БочкоВий, почти по Гоголю… …Или «Давай подженимся», почти по телевизионному

Изучая предков, мы узнаем самих себя. Без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем мы пришли в этот мир, как и для чего мы в нем живем, как и к чему должны стремиться.
В.О. Ключевский


Annotation …

Раздался петуший крик. Это был уже второй крик; первый прослышали доярки. Испуганные братья бросились, кто как попало, в окно и дверь, Но не тут-то было: силы покинули их. Так и остались они там, лежавши у порога и у раскрытого окна.
Петух, сидя на подоконнике, скосил глаз на мужика в синих спортивных штанах. В руке он крепко держал бутылку «БОЧКОВИЙ Львiвський квас». Перевёл взгляд к двери, у которой, широко раскинув руки, храпел мужик в вышитой рубахе. Повертел головой, потоптался на подоконнике и, похлопав себя крыльями, издал утренний боевой клич.
Это был уже третий крик, после которого петух слетел во двор.
Так и остались бы лежать они, утратившими восприятие времени и пространства, глухими и безмолвными телесами, если бы…

***

- Я - сваха Гузевна. Это «Давай подженимся». Здравствуйте!

Сегодня у нас три невесты: Оксана, Кристина и Барбара.
А жених у нас – Ярослав. Давайте послушаем информацию о женихе.

«Ярослав, 30 лет, работник культуры, Телец. Свой бизнес – ведёт школу игры на баяне для глухих, курсы хорового пения для немых, и кружок народного танца для хромых. Мечтает принять участие в конкурсе «Главная сцена». Живёт в Подмосковье в посёлке Газпром.
После нескольких лет отношений Ярослав понял, что гражданская жена всё это время жестоко обманывала его. Материально обеспеченная, она постоянно упрекала Ярослава в любви к искусству, которое не приносит финансовых доходов для семьи. Работая на ферме, она встречалась с другими мужчинами: ветеринаром, зоотехником, скотником, и проводила время в своё удовольствие. Категорически была против оформления брака и рождения ребёнка.
Предупреждает, что каждую субботу проводит время в бане с участницами кружка народного танца, а в воскресенье организует шашлыки для хористок у реки. Очень любит бочковой квас, который готовит его гражданская жена.
Ярослав мечтает создать дружную семью, где было бы много детей. Ищет ухоженную эффектную интеллектуалку из хорошей семьи, которая будет чувствовать себя хозяйкой в своём большом сельском доме.
Ярослав не свяжет свою жизнь с худощавой охотницей за подмосковной пропиской, и не обратит внимания на женщину без маникюра».
Гузевна: - Здравствуйте, Ярослав. Я смотрю, вы пришли к нам один.
- Нет, что вы? Я с баяном. Как нет Марьяны без Ивана, так нет и свадьбы без баяна!
Жених вытаскивает из футляра баян. Набросив ремни на плечи, растягивает меха и громко запевает частушки:
- Мы пришли, девчата, к вам,
Ярослав и мой баян.
Нечего стесняться,
Давайте целоваться!

Сваха Сябитовна, не усидев, выбегает из-за стола и, отбивая чечётку, подпевает жениху:
Переливы, переливы –
Наш играет баянист.
Чтобы стали мы счастливы
Он сыграет нам на бис!

Гузевна: – Ой, какие молодцы! Достаточно. Присаживайтесь. Ярослав, почему вы не женаты?

- Моя гражданская жена не желала оформить брак официально.

Гузевна: - Как вы могли так долго терпеть женщину, которая показательно вам изменяла?

- Я любил её и считал, что она обязательно одумается и наша жизнь наладится.

Гузевна: - Знали, что она вам изменяет, и всё равно брали у неё деньги, чтобы покупать участницам танцевального коллектива наряды, кокошники и украшения для хора, и ноты для баянистов?

- Я человек образованный, у меня свой бизнес. Деньги не главное. К сожалению, как говорил Сэмюэль Батлер: - «В основе искусства и литературы, как и в основе войны, лежат деньги!» К тому же, деньги – как навоз: если их не разбрасывать, от них будет мало толку. Вот я их и разбрасывал.
Они есть у жены. Поэтому в деньгах проблемы не было. Когда любишь женщину – готов взять у неё всё. После нашего расставания произошли кардинальные финансовые изменения. Необходимо срочно исправлять ситуацию.

Гузевна: - Какой вы видите свою будущую жену?

- Это должна быть эффектная женщина, образованная и интеллигентная. Она должна читать Байрона в подлиннике, музицировать на фортепиано. Обязательно быть хорошей хозяйкой, умеющей вести большой сельский дом. Чудесно, если у неё будет свой большой бизнес.

Гузевна: - У вас будет свой дом?

- Он уже давно есть. Ему больше ста лет. Дом построил мой прадед. Большой двухэтажный, с хозяйственной пристройкой. В нём есть место, как для крупного, так и мелкого рогатого скота, для птицы. Можно будет развести свиней. Свинина сейчас очень востребована на рынке. Подумываю о том, чтобы будущая жена занялась и кролиководством. Уж очень вкусное у них мясо. А какая шкурка!...
Конечно, я хочу, чтобы в моём доме жила большая дружная семья.

