Боги войны

1, пролог

Утро какое...
Губами его...
Ох, утро...
Сла-адкое, дли-и-инное...
Так бы тя-анулось оно — ни конца, ни края...
Дли-и-инное, тонкое...
Его и пальцами не коснись, — лопнет. Ох, лопнет...
— Батарея, огонь!
И — лопнет.
Но это — когда еще, а пока — губами его... на вкус...
Ох, сладко...

2

Хвыля Казашку любит. По-своему. То за ухо, то, значит, табачком угостит.
А еще — усами дразнится: мол, оставаться Казашке — Казашкою, покуда усами не обзаведется.
Слово ка-акое! Об-за-ве-дет-ся.
Казашка-то — Ванек по рождению. Да глаза у него — подкачали. Косые совсем. Потому и — Казашка.
А усами об-за-ве-дет-ся, — Иван Иванычем станет. Вон Хвыля — не Васька же, — Василий Петрович. А все — усы.
Казашка их... углем. А Хвыля... Распознал подмену. Регочет.
Ничего, Казашка губы молоком мажет. Он же на молоке вырос, вот и усы... Мажет, да приговаривает:
— Иван Иванович, Иван...
Эх, вот бы они... как у Хвыли, выросли, а?
Завидует Казашка: не усы у Хвыли — компот с баранками.
Ничего, будет и у Казашки... компот.

3

— 10, 9...
Не устанет Казашка пальцы загиба-а-ать.
Хвыля Казашке — по секрету страшному — сообщил, что на 400-м снаряде... войне хана. Еще и усами поклялся. Да и старшина все-таки. Не может старшина Казашку надуть. Звание не позволит.
В общем, считает Казашка.
— 8, 7.
Правда, 400 не 10, а Казашка — до 10-ти... и... все. Но ведь 400 — 40 раз по 10. Так Хвыля сказал. А 40 — 4 раза по 10.
Уф, не запутаться бы...
4 раза, еще 4...
Фу...
Можно, конечно, царапину на каждом 10-м...
— Ой!
За ухо его, Казашку! И кто? Хвыля. И за что? За царапину. Правда, пушка — казенная, а Казашка...
Но ведь Казашка не снарядам учет открыл, т. е. не просто снарядам, — победным. А его — за ухо...
— 6, 5, 4...

4

— Экая штука...
«Сорокапятка» в луже увязла.
С виду — пушка. И ствол имеется, и по казенной части...
Но размеры-то... Не, не впечатляют! Не те размеры!
Вот у Казашки... пушка. С придыханием даже: пу-у-ушка. А эта... смешная, ма-аленькая...
Зубом Казашка цыкнул. Презрительно. На Хвылю глянул. А Хвыля... подобрался, усы пригладил:
— Гер-роическая пушка, — говорит, — 4 танка сожгла. Кр-расавица!
4 танка? Этакая?
Краснеет Казашка: 4 танка сожгла, а Казашка — зубом!?
Впряглись в «кр-расавицу» всем расчетом. И Казашка с ними.
Погладил тайком: ух, красавица! Прощения попросил, — одними губами.
— У-у, кр-расавица...
«Р» у Казашки не та «Р», что у Хвыли, но все-таки...

5

Хол-лодно Казашке, зубами Казашка ст-т-тучит...
Хвыля ему — тулуп, печка в ногах пыхтит...
Хол-лодно...
Стиснет Казашка челюсти. Сти-и-иснет! А зубы — один черт, — ст-т-тучат. Да все быстрее...
Ну, чего они, проклятые? Стучат!
— Держи, дурашка... в снегу нашел...
Почти Казашка, а все же... Хвыля и не Казашкою? С чего бы?
Глянул Казашка...
Яблоко? Маленькое, скукоженное, на Казашку похоже — замерзшего.
— Трескай! Витамины!
Трескает Казашка...
Ки-и-исло, а зубы-то... не стучат. И вообще, — тепло. Витамины!

