Григорий Борзенко Останавливающий время

Григорий Борзенко

Останавливающий время

1.

Огромные водяные валы один за другим наваливались над бедным суденышком, каждый раз так сильно сотрясая его корпус, что обоим незадачливым мореплавателям казалось: ну, уж если не этот, то следующий точно станет последним, решающим, тем, который и нанесет яхте роковые разрушения. Разрушения, которые подведут окончательную черту под бесконечными мытарствами и суденышка, и людей, поставят логическую точку в этом неравном противостоянии такого огромного, могучего и неистового океана, и такой утлой и крошечной «скорлупы», на которой еще теплились две жизни. Впрочем, определение «теплились» не совсем подходят для отца и сына Волченковых, которые отчаянно пытались выжить в такой катастрофической и, казалось, безнадежной для них ситуации. Ведь в понятии «теплилось» читается нечто безвольное, покорно опустившие руки, отдавшееся на волю обстоятельств и провидения.
В данном случае все обстояло с точностью до наоборот: отец и сын показывали просто чудеса героизма, пытаясь уцепиться за самую тоненькую, пусть трижды хрупкую и почти безнадежно непрочную нить, которая еще связывала их с этим грешным миром, и мысленно бесконечно много раз повторяли: «Нужно выжить! Выжить во что бы то ни стало!» Особенно это касалось старшего Волченкова. Ответственность за судьбу сына, осознание того, что они, взрослые, должны быть хранителями безопасности судеб и здоровья своих детей, заставляла Дмитрия действовать на пределе сил. Ему казалось, что не будь рядом сына, на все происходящее он смотрел бы не такими глазами. Да, он, подгоняемый одним из сильнейших инстинктов мира сего – инстинктом самосохранения, безусловно, боролся бы со стихией. Но его руки не связывала бы колоссальная ответственность за судьбу самого родного человека в этом мире.
И угораздило же их отправиться в это плавание! Впрочем, зачем винить все плавание в целом? Они с сыном любят путешествовать, давно мечтали приобрести яхту, и вот когда, наконец, давняя мечта сбылась, решили «тряхнуть стариной». Ну и плавали бы недалеко от дома, бороздя побережье Азовского и Черного морей, с палубы своей «Ассоли» помахивая знакомым на пляжах безумно родных и привычных Лазурного, Железного Порта, Арабатской Стрелки. На худой конец, можно было выйти в Средиземное море: там простор еще тот! Нет же: захотелось посетить легендарные Карибы. В которые и тот, и другой влюбились надолго и беззаветно, после прочитанных, и многократно перечитанных, «Одиссеи капитана Блада», «Золотого острова» и других книг на тему приключений и путешествий. Хотелось ступить на землю бывших пиратских вольниц, ощутить ауру и романтику былых, совершенно неповторимых времен.
Нормальное желание, и все бы ничего, если бы не захотелось любознательным путешественникам одним махом посетить заодно и знаменитый бермудский треугольник. Впрочем, что значит посетить? Просто проплыть в акватории знаменитых вод, ощутить атмосферу таинственности самого магического места на земле. Поначалу даже досада брала: вот тебе и хваленый треугольник! Здесь все, как везде, ничего особенного! И вдруг…
Может, не стоило бы так драматизировать ситуацию: морякам не раз приходится попадать во всевозможные шторма. Явление почти привычное. Но то обстоятельство, что это произошло не где-нибудь, а в заколдованном треугольнике, угнетало и давило на подсознание. К тому же, ураган был такой силы, что Дмитрию казалось: ничего подобного ему не доводилось переживать раньше, в те времена, когда он в молодые годы, окончив знаменитую херсонскую мореходку, ходил «за семь морей». Правда, возможно, весь вопрос в том, что тогда он попадал в подобные переделки, находясь на огромной океанской посудине, а теперь…
Теперь Дмитрий корил себя за то, что взял с собой в плавание сына. Роману всего восемнадцать, он, в отличие от отца, никогда не находился с океаном один на один. И если Дмитрию сейчас было страшно, то можно было только представить, что творилось в душе паренька, и каким чудовищным испытаниям подверглась его, не успевшая еще окрепнуть, психика.
К счастью, поведение сына не просто радовало и подбадривало отца, оно просто потрясало его! Впрочем, то, что сын – человек отнюдь не робкого десятка, умеет и постоять за себя, и не спасовать в затруднительной ситуации, ему было известно и раньше. Но одно дело не заплакать и продолжать играть после того, когда тебя не на шутку «вырубили» во время дворового футбольного дыр-дыр. Или не струсить перед превосходящими его в возрасте отморозками, поскольку понтов у тех, ханыг, способных только клей нюхать да колоться, больше, чем настоящей силы, которой нужно опасаться. Другое дело не терять самообладание в ситуации, которая и взрослого мужчину может парализовать, сковать его силы и волю.
Правда, нельзя сказать, что Роман в эти минуты всем своим видом являл собой эдакого Павку Корчагина, или бывалого морского волка, рвущего на себе рубаху: «Плюнь на грудь: без моря жить не могу!» Видел Дмитрий и растерянность на лице сына, и страх в его глазах, и скованность в движениях. Но наряду с этим, во всем его поведении читалось и другое: парнишка вовсю старался не падать духом, перебороть парализующий его страх, не опускал от бессилия руки, а пытался сделать все, чтобы хоть в чем-то помочь отцу, на плечи которого легла основная тяжесть по спасению суденышка. Если учесть, что в такой пиковой ситуации и у взрослого мужчины могли сдать нервы, то такое поведение сына вызывало просто восторг у отца. Пацану-то всего восемнадцать годков!
Однако ситуация продолжала ухудшаться. Дмитрий уже и сам был на грани срыва, а что уж говорить о сыне. Представляя, что они не смогут сладить с океаном и пополнят скорбный список жертв Нептуна, отцу до такой степени становилось жаль сына, его загубленную, так толком еще и не успевшую начаться жизнь, что бедняге хотелось бросить штурвал, отдать суденышко на милость стихии, броситься к самому родному существу, обнять его, прижать к себе крепко-крепко, и бесконечно долго упиваться этой блаженной минутой. Пусть хоть последние мгновения их жизни будут наполнены чем-то приятным и неповторимым. Именно такими, ни с чем не сравнимыми, были для Дмитрия моменты, когда он обнимал сына. Этому феномену он не находил объяснения. Понятно, все было в юности, когда он впервые обнял, а потом и поцеловал девчонку. Те прикосновения и объятия, как и все иное, даже самое невинное и целомудренное, что происходит между парнем и девушкой, а также мужчиной и женщиной, вполне объяснимы. Но почему он испытывает щемящее, ни с чем не сравнимое чувство, когда вечерами, ублажая просьбу сына «приспать» его, идет к нему в спальню, прижимает его крепко-крепко к себе и в ночной тиши начинает что-то рассказывать. Прикосновение маленького и теплого тельца сына, его мерное и тихое посапывание так умиляюще действуют на отца, что ему, наверное, еще больше, нежели сыну, хотелось, чтобы эти блаженные минуты длились как можно дольше и не заканчивались никогда.
Вот такие же, или примерно такие, теплые и нежные чувства бурлили в его душе, когда он смотрел на Ромку и с ужасом в душе представлял, что ничего, перечисленного выше, в их с сыном судьбе в будущем может уже не быть. Да разве только этого?! Для них может не быть и будущего, и вообще ничего может не быть, если… Если оборвется сверхтонкая призрачная нить, которая еще каким-то чудом удерживала их в этом неуютном мире. И чтобы она все же не оборвалась, Дмитрий и творил чудеса, в буквальном смысле слова одной рукой управляясь и с парусами, и удерживая руль, и делая все иное. Вторая же, то и дело инстинктивно дергалась на выручку сыну, чтобы, в случае чего, удержать его. Роман не сидел где-то в укромном местечке, пережидая бурю. Он находился здесь же, на палубе, крутился и вертелся рядом, помогая отцу справляться то с одним, то со вторым, то с третьим, проворно выполняя его команды и поручения.
Иной раз шальная волна или неистовый порыв ветра так жутко сотрясали корпус суденышка или наклоняли палубу, что отцу казалось: еще чуть-чуть и сын полетит за борт. Это были самые ужасные минуты, однако, парнишка каждый раз, проявляя чудеса изворотливости, вытворял такие акробатические «па», что отец невольно вспомнил о стойком оловянном солдатике. Именно имидж эдакого устойчивого неваляшки как нельзя более точно подходил сейчас сыну. Дмитрий так привык к умению сына «выходить сухим из воды», что, казалось, такая полоса везения будет сопутствовать им до самого момента окончания бури. Но…
На описание того, что произошло в следующее мгновение, у автора этих строк, вне всякого сомнения, уйдет несоизмеримо больше времени, чем все это длилось на самом деле, в реальном времени. Поскольку произошло все действительно молниеносно.
Слово «молниеносно» применено здесь чисто инстинктивно, скорее, подсознательно, с целью подчеркнуть краткость временного отрезка, уместившего в себе целую драму. Но, по большому счету, это определение имеет в данном случае двойной смысл. Ведь все началось именно с молнии. С яркой вспышки, которая, видимо, на мгновение и ослепила Романа. Но и этого мига было достаточно чтобы он, потеряв ориентировку, неловко покачнулся, неуклюже взмахнул руками, и… А тут еще и не к месту подвернувшийся сильный удар волны о корпус яхты…
И доли секунды хватило для Дмитрия, чтобы оценить обстановку и понять, что сын падает за борт. Еще одной доли хватило на то, чтобы, бросив штурвал, кинуться ему на помощь. А третья доля недвусмысленно подсказала ему, что как бы он не старался, его помощь сыну будет однозначно запоздалой. По всем законам природы, физики, земного притяжения и целого вороха иных неоспоримых научных постулатов выходило, что Роман свалится в кипящую водную пучину намного раньше, нежели спасительная рука отца дотянется до него, и в еще большей мере спасительная хватка удержит его на палубе.
Самое время взвыть от обиды и отчаяния. Но мы ведь с вами говорили, что все происходило мгновенно: на испуг и панику у Дмитрия просто не оставалось времени. К тому же, говоря, что в это мгновение все смешалось для Дмитрия, мы не имели в виду красивый литературный словесный оборот. Для него в этот миг действительно все смешалось воедино: и вспышка молнии, и страшный грохот над головой, и какое-то волшебное, похожее на чудный призрак, голубое пламя, стремительно приближающееся к нему от вершины мачты, пробежавшее по самой мачте, перекинувшееся на штурвал и больно, миллиардами острых иголок, вонзившееся в кончики пальцев его левой руки, которая уже фактически почти оторвалась от штурвала. Правая в это время тянулась к сыну, к нему на помощь.
Первой мыслью было: «Все! Это конец! Молния ударила в мачту, а, следовательно, и в меня! Сейчас я свалюсь, пораженный разрядом, и некому будет спасать сына!» Дмитрий почти смирился с мыслью, что он уже мертвец, потому и с удивлением для себя осознавал, что он не провалился в темень и небытие, а продолжает наблюдать, что происходит дальше. Значит, он не погиб! Значит, он продолжает жить, коль находится в здравом уме и соображает, что происходит вокруг!
Правда, ум-то соображал, что он находится на месте, но назвать его «здравым», по мнению Дмитрия, было большим преувеличением. Иначе, чем можно было объяснить то, что произошло дальше.
Дмитрий ощутил, как электрический разряд, пройдя через тело, вырвался из кончиков пальцев правой руки, которая тянулась к сыну, преодолела расстояние, отделяющее его от сына, вонзилась в его правую руку, которой он тянулся к отцу, прошел сквозь его парнишки, извился причудливым зигзагом, преодолевая расстояние между телом и водой, и… И все! Все исчезло. Молния исчезла так же внезапно, как и появилась. А все иное осталось как прежде: все тот же бушующий океан, все та же, круто наклоненная палуба, и… падающий в бездну сын, (или его тело, если молния убила его), к которому отец уже ни при каких обстоятельствах не успеет дотянуться.
Ситуация была настолько критической, а ее неотвратимые последствия настолько трагичными, что Дмитрий спустя очередную долю секунды уже не думал ни о молнии, ни о том, что она могла его убить, ни о чем ином. Главное: сын! Как спасти его?! Как и с помощью чего бросить вызов земному тяготению и предотвратить его падение в воду? Ибо последнее будет означать конец. Конец всего. Отец почти не сомневался, что исполинские волны и пенящаяся пучина тут же поглотят тело сына, ветер стремительно отнесет яхту в сторону от места трагедии и о каких-то последующих запоздалых поисках не может быть и речи. Если он, отец, сейчас, в сию же минуту, в сию секунду, не спасет сына, потом будет уже поздно, еще раз поздно и тысячу раз поздно!
Сказать, что Дмитрий просто тянулся рукой к сыну, значит, ничего не сказать. Оттолкнувшись от палубы и от штурвала, он сейчас находился в стадии прыжка. Однако, повторимся, прыжок не спасал ситуацию. Тело сына удалялось от отца более стремительней, чем тот устремлялся к нему. До рокового момента оставались мгновения…
Понимая, что, возможно, видит сына в последний раз, Дмитрий попытался каким-то невероятным образом, что называется, продлить мгновение. Его рука тянулась к Роману, тот падал в пучину, фактически уже почти перевалившись через канаты, выполняющие обязанности фальшборта, помощь его явно запаздывала, и это было совершенно очевидно, потому-то отцу ничего не оставалось делать, как провожать взглядом сына, своего рода гипнотизировать его, с немым криком в душе: «Остановись, мгновение!»
