Алмаз Великой княжны

Борис Чурин
А л м а з В е л и к о й к н я ж н ы. (роман)





На рубеже девятнадцатого-двадцатого веков столица промышленного Урала, город Екатеринбург, стремительно рос и развивался. Десятки тысяч людей со многих уголков России устремились в город в надежде получить здесь высокооплачиваемую работу или открыть прибыльный бизнес. В 1900 году в числе переселенцев сюда прибыла семья отставного капитана военно-инженерного корпуса Николая Николаевича Ипатьева.
В Екатеринбург Николай Николаевич приехал, чтобы занять весьма почетное и доходное место директора Уральского горного института. Помыкавшись несколько лет в гостиницах и съемных квартирах, семья Ипатьевых в 1908 году купила у местного купца особняк, который располагался на углу Вознесенского проспекта и одноименного переулка, напротив собора того же названия.
Особняк считался (и заслуженно) одним из самых изысканных домов Екатеринбурга. Тем не менее, сразу после покупки, инженер Ипатьев учинил дому самую решительную реконструкцию, значительно изменившую его планировку. За парадной дверью дома теперь располагалась просторная прихожая, откуда широкая каменная лестница вела на второй этаж. На этом этаже размещались четыре спальные комнаты, огромная гостиная, разделенная на две части сводчатой переборкой, а также кухня и ванная комната, совмещенная с туалетом.
На нижнем этаже имелось еще четырнадцать комнат. В их числе: несколько комнат для прислуги, кухня, ванная комната, туалет и, наконец, анфилада их трех комнат, попасть в которую можно было, пройдя через боковое крыльцо.
Оборудовав таким образом семейное гнездышко, Николай Николаевич зажил в нем тихой, размеренной жизнью преуспевающего человека. Даже начавшаяся мировая война и последовавшая затем Февральская революция, свергнувшая монархию, не смогли поколебать идилической умиротворенности в доме Ипатьевых.
Положение изменилось после октябрьского переворота, в результате которого власть в России захватили большевики. Этих горлопанов-марксистов Николай Николаевич никогда в серьез не воспринимал, полагая, что здравомыслящий человек ни за что не поверит их популистским лозунгам о социальном равенстве.
- Ну как дурак может быть ровней умному, ленивый – трудолюбивому, а хилый – здоровому?! – искренне возмущался отставной капитан, тыкая пальцем в большевистскую агитку. – Уж коли Бог создал людей разными, то, стало быть, их социальное неравенство тоже исходит от Бога.
Приход к власти большевиков Николай Николаевич посчитал ошибкой истории, которая через месяц-второй будет исправлена. Однако прошла осень, минула зима, а большевики по-прежнему оставались у власти.
В один из первых дней апреля Николай Николаевич вернулся со службы раньше обычного. Апрельская погода в Екатеринбурге, как обычно, выписывала кренделя. То припекает солнце, журчит талая вода, спина покрывается испариной под зимней шубой. А то глядь, затянется небо хмурыми тучами, задует северный, злой ветер и норовит забраться под полы демисезонного пальто, одетого взамен лисьей шубы. Видимо из-за такой погодной чехарды прихватила Николая Николаевича постоянная и назойливая спутница всей его жизни, ангина. Тут же разбухли гланды в горле, побежал по телу предательский озноб и выступил на лбу холодный пот.
Почувствовав приближение болезни, Ипатьев перепоручил неотложные дела в институте своим помошникам и поспешил домой, где расчитывал по-скорее довериться испытанному годами методу лечения. Метод включал в себя жарконатопленную баню, два стакана горячего чая, настоянного на травах, чарку водки, замешанной на меде с перцем, и, наконец, теплую постель.
В прихожей дома, скинув на руки старому слуге шубу, Николай Николаевич тут же распорядился:
- Степан, вели немедленно топить баню. И чтобы дубовые веники запарили. Не перепутай. Дубовые, а не березовые.
- Не извольте беспокоиться. – склонился в поклоне старый слуга. – Запарим дубовые.
- В баню подай чай травянной, а водку в постель.
- Никак опять захворали, Николай Николаевич?! – всплеснул руками Степан.
- Вроде того, - согласился Ипатьев и широким шагом направился к лестнице.
Однако, лишь только нога его поднялась, чтобы ступить на первую лестничную ступень, как за спиной раздался громкий стук в дверь.
- Видать, ктой-то не из наших, коль звонком не пользуется, – высказал предположение Степан.
- Открой, – кивнул Николай Николаевич на дверь, одновременно возвращая поднятую ногу в исходное положение.
Старый слуга поспешил исполнить приказ. В прихожую, один за другим, вошли трое: долговязый мужчина лет сорока-сорока пяти в офицерской шинели и меховой папахе на голове, безусый парнишка в черной, кожанной куртке, перетянутой ремнем, и пожилой мужик, по внешности фабричный рабочий. За плечами у рабочего висел карабин, а у парня к ремню была пристегнута кобура, из которой торчала рукоятка маузера.
Несколько секунд вошедшие молчали, с интересом оглядывая помещение.
- Чем могу быть полезен? – обратился хозяин дома к незванным гостям.
Мужчина в шинели шагнул вперед.
- Я военнный комиссар Уральского Областного Совета, Филипп Голощекин. Могу я видеть инженера Ипатьева?
- Он перед вами, – слегка кивнул головой Николай Николаевич.
- В таком случае, соблаговолите ознакомиться с этим документом.
Голощекин засунул руку запазуху и, вынув сложенный вдвое лист бумаги, протянул его хозяину дома.
- Что это? - Ипатьев развернул лист и, близоруко щурясь, поднес его к глазам.
- Это постановление Областного Совета, в соответствии с которым ваш дом временно передается в распоряжение Совета.
- Как это “передается”?! – выпучил удивленные глаза Ипатьев. – А я? Моя семья? Вы что, прикажете нам на улице жить?!
- На время передачи дома в ведение Областного Совета вам предоставляются две комнаты в гостинице “Америка”.
- Но я не хочу жить в гостинице! – гневно сверкнул глазами Николай Николаевич. – Я хочу жить у себя в доме! Это мой дом! Я купил его на свои деньги, которые заработал честным трудом! И я не позволю чтобы...
- Хватит! – Голощекин вскинул руку, оборвав хозяина дома на полуслове. – Хватит демагогии, гражданин Ипатьев! Честным трудом не возможно заработать деньги на такой особняк. Вы эксплуатировали наемных работников, бессовестно присваивая созданные их руками материальные блага. Вы эксплуататор и буржуй, гражданин Ипатьев.
- Я не буржуй! Я инженер! Я работник умственного труда! – попытался возразить Николай Николаевич.
- Значит, вы буржуйский холуй! Прихлебатель капиталлистических акул! И ваше место на свалке истории вместе с вашими хозяевами!
Голощекин выхватил из рук хозяина дома документ и поднял его над головой.
- Вы, гражданин Ипатьев, должны быть благодарны Советской власти за то, что она лишь на время изымает из вашего пользования этот дом. Областной Совет имеет полное право экспроприировать его в интересах трудового народа, а вам взамен предоставить комнату в рабочем бараке. – лицо военного комисссара скривилось в ехидной ухмылке. – Как вам нравится такой вариант, гражданин инженер? Не желаете перебраться в барак? Там вам представится возможность узнать в каких условиях живет российский пролетариат. Вы на своей шкуре ощутите последствия капиталлистической эксплуатации.
Николай Николаевич молча склонил голову на грудь.
- Так то оно лучше. – Голошекин свернул бумагу и засунул ее обратно, запазуху. – Будем считать вопрос решенным. Завтра утром за вами приедет грузовик. С собой возьмите лишь самое необходимое.

* * *

30 апреля 1918 года в освободившийся дом инженера Ипатьева были доставлены из Тобольска бывший император России Николай Александрович Романов, его супруга Александра Федоровна и дочь Мария Николаевна. Спустя три недели прибыли остальные члены императорской семьи: дочери Ольга, Татьяна и Анастасия, а также сын Алексей.

* * *

25 июня 1918 года

Почти весь июнь в Екатеринбурге стояла безоблочная, жаркая погода. Однако, 25-го числа сего месяца солнце палило особенно нещадно. На втором этаже Дома особого назначения, где поселилась императорская семья, воздух неподвижно застыл горячей, насыщенной испарениями массой. Даже открытые настеж двери во всех комнатах этажа не могли сдвинуть эту массу с места.
- Ники! – донесся с кровати слабый голос Александры Федоровны. Бывший российский император оторвался от записей в своем дневнике и поднял голову.
- Ники, поговори с Авдеевым. Пусть даст указание открыть окна. Меня опять мучает мигрень. И я задыхаюсь.
- Алекс, голубушка, ты ведь знаешь: я уже дважды разговаривал с ним по этому поводу. Он категорически возражает.
- Поговори еще раз! Он – комендант и, в конце концов, отвечает за нашу безопасность. А в таких жутких условиях содержания мы долго не протянем. Я со своими болячками уж точно Богу душу отдам.
Николай Александрович с тяжелым вздохом поднялся из-за стола и вышел из комнаты. Авдеева он нашел в его кабинете, в угловой комнате второго этажа. Дверь в кабинет была открыта настежь. Комендант сидел за столом голый по пояс спиной к двери. В одной руке он держал чернильное перо, в другой полотенце, которым, время от времени, вытерал под мышками пот. Бывший российский самодержец остановился в дверях комнаты и некоторое время наблюдал как хозяин кабинета неуклюжими движениями выводит буквы на листе из ученической тетради.
- Кхх, кхх, – прокашлялся Николай Александрович.
Авдеев вздрогнул, обернулся и, схватив со стула рубашку, стал спешно натягивать ее на голову.
- Я вижу, Александр Дмитриевич, вам тоже жарко, – начал разговор император, когда комендант застегивал на рубашке последнюю пуговицу.
- Жарковато, конечно, - кивнул головой Авдеев, – но мы, местные жители ко всякой погоде привычные. Жаркое лето на Урале не в диковинку.
- А вот члены моей семьи большую часть жизни прожили в Петербурге. Там климат прохладный и сырой. Поэтому жаркая погода для них в тягость. Для Александры Федоровны жара так просто губительна. Вы же осведомлены о слабости ее здоровья. Всеми святыми заклянаю вас, Александр Дмитриевич: проявите христианское милосердие по отношению к моей супруге. Разрешите открыть окна на втором этаже. Свежий воздух крайне необходим Александре Федоровне.
- Опять вы за свое, Николай Александрович! – вскинул руки вверх Авдеев. – Я ведь вам объяснял, что окна не открываются ради вашей же безопасности. В городе много людей, которые относятся к вам и вашей семье весьма враждебно. Они считают вас причиной всех несчастий, выпавших на их долю. Не исключено, что у некоторых из этих людей имеется оружие. Пальнут по окнам вон, хотя бы из соседнего дома и ага... Вас на погост, а меня в каталашку за невыполнение приказа. Вы уж, Николай Александрович, не обессудьте, но просьбу вашу я удовлетворить не могу. Единственно, чем смогу вам помочь, это увеличить продолжительность прогулок в саду.
Когда бывший император вернулся в свою комнату, его супруга сидела на кровати, спустив ноги на пол.
- Ну? Что он ответил? – встретила она мужа вопросом.
- Обещал увеличить продолжительность прогулок.
- А окна? – повысила голос Александра Федоровна. – Окна он разрешил открыть?
Император молча покачал головой.
- Увеличить продолжительность прогулок! – с горькой усмешкой повторила слова мужа Александра Федоровна. – Зачем она мне нужна, эта продолжительность, если я почти не выхожу в сад.
Неожиданно императрица вскинула голову и, наклонившись в мужу, перешла на шепот.
- Ники, тебе не кажется, что одной из наших дочерей эти прогулки в саду чрезвычайно вредны?
Николай Александрович бросил на супругу недоверчивый взгляд.
- Как прогулки на свежем воздухе могут повредить здоровью?
- Я имею ввиду не здоровье, а репутацию, – по-змеиному прошипела Александра Федоровна.
Брови императора удивленно поползли вверх.
- Ольга сообщила мне, - продолжила императрица, – что всякий раз, находясь в саду, Маша пытается уединиться с одним из охранников. Кажется, его фамилия Скороходов. Скажи, Ники, тебе что-нибудь известно об этом?
Николай Александрович задумчиво потер подбородок.
- Даа..., я замечал, что Маша часто беседует с кем-то из охранников. Но... я не вижу в этом ничего предосудительного. Обычное девичье кокетство.
- Обычное!? – от возмущения Александра Федоровна топнула ногой. – Обычным его можно было назвать, если бы речь шла о простолюдинке, о девке с улицы, а не о великой княжне, в жилах которой течет кровь большинства европейских монархий.
- Не забывай, Алекс, - вздохнул Николай Александрович, – я уже не монарх и Маша не великая княжна.
- Об этом мы поговорим после того, как большевикам дадут пинком под зад. Я не исключаю, что когда в стране воцарится хаос, те же Милюков и Родзянко приползут к тебе на коленях с просьбой вернуться на престол. Думаю, это случится очень скоро. Но..., - Александра Федоровна подняла руку, останавливая мужа, который пытался возразить ей, – сейчас речь не об этом. Ники, тебе необходимо поговорить с Машей. Как отец, ты должен потребовать от нее изменить поведение и прекратить всякие сношения с этим Скороходовым.

26 июня 1918 года.

Жарким, солнечным утром в дальнем конце яблоневого сада, на низкой скамье у края небольшого бассейна сидели двое: девушка девятнадцати лет в белом, ситцевом платье и молодой человек лет двадцати пяти в холщевой косоворотке и брюках, заправленных в кирзовые сапоги. В руках молодой человек сжимал винтовку, приклад которой упирался в землю между ног ее хозяина.
- Иван, скажите честно, вы добровольно пошли служить тюремщиком или вас к этому принудили? - Маша наклонила голову, пытаясь поймать взгляд молодого человека. Лицо Ивана Скороходова покрылось красными пятнами.
- Прошу вас, Мария Николаевна, - чуть слышно прохрипел он, – не называйте меня тюремщиком. Я охранник.
- От смены названия суть не изменится. Я и мои близкие – пленники. И этот дом, - Маша кивнула в сторону особняка Ипатьева, – наша тюрьма. Стало быть, вы – тюремщик.
На лице девушки промелькнула лукавая улыбка, когда она заметила, что уши ее собеседника сделались пунцовыми.
- Так вы не ответили на мой вопрос, Иван. Вы добровольно пошли сюда служить или вас заставили?
Пальцы Скороходова, сжимавшие винтовку, побелели от напряжения.
- Мне предложили на выбор: либо охранять царскую семью, либо идти в Красную Армию. Воевать мне было не по душе, поэтому я выбрал охрану.
- Выходит, вы оказались здесь потомучто побоялись идти на войну? -
вновь в глазах девушки промелькнул озорной блеск.
- Ничего я не побоялся. – сердито буркнул молодой человек. – Одно дело драться с немцами за Родину, за Отечество, а другое – со своими не понятно за что.
- Как это “не понятно”?! Ведь большевики собираются отобрать фабрики у их хозяев и передать вам, рабочим!
- Уже! – махнул рукой Иван. – Уже отобрали! Братьев Злоказовых, бывших наших хозяев прогнали, а управлять фабрикой назначили уполномоченного из Областного Совета. И что толку? В жизни простых рабочих ничего не поменялось. Как работали раньше за копейки, так и сейчас работаем. Как жили при царе в бараках, так и сейчас живем. Вот я и подумал: стоит ли ради такого светлого будующего кровь проливать? Не лучше ли в охранниках отсидеться? Переждать смутное время.
- А я, признаться, думала, что вы большевик.
- Нет, – мотнул головой Скороходов, – в нашей команде большевиков раз-два и обчелся. Молодые, как и я, пошли сюда, чтобы избежать мобилизации в Красную Армию. А те, кто по-старше, ради усиленного пайка.
- Я вижу, Ваня, вы со мной откровенны. Тогда позвольте задать вам еще один вопрос?
Девушка подняла руку и коснулась кончиками пальцев плеча молодого человека.
- Спрашивайте, Мария Николаевна. Я на любой ваш вопрос с готовностью отвечу.
- Скажите, Иван, если ваше начальство прикажет вам убить меня или кого-то из членов моей семьи, вы исполните этот приказ?
- Что вы такое говорите, Мария Николаевна?! – молодой человек подскочил на скамье. – Как вам в голову такое могло прийти?! Ни я, никто из моих товарищей в вас стрелять не посмеет! Будьте покойны. Сейчас не апрель и не май.
- А что, в апреле вы бы стреляли?
- Понимаете, Мария Николаевна, - молодой человек смущенно потупил взор, – мы про вашего батюшку раньше что знали? Что он – душитель свободы. Рабочие демонстрации расстреливал. Революцию пятого года в крови потопил. В народе его за то так и прозвали: Николай кровавый. И матушка ваша среди простого люда не в чести была. Во многих смертных грехах ее винили. Короче, плохого мнения о ваших родителях мы были до апреля месяца. Полагаю, что кабы отдали нам тогда приказ расстрелять Николая Александровича, то приказ бы мы исполнили.
- Что же изменилось с тех пор? Почему сейчас вы бы не стали стрелять в моего отца?
Взгляд девушки впился в лицо молодого человека.
- А потому, Мария Николаевна, что мы близко узнали и вашего батюшку, и всю вашу семью. Увидели мы, что, хоть вы и царского сословию, а все же люди простые и добрые. Разве что, матушка ваша, да Ольга Николаевна иногда нос задирают. Зато Николай Александрович нас, рабочих совсем не сторонится. Завсегда с нами беседует, расспрашивает, жизнью нашей интересуется. По всему видать, не безразлична ему судьба простых русских людей. Душой болеет он за нас. Как же после этого мы в него стрелять будем?! Нет! Не возможно это! Пущай хоть сам Ленин приказывает, все одно, не будем стрелять! Я даже вот что скажу вам, Мария Николаевна, - молодой человек зыркнул по сторонам и понизил голос, – кое-кто из нашего отряда согласились бы помочь вашей семье бежать отсюда. Я так, в первую очередь.
- Бежать?! – великая княжна удивленно склонила голову. – Разве это возможно?
- Я уже много думал об этом и у меня есть план. Конечно, выполнить его будет непросто, но возможно.
- Я вам чем-нибудь смогу помочь?
- Не знаю..., - Скороходов смущенно опустил голову, – видите ли, Мария Николаевна, потребуется некоторая сумма денег. Прежде всего, необходимо будет снять дом, где вы будете жить первое время после побега. Коляски с возницами тоже стоят немало. Но основные деньги потребуются на подкуп кое-кого из наших охранников. У меня есть немного денег, но их, к сожалению, не достаточно.
Некоторое время молодые люди сидели молча. Брови великой княжны сдвинулись к переносице.
- Ваня, - наконец, заговорила она, – давайте сделаем так. Своим родителям о нашем разговоре я пока ничего говорить не буду. Скажу, когда все будет готово к побегу. Деньги для его подготовки я вам дам. Вернее, не деньги, а дорогие украшения, которые у меня есть. Еще находясь в Тобольске, мои сестры, чтобы скрыть семейные драгоценности, зашили их в складках одежды и в нижнее белье. Кое-что из этих украшений они спрятали и в моей одежде. У моей летней шляпы со страусиными перьями они срезали пуговицу и вместо нее пришили алмаз, завернутый в шелк. Этот камень мне бабушка подарила. Помню, она говорила, что он обладает чудотворной силой. Брилиант этот “чистой воды”, тоесть без вкраплений и примесей. Поэтому он очень дорогой. Денег от его продажи вам хватит с лихвой. Скажите, Ваня, когда вы планируете осуществить побег?
- Как можно скорее. Дня через три или четыре после того, как решится вопрос с деньгами. Медлить нельзя, Мария Николаевна, беляки и чехословаки приближаются к городу. В любой момент вашу семью могут отправить либо в Пермь, либо в Москву. А могут и...
Молодой человек отвел в сторону глаза.
- Хорошо, - Маша решительно кивнула головой, – завтра я передам вам алмаз.
- Тогда завтра, во время утренней прогулки, я буду ждать вас на этой скамейке.
На щеках девушки выступил легкий румянец.
- Извините, Иван, но давайте на время отложим наши встречи в саду. Папе это не нравится. Он считает, что молодой, незамужней девушке непозволительно уединяться с молодым человеком.
- В таком случае, встретимся завтра в особняке. – тут же нашел выход Скороходов. – После полудня я буду дежурить на втором посту, возле ванной комнаты. Скажитесь больной и на послеобеденную прогулку не ходите. А когда все покинут дом, подходите к ванной комнате.
- Хорошо, я приду.
Девушка встала со скамьи, намереваясь уйти, но неожиданно остановилась и вновь повернулась к молодому человеку.
- Ваня, а какое сегодня число?
- Двадцать шестое июня.
- Завтра мое день рождения! - Великая княжна по-детски захлопала в ладоши, однако в следующую секунду блеск в ее глазах погас и она склонила голову.
- Раньше на мои дни рождения пекли огромный торт, заливали его сверху шоколадом и украшали клубникой, вишней и ломтиками ананаса. Клубнику и вишню специально доставляли с Юга, а ананасы... ананасы я даже не знаю откуда. Ваня, вам нравятся ананасы?
- Я никогда их не пробовал, – смущенно улыбнулся молодой человек.
- Неужели?! – искренне удивилась великая княжна. – В таком случае, когда мы окажемся на свободе, я непременно поведу вас в ресторан и закажу там самый большой ананас.

27 июня 1918 года.

Около полудня от гостиницы “Америка” в сторону Дома особого назначения, попыхивая выхлопными газами и скрипя рессорами на ухабах, двигался кабриолет “Ролс-Ройс”. На его заднем сиденье, откинувшись на спинки, сидели два пассажира: председатель Уральского Совета Александр Белобородов и военный комиссар Совета Филипп Голощекин. Только что в люксовом номере гостиницы закончилось заседание президиума Совета, на котором, помимо прочих, решался вопрос о царской семье. И теперь, сидя в машине, два первых руководителя Областного Совета продолжали обсуждение этой темы.
- Ермаков Петр* прав, - Белобородов рубанул ладонью воздух, – охрану в Доме особого назначения необходимо менять. В конец распустились. Дисциплины ни какой. С пленными за панибрата. С девицами воркуют словно голубки. Того и гляди, обниматься начнут. Таким операцию доверять нельзя.
- Я бы и Авдеева сменил. – в тон собеседнику продолжил Голощекин. – Тоже либеральничать стал. Боюсь, в решающий момент подведет.
- Кого хочешь предложить на его место?
- Юровского Якова.** Он человек преданный нашему делу. Испытанный многократно.
- В его преданности я не сомневаюсь. Вопрос в другом: не слабоват ли он духом? Сможет ли в царских детей стрелять?
- Сможет. Я за него ручаюсь. У Юровского на царя свой зуб имеется. Кроме того, с ним Ермаков будет. Того дважды просить не надо царское отродье истребить. Живо управится. Недаром его “товарищ маузер” прозвали.
- Тогда им двоим и поручим провести операцию. Ты говорил, что Берзин*** обещал в течении еще месяца фронт удерживать?
Голощекин в ответ кивнул головой.
- Значит, время у нас есть, чтобы подготовить операцию. Однако, следует поторопиться. Вдруг белые решат внезапным, скрытым ударом освободить царскую семью. Такого варианта тоже нельзя сбрасывать со счетов. Когда ты последний раз связывался с Москвой? Каково их мнение на этот счет?
- Позавчера я разговаривал по телеграфу с Яковом Михайловичем.**** Он придерживается прежнего мнения, что император и его семья ни в коем случае не должны оказаться у белых. Ни мертвыми, ни, тем более, живыми.
- А Ленин по этому поводу что говорит?
- Владимир Ильич, как мне кажется, пытается самоустраниться от решения этой проблемы.
- Филипп, тебе необходимо самому съездить в Москву и на месте разобраться с ситуацией. Нужно заручиться поддержкой ЦИКа нашего решения о ликвидации императорской семьи. В противном случае, мы окажимся крайними.

* * *

* Петр Ермаков – военный комиссар Верх-Исетска, пригорода Екатеринбурга.
** Яков Юровский – член областной ЧК, заместитель областного комиссара юстиции.
*** Рейнхольд Берзин – главнокомандующий Северным фронтом.
**** Яков Михайлович Свердлов – председатель Центрального Исполнительного Комитета.



-
- Маша, ты разве не идешь на прогулку? - Татьяна остановилась в дверях комнаты, вопросительно глядя на сестру.
- У меня голова разболелась. – простонала Мария Николаевна. – Я, пожалуй, останусь в доме.
- В таком случае, присмотри за мамой. – Ольга отложила книгу и поднялась с кровати. – Я хочу сегодня прогуляться.
Покрутясь с минуту перед зеркалом, она, следом за Татьяной и Анастасией, покинула комнату. Через открытую дверь Маша увидела как из своей комнаты вышел отец, неся на руках Алексея. Вскоре звуки шагов в доме стихли. Мария Николаевна поднялась с кровати, подошла к шкафу и, открыв дверцу, осторожно стянула с верхней полки большую, цилиндрическую коробку. Поставив коробку на свою кровать, девушка аккуратно вынула оттуда дамскую шляпу, украшенную страусиными перьями. Вооружившись ножницами, Мария Николаевна быстрыми движениями разрезала черную, шелковую материю в том месте, где когда-то находилась пуговица, и вынула на свет, поблескивающий точенными гранями, драгоценный камень нежно-голубого цвета. Спрятав брилиант в карман юбки, она вернула коробку со шляпой на прежнее место. После этого, девушка подощла к открытой двери и прислушалась. На втором этаже Ипатьевского дома было тихо. Маша вышла из комнаты и, быстрым шагом миновав последовательно столовую, прихожию и кухню, вышла на площадку запасной лестницы, где чуть-было не столкнулась с Иваном Скороходовым.
- Ах! Вы меня напугали! – вскрикнула великая княжна.
- Тсс! – Иван приложил палец к губам. – Говорите тише, Мария Николаевна. Авдеев у себя в кабинете. Он может услышать. Вы принесли алмаз?
Маша в ответ достала из кармана драгоценный камень и протянула его молодому человеку. Некоторое время Скороходов молча вертел алмаз в руках, затем недоуменно хмыкнул.
- На вид обыкновенная стекляшка. Разве чуток тяжелее. Сколько же он стоит?
- В нынешних ценах я не знаю. – пожала плечами девушка. – Но до войны за него давали триста тысяч рублей.
- Фью, фью! – присвистнул молодой человек и вновь принялся рассматривать алмаз. – К сожалению, сейчас за него никто таких денег не даст. Не те времена. Четверть бы выручить с Божьей помощью.
Он осторожно засунул камень в карман брюк и обратился к девушке.
- Я вчера со своим шуриным встречался. Он раньше в ювелирной лавке работал. Про алмаз я ему, конечно, ничего не сказал. Наплел, что нашел в заброшенной шахте золотой самородок и теперь ищу где его можно продать. Шурин посоветовал обратиться к ювелирных дел мастеру Моисею Зильберману. Адрес дал. Завтра я туда отправлюсь.
- Ваня, - Маша взяла молодого человека за руку, – неужели нам в самом деле удастся вырваться из плена? Признаюсь, мне в это мало верится.
- Мария Николаевна, - Скороходов положил свою руку поверх руки великой княжны, – обещать успех я, конечно, не могу. Но Богом клянусь, что жизни своей не пожалею чтобы освободить вас и вашу семью. Ой! Чуть не забыл! – хлопнул себя по лбу молодой человек. – Я ведь гостинец вам принес!
Он бросился к ванной комнате и вынес оттуда холщевую котомку. Засунув в котомку руку, Иван вынул небольшую картонную коробку, перетянутую шелковой лентой.
- Вот, - молодой человек краснея протянул девушке коробку, – поздравляю вас, Мария Николаевна, с днем ангела! Не обессудьте, но торта найти не сумел, хотя весь город вчера обегал. Не побрезгуйте пироженным. Я его в кондитерской у Ливанова купил.
С полминуты Маша молча переводила растерянный взгляд с коробки на молодого человека и обратно. На глазах ее выступили слезы. Она резко шагнула вперед, обвила руками шею Ивана и уткнулась лицом ему в грудь.

* * *

- Останови здесь. – хлопнул шофера по плечу Белобородов, когда до Дома особого назначения оставалось чуть более ста метров. – Давай прогуляемся,
- кивнул он Голощекину.
Они вышли из машины и пешком направились к Ипатьевскому особняку. Уже на подходе к дому Белобородов хитро подмигнул своему спутнику и взял его за локоть.
- Держись ближе к забору. Постараемся подойти незаметно. Поглядим как несут службу наши охраннички.
Часового, охранявшего парадный вход им удалось застать врасплох. Мужик сидел на ступеньках крыльца, положив в метре от себя винтовку, и старательно вычищал гвоздем грязь из-под ногтей. Увидев вдруг в трех шагах от себя начальство, часовой вскочил на ноги и вытянулся в струну. Потом, вспохватившись, нагнулся, схватил оружие и вновь застыл по стойке “смирно”.
- Ну как? Служба не утомляет? – Белобородов смерил охранника злым взглядом.
- Ни как нет. Не утомляет, – отчеканил тот, задирая подбородок.
- Оно видно, что не утомляет. – процедил сквозь зубы председатель облсовета. – Вон, рожу то отъел. Не хуже, чем у борова.
Пройдя мимо застывшего словно изваяние часового, начальники вошли в дом и, стараясь не шуметь, поднялись по широкой каменной лестнице на площадку второго этажа. Здесь Белобородов молча указал Голощекину на потайную дверь, искусно скрытую под толстым слоем обоев. Эта дверь вела во второй коридор мимо ванной комнаты, где находился пост номер 2. Голощекин согласно кивнул головой и, толкнув дверь, первым вошел в коридор. Белобородов последовал за товаришем, однако тот неожиданно замер в дверях, поэтому председатель облсовета вынужден был протискиваться между его плечом и дверным косяком. Картина, представшая взору областного руководителя, поразила его настолько, что в первые несколько секунд он потерял дар речи и лишь безмолвно открывал и закрывал рот, словно рыба, вытащенная из воды. У дверей ванной комнаты стояли обнявшись один из охранников и дочь бывшего российского императора Мария. Глаза молодых людей были закрыты, а губы слились в страстном поцелуе.
- Это что?! – прохрипел Белобородов, к которому наконец вернулся дар речи. – Это что здесь происходит?!
Великая княжна вскрикнула от неожиданности, отпрянула от молодого человека и опрометью бросилась в открытую дверь, ведущую вглубь дома. Охранник суетливо подобрал с пола винтовку и, подобно своему напарнику у парадного входа, вытянулся в струну, устремив куда-то вдаль неподвижный взгляд. Председатель облсовета, набычась, медленно приблизился к нему и с полминуты разглядывал с ног до головы, будто пытаясь на взгляд определить его рост. Затем он резко повернулся к своему спутнику.
- Голощекин! Где Авдеев?! Позови его сюда!
Военный комиссар выскочил из помещения и вскоре вернулся, подталкивая перед собой коменданта Дома особого назначения. Белобородов встретил того суровым взглядом.
- Как зовут этого засранца? – указал он на охранника.
- Иван Скороходов, – осипшим вдруг голосом откликнулся Авдеев.
- Арестуй его и сопроводи в городскую тюрьму. Скажи там, что я велел посадить его в карцер. – он повернулся к Голощекину. – Потом решим что с ним делать. Распустились вконец! Публичный дом здесь устроили! Ты за это ответишь!
Погрозил Авдееву пальцем председатель облсовета.


1 9 7 2 год.

- В своем основном научном труде, Капитале, Карлом Марксом выведена формула товарно-денежных отношений: деньги – товар – деньги. В этой формуле под деньгами во втором случае понимается сумма денег с приращением...
Седовласый профессор поднял голову и обвел взглядом аудиторию.
- Я не слишком быстро читаю? Успеваете записывать?
С разных концов амфитиатра послышались ленивые голоса.
- Нормально... Успеваем...
- Тогда продолжим. – преподаватель вновь склонился над конспектом. – Капитал, - подчеркивал Карл Маркс, - это не вешь, а общественное, принадлежащее определенной исторической формации общества, производственное отношение, которое представленно в вещи и придает этой вещи специфический общественный характер....
- Все! Больше не могу! – Лена бросила ручку на парту и откинулась на спинку сиденья.
- Ты чего? – удивленно вытаращилась на нее соседка слева.
- Не могу больше писать. Глаза слипаются. Сегодня всю ночь пластинки крутили. Под утро только разошлись.
Соседка укоризненно покачала головой.
- По ночам спать надо.
- Сама знаю, что надо. – буркнула Лена и, бросив на девушку презрительный взгляд, про себя подумала. – С твоими бесцветными бровями и носом-картошкой ты еще долго по ночам будешь спать спокойно. Впрочем, она права. – Лена вынуждена была согласиться с соседкой. – Скоро сессия и надо прекращать эти ночные посиделки. Жорку к черту пошлю с его Битлами и Роллинг-Стоунсами. А Евдокимовых? Тоже к черту? Вот задачка: кто из братьев-близнецов Евдокимовых мне больше нравится? Кирилл или Степан? Оба высокие, стройные. Глаза как небо в летний полдень. Голубые, бездонные. Брови черные, вразлет. Интересно, если я решу с кем-нибудь из них переспать, то как определить: кто из них кто. Не получится так, что я буду с ними обоими того...? А что? Договорятся между собой и будут чередоваться... Нет! – Лена тряхнула головой, - Не договорятся! Они оба влюблены в меня по уши. Скорее подерутся из-за меня, чем договорятся. Вот Жорка, тот драться не станет. У него чувства на втором плане. Прежде всего расчет. Как же! Дочь самого Криводанова, первого секретаря обкома!... Кстати, отец опять не ночевал дома. Сказал, что в райцентр уехал. Врет! У Елезаветы ночь провел. Он эту связь от меня скрывать пытается. Боится обидеть. А я и не думаю обижаться. Я что, не понимаю? Мужик он молодой, а второй год после маминой смерти бобылем ходит. Конечно, ему женщина нужна....
- Николай Анатольевич, можно задать вопрос?
Лена вздрогнула и открыла глаза. Внизу, во втором ряду тянул руку Витька Лазарев. Преподаватель оторвался от конспекта и бросил на Витьку недовольный взгляд.
- Задавайте, – чуть слышно проворчал он.
Витька поднялся с места. Его худощавое, нескладное тело смешно скрючилось над партой.
- Николай Анатольевич, я правильно понял, что основной идеей Капитала, его главным выводом является “закон прибавочной стоимости”?
- Вы правильно поняли, – профессор кивнул седой головой.
- Но позвольте, - молодой человек развел руки в стороны, – стоило ли ради этого городить огород? Зачем нужно было Карлу Марксу годами копаться в библиотеках, если принцип этого закона известен каждому предпринемателю на протяжении всей истории человечества. Любой бизнесмен, прежде чем нанять работника, посчитает сколько тому следует заплатить, чтобы и самому остаться с прибылью.
- Это и называется капиталистической эксплуатацией труда, – снисходительно улыбнулся преподаватель.
- Разве это эксплуатация?! – пожал плечами Лазарев. – Вы что же, хотите чтобы хозяин отдавал работнику все, заработанные тем деньги, и себе ничего не оставлял? Тогда, в чем смысл бизнеса? Ведь предпринемателю нужны средства, чтобы развивать производство. Ему, в конце концов, нужны деньги, чтобы кормить себя и свою семью...
- Вот тут мы подошли к главному. – перебил Витьку профессор. – Если хозяин питался бы как простой рабочий, носил бы такую же одежду и имел те же жилищные условия, то проблем не было. Существовал бы безклассовый земной рай. Но что происходит в действительности? Доходы работодателей в сотни, в тысячи раз превышают заработную плату наемных рабочих. Капиталисты купаются в роскоши, строят себе сказочные дворцы, покупают в личное пользование корабли и самолеты, в то время как рабочие ютятся в жалких лачугах и едва сводят концы с концами. Разве это не эксплуатация?!
- Но хозяин и должен получать во много раз больше, чем работник. Вкладывая свои средства в производство, он рискует в один момент их потерять, в то время как наемный работник ни чем не рискует. Конечно, были и есть бессовестные предпринематели, забирающие себе непомерно большую часть прибыли. Но на то и существуют профсоюзы, которые с помощью переговоров, в крайнем случае забастовок, добиваются более справедливого перераспределения доходов. Я недавно прочитал книгу о крупных промышленниках дореволюционной России. Так вот, почти все они занимались благотворительностью. Строили на свои деньги больницы, школы, церкви, организовывали бесплатные столовые. А некоторые из них, как например, Савва Морозов, даже спонсировали партию большевиков.
- Разрешите полюбопытствовать, как называется книга, которую вы прочитали и где вы ее нашли? – профессор угрожающе сверкнул стеклами очков.
- Я..., я не помню ее названия. – растерянно пролепетал Витька. – Мой друг дал мне ее почитать.
- Ладно, закончим на этом нашу дискуссию. - преподаватель отвернулся от Лазарева и обвел взглядом аудиторию. – Кто у вас комсорг курса?
Лена медленно поднялась с места.
- В перерыве между лекциями зайдите ко мне на кафедру.
До конца занятия Лена усердно конспектировала лекцию. Когда прозвенел звонок, она сунула тетрадь в сумку и, стараясь не отстать от профессора, последовала за ним на кафедру философии.
- Разрешите войти? – Лена осторожно приоткрыла дверь.
- Входите, входите, – тут же отозвался Николай Анатольевич.
Он уже успел сесть в кресло за широкий стол и взять в руки авторучку. Профессор был один в просторной, светлой комнате.
- Присаживайтесь. – указал он на стул у противоположного края стола и, дождавшись, когда Лена опустится на сиденье, спросил. – Ваши имя, фамилия?
- Елена Криводанова.
Брови Николая Анатольевича взметнулись вверх.
- Так вы та самая Криводанова, дочь Алексея Михайловича?
Лена в ответ кивнула головой. Некоторое время преподаватель с любопытством разглядывал студентку.
- Ну что же, - вновь заговорил он, – это даже к лучшему. Я хочу поговорить с вами по поводу выступления вашего сокурсника на сегодняшней лекции. Как зовут этого молодого человека?
- Виктор Лазарев.
- Что вы, Елена, как комсорг курса, думаете об этом выступлении?
Лена молча пожала плечами.
- Вы обратили внимание как яростно Лазарев защищал наших классовых врагов, бывших российских фабрикантов? Я, как парторг института, не могу пройти мимо этого позорного факта. Следует дать достойный отпор клеветническим нападкам на наш общественный строй. И это должны сделать, в первую очередь, вы, комсомольцы. Кстати, Лазарев член ВЛКСМ?
Лена утвердительно кивнула головой.
- В таком случае, вызовете его на заседание комитета комсомола вашего курса и всыпьте по первое число. Пригласите меня на заседание. Я найду что сказать этому зарвавшемуся апологету капитализма.
Он протянул руку к календарю и полистал его страницы.
- Сегодня у нас пятое мая. Давайте соберемся через неделю, двенадцатого. После занятий. Вас это устроит?
Лена вновь кивнула головой.
- На первый раз, я думаю, строгого выговора Лазареву будет достаточно. Ну, а уж если он не изменит своего поведения, тогда надо гнать его взашей из комсомола и отчислять из института. Такие специалисты нашему народному хозяйству не нужны.

В перерыве между лекциями следующей пары Лена нашла Виктора Лазарева на лестничной площадке с сигаретой во рту.
- Витька, ты чо, идиот? Какого черта ты с Рузаковым сцепился? Он же парторг института! Теперь он требует провести заседание комитета комсомола, чтобы шею тебе намылить и строгача влепить.
- Пускай хоть десять строгачей лепит, - махнул рукой Лазарев, – мне ваш комсомол до фени.
- Десять строгачей никто тебе давать не будет. Рузаков обещал: если ты еще раз выступишь, то вылетишь из института как пробка из бутылки.
Молодой человек глубоко затянулся и с шумом выпустил из рта табачный дым.
- Знаешь, Лена, если так стоит вопрос, то мне и институт оставить не жалко. Надоело слушать эту правильную брехню, расчитанную на дураков. Надоело улыбаться, когда хочется плакать. Надоело молчать, когда хочется говорить. Надоело прятать свои мысли и шептаться на кухне. Хочется, как те семь храбрецов, выйти на площадь и во весь голос заявить, что живем мы в дерьме.
- Какие семь храбрецов? Ты о чем?
- Ну ты, мать, даешь! – Лазарев вытаращил на девушку удивленные глаза. – Ты что, “Голос Америки” не слушаешь?!
Лена в ответ смущенно улыбнулась. Витька снисходительно похлопал ее по плечу.
- Четыре года назад, во время чехословацких событий, семь молодых людей вышли на Красную площадь в Москве и развернули плакаты в поддержку граждан Чехословакии.
- И что с ними сделали?
- Арестовали. Судили. Кого в сылку, кого в лагеря упекли.
- Я ничего об этом не знала, – вздохнула Лена.
- К сожалению, таких людей, как та семерка, не много, но они есть. Об академике Сахарове что-нибудь слышала?
Лена пожала плечами.
- А о писателе Александре Солженицине?
- Да. – обрадовалась девушка. – Я читала его повесть ”Один день Ивана Денисовича”.
- “Иван Денисович” – вчерашний день. – махнул рукой Витька. – Солженицин сейчас веши похлеще пишет.
Он наклонился к самому Лениному уху.
- Могу дать почитать, если хочешь.
- Хочу.
- Но с условием, - молодой человек поднял указательный палец и покачал им из стороны в сторону, – никому об этой книге не говорить и никому не показывать. Это самиздат. Запрещенная литература.
На следующий день, в перерыве между лекциями, Витька подошел к Лене и заговорчески прошептал.
- Открой сумку.
Когда Лена выполнила его просьбу, Витька вынул из-под полы пиджака обернутую газетой книгу и торопливым движением засунул ее внутрь сумки.
- Вернешь через три дня, – процедил он сквозь зубы.
В тот же день, после занятий в институте, Лена закрылась в своей комнате, легла на диван, поставила рядом, на журнальный столик тарелку с фруктами, бутылку Нарзана и принялась за чтение. Пару раз ей звонили Евдокимовы. Сначала предложили сходить в кино, затем в кафе-мороженное. Получив короткий, но решительный отказ, кажется, обиделись. Потом позвонил Жорка с предложением послушать новые диски. Лена с ним разговаривать не стала, сказалась больной и бросила трубку. Вообще, в этот вечер ей было не до Евдокимовых и, тем более, не до Жорки. Книга Солженицина “В круге первом” захватила ее на столько, что она даже забыла о времени и взглянула на часы лишь когда прочитала последнюю страницу произведения. Было четыре часа утра. Лена быстро разделась и юркнула в постель.
В институте, до начала первой лекции, она подошла к Лазареву и протянула книгу.
- Ты уже прочитала?! – не поверил тот.
- Слушай, Витька, - Лена ближе придвинулась к парню, – неужели все, что там написано – правда?
- Солженицин врать не будет. – усмехнулся молодой человек. – Он сам через все это прошел.
- И все-таки мне не верится, что все это происходило у нас в стране. Я, конечно слышала про сталинские репрессии, когда невиновных сажали за решетку, но неужели над людьми издевались с такой жестокостью, так унижали их достоинство, превращали в послушное стадо получеловеков?
В Витькиных глазах блеснул злой огонек.
- А ты оглянись вокруг. Присмотрись. На много ли наша современная жизнь отличается от той, что была при Сталине? Далеко за примером ходить не надо. Взять наш курс. Разве это не безмозглое, послушное стадо? Представь, сейчас откроется дверь, войдет Рузаков, укажет на меня пальцем и прорычит: Он – антисоветчик, враг народа! Ату его!
И, поверь, никто ни слова не проронит в мою защиту. В лучшем случае, промолчит. Большенство же с пеной у рта начнет улюлюкать и поливать меня грязью. И ты, как дочь первого секретаря, в первую очередь.
- Не смей! – Лена схватила Витькину руку и сжала из всех сил. – Слышишь?! Не смей так говорить! Отец здесь не причем! У меня своя голова на плечах и я никогда не стану поливать тебя грязью!
Во время Лениного монолога Виктор с удивлением разглядывал ее пылающее гневом лицо.
- Ну..., - голос парня предательски дрогнул, - спасибо, мать. Честно скажу, не ожидал.

