Алёна, Марина и Миллениум

«Как встретишь Новый год,
так его и проведёшь»
Из народных поверий



С первого класса и до последнего звонка они проучились за одной партой. Звали их Алёна и Марина. Подругами слыли – не разлей вода. Не то чтобы ни с кем не общались, но вдвоём им было и приятно, и надёжно. Школьные будни, тусовки, турпоходы, выпускной, рассвет на Пейзажной аллее – всегда и всюду неразлучные подруги вместе.

Успехом у парней пользовались, Алёна в особенности, но почти ни с кем не встречались. Да и какому кавалеру понравится, если его пассия приходит на свидание с «наперсницей»?

Едва закончились «школьные годы чудесные», разбежались по жизни их пути-дорожки. Марина поступила на физтех, Алёна увлеклась правом и экономикой. Потом – замуж, а у Маринки ещё и дети. Созванивались изредка, сбегались потрепаться “за жизнь” под эспрессо или капучино.

Вскоре у них возникло ощущение, что дружба, казавшаяся вечной, держалась только на учёбе в одном классе. А нынче – ничего общего, кроме школьных воспоминаний.

О Маринкиной работе не говорили: свойства твёрдых физических тел не вызывали у Алёны ничего, кроме эротических эмоций. Она уже успела стать преуспевающей бизнесвумен, только о делах не распространялась, и даже Марина была в них посвящена едва скраешку.

С мужьями у подруг тоже сложилось по-разному.

Ещё в студенчестве Алёна повстречала с виду приличного юношу, думала из "мажоров", а на поверку он оказался хлюстом и закоренелым дармоедом. Выгнала. Прочности брачных уз едва хватило на год.

Следующим амурчики подсунули ей музыканта. Парень талантливый, перспективный, консерваторию окончил. Но недолго светило счастье: спился муженёк и годен стал только с лабухами жмуры лобать[1]. Вышвырнула Алёнка и его этак года через два. Теперь куковала в одиночку.

Что до ухажёров, тут отбою не было. Только уж она хорошенько дула на воду после того, как дважды обожглась на молоке, и, заметив у нового кандидата хоть малейшие минусы, отшивала его безвозвратно. А с таким максимализмом – поди, сыщи себе пару!

Марине с супругом повезло. Алик – мужик хозяйский, каждую копейку в семейное гнездышко тащил. «Женушку-Маришку» любил до безумства. И кровиночек – Анюту и Серёженьку – обожал.

И всё бы шло путём, абы не хроническая удавка безденежья. Мало того, что зарплаты у них с Аликом – смешнее смешных, так и те поди, получи. То заказчики не платят, то госбюджет по швам и по живому трещит, а то и начальство придумывает отмазки. Причины разные, а результат – сами понимаете.

Однажды зимним вечером ехали подруги маршруткой на концерт. Алёна достала из кошелька десятку и, не спеша передавать её водителю, взялась «изучать» Ивана Мазепу с одной стороны купюры, Успенский собор с другой, и говорит подруге:

- Мариш, вот ты умная, всё знаешь. А скажи, зачем на деньгах печатают номера и серии?

- Ну и зачем? – равнодушно спросила Марина.

- А затем, - щёлкнув языком, Алёна лукаво зыркнула на подругу, - чтобы я их все-все собрала и аккуратненько разложила по номерам и сериям.

- И что, думаешь все-все собрать? –с улыбкой передразнила её Марина.

- Как говорит один мой знакомый, работу всю не переделаешь, водку всю не выпьешь, всех баб не…

- Ну понятно. И что? – перебила Марина, не терпевшая похабени.

- Но стремиться, говорит, к этому надо! - и с довольной ухмылкой Алёна откинулась на спинку сиденья. От её внимания не ускользнуло, что двое впереди сидящих мужчин "очень среднего" возраста прервали разговор, пытаясь вполоборота разглядеть - кто ж там такая молодая и мудрая.

Марине шутка не понравилась. Да и не была она воспитана в духе добывания денег. В детстве папа с мамой добротно вколотили в её кредо пошлый стереотип – «деньги в жизни не главное». Позже Марина убедилась, что однозначных истин не бывает, но штампы, втиснутые в мозги родителями, брали верх над реалиями повседневности. Она всё понимала, но изменить отношение к деньгам – нет, это выше её сил.

Маршрутка подкатила к остановке. Бок-о-бок с павильоном для пассажиров блистал огнями киоск, набитый ёлочными игрушками. На дворе – конец декабря 2000 года. Только вчера мир отпраздновал Католическое Рождество. Ещё несколько дней – и вот вам, нате, третий миллениум.

Почему вокруг него столько разговоров и что его приход означает для человечества, ни Алёна, ни Марина толком не понимали, да и не особо тем проникались.

Людям привычно брать отсчёт от каких-то вех, будь то понедельник, с которого бросаешь курить и обещаешь бегать по утрам, или новогодняя полночь для загадывания желаний. Но может, в первом января тысячелетия и в самом деле есть что-то особенное? Может, это не просто веха, а всем вехам веха?