И оно остановилось!!! Да, да! Это было похоже на фантастику, на что-то несуразное и немыслимое! Все, происходящее вокруг, вмиг стало напоминать неоднократно виденную Дмитрием по телевизору замедленную, или, как ее еще называют, рапидную, съемку. Волны уже не налетали на яхту с огромной силой и скоростью, а, в буквальном смысле слова, застыли на месте, словно какой-то всемогущий маг и волшебник чудодейственным мановением своей волшебной палочки, еще более волшебным образом заставил застыть все вокруг. Правда, и волны продолжали двигаться, и сын продолжал падать в пучину, но происходило это настолько медленно, что мы не зря упомянули выше о замедленной телесъемке.
Еще большее изумление у Дмитрия вызывало то, что он, при всем при этом, не потерял способности мыслить и передвигаться в реальном (в его понятии) времени. Это обстоятельство и позволило ему совершить чудо. Видя, что сын буквально застыл в воздухе, напоминая парящего в невесомости космонавта, Дмитрий поначалу обрадовался. Ему казалось, что тот сейчас взмахнет руками, как это делают космонавты, и начнет медленно плыть по воздуху назад, к яхте. Но в следующее мгновение Дмитрий понял, что сын, хотя и потрясающе медленно, однако продолжает падать в пучину! В следующее мгновение отец осознал и то, что собственно, происходит. С ошеломляющей для себя ясностью он понял, что ничего вокруг не застыло! Волны как катились, согласно неотвратимым законам природы, по океану, так и продолжали катиться. Сын, как падал в пучину, увлекаемый инерцией падения и силой земного притяжения, так и продолжает неотвратимо падать. Все дело в нем, в Дмитрии. Это он, по каким-то невероятным причинам, (скорее всего во всем виновата загадочная сила разряда молнии, прошедшего сквозь его тело и приведшего к таким неожиданным последствиям), получил возможность, что называется, останавливать время. Вернее, у него теперь появилась возможность мыслить и двигаться во сто крат быстрее, нежели все живое и неживое вокруг!
В иной ситуации бедолага долго бы приходил в себя после такого открытия. Сейчас времени на раздумье не было. Взгляд его был по-прежнему обращен в сторону падающего в пучину сына, и мысль сразу же сработала в нужном направлении: будет просто преступлением, если Дмитрий не использует этот свой новый чудодейственный дар для спасения Романа. Уж чего-чего, а к сыну он теперь точно успевает!
Что и было сделано! Он стрелой метнулся к борту, схватился левой рукой за канаты, правой крепко схватил сына за его правую руку, которая все еще тянулась к кораблю и к отцу, в поисках спасения, и…
И тут же отец понял, что если сейчас он резко дернет сына за руку, то может попросту оторвать ее. Ведь это для него, для Дмитрия, все происходит «нормально». Для Романа все происшедшее окажется таким чудовищно резким дерганьем его за руку, что…
Дмитрий уперся грудью в канаты, протянул к сыну обе руки, обхватил его руками за плечи, спину, стараясь поддерживать при этом голову, и медленно-медленно, насколько это было возможно, начал притягивать сына к себе…
Когда спустя какое-то время сын был спасен и отнесен отцом в каюту, буря начала успокаиваться. Период величайшего нервного перенапряжения для Дмитрия миновал, его разум и внутреннее состояние вернулись в нормальное временное исчисление. «Замедленная съемка» закончилась, и все вокруг него приобрело обычный ритм жизни. Буря улеглась, попутный ветер наполнял паруса «Ассоли», неся ее к родным берегам, Дмитрий то и дело оглядывался назад, в сторону скрывшегося за горизонтом незримого треугольника, трижды таинственного и трижды загадочного, в который раз подтвердившего свою удивительную репутацию…

2.

- Металл! Даешь металл!!!
Не зря существует в народе наивная, но трижды не глупая пословица: «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало». И, хотя в ней фигурирует слово «дитя», смысл этой народной мудрости меньше всего касается этих малых несмышленых карапузов. Весь юмор этого изречения как раз и состоит в том, что взрослые и солидные, казалось бы, люди из-за своих увлечений и чудачеств превращаются едва ли не в детей малых, в своем всесокрушающем желании побыстрее «воткнуть в рот соску», то есть заняться любимым делом. Дело это может быть самое необычное. Необычными могут быть и превращения того, кто «тянется к любимой игрушке». Человек всю рабочую неделю восседал в кресле солидного кабинета, масса секретарей и посетителей «извертелись перед ним на пупе» в желании угодить всесильному и уважаемому Ивану Ивановичу, а он, лишь только «пропел гудок заводской», быстренько сменяет строгий деловой костюм на спортивные трусы или маскировочные брюки и резиновые сапоги, и до состояния «жопа в мыле» гоняет мяч с единомышленниками, или сутками сидит в камышах, боясь пошевелиться, чтобы в нужный момент сделать «пиф-паф» и порадоваться, словно дите малое, удачному выстрелу. При этом рыбацкий улов, охотничий трофей вызывают у него куда больший восторг, чем это было среди недели, когда он подписал удачный для своей компании многомиллионный контракт. Увы (а может, и к счастью), так устроен человек.
Примерно такой же «соской» для Романа Волченкова была рок-музыка. Он и в свободное время не расставался с наушниками, слушая классику рок-музыки, и особенно в моменты, когда проводились живые рок-концерты, старался не пропускать их. Не зря организаторы на афишах делали приписку «Живой звук». Слово «живой» было здесь очень уместно. Какая бы крутая группа не звучала в наушниках, какой бы чистой не была запись, все же это не могло ни в коей мере не сравниться с живым концертом. И дело далеко не в действительно живом исполнении рок-музыки, которое разительно отличается от записи. Дело еще и в атмосфере всего, происходящего вокруг, в горящих глазах музыкантов и зрителей, в неповторимой ауре, что властвует вокруг.
В Херсоне иногда происходят выступления заезжих рок-звезд, но случаются они чрезвычайно редко. Но при всем уважении к звездам, Роману больше нравятся не помпезные концерты тех, кто «мы к вам заехали на час», а вот такие отборочные туры рок-дуэлей «Премьера», или иных рок-проектов, где могут выступить простые музыканты, его друзья, ровесники. Тут можно потусоваться в кругу единомышленников, повариться в своей каше. На концерты седовласых рок-ветеранов приходили солидные дядечки со своими любовницами, которые шли сюда не по причине беззаветной любви к рок-музыке, а чтобы потом покозырять перед друзьями, что я, мол, был на «Дип Перпл», «Арии» или Владимире Кузьмине. А на рок-дуэлях не было этих занудных взрослых, с их вечными нравоучениями, здесь можно было чувствовать себя полностью раскованным среди своих ровесников и единомышленников.
Роман был искренне рад, что у него и его друзей была такая возможность. Он прекрасно понимал, благодаря кому все это происходит. Не один раз со сцены звучали примерно такие слова, сказанные лидерами разных групп, приезжавших из разных областей Украины: «У нас в областном центре даже раз в год не проводится ни один рок-фестиваль. А у вас вот уже много лет подряд каждые две недели стабильно, круглый год, проводятся отборочные туры, к вам приезжают рок-группы со всех областей Украины, и даже из России, Молдовы, Беларуси, и вы, не уезжая никуда, находясь дома, в родном городе, имеете возможность постоянно ходить на концерты, наслаждаться выступлением рок-групп. Вы даже сами себе не отдаете отчета, как вам повезло! И с концертами, и с тем, что у вас в Херсоне есть человек, который так любит рок-музыку и организовывает для вас эти праздники».
Роман понимал, о ком идет речь, и сам также удивлялся: откуда берутся силы на подобное у немолодого мужчины, человека совершенно иного поколения, которому следовало бы сосредоточиться на склоне лет на тихом и спокойном писательском ремесле. Чем он также занимался. А он, чудак, возится с пацанами-рокерами, едва ли не нянчится с ними. Удивительно! Как-то Роман, забыв что-то в клубе, и вернувшись туда после концерта, стал невольным свидетелем того, как приезжие из другой области музыканты, в знак благодарности за то, что организатор предоставил им возможность выступить на такой классной тусовке, пытались вручить ему набор бутылок со спиртным. Бутылки были настолько красивые, с броскими этикетами, что любой человек не устоял бы от соблазна принять такой дар и украсить свой сервант этой коллекцией. Но организатор категорически отказался! Вначале Роман думал, что тот «поломается» для порядка да и примет дар, но тот так и не взял его, хотя музыканты настойчиво предлагали. Это было тем более удивительно, что фестиваль не был конкурсным, это не выглядело как некая взятка. К тому же, вокруг никого не было (Роман наблюдал за происходящим со стороны, его никто не видел), поэтому организатора не могло смущать то, что это кто-то мог увидеть и потом осудить его за это. Он отказывался искренне, говоря: «Это вам, ребята, спасибо, а не мне. Я всегда говорил и повторяю, что организовываю все так, чтобы было удобно именно для участников, а не организаторов».
Слышал Роман от приезжих музыкантов и такие слова. Мол, в Украине в основном организовываются такие рок-фестивали, которые выстрелят раз в году, пустят пыль в глаза, и потом снова на целый год рокеры кладут зубы на полку. В Херсоне же организатор знаменитых рок-дуэлей «Премьера» создал практически самый стабильный рок-проект в стране, с постоянными ежемесячными отборочными турами и с финалом летом на берегу моря. Все очень логично: не просто тусовки, а именно отборочные туры, с интригой и адреналином, желанием победить, выйти в финал. Роману запомнились слова одного из приезжих рок-музыкантов, который в разговоре о том, как херсонцам повезло с таким организатором, сказал: «Я искренне удивлюсь, если вы, херсонцы, потом не учредите рок-фестиваль памяти этого человека. Ибо не только в Херсоне, но и на Украине не было, да и не скоро будет такого чувака, который бы настолько сильно не только любил рок-музыку, но столь же много делал для ее популяризации».
«Окончен бал, погасли свечи». Роман очень не любил момент, когда очередной такой рок-концерт заканчивался, и лично он покидал ночной клуб с легкой грустинкой, что завершилось то, чего он ждал с таким нетерпением. Такое душевное состояние свойственно многим неравнодушным людям. Подобное рассуждение Роман слышал и от упомянутого выше организатора. Тот сокрушался, что много работы и волнений при подготовке к фестивалю, тем более масштабному, который проходит под открытым небом. Но когда все заканчивается, вместо того, чтобы радоваться успешному завершению и возможности отдохнуть после всего, на душе наоборот: такое состояние, что едва ли не плакать хочется. Говорит, сколько я жил этим предстоящим праздником, это была какая-то цель, которая манила к себе, а теперь, когда он прошел, на душе опустошение, словно жизнь закончилась.
Нечто подобное ощущал сейчас и Роман. Но ничего, утешал он себя, до следующего отборочного тура время пролетит незаметно, потом у него снова будет возможность потусоваться среди единомышленников, отвести душу при звуках живого исполнения рок-музыки.
Толпа вывалила из ночного клуба и, как это всегда бывает, растворилась на группки. Все расходились небольшими компаниями. Кто спешил на ближайшую остановку общественного транспорта, кто решил продолжить «банкет» в какой-нибудь близ лежащей кафешке или пивнушке. Друзья также тащили Романа «опрокинуть кружку-вторую пива», но он деликатно отказался, сославшись на неотложные дела.
- Да какие могут быть дела в субботу вечером?! – удивился кто-то из друзей. – Дела были в течении всей недели! А в такое время можно и расслабиться, отдохнуть от трудов праведных. Пойдем! Если денег нет – я угощу!
- Да нет, спасибо, все есть, – улыбнулся Роман. – Просто мама просила поехать к ее сестре. У нее… Ладно, некогда! Пока!
В этот миг Роман понял, что совсем не умеет врать. Да и зачем?! Просто сказал бы, что занят, да и все! Зачем он выдумал эту поездку к маминой сестре?! Увы, это еще один феномен, свойственный людям. Когда человек пытается скрыть что-то несущественное, то он просто отмахнется, да и все. Но кода «на кону» стоит нечто важное, что нужно непременно скрыть от других, человек для большей убедительности придумывает такую чушь несусветную, которая приводит к обратному эффекту: с головой выдает неумелого врунишку.
Нечто подобное случилось и с Романом. Уж больно ему хотелось скрыть от друзей истинную причину своего ухода. А причина… Вот она, идет впереди, с подружкой. У этой «причины» неимоверно большие и безумно красивые глаза. Настолько красивые, что он, Роман, терялся в тех случаях, когда их взгляды мимолетно встречались. Он тут же отводил взгляд в сторону, и всеми гримасами на лице делал вид, что он искал кого-то другого. А их взгляды встретились просто случайно.
Нетрудно догадаться, что мы с вами сейчас коснулись очень деликатной, но, в то же время, неимоверно приятной и романтической темы.
Все мы родом из детства. Самый высокий начальник, президент, генерал, царь и король не миновали того периода в своей жизни, когда они, распрощавшись с детством, вступали в тот период своей жизни, когда «буйство глаз и половодье чувств». Сколько поэтических, литературных, музыкальных и иных шедевров, которые обогатили сокровищницу мировых перлов, родились благодаря тому, что их создатели находились в том состоянии, что их души в этот миг распирало прекраснейшее из всех чувств на земле. Живет человек, но вдруг в один мог он начинает смотреть на мир совершенно другими глазами. Вроде все как всегда, та же жизнь тебя окружает, те же здания вокруг, те же машины проносятся мимо, занимаешься тем же делом, учишься или работаешь. Но в душе появляется какое-то, доселе неведомое, пусть и томимое, но трижды приятное чувство. Душа переполнена эмоциями, которые окрыляют, наполняют жизнь новым смыслом, подстегивают к действию. Хочется писать стихи, хочется быть красивее, опрятнее, хочется горы свернуть, чтобы та единственная, которая в твоих глазах с этого момента значит неимоверно больше, чем все остальные девчонки мира, вместе взятые, обратила на тебя внимание, влюбилась в тебя. Ты вдруг с томительным ожиданием начинаешь мучительно ждать момента, когда у тебя снова появится возможность увидеть ее.
