«Перронщик».

«Перронщик»
Вот и закончилась моя первая командировка. Прибыла замена. Три месяца пролетели незаметно, но, несмотря на это, в душе нарастает нетерпение, хочется сорваться и кинуться бегом к аэродрому, чтобы поскорее взлететь и оказаться дома. Оказаться там, где нет ни выстрелов, ни свиста пролетающих мима пуль, где не слышны разрывы и трескотня пулеметов. Хочется оказаться там, где с полей начинает сходить снег, а весенние ручьи весело устремляются к большим водоемам. И не пугает ни стоящие по ночам морозы, ни появляющаяся днем слякоть. Там нечего бояться, там ждет мама и любимая девушка. Все кончилось!!! Кончились ранние подъемы и ночные тревоги, кончились утомительные мотания по этой Богом забытой земле!
Все вещи собраны и уложены, через полчаса вылетаем из Ханкалы в Моздок. Но на душе немного грустно. Странное чувство, очень хочется скорее уехать, но что-то гложет, заставляя еще задержаться, пусть хотя бы на несколько дней, а может и на целый месяц. Неспешное прощание с боевыми товарищами, остающимися в пункте временной дислокации, напутственные слова нам и пожелания удачи им, мы домой, а им удача ой как еще пригодится. Майор Андрей К. назначается старшим группы, командует:- Убывающие в Москву, ко мне, в две шеренги – СТАНОВИСЬ! – звучно раздается его первый приказ.
Мы быстро встаем в строй, а Андрей, круглолицый начальник штаба, сверяет наличие людей со списками.
- РАВНЯЙСЬ, СМИРНО, РАВНЕНИЕ НА - ПРАВО! – и удаляется докладывать командиру о готовности группы к отправке в пункт постоянной дислокации.
Из штабной палатки выныривает старший группы и следом за ним, без кителя, но в берете выходит командир части. .
Встав напротив середины строя, командир громогласно отдает приказ на совершение марша:
- ПРИКАЗЫВАЮ, СОВЕРШИТЬ МАРШ ПО МАРШРУТУ ХАНКАЛА – МОЗДОК - МОСКВА!
- ВОЛЬНО! – завершает командир – ВОЛЬНО! – дублирует его Андрей.

Казалось бы, что может быть проще, отправиться из одного пункта в другой, а потом из другого в третий. Когда ты сам планируешь поездку, то приходится продумывать – каким транспортом тебе двигаться, где и когда делать пересадку и все такое прочее, что связано с переездом. В нашем же случае, выезжая из Ханкалы, мы могли лишь точно сказать, что в Моздок мы прилетим на вертолете, об этом наше командование позаботилось. На чем двигаться дальше, можно было только предполагать. Эта аксиома выяснилась в последующем и не раз подтвердилась. В Чечню вас привезут быстро и организованно, а вот обратно, тут уж, Вы извольте, сами постарайтесь выбраться.
Дорога пешком до вертолетной площадки не заняла у нас много времени. Довольно быстро приземлился борт, на котором нам предстояло совершить перелет. Погрузились и взлетели. Под гул винтов я смотрел в иллюминатор на проносившуюся под нами землю. Вот стоят самоходные орудия, в начале командировки от их выстрелов невозможно было уснуть, к концу командировки – просыпался, когда они прекращали стрелять, от воцарявшейся вокруг тишины. Пролетаем над оборудованными позициями противотанковых пушек. В голове сразу мелькнуло – зачем они здесь, с какими танками собираются сражаться, прикрывая Объединенную группировку со стороны Терского хребта? А винтокрылая машина мчит вперед над унылым пейзажем «непокоренной» Республики. Вот в лучах мартовского солнца течет Сунжа. Извивается в бесчисленных поворотах Терек.
До аэродрома в Моздоке добрались без происшествий, никто не стрелял в след и не пытался сбить вертушку зенитной ракетой Выгрузившись, Андрей с молодым лейтенантом Виктором, моим однокурсником, отправился в штаб сделать отметку в наших командировочных, я же остался старшим с бойцами. Определившись с местом ожидания, солдаты начали открывать сухпай. Незыблемое солдатское правило, не меняющееся столетиями, – как только появляется свободная минутка, нужно позаботиться о пище и сне. Светило весеннее солнце, земля просыпалась от зимней спячки, солдаты, насытившись, прилегли на мягкую и немного влажную землю, соорудив постель из бронежилетов.