- Ты чё? – Алёна заметила, что подруга уже «не с ней». – Думаешь, как все бабки собрать?

- Да нет, конечно, – горько усмехнулась Марина и отвела глаза, боясь выдать накатившую горечь от бытовых неурядиц, – такая "нумизматика" – по твоей части. Мне бы хоть пару сотен, а то и подарки малым не на что купить. А тут ещё сестра с мужем грозятся: им, видите ли, приспичило встретить миллениум именно в Киеве.

- А чё не в Париже? – съязвила Алёна.

- Ну да, и я о том же… – грустно согласилась Марина, – только вот не знаю, что и на стол-то подавать. Не хочется ж лицом в грязь… (помолчав немного)… Знаешь, мой Алик недавно выдал: «Как встретишь новое тысячелетие, так его и проведёшь».

Алёне-то и дошло не сразу, но через пару секунд она прыснула со смеху. Сидевшие впереди мужчины снова оглянулись, на этот раз не скрывая вполне понятного интереса. Даже пытались пошутить на тему, с кем и как лучше встретить тысячелетие. Диалог поддержки не нашёл, и незадачливые ухажёры отвянули.

Вскоре подъехали ко Дворцу Культуры «Украина». Уже на выходе Алёна всё-таки рассталась с десяткой, навеявшей идею о собирании дензнаков. Получив сдачу, на ходу принялась изучать купюры меньшего достоинства.

* * *

Судьбе оказалось угодным разлучить их на десяток лет. И жили-то в одном городе, да затянула воронка суеты. Поначалу изредка созванивались, чтобы встретиться, но на пути всегда становилась эта пресловутая текучка. А однажды вместо Алёнкиного певучего «ал-л-ё-о-о» трубка выдала: «Абонент с таким номером не существует». И затерялись подруги в мегаполисе.

Но как-то знойным июльским днём 2010 года Алёна с Мариной столкнулись лицом к лицу на Руставели перед синагогой. После бурного выплеска радости и дружеских упрёков («Чё ж ты не звонила?», «А ты?») они приземлились в летнем кафе.

- Значит, встреча десять лет спустя? – Марина с трудом верила в случившееся.

- Не говори, юбилей прямо. Может, отметим? – Алёна уж собиралась окликнуть официантку.

- Ты отлично выглядишь! – Марина не отреагировала на «отметим», надеясь отделаться растворимым кофе. – Замуж-то вышла? – в ожидании чего-то вроде: вышла, счастлива, пелёнки-распашонки, садик… Увы!

- Ай, о чём ты! За кого? – Алёна тут же перевела стрелки: – Ты-то как? Рассказывай!

- Нормально. Там же, в институте. Закончила аспирантуру. Кандидатскую защитила.

- О, поздравляю! Круто! И чё теперь?

- Да ничего, – махнула рукой Марина и, отведя глаза, вполголоса пробубнила, – сотню к зарплате прибавили.

- И ото надо было три года ишачить??

- Так ведь я, как тебе сказать…

Алёна решила не давить на болевую точку. Да и без того было о чём спросить:

- А что Алька-то? Всё мотается по районам?

- Не-е. Достали, говорит, командировки. Язву уже заработал. Устроился в какое-то управление, не помню, что-то там по рыночной инфраструктуре.

- Это при министерстве, что ли? И как вы только выживаете? С такими зарплатами…

- Алик ещё даёт частные уроки, - поспешно перебила Марина, чувствуя, что оправдывается, - но только это между нами, а то ведь госслужащий. Короче, с деньгами стало получше, правда, мужа я теперь вижу редко.

Алёна слушала молча, печально наблюдая за тщетными попытками лучшей подруги выглядеть успешной.

Марина тем временем продолжала:

- Да, и телевизор взяли в рассрочку. Наш тот, помнишь, «Рубин» был? Совсем сдох. Теперь у нас «SONY», сорок дюймов экран, –расплылась она в счастливой улыбке.

- А, ну-ну. «Сонечка» – это кру-уто, – протянула Алёна, притворно разделяя маленькую радость подруги, но в душе ей горько сочувствуя. И, как бы между прочим, добавила:

- Я вот на днях свою Хонду разбабахала.

И, заметив, как от услышанного брови у Марины полезли на лоб, тут же пресекла ожидаемые расспросы:

- А ты на колёсах?

- Э-э, в смысле... машина? Да, есть. Жигулёнок, «копейка».

- Та же самая?

- Н-ну, да. – Марину снова охватило смущение, но она тут же бодрым тоном исправилась: - Алик её холит, как лошадку. Чуть выходной, так он с утра до вечера в гараже. Правда, зимой не ездит.

- «Подснежник», значит? – подкузьмила Алёна.

- Что?

- Да нет, ничего.

Марина не уловила иронии. Решив, что автомобильная тема себя исчерпала, Алёна вернулась к расспросам о семье:

- А малые твои как?

