пятый персонаж

Трудно начать, скорее, просто трудно бить по клавишам, ибо только день назад от нас уехал мой друг со своей супругой, мой друг Лейтенант. И как следствие оставил после своего визита разобранное состояние. Привычный, такой размеренный образ жизни был уничтожен. И вот сейчас в полной темноте, под мощью проведенных дней, я сижу в кухне и с трудом пытаюсь рисовать более или менее адекватные смысловые узоры на мониторе. Получается неважно, согласен, но слишком много я впитал в себя эмоций, да и не только я, что попросту им трудно выживать внутри меня, им нужен свет, воздух и более широкие и адекватные просторы, нежели внутри меня. Вот я и даю им свободу, пусть не самую приличную (это, кстати, будете судить вы), но все же свободу.

Итак. Что же я хочу поведать? Вы, быть может, будете удивлены, но я не знаю.

Только вчера мы выплыли из метро и погрузились в суету московских пешеходов, что как течение Дона нас выбросила к подножью Старого Арбата, и дыхание многовековой улицы опьянило нас и заставило на секундочку остановиться, дабы осознать уникальность момента. Инъекция восторга подействовала мгновенно, и мы шагнули в даль, став новобранцами в этой несмываемой армии поклонников и всегда странников Арбата.

А сейчас я сижу с жутким похмельем на кухне, с чудовищным, просто тотальным интеллектуальным параличом, а моя Света, любовь всей моей жизни, также с тоской по трезвому сознанию варганит оздоровительный куриный бульон.
Да, одним порывом ветра прошли те дни, что гостили у нас наши друзья, Константин Коломбо (Лейтенант Коломбо) и его супруга Карина Коломбо.
Все эти дни мы провели по давно продуманному и уже не однократно сыгранному сценарию. Мы пили, причем очень плотно, очень сильно, очень много и восхищались такой новой для них Москвой.
Мы восхищались все вчетвером, не смотря на то, что для нас со Светой Москва - родные пространства. Просто вспышки и искры из глаз наших друзей поджигали наше настроение, и мы так же смотрели на Москву, как впервые.

Да, мы пили, пили всегда, и в этой области добились выдающихся результатов. Мы даже перестали замечать липкие и одновременно такие сухие, вернее, пересушенные прикосновения похмелья.

И все же да, нас было не четверо, нас было пятеро. Всегда, даже ночью на кухне с бутылкой «Джека» за столом присутствовала Москва.
Москва была всегда с нами как некий невидимый персонаж нашего спектакля.

Слегка меня уже засасывает процесс, я это понимаю. Буквы уже прыгают по монитору вне гравитации и вне фабулы, вне всяких логических смысловых построек. Но, не смотря на это, не оборачиваясь на похмелье, я постараюсь быть лаконичным.

Шел дождь, когда я приехал к аэропорту. Шел дождь, когда мы ловили машину. Вообщем, весь день в их приезд шел дождь. Мы поймали машину и направились в Москву.
И сразу же первая достопримечательность не заставила себя ждать. Мы встали в пробку в Химках по подъезду к городу.
Около часа мы выслушивали историческую хронику здешних мест от таксиста и, наконец, оказались дома, где нас ждали спасительные глотки спиртного.

Мы все понимали, что у нас очень мало времени и надо скорее выезжать в центр. Чуть сбавив ритм сердца и расширив сосуды, мы вырвались.
И примерно через полчаса к нам подоспел пятый наш герой. Он был одет в Тверскую улицу и направлял нас к площади. У нас была небольшая фляжка, и мы то и дело прикладывались к ней в случае необходимости.
Одно из первых слов Лейтенанта, слетевшего с уст, было: Комфортно.

Погода, почувствовав, что она не права, включив свет в виде солнца, разогнала все тучи на следующие пять дней к чертям собачьим.

Идя вдоль Тверской и мемориальных досок, я размахивал руками, что-то рассказывая, и все мы задирали головы, вглядываясь в крыши домов, боясь пропустить хотя бы частичку, и впитывали в себя настроение города.
Первый вечер прошел сверхэмоционально.
На Васильевском спуске мы констатировали следующее: Виски закончились!
И сломя голову, по набережной мимо храма, мы оказались на Красном Октябре. Пару минут, и мы нашли место дислокации. Конечно, мы не попали в бар, что так гордо и сложно именовался, «БАР КАК БАР», ибо – Ребята, мест нет.
Так что мы выбрали для себя мель с названием куда сложнее, «ЗЮ».
В общем, после пару сотен скотча мы поймали машину и пронзили Москву на Девятке. Оказавшись дома, мы погрузились в «правильную» музыку со стаканами в руках и с рассыпанными кусками льда под ногами.

Последующие дни были как под копирку. Мы ложились спать с первыми лучами небесного дневного светила, и, просыпаясь к обеду, мчались в магазин за пивом. Менялся только пятый персонаж. Он то и дело накидывал на себя все новые и новые одеяния.
В его гардеробе оказались такие наряды как Пруды на Патриарших, Маяковская площадь, Лубянка с магазином «Фред Перри», Никольская улица, неожиданно Красная, позже даже, видимо, решив дать нам передохнуть, накинул на плечи парк Горького, естественно Воробьевы Горы, показав весь свой оскал, подбросив нас над собой, и на последний день этих, если угодно, выходных, он напялил на себя, наверное, самое привлекательное из старой коллекции своих нарядов, Старый Арбат, брызнув на себя аромат старой пошарпанной кинопленки, что чудно ложится на строчки Маяковского, Есенина, Блока и многих других.

Мы шли по этой пропитанной «человеком» улице и почти не разговаривали. Там все говорило за себя.
Там было все. И настроение, и атмосфера, дух, восторг, триумф, трагедия, все сплеталось в одну нить и тянуло дальше. Конечно, мы поняли, хотя, наверное, вспомнили, что нам надо подкрепиться, и нас перекинуло через Москву Реку. Устав от бесконечных марш бросков, мы рухнули у Киевского вокзала, вооружившись несколькими банками пива и сигаретами.

И вот пришел тот момент, когда мы снова начали смотреть на часы. Мы понимали, что утром самолет и разгоняться не стоит. Почти решив, что пора ехать домой, наш пятый герой, почувствовав, что у нас осталось еще немного сил, набросил на себя шинель именем Поклонная Гора.

Это был его последний наряд. Посидев под звездами у подножья великого монумента посередине невообразимых просторов и под аккомпанемент Кутузовского проспекта, мы, вернее, Костя и Карина, попрощались с Москвой, и мы все спустились в метро, которое так мирно и на редкость приветливо всех усыпило в аккурат до нашей станции.

И через какие-то часы мы стояли на козырьке в Терминале «Е» аэропорта Шереметьево, куря, разглядывали хвосты самолетов, представляя тех людей, которым только предстоит познакомиться с невидимым персонажем, с Героем по имени Москва и восхищались эти терминалом, откуда через мгновение отправятся наши друзья.
Мы так привыкли восхищаться окружающим, что даже малолюдный и ничем не примечательный терминал казался нам грандиозной застывшей музыкой.