САМОХА

* * *
Зал был пуст и скатерти со столов убраны.
- Вы видите, ресторан закрыт. Санитарный день, мы сегодня не обслуживаем.
- А Тому нельзя позвать?
- Что вы хотите? Вам же ясно сказали, мы не работаем сегодня.
- Девушка, я живу здесь, в гостинице, не успел поужинать. Что мне теперь делать, здесь нигде рядом ни кафе, ни столовой. Позовите, пожалуйста, Тому.
- Вот пристал! Тамара! Здесь твой клиент объявился, иди, поговори!
В проходе, соединяющем ресторанный зал с кухней, появилась Тамара. Моложавая, грудастая, с волосами цвета красного дерева и, как будто всегда довольная окружающим миром, она еще при первом посещении ресторана понравилась Николаю Ивановичу. В своей жизни ему довелось общаться со многими женщинами и, хотя они всегда представлялись ему загадочными созданиями, уровень их интеллекта и мотивы поведения он определял достаточно легко, а чувственность и доверчивость Тамары бросались в глаза.
Уже тогда, после первого знакомства, они пили коньяк в его номере. Разговор завязался легко, алкоголь расслаблял и успокаивал нервы. Как обычно бывает в таких ситуациях, возникла иллюзия давнего знакомства и ощущение душевной привлекательности, доверия и симпатии. Как бы невзначай, руки их все чаще соприкасались.
- Вы мне сразу понравились, люблю таких мужчин, самостоятельных и не занудных. Жалко, что у нас ничего не получится. И не в возрасте дело. Некоторые думают, если официантка, - то сразу проститутка. У меня, конечно, были разные мужчины. Но сейчас я замужем. По настоящему. Одной просто жить невозможно, тем более, еще и дочка. А муж у меня нормальный, зарабатывает хорошо и не пьющий. Машину в этом году купили. Правда, любви у меня особой к нему нет. Не то что нет, но я с ним напряженная какая-то. Мы вот два часа знакомы, а я себя чувствую легко и просто, обо всем могу с вами говорить. А с мужем не так, - вроде и скрывать нечего, он все обо мне знает, - но поговорить по душам не тянет. Мы с ним долго встречались, прежде чем расписались, он все ко мне присматривался. Я теперь, как бы, благодарна ему и верность должна хранить. Ой, что–то я опьянела, болтаю невесть что.
Тамара как-то заторопилась, встала, заглянула в висящее на стене зеркало и поправила прическу:
– Побегу я, пожалуй, у меня ведь смена не кончилась. Там Людка, напарница, взбеленилась, небось.
- Ты придешь ко мне, когда смену закончишь? – Николаю Ивановичу очень захотелось, чтобы Тамара осталась.
- Ой, нет, не приду. Муж приедет встречать и дочка дома ждет. Спасибо вам за коньяк и разговор душевный. Может быть, как-нибудь днем забегу поговорить.
Тамара, не прощаясь, выскользнула из номера.
На столе остались апельсины и конфеты, а в воздухе держался ещё аромат арабских духов. Николаю Ивановичу стало как-то грустно, он выпил рюмку коньяка и включил телевизор. В "новостях" показывали, как молодой руководитель государства встречался где-то с трудящимися. На другом канале какие-то лысые головы однотонно бубнили что-то о демократии, перестройке, ускорении и гласности - смотреть передачи сразу расхотелось. В бутылке оставался коньяк, и Николай Иванович выпил ещё рюмку для лучшего сна.

После этого вечера, приходя обедать, Николай Иванович всегда садился за столик Тамары. Они улыбались друг другу, обменивались незначащими замечаниями, но оба на уровне подсознания чувствовали, что их связала, будто бы, невидимая нить какай-то общей тайны, которая сулит приятное развитие событий в самом ближайшем будущем.
- Ой, Николай Иванович, бедненький, все о вас забыли, никому и дела нет, что мужчина в расцвете сил голодает. Я у вас заказ не беру, кухня не работает, но я сейчас что-нибудь придумаю. Отбивные, салат из помидоров, минеральная, думаю, вас устроит. А вот насчет выпивки, скажите, что подать.
Через пять минут бутылка водки, минеральная вода и салат уже были на столе. Не поленилась Тамара расстелить скатерть и расставить приборы на четыре персоны, как она объяснила,"для уюта".
В это время в зал вошли и уверенно направились к его столику два оболтуса. Николай Иванович заметил их еще днем в летнем кафе, куда зашел скоротать время за чашкой кофе. Тогда они сидели на террасе под тенистыми каштанами, где размещались столики для посетителей. Никого, кроме скучающего за стойкой бармена, в кафе больше не было. Николай Иванович, не желая никакого общения с кем-либо, намеренно сел подальше от незнакомцев.
Обходясь без стаканов или кружек, парни пили пиво из бутылок и громко, не смущаясь и, как бы подчеркивая, что им ни до кого нет дела, обсуждали какую – то свою знакомую Ксюшу. Но Николай Иванович сразу заметил фальшь в поведении этих людей, а исподтишка бросаемые на него взгляды выдавали их несомненный интерес к нему. Было ясно, что они если и не следили специально, то, по крайней мере, с любопытством, наблюдали за ним.
В одинаковых бело-зеленых спортивных костюмах, скорее всего китайского производства, коротко стриженные, сами они могли привлечь внимание только своим сходством друг с другом и какой–то безликостью. Определенно, молодцы принадлежали к воровскому миру, хотя на «авторитетов» не походили. Николаю Ивановичу приходилось общаться со шпаной в самой разной обстановке и он кое что знал о повадках и «понятиях» уголовщины.
Интуиция подсказывала, что встреча с этими «пацанами» не сулит ничего хорошего и может доставить непредсказуемые хлопоты или неприятности; в достижении своей цели такие ребята обычно дерзки и, зачастую, агрессивны – отвязаться от них всегда не просто. Это заставило его внутренне насторожиться – чего они хотят?
Вопрос бессмысленный и чисто риторический – в преступном мире хотят красивой жизни, денег и воровского признания. Но что они замышляют? Николай Иванович одет скромно, на «жирного кота» или, как говорят на блатном жаргоне, на богатенького «лоха», не похож. Возможно, что сами они ни о чем и не думают, а присматривают за ним, как за новым лицом, или выполняют чей–то приказ. Размышляя по этому поводу, Николай Иванович степенно допил кофе и, стараясь ничем не выдавать своей обеспокоенности, ушел в гостиницу.
Сейчас, при электрическом освещении, можно было более внимательно рассмотреть незнакомцев. Им было лет по тридцати. На гладких лицах полная безмятежность. Прошлое не оставило на них никаких заметных следов – ни морщин, ни мешков под глазами. Бровь одного из них несколько обезображивал, правда, свежий шрам. На пальцах одинаковые наколки в виде перстня – черный крест на белом фоне. Николай Иванович немного разбирался в воровской символике и знал, что обладатель такой татуировки прошел через зону.

