Депутатский запрос

Депутатский запрос
Александр ГМЫРИН
1
Она сидела и рассказывала. А он слушал.
Говорок - южнорусский, с мягкими характерным "ть" (все делають, говорять) - напомнил давно умершую бабку по отцу. Вот так же, наверное, про жизнь свою кому-нибудь ведала. Душу изливала. И хоть судьбы - не в пример, даже противоположно разные, а почему-то стало жалко.
"Дочка у меня красавица была, умная да статная. А этого, ирода, как взяла в мужья - всю жизнь себе поломала. Все им денег было мало, да ведь и Веруне, ясно дело, приодеться надо. Пошел он в моря. А Веруня моя, понятно, дело молодое, хахаля приискала. Я что, я им не мешала. Хоть ей и говорила: смотри, говорю, узнает Петька. А она... Ай, да что там.
Как-то с моря он вернулся, а Веруня со своим хахалем. Ну, как и что у них там получилось, не знаю, а только зарезал он мою Веруню".
Бабка рассказывала спокойно, слово "зарезал" проскочило, как вроде кусок колбасы откромсал.
"Посадили его. Семь лет всего дали, а он - вот, через пять уже и вышел. А Веруни нет. Теперь, ирод, мне жизни не дает. Давай, говорит, убирайся, бабка, из квартиры. А какая ж я ему бабка - мать ведь? Никогда меня так, ирод, не называет".
Посетительница поднесла платочек к осклизлым глазам. Пошмыгала и продолжила.
"Гонит из квартиры, ирод. Ты уж мне, депутат наш дорогой, поспособствуй. Управу на него помоги найти".
"Хорошо, Надежда Дмитриевна, разберемся. Вы заявление свое оставьте, а мы разберемся".
"Ну, спасибо тебе, дорогой наш депутат, большое спасибо".
Кое-как удалось бабку спровадить, целый час времени отняла. И ведь даже вины своей не чувствует. Кругом права и обижена. А квартира-то чья? Зятя. Она за дочкой из деревни приехала. Судьбу мужику поломали, а теперь еще и права качают.
Нет, так нельзя, тут, может, мужская солидарность... Надо все же разобраться. Петьку этого не мешало бы найти да послушать.
Прием по личным вопросам закончился, и депутат Котицкий поспешил на заседание комитета. Вопросы на нем решались все проходные, рабочие, но важно было с одним из приглашенных встретиться, после заседания переговорить.
- Так что, Петр Ильич, перетолкуем? В кабинете у меня?
- Пойдемте, только времени у меня в обрез.
- Да мы быстренько.
Прошли в кабинет. Котицкий попросил помощницу принести чай, расположились у стола.
- Я готовлю депутатский запрос по поводу незаконных выделений земельных участков под застройку коттеджей в природоохранной зоне, - Котицкий пристально посмотрел в глаза собеседнику. - Надеюсь на вашу помощь.
- Да вы что, Алексей Николаевич, вы же знаете, что я от этих дел давно отошел. Как тогда, при прошлом губернаторе, начали нас прижимать, понял - против ветра... ну, сами понимаете.
- А при нынешнем?
- Да какая разница? Система - вот что главное.
- Система людьми строится.
- Да вы ведь, Алексей Николаевич, к губернатору нынешнему, насколько я понимаю, в оппозиции?
- Ну и что? Я не о губернаторе - о незаконных участках говорю.
- И я о том же.
Котицкий медлил. Собеседник тоже молчал. Наконец, хозяин кабинета не выдержал затянувшейся паузы.
- Так будете вы мне помогать?
- Нет.
- И на том спасибо.
- До свидания.
Бывший прокурор приморского городка, нынешний юридический консультант строительной фирмы Петр Каганов вышел, резко прихлопнув дверь.
Котицкий откинулся в кресле. Похоже, помощников найти будет непросто. Если вообще они, помощники эти, появятся... Случайно взгляд его выхватил из разномастья бумаг на столе свежий ненадписанный конверт. Вскрыл.
2
Бугай только кинул взгляд:
- Как зовут?
- Пятак.
- Откинулся когда?
- Месяц назад.
- Какая?
- 105-я.
- О, - Бугай посмотрел уважительно.- Ну, тогда... Работать хочешь?
- Я завязал. Хочу просто работы, охранника или сторожа. У вас ведь так в объяве было?
- Да, да, было... Хорошо, будешь сторожем. На охранника ты не тянешь, у нас они - менты все бывшие. А ты, хе-хе, совсем наоборот.
Пятак пришел сюда по объявлению, когда обегал все мыслимые и немыслимые конторы. Нигде не брали: во-первых, специальности толковой по сегодняшним дням не было - бывший матрос первого класса. Кому нужен? (О море, понятно, навсегда забыл). Может, где бы и взяли - "волчий билет" пятилетней отсидки отвращал.
Теперь, нанимаясь к Бугаю, чувствовал: не совсем то, о чем думалось и мечталось на зоне, особенно в последние тягучие дни, когда ждал решения о досрочно-условном. Опять этот воровской жаргон, эти отношения зэковские... Чего доброго, тут снова можно загреметь.
Да нет, он - ученый. Ни в какие такие дела не полезет. Вот и в райотделе, когда становился на учет, уверенно заявил: я - в завязке.
Вот, напротив сидит - хоть и Бугай с кликухой, а фирма у него настоящая, даже трудовую книжку обещает оформить, все честь по чести.
На первом же дежурстве Пятак познакомился со Столбом, непонятно, то ли охранником, то ли еще кем. Столб пришел с бутылкой водки и выставил на стол - в зацеп - батарею пива, но Пятак отказался, поостерегся начинать новую службу с пьянки на рабочем месте.
Столб добродушно, опрокинув стопку и потягивая прямо из горлышка пиво, выговаривался.
- Я третий год здесь, ничего, нормально. Ты не боись. Тут по закону все. Недавно вот на выборах работали, бывшего нашего шефа в депутаты двигали.
- И что, стал депутатом?
- Да нет. Не стал. Умер он.
- Умер? Что, так вот просто взял да помер?
- Да не просто - помогли.
- ???
- Нет, мы тут совсем ни при чем. Конкуренты, наверное. Да мы не вникаем. Ни к чему. И ты живи по пословице: меньше знаешь - дольше живешь.
- Скажи, а нынешний шеф наш, вот этот, Бугай?
- Да ты что! Бугай - шеф? Скажешь тоже. Он, как и мы, на побегушках. Это он так, перед тобой, новичком, выпендривался. А шеф, Олег Афанасьевич Дортман, серьезный человек. Его не так часто и увидишь...
- А фирма ваша... наша, чем занимается?
- Я же только что про пословицу тебе сказал. Ты чем занимаешься? Сидишь тут и сторожишь. Вот тебе и фирма. И чем она занимается.
- Да ладно. Это я просто так, из любопытства.
- Любопытной Варваре на базаре нос оторвали - в садике разве не учили?
- Тогда я свой нос поберегу.
Пятак сдружился со Столбом. Тот частенько приходил коротать ночь в дежурку, всегда - с водкой и пивом. Но, откровенничая, никогда, даже в солидном подпитии, не распространялся о конторе и своей работе. Только раз проговорился, что занимаются какими-то участками на взморье. "Красотища там", - только и сказал, переключившись на девочек и прелести пляжного знакомства.
Неделю назад Столб пропал. Исчез, видимо, всерьез, потому что форменный допрос учинили Бугай, начальник охраны, и сам Олег Афанасьевич - впервые с Пятаком - поговорил расспросчиво.
На последнем дежурстве, выскакивая в знобную ночь в одной рубашке, Пятак простыл: зачихал, закашлялся, охрип и слег.
3
Старенький опель неплохо держал дорогу, и Димка, несмотря на извивы и деревья, разогнался на узком шоссе под девяносто. Больше тут - уже убийство, не зря липы да клены по обочинам называют "последними солдатами вермахта".
Опелек этот Димка купил после выборов, на честно заработанные, как гордо заявлял, деньги. Небольшую по территории область за полгода исколесил вдоль и поперек, теперь вот ехал к морю, по заданию.
- Эй, а ну, пошел отсюда! - здоровенный небритый мужик кричал серьезно.
- А что, и по лесу нельзя ходить?
- Тут не лес - частные владения.
- Частные, это, наверно, где ты - за забором? А я - по эту сторону. Тут, надеюсь, не частные?
- Заглохни. Я сейчас выйду и покажу, где частные, а где не частные.
