Психотерапия

Друг мой лежал в больничке, в травматологии. Подломил себе, болезный, ножку в горах. Подломил лихо, на кураже. Две берцовые – к чёрту! Со смещением и прочими прелестями.

Доктор дрелью просверлил ему пятку, вставил спицу, к спице приладил верёвочку, а к ней гирьку через ролик. Лежи – изучай, как мухи на потолке милуются!

Друг мой отчаиваться не стал, что он как конь к стойлу привязан – ни взбрыкнуть, ни ускакать, а решил заняться самообразованием. Сделал нам заказ, на волю, – Толстой, Набоков, Достоевский и словарь Даля (чтоб поржать).

Начал же он своё восхождение к «великому» с «Идиота». («Ну, с чего ж ещё?!» - съязвил Друг-Лёха, сочувственно глядя на страдальца. «Анну Каренину тебе ещё рановато…»)

Сроку же горемыке лежать бревном, с задранной вверх ногой, профессор определил в две недели. На вопрос же: «А что потом?» - «светило» травматологии ответил по-медицински чётко и однозначно: «А потом посмотрим…»

Так-то пара недель срок небольшой, однако, когда ты вынужден познавать жизнь в несколько иной форме – умываться лёжа, есть лёжа,… да и всё остальное, тоже лёжа, здесь у человека может произойти некий внутренний конфликт.

А если этот конфликт ещё подпитывается страданиями князя Мышкина или графа Безухова, то пациент склонен и вовсе заскучать, и, глядя на свою родную истерзанную конечность даже представлять себя лежащим раненым в полях под Можайском.

Каждый день, приходя навещать своего покалеченного товарища, мы наблюдали в нём эту безотрадную перемену. Мысли его были направлены на сопричастность и близость его страданий со страданиями книжных героев.
Ему стала приятна этакая сочувственная жалость, со всей этой полулукавой мурой: «Ну, ты уж потерпи…. Да всё образуется…. Не переживай и т.д»

Когда же дней через десять «светило», стоя у его кровати, и глядя в рентгеновский снимок, проворчало: «Как бы не пришлось снова ломать…», он и вовсе сник.
Видя, что дело пахнет керосином, Друг-Лёха решил действовать стремительно и безапелляционно!
«Я его, заразу, враз вылечу! А то глянь – весь соплями изошёл. Инвалид!»

На следующий день мы вновь навестили больного, но уже без всякого традиционно вкусненького. Апельсины, соки-воды и прочие шоколадки с коньяком были категорически запрещены новым лечащим врачом.

Вместо всех этих витаминов Друг-Лёха передал хворому небольшой конверт, и быстро вытолкал нас всех из палаты.
На вопрос: «А что было в конверте?» - он ответил задумчиво, почти, что как психотерапевт: «Два билета в кино,… на завтра. Фотографии с последней поездки в горы, и… пачка презервативов».
Через неделю же, болезный, уже весело прыгал по зелёным майским улицам.
И у меня даже есть фотография дружеского футбольного матча у Лёхи на даче, где «инвалид» стоит на воротах с белой загипсованной ногой в тапочке, на костылях, и вид имеет внушительный! Может быть, и не как у Яшина, но уж как у льва точно….