Гузевна: - Когда ваша жена будет успевать всё это делать? Ведь нужно оставить время и на бизнес, и на музицирование.

Сябитовна: - А самое главное на близкие отношения! Не, ну на секс. А чё, всё правильно! Детскую футбольную команду хотите? Вот и думайте!.

- Не задавайте мне вопросов, и я не буду вам врать, - говорил Голдсмит.

Сябитовна: - А чё тут врать? Я же вижу, что вы хотите много детей. А их чё, в капусте находят? Или может детей аист приносит? Не, ну прям детский сад... А как вы отнесётесь к тому, что у вашей избранницы уже будет свой ребёнок от прежнего брака?

- Отнесусь положительно. И чем больше будет у неё детей, тем прекраснее! Я детей люблю. Да и за большим хозяйством должен же кто-то присматривать. Сам я человек занятой. Искусство и культура отнимают много времени.

Гузевна: - Вы очень любите квас, а сами умеете его готовить?

- К сожалению, нет. Пью тот, что есть в торговой сети или тот, что готовят участницы моего хорового коллектива. Уж больно хорош квасок. Даже в голову ударяет. Бывает, что и ноги отказываются идти. В последнее время у меня появился очень широкий выбор.

Волошина: - Глядя в ваш гороскоп, я ахала и охала. По гороскопу вы Телец. Люди, принадлежащие к этому знаку, знают толк в деньгах. Поэтому среди них много коллекционеров-бонистов. Вас раздражают люди необразованные, не имеющие чувства собственного достоинства и личного транспорта. Именно поэтому вы владеете велосипедом. На котором с достоинством, разъезжаете по посёлку.
Тельцом правит любящая роскошь Венера, поэтому вы умеете ценить красоту и любите окружать себя красивыми вещами и молодыми женщинами. Вы очень привязываетесь к людям, иногда до фанатизма. Поэтому затянутые узлы очень сложно развязать. Вы не можете просто отпустить того, кто принадлежит вам. Вы обязательно возьмёте выкуп.
Вы бываете упрямы. С вами не всегда легко. Если женщины ищут совершенство, верность в отношениях - нужно избегать мужчин-Тельцов. Но если наши невесты хотят обладать очень человечным мужчиной, тогда - полный вперёд! И помните, Тельцу нужна Любовь с большой буквы. Ко всем другим именам он может оставаться равнодушен. Поэтому внимательно присмотритесь к невестам, которые пришли завоевать ваше сердце.

Гузевна: - Сегодня у нас три невесты. Ярослав, вставайте и проходите встречать первую невесту Оксану.

Оксана, 30 лет, Рак. Родилась, живёт и работает в Львове.
Бизнес вумен. Занимается транспортировкой сжиженного газа. Своя сеть точек торгующих бочковым квасом в городах Прикарпатья.
Свой дом в пригороде Львова. Мечтает выпустить свои духи «Вумен-ойл». Ищет мужчину, который не был женат. Желательно чтобы работал в сфере нефтепереработки. В крайнем случае, акционер «Газпрома». Он будет помощником в бизнесе. Предупреждает, что не потерпит вмешательства свекрови в свою семью. Признаётся, что не любит спать около стенки, точно также, как и с края. Не курит. Жених не должен пить и курить. Но обязан цветы домой носить. Предупреждает, что любит целоваться, особенно в полнолуние. Иногда до крови.

Гузевна: - Здравствуйте, Оксана. Кто с вами пришёл?

- Это мои родные братья. В папахе и синих шароварах – Тарас. Омелян - в рубашке вышиванке.

Гузевна: - Что это вы нам так много всего принесли?

- Это наш фирменный квас и канапэ с украинским салом и огурчиками. Угощайтесь на здоровье, не стесняйтесь.

Тарас подносит свахам и Ярославу блюда с канапе. Омелян вручает небольшие бочонки.

Гузевна: - Оксана, у вас до сих пор не было мужчин. Неужели женское начало не требует своего?

- Я никогда об этом не задумывалась. Просто, на мужчин не хватает времени. Крутишься, как белка в колесе целыми днями. Бизнес! Вы же понимаете.

Сябитовна: - Так вам, выходит, нужен мужчина не для любви? Что только для бизнеса?
И почему из сферы нефтепереработки? Так, кажется, вы написали в своём резюме?

- Вы понимаете, сейчас, когда идёт зима с трескучими морозами, будет большой спрос на топливо. Обогреть квартиры, приготовить еду… Для этого нужен газ. Он у нас очень дорогой, его не хватает, чтобы зиму пережить. Какая тут может быть любовь с мужчинами. Время – деньги! Надо непрерывно заниматься бизнесом. Здесь купил, там – продал. И так ежедневно. «Любовь и работа – единственные стоящие вещи в жизни. Работа – это своеобразная форма любви». Кажется, так говорила великая Мэнри Монрон.

Сябитовна: - А какое приданное есть у невесты? Даже не знаю, после ваших слов можно ли вас так называть? Да и костюмчик на вас какой то… не для бизнес леди.