Близко встречаться с громилой не хотелось, и Димка, увидев, что хотел, ретировался в лесную глубь.
Забор огораживал солидный кусок чистейшего соснового бора, перекрывая дорогу к морю. Видимо, участок прямиком выходил на пляж. Может, попробовать с другой стороны?
Обходить пришлось с километр. Забор охватывал и пляж, врезаясь в воду на десяток метров. Пробираться вплавь, тем более по осеннему холодку, Димка не рискнул. Да и что бы там увидел? Ну, стройка идет, люди копошатся - так это и через забор, с дерева можно разглядеть.
Побрел назад, поглядывая, изредка, поверху. Впереди, на огороженной территории, вплотную к забору примыкало какое-то зданьице - видимо, хозпостройка. Прямо напротив Димка остановился, прикурить. Вдруг, из-за забора, аккурат под ноги, прилетела сплющенная пивная банка. "Вот, черти, все загадить готовы", - Димка, с проснувшимся чувством зеленого друга природы, поднял, решив донести не меньше чем до ближайшей урны. Машинально стал рассматривать, и увидел свежевыцарапанные цифры. 890237... - ба, да это же мобильный телефон. Надо будет позвонить. Сунул в карман.
- Никаких оснований для вынесения прокурорского протеста нет, - отутюженный, прямо с картинки глянцевого журнала, молодой человек, прокурор курортного городка, общался с Димой вежливо, но как-то очень уж официально. Предупрежденный редакцией, он хорошо подготовился.
- Но разве эти участки, в природоохранной зоне, выделены законно?
- Конечно, вот документы.
- Можно посмотреть?
- Ну, нет. Это наш рабочий документ, который, кроме всего прочего, содержит и коммерческие тайны.
- И хозяин, застройщик участка, тоже коммерческая тайна?
- Господин журналист. Не лезьте вы не в свое дело.
- Значит, прокуратура не вмешивается?
- Повторяю, оснований для вынесения протеста прокуратура не усматривает.
- Спасибо, до свидания.
В том же ключе разговор получился и в местной администрации. Зам. мэра, простецкий живой мужик, предложил Димке пообедать, а потом, пропустив пару рюмочек, прямо сказал: "Брось! Областной депутат собирается заняться? Рога обломает. Тут такие люди задействованы..." Зам. мэра многозначительно поднял глаза вверх, к расписанному нелепыми фиалками потолку
Уже дома, вспомнив, Дима позвонил по номеру на банке.
- Это кто? - отозвался адресат хриплым простуженным голосом.
- Хотелось бы встретиться.
- Да кто вы? Что надо? Откуда мой телефон?
- Важно очень. Ваш телефон... - Димка не знал, что сказать. И, наугад, брякнул, - Участок на взморье.
Хриплый заинтересовался и назначил встречу.
4
Бронзовый Шиллер, единственный сохранившийся памятник из той, довоенной эпохи, надменно смотрел на храм искусств - драмтеатр, шедевр периода соцклассицизма. В скверике рядом стояли скамейки, на одну уселся Котицкий, приготовившись ждать. Однако ждать не пришлось - практически сразу подошел и сел рядом молодой парень, здоровый бугай в спортивных штанах и кожанке.
- Короче, мы предлагаем сотрудничество. Нашей фирме нужен консультант. Оклад - три тысячи долларов в месяц.
- И что я должен консультировать?
- Все, что понадобится. Да не беспокойся ты, работой не обременим, - парень, нагло ухмыляясь, вытащил "Кент" и щелкнул зажигалкой.
- Слушай, я с тобой на брудершафт не пил. Нечего мне тыкать.
- Ну, че там.., - парень было подрастерялся, но быстро взял себя в руки. - Короче, наливай да пей. Такую халяву ему предлагают, а он еще кобенится. Да, я ведь главного не сказал: 25 процентов фирмы нашей - в качестве презента. А фирма наша...о..., - парень многозначительно протянул.
Котицкий посмотрел прямо в глаза, но собеседник глаз не отвел. Взгляд уверенный, наглый. Такой, подумал, не моргнув и нож всадит, и кулаком пудовым, если надо, челюсть раскрошит.
- Так дела не делаются. Я хочу встретиться с вашим руководителем, обсудить все вопросы напрямую.
- Ну вот, это другое дело. Сегодня вечером, мы позвоним.
Столик сервирован был со вкусом, фирменное блюдо "Янтарной устрицы", запеченного на углях угря, подали с пылу-с-жару, украшенным зеленью.
- Вы должны, Алексей Николаевич, понимать, что наш проект - на благо города, всей области. Коттеджи выкупят состоятельные люди, большинство - из Москвы. Они неизбежно привезут с собой капиталы, а разве инвестиции региону не нужны? - собеседнику Котицкого трудно было отказать в логике.
- Да стройте вы хоть дворцы для шейхов из Эмиратов, но - по закону.
- А мы и хотим по закону. Вот для этого вас, в качестве консультанта, и приглашаем.
- И приглашение через уголовника?
- Бугай.., - Олег Афанасьевич тонко улыбнулся. - У нас работают разные люди, и мы с разными людьми работаем.
- Давайте, уважаемый Олег Афанасьевич, откровенно. Документация, которой я располагаю, однозначно показывает, что выделение участков, а тем более уже начавшееся строительство на них - незаконны. Это вы хотели услышать от консультанта?
- И это тоже... Но главное, проникайтесь идеей, входите в долю, и будем вместе пробивать проект. Ведь вы тоже бизнесмен.
- Я, в соответствии с законодательством, на период депутатской деятельности от бизнеса отошел. И сейчас, в качестве именно депутата, отстаиваю интересы в первую очередь своих избирателей.
- А разве ваши избиратели не заинтересованы в развитии побережья? В новых рабочих местах? В совершенствовании инфраструктуры?
- Давайте каждый своим делом заниматься. Вы - бизнесом, но в рамках закона, а я - защитой, опять же законных, интересов избирателей
- Избирателей, избирателей.., - уже с раздражением произнес бизнесмен. -Все-таки вы, Алексей Николаевич, подумайте, - и многозначительно добавил. - Я своего помощника, Бугая, подошлю на днях....
Котицкий глянул на торчавшего в дверях дневного знакомца: ишь, какая кличка подходящая.
5
- Димочка, я так люблю тебя, прижми меня посильнее, - Вика шептала страстно, хотя и явно наигранно. Однако Димке не хотелось ни о чем думать - хотелось просто раствориться в этом упругом горячем теле, предвкушая свежий экстаз.
- Я тоже тебя люблю, - дежурно прошептал и, ощущая трепетную дрожь, вошел в нее весь, без остатка. Охватив, крепко, до боли сжал гладкую, с бугорками позвоночных косточек, кожу спины, прильнул к острым - конусом - упругим грудям, губами прильнул к влажным губам. Слились в одно, и прохлада комнаты мгновенно поднялась до критической температуры.
Разгоряченные, они любили самозабвенно, неистово. Долго.
Давненько такого не было с Димой. Светка, с которой последние полгода жили, нерасписанно, как-то приелась. Вечерами, дежурно, исполнял свои мужские обязанности и скоренько отворачивался к стенке. А тут...
Димка откинулся на спину, Вика прижалась умиротворенно. Хорошо думалось, и Дима стал прокручивать события сегодняшнего дня.
В одиннадцать на площади, где на месте бывшего памятника Ленину разбили фонтан, он встретился с Петром. Так представился мужчина, которого вызвонил Дима.
- Откуда у вас мой телефон?
- Вот, - протянул смятую банку.
- И где вы ее нашли?
- Ну, это целая история, - Димка замялся. - В общем, нашел на побережье. А что?
- А где, где именно?
- Знаете, давайте спокойно поговорим, - Димка чувствовал, что собеседник неестественно взволнован. - Присядем вот тут, в кафэшке?
Сели под навесом, Дима, спросив, взял Петру подогретое пиво ("простыл вот, еще не залечился"), себе кофе - машина стояла неподалеку.
В неторопливой беседе шажками подбирались к взаимному доверию. Дима чувствовал, что этот мужик, сорокалетний, побитый жизнью, из которой пять лет провел в зэковском сообществе, внутри - без гнили. И с ним можно иметь дело. А Пятак, это был именно он, также расположился к Дмитрию. Раньше никогда никаких дел с живыми журналистами не имел, какой-то даже пиетет испытывал к напечатанному в газете, а авторов статей считал людьми особенными. И Димка, простой и доступный, ему понравился.
