Абу-Даби. Геометрия любви.

Погуглил, что такое Абу-Даби. Неожиданно на экране появился знакомый собор с куполами и летящими в небо, похожими на космические ракеты, минаретами по углам. Точно такой у него сейчас строился в Тайнах старого Лондона.

Пришло сообщение от Nino. Ему нравилось, глядя на изящный греческий профиль на аватарке девушки, иногда переписываться с ней. Но потом она призналась, что не так молода и выглядит иначе. Она писала, что работает сиделкой в Греции, и у нее нет ничего, кроме этих игр, а все деньги отсылает семье в Грузию. Потом она добавила в друзья еще один свой персонаж — так многие делали, чтобы легче играть — тут на авке была похожая женщина, но совсем пожилая. Кольца сигаретного дыма плыли к потолку, сгущаясь по углам в причудливые очертания каких- то волшебных существ. Ему захотелось пройтись.

Он шел в призрачном свете электрических разноцветных яблонь по ночному бульвару, источающему последнее предосеннее тепло парного молока. И внезапно его озарило — то же место, то же время! Два года назад здесь же, в это же время он встречался с Ниной. Он познакомился почти одновременно с ней и со своей будущей женой. Они, трое ребят, офицеры, весь день занятые на службе, снимали вместе квартиру. Он переписывался на разных сайтах со всеми, кто ему отвечал. Хотелось секса… Нина была намного старше его, но выглядела совсем не старо. Уговаривать молодых было долго и малоэффективно. Согласилась на встречу неожиданно быстро. А когда они провели ночь на съемной квартире, не заснув ни на минуту, он всерьез увлекся ею.

Он думал, она позвонит, будет просить о новой встрече, на прощание он так и сказал, что девушки сами звонят ему с предложениями встреч, но прождав напрасно два дня, написал ей сам. Она обрадовалась, Они стали часто переписываться эсэмэсками, иногда встречались. Его бешено заводили ее бесконечные фантазии, будоражащие воображение, ее эротические фотографии, которыми ей нравилось его дразнить. Она сняла квартиру здесь, на бульваре. Стояло такое же тропически теплое бабье лето. Нина встречала его в темноте двора. Он не мог дождаться, пока они поднимутся на пятый этаж, и набрасывался на нее прямо в подъезде, безумно и нетерпеливо. За дверями ее квартиры он совсем терял голову. Она поддерживала любые его фантазии, отвечая такой же бурной страстью. Казалось, она дожигает всю свою жизнь. Утром, уже вызвав такси, уже зная, что оно стоит внизу и ждет, опаздывая на службу, он не в силах был оторваться от Нины. Он знал, что она встречается не только с ним. Ловил несколько раз на случайных телефонных ошибочках. Однажды даже кто-то звонил в двери в три часа ночи. Но она всегда смотрела на него сияющими глазами, соглашалась встретиться в любое время, говорила о своей влюбленности, с готовностью исполняла все его прихоти. Они занимались сексом везде — в подъезде, в ванне, на кровати, на ковре, на ночных газонах, в фонтане.

Они оба очень много работали. Он тогда уже переехал к жене. У Нины были проблемы с ее взрослыми детьми. Они встречались все реже. Все реже переписывались. Тогда он понял, что это — конец. Но конец был такой логически оправданный, своевременный. Страсть исчерпала себя. Была новая жизнь. Ему хотелось перевестись на службу на Кавказ. Но ничего не получалось. И он сидел в интернет- играх, пытался переписываться с друзьями из этих игр, убивал время. Последнее, что у них было — она прислала ему стихи год назад:

У меня на шее камень.
У тебя на шее крест.
Между нами — пламень, ПЛАМЕНЬ,
Пазлы времени и мест.

Я больна неизлечимо.
Что мне делать? Как мне быть?
Губ, сожженных поцелуем,
Мне никак не остудить

Эсэмэсились, эсэмэсились…
— Ну, где бы ты хотела со мной встретиться?
— Ах, милый! да, хоть вниз головой на пожарной лестнице!
… И потянулись дни,
недели,
месяцы…
Приехал!
бежит,
футболка под луной светится.
Выдохнул в волосы:
— Ну, где у вас тут
пожарная лестница?

У тебя на шее крест.
У меня на шее камень.
… Лишь останутся на память
Сотни наших эсэмэс…

Он вернулся домой. Поставил на заставку мечеть шейха Зайда и сидел, вглядываясь в вызывающе эротичные формы…
— Эрекционные половые члены,- сонно подумал он.
— Не? — возразило что-то в подкорке.
— Конечно, эрекцион! Это сразу в мемы надо было, еще прошлый раз.
— Это гнездо.
— Ага, разврата. Какие сиськи!
— Да. Нет. Это просто две биссектрисы поймали по два катета, сожрали их во время совокупления и воткнули их эрекционы по краям. А внутри зреют яйца.
— Скоро они начнут вылупляться, как личинки чужих, так постепенно созреют, лопнут и из них полезут ма-а-сенькие любовные треугольнички.


Комнату постепенно затянуло дымом, валившим из лёхиного дневника. Сквозь дым только слышно было, как зеленый енот темпераментно внушает:
— Лук должен быть многослойным, — говорящему ослу.