Почему все происходит, как всегда?

Поезд остановился, и в вагон вошли бабушка с внучкой. Свободных мест не было, и они растеряно остановились в середине вагона. Кто-то не обратил внимания, кто-то постарался не заметить. Добрый поступок почему-то всегда труднее совершить, чем подленький. Наверное, для хорошего всегда приходится напрягаться, а плохие действия не требуют определенных усилий.
В транспорте я предпочитаю не садиться, потому что всегда найдется кто-то, кто слабее меня, все равно придется уступать место. Но тут я изменил своему правилу. Пришлось встать. Бабушка с облегчением усадила внучку, пассажиры начали подвигаться, и ей самой рядом с внучкой нашлось место.
- Спасибо вам большое, – громко сказала бабушка. Я видел, что она не только благодарна, но ей еще и неудобно, что пришлось побеспокоить меня. Поэтому, когда позади освободилось место, она дернула меня за рукав и сказала6 «Садитесь скорее».
Я, конечно, не сел, но несколько остановок мы переглядывались и улыбались друг другу.
Выйдя из метро, я думал: «Ведь я не совершил подвиг. Я просто уступил место. Зато сейчас всем спокойно и хорошо. Неужели людям трудно делать маленькие поступки, после которых бы им улыбались, и внутри бы они чувствовали бы себя мудрее, спокойнее и честнее. Не надо делать ничего сверхъестественного, чтобы совесть тебя не скребла наждаком переживания, а душа пела. Гармония и спокойствие внутри – это гарант здоровья и долголетия. Неужели люди этого не понимают, комкают и расходуют свою жизнь вне правил человеческого общежития».
Мне было легко дышать, легко идти, мне хотелось дарить всем улыбки. Наверное, я тоже улыбался.
Навстречу мне шла еще одна бабушка с внучкой, они двигались прямо на меняю Я прижался к стене дома, стараясь их пропустить. Но бабушка с внучкой уперлись в меня.
- Ты что не видишь куда идешь? Лось, чуть не ребенка не затоптал, - вдруг закричала бабушка. Мы с ребенком растерялись. Макушка девочки действительно находилась на уровне моей коленки.- Здоровый, а прешься напролом. Глаза-то разуй.
Я не ожидал такого хамского тарана. Если бы я знал, что им трудно пройти, то заранее перешел бы на другую сторону улицы. Они спокойно прошли мимо меня, влипшего в стену и дома, и стали удаляться. Я смотрел вослед бабушки в ярко голубой куртке и малиновом берете, но она ни разу не оглянулась, словно ничего не произошло. Мирная бабушка и защищенная ею внучка неспешно уходили. Для меня наступить на червяка целое событие – не знаешь потом перед кем, и как извиняться, а обругать другого мимоходом, а потом ощутить свою значимость, потом махать флагом своего превосходства, что сумел унизить кого-то, все-таки мелко для бабушки и очень неполезно для внучки.
А я так и не научился быстро и метко отвечать на уличное хамство. Потом я придумал несколько умных правильных ответов, но говорить их было уже не кому. Но твердо знаю, что в моей жизни обязательно попадется еще ни одна такая бабушка, я ей не смогу ответить и буду долго ломать голову: «Почему хочешь, как лучше, а происходит, как всегда?»