Перешли на ты.
- Слушай, а может, ты мне в этом и поможешь?
- В чем?
- Друг... точнее, знакомый мой пропал. Думаю, это как-то связано с побережьем, возможно, именно с тем местом, где ты эту банку нашел. Может, он сам этот номер и нацарапал.
- Давай-ка все по порядку.
Они проговорили часа два. Логично было предположить, что Столб, ввязавшись в криминальные разборки, попал в историю, его взяли заложником и держат взаперти на территории стройки. Пробраться внутрь, учитывая основательную охрану, было проблематично. Решили подумать, обсосать, как говорится, ситуацию, каждый - в силу своих возможностей, но никому ничего не говорить. Особенно Петр-Пятак у себя в фирме.
Проснувшаяся Вика защекотала пальчиком по Димкиной груди. Он охотно ответил: повернулся, обнял ее, и любовный полет на небеса повторился с неменьшим жаром.
6
Вера Васильевна Котицкая сидела после сауны в плетеном кресле и потягивала из стаканчика томатный сок. Этот фитнес-клуб уже год, со дня открытия, она посещала регулярно, два раза в неделю. Подошла служащая, Алина:
- Вера Васильевна, извините, вы уже за два месяца задолжали. Вы уж, пожалуйста, оплатите.
- Да, да, конечно, - Котицкая раздраженно приподнялась. Испортили настроение, не дали толком отдохнуть! Встала и двинулась в раздевалку.
В последнее время, как муж стал депутатом, все пошло наперекосяк. Оставив на жену, бухгалтера, фирму, Котицкий рассчитывал, что все там - налажено, накатано - пойдет как по маслу. Однако так просто не получалось. Почему-то сразу стали подводить поставщики, заказчики тянули с оплатой... Сотрудники - не назло ли? - то неожиданно уходили в декретный отпуск, то запивали, то надолго залегали в больницу. Все шло отвратительно, и уже через три месяца фирма вышла на нулевой баланс, а затем - снежным комом стали расти долги. Алексей пытался помочь жене: каждый вечер обсуждал с ней дела и вместе составляли план действий на завтра, лично встречался, в свободное время, с задолжниками и кредиторами, даже приходил иногда в офис и разговаривал с сотрудниками. Но отсутствие каждодневного, постоянного контроля и толкового руководства объективно вели к краху фирмы, всего, наработанного Котицким долгими годами упорного труда. Фирма, с годовым оборотом всего несколько миллионов рублей, за полгода "деятельности" генерального директора Котицкой Веры Васильевны умудрилась набрать долгов без малого на миллион.
Финансовые неурядицы в фирме неизбежно привели и к денежным затруднениям дома. Привыкнув к определенному уровню, трудно было вписаться в новый, по необходимости ужатый семейный бюджет. Давно отвыкли от студенческой экономии на мелочах, невозможно было отказаться от ставшего привычным образа жизни.
- Алексей, мне надоело!
- Что надоело?
- Да все. Вот эта нищенская жизнь, эта идиотская твоя фирма...
- Ну, Верунь, не все так плохо. Что, деньги опять кончились? Так я послезавтра зарплату получу.
- Какую зарплату? Слезы свои депутатские?
- Не такие уж и слезы. Люди, знаешь, на сколько живут?
- Да плевать мне на людей. Я так жить не могу.
- Вер, ну вспомни, как мы студентами, в общаге...
- Для того и жили тогда так, чтобы сейчас по-другому, - Вера Васильевна опустилась в кресло. - Я не дура, все понимаю. Но ты ведь даже не знаешь наших расходов. Ты хоть представляешь, сколько мы за электричество нашего домишки платим? Со всеми этими электроподогревами и прочими прибамбасами? Одной воды на свои бассейны с саунами сколько изводишь. Хорошо, давай сдадим дом в аренду и снимем обыкновенную двухкомнатную квартиру. Я свои финтнесы-митнесы могу бросить... И по утрам, пожалуйста, не требуй бутербродов то с рыбкой, то с икоркой.
- Да ладно уж, икорка... Я ее, сама знаешь, и не люблю..., - Котицкий уже оправдывался. -Вера, я тоже все понимаю. Но давай по порядку. Ты ведь всегда считала, что фирмой руководить - ерунда, всякий сможет, никогда всерьез мою работу не воспринимала. Начальник - командовать всяк горазд... Бухгалтерию свою вела, и только деньги - а это конечный результат - видела... Что получилось?
- В этом я была не права. Сознаю.
- Пожалуй, в домашних делах - я не прав.
- Ну, вот и помирились
- А мы, вроде, и не ругались.
Звонок на мобильник оторвал Котицкого, приобнявшего жену.
7
Димка уговорил Котицкого осмотреть строительство на побережье. Дело уладилось довольно просто: Котицкий позвонил Олегу Афанасьевичу, сказал, что прежде чем решиться на сотрудничество, должен сам посмотреть, что там они затеяли. Бизнесмен охотно согласился, и назавтра они с комфортом, утопая в мягкой коже мерса, мчались в прохладе зеленого тоннеля - кроны деревьев смыкались и давали густую тень на дороге.
Котицкий представил Димку как своего помощника и журналиста - да так оно, собственно, и было. Олег Афанасьевич дружелюбно кивнул: у нас от прессы тайн нет. Всю дорогу он рассказывал о грандиозных планах строительства, приводил ошеломляющие цифры инвестиций (все - в миллионах долларов), мимолетом, но многозначительно, обронил пару-тройку громких московских фамилий...
- Здесь же сегодня полное запустение, застой, - бизнесмен показывал на заброшенные поля, которые скучно однообразили пейзаж в окне. - Господи, да пустите вы сюда деловых людей - картинку сделаем!
- Скупите все на корню.
- Да ведь для области, для людей... А бизнес и не может без прибыли.
- Прибыль прибыли рознь. Надо все по закону.
- Мы их плоховато знаем, законы эти. Юристов толковых - днем с огнем не сыщешь. Вот для этого, кстати, и консультируемся, и знающих людей выслушиваем...
Легкая перепалка ничуть не портила благодушного настроения. Все как-то расслабились, пожалуй, только Димка, в преддверии неведомого, был внутренне собран и взволнован. Удастся ли, на закрытом объекте, добраться до Столба? И там ли он сейчас? И - живой ли?
В заранее распахнутые ворота въехали без остановки. Олег Афанасьевич предложил сначала пройтись по объектам, а потом, в уюте кабинета, все толком обговорить.
Димка сразу приметил неказистую хозпостройку, притулившуюся к забору. По прикидкам, именно оттуда прилетела та баночка с выцарапанным номером.
Хозяин с Котицким прошли вперед, а Димка задержался, и, как бы ненароком, побрел у сараюхе. Его никто не окликнул, и он, ускоря шаг, завернул за угол, к двери в торце. Дверь оказалась без замка и легко открылась, в дальнем углу, в полумраке, Димка увидел...
Когда, после осмотра, уселись втроем за массивным круглым столом, хозяин, деликатничая, передал бразды правления Котицкому.
- Вы, Алексей Николаевич, народный избранник, власть наша, - Олег Афанасьевич говорил вроде серьезно, но сквозь показную уважительность сквозила легкая ирония вперемешку с презрением. На Димку он вообще внимания не обращал. - Угощайтесь, не стесняйтесь. И - слушаю ваши впечатления и выводы.
Котицкий помолчал. Годы работы в бизнесе, а теперь пусть и небольшой, но все же опыт депутатской деятельности, научили не спешить с ответом, в сложных ситуациях, что называется, тянуть время. Вот и сейчас он плавно перешел на общие проблемы строительства на побережье и вообще в регионе, охарактеризовал причастных к тому людей, включая губернатора. Вдруг, зацепившись за незначащую фразу бизнесмена, пространно заговорил о высокой московской политике, а затем и вообще перешел к международной обстановке.
Бизнесмен был явно разочарован. Так и не добившись ответа, он учтиво, но - видно было - едва сдерживая клокотавшее раздражение, распрощался с гостями и проводил их до машины. Шоферу бросил: довезешь, куда скажут.
8
Каганова убили прямо у порога собственного дома. Когда бывший прокурор по-спортивному выскочил из своего навороченного джипа и упруго пошел по вымощенной дорожке, откуда-то позвучали три выстрела. Каганов упал, и подбежавшая жена, а следом сын Петька, ничего сделать уже не могли. Наехавшие затем скорая и милиция лишь констатировали смерть, все замерили, зафотографировали, опросили и увезли. Труп.
