Проходя поздним вечером по Проспекту Ленина, каждый любитель театра наверняка замечал, сколь завораживающе горят жёлтые огни окон оперного театра. Что-то чудесное есть в опере, когда один певец наполняет движением своей души, своим голосом, целый театр. Нам, привыкшим к цивилизации с микрофонами и т.д., особо волнует потаённые струны души, проникнутый страстью великолепный сопрано госпожи Шляпниковой в Евгении Онегине…
Но что поразит, а точнее может поразить в Опере Екатеринбургского обывателя?
Может – быть, стоит уйти со сцены, полностью отдаться слуху и насладиться прекрасной … написанной П.И. Чайковским для оперы Евгений Онегин …. Тем более что сами музыканты не словами, а музыкой видят её, для них это П.И. Чайковский…
Что – ж, тогда взять место на бельведере ложи 7 – 8 ой. Зазвучит, польётся из, невидимого большинству ценителей, пространства оркестровой ямы, волнующая лирико - романтическим полётом музыка.
Насколько правдивы лица музыкантов в который раз наслаждающихся гармонией звука. Они переложили роль лицедеев на сцену и искренность чувств – вот что заворожило небольшую горстку зрителей, умело приблизившую себя театральным биноклем к провидцам гармонии звуков. Каждый артист казалось, ушёл в свой обособленный мир, но внезапно брошенный взгляд на дирижёра выдаёт единый замысел!
Но в чём – же он? Эта ажурная ткань звука, что сплетает она воедино, в перерыве между торжественными, либо грохочущими ударами всего оркестра?
Да - да Вы не ошиблись! Конечно, это будут два сердца!.. Это будут он и она!
Он - в чёрном – строгом костюме! Сатир – вот кем движим Он, за внешней холодностью игры на скрипке.
Она – же рядом – она вдохновенна музой и трепетное сердце – влюблённое и страдающее, плачущее, надеющееся, торжествующее вновь и вновь атаковано стрелой Амура. Эта улыбка и смех – золотым колокольчиком лирических чувств разливается по театральному пространству и достигает слуха. Светлые длинные волосы, это русые пряди текут на чёрный костюм.
Она – вся русская природа, он – подчинён замыслу культуры, но сохранивший веру и радующийся, глядя на неё, своему сердцу и видя друзей во всём оркестре.
Отзвучат последние аккорды очередного театрального действия, он и она встанут от своих пюпитров, она подхватит сумочку и покачивая полными бёдрами обтянутыми чёрной материей брюк, пройдёт, изредка бросая на него ласковый с живыми искорками взгляд.