Выходя из здания института после окончания занятий, Лена заметила нескладную Витькину фигуру в тени клена, у газетного киоска. Подождав когда девушка пройдет мимо, Витька отшвырнул сигаретный окурок и неспеша двинулся ей вслед. Лена догадалась, что Лазарев хочет поговоритьс ней наедине, поэтому она не стала садиться в автобус, а пошла домой тихими переулками. Через пару кварталов Витька нагнал ее.
- Погоди, – коснулся он плеча девушки.
Лена остановилась.
- Ты прости меня. – пробормотал Лазарев, пряча глаза под ресницами. – Я сегодня утром брякнул, не подумав, ну... на счет твоего отца...
- Ладно. Забыли, – махнула рукой Лена.
С полминуты Витька молча переминался с ноги на ногу.
- Я еще вот что хотел сказать... вернее спросить...
- Спрашивай, – улыбнулась Лена, готовясь выслушать приглашение в кино или в кафе.
- Ты не хотела бы сегодня вечером пойти со мной к моему бывшему однокласснику? У него раз или два в неделю наша компания собирается... ребята, девчонки... “Голос Америки” слушаем... обмениваемся литературой, информацией... спорим, обсуждаем... Будет довольно интересно.
До сознания Лены не сразу дошел смысл Витькиного предложения. Когда же она поняла, что ей предлагают, тут же усиленно закивала головой.
- Тогда встречаемся в семь у “Подснежника”, – обрадовался Витька.
На все встречи и свидания Лена всегда и неизменно опаздывала. Вот и в этот раз Виктору пришлось дожидаться ее лишних двадцать минут. В результате на встречу они пришли последними. В однокомнатной квартире, где жил Витькин бывший одноклассник, Александр Лемешев, собралось около дюжины молодых людей. Когда Лена с Виктором вошли в комнату, взоры всех присутствующих обратились к ним.
- Витек, представь нам свою спутницу, – прокричал кто-то из дальнего угла комнаты.
- Это Лена Криводанова, – коснулся Витька Лениного плеча.
- Криводанова?! – подала голос с дивана полная девушка с рыжими кудряшками. - Известная фамилия! Ты случайно не родственница первому секретарю обкома?
Комната наполнилась веселым смехом. Дождавшись, когда он начнет стихать, Лена ответила резко, словно бросала перчатку вызова.
- Я его дочь.
Смех стих будто по велению дирижерской палочки. В комнате повисла гнетущая тишина. Кто-то с неловким покашливанием упер взгляд в пол. Кто-то с любопытством разглядывал незванную гостью. Первым нарушил молчание хозяин дома.
- Дааа, Витееек, - пропел он, – я всегда знал, что ты любишь похохмить. Но чтобы так...
Виктор шагнул вперед, словно пытался загородить Лену своим телом.
- Как говаривал в свое время отец всех народов, товарищ Сталин, сын за отца не в ответе. А если серьезно, я за Лену ручаюсь. Если вы верите мне, верьте и ей. А если нет, то мы уходим.
Возникшую после Витькиных слов паузу вновь первым прервал Лемешев.
- Не кипятись, Витек. Конечно, мы верим, что плохого человека ты в нашу компанию не приведешь. Проходите, Лена, – Александр повернулся к девушке, – чувствуйте себя как в своем доме.
Витька сходил на кухню и принес два табурета. Дождавшись когда они с Леной уселись возле стола, Лемешев кивнул парню, сидящему возле радиоприемника.
- Включай. Послушаем о чем сегодня вещают вражеские голоса.
Парень включил приемник и с минуту вертел ручку настройки пока из динамиков стал раздаваться более или менее устойчивый звук. Диктор ровным, бесстрастным голосом читал последние новости. Лена подалась вперед и напрягла слух.
“Несколько известных деятелей науки и искуства Советского Союза подписали обращение к Президиуму Верховнонго Совета и Советскому правительству с требованием освободить всех политических заключенных.” – с трудом разобрала Лена слова диктора. Далее перечислялись имена подписантов. Из всех названных деятелей науки и искуства Лене был знаком лишь академик Сахаров, о котором ей говорил Витька.
“Верховный Суд РСФСР, - продолжал читать диктор, – отказал Владимиру Дремлюге в пересмотре приговора, по которому тот был осужден на три года за антисоветскую пропаганду, находясь в местах лишения свободы. Напомним, что в своей аппеляции Дремлюга называл выдвинутые против него обвинения лживыми и высосанными из пальца. В доказательство он приводил тот факт, что многих свидетелей обвинения, среди которых он якобы вел антисоветскую пропаганду, Владимир даже не знал в лицо.”
Далее диктор перешел к международным новостям. Он что-то говорил об арабо-израильском конфликте, однако постепенно звук стал слабеть и разобрать речь уже было невозможно.
- А кто такой, этот Владимир Дремлюга? – Лена повернулась к Лазареву.
- Один из той семерки, что вышла на Красную площадь, – ответил Виктор.
- В шестьдесят восьмом году он был осужден на три года лагерей. – вмешался в их разговор сидящий рядом Лемешев. – Но, видимо, властям показалось такое наказание черезчур мягким. И теперь ему впаяли еще три года.
- Мне кажется, - подал голос парень, сидящий у окна, – Сахарову и другим подписантам нужно радеть не за всех политзаключенных скопом, а за конкретных лиц. Всех власти не выпустят, а вот одного или двух вполне возможно. Но, в любом случае, это уже будет победа.
Рыжая девчонка подскочила на диване.
- Давайте напишем обращение к правительству с требованием освободить Дремлюгу!
- Кто мы такие, чтобы к нашему мнению прислушивалось правительство? – фыркнул Лемешев. – Сахаров это величина! Академик, лауреат Сталинской премии, отец водородной бомбы! А мы нашей писулькой ничего не добьемся. Только засветимся и приключений на свой зад заработаем.
- Что же ты предлагаешь? – вновь запрыгала на диване рыжая. – Продолжать слушать радио, читать самиздат, трепать языками и ничего не делать?
Все повернули головы в сторону хозяина дома, с нетерпением ожидая его ответа. Александр поднялся с места и уперся руками в стол.
- Делать мы, конечно, будем. – растягивая слова, начал он. – Но делать с умом, сохраняя при этом строгую конспирацию. Для начала я предлагаю печатать листовки и расклеивать их в людных местах. В этих листовках мы будем сообщать новости о диссидентском движении в стране и давать свою оценку текущим событиям.
- А тебе известно, что каждая печатная машинка имеет свой собственный почерк и все они стоят на учете в КГБ? – вновь заговорил парень у окна. – Не пройдет и месяца, как нас вычислят.
- Честно говоря, я этого не знал, – Лемешев растерянно захлопал ресницами.
Словно первоклассница на школьном уроке, Лена неуверенно потянула руку вверх.
- Я недавно дома рылась в старых вещах, - заикаясь и краснея, начала она, – и нашла дедушкину печатную машинку. Я спросила о ней у отца. Он сказал, что этой машинкой, по крайней мере, лет тридцать никто не пользовался. Наверняка, этой машинки нет в картотеке КГБ. Я проверила, она работает. Только ленту нужно заменить.
- Вот и решение проблемы! – вскинул руки Александр. – Ленту сможешь купить?
Тут же обратился он к Лене. Девушка в ответ кивнула головой.
- Тогда завтра к шести часам приноси машинку сюда. – Лемешев обвел взглядом присутствующих. – Завтра в шесть собираемся у меня. Будем печатать нашу первую листовку, а сейчас давайте придумаем ее текст.

* * *

Сергей с силой ударил палочкой по тарелке, выбивая последний аккорд мелодии.
- Перекур, – распорядился Вадим и, положив гитару на стул, первым направился в курилку.
Следом за ним потянулись остальные участники музыкальной группы: клавишница и, по совместительству, солистка Рита Ковальчук, басгитарист Славка Григорьев, ритм-гитара Павел Дроздов и ударник Сергей Скороходов.
Около года назад ребят вместе собрал Вадим Гольдберг. До этого он несколько лет играл в разных группах по ресторанам, пока не скопил денег на покупку собственных инструментов. Главным его приобретением, конечно, была ионика. И не столько в смысле ее стоимости, а, прежде всего, в смысле ее дефицитности. Вадим очень гордился своим приобретением и относился к нему с отеческой заботой и бережливостью. Вот и сейчас, уходя со сцены, он краем глаза проследил как Рита отключает инструмент от питания.
- Вадим, - едва зайдя в курилку, Славка повернулся к Гольдбергу, – тот лысый грузин сколько чаевых отстегнул?
- Трояк, – Вадим с шумом выпустил из рта табачный дым.
- Вот жмот! – сокрушенно покачал головой Славка. – За две лезгинки мог бы и на пятерку расщедриться.
- Трояк – тоже неплохо, – махнула рукой Рита.
- Трояк, пятерка, чирик.... Скоро все это будет в прошлом! - Вадим обвел товарищей торжествующим взглядом. Те замерли в тревожном ожидании. Однако их руководитель не торопился с объяснениями. Он вновь глубоко затянулся и стал выпускать из рта дым небольшими порциями, мастеря из него в воздухе кольца. - Они дали добро? - первой не выдержала Рита.
Гольдберг в ответ широко улыбнулся.
- Сегодня утром мне позвонил директор филармонии. Остаются небольшие формальности, но в принципе вопрос решен. С первого июля мы становимся профессиональным коллективом.
Вопли восторга заглушили последние слова Вадима. Рита, Славка и Павел вскочили с мест и бросились обнимать Гольдберга. Тот слабо отбивался. Когда смех и крики стали стихать, взоры четырех участников музыкального коллектива обратились к его пятому члену. Сергей Скороходов сидел в углу комнаты и с грустной улыбкой взирал на своих товарищей.
- Сережа, - Гольдберг снял со своих плеч Ритины руки, – ты твердо решил продолжать учебу в институте или, может быть, еще подумаешь?
Сергей покачал головой.
- Буду продолжать учиться. Глупо бросать институт после трех лет обучения.
- Дело хозяйское, – согласился Вадим. Он встал, в развалку пересек комнату и опустился на стул рядом со Скороходовым.
- Я вот еще о чем хотел тебя попросить. – Гольдберг осторожно коснулся руки Сергея. – Не мог бы ты продолжать писать стихи для моих песен? Честно признаюсь, я тащусь от твоих стихов. Музыкальные они. Ноты сами на них ложатся. Только успевай записывать.
Как ни старался Сергей, он не смог скрыть горделивую улыбку.
- Конечно, Вадим, я буду писать для вас стихи. Надеюсь, ваша группа скоро станет знаменитой и тогда песни на мои стихи будет петь вся страна.
Вадим громко рассмеялся.
- Я тоже на это надеюсь. – он сдвинул брови и ближе придвинулся к Сергею. – У меня еще одна к тебе просьба. Понимаешь, сейчас предстоят дополнительные расходы. Аппаратуру надо подкупить, костюмы сшить, ну и прочее... Короче, не мог бы ты потерпеть годик с оплатой за свои стихи. А через год, когда встанем на ноги, мы с тобой за все расчитаемся. А? Как? Потерпишь год?
- Какие могут быть разговоры? – пожал плечами Скороходов. – Разумеется, потерплю.
Дверь в курилку приоткрылась и в помещение просунулась голова метродотеля.
- Ребята, на выход. Компания у окна музыку требует.
Музыканты нехотя стали подниматься с мест. В дверях Рита осторожно коснулась плеча Сергея.
- Жаль, что ты уходишь. Нам без тебя тяжело придется.
- Витаса возьмете. – улыбнулся Сергей. – Он по-лучше меня стучит.
- Дело не в стуке. – Рита ласково взъерошила волосы на затылке Сергея. – Половина молодых девчонок, что приходят в ресторан, идут на тебя, красавчика, полюбоваться. Понял?

* * *

В первом часу ночи Сергей осторожно отпер ключом дверь и через темный коридор на цыпочках прошел в свою комнату. Здесь он включил настольную лампу, достал из сумки тетрадь с конспектами лекций и сел за стол. Однако, не успел он прочесть первой страницы, как раздался чуть слышный стук в дверь.
- Входи, мам, – не поворачивая головы, откликнулся молодой человек.
Кутаясь в халат, в комнату вошла мать.
- Ты что-то сегодня поздно, – она положила руку на плечо сына.
- Богатая компания гуляла. Платили хорошо. Администрация попросила нас задержаться.
Мать тяжело вздохнула.
- Тебе, сынок, об учебе больше думать надо, а не о заработках. Денег у нас в семье, слава богу, хватает.
- Мам, опять ты свое. – Сергей насупил брови. – Сколько раз можно повторять? Я у Петра Максимовича денег уже второй год не беру и брать не собираюсь.
Мать сокрушенно покачала головой.
- Нельзя, Сереженька, обиду в себе так долго носить. Озлобляет это. Ошибся человек. Сказал по пьяному делу лишнее. С кем не бывает? Ты прости его. Ведь он тоже переживает.
- Что-то эти переживания на его апетите никак не сказываются. Вон, живот отъел, как у беременной женщины.
- Сережа, прекрати! Петр Максимович все же тебе не чужой. С двенадцати лет тебя ростит и воспитывает.
- Лучше бы он этого не делал.
- Сергей..., - начала было мать, но сын оборвал ее, сняв руку со своего плеча.
- Мам, ты извини. Завтра рано вставать, а мне еще к семинару подготовиться надо.
Мать еще с минуту молча стояла возле сына, задумчиво глядя на его сгорбившуюся над столом фигуру. Порывисто переведя дыхание, она тихо вышла из комнаты.

* * *

На следующий день по-очереди печатали листовки. Текст посвящался Владимиру Дремлюге и другим участникам демонстрации на Красной плошади. Авторы присвоили себе громкое название: Комитет в защиту свободы. Каждому члену комитета вручили по десять листовок. После этого, между комитетчиками были распеределены районы города. Лене достался центральный колхозный рынок. Договорились, что листовки будут распространяться одновременно каждым комитетчиком между девятью и десятью часами вечера в ближайшую субботу.
До субботы оставалось два дня и эти дни для Лены стали сущим кошмаром. Во-первых, у нее случилось расстройство желудка. И хотя она почти ничего не ела, стоило ей проглотить даже небольшой кусок хлеба, как через пять минут она во всю прыть неслась в туалет. Кроме того, по ночам девушку мучила бессоница, а если она все же засыпала ненадолго, то ей снились ужасы, после которых она просыпалась в холодном поту.
За эти два дня Лена похудела на несколько килограмм. С лица сошла краска, а под глазами появились темные круги. В субботу, ближе к вечеру, ее стал бить озноб, который, по мере приближения часовой стрелки к своему горизонтальному положению, становился все сильнее и безжалостней. В восемь часов, трясущимися руками, Лена натянула на себя спортивный костюм, накинула легкую куртку и взяла небольшую дамскую сумочку. В сумку она положила листовки и коробку с кнопками. Лена решила крепить листовки к рекламным тумбам, которые сторожевыми вышками окружали колхозный рынок.
Без четверти девять девушка подъехала на автобусе к рынку и, не дожидаясь назначенного часа, широким шагом направилась к рекламной тумбе у центрального входа. Лена остановились возле тумбы и сделала вид что читает наклеенные на ней афиши. Сама же боковым зрением огляделась по сторонам. Площадь перед центральным входом на рынок была почти пустой. Лишь в дальнем от рынка ее конце кучковалась группа из четырех – пяти парней. До слуха девушки доносились пьяный смех и ругань.
Лена спряталась от парней за тумбу и суетливыми движениями достала из сумки одну листовку и коробку со скрепками. Первая попытка открыть коробку оказалась неудачной. Чуть не плача от досады, Лена раз за разом давила пальцем на стенку подвижной части коробки, но лишь мяла и деформировала картон. После почти минуты безуспешных усилий дувушка, наконец, поняла свою оплошность. Коробка оказалась новой и не распечатанной. Резким движением Лена сорвала оберточную бумагу и вынула из коробки четыре кнопки.
Прикрепив листовку к тумбе, девушка почувствовала себя уверенней. Она вдохнула прохладный, вечерний воздух полной грудью и двинулась вдоль забора, окружавшего рынок, к следующей рекламной тумбе. Идти пришлось не более ста метров. Возле тумбы Лена достала из сумки листовку и быстрыми движениями стала крепить ее поверх афиши концерта симфонической музыки.
- Слыш, ты, коза, это место не для частных объявлений.
Услышала вдруг девушка за своей спиной хриплый голос. Лена вздрогнула и обернулась. Перед ней стояли те четверо парней, которых она видела двумя минутами ранее на площади.
- Извините. Я больше так не буду, – пролепетала Лена и, сорвав с тумбы листовку, сунула ее в сумку.
- Слыхали? – сутулый парень с хриплым голосом повернулся к своим товарищам. – Она больше так не будет. Что, простим ее?
- Ни в коем разе. – промычал пьяным голосом стоящий рядом с ним парень с прыщавым лицом. – Пускай заплатит штраф.
- Поняла, коза? – сутулый ткнул в Лену грязным ногтем указательного пальца. – Ты должна заплатить штраф в размере..., – он оглянулся на товарищей, – десяти рублей.
- У меня только два рубля есть, – простонала Лена, мысленно ругая себя за то, что не взяла с собой больше денег.
- Не-а, - покачал головой сутулый, – два рубля мало. Даже на пузырь не хватит. Хмырь, - кивнул он прыщавому, – ну-ка загляни даме в сумочку.
Парень по кличке Хмырь в два прыжка оказался возле Лены и ловким движением вырвал из ее рук сумку.
- Не трогайте! – закричала девушка. – Я вам правду сказала. У меня только два рубля.
- А мы это сейчас проверим, – проурчал Хмырь, выворачивая сумку.
На землю полетела коробка с кнопками, расческа, губная помада и, к ужасу Лены, листовки.
- Стоять! – неожиданно прогремел зычный голос.
Все повернули головы в сторону, откуда донесся голос. Из-за угла ближайшего дома к ним бежали два постовых милиционера, совсем еще молодые ребята.
- Атас! - взвизгнул Хмырь и, отшвырнув Ленину сумку, первым бросился наутек. Остальные парни тут же последовали его примеру.
Видимо, погоня за грабителями в планы постовых милиционеров не входила. Ребята ленивой трусцой подбежали к Лене и остановились, с интересом разглядывая девушку.
- Они пытались вас ограбить? – участливо поинтересовался высокий парень с сержантскими лычками на погонах.
Лена почувствовала как глаза ее наполняются слезами.
- Да..., - всхлипнула она.
- Заявление писать будете? – снова спросил сержант.
- Неет, - Лена мотнула головой, - только, пожалуйста, проводите меня до такси.
- Без проблем, - улыбнулся парень.
Он наклонился, поднял с земли сумку и протянул хозяйке. Его напарник, с чистыми погонами рядового, принялся подбирать рассыпанные Хмырем Ленины вещи.
- Листовки! – Лена бросила по сторонам тревожный взгляд.
Листы с машинописным текстом яркими пятнами белели на темном асфальте. Лена живо опустилась на корточки и, по-утиному, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, стала ползать от одной листовки к другой, сгребая их в сумку. Когда последний лист с возванием был поднят с земли, Лена облегченно вздохнула и уже собиралась выпрямиться во весь рост, как услышала за спиной удивленный возглас сержанта.
- Девушка!?
Лена оглянулась, вздрогнула и, потеряв равновесие, уселась задницей на холодный асфальт. В руках сержанта она увидела одну из своих листовок. Его напарник склонился над листом и освещал текст карманным фонариком.
- Девушка, что это?! – сержант ткнул пальцем в листовку.
- Я..., я..., я не знаю. Это не мое, - пролепетала Лена, оставаясь сидеть на асфальте.
- Если эти бумаги не ваши, то почему вы их складывали в свою сумку? – в голосе сержанта зазвучал металл.
Лена почувствовала как по щекам потекли слезы.
- Пройдемте в отделение.
Сержант шагнул к девушке и попытался за руку поднять ее с земли.
- Не трогайте меня! – Лена вырвала руку. – Я никуда не пойду!
Сержант повернулся к напарнику.
- Вызывай воронок.
Его товарищ сорвал с ремня рацию.
- Алло, первый, первый. Я седьмой...

* * *

- Ну что, так и будем в молчанку играть? – дежурный капитан РОВД бросил на Лену усталый взгляд. – Последний раз спрашиваю: фамилия, имя, отчество?
Лена ниже склонила голову.
- На кой ляд тебе нужно ее регистрировать? – сидящий рядом лейтенант махнул на Лену рукой. – Все равно она не наша. Звони смежникам. Нехай приезжают и сами с ней разбираются.
Капитан вздохнул и согласно кивнул головой.
- Ладно. Запри ее пока в одиночку. А я комитетчикам звякну.
Полутемным коридором лейтенант провел Лену в подвальное помещение, открыл ключом одну из дверей и указал подбородком внутрь комнаты.
- Заходи.
Комната оказалась небольшой, примерно 3х4 метра с крошечным, зарешеченным окном под потолком. У противоположной от двери стены стоял прикрученный к полу металлический стол. Вдоль двух стен располагались металлические скамьи, настолько узкие, что лежать на них, как отметила про себя Лена, можно было лишь на боку. В помещении было сыро и прохладно.
Лена села на скамью и обхватила голову руками. Испуг, сковавший сознание девушки в первые минуты после задержания, постепенно улегся. И теперь Лена могла вполне здраво проанализировать ситуацию, в которой оказалась. Безусловно, в создавшемся положении Лена могла расчитывать лишь на помощь отца. Она поступила правильно, что не назвала свое имя в милиции. У отца были натянутые отношения с областным милицейским начальником. Отец давно хотел его убрать, но у главного милиционера области имелась мохнатая лапа в Москве. А вот начальник областного КГБ, Николай Афанасьевич Крылов, был близким другом Лениного отца. Они вместе и на рыбалку ездят и на охоту. И с Елизаветой папу опять же Крылов познакомил. Да, правильно поступила Лена, что не стала называть своего имени в милиции.
Однако, здесь довольно прохладно. – Лена поежилась и, подтянув колени к животу, сжалась в комок. – Надо было одеть теплую куртку.
Она порывисто вздохнула, вспомнив о доме, и даже хотела всплакнуть, но в этот момент щелкнул замок, дверь распахнулась и Лена увидела уже знакомого ей лейтенанта.
- Выходи, - коротко приказал милиционер.
Тем же коридором лейтенант проводил Лену обратно, в дежурную часть.
- Вот она, во всей красе, - указал на Лену капитан, представляя ее молодому мужчине в штатском, который, положив ногу на ногу, сидел на стуле в углу помещения. Лена заметила в его руках свою сумку.
- Расписываться где-нибудь нужно? – мужчина в штатском поднялся с места и подошел к капитану.
- Не-а. – мотнул тот головой. – Мы ее не регестрировали.
- Ну и правильно. – согласился мужчина и, шагнув к Лене, подтолкнул ее к выходу. – Пошли.
У подъезда РОВД их поджидала серого цвета Волга. Лена до этого вечера никогда не бывала в Областном Управлении Госбезопасности и даже не знала где оно находится. Оказалось, что недалеко от обкома партии, в непреметном здании без вывески.
Сопровождавший Лену сотрудник провел ее длинным коридором до двери, на которой висела табличка с какой-то длинной грузинской фамилией (Лена запомнила лишь окончание фамилии – “швили”).
- Входытэ, - в ответ на стук послышался из-за двери мягкий баритон.
В небольшом кабинете за столом сидел, поблескивая лысой макушкой, упитанный мужчина лет сорока пяти. Его пиджак висел на спинке стула, а ворот рубашки был растегнут на три пуговицы, обнажая волосатую грудь.
- Задержанная доставлена, Зураб Давидович. – отрапортовал сопровождающий. – Вот то, что было при ней.
Он поставил Ленину сумку на стол, вынул из нее листовки и веером разложил их перед хозяином кабинета. Грузин неспеша взял верхнюю из листовок, поднес к глазам и с минуту молча изучал текст.
- Хорошо. – тяжело вздохнул он и поднял глаза на сопровождающего. – Ви можетэ идты, Дэныс Михайлович.
Когда мужчина закрыл за собой дверь, хозяин кабинета вновь тяжело вздохнул и, открыв ящик стола, достал оттуда несколько листов чистой бумаги.
- Садытес. – указал он Лене на стул. – Начном, пожалуй.
Он взял в руки авторучку.
- Ваши фамылыя, ымя и отчество?
- Криводанова Елена Алексеевна, - отчеканила Лена.
Грузин медленно поднял голову и уставился на девушку немигающим взглядом.
- Повторытэ, - чуть слышно прохрипел он.
- Криводанова Елена Алексеевна.
- Так, вы..., - толстяк поперхнулся.
- Да. Я – дочь Алексея Михайловича.
- Черт побэры! – хозяин кабинета в сердцах швырнул ручку на стол. – Как это оказалэс у вас в сумкэ?!
Он ткнул пальцем в лежащие на столе листовки.
- Зураб Давидович, - Лена попыталась изобразить на лице невинную улыбку, - не могли бы вы связать меня с отцом?
Несколько секунд толстяк внимательно изучал лицо девушки. Потом медленно потянулся к телефону.
- Дэныс Михайлович, зайды ко мнэ, - пропыхтел он в трубку.
Не прошло полминуты, как в кабинет вошел знакомый Лене мужчина.
- Проводытэ ее в изолатор, - кивнул грузин в сторону девушки.
В отношении комфорта, изолятор КГБ выгодно отличался от своего милицейского собрата. Здесь к услугам заключенных имелась кровать с матрацем и подушкой, широкий стол, стул, умывальник и даже унитаз. В отличии от камеры РОВД, здесь было относительно тепло и сухо.
Лена сняла туфли и с ногами забралась на кровать. Мысли, со спринторской скоростью меняя друг друга, проносились в ее голове. Как ни пыталась девушка, ни на одной из них она не могла сосредоточить внимание. Осознав, наконец, тщетность своих усилий, Лена растянулась на матраце, положила под голову подушку и закрыла глаза...
Проснулась она от того, что кто-то осторожно тряс ее за плечо. Лена открыла глаза и увидела склонившегося над ней отца. В следуюший миг девушка вскочила на колени и обхватила шею самого близкого ей человека.
- Папа, папочка..., - из груди вырвались давно сдерживаемые рыдания.
- Ну, ну. Успокойся. Все будет хорошо.
Отец нежно гладил дочь по спине. Это поглаживание напомнило Лене ее детство. Такими ласками ее, плачущую девочку, успокаивала мама. Постепенно рыдания стали стихать. Алексей Михайлович осторожно снял с себя руки дочери и сел на край кровати.
- Теперь расскажи что с тобой случилось. – брови партийного руководителя сдвинулись к переносице. – Рассказывай с самого начала и ничего не скрывай.
Лена поджала под себя ноги, вытерла с глаз последние слезы и начала свой рассказ с Витькиного выступления на лекции. Отец сидел нешевелясь, сложив руки на коленях и уперев в пол неподвижный взгляд. Лишь вырывавшиеся изредка из груди тяжелые вздохи выдавали его чувства.
Когда Лена закончила, Алексей Михайлович еще с полминуты сидел без движений. Затем он неожиданно громко хлопнул себя по коленям и повернулся к дочери.
- Так. Слушай меня внимательно. Сейчас тебя вызовут к следователю. Там ты расскажешь все, что рассказала мне. Ничего не пропуская и ничего не утаивая. Поняла?
Лена вытаращила на отца удивленные глаза.
- Папа, но я не могу этого делать! Ведь это же будет предательством! Я подведу своих друзей!
На скулах Алексея Михайловича заходили злые желваки.
- Предательство?! Ты сказала “предательство”?! – прохрипел он. – Предательство ты совершила, прежде всего, по отношению ко мне! Своим поступком ты поставила под угрозу все то, чего я добивался многие годы. К чему стремился и чего достиг ценой многих жертв и лишений. Благодаря твоему легкомыслию, я могу потерять свою работу, которая составляет смысл и интерес всей моей жизни. Но это еще не все. Предательство ты совершила по отношению к своей матери, которая в кошмарном сне не могла представить себе, что ее дочь будет париться на нарах, как последняя зэчка. Если загробный мир действительно существует, то душа твоей матери рвется сейчас на части от горя, которое ты причинила ей своим поступком.
Нижняя губа Алексея Михайловича мелко затряслась и он поспешил отвернуть лицо от дочери.
С минуту оба, отец и дочь, молчали не решаясь продолжать беседу. Первой заговорила Лена.
- Пап, но если я назову следователю имена моих друзей, то их могут осудить! Даже если не посадят за решетку, то из ВУЗов попрут, как пить дать!
Алексей Михайлович вновь повернулся к дочери и положил руку ей на колено.
- Никто твоих друзей из институтов гнать не будет и, уж тем более, сажать за решетку. Конечно, подержат некоторое время в изоляции, прочистят мозги, объяснят чего делать можно, а чего нельзя и отпустят на все четыре стороны. Это я тебе обещаю.
Спустя четверть часа, Лена сидела в кабинете Зураба Давидовича и тот аккуратно записывал ее показания.

В понедельник Витька в институт не пришел. Вечером Лена позвонила ему домой.
- А кто его спрашивает? – вопросом на вопрос ответила Витькина мать.
- Однокурсница, Лена Криводанова, - пролепетала девушка.
- Вити нет дома. Он..., - женщина слегка запнулась, - он уехал на время к родственникам.
Прошла неделя. Витька по-прежнему в институте не показывался. В один из вечеров, выбрав момент, когда отец пребывал в благодушном настроении, Лена осторожно поинтересовалась.
- Пап, а когда выпустят моих друзей? Сессия на носу. Зачеты надо сдавать.
- Не знаю. – отец нахмурил брови. – КГБ мне не докладывает о своих делах.
- Но ты же можешь спросить у Николая Афанасьевича?
- Ладно, спрошу, - буркнул себе под нос Алексей Михайлович.
Прошло еще два дня. Придя утром на первую лекцию, Лена окинула взглядом аудиторию и, заметив свободное место рядом с Иркой Лошкаревой, направилась к ней.
- Привет, - кивнула Лена приятельнице, усаживаясь за парту. Ответа не последовало.
- Привет, - повторила Лена, решив что ее не услышали.
Ирка молча поднялась из-за парты, взяла свою сумку и стала пробираться к проходу между рядами. Лена оторопело посмотрела ей вслед и тут заметила, что сидящие на ближайших от нее местах студенты тоже поднимаются и уходят прочь. Лена осталась сидеть одна в ряду между соседними проходами. Девушка окинула взглядом аудиторию и к своему ужасу обнаружила, что десятки пар глаз ее однокурсников обращены к ней. Одни смотрели на нее с презрением, другие с ехидной усмешкой, третьи с любопытством, ожидая ее реакции. Лена почувствовала как кровь бросилась ей в лицо. Она низко склонила голову и прикрыла ладонью глаза. В аудитории повисла напряженная тишина. Лена отчетливо ощутила как эта тишина, словно тисками, до боли сдавливает ей грудную клетку, вызывая прерывистое дыхание и учащенное биение сердца. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Девушка поняла, что еще минута и она потеряет сознание. Она попыталась встать, но тело не слушалось приказов ее сознания. Спасло Лену появление в аудитории преподавателя. Началась лекция.
В перерыве между занятиями Лена осталась сидеть на своем месте. Она достала из сумки журнал и всем своим видом показывала, что погружена в чтение.
- Привет, - неожиданно услышала она за спиной чей-то голос. Лена обернулась. С верхнего ряда к ней склонился Генка Морозов, Витькин близкий друг.
- Ты слышала, что Лазарева из института поперли? Уже приказ подписан.
- Неет, - Лена едва смогла шевелить губами.
- А на следующей недели состоится суд. Витьку и еще нескольких ребят будут судить за антисоветскую пропаганду. Обещают по пять лет впаять. Мне это вчера Витькина мама рассказала. А еще она сообщила, что Витьку и его друзей сдала некая Лена Криводанова. Ты случайно не знаешь такую?
Больше Лена уже ничего не слышала. Едва отдавая отчет в своих действиях, она медленно поднялась с места и, неуверенно ступая, стала пробираться к выходу.
Лена не помнила как покинула аудиторию, как вышла из здания института и куда направилась после этого. Очнулась она от сильного толчка в плечо.
- Смотреть надо куда идешь! - дородная тетка мерила Лену злым взглядом.
- Извините, - пролепетала девушка и огляделась по сторонам.
Она стояла посреди многолюдного тротуара, недалеко от входа в Центральный универмаг.Чуть в стороне Лена заметила свободную скамью и поспешила к ней. Когда она садилась, порыв ветра спутал ее волосы. Заученным годами движением Лена потянулась к сумке, чтобы достать расческу, но тут обнаружила, что сумки с ней нет.
- Я оставила ее в аудитории! – ужаснулась Лена. – А ведь там конспекты по нескольким предметам! Надо вернуться в институт.
В следующий момент в памяти девушки всплыли обращенные на нее взгляды однокурсников.
- Нет! – Лена решительно мотнула головой. – В институт я больше не пойду! Все! Баста! Отучилась! Пойду сейчас... .
Ленина мысль внезапно оборволась, не достигнув логического конца. Последним словом в ней должно быть слово “домой”. Но там, дома она встретит Его.
- Отец! – Лена до боли в суставах сжала кулаки. – Как он мог так поступить!? Ведь он обещал! Значит, данные мне обещания для него ничего не значат! Для него ничего не значат мои отношения с окружающими меня людьми, мои чувства, мои переживания! Вся моя жизнь для него ничего не значит в сравнении с его работой и карьерой! Ладно, я не буду ему мешать! Пусть остается со своей карьерой наедине!
В течение следующих нескольких секунд в голове созрел план дальнейших действий и Лена решительно зашагала к дверям универмага. Поход в магазин занял не больше пяти минут. Купив в хозяйственном отделе моток бельевой веревки, девушка вышла на улицу и направилась к ближайшему жилому дому. Увы, этот дом не оправдал ее ожиданий: во всех подъездах на дверях, ведущих в подвальное помещение, висели надежные замки. Лена прошла к соседнему дому, но и там все двери, ведущие в подвал, оказались запертыми. Девушка озадаченно завертела головой и тут же поняла свою ошибку. В людном районе, вблизи Центрального универмага, где к тому же отсутствует общественный туалет, местные жители давно уже побеспокоились запереть свои подвалы от непрошенных посетителей.
Придя к такому выводу, Лена скорым шагом направилась прочь от универмага и вскоре оказалась в тихом, безлюдном переулке. Прямо перед ней высился пятиэтажный кирпичный дом хрущевской постройки с облупившейся на стенах штукатуркой. В первом же подъезде, в который зашла Лена, дверь в подвал оказалась настеж распахнутой. Осторожно ступая по бетонным ступеням, девушка спустилась вниз. У основания лестницы она остановилась и огляделась. Вглубь дома тянулся широкий коридор, по обеим сторонам которого, в шахматном порядке расположились двери в комнаты. На некоторых дверях висели замки, но большинство оставались открытыми. Лена подошла к первой от- крытой двери и, пошарив рукой по внутренней стороне стены, нашла выключатель. Тусклый свет от старой, запыленной лампы осветил небольшое, захламленное помещение. На землянном полу валялись несколько поломанных деревянных яшиков, картонные коробки и кипы старых газет. Под потолком вдоль противоположной от двери стены тянулись водопроводные трубы.
- То, что нужно, - кивнула головой Лена.
Она подняла с пола битое бутылочное стекло и с его помощью отрезала от мотка бельевой веревки кусок в несколько метров. Этот кусок Лена сложила вдвое и, наступив на веревку ногами, что было силы, потянула вверх.
- Выдержит, - решила про себя девушка и принялась мастерить на одном из концов веревки петлю.

