. Сосед видел, как она вскрывала бандероль с мышью, которую послали вы. На всех почтовых отправлениях нет обратного адреса. Но есть ваши отпечатки пальцев. Так что всё против вас.
- А мои свидетельства об угрозах Джины могут пригодиться? – спросил Тони.
- Вы – заинтересованная сторона. Вы же собираетесь пожениться. Суд может решить, что вы банально покрываете невесту. Вам вряд ли поверят.
- Значит, вы не верите, что Джина отравляла мне жизнь? – Эва села в кресло, нервно сжимая и разжимая руки.
- Лично я – верю. Хочу верить, - поправился мистер Джекобс. – Но надо, чтобы в это поверил прокурор и присяжные, которые быстрее вынесут обвинительный приговор при таких уликах и пойдут домой спать ,чем будут копаться в психологических свойствах убитой или ваших неизвестных свидетелях. Я надеялся, что ,когда вы получите этого молодого человека, - Он холодно оглядел Тони. – вы будете настолько великодушны и не станете мстить Джине, да ещё так жестоко.
- Чёрт возьми! – взорвалась Виктория. Было вообще удивительно, что она всё это время молчала и не пыталась спорить или протестовать. – Эва не собиралась «получать» этого молодого человека! Он сам пришёл. Она всё время старалась забыть о Джине. Какое там мщение! Она нас удерживала от разговоров о ней. Но сама Джина не давала ей покоя. Наша хозяйка может подтвердить, что эта женщина приходила сюда, когда начала тлеть тряпка. Соседи, хоть один, да подтвердят, что эта женщина выбила нам стекла в комнатах. В полиции подтвердят, что Эва врезалась в дерево, а в гараже ей сказали, что кто-то что-то не довентил в её машине. В том же гараже ей меняли шины, которые ваша невинная Джина распорола все до одной. Свидетелей покушения на меня тоже можно перечислять – только готовьте бумагу. Что же ты молчишь, Эва? У тебя тоже есть косвенные свидетельства. Да и реальные свидетели найдутся.
- Викки, всё произошло слишком быстро. Я ещё не задумывалась над этим. Знаете, мистер Джекобс. Хоть вы и юрист нашей семьи, но я сама найду себе адвоката.
- Почему же?
- Вы так заинтересованы будущим вашей племянницы, что уже решили быть моим обвинителем. Но я найду настоящего убийцу Джины. Назло вам найду.
- Ваше право, - сказал мистер Джекобс, поднимаясь.
- Вы мне не верите. Что ж, каждому своё.
Мистер Джекобс направился к выходу из комнаты.
- И ещё минутку, - сказала Эва ему в спину. Мистер Джекобс остановился и повернулся к ней. Так как вы почти член семьи, я собираюсь официально сообщить вам, что выхожу замуж за Тони. И через неделю приглашаю вас на торжество по случаю помолвки. Если я ещё буду на свободе.
- Благодарю вас, Эва. Надеюсь, что всё будет хорошо. До встречи. Надеюсь, Эва, что она будет не в тюрьме.
- Куда вы её готовы усадить, - вдогонку крикнула Виктория.
Эва встала с кресла и прошлась по комнате.
- Не хватало того, чтобы меня посадили. Как нелепо, - пробормотала она и, взглянув на Тони, улыбнулась: - Ты как будущий муж и человек, которому я доверяю, скажи, ты тоже уверен, что это я убила Джину?
- Видишь ли, Эва, - смущённо начал Тони. – Я сделаю для тебя всё. Я найму лучших адвокатов…
- Ответь же? – Эва нахмурилась. – Куда, по-твоему, попал молоток?
Тони опустил голову, поднял её и серьёзно сказал:
- Мы здесь одни, - Он бросил взгляд на Викторию. Та прикинулась глухой. – я скажу тебе правду. Молоток попал в голову. Ты убила её.
Краска медленно сошла с лица Эвы. Она растерянно смотрела на Тони. Потом перевела взгляд на Викторию.
- Как же так? В голову… в голову? Тони, но… Этого не может быть! Я же помню, Тони… В голову!