Через полчаса возвратился старший группы с Виктором. Вид у них был невеселый. Кислые мины они объяснили просто – бортов до Москвы нет и не будет еще дней десять. Обстоятельства складывались прямо-таки нерадостные. Это значит десять дней ночевать в «Отеле Букашка» (так называли гостевые палатки на аэродроме, где риск подхватить вшей был необычайно велик из-за царившей в них грязи). Дело осложняло еще и то обстоятельство, что запас продовольствия у нас был на одни сутки. В общем, картина вырисовывалась удручающая. Вот так зависнуть между Ханкалой и Москвой крайне не хотелось.
Расстроенный такими событиями я отпросился у старшего пройтись по аэродрому, тем более что свободного времени теперь было предостаточно.
Неспешно шагая по бетонке среди крылатых машин, я с интересом разглядывал чудо человеческой мысли. Ровными рядами стояло множество летательных аппаратов от АН-2 «Кукурузника» до АН-124 «Руслана». Вот стоит эскадрилья боевых МИ-24, прибывших с боевого вылета, вот транспортный МИ-26 без несущего винта. Увиденное поразило меня, поразило своей блеклостью, невзрачностью. Даже те машины, которые постоянно эксплуатировались, дремали тусклые и унылые. В настоящей жизни они не были яркими и сверкающими, такими, какими они представлялись мне. Аэродром спал. Удовлетворив свое любопытство, я, так же неспеша, побрел обратно к своим.
Не доходя метров сто до нашего расположения, меня заметил Андрей, стоявший вместе с Виктором и каким то незнакомцем. . Увидев меня, Андрей принялся махать мне рукой, чтобы я ускорил шаг.
– Наверное, что-то срочное – пронеслось у меня в голове, и я зашагал быстрее. Подойдя ближе, я увидел, что рядом с моими товарищами находится молодого парень в летной форме. На улыбающемся лице важно красовались длинные, как у Семена Буденного усы.
- Сергей – протянул он руку для знакомства – Владимир, пожал крепкую ладонь я.
- Вот теперь все в сборе! – быстро проговорил Андрей – Пошли!
Вчетвером мы зашли за защитный вал, подальше от посторонних глаз. Виктор сноровисто извлек из целлофанового пакета газету и предусмотрительно расстелил ее на земле, а потом на газете вдруг появилась Водка, тушенка, хлеб и кружки. Андрей, как старший в группе, откупорил бутылку и разлил ее содержимое по кружкам. Выпили за знакомство… Выпили за встречу... Выпили третий… Выпили еще за что-то. Сергей, наш новый знакомый, оказался сотрудником дежурной службы аэродрома. Про свою должность он с улыбкой сказал так – я – перронщик. Для меня до сих пор остались неизвестными его обязанности, его звание (у летчиков на форме отсутствуют знаки различия), и то, кем он в действительности являлся.
– Хорошие вы пацаны! – промолвил Сергей и поинтересовался, разглаживая свои шикарные усы – А вам куда лететь то нужно?
– В Москву – в унисон проговорили мы грустным голосом.
– Да, в Москву до десятого бортов нет! – уточнил он то, о чем мы уже знали.
Вдруг в его глазах сверкнул огонек и он промолвил: – Вы же из ВВ?
– Да – подтвердил Андрей.
– Так у вас в Нижнем Новгороде есть ВВ-шная бригада, правильно?
– Правильно – согласился майор.
– А как вам такой вариант, лететь в Москву через Нижний Новгород?
Мы вытаращились на него, а Сергей с улыбкой продолжал.
– Видите этот самолет? – он указал на грузовой ИЛ-76 – Он летит в Нижний, мы свяжемся с вашей ВВ-шной бригадой и предупредим, чтобы они вас там встретили. У них возьмете билеты на поезд и доедете до Москвы.
Предложение показалось нам хорошим, хотя и немного необычным, однако других вариантов, впрочем, не было. В успех данного мероприятия мне верилось с трудом. Как может Сергей, от силы старлей, судя по его возрасту, организовать такое мероприятие? Да никак! Луч надежды, который забрезжил от неожиданного предложения начал сразу угасать.