* * *

Вернувшись домой из института, Сергей обнаружил на столе записку от матери. “ Звонил дед. Просил тебя срочно к нему зайти.”. Сергей тут же потянул руку к телефонному аппарату.
- Дед, привет! – громко закричал он в трубку, помня о проблемах со слухом своего собеседника. – Я сейчас к тебе приеду. Что купить из продуктов?
- Ничего не покупай. У меня все есть, - донесся из трубки слабый голос.
- Молоко есть?
- Есть.
- Масло сливочное?
- Масло? Да... Оно немного прогоркло. Но я его растоплю, будет съедобно.
- Мясо, колбаса?
- Ты чего, Сережка, издеваешься? За мясом полдня в очереди стоять нужно!
- Овощи есть? Картошка, капуста...?
- Кажется есть. Не помню.
- Ладно, дед, я через час приеду. Жди.
Окончив разговор, Сергей вышел из дома и направился в ближайший гастроном. Полки мясного отдела, как всегда, были заполнены рыбными консервами и банками с морской капустой. В молочном отделе молодому человеку повезло больше. Здесь он разжился двумя пакетами сливочного масла и куском сыра. Правда, пришлось выстоять в очереди около четверти часа. В бакалейном отделе Сергей взял пачку грузинского чая и киллограм сливочного печенья. Он знал, что сладкий чай вприкуску с печеньем, поверх которого наложен толстый слой сливочного масла, излюбленное лакомство его деда, Ивана Никаноровича Скороходова.
После гастронома, Сергей сел в автобус и поехал на рынок. Здесь он долго не задержался. Купив кусок свинины и различных овощей, молодой человек вновь вышел на автобусную остановку.
Так получилось, что в течении последнего месяца деда своего Сергей не навещал, хотя до этого бывал у него не реже одного раза в неделю. Увидев близкого ему человека после долгой разлуки, юноша почувствовал как екнуло от жалости его сердце.
- Дед, ты случаем не заболел? – вырвался невольный вопрос.
Иван Никанорович замахал руками.
- Моя болезнь старостью называется. От нее лекарства еще не придумали.
Сергей продолжал с тревогой вглядываться в осунувшееся лицо пожилого человека с темными кругами под глазами.
- Ну, чего застыл в дверях? – проворчал дед. – Проходи на кухню. Показывай чего принес.
Когда Сергей выложил покупки на стол, Иван Никанорович зацокол языком.
- Этих продуктов мне на месяц хватит. Спасибо, внучок, за заботу. Ты из близких у меня один остался. Окромя тебя, некому мне помочь.
Он еще раз окинул взглядом покупки.
- Сколько я тебе за все это должен?
- Перестань, дед! - нахмурил брови Сергей. – Считай, что это мой подарок тебе ко Дню победы.
- Не, не! – запротестовал старик. – Никаких подарков! Знаю я как тебе эти деньги достаются.
Он вынул из шкафа шкатулку и, отсчитав пятнадцать рублей, положил на стол перед Сергеем.
- Подарок он видите ли решил сделать. – продолжал дед ворчливо. – Сам то ты когда в последний раз от родителей подарки получал?
- Мать на день рождения рубашку подарила. – вспомнил Сергей и тут же понурил голову. – Тайком от Петра Максимовича.
- Вот, вот! Тайком! – старик потряс над головой указательным пальцем. – У твоего отчима снега зимой не выпросишь. А меж тем, он , как майор милиции, чай не менее двухсот целковых в месяц зарабатывает. И мать твоя полторы сотни имеет. Так неужто этих денег не хватает, чтобы единственного ребенка в семье обуть, да одеть?!
- Они на машину деньги копят, - пояснил Сергей.
- Тьфу! – в сердцах сплюнул дед и махнул рукой. – Ладно. Бог им судья. Готовь чай. Я видел, ты печенье принес.
Через четверть часа дед с внуком потягивали из чашек ароматный напиток, заедая его печеньем со сливочным маслом.
- Я вот еще, Сережа, о чем хотел с тобой поговорить. – дед поставил на стол пустую чашку. – Прав ты был, когда о болезни моей сегодня помянул. Действительно, не здоровится мне. Чувствую, помирать скоро буду. Да и что говорить, задержался я на этом свете. Вон, сыночка своего пережил...
- Дед..., - начал было Сергей, но Иван Никанорович хлопнул ладонью по столу.
- Не перебивай меня! – зыркнул он гневно на внука. – Говорю, помру скоро. А перед смертью хочу последние земные дела исполнить. Вон там, на верхней полке, - дед указал на кухонный шкаф, - лежит бумага. В ней я подробно написал где и как меня следует похоронить, в какой одежде в гроб положить, кого на поминки позвать. Рядом с бумагой лежит сберегательная книжка на предъявителя. После моей смерти, возьми ее, она твоя. На книжке две тысячи триста шестьдесят рублей положены. Какую-то часть из этих денег на мои похороны потратишь. Остальные возьмешь себе.
Там же, на полке найдешь заверенное натариусом завещание. Этим документом я все свое имущество завещаю тебе. Имущество, как видишь, - дед покрутил головой, - не ахти какое. Зато имеется дача. Как помру, хочешь, продавай ее, а хочешь, пользуйся. Ключ от домика на прежнем месте лежит, ты его знаешь, под крыльцом.
Иван Никанорович замолчал, с трудом переводя дыхание. Через минуту отдышавшись, продолжил.
- Я вчера по телефону с твоей матерью и отчимом разговаривал. Решили, что надо тебя срочно в эту квартиру прописать, чтобы она тебе, после моей смерти, досталась. Отчим твой, на радостях от такой новости, обещал помочь все документы в один день оформить. Завтра приходи ко мне с паспортом. Пойдем в домоуправление и в милицию.
Иван Никанорович вновь стал задыхаться. Трясущейся рукой он ткнул пальцем в пустую чашку.
- Налей-ка мне еще чаю горячего.
Сделав несколько глотков, дед вернул чашку на прежнее место и внимательно посмотрел на внука.
- Еще об одном деле я тебе должен рассказать. Никому я о нем никогда не рассказывал. Даже супруге своей-покойнице. Но тебе, как наследнику, расскажу. – старик покачал головой. – Не знаю, с чего начать. Ладно, - махнул он рукой, - начну с самого начала.
Иван Никанорович глубоко вздохнул, прокашлялся и приступил к рассказу.
- Я тебе, кажется, уже говорил, что до двадцати трех лет жил я в Верхне-Исетске, что под Екатеринбургом, нынешним Свердловском, находится. Работал на фабрике фрезеровщиком. В апреле восемнадцатого года приехал к нам на фабрику комиссар из Областного Совета. Фамилию его я запамятовал... .- дед наморщил лоб. – Нет! Кажись, вспомнил... Голощекин..., точно, Голощекин. Вот этот самый Голощекин стал набирать среди рабочих команду для охраны каких-то, как он сказал, важных государственных преступников. А в то время гражданская война уже во всю шла. Многих моих сверстников в Красную Армию мобилизовали. Ну я решил: чем русскую кровь на фронтах проливать, лучше я в охране послужу.
В назначенный день посадили всю нашу команду в грузовик и привезли в центр Екатеринбурга, в особняк инженера Ипатьева. Тут мы и узнали кого нам предстоит охранять. Оказалось, самого бывшего императора российского, Николая Второго и всю его семью с прислугой. Правда, вначале в Ипатьевский дом привезли лишь троих членов семьи: императора с императрицей и одну из дочерей, Марию.
Мария Николаевна интересной девушкой была. Веселой, озорной. Глаза, как два огонька в ночи сверкают. Зубки ровненькие. Губы, как карандашом нарисованы. А ежели засмеется, так прямо сердце заходится!
- Дед! Ты в царскую дочку что ли влюбился?! – Сергей уставился на деда удивленными глазами.
- Ага, влюбился. – виновато склонил голову Иван Никанорович. – Влюбился так, как никогда до этого не влюблялся. Да и позже тоже.
А надо признать, я в то время парнем видным был. Не хуже, чем ты сейчас. Девки на меня частенько заглядывались. На гармошке играть умел, на балалайке, мандолине. Мелодии сам подбирать мог, без нот. Вот раз сижу на скамейке в саду Ипатьевского дома, на мандолине мелодию какую-то пытаюсь наиграть. Подходит ко мне Маша..., Мария Николаевна тоесть, и с лукавой усмешкой просит сыграть ей посодобль. Я сыграл. Она жуть как удивилась. Попросила еще что-то сыграть. Я снова сыграл. Так с того дня и началась наша дружба. Встречались мы, почитай, каждый день. То в саду, то в доме, в укромном месте. Вскоре вижу: стал я для Марии Николаевны небезразличен. Полюбился я значит ей. Ну а как она мне полюбилась, я тебе уже сказывал. А пока наши с Машей чувства росли и крепли, над императорской семьей стали сгущаться тучи. Фронт с каждым днем все ближе и ближе к городу придвигался. Меж охранников слухи поползли. Одни говорят: царскую семью в Москву скоро отправят, другие – в Пермь, а третьи утверждали, что всех растреляют. У меня от этих разговоров мороз по коже шел, в холодный пот бросало. Решил я помочь бежать Марии Николаевне и всей ее семье из плена. Стал разрабатывать план побега. Из разговоров с товарищами по отряду знал я, что многие из них сочувствовали императору Николаю Александровичу и готовы были ему помочь. С ними я быстро договорился. Других, я был в этом уверен, можно было подкупить. Но для этого требовалось много денег. У меня самого такой суммы не было. Поэтому, на очередной встрече в саду, обратился я за помощью к Марии Николаевне. Она с моим предложением согласилась и обещала на следующий день передать мне одну из семейных драгоценностей: брилиант чистой воды. Знаешь что это такое?
Сергей в ответ покачал головой.
- “Чистой воды” означает, что алмаз без примеси. Оттого ценится он очень дорого. Кроме того, со слов бабушки Марии Николаевны, камень этот обладал некой чудотворной силой.
Так вот, на следующий день я дежурил на посту внутри дома и, когда вся царская семья вышла на прогулку в сад, Мария Николаевна принесла мне этот алмаз. Я сунул его в карман, а потом..., - старик смущенно улыбнулся, - сам не знаю как это произошло..., короче, поцеловал я Машу. Тут, как на грех, инспекция из Областного Совета нагрянула. Они часто к нам наведывались. В тот раз сам председатель, Белобородов, пожаловал. Вместе с Голощекиным. Они то нас с Марией Николаевной и застукали, когда мы обнимались в коридоре. Маша убежала в свою комнату, а меня разоружили и под конвоем сопроводили в городскую тюрьму.
Два дня меня за решеткой продержали. Видимо, не знали что со мной делать. На мое счастье, белые в очередной раз фронт прорвали. Ну меня живо в Красную Армию и определили. Перед этим отпустили домой пожитки собрать и харчи на день прихватить. Жили мы в Верхне-Исетске в своем доме большой семьей: отец, мать, два старших брата с женами и сестра младшая. Вот, пока мать вещи в мешок укладывала, проскользнул я ужом в сарай. Взял металлическую банку с гвоздями, гвозди высыпал, а взамен их положил внутрь алмаз. Банку запрятал под крышу, между балками.
Вечером того же дня я уже на передовой, в окопе от беляков отстреливался. Начались мои военные будни. Красная Армия тогда слабой, неорганизованной была. Недели через три сдали мы Екатеринбург и покатились дальше на Запад. Аж за Волгу. Только там наше руководство сумело фронт стабилизировать, порядок в армии установить. И погнали мы белых вспять. До самого Тихого океана. Все это время я в действующей армии находился. Домой вернулся только в ноябре девятнадцатого года. И тут от родных и знакомых узнал я, что, вскоре после моего отбытия на фронт, всю царскую семью растреляли. А насчет куда тела убиенных девали, разные слухи ходили. Кто говорил, что в кислоте их растворили, кто – на костре сожгли, но большинство утверждали, что в землю их закопали и даже называли место захоронения.
Но как бы там не произошло на самом деле, ясно было одно: хозяев алмаза, что хранился в металлической коробке, под крышей сарая, в живых больше нет. И тут у меня в голове возник естественный вопрос: что же мне делать с этим алмазом? Продать? Но кому? Честных людей с деньгами не осталось, а продавать бандюгам опасно. Могут вместе с алмазом голову оторвать. Сдать государству за вознаграждение? Спросят: откуда взял? А как узнают, что это царский алмаз, обвинят в воровстве.
Думал я так, думал и решил до лучших времен оставить алмаз у себя. Завернул я банку с алмазом в несколько слоев кожи, промазал смолой, чтобы влага внутрь не попала и отнес в лес, к заброшенной сторожке. Там, возле большой каменной глыбы вырыл яму с метр глубиной и схоронил в ней мое сокровище.
Вскоре после этого, пришлось мне уехать из родных мест. Мотала меня судьба по всей стране, из края в край, пока не осел я в этом городе. Здесь женился, ребенком обзавелся, твоим отцом, вот эту квартиру получил. Ни разу за все это время не посещал я того места, где алмаз зарыл. И только четыре года назад, схоронив супругу свою, поехал я в Свердловск. Нашел то место с трудом, поскольку от сторожки и следов не осталось. Помогла каменная глыба. Откопал я алмаз и привез сюда.
Старик крехтя залез в карман брюк, вынул оттуда ключ и положил на стол перед Сергеем.
- Вот, возьми. Это ключ от моей комнаты в подвале нашего дома. Ты ведь там бывал. Помнишь где она расположена?
Молодой человек в ответ кивнул головой.
- В правом, ближнем к двери углу стоит старый сундук с барахлом.
Сергей вновь кивнул, вспомнив расположение вещей в кладовке деда.
- Точно под центром этого сундука я зарыл в землю коробку с алмазом. На глубину около метра. Землю над схроном я утрамбовал так, что ни один сыщик не разглядит.
Сергей осторожно взял со стола ключ и стал рассматривать его со всех сторон, словно держал в руках уникальное произведение исскуства.
- Хочу дать тебе совет. – прервал дед его занятие. – Не пори горячки в этом деле. Не суетись. Как говорится “семь раз отмерь, один раз отрежь”. Я думаю: нехай алмаз лежит пока на своем месте. Никуда он оттуда не денется.
Выпив еще чашку чая, Сергей стал прощаться с дедом. Он расчитывал до начала работы в ресторане, успеть посидеть пару часов дома над курсовым проектом. Выходя из подъезда дедова дома, молодой человек невольно бросил взгляд на открытую дверь подвального помещения. Он остановился и, засунув руку в карман брюк, нащупал заветный ключ.
- А ведь дед наверняка давно в свою кладовку не спускался. – пришла в голову тревожная мысль. - Вдруг там уже побывали непрошенные гости. Надо пойти, проверить.
Приняв решение, Скороходов стал осторожно спускаться в темноту подвала. Идти приходилось почти на ощупь. Однако, когда Сергей ступил на землянной пол, то, к своему удивлению, обнаружил, что из ближайшей открытой комнаты струится свет. Не желая встречаться с жильцами дома, молодой человек развернулся чтобы идти к выходу, как вдруг из освещенной комнаты раздался грохот, а затем сдавленный хрип, похожий на собачье рычание. Скороходов в нерешительности остановился. “Рычание” стало громче и натужнее. Крадучись Сергей приблизился к двери комнаты и заглянул внутрь. В следующее мгновение невольный крик вырвался из его груди. Извиваясь всем телом и по-лягушечьи дергая ногами, в комнате на веревке болталась девушка лет восемнадцати-двадцати. Один конец веревки петлей охватывал шею незнакомки, другой был привязан к водопроводной трубе. Побелевшими от напряжения пальцами девушка вцепилась в веревку, пытаясь ослабить удавку, но та, с каждым усилием несчастной, еще туже сдавливала шею, перекрывая доступ воздуха. Ужас зрелища усиливали багровое лицо незнакомки, вывалившийся изо рта язык и налитые кровью глаза, которые казалось вот-вот выскочат из орбит.
На несколько мгновений Сергей застыл в дверном проеме не в силах пошевелить даже мезинцем. Очередной надрывный хрип вывел его из оцепенения. Окинув комнату быстрым взглядом, он заметил на полу кусок битого бутылочного слекла. Двух ударов острым стеклом оказалось достаточным, чтобы разрезать бельевую веревку. Девушка мешком рухнула на пол и, уже лежа, продолжала извиваться и хрипеть, безуспешно пытаясь ослабить удавку. Резким движением Сергей перевернул незнакомку на живот и, напрягая все силы, потянул за веревку, ослабляя ее смертельную хватку. Секунда, вторая... и вот из горла девушки вырвался судорожный всхлип. За ним последовали второй, третий и, наконец, молодая женщина задышала полной грудью, со свистом втягивая в себя воздух. Аккуратно сняв удавку с шеи незнакомки, Сергей обессиленный опустился на лежащий рядом ящик. С минуту лишь тяжелое дыхание девушки нарушало тишину подвального помещения.
- В следующий раз, - Скороходов медленно повернул к ней голову, - когда решишь вешаться, не забудь веревку смазать мылом. Легче будет развязывать.
- Что? – незнакомка оторвала плечи от земли и уперлась в пол руками.
- Я говорю, мылом надо было веревку смазывать, - рявкнул раздраженно Сергей.
Глаза девушки превратились в злобные щелки.
- Пошел вон, дурак, - прошипела она, брызгая слюной.
- Да уж не задержусь, конечно, - буркнул молодой человек, поднимаясь с ящика.
Он вышел из комнаты и направился по коридору к дедовой кладовке. Открыв дверь, Сергей включил свет и внимательно оглядел помещение. Все вещи, включая старый сундук, стояли на своих местах. Сергей закрыл дверь и двинулся к выходу. Когда он подошел к комнате, где оставил неудавшуюся самоубийцу, молодой человек замедлил шаг. До его слуха донесся надрывный плач. Осторожно ступая, Скороходов зашел в помещение и остановился в двух шагах от незнакомки. Девушка лежала в прежней позе, на животе, уткнув лицо в грязный пол.Тело ее сотрясалось от накатывающихся волнами приступов рыдания.
- Эй! - окликнул незнакомку Сергей.
Девушка на мгновение затихла, но затем взвыла с удвоенной силой. Скороходов наклонился и чуть коснулся ее плеча.
- Вставай. В соседней комнате есть кран. Тебе надо умыться.
Опираясь на руки, девушка попыталась подняться с земли. Тело ее натуженно затряслось, а из груди вырвался слабый стон. Сергею пришлось прийти ей на помощь. Он подхватил девушку на руки и, с трудом переставляя ноги, двинулся в соседнюю комнату. К его счастью, там оказался старый стул и молодой человек поспешил опустить на него свою ношу.
Вынув из кармана носовой платок и смочив его под краном, Сергей принялся стирать грязь с лица и рук девушки. Плач постепенно стих и, когда Скороходов попытался очистить одежду незнакомки, та вырвала у него платок. Медленно и неловко, часто останавливаясь чтобы перевести дыхание, девушка сама стала счищать пыль со своей одежды. Переминаясь с ноги на ногу, Сергей молча наблюдал за ее работой. Прошло несколько минут, прежде чем незнакомка вернула ему платок.
- Помоги мне подняться, - робко попросила она.
Сергей подхватил девушку под мышки и поставил на ноги.
- По лестнице сможешь идти?
- Попробую, - пожала плечами незнакомка.
Неспеша, с остановками им удалось одолеть крутую лестницу и выйти из подвала.
- Давай передохнем, - взмолилась девушка, кивая на скамейку возле подъезда.
Сергей осторожно посадил свою спутницу на скамью.
- Тебя как зовут? – Скороходов сел возле девушки.
- Лена, - коротко ответила та.
- Меня Сергей, - представился молодой человек.
Он украдкой пытался разглядеть девушку. Сейчас, когда спала опухлость век, а кожа на лице приняла естественный цвет, Скороходов обнаружил, что его новая знакомая весьма недурна собой. Небесного цвета глаза, обрамленные длинными ресницами, удачно гармонировали с лебединым изгибом густых, черных бровей. Небольшой, слегка вздернутый нос придавал лицу детскую задорность, в то время как полные, алые губы манили к себе чувственностью.
Ощутив не себе взгляд молодого человека, Лена отвернула лицо.
- Я, наверное, ужасно выгляжу? – она попыталась поправить прическу.
- С чего ты взяла? Вовсе нет. – смутился Сергей и поспешил сменить тему разговора. – Если не возражаешь, я поймаю такси и отвезу тебя домой?
- Я домой не поеду, - Лена дернула плечом.
- Понимаю, - ухмыльнулся Сергей, - поссорилась с родителями?
- Вроде того, - согласилась девушка.
- Куда же тебя отвезти?
- Не знаю, - девушка повернулась к Сергею и в ее взгляде молодой человек прочел просьбу о помощи.
- Ладно, - решительно поднялся он со скамьи, - ночлег я тебе обеспечу.
Через полчаса Сергей и Лена вышли из такси в пригородном дачном поселке. А еще через несколько минут, после прогулки меж дачных участков, Сергей отпирал дверь дедова домика.
- Конечно, не царские хоромы, но переночевать можно, - извинился он за скромность обстановки.
В доме, состоящем из одной комнаты, имелся минимум необходимого: стол, два стула, кухонный шкаф с посудой, старый, обшарпанный холодильник и двуспальная кровать.
- Мы что, будем спать в одной кровати? – Лена бросила недоуменный взгляд на молодого человека.
- Нет, – принялся тот за объяснения, – через полчаса я уйду. Мне нужно к шести тридцати успеть в ресторан. Я там работаю. А ночевать я буду у себя дома.
- Ты хочешь сказать, - девушка вытаращила на Скороходова изумленные глаза, - что я проведу ночь одна в этой фанерной скорлупе, посреди безлюдного поселка?!
- Почему “безлюдного”? – запротестовал Сергей. – Здесь недалеко сторож живет. Я сам в этом доме много раз ночевал. Как видишь, ничего со мной не случилось.
- Ну уж дудки! – топнула ногой Лена. – Одна я здесь ночевать не буду! Оставайся со мной!
- Мне же в ресторан надо! Я там в оркестре, на ударных инструментах играю!
Попробывал возразить Сергей, но девушка махнула в его сторону рукой.
- Один вечер обойдутся без ударника. Лучше подумай, что мы будем есть на ужин. Я уже проголодалась.
Возле сельмага, вблизи дачного поселка, Сергей позвонил из телефонной будки Вадиму.
- Отдыхай. Что-нибудь придумаем. - успокоил его Гольдберг. - Подтяну Витаса. Ему по-любому нужно с нами сыгрываться. Я его на твое место готовлю.
У магазинного прилавка Лена кивнула Сергею на полку, заставленную винными бутылками.
- Купи пожалуйста вина покрепче. Я чувствую, мне надо сегодня расслабиться.
Купленную бутылку крымского портвейна откупорили сразу, как вернулись на дачу. Это вино Скороходов пробовал впервые. Оно оказалось довольно вкусным и еще более пьянящим. После первого выпитого бокала, Сергей заметил в глазах девушки хмельной блеск.
- Так значит, ты играешь на ударных инструментах? – первой начала она беседу. – У тебя есть музыкальное образование?
- Нет. Я самоучка. – мотнул головой Сергей. – И вообще, играю я слабо. Меня взяли в группу из-за моих стихов. Наш руководитель на мои стихи пишет песни. Их мы исполняем.
- Выходит, ты поэт?!
- Не совсем. – смущенно улыбнулся Сергей. – Скорее, поэт-песенник. Это немного другое.
- А непесенные, обычные стихи у тебя есть?
- Есть несколько...
- Тогда прочти свой любимый стих... . Хотя, подожди. – Лена схватила со стола бутылку. – Давай еще выпьем.
Она наполнила бокалы вином и выпила портвейн залпом и без остатка.
- Читай! – с шумом выдохнула девушка.
Сергей осушил свой бокал, обтер ладонью губы и начал читать стихотворение, которое написал с месяц назад муторной, бессонной ночью.

Когда разбросана судьба,
Она сползается как змеи.
Ты – на затерянные земли?
Она и там, она – судья.

Когда раздавлены мосты –
Не вскачь, не вплавь, а только в пропасть, -
Ты все равно обязан, пробуй
И разбивайся, гибни ты.

Когда разбавлены слова,
Как после мрачного похмелья,
Вы прикоснуться к ним посмейте.
Но оживут они едва –
Уже затрепаны значенья,
И речка, потеряв теченье,
Невозвратимо уж мертва.

Сергей вопросительно посмотрел на девушку.
- Ну как, понравилось?
Лена молча поднялась со стула, медленной, кошачьей походкой обогнула стол и плавно опустилась на колени молодого человека. Ее руки нежно обвили его шею.
- Стихи замечательные, – прошептала девушка, приближая свое лицо к лицу Сергея, а их чтец неотразим.
Губы молодых людей слились с жадной страстью в долгом поцелуе....
Примерно через полчаса, когда, отдохнув от первой близости, Сергей вновь потянулся к Лене, чтобы обнять ее, та неожиданно вскрикнула.
- Пожалуйста, не трогай шею. – простонала она. – Мне больно.
Сергей осторожно придвинулся к девушке и чуть коснулся губами ее лба.
- Скажи, почему ты решила это сделать..., ну сегодня..., в подвале...?
С полминуты Лена лежала молча, затем тяжелый вздох вырвался из ее груди.
- Меня предал самый близкий и родной мне человек. Мой отец.
- И ты таким образом хотела отомстить ему?
- Нет, не это главное. Понимаешь, из-за его предательства по отношению ко мне, я сама стала предательницей. Из-за меня пострадали хорошие, честные люди.
Лена резко повернулась на бок и уткнула лицо в подушку.
- Если ты не хочешь возвращаться домой, мы можем пока жить здесь. – Сергей тронул девушку за плечо. – По крайней мере, до осенних холодов.
- Ты это серьезно? – встрепенулась Лена, вновь поворачиваясь к парню лицом.
- Совершенно серьезно, - улыбнулся тот в ответ.

Утром молодые люди разъехались в разные стороны. После занятий в институте Сергей планировал заскочить домой, взять паспорт и ехать затем к деду, оформлять прописку. К шести тридцати он расчитывал успеть в ресторан.
Лена также отправилась домой забрать вещи и документы. Чтобы избежать встречи с отцом, она, прежде чем входить в дом, позвонила из уличного телефонного автомата. Трубку никто не взял и девушка смело зашагала к дому.
Одежду Лена упаковала в чемодан. Документы и косметику сложила в сумку. Туда же засунула деньги, около трехсот рублей (по договоренности с отцом, стипендию Лена оставляла себе на карманные расходы). Закончив сборы, девушка села за стол писать записку отцу. Поначалу она планировала написать длинное послание с объяснением причины своего ухода из дома. Но потом передумала и написала коротко: Не волнуйся. Со мной все в порядке. Вернусь не скоро. Лена.
Оставив записку на столе, Лена подхватила чемодан и вышла из дома. До дачного поселка девушка добралась на такси. Она попросила водителя подождать ее, перенесла вещи в дом и поехала в город за продуктами. Лена решила устроить праздничный ужин, поэтому, помимо продуктов, купила еще бутылку шампанского.
В дачный поселок девушка вернулась к полудню и тут же начала готовить ужин. Пользовалась она небольшой электрической плитой, оттого процесс занял уйму времени и закончился, когда за окном начало смеркаться. Лена закрыла окна ставнями, подперла дверь изнутри черенком лопаты и, в ожидании Сергея, забралась на кровать с кипой старых журналов, которые нашла под кроватью. Она не заметила как уснула и проснулась от громкого стука. Девушка кубарем скатилась с кровати и кинулась открывать дверь.
Сергей ворвался в комнату с вытаращенными от страха глазами.
- Стучу, стучу, а никто не отзывается! Я решил, ты опять что-то учинила!
- Учинила. – Лена подвела Сергея к столу. – Вот, учинила праздничный ужин, посвященный нашему знакомству. Предлагаю тринадцатое мая сделать нашим общим праздником и отмечать его каждый год.
- Тринадцатое – несчастливое число, – озабоченно почесал затылок молодой человек.
- От нас зависит, будет это число счастливым или нет. Доставай из холодильника шампанское.
За ужином Лена слегка коснулась руки Скороходова.
- Сережа, а ты каждый день будешь возвращаться так поздно? Мне страшно тут одной.
- Потерпи еще недели три. – Сергей нежно погладил девушку по голове. – Мои партнеры по группе в профессионалы уходят. Так что работа в ресторане для меня скоро закончится. Кроме того, по понедельникам мы не играем и эти вечера я буду проводить с тобой. Слушай! – молодой человек подпрыгнул на стуле. – В ближайший понедельник у нас намечается отличная халтура. Ребята рассказали, что вчера в ресторане гулял председатель одного из пригородных колхозов. Это хозяйство недавно Орденом наградили. Кажется, Трудового Красного Знамени. Так вот, председатель пришел в восторг от наших песен и пригласил нас в понедельник в свой колхоз. Днем у них состоится торжественное собрание и награждение, а вечером – концерт и танцы. В три часа у ресторана нас будет ждать колхозный автобус. Он же доставит нас вечером обратно в город и развезет по домам.
Угадай, сколько председатель обещал отвалить нам за выступление?
Лена в сомнении пожала плечами.
- Держись крепче за стул, иначе грохнешься на пол! – Сергей выдержал паузу, пытаясь придать значимость моменту. – Пятьдесят рублей на брата! Как?! Не хило?! Полсотни за вечер!
На Лену, однако, названная сумма не произвела ожидаемого впечатления.
- А сегодня какой день недели? – растерянно спросила она.
- Пятница. – огорченно вздохнул Скороходов, но тут же вновь оживился. – Кстати, послезавтра воскресенье. Давай днем куда-нибудь сходим? Можно в парк или кино.
- Давай сходим, - охотно согласилась девушка.
Субботу Лена целый день провела одна на даче. Прибрала в доме, помыла окна и пол. Потом занялась участком. Обрезала сухие ветки на деревьях, убрала граблями павшую листву и прополола грядки. Вечером опять заперлась в доме и читала старые журналы.
Зато воскресенье Лена с Сергеем провели вместе. С утра поехали в город за продуктами. На рынке долго и с азартом торговались с мясником. Рассмешили его до слез. В результате выторговали у него почти сорок копеек. Когда вернулись на дачу, приготовили обед и с апетитом поели. После полудня вновь отправились в город, в кинотеатр. Купили билеты на первый попавшийся сеанс. Фильм оказался скучным и неинтересным, но Сергей почти не смотрел на экран. Прикрываясь снятой курткой, он залез рукой Лене под юбку, гладил ногу и даже пытался проникнуть под трусики. Девушка таращила на него возмущенные глаза, фыркала, но руку не убирала. Когда в зале зажегся свет у обоих вырвался вздох сожаления. После кинотеатра, Лена на такси поехала на дачу, а Сергей поспешил на работу.
Вновь в ресторане допоздна гуляла богатая компания. И хотя музыкантам достались щедрые чаевые, Сергей не рад был этим деньгам. Мыслями он находился вдали от ресторанной сцены, в дачном домике, где его ждала любимая девушка.
- Нет, это, конечно, не дело – оставлять девчонку ночью в пустынном дачном поселке. Да еще в хлипкой лачуге, дверь которой можно вышибить одним пинком, - корил себя Скороходов, – Надо что-то предпринимать и как можно скорее.
Едва выйдя из ресторана, Сергей бросился к дороге, отчаянно махая рукой встречному автомобилю. Этим автомобилем оказался старый, горбатый Запорожец. Крехтя и постанывая, он все же доставил Скороходова до дачного поселка. Когда Сергей открыл дверь, Лена с радостным визгом кинулась ему на шею, но после первых поцелуев состроила обиженную физиономию.
- Почему тебя так долго не было? Ты же знаешь, как мне страшно оставаться здесь одной.
- Леночка, милая, - Сергей попытался обнять девушку, - потерпи еще один вечер. Во вторник съедим отсюда.
- Куда?! – глаза Лены заблестели надеждой.
- К моему деду. Он живет один в двухкомнатной квартире. Завтра же поговорю с ним.
- Ты уверен, что он согласится пустить нас?
- Согласится!? – фыркнул Сергей. – Да, он запрыгает от радости. Впрочем..., прыгать он вряд ли станет. Последнее время ему не здоровится.
- Сережа, - на лбу девушки обозначилась задумчивая складка, - а как твой дед посмотрит на то, что мы будем спать в одной кровати?
- Думаю, он не придаст этому особого значения, – пожал плечами Сергей.
- Не знаю, не знаю. – Лена с сомнением покачала головой. – Люди старшего поколения в этом вопросе весьма щепетильны.
Она подошла к парню и положила руку ему на плечо.
- Сережа, если мы с тобой живем как муж и жена, почему бы нам не оформить наши отношения официально?
- Ты хочешь, чтобы мы поженились? – решил уточнить Скороходов.
Лена в ответ кивнула головой.
- Нууу..., - Сергей растерянно захлопал ресницами, - идея, вообщем, не плохая. А что?! – махнул он рукой, - давай, в самом деле, поженимся! Во вторник, перед переездом к деду, зайдем в ЗАГС и подадим заявление.
Через полчаса, когда они лежали в постели разгоряченные недавней близостью, Лена ткнулась носом в плечо молодого человека.
- Сережа, а что ты мне подаришь на свадьбу?
Рука Сергея невольно потянулась к затылку. Вопрос девушки застал его врасплох.
- В самом деле, что ей подарить? – задумался Скороходов. – Что-нибудь из одежды или обуви? Но одежду и обувь надо примерять. А это не интересно: сюрприза не получится. Что-то из украшений? Но я не знаю ее вкуса. И вообще, я в драгоценностях не разбираюсь. Стекло от брилианта не отличу... Брилиант! –вспомнил вдруг Сергей. – Дедовский алмаз! Она может вставить его и в кольцо, и в брошь, и в... эту..., как ее..., диадему.
Скороходов осторожно протянул руку и обнял лежащую рядом девушку.
- Пусть мой свадебный подарок будет для тебя пока секретом. Я подарю его тебе во вторник, перед ЗАГСом.

* * *

В понедельник, после занятий в институте, Сергей поехал к деду. Как и предполагал молодой человек, известие о переезде внука со своей невестой в его квартиру несказанно обрадовали и взволновали Ивана Никаноровича. Он запричетал, заохал и тут же вознамерился заняться уборкой комнаты, в которой разместятся молодые, но Сергей остановил его.
- Дед, не беспокойся. Мы сами все сделаем. И приберем, и полы помоем, - он огляделся по сторонам, - и ремонтом в квартире со временем займемся.
Распрощавшись со стариком, Сергей сбежал по лестнице в подвал и прошел в дедову кладовку. Отодвинув в сторону сундук, он взял со стелажей кирку и лопату и принялся за работу. За многие годы земля сильно спресовалась и трудно было поверить в то, что именно здесь когда-то рыли яму. Сергею пришлось потратить не менее четверти часа, прежде чем он почувствовал, как кирка ударилась во что-то твердое. Молодой человек встал на четвереньки и принялся руками разгребать холодную землю. Через минуту он вынул из ямы небольшой предмет цилиндрической формы, обернутый просмоленной кожей.
Сняв, слой за слоем, кожанную обертку, Сергей обнаружил под ней яркораскрашенную, жестянную коробку. Бодобно минеру, обезвреживающему мину, много лет пролежавшую в земле, молодой человек осторожно отвинтил крышку коробки и вынул ее содержимое. В тусклых лучах запыленной лампы засверкал многочисленными гранями брилиант нежно-голубого цвета. С минуту Сергей как завороженный крутил в руках драгоценный камень, то поднося его к самым глазам, то, наоборот, удаляя на растояние вытянутой руки. Случайно его взгляд упал на ручные часы.
- Опаздываю! – вскрикнул молодой человек.
Сунув брилиант в карман брюк, Сергей принялся спешно закапывать яму. Через пять минут он уже выбегал из подъезда дома, а еще через двадцать, соскочив с подножки трамвая, мчался со всех ног к ресторану “Алая роза”.
Уже издали Сергей заметил у служебного входа в ресторан новенький ПАЗик желтого цвета, возле которого суетились Вадим, Славка и Павел.
- Опаздываешь. – вместо приветствия проворчал Гольдберг. – Помогай аппаратуру грузить в салон. Ритки до сих пор нет. Обещала в половине третьего здесь быть.
- Вон она. Легка на помине, - Славка ткнул пальцев в сторону выходящей из-за угла дома девушки.
- Рита! – гаркнул Вадим. – Ты можешь ногами шевелить быстрее?!
Из окна ПАЗика высунулся шофер, вихрастый парень лет двадцати пяти.
- Ребята, не волнуйтесь. Шеф велел привезти вас к пяти часам. У нас уйма времени. Успеем.
Минуты через три в автобус был загружен последний саквояж.
- Ну, кажется, ничего не забыли. – вздохнул с облегчением Гольдберг и хлопнул шофера по плечу. – Трогай.
Помотавшись с полчаса по городским улицам, автобус выехал на загородную трассу и прибавил скорость. Его пассажиры молча уставились в окна, лениво наблюдая как городские застройки постепенно уступают место сельскому пейзажу.
- Чего приуныли? – шофер в полоборота головы бросил на ребят озорной взгляд, – Вам председатель велел аванс передать.
Он залез рукой в стоящую рядом с ним сумку и движением фокусника вынул оттуда поллитровую бутылку водки.
- Это чтобы веселее играли на сцене.
Салон автобуса наполнился одобрительными возгласами музыкантов. Тут же нашелся стакан и кусок черствого хлеба в качестве закуски.
- Ууух! – выдохнул Вадим, допивая через несколько минут остатки водки и протягивая шоферу пустую бутылку. – Хорошо, но мало.
- Извините, ребята, - водитель виновато улыбнулся, - председатель велел купить только одну бутылку. Впрочем, если вам не хватило, через три киллометра железно-дорожный полустанок будем проезжать, там в магазине можете добрать недостающее.
Действительно, вскоре впереди показался небольшой поселок, над одноэтажными застройками которого высилось здание железно-дорожной станции. В этом здании, как оказалось, и приютился продуктовый магазин. Автобус, скрипнув тормозами, остановился в нескольких метрах от магазинной двери.
- Славка, ты у нас самый быстроногий. Сгоняй за пузырем, – Вадим протянул бас-гитаристу деньги, – Закусить что-нибудь возьми.
Водитель открыл дверь и Славка с быстротой призрака исчез в ее проеме. Оставшиеся пассажиры автобуса, в ожидании продолжения банкета, вальяжно откинулись на спинки сидений.
- Здравствуйте. Сквозь открытую дверь в салон автобуса неожиданно просунулась голова молодого человека лет двадцати.
- Ой! – хлопнула в ладоши Рита и повернулась к Скороходову. – Сережка, смотри как этот парень на тебя похож! Такой же симпатяга!
- Точно, – подтвердил Вадим, – сходство имеется. Чего тебе надобно, старче? – обратился он к незнакомцу.
- Я видел, вы в ту сторону едете. – парень вытянул руку по направлению движения автобуса. – Не подвезете до колхоза “Путь Ильича”? Он, должно быть, где-то недалеко отсюда находится.
- А мы как раз туда и направляемся! – обрадовался Вадим и кивнул шоферу. – Не возражаешь, если попутчика возьмем?
Водитель в ответ растянул рот в улыбке. Не успел парень сесть на сиденье, как в автобус влетел Славка с бутылками в руках.
- Закуски, кроме хлеба, здесь никакой нет, поэтому взял лимонад. Будем лимонадом водку запивать.
Вадим повернулся к попутчику.
- Тебя как звать?
- Роман, - живо отозвался парень.
- Ты, Роман, водку пьешь?
- До сегодняшнего дня пил.
- А сегодня как?
- Не откажусь, если нальете.
- Молодец! Держи посуду.
Вадим протянул парню стакан, наполовину наполненный водкой. Пока Роман вливал в рот горячительный напиток, Гольдберг сдернул крышку с лимонадной бутылки.
- Запей, - посоветовал он, наливая лимонад в опорожненный стакан.
- Ты по делам в этот колхоз направляешься или отдохнуть? – Вадим принял от парня пустую посуду.
- К невесте я еду, - широко улыбнулся молодой человек.
- К невесте?! Жениться что ли надумал?
- Надумал. – Роман смущенно кивнул головой. – Я недавно из армии дембельнулся. А в нашем взводе парень служил, Колька Говорков. Мы с ним корешались. Он родом из этого колхоза. Вот через него я и познакомился со Светкой, невестой своей. Переписываться стали. Светка, как и я, сирота. Только она у дядьки своего в семье росла, а я детдомовский.
- Выходит, ты невесту свою еще в глаза не видел, а уже жениться решил? – Вадим хитро подмигнул Славке. – А может она уродина? Кривая или косая?
- Не-а, - мотнул головой Роман, - Колька говорил, симпатичная девка. У меня и фотография ее есть.
Он залез во внутренний карман плаща и вынул фотографию девушки.
- Хороша, - согласился Гольдберг, мельком взглянув на фото.
Выпив водку и запив ее лимонадом, Сергей вскоре вспомнил, что последний раз посещал сегодня туалет еще в институте, после первой пары. Разбухший мочевой пузырь настойчиво требовал исполнить определенный физиологический ритуал. Молодой человек встал с места и прошел к выходу.
- Останови пожалуйста на минуту. - наклонился он к шоферу. – До ветра сходить требуется.
Водитель кивнул головой и направил автобус к обочине дороги.
- Дождь начался. – указал он на залитое водой лобовое стекло. – Накинь что-нибудь на плечи. Промокнешь иначе.
- У меня ничего нет, - растерянно пожал плечами Сергей.
- Возьми мой плащ, - Роман, сидевший рядом, схватил лежащий на коленях плащ
и протянул Скороходову. Сергей ответил ему благодарной улыбкой и, засунув руки в рукава плаща, торопливо сбежал по ступенькам на землю. В полутора метрах от автобуса росли густые кусты крыжовника. Заприметив между ними небольшое свободное пространство, Сергей шагнул туда и спешно растегнул ширинку брюк. Веселая струйка с журчанием ударилась о землю.
- Уух, - с облегчением выдохнул Сергей, - как все-таки мало нужно человеку для счастья. Например, во-время поссать...
Тяжелый звук металлического удара за его спиной прервал философские размышления молодого человека. Сергей обернулся и, к своему изумлению, увидел как на него стремительно надвигается желтый автобусный корпус. Инстинкт самосохранения побудил парня прыгнуть вперед, в колючие кусты крыжовника. Однако, не успел Скороходов поднять ногу, как почувствовал мощный толчок под копчик, а затем болезненный удар в затылок. Перед глазами поплыли разноцветные круги, а уши заполнил звук, напоминающий звон церковного колокола. Потом все стихло и молодой человек ощутил на лице влажную, холодную землю.

* * *

Еще издали старший инспектор областного ГАИ, капитан Хромов, разглядел обгоревшие остова двух автомобилей: автобуса ПАЗ и автоцистерны.
- Подрули поближе, - попросил он шофера служебного Москвича.
Возле автобуса толпились около десятка человек в форме и штатские. Заметив вышедшего из Москвича Хромова, милиционер с погонами лейтенанта поспешил к нему навстречу.
- Инспектор ГАИ Гвардейского района, лейтенант Селезнев, - отрапортовал подошедший.
- Доложите коротко что здесь произошло, - сухо распорядился Хромов.
- Значит так, - прокашлялся в кулак Селезнев, - по словам очевидцев, бензовоз на базе автомобиля ЗИЛ-130 на полной скорости выехал на полосу встречного движения, пересек ее и врезался в стоящий у обочины автобус ПАЗ. Думаю, водитель бензовоза уснул за рулем и ...
- С предположениями подождем. – перебил лейтенанта Хромов. – Пока только факты.
- Так вот, - слегка смутился Селезнев, - после столкновения произошло возгорание бензина в цестерне ЗИЛа. Огонь моментально перекинулся на автобус, у которого взорвался собственный бензобак. Результатом этого дорожного происшествия являются семь обгоревших трупа: два водителя и пятеро пассажиров автобуса. Автобус ПАЗ принадлежит колхозу “Путь Ильича”, что в двенадцати километрах отсюда. Пассажиры – музыканты из областного центра. Их председатель колхоза пригласил играть на торжественном концерте по случаю награждения колхоза орденом. Председателя мы вызвали. Вон он стоит в сером костюме, – лейтенанат указал на грузного мужчину лет пятидесяти.
- Хорошо, - кивнул головой Хромов, - давайте для начала поговорим с председателем колхоза.
Он шагнул вперед, пытаясь обойти лейтенанта, но тот вновь закашлял в кулак.
- Тут вот еще какое дело. Есть один пострадавший, парень лет двадцати. Только не понятно, то ли он был пассажиром автобуса, да вовремя успел выскочить, то ли рядом случайно оказался.
- Вы с ним говорили?
- Толком не успел: осматривал место происшествия. Но мне кажется он того..., - Селезнев повертел пальцем у виска, - контуженный. Медики его осмотрели, говорят: серьезных повреждений нет. Возможно лишь сотрясение мозга. Шишка у него на затылке огромная. Медики собираются его в стационар отвезти.
- Спасибо, лейтенант, - старший инспектор тронул Селезнева за плечо, - на первый раз информации достаточно. Пойдем, поговорим с председателем.
- Жуков Николай Николаевич, - представился председатель колхоза, пожимая протянутую Хромовым руку.
- Николай Николаевич, - начал неспеша разговор старший инспектор, - стало быть, автобус принадлежит вашему хозяйству и его водитель ваш работник?
- Точно так. – сокрушенно покачал головой Жуков. – И автобус наш, и работник наш. Жалко, совсем молодой парень. В прошлом году женился. Жена вот-вот родить должна.
- А тот молодой человек, которого возле сгоревшего автобуса нашли, тоже ваш работник?
- Нет, - замотал головой председатель, - Тот не наш. Его я впервые вижу.
- Может быть, он из музыкантов?
- Нет. Музыкантов я хорошо в ресторане запомнил. Четыре парня и девушка. Этот не из них.
- Кстати, где он? – Хромов повернулся к лейтенанту.
- В кабине “скорой помощи” сидит, - Селезнев повел подбородком в сторону фургона с красным крестом на боку.
- Вы его документы проверяли?
- Виноват, - смутился лейтенант, - не успел.
- Ну что же, - Хромов двинулся к фургону, - пойдем знакомиться с пострадавшим.
Все трое подошли к открытой задней двери Скорой помощи. Парень сидел на боковой скамье, низко склонив голову и зажав ладони между коленями. Его исцарапанное лицо из-за обильно использованного йода напоминало шкуру леопарда.
- Здравствуйте, – первым заговорил капитан. Парень вздрогнул и поднял голову.
- я старший инспектор областной Государственной автоинспекции, Хромов. Представьтесь пожалуйста.
На лице молодого человека отобразилась мученическая улыбка.
- Назовите пожалуйста ваше имя, - повторил просьбу капитан.
- Я не помню, - чуть слышно выдохнул парень.
- Как вы оказались возле автобуса? – продолжил допрос Хромов.
- Не помню, - качнул головой молодой человек.
- У вас есть документы?
Незнакомец растерянно пожал плечами.
- Проверьте пожалуйста ваши карманы.
Парень послушно сунул руку во внутренний карман плаща и вынул оттуда пачку бумаг, среди которых виднелись серые корки паспорта.
- Кажется, что-то есть, - парень протянул бумаги капитану.
Хромов раскрыл паспорт и прочитал вслух.
- Левашов Роман Борисович.
Он поднял глаза на парня.
- Значит, ваше имя Роман?
- Я не помню, - виновато улыбнулся молодой человек.
Капитан принялся изучать остальные бумаги, вынутые из кармана плаща. Среди них оказалась фотография девушки.
- Так то же моя Светка! – неожиданно вскрикнул из-за плеча капитана председатель колхоза. – Племяница моя!
Он взял фотографию и приблизил к лицу.
- Точно, Светка! Она сирота. Родители ее лет десять назад погибли. Под лед на машине провалились. Светка до восемнадцати лет со мной жила, а уж потом в родительский дом перебралась. Она как раз недавно жене моей сказывала, что переписывалась с парнем и тот обещал к ней приехать.
Хромов перевернул фотографию и вслух прочитал: Дорогому Роману на долгую память от Светланы.
- Все сходится. – вздохнул он с облегчением. – Будем считать этот вопрос закрытым. Скажите медикам, - повернулся капитан к Селезневу, - пусть везут парня в больницу. Как свидетель он нам не пригодится. По всему видать, память ему напрочь отшибло.
- Товарищ капитан, - председатель коснулся руки Хромова, - а может я его в нашу, колхозную больницу заберу. У нас больница не хуже районной. А?
- Этот вопрос вы с медиками решайте. – махнул рукой капитан. – Лично я не возражаю.

Примерно через час молодого человека по имени Роман Левашов поместили, по просьбе председателя, в одиночную палату колхозной больницы. А еще через полчаса в дверь палаты осторожно постучали и в помещение, смущаясь, вошла белокурая, слегка полноватая девушка с детскими веснушками на носу. Она остановилась в дверях и бросила робкий взгляд на лежащего в кровати Левашова. Тот, в свою очередь, с любопытством оглядывал вошедшую с ног до головы.
- Вы кто? – первым начал разговор Роман.
- А ты разве меня не узнаешь? – вопросом на вопрос ответила девушка. – Я Света Жукова. Я посылала тебе свои фотографии, когда ты служил в армии. Ты в ответ мне свои прислал. Вот одна из них.
Светлана вынула из сумочки фотографию и шагнула к кровати.
- Вот ты, а вот Колька Говорков, мой бывший однокласник. Он нас с тобой и познакомил. Колька как из армии вернулся, так сразу на Север завербовался. Недавно я письмо от него получила. Пишет, заработки там сумасшедшие. Через три года планирует Жигули купить.
Девушка смущенно потупила взор.
- Так ты совсем ничего обо мне не помнишь?
- Ничего, - вздохнул Роман.
- В последнем письме ты написал, что...
Света замолчала и низко склонила голову.
- Что я написал?
- Ты действительно не помнишь?
На глазах девушки навернулись слезы. Юноша в ответ смущенно пожал плечами.
- Ты написал, что, когда ты приедешь ко мне, мы поженимся.
Светлана всхлипнула и, торопливо достав из сумки носовой платок, промокнула глаза.
- Света, скажите, - Роман на руках подтянулся к изголовью кровати, - в своих письмах к вам я что-нибудь писал о себе? Кто я, откуда родом?
- Конечно, писал! Я все твои письма с собой принесла, - девушка вновь запустила руку в сумку, - вот они. Хочешь почитаю?
- Да. Пожалуйста, прочтите их все.

