Зайка

Леха по кличке «Зайка», матрос рыбообработчик с траулера «Яхонт», получивший кличку за пушистые белые кудряшки и склонность к заиканию в минуты душевного волнения, сидел в своей неприветливой каюте и задумчиво чесал яйца, глядя в тусклое стекло люмика (иллюминатор)…

Бли-и-и-н! Завтра домой! Каких-то пол года за спиной… Бесконечная лента с рыбой и морскими тварями уже почти в прошлом… Матросы с вечными шутками — подковырками окопались где-то на заднем плане сознания. Это все уже не важно… Не важно… Фу-у-у.. Ну и жара…

И Наташка — официантка, пусть кого-нибудь другого охмуряет теперь своими красивыми огромными сиськами выпущенными напоказ, небрежно выдающимися, и чуть ли не на половину торчащие из кустарного декольте белоснежного фартука… Своими нечаянными прикосновениями, будто невзначай… Ага… Ну ее к лешему… Леха так и не поддался на настойчивые заигрывания красивой девахи. Кремень, а не моряк. А в таком тяжелом рейсе — малейшая слабина и ты уже в койке — лежишь на ней, тяжело дышишь, а она еле сдерживает рвущийся наружу крик и свои жаркие стоны прямо в ухо… чтобы не услышали ночью в соседней каюте… и чтобы никто не узнал о «нашей аленькой тайне» Ну уж нет! «Плавали — знаем»! У нас своя невеста в деревне имеется… Скромная и работящая Маринка…

Добавок к обеду вот только жалко. Шесть месяцев Наталка исправно таскала Лехе на стол дополнительные гарниры и котлеты… Под ухмылки матросни из палубной команды… Свои рыбцеховские как-то не трогали Леху, видимо, потому, что вместе работали и не хотели лишних осложнений, а то ведь когда работать тяжело, лишние проблемы совсем не в жилу…

Фу… Как жарко в этой гнилой Луанде. А еще Африка… Кокосы, бананы… Крокодилы — бегемоты… Ну да! Срач на улицах, эпидемия холеры и грязные нищиеброды — ниггеры, слоняющиеся как призраки среди облупившихся непонятных зданий… Фу… Завтра самолет — и в Союз. Денег заработали. Можно и
расслабиться. Джинсы вот только погладить нужно… Целый рейс не доставал. Так и проходил в засаленной робе или в трениках с вылупившимися коленками… Свои единственные джинсы Леха берег как зеницу ока — на самом дне чемодана. Вот и измялись, как тряпка какого-нибудь нерадивого механика — маслопупа…

Утюг раскалился, Леха облизнул палец и задумчиво тронул утюг… Слюна зашипела и вывела Леху из радостного ступора… Пора… Пора «чистить перышки». Пора, наконец, упорхнуть из этого «железного гнездышка». Гнездышка на 100 с лишним человек, с гигантским тралом и с вонючим ненавистным рыбцехом… Леха любовно выгладил джинсы и повесил в изголовье койки… Выпил пустого чаю, аппетита не было… на ужин не пошел, взял скучную книжку, уткнулся близоруко в первую страницу, которую за весь рейс так и не осилил, и через пять минут уже мирно спал, скалясь улыбкой в изменчивой от лунных бликов на воде, темноте каюты…

«Команда, на построение с вещами! Сбор у трапа на верхней палубе по левому борту! Самолет вылетает через два часа!» — радостно заорал по судовой трансляции третий штурман Петруха. Леха спрыгнул с койки и побежал в гальюн. До свободы оставалось каких-то пара часиков!!!

Когда Леха вернулся из умывальника с белоснежной улыбкой и сверкающим лоснящимся «пятачком», в каюте уже никого не было. Тишина, пустота, и брошенная Мишкой на столик газета, выдавала обреченность жилища на долгое тоскливое одиночество без людей, без тепла, без вкусных уютных запахов, которые люди неизменно привносили в свое временное пристанище… и которое покидали как правило, наспех, наскоро и без слов хоть какой-нибудь благодарности… В коридорах нижней палубы тоже было безлюдно. Впрочем, Леха уже сильно опаздывал. Быстро подошел к зеркалу. Затем метнулся к койке, схватил джинсы, скинул на ходу треники и снова радостный с улыбкой до ушей, вернулся к зеркалу…

