Штирлиц и Вторая Мировая война-2часть (10-14 главы)

(продолжение)

Начало:
http://www.neizvestniy-geniy.ru/cat/literature/proza/1226462.html

10. ЕВА БРАУН СНОВА ОТДАЁТСЯ ШТИРЛИЦУ


Ева выполнила просьбу фюрера и с большой охотой легла в постель Штирлица. Правда, самого штандартенфюрера дома не было. Он ещё не вернулся со службы.

– Пусть я буду ему сегодня большим сюрпризом, – подумала Ева, расстёгивая юбку и снимая пояс с чулками. Корзину с продуктовым пайком фюрера и вином она поставила на кухне.

Полежав в постели, Ева согрелась и уснула сладким сном. Снился ей голый Штирлиц.

Штирлиц не подозревал, что дома его ждёт Ева. Он задержался на службе, заигравшись с Айсманом и Холтоффом в скат.

Ночной Берлин не спал. Его снова бомбили английские самолёты. Штирлицу пришлось ехать к себе в Бабельсберг кружным путём.

Войдя в переднюю, он моментально понял, что дома кто-то есть.

– Гестапо! – мелькнула у него в голове мысль. – Провал!

Он не собирался сдаваться, достал из укромного места гранату, выдернул чеку и только после этого распахнул дверь в гостиную. Комната была пуста.

– Хотят взять живьём, – подумал Штирлиц и открыл дверь в спальню. Но и из неё не вывалились гестаповцы. Зато выскочила голая Ева, пробудившаяся ото сна.

– Милый Штирлиц, я заждалась тебя! – воскликнула она и повисла на его шее.

– Нервы, – облегчённо вздохнув, подумал Штирлиц.

– Брось эту гадость, милый, и обними меня, – проворковала Ева, указывая на гранату.
– У этой глупышки иногда рождаются в голове умные мысли, – подумал Штирлиц и, высвободившись из жарких объятий женщины, открыл окно и метнул гранату через забор к соседям.

Взрыв никому не причинил вреда, но разбудил и изрядно напугал не особенно высокопоставленного чиновника из ведомства Риббентропа и его супругу, решивших, что на них было совершено покушение врагами Рейха.

А Штирлиц и Ева закрылись в спальне и занялись любовью. Так, полагал Штирлиц, он мстит Гитлеру за поруганную Родину, а Ева просто наслаждалась сексом с дюжим мужиком, энергия которого вливалась в неё киловаттами, ибо она, сославшись на поставленную в неё золотую спираль, попросила его пренебречь безопасным сексом и Штирлиц впервые за много лет отказался от резинового предохранителя.

11. МЮЛЛЕР В ГОСТЯХ У ШТИРЛИЦА

Удача изменила вермахту и фюреру Рейха, повернулась к ним задом и здорово пукнула. Распутица, а затем морозы помешали доблестным войскам фюрера войти в Москву. У Сталина откуда-то появились свежие дивизии и корпуса, немало танков и неведомые «катюши», сметающие всё со своего пути. И мороз, «генерал Мороз», встал на сторону русских, одетых в тулупы и валенки. Герои вермахта превращались в «жмуриков». Пришлось фюреру «выравнивать линию фронта» и думать над летним, решающим, наступлением.

21 декабря Штирлиц решил отметить разгром немцев под Москвой, а заодно и день рождении Сталина, как полагается русскому человеку, бутылкой водки с солёными огурцами и пением. Но какой кайф от празднования в одиночку? Еву он знатно оттрахал ещё утром, с Кэт они перепихнулись в машине сразу после передачи донесения в Центр, Ёшика сообщила, что у неё начались «критические дни». Тогда Штирлиц взял свежий номер рекламного еженедельника и раскрыл его на странице, где дамы предлагают мужчинам интимные услуги.

– Кого бог пошлёт, – подумал он и решил, зажмурив глаза, ткнуть пальцем в газетный лист. В какое объявление попадёт, ту даму и приглашу.

Он был уже готов исполнить свою задумку, как звякнул колокольчик у входной двери. Марта кого-то впустила. В гостиную ввалился Мюллер.