* * *
- Здравствуй, Танечка. Здравствуй, дорогая, - Иван Никанорович обнял невестку за плечи и поцеловал в щеку. – Давненько мы с тобой не виделись. Года два или того больше. Ты проходи на кухню. Туфли не снимай, - замахал он руками, заметив, что Татьяна потянулась к обуви, - полы у меня уже давно не мытые.
Вслед за невесткой, крехтя и постанывая, Скороходов прошел на кухню и опустился на стул.
- Совсем я занемог. – пожаловался он, с трудом переводя дыхание. – Ты уж не обессудь, поухаживай за стариком. Чай завари, да из буфета достань коньяк и рюмки.
Чуть отдышавшись, пока невестка занималась чаем, Иван Никанорович вновь обратился к ней.
- Значит, Сережу возле отца похоронили? Возле Васеньки?
- Да. На том месте, что я вам оставляла. Вы уж извините меня.
- Ты все правильно сделала. Так и надо, чтобы Сережка рядом с отцом находился. А уж я с другой стороны лягу, возле Симочки моей. Там ведь еще место для моей могилы осталось?
- Осталось.
- Вот и слава богу!
Заварив чай, Татьяна принялась доставать продукты из принесенной с собой сумки.
- Это с поминок осталось. – объяснила она и тут же поспешила исправиться. – Все свежее. День лишь в холодильнике пролежало.
- Зря ты так много принесла. – махнул рукой Скороходов. – Я и раньше хорошим апетитом не отличался, а после Сережиной гибели кусок во рту застревает. Не могу есть. Сухарик в чае размочу, вот и вся моя еда. Ты налей коньяк. Помянем внучека.
Татьяна откупорила бутылку и разлила коньяк по рюмкам.
- Как говорится, пусть земля ему будет пухом, - Иван Никанорович опрокинул содержимое рюмки в рот. Отдышавшись, он заговорил вновь.
- Я вот что думаю, если существует загробная жизнь, как ее представляют наши попы, то Сереженька непременно в рай должен попасть. Добрый он был, отзывчевый. Таких людей я на своем веку не часто встречал.
Иван Никанорович украдкой смахнул с глаз набежавшую слезу.
- Таня, - старик внимательно посмотрел на невестку, - скажи, ты Сережу после гибели видела?
- Да. – с тяжелым вздохом кивнула Татьяна. – Меня в морг для опознания приглашали. Только я, как увидала обгоревшие трупы, так сразу на улицу выскочила.
Женщина торопливо достала из кармана носовой платок и приложила к глазам.
- Так значит, ты Сережу не опознала?
- Нет. – снова вздохнула невестка. – Их сначала по размерам тел определили, а уж окончательно по зубам. У Сереженьки с детства зубки здоровыми были. Все на своих местах. А у других, погибших в автобусе, то одного зуба, то двух не хватало. Вот так всех и опознали.
Иван Никанорович взял со стола чашку с чаем и, сделав пару глотков, вернул на место.
- Ты знаешь, мне ведь Сережа третью ночь снится. И что удивительно, снится одна и та же картина. Будто стою я возле этого окна, - старик указал на кухонное окно, - смотрю на улицу и вижу Сергея. Идет он по дороге, вертит во все стороны головой и вроде как не узнает этого места. Оттого плачет и громко, громко зовет меня: Дед! Дед! Ты где, дед? А я пытаюсь окно открыть, чтобы позвать его, и не могу шпингалет сдвинуть с места. Когда же, наконец, окно открываю, Сережи уже нет. Ушел.
Иван Никанорович вопросительно посмотрел на невестку.
- Что бы это могло значить?
- Не знаю. – пожала плечами женщина. – Мне ничего не снится. Я последние дни от бессоницы снотворное пью. Оттого, наверное, и сплю без сноведений.
Старик вновь взялся за чай. С минуту сидели молча.
- Таня, - возобновил разговор Скороходов, - так судьба распорядилась, что ты – последний близкий мне человек на Земле. Есть еще где-то племянники, но я их давно уж не видел и даже адресов не знаю. Поэтому обращаюсь к тебе.
Я, по всему видать, скоро помру. Так ты, не попомни зла, схорони меня по-людски. В том шкафу лежит сберегательная книжка на предъявителя. Я ее Сережке обещал отдать, но он не успел взять. Возьми ее. На ней денег достаточно и для похорон, и для поминок, и тебе еще приличная сумма останется. Там же лежит завещание на имя Сергея. Ты узнай, может быть, после его смерти все, без лишних бумаг, тебе отойдет. А если нет, приведи сюда нотариуса. Перепешу завещание на твое имя. Сам то уж я, извини, до конторы не дотелепаю.
И последнее. – старик сделал паузу, чтобы отдышаться. – Там же, в шкафу лежит ключ от моей подвальной комнаты. Она шестая от входа в подвал, справа по коридору...

В тот же день, поздно вечером, в подвал дома, в котором жил Иван Никанорович, спустился отчим Сергея Скороходова, Петр Максимович Бережной. В одной руке он нес лопату, в другой сжимал обоюдоострый лом. Подойдя к шестой от входа в подвал двери, Петр Максимович достал из кармана брюк ключ, отпер замок и включил свет в помещении. Взгляд его застыл на старом сундуке, стоящем в правом, ближнем углу. Петр Максимович шагнул к сундуку и резким движением сдвинул его в сторону.
- .... твою мать, - невольно сорвался матерок с языка майора милиции.
На земле виднелись явные следы недавно засыпанной ямы. Схватив лопату, Петр Максимович опустился на колени и торопливыми движениями принялся выгребать из ямы рыхлую землю. Работа продолжалась не более пяти минут. На глубине около метра лопата уперлась в твердый грунт.
- Либо старик – большой шутник, либо этот сопляк перед смертью успел побывать здесь, - прохрепел Бережной, медленно разгибая спину.

* * *

- Проходи, - Света слегка подтолкнула Романа к открытой двери и следом за ним вошла в дом.
- Нравится? Я к твоему приезду потолки и стены побелила. Хотела пол покрасить, но дядя сказал, что его надо вначале прошпатлевать. Ты когда-нибудь полы шпатлевал?
- Не помню, - пожал плечами Левашов.
- Ты как новорожденный ребенок! – Прыснула от смеха девушка. – Ничего не знаешь, ничего не помнишь. Снимай обувь, я тебе дом покажу.
Светлана схватила за руку молодого человека и потащила в глубь дома.
- Здесь у нас гостинная. Тут мы с тобой будем гостей принимать, праздники отмечать. Смотри какой стол огромный! Его еще раздвинуть можно.
- А здесь родительская спальня. – Девушка потянула Левашова в соседнюю комнату. – Тут мы будем спать. Постель, конечно, не очень широкая. Но денег подкопим и купим по-шире. Правда?
Роман в ответ кивнул головой.
- А эта комната раньше была моей. – Света завела молодого человека в следующую комнату. – Я надеюсь, в будующем она станет детской. Ты хочешь, чтобы у нас были дети?
Девушка шагнула к Роману и прижалась к его груди.
- Фу! – отпрянула она в следующую секунду. – От тебя больницей пахнет. Снимай одежду. Я ее замочу, а вечером постираю. Сейчас папину пижаму принесу.
Света вышла из комнаты и вскоре вернулась, неся в руках отцовскую полосатую пижаму.
- Похожа на тюремную робу, - покачал головой Роман, рассматривая пижаму.
- Вовсе это не роба. – надула щеки Светлана. – Одевай. Завтра купим тебе что-нибудь в магазине.
Она вышла в гостинную в ожидании пока молодой человек переоденется. Вернувшись, девушка сгребла одежду Левашова и ушла в баню. Роман подошел к зеркалу и принялся рассматривать себя со всех сторон. Вид был довольно комичный. Пижама оказалась ему явно мала. Штаны на несколько сантиметров не достигали щиколоток, а края рукавов застряли на полпути от локтей к кистям рук.
- Рома, смотри что я нашла у тебя в брюках. – Роман вздрогнул и обернулся. Света стояла на пороге двери. На ее ладони лежал, поблескивая гранями, камень нежно-голубого цвета. – Что это?
Молодой человек наклонился к камню.
- Не знаю. Стекляшка какая-то.
- Мне кажется, это не стекло. Ты помнишь как эта штука оказалась у тебя в кармане?
Левашов покачал головой.
- Тогда я положу ее в эту шкатулку. – Света подошла к серванту и, выдвинув верхний ящик, достала небольшую, деревянную шкатулку с женскими украшениями. – Когда к тебе вернется память, мы решим что с ней делать.


Два года спустя (лето 1974 года).

- Прекрасное платье! – Алексей Михайлович развел руки в стороны.
- Тебе оно действительно нравится? – Лена продолжала крутиться возле зеркала, рассматривая со всех сторон свадебное платье.
- Действительно. Ты в нем выглядишь как сказочная принцесса.
Алексей Михайлович шагнул к дочери и чмокнул ее в щеку.
- Ты у меня красавица. Любой принц посчитал бы за честь взять тебя в жены. Повезло Генке Клочкову.
Лена бросила на отца удивленный взгляд.
- Ты полагаешь, что он не ровня мне? Но ведь ты сам нас познакомил. Говорил: сын директора крупнейшего в области предприятия. Аспирант. Отдельная квартира. Машина. Говорил?
- Говорил. – вздохнул Криводанов. – И сейчас могу подтвердить: в материальном плане Генка жених достойный. Меня другое беспокоит.
Алексей Михайлович медленно провел ладонью по лицу.
- Что же? – Лена склонила голову на бок.
- Мне кажется, ты его не любишь.
Отец из-под бровей бросил на дочь вопросительный взгляд.
- Да. Не люблю. И что из того? - Лена с вызовом вскинула подбородок.
- Тогда скажи мне откровенно, зачем тебе все это нужно? Свадьба, замужество?
Девушка ответила не сразу. Она неспеша прошла в дальний угол комнаты и опустилась в глубокое кресло.
- Откровенно? Ну что же, давай поговорим откровенно. Тем более, что в последнее время откровенных бесед у нас с тобой не получалось.
- Моей вины в этом нет. – буркнул Криводанов. – Это ты сторонишься меня как чумного.
- Да. Возможно, в этом виновата я. – согласилась Лена. – Дело в том, что с некоторых пор я перестала тебе доверять. А уж недоверие породило отчужденность. Мне тяжело находиться рядом с тобой. Мне тяжело жить с тобой под одной крышей, видеть тебя и разговаривать с тобой каждый день. И это первая причина, по которой я выхожу замуж. Я хочу уйти от тебя. Хочу жить своей, самостоятельной жизнью.
Вторая причина заключается в том, что я разуверилась в искренности человеческих чувств. Я обнаружила, что меркантильные, практические интересы людей много сильнее их привязанности даже по отношению к их близким. Первым, кто открыл мне эту истину, был мой отец, тоесть ты. А вторым стал человек, которого я полюбила и который, как мне казалось, ответил мне взаимностью.
- Он что, изменил тебе с другой?
- Нет. Он просто исчез. Растворился в неизвестности, как только я заговорила о женитьбе.
Лена судорожно перевела дыхание.
- После этих жизненных уроков, я поняла, что к вопросу замужества нужно подходить с рациональных, практических позиций. Вот почему я выхожу замуж за Клочкова.

* * *

Рейсовый автобус из колхоза Путь Ильича остановился у автостанции областного центра.
- Рома, я кажется забыла дома список необходимых покупок! – Светлана, сердито пыхтя, продолжала рыться в своей сумке. – Ну конечно, я оставила его на столе! Вот разиня!
- Зачем тебе этот список? Ты прекрасно помнишь все, что нам надо купить в городе. Пойдем к выходу. Смотри, мы одни остались в автобусе.
Покинув салон автобуса, Левашовы направились к трамвайной остановке.
- Знаешь, Света, - Роман наклонился к жене, - каждый раз, когда я приезжаю в город, у меня возникает чувство, что я здесь когда-то жил. Порой мне даже кажется, что я узнаю некоторые места. Вот, например, этот перекресток, - молодой человек протянул руку в сторону ближайшего пересечения дорог, - он мне очень знаком.
- Конечно знаком. – охотно согласилась Светлана. – Мы всегда мимо него проходим, когда приезжаем в город.
- Да. Пожалуй, ты права, - вздохнул Левашов.
Некоторое время супруги шли молча.
- Света, я вот еще о чем хотел тебя спросить. – первым возобновил беседу Роман. – Скажи мне честно, мое недавнее назначение исполняющим обязанности главного энергетика колхоза это твоя заслуга? Это ты похлопотала за меня перед дядей?
- С чего ты так решил? – дернула плечом молодая женщина.
- Уж больно стремителен мой карьерный рост. Всего полгода проработал рядовым электриком. Бац! Старший электрик! Еще полгода – бригадир! И вот теперь - исполняющий обязанности главного энергетика! Удивительно!
- Ничего удивительного в этом нет. Дядя говорит: ты на лету все схватываешь. У тебя ко всем проблемам инженерный подход. Ему порой даже кажется, что ты институт заканчивал.
- Институт! – фыркнул Роман. – Скорее всего, я в армии всему научился. Как-никак, а в ракетных войсках служил. Впрочем, институт мне действительно нужно закончить. Осенью подам документы на заочное отделение.
- Рома, а я вот что думаю. – Света теснее прижалась к мужу. – У тебя, как у главного энергетика, зарплата рублей на пятьдесят больше нынешней будет. Примиальные опять же вырастут. Так может нам сейчас второго ребенка завести? Чтобы между детьми большой разницы в возрасте не было. Игорьку скоро уж год исполнится.
- Не знаю..., – Роман почесал подбородок, – это вопрос серьезный. Давай обсудим его в другой раз.
В отделе тканей Центрального универмага Света долго выбирала материал для платья. Устав ждать супругу, Роман подошел к ней и шепнул на ухо.
- Я пойду леску рыболовную куплю. Вернусь через пять минут.
Рыбной ловлей Левашова увлек сосед, молодой мужик, работающий в колхозе механизатором. Раз или два в неделю, в рабочие дни, они ходили спозоранку на реку ловить лещей. По выходным ездили на соседском мотоцикле на дальнее озеро. Там ловили сазанов, а иногда, если повезет, вытаскивали щук.
Помимо лески, Роман купил пакет рыболовных крючков и пару поплавков. Сложив покупки в карман пиджака, Левашов направился обратно, в отдел тканей. Еще издали он заметил жену, которая стояла у кассы, готовясь расплатиться за ткань. Роман видел как Света достала из сумки кошелек, вынула из него деньги и протянула их кассиру. При этом кошелек она положила на стойку кассы. Неожиданно щуплый, невысокого роста молодой человек, стоявший в двух шагах от Светланы, одним прыжком оказался у кассы, схватил кошелек и опрометью бросился к выходу из магазина.
- Стой! Стой, ворюга! – услышал Левашов истошный вопль жены.
В тот же момент Роман сорвался с места и кинулся наперерез вору. Растояние между ними стремительно сокращалось и Левашов уже готовился ухватить парня за ворот рубахи, как тот, заметив погоню, резко повернул в сторону и устремился к центру торгового зала, расчитывая затеряться в толпе. Но видимо, в тот день судьба решила сыграть с ним злую шутку. За полминуты до случившегося какой-то капризный ребенок бросил на пол недоеденное мороженное. Разворачиваясь, парень неосторожно наступил на него, подскользнулся и грохнулся на пол. Он попытался подняться, но было уже поздно. Роман навалился на него всем телом, перехватил руку парня и заломил ее за спину. Вор взвыл от боли.

* * *

Подполковник милиции Петр Максимович Бережной вышел из служебной Волги и неспеша стал подниматься по широкой лестнице в здание районного отделения, в котором служил в должности заместителя начальника. Сдвинутые к переносице брови и отрешенный взгляд сощуренных глаз говорили о напряженной работе мысли подполковника. А все мысли Петра Максимовича в тот момент были связаны с только что завершившимся совещанием в горкоме партии, где ему, мягко говоря, вставили в зад пистон за существенные промахи в работе районного отделения. На всем пути из горкома Бережной обдумывал как будет докладывать итоги совещания своему непосредственному начальнику. Поэтому не удивительно, что тот же вопрос занимал Петра Максимовича, когда он, пройдя парадную дверь шагал мимо дежурной части. Неожиданно подполковник резко затормозил и секунду стоял без движения, прислушиваясь к голосам, которые доносились со скамьи для посетителей. Один из голосов показался Петру Максимовичу очень знакомым. Бережной медленно повернул голову в сторону, откуда доносился голос, и в следующий момент явственно ощутил как зашевелились волосы под форменной фуражкой. В двух метрах от него, рядом с молодой, но довольно упитанной женщиной сидел... его пасынок, Сергей Васильевич Скороходов.
Видимо, почувствовав на себе посторонний взгляд, молодой человек поднял голову и вопросительно посмотрел на Бережного. Несколько секунд оба мужчины с интересом разглядывали друг друга.
- Ты..., - начал было Петр Максимович и поперхнулся, - вы по какому вопросу здесь.
- Мы с мужем вора поймали. – опередила супруга толстуха. – Кошелек пытался у меня украсть.
- Как ваша фамилия? – спросил подполковник, не сводя глаз с молодого человека.
- Левашовы мы, – вновь поспешила ответить женщина.
Бережной кивнул головой и быстрым шагом направился в свой кабинет. Оказавшись на рабочем месте, Петр Максимович тут же сорвал трубку с телефонного аппарата.
- Рябов? Привет. Бережной беспокоит. Срочное дело к тебе есть. Там, у дежурной части молодая пара сейчас сидит. Левашовы... Ле-ва-шо-вы. Потерпевшие по краже кошелька. Так вот, ты скоренько добудь мне полную информацию об этом Левашове. Где родился, где крестился и когда последний раз в бане мылся. Понял? И вот еще что. Сними его отпечатки пальцев. Только скрытно, чтобы он этого не заметил... Ну, не мне тебя учить... Хорошо, постарайся. Будь здоров.
На следующее утро Петр Максимович принес в отделение авторучку своего пасынка и попросил срочно снять с нее отпечатки пальцев. А когда к концу дня он прочитал подготовленные для него материалы по Роману Левашову, Бережной без труда смог востановить для себя картину событий двухлетней давности.

* * *

Прошло четыре дня с той злополучной поездки в областной центр, когда, вместо походов по магазинам, Светлане с мужем пришлось весь день провести в милиции.
С утра, проводив Романа на работу, Света занялась хозяйством: накормила сына, постирала и развесила сушить пеленки. Потом с Игорьком сходила в магазин, купила продукты. Вернувшись, вновь покормила сына и уложила его спать. После этого стала готовить ужин. Когда на раскаленной сковороде шипели и фыркали румяные котлеты, раздался стук в дверь. Чертыхнувшись, молодая женщина отключила газ и поспешила встречать нежданных гостей.
На пороге стоял короткостриженный, седовласый мужчина лет пятидесяти в светлом, дорогом костюме и модном галстуке. Лицо мужчины показалось Свете знакомым. Она напрягла память, но вспомнить где встречала незнакомца так и не смогла.
- Не узнаете? - лицо гостя осветилось широкой улыбкой. – Не удивительно. Ведь когда мы с вами встретились несколько дней назад, я был в форме подполковника милиции.
- Вспомнила! – всплеснула руками Света. – Вы разговаривали с нами в коридоре отделения милиции.
- Так точно. – вновь улыбнулся гость. – Разрешите представиться: Петр Максимович Бережной, заместитель начальника того самого отделения. Позволите войти в дом?
- Да, да. Конечно, – смущенно пролепетала Света, отступая в сторону.
Она провела Бережного в гостинную и усадила за стол.
- Чаю хотите или, может, отобедаете?
- Спасибо, - качнул головой Петр Максимович, - в другой раз. Меня машина на улице ждет. Я к вам, Светлана Владимировна, по делу. По очень важному делу. – подполковник вскинул вверх указательный палец. – Вы садитесь.
Он подвинул хозяйке дома стул и, дождавшись когда она сядет, продолжил.
- Прежде чем приехать сюда, я тщательно ознакомился с вашей биографией и биографией вашего супруга. Узнал мнения о вас ваших знакомых и коллег по работе. И пришел к твердому убеждению, что ваша семья олицетворяет собой благополучную ячейку нашего советского общества. И поверьте, дорогая Светлана Владимировна, мне было бы искренне жаль разрушить это благополучие. Разрушить мир и спокойствие вашей семейной жизни.
- Что вы такое говорите?! – Света вытаращила на гостя удивленные глаза. – Почему рушить?! Что мы сделали?! Ведь это не мы крали, а нас пытались обокрасть!
- Речь идет не о краже кошелька. – печально улыбнулся Бережной. – Все гораздо серьезнее.
- Так говорите скорее! – рассердилась Света. – Не тяните вы резину! В чем дело?!
Подполковник тяжело вздохнул и медленно провел ладонью по столу.
- Вы, Светлана Владимировна, насколько я понимаю, мало знакомы с жизнью вашего супруга до того момента, когда он потерял память?
Света в ответ кивнула головой.
- Да и сам он о своей прежней жизни ничего не помнит. – развел в стороны руки Бережной. – А между тем, я не случайно остановился возле вас там, в отделении. У меня отличная зрительная память. И лицо вашего мужа мне показалось знакомым. Придя позже в свой кабинет, я запросил архивные материалы и вскоре нашел, что искал. Около двух лет назад мы получили ориентировку на преступника, объявленного во всесоюзный розыск. К ориентировке прилагалась фотография предполагаемого преступника. Так вот, лицо на фотографии и лицо вашего мужа, Романа Борисовича Левашова, имели явное сходство.
Я заинтересовался этим обстоятельством и попросил наших сотрудников скрытно снять отпечатки пальцев Левашова. Они оказались едентичны отпечаткам пальцев, приложенным к ориентировке.
Бережной откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу. Взгляд его внимательно изучал лицо собеседницы.
- Что он натворил? – чуть слышно прошептала Света.
- Ваш муж, после окончания службы в армии, некоторое время жил в Кемерово, у дальних родственников. Не так ли?
- Да, жил,- подтвердила молодая женщина.
- Так вот, именно в это время из Кемеровского краевого музея был похищен брилиант. Как драгоценность этот камень особой цены не имеет, поскольку в его огранке имеются существенные дефекты. Но он бесценен как историческая реликвия. В свое время этим брилиантом владел сам Тамерлан, а позже он принадлежал многим знаменитым людям, включая великого путешественника и первопроходца Пржевальского.
Следствием было установленно, что брилиант похищен из музея человеком, который оставил свои отпечатки пальцев на стеклорезе, найденном возле стенда со старинными украшениями. Как теперь выясняется, эти отпечатки пальцев принадлежат Роману Левашову, вашему мужу, Светлана Владимировна.
Молодая женщина обхватила голову руками и с подвываниями принялась раскачиваться из стороны в сторону.
- Ой, беда! Ой, беда! – вырывались из ее груди стоны отчаяния. – Что же теперь будет? Что будет?
Бережной наклонился к ней и осторожно тронул за плечо.
- Светлана Владимировна, я не зря в начале нашего разговора сообщил вам, что тщательно изучил биографию вашего мужа. Я убежден, что в результате аварии Роман не только потерял память. Изменился весь образ его мыслей, его психология и жизненная позиция. Руководство колхоза и коллеги Левашова отзываются о нем как о добросовестном работнике и честном, законопослушном гражданине.
- Его недавно в должности повысили. – Света спешно стала утирать слезы. - До главного энергетика!
- Вот видите! – обрадовался Бережной. – Вашему супругу доверили ответственную должность! Что же получается? А получается юридический казус. С одной стороны, Левашова следует арестовать по подозрению в краже государственного имущества. С другой стороны, в настоящее время это уже совсем другой человек, который достоин поощрения за отличный труд и примерное поведение в быту. Как же нам поступить?
Губы подполковника вновь растянулись в улыбке, хотя пристальный взгляд прищуренных глаз оставался мертвенно холодным. Под этим взглядом Света невольно поежилась, как под порывом студенного ветра.
- Не знаю, - едва ворочая языком, прошептала она.
- А я вам подскажу. – подполковник продолжал улыбаться. – Нужно вернуть украденный брилиант в музей. Я уже придумал что нужно сделать, чтобы имя вашего мужа при этом не фигурировало в деле. Ваша забота – найти камень.
- А его искать вовсе не надо! – Света вскочила со стула и бросилась к серванту. – Здесь он, в шкатулке. Я этот брилиант у Ромы в брюках нашла, когда из больницы после аварии забрала.
Она вынула из шкатулки алмаз и протянула Бережному. Полковник с минуту вертел камень в руках, осматривая его со всех сторон.
- Судя по описанию в ориентировке, это тот самый брилиант. – Петр Максимович резко поднялся с места и протянул молодой женщине руку. – От имени министерства внутренних дел и от себя лично разрешите выразить вам, Светлана Владимировна, благодарность за содействие в поиске и возвращении в государственную собственность исторической ценности...
Петр Максимович хотел сказать еще что-то, но не найдя нужных слов, лишь усердно потряс Светину руку.
- А теперь разрешите откланяться, - подполковник попятился к двери, на ходу запихивая алмаз во внутренний карман пиджака, - служба зовет.
Взявшись за дверную ручку, гость остановился.
- Мне кажется, - почесал он в задумчивости подбородок, - не стоит сообщать вашему мужу о нашей встрече. Боюсь, что это может повредить его и так уже ослабленной психике.
- А как же я объясню исчезновение брилианта из шкатулки? – удивилась Света.
- Придумайте что-нибудь сами. – махнул рукой Бережной. – Вы, женщины такие мастерицы на выдумки, когда хотите скрыть что-то от своих мужей.

* * *

К ювелирному магазину “Изумруд” Петр Максимович подъехал на собственном Москвиче. Одет он был в тот же светлый костюм, в котором днем раньше встречался со Светланой Левашовой. Войдя в магазин, подполковник направился к ближайшему прилавку.
- Извините, - вежливо обратился он к молодой девушке-продавцу, - могу я видеть Сергея Александровича Калмыкова?
- Секунду, - девушка шагнула к служебной двери и, приоткрыв ее, громко крикнула, - Сергей Александрович, к вам пришли.
Через минуту в дверях показалась худощавая фигура пожилого человека, облаченного в стеганную безрукавку и пузырящиеся на коленях неопределенного цвета брюки. Рукава выцветшей рубашки заботливо предохранялись холщевыми нарукавниками. Увидев Бережного, мужчина на мгновение замер, но тут же лицо его расплылось в приветливой улыбке.
- Петр Максимович! Сколько лет, сколько зим! Какими судьбами в наши палестины?
- Да вот, решил навестить старого приятеля. – в ответ улыбнулся Бережной. – Узнать как тот живет, чем дышит. Сейчас время обеденного перерыва. – подполковник задрал рукав пиджака и бросил взгляд на часы. – Предлагаю посидеть с полчасика в соседнем сквере на скамейке. Кости старые погреть, да покалякать о том, о сем.
- Отчего же не посидеть? – пожал Калмыков костлявыми плечами. – Давайте посидим.
- Тогда я тебя жду в своей машине, - кивнул головой Петр Максимович, поворачиваясь к выходу.
Через четверть часа мужчины усаживались на скамью в укромном уголке сквера, скрытым от глаз прохожих раскидистыми кустами сирени.
- Ну, рассказывай как живешь, - Бережной похлопал соседа по коленке.
- Рассказывать нечего. – махнул тот рукой. – Работа-дом, работа-дом. Так все дни и проходят.
- Так ли уж все? – подполковник бросил косой взгляд на ювелира. – А я слышал, ты недавно на Черном море отдыхал. И не один, а с молодкой.
- Так то же я отпуск гулял! Заслуженный! На свои кровные, заработанные честным трудом, деньги гулял! А на счет молодки, это враки. Какой из меня ухажер?! За мной самим уход требуется.
- Стало быть, ты честно трудишься?
- Ага, тружусь.
- И с темным прошлым покончил?
- Напрочь.
- Молодец, коли так. – Бережной вновь похлопал собеседника по коленке. – Только не забывай кто тебя на путь истинный наставил. Кто помог на работу устроиться, слово за тебя замолвил.
- Петр Максимович, век это помнить буду. – Калмыков сложил молитвенно руки на груди. – Я ваш должник на всю оставшуюся жизнь.
- Хорошо, что ты это помнишь. – кивнул головой подполковник. – Ну, а насчет долга, так ведь он, как известно, платежем красен.
Бережной запустил руку во внутренний карман пиджака и, вынув оттуда алмаз протянул Калмыкову.
- Взгляни на эту вещицу. Сколько она, по твоему мнению, может стоить?
Пожилой человек осторожно взял камень и тут же вынул из кармана безрукавки лупу. С минуту он внимательно изучал драгоценность, медленно вращая ее между пальцев.
- Дорогая вещица. – вернул он камень подполковнику. – На столько дорогая, что я не рискну вот так, сразу, назвать ее цену. Однако, тут есть одна загвоздка.
Калмыков медленным движением пригладил редкие волосы на затылке.
- Какая еще загвоздка? – насторожился подполковник.
- Загвоздка в том, что это очень редкий брилиант. Таких брилиантов в Союзе можно перечесть на пальцах одной руки. И все они находятся на учете в Алмазном фонде. Этот алмаз, как я понимаю, нелегальный. Вероятно, с криминальным прошлым. А потому у него две цены. Одна теоретическая, которую дадут на международном рынке, при условии легализации брилианта. Другая реальная. Ее могут предложить наши, отечественные любители драгоценностей, которым до фени криминальный душок этого камушка.
- Меня интересует вторая цена. – нервно передернул плечами Бережной. - Ее ты можешь назвать? Хотя бы приблизительно.
Калмыков откинулся на спинку скамьи и некоторое время сидел молча, хмуря брови.
- Ну, если приблизительно..., - заговорил он, наконец, - то, думаю, шестьдесят или семьдесят тысяч за этот камень получить можно.
- Шестьдесят тысяч, - выдохнул подполковник и склонил голову на грудь, погружаясь в свои размышления.
С минуту тишину летнего, знойного полудня нарушало лишь щебетание стайки воробьев, облюбовавших соседние кусты сирени.
- Слушай меня внимательно, – Бережной придвинулся к ювелиру, - ты сведешь меня с людьми, которые купят этот брилиант.
Глаза пожилого человека испуганно округлились, словно он увидел перед собой ядовитую змею.
- Господь с вами, Петр Максимович! – Замахал Калмыков отчаянно руками. – Какие люди?! Не знаю я никаких людей! Сказал же вам, в завязке я!
Резким движением подполковник схватил ювелира за грудки и притянул к себе.
- В завязке, говоришь? Ты перед мной дурочку не корчи. Я про все твои делишки знаю. И как ты липовые печати на золоте мастеришь, и как драгоценные камни подделываешь. Все знаю. И за то, что ты сейчас сидишь здесь, а не на тюремных нарах, ты должен на коленях ползать, ноги мои целовать. Понял?
- Петр Максимович, пожалейти вы меня, старика. – захныкал Калмыков. – Не могу я вам этих людей назвать и свидания устраивать тоже не могу. Они меня за это не пощедят. С живого кожу сдерут. Уж лучше я на нарах париться буду. Для меня это дело привычное.
Бережной медленно разжал пальцы.
- Не нужны мне твои людишки. Мне алмаз продать надо.
Калмыков поднял на подполковника удивленные глаза.
- Так это совсем другой расклад получается!– оживился он. – Коли вы сами решили камушек продать, то я вам охотно в этом деле помогу. Не бесплатно, разумеется. – ювелир хитро прищурился. – Мне старику много не нужно. Пять косых отстегнете на лекарства и ладно.
- А не много ли пять тысяч для лекарств? – насупился Бережной.
- Лекарства нынче дорогие, - вздохнул Калмыков.
- Черт с тобой. Пусть будет пять. Говори, что делать.
- А дело, как говорится, проще пареной репы. – захихикал ювелир. – Вы, Петр Максимович, начиная со следующей среды, приходите каждый день в полдень на это место. Как увидите, скажем, вот эту ветку, - старик протянул руку к ближайшей ветке сирени, - сломанной, то это будет означать, что деньги я для вас приготовил. Тогда на следующий день, в час пополудню, приходите сюда с камушком. Добро?
- Добро, - кивнул подполковник.

Начиная со среды, Петр Максимович каждый день в обеденный перерыв приезжал на своем Москвиче к скверу. Машину он оставлял в глухом месте за пару кварталов от северного входа. Шел к скверу пешком и затем неспеша прогуливался по тенистым аллеям, постепенно приближаясь к сиреневому кусту. Убедившись в целостности ветки, Петр Максимович возвращался к машине.
В субботу еще издалека Бережной заметил сломанную ветку. Он подошел к кусту и осторожно провел пальцем по краю разлома. На пальце остался сок дерева. Подполковник круто развернулся и быстрым шагом направился к автомобилю.
На следующий день, в восресенье, Петр Максимович подъехал к месту, где он оставлял свой Москвич, в половине первого. Выйдя из машины, он на этот раз обогнул сквер и зашел в него не с севера, как обычно, а с юга. Шел подполковник неспеша, постоянно оглядываясь по сторонам. Пройдясь пару раз от одного конца сквера до другого и не обнаружив ничего подозрительного, Бережной направился к месту встречи с ювелиром. Калмыков уже ждал его на скамейке.
- Добрый день, Петр Максимович, - вскочил он на ноги, - прекрасная сегодня погода. Не правда ли?
- Погода как погода. – буркнул Петр Максимович, усаживыясь на скамью. – Ты деньги принес?
- Разумеется! Как договаривались, пятьдесят пять тысяч. – он похлопал по небольшому, кожанному дипломату, который держал на коленях.
- Ну-ка, дай сюда, - Бережной потянулся к портфелю, - посмотрим, что там у тебя внутри.
- Разрешите сначала взглянуть на камень, - Калмыков виновато улыбнулся и плотнее прижал к себе дипломат.
Подполковник хмыкнул и полез во внутренний карман пиджака. На этот раз ювелир рассматривал алмаз не менее пяти минут.
- Ну, что же, - вздохнул он, наконец, - деньги ваши.
Старик подвинул портфель к Бережному, одновременно пряча брилиант в карман безрукавки. Открыв дипломат, Петр Максимович увидел шесть денежных пачек в банковской упаковке. Пять пачек состояли из сторублевых купюр и одна – из пятидесяти. Подполковник взял одну из сторублевых пачек и повертел в руках.
- Не извольте беспокоиться, Петр Максимович, - вскинул руки ювелир, - все без обмана.
- А я за это и не беспокоюсь. – фыркнул Бережной. – Ты ведь не самоубийца. Знаешь, что в случае чего, я тебя из-под земли достану.
Подполковник захлопнул дипломат и поднялся со скамьи.
- На прощание дам тебе совет, Калмыков. Остепенись, не забывай о своем возрасте. Молодые девки до добра не доведут.
Помахивая портфелем и насвистывая веселую мелодию, Петр Максимович бодро зашагал к выходу из сквера.
- А старик прав, - подумал он о ювелире, - погода сегодня действительно прекрасная.
Радужное настроение подполковника в миг омрачилось, когда он, подойдя к своему Москвичу, обнаружил, что заднее, левое колесо полностью спущенно. Чертыхаясь, Петр Максимович закинул дипломат в салон автомобиля и полез в багажник доставать запаску. Винт, которым запасное колесо крепилось к корпусу Москвича, видимо, заржавел и с ним пришлось изрядно повозиться, прежде чем сдвинуть с места. Когда Петр Максимович, крехтя от напряжения, потянул из багажника колесо, что-то вдруг больно кольнуло его в спину, под левую лопатку. Бережной вскрикнул и, выронив ношу, попытался распрямиться, однако тут же почувствовал новый укол под левую лопатку, который, как показалось подполковнику, был глубже и болезнее первого. Неожиданно, перед мысленным взором Петра Максимовича, как в кинематографе с ускоренным прокручиванием пленки, замелькали эпизоды из прожитой им жизни. Отец, мать, школьный выпускной бал, первый поцелуй с бывшей однокласницей, первый сексуальный опыт с падшей женщиной за бутылку вина, школа милиции, женитьба, развод, встреча с Татьяной.
- Ах, зачем Танюша рассказала мне про алмаз! – промелькнула последняя мысль в угасающем сознании Петра Максимовича Бережного.


Часть 2. Спустя 20 лет (1994 год).

Осторожный стук в дверь нарушил тишину кабинета. Лена подняла голову, отрывая взгляд от бухгалтерского отчета. Дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась худощавая фигура Лидочки.
- Елена Алексеевна, тут к вам посетитель.
Брови Лены сдвинулись к переносице.
- Лида, вы же прекрасно знаете, что в неприемные дни я никого не принимаю без предварительной договоренности.
- Да..., я знаю..., - залебизила Лидочка, - но это... не совсем обычный посетитель.
- Кто же это? – смягчила голос Лена.
- Священник. – прошептала секретарша. – Он в рясе и с крестом на шее.
- А что ему нужно? Впрочем..., - Лена махнула рукой, - не трудно догадаться. Денег пришел просить.
Она откинулась на спинку кресла.
- Сколько же ему дать, чтобы он больше не приставал? Тысячи долларов хватит?
Секретарша в ответ вздернула плечи.
- Две?
- Не знаю, - мотнула головой Лида.
- Ладно, - вздохнула Лена, - дам три, чтобы больше не приходил сюда. Зови его.
Лидочка исчезла за дверью, а вскоре в кабинет широким шагом вошел высокий мужчина с длинными, до плеч волосами и густой бородой. Одет мужчина был в черную, длинополую рясу. С шеи его на массивной цепи свисал огромных размеров православный крест.
- Позолота, - отметила про себя Лена, приглядываясь к кресту и цепи.
Между тем, священник, кланяясь на ходу, приблизился к столу и протянул руку хозяйке кабинета.
- Отец Виктор, настоятель местного храма Святого Иоана Златоуста.
- Клочкова Елена Алексеевна. – представилась в ответ Лена. – Присаживайтесь, святой отец, - указала она гостю на стул.
- Что привело вас в нашу фирму? – Лена решила быстрее перейти к делу.
Священник неспеша расправил рясу, сдвинул крест к центру груди и лишь после этого поднял глаза на собеседницу.
- Забота о ближних привела меня сюда.
Брови хозяйки кабинета удивленно взметнулись вверх.
- О каких конкретно ближних вы говорите?
- О всех. – улыбнулся Отец Виктор уголками рта. – О всех жителях нашего города. Вы, уважаемая Елена Алексеевна, выгляните в окно. Посмотрите как живут люди. Одних заботит вопрос: где добыть деньги на пропитание, другие купаются в роскоши, тратя миллионы на сомнительные развлечения, третьи дурманят свое сознание алкоголем и наркотиками, четвертые торгуют своим телом и так далее и тому подобное. Но есть нечто, что объединяет всех этих людей. И это нечто – душевная дистрофия. Души людей больны и обессиленны. А излечить их может только общение с Богом. Но где, как ни в церкви возможно это общение. Однако..., - священник развел руки в стороны, - за время правления коммунистов наш городской храм доведен до плачевного состояния. Пол избит, большенство росписей стерты, иконостас и алтарь уничтожены. В таком храме, не то что помолиться, нужду справить и то стыдно... Прости меня, Господи, за крамольные слова.
Отец Виктор спешно перекрестился.
- Так вот, уважаемая Елена Алексеевна, пришел я к вам возвать о помощи. Ссудите сколько сможете на доброе дело: ремонт храма. Знайте, что добродетель зачтется вам на высшем суде. А еще попомните слова Священного писания: не оскудеет рука дающего. Деньги, которые вы даруете на богоугодное дело, возможно, вернутся вам с троицей.
Медленным движением руки священник пригладил бороду и вопросительно посмотрел на собеседницу. Лена не торопилась с ответом. Речь настоятеля храма ее заинтересовала и даже позабавила. Она решила развлечься, вступив с ним в полемику.
- Святой отец, - начала Лена вкрадчиво, - вы извините, но у меня время от времени возникает в голове вопрос: а нужны ли вообще храмы? Я далеко не уверена, что храм это то место, где люди могут услышать истину. Услышать то, что им действительно необходимо услышать. Согласитесь, священнослужители это те же люди, из крови и плоти. А людям, как известно, свойственно ошибаться. Сколько раз за короткую историю христианства из уст священников звучали слова, которые приносили горе и страдания миллионам людей. Достаточно вспомнить призывы к крестовым походам, инквизицию. А поддержка германскими служителями церкви Адольфа Гитлера? Да и наши, отечественные попы не лучше. С какой жестокостью они расправлялись с инакомыслием! С боярыней Морозовой, к примеру.
К чему призывает православная церковь? К смирению, покорности: не убий, не укради, не противопоставляй злу насилие. А людям в наше трудное время, для того, чтобы чего-нибудь добиться в жизни, необходимо уметь драться, рвать зубами и когтями, забывая при этом о жалости и милосердии. Пожалеешь, расслабишься и тут же тебя самого разорвут на части.
Вы думаете, всего этого, - Лена крутнула головой, обводя взглядом просторный кабинет, обставленный дорогой мебелью, - я смогла бы добиться следуя принципам, которые вы проповедуете? Никогда!
- И теперь вы, - перебил Лену отец Виктор, - добившись всего этого, - он, подобно Лене, крутнул головой, - ощущаете себя счастливым человеком?
Лена хмыкнула и дернула плечом.
- Абсолютно счастливых людей можно найти разве что в доме для сумасшедших. Нет. Я не считаю себя счастливым человеком. Но я уверена, что не имей я этого достатка, шансов быть счастливой у меня было бы гораздо меньше.
- Думаю, что вы ошибаетесь. – покачал головой священник. – Деньги никого не делали счастливым.
- А что, по вашему мнению делает человека счастливым?
- Жизнь в согласии со своей совестью. Именно этому учит наша церковь. Вы были неправы, утверждая, что Русская православная церковь против насилия. Вспомните недавнюю историю, Великую Отечественную Войну. Именно Церковь назвала войну за отечество Священной и призывала убивать фашистских захватчиков. Пролитие крови во имя добра и любви – святое и богоугодное дело. Борьба со злом это высшая необходимость, в какой бы форме это зло не проявлялось. Будь то фашизм или коммунизм, воровство или бандитизм.
- Святой отец, в течении нашей короткой беседы вы дважды успели поругать коммунистов. – усмехнулась Лена. - Я так понимаю, вы их недолюбливаете. А между тем, благодаря одному из них, ваш храм в 1969 году не был разрушен. Более того, он был отремонтирован и в нем разместили краеведческий музей.
- Вы точно подметили, - вздохнул отец Виктор, - коммунистов я не люблю. Благодаря им, в юнности я провел несколько лет в местах не столь отдаленных. Тем не менее, назовите имя человека, спасшего наш храм, и я сегодня же отслужу молебен в его честь.
- Его имя Алексей Михайлович Криводанов. В то время он был первым секретарем обкома партии. Кстати, я его дочь.
При последних словах Лены священнослужитель вздрогнул всем телом как от удара электрическим током. Взгляд вдруг расширившихся глаз застыл на переносице хозяйки кабинета.
- Так ты Лена Криводанова. – кривая ухмылка передернула лицо настоятеля храма. – Я смотрю, лицо вроде знакомое, а вспомнить не могу, где раньше его видел. Вон ты какая стала. Лощенная. Тебя не узнать.
- Кто вы? – Лена почувствовала как вдруг задрожал ее голос.
- Я то? – вновь ухмылка искривила лицо священника. – Я тот, кого ты предала. Кого по твоей вине упекли за решетку. Я – живой упрек твоей совести, который будет терзать ее до конца дней твоих. Я тот, кто на страшном суде будет свидетельствовать не в твою пользу.
- Витька, - чуть слышно выдохнула Лена.
С минуту хозяйка кабинета и ее гость молча разглядывали лица друг друга, пытаясь отыскать в них черты и черточки, которые сохранила их память. Первым прекратил эти попытки Виктор Лазарев.
- Пойду я, - не то простонал, не то промычал он, поднимаясь со стула.
- Витя, - рука Лены потянулась к бывшему однокурснику, будто пытаясь остановить его, - Витя, скажи, сколько денег нужно на ремонт вашего храма?
Глаза Лазарева блеснули злым огоньком из-под опущенных бровей.
- Откупиться хочешь? Не получится. Я индульгенции не выдаю.
Он круто развернулся и тем же широким шагом, которым вошел в кабинет, на сей раз покинул его.