Она некоторое время молчала, оглушённая словами Тони. Виктория заговорила первой.
- Знаешь, Тони, нет ли у тебя на примете маленькой квартирки? Уютной и недорогой?
- А что случилось? – Он оторвал взгляд от бледного лица Эвы и посмотрел на Викторию.
- После всего нас с Эвой выселяют от сюда.
- Да-да, конечно. Я поговорю кое с кем. Но, боюсь, вам там будет неудобно.
- Нам сейчас везде удобно будет.
- Спасибо, Тони, - грустно произнесла Эва. – Тогда надо собираться сейчас же.
- Да, к стати, Тони. Ты умный малый. Скажи, заплатят мне страховку, если Джина покушалась на мою жизнь?
- Право, не знаю.
- Я, конечно, понимаю, что её заплатят. Но не посчитай меня скрягой, Эва, если я скажу, что не очень бы хотела, чтобы ты пользовалась моими денежками без меня. Ведь жить всё же хорошо. Итак, покушения чего-то стоят?
- Ты всё-таки застраховалась? Конечно. На двадцать тысяч. Кругленькая сумма, да?


Все следующие дни Эва была в хмуром настроении. Даже переезд на квартиру, которую быстро нашёл Тони, не отвлёк её. Она категорически отказывалась, чтобы Тони платил за неё.
- Но почему, Эва?
- Я не хочу от тебя зависеть. Я пока не твоя жена.
Наконец один трагический случай вывел Эву из хмурого настроения. И, как оказалось впоследствии, послужил окончанию суматошного месяца.
Все эти дни Эва где-то пропадала. С кем-то встречалась, куда-то ездила. Поскольку в квартире, найденной Тони, не было телефона, она выходила на улицу с кучей бумаг и звонила из ближайшей телефонной будки. Часто эти разговоры заканчивались небыстро. Многочисленные свидетели нападений и каверз Джины, которых называли она и Виктория, были не в восторге от того, что им было нужно появляться в полиции и отвечать на многочисленные и далеко не скромные вопросы. Некоторые знакомые перестали созваниваться с Эвой, на работе Виктории на неё начали уже косо посматривать. Знакомый химик Виктории был в ярости от того, что его квалификацию подвергали сомнению. Да, он не являлся специалистом по ядам. Но он был химиком. Слова полицейского медика, которые противоречили его мнению, настолько вывели его из себя, что наорав однажды на Викторию, он порвал с ней всякие отношения. На три дня. После покаянных звонков Виктории он сменил-таки гнев на милость. Перед обаянием Виктории ещё не устоял ни один мужчина.
- Эва, - говорила Виктория. – Тебе, конечно, может быть и всё равно, что тебя перестали приглашать в общество, что твои родственники перестали тебе звонить, что соседи перешёптываются за твоей спиной. Но мне-то не всё равно. Я хочу ещё удачно выйти замуж и зажить тихой жизнью где-нибудь в Суррее или Уэльсе. Предоставь все дела адвокату. Хватит носиться по городу как курица с отрубленной головой.
- А ты знаешь, Вик, что у Джины была какая-то болезнь стопы и она не могла физически носить высокие каблуки? На цыпочки вставать ей было до жути больно? – ответила однажды Эва, копаясь в очередной кипе бумаг.
- Это тебе кто сказал?
- Судебный медик поговорил с патологоанатомом, который вскрывал тело Джины.
- Мой бог! Эва! Ты с ума сошла! Не дело леди шляться по моргам! Прекращай это! Дай адвокату отработать свои деньги.
- Вик, ты не понимаешь. Адвокат ищет лёгкие пути, чтобы оправдать меня. А я хочу знать, кто сделал так, чтобы меня вообще заподозрили. Ты понимаешь, кто-то нарочно кинул на меня подозрение. И я должна знать, кто это. Потому что в противном случае это может повториться.
Наконец Виктория сдалась.
- Делай, что хочешь. Только предупреди меня, когда будет следующее покушение, чтобы я держала нож под рукой или дубинку.
- Если этот неизвестный шутник меня предупредит, я тебе сообщу, - улыбнулась Эва впервые со дня смерти Джины.