В поведении молодых людей, по-прежнему, чувствовалась нарочитость - они как бы демонстрировали, что здесь они «свои люди», обладающие какими-то особыми правами и, может быть, даже властью. Для этого, по их мнению, надо было держаться с подобающим достоинством и показать себя воспитанными людьми с хорошими манерами. Не только аристократическое поведение, но даже обычная вежливость настолько не соответствовали их «униформе» и простоватым, а скорее, тупым физиономиям, что попытки салонного поведения выглядели просто смешно. Николай Иванович едва сдержал себя, чтобы не рассмеяться. Подобие улыбки на его лице было воспринято молодыми людьми, как знак расположения и готовности подружиться.
- Добрый вечер! За ваш столик можно присесть?
Николай Иванович в своих размышлениях допускал, что незнакомцы могут сами пойти на контакт с ним, но никак не предполагал, что это произойдет так скоро. На всякий случай решил задачу им не облегчать и встретил их весьма холодно:
- Ну, если для вас в пустом зале другого места не нашлось, то где же вам еще сесть, как не за мой стол.
- Благодарю, благодарю, - чуть не в один голос затараторили они, изобразив радость на лицах. – А можно мы, пока еще сами не заказали, вашей водочки себе нальем? Чтобы, так сказать, времени не терять.
Николай Иванович изумился и подумал – это все? Ради ста грамм на халяву? Нет, не может быть, у них должна быть более серьезная причина.
- Хм, странная просьба, мы ведь с вами даже не знакомы. А, впрочем, налейте, мне не жалко.
- А вот мы и себе, и вам нальем, заодно и познакомимся. Меня зовут Жора.
- А меня Витек. А вас как?
Так и сказали – Жора и Витек. Как будто у них могли быть другие клички, разве что еще только «Гоша»?
- Меня зовут Николай Иванович, фамилия Давыдов. Или фамилия вас не интересует?
- Да фамилия, конечно, ни к чему. Мы ведь не менты, чтобы документы проверять. Мы только чтобы познакомиться. Давайте выпьем за это! За знакомство, Николай Иванович, за знакомство! – потянулись к нему с рюмками новоиспеченные друзья.
- Нет, пожалуй, я пропущу, еще после первой не успел закусить.
- Да вы не беспокойтесь, Николай Иванович! Мы не сявки какие, мы вполне при деньгах, так что не опасайтесь, в долгу не останемся.
В подтверждение этих слов Жора вытащил откуда-то из заднего кармана две пол сотенные купюры и, видимо, на правах старшего, распорядился:
- Витек! Давай быстро приведи официантку и скажи, чтобы водку и закуску сразу захватила!
Все это было тут же исполнено. Обслуживать гостей пришлось Тамаре, она не улыбалась, как обычно и, похоже, была очень недовольна. Витек пытался галантно к ней подольститься:
- Томочка, ты сегодня такая красивая, но что–то больно сердитая? Ты же нас знаешь, мы не жадные, да и проблем с нами никаких – вот посидим с Николаем Ивановичем, выпьем, поговорим и уйдем. А тебе какая-никакая выгода.
- Вы еще только с Николаем Ивановичем здесь не пили. Осточертела ваша компания. А уж насчет выгоды моей, так помолчали бы. Вы щедрые раз в год, когда хозяин вам денег даст или вы напьетесь за чужой счет. А потом ещё и на такси просите пятерку занять. С вас причитается тридцать два рубля, расплатитесь сейчас, мне не с руки к вам по десять раз бегать.– Тамара взяла деньги, отсчитала сдачу и удалилась на кухню.
- А мы ведь к вам по делу, Николай Иванович, Нам один человек поручил узнать кто вы, что здесь делаете, надолго ли приехали… А отчего не спрашиваете, что за человек?
- Да меня это не интересует, - Николай Иванович понял, что был прав в своих догадках – кто-то стоит за настырными молодцами и, уже не сомневался, что перед ним «шестерки», - суетливость манер выдавала их незначительность. – Вы лучше скажите, с чего это ваш хозяин мной заинтересовался?
- А как же, ведь сразу видно, что вы не простой человек. Смотрите, как Тамара с нами себя нагло ведет. А ведь мы здесь свои, да и не последние фраера. Она, вообще–то, баба ничего, но с норовом. А с чего это вдруг перед вами она, да и другие официантки хвостом виляют? Ресторан закрыт, санитарный день, никого не обслуживают, а вы, как ни в чем не бывало, кушаете, водочку пьете, никуда не торопитесь. И номер у вас в гостинице неплохой – полу люкс. «Ауди» с местными номерами за вами приезжает. Да и ведете себя сильно независимо. Как же хозяину не поинтересоваться?
- Ну, не я один в санитарный день водку пью. Вы то вот тоже не поститесь. А почему ваш босс сам меня не спросит? Вам–то я не обязан отчитываться -кто я, и что я. Николай Иванович понял, что уже сегодня должна состояться встреча с таинственным «хозяином» и решил показать, что с воровскими «понятиями» знаком и правил нарушать не собирается:
– Тем более, в чужие дела не вмешиваюсь, ничьих интересов не затрагиваю. Конечно, если ваш шеф человек авторитетный, может и надо с ним пообщаться, но вряд ли ему будет от этого польза.
- Ну вот, вы все понимаете. Вы, наверное, раньше в органах работали? А может по этим делам и приехали? Что-то такое в вас есть, уважаем. Давайте выпьем вместе, а то все говорим и говорим, а надо же и отдыхать когда–то.
На людей, замученных тяжелой работой и никогда не имевших отдыха, «добры молодцы» не походили. Тем не менее, отказываться в этот раз от выпивки не было причин. Пришлось звякнуть рюмками и выпить с новыми знакомыми.

* * *
В этот момент распахнулась входная дверь, и вошел приземистый и весь какой-то квадратный человек. Его лицо, похожее на кирпич,- как по цвету, так и по исполнению,- не выражало никаких эмоций, а походка напоминала движение заводного игрушечного бульдозера. Одновременно, с шумом и криками ввалилось человек восемь молодых людей. Они обогнали своего степенно вышагивающего предводителя и принялись сдвигать вместе столы и расставлять стулья в дальнем углу зала для совместного застолья.
- Вот он, вот он сам, - двухголосо известили Николая Ивановича «шестерки» и, подхватив стулья и бутылку с недопитой водкой, устремились к прибывшей компании.
Николай Иванович, обернувшись в пол оборота, довольно бесцеремонно, но ни на ком, персонально, не задерживая взгляда, рассматривал камарилью. Сборище напоминало некое комедийное подобие «тайной вечери» и, для человека с юмором, могло показаться смешным.
На почетном месте восседал предводитель, попыхивая тонкой черной сигареткой и, всем видом своим, изображая величавую отрешенность от суеты бренного мира.