* * *

Игорь почувствовал как тетрадь с конспектами, выскользнув из рук, шлепнулась ему на грудь. Молодой человек открыл глаза и, разминая затекшие мышцы, потянулся всем телом. Рот его растянулся в сладкой зевоте. В этот момент раздался стук в дверь.
- Да, да. Входите, - крикнул Игорь. В комнату просунулась голова однокурсницы.
- Левашов, к тебе пришли. Беги скорей на проходную.
Игорь вскочил с кровати и, на ходу натягивая пуловер, выбежал из комнаты. Пока спускался с третьего этажа по лестнице, прикидывал в уме кто из знакомых мог прийти к нему в общежитие. Таких набралось больше десятка. Спрыгнув с последней ступеньки лестницы, Игорь огляделся по сторонам.
- Папа! – обрадовался он, заметив сгорбленную фигуру отца на старом, вышарканном диване возле бочонка с фикусом.
Роман Борисович вскинул голову и широкая улыбка осветила его лицо. Левашовы обнялись и отец подтолкнул сына к двери.
- Пойдем на улицу. Потолковать надо.
Они завернули в тихую аллею и сели на ближайшую свободную скамью.
- Как живешь? Как учеба? – Роман Борисович потрепал сына по затылку.
- Нормально живу. – махнул рукой Игорь. – А учеба? Учеба только началась. После летних каникул никак очухаться не могу. Носом клюю на лекциях. Ты лучше расскажи как у вас с мамой дела.
Роман Борисович ответил не сразу. Он склонил голову и тяжело перевел дыхание.
- Наши дела как сажа бела, сынок. Я ведь сегодня маму в городскую больницу привез. У нее вчера инфаркт случился. В нашей больнице ничем помочь не могут. Сюда направили. А тут врачи говорят, операцию необходимо делать. Результат операции предсказать сложно. Всякое может случиться.
Левашов-старший провел ладонью по лицу и снова вздохнул. Игорь украдкой наблюдал за отцом. Он с удивлением отмечал перемены, происшедшие с Романом Борисовичем с момента их последней встречи. Игорь привык видеть отца веселым, подтянутым, полным энергии и жизнелюбия. Поэтому нынешний облик Левашова-старшего, его сгорбленная спина, потерянный взгляд и дрожащий временами голос вызвали в душе Игоря смятение чувств. Молодой человек догадался, что отец пришел к нему не только за тем, чтобы сообщить о болезни матери. Он понял, что Роман Борисович нуждается сейчас в помоще, поддержке и участии близкого человека. Игорь ближе придвинулся к отцу и положил ему руку на плечо. Левашов-старший поднял голову и улыбнулся уголками рта.
- Я сейчас домой еду, а ты сходи, навести маму. Она будет рада тебя увидеть. Лежит она во второй городской больнице, в отделении кардиологии. Палата номер четыре.
- Обязательно схожу, - кивнул головой Игорь.
Некоторое время сидели молча.
- Я вот еще что хотел сказать тебе. – начал Роман Борисович и отвел глаза в сторону. – Выходит так, что мама не скоро сможет на работу вернуться. А мои заработки сейчас сам знаешь какие. Нынешнее руководство колхоз развалило. Разворовало. Хозяйство в долгах, как в шелках. Людям зарплату месяцами не платят. И получается, что помогать деньгами мы тебе пока не сможем. Ты уж, сынок, напрягись, подыщи себе какой-нибудь приработок. В городе, я слышал, это легче сделать. А как мама поправится или мне долг по зарплате вернут, так мы сразу деньги тебе вышлем. А? Что ты сам думаешь? Справишься?
Игорь поднял на отца глаза.
- Не волнуйся, пап. Я справлюсь.

Проводив отца до автобусной остановки, Игорь вернулся в общежитие и сразу поднялся на второй этаж, в двадцать восьмую комнату. В этой комнате обитал его однокурсник Костя Жильцов, по кличке Еж. К обращению к нему по кличке Костя относился спокойно и по пьянке рассказывал, что и мать и бабушка с детства звали его не иначе как Ежик. Причиной тому были торчащие во все стороны жесткие волосы на голове.
Жильцова Игорь застал сидящим в одиночестве за столом и сосредоточенно жующим бутерброд с колбасой.
- Сорок один – ем один, - промычал Костя полным ртом, крепче сжимая в руке бутерброд.
- Еж, я к тебе по делу. – Игорь опустился на стул у противоположного края стола. – Твое предложение еще в силе?
- Ыгым, - кивнул головой Жильцов, продолжая жевать.
- Сколько, ты говорил, там платят?
- Зарплата это ерунда. – Еж кончил жевать и откинулся на спинку стула. – Главный доход стрептизера от посетительниц. Помнишь сколько они мне за плавки запихнули, да еще на сцену кинули? Вот, где настоящий заработок!
- А шеф твой все еще ждет меня?
- Вчера только спрашивал: где твой красавчик? Я из него, - говорит, - звезду стрептиза сделаю!
- Ладно, - хлопнул Игорь по столу ладонью, - я согласен. Когда можно к работе приступать?
- Да хоть сегодня.
- Тогда я сечас к маме в больницу смотаюсь, а как вернусь, сразу пойдем. Лады?
- Лады, - кивнул волосами-игоками Еж.

Накинув на плечи белый халат, Игорь поднялся по широкой лестнице на третий этаж, в отделение кардиологии. В небольшой по размерам палате администрация умудрилась разместить восемь коек и молодой человек не сразу разглядел среди лежащих на них женщин свою мать. Мамина кровать оказалась в дальнем углу комнаты. Мама лежала на спине. Глаза ее были закрыты, а руки сложены на груди. Игорь осторожно стал пробираться между кроватями, стараясь не спускать взгляда с маминого лица. Болезнь сильно изменила родные, знакомые с детства черты. Рот как-будто стал шире, губы тоньше, а глаза запали в глазницы. Но особенно Игоря поразила неестественная бледность маминого лица, словно это было не лицо, а глинянная маска. С замиранием сердца он искал и не мог найти на нем каких-либо признаков жизни.
- Мама, - чуть слышно позвал молодой человек мать, останавливаясь возле кровати.
В ту же секунду глаза мамы открылись и, метнувшись из стороны в сторону, остановились на Игоре.
- Игорешенька! – рука матери потянулась к сыну. Игорь сжал ее в своих ладонях и так, не отпуская, сел на край кровати.
- Помнишь, сынок, - голос мамы был едва слышен и говорила она с предыханием, - ты, когда уезжал, сказал: встретимся в ноябре. А я тебе тогда возразила: нет, встретимся раньше. Вот видишь, права я оказалась. Жаль конечно, что в больнице встречаться приходиться. Угостить тебя нечем.
В уголках маминых глаз блеснули слезы.
- Ничего страшного. – Игорь крепче сжал мамину руку. – В ноябре приеду, тогда и угостишь.
- Дожить бы до ноября, - тяжело вздохнула мама.
- Доживешь. Тебе еще с внуками поняньчиться надо.
- С внуками?! – встрепенулась мать. – Уж не жениться ли ты надумал?!
- Неет, - улыбнулся Игорь, - это я так..., теоретически.
- Ну, если теоретически, тогда ладно. – мама погрозила сыну пальцем. – Рано еще тебе жениться. Институт сперва закончи. Нынче девки бойкие пошли. Не успеешь оглянуться, окрутят и женят на себе. Ты парень видный, в отца пошел. Девчонки вокруг тебя, небось, как пчелы вокруг цветка вьются?
- Некогда мне на девчонок внимание обращать. Учеба все время забирает, - Игорь постарался придать твердости голосу.
- Это правильно. Учеба должна быть на первом месте.
Мать замолчала ненадолго, чтобы перевести сбившееся дыхание. - Игорешенька, - вновь заговорила она, - коли у нас такой откровенный разговор случился, хочу тебе еще кое-что сказать.
На этот раз мать сама сжала руку сына.
- Если со мной что случиться, ты папу одного не оставляй. Пусть он с тобой живет. Ну а если он с какой женщиной сойдется, ты этому не противься. Мужику одному тяжело жить. За ним пригляд должен быть.
- И вот еще что…, - мама тяжело вздохнула, - я долго сомневалась, говорить тебе об этом или нет. Сейчас решила сказать. – она пристально посмотрела сыну в глаза. – Папа наш не Левашов, не Роман Борисович.
Игорь от удивления поперхнулся.
- А кто же он?
- Не знаю. Но что не Левашов, это точно. Помнишь, я тебе рассказывала, что папа в автомобильной аварии потерял память?
Игорь в ответ кивнул головой.
- Дело было так. Я с Романом Левашовым по переписке познакомилась, когда он в армии служил, вместе с моим бывшим одноклассником Колькой Говорковым. Колька нас и свел. Но папа ничего этого не помнит. Ни армии, ни Кольки, ни моих писем к нему. Когда папа в наш колхоз приехал, Кольки там не было. Он на Севере работал. Вернулся на побывку спустя два года и тут же мне по секрету сообщил: муж твой не Роман Левашов. Во-первых, говорит Колька, Роман был выше ростом. Во-вторых, волосы у него светлее. А главное, голос у Романа был другой. Низкий, с хрипотцой.
Я с Кольки тогда клятву взяла, никому об этом не рассказывать. А сама про себя решила: какая разница кто на самом деле мой муж. Живем мы с ним душа в душу и ребенка родили. Тебе тогда уже почти год был.
Решила я так и вроде успокоилась. Однако, как оказалось, ненадолго. Прошло совсем немного времени и заявляется в наш дом подполковник из городского отделения милиции. Этот подполковник опять все с ног на голову перевернул. Заявил, что папа наш именно Роман Левашов, поскольку отпечатки папиных пальцев совпадают с отпечатками Левашова. И еще подполковник сообщил, что Роман Левашов объявлен в розыск. Он из кемеровского музея украл брилиант.
Я в начале разговора хотела подполковнику возразить: мол муж мой не Роман Левашов. А как он про брилиант сказал, я язык то и прикусила. Ведь брилиант этот я в брюках папиных нашла. В первый день, как он ко мне приехал. Значит, подумала я, ошибся Колька: все-таки мой муж и Роман Левашов одно лицо.
Пока я все это в уме прикидывала, подполковник мне предложил: верни брилиант и я уголовное дело на Левашова закрою. Я, естественно, тут же камень ему отдала.
Ушел подполковник, а меня сомнения гложут: неужели Колька так запросто ошибиться мог? С неделю я этими думами мучилась, а потом письмо Кольке написала. Про подполковника рассказала. Вскоре от Кольки ответ пришел. Спрашивает он: а если у твоего мужа на левом плече татуировка в виде орла? Эту татуировку, пишет Колька, я Ромке перед дембелем лично наколол.
Тут у меня последние сомнения насчет нашего папки исчезли. Не Левашов он. Сам ведь знаешь, нет у него татуировки ни на плече, ни на других местах.
Мама шмыгнула носом и краем одеяла промокнула уголки глаз.
- Не хотела я тебе всего этого рассказывать. Однако, видишь как дела складываются. Может так случиться, что вы вдвоем с папкой останетесь. А я у врачей интересовалась насчет потери памяти. Они говорят: память к папе в любой момент может вернуться. Ты к этому должен быть готов. Потому я тебе все это рассказала.

* * *

Динамик селектора ожил Лидочкиным голосом.
- Елена Алексеевна, пришел Михаил Олегович.
Лена нажала на кнопку.
- Пусть войдет.
Дверь отворилась, пропуская в кабинет облаченного в дорогой костюм элегантного брюнета лет тридцати пяти.
- Привет. – Лицо гостя расплылось в широкой улыбке. – Прекрасно выглядишь. Эта прическа тебе к лицу.
Он мягкой походкой приблизился к столу и склонился к хозяйке кабинета. Лена подставила щеку для поцелуя.
- Садись. – указала она подбородком на стул. – Чай? Кофе?
- А чего-нибудь покрепче нельзя? – Михаил откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.
- Не рановато ли “покрепче”? Рабочий день еще не кончился.
- Шучу. – махнул рукой брюнет. – Воды холодной дай.
- Что, похмельный сушняк замучал? – Лена потянулась к холодильнику за бутылкой Нарзана. – Наверное, опять всю ночь коньяк хлестал в казино?
- Ленка, чего ты заводишься? Не был я в казино. У друга день рождения отмечали.
- Не “Ленка”, а Елена Алексеевна. – в голосе хозяйки кабинета зазвучал металл. – Пора бы тебе уже уяснить: то, что когда-то нас связывало, давно умерло и уже истлело. Теперь между нами лишь деловые, партнерские отношения. Понял?
- Понял, - буркнул Михаил, опуская закинутую ногу на пол.
- А если понял, то объясни мне: где сто шестьдесят тысяч долларов, которые ты взял у меня полгода назад якобы на организацию станции технического обслуживания?
- Я же тебе на прошлой недели полный отчет о расходах предоставил! За каждый цент отчитался!
Лена двумя пальцами подняла со стола несколько скрепленных с друг другом листов бумаги.
- Эту филькину грамоту ты называешь отчетом?
- А что тебя в нем не устраивает? – мужчина недоуменно пожал плечами.
- Все! – Лена с силой хлопнула ладонью по столу. – Все не устраивает! Каждый пункт в нем – наглая ложь и подтасовка!
- Полегче с выражениями! – набычился Михаил. – Ты скажи в чем конкретно меня обвиняешь?
- Конкретно?! – голос Лены звенел от ярости. – Хорошо, давай конкретно!
Она склонилась над бумагами.
- Пункт первый: заливка бетонного пола главного цеха – 12658 долларов. Площадь заливки – 15600 квадратных метров.
- И что тебе здесь не нравится? – вытаращил мужчина на собеседницу удивленные глаза.
- Мне не нравится то, что площадь заливки ты завысил почти в сто раз. Ты залатал пару щелей и несколько выбоин в старом полу, а потом помыл его с порошком, чтобы он блестел как новый.
- Неправда! – глаза брюнета налились кровью.
- Правда! Я была на станции вместе с моим главным инженером.
Лена вновь склонилась над отчетом.
- Пункт второй. Кирпичная кладка стен. 23728 долларов. Опять ложь! Ты лишь заштукатурил старую кладку. Далее. Ты пишешь, что полностью поменял канализационную систему, в то время как лишь заменил унитазы и раковины в туалетах. И так почти по всем пунктам.
Небрежным движением Лена отшвырнула в сторону бумаги.
- Леночка..., Елена Алексеевна, это клевета! Это наговор! Кто-то хочет меня подставить! Кому-то выгодно поссорить, развести, нас с тобой!
- Мне кажется, ты сам все сделал для того, чтобы развести нас. – Лена смерила собеседника взглядом полным презрения. – Короче. По моей просьбе была проведена оценка и калькуляция выполненных на объекте работ. Их объем составил около пятнадцати тысяч долларов. Остальные 145 тысяч ты присвоил себе. Даю тебе неделю на то, чтобы вернуть указанную сумму. Не требую возврата немедленно, потомучто уверена, большую часть из этих денег ты уже проиграл в казино.
- Леночка..., Елена Алексеевна, - брюнет вскочил с места, - прости. Бес попутал. Все не так было, как ты думаешь. Казино здесь не причем...
Но Лена уже нажала на кнопку под крышкой стола и в кабинет вошел атлетического телосложения молодой мужчина. Михаил резко оборвал свою речь и испуганным взглядом уставился на вошедшего.
- Володя, - обратилась Лена к атлету, - господин Путилин только что пообещал вернуть через неделю мне долг в 145 тысяч долларов. Проследи пожалуйста чтобы деньги были возвращены в срок. А сейчас проводи Михаила Олеговича до двери.

Расставшись таким образом с гостем, Лена откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
- А ведь когда-то ты любила это ничтожество! – мелькнула в голове ехидная мысль. – Прав Витька Лазарев: деньги счастья не приносят. Три года назад, когда ты впервые встретила Михаила, он жил в однокомнатной хрущевке на зарплату младшего научного сотрудника. Вся обстановка комнаты состояла из шкафа, стола, двух стульев и старого горбатого дивана. Ах, как тебе нравилось лежать голой на этом диване, подставляя тело под жаркие Мишкины поцелуи. Где теперь этот диван? Служит ли еще людям? Воможно. Ведь Мишка оставил его в проданной им квартире. Купил себе особняк за городом. С этого особняка все и началось. Стали собираться пьяные компании. Карты. Девочки. Потом Миша пристрастился к играм в казино. Поначалу ты прощала ему мелкие долги. Но они росли и множились. Ты перестала занимать ему деньги и тогда он стал их у тебя красть. Сначала мелкие суммы, потом все большие и большие. Любовь ушла, а вскоре ей на смену пришла ненависть.
Лена до боли в суставах сжала кулаки.
- Мразь! Подлец! Давить таких надо!
От пришедшей на ум мысли Лена вздрогнула и открыла глаза.
- А если Михаил не вернет долг, ты что, распорядишься убить его?
Холодный пот выступил на лбу.
- Нет! – Лена с шумом выпустила из груди воздух. – Такой тяжкий грех на душу я брать не буду...
Послышался осторожный стук в дверь и в кабинет просунулась Лидочкина голова.
- Елена Алексеевна, я домой ухожу.
Лена бросила взгляд на часы. Часовая стрелка уже прошла свое нижнее положение.
- А ты почему до сих пор в офисе?
- Вы же сами просили меня до завтрашнего утра отредактировать ваш доклад на собрании акционеров.
- И что? Отредактировала?
- Отредактировала, - кивнула секретарша.
- Лидочка, ты зайди, присядь. – Лена улыбнулась, радуясь неожиданно родившейся в голове идее. – Давай сегодня напьемся?
- В каком смысле? – девушка в недоумении сдвинула брови. - В самом прямом. Пойдем в ресторан и дадим минет Бахусу.
- Ми..., ми..., минет, - тело Лидочки затряслось от приступа смеха, - минет Бахусу...
Не дожидаясь когда Лида закончит смеяться, Лена взяла телефонную трубку и набрала номер.
- Викуля, привет. Как жизнь молодая?
Задав еще пару ничего не значащих вопросов, Лена перешла к делу.
- Слушай, Вика, мы с подругой собираемся посетить твое заведение. Забронируй для нас столик поближе к сцене... Да, можно в первом ряду. Надеюсь, мальчики у тебя еще танцуют?... Ах, даже новенький появился... Хорошо. Придем, посмотрим на твоего красавчика.

В обставленном дорогой мебелью вестибюле ресторана “Апполон” Лену с Лидочкой встретил радужной улыбкой метродотель.
- Добрый вечер, Елена Алексеевна. Виктория Васильевна предупредила меня о вашем приходе. Ваш столик в первом ряду. Разрешите я провожу вас?
Он провел женщин в зал и сам принял у них заказ.
- Когда ребята начнут выступать? – поинтересовалась у него Лена.
- Через сорок минут, - задрав рукав пиджака, ответил метродотель.
- В таком случае, принесите коньяк как можно быстрее, чтобы к началу выступления мы с подругой успели наклюкаться, - улыбнулась ему Лена.
Метродотель проявил сноровку и уже через минуту женщины со звоном соединили свои бокалы. До начала выступления стрептизеров они успели опорожнить половину бутылки, съесть жаренную рыбу и перекинуться парой слов с хозяйкой заведения, которая приходила поинтересоваться их настроением.
А настроение у Лены с Лидочкой в тот вечер было не то что приподнятое, а задранное выше планки мирового рекорда по прыжкам с шестом. Поэтому, когда заиграла музыка и в зале притушили свет, женщины не сразу повернулись к сцене, поскольку были заняты обсуждением архиважного вопроса: как долго сможет просуществовать фирма, если ее руководителя лишить секретаря. Лишь голос конферансье, усиленный микрофоном, смог отвлечь собеседниц от обсуждаемой темы.
Конферансье представлял первого из стрептизеров. Парень вышел на сцену во всем белом. Белый костюм, белая сорочка и даже туфли у него были белого цвета.
- Какой хорошенький! – пропела Лидочка.
- Задница как у многодетной бабенки, – оттопырила нижнюю губу Лена.
Второй стрептизер облачился во все желтое.
- Елена Алексеевна, глядите какие плечищи! – задыхаясь, прошептала Лида. – Такой подкову шутя разогнет! Представляете какие у него объятия?!
- А что толку? – фыркнула Лена. – У такого, наверняка, вся сила в бицепсы и трицепсы ушла. А главная мужская мышца на голодном пайке осталась.
Костюм третьего стрептизера представлял собой комбинацию синего и красного цветов.
- Что? И этот вам не нравится? – Лидочка недоверчиво покосилась на начальницу.
- Нравится, – пожала плечами Лена, – но, сдается мне, он голубой.
- И наконец, последний участник нашего шоу, Игооорь! – прокричал в микрофон конферансье. – Игорь любит слушать классическую музыку и читать стихи Фета. Он скромен и застенчив. А еще, скажу вам по секрету, Игорь пока еще ни разу в своей жизни не влюблялся..., - продолжал верещать конферансье, но Лена его уже не слушала. Она сидела неподвижно, не сводя глаз с молодого человека, который легкой поступью поднимался по ступенькам на сцену.
Одет молодой человек был во все черное, а потому, вероятно, походил на прекрасного демона, явившегося из преисподнии. Это впечатление усиливали густые, смоляные брови, ястребиными крыльями взметнувшиеся над небесного цвета глазами. Да и сами глаза, яркими звездами поблескивая в лучах прожекторов, дополняли сходство с посланником Тартара. Контрастом демоническому образу юноши выступали нежные, чуть женственные черты его лица. У Лены возникло страстное желание провести по этому лицу рукой, ощутить кончиками пальцев гладкую, персикового цвета, кожу, коснуться алых, с красивым изгибом, губ, погладить милую ямочку на нежном подбородке.
Завершив изучение лица молодого человека, взгляд Лены пополз вниз, с жадной страстью оценивая его гибкий стан, узкие бедра и крепкие ноги. Не дожидаясь начала представления, Лена в своем воображении уже спешно раздевала парня, стягивая с него попеременно пиджак, рубашку, брюки и ....
Тяжелое сопение рядом с ее ухом заставило Лену оторвать взгляд от стрептизера и повернуть голову. Лидочка, задрав свой тощий зад, тянулась к сцене всем телом. Внутри у Лены закипела злость подобно воде в паровом котле. Она с трудом подавила в себе желание заехать кулаком в Лидочкину физиономию и в придачу вылить ей на голову остатки коньяка. Лена отвернулась от секретарши и тут заметила, что большинство женщин в зале повскакивали со своих мест и уставились глазами, полными восторга, на юношу, последним вышедшим на сцену. Некоторые из них при этом дико визжали и дергались всем телом словно исполняли негритянский танец.
- А что будет, когда этот парень начнет раздеваться? – подумала Лена. – Ведь эти сучки полезут на сцену, начнут лапать его руками и залезать ему под плавки! Фу!
Она поморщилась, как-будто откусила испорченный продукт.
- Лидочка, пойдем отсюда. – Лена дернула секретаршу за руку. – У меня голова разболелась.
- Ну, Елена Алексеевна, ну давайте еще посидим. – законючила Лидочка. – Посмотрим как они будут раздеваться.
- Хочешь, оставайся. А я пойду, – Лена решительно встала из-за стола.
- Если вы не возражаете, я останусь, - обрадовалась секретарша.

Лена попросила шофера отвезти ее в городскую квартиру. (Помимо четырехкомнатной квартиры в городе, имелся двухэтажный особняк в нескольких киллометрах от городской черты.) Забежав в дом и на ходу скинув плащ, Лена тут же схватила телефонную трубку.
- Викуля, это я, – выпалила она, услышав голос хозяйки заведения, которое только что покинула.
- Лена?! – искренне удивилась Вика. – Ты где?
- Я дома.
- Почему?! Тебе что-то не понравилось у нас? Тебя плохо обслужили?
- Нет. Дело не в этом. Понимаешь..., - Лена запнулась, - короче, у меня к тебе просьба.
- Говори скорее. Все, что смогу, я для тебя сделаю.
- Ты не могла бы сегодня, после закрытия ресторана, привезти ко мне своего стрептизера, Игоря?
Пару сеукунд трубка молчала.
- Тааак! – Взорволась она затем Викиным удивленным возгласом. – Стало быть, ты, мать, на Игорька запала?! Ну даешь! А ты знаешь...
- Так можешь или нет? – Лена резко оборвала подругу.
С другого конца провода послышалось недовольное сопение.
- Я, конечно, попробую, но что-либо обещать не могу. Если бы речь шла о других мальчиках, проблем не было. Я знаю, они время от времени ездят по вызовам. А вот Игорь... Он лишь третий день у нас работает... Хорошо. Я переговорю с ним. Через час позвоню.

* * *

Продолжая улыбаться, Игорь подобрал с пола брошенные ему деньги, и, махнув на прощание в зал рукой, сбежал по ступенькам со сцены. В гримерной он открыл свой сейф, положил туда деньги которые держал в руках, и принялся суетливо выгребать купюры из-под плавок. Молодой человек старался при этом не поднимать глаз, чтобы не увидеть свое отражение в зеркале. Воспоминания о том, как женщины, засовывая ему за плавки деньги, норовили одновременно коснуться его пениса, приводили в смятение душу парня. Однако не менее, а возможно и более Игоря смущали внимательные взгляды двух его партнеров, здоровяка Дениса и уже немолодого Павла, от которого тянуло перегарным душком. (Третий партнер Игоря, его однокурсник, Костя Жильцов выступал в это время на сцене.)
- Глянь, Дэн, - Павел кивнул в сторону Игоря, - какие бабки гребет этот юнец. Если так дело дальше пойдет, мы скоро на одной зарплате с тобой останемся. Что ты по этому поводу думаешь?
- Это несправедливо,- промычал атлет, который явно не мог тягаться в красноречии со своим товарищем.
- Вот и я говорю, что несправедливо. – подхватил Павел. – Мы пашем в поте лица, а все чаевые загребает этот новенький. Слыш, молодняк, - повернулся он к Игорю, - я вижу, ты старших совсем не уважаешь. Делиться с ними не собираешься. Не хорошо товарищей обижать. Мы же в одном коллективе работаем.
- Но мне шеф сказал, что все чаевые мои, – Игорь вытащил из плавок последнюю купюру и теперь переводил растерянный взгляд с Павла на Дениса и обратно.
- Шеф ему сказал! - фыркнул Павел. - А я тебе говорю, что ты должен делиться.
- Но ведь Костя с вами не делится! – попытался возразить Игорь.
- Ты спроси у него, когда он придет, а пока гони свои бабки в общий котел.
Игорь стоял не шевелясь, сжимая в руках денежные купюры.
- Ну! Живо! – проревел Павел.
Игорь продолжал молчать.
- Дэн, кажется, нам придется поучить этого сопляка правилам поведения в обществе.
Хищно улыбаясь, Павел медленно поднялся со своего места, однако неожиданный стук в дверь заставил его замереть в неудобной позе. В комнату просунулась голова хозяйки ресторана. Найдя глазами Игоря, она чуть заметно кивнула ему и скрылась за дверью. Игорь сунул деньги в сейф, натянул брюки и вышел в коридор.
- Иди сюда, - Виктория Васильевна взяла Игоря за руку и потащила в темный коридорный закуток.
- Ну, как работа? – женщина ласково потрепала Игоря по затылку. – Справляешься?
- Эта работа особых навыков не требует, - ухмыльнулся Игорь.
- Ты не прав. Любая работа требует умения и сноровки. И эта не исключение. Заработками доволен?
- Доволен.
- Напарники не обижают?
- Пока нет.
- Будут обижать, обращайся прямо ко мне. Я тебя в обиду не дам. И, вообще, предлагаю дружить. Ты как насчет дружбы с дамами бальзаковского возраста?
Игорь в ответ молча пожал плечами.
- Ну и прекрасно! – по своему истолковала его жест Виктория Васильевна. – В таком случае, давай после работы заедем к моей подруге. Посидим, выпьем, отметим начало твоей трудовой деятельности. Не возражаешь?
- Не знаю..., - Игорь смущенно опустил голову, - у меня завтра рано занятия в институте...
- Долго засиживыаться не будем. – махнула рукой женщина. – Я тебя потом до дома довезу. Соглашайся. Друзьям ведь не принято отказывать.

* * *

За прошедший час, после звонка Вике, Лена успела принять душ и приготовить кофе. Когда она с чашкой ароматного напитка усаживалась в кресло перед телевизором, раздался телефонный звонок.
- Ленка, дело в шляпе! Жди гостей через два часа! – голосом полководца, одержавшего решающую победу над противником, сообщила Вика.
Эти два часа Лена посвятила своему туалету. Особое внимание, естественно, было уделено выбору одежды.
- Это должно быть вечернее платье. – после недолгого раздумья решила Лена. – Достаточно открытое, но не вызывающе откровенное.
Лена распахнула дверки шкафа, где у нее хранились вечерние наряды. Одно за другим платья стали растилаться по краю широкой, двуспальной кровати. Черное, красное, малиновое, белое...
- Начнем с этого, - промурлыкала Лена, натягивая на себя перед зеркалом черное платье.
- Нет. Не годится. Слишком глубокий разрез на груди. А грудь у меня хотя еще крепкая, но все же не девичья.
Лена сняла черное платье и надела белое.
- Прямо как невеста. – фыркнула она. – Еще решит, что я замуж за него собираюсь.
Надев красное платье, женщина наморщила носик.
- Слишком яркое. Совсем не к месту.
Когда все платья были примерены, Лена медленно двинулась вдоль периметра кровати, внимательно разглядывая лежащие на ней наряды.
- Пожалуй, вот это.
Лена подхватила темно-синее платье и подошла к зеркалу. Платье до шеи закрывало грудь, зато оставляло обнаженной спину почти до самых ягодиц.
- Платье-сюрприз, - хихикнула Лена.
В сравнении с выбором платья, отбор украшений занял не столь продолжительное время. После получасовой примерки нескольких десятков колец, перстней, брошей, диадем, женщина остановила свой выбор на жемчужном ожерелье и двух кольцах с брилиантами. Одетые на ней серьги с жемчугом Лена решила оставить, поскольку они удачно сочетались с ожерельем.
Последним этапом подготовки к свиданию явился макияж. Тут Лена дала волю фантазии и экспериментам, но, после нескольких неудачных вариантов, решила свести применение косметики к минимуму. В итоге она лишь очертила не очень яркой помадой губы, подкрасила кончики ресниц и нанесла чуть заметные тени вокруг глаз.
Звонок в дверь застал Лену на кухне за приготовлением легкого ужина. На ходу поправляя прическу, она поспешила к двери.
- Знакомьтесь! – Вика первой шагнула через порог. – Это Игорь, а это Лена.
Рука молодого человека оказалась широкой и теплой. Ленина ладонь в этой руке почувствовала себя спокойно и уютно, как заплутавший в зимнем лесу путник в жарконатопленной сторожке лесника. Такую руку не хотелось отпускать. Напротив, ее хотелось сжимать, тискать, прижимать к губам, к груди, бедрам.
- Ленка! – Лена вздрогнула словно рядом с ее ухом прогремел выстрел. – Я спрашиваю, выпивка у тебя есть? Мне надо расслабится. Чертовски устала сегодня.
- Да, да. – Лена со вздохом сожаления отпустила руку молодого человека. – Проходите в комнату. Что будете пить?
- Мне чего-нибудь покрепче, - Вика плюхнулась в широкое кресло у журнального столика.
- А мне можно безалкогольное? – виновато улыбнулся Игорь, опускаясь на диван. – Завтра рано вставать.
- Это что же получается! – Вика подскочила в кресле. – Дамы будут водку хлестать, а кавалер сок из трубочки тянуть! Так нечестно!
- Ладно, - смутился Игорь, - тогда я вина немного выпью.
Лена поставила перед Викторией бутылку коньяка, а себе и Игорю налила в фужеры красного вина. С этим фужером она присела на диван, рядом с молодым человеком. Завладев коньячной бутылкой, Вика одну за другой, выпила три рюмки и потом в течении четверти часа без умолку рассказывала как они с мужем ездили в Испанию, и какие там паршивые рестораны, и что эти рестораны в подметки не годятся ее собственному заведению.
- А который час? – неожиданно прервала она свой рассказ и, взглянув на часы, сорвалась с места. – Мне же моему благоверному позвонить надо. Предупредить, что задерживаюсь.
Вика выскочила в коридор и вскоре оттуда донесся ее громкий голос.
- Все! Все! Еду! Не волнуйся!
Тут же она возникла в дверном проеме комнаты.
- Ребята, извиняйте. Муж велел срочно ехать домой. Счастливо оставаться. Провожать меня не надо.
Когда за подругой захлопнулась дверь, Лена повернулась к Игорю.
- Ты сказал, что тебе нужно завтра рано вставать. Зачем?
- Мне надо подготовиться к занятиям. Я учусь в электротехническом институте.
- Правда?! Я тоже в этом институте училась! Ты на каком факультете?
- Электрические сети и системы.
- И я этот факультет заканчивала! – она придвинулась ближе к Игорю. – А кто у вас сейчас декан на факультете?
- Еремеев.
- Славка?!
- Вячеслав Анатольевич.
- Это же мой бывший однокурсник! – Лена захлопала в ладоши. – Сто лет его не видела! Как он сейчас выглядит?
- Нормально. – пожал плечами Игорь. – С бородой, почти лысый.
- Славка, лысый?! – рассмеялась Лена. – У него же такая могучая, рыжая копна на голове росла!
- Наверное, это было очень давно..., - начал было Игорь, но тут же осекся, поймав на себе укоризненный взгляд хозяйки дома.
- Игорь, - Лена положила руку на колено молодого человека, - скажи честно, я кажусь тебе уже слишком старой?
- Ну что вы! – смутился юноша. – Вы совсем не старая.
- А как ты считаешь, я еще могу понравиться молодым мужчинам?
Игорь почувствовал как краска заливает его лицо.
- Конечно, можете, - чуть слышно выдохнул он.
- А тебе? Тебе я нравлюсь? – рука Лены скользнула вверх по бедру парня.
- Да. Нравитесь, - Игорь судорожно сглотнул слюну.
- Тогда помоги мне растегнуть пуговицу сзади, на шее, - Лена наклонилась, подставляя юноши спину.
Видимо, от чрезмерного волнения молодой человек сильнее, чем следовало, потянул петлю, стягивающую пуговицу, и... хлоп. Пуговица оторвалась от материи платья и покатилась по паркету. В следующий момент само платье, соскользнув с женской груди, неряшливыми складками сложилось на ее бедрах.
- Тебе нравится моя грудь? – Лена перехватила жадный взгляд юноши.
Тот в ответ молча кивнул головой.
- Тогда поцелуй ее.
Лена двумя руками осторожно обвила голову молодого человека и прижала к своей груди....

Спустя примерно час, когда они с Игорем лежали в кровати, Лена положила голову на его плечо. Пальцы ее нежно заскользили по животу юноши, то касаясь острых ребер, то зарываясь в жесткие волосы на лобке.
- Тебе хорошо было со мной?
- Ыгым, - промычал молодой человек, жмурясь от удовольствия.
- Ты хочешь, чтобы мы встречались постоянно?
- Ыгым, - продолжал жмуриться юноша.
- Мне не нравится твоя работа в ресторане, - после небольшой паузы продолжила Лена.
- Я от нее тоже не в восторге. – вздохнул Игорь. – Но у меня нет выбора. Родители мне сейчас помочь не могут.
- Слушай! – Лена подняла голову, стараясь заглянуть молодому человеку в глаза. – У меня родилась идея! Я найму тебя охранником в свой загородный дом. Там у меня есть два охранника. Но двух мало. Будешь постоянно жить в этом доме, а я постараюсь по-чаще навещать тебя. Тебе нравится такая идея?
- А сколько вы будете мне платить?
- Во-первых, обращайся ко мне на “ты”. По крайней мере, в кровати. А что касается зарплаты..., три тысячи долларов в месяц тебя устроит?
- Три тысячи?! – Игорь выпучил удивленные глаза.
- Что? Мало?
- Нет, - парень мотнул головой, - много.
- Денег много никогда не бывает.
Некоторое время лежали молча.
- Лена, я хотел спросить..., - первым заговорил Игорь, - у вас..., извините, у тебя есть муж, дети?
- Вопрос весьма уместный. – усмехнулась Лена. – Мужа нет. Мы с ним развелись много лет назад. Зато есть дочь. Она учится в Англии, в университете. Так что, не беспокойся. Никто нам мешать не будет.

* * *

- Давненько! Давненько не виделись! – Кирилл Афанасьевич Истомин, коренастый, ниже среднего роста мужчина лет сорока пяти шире открыл дверь, пропуская в дом Михаила Путилина. – Забываешь старых друзей. Не звонишь, не заходишь.
- Некогда, Кирилл Афанасьевич. В делах весь.
- Знаю я твои петушиные дела. – погрозил пальцем хозяин дома. – Небось, все баб топчишь?
- Не до баб мне сейчас, Кирилл Афанасьевич, - вздохнул Михаил.
- Неужто? – Истомин подхватил гостя под локоть и потянул за собой. – Пойдем в кабинет, расскажешь что стряслось.
Мужчины прошли через просторный зал в небольшую комнату, вдоль стен которой теснились шкафы с книгами. Окно комнаты закрывали плотные шторы. Хозяин дома прошел за стол, уселся в кресло с высокой спинкой и включил настольную лампу. Михаилу он кивнул на стул у противоположной стороны стола.
- Ну-с, - Истомин достал из пачки сигарету и чиркнул зажигалкой, - докладывай, что у тебя случилось.
- Ленка инспекцию учинила на станции техобслуживания. – выпалил Путилин. – К стене меня приперла. Требует деньги вернуть через неделю.
- Сколько?
- Сто сорок пять тысяч.
- Фью, фью, - присвистнул Истомин, - ну ты, приятель, оборзел! Я же тебе говорил: больше пятидесяти тысяч не накручивай. Да, - почесал он затылок, - жадность фраера сгубила. И что теперь? Денег, конечно, у тебя уже нет?
- Нет, - выдохнул Путилин.
- В казино просадил?
Михаил в ответ низко склонил голову.
- И теперь пришел у меня просить?
- Кирилл Афанасьевич, - Путилин молитвенно сложил руки на груди, - только на три месяца. Всем, чем угодно могу поклясться. Через три месяца как штык.
- Откуда же ты такую сумму надыбаешь? – усмехнулся Истомин. – С госпожой Клочковой, как я понимаю, у тебя теперь дружба врозь. Сосать себя она уже не позволит. А собственного бизнеса у тебя кот наплакал. Пара захудалых магазинчиков, да хлебопекарня, большая часть которой, опять же, Клочковой принадлежит.
- Кирилл Афанасьевич, умоляю, выручи. Иначе мне головы не сносить. Ленка обещала своих костоломов на меня натравить.
Истомин неспеша затушил окурок о дно пепельницы и тут же закурил новую сигарету.
- Ты, Миша, прости, но не смогу я тебе денег занять. Поскольку знаю, что не отдашь ты мне их. А дарить за здорово живешь я тоже не могу. Принципы у меня не те. Я из-за этих принципов даже нищим на паперти не подаю.
Хозяин дома глубоко затянулся и с шумом выпустил из ноздрей табачный дым.
- Что же мне теперь делать? В петлю лезть? – Михаил со стоном схватился за голову.
- А вот, что делать я тебе, пожалуй, смогу подсказать.
- И... что? – Путилин нетерпеливо заерзал на стуле.
- Не знаю только согласишься ли ты с моим предложением, - Кирилл Афанасьевич с сомнением посмотрел на гостя, - дело это не совсем обычное. Скажу больше, опасное это дело.
- Надеюсь, вы не предложите мне кого-нибудь ликвидировать?
- Господь с тобой, - замахал руками хозяин дома, - неужели я похож на душегубца? Все обстоит гораздо проще. Один нехороший человечек, ты с ним кстати знаком, не хочет возвращать мне старый должок. При этом утверждает, что этот долг он мне якобы компенсировал помощью в бизнесе. Услуги он мне, видите ли, оказывал.
Через его подругу я узнал, что человечек этот обладает очень ценным камушком. Вот если ты мне этот камушек раздобудешь, я дам тебе денег, чтобы с Клочковой расчитаться. Даже, пожалуй, еще тысченок десять сверху бы накинул. В качестве премиальных.
План операции у меня уже давно здесь, - Истомин постучал пальцем себе по лбу, - созрел. Нужен исполнитель. Ты – идиальная кандидатура. Как? Возьмешься за это дело?
- А кто он, этот человечек? Его имя?
- Эээ, нет, - мотнул головой Кирилл Афанасьевич, - имя я назову только после твоего согласия на участие в операции. Видишь ли, если ты не согласишься, я буду искать другого исполнителя и мне совсем не интересно, чтобы кто-нибудь еще знал об этом деле. Поэтому учти, - хозяин дома погрозил пальцем, - скажешь “да”, обратного хода у тебя уже не будет. Ты меня знаешь, я шуток не люблю.
Ну? Каков твой ответ?
С полминуты Путилин кончиками пальцев усиленно тер себе виски. Взгляд его при этом метался по полу, словно искал там ответ на поставленный вопрос.
- Да. – наконец, выдохнул он. – Я согласен.
- Вот и молодец. – хозяин дома откинулся на спинку кресла. – Я знал, что ты согласишься. Теперь сообщу имя этого человечка. Зовут его Ашот Карапетян.
- Акула?! – вскрикнул Путилин словно от укуса ядовитой змеи.
- Акула. – кивнул Кирилл Афанасьевич и хитро подмигнул. - Что, в штаны наложил? Вижу, вижу, что наложил, но отступать поздно. Назвался груздем, полезай в короб. А потому слушай меня внимательно.
Истомин сделал небольшую паузу, прокашлялся и потом продолжил.
- Камушек тот – брилиант чистой воды. Подруге своей Акула сказал, что купил его у старика, бывшего увелира, из воровских авторитетов. Но, думаю, врет. Не тот человек Акула, чтобы тратиться на цацки. Как пить дать, пришил он старика. Впочем, это неважно. Перехожу к главному.
Как тебе известно, у Акулы по воскресеньям в квартире на улице Тимирязева собирается большая компания картежников. Я – один из них. В ближайшее воскресенье ты пойдешь туда со мной. Акула хорошо тебя знает и твой визит не вызовет у него подозрений. Вероятно, ты обратил внимание, что у Ашота проблемы с мочевым пузырем. Каждый час, а то и чаще, он бегает в туалет. Один мой приятель, бывший сотрудник КГБ, изготовил по моей просьбе интересную штуку: контейнер с нервно-паралетическим газом который открывается по радиосигналу. Контейнер небольшой и легко помещается во внутреннем кармане пиджака. Размеры устройства, передающего сигнал еще меньше.
Теперь слушай внимательно. Спустя примерно четверть часа после нашего прихода в дом Акулы, ты пойдешь в туалет и спрячешь там контейнер. Когда гостей пригласят к игральным столам, постарайся занять место, откуда тебе будет виден коридор, ведущий к туалету. Постоянно следи за хозяином дома. Первый его поход в сортир ты пропустишь, а вот когда он пойдет туда во второй раз, действуй. К тому времени все присутствующие будут заняты игрой и на тебя никто не обратит внимания.
Как только Акула скроется за поворотом коридора, включай тумблер передающего сигнал устройства. Выжди с минуту и направляйся в туалет. Его дверь ты откроешь вот этим ключом. – Истомин выдвинул ящик стола, вынул оттуда небольшой, плоский ключ и протянул Михаилу. – Этот ключ изготовлен по слепку, который сняла для меня подруга Акулы. Он ее чем-то сильно обидел, –усмехнулся Кирилл Афанасьевич, - а женщин, как известно, обижать опасно. Злопамятный народ. Впрочем, я отвлекся.
Перед тем, как зайти в туалет, приложи к носу мокрый платок, который будешь держать в кармане, в полиэтеленовом мешке. Акулу ты найдешь в бессознательном состоянии, которое продлится часа два или три. Сними с его шеи ключ на золотой цепочки, а затем включи вентиляцию и забери контейнер. Когда выйдешь из туалета, не забудь запереть дверь. После этого ступай по коридору в кабинет. Это вторая дверь слева. В кабинете ты увидишь на стене картину. Сними ее. За ней находится дверка сейфа. Открой ее принесенным ключом. Из сейфа забери небольшую коробочку, обшитую красным шелком. В этой коробочке находится брилиант. Закрой сейф и повесь картину на место.
После этого возвращайся за игральный стол и дожидайся момента, когда гости, обеспокоившись долгим отсутствием хозяина дома, отправятся на поиски и найдут его в туалетной комнате. Тут же звони в скорую помощь. Делай это громко, привлекая внимание всех присутствующих. Наверняка, многие из них постараются покинуть квартиру до приезда медиков. Уходи вместе с ними.