Она… Это нечто особое! Это не простая девчушка, с торчащими из-под платьица ножками-спичками да торчащими в разные стороны хвостиками-косичками на голове. Это – божество! Ее волосы – не глупые хвостики или косички. Это нечто такое, к чему только прикоснуться – это уже высшая степень наслаждения. А если еще она и позволит погладить ее по волосам – это будет чувство, от которого ты готов сомлеть от счастья и удовольствия. Ее ножки – это то, что просто преступно называть «спичками». Они изящны, грациозны, они такие… Ты готов целовать не только эти ноги, но и «песок, по которому ты ходила».
Нечто подобное чувствовал сейчас и Роман. Рядом с предметом ее обожания шла подружка, женские формы которой, по большому счету, были куда более привлекательнее. Но для влюбленного юноши подружка была никем, пустым местом, ее даже и сравнивать было бы кощунственно с той, в которую он сейчас так упивался взглядом.
Подошла маршрутка. Девчушки вошли в переднюю дверь, Роман в заднюю. Когда они вышли, он сделал то же самое. . Как и в салоне маршрутки, старался держаться в тени, не привлекая к себе внимания. Сейчас же, когда подружки вышли на остановке и последовали вглубь жилого массива, наш таинственный преследователь вообще отстал, продолжая идти на значительном расстоянии, боясь, чтобы его не заметили. Терпеть осталось совсем немного. Он знал, что подружка Ксюши (так звали предмет его обожания) живет ближе к остановке. Сейчас Ксюха проводит подружку до ее подъезда, а дальше пойдет одна. Ее дом находится недалеко. Вот тогда-то Роман непременно наберется смелости, догонит ее и заведет разговор. Это звучит смешно, но наш герой уже проводил таким вот образом, тайком, крадучись, подружек с рок-концерта, но тогда так и не набрался смелости, чтобы подойти к той, которая его так манила. Это тоже некий феномен, присущий влюбленным людям. Ты можешь о чем-то долго и без умолку трескотать со своими одноклассницами, сослуживцами, знакомыми, со всеми иными представителями противоположного пола. Но никак не можешь набраться смелости, чтобы подойти и завести разговор с той единственной, при виде которой немеет язык, наливается свинцом, и нет возможности выдавить из себя хотя бы единое слово.
Вот подружки расстались, и Ксюша поспешила дальше уже одна. Подружка в это время уже зашла в подъезд, дверь за ней захлопнулась, и Роману уже можно было ускорить шаг, догнать девушку и завести с ней разговор. Но он все медлил. Собирался с духом. Нет, сегодня он обязательно подойдет к ней и заведет разговор, это он решил точно. Но с первым решительным шагом все никак не получалось. Это было похоже на то, так ленивый и слабовольный человек принимает решение по утрам делать зарядку. С вечера он дает себе твердый зарок, что утром непременно начнет новый образ жизни. Но приходит утро, человек видит, что еще немножко поспать и понежиться для него важнее, чем зарядка, и он, чтобы оправдать себя же в своих глазах, приходит к решению, что начинать делать новое дело среди недели, это не совсем логично. Вот с ближайшего же понедельника он непременно начнет заниматься зарядкой. Но приходит понедельник, и лень вновь побеждает желание вести другой образ жизни. Человек тут же находит сам себе новое оправдание: а зачем начинать новое дело сейчас, посередине месяца? Вот через недельку начнется новый месяц, как раз с первого числа и будет самый раз сделать первую запись на новой странице в своей жизни. Приходит первое число и, нетрудно догадаться, что «время Х» переносится на первое января. Вы сами себя утешете, что с Нового Года даже тетрадку заведете, куда будете записывать все свои физические упражнения.
Вот такую «считалочку» придумал для себя сейчас и Роман. Нет, он непременно подойдет к ней сегодня – твердил он себе. Но не здесь, где еще достаточно светло и кто-то может увидеть этот едва ли не вселенский стыд Романа. Юноше в его возрасте и с его опытом, вернее, его отсутствием в подобных делах, даже и в голову не приходила мысль, что ничего постыдного и зазорного, чтобы подойти к девушке и познакомиться, в этом нет. Но он, глупышка, выбрал для самого себя оправдание: вот сейчас она свернет за угол, войдет в зону, плохо освещаемую и обычно малолюдную, тогда он и подойдет.
Девушка свернула за угол, наш преследователь ускорил шаг. Но лишь только он тоже обогнул дом и вновь увидел Ксюшу, тут же пред его взором разыгралось действо, которого он никак не ожидал. Не ожидала такого развития событий и девушка, поскольку не успела среагировать на то, что произошло дальше. А случилось вот что. Из темноты выскочил довольно высокий и крепко сложенный мужчина, в два прыжка подскочил к своей жертве, выхватил у нее из рук дамскую сумочку и со всех ног пустился наутек. Оба – и жертва, и «наблюдающий за наблюдающим» – застыли на месте, шокированные произошедшим. Неизвестно, кто из них первым пришел в себя. Может, и жертва, но, увидев каких внушительных габаритов был нападавший, и столь «гиблым» является место, где все это произошло, она благоразумно решила не поднимать крик, чтобы злодей не вернулся и не сделал ей еще хуже, чем то, что уже произошло. Но девушка продолжала стоять на одном месте в оцепенении. Поэтому мы можем смело сказать, что первым пришел в себя Роман.
Он был готов взорваться от негодования! Какая тварь! Он, Роман, готов был сделать все, чтобы на это божественное существо даже пылинка не упала, а эта мразь бесцеремонно вырывает у нее из рук сумочку! Да тебя, сука, удавить мало! Парнишку ничуть не смущало то, что этот верзила был куда больших габаритов чем он, Роман, и сойдись они «в рукопашную», злодей почти наверняка одержал бы верх над мстителем. Мысль у юноши была одна: непременно догнать подлеца, и, если и не набить ему рожу за его подлость, то хоть отнять сумочку и вернуть ее Ксюше. Одно плохо: время безвозвратно потеряно! Убегающий почти скрылся вдали, он еле заметен, еще немного, и беглец юркнет в заросли кустарников, за которыми масса сараев, гаражей. Он просто растворится в этом лабиринте, прежде чем Роман успеет добежать даже до того места, где сейчас находится убегавший.
Но странное дело: чем сильнее в душе парнишки возрастал гнев по поводу того, что мерзавец скроется, и его злодеяние окажется безнаказанным, тем сильнее замедлялся бег воришки! Вскоре юноша с удивлением для себя заметил, что бег того стал настолько медленным, что все это было очень похоже на так званую рапидную, проще говоря: замедленную телесъемку!!! Это было просто невероятно! Такое ни при каких обстоятельствах невозможно было увидеть в повседневной жизни! Такое можно было созерцать только по телевизору во время спортивных программ, когда режиссеры в замедленном повторе в который раз показывали снятый из различных телекамер момент, когда забивался гол или когда бегун пересекал линию финиша!!!
И тут же парнишка вспомнил рассказ отца о том, как тот спас его, Романа, во время шторма в Бермудском треугольнике. Рассказ отца был настолько искренен, что сын и не сомневался, что все именно так и было. Правда, парнишка меньше всего думал о чуде. Он был уверен, что все дело в реакции отца. От переизбытка желания спасти сына он стал действовать настолько расторопно, что тому показалось, что время как будто бы остановилось. Ведь даже наукой доказано, что родители в порыве спасти своих детей способны на невероятное. Известен случай, когда опрокинувшийся грузовик лег всей своей массой на тело ребенка. Находящаяся рядом мать, чтобы спасти свою кровинушку, в порыве эмоций приподняла этот грузовик! При иных обстоятельств она бы и с места его не сдвинула! Нечто подобное, был уверен Роман, произошло тогда и на Бермудах. Он, хотя и с сомнением, все же допускал в том случае наличие некого чуда, феномена, который мог случиться только там, в том удивительном месте, где действительно не раз случались и до сих пор случаются чудеса, природу которых никто не может объяснить.
Но в данном случае эффект рапидной съемки не выдумка! Он – реальность! Свидетелем чему есть он, Роман! И происходит он не на Бермудах, а здесь, в его трижды не знаменитом в плане таинственных чудес Херсоне! Фантастика! Но размышлять о природе этого феномена Роману сейчас было некогда. Он понимал, что, благодаря этому дару замедлять течение времени, у него появился возможность догнать злодея. И он тут же со всех ног бросился за похитителем. Но чем ближе он к нему приближался, тем явственнее понимал, что бежать то ему, Роману, вовсе и не следовало бы. Движения убегающего в это время настолько замедлились, что он стал фактически неподвижным, застывшим на месте. Поэтому можно было не только не бежать, но и подойти к тому спокойно, что называется, вразвалочку, не спеша взять из его рук сумочку и отнести жертве. Что парнишка и сделал.
Это было удивительное чувство! Вот он берет из рук верзилы сумочку, тот, по логике событий, должен был тут же оглянуться на наглого «щенка», дать ему затрещину за то, что тот помешал тому насладиться трофеем. Но по взгляду злоумышленника, устремленному только вперед, было понятно, что тот в этот миг думает только о том, как побыстрее «сделать ноги», и совершенно не замечает того, что кто-то в это время вынимает из его руки украденную вещь.
Вернувшись со своим трофеем к девушке, Роман всунул ей в руку сумочку. Но тут же сообразив, что Ксюша не заметит того, что кто-то всунул ей в руку ее вещь, от чего та непременно упадет на землю, взял да и повесил ремешок сумочки на плечо девушки. Как будто сумочка там и находилась, никуда не девалась, никто ее не воровал.
Вид Ксюши, статуей застывшей на месте, напоминал состояние, которое Роман только что видел, глядя на вора. Она изумленным взглядом смотрела вслед «уплывающей сумочке», совершенно не догадываясь, что «пропажа» в это время уже вернулась на место, не замечая того, кто находился рядом. Это и вынудило парнишку, который уже собрался ретироваться, на какой-то миг задержаться возле предмета своего обожания. Он подошел к ней на расстояние вытянутой руки и пристально всмотрелся в ее лицо. Господи! Как она прекрасна! Он никогда еще не видел ее так близко! У него никогда еще не было возможности посмотреть на нее вот так, не беглым взглядом, а пристально, внимательно, неторопливо. Какая она красивая! У Сергея невольно сорвалось с уст:
- Ксюша, милая… Какая ты красивая… Как ты мне нравишься. Как я люблю тебя, если бы ты только знала…
И в следующее мгновение «Ромео», минуту назад даже боявшийся просто подойти к ней и завести невинный разговор, сейчас, пользуясь моментом, решился на невиданное! Он подошел к девушке и нежно прикоснулся своими губами к ее щеке… Какой это был сладостный для него миг! Это состояние просто невозможно описать словами! Ему не хотелось затягивать этот процесс до бесконечности, чтобы не быть разоблаченным, но и еще больше он не желал, чтобы этот невероятно сладостный для него миг закончился до обидного быстро. Как ему хотелось, чтобы эта невероятная близость с ней длилась как можно дольше! Чтобы он мог намного дольше упиваться неповторимым ароматом ее тела. Ему казалось, что дело далеко не в приятных на запах духах, которыми пользовалась девушка. Парень был уверен, что так необычайно приятно пахнет само тело этого божественного существа! Господи! У него уже сейчас было такое состояние, которое можно было бы сравнить с оргазмом. А что, думалось ему, будет твориться в его душе, когда наступит такой желанный миг и они по-настоящему будут близки, насколько близкими в своей связи могут быть мужчина и женщина! Вот это будет кайф!!!
В этот миг Роман вспомнил о воришке. Сука! Хотел обидеть такую девушку! Падло! Тебя убить мало! Он быстро повернул голову в сторону убегавшего, который так и стоял, застыв на месте, в той же позе, в которой находился в тот миг, когда Роман забирал у него ворованную сумочку. Взглянув на расположение ног убегающего, парень решил сделать нечто, что, по его мнению, будет тому и наказанием, и неким назиданием. Дело в том, что ноги убегающего в это время находились как раз напротив друг друга. Опорная так и находилась на земле, а вторая как раз в этот миг поравнялась с ней. Роман подошел к вору, заметив, что на нем крутые спортивные ботинки с длинными прочными шнурками, развязал их, и тут же связал между собой. Благо близкое расположение ног и ботинок один к другому позволяло это сделать.
Мститель собрался удалиться с чувством выполненного долга, но, поминая, что «напился крови» не до конца, что решившийся похитить чужое, по большому счету так и останется безнаказанным, решил ответить тому его же «монетой». Роман достал из карманов негодяя все, что находилось там, и, даже не глядя, что именно это было, швырнул это все в темнеющие поблизости кусты. Поняв, что все завершилось, он удалился.
Он, конечно же, не ушел совсем, не дождавшись, чем это все закончится, не удостоверившись, что Ксюше уже ничего не грозит. Он притаился за углом дома, наблюдая, что будет дальше. Чем больше он успокаивался, тем замедленная съемка ставала не такой уж и замедленной. Именно в этот момент Роман понял, что и к отцу, и к нему дар замедлять течение времени приходил в момент пикового нервного напряжения. А когда ситуация успокаивалось, а вместе с тем и нервы, и душевное состояние Волченковых, они начинали смотреть на мир теми же глазами, что и все остальные. Течение времени для них становилось таким же, как и для всех остальных.