«Апостолы», разместившись вокруг сдвинутых столов, что-то разом говорили, размахивали руками, курили. Уже знакомые Жора и Витек, склонившись к вожаку и, кивая иногда головами в сторону Николая Ивановича, видимо, выкладывали добытую информацию. Рядом стояла примчавшаяся на шум официантка, почтительно ожидая, когда «сам» изволит сделать заказ. Но Николаю Ивановичу было не до смеха, – намерения главаря подозрительного сообщества, по прежнему, оставались ему не ведомы.
Самое примечательное заключалось в том, что Николай Иванович видел раньше «хозяина» шестерок, или, как он его мысленно окрестил сейчас, «Кирпича», на первом этаже гостиницы в зале игровых автоматов. Там было достаточно многолюдно и игровая техника не простаивала. Два или три автомата занимали постоянные клиенты, которые всем уже примелькались и которые надолго никуда не отлучались, - под рукой у них всегда были пиво, «пепси» и какая-нибудь снедь. Кроме них, там обычно топтались самые разные люди, ожидающие своей очереди к «одноруким бандитам» или просто любопытствующие. Крутились и подозрительного вида вполне зрелые молодые люди, клянчившие у счастливчиков подачку с выигрыша.
«Кирпич» являл весьма колоритную и потому приметную фигуру. С ним всегда находились два мальчика лет шести –семи, видимо, двойняшки. В одинаковых джинсовых костюмчиках «Levis» и белоснежных бейсболках, украшенных цветной вышивкой, они молча заряжали игровые ящики монетами и сосредоточенно, как роботы, жали на кнопки «колес фортуны». В обед все трое незаметно покидали зал и исчезали часа на два. Дежурный смотритель в таком случае запирал их автоматы на ключ, чтобы не допускать случайных посетителей.
Николай Иванович ещё тогда понял, что «Кирпич» имеет в гостинице высокий статус, возможно даже обеспечивает её «крышу». Однажды Николай Иванович попросил смотрителя открыть ему автомат; тот вежливо отказал, сославшись на то, что именно эти устройства заняты. Но настойчивые уговоры помогли и дежурный, в конце–концов, включил аппарат, взяв обещание по первому требованию закончить игру.
Через час, увлекшийся игрой в покер Николай Иванович, услышал за спиной легкое сопение. Оглянувшись, увидел «хозяина» автомата, попыхивающего сигареткой и, как бы, ожидающего своей очереди. Николай Иванович прекрасно помнил о принятом на себя обязательстве и поприветствовал «Кирпича» кивком головы:
- А, вы уже подошли. Меня предупредили, что это ваш аппарат, и я пообещал, когда это потребуется, немедленно его освободить. Так, что, пожалуйста, занимайте свое место.
- Ничего, ничего, продолжайте игру. Я посмотрел, вы очень грамотно играете, мне даже стало интересно. Не хотите ли пива? Я сейчас скажу, чтобы принесли.
Николай Иванович воспринял предложение, как привычную галантность, не придал этому никакого значения и вежливо отказался. Теперь ему стало ясно, что «Кирпич» уже тогда, демонстрируя своё расположение, как бы предлагал войти в контакт.
На выходе из зала Николай Иванович галантно пропустил входящую молодую женщину и, как бы, ненароком повернувшись, заметил пристальный взгляд, которым провожал его «Кирпич». Но тогда это не показалось чем–то значимым и обычное любопытство могло служить вполне достаточным объяснением.

* * *

Сейчас, конечно, все, даже незначительные, события четко уложились в единую логическую схему и получили свое однозначное толкование. Однако, мотивы поведения таинственного «Кирпича» по-прежнему были неведомы. В самое ближайшее время они будут, по-видимому, раскрыты – оставалось только ждать.
Тем временем застолье сплоченной компании продолжалось. Николай Иванович собрался расплатиться с официанткой, но тут к его столику танцующей походкой подошел один из уже знакомых ему опричников «Кирпича», - то ли Жора, то ли Витек, - как и кого из них звали, Николай Иванович уже забыл.
- Николай Иванович, вы не могли бы посидеть еще минут двадцать? Кофе там попить, или мороженое поесть. Я могу заказать. Это мой шеф вас просит, он хочет спокойно поужинать, а потом с вами пообщаться.
- Хорошо, я подожду. Только ты сходи, разыщи Тамару, пусть ко мне подойдет. А заказывать мне ничего не надо, я мороженое не ем.
Тамара не заставила себя ждать. Николай Иванович попросил принести чашку кофе и рассчитался с ней. Официантка, делая вид, что отсчитывает сдачи и мило улыбаясь, тихим голосом предупредила:
- Это бандиты. Главный - Самоха, не знаю, кличка это или фамилия. Как они говорят, он весь Киев держит. В прошлом месяце, среди бела дня, самолично азербайджанца на пляже застрелил, так его неделю в милиции продержали и выпустили. Не знаю, чего им от вас надо, но добра от них не ждите… Приходите завтра, мы вам всегда рады, до свидания…
И раньше было ясно, что новые «друзья» добывают свой кусок хлеба с маслом и икрой, не особо обременяя себя соблюдением трудового законодательства и уголовного кодекса. Новым было только то, что они оказались не мелкими мошенниками, как первоначально полагал Николай Иванович, а «братками» достаточно серьезными – было, чем обеспокоится.
Согласно избранной манере поведения – достоинство и независимость – Николай Иванович не стал ждать, когда бандиты, а он теперь точно знал, кто они такие, закончат свой ужин. Пора было уходить. Он встал и по наступившей тишине понял, что люди за его спиной насторожилась. Уже выйдя из гостиницы и оглянувшись, увидел следующую за ним в некотором отдалении всю честную компанию.
Было совсем темно, и только пятна света под фонарями освещали набережную. От реки тянуло свежей сыростью, в черной воде отражались красные и зеленые огни далеких бакенов, легкий ветерок шумел над головой в высоких кронах деревьев. Николай Иванович остановился и облокотился о парапет; за спиной раздались приближающиеся шаги и негромкий голос:
- Николай Иванович! Добрый вечер. Вас предупредили, что я хочу с вами встретиться? Меня зовут Самоха.
«Кирпич» подал руку – она показалась вялой и какой–то безжизненной. Самоха обернулся и, не повышая голоса, распорядился:
- Всем стоять на месте. Сюда не подходить и не орать. – Самоха чиркнул зажигалкой, прикурил и продолжил уверенно и как бы доверительно:
- Я вижу, Николай Иванович, что вы человек достойный. Такие люди просто так в гостиницах не живут и в таких отелях не отдыхают. Вы, наверное, в Греции или в Испании отпуск проводите? А здесь, я понимаю, вы по серьёзному делу. Вы не «челночник» и, наверняка, не госслужащий. Может быть, я могу вам быть чем-то полезен? Я не собираюсь от вас скрывать – я решаю в Киеве любые вопросы для хороших людей. Разумеется, не бесплатно, а как принято в цивилизованных странах с рыночной экономикой, на взаимовыгодных условиях.