- Конечно. И не только можно, но и нужно! Замуж выходят не только по любви. Сами знаете, что бывает брак и по расчёту. Приданное прекрасное. Женщины, как правило, гораздо тщательнее выбирают для себя ночную рубашку, чем мужа! А, что вам сказать о приданном…
У папеньки несколько заводов, фабрики кондитерские, магазины. Большой дом под Кие…

Гузевна: - Оксана, то, что есть у вашего папеньки, оно принадлежит ему. Чем вы владеете?

- У меня своё производство, бродильное. Я как с самого детства начала бродить… Так до сих пор продолжаю. Скрывать не стану, люблю бродить. Именно поэтому, мне так близко по духу производство кваса. Слышали, «БОЧКОВИЙ Львiвський квас»? Он и у вас продаётся. Пользуется спросом.

Сябитовна: - А жить то где планируете? У вас квартира есть или дом?

- Папенька купил мне дом во Львове. В нём есть всё необходимое. Несмотря на то, что дом построен ещё поляками.

Сябитовна: - А чё, этот дом, в прошлом веке, случайно принадлежал не помещикам или промышленникам? Его ведь и вернуть потребуют, после вступления в Евросоюз?

- Никто не потребует!

Сябитовна: - Ну, смотрите, смотрите. А то не ровён час…

Гузевна: - Ярослав, у вас ест выбор: свидание наедине, семейная тайна и скелет в шкафу. Что вы выберете?

-Свидание наедине.

Гузевна: - Проходите в комнату. У вас есть минута времени.

Лишь только закрылась дверь, как Оксана заграбастала жениха в охапку, и стала страстно одаривать поцелуями. Так сладко Ярослава ещё не целовала ни одна женщина.
Непонятно откуда появился брат Омелян в рубашке-вышиванке, с бутылкой самогонки.
- Здоров був, Ярослав. Вот тебе подарочек. – А запивать чем будем? – жених с трудом оторвался от пухлых губ невесты.
- Так ось, бочкоВий квас, хвирменый
- Квас – я люблю. Квас – это класс! О-о-о! Ядрёный! Как моя брага, - присосался к бутылке кваса жених.
- Так воно и есть чистая брага, - удовлетворённо причмокивая, подтверждает Омелян. – Ты ещё на… нашей горилки выпей, раскуштуй.

- Ярослав, у вас есть связи в сфере нефтянки? Или в газодобыче? – интересуется Оксана, прижимая жениха к пышной груди и пытаясь облобызать.
- Не-а. Мои связи в сфере культурки. Я люблю отдыхать культурно. Вот как сейчас. Чем не культурная компания?
- Печально. Вновь, как и в прошлом году, придётся экспроприировать.
- А это как, экс-при-про-и-при-ро-вать? – переспрашивает, захмелевший Ярослав.
- Элементарно. Врезались в трубу и высасываем, и высасываем! Как вампир кровушку!
- Воровать, что ли?
- Не воровать, а экспроприировать!
- А… всё равно. Хрен редьки не слаще. Лучше расскажи, на чём добираться будем друг к другу? Самолётов прямых нет. И поезда скоро перестанут ходить.
- У папеньки большой автопарк в Киеве. На авто будем ездить.

Гузевна: - Молодёжь, время истекло. Пора выходить. Оксана, вы сюрприз приготовили?

- Конечно! Мне нужен Ярослав… - Невеста берёт жениха за руку и выводит на сцену.
- Я знаю, что ты любишь квас. – Оксана наполняет напитком две кружки стоящие на столике. - Ярослава, и всех, кто в студии, я буду угощать замечательным квасом. Пробуйте – «Львiвський бочкоВий». Будьмо! – чокается кружками с женихом и крепко целует его взасос.
Омелян, с бочонком в руках подходит к ведущим, и наливает в кружки квас. Ведущие выпивают и нахваливают.

Сябитовна, выпив полную кружку напитка, вскакивает с места и пускается в пляс. Подхватывает в танец Омеляна и, кружась с ним, напевает:
- Полюбила молодого
Парня очень сильно я.
И уверена, вернется
Снова молодость моя!

Омелян, подтягивает широкие, как паруса, шаровары, и выдал куплет частушек:
- Свадьба пела и плясала -
Становилось веселей.
А хохол скучал без сала
И ругал всех москалей.

Закончив пение, пустился выделывать различные кренделя в танце. Наверное, танцевал гопак.

Сябитовна берёт со стола канапе с салом и подносит Омеляну.
- Съешь милёнок, дорогой
Сала украинского.
И притопывай ногой
От кваса бочковийского

В это время на сцене, Тарас с четвертью, наполненной мутной серо-голубой жидкостью, угощал Ярослава.
- Оце такой белый квас. По новой технологии. Давай пригощайся! - Наливает полную кружку Ярославу.
- А почему он называется «Львiвський»
- Тому, що на львивськых дрожжах. Пый, це дуже пользительно. Будьмо!
Выпив кружку кваса, Ярослав тянется к баяну, и под инструмент навевает новый куплет:
- Утром я гуляю с Дарьей,
Днем с подругою Натальей,
Вечером с Надюшей,
Ночью с юной Грушей.