Убегающий, у которого вдруг оказались связанными шнурки, со всего маху упал на аллейку и по инерции покатился по ней. Девушка, увидев такое развитие событий, со всех ног бросилась к своему дому. Роман, поняв, что опасность для его любимой миновала, медленно побрел к остановке общественного транспорта.
В этот субботний вечер он долго не мог уснуть, переосмысливая происшедшее. Думал и над тем, что, оказывается, он имеет дар замедлять течение времени, чего не может делать ни один из смертных. Думал он и о Ксюше. О том, какая это классная девчонка, и как было бы хорошо, если бы она ответила ему взаимностью.

3.

Все последующие дни прошли для Романа в раздумьях о том, что произошло с ним в прошедший субботний вечер. Думал он, конечно, и о Ксюше. Очень много думал. Но все же, основная часть времени была занята размышлениями о том, как стоит ему распорядиться тем даром, который он в себе открыл. Пусть это покажется нам странным, но сей факт не столько обрадовал, сколько огорчил его. Да! Именно так! Это только совсем юные мальчишки могут завидовать герою фильма «Приключения Электроника», который мог бегать быстрее всех на уроках физкультуры, прыгать выше всех, демонстрировать нешуточную силу, поднимая невероятные тяжести и демонстрировать иные чудеса. Роман смотрел на все это совершенно иными глазами. Наш герой, хотя и не был еще умудрен жизненным опытом, все же, невзирая на свой довольно юный возраст, понимал, что его дар может принести ему не столько выгоду, сколько разных бед.
Может, причиной тому фильмы, которых он насмотрелся. Практически, во всех фильмах уникумы, которые были наделены каким-то особым даром, что называется, плохо кончали. Каждый раз находились те, кто пытался использовать уникальные возможности другого человека с корыстью для себя, для личного блага, но во вред остальным. И в первую очередь тому, кто обладал этими возможностями, или кто изобретал какие-либо аппараты, умеющие творить что-то невероятное.
Вспомним, к примеру, Человека-Невидимку. И в романе Уэллса, и в киноверсии о современном «лабораторном» невидимке, оба раза судьба этих уникумов была трагичной. Вспомним, как лихие люди хотели использовать со злым умыслом изобретение знаменитого гиперболоида инженера Гарина. Или воспользоваться компьютером, изобретенным Сергеем Миронюком, умеющим считывать человеческие мысли, в книге «День тишины». Роману очень не хотелось становиться «Тенью» или «Суперменом», за которым тут же начали бы гоняться Джокеры и иные «злюки». Хотя «лихие девяностые» давно миновали, пик преступности вроде бы прошел, но желающие преступить закон были, есть и будут всегда. Как и те, кто без малейших угрызений совести рад будет подключить к своим преступным замыслам любого постороннего человека, подходящего для реализации задуманного ими. Красавице тоже может обернуться боком то, чем она вправе была бы гордиться. Ибо факт сексуального рабства – это не надуманные страшилки, а совершенно реальный факт, имеющий место быть не так уж и редко.
Такой же «красотой» может обернуться для Романа и его дар останавливать время. Парень почти не сомневался, что, если о его способностях станет известно общественности, то придется «отворять ворота» известно для чего. Потому-то он никому не рассказал о своем открытии. Даже родному отцу.
Нетрудно догадаться, что парня мучили сомнения: сможет ли он отныне постоянно применять в особых случаях это удивительное «торможение» времени, или это был разовый, исключительный случай. Ведь отца, кроме упомянутого случая на Бермудах, после того больше ни разу не «озаряло» подобное «видение». Может, и для Романа это был «разовый выстрел»? Может, ничего подобного уже никогда с ним не случится? При этом парень ловил себя на мысли, что ему очень хотелось бы, чтобы он мог и в дальнейшем применять в пиковых для себя ситуациях способность останавливать время. И в то же время он боялся этого дара! Да… Задачка для неокрепшей психики парнишки была еще та…
Роману очень хотелось проверить: удастся ли ему вновь повторить субботний трюк? Ему даже в голову пришла глупая идея сделать то, что иногда вытворяли гипнотизеры. Он не раз слышал истории, как гипнотизер давал кассирше чистый лист бумаги, говорил, что это стодолларовая купюра, и та, находясь под гипнотическим воздействием, не только пропускала его с приобретенным товаром, но еще и давала с этой «сотки» сдачу! У Романа вдруг почему-то прокрутилась в воображении почти та же картина, но в другой интерпретации. А что если, подумалось ему, остановить время, подбежать к кассирше тогда, когда у нее открыт ящик кассового аппарата, выхватить оттуда стопки купюр, и удалиться восвояси. В том, что он успеет удалиться никем не замеченный, в этом наш «стратег» не сомневался. Но он боялся попасть в зону обзора камер видеонаблюдения, благодаря которым потом, при медленном просмотре, секрет Романа Волченкова будет раскрыт.
Но не только боязнь камер были причиной тому, отчего Роман сразу же выбросил из головы эту мысль. Он был прекрасно воспитан прекрасными родителями, и никогда не то что не своровал бы ничего чужого, а, если бы даже умирал от голода, у него все равно не поднялась бы рука на то, чтобы что-то у кого-то украсть. Это ему просто пришли в голову случаи с плутовством гипнотизеров, вот он и пофантазировал на эту тему. Сейчас парню и не нужно было твердить себе о том, что он никогда не применит свой дар во зло. В этом он и так не сомневался.
Боялся он вот еще чего. Ему вспомнились похождения героев романов Джеймса Хэдли Чейза. Там бравые ребята, и злодеи, и во всех отношениях положительные герои, попадали иногда в ситуации, когда перед героем книги представало право выбора. Иногда с первых же шагов было понятно, что герой встрянет в большую неприятность, которая в итоге может вылезть ему боком. Остановись он вовремя, сообщи, к примеру, в ту же полицию, что случилось то-то и то-то, что ко всему этому я не имею ни малейшего отношения, все бы обошлось для героя книги без последствий. Но тот решал действовать, что называется, тихарем, спрятать, к примеру, труп, к которому он не имеет ни малейшего отношения, или оставить у себя невольно оказавшуюся у него поклажу с немалой суммой денег. В итоге начинал раскручиваться такой клубок событий и поступков, с каждым витком которого недавняя безвинная душа вписывала в свое незримое «Личное дело №» такие проступки, за каждый из которых тому грозил все больший и больший тюремный срок.
Роман боялся, что нечто подобное может произойти и с ним.
От очередных раздумий нашего героя оторвал вид немалой толпы, собравшийся на некотором удалении от одного из подъездов дома на Таврическом микрорайоне, куда герой нашего повествования приехал по своим делам. Это была почти окраина города. Что же тут могло такого произойти, что собрало народ? Обычно всякие митинги, акции протеста, рекламные мероприятия и розыгрыши происходили в центре города. Для окраины собрание люда во дворе одного из домов – явление отнюдь не обыденное. Подойдя чуть ближе, Роман понял, что происходит…
Здесь и сейчас разыгрывалась драма. Ужасная дарма…
Взгляды всех присутствующих были обращены вверх. Все смотрели на девушку, стоящую на краю крыши девятиэтажки. Одного взгляда на все это для Романа было достаточно, чтобы понять: это самоубийца!
- Катя! Не делай этого!- Кричал кто-то из собравшихся внизу. – Все образумится! Все наладится! Вы помиритесь!
- Нет! – Голос самоубийцы срывался от волнения. – Не помиримся! Он сказал, что между нами все кончено… А без него жить нет смысла…
«О, Боже! – застонал Роман. – Очередная дура, у которой поехала крыша от неразделенной любви». Он сам был в том возрасте, когда парни теряют голову от неразделенной любви. Но в этом плане он смотрел на мир трезво. Его шокировали факты, типа тех, что, когда вокалист группы «Иванушки» покончил с собой, прыгнув вниз с высоты, и тут же его примеру последовало множество его поклонниц. Та волна самоубийств привела Романа в искреннее изумление: как же так?! Вы ведь подростки, у вас вся жизнь впереди! Вы бы могли еще много раз влюбиться, наслаждаться, страдать, радоваться этой жизни. Родить детей, нянчить внуков. И вдруг одним глупым решением, одним порывом все это перечеркнуть… Это не просто глупо, это идиотизм в высшей мере его проявления! Раньше Роман такими же дурами считал девчушек, кто по первому же требованию встретившейся на улице цыганки спешат вынести из дому золото и деньги, с помощью которых будет снята порча с родных. Но там жертвы находились под воздействием цыганского гипноза, поэтому называть их простофилями вряд ли справедливо. Здесь же никто не давил на будущих жертв психологической атакой. Да, жаль молодого талантливого парня, жизнь которого оборвалась так рано и трагически. Но ведь он сам этого захотел. Это его выбор, вы-то здесь при чем?! Вокалиста «Иванушек» пожалели, а почему своих родителей не пожалели?! Вы не подумали, на какое горе их обрекаете???!!!
Роман подошел ближе.
- Катя… Доченька… Милая… Не надо…
Эти слова и, главное, вид женщины, которую он увидел, потрясли его до глубины души. Роман всегда считал, что непоправимая утрата всегда болезненна. Но если все это еще происходит и на глазах самых близких друзей, то трудно себе представить более высокую степень драматизма. Одно дело, когда к примеру, родители узнают о смерти детей задним числом. Но когда они видят, как это происходит… Роман вспомнил, как поразили его кадры хроники, где американский космический корабль «Челленджер» взорвался в небе на девяностой секунде полета. Парнишку поразил не столько сам этот факт, сколько то, что все это произошло на глазах родственников, собравшихся наблюдать за историческим событием. Вот толпа ликует, радуясь, что их друзья, родственники, дети, войдут в историю, станут космонавтами. И вдруг в один момент все рушится. Взрыв и крупным планом на экранах лица людей, оцепеневших от неожиданности и горя, в один миг понявших, что произошло непоправимое.
Однажды Роману самому довелось стать свидетелем жуткой драмы. Он ехал с родителями на дачу. При подъезде к Цюрупинску, в нескольких сотнях перед мостом через речку Конку, они увидели, как идущую впереди легковушку подбросило, и она начала с остервенелой скоростью кувыркаться по трассе. Потом выяснилось, что причиной этого было лопнувшее переднее колесо. От кувыркающейся машины начала отлетать прилипшая к днищу сухая грязь, поэтому прыгающее авто тут же скрылось в облаке пыли. Когда оно рассеялось, подъезжающие к месту трагедии Роман и его родители увидели перевернутую вверх колесами легковушку, и мужчину и женщину, поспешно выбравшихся из авто. По тому, как лихорадочно они вертели головами, оглядываясь вокруг, было понятно, что они ищут кого-то еще, кто был с ними в салоне авто. И вдруг женщина стала быстро-быстро перебирать ногами, словно ускоренно танцевала на одном месте. Даже маленькому Роману тогда было совершенно понятно, что этот дьявольский танец – не что иное, как истерика, реакция на то, что она увидела. А увидела она сына, лежащего на земле…
Возле места трагедии остановился не только отец Романа. Начали останавливаться и другие водители. Увидев, что из не плотно закрытой крышки бензобака начал капать бензин, мужчины дружными усилиями поставили авто вновь на колеса. Но не помятый автомобиль привлекал внимание потрясенного Романа. Сколько лет прошло, а он до сих пор не мог забыть лиц родителей, в один миг потерявших единственного сына. Отец ходил взад-вперед с посеревшим от горя лицом, молчал, на него страшно было смотреть. А мать сидел рядом с телом сына, ритмично качалась всем телом вперед-назад, и бесконечно долго повторяла: «Господи! Спаси его!» Хотя всем было понятно, что спасать там-то, по большому счету, уже было некого и нечего. Ведь у парнишки, вывалившегося во время кувырков из авто, и на голову которого, видимо, это авто и приземлилось, фактически не было головы. Он была раздавлена…
Все это произошло 9 мая, на День Победы. Потом к Волченковым на дачу понаехало много друзей, пили водку и пиво, пели песни, слушали музыку, танцевали, ели шашлыки, а Роман все это время думал: «Вот мы сейчас веселимся, а каково в это время родителям того парнишки…»
Вот и сейчас, увидев горе матери девушки, решившейся на самоубийство, Роман сразу же вспомнил тот случай на Цюрупинской трассе. Парень понимал, что творилось сейчас на душе у этой несчастной женщины.
- Все! Прощайте! Передайте ему, что я это сделала из-за него! Пусть его мучает совесть!
В различных «Улетных русских видео» и прочих передачах с душераздирающими роликами Роман видел снятые на камеры или на мобильники подобные попытки самоубийств. Там человек, решавшийся на крайний шаг, долго колебался. Иногда его удавалось отговорить, иногда спасатели успевали зайти из-за спины ничего не подозревающего самоубийцы и спасти его. Здесь же все произошло до обидного быстро. Толчок – и жертва уже летит вниз… Толпа ахнула.
Когда только Роман подошел сюда и увидел, что происходит, у него мелькнула мысль остановить время, подняться на крышу и спасти девушку, оттащить ее от края роковой пропасти. Для этого ему нужно было ввести себя в состояние нервного напряжения. Сейчас же, когда все произошло, и от увиденного у парня случился шок, его новый дар проявился сам собой. Парнишка увидел, как течение времени замедлилось, как медленно падает жертва, минуя балкон самого высокого, девятого этажа.