– Здесь как раз осталось обмыть наше дело! – заявил Андрей и разлил остатки водки по кружкам.
Мы выпили. Сергей попрощался и ушел в направлении диспетчерской. Его разговору я не придал особого значения, так пустые обещания после выпитого, кто для нас, девятнадцати человек, целый самолет даст!? Но какого же было мое удивление, когда примерно через четверть часа, к самолету подъехали техники дежурной службы и начали готовить его к вылету. Радостная улыбка засияла на наших лицах.
Вскоре подготовительные работы были закончены, и пилот, стоя у трапа самолета, махнул нам рукой, приглашая к посадке. Мы схватили свою поклажу и, построив личный состав в колонну по два, резво зашагали к борту. У самолета к нам присоединилась небольшая группа «фейсов». Командир корабля построил всех перед семьдесят шестым на краткий инструктаж, который заключался в том, что перед посадкой имеющееся у каждого военнослужащего оружие должно быть разряжено, размещение в салоне происходит равномерно, никто не должен трогать никаких рычагов и кранов, расположенных внутри. Мне сразу вспомнилась история с ОМОНом, которая произошла здесь же на военном аэродроме три месяца назад.
Не помню, куда летели эти ОМОНовцы, переполняемые положительными эмоциями по случаю окончания командировки и возвращения на родину. Они расположились под крылом самолета, на котором должны были лететь. Наверно ребята просто опасались пропустить свой рейс. Как водится в суровых мужских коллективах, они на радостях изрядно накушались спиртного, после чего один из этих вояк случайно выстрелил в воздух. И все бы ничего, ведь выстрел произошел вверх, а не в человека, если бы над стреляющим не нависало крыло того самого самолета. В то время мы как раз прилетели в Моздок из Москвы и, проходя мимо, наблюдали их кислые физиономии, так как по данному маршруту другого борта больше не ожидалось.
После осмотра оружия мы зашли в самолет и расположились на сиденьях. Было просто удивительно лететь практически в пустом самолете, скорее всего летчикам тоже не терпелось отправиться домой. Наверное, только этим можно было и объяснить наш скорый отлет. Закрыт люк, двигатели взревели, раскручивая турбины, пошли на взлет, воздушное судно взмыло вверх, набирая высоту, как вдруг …
…как вдруг я ощутил, что многотонная машина, в которой мы находились, стала падать вниз. Каждой клеточкой своего тела я почувствовал это падение. Это же ощутили и остальные. Взглянув на остальных пассажиров, я увидел как гримасы ужаса застыли на их лицах. Я вцепился руками в кресло, мне казалось, что какая то неведомая сила пытается поднять меня в воздух. Взглянув на остальных, я понял, что с ними твориться тоже самое, настолько сильно они вжимались в сиденья. Гул двигателей сдавил барабанные перепонки, машину затрясло, казалось она вот - вот развалится на части. Дыхание у меня перехватило. В голове метались мысли в нескончаемом хороводе – Как такое может быть? Выжил ТАМ и погибнуть ЗДЕСЬ? Глупо, как глупо все получается. А ведь были уже подобные случаи?!
Трудно сказать, как долго продолжалось падение. Время замерло в тот момент и какие то секунды показались для меня вечностью. Когда мы перестали падать, и самолет начал набирать высоту,, от пережитого в душе осталось очень неприятное ощущение. Пугала неизвестность и возможность того, что это вновь повторится. Инцидент произошел при наборе высоты, и в этот момент никто из нас не знал, как высоко мы взлетели. Дальнейший полет ничем не осложнился, многие даже спокойно смогли уснуть. . Все оставшееся время я провел у иллюминатора, разглядывая раскинувшуюся внизу землю. Спокойно лететь после случившегося у меня не получилось.
Самолет то взмывал над облаками, и тогда открывалась изумительная картина белоснежного покрывала в ярком солнечном свете, то нырял вниз, открывая взору поля, леса, поселки. С высоты в несколько километров земля становится похожа на хаотично сложенную мозаику, как будто кто-то огромный расколол земную твердь на мелкие осколки, и обратно сложил все это воедино, не всматриваясь в различие цветовых оттенков. То тут, то там поля разрезают трещины оврагов, изгибы рек, вклиниваются поселки и более крупные населенные пункты. С наступлением темноты, земля зажглась миллионами огоньков, как гирлянда на новогодней елке.