Неожиданно сзади раздался хряский удар, за ним последовали какие–то всхлипы и глухой топот. Сотоварищи Самохи сгрудились под фонарем вокруг лежащего человека и поочередно пинали его ногами. Из носа избиваемого текла кровь, он пытался закрыть голову руками и поджать ноги под живот. Николай Иванович услышал его мольбы о пощаде и вмешался:
- Что там такое? Самоха, пусть прекратят, не хватало мне ещё участвовать в ваших разборках.
- Эй, вы чего там? А ну, прекратите! – Как всегда негромко, но, явно выражая свое недовольство, распорядился «Кирпич».
- А это «Китаец» вдруг здесь появился, так мы ему решили напомнить…
- Ладно, ясно. Отпустите его. Пусть считает, что ему повезло. Николай Иванович, не обращайте внимания и забудьте. Это наши дела и вас не касаются. Давайте продолжим.
Инцидент произвел на Николая Ивановича самое неприятное впечатление, и он решил, что хитрить и врать не стоит:
- Я из Ростова и приехал за деньгами. Мы занимаемся торгово-закупочными делами, и нам задолжала одна киевская фирма. Мне надо убедить должников, что им обойдется дешевле, если они в самый короткий срок честно расплатятся.
- Николай Иванович, о какой сумме идет речь? Есть ли на это подтверждающие документы?
- Миллион двести тысяч долларов. Это связано с поставками техники из Голландии, и киевляне получили от нас реальные деньги. Разумеется, все бумаги имеются.
- А что, если они не расплатятся? С такими деньгами можно и «динамо крутануть». За границу, например.
- Мне надо вернуть деньги любой ценой. Я ведь тоже не теряю здесь время. У меня есть вся информация о директоре и его заместителях: семьи, родственники, адреса, дачи, заграничные контакты и все такое. Если потребуется, можно будет вызвать и бригаду из Ростова, хотя это и накладно. Да и с местными авторитетами это, конечно, надо согласовать, а это тоже какие-никакие расходы.
- Значит, вы можете управиться своими силами? А если мы вам не разрешим здесь проводить операцию? Ладно, ладно, не волнуйтесь, мы не такие жлобы. Да и вмешиваться в чужую драку – это не по понятиям. Но поделиться вам всё равно с кем-то придется. Я предлагаю вам хороший вариант. Мне лично сумма нравится и за сорок процентов мы могли бы вам моментально помочь. А с вас и ростовская бригада запросит не меньше.
- Мы против разборок, и я постараюсь договориться с должником. Если нет, проконсультируюсь со своим руководством, выйду на вас. Думаю, что общий язык мы найдем. Заранее предполагаю, что больше, чем на десять процентов, мои хозяева не согласятся. Дело абсолютно ясное, возможно нашим клиентам потребуется всего лишь добрый совет уважаемых людей. В одной, как теперь говорят, цивилизованной стране считают, что «добрый совет и кольт лучше, чем просто добрый совет», но это вопрос спорный. Хотя, если потребуются крутые меры, разговор будет особый. Но, желательно обойтись всё же без больших хлопот.
- Приятно иметь дело с ответственным человеком. Вы раньше в органах не работали? Я сам, можно сказать, оттуда вышел. Мне бы такого помощника, как вы. А мне все приходится самому. Ни одной толковой головы рядом. Вон, видели, с кем приходится работать. Шпана подзаборная… Короче, я считаю, что мы в целом договорились. Вы мне нравитесь, и я готов работать с вами, во всяком случае, помогу, чем смогу, а о цене тогда будем говорить особо. Сколько дней вам потребуется, чтобы окончательно определиться?
- Я думаю, что завтра к вечеру все должно выяснится–готовы ли они на бесконфликтный вариант. Где мне вас найти?
- Не надо меня искать. Я сам к вам подойду.
Переговорщики пожали друг другу руки и отправились в разные стороны. Николай Иванович был вполне удовлетворен – никаких загадок больше не существовало, а знакомство с местным авторитетом, которое ещё может пригодиться, безусловно, можно занести в актив.

* * *
Теперь, когда все прояснилось, это уже не казалось очень важным. Первостепенное значение имела главная проблема, в решении которой Николай Иванович пока не продвинулся ни на шаг. Он рассказал Самохе чистую правду, сохранив в секрете лишь реквизиты своей организации и сведения о киевских партнерах.
Николай Иванович на самом деле представлял ростовскую частную фирму «Флагман», в которой не только числился заместителем генерального директора, но и являлся одним из учредителей. Начинали с малого, - но за два года завели полезные знакомства и хорошие деловые связи во многих городах, удачно использовали банковские кредиты и девальвацию рубля и, вышли на значительный оборот капитала.
Особенно хорошо складывались дела с предпринимателем Алексеем из Кишинева. Крепкого телосложения, с явными признаками негроидной расы – приплюснутые ноздри, оттопыренные губы, матовая кожа – он отличался ответственностью и честностью. Мать его была русской; впоследствии выяснилось, что по отцовской линии он принадлежал к королевской семье какого–то североафриканского племени. Отец его когда-то учился в Москве, а после окончания института уехал на родину. Но о сыне не забывал, присылал деньги и постоянно звал к себе на постоянное место жительства. Однако Алексей не мог оставить мать и считал себя русским. Получил хорошее образование, окончил музыкальную школу и институт иностранных языков. Бизнесом занялся сразу, как только появилась такая возможность. В деловом мире получил прозвище «Отелло» и работал, в основном, совместно со своими родственниками или их соплеменниками, обитающими в Европе. Говорил мало, но всегда толково и взвешенно.
Его участие в зарубежных сделках уже само по себе служило гарантией надежности. Именно «Отелло» и предложил купить на очень выгодных условиях «видео двойки» фирмы «Филипс». Он же нашел и посредника – киевскую фирму «Укримпотех», которая обязалась конвертировать валюту и представить западному партнеру банковскую гарантию.
Но неожиданно пришло пренеприятное известие, что «Отелло» погиб в Приднестровье при невыясненных обстоятельствах - и все контакты с зарубежьем, которые осуществлялись через него, прервались. Остался в силе только договор с украинцами, по которому были перечислены авансовым платежом деньги из Ростова.
«Укримпотех» от исполнения договора, как–бы, не отказывался, но технику не поставлял. Все допустимые сроки прошли два месяца назад. Компаньон и друг Николая Ивановича, Касян выезжал в Киев лично, но ничего, по существу, не добился.
Украинцы, ссылаясь на невозможность получения товара, согласились подписать соглашение о возврате полученных денег, но и это обязательство не выполняли, объясняя это трудностями в отношениях с заграничными банками и собственными финансовыми проблемами. Второй раз ехать на переговоры Касян не захотел:
- Я сам украинец по отцу, но разговаривать с этими хохлацкими рожами я больше не могу – директора не поймаешь, а заместитель вылупится, как баран и долбит одно и то же -«у самих грошей нэма, у самих грошей нэма». У вас самих, может, и не было никогда «грошей», но куда вы наши дели? И знают, сволочи, что я с ними ничего поделать не могу. В суд подавать бесполезно,- пока высудишь, столько времени пройдет, что деньги в пыль превратятся. Да и приговор на руки получишь, что это изменит? Они платить–то не отказываются и сейчас, только не платят.