В этот день Эва снова куда-то ушла с кипой бумаг и своих заметок. Виктория обещала быть дома, поскольку её непосредственный начальник всерьёз озаботился престижем фирмы и предложил ей несколько дней отдохнуть. Как ценного сотрудника Викторию ещё не увольняли, но как раздражающий фактор её предпочли на некоторое время убрать из поля зрения сослуживцев и клиентов. От греха подальше.
Эва вернулась раньше, чем предполагала. Поискав ключи среди многочисленных документов, Эва решила постучать, бросив бесплодные поиски. Ключи имеют свойство всегда находиться на дне самой загруженной сумки и без её опорожнения их просто никогда не достать. А извлекать многочисленные бумаги, папки и свои личные вещи на лестнице Эва не хотела. Она постучала, раздумывая о своём нынешнем посещении сведущего лица. Дверь не открылась. Эва постучала ещё раз. Очевидно, Виктория всё же решила выйти из дома, несмотря на своё категорическое желание отдохнуть сегодня. Присев на ступеньки лестницы, Эва начала копаться в своей сумочке. После некоторого времени бесплодных поисков она выудила ключи, оказавшиеся, как всегда бывает, на самом дне. Побросав кое-как вещи обратно, Эва открыла дверь. В квартире было темно и тихо. Только в кухне посвистывал чайник.
- Странно. Если бы Виктория ушла, она бы выключила чайник, чтобы потом не отмывать его от копоти или вообще не выбрасывать, если бы он сгорел. Очень странно.
Эва прошла по коридору, включив свет.
- Викки, ты дома? На кухне чайник разрывается!
Никто не отвечал. Пройдя в маленькую гостиную Эва поняла почему. Виктория лежала рядом с каминной решёткой и у её головы растеклась лужа крови. Эва вздрогнула. Преодолевая себя, она наклонилась к Виктории. Лужа уже успела слегка застыть…


Вечеринка, которая должна была состояться по случаю помолвки Эвы и Тони, оказалась не слишком радостным событием. Оттягивая на сколько долго могла, Эва всё же решила, что дальнейшие проволочки приведут к большим слухам. И через две недели после того, как она нашла Викторию, она созвала своих знакомых и родственников, чтобы наконец официально огласить будущую перемену своего статуса. Пришедших оказалось намного меньше, чем недавно при скандале с Джиной. Эва, расстроенная случаем, произошедшим с Викторией, вымученно улыбалась, когда её поздравляли. Между собой гости переговаривались, бросая жалостливые и подозрительные взгляды на неё.
- Бедная девочка! Говорят, Виктория хотела перевесить картину, поскользнулась и упала, ударившись головой о каминную решётку.
- Верно. И говорят ещё, что она скончалась на месте.
- Ужасный случай.
- А не могло быть так, что это Эва её столкнула, чтобы Виктория на суде не сказала лишнего?
- Вы с ума сошли! Виктория бы и так ничего лишнего не сказала. Они с Эвой очень дружны.
- От Эвы всего можно ожидать. Кто знает, что таится за её спокойствием? Ведь запустила же она молотком в ту скандалистку?
- Та её оскорбляла прилюдно. А с Викторией Эва дружила.
- Как будто с Викторией Эва не могла поскандалить.
- Ничего, Эва, - говорил Тони. – Виктория, бедняжка, позаботилась о нас. О себе она оставила хорошую память.
- Двадцать тысяч! О, как я ненавижу эти деньги!
- Не говори так. Это её подарок тебе на помолвку.
К Эве подошёл мистер Декобс – как всегда холодный и спокойный.
- Я понимаю, Эва, смерть любимой подруги опечалила вас, - произнёс мистер Джекобс. – Но сегодня день вашей помолвки. Не давайте гостям скучать.
- Смерть моей подруги, мистер Джекобс, не была случайной, - спокойно произнесла Эва. – Её убили.
Стало тихо и все гости посмотрели на неё, кто с подозрением, кто с удивлением.
- С чего это вы взяли, Эва? У вас есть доказательства? Или это опять ваши домыслы?