Увидев по-русски накрытый стол и водку, Мюллер обрадовался, потёр руки и сказал:
– Днём было тепло, а вечером похолодало, Штирлиц, а у тебя тепло. Что празднуешь?
Меньше всего Штирлиц хотел сейчас видеть гестаповца №1, но улыбнулся и ответил:
– У меня, Мюллер, каждый день праздник.
– Весёлый ты человек, – вздохнул гестаповец. – А мне не до праздников. Только что получил очередной втык от Гейдриха. Опять мы упустили русского пианиста, хоть неплохо сработали. Мои ребята через полчаса были на месте, но сукин сын успел смыться.
– Действительно они стали работать недурно. Научились, – подумал Штирлиц. – Задержись мы с Кэт на две-три минуты… – он представил себя и Кэт в руках Мюллера. – Впредь нужно будет заниматься сексом не после передачи, а до неё.
– Кстати, где ты был сегодня в с 16 до 17 часов? – спросил Мюллер, вглядываясь в Штирлица своим цепким взглядом опытной ищейки.
– С дамой развлекался. А с какой, не скажу, – уклончиво ответил Штирлиц и поспешил наполнить стакан и протянуть его Мюллеру.

После второго стакана он взял в руки балалайку, заиграл и запел:

– Мы красные кавалеристы, и про нас
Былинники речистые ведут рассказ
О том, как в ночи ясные,
О том, как в дни ненастные...

Мюллер осоловело покачивал в такт мелодии головой и без слов подтягивал Штирлицу.

12. УБИТЬ СТАЛИНА

– Штирлиц, почему вы явились на службу в тапочках? – спросил Шелленберг.

Штирлиц опустил глаза и увидел, что на ногах у него действительно домашние тапочки.

Штирлиц промолчал, а Шелленберг подумал:
– Совсем заработался старик. Нужно бы дать ему отдых, но война…

После вчерашнего вечера с Мюллером у Штирлица ещё плохо варила голова. Он мучительно вспоминал, пили ли они с группенфюрером за здоровье товарища Сталина и победу Красной армии под Москвой, и всё больше убеждался, что пили. Это был серьёзный прокол с его стороны, грозивший провалом. Потом они, правда, выпили за фюрера и за дружбу между немецким и советским народами. Ещё Мюллер сожалел, что он так и не съездил отдохнуть в Крым.


Шелленберг перешёл к делу и сказал:
– Штирлиц, вы понимаете, что блицкриг нам не удался.
– Это сказали вы, бригаденфюрер, – осторожно ответил Штирлиц.
– Это сказал не я, а фюрер, – парировал Шелленберг. – Как вы думаете помочь нашим доблестным войскам, замерзающим в бескрайних просторах России? Какие у вас имеются идеи по исправлению создавшегося положения?
– Никаких, – честно признался Штирлиц. – Идеи должны быть у вас, бригаденфюрер, а я лишь простой исполнитель ваших приказов.
– Согласны ли вы с мнением, что ликвидация нами Сталина, существенно изменит ситуацию?


Штирлиц икнул. Он знал, что, когда не варит голова, лучше промолчать.

– Я полагаю, что она вызовет хаос в управлении страной – ответил сам Шелленберг. – Между соратниками тирана начнутся склоки.


Штирлиц посмотрел на шефа политической разведки и восхищённо произнёс:

– Здорово вы, бригаденфюрер, придумали! Поэтому вы мой шеф, а я ваш подчинённый. Только одно маленькое замечание: как подобраться к Сталину? Может, выбросить десант прямо на Кремль?

Штирлиц понимал, что он порет несусветную глупость, но зато шефу приятно его поправить и разъяснить суть операции.

– Десант русские перестреляют ещё в воздухе, Штирлиц. А к Сталину действительно подобраться трудно. Была у нас возможность отравить его в июне, но агент 007, направленный нами, работал на англичан, и их разведка подменила флакон с нашим суперядом на жидкий пурген. В результате Сталин только лишь просрался. Жаль, что этого Джеймс Бонда, так звали агента, нам не удалось схватить. Он бежал в Англию. Теперь мы решили отправить надёжного человека. Гейдрих предложил вас.

Штирлиц удивился. Обергруппенфюрер на всех перекрёстках кричит и на стенах всех уборных пишет, что Штирлиц русский шпион. А тут такое доверие, не похожее на шефа РСХА.

– Понятно. Таким образом, Гейдрих решил очистить Рейх от шпиона, – догадался Штирлиц. – Он решил, что в Москве я для них менее вреден, чем находясь в сердце Германии. Только у него ничего не получится. Фюрер не позволит.

Как-то в минуту откровенности Ева призналась Штирлицу, что она спит с ним, к её удовольствию, по требованию милого Ади, убежденного в том, что Штирлиц наполняет её энергией, которой он заряжается. Однако советский разведчик ни в какие энергии не верил и поэтому без зазрения совести и безо всякой эзотерики продолжал харить возлюбленную фюрера.