* * *

Следуя рекомендациям Рената, напарника по охране Лениного особняка, Игорь в первую очередь наполнил едой миску Тарзана, а лишь затем Людовика.
- Если сначала дашь Людовику, - объяснял перед уходом напарник, - Тарзан ему есть не даст. Сразу драку затеет.
Накормив собак, Игорь, опять же в соответствии с инструкциями Рената, неспеша прошелся вдоль забора, окружавшего Ленины владения. Не обнаружив ничего подозрительного, молодой человек вернулся в дежурное помещение, возле главных ворот и, раскрыв учебник, продолжил расчеты по курсовому проекту. Время от времени он отрывался от своего занятия и обводил взглядом экраны мониторов, камеры которых располагались по периметру забора.
Прошло около получаса, когда боковым зрением Игорь заметил движение на экране монитора, следящего за площадкой перед главными воротами. Юноша посмотрел в окно и увидел как перед воротами особняка остановилось такси. Задняя дверца автомобиля распахнулась и оттуда вышла богато и со вкусом одетая девушка лет восемнадцати-двадцати. Игорь присвистнул, окинув взглядом стройные ноги незнакомки, тонкую талию и красивую головку. - Cловно с обложки журнала сошла, - подумал Игорь и поспешил навстречу нежданной гостье. Шофер, тем временем, открыл багажник и вынул оттуда два чемодана и спортивную сумку. Он поднес вещи к калитке, где девушка из всех сил уже давила на кнопку звонка, сердито оттопырив при этом красивые губки.
- А где Ренат? – растерялась она, увидив перед собой Игоря. – Он что, уже здесь не работает?
- У Рената сегодня выходной, – объяснил молодой человек.
- Тогда ты помоги мне занести вещи в дом, - девушка кивнула в сторону чемоданов и сумки.
- Извините, - Игорь постарался растянуть рот в улыбке, - а вы, собственно говоря, кто будете?
- Я, собственно говоря, дочь Елены Алексеевны и это, собственно говоря, мой дом.
- То-то я смотрю, лицо мне знакомо. – всплеснул руками Левашов. – Я твою фотографию в доме, на стене видел.
Он отпер замок и распахнул настеж калитку.
- Меня Игорь зовут.
- Женя, - буркнула девушка, шагая мимо парня.
Игорь подхватил вещи и последовал за дочерью хозяйки дома.
- Как погода в Англии? – прокряхтел он, стараясь не отставать от девушки.
- Обычная сырость, - бросила та через плечо.
Молодые люди поднялись на второй этаж, где находилась Женина комната.
- Надолго домой? – Игорь с трудом протиснулся с поклажей сквозь дверной проем.
- Надеюсь, навсегда, - Женя схватила с полки огромную куклу и закружилась с ней по комнате.
- Как навсегда?! – удивился Игорь. – А учеба? А университет?
- На-до-е-ло. – пропела девушка, продолжая кружиться в обнимку с куклой. – Это мать запихнула меня на этот чертов аккаунтинг. А мне от бухгалтерии волком выть хочется. Год кое-как отмучилась и решила: хватит! Мне ведь в школе физика, химия нравились. Я когда у отца жила, он научил меня радиосхемы собирать. Я целыми днями за столом с паяльником в руках просиживала.
- В таком случае, тебе прямая дорога к нам в Электротехнический поступать.
- Так ты в институте учишься?! – Женя с интересом взглянула на парня.
- На третьем курсе, - кивнул тот головой.
- А я решила, что ты охранником здесь работаешь.
- Да, работаю. – Игорь смущенно опустил глаза. – Работаю и учусь одновременно.
- Наверное, это трудно: работать и учиться?
- Пока справляюсь. – пожал плечами Игорь. – Я ведь всего третий день здесь тружусь.
Женя растегнула сумку и принялась доставать оттуда вещи.
- Не знаешь где мать? Я ей вчера звонила и сюда, и в городскую квартиру, но никто трубку не взял.
- Она в Москву по делам фирмы уехала. Вернется через три дня.
- Вот и хорошо! – обрадовалась Женя. – Объяснение откладывается на три дня.
Она хитро подмигнула Игорю и понизила голос.
- Мама еще не знает, что я учебу бросила. Могу представить, какой скандал меня ожидает.

Попрощавшись с девушкой, Игорь вернулся в дежурное помещение и снова углубился в расчеты. Однако, долго ему заниматься не пришлось. Не прошло и часа, как дверь распахнулась и Женя ворвалась в комнату.
- Кончай машину мучить. – она захлопнула крышку калькулярора. – Смотри какая чудесная погода на дворе. Пойдем грибы собирать. Мы с мамой в позапрошлом году в это время целую корзину подосиновиков в ближнем лесу набрали.
- Я же на работе! – возмутился Игорь. – Я дом охраняю!
- Ерунда! – махнула рукой Женя. – Через полтора часа вернемся. За это время ничего не случится.
- А если пожар?! А если...
- А если я сейчас пойду в лес одна и меня изнасилуют или убъют, то в этом будешь виноват ты.
Указательный палец девушки прочертил в воздухе широкую дугу и уткнулся Игорю в лоб. Молодой человек в растерянности уставился на этот палец, мучительно подыскивая предлог для отказа.
- Сворачивай бумаги. – опередила его Женя. – Я иду в гараж за корзинами.
Спустя четверть часа, молодые люди брели меж берез и елей, порой с трудом пробираясь сквозь многолетний бурелом.
- Нет тут никаких грибов, - проворчал Игорь, в очередной раз споткнувшись о сухую ветку.
- В этом месте их и не должно быть. – согласилась Женя. – В прошлый раз мы собирали грибы за ручьем.
- А где этот чертов ручей?
- Уже близко, - девушка продолжала весело размахивать корзиной.
Минут через десять вышли к ручью.
- Нет, - Женя решительно мотнула головой, - это не то место. Подымимся выше.
Метров двести шли вдоль ручья, один берег которого представлял собой крутой, обрывистый склон, другой – пологую равнину, поросшую высоким кустарником. За очередным поворотом Игорь неожиданно схватил Женю за руку.
- Смотри, - юноща вытянул вперед руку.
В нескольких десятках метров от них, на берегу ручья расположилась веселая компания из пяти ребят возрастом примерно от семнадцати до двадцати пяти лет. Молодые люди сидели на камнях вокруг импровизированного стола, газетного листа с разложенной на нем нехитрой закуской из помидор, яблок и кусков хлеба. В середине возвышалась початая бутылка водки. Ее неоткупоренная подруга ждала своей очереди, охлаждаясь по-соседству в ручье. В стороне, у кустов валялась уже опорожненная водочная бутылка. В тени кустов стояли два мотоцикла с колясками, на которых, видимо, компания и прибыла к месту отдыха.
- Пойдем отсюда, - Женя резко развернулась и потянула за собой Левашова.
Однако, их уже заметили.
- Эй! – раздался голос за спиной. – Погоди! А поговорить?
- Не оборачивайся, – прошипела Женя, ускоряя шаг.
- Стойте, вам говорят! – сзади послышался топот ног.
- Бежим! – Женя отшвырнула корзину в сторону и козой заскакала по прибрежным камням. Игорь без промедления последовал ее примеру.
Бежали молча, зорко выискивая впереди удобные для ступни камни.
Позади слышались ругань и угрозы. Судя по этим крикам, растояние между убегающими и их преследователями медленно, но верно сокращалось. Игорь попытался в уме прикинуть успеют ли они с Женей добежать до шоссе раньше, чем будут пойманы пьяной шпаной. Выходило, что не успеют. Однако, молодой человек не стал отчаяваться, расчитывая, что у выпивших парней скоро собьется дыхание.
Неожиданно Женя, бежавшая в двух шагах впереди Игоря, взмахнула руками, словно крыльями, и с криком грохнулась на бок, ударившись щекой о камень. Игорь тут же подскочил к девушке и попытался поднять ее на ноги. Но Женя, держась за стопу левой ноги и корчась от боли, плетью повисла у него на руках. Полминуты спустя пятеро парней, тяжело переводя дыхание и отхаркиваясь, обступили Игоря и Женю со всех сторон.
- Ну? Чего убегали то? – выступил вперед плечистый верзила с небритой щетиной на щеках. – Мы хотели вас к столу пригласить, выпить с нами. А вы убегать! Не вежливо это.
- Мы не от вас убегали. Друзей своих ищем. Нас тут, в лесу большая компания, - решил соврать Игорь в надежде напугать парней.
- Потом найдете, - махнул рукой верзила, - а сейчас просим к столу.
- Ребята, девушка, кажется, ногу сломала. Ее в больницу срочно доставить надо. Отпустите нас, - Игорь прижал ладони к груди.
- В больницу? Это мы сейчас живо организуем. – оживился парень. – Витек, Серега, - повернулся он к товарищам, - помогите девушке добраться до мотоциклов.
Двое крепких ребят, сложив руки сиденьем, подхватили Женю с земли и, осторожно ступая, понесли к биваку. Игорю ничего не оставалось делать, как последовать за ними. Замыкали шествие верзила и два его приятеля. Они отстали на пару десятков шагов и, судя по доносившимся время от времени возгласам, что-то оживленно обсуждали.
Когда добрались до стоянки, Женю тут же усадили в коляску одного из мотоциклов, а Игорю указали место в коляске другого. Туда же к нему залез самый щуплый из парней. Быстро собрали пожитки и тронулись в путь.
От ручья ехали чуть заметной в траве тропой, которая вывела на широкую проселочную дорогу. Проехав по проселку два или три киллометра, вновь свернули на ухабистую колею, ведущую вглубь леса.
- Куда мы едем? – Игорь тронул за руку водителя мотоцикла.
- Напрямик, через лес. Так короче, - объяснил парень.
Из-за ухабов и рытвин на дороге двигались медленно, поэтому за полчаса езды одолели, по прикидкам Игоря, не более пяти киллометров. Когда миновали неглубокий ручей, впереди, между деревьев, показался небольшой, рубленный дом. Мотоциклы остановились возле двери дома, которая подпиралась черенком лопаты.
- Приехали, – верзила сполз с сиденья мотоцикла.
Игорь огляделся по сторонам.
- Зачем вы нас сюда привезли?! – прорычал он, гневно сверкая глазами.
- Сейчас объясню. – ухмыльнулся верзила. – Заходи в дом.
Игорь хотел было потребовать, чтобы объяснение произошло здесь и немедленно, но Витек с Серегой ловко выхватили Женю из коляски и понесли к дому. Скрежеча зубами от злости, молодой человек полез из мотоцикла.
Дом состоял из одной комнаты, убранство которой включало в себя стол с двумя стульями, широкий топчан со старым, грязным матрацем и буржуйку. Комната была сильно захламлена. В углах скопились кучи мусора, пол устилали обрывки газет, куски битой посуды и обломки деревянных ящиков.
Когда Игорь вошел в дом, Женя уже сидела на топчане, пытаясь стянуть кросовок с больной ноги. Левашов поспешил ей на помощь. Стопа сильно опухла и побагровела.
- Пошевели пальцами, - попросил Игорь.
- Перелома нет, - облегченно вздохнул он, - надо наложить холодный компресс.
- Принесите пожалуйста воду из ручья, - повернулся Левашов к верзиле, который уже успел развалиться на стуле.
- Принесем, - кивнул тот небрежно, - позже, а сейчас давай потолкуем. Прежде всего, у меня к тебе вопрос. Эту деваху, - верзила указал на Женю, - мы знаем. Она в одном из особняков новых русских живет. А вот тебя видим впервые. Ты кто такой будешь? Хахаль что ли ейный?
- Я охранником у них в доме работаю, - буркнул Игорь.
- Ясно, - скривил рот верзила, - сторожевой пес. Ладно, с тобой разговаривать не о чем. – парень перевел взгляд на Женю. – Слушай сюда, красавица. Судя по всему, предки у тебя не бедные и, наверное, не поскупятся отстегнуть за жизнь своей дочери лимон баксов. А? Как думаешь? Не поскупятся?
- Во-первых, отец с нами уже давно не живет, - голос Жени дрожал от волнения, - а во-вторых, мама сейчас в Москве. Вернется через три дня.
- Ну, насчет матери мы проверим. – нахмурился верзила. – А пока, если хочешь чтобы мы тебя не трогали, будешь делать все, что я тебе скажу.
Он огляделся по сторонам.
- В этом доме есть ручка и бумага?
- У меня в мотоцикле есть, - откликнулся один из парней и юркнул за дверь. Через полминуты он вернулся, неся в руках авторучку и потертую ученическую тетрадь. Верзила махнул Жене рукой.
- Садись за стол. Будешь матери послание писать.
Игорь помог девушке добраться до стола и усадил на стул.
- Пиши. - верзила ткнул пальцем в тетрадь. – Милая мамочка, меня похители неизвестные мне люди. Они требуют, чтобы ты заплатила за меня выкуп в размере миллиона американских долларов. В случае неуплаты, они меня убьют. Милая мамочка, умоляю, заплати за меня выкуп. Если ты согласна заплатить, нарисуй краской на воротах нашего дома крест.
Мамочка, не обращайся в милицию. Если мои похитители узнают, что ты туда обратилась, они меня тут же убьют.
Написала? – заметив, что Женя закончила писать, верзила взял тетрадь и внимательно прочитал текст. – Роспишись и поставь дату. – Он вырвал исписанный лист из тетради. - Порядок. Теперь можете заняться ногой. Серега, - повернулся парень к одному из своих товарищей, - принеси воду из ручья.
В качестве компресса Игорь использовал старое полотенце, которое висело на гвозде над топчаном. Пока он обматывал мокрым полотенцем Ленину ногу, их похитители вышли во двор.
- Совещаются. – Игорь посмотрел сквозь оконное стекло. – Бежать нам отсюда надо. И как можно скорее.
- Как же я побегу с такой ногой? - Женя приподняла полотенце, демонстрируя багровую опухоль. – Да и опасно это. Они тебя сразу прикончат, когда поймают. Ты для них помеха. Им я нужна.
- Другого выхода у нас нет. Они же не полные идиоты и, конечно, понимают, что когда мы окажимся на свободе и обратимся в милицию, их быстро вычислят. Ведь мы знаем их в лицо, знаем, что они местные, а главное, нам известны номера их мотоциклов. Нет, живыми они нас отсюда не выпустят.
- Что же нам делать?
- Пока не знаю. Дождемся ночи. Там видно будет.
Игорь прошелся по комнате, заглядывая на полки и роясь в кучах мусора.
- Нашел! – радостно воскликнул он, вылезая из-под топчана. В руках молодой человек держал старый, ржавый топор.
- Зачем это тебе? – охнула Женя, прижимая руки к груди.
- Пригодится, - уклончиво ответил Игорь, пряча топор под матрац.
Во дворе взревел двигатель и по его затихающему шуму ребята догадались, что мотоцикл уезжает. Когда шум двигателя стих окончательно, дверь распахнулась и в дом вошли трое парней: Витек с Серегой и щуплый парень, ехавший в одной коляске с Игорем. Первые двое развалились на стульях возле стола, а щуплый соорудил себе сиденье из деревянных ящиков. Все трое молча уставились на пленников.
- Серега, - Витек повернулся к товарищу, - а ведь у нас, кажись, пузырь остался? – он почесал затылок. – Ну точно! Мы же в магазине три бутылки брали! Одну сразу, по приезду раздавили. Вторую докончили там же, когда этих, - парень кивнул в сторону Игоря и Жени, - повязали. А где третья бутылка?
- Я ее в бардачке своего мотоцикла заныкал, – нахмурился Серега.
- Так, тащи ее быстрее сюда! – хлопнул ладонью по столу Витек.
- Тайсон велел его дождаться, - вздохнул Серега.
- Тайсон! – театрально вскинул руки Витек. – Кто такой Тайсон?! Он что, наш начальник?! Почему мы должны его слушаться? Давай ключи, я сам принесу.
Серега с сомнением покачал головой, однако полез в карман. Схватив ключи, Витек опрометью бросился во двор. Через полминуты он вернулся с бутылкой и стаканами в руках.
- Шуруп, - протянул Витек бутылку щуплому парню, - разливай.
Выпили молча по полстакана водки. Закурили.
- Хорошо пошла. - крякнул Витек. – Шуруп, разливай остальное.
Снова пили молча.
- Серега, - язык Витька уже заметно стал заплетаться, - ты как свои бабки потратишь? Двести тысяч баксов это тебе не хрен собачий! Это ого-го как не хило!
- Тачку клевую куплю, – пьяно мотнул головой Серега, - и дом построю. А ты?
- Я тоже тачку куплю. А еще..., - Витек мечтательно закатил глаза к потолку, - а еще возьму красивую телку и махну с ней в Испанию. Или Грецию. А может еще куда.
Он медленно повернул голову в сторону топчана.
- Да вот, хотя бы ее возьму с собой. Слышь, морковка, - повысил голос Витек, - поедешь со мной в Испанию?
Женя скривила губы в презрительной усмешке и отвернулась от пьяной компании.
- Видали?! – прорычал Витек, обращаясь к собутыльникам. – Брезгует! Ей, видите ли, не нравится мое происхождение! Боится замараться об мои рабоче-крестьянские руки!
Он резко поднялся со стула и, пошатываясь, двинулся к топчану.
- А вот я сейчас этими мозолистыми руками ее сиськи щупать буду!
Женя испуганно вскрикнула и прижалась к Игорю.
- Дай ему лечь на себя, - почти не раскрывая рта, прошептал Игорь в самое ухо девушки.
- Эй ты, пес сторожевой, пошел отсюда! – махнул на него Витек.
Игорь кивнул головой и покорно отполз в дальний угол топчана. Витек подошел к Жене и схватил ее за плечи.
- Не трогай меня! – резким движением Женя сбросила с себя руки парня.
- Аааа, ты еще ломаться вздумала! – по-змеиному прошипел Витек и всем телом навалился на девушку, опрокидывая ее на топчан.
В ту же секунду Игорь выхватил из-под матраца топор, размахнулся и, что было силы, трахнул обухом по широкой спине Витька.
- Уууух, - вырвалось у того из груди. Парень обмяк и уткнулся лицом Жене в грудь.
- Чтооо! – взревел Серега, вскакивая с места и бешенно вращая глазами.
Оттолкнув оказавшегося на его пути Шурупа, он шагнул к топчану, но Игорь с поднятым в замахе топором уже летел ему навстречу. Удар обуха пришелся в верхнюю часть грудной клетки.
- Йиик, - громко икнул Серега и, сделав шаг назад, тяжело рухнул на пол.
Продолжая сжимать в руке древко топора, Игорь медленно повернулся к Шурупу. Тот сидел на полу и с полными ужаса глазами наблюдал за происходящим.
- Не убивай меня! – По-детски захныкал он. – Пожалуйста, не убивай!
- Лезь под топчан! Живо! – Игорь замахнулся на парня топором.
Шурупа не нужно было просить дважды. По-собачьи, на четвереньках, он юркнул под топчан и затих там, прижавшись к стене.
Игорь шагнул к растянувшемуся на топчане Витьку и, пошарив в карманах, вынул ключ от мотоцикла.
- Пошли, – протянул он руку Жене.
Девушка продолжала сидеть на топчане, сжавшись в комок и трясясь словно в лихорадке.
- Пошли! – рявкнул Игорь. – Те двое могут в любую минуту вернуться.
Подвавая и всхлипывая, Женя сползла к краю топчана. Игорь подхватил ее на руки и понес к мотоциклу.
Двигатель завелся с первой попытки. Не обращая внимания на ухабы и рытвины, Игорь погнал мотоцикл по лесной тропе и через четверть часа уже выезжал на проселочную дорогу. Здесь он увеличил скорость и вскоре меж деревьев замелькали деревенские дома. Выехав на центральную улицу (единственную асфальтированную в поселке), Игорь остановился возле первого попавшегося на их пути пешехода, дородной женщины с хозяйственной сумкой в руках.
- Извините пожалуйста, - вежливо обратился к ней Игорь, - где я могу найти участкового милиционера?
- А вон, за углом, - указала женщина на ближайший перекресток, - третий дом справа.
Спустя несколько минут, худощавый мужчина лет сорока в форме старшего лейтенанта милиции неспеша положил перед собой на стол чистый лист бумаги и, взяв авторучку, внимательно посмотрел на сидящих перед ним парня и девушку.
- А теперь еще раз и в подробностях повторите все, что с вами произошло.

* * *

- Милости просим, гости дорогие! – Ашот Карапетян настеж распахнул дверь, пропуская в дом Путилина с Истоминым. – Рад тебя видеть, Кирюша. – обнял он первым Кирилла Афанасьевича. – А ты все цветешь! – хлопнул он по плечу Михаила. – Проходите в зал. Уже почти все в сборе. Скоро начнем.
Несмотря на открытые окна, под потолком зала плавали клубы табачного дыма. Гости, среди которых преобладали мужчины возрастом от сорока пяти до шестидесяти лет, разбились на несколько групп и вполголоса вели непринужденные беседы. В одной из групп Путилин заметил двух своих знакомых и направился к ним. Изобразив на лице живой интерес к обсуждавшейся теме разговора, Михаил, между тем, стал внимательно осматривать расположение столов в комнате. Вскоре он наметил для себя место, с которого ему удобно было бы следить за коридором, ведущим в туалет. Теперь настало время заложить контейнер с нервно-паралетическим газом. Стараясь не привлекать к себе внимание, Путилин неспеша пересек зал, прошел по длинному коридору и, завернув за угол, вошел в туалетную комнату. Он запер за собой дверь и огляделся. Наилучшим местом для закладки контейнера, где бы он не привлек постороннего внимания, было пространство за унитазом. Но Михаил где-то читал, что нервно-паралетический газ тяжелее воздуха и, если контейнер разместить внизу, газ будет стелиться по полу. Поэтому Путилин остановил свой выбор на верхней поверхности туалетного шкафа.
Установив контейнер, Михаил вернулся в зал и присоеденился к прежней компании, вновь изобразив из себя внимательного слушателя.
- Пожалуй, начнем, господа, - раздался зычный голос Ашота Карапетяна.
Продолжая переговариваться, гости неспеша двинулись к местам за игровыми столами. Ловко обогнав толстого мужика с тяжелой одышкой, Путилин плюхнулся на облюбованный им стул.
Толстяк оказался соседом Михаила за столом. Он и вызвался первым раскидывать карты. Путилин в кругу своих друзей и знакомых слыл неплохим игроком в преферанс. Но сегодня, то ли из-за того, что фортуна повернулась к нему задом, то ли потому, что основное его внимание было прикованно к столу, где сидел Карапетян, игра у Михаила не шла. Даже когда на руках оказались выигрышные карты, он умудрился упустить победу, поскольку именно в этот момент хозяин дома в первый раз отправился в туалет. После этого игра у Путилина окончательно разладилась и он почти не глядя кидал карты. Зато теперь все чаще Михаил поглядывал на часы, отмечая про себя время, прошедшее с момента первого похода Акулы в туалетную комнату.
- Пятьдесят минут, - сорвался с его губ чуть слышный шепот.
Он промакнул платком выступивший на лбу пот и сгреб со стола розданные карты. В этот момент Михаил увидел как Ашот Карапетян встает с места и, лавируя между столами, направляется в сторону туалета. Путилин внимательно отслеживал каждый шаг хозяина дома. Как только тот скрылся за поворотом коридора, Михаил бросил карты на стол: Пас.
Выждав несколько секунд, Путилин поднялся с места и уже шагнул в сторону туалета, как в следующий момент вынужден был ухватиться за край стола. В ушах его вдруг зашумело, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Ноги сделались ватными и едва удерживали тело в вертикальном положении.
- Вам плохо? – Путилин с трудом уловил смысл заданного ему вопроса. – Вам помочь? – толстый мужик с беспокойством взирал на Михаила.
- Да, - вымучил Путилин жалкую улыбку, - проводите меня до туалета.
Мужик, неожиданно проворно для своих габаритов, выскочил из-за стола, подставил Михаилу плечо и одновременно обхватил его за талию. Так обнявшись они пересекли зал и вошли в коридор.
- Тумблер! – неожиданная мысль заставила Путилина вздрогнуть. – Я забыл включить тумблер передатчика!
Шум в голове тут же стих, сознание прояснилось и заставило тело повиноваться своей воле.
- Спасибо, - Михаил отстранился от толстяка, - мне уже лучше.
- Вы в этом уверены? – с сомнением покачал тот головой.
- Абсолютно. – хлопнул ладонью себя в грудь Путилин. – Еще раз: спасибо. Я сам дойду до туалета.
- Как будет угодно, - толстяк развернулся и пошагал обратно к столу.
Не теряя ни секунды, Михаил сунул руку во внутренний карман пиджака и, нащупав передающее устройство, щелкнул тумблером. После этого он прошел по коридору, завернул за угол и, остановившись возле туалета, прислушался. Из-за двери доносился слабый звук, похожий то ли на храп пьяного мужика, то ли на похрюкивание свиньи, поглощающей пищу. Михаил решил переждать. Через полминуты звуки за дверью стали стихать и вскоре затихли окончательно. Путилин осторожно постучал в дверь костяшками пальцев. Ответом ему была тишина. Из бокового кармана пиджака Михаил достал полиэтиленовый пакет, в котором прятал влажный носовой платок. Пакет он засунул обратно в карман, а платок приложил к носу. После этого, из другого кармана он вынул ключ и, вставив в замочную скважину, осторожно повернул его там.
Ашот Карапетян лежал на полу в луже мочи. Глаза его были закрыты, цвет лица напоминал зрелый помидор, а на губах застыла желто-зеленая пена. Путилин наклонился и просунул руку под воротник рубашки Акулы. Нащупав цепочку, он осторожно стянул ее с шеи. Михаил с удовлетворением отметил про себя четкость и уверенность своих движений. Трудно было поверить, что еще пару минут назад он едва смог выбраться из-за стола.
Забрав со шкафа пустой контейнер, и включив вентиляцию, Путилин покинул туалет, не забыв запереть дверь на замок. Он прошел дальше по коридору и вошел в кабинет хозяина дома. Комната оказалась небольшой, но уютной. Широкое окно занимало большую часть площади противоположной от двери стены. Возле окна разместились массивный стол и кресло с высокой спинкой. Вдоль левой стены высился до самого потолка книжный шкаф. На правой стене висела огромная картина с неброским городским пейзажем. Под картиной располагалась тумбочка на гнутых ножках, на которой стояла бронзовая ваза с узким горлом. Инкрустация вазы была выполнена под старину и с большим искуством.
Впрочем на вазу, как и на большинство остальных предметов, составляющих обстановку кабинета, Путилин взглянул лишь мельком. Все его внимание было приковано к картине. Медленными, крадуюшимися шагами, словно он намеривался поймать присевшую на цветок диковенную бабочку, Михаил приблизился к полотну. Осторожно сняв картину с крюка, он не менее осторожно опустил ее на пол. На месте картины в стене обнаружилась металлическая дверца. Медленными движениями космонавта, работающего в открытом космосе, Михаил вставил в замочную скважину ключ и открыл дверцу. В глаза сразу бросилась небольшая коробочка обтянутая красным шелком. Теми же движениями космонавта Путилин взял коробку и открыл крышку. Багровые лучи вечернего солнца, пробивающиеся сквозь оконную тюль, заксверкали на гранях драгоценного камня.
- Положи на место! – раздался вдруг за спиной хриплый голос.
От испуга Михаил едва не выронил коробку с брилиантом. Он оглянулся и, к своему неимоверному ужасу, увидел в дверях Акулу. Лицо хозяина дома по-прежнему отливало лиловыым цветом и по-прежнему желто-зеленая пена покрывала его губы. Но теперь глаза Ашота Карапетяна были широко открыты и Путилин мог поклясться, что это не были глаза живого человека. Зрачки расширились настолько, что заполнили собой все пространство глазниц и казалось, что вместо глаз на Михаила нацелились две черные, бездонные дыры.
- Положи на место! – вновь прохрипел хозяин дома и, выставив вперед костлявую руку, медленно двинулся на Путилина. Тело его при этом дрожало и раскачивалось из стороны в сторону будто передвигался он не по ровному полу своего кабинета, а по шаткой палубе утлого суденышка, попавшего в девяти-бальный шторм. Невольным движением Михаил спрятал коробку в карман пиджака и попятился назад. Через пару шагов копчик его больно уперся в острый край тумбочки, одновременно рука коснулась какого-то холодного предмета.
- Ваза, - догадался Путилин и в следующую секунду почувствовал как, управляемые не разумом, а инстинктом самосохранения, пальцы его крепко обхватывают горловину бронзовой посудины.
Между тем, Акула продолжал медленно приближаться. Его вытянутая рука нацелилась на горло Михаила. Еще шаг..., второй... и Путилин ощутил прикосновение холодных пальцев к своему кадыку. В тот же момент рука Михаила, сжимавшая вазу, выскочила из-за спины, как из засады, и, описав в воздухе дугу, обрушила свой тяжкий груз на голову хозяина дома. Зрачки Ашота Карапетяна поползли вверх и теперь, вместо бездонной черноты, глаза его заполнились яичной белезной. Акула надрывно вздохнул, дернулся всем телом и повалился на пол, раскидывая руки широко в стороны.
Несколько секунд Путилин неподвижно стоял, наблюдая как из раскроенного черепа хозяина дома медленно стекает на ковер густая, алая жидкость. Глухой стук выпавшей из руки вазы заставил его очнуться. Проворно перешагнув через распластанное на полу тело Акулы, Михаил вышел из кабинета. Никем не замеченный он прошел длинным коридором до входной двери и покинул негостеприимную квартиру, ставшую отныне местом его преступления.

* * *

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда милицейский ГАЗик, скрипнув тормозами, резко остановился возле особняка.
- Вам помочь или сами дойдете? – старший лейтенант высунулся из окна кабины, наблюдая как Игорь бережно поддерживает Женю, помогая ей вылезти из автомобиля.
- Сами дойдем, - кивнул головой Игорь.
- Досвидания, - Женя помахала старшему лейтенанту рукой.
- До скорого свидания. – уточнил милиционер. – Нам с вами теперь еще не раз придется встречаться.
Он откинулся на спинку сиденья и дернул ручку переключения скоростей. ГАЗик сорвался с места и, набирая скорость, скрылся за поворотом дороги.
- Обхвати меня за шею, - Игорь согнул ноги в коленях, подставляя Жене свою спину.
Со второй попытки девушке удалось устроиться на молодом человеке. Она тут же склонила голову к его уху.
- Жаль что ты не нес меня там, у ручья. Я до сих пор ощущаю прикосновение рук этих подонков. Бррр!! - Женя передернула плечами. – Неси меня сразу в ванну. Буду отмываться.
Оставив девушку у ванной комнаты, Игорь спустился в подвальное помещение, где находилось его жилье. Тут были: просторная спальная комната, душевая, туалет и даже небольшая кухня. Приняв душ и накинув на голое тело махровый халат (подарок Лены), Игорь с разбега прыгнул на широкую кровать. Он перевернулся на спину, раскинул руки в стороны и закрыл глаза. Только сейчас юноша почувствовал на сколько устал за прошедший день. Устал не только физически. События минувшего дня забрали его моральные и душевные силы.
Игорь попытался востановить в памяти события сегодняшнего дня, начиная со знакомства с Женей у ворот особняка. Однако, спустя пару минут, эпизоды стали путаться в сознании юноши, залезать друг на друга, нарушая очередность, и вскоре отдельные картины превратились в пестрое смешение красок, которое, в свою очередь, сменилось густым, непроницаемым мраком...

- Игорь! Игорь!
Молодой человек с трудом открыл глаза.
- Игорь, проснись! – услышал он взволнованный голос Жени.
- В чем дело? – недовольно проворчал юноша.
- Во дворе собаки лают. Мне страшно.
Сон стал медленно отступать под натиском пробуждающегося сознания. Вздох сожаления вырвался из груди Игоря.
- Ладно. Сейчас схожу, посмотрю.
Молодой человек спустил ноги с кровати.
- Ой! – Женя смущенно отвернула в сторону лицо.
Игорь бросил на нее недоуменный взгляд, но в следующую секунду краска залила его лицо и он поспешил сомкнуть колени, вспомнив, что кроме халата на его теле нет другой одежды.
Собачий лай доносился из глубины сада. Игорь зашел в дежурное помещение, вооружился газовым пистолетом и крадучись двинулся между деревьев. Вскоре в лунном свете он разглядел мечущихся возле раскидистой яблони Тарзана и Людовика. Подойдя ближе, Игорь понял причину их поведения. На одной из верхних веток дерева сидел взъерошенный котенок, полными ужаса глазами наблюдавший за прыжками собак. Пришлось лезть на яблоню, снимать с ветки котенка и выносить его за ограду особняка. Лишь после этого Тарзан с Людовиком перестали лаять и умчались в глубь сада в надежде найти новое развлечение.
Когда Игорь вернулся в дом, его встретил тревожный Женин взгляд. Девушка сидела в кресле возле входной двери, нервно теребя в руках край кофточки.
- Ну? – подалась она вперед всем телом. – Что там случилось?
- Ерунда. – улыбнулся Игорь. – Собаки котенка на дерево загнали.
- Уфф, - облегченно выдохнула девушка, - мне, после сегодняшних приключений, везде бандиты мерещатся. Игорь! – Женя вдруг всплеснула руками. – А ведь мы с тобой сегодня весь день не ели! У меня живот урчит от голода.
- А мне кажется, я сейчас телячью ногу целиком смог бы съесть, – поддержал девушку Игорь.
- Тогда пошли быстрее на кухню. – Женя протянула руки Игорю, взглядом прося помочь ей подняться с кресла. – Я утром видела в холодильнике огромный кусок ветчины.
Уже через несколько минут кухонный стол был завален снедью, а руки молодых людей мелькали над ним подобно крыльям птиц, хватая пищу и отправляя ее в рот.
- Подожди! – Женя шлепнула Игоря по плечу. - В баре стоит бутылка маминого любимого вина. Называется Мурфотлар. Принеси ее. Отметим наше спасение.
Просьбу девушки Игорь исполнил с необычайным рвением. Он и сам был не прочь выпить в этот вечер чего-нибудь крепкого. Когда бокалы были наполнены вином, лицо Жени вдруг стало серьезным.
- Я хочу выпить за тебя. За твое мужество и отвагу.
- Как бы мне за эту отвагу не пришлось расплачиваться. – вздохнул Игорь. – Скажут: превысил допустимые пределы самообороны. И ага - отправляйся ты, парень, в места не столь отдаленные.
- Ерунда, - махнула рукой Женя, - ты же их не на смерть зашиб. Так, покалечил слегка. В крайнем случае, моя мать тебя откупит. Налей еще вина. Я хочу сегодня напиться.
Молодой человек потянулся за бутылкой.
- У тебя кровь! – вскрикнула Женя, указывая на грудь Игоря.
- А..., это котенок меня поцарапал. – Левашов стер с груди капли крови. – Я его под халат от собак спрятал.
- Значит, ты сегодня не только меня спас, но и кошку. – опираясь на стол руками, Женя поднялась с места и прихрамывая подошла к Игорю. – Тебя следует за это наградить.
Девушка обвила руками шею юноши и припала к его губам. Затем, чуть отстранясь, она прошептала ему в самое ухо.
- Можно я попрошу тебя еще раз поносить меня на руках?
- Разумеется! – кивнул головой Игорь. – Куда тебя отнести?
- В спальню...

* * *

Звонок прозвучал как всегда неожиданно.
- Ладно, - огорченно махнул рукой преподаватель, которого трель звонка оборвала на полуслове, - закончим тему на следующей лекции.
Игорь засунул тетрадь в портфель, поднялся из-за стола и направился к двери. Когда он вышел из аудитории, то замер на месте от неожиданности. У противоположной стены коридора стоял отец. Плечи Романа Борисовича были низко опущены, а в глазах застыли тоска и растерянность. Сердце Игоря екнуло в предчувствии беды.
- Что случилось, папа? – Игорь бросился к отцу и схватил его за руку.
- Мама..., - нижняя губа Левашова-старшего мелко затряслась, - мама умерла.
Позже, сидя у гроба матери и вспоминая встречу с отцом в институтском коридоре, Игорь признавался самому себе, что в тот момент не ощутил и не прочувствовал трагичности случившегося. Известие о маминой смерти застряло где-то в извилинах его мозга, не достигнув центров, ответственных за чувственное восприятие информации. Лишь вид плачущего отца помог Игорю, опять же не почувствовать, а лишь осознать, что случилось страшное и непоправимое горе.
Они вышли из здания института, завернули в ближайший двор и сели на низкую скамейку у детской площадки.
- Когда это случилось? – Игорь низко склонил голову, стараясь не смотреть на отца.
- Вчера, около трех часов дня. Позвонили из больницы в правление колхоза. Я тогда в бригаде был. В город только к вечеру добрался. Сразу к тебе в общежитие пошел. Ребята сказали: ты там сейчас не живешь. Ну я в гостинице переночевал, а утром в институт отправился, тебя искать.
Роман Борисович легонько ткнул сына в бок.
- Ты почему из общежития ушел?
- Товарищ предложил у него пожить. – мотнул головой Игорь. – У него родители отдыхать уезжали. Но я сегодня вечером обратно перебираюсь.
С минуту сидели молча.
- Я перед отъездом с председателем нашим разговаривал. – первым нарушил молчание Роман Борисович. – Он обещал автобус выделить. Поэтому давай поедем сейчас в больницу. Узнаем когда можно будет маму забрать. А уж потом я в правление позвоню.

* * *

Еще издали Лена разглядела в толпе встречающих мощную фигуру начальника своего отдела безопасности. Владимир на голову возвышался над окружавшими его людьми.
- Как всегда, без цветов встречает. Хоть бы гвоздичку захудалую приволок, - с сожалением вздохнула Лена, обводя взглядом мужчин, с радостными улыбками размахивающими букетами цветов.
- Здравствуйте, Елена Алексеевна. - Владимир шагнул навстречу и подхватил сумку из Лениных рук. - Как съездили?
- Нормально. – махнула рукой Лена. – Погода немного подкачала. Дожди, слякоть.
Они прошли через здание аэровокзала и вышли к автостоянке.
- Какие у вас новости? – в свою очередь поинтересовалась Лена, усаживаясь на заднем сиденье автомобиля.
- У нас тоже в основном все в порядке, – пробасил начальник отдела безопасности.
- Что значит “в основном”? – насторожилась Лена. – Есть какие-то проблемы?
- С должником вашим, Михаилом Путилиным вопрос осложнился.
- Ну? Что там случилось? Рассказывай. Не тяни кота за хвост, - начала сердиться Лена.
- Я, как вы знаете, распорядился установить за Путилиным слежку, – начал неспеша Владимир, - чтобы он, не дай бог, не пропал бесследно, позабыв расплатиться. Поначалу все шло, вроде бы, нормально. Михаил бегал по друзьям, знакомым, видимо, пытался деньги занять. Забегал он и к своему приятелю, Истомину Кириллу Афанасьевичу.
- Боже мой! – покачала головой Лена. – До чего же Мишка докатился! С такой мразью общается! Ну, и что дальше?
- А дальше произошло ЧП.
- Этого мне только не хватало! – всплеснула руками Лена. – Какое еще ЧП?!
- В воскресенье Михаил с Истоминым пошли в гости к некому Ашоту Карапетяну, известной личности в криминальных кругах. Как потом выяснилось, в тот день там собралась большая компания картежников. Мой человек остался дежурить у подъезда дома, где живет Карапетян. Спустя примерно два часа, из подъезда выскочил Путилин с бледным лицом и бешенными глазами. Он запрыгнул в свой автомобиль и рванул с места так, будто участвовал в гонках Формулы-1.
Мой человек последовал за ним. Проехав несколько кварталов, Путилин остановился возле телефонного автомата. По телефону он разговаривал не более минуты. После этого, Михаил оставил свою машину у тротуара, а сам взял такси и поехал на улицу Крылова, к дому тридцать три. Путилин зашел в квартиру под номером восемь и вот уже сутки не покидает ее.
- Кто живет в этой квартире?
- Некая Светлана Иванцова, по-видимому, одна из пассий Путилина.
- Что произошло в квартире Карапетяна выяснили?
- Да. Через своих знакомых в РОВД мне удалось узнать, что в тот вечер был убит хозяин квартиры. В убийстве подозревается Михаил Путилин. Вероятный мотив – ограбление, поскольку тело Карапетяна было найдено возле вскрытого потайного сейфа.
- Плакали мои денежки, - печально вздохнула Лена.
- Почему? – Владимир через плечо бросил на начальницу удивленный взгляд.
- Потомучто рано или поздно Мишку поймают и надолго упекут за решетку.
- Но пока не поймали, мы можем прийти к нему и потребовать вернуть должок. Сейчас он при деньгах, коли сейф взял.
- Деньги то эти с криминальным душком, - поморщилась Лена.
- Как говорится, деньги не пахнут. Мы же могли и не знать о их происхождении.
- Рискованно это..., - Лена с сомнением покачала головой.
- Не беспокойтесь, Елена Алексеевна, все пройдет гладко. Я лично наведуюсь к Путилину.

Автомобиль остановился у ворот особняка. Охранник Ренат выглянул в окно дежурного помещения и тут же нажал на кнопку. Массивные ворота со скрипом поползли в сторону. Владимир, остановив машину возле парадного крыльца, первым выскочил из салона и помог выйти своей начальнице.
- Что-то я не вижу нового охранника. Не знаешь где он? – Лена постаралась придать голосу невинную беспечность.
- Не знаю. – пожал плечами Владимир. – Он мне не подчиняется. Вы его сами на работу принимали.
- Ладно, - небрежно махнула рукой Лена, - сама принимала, сама и выясню. Ты завтра по-раньше за мной приезжай. Часам к семи.
Лена взяла из рук Владимира сумку и вошла в дом. Однако, не успев сделать и шага, остановилась, будто наткнулась на невидимое препятствие. Со второго этажа, по лестнице, держась за перила и прихрамывая, спускалась ее дочь.
- Женька?! – вырвался из груди возглас удивления. – Ты как здесь оказалась?!
- Здравствуй, мамочка. – Женя продолжала медленно спускаться по лестнице. – Я тебе несколько раз звонила из Лондона, но ты была в командировке. Поэтому я приехала без предупреждения.
- Но почему ты приехала? Что случилось?
- Случилось то, что я бросила университет. Мне стало ясно, что аккаунтинг мне совершенно не интересен и я не хочу посвящать ему свою жизнь.
- Но ведь год назад ты охотно согласилась с моим предложением поступать на экономический факультет! А теперь ей видите ли аккаунтинг стал неинтересен! – Лена бросила сумку и, шагнув к дочери, взяла ее за руку. – Женя, скажи мне честно, что случилось? Ты залетела? Ты беременна?
- Мама, что ты выдумываешь!? – Женя вырвала свою ладонь из рук матери. – Никуда я не залетала! Я тебе честно говорю: мне не нравится выбранная мною специальность. Я решила учиться здесь, в нашем городе. В электротехническом институте.
Девушка прошла мимо матери и направилась к ближайшему креслу.
- А почему ты хромаешь? Это как-то связанно с твоим отъездом из Англии? – насторожилась Лена.
- Ооо! Это настоящая дедективная история! – Женя удобно расположилась в кресле и указала матери на диван. – Садись и слушай.

Через четверть часа, когда Женя закончила свой рассказ, глаза ее сияли восторгом.
- Ну?! Как тебе история?! Правда, отпадная?!
- Да уж, - покачала головой Лена, - упадешь, не встанешь. Женя, а ты уверена, что жизнь тех, двоих, вне опасности? Ведь если кто-то из них умрет, у Игоря могут возникнуть большие проблемы.
- Я звонила сегодня утром участковому милиционеру. Он связывался с больницей. Медики говорят, состояние стабильное, оснований для беспокойства нет.
- Ну, хорошо. – Лена не смогла сдержать облегченного вздоха. – Кстати, ты не знаешь, где Игорь сейчас?
- С утра ушел в институт, на занятия. Только странно..., - Женя пожала плечами, - все свои вещи он забрал с собой.
- Откуда тебе это известно?
- Я заходила в его комнату.
- Вот как...? – нахмурилась Лена. – Ты уже заходишь в его комнату?
- Что в этом особенного? – смутилась Женя. – Я постучала. Никто не ответил. Я и вошла.
Несколько секунд мать внимательно изучала лицо дочери.
- Ладно, - поднялась она с дивана, - Пошли ужинать. Я ужасно голодна.