Раздался резкий стук в дверь.
- Я знаю, кто убийца, - Эва направилась открывать. – И его знает так же… - Она вышла и через мгновение вернулась в комнату. – Виктория Дженерал!
В наступившей тишине было ясно слышно, как разбилась рюмка у одной из женщин. В комнату слегка неуверенной походкой вошла бледная Виктория.
- Да, я знаю, кто это. И чёрт возьми мою грешную душу, на это раз я не стану молчать и сносить всё это, - сурово сказала она.
Эва поддерживала Викторию у двери.
- Помните, мистер Джекобс, - начала Эва. – Я сказала вам, что найду убийцу Джины? Я нашла его. Он покушался четыре раза на Викторию, но на пятый решил инсценировать несчастный случай, ведь Джина была уже мертва. Этот человек, одев парик и платье, устроил маленький пожар в моей прежней квартире, испортил мои тормоза в машине, словом, делал все пакости, которые, как я решила, делала Джина. Это имя известно и ещё одному человеку – хозяйке моей квартиры, которая видела, как убивали Джину, миссис Хоуп. Она мне кое-что рассказала из своих наблюдений за этим человеком. Этот человек, этот убийца, этот доморощенный актёр… - Эва медленно подняла руку, указывая на Тони. – Это мой жених – Тони Денджер!
Повисла тяжёлая пауза.
- Хорошо правда, что он бывший, - спокойно добавила Эва.
Побледневший Тони подошёл к Эве.
- Это не правда, Эва. Это не так… я хотел, чтобы ты была счастлива.
- Нет, Тони, ты хотел быть счастливым в одиночку, - прямо глядя ему в глаза, сказала Эва.
Внезапно она почувствовала резкую боль в боку. Опустив глаза, она увидела рукоятку столового ножа, торчащего у неё под рёбрами. Тони медленно отходил от неё, а она, зажимая рану руками, начала медленно оседать на пол.
- Вот видите, - слабеющим голосом произнесла она, обращаясь к мистеру Джекобсу. – Я оказалась права.
- Держите же его! – заорала Виктория, подхватив Эву.
Очнувшиеся мужчины подхватили Тони под руки. Он не оказывал им сопротивления, только расширенными глазами глядел на Эву, скорчившуюся на полу.
- Эва! Эва, милая, прости! Прости меня! – Тони сделал попытку кинуться к ней. Но державшие его мужчины не дали ему сдвинуться. – Я негодяй, Эва! Я подлец! Но я люблю тебя! Я люблю тебя, Эва! Прости!
- Любишь… - проговорила Эва, подняв на него глаза.
- Да! Да! Эва, милая! Ты простишь меня? Ты меня ещё любишь?
- Не знаю, Тони, любила ли я тебя вообще. Наверно, это было бегство от одиночества. Я была ослеплена. Но это прошло.
- Но ты ведь снова полюбишь, Эва?
- Любовь?! – с неожиданной силой вскричала Эва. Зажимая рану одной рукой, второй она оперлась об пол и попыталась сесть. – Да что, вы мужчины, знаете о любви? В вашем представлении это одна болтовня и высокие слова о верности. Для себя я уже уяснила, что любовью мужчины к женщине называется его к ней ненависть. Эта ненависть родилась вместе с Адамом и Евой… - Эва попыталась сесть поудобнее. – Почему змей выбрал Еву? Почему Адам послушался её и съел это чёртово яблоко? И теперь за глупость Адама и несчастье Евы мужчины мстят женщинам из-за потерянного рая… так было всегда… И началось с этого глупца Адама… кто заставлял его есть это яблоко? Мог бы и отказаться. Ева в него его насильно не запихивала… И я решила для себя: долго меня водили за нос, угощали жалостливыми или пламенными побасенками… Хватит быть дурой… Довольно попадаться на удочку… Наигрались со мной… Довольно!..
И, потеряв сознание, она глухо упала на пол. Встревоженный и возмущённый врач приехал через несколько минут.


По прошествии нескольких дней в больницу к Эве пришли мистер Джекобс со своей племянницей и Виктория, уже оправившаяся после своей раны.