Мысли Романа начали двигаться с учащенной скоростью. Первым решением его было: взбежать на девятый этаж, выбежать на балкон и словить жертву. Но…
Парень видел, что Катя разогналась довольно резво, и столь же сильно оттолкнулась от края крыши, поэтому сейчас падала вниз на большом расстоянии от балконов. Он, Роман, точно до нее не дотянется. Да и двери на девятом и прочих этажах могут быть закрытыми, а звонить в эти квартиры нет смысла. Пока дверь откроют, бездыханное тело жертвы к тому времени уже будет лежать на земле. Так как же быть?!
Но Романа сейчас больше мучил не вопрос «Как спасти самоубийцу?», а «Стоит ли вообще ее спасать?» И дело далеко не в черствости души нашего героя, не желающего спасти чью-то жизнь. Роман в первую очередь думал о своей безопасности. Он по прежнему был уверен, что, если «засветит» перед общественностью свой дар, этим он непременно накличет на себя беду. Одно дело помочь жертве в темном переулке, где никто не увидит того, на что способен «Крещенный Бермудами», второе дело сделать то же самое белым днем, на глазах многочисленной толпы. Но больше всего Роман боялся того, что кто-то, возможно, снимает все это видео глазом мобильного телефона. Завтра это видео появится в интернете, а послезавтра кто-то, более прозорливый и сообразительный, расшифрует версию, каким же таким непостижимым образом была спасена самоубийца. И разместит во всемирной паутине это же видео, но в сильно замедленной съемке. Где все увидят и Романа, и то, как он умеет соображать и передвигаться скорее всех на этой земле. Риск попасть в подобную переделку для Романа был очень большой. Потому он и стоял сейчас, ничего не предпринимая, даже видя, что «процесс пошел», и понимая, что все в итоге может закончиться трагически. Впрочем, не может, а точно закончится именно этим. Поскольку парень отчетливо видел: девушка падает не на крону дерева, не на густые кустарники или на иное место, где будет смягчен удар, а именно на асфальт!
Роман колебался с принятием решения. Он быстро оглядел толпу. Вроде никто из них с вытянутой рукой и мобильником в ней не был замечен. Но все равно, это ни о чем не говорило. Часто бывает, что свидетелей нет, но потом они вдруг появляются, словно грибы после дождя. Ой, не хотелось Роману светиться в этом деле, ой не хотелось! Но на свою беду он взглянул на лицо матери самоубийцы. Мы можем здесь долго, на несколько страниц, рассуждать о буре и гамме эмоций, отпечатавшейся в этот миг на лице несчастной, понявшей, что непоправимое уже произошло, что его уже ничем не остановишь, что она видит самого родного для себя человека живой последние секунды. Но иногда не нужно долгих описаний и разглагольствований. Иногда достаточно мгновения, вспышки, короткого блеска глаз, оборванного вскрика, чтобы понять все, без лишних слов. Глядя на лицо этой женщины, Роман вдруг представил своего отца, там, на Бермудах, в тот миг, когда он увидел, как его сын падает в бездну. Вокруг на тысячи миль – никого, ждать помощи - не от кого, а потерять родного сына – это выше его понимания. Бермуды помогли ему сотворить чудо. Этой же несчастной женщине, думалось парню, вряд ли кто-либо, или что-либо, сейчас поможет. Кроме него, Романа. И он решился.
Заметив стоящую рядом с подъездом какую-то трубу с поперечными перемычками, Роман схватил ее, выбил ею окно спальни на первом этаже, быстро вскарабкался по этим перемычкам, словно по ступенькам лестницы, вскочил на подоконник спальни, запрыгнул в комнату, и начал быстро выбрасывать на улицу подушки, матрасы, одеяла, все, что могло смягчить удар. То же самое случилось и с мягкотой, что была в зале.
Быстро завершив дело в этой квартиле, Роман ту же самую процедуру повторил и с соседней квартирой этого же первого этажа. Затем и с последующей. Не забывал он при этом посматривать вверх на падающую девушку. Хотя действовал он расторопно, практически все делал в темпе бега, чувствовалось, что время, хотя и замедленно, но все же двигалось. Каждый раз, поглядывая наверх, спасатель отмечал, что вот она уже напротив седьмого этажа, вот теперь уже поравнялась с шестым, вот напротив нее уже пятый этаж…
Роман понимал, что удар будет сильным, этой мягкоты, что он собрал, будет недостаточно, потому и продолжал фактически громить и нагло грабить спальни все новых и новых квартир. Это отнимало немало времени. Теперь Ромке зримо было видно, что время, которое, как ему раньше казалось, полностью останавливалось, на самом деле, хотя и сильно, но все же просто замедляло свой бег.
Видя, что самоубийца находится уже примерно на уровне третьего этажа, и, сообразив, что, увлекшись сбором мягких вещей, он может не успеть положить их на то место, куда упадет несчастная, Роман резко оборвал «прогулку по квартирах», и быстро стал сносить то, что он выбросил из окон, на то место, куда должна была упасть несчастная. Лишь только сейчас разгоряченный спаситель заметил, что успел погромить немало спален, поэтому и сбор трофеев занял немало времени. Теперь он радовался, что вовремя остановился, и начал сносить спасительную подстилку в нужное место. Поскольку вышло так, кто когда он притащил последнее собранные им подушки и одеяла к месту падения, жертва уже начала опускаться на то, что было принесено Романом ранее. Ему сейчас только оставалось остаться на месте, контролировать процесс ее падения, подкладывать подушки туда, куда она начинала скатываться, гасить скорость падения всеми возможными способами. Особо Роман следил за головой жертвы. Он старался делать так, чтобы максимальное количество подушек было именно под головой, чтобы не меньшая их численность окружала именно голову. Мало того, он даже руками поддерживал ее, понимая, что нельзя делать при этом резких движений, а нужно действовать максимально осторожно.
Когда одна из подушек лопнула, и вокруг стали медленно расплываться застывшие, словно в невесомости, перья, Роман удивился, настолько сильно все происходящее похоже на кадры из фантастических фильмов. Где вдруг все на экране в один миг застывает и начинает двигаться очень медленно. Впрочем, чему удивляться: все именно так и должно было сейчас происходить.
Подумал Роман и о том, что он сейчас очень похож на все того же киношного героя Супермена, который быстро появился на поле действий, метнулся перед глазами изумленной толпы, спас в очередной раз Вселенную от какой-то неотвратимой беды и столь же поспешно ретировался. Это было смешно, но это действительно очень напоминало увиденное им в фильмах или мультфильмах про того же Зигзага из «Утиных историй», который тоже как-то записался в Супермены и молнией носился повсюду, спасая всех от бед.
Роману очень не хотелось подобной славы. Поэтому он, лишь только увидев, что все завершилось, и несостоявшаяся жертва самоубийства совершила не какую-нибудь, а именно мягкую посадку, быстро ретировался из поля действий. Не забыв при этом наклониться над спасенной и прошипеть ей в ухо злобным голосом:
- Дура! Конченная, ублюдочная дура! Если еще раз надумаешь прыгать, я тебя, стерву, вот этими руками удушу!

4.

Не зря о субботе кто-то когда-то придумал песенку с незамысловатыми словами «Суббота, суббота, хороший вечерок!» Суббота действительно день уникальный. С ним не сравнится никакой иной день недели. Именно поэтому на этот день назначаются многие мероприятия: концерты, фестивали, футбольные матчи едва ли не всех чемпионатов Европы, иные спортивные и прочие соревнования. В том числе и детские, молодежные.
К таким принадлежали игры футбольной команды, в которой играл друг Романа Волченкова - Денис Соляник. В этом возрасте главное было – набираться опыта. Потому и принимали участие ребята в самых различных соревнованиях: первенство Херсона, зимнее первенство Херсона, Кубок Херсона, первенство юношеской лиги Украины, кубок Украины и так далее. При главной футбольной команде области – ФК «Кристалл» находилось немало детских и юношеских команд различных возрастов. В одной из них и играл сегодня Денис. Это был кубковый матч, в котором все пророчили победу молодой «поросли» одесского «Черноморца». Уж больно перспективными были юные одесситы, уж слишком много авансов отдавалось им футбольными специалистами.
«Все равно проиграем» - вяло ответил на вопрос друга Денис, но все же Роман напросился пойти с ним на футбол, поболеть за друга.
Пойти на футбол… «Как много в этом слове!» - изрек когда-то классик. Увы, если бы он думал в это время о херсонском футболе, он вряд ли бы «родил» в тот миг своего вдохновения такую фразу. Ибо, если слово «феномен» можно применять в футбольном смысле к некоторым областям Украины, имея в виду их достижения, то и к Херсону, и к Херсонщине в целом, это определение можно отнести только со знаком «минус». В футболе случаются моменты, когда футболисту, находящемуся в двух метрах перед пустыми воротами, легче мяч забить, чем не забить. Но он каким-то невероятным образом умудряется послать кожаный снаряд выше или мимо ворот. Нечто подобное демонстрирует в футбольном плане и Херсонщина. Уникальное географическое и климатическое расположение для игры в футбол – юг страны. Немало жителей в этом областном центре, количеству которых могли бы позавидовать иные города, а то и поселки, представленные в чемпионатах Украины командами высшей и первой лиг. Но… Высшее достижение Херсонского футбола – жалкое прозябание во второй лиге (третьем по значимости дивизионе) отечественного футбола. И то не всегда. Были годы, когда Херсон был не только не представлен ни единой командой мастеров в чемпионатах Украины, а и не единой командой в первенствах области! Ни в первой, ни во второй группе, в которой играют все, даже слабейшие! На фоне таких «достижений» вызывают шок сообщения, к примеру, о том, что рулевой херсонского футбола Бербенцов получает звание «Заслуженный работник футбола Украины». (Звание примерно такое или типа того). Что уж этому удивляться, если в Херсоне звание «Заслуженный работник культуры» давали директору Областного Дворца Молодежи Яценко, начальнику Областного управления культуры Федотовой, директору Областного Центра Народного Творчества Алябъевой. Люди настолько ничтожные в культуре, что удивляет даже сам факт того: как таковые вообще находились на названных должностях?! А тут еще и такое высокое звание… Ну, что уж: коль мы говорим о феномене со знаком «минус», то и чувство брезгливости в данном вопросе тоже должно быть феноменальным.
Казалось бы: коль ни одна взрослая херсонская команда не была представлена ни на одних турнирах всеукраинского уровня, то для тех любителей футбола, кто любит, когда «свои» играют не со «своими» же, а против «чужих», можно было бы более активно рекламировать игры юношеских футбольных команд, играющих на всеукраинском уровне. Да, пусть это не взрослые, но и не ветераны, для которых уже все в прошлом. Многим херсонским любителям футбола «на безрыбье» интересно было бы прийти на стадион, посмотреть за игрой будущих футбольных звезд своего города. И играл Херсон не против кого-нибудь, а против Николаева, Одессы, Симферополя, Севастополя, Кировограда, Запорожья, Днепропетровска. Раздражитель - налицо! Увы, ни афиш, ни рекламы, ни анонсов, ничего… Ни нормальных полей.
Вот и в этот дождливый прохладный вечер «спецы херсонского футбола» решили не портить газон на главном поле города и отправили ребят мучиться на запасное. Травы на этом поде – ноль, зрителей – ноль, настроения после первого тайма, в котором херсонцы получили два сухих гола и травму вратаря, который еле доиграл до конца тайма – тоже ноль. К сему нужно приплюсовать и эпидемию гриппа, из-за которого отменили занятия в некоторых школах, и которая уложила в постель некоторых игроков «Кристалла». Игра вроде бы и явно не дворовая, а стыдно сказать: после травмы вратаря, заменить его было некому. Вообще некому! Даже полевой игрок не мог стать в ворота, потому как не было ни единого запасного игрока! Начали играть, надеясь на «авось», что кто-то из опоздавших явится в течении первого тайма, но номер, оказалось, не прошел.
Вы спросите: а зачем вообще начинали игру без запасных? О, вы плохо знаете реалии херсонского футбола. Зачастую здесь начинают игру не только детские, но и взрослые команды, в составе которых на время начала мачта собралось даже не десять, а девять игроков! И в таком составе они начинают игру!!! Объяснение выходящих на поле игроков столь невероятное, сколь и понятное: «Нам просто поиграть хочется».
- Что, выбросим белый флаг? – Тренер грустно посмотрел на своих подопечных. – Объясним все, распишем эти ноль два как итоговый результат, да и делу конец. Соперник уж точно будет не против. Для них главное – победа и выход в следующий круг. И уродоваться им не нужно будет во втором тайме на убитом поле.
Все молчали, удрученные.
- Вы не подумайте, что я вас толкаю на что-то унизительное. Я ведь не лечь под них предлагаю. Не сдать игру. Просто честно отказаться от продолжения матча. Обстоятельства действительно форс-мажорные. Посмотрите на ногу Сереги. Смотреть страшно! Куда уж ему играть…
Все покосились на ногу вратаря. Она действительно распухла. Все понимали, что тренер во многом прав. Ведь грипп действительно поставил их в ситуацию, в которой они еще ни разу не были. Ведь болезнь уложила в постель не только главного тренера ребят, но и его помощника. Руководил ими сейчас специалист клуба, который опекает совершенно иную возрастную групп кристалловцев.
- В азарт вошли, побороться хочется, - отозвался кто-то из футболистов.
- Ага, - уныло молвил второй, не поднимая головы, - поборемся, и в итоге получим ноль – десять. Вообще опозоримся.
- Поле совсем раскисло… - отозвался третий.
Помолчали.