Димка узнал об убийстве практически сразу - были свои информаторы в райотделе. Завел опель и прибыл на место происшествия через сорок минут после случившегося. Трупа уже не было, к жене с сыном срочно приехали родственники, дядя с тетей, которые как могли утешали еще не осознавшую нового положения - вдовы, женщину. Пятилетний Петька бестолково слонялся по дому.
Говорить был не с кем, место убийства оперативники уже осмотрели и оно не охранялось. Димка побродил по дорожке, выкошенному газону, заглянул в кусты. Ничего не нашел. Темнело, стало плохо видно, и Димка в раздумье вернулся домой.
- Понятно, убийство политическое. И я точно знаю, за что его убили, - Котицкий обсуждал с Димкой событие, взбудоражившее всю область.
- Думаете, за "Янтарик"?
- Не только.
- Значит, заказчика надо искать среди застройщиков?
- А чего его искать? И так ясно...
- Олег Афанасьевич?..
- Ну, не впрямую. Но он наверняка в этом деле завязан.
Димка задумался. Понятно, прокурор Каганов накопал много. Не зря Котицкий хотел с ним задружиться. Тот отказался. Струсил? Между прочим, когда он этот джип приобрел?
- Совсем недавно, - Котицкий был в курсе всех дел. - Уже прокурором не работая.
- Купили? Тогда зачем убили?
- Мы с тобой, увы, не следователи. В этой криминальной кутерьме сам черт не разберется. Но связь с выделением участков и незаконными застройками несомненная. Знаешь, надо бы поговорить с вдовой. Поедешь?
В дороге уже Димка просвещал Котицкого по поводу "Янтарика", историю которого он хорошо знал.
Пионерский лагерь "Янтарик" принадлежал крупному оборонному заводу. В смутное лихолетье, когда и не такие гиганты экономики рушились как карточные домики, завод фактически встал. Зарплату рабочим нечем было платить - о каких тут пионерлагерях думать. "Янтарик" забросили, в легких дощатых домиках повыбивали окна, поломали мебель... За три года запустенья от одной из лучших на побережье "детских здравниц", как называли их в звонкие советско-пионерские времена, практически ничего не осталось. Жалкие останки строений поросли бурьяном. Но располагался весь этот бедлам в красивейшем месте, на берегу, в пяти минутах ходьбы от моря. Понятно, что лакомый кусочек земли не мог оставить равнодушными охотников за недвижимостью. И в скором времени бывший пионерлагерь каким то непостижимым образом перешел в собственность безымянной фирмы. Сделку покрывали необходимостью соблюдать коммерческую тайну.
Общественность завозмущалась, прокурор Каганов занялся этим всерьез. Он по собственной инициативе проводил расследование и, казалось, кому-то вскоре шибко не поздоровится. Областные СМИ уже вовсю расписывали громкое дело, ожидая сенсационных разоблачений. Однако, по слухам, после разговора с тогдашним губернатором, Каганов резко охладел к "Янтарику" и всему, с ним связанному, и вскоре тихо-тихо ушел в отставку. Затихла и шумиха в прессе. В среде журналистов "Янтарик" стали поминать как символ непробиваемой коррупции и невозможности борьбы с ней.
Смотри, говорили молодым да горячим, попадется тебе еще на пути свой "янтарик"...
- Видимо, не до конца купили Петра Ильича, - вслух рассуждал Котицкий. - Жаль, что мне он не раскрылся.
- Думаете, это бы его спасло?
- Как знать, как знать... - протянул депутат. - В любом случае, вдвоем с ним мы бы сильнее были.
- Это конечно...
Котицкий и Димка замолчали. Каждый думал по-своему, но об одном - убийстве бывшего прокурора и той нешуточной борьбе, в которую ввязывались. Перспектива получить пулю была для каждого их них вполне реальной.
Вдова Каганова ничего нового не рассказала.
9
Светке до чертиков надоела такая жизнь. Выборный угар прошел, однообразно-скучное сосуществование с Димкой не выходило за рамки внешнего приличия. Узаконивать брак Димка не предлагал, да и сама Света не видела в этом необходимости. Жили вместе больше по привычке, и казалось, ничто их не сдерживает, в любой момент можно разбежаться.
Однако, когда узнала о сопернице, в Светке неожиданно проснулась ревность. И сама не ожидала, что чувство собственницы в ней так сильно. Разозлилась до крайности, теперь все мысли были, как отомстить неверному. Для начала, решила, неплохо бы устроить громкий скандальчик. Но не дома. Это - не эффектно. Надо где-то в людном месте. Такой случай вскоре представился. Тихонько вернувшись вечером домой, еще в прихожей, услышала обрывок Димкиного разговора по мобильнику. Он кому-то назначал встречу в "Янтарной устрице" на завтрашний вечер.
За полчаса до намеченного времени Светка прошла в зал и уселась за дальним столиком, скрывшись за раскидистой пальмой в бочонке. Вскоре в зале появился Димка с броской длинноногой шатенкой. Стерва, сразу оценила Светка, и налила полный стакан вина. Выпила, успокоилась.
Пара прошла к свободному столу и уселась, Димка - спиной к наблюдавшей. Светка вытащила телефон.
- Дима, ты где, дорогой?
- Да, понимаешь, задерживаюсь. У нас с депутатом Котицким встреча.
Светка поднялась и осторожно направилась к столику.
- Что-нибудь серьезное обсуждаете?
- Конечно. Очень даже серьезная и, по секрету скажу, опасная тема.
- Насколько же она опасна? - Света уже стояла за спиной и говорила без телефона.
Димка обернулся. Глядя снизу вверх, он весь скукожился, в замешательстве прижимая к уху мобильник. Вика тоже уставилась, с ужасом ожидая неминуемого скандала.
Светка взяла салатницу и спокойно вылила содержимое - морское ассорти в густом белом соусе - на голову Димки. Потом также неторопливо и даже изящно подняла двумя пальчиками бокал с вином и оросила Вику. Не сказав ни слова, развернулась и вышла из зала.
Посетители, быстро оценив ситуацию, громко зааплодировали, провожая восхищенными взглядами и громким смехом соперницу-победительницу. Димке с Викой, униженным, ничего не оставалось, как, утеревшись, быстренько собраться по домам.
Димка вскоре оказался в своей квартире, где Светка по-хозяйски развалилась на диване.
- Ну что же ты делаешь? - Димка, пока добирался, основательно подготовился к предстоящему разговору. - Это ведь была помощница Котицкого, и мы с ней ждали самого депутата. А ты черт те что подумала.
- Неужели? - Светка невозмутимо смотрела на телеэкран. - А в квартирке на Ясной у вас, наверное, штаб, где вы обсуждаете свои опасные темы?
Откуда она узнала? Димка снял эту однокомнатку месяц назад специально для встреч с Викой и думал, что надежно упрятался.
- В нашем не таком уж большом городке, дорогой, трудно где-либо скрыться. - Светка показушно зевнула и переключила канал.
Спали порознь: Димка на диване в зале, Светка в спальне. Утром, также не разговаривая, разошлись каждый по своим делам.
А следующим вечером Света не пришла. Перебралась домой, где жила с матерью.
10
Димка с Петром поставили машину на опушке и двинулись, старясь не хрустеть ветками, к забору. Петр залез первым, подал руку Димке.
- Ну, что там? Собаки не отвязаны?
- Лезь, если что - я с ними разберусь.
Только спустились, огромной черной тенью, беззвучно, выскочила овчарка. Бросилась на Петра, отлично выученная, вцепилась сразу в руку. Телогрейку не прокусила, и Петр, набросив удавку, затянул на шее смертельную петлю. Собака успела только разочек взвизгнуть, тут же затрепыхалась в агонии и успокоилась.
- Все, пошли.
В сараюхе, на кровати, спал Столб. Димка тихонько посветил маленьким фонариком, но не в лицо - в пол. Столб открыл глаза.
- Кто тут? - безразлично-лениво произнес, ничуть не удивившись.
- Мы... я, - Петр положил руку на плечо друга. - Узнаешь?
- Конечно, Пятак. И чего тебе здесь надо?
- Тебя забрать.
- А я никуда не хочу, мне и здесь хорошо.
- Да ты что?! - Петр взволновался, не зная, что делать. - Не хочешь отсюда?
- Не хочу, - повторился Столб и прикрыл глаза.
