Меджлис.

Слава Аллаху нам не затыкают рот. Поэтому я попытаюсь облегчить свою душу и высказаться. Не все меня поддержат, но и не смогут отрицать происходящего. Не нравится, не читайте. Это сугубо моё. Ни до кого я не обращаюсь.
Я не понимаю в этой жизни многого, хотя мне уже пятьдесят. Это бывает, скажут многие, а я скажу, что не профессор. Самое большое, что я не понимаю, и что меня возмущает так это вопрос:
- Почему наш меджлис, совет мудрых и старейших, приписывает себе власть Аллаха над людьми?
Но начну всё по порядку. Мой отец родился в Крыму в 1940 году. Как и все, был депортирован в Узбекистан. Слава Аллаху, доехали все. Кроме отца было ещё четверо детей. Все выросли, получили высшее образование и разъехались кто куда. Большинство осели в городе, а мой отец остался в селе, где вырос. Женился. Построил большой дом. Посадил сад. Вырастил пятерых детей, то есть нас. У матери грамоты и медаль – лучшему хлопководу. У отца награды – лучшему комбайнёру. У детей высшее образование. Дома три машины. Запорожец, жигули копейка и шестёрка. Всё как у всех. Всё нормально, слава Богу.
Но в один день, не скажу что прекрасный, пришли представители меджлиса и сказали:
- Всё берём и едем в Крым. Там яблоки как арбузы. Там груши на деревья как дыни на бахче. Там родина предков. На сборы не более двух месяцев. Если не уедите, жизни вам здесь не будет. Так постановил меджлис.
Мне то зачем этот Крым, я его только на картинка видел. Да и отец в свои пять лет из крыма помнит только ужас депортации. Что мы там забыли? Зачем он нам? Но старейшины сказали. Меджлис решил! Тогда мы верили им как Аллаху.
Покачал головой отец. Собрались. Продали дома представителю меджлиса. Собрались все дети в доме у отца. Распределили, кто на какой машине едет. Запорожец и копейку просто оставили во дворе. Документы на машины в доме оставили. Уложили носильные вещи по багажникам, а большая часть вещей была отправлена в контейнере. Сами выехали.
Слава Аллаху – добрались нормально.
В Крыму нас встретили представители местного меджлиса. Предложили участки на выбор. В городе или в селе.
В городе, это новый посёлок Хошкельды. Обещали помощь и обустройство. Но мы сначала побеспокоились о родителях и купили им небольшой дом в красивом селе Урожайное. Правда, большая часть денег, вырученная с продажи трёх этажного дома, ушла на покупку домика из трёх комнат. Да и братья и сестры, продавшие на родине квартиры, здесь смогли купить только голые участки. Меджлис опять обещал помочь. Но, запоминая все обещания, и ни на что, не надеясь, стали сами обустраиваться. Семейно построили дом для младшей. А потом и всем остальным. Пришлось покрутиться. Жили на квартирах, а на участках ставили теплицы, сажали деревья. Выращивали кто цветы, кто рассаду, а кто овощи или фрукты. Своими руками и трудом отстроились. Жизнь стала налаживаться. Но и тут меджлис вмешался. У вас – говорят – всё хорошо, а надо помогать тем, кто сейчас приезжает. А нам кто и чем помог? Когда нам чем-то помогут?
Ну ладно, из семейной копилки все выделили для меджлиса крупную сумму денег. Нам сказали спасибо, и даже в праздничной молитве упоминалась наша семья. Приятно. В сердце потеплело. Но в жизни не всё так гладко. Пришла весна, вроде всё как обычно. Рассада удалась, пора вывозить на рынок, торговать. Но разразилась гроза. Дождь, гром, град. От рассады и от теплиц ни чего не осталось. Всё на что рассчитывали – погибло. Тяжело как-то на сердце стало. Пошли мы с просьбой в меджлис, хоть за какой-то помощью. Стёкла купить для теплиц или хотя бы плёнку.
Сказали, другим нужнее. У других больше проблем. Посидели на домашнем совете, подумали, может и правда другим нужнее? Может кому-то хуже чем нам? Восстановили всё сами, своей семьёй.
Тут мой номер телефона нашёл одноклассник, Айдер Аблямитов. Он задумал собрать нас всех на встречу, уже здесь в Крыму. Ну, собрались, посидели. Хорошо так посидели, поговорили. Всё прошло прекрасно, все по очереди рассказывали, кто, где живёт и работает. Чего добились в жизни. Оказалось, что в нашем классе есть свой писатель и музыкант, журналист и актриса и даже певец. В общем хороший у нас класс.
Я даже пообщался с писателем. Он рассказал, как начал писать, как ему приходят мысли и сюжеты. Как и сколько ему платят за статьи в газетах и на телеканале АТР. Крымско-татарский телеканал. Похвастался, какой дом ему построил меджлис, и какими суммами ему помогают каждый год. А когда я стал рассказывать, как живу и сколько денег отдаю меджлису, то он объявил меня лжецом. И сказал, что меджлис всем помогает, кто просит. Так мне обидно стало. Но промолчал.
Оно, конечно, неплохо молчать, но стал я замечать отношение меджлиса ко мне, к нашей семье и ко всем кто трудится. И как относятся к тем кто пользуется трудом нашим и нашими деньгами.