- Если будем продолжать, то понятно, что в рамку придется стать кому-то из вас, полевых игроков. – Вновь встрял в разговор тренер. – Кто желает?
Тишина.
- Я желаю!
Все дружно, словно по общей команде, повернули головы в направлении парнишки, скромно сидящего в сторонке и до этого молчаливо наблюдавшего за всем происходящим. Тренер вскинул от удивления брови:
- Ты кто?
- Я – просто зритель. - отозвался Роман. – Хочу поддержать своих земляков в трудную минуту. Сделайте вид, что я ваш запасной вратарь. Это ведь Одесса приехала, они не знают конкретно в лицо каждого игрока из Херсона. А если все раскроется, то… Все равно поражение. А так хоть постараемся сыграть более достойно.
Все помолчали.
- Ты что, на воротах стоять хорошо умеешь? – с надеждой спросил тренер. – Играешь за кого-то?
- Да нет, но то, что помогу, в меру своих скромных возможностей, это я вам обещаю.
- А что, помирать, так с музыкой, - отозвался кто-то. – Может, и не заметят одесситы подставы.
- Бывало, - бодрым голосом промолвил кто-то, - соперник сам давал своих игроков, когда в другой команде не хватало футболистов, чтобы уравнять шансы и поиграть в свой интерес, а не в одни ворота.
- Ну, ты и сравнил! – Засмеялся второй. – Такое случается на играх в дыр-дыр, а тут фактически до финала кубка рукой подать. Кто тебе в такой ситуации своих игроков давать будет?
- Ладно! – Оборвал рассуждения тренер. – Скоро уж выходить на второй тайм. Что? Пусть сыграет?
- Пусть! – Отозвался Денис, украдкой подмигнув другу.
Тренер повернулся к Роману:
- Играть есть в чем?
- Я всегда с собой второй комплект беру, – отозвался Денис. – И форму, и бутсы. Мы, я вижу, примерно одной комплекции. Могу свое все дать.
- Валяй! – Махнул рукой тренер.
Когда выходили на поле, Роман специально пошел рядом с Денисом и незаметно шепнул ему на ухо:
- Что бы не получилось – ты меня не знаешь! Понял?
Тот недоуменно покосился на товарища:
- Зачем это?
- Еще раз повторяю! – раздраженно молвил Роман. - Хоть выиграем, хоть проиграем, все равно: ты меня видишь в первый раз! Обещаешь?
- Ну… Хорошо.
- Не хорошо, а точно говорю! Смотри, подведешь – кончу! Я серьезно! И еще! Коль ты нападающий, то прошу и требую: постоянно торчи в районе центра поля. В обороне без тебя справимся. Но как только мяч будет попадать ко мне в руки, я буду его тут же сильным ударом с рук посылать тебе. Понял?! Постарайся использовать это – убежать, забить. Гред Мюллер, говорят, всю игру в центре поля столбом стоял. Но, когда мяч попадал к нему, убегал, забивал, может, и единственный, но всегда решающий гол. Что тебе мешает сегодня повторить его подвиги?
Роман вышел на поле не просто так. Он вспомнил, как в детстве отец, страстный футбольный болельщик, хотел сделать из него футболиста. Это было как раз на переломе того возраста, когда Роман заканчивал свой ясельный период жизни и впервые преступил порог первого класса общеобразовательной школы. Отец вообще всегда, в любом деле, старался отдать душу любимому сыну. Стоило тому увлечься рок-музыкой – он ему сразу же купил самую дорогую бас-гитару, что продавалась в музыкальных магазинах Херсона. Увлекся скейтом – на тебе один скейт. Сломался? Возьми второй. Хочешь рисовать? Давай тебе, сынок, купим самые лучшие краски, все, что для этого нужно. Ходи на уроки рисования, я все оплачу. Хочешь курсы по английскому языку? Тоже оплачу! И оплачивал, хотя не был крутым бизнесменом и денег лишних не имел.
Проявилась любовь к сыну и в истории с увлечением Романа футболом. Ромка еще только заканчивал ясельную группу, а у него уже были крутые бутсы, которым мог любой позавидовать. Специально под сына отец собрал футбольную команду из его ровесников, купил им футбольную форму, арендовал для тренировок спортивные залы и футбольные поля. Нанял тренера, которому платил зарплату, за то, чтобы тот занимался этой футбольной командой. Платил из своего кармана игрокам премиальные за выигрыши и ничьи, дарил за это призы. Нанимал автобусы, которые подъезжали «к подъезду», брали команду, везли ее на игры в Чернобаевку и на другие стадионы.
Отец был азартным до невозможности. Иногда он привозил свою команду на игры с детьми «Кристалла». Играли на этом же поле. По окончанию отец приглашал всех, кто хочет сыграть в своеобразной игре. Предлагал каждому сразиться с его сыном Романом в серии пенальти. Каждый каждому бьет по пять ударов. Если кто выигрывает у Романа, тот тут же получает от отца десять гривен. И, как ни странно, Роман, который был полевым игроком, почти всегда побеждал в этих «пенальках».
Вскоре азарт к футболу у Романа прошел, созданная отцом футбольная команда «Золотой остров» приказала долго жить, и вот только теперь повзрослевший парень, услышав разговор тренера со своими подопечными, решил «тряхнуть стариной».
Хотел наш герой при этом проявить себя и в еще одном деле. Нетрудно догадаться в каком. Он понимал, что, если ему и сейчас удастся замедлять течение времени, отстоять в воротах он сможет отменно. Но, вместе с тем, он прекрасно понимал, что если он будет здесь демонстрировать ту же расторопность, с которой он спасал самоубийцу, то он и команду подведет (ведь все заметят, что что-то здесь не так), и себя раскроет. Поэтому ему нужно будет действовать, что называется, «на грани». Все это должно было происходить, в его понятии, вот каким образом. Стоять в воротах и реагировать на удары он будет как обычно. Но если будет видеть, что не успевает к мячу, который, к примеру, будут лететь в девятку, позволит себе немножко замедлить время. Именно немножко!!! Чтобы все выглядело как можно естественнее. Все это было для него очень важным. Он очень хотел проверить себя на способность регулировать степенью замедления бега времени.
Второй тайм стал как бы продолжением первого. Все те же атаки одесситов, все те же удары по воротам. Роман, лишенный игровой практики, особенно боялся первого удара в створ его рамки. Ему почему-то казалось, что он тут же пропустит. Но с одесситами злую шутку сыграла их самоуверенность. Считая, что игра уже сделана, били они по воротам настолько небрежно, что новоиспеченный вратарь брал эти мячи, даже не применяя свои уникальные возможности. Чем больше Роман отражал таких ударов, тем больше он входил в раж. Кураж для вратаря – большое дело! Вспомнил он и серии пенальти, организованные отцом, где маленький Ромка творил чудеса. Захотелось парню нечто подобное повторить и сейчас. Он понимал, что по-настоящему опасных, не берущихся, ударов для него не было, поэтому старался пока что максимально «войти в колею», пока не стало совсем горячо.
Не забывал он при этом и своем обещании Денису. Как только мяч попадал ему в руки, он побыстрее и со всей силы посылал его в сторону друга. Под конец первого тайма ударов по воротам гостей со стороны хозяев почти не было, так что и в этом плане херсонцы убаюкали внимательность соперников. Этим и воспользовался Денис в одной из контратак.
Неожиданно для всех (судя по подавляющему преимуществу одесситов в первом тайме) счет сократился до минимума, и гости, почуяв запах жареного, бросились вперед, с явным намерением вновь восстановить разницу в счете в комфортные два гола. Вот теперь для Романа действительно настали горячие минуты. Чувствуя их «тепло», он сосредоточился, напрягся, и именно это неровное и обычное физическое напряжение, и принесло ему возможность вновь притормаживать бег времени. В моментах, когда Роман видел, что явно не дотягивается к мячу, посланному в притирку к штанге или в самую что ни на есть «девяточку», он напрягался, время стало пылить чуть-медленнее, и этого «чуть-чуть» вполне хватало, чтобы он, контролируя свои движения, «спеша не торопясь», таки дотягивался до «кожаного». Некоторые ситуации были для нашего удалого вратаря столь безнадежны, что все, кто был на футбольном поле или у его бровки, нисколько не сомневались: уже теперь-то невероятная полоса удач этой «прыгучей бестии» точно завершится, и он непременно станет тем, кого таки «размочили»! Но… Очередной прыжок, и мяч в очередной раз оказывался в руках этого «вратаря-молнии»! Если бы это был обычный матч высокого ранга, и на стадионе присутствовала бы снимающая на фото и телекамеры братия, то она точно бы столпилась за воротами чудо-вратаря, чтобы запечатлеть его очередной чудо-сейв.
Роман брал настолько невероятные мячи, что после очередного его «кульбита» застывали в недоумении не только его же партнеры по команде, но и игроки команды-соперницы. Это замешательство и использовал в одной из контратак Денис. Пока одесситы застыли, с отвисшими челюстями, дивясь, как же не оказался в эстетке ворот мяч, который они там уже видели, Роман с рук быстро выбил сильным ударом Денису «кожаного», тот подхватил его в центре поля, вышел фактически один на один с вратарем одесситов и послал сферу в сетку ворот! Два-два!!!
Когда начали пробивать серию послематчевых пенальти, все, кто был участником и свидетелем этого чудо-матча, почти не думали ни о чем ином, как о том, неужели и с пенальти этот «чертенок» не пропустит?! Не пропустил! Ни единого гола!!! Вытянул все! Даже тот удар, когда лидер одесситов бил решающий (не забьет – все! Дальше пробивать серию нет смысла. Победитель матча определен, он и выходит в следующий раунд кубка) мяч, и послал его в «паутину» - в притирку к крестовине!!!
Переполняемые эмоциями юноши «Кристалла» завопили так, что иной стотысячник позавидовал бы такому звуковому оформлению. Они дружно подхватили героя матча и буквально на руках отнесли его в раздевалку. Только там тренер херсонцев дал волю эмоциям, набрал по мобильнику главного тренера команды, и, даже не справившись для приличия о его здоровье и самочувствии (ведь тот в это время лежал в больничной палате), завопил, переполняемый эмоциями:
- Семенович! Это что-то невероятное! С этим вратарем мы… Да что мы, наш «Кристалл», я имею в виду взрослую команду, команду мастеров, не то что вторую лигу выиграет, а и первую сквозняком пройдет! Что он вытворял! С этим бестией можно играть, не думая об обороне, зная, что мы все равно не пропустим, а сосредоточить все внимание только на том, чтобы в это время забивать соперникам! Что?! Да выиграли мы! Выиграли!!! Да, не только отыграли эти ноль-два после первого тайма, но и в серии пенальти не пропустили не единого гола! Два ноль по пенальти! Что? И юноши динамовцев тоже свой матч выиграли?! Супер! Поедем в Киев на игру! Там засветимся! На пороге больших дел стоим, Семенович!!!
Роман, видя, что тренер занят болтовней, и понимая, что нужно поскорее «делать ноги», быстро переоделся в свою одежду, даже толком не отмывшись от грязи.
- Расскажи о себе, спаситель ты наш! – Тренер, все еще не мог совладать с эмоциями. Трясущимися от переизбытка положительных впечатлений руками со второй попытки сунул мобильник в карман, достал блокнот, ручку. – Как твоя фамилия, зовут как, телефон?
- Да, да, - пробормотал Роман. – Я сейчас…
И, что называется, «бочком-бочком» улизнул из раздевалки. На улице он буквально со всех ног пустился наутек! В прямом смысле слова! Он надеялся на то, что Денис не выдаст его. Уже в конце игры он успел еще раз незаметно шепнуть тому: «Выдашь меня – кончу!» Он очень надеялся, что тот на возможные расспросы ответит, что видел этого вратаря, как и все остальные, впервые.
Вскочив в привычную маршрутку-«восьмерку», Роман поспешил домой, в микрорайон Корабел, именуемый в просторечии «Островом». Иные пассажиры маршрутки искоса поглядывали на измазанного грязью парня, который тихо, словно мышка, стоял в конце салона маршрутки. На бомжа он явно не был похож, да и видно, что не пьяный, поэтому многие решили, что тот просто подрался, вот и едет теперь тихонько домой, «зализывать раны», ведет себя «тише воды, ниже травы», подавленный происшедшим. Наверное «получил хороших», подумали некоторые, коль так тихо себя ведет. Откуда им было знать, что перед ними не просто «не проигравший», и не просто «победивший», а тот, кого смело можно было назвать «героем».
Дома Роман отмылся, испачканную одежду забросил в корзину для стирки, покушал, переоделся в чистое и поспешил в ночной клуб «Ночной город», где в пять часов вечера, относительно скоро, должен был начаться очередной отборочный тур рок-дуэли «Премьера». Да, незаметно пролетели две недели, и вот у него сегодня вновь будет возможность увидеть Ксюшу. Едучи на концерт, он молил Бога, чтобы девушку не отвлекли какие-то иные дела, чтобы она обязательно присутствовала на этом концерте. Он очень хотел ее увидеть. Очень! Особенно сейчас, после того, когда все это случилось. Он до сих пор помнил тот нежный поцелуй, тот пьянящий запах ее тела. Это была сказка! Это было волшебство! Это было нечто невероятное! Глупо сравнивать эти вещи, но, наверное, тренер так не восхищался игрой Романа, как Роман упивался моментом, когда он был так близко к Ксюше, мог вблизи рассмотреть ее прекрасное лицо, и даже, пусть и трижды целомудренно, поцеловать ее!