Решили, что в Киев поедет Николай Иванович, чтобы полностью разобраться в обстановке, выяснить, что из себя, в конце концов, представляет этот «Укримпотех» и каким образом действовать, чтобы спасти свои деньги.

* * *
Уже в первый день, воспользовавшись такси, прямо из аэропорта Николай Иванович приехал в офис свои партнеров на улицу Саксаганьского. Там его встретила полная и смешливая секретарь директора Наталья. Обаятельно улыбаясь, она объявила, что шефа нет и он будет, возможно, только завтра, – но беспокоиться нечего, поскольку перед отъездом он поручил своему помощнику заниматься с Николаем Ивановичем.
Помощник находился здесь же, в приемной, и присутствовал при разговоре. Плотный, а точнее, толстый, кудрявый и краснощекий мужчина лет пятидесяти, пристально посмотрел в глаза, крепко пожал руку и представился:
- Помощник генерального директора Шабанов Владимир Антонович, в прошлом кавторанг, заместитель командира бригады морской пехоты. Зовите меня просто Володей, я тогда чувствую себя вечно молодым. Сейчас вызову машину, поедем в гостиницу – я номер вам забронировал, там же пообедаем и поговорим заодно. А потом вы отдохнете, а я еще вернусь сюда, вдруг шеф к вечеру появится. У нас такое бывает. А завтра я за вами утром приеду.
Шабанов оказался не только словоохотливым, но и деятельным человеком: уже через пять минут у подъезда стояла вполне приличная «Вольво», оформление в гостинице заняло не более полу часа и, пока Николай Иванович осматривал одноместный полу люкс на одиннадцатом этаже, помощник директора успел спуститься в ресторан и заказать там обед.
Зам директора вел себя чрезвычайно предупредительно, хотя в этом и не было ничего необычного,- как ещё мог вести себя представитель должника перед кредитором? Тем не менее, это льстило самолюбию Николая Ивановича; понравился и сам Шабанов какой–то своей открытостью и прямодушием:
- Николай Иванович, вы не стесняйтесь и кушайте с аппетитом, а если я что–то не то заказал, или вы чего–либо ещё захотите, только скажите. Шеф мне деньги для этого дал и распорядился не мелочиться, так что мы имеем возможность гульнуть. Я, вы знаете, даже удивился, – шеф у нас скуповатый, а тут вдруг расщедрился. Это правда, что он вам полтора лимона «зеленых» должен?
- Ну, не мне, а нашей фирме и не полтора, а тысячу двести. Я, собственно, по этому делу и приехал. Мне надо точно знать: не может или не хочет ваш шеф расплачиваться?
- Давайте об этом поговорим чуть позже. Предлагаю для начала выпить и закусить. Знаете, за что? За дружбу. Точнее, за офицерское содружество. Наша служба «безпеки» перед вашим приездом справки наводила и выяснила, что вы бывший офицер. А я вам уже представлялся. Я в этой фирме недавно работаю и мне, как военному человеку, порядки здесь не нравятся, – все как–то тайком, документация толком не ведется, какая у кого зарплата неизвестно. Шеф периодически сует деньги в конвертах,- бывают суммы и неплохие,- но вот, сколько я должен получать официально, я до сих пор не знаю. Складывается впечатление, что деньги здесь, как ворованные. Ну, ладно, я вас заговорил. Выпьем за офицеров.
Шабанов с обедом постарался. Закусили малосольной семгой, затем последовала заливная говядина, украинский борщ с пампушками, котлеты киевские и компот. Не забывал бывший «морпех» и «зелена вина» подливать.
- Ну, вот, теперь можно и поговорить. Я только на десерт себе кофе и сто грамм коньяка закажу. С хорошей сигарой, обожаю, знаете ли. Я это дело в Африке распробовал, где, как раньше говорили, выполнял свой интернациональный долг… А вы скажите, что вам еще заказать. Если не курите, рекомендую просто кофе с коньяком. Или с мороженым.
Николай Иванович предпочел коньяк и сливы – отличный десерт, да и на желудок действуют благотворно. Шабанов извлек из пиджака цилиндрический футляр, достал из него кубинскую сигару, обрезал её столовым ножом и закурил:
- Так вот, вашу историю я знаю понаслышке. Никто меня в это дело не посвящал. Я ведь здесь помощник номинальный, а фактически – порученец на побегушках. Есть, кроме меня, замы по коммерции и по безопасности. Только и они ничего не могут. Но с ними шеф, хотя бы, иногда советуется. А я недавно одно открытие для себя сделал и понял, что надо бежать из фирмы. Шеф – то мой, сам по себе, тоже не много значит. Всем заправляет Екатерина, управляющая банком «Нова Украiна» и, по совместительству, любовница нашего шефа. Но и над ней ещё кто–то есть. Она в Минске раньше банк держала, пока он не лопнул – Екатерина должна была сесть, но сбежала к нам, в Киев и, под очень высокой «крышей», опять банк открыла. Благодаря ей, наша фирма имеет кучу тайных счетов и в её банке, и за рубежом. Реальными поставками мы уже давно не занимаемся, все это похоже на фикцию, а вся деятельность сводится к финансовым операциям – за границей приобретаются какие то акции, куда–то переводится валюта. Я, естественно, ничего толком, не знаю и не понимаю, но мне кажется, что крысы собираются покинуть корабль. Буду с вами говорить в открытую, по иному уже не получится, – если наш разговор станет известен шефу или Екатерине, – мне не поздоровится. Я в самые ближайшие дни уволюсь, потому что фирма лопнет и без жертв не обойдется. За чужое воровство я отвечать не собираюсь: прокуратура не докопается, так партнеры по бизнесу приедут разбираться. Вы не единственные, кого Екатерина с шефом кинули – есть воронежцы, есть свердловчане, – это только те, о ком я слышал. Я хочу помочь вам. У меня очень скромная пенсия и, если вы посчитаете возможным за мою помощь заплатить, я буду благодарен. А если и нет, я все равно вам помогу - ненавижу жуликов. Николай Иванович, резко не поворачивайтесь, - там, за вами, возле окна, увидите молодого человека в кожаном пиджаке – это брат Самохи, местного авторитета.
Тогда Николая Ивановича местный авторитет не заинтересовал, а вот остальная информация представляла огромный интерес. В последствии он не раз встречался с Шабановым, в том числе и за обедом, и через два дня имел подробную информацию о главе «Укримпотех», его семье и любовнице. Познакомился Николай Иванович и с ответственным за безопасность фирмы, внешность которого не вызывала симпатии- маленький, с тонкими руками, острым носиком и впалыми щеками; он изо всех сил старался произвести впечатление таинственного, всезнающего и проницательного «суперагента», от которого ничего не возможно утаить. Представляясь, руки он не подал, а чуть наклонил голову и щелкнул по военному каблуками:
- Купля Павел Степанович, заместитель генерального директора, прямой потомок запорожских казаков.