- Я принёс ваши любимые цветы, - произнёс он, ставя чайные розы на столик рядом с Эвой. – Я надеюсь, что вы простите меня, Эва, но я немного сомневаюсь, что убийца – этот человек. Согласен, он мог вас ревновать или ещё что-то и поэтому напал с ножом. Возможно, он не хотел продолжения ваших отношений с подругой и поэтому попытался её напугать…
Виктория громко фыркнула.
- Да, он сознался, - продолжил мистер Джекобс, бросив взгляд на Эву. – Но я не всё понимаю. Зачем ему было это нужно? Почему вы решили, что это он?
- Для этого мне придётся рассказать эту историю с самого начала, - сказала Эва, пытаясь устроиться поудобнее.
Виктория пододвинула стулья и они расположились вокруг кровати Эвы.
- Моя встреча с ним была до простоты банальной. Он просто-напросто ошибся дверью. Как он говорил, я его чем-то заинтересовала. По своему скромному опыту знаю, что заинтересовать молодого человека как женщина я могу только после некоторого периода общения. Я не кинозвезда, чтобы очаровать с первого взгляда. А по его словам получалось именно так. Хорошо, допустим. Хотя реализм у меня в голове даже допускать этого не хотел. Но я решила посмотреть, что будет дальше. Сначала он не говорил о своей любви. Просто ухаживал как слишком навязчивый друг. Это меня тоже раздражало. Как и его слишком частые потом признания в любви. Женщине легко попасться на удочку, если она уже ошиблась. И каждой женщине хочется быть единственной, любимой, самой необыкновенной и важной в жизни молодого человека. Одинокая женщина, услышав это, теряет голову. А, если ей говорят это слишком часто, то она уже верит в это и тому человеку, который это говорит. Разум держал меня в узде, но я медленно катилась в бездну безумия. Медленно, но всё же катилась туда…
- Вот уж не поверю! – воскликнула Виктория. – Когда я в первый раз увидела вас вместе, мне стало его до ужаса жаль. А тебя я чуть было не возненавидела.
- Почему? – удивилась Эва.
- Ты сидела как скала, а у него, бедняжки, было такое печальное лицо, что я чуть было не расплакалась. Злюка, как ты могла не подать ему надежду?
- Я не хотела быть обязанной. Я не хотела быть обманутой. Наверное я была просто дурой. Я хотела быть с ним и в то же время я хотела быть свободной. Однако, что-то стало смущать меня настолько сильно, что не давало моей симпатии перерасти в доверие и любовь. Когда женщина ведёт с мужчиной как с прислугой, мало кому это нравится. По крайней мере, мужчина выскажет недовольство. А Тони воспринимал это, как само собой разумеющееся. Это настораживало. И потом, во всех случаях, что происходили со мной, кто-нибудь замечал высокую кудрявую блондинку. Я сама видела копну светлых волос и высокую фигуру. Когда мне стало это надоедать, я узнала, кто она такая.
- Как? И мне ничего не сказала? – Виктория возмущённо хлопнула ладонью по колену.
- А зачем? Я сама хотела с ней разобраться и выяснить, какие у неё ко мне претензии.
- И как ты узнала, кто она? – спросил мистер Джекобс, протирая очки.
- Однажды я её просто-напросто выследила. Это было очень подло, я знаю. Но её выходки стали вконец невыносимы. Я должна была с ней поговорить и выяснить наши отношения. Я прошла за ней до её дверей. А потом спросила консьержа, кто живёт в той квартире – довольно богатые апартаменты в небедном районе. Я узнала её имя, а так же, что к ней постоянно заходит молодой человек. Однажды у него на лестнице расстегнулась запонка, но он этого не заметил. А запонка была дорогая, по словам консьержа. И чтобы его не обвинили в воровстве, он хотел её вернуть, но всё время забывал ему её передать. Консьерж показал мне её: это была та самая запонка, пару которых мы вместе выбирали ему на день рождения. Он ещё выгравировал на них свои инициалы. Я ждала, когда Тони сам всё расскажет. Но он молчал. Потом, когда ты завела разговор о Джине, он признался в своих непонятных отношениях с ней и долго и навязчиво уверял меня в своей любви. Он рассказывал, что его отношения с ней были невинны, что они расстались, что она врёт о том, что он вынудил её вложить свои деньги по его совету.