- Они его, наверное, наркотиками качают, - предположил Димка. - Я еще тогда подумал - спит, как блаженный.
- Ну, и что будем делать?
- А черт его знает!
Димка с Петром еще попытались уговорить Столба, но он не проявлял никакого интереса. Увезти его силой даже пробовать было нечего - Столб хоть и не Бугай стокилограммовый, но тоже не сморчок какой. А если еще сопротивляться да орать вздумает?
- Черт с ним, пусть здесь валяется, - Димка повернулся к Петру. - Все равно от него толку никакого.
Так же, через забор, а потом лесом возвратились к машине, стоящей на обочине.
- Меня сейчас, если честно, больше Котицкий беспокоит, чем этот Столб, - Димка, выехав на шоссе, не стал особо разгоняться. - Не пойму - то ли он изнутри хочет всю эту шоблу разворошить, то ли впрямь решил на них работать...
- Но он же депутат? - удивился Петр. - Разве он может?
- Э-э-э, все в нашей жизни возможно, все продается и покупается, - Димка знающе протянул. - Посмотрим, жизнь покажет. А мы-то с тобой что хотим? Севрюгу кушать или место на кладбище готовить?
- Знаешь, я бы не хотел в какие-нибудь переделки попадать, - опасливо произнес Петр-Пятак. - У меня еще срок не вышел.
- Ну, если за правое дело - наоборот, могут и благодарность вынести.
- Они вынесут - вперед ногами.
- Да ладно ты, что, думаешь, в ментовке все сволочи?
- Все. Кто не сволочь, долго там не задерживается.
- Тебя не переубедишь, - Димка задумался. - Вот я, например, не сволочь?
- Ты - нет.
- Тогда я так решаю. Поговорю с Котицким, и если он будет с этой мафией бороться - я с ним.
- А если нет?
- Расстанусь и забуду.
- Ты ведь журналист, можешь и сам, в одиночку.
- Нет, мне не по зубам. Раздавят как клопа. Вот если Котицкий... Ну, а ты? Если что - будешь с нами?
Петр задумался.
- Понимаешь, и боязно как-то, и противно в то же время эту мразь терпеть. А - была не была. С вами буду!
- Пока еще не с нами - Котицкий неизвестно на чьей стороне.
- Ну, поглядим-посмотрим.
11
Котицкий добился встречи с губернатором.
- Семен Трофимович, у меня, - положил толстую папку на стол, - документы. На побережье незаконно скупаются участки и уже ведется такое же незаконное строительство.
- Так в прокуратуру надо идти.
- Пойду. Но, боюсь, там опять все на тормозах спустят. Вы знаете историю бывшего прокурора Каганова?
-Это юриста, которого недавно убили?
-Да, но прежде он был прокурором того самого города. И расследовал все эти запутанные истории с участками. Потом его прижали, он ушел, а вот теперь...
- Кто прижал?
- Думаю, от прежнего руководства области шло.
Верин задумался. Лакомые куски побережья буквально рвали на части. На них зарились и крупные московские дельцы от недвижимости, и даже иностранцы. Для области это - золотой кошелек. Но где большие деньги, Верин знал это по собственному опыту, там и криминал. Это, практически, неизбежно.
- Несите в областную прокуратуру, я поговорю с прокурором. Обещаю поддержку, какая в моих силах.
Уже в своем думском кабинете, анализируя разговор, Котицкий вспомнил деталь, которой сразу не придал значения: губернатор, расспрашивая, особенно заинтересовался фирмой Дортмана, хотя в портфеле у депутата компромата больше было на две других, более известных в регионе компании. Значит, просчитывал Котицкий, под его недавнего знакомца уже копают, и если он хочет чего-то добиться, вернее будет ударить именно по нему.
Вместе с тем, размышлял Котицкий, стоит сделать вид, что он идет на сотрудничество, только деньги ни в коем случае не брать. Иначе завязнешь - не выпутаешься.
Позвонила жена.
- У меня на зарплату в этом месяце не хватает. Проценты по кредитам, аренда... Не знаю, как выкручиваться.
- Вечером поговорим.
Ну вот, у Котицкого даже голова разболелась, приехали. Все одно к одному. А может, "поиграть" с этими гребаными бизнесменами по-серьезному? Согласиться, поработать на них, даже деньги взять... А разве не правильно будет, если весь их бизнес под себя подмять? И - делать его потом честно?
Спокойно, спокойно, уговаривал себя Котицкий. Игра серьезная, ставка - голова собственная. Делать дело надо исключительно в одиночку, ни с кем не делясь. Ни с близкими, ни с друзьями-товарищами. Все держать в себе.
Это трудно. Это, практически, невозможно. Но как по-другому? В конце концов, решать надо, то ли тихой мышкой в уголке сидеть, то ли шампанское пить.
Взвесить расклад сил. На 90 процентов можно рассчитывать на губернатора. Хватит его третировать по-крупному, по мелочам - можно. Белые одежки защитника пенсионеров, инвалидов и малоимущих сбрасывать не стоит. Щипать власть помаленьку, а нутро - не трогать. По большому счету, вся страна сейчас так живет, вся оппозиция понарошку...
И тогда губернатор поддержит. Он сам, кажется, готов раздавить этих самых местных бизнес-бандитов. Может, у него какие планы насчет таких же московских... Ну и черт с ним и с ними! Пусть они хоть все друг дружку перестреляют. А я, принципиальный и честный депутат Котицкий, на Белом Коне под Флагом Справедливости.
Красиво, черт подери. Опять же фирма у Дортмана - не чета "конторке" Котицких. У Олега Афанасьевича, надо признать, хватка будь здоров. В общем, со всех сторон игра свечек стоит.
Котицкий достал из сейфа бутылку коньяка, налил стопку. Со смаком выпил. Успех казался весьма осязаемым. Только где-то в дальнем уголке черепной коробки барахталась никчемная тревожная мыслишка о серьезной опасности. Второй стопкой Котицкий ее окончательно придавил.
12
Олег Афанасьевич впервые после смерти Новикова, бывшего хозяина, ехал в "Охотничий домик". На душе было неспокойно. Большие деньги, большие дела - большая опасность. Здесь не шутят. Жизнь человеческая не копейка, но все равно измеряется. Пусть не рублем - долларом. Тысячами, миллионами долларов. И когда на кону такие ставки - проигрыш равен могиле.
Дортман понимал, что любые его действия возможны лишь в той степени, в какой совпадают с общими интересами. Кого - другой вопрос.
Сознавать это было обидно, неуютно, но это было так. Как бы ни хотелось, но надо было в этом хотя бы себе признаться.
Мафия, мафия, ворчливо рассуждал про себя, да что это такое? Есть группа близких по духу деловых людей, которые корпоративно решают интересующие их вопросы. Вот это другие люди, простые людишки, называют мафией? Да что они в этом понимают? Толпа, которую как стадо баранов ведут они - хозяева. Или поводыри? Да, это точнее.
Стрекот электромотора, открывающего ворота, прервал размышления. Успокоился. Взял себя в руки.
- По нашей информации власть, а конкретно, сам губернатор решил взяться за наши участки, - Султан тяжело, исподлобья глядел Дортману прямо в глаза. - Что ты об этом знаешь?
Олега Афанасьевича покоробила фраза "наши участки", но решил, что прямо спорить об этом глупо.
- Да, участки, на котором наша (интонацией подчеркнул) фирма начала строительство, не до конца оформлены, - Олег Афанасьевич не спешил с откровениями. - Но я кое-что делаю. Работаю с депутатом Котицким, который, собственно, и хочет заварить кашу. Есть еще несколько направлений. А губернатор... Думаю, ему это неинтересно. Или у вас другое мнение?
- Другое. Ты знаешь, что Котицкий встречался с "губером"?
- Нет.
- Так вот, встреча длилась больше часа. И "губер" обещал Котицкому всяческую поддержку. Как?
- Может, избавится от этого Котицкого? - подал голос Машинист, сидевший тут же, как и Фотон с Джеком, за круглым массивным столом. Зеро, который полгода назад купил дом на побережье и кажется насовсем перебрался из Москвы, подбрасывал в камин сухие березовые поленья.
- Полагаю, каждое такое..., - Дортман подбирал слово, - действие только приковывает лишнее внимание. Что дало убийство бывшего прокурора Каганова? Свора ищеек всех мастей, милиция и прокуратура копают где только могут.
- А разве его убили? - с невинным удивлением спросил Джек. - Не знал... А менты, правильно, своим делом занимаются. Убийц ищут. При чем здесь участки и добропорядочные строители?