Расправил свои единственные и вожделенные штаны, стал быстро натягивать их, прыгая на одной ноге… Уже натянув джинсы наполовину, он почувствовал, что что-то мешает ему надеть их как следует. Что за шняга?! Глянул в зеркало, отвел взгляд вниз, обратно и тут просто онемел от ужаса…

Единственные, любимые и бережно хранимые для самого торжественного случая джинсы, уперлись в огромный, свисающий лехин живот!!! — Как?! Откуда?! Что за хрень?! — Леха не верил, что это происходит с ним…

Леха вдруг понял, что заикаться можно и с абсолютно закрытым ртом и с крепко стиснутыми зубами… И от этого ему стало страшно. Такого уровня знания не хотели приживаться в деревенской Лехиной голове… Леха постепенно офигевал, Леха стоял и смотрел в свою красную морду, отражавшуюся в замацанном жирными пальцами зеркале, и не мог поверить своим глазам — Откуда?! Откуда у него живот?! И почему он такой большой, такой большой,что что штаны ни за что не натянуть — хоть даже на ляжки до конца?! Он же был всегда таким стройным и подтянутым?!

Да и его ли это штанцы?! Может, Петруха, блин, зло подшутил над ним?! Леха лихорадочно осматривал их и перебирал каждую складочку дрожащими руками: лейблы на месте, размер 32-34, его размер… нигде ни дырочки, ни шва, ни царапинки…

Их невозможно подменить. Ни у кого нет таких джинсов… А может все таки есть?! — Да нет! Это его штаны… И его живот и его огромные ляжки!!! Откуда?! Когда?! «Зачем я ходил в этих трениках?! Я бы раньше увидел, что за пол года они стали малы и я бы обязательно похудел!»
В отчаянии Леха метался по каюте, путаясь в штанинах и не зная, что делать — то ли натягивать треники, то ли еще чего! А чего?! Чего еще-то?! — идти в таких джинсах — попросту невозможно… Леха в отчаянии, насколько смог, втянул живот и чуть не заплакал — джинсы остановились на бедрах, не дотянув до талии пяти пальцев… Это была катастрофа!

Спереди джинсы были призывно распахнуты и сильно смахивали на раззявившееся, жадное и истосковавшееся за последние пол года по ласке, женское влагалище…

Почему-то внезапно всплыл петрухин анекдот про оконфузившегося Чапаева, когда тот повстречался с Джинном и пожелал себе член как у лошади… Вернувшийся от Джина и представший перед Петькой Чапаев тут же не глядя сам, похвастал перед подчиненным своим новым органом, на что Петька
резонно заметил: «Ну ни хрена себе манда?!» Вот и у него, у Лехи — теперь манда вместо фирменных штанов! Ах… горе-то какое!

Петруха по трансляции объявил, что вся команда ждет матроса Заику… Леха в панике засунул треники в чемодан и заковылял на палубу… По дороге он остановился на мгновение, затем, будто его внезапно посетило озарение, подпрыгнул на месте и рванул наверх! Он уже знал ответ. Он уже знал причину!!! -
Ищите жещину!!!

Леха вылетел на палубу и тут же увидел Наташку. Она нежно что-то шептала на ухо Сереге — тралмастеру… «Это ты!!! Это ты, ****ь, виновата! Какого хрена?!» — истошно завопил красный как рак, Леха Заика… Теперь он почему-то не заикался!!! Все замолчали и уставились на Леху. Наташка попятилась, а Серега сделал шаг вперед, намереваясь выяснить отношения с Лехой… Лехин живот
угрожающе торчал из-под наспех натянутой на него футболки… Штаны сползли с него окончательно…

Через мгновение дремавших на палубе чаек разбудил и швырнул в гнилой африканский воздух истошный и дружный хохот команды. Такого еще не было в этих краях… Среди вечных ленивых негров… И разбуженные чайки недовольно носились над людьми, и с пониманием рассматривая виновника группового психоза: люди не могли остановиться… Они смеялись истерично и очень долго, будто накопили за весь рейс кучу грустностей, и теперь избавлялись от всего печального и тяжелого… И долго потом и на катере, и в самолете, исподтишка тыкали пальцами в сторону Лехи, в сторону его новой манды и при случае, втихаря, одобрительно хлопали по плечу девушку — официантку… Леха ведь так за весь рейс и не сказал ей «Спасибо» за двойные завтраки и обеды…