На пороге клуба уже царило «зависалово». Зрители «кучковались», болтали о чем-то своем, кто-то курил, что-то «сосал» из горлышка очередную порцию дешевого пива, стараясь «зарядиться» до того, как в помещении клуба появится доступ к пиву по совершенно иной цене. Ксюши нигде не было видно. Ее подружки тоже.
Начался концерт. Роман ловил себя на мысли, что смотрит не столько на сцену, сколько то и дело поглядывает на дверь, через которую в зал заходили новоприбывшие. Появлялись многие, но не она…
Впервые Роман, страстный любитель рок-музыки, поймал себя на мысли, что этот концерт не доставляет ему такого удовольствия, как неизменно бывало ранее. Он думал не столько о музыке, сколько о ней… Да… Любовь – штука не шуточная. Она не только «прикосновение двух сердец». Она еще и каким-то невообразимым образом заставляет по иному смотреть на вещи, которые, казалось бы, к этой любви, и к предмету твоего обожания, не имеют совершенно никакого отношения. Не появись в его жизни эта девчушка, он бы сейчас вовсю горлопанил бы «Даешь металл!», строил бы «козу» из двух пальцев, как это обычно делают рокеры, вместе с другими «качался» бы перед сценой, кивая головой в такт музыке, упивался бы этой музыкой и не думал бы ни о чем ином. Но стоило воплотиться в жизнь словам известной песни «ты полоснула мне по сердцу черной бровью», и сразу рок-музыка отошла на второй план, «слэм» перед сценой показался пустой детской забавой, все, все отошло на второй план…
Она! Она пришла! Одна, без подружки! Сердце Романа забилось учащенно. Уже половина концерта прошла, в такое время новички уже не подходят, но она, видимо, задержавшись по каким-то делам, все же выкроила время и пришла на концерт.
По тому, как она вертит головой и пристально всматривается в лица зрителей, было понятно, что и она ищет кого-то взглядом. Лишь только их глаза встретились, для парня сразу же стало понятно, кого именно она хотела увидеть. Его! Его, Романа!!!
Это открытие и обрадовало, и огорчило его. Ну, почему обрадовало, тут, думаю, и объяснять нечего. Ослику, как говорится, понятно. А вот огорчило потому, как Роман вдруг подумал: хотя он действовал молнией, но, возможно, она заметила его тогда, когда он возвращал ей сумочку? Иначе чем, как не этим, объяснить такое внимание ее к нему? Ведь раньше она ничем не выказывала своей заинтересованности к его скромной персоне.
С этого мгновения Романа все происходящее на сцене интересовало еще меньше, чем это было минуту назад. Она начала обращать на него внимание! Господи! Как это здорово! Ему, увидевшему, что она проявила к нему интерес, подойти бы к девушке, завести разговор, но парнем вновь овладел синдром непонятного, глупого волнения и стеснения при виде той, которая ему нравилась. У него ведь не было комплексов. Он спокойно общался с одноклассницами и девчонками со двора, иными знакомыми, и при этом в карман за словом не лез. Так почему же эта глазастая бестия вводит его в такой ступор?! Да… Любовь – не только «удивительная страна». С ней связано столько неизвестного, что никакая «Большая Советская Энциклопедия» или иное объемное издание не смогли бы вместить в себя описание всего, что связано с этим удивительнейшим чувством.
- Привет.
Роман, внимание которого наконец-то было привлечено медляком, звучащим со сцены, едва ли не вздрогнул от неожиданности. Это был ее голос!!! Он резко обернулся. Перед ним стояла она.
- Привет… - Растерянно ответил он.
- Проводишь меня сегодня домой?
Впервые Роман ощутил, какой глубокий смысл кроется за шутливым, казалось бы, изречением «Все и сразу». Именно это сейчас сыпалось на его голову из «Рога Изобилия».
- Ко… Конечно. С удовольствием! – И, понимая, что для него прошло время когда «стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребят», и грянул момент, когда нужно, что называется, «брать быка за рога», спросил: - Выпьем что-нибудь?
Она улыбнулась:
- Ну… Разве что энергетик какой-нибудь… А вообще-то я не любительница этого дела.
Роман заказал два энергетических напитка, с трудом скрывая волнение в голосе. Он ее угощает! Это почти, как в фразе из фильма про каратистов «Умереть от его руки – большая честь!» Это действительно тот случай, когда и денег не жалко на такое святое дело. Ухаживать за ней, делать ей приятное - это высшая степень наслаждения.
Раньше он на этих концертах почти никогда не сидел за столиком, всегда терся возле сцены. А теперь они сели с Ксюшей в одной из ниш клуба, подальше от сцены, и с этого время Романа еще меньше интересовало то, что происходило на ней. Все его внимание было обращено на собеседницу. Она тоже не очень-то интересовалась тем, о чем в это время пела рок-группа. Это чувствовалось по ее поведению. Она долго и задумчиво смотрела на стоявшую перед ней баночку энергетика, то и дело поднимая глаза на сидящего напротив нее Романа, таинственно грустя и еще более загадочно улыбаясь.
- Такое ощущение, что ты что-то хочешь сказать мне, - не выдержал Роман.
Та улыбнулась:
- А я думала, наоборот, это ты мне что-то давно хочешь сказать.
Тот удивленно вскинул брови:
- В смысле?
- В смысле, что я давно заметила, что ты на меня запал… - Она вновь улыбнулась. – Но все никак не решаешься подойти ко мне. Что? Сильно стеснительный?
Роман стушевался:
- Да нет…
- Что «нет»? Не запал, или не стеснительный?
- Не стеснительный.
- И на том спасибо! Хуже было бы, если бы ты отрицал первое.
- Хуже в каком смысле? Тебе бы этого не хотелось услышать?
- Конечно.
- Почему?
Она укоризненно покачала головой:
- Ну, ты вообще даешь. Ты что, хочешь, чтобы я вообще первой призналась тебе в любви? А я-то, по простоте душевной, думала, что это вы должны делать. Ради нас сражаться, серенады под окном петь, любви добиваться. Первыми в чувствах признаваться.
Роман стушевался:
- Да я что… Я бы с радостью… Я думал, что ты и не посмотришь на меня.
- Ой, какая низкая самооценка! Ты что, серьезно?!
Роман не знал, что на это ответить.
- Это девушки перед тобой должны дар речи терять, а не наоборот, – улыбнулась Ксюша. – Стесняющийся парень – в наше время явление редкое и неуместное.
Теперь пришла очередь улыбаться Роману:
- Так ты меня именно для этого пригласила поговорить, чтобы высказать все это?
Она вдруг из игривой превратилась в серьезную:
- Нет, конечно. – Она вздохнула. – Дело в другом. Видишь ли… - Она надолго замолчала. От былого веселья на лице не осталось и следа. – Недавно со мной случилась одна неприятность. Не пугайся, все хорошо. Но тогда, в тот не простой для меня момент, мне, конечно, было не до шуток. Все обошлось… Правда, ситуация разрешилась самым что ни на есть счастливым образом. Невероятным образом, непонятным. Но дело даже не в этом. Дело в другом…
Она взяла в руки банку с энергетиком, долго вертела ее в руках, вновь поставила на стол, так и не отпив из нее ни разу, и после длительной паузы продолжила:
- Уж и не знаю, как сказать… Все случилось настолько быстро… Но мне показалось, что в этот миг я мельком увидела тебя…. – Она подняла на него глаза и тут же опустила. – Я понимаю, что это не реально. Я… Я отдаю себе отчет в том, что это просто какое-то наваждение, и такого просто не может быть. Вокруг было пустынно… Никого… И вдруг твое лицо… Нет! Это, конечно, был какой-то мираж…
Над их столиком нависла тишина. Если такое словосочетание уместно для зала, в котором во всю гремела рок-музыка.
- А может, - нарушил «тишину» Роман, - это результат того, что ты на меня тоже, как ты выразилась, запала? Мне тоже, как и тебе, не хотелось бы услышать от тебя отрицание этого варианта.
Когда он после концерта провожал Ксюшу домой, то фактически всю дорогу, даже когда они ехали в маршрутке, старался не выпускать из рук ладошку этой милой девчушки. Он наслаждался тем, что она была рядом, так близко к нему, не выдергивала свою руку из его руки, что ей было также приятно, что он, Роман, находится рядом с ней. Как раньше он страстно желал, чтобы произошло нечто подобное. Сейчас же все происходило обыденно, легко и спокойно, словно так вот, взявшись за руки, они гуляют уже не первый раз.
Вот уже они миновали подъезд Ксюшиной подружки, вот зашли за угол дома, откуда открывалось место, где две недели назад прошло ограбление. Роман шел, не подавая вида, что это место ему знакомо, чтобы его попутчица ни о чем не догадывалась. Но она, дойдя до того места, где у нее была вырвана из рук сумочка, вдруг резко остановилась.
- Вот здесь все произошло, – тихо молвила она. – Вот тут я застыла на месте от неожиданности, увидев, что тот наглец вырвал из моих рук сумочку. – Она вновь помолчала. Видимо, воспоминания доставляли ей не совсем приятные ощущения. – Я ведь видела, что он убегает с моей сумочкой. Видела! Еще чуть-чуть, и он скроется в темноте. Тю-тю моей сумочке… И всему, что в ней было. И вдруг…
Ксюша сокрушенно покачала головой.
- В следующее мгновение я увидела, что сумочка уже висит на моем плече! Понимаешь? Такого вообще не должно было случиться ни при каких обстоятельствах! Это ведь все в реальной жизни было, а не кадры какого-то очередного экшена, где такое покажут, что на голову не натянешь.
Роман не перебивал ее. Он понимал, что ей хочется выговориться, а ему вообще сейчас полезнее было помалкивать.
- Но вот что меня поразило еще, - задумчиво продолжила рассказчица. – Именно в этот момент, между тем, как он вырывал у меня сумку, и тем, как она вновь оказалась у меня на плече, мне показалось, что я увидела тебя…
Тишина. Роман не знал, что ему делать. Ему и сказать что-то хотелось, и в то же время он понимал, что проявлять лишнюю активность не стоит. Он молча смотрел на нее, она на него. Вот так и стояли они уединенно, в этом пустынном месте, и каждый ждал, что первым нарушит тишину его собеседник.
- Мне даже показалось, что я услышала твой голос…
Роман не знал, что на это ответить. Ему не хотелось раскрывать себя.
- Может, - задумчиво молвил он, - это какое-то наваждение, или еще что-то. В жизни всякое случается. Мне, к примеру, рассказывали такую историю. Призвали парня в армию, и он там, как и все шофера, в самом начале службы принял участие в пятисоткилометровом автомобильном марше. Ну, чтобы подготовить солдата к выносливости, лишениям, чтобы испытать его, устраивают вот такие длительные по километражу и по времени марши. Всю ночь колонна ехала, водители глазами моргали, спать хотели, но продолжали ехать. Ну, вот этот парень с курса и сбился. Едет и кажется ему, что впереди из темноты выбегает навстречу его мать, машет руками, буквально упирается грудью в облицовку радиатора его автомобиля, и умоляет: мол, не езжай дальше, остановись! Впереди обрыв! Ты погибнешь! Парень в шоке нажал на тормоз, остановил автомобиль, вышел, прошел вперед и действительно увидел пред собой зияющую пропасть. Но самое интересное впереди. Через какое-то время он получает от матери письмо, где та с волнением спрашивает, мол, все ли у тебя, сынок, хорошо? Ничего ли не случилось? А то, говорит, приснился мне дурной сон. Что едешь ты ночью, устал, на сон тебя клонит, и не видишь ты, сердешный, что впереди глубокая пропасть. Снится мне, что бросилась я тебе навстречу, машу руками, умоляю тебя остановиться, не ехать вперед. Вот и пишу, потому как волнуюсь, все ли хорошо у тебя, сынок.
Ксюша с увлечением слушала рассказ об этой необычной истории.
- Вот я и подумал, - продолжил Роман, - что между близкими людьми существует какая-то невидимая связь. Может, и мы с тобой не чужие люди? Ну, в будущем не будем чужими. Может, в этот миг, когда у тебя украли сумочку, я, как мать пыталась спасти любимого сына, тоже хотел спасти любимую девушку. – И видя, как она все более необычным взглядом смотрит на него, продолжил: - Очень любимую. Ту, которая мне безумно нравится, ту, которую люблю больше жизни, ту, для которой готов сделать все. Не только, чтобы у нее сумочки не воровали, а даже чтобы пылинка на нее не упала. – И видя, что наступает момент, который всегда в таких случаях появляется как бы сам собой, к которому не нужно специально готовиться, продолжил: - Ту, которую хочется не только держать за руку, но и прижать к себе, целовать… Примерно вот так…
И он осторожно и нежно поцеловал ее. Умышленно сделал это точно так же, как и тогда, когда вернул ей сумочку. Девушка, и без того удивленная, раскрыла еще более широко глаза, словно вспомнила что-то, что имело место быть. Видя это, Роман улыбнулся:
- Но лучше, конечно, вот так.
И с этими словами он нежно обнял это божественное для него существо, крепко прижал себе, и они надолго застыли в жарком поцелуе…
В эту ночь он практически не мог уснуть до самого утра. Думал о Ксюше и о… самоубийце. Он мысленно корил сейчас себя за то, что обозвал ее тогда обидными словами. Да, лишать себя жизни – вершина глупости. Но все же парень сейчас иными глазами посмотрел на причины, побудившие девушку-самоубийцу на этот шаг. Ее тогдашние слова насчет того, что дальнейшая жизнь без любимого человека теряет для нее смысл, казались ему просто бредом. Сейчас же сам подумал о том, насколько пресной и скучной была бы его жизнь, если бы в ней не было Ксюши. Нет, он не стал бы сводить счеты с жизнью ни при каких обстоятельствах, если бы даже она его и бросила. Но, в то же время, с каждой минутой все явственнее понимал, что отныне без нее, если случится нечто ужасное, его жизнь будет пустой и унылой.