Затем, покачнувшись, падает прямо на сцене.
Кто-то из зрителей, подогретый квасом выдал свой куплет частушек:
- Выпив стопку, баянист
Всем нам улыбнулся!
Баян выкинул в окно
И в диван уткнулся!

Что было дальше, Ярослав, не видел и помнить не мог. Оксана подняла жениха на руки и, обращаясь к свахам, выкрикнула:
- У нас сложилась пара, Ярослав и Оксана!
На сцену выбежала сваха Гузевна и, улыбаясь в зал, провозгласила:
- Я желаю, чтобы жених сказал вам: «Давай поженимся!»
- Куда ж он теперь денется? На ногах стоять не может, значит не убежит! – улыбаясь, и крепко прижимая жениха к груди, радуется невеста.
Омелян и Тарас радостно подхватывают: - Давай подменимся! Давай подменимся!
Зрители в зале дружно аплодируют. Свет в студии гаснет.

***

Пришёл в сознание Ярослав от того, что его сильно качало и трясло. В горле пересохло и хотелось пить.
- Тарас, давай аккуратней! Не то все внутренности вытрясешь из нас, - сделала Оксана замечание брату.
- Та я й так вже тыхесенько. Та хиба на таких колдобинах можно аккуратно? Я ж тебе казал надо ехать по шляху.
- По шляху нельзя! У жениха документов нет. Сразу высадят и через кордон не пропустят! – оправдалась невеста.
Открыв глаза, Ярослав не смог ничего различить вокруг. Стояла тёмная ночь.
- А ты, Омелян, дай жениху ещё чарку квасу. Да привязать его, а не то, неровён час, как раз удерёт.
- Не удерёт. Ще нихто не удирав после мого квасу.
Брат Омелян набулькал в кружку фирменного кваса и толкнул Ярослава.
- Жених, прокинься! Выпей ще квасу. Хто тоби ще налье такого?
Ярослав взял протянутую кружку и с удовольствием выпил до дна. Сразу стало легче.
После этого, квасные градусы вновь ударили в голову, и Ярослава стало клонить в сон.
- Извините дамы и господа, я немножко вздремну.

Окончательно очнулся Ярослав уже после того, как миновали кордон.
Везли его в машине представительского класса в дом к отцу Оксаны.
— Так вот это мне приходится сидеть вместе с вами? А брика знатная! — оглядывал он салон, поглаживая рукой обивку сидений из настоящей кожи. — Тут бы только запросить моих баянистов, хористок с танцовщицами, то и сватанье обмыть можно. А кстати об искусстве, где мой баян? – спохватился Ярослав.
- Та мы так поспишалы, що забулы його у студии, - оправдывался Омелян. - Та ты нэ хвилюйся, мы тоби бандуру подаримо. Ты вон краще послухай про Оксанины брики.
У нашей невесты много брик и познатнее, – разъяснял жениху Омелян, держа в руке бутыль сизого квасу. - А обмыть можна и теперь.
Слышно было, как квас наполнил кружку.
– Пый козак – атаманом будешь!
Ярослав опустошил кружку поданную Омеляном. – И впрямь, где наша не пропадала!
- В конюшне ще стоять германский Мерсюк шестисотый, - разъяснял брат невесты. - То для выезда в свет. – Омелян отхлебнул жидкости из бутыля, обтёр вуса рукавом и продолжил:
- Иншая брика - для проминажу гостей. Длинная шо оселедец у Тараса. Ось туды в самый раз весь твой оркестр с кобзами, трембитами та бубнами…
Омелян прервался на полуслове. Въезжали на хутор «Конче-Засповый». То были владения папеньки невесты.
Хутор был не велик, но и не мал. Время было за полночь. Кое-где, сквозь тёмные небеса, пробивались тусклые звёздочки. Хуторскую тишину нарушали только брехливые собаки, переругиваясь меж собою.

Брика остановилась перед небольшим подобием сарая, и путешественники наши отправились спать. Поначалу Ярослав хотел узнать, куда подевалась невеста, но, подумав, почесал за ухом и, махнув рукой, побрёл за Омеляном и Тарасом.

***

Утром, после побудки, жених всё ж таки сумел оглядеть панский хутор.
Хутор стоял в окружении высокой огорожи, из-за которой не было видно ничего. Только сторона, выходящая до реки, открывала вид на левый берег широкого Днепра.
Панский маеток, представлял из себя ряд строений, включающих хату хозяина и пару хатынок помельче, для гостей. Строение наподобие панского, видеть Ярославу уже доводилось. «Ну да, точь-в-точь, как Белый дом у заморского господина Буряка», - вспомнил Ярослав фотографию, виденную в клубном журнале «Политика и мир» за предыдущий месяц. – «Вот только этажей поменьше будет. По площади, никак не меньше двух тысяч «квадратов», - на глаз прикинул площадь панских хором жених. – «Будет где разгуляться на просторе».