Тогда Николай Иванович не мог даже предположить, что суждено Купле сыграть одну из главных ролей во всех дальнейших событиях.
На следующий день Шабанов организовал встречу со своим начальником - Шевчуком Эдуардом Михайловичем. Светлые, чуть на выкате, голубые глаза, короткие белесые волосы на плешивой голове, быстрая речь и суетливые движения шефа киевской фирмы произвели на Николая Ивановича самое негативное впечатления. Аудиенция продолжалась не больше пятнадцати минут, во время которой Шевчук успел осведомиться о здоровье и передать привет Касяну, обрисовал тяжелое финансовое положение своей фирмы, пообещал в ближайшие день – два уделить «дорогому гостю» побольше внимания, и пожелал успешного преодоления всех трудностей. Затем, сославшись на необычайную занятость, поспешно умчался на какое–то неотложное деловое свидание.
Из личного знакомства с «партнером» Николай Иванович сделал важный вывод – люди такого типа деньги по доброй воле не отдают - значит борьба предстоит изнурительная и тяжелая. И он предпринял первый шаг – позвонил в банк «Нова Украiна». Его долго не хотели соединять с управляющей, объясняя это каким–то очень важным совещанием, но Николай Иванович, в необходимых случаях, умел настоять на своем – его попросили перезвонить через десять минут и, в конце концов, он услышал в трубке женский мелодичный голос:
- Управляющая банком Ципко слушает.
- Екатерина Бориславна, я представитель фирмы «Флагман» из Ростова. Мы партнеры «Укримпотех», клиента вашего банка. Они должны по договору перечислить нам некоторую сумму и, я хотел бы узнать, есть ли у них деньги на счете…
- Простите, но мы таких справок, кому попало, по телефону не даем. Кроме того, банка не касается хозяйственная деятельность обслуживаемых организаций. И последнее – у нас почти пятьсот клиентов юридических лиц, «Укримпотех» далеко не самый крупный и, если вы хотите, что–то выяснить, вам следует приехать сюда с генеральным директором, - Шевчук, кажется, его фамилия. До свидания.
Когда Николай Иванович передал содержание этого разговора Шабанову, тот сразу сделал очевидный вывод:
- Да в сговоре они с Шевчуком, - он во время вашего разговора, наверное, в её кабинете находился. А зам по безопасности, Паша Купля, мне сегодня приказ шефа передал – с вами все контакты прекратить, он будет сам с вами работать. Вам здесь оставаться небезопасно, - сдается мне, что не сегодня–завтра «сладкая парочка» сбежит. Водитель ездил домой к Шевчуку, так семьи его там, видимо, уже нет – отправил её куда–то хитрый змей. Купля проговорился, что на следующей неделе прилетают кредиторы из Воронежа, скорей всего с бригадой по вышибанию долгов. Шеф с ними встречаться не будет, а Паша должен сделать так, чтобы и вы на контакт с воронежцами не вышли. Купля бывший мент, капитан и, говорят, что за ним много чего числится – потому и из милиции в свое время поперли. Но у него там много дружков осталось, а сам он на деньги падкий. Я теперь точно знаю, что шеф обещал воронежцам машины «Мерседес» поставить почти на пять миллионов долларов, а Купля наверняка на свою долю рассчитывает, так что от него всего можно ожидать. Надо давить на Екатерину, она все же баба, может испугаться.
Иного выбора не было; Николай Иванович вызвал по телефону такси и поехал в банк для встречи с Ципко. Самые разные мысли приходили в голову Николаю Ивановичу – он напряженно анализировал возможные доводы и варианты воздействия на управляющую банком и совсем не обращал внимания на мелькающие за окном «Волги» сооружения, деревья и прочие элементы дорожного пейзажа. Заканчивалось лето, но ещё ни один желтый мазок не тронул зелени высоких приднепровских холмов, яркий солнечный свет играл разноцветьем улиц, и густая тень листвы на тротуарах манила прохладой. Банк «Нова Украйна» располагался в старинном двухэтажном особняке с облицованным мраморной плиткой цоколем. В небольшом операционном зале возле входа стоял охранник в серой рубашке и несколько клиентов занимались своими бумагами. Николай Иванович, не задерживаясь, как пароль процедил сквозь зубы заранее продуманную фразу «Меня срочно ждет Екатерина Бориславна, где её кабинет?» и уверенно прошел через зал к двери, на которую указал дежурный.
В приемной его попыталась остановить толстая секретарша в черном парике и с сигаретой во рту, но Николай Иванович просто отодвинул её в сторону и без предупреждения вошел в кабинет управляющей.
Белотелая и рыжеволосая молодая женщина с косой, закрученной на голове в виде короны, восседала за массивным полированным столом, на котором не было ничего, кроме письменного прибора и двух телефонных аппаратов. Её темно карие глаза никак нельзя было назвать «зеркалом души» - мысли или настроение хозяйки были в них надежно скрыты, а пронзительно изучающий взгляд словно прожигал собеседника.
- В чем дело? Вы, почему без доклада? Кто вы, вообще, такой?
Голос был легко узнаваем – именно его слышал Николай Иванович по телефону.
- Екатерина Бориславна, я - Давыдов Николай Иванович, представитель фирмы «Флагман». Вы рекомендовали мне зайти к вам с Шевчуком, знаете такого. Но я не могу с ним связаться, он скрывается от меня. Более того, я хочу вас предупредить, что в самое ближайшее время, он скроется и от вас, и от своих кредиторов. Я предлагаю вам переговорить с его заместителем. Посоветуйте ему срочно вернуть наши деньги. Копия договора у меня с собой, а состояние его счетов вам хорошо известно. Он не понимает, на какие неприятности напрашивается. Вы знаете, что такое Ростов? У нас есть возможность, при любых обстоятельствах, защитить наши интересы. Но это может вам, то есть Шевчуку, дорого обойтись. Я располагаю полной информацией о его семье, детях и прочих подробностях личной жизни, в том числе и о ваших с ним отношениях. Так что, если вы вдруг совершенно случайно его увидите, то передайте содержание этого разговора.
- Николай, как вас там? Да, Иванович. Я вам уже объясняла. «Укримпотех» всего лишь наш клиент, каких много. Банк обязан контролировать только правильность оформления банковских операций. Отношения наших клиентов с их партнерами нас не касаются. Лично я никакого отношения ни к Шевчуку, ни к его фирме не имею. Если вы ещё раз посмеете меня шантажировать, я обращусь в милицию. А теперь до свидания. Уйдете сами или вызвать охрану?
- Не торопитесь. Вот у меня записано несколько банковских счетов, в том числе и в вашем банке. Вы не знаете, кому они принадлежат, и на каком основании открыты? Есть у меня и еще один счет в банке Цюриха. Советую вам подумать и, если у вас появятся какие–либо соображения, позвоните мне вот по этому телефону.