* * *

Дом 33 по улице Крылова оказался старым, кирпичным сооружением с обшарпанной во многих местах штукатуркой. Квартира под номером восемь находилась на третьем этаже. Владимир остановился на лестничной площадке и прислушался. Из-за двери до его слуха доносились слабые звуки не то радиоприемника, не то телевизора. Владимир засунул руку во внутренний карман пиджака и вынул связку отмычек. Замок открылся с четвертой попытки. Стараясь не шуметь, мужчина осторожно ступил в темный коридор и прикрыл за собой дверь. Некоторое время он стоял без движения, ожидая когда глаза привыкнут к темноте. Все двери, ведущие из коридора, были плотно прикрыты. Радио или – телеприемник работал в ближней от Владимира комнате. Мужчина шагнул и осторожно толкнул дверь. В комнате стоял полумрак. Плотные шторы надежно укрывали помещение от солнечных лучей. Единственным источником света был экран телевизора, который стоял на тумбочке в дальнем углу комнаты. Перед телевизором, в глубоком кресле, спиной к двери сидел Михаил Путилин. (Владимир узнал его по длинным, достигающим плеч, вьющимся волосам.) Голова Михаила склонилась на грудь, а из горла вырывался громкий храп.
Бесшумно ступая, Владимир обогнул кресло и огляделся по сторонам. Ничего, что могло бы послужить Путилину в качестве оружия для самообороны, он не заметил. На самом Михаиле был одет лишь халат и вряд ли под ним могло находиться оружие. Шагнув к телевизору, Владимир выключил звук. После этого, он ухватился за штору и резко отдернул ее в сторону. Путилин вздрогнул, открыл глаза и тут же прикрыл их руками, загораживаясь от солнечного света.
- С добрым утром, - громыхнул басом начальник службы безопасности.
Путилин дернулся всем телом, пытаясь встать на ноги, но Владимир ткнул его кулаком в грудь, возвращая в прежнее положение.
- Сидеть! – грозно прорычал он.
Вскоре глаза Михаила привыкли к яркому свету и он заговорил, пытаясь придать голосу уверенность.
- Что тебе от меня нужно?
- Будто не догадываешься! – усмехнулся гость. – Отведенный тебе срок истек. Гони должок.
- У меня нет денег, - набычился Путилин.
- Ой ли? – вновь рот Владимира скривился в усмешке. – А кто сейф у Карапетяна выпотрошил? Не ты ли?
- Там не оказалось денег, - буркнул Михаил.
- А что там оказалось?
- Ничего интересного. Бумаги всякие..., документы.
Владимир медленным движением сунул руку подмышку и, также медленно, вынул оттуда пистолет.
- Значит, долг ты возвращать отказываешься?
Достав из бокового кармана глушитель, он стал неспеша накручивать его на дуло пистолета.
- Я же объяснил: у меня нет денег!
Глазами полными животного ужаса Михаил следил за действиями начальника службы безопасности.
- Извини, Миша. Я человек подневольный и у меня есть приказ: если ты долг во-время не вернешь, то тебя следует того..., - Владимир закончил насаживать глушитель и направил дуло в лоб Путилина, - ликвидировать. Ну? Так, как? Вернешь долг?
- Я верну..., верну я..., - Михаил сполз с кресла на колени, - но не деньгами. Клянусь, денег у меня нет. Я тебе брилиант отдам. Я его у Карапетяна из сейфа взял.
- Брилиант, говоришь..., - Владимир медленно опустил дуло пистолета, - дай-ка на него взглянуть.
Путилин поднялся на ноги, шагнул к шкафу и открыл дверцу.
- Только без глупостей. – Владимир вновь вскинул дуло пистолета. – Стреляю без предупреждения.
- Вот, - Михаил повернулся к гостю лицом и протянул небольшую коробку, обшитую красным шелком.
Свободной рукой Владимир взял коробку и попытался приподнять крышку. Для этого ему потребовалась помощь второй руки. В этот момент краем глаза он заметил как Путилин скрытым движением сунул руку под халат. Еще мгновение и в воздухе мелькнуло широкое лезвие охотничьего ножа. Отработанным за долгие годы службы в органах безопасности движением Владимир отвел удар , сделав одновременно шаг в сторону. Следующим движением должен быть удар ребром ладони в шею соперника. Однако этот удар смягчила зажатая в руке коробка. Путилин лишь качнулся и вновь бросился с ножом на противника. В этот момент раздался звук, похожий на приглушенный взрыв новогодней хлопушки. Михаил резко остановился, словно споткнулся о незамеченное им препятствие, а затем медленно распрямился. Его удивленный взгляд широко открытых глаз был устремлен на Владимира. Вокруг темной, небольшой дырочки на левом борту халата быстро расползалось красное пятно. Качнувшись из стороны в сторону несколько раз, Путилин медленно осел на пол и также медленно завалился на бок.
Тяжелыми шагами Владимир приблизился к лежащему на полу мужчине и толчком ноги перевернул его на спину. Глаза Михаила по-прежнему были широко открыты. Из груди вырывалось хриплое, надрывное дыхание.
- Извини, Миша, - промычал начальник службы безопасности, - видит бог, не хотел я тебя убивать. Так получилось...
Направив дуло пистолета Путилину в голову, Владимир нажал на курок.

* * *

- Ну ты даешь, Игорек! – Костя Жильцов от возмущения вскинул руки вверх. – Зохотел – пришел, захотел – ушел. Так дела не делаются! В какое положение ты меня ставишь?! Я ведь за тебя просил, ручался!
- Прости, Еж. Виноват. – Игорь коснулся плеча товарища. – Прошу тебя, попроси за меня еще раз. Ты же говорил, на мое место в ресторане пока никого не взяли.
Ребята вышли из дверей института и неспеша стали спускаться по гранитным ступеням парадной лестницы.
- А почему ты из охранников ушел? Сам же хвастался: зарплату хорошую тебе отвалили.
- Понимаешь, - Игорь почесал затылок, - отношения с начальником охраны у меня не сложились. Слишком жесткие требования он предъявлял. К тому же дом за городом находится. Много времени на дорогу уходило.
- Ну, не знаю, - с сомнением покачал головой Костя, - попробую поговорить. Но ничего обещать не могу.
- Ты к самой хозяйке обратись, к Вике. Я уверен, что она...
- Игорь!
Левашов вздрогнул и повернулся на голос. У нижней ступени лестницы стояла Женя.
- Ладно..., - Игорь махнул рукой Жильцову, - потом поговорим.
Он сбежал по ступенькам вниз.
- Привет! – смущенно улыбнулся Игорь, пытаясь взять Женю за руку.
- Привет! – девушка спрятала руку за спину. – Не ожидал, что я сама к тебе приду? А я вот, пришла.
Некоторое время молодые люди молча разглядывали друг друга, будто не виделись несколько лет. В глазах Игоря искрились радостные огоньки. Глаза Жени пытливо вглядывались из-под нахмуренных бровей в лицо парня.
- Скажи честно, - первой заговорила девушка, - почему ты от меня сбежал? Ты не хочешь иметь со мной никаких отношений? Я тебе неприятна?
Игорь наклонился и попытался коснуться губами щеки девушки.
- Ты не ответил на мой вопрос. – отстранилась Женя. – Почему ты от меня сбежал?
- Видишь ли..., - Игорь неловко переступил с ноги на ногу, - тут разные есть причины. Прежде всего, я не хочу работать охранником в доме, где живешь ты. Не хочу, чтобы мы были на положении хозяйки и ее работника. Что ни говори, а тот ублюдок был все-таки прав: я работал у вас сторожевым псом. Пока тебя в доме не было, я этого не чувствовал. А когда ты появилась и когда все случилось... Короче, я уже не мог там оставаться.
- Но ты должен был хотя бы позвонить мне и объяснить все.
- Извини, мне не до того было. – Игорь склонил голову. – Мама умерла. Я домой уезжал. Сегодня первый день в городе.
- Игорешенька! – охнула Женя и обвила руками шею юноши. – Прости меня, дуру! Я ведь, не знала! Я, Бог знает, что о тебе думала. Прости!
Еще с минуту молодые люди стояли обнявшись возле парадной лестницы института, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих.
- Игорь, - вновь первой заговорила Женя, - здесь недалеко есть кафе. Пойдем, съедим чего-нибудь. Я ужасно голодна.
Через четверть часа Игорь с Женей с жадностью запихивали в рот толстые гамбургеры, запивая их горячим кофе.
- Уфф, - громко выдохнул молодой человек, откидываясь на спинку стула, - кажется, наелся.
Женя, раньше покончившая с едой, сидела, потупив взгляд.
- А ведь я не зря пригласила тебя в кафе. – девушка вскинула голову и скривила рот в ироничной усмешке. – Не хотела сообщать неприятную новость на голодный желудок.
- Какую новость? – насторожился Игорь.
- Я беременна.
Женя продолжала улыбаться, хотя глаза ее с пристальным вниманием отслеживали реакцию сидящего перед ней молодого человека.
- Ты шутишь? – прохрипел тот.
- Не пугайся. – девушка накрыла своей ладонью лежавшую на столе руку парня. – Я же не требую от тебя жениться на мне. Сама виновата. Не предохранялась, надеялась, что пронесет. Не пронесло. - Женя махнула рукой. - Ааа, семь бед – один ответ. Универ бросила, забеременела и вообще... Все у меня наперекосяк пошло. Ладно, стану матерью-одиночкой. Не я первая, не я последняя. Переживу.
- Подожди, подожди. – Игорь мотнул головой. – Зачем тебе рожать? Разве нельзя сделать аборт?
- Во-первых, аборт – это риск. Можно, вообще, без детей остаться. А во-вторых, я хочу родить этого ребенка.
С минуту Игорь молчал, низко склонив голову и сжавшись в комок словно готовился прыгнуть с трамплина. Тяжело переведя дыхание, он вдруг резко распрямил спину.
- Женя, - глаза молодого человека сверкали лихорадочным блеском, - давай поженимся?

* * *

Скинув туфли в прихожей, Женя птицей взлетела на второй этаж и стремглав понеслась в угловую комнату, где обычно ее мать проводила вечера перед экраном телевизора или за чтением книги.
- Мам, у меня для тебя новость! - Женя прыгнула на диван рядом с матерью и обхватила ее за шею. – Я выхожу замуж!
- Что?! – Лена закашлялась и беспомощно замахала руками.
- Ты не переживай и не нервничай. – Женя принялась хлопать мать по спине. – Он хороший, добрый и мужественный. А главное, я его очень люблю. Ну, а институт? Институт я обязательно закончу. Потом, когда рожу ребенка.
Начавший было стихать кашель возобновился с новой силой. Лена схватила с журнального столика чашку с чаем и сделала несколько судорожных глотков.
- Какой ребенок?! Ты что, с ума сошла?!
- Мам, я беременна. – Женя опять обхватила мать за шею. – У тебя скоро будет внук или внучка. Предствляешь, как это здорово?!
- Представляю. – тяжело выдохнула Лена. – Только я не понимаю, почему ты не призналась мне в этом сразу, после приезда из Англии? Я же догадалась, что ты не зря оттуда сорвалась. Ну, рассказывай, кто он, твой избранник. На отпрыска королевской семьи я, конечно, не расчитываю. Но надеюсь, он не хиппи подзаборный? Признавайся, он твой однокурсник?
- Нет, не однокурсник. – Женя прыснула от смеха. – Он, вообще, не из Англии. Он местный, русский и ты его знаешь. Это Игорь, наш бывший охранник.
- Кто?!!!
Краска сошла с лица Лены. Она обеими руками зажала себе рот, стараясь не дать вырваться из груди крику отчаяния.
- Игорь, бывший охранник, – прошептала Женя, испуганно отстраняясь от матери.
С полминуты Лена молча взирала на дочь глазами полными ужаса.
- Нет! Это невозможно! – наконец, выдавила она из себя. – Это невозможно!
- Почему, мам? Разве он тебе не нравится?
- Это невозможно! – взвизгнула Лена.
- Но почему?! – глаза девушки наполнились слезами.
- Потомучто..., потомучто он работает стрептизером! Он за деньги оголяется перед публикой! Мой зять – стрептизер! Нет! Я не допущу такого позора! Ты никогда не получишь моего согласия на этот брак! Слышишь?! Никогда!
Лена решительно поднялась с дивана и широким шагом направилась в спальню.
- В таком случае, я выйду за Игоря без твоего согласия! – выкрикнула ей вслед Женя.
- Как будет угодно! – бросила через плечо Лена. – Но тогда на мою помощь больше не расчитывай.


Спустя полгода.

- Женя..., Женечка...
- Ммм?
- Вставай. На работу опаздаешь.
- Ыгым.
- Вставай, засоня. Сейчас хозяйка должна прийти. Я деньги за квартиру на холодильник положил. Отдай ей.
- Опять?! – Женя открыла глаза и повернула к Игорю заспанное лицо. – Всякий раз, когда нужно встречаться с хозяйкой, ты убегаешь из дома. А я должна выслушивать ее бесконечные упреки и замечания.
- Женечка, мне сегодня необходимо прийти в институт по-раньше. Надо срисовать у кого-нибудь расчеты по лабораторной. Вчера не успел расчитать. Ты же помнишь: домой во втором часу пришел.
- Конечно, помню. – надула щеки Женя. – Ты даже забыл меня поцеловать.
- Я сейчас тебя поцелую. – Игорь шагнул к кровати. – И за вчера, и за сегодня.
- Ой! – вскрикнула неожиданно Женя и схватилась за живот.
- Что случилось? – насторожился Игорь.
- Пнул меня ножкой. – улыбнулась молодая женщина. – Ревнует, наверное. Не хочет чтобы ты меня целовал.
Из коридора донеслась трель звонка.
- Не успел уйти! Не успел! – захлопала в ладоши Женя. – Теперь сам этой стервозе деньги отдавай и сам с ней объясняйся.
- Придется, - вздохнул Игорь и, понуря голову, побрел встречать квартирную хозяйку.
Однако, распахнув дверь, он от неожиданности отступил назад.
- Здравствуй...те, - чуть слышно прошептал молодой человек.
- Привет, привет, - скривив рот в усмешке, Лена переступила порог дома, - давненько не виделись. Как поживаешь? Слышала, ты опять мотней на подиуме трясешь?
- Трясу. – сердитые желваки заходили на скулах Игоря. – А вы, Елена Алексеевна, по-прежнему молодых мальчиков в кабаках себе присматриваете?
Лена смерила парня гневным взглядом.
- Где моя дочь?
- Там, в комнате. – Игорь подбородком указал на дверь в спальню. – За сим разрешите раскланяться, – он схватил с пола сумку и церемонно склонил голову, – в институт спешу, получать знания.
Лена дернула плечом, повернулась и направилась к спальне. За ее спиной хлопнула входная дверь.
Женя спускала ноги с кровати, когда дверь в комнату распахнулась и на пороге вдруг появилась мать.
- Мама! Мамочка! Ты как нас нашла?! – поддерживая живот обеими руками, Женя поспешила навстречу матери.
- Боже мой! А живот то! Живот то какой огромный! – Лена оперлась спиной о дверной косяк. – У тебя там что, двойня или тройня?
- Нет, один. Мальчик. – Женя подбежала к матери и прижалась к ее груди. - Мы уже имя ему выбрали: Емельян.
- Ничего лучще не могли придумать?! – всплеснула руками Лена. – Емеля-пустомеля.
- Не Емеля, а Емельян. – обиделась Женя. – В крайнем случае, Еля.
- А ты знаешь, что имя человека влияет на его характер? Если в имени нет твердых звуков, как в вашем, Еле – Емеле, то и характер человека, его носящего, будет мягким и слабым. Другое дело, Эрнст. У мужчины с таким именем характер – кремень.
- Я не знала об этом. – Женя с сомнением покачала головой. – Хорошо, мы еще подумаем. Мам, ты посиди пока на диване. Мне собираться надо. Я на работу опаздываю.
- На работу?! – Лена вытаращила на дочь удивленные глаза. – Ты что, еще работаешь?!
- Да. В магазине. Продавцом, – смущенно улыбнулась Женя.
- Больше ты там работать не будешь. – Лена словно шашкой рубанула ладонью воздух. – И здесь вы тоже больше жить не будете. Сегодня же переезжайте в нашу городскую квартиру.
- Но мам..., - хотела возразить Женя, но мать опередила ее.
- Не волнуйся. Глаза я вам мозолить не буду. Переберусь жить в особняк. А к вам буду приходить, когда позовете. И вот еще что, - Лена нахмурила брови, - скажи Игорю, чтобы он оставил свою работу в ресторане. Его так надолго не хватит. Работать, учиться, да еще за беременной женой ухаживать. Многовато для молодого человека.
- А на какие шиши мы жить будем?
- На мои, естественно. Пять тысяч долларов в месяц вам хватит?
- Мам, - Женя потупила взгляд, - я боюсь, что Игорь откажется от чужой помощи.
- Я что, чужая вам?!
- Нет, конечно,... я не так выразилась. Просто, он не хочет, чтобы мы от кого-нибудь зависили.
- А чтобы ты с таким вот животом стояла весь день за прилавком, он, значит, хочет?
Женя молча пожала плечами.
- Хорошо. Сделаем так, - Лена положила руку на плечо дочери, - деньги я буду давать вам в долг. Когда Игорь закончит институт и начнет работать, вы постепенно со мной расчитаетесь. Надеюсь, такой вариант твоего мужа устроит?
- Думаю, устроит, - улыбнулась Женя.
- В таком случае, пакуй вещи. Вечером я пришлю за вами машину.
- Спасибо, мамочка. – Женя обняла мать и чмокнула в щеку. – Пойдем на кухню. Я тебя чаем с вареньем угощу. Я сама варенье сварила. Ты знаешь, Игорь, оказывается, такой сладкоежка! Он варенье столовой ложкой ест!
Усадив мать за стол, Женя принялась колдовать возле плиты.
- Доченька, - нерешительно начала Лена, - я, конечно, сама в этом виновата... Но как-то нехорошо получается... Вы с Игорем уже долгое время вместе, а я с его родителями до сих пор не знакома.
- У него только отец. – Женя принялась раставлять на столе посуду. – Мама умерла полгода назад. Вскоре, после нашего с Игорем знакомства.
- Ладно, пусть только отец. Но, в любом случае, приличия требуют, чтобы мы познакомились. Приезжайте с ним в воскресенье ко мне на обед.
- Хорошо. – охотно согласилась Женя. – Приедем.

* * *

В своих кулинарных способностях Лена не была уверена. Поэтому она попросила женщину, которая в будние дни готовила ей еду и убирала в доме, прийти утром в воскресенье. Вдвоем они приготовили с десяток различных блюд, которыми вполне можно было бы накормить взвод солдат, только-что совершившего многокилометровый марш-бросок.
После того, как женщина ушла, Лена пару часов посвятила туалету, макияжу и еще целому ряду мелких дел, которые выполняет каждая хозяйка, готовясь встретить гостей. Все эти хлопоты ее основательно утомили, поэтому она прилегла на диван с книгой в руках. То ли от того, что Лена сильно устала, то ли от того, что книга оказалась неинтересной, в любом случае, она не заметила как уснула. Ей приснился странный и одновременно изумительный сон. Будто раздается звонок, Лена спешит открыть дверь, а на пороге стоит Сергей Скороходов с букетом алых роз.
- Ты где все это время был? – едва может произнести от неожиданности Лена.
- Я выполнял ответственное и секретное задание Советского правительства в одной из азиатских стран. – смущенно улыбается Сергей. – Меня предали. Я был схвачен и все это время провел в тюрьме.
- Но почему ты не предупредил меня о своем отъезде?
- Я не мог. Моя командировка была сверхсекретной. Я не попращался ни с кем из моих близких.
Некоторое время Лена молча разглядывает нежданного гостя. Он, конечно, повзрослел и даже постарел, но глаза по-прежнему светятся юношеским задором. А главное, в них Лена читает те же чувства по отношению к себе, которые с замиранием сердца читала более двадцати лет назад.
- Цветы мне? – нарушает Лена затянувшуюся паузу.
- Тебе. – Сергей протягивает букет. – Но я пришел не только для того, чтобы подарить цветы. Я пришел сказать...

- Мам! Мама!
Лена открыла глаза и в следующий миг увидела Его. Он стоял у двери с букетом алых роз в руках и смущенно улыбался. Не отрывая от Него глаз, Лена медленно поднялась с дивана и, покачиваясь из стороны в сторону как слепой щенок, двинулась к Нему навстречу.
- Так, что ты хотел мне сказать? – прошептала она, останавливаясь возле Него.
- Мам, ты чего?! Проснись! – вдруг раздался где-то рядом голос дочери.
Лена вздрогнула и оглянулась. В двух шагах от нее стояла Женя, опираясь на руку своего мужа.
- Мам, познакомься. Это Роман Борисович, отец Игоря.
- Как, Роман Борисович?! – Лена перевела недоуменный взгляд с дочери на продолжавшего смущенно улыбаться мужчину. – Нет! Это же Сергей! Сергей Скороходов!
- Вы меня с кем-то спутали. – Гость неловко переступил с ноги на ногу. – Моя фамилия Левашов. А зовут Роман Борисович. Впрочем, можете обращаться ко мне по имени. Мы ведь теперь родственники.
- Ничего не пойму! – Лена до боли сжала пальцами виски. – Ты же только что признался, что сидел в тюрьме в какой-то азиатской стране. Поэтому тебя так долго не было.
- Мама, тебе это все приснилось! – Женя шагнула к матери и обняла ее за плечи. – Роман Борисович работает главным энергетиком в пригородном колхозе и никогда за границей не бывал. Правда, Роман Борисович?
Женя повернулась к свекру, ища у него поддержки. - Не совсем так. – Левашов вновь переступил с ноги на ногу. – Несколько лет назад мы с женой отдыхали в Болгарии по туристической путевке.
- Ну? – Женя снова обратилась к матери. – Теперь тебе ясно, что ты обозналась?
- Да. – огорченно вздохнула Лена. – Теперь я понимаю, что мне это все приснилось. Однако..., - она пожала плечами, - ... странно. Та же внешность, тот же костюм. Даже цветы те же самые... Странно...
- Во сне и не такое может привидиться. – махнула рукой Женя. – Мам, ты займи пожалуйста Романа Борисовича. А мы с Игорем подымимся ко мне в комнату на несколько минут.
- Да, да. Конечно. – засуетилась Лена. – Проходите, Роман Борисович, садитесь вон там в кресле. Будем знакомиться.
Лена усадила гостя в глубокое кресло, а сама устроилась напротив, на диване.
- Роман Борисович...
Начала она, но Левашов перебил ее.
- Можно просто, Роман.
- Хорошо, Роман. Но тогда и вы обращайтесь ко мне по имени.
Гость согласно кивнул головой.
- Роман, как вы относитесь к решению наших детей назвать сына Емельяном? Вам нравится это имя?
- Нравится или не нравится..., - Левашов пожал плечами, - значения не имеет. Это их ребенок, им и решать как его назвать.
- Но ваши родители разве не высказывали своего мнения, когда вы выбирали имя для Игоря?
- Я сирота. – смущенно улыбнулся мужчина. – Воспитывался в детском доме.
- Извините. – в свою очередь смутилась Лена. – Я не знала. Как же это произошло? Как вы оказались в детском доме?
- Я не знаю. Вернее, я знал это до несчастного случая, но сейчас не знаю. Не помню.
- Какого несчастного случая?
- В семьдесят втором году я попал в автомобильную катастрофу, в результате которой потерял память. Я совершенно ничего не помню о своей прежней жизни. Ни одного эпизода, ни одного лица, ни одного имени. Все стерлось из памяти.
- А как же вы узнали кто вы и откуда?
- При мне были мои документы.
- Даа..., - покачала головой Лена, - необычная история.
- Еще какая необычная! Двадцать два года назад я как бы родился во второй раз! Двадцать два года я живу другой жизнью, возможно, совершенно отличной от той, которую должен был бы прожить, не потеряй тогда память.
- Двадцать два года другой жизни! – вновь покачала головой Лена. – Удивительно! Двадцать два года!... Подождите! – вдруг встрепенулась она. – Вы сказали, что несчастный случай произошел в семьдесят втором году?
- Да. В семьдесят втором.
- А точную дату вы не помните?
- Это я как раз уже помню. Семнадцатое мая.
- Семнадцатое мая!? – вырвался из груди Лены сдавленный крик. – А как? Как произошла автомобильная катастрофа?
- Этого я, к сожалению, не помню. Но по рассказам председателя нашего колхоза, который был на месте аварии, меня сшиб наш же колхозный автобус. Он остановился у обочины дороги, вероятно чтобы подобрать меня, и в этот момент в него врезался встречный бензовоз.
- Скажите, Роман, - голос Лены дрожал от волнения, - в автобусе, кроме водителя, кто-нибудь находился?
- Да, артисты из города. Наш председатель пригласил их выступить на концерте по случаю награждения колхоза правительственной наградой.
Левашов замолчал, ожидая следующего вопроса хозяйки дома. Ему показался странным интерес, проявленный ею к событиям более чем двадцатилетней давности. Однако, Лена не торопилась возобновлять разговор. Ее глаза пытливо всматривались в лицо собеседника, изучая каждую его черточку.
- Так значит, - наконец заговорила она, - вы совершенно ничего не помните из своей прошлой жизни?
- Совершенно ничего, – мотнул головой Левашов.
- Жаль. – тяжело вздохнула Лена. – Очень жаль. Ладно..., - махнула она рукой, - оставим этот разговор. Так стало быть, вы работаете главным энергетиком колхоза?
- Трудно это назвать работой, - усмехнулся Роман.
- Отчего же?
- Выполненная работа обычно предусматривает вознаграждение. Я же за свою работу уже четвертый месяц ничего не получаю. Впрочем, не я один. Многие работники нашего колхоза уже полгода не могут получить заработанные ими деньги.
- Почему так? Ваше хозяйство обонкротилось?
- Официально об этом никто не объявлял. Но колхозная касса уже давно пуста. Во всяком случае, так утверждает наш председатель. Однако, поговаривают: сам он недавно трехкомнатную квартиру в городе купил для сына.
Сверху послышались голоса.
- Поставь сумки возле двери. Будем уходить, заберем их.
Женя первой спускалась по лестнице. Игорь с двумя огромными сумками в руках следовал за ней.
- Мам, я кое-что из своих вещей забираю. – Женя кивнула на сумки. – Сомневаюсь только, смогу ли я натянуть их на свой живот.
- Не переживай. Завтра поедем в магазин и купим одежду по твоему размеру. – Лена поднялась с дивана. – А сейчас приглашай гостей к столу.

* * *

В просторной кухне четырехкомнатной квартиры, расположенной в центре города за столом сидели трое: хозяин дома, Аванес Карапетян, коренастый, плотносбитый мужчина лет сорока; Карен Мирзоян, высокий, худощавый брюнет, выглядевший лет на пять моложе Карапетяна и молодой человек не старше двадцати пяти лет с классическими чертами лица и с копной кудрявых волос на голове по имени Тигран Мовсесян.
- За твое здоровье, Аванес. – Карен Мирзоян поднял рюмку и потянулся к хозяину дома. – Долгих лет тебе жизни.
- Спасибо, дорогой Карен, - Аванес Карапетян двинул свою рюмку навстречу.
Тигран Мовсесян молча чокнулся своей рюмкой со старшими товарищами.
- Ууух, - с шумом выдохнул Карен, ставя опорожненную посуду на стол, - как бы не хвалили французкие коньяки, а по мне наш армянский – лучший в мире.
- Полностью с тобой согласен, Карен. – кивнул головой Аванес Карапетян. – Я больше скажу. Многое, что есть у нас на родине, самое лучшее в мире. И прежде всего, это люди. Я успел побывать во многих странах, но, скажу вам откровенно, таких верных и отзывчивых товарищей, как у нас в Армении, нигде не встречал. За примером далеко ходить не надо. Стоило мне лишь намекнуть вам, что я нуждаюсь в помощи, и вы тут же пришли ко мне. Спасибо, друзья мои. Я хочу выпить за вас.
Аванес Карапетян наполнил рюмки и мужчины со звоном сдвинули их над столом. Закусив коньяк ломтиком лимона, хозяин дома повернулся к Мирзояну.
- Карен, твой приятель из уголовного розыска сообщил что-нибудь по делу моего брата?
- Сообщил, но..., - Мирзоян виновато улыбнулся, - не бесплатно. Прошло ведь полгода со дня убийства. Потребовалось поднимать архивы.
- Даа, - покачал головой Карапетян, - уже полгода как не стало Ашота. Из зоны я пытался навести справки как это случилось. Но..., - цыкнул он языком, - не сумел. Надеюсь теперь, на свободе, это мне удастся сделать. Так, ты заплатил своему приятелю?
- Заплатил.
- Ты правильно поступил, Карен. Деньги я тебе верну. – Карапетян откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу. – И что же рассказал твой приятель?
- Рассказал он много интересного. Убийца твоего брата, Михаил Путилин, после преступления скрывался на квартире своей любовницы, Светланы Иванцовой. На третий день, вернувшись с работы, Иванцова обнаружила Путилина мертвым. Он был убит двумя выстрелами из пистолета. Один из выстрелов, видимо контрольный, был произведен в голову. Соседи Иванцовой видели в тот день входящего в подъезд высокого мужчину. Никакой другой информацией об убийце Путилина милиция не располагает.
- А что по Истомину? Ведь это он привел Михаила Путилина в дом моего брата.
- Истомин скрылся. Милиция объявила его в розыск.
- Эээй, - с досадой махнул рукой Карапетян, - не будут они его искать. Убийца Ашота установлен. Труп его обнаружен. А сообщник убийцы милиции особо не нужен.
Хозяин дома смачно шлепнул ладонью по столу.
- Он мне нужен! И я найду его, чтобы отомстить за смерть брата! Найду, чего бы мне это не стоило!
Гости одобрительно закивали головами. После этого в разговоре наступила короткая пауза.
- Аванес, - первым заговорил Карен Мирзоян, - скажи, если это конечно не секрет, много денег похитил Путилин у твоего брата? – и, заметив как недовольно сдвинулись брови Карапетяна, тут же поспешил исправиться. – Я это спрашиваю, потомучто милиция в доме, где был застрелен Путилин, никаких ценностей не обнаружила. Видимо, их забрал убийца Путилина.
- Я не хотел раньше времени говорить на эту тему, - вздохнул хозяин дома, - но раз ты спросил об этом, Карен, я отвечу на твой вопрос. Денег из сейфа убийца действительно не взял. Потомучто их там не было. Но он забрал хранившийся в сейфе брилиант. Точную стоимость этого брилианта я не знаю. Однако, судя по намекам брата, могу предположить, что стоит он, как минимум, несколько миллионов долларов.
- Фью, фью, - присвистнул молчавший до сих пор Тигран Мовсесян, - хороший куш достался тому, кто пришил этого Путилина.
- Уверен, что это сделал его же дружок, Истомин. – хозяин дома склонился над столом и обвел взглядом своих гостей. – Кому еще, кроме меня и милиции, нужен был этот отморозок? А поскольку я его не убивал, значит это сделал Истомин. Выходит, алмаз сейчас у него и нам необходимо Истомина разыскать.
- Предлагаю наведаться к нему домой и порыться в его бумагах. – тут же откликнулся Мирзоян. – Мой приятель сказал, что квартира до сих пор пустует. Возможно мы найдем там адреса его родственников или знакомых.
- Хорошая идея. – согласился Аванес Карапетян. – Узнай у своего мента домашний адрес Истомина.

* * *

- Дима, - Лена тронула за плечо водителя, - на следующем перекрестке сверни налево.
Она повернулась к сидящему рядом с ней на заднем сиденье джипа Левашову.
- Уже подъезжаем.
- Вы продолжаете меня интриговать. – С укором покачал головой Роман. – Поначалу я думал, мы едем к нашим детям. Но когда машина повернула в противоположную сторону, я решил, что вы хотите похвастаться строительством торгового центра, о котором рассказывали при нашем знакомстве. Но сейчас мы уже проехали ваш центр. Так в чем же заключается обещанный вами сюрприз?
- Потерпите еще пару минут, - Лена кивнула Левашову.
Действительно, спустя две минуты, Лена указала водителю на старый кирпичный дом.
- Останови возле первого подъезда.
Когда они вышли из машины, Лена взяла Левашова за руку.
- Вам знаком этот дом?
Роман обвел здание внимательным взглядом и молча мотнул головой.
- Давайте спустимся в подвал, - Лена потянула своего спутника к подъезду дома.
- Неужели сюрприз находится в подвале старого дома? – усмехнулся Левашов, однако послушно последовал за своей провожатой.
Они спустились в подвал, зашли в первую комнату и Лена включила свет.
- Вам знакомо это место? – взгляд женщины впился в лицо Романа.
Тот растерянно оглядел помещение.
- Я никогда не бывал здесь прежде.
Лена шагнула к Левашову и что было сил стиснула его руку.
- А может быть, все-таки бывали?! Вспомните! Двадцать два года назад в этой комнате вы встретили девушку, которая пыталась покончить с собой! Ну! Вспомните!
Роман виновато склонил голову.
- Я этого не помню. Вероятно, это был другой человек. Вы продолжаете меня с кем-то путать.
- Ладно! – Лена со злостью дернула руку мужчины. – Пойдем отсюда!
Они вышли из подвала и Лена кивнула водителю.
- Дима, отвези нас на улицу Космонавтов, к дому сто тридцать три. Это возле магазина “Детские игрушки”.
Автомобиль развернулся и помчался в сторону от центра города. Ехать пришлось около четверти часа. В дороге не разговаривали. Каждый был занят своими мыслями.
- Вот, сто тридцать третий дом, - указал водитель на пятиэтажный кирпичный дом и мягко остановил джип у обочины дороги.
- Этот дом вам тоже не знаком? – Лена первой покинула машину и потянула за собой Левашова.
- Нет, - пожал плечами Роман.
- Давайте зайдем внутрь, - Лена подтолкнула мужчину к подъезду дома.
Они поднялись на третий этаж и остановились у двери, обитой черным дермантином. В нескольких местах дермантин был порван и из дыр грязными лохмотьями выглядывала вата.
- Не узнаете? – Лена указала подбородком на дверь.
Левашов чуть заметно мотнул головой. Лена шагнула вперед и решительно нажала на кнопку звонка. Ждать пришлось недолго. Вскоре из-за двери послышался слабый женский голос:
- Кто там?
- Татьяна Михайловна, - Лена наклонилась ближе к дверному косяку, - это Клочкова. Я вам звонила утром по поводу помощи ветеранам труда. Мы договорились с вами о встрече.
- Да, да. Помню, - откликнулся голос из-за двери.
Щелкнул замок и дверь распахнулась. На пороге стояла пожилая женщина невысокого роста, слегка полноватая, с аккуратно уложенными седыми волосами на голове. Женщина мельком взглянула на Романа и перевела взгляд на Лену. Однако в седующий момент она вздрогнула всем телом, как от сильного испуга, медленно повернула голову в сторону Левашова и уставилась на него широко открытыми глазами. Губы женщины мелко затряслись, а лицо покрылось красными пятнами. Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но с языка ее сорвался лишь сдавленный хрип.
- Что?! – Лена склонилась к хозяйке квартиры. - Что вы сказали?!
- Брюки..., - с трудом смогла выдавить из себя пожилая женщина, - задири брючину... на левой ноге. Там..., там под коленкой..., родимое пятно.
Лена рванулась к Левашову и, ухватившись за левую штанину, резко потянула ее вверх, оголяя ногу.
- Он!!! – вскрикнула в следующий миг пожилая женщина, трясущейся рукой указывая на темно-коричневое пятно под коленной чашечкой Левашова. Она шагнула к Роману, протягивая к нему руки, но неожиданно ноги ее подкосились и женщина с тяжелым стоном повалилась на пол. Лена кинулась к ней и, успев схватить за плечи, смягчила падение пожилой женщины.
- Помоги! – крикнула она Роману, который в растерянности застыл на месте.
Вдвоем они занесли потерявшую сознание женщину в квартиру и уложили на диван.
- Звони в “скорую”, - Лена указала на телефонный аппарат, - а я открою окна. Здесь дышать нечем.

Спустя час, Лена и Роман сидели в кабинете главного врача городской больницы в ожидании его хозяина. Тот ворвался в помещение столь стремительно, что напугал обоих посетителей.
- Все в порядке, Елена Алексеевна. Я отдал необходимые распоряжения и лично буду контролировать ситуацию, - главврач стрелой пролетел мимо Лены с Романом, обогнул стол и плюхнулся в кресло.
- Как Татьяна Михайловна? У нее что-то серьезное? – Лена озабоченно сдвинула брови.
- Инсульт. – развел руки в стороны главврач. – Возможны, конечно, осложнения, но угрозы для жизни нет. В любом случае, больной сейчас требуется полный покой. Мы поместили вашу родственницу в отдельную палату и я поручил лечение лучшим нашим специалистам. Будем надеяться на ее скорое выздоровление.
- Большое спасибо за заботу, Геннадий Ильич. – Лена приложила руки к груди. – Если потребуются дополнительные расходы, не стесняйтесь, звоните. Телефон мой вы знаете.
- Ну что вы, Елена Алексеевна! – подпрыгнул в кресле главврач. – Какие дополнительные расходы?! Вы нам и так здорово помогли с оборудованием для кардиологического центра. Век за вас молиться будем!
- Пустяки! – улыбнулась Лена и поднялась с места. – Ну, мы, пожалуй, пойдем. Всего вам доброго, Геннадий Ильич.

* * *

- Вах! – схватился за голову Тигран Мовсесян. – Англия, 1832 год!
- Тигран, - сердито проворчал Карен Мирзоян, - хватит перекладывать с места на место эти коробки. Займись, наконец, делом.
- Коробки?! – поперхнулся от возмущения Мовсесян. – Этим коробкам цены нет! Это же коллекция спичечных коробков девятнадцатого века! Это...
- Мы пришли сюда не коллекции рассматривать. – оборвал молодого товарища Мирзоян. – Вот тебе письма, полученные Истоминым за последние годы. Выбери из них письма от родственников и близких друзей. Выпиши имена и адреса отправителей.
Мовсесян тяжело вздохнул и, отложив в сторону раритетную спичечную коробку, взялся за изучение писем. В кабинете дома, где до недавнего времени проживал Кирилл Афанасьевич Истомин, воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаг и редким покашливанием мужчин. Аванес Карапетян расположился в кресле за столом хозяина дома, изучая содержимое его пухлых записных книжек. Карен Мирзоян сидел на диване, откинувшись на мягкие подушки, и просматривал альбомы с фотографиями, а Тигран Мовсесян растянулся на полу, на шкуре белого медведя.
Прошло около получаса, когда с дивана подал голос Мирзоян.
- Аванес, вот эта блондинка встречается уже на нескольких фотографиях и везде рядом с Истоминым. Голову на отрез даю, она его любовница.
- Покажи мне ее, - Аванес Карапетян оторвал взгляд от записной книжки.
Мирзоян поднялся с дивана и положил открытый альбом на стол перед Аванесом.
- Погоди, погоди! – тот ниже склонил голову, вглядываясь в фотографию. – Вот так сюрприз! Это же Ольга Волошина, бывшая подруга Ашота! Она долгое время жила у моего брата. Незадолго до его гибели они разругались и Ашот ее прогнал. Таак! – Карапетян откинулся на спинку кресла. – А я ломал голову: откуда Путилин мог узнать о брилианте. И главное: как он мог вычислить, где хранится камень. Теперь мне все ясно. Это Волошина выведала тайну алмаза у моего брата и рассказала о ней своему дружку, Истомину. А тот, сам видимо не решившись на ограбление, нанял Путилина.
Значит, нам надо искать Ольгу Волошину. От нее ниточка потянется к Истомину.

* * *

Джип остановился возле подъезда особняка. Лена с Романом вошли в дом и хозяйка провела гостя на кухню.
- Вы будете чай или кофе? – Лена повернулась к Левашову, но тот неожиданно схватил ее за руку.
- Лена, в машине вы попросили отложить разговор до приезда в ваш дом. Видимо, вы не желали разговаривать при водителе и охраннике. Сейчас мы одни и я прошу вас ответить на мой вопрос: кто та женщина, которую нам пришлось сегодня отвозить в больницу?
С полминуты Лена молчала, низко склонив голову. Затем ее подбородок резко взметнулся вверх, а в глазах блеснул злой огонек.
- Это твоя мать.
- Чья мать? – мужчина сильнее сжал Ленину руку, – Романа Левашова или Сергея Скороходова?
- Твоя мать, Сережа. Ты – Скороходов. Двадцать лет назад в автомобильной катастрофе погиб не Сергей Скороходов, а Роман Левашов. Каким-то образом его документы оказались у тебя и с тех пор ты стал Левашовым.
Я вчера разговаривала с твоим сыном. Он признался мне, что, незадолго до смерти его матери, у него состоялся разговор с ней. Так вот, твоя жена знала, что ты – не Роман Левашов. Ей об этом сказал ее бывший одноклассник, который служил в армии в одной части с Левашовым.
- Она мне ничего об этом не говорила, - Роман разжал пальцы, отпуская женскую руку.
- Видимо, не хотела тебя понапрасну расстраивать. Она же не знала кто ты есть на самом деле.
- А ты? Ты, выходит, знала меня прежде?
- Знала. Очень знала. – Лена тяжело перевела дыхание. – Двадцать два года назад случилось так, что я, хотя и не по своей воле, подвела своих товарищей. В результате, от меня отвернулись все мои друзья и знакомые. Я оказалась одна в окружении людей, которые открыто высказывали мне свое презрение. Такую психологическую нагрузку тяжело перенести человеку и более зрелого возраста, а в юношеские годы тяжелее многократно. Я не выдержала этого груза, смалодушничала и решила уйти из жизни. В подвале дома, где мы с тобой сегодня побывали, я соорудила петлю из веревки и привела в исполнение приговор, который вынесла себе сама. На мое счастье в ту минуту, когда я беспомощно болталась над землей, теряя сознание, в подвал спустился молодой человек по имени Сергей Скороходов, который спас меня. Это был ты.
Ты отвез меня на дачу своего деда и там мы жили как муж и жена. Я полюбила тебя так, как никого до этого не любила. Всей душой, всем сердцем, каждой клеткой своего тела. Мне, как любой девушке в подобном положении, хотелось определенности в наших отношениях. Я предложила тебе пожениться и ты согласился. Это произошло шестнадцатого мая. А на следующий день ты, вместе с остальными участниками музыкальной группы, отправился на гастроли в пригородный колхоз. На дачу ты больше не вернулся.
В другое время я возможно расценила твое исчезновение по другому. Возможно, я стала бы разыскивать тебя. Но в тот период моей жизни, когда одни из близких мне людей меня предали, а другие отвернулись, я восприняла твой уход как нежелание вступать со мной в брак, как очередное предательство. Я вернулась домой, вернулась к своей прежней жизни и постаралась забыть тебя. Постаралась вычеркнуть все, связанное с тобой, из своей памяти.
Я думала, что мне это удалось, оказалось,... оказалось напрасно я так думала. Когда ты вошел в мой дом с букетом цветов, я... я...
Давно сдерживаемые рыдания вырвались, наконец, из груди Лены. Она обхватила шею Левашова обеими руками и прижалась к нему всем телом.