- Слушай, Дора, ты от нас не увиливай, - Султан не любил дипломатии. - Давай напрямик. Мы все, здесь сидящие, вложились в это дело. Хотим результата - денег. Ты у нас, беленький и чистенький, занимаешься строительством. Другой работой не обременяем - строй. Но когда видим, что не получается, вынуждены вмешиваться, тебе же помогать. И - давай без недомолвок.
- Да какие недомолвки? - Олег Афанасьевич чувствовал себя вполне на коне, только от сокращенной фамилии, превращенной в кличку, брезгливо поморщился. - Про Каганова я так, к слову. Что случилось - пусть будет. Проехали. Давайте сейчас дальнейшие действия обсудим.
- Вот это дело, - подал от камина голос Зеро. - Непонятен этот Котицкий, мутит чего-то. Как ты с ним?
- Сам до конца не раскусил. Пока, вроде, "думает"...
- И долго он так "думать" будет? А если такое "надумает", что нам мало не покажется?
- Все под контролем. Если закусит удила, придется, как с негодной лошадью...
- Ты, в принципе, прав. Надо подождать. Я имею ввиду с Котицким. А что у него, кстати, на руках имеется?
- Даже если он достал где-то все наши документы, на что-то серьезное это не тянет. Так, очередная бумажная волокита, которая легко разрешается с помощью денег.
- А если "губер" вмешается? - Султана, видимо, серьезно взволновала эта тема.
- Да не будет же сам губернатор этим заниматься? Все равно кому-нибудь поручит. Вот с этим порученцем и будем работать.
- А что ты говорил о каких-то других вариантах?
- Я сам еще не знаю, что получится. Есть у меня зацепочка на самого нашего уважаемого Семена Трофимовича, губернатора всея побережья.
- И что это за "зацепочка"?
- Позвольте пока в секрете подержать.
- У нас друг от друга секретов быть не должно! - забытый всеми Фотон решил обратить на себя внимание.
Дортман хитро посмотрел на Зеро, затем перевел взгляд на Султана.
- Пусть. - Зеро понимающе кивнул. - Иногда маленькие секретики позволительны.
- Кстати, что с этим вашим Столбом делать? - Машинист обратился к встающему Дортману, который собрался уезжать.
- Держите, берегите, как зеницу ока, - Олег Афанасьевич с той же хитринкой улыбнулся. - Вот в нем этот самый секретик и есть
13
Жара сдурела, третью неделю с неба - ни капли. Говорят, пересохли питьевые озера и скважины, в городе начались перебои с водой. На верхних этажах о ней вообще забыли. По дворам ездили "молоковозы" и развозили в своих крашеных бочках вмиг ставшую драгоценной простую воду, очищенная питьевая с прилавков супермаркетов вмиг исчезла. Скапливались раздраженные очереди, подзабытые с советских времен.
- Вас здесь не стояло, - пытался шутить дядька в трико, но его бородатый юмор страдавшими от зноя не воспринимался. Перепалки возникали серьезные, наэлектризованная очередь готова была взорваться по малейшему поводу.
- Пропустите, пожалуйста, - Света протянула жалобно, пытаясь вызвать сочувствие толпы. У мужика в трико она его вызвала - он потеснился. Однако очередь возмущенно зарокотала: "Это почему? Что за наглость?" Мужчина осадил: "Это племянница моя, она в соседнем подъезде живет".
- Спасибо, - тихонько поблагодарила Светка.
- Не за что. Петр, - протянул руку. И поправился.- Дядя Петя.
- Хорошо, прекрасно, дядечка Петечка, - в игру защебетала Светка и звонко чмокнула новоявленного родственника. Наполнив пластиковые бутылки, они вместе двинулись к подъезду девятиэтажки.
По дорожке лихо завернул Опель и из него вылез улыбающийся Димка. Удивился.
- Вы знакомы?
- Так это ж племянница моя!
- А это мой самый родной дядя!
Петр со Светкой вошли во вкус игры, настроение у них, заполнивших бутылки водой, было отличное.
- Да ладно вам, уж если кто здесь и родственники, так это мы с прекрасной дамой, - Димка тоже пришел не на панихиду. - Давай, Светик, собирайся. Поедем ко мне. Я глубоко раскаиваюсь, сознаю свою безмерную вину и прошу вернуться в лоно семейной жизни. Бес попутал...
- Может, бесовка?
- Да ты же у меня умница, все понимаешь,- Димка грохнулся на колени. - Слезно молю: прости!
- Нет! - Светка ответила громко, но стальной жесткости в голосе не хватало.
Димка упрашивающее глянул на Петра. Подсоби, мол.
- Если мой друг и совершил какую-то глупость, то явно по недомыслию, - Петр примиряюще заговорил басом, подражая проповеднику-попу, который призывает к вселенскому всепрощению. - Заблудших надо прощать, падших - любить.
- Любить этого слизняка, который липнет к каждой юбке? - Светка так просто сдаваться не собиралась.
- Всех, всех надо любить, - гудел Петр, как дьякон. Обернулся к Димке.
- Кайся и проси прощения, сын мой.
Димка, стоя на коленях, начал бить земные поклоны.
- Каюсь, каюсь. Прости меня, Светик. Ей Богу, больше такого не повторится.
- Ладно вам, цирк устроили. Люди вон смотрят. Воду занесу, соберусь и поедем. Жди.
Обрадованный Димка сжал ее в объятьях и запечатлел долгим поцелуем. Расслабленная, соскучившаяся Светка не сопротивлялась.
- Котицкий обещает материалы, которые передал в прокуратуру, мне дать, для публикации. Представляешь, какая бомба будет? - Димка спешил поделиться накопившимися новостями, пока не вернулась простившая Света. Петр тоже соображал быстро.
- Ну, в этом я тебе не помощник. А что могу?
- Пронюхай у себя в конторе все, что касается Столба. Кто он, откуда. Вообще, что из себя представляет. Вот скажи, зачем они его там держат и наркотиками качают. Для чего?
-Сам не пойму.
- А ведь неспроста...
Галантно распахнув перед выпорхнувшей Светкой дверцу, Димка махнул Петру и, газанув, выехал со двора на улицу.
15
Володя уже полгода сидел без дела. После выборов, закончившихся похоронами кандидата, как-то ничего не подворачивалось. Деньги давно кончились, и Володя перебивался случайными заработками, за гроши тиская разного рода статейки у знакомых редакторов. Стоящего не было. Случайно на стоянке встретил Бугая, парковавшего свою бэху.
- Привет, как ты?
- А, на букву х...
- Даже если хорошо, все же не отлично.
- И не хорошо...
- Напомни-ка свой телефон. С начальством поговорю. Мы своих не бросаем.
- Спасибо. Было б здорово.
От встречи с Бугаем остался какой-то неопределенный осадок. Не очень приятно вспоминались те выборы, с нехорошим финалом. И этот Бугай... Володя без содрогания не мог смотреть на здоровенные кулачища, которыми - вот так и представлял себе - тот душил хлипкого Халяву. Бр-р-р... Страшновато.
Поэтому, когда Бугай вскоре позвонил и пригласил в знакомый особняк, особой радости Володя не испытал. С другой стороны - куда деваться? Пошел.
- Вы неплохо поработали на выборах, много сделали для Степана Ивановича,- Дортман многозначительно бросил взгляд на групповой портрет, где известные местные бизнесмены, среди которых были и Дортман, и Новиков подобострастно окружили губернатора. - Я хочу, чтобы вы снова были с нами. Как?
- Я готов,- рассуждать было некогда и нечего. Другого выхода не было. - Но ведь я специалист, так сказать, по выборам, по политическому пиару. А с обыкновенной коммерческой рекламой, если вы это имеете ввиду, я не очень...
- Вот как раз рекламы нам очень и очень... не надо! - Олег Афанасьевич благодушно улыбнулся. - Есть другие темы. Как вы насчет журналистских расследований и сенсаций?
- Давненько этим не занимался, боюсь, нюх потерял.
- Э-э-э, ерунда. В принципе, расследовать уже ничего и не надо. Все - есть. Надо только правильно подать.
- Упаковать?
-Вот, вот. Короче, надо написать статью для газеты. Забойно.
- А тема?
Олег Афанасьевич подал папочку.
- Здесь все имеющиеся материалы, тут даже комментировать нечего. Куда надо съездить - машина в вашем распоряжении, - Дортман кивнул на Бугая.