Николай Иванович заметил, что его последние слова вызвали у Ципко мимолетное замешательство: она опустила глаза и, махнув рукой на дверь, тихо пробормотала:
- Уходите, мне некогда слушать ваш бред.

* * *
Давыдов проснулся в своем номере довольно поздно –солнце стояло высоко и теплый ветерок едва заметно трогал тюлевые шторы. Торопиться было некуда – всё возможное он сделал ещё вчера и теперь оставалось только ждать. Николай Иванович в последние дни был настолько озабочен своими проблемами, что почти не включал телевизор и вовсе не читал газет. Захотелось немного отвлечься, и он взял в руки пульт дистанционного управления. На всех каналах транслировали «Лебединое озеро», но великая музыка балета вызывала не эстетическое удовольствие, а звучала, как сигнал тревоги: произошло что – то очень важное. Один и тот же балет на всех телевизионных каналах совсем недавно означал только одно – кончину очередного руководителя партии и государства. Но что могло случиться сейчас?
Ждать пришлось недолго – в эфире появилась заставка экстренного выпуска новостей и диктор, торжественно и проникновенно, сообщил об образовании Государственного комитета по чрезвычайному положению.
Известие потрясло Николая Ивановича, – он не готов был объективно оценить смысл и значение происходящего, однако понял главное, – грядет смена власти. Обращение комитета к гражданам он воспринял уже более спокойно – и, после недолгих размышлений, пришел к выводу, что судьба дала ему в руки козырную карту. Незамедлительно набрал прямой телефон «железной леди» Ципко и, услышав её голос, продиктовал ультиматум:
- Екатерина Бориславна, здравствуйте. Я полагаю, что с обращением Госкомитета вы уже знакомы. Там затронуты вопросы, которые имеют к нашему, подчеркиваю «нашему», то есть общему делу, прямое отношение. Думать больше некогда. Если через час от вас не будет звонка, я еду в Республиканскую прокуратуру, чтобы они помогли разобраться с вашими таинственными счетами здесь и за рубежом, фиктивными поставками импортной техники, операциями с валютой, то есть со всем тем, о чем заявлено Госкомитетом. Одновременно сделаю заявление об аннулировании и изъятии ваших с Шевчуком загранпаспортов. Сейчас десять часов двадцать мигнут местного времени. Жду ровно час.
Через пятнадцать минут позвонил Шабанов:
- Николай Иванович, что–то произошло. Позвонила, явно испуганная, Екатерина. Потребовала к себе зама с печатью и вашими договорами. Шевчука нигде не могут найти. Уехал и начальник «безпеки», Купля. Опасаюсь, уж, не к вам ли? Я сейчас сам к вам приеду, мало ли чего.
Только теперь Николай Иванович уверился, что Ципко обязательно позвонит. Его замысел, кажется, достиг цели и сегодня всё должно решиться окончательно. Долго ждать телефонного звонка не пришлось – звонила управляющая банком:
- Николай Иванович, я тут разобралась с делами «Укримпотех», - их генеральный директор поступил, по отношению к вам, конечно, непорядочно. К ним на счет только что поступили деньги из Калининграда, я Шевчука не нашла, но переговорила с его заместителем. Для меня честность в финансовых делах важнее всего. Сумма, правда, пришла не большая, но миллион, в рублевом эквиваленте по сегодняшнему курсу, естественно, мы вам уже отправили. Запишите номер платежки. Остальные двести тысяч передаст вам лично в руки заместитель Эдуарда Михайловича. Надеюсь, вы удовлетворены? Тогда всего вам доброго и, надеюсь, что нам больше не придется встречаться.
Николай Иванович подивился хладнокровию и выдержке Ципко – она, безусловно, не ожидала для себя ничего хорошего от введения чрезвычайного положения в стране и угроза прокурорского расследования её напугала, - но как она выкрутилась! Будто строгая и справедливая мама рассудила спор неразумных детей. Прав был Шабанов, именно она, с её твердым характером и умом, является настоящей хозяйкой «Укримпотех» и организатором афер. Бог ей судья, рано или поздно за все грехи придется отвечать, а это уже не забота Николая Ивановича. Сейчас его занимал другой вопрос, который он, как–то упустил из виду,– где и когда ему передадут наличные деньги?
Думая об этом, Николай Иванович собрал и уложил свои вещи в дорожную сумку, заглянул в бумажник и проверил наличие денег и документов. Оставалось забрать «наличку», переговорить с Самохой и обзавестись билетом на самолет.
В это время раздался стук в дверь - на приглашение войти в номере появился «суперагент» Купля с кожаным портфелем «дипломат» и, следом, к величайшему удивлению Николая Ивановича, хорошо знакомый ему Жора из компании Самохи.
- Здоровеньки булы! Заждались? – Купля небрежно бросил «дипломат» на кровать. – Это Екатерина Бориславна прислала. Пожалуйста, проверяйте, считайте и пишите расписку. Я спущусь в кафе, чего-нибудь выпью, пить хочу. А Жора здесь пока побудет, чтобы недоразумений не возникло.
В портфеле были доллары, упакованные в двадцать пачек по сто банкнот в каждой. Николай Иванович пересчитал купюры в одной, наугад взятой, упаковке; остальные только бегло осмотрел, прошелестев новенькими купюрами, и сел писать расписку. Жора, похоже, нервничал и, не находя себе места, то топтался возле Николая Ивановича, то вышагивал от окна до двери и обратно.
- Жора, не мельтеши, свет закрываешь. И скажи, ты давно знаешь Куплю?
Николай Иванович, не вставая, повернулся к Жоре и увидел занесенную над собой руку с кастетом. В следующее мгновение вспышка в мозгу ослепила его, жуткая боль пронзила от головы до сердца, и он потерял сознание.

* * *

Николай Иванович очнулся на заднем сидении автомобиля. Невыносимо болела голова, от сладко-соленого вкуса во рту подташнивало. Едва ворочая языком, он тихо попросил:
- Остановите машину.
Как только автомобиль остановился, Николай Иванович, повиснув на полуоткрытой дверце, попытался выплюнуть тошнотворную жидкость и увидел кровь; она не текла, а пузырилась на губах и повисала красными нитями в воздухе.
- Сполосните руки и умойтесь. Я дам вам полотенце.
Николай Иванович поднял голову и увидел перед собой Самоху, который держал в руках пластмассовый бачок с водой. Раненый, несмотря на головокружение, кое – как вымыл руки и лицо, сполоснул рот и почувствовал себя намного лучше.
- Что произошло? Куда мы едем?
- Николай Иванович, не волнуйтесь, все самое плохое вы уже проехали. Сейчас я везу вас в Фастов, осталось километров десять. Там у меня брат, он организует медицинскую помощь и отправит вас на поезде домой. В Киеве оставаться было нельзя ни в коем случае.