* * *

- Аккуратнее ешь. Смотри, сколько разлил. - Пожилая женщина взяла бумажную салфетку и вытерла со стола пролитый суп. - Не торопись. Держи ложку крепче.
Она поправила ложку, зажатую меж скрюченных пальцев мальчика возрастом около шести лет, который сгорбившись сидел за столом в инвалидной коляске.
- Баба, я устал. Покорми меня, - внук поднял на бабушку глаза полные мольбы.
- Сколько я тебя могу кормить? – тряхнула седой головой пожилая женщина. – Ты должен научиться сам есть. Я помру, кто тебя будет кормить?
- Мама, - чуть слышно ответил ребенок.
- Твоей матери некогда за тобой ухаживать. Она деньги на квартиру зарабатывает.
- А эта? Разве это не квартира? – мальчик недоуменно уставился на бабушку.
- Ха! “Квартира”! – Вырвался из груди женщины нервный смех. - Сколько еще мы можем жить втроем в одной комнате? Скоро ты подрастешь. Тебе потребуется отдельная комната. Да и мать твоя совсем молодая. Захочет гостей пригласить, а некуда. Не на кухню же их звать.
Очередная ложка супа пролилась на стол.
- Ах ты, неряха! – Заругалась на внука бабушка. – Ладно, сегодня сама тебя покормлю. Но учти, в последний раз. С завтрашнего дня будешь есть самостоятельно.
Из коридора донеслась трель дверного звонка.
- Как пить дать, это Валька из шестнадцатой квартиры. Она сегодня пирог печет для сына с невесткой. – пожилая женщина сокрушенно покачала головой. – Всякий раз, как затевает стряпню, сюда бежит. То у нее соли нет, то сахара, то рецепт забыла. Совсем из ума выживает старая кляча.
Женщина положила ложку на стол и поспешила в коридор встречать соседку. Однако за дверью оказалась вовсе не соседка. Перед хозяйкой квартиры стоял симпатичный молодой человек, кавказской внешности в форме лейтенанта милиции.
- Здравствуйте, - первым заговорил лейтенант, - Волошина Ольга Витальевна здесь проживает?
- Здесь, - кивнула в ответ женщина.
- А вы кто будете? – милиционер приветливо улыбнулся.
- Я – ее мать, Назарова Глафира Петровна.
- Следователь уголовного розыска Левон Саркисян. – гость вскинул руку к козырьку форменной фуражки. – Разрешите войти?
Глафира Петровна отступила на шаг, позволяя лейтенанту войти в дом.
- Могу я видеть Ольгу Витальевну? – вновь лицо молодого человека осветилось улыбкой.
- А..., а..., а ее нет. Она..., она уехала.
От взгляда гостя не скрылись нервное подергивание рук и бегающие из стороны в сторону глаза хозяйки квартиры.
- Куда уехала? – нахмурил он брови.
- Ннне зззнаю, - стала вдруг заикаться пожилая женщина.
- Глафира Петровна, - мягко заговорил милиционер, - ваша дочь нужна нам в качестве свидетеля. Свидетеля преступления, совершенного ее знакомым, Истоминым Кириллом Афанасьевичем.
Заметив как при упоминании имени Истомина побледнело лицо женщины, лейтенант поспешил задать новый вопрос.
- Вы что-нибудь слышали об этом гражданине?
- Нннет, - замотала головой Назарова, - первый раз слышу.
- Ну что же, Глафира Петровна, - разочарованно вздохнул лейтенант, - вижу, что хорошего обращения вы не понимаете. Придется разговаривать с вами по плохому.
Он обернулся, открыл дверь и коротко свистнул в темноту лестничного пролета. Через несколько секунд в квартиру, отстраняя милиционера, вошли двое мужчин в штатском.
- Что узнал? – обратился к лейтенанту коренастый мужчина, старший по возрасту.
- Это ее мать. – лейтенант указал подбородком на Назарову. – Она утверждает, что дочь уехала в неизвестном ей направлении, а Истомина она не знает. По всему видно, что врет.
- Осмотрите квартиру, - коротко распорядился старший.
Пока двое его товарищей рыскали по дому, заглядывая в шкафы и под кровати, коренастый не сводил пристального взгляда с хозяйки. Первым вернулся молодой человек, облаченный в милицейскую форму.
- На кухне ребенок. Больной, - доложил он.
- Чей это ребенок? – коренастый продолжал сверлить пожилую женщину недобрым взглядом.
- Это мой внук, Оленькин сын, - голос женщины дрожал, руки нервно теребили край кофточки.
Из комнаты вернулся третий из мужчин.
- Никого, - мотнул он головой.
Коренастый шагнул к хозяйке дома. Неожиданно появившийся в его руке нож уперся острием в живот женщины.
- Слушай меня внимательно, - зло сверкая глазами, прошипел мужчина, - либо ты говоришь где твоя дочь, либо будешь сейчас ползать по полу, собирая свои кишки.
- Я..., я..., я не знаю. Клянусь вам, - по щекам пожилой женщины потекли слезы.
Коренастый грязно выругался, схватил свободной рукой хозяйку дома за волосы и потащил на кухню. Там он толкнул женщину в руки своих товарищей, а сам шагнул к мальчику.
- Тебя как зовут? – коренастый погладил ребенка по голове.
- Артем, - робко ответил малыш.
- А что с твоими пальчиками, Артем? – нежно промурлыкал мужчина.
- Болеют.
- Ну, если они болеют, их надо отрезать, - коренастый взял руку мальчика и прижал ладонь к столу. – Будем отрезать по одному пальчику, пока твоя бабушка не скажет нам где твоя мама.
- Нееет! – истошно завопила женщина, пытаясь вырваться из рук державших ее мужчин.
- Отрежем первым самый маленький пальчик, - коренастый коснулся лезвием ножа мизинца мальчика.
- Не надо резать. Мне больно будет, - заплакал ребенок.
- Не трогайте его! – вновь закричала пожилая женщина, - Я все скажу.

* * *

- Кирилл, погляди какие я цветы нарвала! – Яркая блондинка лет тридцати в спортивном костюме, эффектно подчеркивающим ее стройную фигуру, переступила порог бревенчатого деревенского дома. В руках у нее пестрел множеством красок огромный букет полевых цветов. Мужчина, лежащий на диване с обраненной на грудь открытой книгой, вздрогнул и открыл глаза.
- Что? Что ты сказала? – с просоня забормотал он.
- Я говорю, взгляни, какие цветы я нарвала.
Мужчина резко сел на диване, спустив ноги на пол.
- Ты что, выходила за ограду?!
- Я через заднюю калитку, - стала оправдываться блондинка, - потом огородами и в поле.
- Я же тебе говорил, чтобы ты сидела в доме как мышь и не высовывала отсюда даже носа! – брызгая слюной прорычал мужчина.
- Но в магазин ты меня посылаешь тебе за выпивкой! – перешла в наступление женщина. – На почту опять же ходила маме деньги отправлять.
- В магазин ходить, это необходимость, - смягчил голос мужчина, - на почту тоже. А вот без цветов мы вполне можем обойтись.
- Мне кажется, Кирюша, ты преувеличиваешь опасность. – блондинка укоризненно покачала красивой головкой. – Никто нас в этой глуши не найдет. Сам же говорил: из твоих знакомых об этом доме знает лишь один человек, да и тот уже два года в Америке живет. Спи спокойно. Милиция до нас не доберется.
- Дура ты, Ольга! – мужчина со злостью топнул босой ногой об пол. – Не милицию я боюсь. Милиции до меня уже давно дела нет. Я дружков, да родственников Акулы страшусь. Те землю станут рыть, чтобы меня найти.
Мужчина склонил голову, в задумчивости разглядывая ковровый рисунок на полу. Женщина меж тем поставила цветы в кувшин и наполнила его водой.
- Кстати, о почте! – мужчина вскинул голову. – В почтовом переводе указывается адрес почты-отправителя денег. Значит твоя мать знает откуда ты посылаешь ей денежные переводы.
- Не думаю, что мама догадается проверить квитанцию. – махнула рукой женщина. – Но даже, если она узнает мой адрес, то и под пытками никому об этом не скажет.
Блондинка взяла с полки кастрюлю и направилась к выходу.
- Пойду, соберу в огороде овощей к обеду.
Мужчина молча кивнул и вновь упер взгляд в ковровый рисунок. Вскоре, однако, рот его растянулся в сладкой зевоте. Он взял в руки книгу и закинул ноги на диван. Не прошло и двух минут как небольшая комната наполнилась раскатистым храпом. А спустя еще несколько минут дверь в комнату медленно приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова в милицейской фуражке. Молодой человек в форме лейтенанта милиции оглядел помещение и, заметив спящего на диване хозяина дома, обернулся, махнул кому-то рукой и шагнул в комнату. Лейтенант и следующий за ним мужчина средних лет, осторожно ступая, приблизились к дивану. Молодой человек вынул из-за пояса пистолет и направил дуло на спящего. Его товарищ запустил руку под подушку, на которой покоилась голова хозяина дома, и, пошарив там, вытащил пистолет. Эти движения разбудили мужчину. Он открыл глаза и обвел недоуменным взглядом непрошенных гостей.
- Тигран, - не поворячивая головы, старший из пришедших обратился к молодому, - позови Аванеса. Скажи ему: тот, кого он искал, ждет его.
Тигран Мовсесян скрылся за дверью и через минуту вернулся сопровождаемый Аванесом Карапетяном, который прижимал к себе Ольгу Волошину, крепкой рукой обхватив ее за шею. Войдя в комнату, Карапетян толкнул молодую женщину на пол и перевел взгляд налитых кровью глаз на хозяина дома, который к тому времени забился в угол дивана и дрожал всем телом, словно оказался нагишом на лютом морозе.
- Ну, Истомин, давай знакомиться. Я Аванес Карапетян, брат Ашота, которого по твоему приказу убил Михаил Путилин.
- Я не приказывал... Я не приказывал ему убивать. Это он сам... Сам он.... - срывающимся голосом заблеял Кирилл Афанасьевич. – Я только предложил ему выкрасть алмаз. Твой брат задолжал мне крупную сумму. Я хотел вернуть свои деньги. Я не собирался убивать Ашота. Поверь мне!
С минуту Карапетян молча рассматривал своего пленника. Тишину помещения в это время нарушали лишь всхлипования лежащей на полу Ольги Волошиной и нервные вздохи Кирилла Афанасьевича.
- Хорошо, - вновь заговорил Аванес Карапетян, - я согласен тебе поверить. Более того, я соглашусь простить тебя и твою подругу и сохранить вам жизнь. Но за это ты должен отдать мне алмаз.
- У меня его нет! – Истомин сполз с дивана и встал на колени, приложив ладони к груди. – Чем угодно могу поклясться, камня у меня нет. Путилин как выкрал брилиант, тут же на дно залег. Я пытался его найти, но не смог. Разыщите Мишку. Алмаз у него.
Вновь на некоторое время в комнате повисла гнетущая тишина.
- Твоего Мишку уже нашла милиция. – тяжело перевел дыхание Аванес Карапетян. – Мертвого. В доме его любовницы, Светланы Иванцовой. Алмаза при нем не было. Мы поговорили с Иванцовой. Серьезно поговорили. Она ничего не знает об алмазе.
- Значит, камень забрал Мишкин убийца, - оживился Истомин.
Он на секунду задумался.
- Я знаю кто его убил. Вернее, кто приказал его убить.
- И кто же это? – Карапетян наклонился к Кириллу Афанасьевичу.
- Клочкова. Клочкова Елена Алексеевна. Бывшая Мишкина пассия. Путилин ее кинул на полторы сотни штук баксов. Клочкова пригрозила пришить его, если он не вернет деньги. Чтобы долг этот погасить, Мишка и согласился твоего брата грабануть.
- Кто она такая, Клочкова? Где ее найти?
- Она владеет крупной коммерческой фирмой. “Базис” называется. Офис фирмы расположен на улице Гагарина, рядом с Дворцом бракосочетания.

Спустя четверть часа Аванес Карапетян, Карен Мирзоян и Тигран Мовсесян шли к своей машине, оставленной недалеко от поселка. За их спинами занимался пожаром дом, где на полу остались лежать трупы двух человек: Кирилла Афанасьевича Истомина и его любовницы, Ольги Волошиной.

* * *

- Зиночка, - Левашов встал со стула и подошел к столу секретарши председателя колхоза, - мне назначена встреча на три часа. Сейчас уже без четверти четыре. Может быть, мне не стоит дольше ждать? Спросите пожалуйста у Петра Михайловича.
- У Петра Михайловича важное совещание. Он просил его не беспокоить, - секретарша оторвалась от записей в журнале и окинула Левашова сердитым взглядом.
- Но меня электрики на ферме ждут! – вскинул в отчаянии руки Роман Борисович.
- Подождут ваши электрики, - девушка вновь склонилась над журналом.
- Я с утра здесь сижу. – подал голос со стула бригадир строителей. – Все никак это совещание не закончится. Будь оно не ладно.
- А с кем это Петр Михайлович так долго совещается? – Левашов ниже склонился над столом секретарши.
- Сама толком не знаю. – зашептала Зиночка, заговорщески сощурив и без того маленькие глазки. – Какая-то солидная дама из города прикатила. Вон ее телохранитель сидит.
Зиночка подбородком указала на сидящего у двери широкоплечего верзилу со слабым интересом окидывающего взглядом входящих в приемную посетителей.
- Тогда я, пожалуй, поеду на ферму, - Роман Борисович поднял руку, намереваясь водрузить на голову кепку.
В этот момент дверь в кабинет председателя колхоза распахнулась и в ее проеме показалась женская фигура. Левашов застыл на месте с поднятой рукой. Из председательского кабинета выходила... Лена.
- Елена Алексеевна, так я могу надеяться, что к четвергу все документы будут подписаны и юридически оформлены? – председатель семенил рядом с Леной, пытаясь заглянуть ей в лицо.
- Будьте в этом уверены, Петр Михайлович. Я от своих слов не отказываюсь, – Лена коснулась кончиками пальцев руки председателя колхоза. В следующую секунду она заметила Левашова и озорные искорки засверкали в глазах женщины.
- Привет! – Лена шагнула навстречу Роману.
- Как!? Вы знакомы!? – председатель вытаращил на них удивленные глаза. – Вот так сюрприз!
Роман с Леной не удостоили его своим вниманием. Их взгляды в это время нежно ласкали друг друга, стараясь компенсировать бездействие рук. Не сговариваясь, они двинулись к выходу и почти бегом выбежали по лестнице из здания правления. Оказавшись на улице, Лена решительно потянула Левашова к стоящему у крыльца джипу и, как только тонированные стекла машины скрыли их от посторонних взглядов, прижалась к нему всем телом.
- Пригласи меня к себе домой. – шепнула она в ухо Левашову.
- Приглашаю, - кивнул тот в ответ.
Он объяснил водителю дорогу и, лишь только джип тронулся с места, повернулся к Лене.
- А теперь признавайся: что ты делаешь в нашем колхозе?
- Я решила его купить. – озорные искорки вновь засверкали в женских глазах. – Точнее, купить контрольный пакет акций.
С минуту Левашов в задумчивости тер рукой подбородок.
- Зачем тебе это надо? – наконец, заговорил он. – Ведь наше хозяйство на ладан дышит! Одних долгов на миллион долларов!
- В действительности не все так плохо. – ухмыльнулась Лена. – Мы с моим финансовым директором уже подсчитали: если сюда вложить определенную сумму денег, заменить устаревшее оборудование и провести перепрофилирование части производства, то колхоз будет приносить прибыль. Но для этого нужен толковый, а главное честный и преданный делу руководитель. Ваш Петр Михайлович, как мне показалось, не из той породы. Я пока ему об этом не сказала, но как только вступлю в права, постараюсь по-быстрее от него избавиться.
- И правильно сделаешь! – рубанул ладонью по воздуху Роман. – Наш председатель уже давно перепутал колхозный карман со своим собственным.
Глядя в боковое окно автомобиля, Лена как бы между прочим обронила.
- Я хочу, чтобы эту должность занял ты.
На некоторое время лишь урчание двигателя нарушало тишину просторного салона джипа.
- Ты шутишь? – едва смог выдавить из себя Левашов.
- Нет. Не шучу, - Лена продолжала изучать пейзаж за окном машины.
- Но ведь я ничего не смыслю в экономике! Дебит от кредита не отлечу!
- На первое время я выделю тебе в помощь своего экономиста. – Лена повернулась к Левашову. – Я хочу, чтобы колхозом руководил ты. А я перееду к тебе. Мы будем жить здесь вдвоем. Ты не возражаешь против этого?
- Не возражаю, - энергично закивал головой Роман.
Вскоре автомобиль остановился возле дома Левашовых. Лена неспеша обошла все комнаты, заглянула в кладовку и погреб, после чего остановилась возле Романа и положила руки ему на плечи.
- Мне здесь не нравится. Комнаты маленькие, потолки низкие, окна как бойницы в средневековой крепости.
- Этот дом строил еще Светин дед, - развел руки в стороны Роман.
- Давай сделаем так, - Лена прижалась к мужчине всем телом, - этот дом отдадим детям. Пусть он будет их загородней резиденцией. А сами построим себе новый дом. На дальнем берегу вашего озера. Я там уже побывала. Место изумительное! С одной стороны озеро, с другой березовая роща. Красотища!
- Но там дорог нет, - возразил Левашов.
- Ерунда! – махнула рукой Лена. – Дорогу к тому месту необходимо прокладывать в любом случае. Я собираюсь там строить особняки для людей с толстыми кошельками. Несколько моих знакомых уже заинтересовались этим предложением. Строительство особняков принесет нам солидную прибыль. Ну? Как тебе эта идея?
- Мне нравится, - улыбнулся Роман.
Он склонился к Лене и осторожно коснулся губами ее шеи. Руки его соскользнули вниз и, проникнув под юбку, нежно сжали полушарии женских ягодиц.
- Нет! Не надо! – Лена ящеркой выскользнула из объятий Левашова. – Я не могу здесь. Это дом твоей бывшей жены. Поехали ко мне.
- Как?! Прямо сейчас?!
- А почему нет?
- Нуу... хорошо, - почесал затылок Левашов, - только давай по пути заедем на ферму. Мне нужно задание выдать электрикам.

* * *

- Вот тут, за поворотом дороги, - Карен Мирзоян ткнул ногтем в карту, разложенную на кухонном столе в доме Карапетяна, - встанет Тигран в милицейской форме, с жезлом ГАИшника в руках. Мы с тобой, Аванес, спрячемся неподалеку в кустах. Обычно Клочкова, когда направляется на работу, проезжает мимо этого места в 7:30. Помимо водителя, ее сопровождает телохранитель, который сидит на переднем сиденье машины.
Тигран остановит автомобиль Клочковой и начнет проверять документы водителя. Улучшив момент, когда поблизости не окажется других машин, Тигран выстрелит в водителя и телохранителя. Заслышав стрельбу, мы с тобой, Аванес, поспешим на помощь Тиграну.
После этого, мы отвезем Клочкову в соседний лесок и, приставив нож к горлу, потребуем отдать нам брилиант. Тут возможны два варианта развития событий, которые зависят от того, где Клочкова хранит камушек. Если она держит его в домашнем сейфе, мы потребуем от нее, во-первых, назвать код замка, а во-вторых, позвонить охраннику, чтобы он пропустил одного из нас в дом. Если Клочкова хранит брилиант в банковской ячейке, мы должны получить от нее код замка и ключ.
Мирзоян замолчал, внимательно вглядываясь в лицо Аванеса Карапетяна. Тот сидел, откинувшись на спинку стула, в задумчивости почесывая небритую щетину на щеке.
- Ну а что будем делать с Клочковой, после того, как получим алмаз? – хозяин дома поднял глаза на Мирзояна.
- Ликвидируем, - пожал плечами Карен.
- Ликвидируем, - эхом отозвался Карапетян и тяжело вздохнул. – Извини, Карен, но мне твой план не нравится. Слишком много мокрухи. Нет, нет! – вскинул он вверх руки, заметив удивленный взлет бровей Мирзояна, - я не о моральной стороне дела говорю. Мне лично, по-любому, после смерти придется гореть в Гиене огненной и три новых трупа на моей совести ситуацию не изменят. Разве что огонь под сковородой, на которой меня черти будут жарить чуть сильнее станет. Нет, я о другом. Три трупа в одном деле, включая богатую коммерсантку, слишком большой раздражитель для милиции. Менты из кожи вон будут лезть, чтобы добраться до нас. Кроме того, не исключено, что появится и четвертый труп, если охранник в доме Клочковой заподозрит что-то неладное.
Не нравится мне в твоем плане и то, что нам придется светиться. В обоих случаях, и в доме Клочковой, и в банке, наши физиономии запечатлеют камеры наблюдения. С банковскими ячейками, опять же, не все так просто, как тебе представляется. Ты когда-нибудь пользовался этими ячейками? – Мирзоян в ответ мотнул головой. – Вот и я не пользовался. Поэтому рисковать не стоит.
Ну и наконец, не нравится мне, что Тиграну в твоем плане предстоит соревноваться в скоростной стрельбе с двумя вооруженными телохранителями, которые наверняка лучше его владеют оружием. Нет, Карен, - снова вздохнул Аванес Карапетян, - твой план не годится. Тигран, - хозяин дома повернулся к Мовсесяну, - ты ведь занимался родственниками Клочковой. Кто у нее есть из близкой родни?
- Дочь беременная и ее муж, - откликнулся молодой человек, который до этого момента сидел молча у дальнего края стола.
- Дочь живет отдельно от матери? – оживился Карапетян.
- Да, - кивнул Мовсесян, - у нее квартира недалеко от центра города.
- А вот если мы решим выкрасть дочь Клочковой, то где и когда это удобнее сделать?
Тигран Мовсесян ненадолго задумался.
- Она каждый день в районе четырех часов гуляет в сквере, недалеко от дома. Сквер довольно безлюдный. Полагаю, это самое удобное место.
- Ну, Карен, как тебе моя идея взять дочь Клочковой в заложницы и получить за нее выкуп? – хозяин дома вновь повернулся к Мирзояну.
- Где мы ее спрячем? – вопросом на вопрос ответил Карен.
- У меня на даче.
- А потом, когда брилиант будет у нас, что с ней делать?
Карапетян в ответ задрал подбородок и чиркнул краем ладони себе по горлу.
- Ты же не хотел мокрухи, - усмехнулся Мирзоян.
- Полностью избежать крови не получается, - развел руки в стороны Аванес Карапетян, - однако один труп лучше, чем три.
- Но как ты собираешься получить брилиант от Клочковой? Ведь она может обратиться за помощью в милицию или к своей охране. И в тот момент, когда ты возьмешь камень в руки, на них окажутся наручники.
- Есть у меня в запасе один трюк, - лукаво прищурился Карапетян, - он нам и камень поможет заполучить и наручников избежать. Этому трюку меня мой покойный брат, Ашот, научил. Царство ему небесное.

Спустя несколько дней.


- Лена..., Леночка...
- Мммм?
- Леночка, милая моя..., родная..., любимая...
- Ром, ты чего? Ты еще что ли хочешь?
- Ыгым.
- Ну даешь! Ты как молодой жеребец, который первый раз до кобылы добрался!
- Я же не виноват, что эта кобыла такой привлекательной оказалась.
- Это я что ли кобыла?!
- Леночка, прости, но ты первая меня жеребцом назвала.
- Не будет тебе прощения и не надейся. Это же надо додуматься!? Меня с кобылой сравнить!
- Леночка, дорогая, ну как мне искупить свою вину? Позволь я поцелую твои ножки?
- Не позволю.
- Умоляю. Ну вот хотя бы этот пальчик... Ах, какой он нежный!... Теперь вот этот... Теперь на другой ножке... Какие у тебя изумительные коленки! Маленькие, острые! Я их тоже поцелую... А бедра! Какие у тебя шикарные бедра!... А здесь, между ног, у тебя что? Что за колючий кустик тут растет?...
- Рома..., Рома..., Рома ты сумасшедший!... Ооо!... Оооо!... Рома, еще!... Еще!... Еще, Сережа!... Сереженька!... Аааа!...

- Лена, ты опять в кровати назвала меня Сергеем.
- Но ты же в самом деле Сергей. Сергей Скороходов. Я в этом уверена. Я это чувствую. Тебя и мать твоя признала. А родимое пятно под коленкой? Какие тебе еще нужны доказательства?
- Мне вообще никакие доказательства не нужны. К чему? Зачем ворошить прошлое, которого я не помню? Зачем называться именем, которого я не знаю и которое для меня совершенно ничего не значит? С таким же успехом ты могла бы называть меня Васей, Ваней или Петром. Я Роман. Роман Левашов. К этому имени я привык. С ним я сроднился. Этим именем меня называют все мои друзья, знакомые и сослуживцы. Мой сын тоже Левашов. Если я вдруг решу поменять фамилию, ему значит тоже придется ее менять?
- Не знаю... Наверное, нет. Он ведь уже совершеннолетний.
- Кстати, он мне уже вторую неделю не звонит. Ты не знаешь, у них с Женей все в порядке?
- Все нормально. Игорь готовится к сессии. Очень занят. Потому, вероятно, не звонит тебе. Женька три дня назад в женской консультации была на обследовании. Плод развивается в соответствии с нормой. Отклонений нет... Рома, слушай, я хочу с тобой одним своим секретом поделиться.
- Судя по блеску твоих глаз, это чрезвычайно важный для тебя секрет?
- Еще какой важный!
- Ну давай, делись.
- Я уже решила что подарю нашему внуку в день его рождения.
- И что же?
- Подожди меня здесь. Я через минуту вернусь.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- Вот мой подарок, - вернувшись в комнату, Лена протянула Левашову небольшую коробку, обтянутую красным шелком.
- Что это? – Роман взял коробку и повертел ее в руках.
- Подними крышку и посмотри.
Роман открыл коробку и осторожно достал ее содержимое.
- Это драгоценный камень?
- Очень драгоценный! Это брилиант “чистой воды”. Я показывала его своему знакомому ювелиру. Он сказал, что этот брилиант один из самых редких. Таких в мире единицы... Рома?! Что с тобой, Рома?! Тебе нехорошо? Ты побледнел!
- Камень... от него жар..., как от печки... по рукам... по всему телу... и в голову... картинки какие-то перед глазами мелькают... как в кино... автобус... Вадим, Рита... удар!... меня же Лена на даче ждет!... Лена?! – широко открытыми глазами, в которых страх перемешался с удивлением, Левашов оглядел с ног до головы стоящую перед ним женщину, как-будто увидел ее впервые, - ты же Лена?!
- Да, я Лена. А ты Сергей.
- Я Сергей, а ты Лена. – мужчина перевел взгляд на драгоценный камень, который продолжал держать в руках. – А это алмаз моего деда, Ивана Скороходова. Этот алмаз принадлежал Марии, дочери последнего российского императора, Николая Второго. Мария отдала камень моему деду, чтобы он помог бежать царской семье из плена. Но деда арестовали и отправили на фронт. В последние годы дед алмаз в подвале своего дома хранил. Я его выкопал, хотел тебе свадебный подарок сделать. А потом в автобусе парень-попутчик мне свой плащ дал. Он к невесте ехал в колхоз. Я плащ одел, из автобуса вышел и вдруг удар... Лена... Леночка...
- Сережа, милый... Ты дрожишь... Ты плачешь?... Обними меня крепче... Вот так... Сейчас тебе станет легче...
- Мне страшно, Лена. У меня такое чувство будто я только что на свет появился из неоткуда. Будто я на чужой планете случайно оказался и мне предстоит там жить. В сорок пять лет начинать новую жизнь... В дрожь от страха бросает!
- Ты не бойся, Сережа. Я с тобой. Теперь я тебя не отпущу. Мы до конца наших дней будем вместе.
- Лена, мне надо все рассказать сыну. Где мои брюки?
- Ты хочешь прямо сейчас к ним ехать?
- Да, немедленно. Леночка, пойми, для меня это очень важно.
- Хорошо. Но одного я тебя не отпущу. Мы поедем вместе.

* * *

- Игорь, ну оторвись ты хоть на минуту от своих конспектов. Мне нужно кое-что тебе рассказать.
- Женечка, ты же знаешь: у меня завтра экзамен. Я запурхался. Времени совсем не осталось.
- Ну конечно! С Костей болтать по телефону у тебя нашлось время, а поговорить с беременной женой у тебя этого времени вдруг не оказалось.
- С Ежом мы обсуждали экзаменационные вопросы. Он пропустил пару лекций и пытался найти этот материал в учебнике.
- Ты, кажется, готовишься к экзамену по тепловым электрическим станциям?
- Да. А почему ты об этом спрашиваешь?
- Ты так заливался от смеха, когда разговаривал с Костей, что я подумала: темой твоего экзамена является творчество Аркадия Райкина.
- Жень, не обижайся. Просто в конце разговора Еж рассказал один забавный случай. Помнишь, я говорил тебе о конфликте с Павлом, моим бывшим партнером по ресторану, рьяным поклонником зеленого змия. Так вот, на днях, в рабочее время он изрядно наклюкался и упал со сцены на столик, где сидели Викины вип-гости. Естественно, Виктория после этого с треском поперла его из заведения.
- Выходит, Костин рассказ для тебя много интереснее разговора с женой? Его ты выслушал с живейшим вниманием, а меня слушать отказываешься.
- Женечка, перестань. Ну, не дуйся. Хорошо. Что ты мне хотела сообщить? Рассказывай. Я тебя внимательно слушаю.
- Благодарствуйте, ясновельможный пан, что снизошли вы до просьбы своих ничтожных холопов. Однако, как говорится, хороша ложка к обеду. Не обессудьте, но уже поздно. Желание с вами беседовать у меня пропало.
- Жень, прости.
- И не надейся.
- Женя, умоляю, прости меня идиота... Жень, ты уходишь?
- Ухожу.
- Надолго?
- Навсегда.
- Жень, я серьезно. Куда ты собираешься?
- Что, испугался? Не переживай. Не брошу я тебя. На прогулку я иду. В соседний сквер.
- Хочешь, я с тобой пойду?
- Скажите пожалуйста, какие рыцарские жесты! Ладно уж, рыцарь, пожалею тебя. Оставайся дома. Зубри свои конспекты.

* * *

- Володя?! – Лена вытаращила удивленные глаза на начальника своей службы безопасности. - Ты почему на работе?!
Владимир не без труда вытащил свое богатырское тело с переднего сиденья джипа.
- У Виталика зуб разболелся. Щеку так разнесло, будто кто кирпичом саданул. Я его в поликлинику отпустил. Остальные ребята, вы же знаете, Елена Алексеевна, у Пашки на свадьбе сегодня гуляют.
- Так ведь ты тоже собирался там гулять.
- Гулял бы, - с сожалением вздохнул Владимир, - если бы не Виталькин зуб.
- Володя, - Лена шагнула к начальнику службы безопасности и положила руку на его могучее плечо, - мы с Романом Борисовичем, - она кивнула головой на выходившего из дома Скороходова, - собираемся навестить наших детей. После этого, вернемся сюда. Вся поездка займет не более двух часов. Уверяю тебя, за это время со мной ничего не случится. Поезжай на свадьбу, отдыхай и веселись.
- Извините, Елена Алексеевна, но я свою же инструкцию никогда не нарушал и нарушать не собираюсь. Вас сопровождать должны двое: водитель и охранник.
- А Роман Борисович? Чем он не охранник?
- Елена Алексеевна, - Владимир насупил брови, - сегодня вас будут охранять я и Дима.
Он кивнул в сторону водителя.
- Лишний раз убеждаюсь, что спорить с тобой бесполезно. – махнула рукой Лена. – Ладно, поехали.
Лена с Сергеем разместились на заднем сиденье автомобиля. Владимир занял место рядом с шофером. Лишь тронулись, Лена принялась засыпать начальника охраны вопросами о регистрации брака Павла Ерохина, одного из сотрудников службы безопасности: в каком ЗАГСе проходила регистрация, сколько при этом присутствовало гостей, в чем были одеты невеста и жених и пр., пр. Владимир отвечал на вопросы подробно, в деталях, однако голову при этом назад не поворачивал и внимательно оглядывался по сторонам. Когда уже подъезжали к дому, где жили Игорь с Женей, начальник службы безопасности неожиданно прервал свою речь на полуслове и вскинул руку, указывая налево.
- Елена Алексеевна, а это не ваша дочь там, по дорожке сквера идет?
- Где? – наклонилась к окну Лена. – Ну конечно, она, Женька! Гуляет. Давайте остановимся, заберем ее.
Аллея, по которой неспеша, в развалку шла девушка, тянулась параллельно дороги и отстояла от нее на полусотню метров. Дима сбросил скорость и стал медленно прижимать машину к обочине дороги, выбирая место для парковки.
- Что там происходит?! Смотрите! – вдруг вскрикнула Лена, указывая рукой на аллею.
Все разом повернули головы в ту сторону. Молодой человек в милицейской форме, который до этого шел по аллее навстречу Жени, неожиданно преградил девушке дорогу. Одновременно из автомобиля, припаркованного у противоположной стороны сквера, выскочили двое мужчин и со всех ног бросились к месту, где милиционер остановил Ленину дочь.
- Тормози! – рявкнул Владимир водителю.
Джип взвизгнул тормозами и остановился у края дороги.
- За мной! - Прозвучал новый приказ начальника службы безопасности и он с Дмитрием почти одновременно выпрыгнули из машины.
- Я с ними. – Сергей Скороходов кивнул Лене и открыл дверцу джипа. – Надо выяснить в чем дело. А то твои парни сгоряча могут дров наломать.
Сплошной поток автомобилей вынудил Лениных спутников простоять в томительном бездействии у обочины дороги долгие полминуты. Из окна джипа Лена видела как за это время двое мужчин добежали до места, где Женя продолжала о чем-то ожесточенно спорить с милиционером. Не вступая с Женей в разговор, мужчины тут же схватили ее за руки и буквально поволокли упирающуюся девушку к своей машине.
Видимо, Сергей Скороходов тоже следил за происходящими в сквере событиями, потому как тут же решительно выкинул вперед руку и шагнул на дорогу. Старенький Москвичок резко сбросил скорость, образовав тем самым брешь в потоке машин. Скороходов, словно на амбразуру вражеского пулимета, бросился в эту брешь. Владимир с Димой, не ожидая от Сергея такой прыти, замешкались на мгновение и этого оказалось достаточным, чтобы автомобильное войско, сердито урча моторами, быстро сомкнуло свои ряды.
На полосе встречного движения машин было не так много и в несколько прыжков Скороходову удалось пересечь дорогу.
Из кабины джипа Лена видела как Сергей ловко перемахнул через метровую металлическую ограду, отделяющую территорию сквера от дороги, и ринулся вдогонку за мужчинами, продолжавшими тащить Женю к своей машине. Когда растояние между ними сократилось до пары десятков шагов, Скороходов замахал руками и, видимо, закричал, поскольку мужчины разом остановились и повернули к нему головы. В течении следующих нескольких секунд эти трое перекинулись меж собой короткими фразами, после чего, тот, кто был в милицейской форме, резко развернулся и шагнул навстречу Сергею. Продолжавший бежать Скороходов закрыл от Лены милиционера своим телом, поэтому женщина не заметила что произошло. Она лишь увидела, что в следующее мгновение Сергей резко качнулся назад, потом как-будто споткнулся, сделал еще два или три неуверенных шага и рухнул на землю лицом вниз.
В этот момент в потоке машин случайно образовалась брешь и Владимир с Димой ринулись наперерез транспорту. Трясущимися руками Лена с трудом открыла дверцу джипа и шагнула на дорогу. Слева от нее раздался визг тормозов, потом глухой удар, потом еще удар. Лена даже не повернула голову в ту сторону. Она лишь отметила про себя, что машины остановились и путь для нее открыт.
В голове шумело так, будто стояла Лена на краю пирса, о который разбивались волны девяти-бального шторма. В глазах мельтишили разноцветные блики и Лене едва удавалось удерживать свой взгляд на фигурах бегущих впереди Владимира и Димы. Подобно недавно вылупившемуся из яйца утенку, неотрывно следующему за матерью-уткой, женщина двинулась за маячившими впереди фигурами. Она почти не различала дороги и лишь мысленно отмечала вехи преодоленного ею пути. Вот она достигла противоположного края дороги, вот перелезла через металлическую ограду, а вот она оказалась уже в нескольких шагах от лежащего ничком Сергея.
Неожиданно слух Лены резанул грохот выстрелов. Женщина подняла голову и увидела как милиционер, держась руками за грудь, медленно оседает на колени, а затем также медленно заваливается на бок. В то же время Дима выронил свой пистолет на землю и схватился за локоть правой руки. Прогремел новый выстрел и старший по возрасту из мужчин, державших Женю, бешенно взвыл, бросил пистолет и зажал ладонями левую щеку. Руки мужчины тут же обагрились кровью. Его напарник, растерянно вертя головой, медленно отпустил Женину руку, шагнул назад, развернулся и пустился наутек, как заяц, петляя из стороны в сторону.
Взгляд Лены вернулся к Сергею Скороходову. Мужчина по-прежнему неподвижно лежал на земле, уткнувшись лицом в сухую траву. Лена сделала вперед пару быстрых шагов и вдруг остановилась, словно наткнулась на невидимое препятствие: языки густой, алой крови медленно расползались по траве из-под тела Сергея. Между лопатками Лены проступил холодный пот, а ноги неожиданно сделались ватными и прогнулись в коленях. Так, на полусогнутых ногах, покачиваясь взад и вперед, Лена кое-как доковыляла до Скороходова и опустилась возле его изголовья.
- Сережа, - Лена тронула мужчину за плечо.
- Сережа, - позвала она громче и, ухватившись обеими руками за плечо Скороходова, с трудом перевернула его на спину.
Неподвижный взгляд Сергея Скороходова был обращен в бездонную высь.


2012 год.

- Мам, позвони бабуле. Уже четыре часа, а ее всё нет. Меня же в семь ребята у ресторана будут ждать!
- А я тебе говорила, что друзей нужно было приглашать к нам домой и отмечать твое день рождения здесь, всем вместе.
- Могу себе представить как бы это выглядело! Все бы сидели чинно за столом. Обсуждали последние театральные и книжные новинки, а ты бы строго следила за тем, чтобы, не дай бог, кто-нибудь из моих друзей не выпил лишнюю рюмку.
- Зато в ресторане за вами никто следить не будет. Вы напьетесь до зеленых соплей и, в лучшем случае, угодите в вытрезвитель. А в худшем, вас покалечат в пьяной драке.
- Мам, ну чего ты выдумываешь?! Ты хоть раз видела меня пьяного?
- Тебя, допустим, не видела, а вот Ленчик твой меры не знает. Никогда не оставит бутылку недопитой.
Из коридора послышалась мелодия дверного звонка.
- Вот и мама пришла! – Женя радостно всплеснула руками. – Емельян, ты встречай бабушку, а я пойду отца будить.
Молодой человек пулей вылетел в коридор и торопливо открыл дверь.
- Ну, именинник, дай я тебя поцелую. – Лена шагнула через порог и крепко прижала к себе внука. Немного отстранясь, она строго посмотрела ему в глаза. – Хочу напомнить, что сегодня у тебя не очередной день рождения. Восемнадцать лет это важный рубеж в жизни каждого человека. Не даром он называется совершеннолетием...
- Бабуль, давай ты свою речь толкнешь за столом. – прервал Лену внук. – Пойдем скорее. Стол уже давно накрыт. Все только тебя ждут.
Емельян ухватил бабушку за руку и потащил в зал. Оказавшись в помещении, где был накрыт стол, Лена растерянно завертела головой.
- Ты сказал, что все только меня ждут. А где же гости? Ты что, их не пригласил?
- С друзьями я встречаюсь в семь часов в городе, в ресторане. Везти их всех сюда, в колхоз слишком хлопотно. Поэтому дома мы отметим мой день рождения в узком кругу: ты, я и родители. Посидим пару часиков, выпьем, а потом ты отвезешь меня на своей машине к ресторану. Как тебе такой план?
- Признаться, я представляла празднование твоего совершеннолетия несколько иначе. – Лена оттопырела нижнюю губу. – Врочем, это твой праздник и ты вправе сам планировать как его отмечать. Кстати, где твои родители?
- Здесь его родители, - донесся от двери мужской голос.
Игорь и Женя вошли в зал торжественной походкой, держась за руки, словно прибыли на званый ужин в иностранное посольство.
- А что это у тебя вид такой помятый? – Лена окинула Игоря критическим взглядом.
- Он только что из постели, - вступилась за мужа Женя.
- Спать среди рабочего дня?! – Лена удивленно вскинула брови. – У вас что, в колхозе дел нет?!
- Как раз по поводу успешных дел в нашем колхозе пришлось сегодня принять на грудь. – примирительно улыбнулся Игорь. – Наконец-то, сдали в эксплуатацию молочный завод. Теперь сами будем молоко перерабатывать. Откроем в городе торговые точки. Помимо молока, будем продавать сметану, масло, кефир. А вскоре наладим сыропроизводство.
- Вы уверены, что ваш завод будет рентабильным? – Лена перевела взгляд на дочь.
- Мам, не волнуйся. Этот проект проходил серьезную экспертизу. Я сама не раз все просчитывала. Или ты не доверяешь мне как экономисту?.
- Помнится, ты говорила, что экономика тебе не интересна и ты не хочешь посвящать ей свою жизнь.
- Ах, мамочка, - махнула рукой Женя, - с тех пор утекло так много воды, что я не раз уже успела поменять свое мнение.
- Выходит, я была права и тебе не следовало уезжать из Англии?
- Мам, давай не будем ворошить прошлое. – Женя шагнула к матери и обняла ее за плечи. – Поверь, я ни о чем не жалею.
- Не жалеешь и слава богу. – Лена постаралась растянуть губы в улыбке. – Однако, давайте садиться за стол. Мне показалось, нашему имениннику не терпится поскорее исполнить свой долг перед родственниками и помчаться к друзьям в ресторан.
Когда расселись за столом, Игорь открыл бутылку шампанского и наполнил бокалы пенящимся напитком.
- Елена Алексеевна, - кивнул он теще, - вам первое слово.
Лена медленно поднялась с места и в течении нескольких секунд молча изучала узор на своем бокале.
- Прежде всего, я хочу пожелать тебе, Емельян, - она повернулась к внуку, - крепкого здоровья. Пусть те болезни, которые уготовила тебе судьба, перейдут ко мне...
- Бабуля, я свои болезни как-нибудь сам отболею, - возмутился молодой человек.
- Нет! – неожиданно рассердилась Лена, - я уже достаточно пожила. Мне и поболеть теперь можно. А ты расти здоровым на радость мне и родителям.
Еще я хочу тебе пожелать больше походить на своего деда, Сергея Скороходова. Внешне ты похож. Такой же симпатяга. А вот характера дедова в тебе не хватает. Нет в тебе Сережиной цельности и твердости. Хотя добротой и душевностью ты весь в него. Поэтому желаю тебе быть более целеустремленным и настойчивым в достижении поставленных целей. За это я и предлагаю выпить.
Все поднялись с мест и со звоном соединили бокалы. Лена выпила свое вино стоя, большими, жадными глотками.
- А теперь, Емельян, - она поставила пустой бокал на стол, - я хочу преподнести тебе свой подарок.
- Преподноси, бабуля, - захлопал в ладоши молодой человек, - подарки всегда приятно получать. Даже когда торопишься на встречу с друзьями.
Лена неспеша открыла свою сумочку, которая висела на спинке стула, и достала оттуда небольшую коробку, обтянутую красным шелком.
- Первоночально я хотела сделать этот подарок в день, когда ты родился. Но потом подумала, что в то время ты не смог бы оценить его по достоинству, а главное, распорядиться им правильно. Поэтому я решила подарить тебе эту вещь в день твоего совершеннолетия.
- Бабуля, ты меня заинтриговала. – молодой человек нетерпеливо заерзал на стуле. – Не томи, показывай что там в коробке.
Медленными движениями сапера, обезвреживающего вражескую мину, Лена открыла коробку и, вынув оттуда драгоценный камень, подняла его над головой.
- Это брилиант “чистой воды”. Очень дорогой камень. Но для меня он дорог не своей стоимостью. Этот брилиант, Емельян, принадлежал твоему деду, Сергею Скороходову. А ему он достался от его деда, Ивана Скороходова. Ивану же этот алмаз передала, незадолго до своей гибели, Мария Николаевна, дочь российского императора Николая Второго. А как брилиант попал в царскую семью я предлагаю узнать тебе самому. Покопайся в специальной литературе, в архивах. Думаю, это будет интересно. Ну, получай подарок и постарайся распорядиться им правильно.
С этими словами Лена протянула алмаз внуку. Молодой человек осторожно взял камень и в следующий миг вздрогнул всем телом как от неожиданного удара.
- Ой, от него тепло исходит!... Как от печки!.... И по всему телу растекается!..., - Емельян поднял удивленные глаза на бабушку, - Что это значит, бабуля?
- Я думаю, это означает, что камень нашел своего хозяина.


К о н е ц.