Хуторской ансамбль дополняла хатына поменьше, которая стояла на расстоянии двадцати метров от панской хаты. Видать, это помещение для гостей. Немного в сторонке, дымок из трубы, обозначал лазню, от которой шла тропинка к Днепру. Две колоннады, располагающиеся прямо у воды, и причал для судов, обозначали место отдыха и прогулок пана и его семьи.
Была в маетке и своя часовня с позолоченным куполом.

Ближе к огороже, за амбарами, к самым воротам, стояли два погреба, один напротив другого. Оба погреба были снабжены низенькими дверями и размалеваны разными изображениями. На одной двери нарисован был сидящий на бочке казак, державший над головою кружку с надписью: «БОЧКОВИЙ КВАС. Пий до дна!». На другой нарисованы разные сладости и красовалась замысловатая надпись на иноземном языке: “Horoshen”

— Эх, славное место! — сказал жених. — Вот тут бы жить поживать, да горилку попивать! Вона фруктовых дерев сколько. Фруктов же можно насушить и, выкурить из них водку. Это вам не сивуха из топора, водка из фруктов ни с какой бражкой не сравнится.

- И шо в задумке замер, как бы не живый? – задал вопрос Омелян, тихо подступивший со спины жениха.
- Красотища! – вдохнув на полные груди молвил Ярослав.
- Давай, ступай к панской хате. Они давно уже пытают де жених, - молвил Омелян, подталкивая Ярослава в спину.

Отворивши дверь панской хаты, Ярослав и Омелян почтительно остановились у дверей.
— Кто ты, и откудова, и какого звания, добрый человек? — спросил хозяин ни ласково, ни сурово.
— От культуры я, Ярослав Шиллер.
— А кто твой отец?
— Не знаю, вельможный пан.
- А Шиллер, шо из Газпрома, то не батько твой?
- Так это же я и есть, вельможный пан. Шиллер – моя фамилия, а Газпром посёлок, где живу.

Отец невесты помолчал. Минуту оставался в задумчивости.
— Как же ты познакомился с моею дочкою?
— Так в этом тайны нет, вельможный пан. То всё свахи Гузевна с Сябитовной. Да их кума Волошина, которая гадалка-предсказательница.
— Да не врешь ли ты, пан Шиллер от культуры?
— Вот на этом самом месте пусть громом так и хлопнет, если лгу.

- Ты, культурный человек из Газпрома верно, известен святою жизнию своею и богоугодными делами? – задал вопрос пан-хозяин.
— Кто, я? — изумился Ярослав, отступивши от изумления. — Это я-то святой жизнью? Что вы это вельможный пан говорите! Да я не один раз ходил к продавщице из Газпромовского сельмагу, и ещё к бухветчице из Дома культуры. А выпытайте у моих хористок, чи танцюристок, кто из них не знает Ярослава?
- Ото, я и думаю, шо Оксана моя достойного жениха себе подобрала, - прищурив правый глаз молвил хозяин маетка.
- Уж как ты себе хочешь, но коли моя голубка, Оксана выбрала тебя, так тому и быть, ничего для неё не пожалею. Ну… верно, уже недаром так назначено. Ты должен с сего же дня начать свое дело – готовиться до свадьбы. Сделаешь всё ладно - то я награжу тебя, а не то — и самому черту не советую рассердить меня.
Последние слова пан произнёс так крепко, что жених понял вполне их значение.
— А далее будет видно. Сыны мои Омелян с Тарасом, введут тебя в наши дела с газом. Будешь им первым помощником по-первах. Справишься – назначу десятником на копанках, где врезки подведены. Но смотри, не шуткуй! Заночуешь в погребке с квасом. Ежели задумаешь бежать, с собаками отловим и в кандалы закуём. А сейчас иди на подворье, осваивайся, до свадьбы готовься.

Как только Ярослав вышел за двери, хозяин пальцем поманил к себе Омеляна. – Слухай меня. С жениха глазу не спускай. Какой-то он малахольный. Есть у меня думка, коль проку от него не будет, то выменяем его в Газпроме на газ. Посему нехай ночует в погребе с квасом. Та смотри, шоб закрытым был на ночь. – наставлял батька своего сына. – Всё уразумел?
- Всё понял папенька, так и сделаю, как вы велите! – покланялся Омелян в ноги папеньке, и быстро удалился догонять жениха.

На улице, севши в кружок перед порогом кухни, народ ожидал вечери. Неспешно перекидывались малозначительными фразами. Обычно болтовня овладевала самыми молчаливыми за ужином. Говорили обо всём: о том, что скоро будут ездить за бугор без всяких документов, и о том, что земли на востоке Малороссии уходят из-под влияния Киева, и о том, что стало тяжелее жить с тех пор, как киевская власть отреклась от Московии и стала гнуть спину перед Европою.

Ярослав вместе со всеми дворовыми уселся у стола. Перед каждым поставили глиняные кружки. Жених понял, что должен был участвовать в общей пирушке. Малороссияне такой народ, что как только загуляют, начинают целоваться и обниматься. Посему весь двор вскоре наполнился шумом и гамом, сквозь который доносилось: «А ну, Микола, почеломкаемся!», «Иди сюда, Петро, я обниму тебя!»