Штирлиц, не посвящая Шелленберга в свои интимные отношения с Евой и Гитлером, поинтересовался:
– И каков план, бригаденфюрер? Опять подсыпать Сталину яд? У вас есть свой человек возле него?
– К сожалению, Сталин правильно просчитал, кто из ближнего окружения пытался отравить его. Этот вариант отпал. Есть другой. Наш агент проникнет в личный туалет Сталина и подменит в нём пипи-факс. Не получилось отравить его через рот, отравим через зад.
– Пипи-факс? – удивился Штирлиц. – Русские и не слыхали о нём. Для этого они пользуются газетой.
– Газетой? – в свою очередь удивился Шелленберг. – Воистину дикари. Но вожди, возможно, подтирают зад импортным пипи-факсом. Нужно поинтересоваться у Риббентропа. Вероятно, ему приходилось забегать в кремлёвские туалеты.

Не откладывая в долгий ящик, Шелленберг позвонил в МИД. Риббентроп был на месте. Шелленберг выслушал его по поводу кремлёвских уборных, произнёс озадаченно «м-да» и положил трубку.

– Оказывается ты прав. Русские на самом деле вместо пипи-факса используют газету. Всякий раз, идя в туалет, берут её с собой: и почитают, пока испражняются, и подотрутся потом ею же. Риббентроп был не в курсе этого и попал впросак. Ему пришлось для этого дела пожертвовать своим носовым платком. Я доложу Гейдриху о нереальности нашего плана.

Так Штирлиц предотвратил очередное покушение на жизнь советского вождя.

13. КОВПАК ГУЛЯЕТ ПО БЕРЛИНУ

По всей оккупированной территории России бродили партизанские отряды. Правда, в Берлине Штирлиц их не встречал, о чём сожалел. Сильно он соскучился по русскому языку, сдобренному ненормативной лексикой, и русскому застолью. Но об этом он никому не говорил.

Поддав, он бренчал на балалайке и пел русские песни. Немцам они нравились. А те, кому не нравились, предпочитали помалкивать, зная зубодробительную мощь кулаков штандартенфюрера, особенно, если на него надет кастет с клеймом «Сделано в СССР».

По ночам ему снились русские берёзки и осины, гумно за селом. Часто снилась его родная Волга и купающиеся в ней голые девки, за которыми он некогда подглядывал из-за кустов.

Однажды девки его подловили, раздели и долго измывались над ним, дёргая за «кончик», а он не сопротивлялся, разглядывая их обнажённые тела вблизи. Шёл ему тогда четырнадцатый год. С той поры минуло уже почти тридцать лет, а он всё ещё помнит тот случай. Многое позабыл, а это помнит.

Вот и сейчас, сидя за рулём «мерседеса», Штирлиц с улыбкой вспоминал прошлое. Из-за этого он свернул не в ту сторону и чуть не опоздал к поезду, прибывающему с Восточного фронта. На нём должен был приехать, как сообщил Центр, сам батько Ковпак для организации партизанского движения в Берлине и его окрестностях, чтобы наподдать жару Гитлеру прямо в его логове.

Штирлиц был рад этому. Наконец-то, рядом с ним появятся боевые товарищи. Он весело насвистывал попурри на темы русских народных песен и любовался пробуждающейся природой. Весна в этом году была ранняя. Снег сошёл даже в лесных чащах. На деревьях появились зелёные листочки.

Батьку Ковпака он узнал сразу в толпе прибывших в отпуск фронтовиков. Тот был в потасканной телогрейке, шапке «ушанке» со звёздочкой и с автоматом на груди.


Штирлиц подошёл к нему и тихо произнёс пароль:
– Москва – столица Советского Союза.

Батька посмотрел на него и громко проговорил:
– Ась, что ты там шепчешь? Говори громче.

Штирлицу пришлось крикнуть пароль батьке в самое ухо.
– О це, инше дило – ответил Ковпак и сказал отзыв:
– Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет.

Отзыв был правильный. Штирлиц подхватил неподъёмный рюкзак партизана и поинтересовался:
– В нём кирпичи, батька?
– Та ни, немного тола, гранаток два десятка да горилка.

Закинув рюкзак за плечи, Штирлиц спросил:
– Как доехали, батька. Удивляюсь, как это немцы вас не повязали. За версту видно, что вы партизан.
– А чё им вязать меня? Мы договорились, что их эшелон идёт беспрепятственно со стороны партизан до Берлина и я с ним еду беспрепятственно. Кондуктор попался вежливый. Подселил меня к какому-то важному генералу. Так мы с ним и доехали. Весело ехали. Правда, сейчас у него отходняк. Слабоват оказался генерал. Сам идти не может. Его адъютант побежал за носилками. Что с него взять – немец. Крепка для немцев наша горилка.