- Понял. Хотелось бы сразу обговорить размер гонорара.
- Мы, вернее, Степан Иванович вас обижал?
- Да нет.., - неуверенно протянул Володя.
- А вот за это, - постучал пальцем по папке, - получите в три раза больше.
- Больше чего? - у Володи начало подниматься настроение и он перешел на привычную хохму в разговоре. Дортман сразу уловил и принял.
- Больше всего, что было до сих пор.
- Ну, тогда согласен.
Тут же, возвратившись в свою малогабаритку, Володя раскрыл папку. Господи, да тут целый роман! И никакого криминала, никакой политики... Чистая литература. Хотя, разбираясь с бумагами и проясняя детали, дошло: да это - бомба. Атомная, по масштабам региона. Да... Интересно, все ли действующие лица живы? Надо завтра же ехать.
Созвонился с Бугаем, выезд назначили на девять утра.
16
Молоденькую учительницу математики Наталью Петровну все в деревне пугало. Она шарахалась даже задиристых петухов, а коров и быков (никак не могла научиться отличать) обходила за сто шагов.
Каждый вечер часа по два, со слезами растапливала неподатливую печку, ведро с колодца, пока поднимала, оказывалось полупустым. Все ей здесь не нравилось, было чужим и неприятным. Сами деревенские запахи свежего навоза и плесневелого, плохо протапливаемого дома ассоциировались с разрухой и запустеньем.
Уткнувшись после занятий в книжку, она мысленно улетала в город, к чистоте и уюту. Там был налаженный быт, были кино и просто театр, были, наконец, родители, которые так безжалостно отправили дочку "по распределению". Отец, с обидой думала Наталья, мог бы и поспособствовать, не последний в городе человек...
Молодой агроном Семен сразу приглянулся. Он был "не деревенский". Опрятный, в белой рубашке, ловкий и обходительный Семен резко контрастировал с неуклюжими и грубыми колхозниками. От него, даже в запале крепких мужских споров, никогда матов не было слышно. А это в деревне - большая редкость.
Видимо, и Наталья Семену приглянулась. На общем колхозном собрании, перед Новым годом, агроном подошел к Наталье Петровне и запросто сказал:
- Мне хотелось бы с вами поговорить. Можно, я вас провожу?
- Да.., - протянула неуверенно, думая только об осудительных взглядах родителей ее учеников. Но никто, к счастью, на них не смотрел, и осмелевшая Наталья уже грациозно позволила накинуть на себя модную в те годы каракулевую кацавейку.
В первый вечер Семен попил чаю и ушел. А Наталья не спала до утра, пока вредные петухи не заголосили, как резаные.
Встречи были нечасты, но молоденькой "учителке" все время, в школе и дома, думалось только о ее агрономе. Она даже взяла в библиотеке какую-то книжку по агрономии, чтобы не казаться невежей, но Семену это и не требовалось. У него был принцип: после работы - ни слова о делах.
Как-то само собой получилось, что Семен остался у Натальи на ночь. Это было уже по весне, и учительница, ничего не сообщая родителям, втайне готовилась к свадьбе. С Семеном на эту тему они не говорили, но Наталье казалось, что это само собой разумеется, разве может быть иначе?
А летом Семена перевели в райком партии, взяли инструктором. И он обещал - определюсь с квартирой, вызову. Она ждала, да у Семена забот и хлопот было теперь - выше крыши. Некогда. Даже в роддом, когда удалось вызвонить, не смог приехать. И с маленьким Семой добиралась до родной деревеньки одна, на попутных.
Вскоре, разузнав все, приехали мать с отцом. "Это где же этот подлец!" - гремел отец, а мать, вмиг состарившейся бабушкой, умильно пеленала младенца.
Ничего у них с Семеном так и не получилось. Затерялся он в круговерти сначала райкомовских, а потом и обкомовских дел. По слухам - женился, заимел, как положено, собственных детей. А ей остался Сема, который тоже не много радости принес.
И вот Наталья Петровна так и осталась в деревне, обвыкнув, но не полюбив. И так же морщит нос от навозного запаха, и так же неловко носит на коромысле ведра с колодца, и даже до сих пор боится петухов и коров... А Семен, Семен Трофимович, - в городе. Теперь большой человек. Можно, если захочется, его по телевизору увидеть. Да пожилой учительнице это без надобности.
17
Володя представился Пореченковой журналистом областной газеты, сели на кухонке.
- Вот вы, Наталья Петровна, заслуженная учительница. Как это все получилось, расскажите про свою жизнь?
- А чего рассказывать? Чем здесь, в деревне, еще заниматься, кроме работы? Семьи нет...
- Постойте, у вас же сын?
- Есть где-то, шалапут. Год уже ни виделись, ни созванивались.
- Адрес его городской, может, телефон?
- Где-то был, поищу.
Наталья Петровна вышла в комнату и принялась рыться в шкафах. Володя крикнул:
- А можно его фото?
- Посмотрю. Последние, наверно, еще со школы, выпускные. А позже нет.
В независимой до дебилизма местной газетенке, смело оппозиционной всем властям на свете, Володя опубликовал свой опус с фотографией. У губернатора - внебрачный сын. Вот он, угловатый подросток в косо повязанном пионерском галстуке. А вот - выпускной класс, где уже в галстуке "взрослом". Сына, Семена, найти пока не удалось, да это неважно. Материал и без того был хорош - у любительниц "мыльных опер", предвкушал Володя, слезу вышибет. А в политбомонде - свой эффект, который и предугадывать не брался. Свое дело сделал, деньги получил - там хоть трава не расти.
Теперь Володя каждый день, как на работу, ходил в особняк Дортмана, бывший новиковский. Как-то сидели с Бугаем и охранником Пятаком, на столе валялась газетка с Володиной статьей.
- А вообще, этот Семен здорово на нашего Столба похож, - сказал вдруг Пятак.
- Может быть, - неуверенно протянул Бугай. Взял газету, начал присматриваться. - Точно, похож. А что, мать не знает, где он? - обернулся к Володе.
- Телефон мобильный дала, да только он в отключке, пробовал - без толку.
- Ну-ка, какой номер?
Володя вытащил записную книжку, Бугай с Пятаком сверили по своим мобильникам. Точно, он! Вот это да... Надо срочно рассказать Олегу Афанасьевичу. Володя допоздна сидел, ожидая приезда шефа.
- Олег Афанасьевич, губернаторский сын, Семен, ваш работник Столб, - Володя посмотрел на Дортмана, ожидая реакции. Но Дортман остался невозмутим.
- Слава богу, додумались, - откинулся в кресле, поиграл авторучкой. Непонятно протянул, - В том и суть...
В чем? - все равно не понял Володя.
В том, - повысил голос Дортман. - Подожди пока, не суетись. Всему свое время.
18
Котицкий взял у Дортмана конверт с деньгами:
- А насчет фирмы?
- Изменения в учредительные документы подготовлены, - Олег Афанасьевич протянул пачку бумаг. - Посмотрите.
- Хорошо, - Котицкий бросил папку на заднее сиденье и газанул. Они поехали к центру города.
- Олег Афанасьевич, надо поступиться частью участков. Хотя бы одним - пусть самым незначительным.
- По-другому нельзя?
- Нет, готовятся депутатские слушания, я не могу просто так взять, и закрыть тему, - Котицкий говорил уверенно, видимо, все до конца продумал. - Мы, как бы для начала, конкретно разбираем по пяти участкам. Четыре могут быть трех строителей, ваших, между прочим, конкурентов. Закопать их - вам на руку. Ну а один участочек, для справедливости и объективности, мы возьмем ваш.
- Только не с под "Янтарика"!
- Выберите другой, у вас их много. Зато потом вы будете спокойны. Мол, сами депутаты проверяли, ничего не нашли. Потеряв малое, в большом приобретете.
Дортман уважительно посмотрел на Котицкого. Да, башковит, в депутаты недаром пролез. Таких людей лучше в друзьях держать.
- По рукам! А участок на растерзание, - Дортман немного угодливо подхихикнул, - мы подберем.
Депутатские слушания прошли как по маслу. Котицкий, сияя как начищенный медный таз, благосклонно принимал поздравления. Стайка местных журналистов окружила, наперебой беря интервью. Вечером по всем телепрограммам, а наутро - во всех газетах Котицкий был главным героем дня. Смелый борец с коррупцией, наконец, расшевелил застоявшееся болото! Теперь на побережье, благодаря таким, как депутат Котицкий, наведем совместными усилиями порядок! Даже губернатор прокомментировал, отвечая на вопрос одного из журналистов:
- Я внимательно слежу за развитием событий, - по обыкновению рассудительно, неспешно говорил Сергей Трофимович. - Мы встречались с Алексеем Николаевичем, я его всячески поддерживаю. Молодец!