— Правда ли, — сказал один молодой овчар, — правда ли, что Московия не желает продавать нам газ, пока киевская власть не оплатит его?
— Кто? Московия? — сказал Хвома, — Да я чув, воны затребовали, шобы мы вернули им три миллиарды якихось там мериканських долларов. Начебто их давали в долг, а не на карманные расходы Киеву.
— Полно, полно, Хвома! — сказал другой.— Это не наше дело; бог с ним. Нечего об этом толковать.
Но Хвома вовсе не желал молчать. Он только недавно повернулся из погребка с надписью «Пей до дна!» и, судя по красной морде лица, не одиножды приложился к бочкам. А посему, никак не мог молчать и, чрезвычайно весёлый, говорил без умолку.

- Слухай меня, жених! Есть у нашем хуторском поселении козак Онценюк. Хороший козак! Он любит иногда украсть шо де не так лежить. Так потом кажет шо и не крал, а так узял для своих потреб. Мол опосля вернул бы. И соврать без всякой нужды полюбляе, но… хороший козак. Наворовал, чи взял для своих потреб уже на сотни мильонов… Его хата вона… видна отседа. В такую самую пору, Онценюк с жинкою, привёз на возе бочки. Выгрузимши их, и окончивши вечерю, полягали спать. Онценючка умостилася в хате на лавке, а Онценюк на возе коло хаты…

Хвома пригладил длинные вуса и продолжал:
— А в червоной бочке, стоявшей в углу хаты, чи газ был, чи бензин якийсь — не знаю, точна. Но написана на них надпись чи метан, чи бутан. Щось таке. Онценючка лежала, а потом слышит, что за дверью скребется собака и воет так, хоть из хаты беги. Она испугалась; но любопытство взяло верх, и вона, взявши кочергу, вышла отворить дверь.

Собака кинулась промеж ног ее и прямо к бочке. Но цэ уже не собака, а якийсь агрегат урчащий. Впился цэй зверь в бочку и давай смоктать из неё чи то газ, чи бензин.
С перепугу Онценючка спряталась на чердаке, сидит и дрожит, глупая баба. Тут чует вона, що снизу хлопнула дверь. А урчания вже и не чутно. Заместь этого, как бы зашипело, а потом и заполыхало. Видать искра от агрегата пламя вызвала. Ну и рвануло! Ни хаты, ни бабы. Одна бочка пустая та обгоревшая валяется на дворе. И Онценюка с того часу боле нихто не видал. От такая история.

- Хвома, а я чув, шо люди говорять, будто то им наказание за воровство газу. То ж грех большой, - спросил овчар, теребя в руках плеть.
- Большой или небольшой, а сам подумай, как зиму пережить, коли не кулеша сварить, ни хаты обогреть? А грошей зовсим нэма. Бо того, що пан выдает тильки на хлиб с картошкой, чи на галушки и хватае. Та й то не всегда. Про то шоб борща поисты с салом, то вже я и не кажу. Это только помечтать можна…

После этих слов компания притихла, размышляя о своём житье-бытье.

Потом кто-то опомнился, что на дворе уже стоит ночь. Народ не спеша стал расходиться по местам своего ночлега.

— А ну, пан жених! Теперь и нам пора идти ночевать, — сказал брат Омелян, обратившись к Ярославу, и они вдвоём, отправились в погребок с квасом.
Козак спустился вместе с Ярославом по крутой лестнице в погреб. Здесь он оставил жениха, пожелав ему благополучно отдохнуть, и запер за собой дверь.

Жених остался один. Сначала он зевнул, потом потянулся, и наконец, уже обсмотрелся. Посредине стояла огромная бочка, в которых, обычно хуторяне держат брагу или квас.
Сверху бочка была прикрыта деревянным кругом, и на нём виднелся объёмный ковш. Присмотревшись, Ярослав увидел на боку бочки выведенную надпись «Квас БОЧКОВИЙ»
Подойдя к бочке, жених взял ковш и отодвинул круг. В нос ударил сильный хмельной дух, от которого по телу пробежала дрожь. До самых краёв бочка была наполнена серой мутной жидкостью. Подумав, парубок опустил ковш в бочку и зачерпнул мутную жижу. Поднеся содержимое ковша к лицу, Ярослав ещё раз принюхался, затем перекрестившись, стал жадно поглощать содержимое ковша. Осушив его до самого дна, он принялся внимательно осматривать погреб.
На стенах теплились свечи, освещая пространство подземелья. Свет от них падал на ряды бочек поменьше, что стояли вдоль стен. Отдаленные углы погреба были закутаны мраком. В одном из таких углов был брошен большой мешок набитый соломой. Чувствуя, как хмельной напиток овладевает телом, жених на непослушных ногах направился к тюфяку, где и свалился замертво.

Проснулся парубок от того, что ветер пошел по погребу, и послышался шум, как бы от множества летящих крыл. Он слышал, как бились крыльями в дверь неведомые существа, как они царапали с визгом когтями по доскам и железу, и как несметная сила неведомых чудищ громила в двери и хотела вломиться. Сердце билось так сильно, что разорвав тело, готово было вырваться из груди. Жених опёрся спиною в стену и, выпучив глаза, глядел неподвижно, мысленно читая молитвы, как умел.