Наконец показались огни огромного города, цели нашего полета. Нижний Новгород выглядел величественно и благородно в своей иллюминации. Самолет, сделав круг, зашел на посадку. Со свистом коснулось шасси взлетной полосы, нас немного тряхнуло и мы покатились по бетонным плитам. Прилетели! – облегченно выдохнул я про себя.
Из кабины пилота появился командир экипажа и открыл дверь. Тут же в салон ворвался морозный воздух. От такого контраста я немного опешил. Взглянув в иллюминатор, увидел, что кругом лежит снег.
– Придется потеплей одеться – пронеслось у меня в голове, и руки автоматически полезли за теплыми вещами.
Приятный сюрприз ждал с внешней стороны борта. Перронщик не обманул, он действительно связался с Богородской бригадой, и те направили грузовой автомобиль для нашей встречи. Как было здорово прилететь, и тебя уже встречают.
– Кто из ОДОНа? – крикнул старший лейтенант, выскочивший из «Урала» навстречу выходящим из самолета.
– Мы – подняв руку, крикнул в ответ Андрей.
– Отлично, мы за вами! – проговорил старлей и тут же отдал распоряжение водителю открывать для посадки борт машины.
Пока шла погрузка в кузов «Урала», я обвел взглядом летевших с нами «фейсов». Здесь наши пути расходились. Они стояли в стороне и о чем-то разговаривали. Периодически их головы поворачивались в нашу сторону, в их глазах мелькала зависть – нас встретили, их нет, у нас все продумано, а им самим необходимо позаботиться о дальнейшей дороге.
Погрузка закончилась, борт кузова закрыт. «Урал» тронулся в морозной темноте к расположению бригады. Переезд показался утомительным и долгим из-за стоявшего мороза. Кто ездил зимой в кузове военной машины знает, как дует в щели холодный ветер, как зябко сидится на деревянных лавках и как коченеют пальцы рук, держащие автомат. Там, от куда мы приехали, в это время гораздо теплей.
Все же лучше плохо ехать, приближаясь к намеченной цели, чем хорошо ждать, не продвинувшись вперед. Как не томителен был переезд, но наконец машина заехала в расположение части. Бригада поразила радушием с каким нас встретили. Мы высадились, и нас сразу же проводили в столовую. Там меня приятно шокировало еще одно обстоятельство. Дежурным по части был начальник финансовой службы. Как правило, такие начальники в наряды не ходят, а тут все наоборот. Нам несказанно повезло, дежурство финика было кстати. Пока наших солдат рассаживали в столовой и пытались найти, чем накормить неучтенных гостей, Дежурный по части, не теряя драгоценного времени, выписал требования на весь наш личный состав и организовал получение по ним билетов на ближайший поезд в Москву.
На ужин нам предложили чай с хлебом и маслом. Больше съестного для гостей ничего не нашлось, но мы и этому были несказанно рады. Оставалось подождать около часа и нас отвезут на вокзал. После чаепития я вышел подышать свежим воздухом. Время уже было позднее, бригада спала. Я стоял, всматриваясь в звездное небо. В голове каруселью проносились события сегодняшнего дня, всплывали картины из боевых выездов, и за всеми этими видениями меня не покидало странное чувство. Что-то ускользало от меня, какая-то мысль незримо пульсировала в голове, не желая приобрести видимую форму. Так я стоял и дышал морозным воздухом, а потом на меня нахлынуло, то, что так не давало покоя, материализовалось. Этим непонятным оказалась тишина. Тишина звенящая, безопасная, не грозящая вдруг разразиться шквалом огня. Тишина, в которой не было слышно ни одного выстрела. ТИШИНА, которая режет слух. Которая разрывает барабанные перепонки своим оглушающим криком ТИШИНА! От которой не спрячешься ни в блиндаже, ни в БТРе. Я стоял и только снег поскрипывал у меня под ногами, когда мне приходилось переминаться с ноги на ногу.