6

На карте Германию… и ладошкою можно... накрыть. Раз, — и нет ее.
А Советский Союз — накрой! Ладошкою!?
Никакой ладошки не хватит. Вон у Хвыли на что — ручищи, и то — не накроет.
А Германию — пожалуйста.
Может, они и в карты не заглядывали, фрицы-то?
Сволочи! Могли бы и заглянуть! Ведь Германия их — ладошка всего. Накрыл ее Казашка…
Где Германия? Нету Германии! Так, ладошка Казашкина — карты поперек. И все. А если еще и вторую сверху?!

7

Казашка его — прутиком...
Ишь, усищи… рыжие, тонкие и — шевелятся.
— Фюрер, ей-богу!
Маленький, рыжий, а туда же — в святая святых... в каптерку артиллеристскую — да усами. Шалишь!
И прутиком его, прутиком!
— Фюрер, фюрер!
А Хвыля — посмеялся вначале, а потом... затрещину:
— Русского таракана — фюрером?! Срамота!
Казашка заныл было, дескать, таракана-то с фрицами занесло... да и прусак...
А Хвыля — никак! Русский таракан, и все тут.
На крошки ржаные польстился? Точно — русский!
Ладно бы галеты трофейные, а то...
Промахнулся Казашка: русского таракана в фюреры произвел...
А ежели так, то Казашка ему — и крошек, и сала кусочек...
Не жалко! Русский все-таки! Свой!

8

Кашеварить Казашке — ни-ни: мало ли, каша — продукт тонкий, ее испортить... Казашке-то? Плюнуть раз.
Зато котелок...
Казашка его, проклятого, — тряпицею. Специальная тряпица — шершавая.
Елозит Казашка...
Каша у Хвыли — зна-атная. А начнет Казашка котелок драить, — ну, никакого вкуса во рту, т. е. наличествует, но кашею — отдает разве...
Вот если бы вначале котелок, а уж потом...
Или так, — кашу лопать... и в миску смотреть, а? А! О! Зна-а-атная...
Главное, в процессе о котелке не... Тьфу!

9

Казашка все Хвыля, Хвыля, а Хвыля, оказывается, — волна. По-русски.
— Товарищ Волна!
Во-о-олна...
Впрочем, Хвыля, когда командует... ух, волна... взрывная...
Нака-а-атит.
А уж браниться начнет... Не только поджилки Казашкины — тулуп ходуном.
Пушка — у-ух...
Хвыля — о-ох, мать...
Так и переговариваются. Пушка и Хвыля, Хвыля и...
А с Казашкою Хвыля — Хвыля, не волна, т. е.: и не ухает, и не охает.
— Замерз, что ли? Эх...
Эх — не ох. Эх — не волна. А ежели и волна, то — те-оплая, солнечная.
— Эх...
Ишь, волны сплошные...
Укачало Казашку, со-опит Казашка...
— Эх...

10

Гр-р-рохочет пушка! У-ухает!
Казашка и во сне — рот пошире... зажмурится, и...
— У-ух!
Гр-р-рохочет!
И не страшно ничуть. Если зажмуриться и рот — пошире...
Боги войны! Артиллерия!
— У-ух!
Боги! Смеются, руками машут. Боги!! Особенно — Хвыля: пушка — у-ух, Хвыля — о-ох... И усами дергает.
— У-ух!
— О-ох...
Бо-оги!
Со-опливые...
Эх, простыл Казашка...
Ничего! Только — рот и во сне — пошире...

11, эпилог

Хорошо бы — проснуться...
Потя-ануться...
На Солнце прищуриться...
Рукою ему помахать, — Солнцу-то, — здравствуй, мол...
Потом — водою в лицо плеснуть...
Фыркнуть: холодная, сволочь...
Потом...
Пото-ом — молока с горбушкою...
Чтобы за ворот текло, — теплое, парное...
А еще...
Чтобы войны... не было. Утро и без войны, а? Так мало и так... много.