Могучий вихорь пронёсся по погребу, от которого затухли свечи. Двери сорвались с петлей, и несметная сила чудовищ влетела в подземелье. Все летало и носилось, повсюду ища жениха, чуть не зацепляя его концами крыл и отвратительных хвостов.
У Ярослава вышел из головы последний остаток хмеля. У выхода из погреба, перегородив дверной проём, стояло неведомое чудовище с перепутанными грязными волосами. В темень подземелья глядели страшные глаза, пытаясь отыскать парубка.
— Приведите БочкоВия! Ступайте за БочкоВием! Пусть придёт БочкоВий, - верещали, словно ржавые дверные петли, десятки голосов.
И вдруг в наступившей тишине дверной проём освободился и в погреб хлынул лунный свет, осветивший сидевшего в углу жениха. Вслед за этим, крышка покрывавшая бочку, с протяжным свистом улетела в противоположный от Ярослава угол.

Стоявший на крышке ковш грохнулся на землю и раскололся на две части. Из бочки донеслось жуткое кряхтенье и, на её поверхности сперва, выползли два щупальца, как у осьминога, а следом появилось, что-то отдалённо похожее на голову. Она была вся в рваных ранах, из которых вырывались наружу струи сизого дыма. В середину головы был воткнут кухонный нож по самую рукоятку. Из-под лезвия вытекала густая и мутная серая жидкость, наползая на веки чудовища. Длинные веки были опущены и уходили куда-то ко дну бочки.
Помещение вмиг наполнилось невыносимым гнилым запахом, от которого сдавило дыхание. Дышать было нечем, и жених чувствовал, что начинает задыхаться без воздуха.

Тяжёлое бесформенное тело с трудом протискивалось сквозь проём бочки. Доски скрипели и трещали, обручи лопались и разлетались в разные стороны, грозя угодить в жениха. Скрип давил на уши и царапал тело, словно когти неведомых пернатых, прицепившихся к стенам и потолку.

С ужасом заметил парубок, что физиономия чудища было облеплено кусками свиного покусанного сала и огрызками чёрного хлеба. В левом ухе бочкового Вия торчал длинный и тонкий тепличный огурец. В тот же миг бочка рассыпалась и чудище, освободившись из плена, вывалилось наружу.
Мутная вонючая жидкость, словно лава, стала растекаться по подземелью. Веки чудовища прилипли к жидкости, а руки-щупальца, пытаясь отыскать затаившегося парубка, шарили по сторонам.
— Подымите мне веки, ничего не вижу! — протрубил утробным голосом бочкоВий.
Ярослав понял, что задыхается и теряет сознание.
— Вот он! — закричал бочкоВий и, выдернув из головы нож, направил его на жениха…

… Раздался петуший крик. Это был уже второй крик; первый прослышали доярки. Испуганные братья бросились, кто как попало, в окно и дверь, Но не тут-то было: силы покинули их. Так и остались они там, лежавши у порога и у раскрытого окна.

***
«Ах, как жутко присасывается бочкоВий … Даже дышать нечем. Нет, не присасывается, а старается вылизать глаза и лоб»…
С трудом раскрывая тяжёлые веки, Ярослав пытался придти в чувства. «Почему так трудно дышать?» – не может понять он. Ему совсем невдомёк, что спал он, уткнувшись носом в испачканный белилами матрас.
Клубный пёс Граммофон, от радости быстро завилял хвостом и, перестав лизать лицо Ярослава, залаял. «Значит, это было не чудище. Как же хорошо»…
Тяжёлые веки вновь сомкнулись. Тук-тук, тук-тук, тук-тук, - стучало в висках. - Тук-тук, тук-тук, тук-тук… «Совсем озверели эти братья гастарбайтеры. С самого утра долбят молотками».
Ярослав, с трудом приподнял тяжёлую голову, и только тут увидел стоящую в дверном проёме жену.

- Люди добрые! Вы посмотрите на этого алкоголика! Проснись культура! – Валентина осмотрела фойе поселкового клуба.
В середине зала стояла деревянная бочка с наклейками «БОЧКОВИЙ. Львiвський квас». Поверх бочки лежал кусок фанеры с остатками вчерашнего пиршества: огрызком огурца, шкурками сала и горбушкой чёрного хлеба. В горбушке хлеба торчал маленький кухонный ножик. Валентина задержала взгляд на неподвижных телах братьев гастарбайтеров.
Тарас, свернувшись калачиком, лежал у окна. На голову плотно, по самые уши, натянута фетровая шляпа. Голова покоится на бутылке с остатками серо-голубой жидкости.
Второй брат, широко раскинув руки, звучно похрапывал у самого выхода из фойе, лёжа на спине.
– Это ты с ними так назюзюкался? Мамочка родная, на кого ты похож носитель поселковой культуры? Ты хоть помнишь, что вчера было?