Улыбка появилась на моем лице от этого открытия. Напряжение последних месяцев резко схлынуло, уступив место безмятежности и спокойствию. Переживания и волнения остались позади. Я так и стоял бы на морозе, но сзади послышался звук открывшейся двери. Вышел боец и сообщил, что через десять минут выезжаем и нужно собираться. Уговаривать меня не пришлось, и подготовка к выезду на вокзал не заняла много времени. И вот уже к столовой, в которой нас временно разместили, подкатил все тот же «Урал», и все тот же старлей предложил занять места в кузове автомобиля.
Прибыв на Московский вокзал, мы компактно разместились. После получения билетов Андрей отозвал нас с Виктором в сторонку и сказал:
– Парни, до поезда еще три часа, я созвонился со своими родственниками, и они ждут меня в гости. Остаетесь за старших, я скоро буду – и с этими словами отправился ловить такси.
Время тянулось неспешно, мы сидели на скамейках в полудреме. Не хотелось ни двигаться, ни разговаривать. Спустя пару часов появился Андрей. По его раскрасневшемуся лицу и замутненному взгляду было заметно, что у родни он принял изрядную дозу спиртного.
Подойдя к нам, он жестом пригласил Виктора и меня следовать за ним и зашагал в сторону ближайшего привокзального кафе. Как оказалось, Андрей был в отличном расположении духа после встречи с родней и от широты души просто решил угостить нас пивом. Мы не стали отказываться. И вот на столе уже появились запотевшие бокалы с пенным напитком. Андрей больше выпивать не стал. Он начал рассказывать различные смешные истории из своей армейской жизни. Мы пили неспешно пиво, слушали рассказчика и улыбались (может добавить не то над его рассказами, не то от безмятежности ощущения, что через несколько минут поезд наконец-то унесет нас домой), не забывая при этом поглядывать на часы. Так в непринужденной и расслабленной обстановке пролетело оставшееся до посадки на поезд время.
Быстро разместились в плацкартном вагоне. Мы с Виктором расположились в одном купе на нижние полки. Гражданские, ехавшие в этом же вагоне, с интересом разглядывали нас. Одна сердобольная тетушка поинтересовалась – Откуда вы солдатики едете? – наверное ей не давало покоя наличие у нас оружия и полной экипировки.
- С Югов. – отшутился кто-то из бойцов.
Поезд тронулся, застучали колеса, за окном проносился ночной Нижний Новгород. Сняв с себя все снаряжение, я уложил его в ящик под нижней полкой вместе с автоматом, пистолет же положил под подушку, а мало ли что. Затем раздевшись, лег на полку. Глаза смыкались, ужасно хотелось спать. Проваливаясь в царство Морфея, до меня доносились отдельные слова Андрея, которому, как видимо, не спалось, и он ходил взад и вперед по вагону, гоняя бойцов, не желавших ложиться. Потом я окончательно уснул.
Проснулся я от разговора протрезвевшего Андрея. Он сидел на краешке спального места и что-то рассказывал уже не спавшему Виктору. Увидев мое пробуждение, он громко сказал:
– Смотри Володя, мы в России, мы в России! – и указал на мелькающие за окном березки.
На нас с удивлением взглянула женщина, ехавшая на боковой полке напротив. Мне стало как-то не по себе от этой показной бравады. Я ничего не ответил ему, а просто молча посмотрел в окно, в котором проносились заснеженные поля, ряды белоснежных берез и изредка пролетали пушистые хлопья снега.
Колеса стучали, мы ехали, с каждой минутой приближаясь к заветной цели. И вот уже вдали показался Курский вокзал. Состав медленно подкатывал к перрону скрипя тормозами. Мы собрались. Когда поезд остановился, пропустили гражданских со своей поклажей, и вышли из вагона. Перешагнув через ступеньку вагона, я очутился на перроне.
Перрон! - мелькнуло у меня в голове, и я тут же вспомнил перронщика Сергея. Вспомнил того молодого человека, в руках которого на минуту оказалась наша Судьба. Который несказанно нам помог, благодаря кому, наше путешествие так благополучно закончилось!
Повернув голову, я увидел Николая, широкоплечего краповика со шрамом на правой скуле. Он пришел встречать, будучи старшим машины, которая приехала за нами, и уже вовсю братался с прибывшими. Ноги стали наливаться свинцом от нашей трудной и непредсказуемой дороги. И в тот момент я понял, что вот теперь-то моя командировка точно закончилась. Я вернулся!

30.10.2013г.