- Я помню этот разговор. Тогда я предложила застраховать свою жизнь.
- А Тони предложил застраховать мою жизнь. На кого, он предпочитал не говорить, но подразумевалось, что на него. Я помню его слова: «Я тебя люблю и не переживу, если с тобой что-нибудь случится».
- И что же?
- Судя по безобидным выходкам Джины, она не собиралась меня убивать. Она хотела разозлить, напугать, заставить меня отказаться от кавалера, у которого такая проблемная бывшая пассия. Она хотела вернуть его. А раз так, то и мне незачем было принимать крайние меры.
- Вот это да! – Виктория вскочила со стула и принялась нервно мерить шагами палату. – Сколько тебя знаю, ты всегда любила перестраховываться. А тут!..
- Да, если было ради чего, - Эва слегка поправила подушки.
- Ну и ну! А тогда было не из-за чего! – Виктория всплеснула руками.
- Ну, а потом? – прервал её мистер Джекобс.
- Потом меня всерьёз начали раздражать разговоры Тони. Он как будто хотел оправдаться передо мной и в то же время не забывал напомнить о своей любви. В конце концов, это не он на меня нападал, так с чего ему постоянно об этом вспоминать и просить прощения? У меня не было уверенности, только одно смутное беспокойство. Он много раз говорил о том, что надо посадить Джину, что он её осадит, чтобы я была осторожна, что она его оклеветала… Но он даже не удосужился заявить в полицию, не предупредил мою квартирную хозяйку! Он не сделал ничего! Разве так поступает любящий до безумия молодой человек по отношению к объекту своей любви? Потом начались покушения на тебя, Вик.
- Да, после того, как я проболталась ему, что застраховалась на тебя, - жалобно сказала Виктория.
- Ты же не хотела?
- Хотела. Это ты не хотела… Так что же было правдой? – Виктория села. – Я ведь знаю тебя: ты через месяц знакомства ни за что замуж не выйдешь, как бы тебе ни задурили голову.
- Да, правда, - Эва улыбнулась. – Когда на вечеринке я отозвала его, он весьма грубо мне ответил, что для раздумий недели достаточно. Не успел скрыть своего истинного характера, да и устал, наверно, от роли покорного воздыхателя. Меня его тон разозлил: кто хочет на мне жениться и уговаривал меня чуть ли не каждый день – он или не он? Значит, я буду думать столько, сколько захочу, а его дело ждать моего решения. Но я не стала спорить. Я соврала, что согласна выйти за него замуж.
- Про страховку ты тоже наврала?
- Сознаюсь – да.
- И что было дальше?
- А дальше началось самое интересное…
- Явилась Джина?
- Именно. Я была несказанно удивлена её спокойствию, даже самоуверенности. Она как будто знала, что Тони со мной играет и в конце концов вернётся к ней. Она спокойно сообщила, что он её обокрал и тем не менее хотела вернуть его. Потом меня насторожили её слова: «Все твои розыгрыши были чудесны. Когда он рассказывал про них, я умирала со смеху». Какие розыгрыши? О чём они могли разговаривать, если, по его словам, они вообще не встречались? И когда Тони сообщил ей, что посадит её за угрозы мне и покушения на Вик, она удивилась и взбесилась. Вспомните: «И это после всего?». После чего всего? А дальше вообще было непонятно: «Что у тебя за глупые шутки? Придумала бы что-то поумнее. А я что, от неё терпеть должна? Надо хоть раз рассчитаться. Я долго ждала». Это получается, я её преследовала? Она говорила, что преследования я выдумала а про покушения сказала, чтобы её напугать. Тогда меня осенило – вот оно! Как я не обращала на это внимания? Наверно, оскорбления ослепили мне глаза. А между тем всё было так просто!
- Не торопись, - остановила её Виктория. – Я за тобой не успеваю. Что – просто?