Вот к примеру, выращиваю я укроп и петрушку на продажу. Не большой доход, но постоянный. Сначала ездил на рынок рано утром , к пяти часам. Там сдавал оптом, чтобы не стоять весь день, по одной гривне пучок. Ко мне пришли из меджлиса и предложили сделать ещё проще. Чтоб ни куда не ездить и не тратить бензин – сдаю всю зелень и представителю по пятьдесят копеек. Представитель стал приходить, забирать всю зелень и отдавать все деньги сразу. Всё вроде нормально. Немного меньше денег стал получать с продажи, но успокаивал себя тем, что ни куда не езжу. Экономлю время и бензин. Пучки делаю большие, для своих же. Но вот попал на рынок днём. Ездил внучке покупать форму в школу. Так вот и увидел свою зелень. Ту что утром по пятьдесят копеек сдал представителю, здесь продают по две гривны пятьдесят копеек и при этом мои большие пучки разделены на три маленьких пучка. Подсчитал прибыль. Сто пучков по пятьдесят копеек продал – получил пятьдесят гривен. Это я получил. А представитель продал тоже , но по две пятьдесят. Получил двести пятьдесят гривен. Умножаем на три – семьсот пятьдесят гривен, минус мои пятьдесят. Чистой прибыли семьсот гривен.
Я задумался. Приехал домой. Купил термос. К утру собрал жену. Сделал пучки по тоньше и отвёз торговать жену. Сказал продавать по две гривны. Ещё до обеда позвонила, что всё продала и приехала домой на маршрутке. Чистой прибыли получилось шестьсот гривен. Сколько радости было в доме, столько денег за один день. Но, правда, недолго веселились. К вечеру позвонил расстроенный отец и сказал, что сейчас придёт. Отец в дом – накрываем стол! Это всегда честь. Жена всё быстро приготовила и накрыла стол. Отец пришёл не один, с представителем меджлиса. И с порога стали меня ругать, что я обнаглел, зажрался, отвернулся от своего народа и живу, не почитая старейшин и меджлис. Распекали меня часа два. Наутро я всю зелень сдал представителю по пятьдесят копеек. Жена осталась дома. Проглотил я свою обиду. Живу дальше.
Осень хорошая пора. У нас уродились хорошие розовые помидоры, а в этом года ещё и огромные, сочные. Всем на зависть нам на загляденье. Сдал я представителю дневной урожай по одной гривне за килограмм. Взял деньги и поехал на рынок скупиться по хозяйству.
Всё что надумал – купил и пошёл на маршрутку. Встал на остановке, жду. А пока есть время, решил пройтись по рядам торгующих. Смотрю, мои помидоры представитель продаёт. Зашёл сзади, узнать почём. Тут женщина подходит, спрашивает. Оказывается, по три гривны продаёт. Опять я расстроился, стал подсчитывать, сколько денег теряю. Но тут меня отвлёк следующий покупатель. Сначала спросил, сколько стоят помидоры, а когда услышал что по три гривны, спросил;
- А если для татарина?
И стал на нашем языке, ну типа, чтобы русские не поняли, рассказывать, что он из городского меджлиса, и хочет взять килограмм десять. Тут наш представитель поднялся и они поприветствовали друг друга. Тихонько переговорили между собой и договорились десять кило по две гривны.
Опять у меня в душе всё возмутилось. Нет, не тем, насколько дороже покупают мои помидоры, не тем, насколько меня обманывают и даже не тем, что для русских одна цена, а для нас другая. Меня возмутило те, что работая в меджлисе, ты имеешь такие льготы, о каких я только мечтаю. И опять меня успокаивал отец. Говорил, что так все живут и надо смериться.
Он так мне говорил и тогда, когда узнали, что Турция выделяла для переселенцев в Крым по пять тысяч долларов на каждую семью. Вот только их ошибка, что деньги шли через меджлис. А нам выдавали всего по две тысячи. Остальные прикарманил Джамилёв и Чубаров.
Так же, мы узнали, что Джамилёв в Ханском дворце, прямо на территории, возвёл кофейню. А меджлис ни чего не сказал за это осквернение святыни.
Но тут революция. В Крым пришла Россия. Или на оборот. Не столь важно.
Меджлис стал требовать, чтоб 16 марта мы не ходили голосовать. А что я теряю, если проголосую? Я всей семьёй пошёл.
Отец вечером пришёл. Ни чего не сказал, только всё головой качал. А мне вроде как легче становится. Так сильно меджлис на меня не давит и денег уже не просят.
Выборы объявили. Опять стали говорить, что на выборы ходить нельзя. И опять я всей семьёй пошёл. И опять не жалею.
Вот теперь меджлис закрыли и запретили. Чубарова и Джемилёва в Крым не пускают. Торговать самому уже не запрещают. Может нам теперь без помощи меджлиса легче жить станет? Отец, когда в гости приходит, головой не качает и не осуждает. Он теперь всегда улыбчив и счастлив.
Хорошая, добрая старость наступила у отца. И мы за него рады. Отец это – святое.
А тут ещё Российские власти объявили главные татарские праздники – выходным днём.
Слава России. Людям труда – слава.