- Да, в общем, ничего. Хорошо. Анюта – в шестой перешла, Серёжка – в пятый, а Павлик – в садике.

«Уже трое, значит», - отметила про себя Алёна, слушая рассказ о чужом счастье и мало надеясь на своё.

- Малые шустрые такие, – эта тема казалась Марине приятней любой другой, – с запросами – хоть куда. На прошлый Новый год Анютка, прикинь, захотела набор косметики, а Павлушенька наш…(тут она умилённо хмыкнула)… спросили мы его с Аликом: «Что ты хочешь в подарок от Дедушки Мороза?» А он: «Снегулацьку!»

- Обалдеть! Это сколько же ему?

- Четыре.

- То ли ещё будет… - рассмеялась Алёна.

- И ещё, - продолжила Марина – он закомандовал копилку. Буду, говорит, деньги собирать на новую квартиру… (и, улыбнувшись)… Кстати, Алён, а как тот прикол – помнишь? – с номерами и сериями? Ты уже все деньги собрала?

- Ты знаешь, пока ещё не все, – улыбка сошла с её лица, и как бы про себя Алёна проговорила: – Трудное это дело – собирать деньги.

Марина промолчала, не будучи уверенной, шутит подруга или говорит серьёзно. Притихла и Алёна, уставившись в только ей известную точку.

Вырулить из неловкой паузы помогла официантка, спросив, не нужно ли ещё чего. Марина уж собралась попросить счёт. Разговор перестал ей нравиться, какой-то натянутый. Но Алёна опередила:

- А принеси-ка нам коньячку грамм по пятьдесят! – обратилась она к пожилой и толстой официантке на «ты».

- Так это… - начала было Марина, пытаясь в сумочке нащупать обшарпанный кошелёк .

- Надо же обмыть нашу встречу! - озорно подмигнула ей Алёна, - В кои-то веки!

- А ты всё такая же. – отметила Марина, радуясь перемене настроения подруги.

- Да ладно, что нам в этой жизни! Щас треснем по «писяшке», а потом – ко мне. Я квартиру купила на Оболонских Липках[2]. Поболтаем, я тебя со своим другом познакомлю. Обещал вечером подкатить. Лёшка – классный. Тебе понравится.

И с притворной строгостью, насупившись, погрозила пальчиком:

- Только не вздумай отбить! Об стенку размажу!

- Да где уж мне, – усмехнулась Марина, прибавив уже серьёзно, – и незачем, вообще-то.

Наскоро выпив принесённый коньяк, подруги вновь окликнули официантку, чтобы уже расплатиться. Рука Марины потянулась за кошельком, на что Алёна решительно возразила:

- Да не суетись ты! Сегодня я хозяйка, а ты – гостья, – достала из бумажника кредитку и отдала официантке.

Получив обратно карточку вместе с чеком, Алёна оставила на столе «пятёрку», и подруги покинули кафе. Марина украдкой пошарила в сумочке – на месте ли проездной на метро. Алёна уже подошла к краю тротуара, бросив на ходу:

- Про метро забудь! Поедем на извозчике! Только ты стань чуть дальше и не мешай, я сама.

Едва неотразимая Алёнка характерным жестом дала понять, что ей нужна машина, в миг выстроилась очередь из такси. «Ну ещё бы!» – наблюдая эту картину, подумала Марина, убедившись, что по сравнению с ней Алёна выглядит ещё более выигрышно, чем в юности.

Выбор пал на Шевроле от «Джаз-такси».

Чего никак не могла понять Марина – это на кой ляд брать машину из центра на Оболонь, если есть прямая ветка метро. Промолчала. Зачем лишний раз подчёркивать своё материальное неблагополучие? Они с Алёнкой разные и живут в разных мирах, но ведь остались же подругами! И были, кажется, обе этому рады.

Когда на выезде из Крещатика водитель матюкнулся в адрес дорожной тянучки, Марине снова подумалось, что лучше бы сели на метро, но и в этот раз она не сказал ни слова.

Увлечённо говорила Алёнка о недавнем круизе по Средиземноморью, где она с Лёшей и познакомилась. Рассказывала так, как всегда умела: живописно, в деталях, могла и чуток приврать – да, но зато приврать смачно и едва отличимо от правды. Упомянула, между прочим, что в день остановки в Венеции Лёшка сделал ей предложение.

- Прикинь, – говорит, – на третий день знакомства!

«Дай бог им счастья!» - подумала Марина, продолжая слушать Алёнкин рассказ. Ей было всё равно, сколько в нём правды. Она только сейчас поняла, как все прошедшие годы ей не хватало этого Алёнкиного щебетания. И почему-то вспомнила Аликову шутку о том, что как встретишь новое тысячелетие, так его и проведёшь.
Декабрь 2010

Первоначально размещён на Прозере.
Редактирован в январе 2014 г.

[1] С лабухами жмуры лобать: с третьесортными музыкантами играть на похоронах.
[2] Довольно крутой микрорайон в Киеве.