Самоха сел за руль, включил зажигание и нажал на газ :
- Скажите спасибо Тамаре, официантке. Она шла к вам в номер и увидела, как оттуда выскочил мужчина с «дипломатом». А в номере два трупа и вы, без сознания, с разбитой головой и пистолетом в руке. У неё ума хватило в милицию не звонить, догадалась прибежать ко мне. Я, как всегда, внизу в покер играл, и сам собирался уже к вам подняться – надо же было нам определиться с вашим делом. А тут Тамара. Я бегом к вам и, бог ты мой, вижу – всё без меня определилось. Жора мой почему–то у вас, да ещё умудрился пулю поймать, но, смотрю, – шевелится, живой значит. Я его велел унести: подлечим, он пригодится, как свидетель. А вот другой мужчина, – я не знаю, кто такой, - наповал, прямо в переносицу. Я сразу не поверил, что это ваших рук дело – не вяжется что–то. Скорей всего, на подставу похоже. Милиции и искать никого не надо: и жертвы здесь, и преступник с оружием убийства здесь. Ну, думаю, увозить вас надо. На вокзал или в аэропорт можно не успеть: в городе, наверняка, уже вас ищут. Тот, кто из номера бежал, должен был, по логике, звоночек сделать. Я и решил через Фастов.
- Бежал, наверняка, Купля. Это заместитель генерального директора по безопасности. Он мне часть денег «наличкой» привез, двести тысяч баксов, да видно сам соблазнился. А второй убитый, скорей всего, Шабанов, помощник генерального. Ко мне собирался приехать, беспокоился за меня и подстраховать хотел.
- А, так деньги хапнули? Кинуть обманом не получилось, на прямой грабеж с убийством пошли? Что же это за «Купля такая»?
- Купля? Да «мент» бывший, а, по отзывам, и человек плохой.
- Вы так говорите, будто среди их братии хорошие водятся. Но по почерку видно,- «ментяра» тертый. Ловко все обставил. Но я его достану. Я, когда увидел это побоище, сразу решил – пока сам не разберусь, что там произошло, так этого дела не оставлю. Мы с вами почти договорились о совместной работе и, вдруг, погань какая–то вмешивается. Я, когда все выясню, с вами свяжусь. Да, о гостинице не беспокойтесь – там все улажено и оплачено.
Самоха привез Николая Ивановича к брату, кратко проинструктировал обоих и, не желая терять ни минуты, уехал обратно в Киев. Дальше все пошло строго по выработанному им плану, – осмотр у врача, домашний обед и вокзал; уже до захода солнца, Николай Иванович катил один в полностью оплаченном мягком купе.
Прошло больше трех недель: деньги, отправленные Ципко безналичным перечислением, поступили на счет своевременно; здоровье Николая Ивановича постепенно налаживалось; с потерей двухсот тысяч долларов компаньоны почти смирились; о Самохе вспоминалось всё реже и реже. Но однажды позвонил он сам:
- Николай Иванович, здравствуйте, можете меня встретить? Я здесь, в Ростове, в аэропорту. Прилетел дня на два, рассчитываю на вас.
Встретились в зале аэровокзала; со стороны их могли принять за любящих друг друга родственников – Самоха был искренне рад, а Николаю Ивановичу улыбающаяся физиономия «Кирпича» показалась необычайно приятной.
По дороге в гостиницу Самоха достал из дорожной сумки увесистый пакет:
- Возьмите ваши деньги. Здесь не хватает десяти тысяч. Пять тысяч истратил негодяй Купля – можно было бы с него вытряхнуть и их, но не было времени этим заниматься. Пять тысяч использовал я на свои дела.
- Вы должны взять себе больше. Скажите, сколько вы хотите, я заранее согласен со всеми вашими предложениями.
- Нет, мне ничего не надо. Я это делал из-за своих принципов и из уважения к настоящим людям, каких сейчас мало. Вечером пригласите меня на ужин, этого достаточно.
Ужинали в ресторане гостиницы «Аксинья». Касян и Николай Иванович приехали заранее, сделали заказ и, в ожидании Самохи, потягивали через трубочки легкий коктейль. Наконец, появился и он – в бейсболке, джинсовом костюме и с неизменной черной сигареткой в зубах. Сразу разговор как–то не клеился, но, после нескольких обязательных здравниц и деликатесных закусок, настроение у всех поднялось. Николай Иванович счел возможным задать Самохе несколько вопросов: кто был убит в гостинице, как удалось найти Куплю, что стало с Жорой. Самоха очень немногословно, но вполне понятно все разъяснил:
- Жору подлечили и он выложил все, как на духу. Оказывается, что после тюрьмы он попался на краже и Купля, работавший тогда в милиции, сделал его осведомителем. Жора исполнял всё, что требовал от него куратор. Ничего оригинального: доносы на своих подельников, сведения о преступлениях, информация о воровских сходках. По приказу все того же Купли, он должен был «вырубить» вас, забрать расписку и «дипломат» с деньгами. Но не успел. В номер ворвался Шабанов, который ещё за дверью услышал подозрительный шум и, оценив обстановку, бросился на Жору. Хоть и в возрасте сам был, но опыт, видно, имел хороший - повалил Жору, как сморчка, и руку заломил. В этот момент и зашел Купля. Шабанов ему кричал: «Вызывай скорую и милицию!». Но Купля, вместо этого, вытащил пистолет и, не раздумывая, расстрелял обоих в упор. Вложил пистолет в вашу руку и сбежал с деньгами. Вот кого надо помянуть, так это Шабанова. Я узнавал, у него вдова осталась. Вы уж помогите ей, не поскупитесь. Все доброе зачтется вам.
Потом было совсем просто – Жора сдал Куплю с потрохами и указал место, где он мог скрываться, – дачу Ципко. Там у них раньше была, как бы, конспиративная явка. Там мы его застукали, там же его Жора и завалил. Ни с кем не посоветовался и меня не спросил – отомстил Купле за унижения и предательство. Я своих людей собрал, сказал, чтобы Жору сами судили и решили судьбу его по справедливости. Потом угощение поставил и распрощался навсегда. Я ведь уезжаю. Хохлы сейчас будут лепить горбатого - свою «незалэжну Украiну» создавать, а что у них получится, мне доподлинно известно. В государстве, которое «ще не вмэрло», но скоро «помрэ», я ни жить, ни, ни тем более, умирать не хочу. Моя семья уже за границей, в одной бывшей соцстране. Мальчишки в колледж устроены с проживанием и питанием, как на Западе в богатых семьях принято. Денег мне на скромную жизнь хватит; разыскивать никто не будет – подлостью я себя не запятнал. У меня просьба к вам: возьмите мне билет на ближайший рейс в Ленинград. Вот паспорт.
Николай Иванович взял протянутый документ, открыл его и прочитал вслух:
- Самохвалов Александр Васильевич. Так вот откуда «Самоха» произошел!
- Да, ко мне это прозвище с детства приклеилось, меня и в училище и на спецкурсах так называли. Я привык уже к этому, если буду оформлять новое гражданство, – возьму эту фамилию. Услышите когда-нибудь, вспомните обо мне. Может ещё и встретимся, чего в жизни не бывает.