Они неспешно направлялись к выходу. Со всех сторон слышалось «хайль Гитлер!». Это офицеры и солдаты приветствовали Штирлица.

– Ишь, ты, как они перед тобой, – удивился Ковпак, – будто перед Гитлером.
– Не передо мной, батька, перед моим мундиром, – ответил Штирлиц.

Они вышли на привокзальную площадь, где стояли, выстроившись в ряд машины.

– Значит, ты упоил немецкого генерала, батька, – усмехнулся Штирлиц.
– Ха, цеж наша горилка. Во, глянь.

Ковпак достал из кармана широченных брюк, заправленных в валенки, бутылку, чиркнул зажигалкой, поднёс огонёк к горлышку и швырнул в проплывающий мимо чёрный лимузин. Бутылка ударилась о радиатор, и в одну секунду яркое пламя охватило машину.

Вокруг закричали, поднялась паника. Люди стали разбегаться в разные стороны, а Ковпак сказал:
– Это тебе почище «коктейля Молотова», Штирлиц.

Они сели в «мерседес», поехали и через сорок минут они были уже в Бабельсберге. Ковпаку предстояло изложить дело, с которым Москва направила его в Берлин. Но заговорили они о нём не сразу, а после сытного ужина, сдобренного горилкой и украинским салом.

– А послали меня в Берлин с серьёзным заданием, – сказал Ковпак, задымив толстой «самокруткой», отчего комната наполнилась дымом так, что Штирлицу пришлось открыть окно. – Мне приказано создать здесь из местного населения партизанский отряд «Долой Гитлера!».

Услышав про местное население, Штирлиц засомневался и спросил:
– Как вы собираетесь поднять местное население на борьбу против Гитлера?
– Дам объявление во все газеты. Я даже приготовил текст. Правда, на русском, так как немецким языком не владею. Но ты его переведёшь. Вот.

Ковпак протянул Штирлицу листок, вырванный из школьной тетрадки за второй класс. Штирлиц прочитал:

«Желающие вступить в партизанский отряд с ненавистным режимом Гитлера могут обращаться по адресу (пропуск) с 8 до 18 часов. Членов фашистской партии просим нас не беспокоить. Командир отряда Ковпак».

Штирлиц зачеркнул слова «фашистской партии» и сверху надписал «НСДАП». Прочитав ещё раз, он покачал головой и сказал:
– Первыми, Сидор Артемьевич, явятся к вам гестаповцы.
– Ни, Штирлиц, гестаповцив мы не будем приймать, – ответил Ковпак. – Припиши их к членам фашистской партии.
– А где вы планируете разместить отряд?
– У лисочке, который погуще.

Штирлиц снова с сомнением покачал головой.
– Здесь такие лесочки, батька, что каждое дерево пересчитано и пронумеровано. Да и за аренду участка кто будет платить, Сталин?
– Какую аренду? – поразился Ковпак. – За жизнь у лиси платить? Мы ж не хату снимаем. Мы соби землянок понастроим.
– За каждое спиленное дерево вас так оштрафуют, батька, мало не покажется.
– Ну и порядки в этой говённой Германии. У лис посрать не сходишь, девку не отдуплишь, – озадаченно проговорил Ковпак и задумался. Потом он потянулся и сказал: – Давай отложим окончательное решение до утра. Утро вечера мудренее.

Утром Ковпак сказал Штирлицу:
– Подумал я и решил отложить пока. Поеду назад к своим ребятам. Придёт час, и я вернусь сюда, чтоб иметь удовольствие повесить вашего Гитлера. Вот только допьём горилку, и я поеду.

14. ШЛА ВЕСНА…

Шла весна… Распускались листья деревьев, зеленела травка на лужайках. Девушки в коротких платьицах соблазняли дюжих эсэсовцев, ещё не перебитых на Восточном фронте. Заканчивался первый военный год.

Штирлиц только что принял очередное сообщение из Центра. «Алекс» поздравил его с появлением на свет очередного ребёнка и заверил, что товарищи не оставляют без внимания семью разведчика, проявляют должную заботу и внимание.

Штирлиц был рад прибавлению семейства и сетовал лишь на то, что «Алекс» не сообщил, кто родился – мальчик или девочка.

По такому случаю, он позволил себе выпить стакан водки. Но не время было расслабляться. Его ждали новые дела.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ

(продолжение следует)

http://www.neizvestniy-geniy.ru/cat/literature/proza/1227526.html?author