- На самом деле было вот что. Жил на свете красавчик-жиголо, который переходил от одной женщины к другой, пока не столкнулся с той, которая не захотела его никуда отпускать, но согласна была на его мимолётные романчики, которые не облегчали её кошелёк. Он жил так хорошо, пока его всё это не стало тяготить. Для того, чтобы уйти от подобной собственницы и жить спокойно, ему были нужны деньги. Много денег, поскольку он ни в чём себе не отказывал. Большую сумму он у неё уже выманил. Якобы вложить в акции солидного предприятия. На самом деле он снимал роскошную квартиру в Сохо, в которую сбегал, когда любовь Джины превращалась в удушающую обязаловку. Поскольку больше она ему столько не даст, он начинает искать на стороне. И встречает девушку, про которую узнал, что у неё непростые отец и дядюшка – один богат, другой влиятелен. Я выяснила, что он встречался с ними. Отец давно болен. Ему недолго осталось. Нового завещания он не писал, а в старом наследницей объявлялась я. Дядюшка тоже помог бы горюющей родственнице. Словом, дело за тем, чтобы девушка без памяти влюбилась в красавца-рыцаря и они поженились. Но Джина вовсе не хотела, чтобы он её бросил. Как дама в возрасте, она решила, что он её последний шанс и этим мешала ему. Он внушает ей, что я ей угрожаю. Тогда, возможно, из страха за свою жизнь, Джина бы и оставила его в покое. Он подстраивает мелкие пакости мне, чтобы создать видимость того, что мне угрожала она, чтобы я быстрее согласилась оформить отношения и уехать куда подальше вместе с ним.
- Значит, это был он?
- Да, Вик. Помнишь, я говорила, что стать высокой блондинкой, которую замечали все, Джина могла бы только в том случае, если бы была на каблуках. Но кто пойдёт на преступления в модельной обуви, когда, возможно, придётся убегать? К тому же, я выяснила, у Джины с юности повреждено сухожилие в стопе. И ей больно даже на цыпочки вставать, не то, что ходить на каблуках. А вот Тони как мужчина - нормального роста. Если же оденет парик, то станет высокой женщиной. Да и слова Джины сказали мне. Я не знаю, чего он хотел: то ли, чтобы я с перепугу выскочила за него замуж, то ли чтобы убила её. В любом случае он натравливал нас друг на друга, оставаясь в стороне. Затем он узнаёт, что у меня есть подруга, которая застраховала свою жизнь на меня. Вот удача! Деньги сами в руки идут! Он решает убить тебя с тем, чтобы я получила страховку, а потом, убив меня, наследовать самому.
- Значит, Джину убил всё же он? – спросил мистер Джекобс, внимательно глядя на Эву.
- Да. Он подал мне молоток из коридора, в который вышел через смежную комнату. А когда я промахнулась, он снова вышел в коридор, поднял молоток и, скрытый дверью, проломил ей голову. Намёки нашей хозяйки в отношении Тони, когда ей рассказали о покушениях Джины, побудили меня серьёзно с ней поговорить она рассказала, что видела его с молотком в коридоре. Любопытство иногда может помочь, если им как надо воспользоваться. Миссис Хоуп решила, что мы в сговоре против Джины за её издевательства. Много понадобилось времени, чтобы убедить её, что это не так.
- Но зачем ему было её убивать именно так срочно?
- Он не хотел рисковать. Она итак достаточно проговорилась. И если я не вняла её словам тогда, то могу позже вспомнить их. А если её посадят по обвинению в покушении на тебя, то она может рассказать всё.
- А дальше?
- Он бросил на меня подозрения, оставаясь при мне преданным рыцарем. Рассчитывал ,что из благодарности я точно уж выйду за него. Осталось только убить тебя.
- О да!
- Я бы хотел по подробнее узнать об этом, - снова подал голос мистер Джекобс. – Я уже одел траур по вашей подруге, Эва, как вы так эффектно ввели её. Зачем нужен был такой театр?
- Психологическая атака на ничего не подозревающего преступника, как правило, может принести свои плоды.
- Как правило? – спросила Виктория. – Это кто установил такие правила?