Однако на другой вопрос, по поводу внебрачного сына, губернатор отвечать наотрез отказался. Он уже неделю был не в своей тарелке, раздутая желтой прессой шумиха раздражала, создавала определенные неудобства. Не смертельно, как говорится, но неприятно. И все время думал, а что он должен сделать? Встретиться с сыном и его матерью? Даже представить себе трудно, что это будет за встреча. И как? Губернатор ведь - весь на виду, запросто куда вздумается не поедешь.
Головоломка эта неотступно следовала день за днем, и никак не приходило решение. Слава богу, дома жена со старшей дочкой не задавали вопросы, хотя, конечно, все знали. Здесь Сергей Трофимович решил опередить события.
- Садись, Люба, и ты, Нина, уже взрослая. По молодости, когда я после института в колхозе работал, было у меня... увлечение с местной учительницей. Любви, по-моему, не было - так как-то все получилось... А потом дороги наши разошлись. Вот, собственно, и все. Я и не знал, что у меня сын есть, - тут Верин покривил душой - прекрасно знал, но за давностью лет просто забыл.
- Ты бы съездил, может, помочь чем надо. Все-таки женщина в одиночку твоего сына воспитывала, - Любовь Федоровна, веринская супруга, была женщина сердобольная. И - понимающая.
- Ну, а я ни о каком "братце" слышать не хочу, - своевольная Натаха, дочка, постоянно грозилась то замуж, то уехать на край света. Уже второй год, после окончания университета, порхала с места на место, никак не определяясь. Родителей это здорово раздражало. - Хотя... ради интереса, может и гляну. Я его сама найду.
В общем, в семье к молодым похождениям Сергея Трофимовича отнеслись с пониманием. Чего не скажешь об общественности. Грязные желтые газетенки обсусоливали одно и то же уже вторую неделю подряд, "раскрывая" все новые и новые подробности. Единственный правдивый факт существования самого сына и Натальи Петровны обрастал таким количеством небылиц и домыслов, что, похоже, сами авторы запутались. То писали, что губернатор до сих пор тайно встречается с первой любовью и помогает сыну, то - что у него чуть ли не в каждом колхозе-совхозе были любовницы, и надо, мол, разобраться, сколько еще имеется таких "сыновей". Самая смелая и самая независимая газетка "Новая колея" выдвинула совсем неправдоподобную версию: дескать, молодой управделами областного правительства, к которому губернатор явно благоволил, и есть то самый СЫН. В эту версию, не вопреки, а скорее благодаря ее "неправдоподобности", верили больше всего.
Верин просто устал от всего этого газетного беспредела. Вызвал управделами Михаила Плющина:
- Ну что, "сынок", делать будем?
- Да не обращайте вы внимания, Сергей Трофимович. Собака лает - караван идет. Это все несерьезно.
- Несерьезно? А ты знаешь, что скоро предстоит моя встреча с президентом? А ты знаешь, как готовят к этому материалы о деятельности губернатора на своем посту? Думаешь, наш "базар" тут в области и останется? До Москвы не докатится? Еще как! И в аналитической записке, которая на стол президента ляжет, о моих "взаимоотношениях" с местной прессой обязательно хоть строчка будет. Вот так.
- "Придавить" их?
- Боюсь, дунем в костер. Они ведь только этого и ждут. Пожалуй, само затухнет - лучше и впрямь внимания не обращать. А у меня к тебе есть личная и деликатная просьба.
- Всегда.
- Хочу, понимаешь, съездить к этой женщине. Поможешь? - губернатор доверительно посмотрел на Михаила. Этот молодой, но подающий надежды управленец импонировал ему своей энергией, открытостью, взвешенностью в суждениях и действиях. Далеко пойдет, думал Верин, глядя на симпатичного парня.
- Я организую, - Плющин сходу оценил ситуацию и готов был действовать. - Поедем на моей личной машине, вдвоем, в воскресенье. А я заблаговременно туда наведаюсь, выясню обстановку.
- Хорошо, - легко работать с людьми, которые тебя понимают с полуслова, подумал Верин, отпуская Михаила.
19
- Ваш сын, - начальник УФСБ докладывал без запинки, - находится на известной нам территории. Если вкратце, он - наркоман, подвизается в команде "теневика-строителя" некого Дортмана. Сейчас его, по моей информации, держат там взаперти, под охраной. Возможно, готовят какую-то провокацию. Опять же предположительно - против вас.
- Что предлагаете? - Верин ехал с Плющиным от Натальи Петровны. Встреча произошла на удивление буднично: никаких чувств не осталось, обид - тоже. Деньги Наталья Петровна взяла охотно, поблагодарила. О сыне, сказала, уже с полгода ничего не слышала. Да особой привязанности, как почувствовал Сергей Трофимович, у них и не было. С тем и расстались. И вот теперь, в дороге, по телефону докладывал новости начальник УФСБ.
- Фактически, Семен Федоров - заложник. Разрешите провести операцию по его освобождению?
- Проводите, только осторожно.
- У нас - профессионалы.
Верин задумался. Многое, многое закручено вокруг этой самой "приморской зоны". Ведь как хочется, чтобы она работала на область, на людей. Ему хочется? Вообще, что значит личные и общественные интересы? Вот у него, губернатора, какой личный интерес? Чтобы область была в экономике, в социалке, всюду - в передовых, чтобы президент хвалил. Значит, его личный интерес и есть интерес общественный? Надо бы так жизнь выстроить, чтобы интересы каждого с интересами соседа перекликались.
Какие интересы, скажем, у бизнесмена? Прибыли побольше урвать. А у рабочего? Поменьше работать - побольше получать. Тут интересы в противоречие вступают. Как их пригасить? Система сдержек и противовесов. Профсоюзы, общественные организации... Эта земля, участки треклятые из головы не лезут! А тут еще - сын. Говорят, наркоман.... Этого еще не хватало! Все одно к одному.
Позвонил фээсбэшному генералу, повторился:
- Вы там поосторожней, пожалуйста.
- Постараемся.
А машины со спецназом уже мчались в ночной тьме к морю, к бывшему пионерскому лагерю "Янтарик". Туда же ехал и Дима, предупрежденный об операции друзьями. А там, на месте, уже был Котицкий, с вечера мирно беседовавший с Дортманом.
20
- Безусловно, все идет по-нашему, - Котицкий вертел в руке большой фужер, на дне которого янтарно алел коньяк. - Фактически, большинство ваших участков мы узаконили. Теперь - ищите инвесторов. Тут такую "конфетку" можно сделать...
- Сделаем, у нас и своих денег достаточно, - Дортман изящно насадил на вилочку лимон.
- Лишних денег, как известно, не бывает. Надо каждый метр этой золотой землицы использовать по максимуму.
- Водоохранная зона, заповедная. Тут только коттеджи можно ставить, а они много места занимают.
- Будем пробивать строительство высотной гостиницы-отеля, - Котицкий посмотрел на собеседника.
- А это возможно?
Депутат улыбнулся:
- Мы - законодатели. Все в наших силах.
Дортман, в возникших перспективах, даже почувствовал легкий трепет. Вон куда поворачивает! Башковит, башковит...
- Это интересно. Если удастся... А инвесторов мы легко найдем. Лег-ко!
- Дай-то Бог. За удачу?
Дортман дополнил фужеры и потянулся чокнуться с Котицким.
С треском вылетела резная дверь из красного дерева, с окон, со звоном осколков, впрыгнули автоматчики в черных маках. "Лежать, руки за голову!" - властный голос кинул обоих на пол, но Котицкий неловко зацепился за кресло и хватился рукой за одного из нападавших. Тут же прозвучала короткая очередь, со спины, на пиджаке депутата, прямо напротив сердца, расползлось большое темное пятно.
В образовавшийся проем вбежал Дима. Кинулся к Котицкому - никто не остановил.
- Его не перехитришь, - Котицкий едва слышно прохрипел, глаза смотрели прямо в потолок.
- Кого? - тихонько спросил Дима.
- Бо..., - последнее выдохнул депутат, всю жизнь не веривший ни в бога, ни в черта.
КОНЕЦ