Ярослав, опираясь на слабые руки, с трудом поднялся с матраса, на котором провёл ночь, и сел на стул испачканный белилами. Голова гудела. Молотки продолжали долбить в висках.
«Что вчера было? А что вчера было?..»
Память постепенно возвращалась к заведующему поселковым клубом. Ярослав, преодолевая головную боль, стал восстанавливать события вчерашнего вечера.

***
После обеда Ярославу удалось дозвониться на пилораму.
Директор тянул с привозом бруса и половой доски. «Без оплаты не отпущу!» – противился директор пилорамы. Работы остановились. Денег, перечисленных финансовым отделом района на ремонт клуба, хватило только на ремонт крыши.
На спонсорские деньги удалось сделать косметический ремонт в зале и кабинетах. Работы по покраске фойе подходили к завершению. Оставалось только перестелить пол.
Гастарбайтеры слонялись без дела.

После звонка на пилораму, ходил в поселковый совет. Решал вопрос с заменой ламп освещения у клуба. Вечером фонари не горят. Темень, как в африканской саванне ночью.
Вернулся к семи вечера. Включил телевизор. По Первому каналу шло телешоу «Давай поженимся». Смотрел развлекательную программу.
К середине передачи в кабинет постучали два брата гастарбайтера с Украины – Омелян и Тарас. Они делают ремонт в клубе...
Зачем они приходили? Совсем вылетело с головы… Нет материалов… Работа стоит… Они без дела…
Точно! Вспомнил: - Материала нет, всё равно простаиваем!
- Ну и что из этого следует? Ах, да! Они же отпрашивались домой на неделю. Зачем?...
- Всего на неделю!
- Вспомнил! Сестра выходит замуж. Отпрашивались на свадьбу.
- Шеф, отпустите на свадьбу к родной сестре во Львов.
Я был против. - Кто будет стелить пол?
- Так бруса и досок нэма. Колы будуть – неизвестно.
Спонсоры обещали перечислить деньги на ремонт в течение недели. «Потерпи недельку!»
- А если доски привезут, а вас нет?
– Мы договоримся с подменой, земляками из соседнего района.
Точно, всё так и было. Но я не соглашался.
Омелян достал бутылку самогонки, закуску. Тарас вытащил какие-то бутылки по два литра. Сказал, что квас. Затем мы пили. Много пили. Они меня уговаривали.
Я сопротивлялся. Сопротивлялся… И… сломался. То есть, согласился отпустить их на свадьбу сестры.
Тарас на радостях принёс ещё одну бутылку самогонки.
Мы, естественно, говорили об искусстве, культуре… На селе. Обсуждали, как они поедут на Украину. Прямого сообщения почти что нет… Ещё нет газа… Денег тоже нет.
«А что б нам было от двух бутылок, когда бы гнали не из опилок?!» - Как чётко и верно, определил Владимир Высоцкий. И был прав!
Вот и всё.

***

Все эти события вчерашнего вечера Ярослав пересказал жене Валентине.
- Чего орать на меня?
- И это всё, что ты помнишь? – гневно вопросила супруга.
- Конечно всё, а что ещё?
- Ты меня спрашиваешь, что ещё?
- А как ты приполз домой на манжетах, с охапкой цветов вырванных из клумбы у клуба, ты помнишь?
- Конечно, помню. Такое не забывается.
- Как частушки горланил, тоже помнишь?
- Какие частушки?
« Мы пришли, девчата, к вам,
Ярослав и мой баян.
Нечего стесняться,
Давайте целоваться!»

- Пропил память, целовальщик?
- Нет, дорогая, что ты, я всё помню…
- Тогда расскажи, что было дальше.
- Естественно… я тебя поцеловал.
- Как бы не так. Надо же так набраться, чтобы придти домой и требовать у жены: - Давай поженимся!
- Зачем? Вторично? Мы же с тобой женаты.
- А коль женат, чего дурью маешься?
Кто вчера плёл про то, что я встречаюсь с другими мужчинами: ветеринаром, зоотехником, скотником, и провожу время в своё удовольствие? Больно грамотный стал. Бросай свой клуб и чеши в коровник! Погреби навоз лопатой, набросай сена, натаскай коровам воды. А потом подои бурёнок. Приходишь домой не чувствуешь ни рук, ни ног. Посмотрю, какое у тебя удовольствие будет!

***

Вместо послесловия

Маленькая птичка летела на юг, чтобы перезимовать. Было так холодно, что она замерзла и упала на землю в большом поле. Пока она там лежала, корова прошла мимо и покакала на нее.
Лежа в коровьей лепешке, птичка вдруг поняла, как ей тепло. Коровье дерьмо вернуло ее к жизни! Птичке вдруг стало так хорошо, что она запела, чтобы выразить свою радость. Пробегавшая мимо кошка услышала пение и решила разобраться, в чем тут дело. Следуя к источнику звука, кошка нашла птичку, раскопала ее и съела.

Мораль истории:
1. Не каждый, кто нагадил на вас, ваш враг.
2. Не каждый, кто достает вас из дерьма, ваш друг.
3. Когда вы глубоко в дерьме, лучше держать рот закрытым.

Давид Ш. Гройсман