- Я как-то читала мистера Дойла, - смущённо сказала Эва. – И ещё одну писательницу, которая недавно начала печатать детективы – миссис Кристи. Так что, чему-то у них научилась.
- Это было весьма трагично, - сурово произнёс мистер Джекобс. – Я имею в виду объявление о смерти Виктории.
- О да, Эва. Я была одна дома. Стук в дверь. Я подумала, ты пришла рано. Иду открывать. Перед дверью стоит Тони. «Эва дома?» - спрашивает он. Я говорю: «Нет, ещё не пришла». Тогда он хочет тебя подождать. При чём вид у него был встревоженный. Я решила, что он что-то узнал или хочет тебя предупредить о чём-то. Я разрешила ему подождать, а заодно и расспросить, пока ты не пришла. Я провожаю его в комнату. На секунду поворачиваюсь к нему спиной и мне на голову словно дом падает. В глазах темно. Когда просветлело, я вижу только тебя и твоего знакомого врача. На улице уже поздний вечер, я на полу перед камином, вокруг кровь и страшно болит голова.
- Он, видно, решил, что убил тебя. Когда я пришла, у тебя был глубокий обморок. Я сразу позвонила нашему знакомому. Мы едва привели тебя в чувство.
- А потом?
- Потом, мистер Джекобс, я вызвала полицию. Они и так были не в восторге от моего дела, в котором куча разной ерунды оканчивалась смертью какой-то истерички. Мы отвезли Вик в больницу. Нашему хозяину я рассказала, что Викки умерла там, не приходя в сознание. И вскоре по дому поползли слухи о несчастном случае с ней. Доказательств причастности Тони ко всем этим гадостям у меня не было, кроме свидетельства Вик. Но ей ведь могли и не поверить. Особенно, если Тони уже позаботился об алиби.
- О чём?
- Это юридический термин, - пояснил мистер Джекобс. – Означает подтверждение своего иного места пребывания в то время, когда совершалось убийство.
- Понятно, - озадаченно сказала Виктория.
- Так вот, - продолжила Эва. – Я и решилась на психологическую атаку.
- Да, ценой своей жизни. А если бы он тебя убил?
- Викки, если надо уберечь жизни других людей, моя жизнь мне не слишком дорога. А рисковать другими жизнями, чтобы выяснить истину, извини, не могу.
- Да, хороша забота. Вытащила меня из больницы, приволокла на вечеринку, заставила ждать в холле… Я еле на ногах стояла!
- Да ладно, Викки. Врач сказал, что ты давно на своих двоих стоишь. Больше капризничаешь, - Эва улыбнулась.
- И всё равно, там же был Тони, который меня по голове ударил. Я бы раз пять там в обморок упала! – Виктория всплеснула руками.
- Если бы?..
- Если бы не знала, на что иду, - вздохнула Виктория.
- Прости, Вик, - Эва взяла руки Виктории в свои. – Не заботясь о себе, я чуть было не убила тебя.
- Да чего уж там! Главное, ты всё же выжила.
- Я сильная, - Эва снова улыбнулась.
Мистер Декобс откашлялся.
- Эва, как я уже говорил, после ареста Тони Денджер сознался. Ваш рассказ почти совпадает с его показаниями. Когда он увидел Викторию, у него просто сдали нервы. Он снова просит у вас прощения. Я тоже вынужден извиниться перед вами.
- Я простила вас. Ошибиться может всякий. Главное, что вы не упорствовали в своей ошибке. Вы вынуждены заботиться о своей племяннице. Вернее, племяннице жены.
- Вам и это известно?
- Да, случайно узнала, когда выясняла подноготную Тони.
- Вы молодец, Эва. Поправляйтесь. И не попадайте больше в такие ситуации.
- Я сильная, - Эва грустно улыбнулась. – Жаль только, что я не могу найти своего мужчину.
- Найдёте, Эва, - впервые подала голос племянница мистера Джекобса. Чем очень удивила его и Викторию. – Вы найдёте. Их много.
- Их много. Но я-то одна.
- Зато вы единственная в своём роде. Вы сильная и умная женщина.
- И всё же я женщина.