5.

Сказать, что поездка в Минск была для Романа каким-то неординарным событием, было бы несправедливо. Ведь были у него с отцом и более дальние вояжи. Вспомним посещение на яхте тех же Бермуд, с которых, собственно, и началась наша история. Но все же вояжи за границу (каковой оказалась поездка из украинского Херсона в белорусский Минск), были для парнишки отнюдь не рядовым событиям. Да и к тем же Бермудам он отправлялся в сопровождении отца. Здесь же он «окунулся во все тяжкие» фактически в одиночку. Ну, не совсем в одиночку. Поехал он туда вместе с популярной херсонской рок-группой «Премьера века». Все очень просто: в свое время минский рок-коллектив «Бездна» приезжал в Херсон на отборочный тур не менее популярного рок-фестиваля «Премьера». На этом фесте минчане и познакомились с ребятами местной рок-группы. Знакомство незаметно переросло в переписку, а потом и в приглашение от «Бездны» на участие «Премьеры века» в одном из белорусских рок-фестивалей. Премьеровцы, в свою очередь, предложили составить им компанию в этой поездке и Роману, с которым дружили. Тот подумал: а почему бы не развеяться?! Спросил разрешения у родителей, те не отказали. Лишь только мать не один раз повторила, чтобы Роман не ездил в Минске в метро. Тот искренне удивился: почему?! Когда он ездил в Киев, то обратил внимание, что лучшим средством передвижения там является именно метро. Красота: ни пробок, ни заторов, движешься без заминок!
- Да дело не в пробках! – Едва ли не сердилась мать. – Дело в безопасности! Я никак не могу забыть, как когда-то в минском метро два дурака совершили теракт. Запустили в действие механизм взрывного устройства, в результате чего погибло немало людей. Этот случай поразил меня до глубины души. Я еще как-то могу понять, повторяю: не оправдать, а понять, чеченских боевиков, которые совершали теракты в той же Москве. Они были фанатами, боролись за независимость именно Чечни, в россиянах видели иноверцев, которые хотят поработить чеченский народ. В Минске же весь ужас происшедшего состоял в том, что минчан подорвали два своих же земляка! Молодые парни, которые жили в этом же городе! Никакой идеологии, никакой политики, никаких веских причин для того, чтобы решиться на такой жуткий варварский акт. Получилось так, что ребята сделали это просто забавы ради. От нечего делать! Представляешь?! Поэтому смотри: чтобы и ноги твоей в этой чертовой подземке не было.
Роман с серьезным видом на лице утвердительно кивал в ответ, но на уме у него было то, что обычно бывает у подростков, когда им предстоят «невыносимые мучения», именуемые нравоучениями со стороны родителей, учителей, всех взрослых. Но стоило тем, образно говоря, отвернуться, их чада тут же иронично ухмылялись: мол, говорите, говорите! А я сам себе на уме. Роман уважал мать, он бы не стал кривиться в ответ на ее нравоучения, но и не сомневался, что забудет о ее наставлениях сразу же, как только она уйдет в другую комнату.
Минск не поразил Романа чем-то особенным. Хотя это и была столица государства, а Херсон – всего лишь областным центром, но стольный град Беларуси, по мнению нашего героя, мало чем отличался от его родного города. Единственное, что явно отличало эти два города, это наличие в Минске протестующих масс. В Херсоне раньше тоже случалось нечто подобное. Во времена оранжевой революции, в моменты протестов чернобыльцев, афганцев, которые протестовали против несправедливости. Слава Богу политическая и экономическая ситуация в Херсоне, да и в Украине в целом, наладилась, все было спокойно. А в соседней Беларуси народ все никак не мог разобраться со своим батькой. Интересненькое дело получалось: лидер нации, казалось бы, должен был быть действительно отцом для своего народа, а этот народ вместо благодарности за «отеческую заботу», устраивал молчаливые и иные протесты, с целью недвусмысленно дать понять человеку, что он уже всем до чертиков надоел, что пора бы ему уже и уйти. Увы, во многих делах человек не знает меры. Девушка-модель, стараясь не отставать от стандартов красоты, садится на диету, хотя и без того при ее худобе не рекомендуется в ветреную погоду выходить из дому, чтобы не стать «Унесенный ветром». И доводит себя не только до голодных обмороков, но и до самой что ни на есть настоящей голодной смерти. Парень, решивший украсить свое тело небольшой наколкой и крохотной частичкой пирсинга, вдруг входит в раж и не может остановиться. Превращая в итоге свое тело в «подушечку для иголок», а себя самого в отвратительного урода, на которого без чувства брезгливости и смотреть-то невозможно. Логический ряд подобных примеров можно продолжать до бесконечности. Сравнения, конечно, глупые, но нечто подобное касается и политики. Спасибо, конечено, правителю за то, что рулил страной, хотя в большинстве случаев после таких «пребываний у власти» рулевых нужно не на пенсию провожать, а препровождать в камеру заключения. Ибо за время царствования глава страны совершил не столько добрых дел, сколько своими решениями приносил огромнейший вред для своего государства. Вспомните Горбачова, который за развал и разбазаривание интересов и имущества величайшей из стран получил, в итоге, не электрический стул, (что было бы логичнее), а Нобелевскую премию. Вспомните троицу, любительницу охотничьих пирушек в Беловежской пуще, которая сыграла особую роль в развале этой же страны, но, вместо логического порицания, получили почетный статус первых президентов своих независимых государств.
Но мы не об этом. А о том, как держатся правители за свои кресла, как их дряхлые от старости и трясущиеся от маразма ручонки все тянутся и тянутся к рулю, управляющему государством. Дитя, что называется, еще не наигралось. Вспомните, каким посмешищем на весь мир был «уважаемый Леонид Ильич Брежнев», который, как говорили в народе, «срал на ходу» от старости, а власть из рук не выпускал. Пока и не испустил дух, все еще восседая в первом кресле страны. Саддама Хусейна, Омара Каддафи свой же народ прогонял от власти, но те все не хотели отрываться от «места, намазанного медом», пока их с этого места не вынесли, что называется, на штыках.
Подобным образом поступал сейчас и лидер Беларуси. У другого глаза бы от стыда вылезли, что свой же родной народ гонит его «поганой метлой», а он с упорством, достойным более благородного применения, все держался за власть, не желая ее уступать. Пока все ограничивалось молчаливыми протестами. Правда, молчать-то протестующие молчали, но при этом дружно хлопали в ладоши. Получалось наподобие того, как в театре зрители захлопывали игру плохого артиста. Хорошо, что пока этим все и ограничивалось. Но в народе поговаривали, что, мол, может найтись среди народа некий Кармелюк, который взял бы в руки «вилы», поднял бы за собой народ, да и сверг бы «царя».
Ладно, Кармелюк, но ведь могли же этой ситуацией воспользоваться провокаторы и иные субъекты, для которых, как говорят, «война – мать родна».
Субботний рок-концерт прошел в одном из минских ночных клубов на ура. Правда, ожидал Ромка от него намного больше, но, с другой стороны, парень был удовлетворен, что рядовые, казалось бы, рок-дуэли «Премьера» в его родном Херсоне ничем не хуже, чем в стольных градах других государств. Правда, и в Минске речь шла не о фестивале в формате ОПЭН-ЭЙР, когда действо проходит под открытым небом, на городской площади, или на берегу моря, где, естественно, собирается намного больше зрителей, чем на обычном концерте. А данный концерт, собственно, и был таковым. Обычный концерт, каковым они бывают в обычном ночном клубе. Но все равно неплохо было. Потусовались, послемовали, отвели душу по полной программе. Роману понравилось выступление местных групп, да и выступление своих друзей, рябят из группы «Премьера века», он поддержал. Пивка попили в этом клубе после концерта, пообщались. Как футбольные болельщики, собравшись вместе, могут часами говорить на близкую и любимую им тему, так и рокеры готовы смаковать в разговорах моменты рок-жизни. После концерта ребята из «Бездны» повезли своих гостей в общежитие, в котором проживал один из музыкантов, он и организовал свободные койки для ночлега на эту ночь херсонцам. Там тоже, прежде, чем отойти ко сну, ребята осушили энное количество бутылок с пивом и оговорили самые смачные моменты.
Утром братия, находившаяся в состоянии «отходняк», позволила себе поспать немного дольше, чем обычно. Правда, Романа это касалось меньше всего. Да, он иногда в компании позволял себе опрокинуть кружечку-вторую пивка, но практически никогда не хватал лишку. Так что день он начал с ясной головой и рассудком. До отправления поезда еще оставалось какое-то время, поэтому херсонцы и решили убить время тем, что побродить по улицам Минска, полюбоваться архитектурой, скверами, достопримечательностями. И, конечно же, не забыть о посещении местного магазина по продаже музыкальных инструментов. Посещение местных магазинов с таким специфическим товаром было непременным условием туристического маршрута каждого музыканта. Так поступали рокеры, приезжающие в Херсон, так непременно поступали и рок-музыканты из Херсона, которые посещали иногда стольный град Киев. Роман несколько раз ездил вместе с ними. Они каждый раз непременно посещали магазин «Джаз», иные магазины и отделы, где рядами поблескивали своим лакированными боками гитары, ударные установки, иные музыкальные инструменты. Такие магазины были для музыкантов некой Меккой, некой святыней, храмом, музеем, картинной галереей, ювелирной мастерской, куда можно было приходить и любоваться тем, что для рокера было дороже иного злата-серебра.
Роман в который раз подумал: почти все, как в Херсоне. Такие же улицы, такие же люди, спешащие куда-то по своим делам. Это в субботу под вечер в городе может быть много гуляющих. В воскресный день, да еще и в первой половине дня, на улицах города обычно не так уж и многолюдно. А тут вдруг герой нашего повествования и его друзья увидели впереди непривычно огромную массу народа. Пройдя дальше, они вышли на одну из площадей, где как раз и собирались люди и вели себя все более активно. Нет, они не дебоширили, не выкрикивали на местном диалекте лозунги, которые в украинской интерпретации звучали бы как «Ганьба! Геть!» Они молча стояли на месте и ритмично хлопали в ладоши. К этому необычному «хору» подтягивались все новые и новые «солисты», «музыка» звучала все громче и громче.
- Что, может, и мы похлопаем? – игривым тоном промолвил один из премьеровцев.
- Оно тебе нужно?! – возразил ему второй. – Ты что, телевизор не смотришь? Не видел, как местные силовики берут этих хлопающих под белы ручки и пачками грузят их в воронки?
- За что?! Они ведь не хулиганят?!
- Ты что, серьезно не видел такие кадры?!
- Нет… Да я и телик-то вообще почти не смотрю.
- А-а-а… Тогда понятно. Ты, наверное, и газеты не читаешь?
Тот недоуменно покосился на друга:
- А при чем здесь газеты?
- Да анекдот есть такой. Проходят медицинскую комиссию призывники перед армией, ну, и как полагается в таких случаях, врач говорит каждому, мол, нагнитесь, расширьте ягодицы. Не знаю, зачем им это. Наверное, чтобы посмотреть, нет ли у призывника геморроя. Но суть не в этом. Прикол анекдота в другом. Посмотрел врач, а у одного из призывников задница… Как бы это деликатнее сказать? Засранная одним словом.
- Да, - ехидно вставил свои «пять копеек» кто-то из ребят, - действительно деликатно сказано.
Все засмеялись. Улыбнулся и рассказчик:
- Это я для того, чтобы всем понятней было. Так вот. Врач, увидев это, укоризненно покачал головой: «Молодой человек, вы газеткой пользуетесь?» Он имел в виду, что надо бы не забывать подтирать зад. Но призывник понял вопрос совершенно по иному, и добродушно ответил: «Нет! Я радио слушаю!»
Все взорвались смехом.
- Так вот я и вспомнил про это радио, - закончил свою тираду рассказчик, - когда ты сказал, что телевизором тоже в плане гигиены не пользуешься.
Все вновь засмеялись.
- Ладно, - резко сменил тему лидер группы. – Хватит прогуливаться! Скоро уже и поезд. Было бы на что смотреть. А то ведь просто очередная толпа, с очередным протестом. Все, переходим улицу и направляемся к железнодорожному вокзалу.
И с этими словами направился к входу в подземный переход. Все направились вслед за ним.
Последним шел немного приотставший Роман. Его друзья уже практически спустились в переход, а он, перед тем, как и самому ступить на ступеньку лестницы, ведущей вниз, в последний раз взглянул на площадь. Совершенно случайно взор его упал на легковушку, которая остановилась напротив толпы. Задняя правая дверца резко отворилась, из нее проворно выскочил мужчина с чулком на голове и прорезями для глаз. В следующее мгновение злоумышленник выдернул из гранаты, которую он держал в руках, чеку, и тут же бросил ее в гущу толпы. Злоумышленник тут же вновь вскочил в авто, которое сейчас резко тронется и скроется с места преступления.
Одного мгновения хватило Роману, чтобы осознать, что произошло. И что более ужасное случится через мгновение. Нервный шок пронзил его тело, чем и запустил механизм замедления течения времени. Вмиг все внимание парня переключилось на зависшую над площадью гранату. Понятно, что на самом деле она летела в гущу толпы, и вскоре смертоносным огнем посеет, среди ни о чем не подозревающих людей, смерть и горе. Но пока смертоносный снаряд безобидным неподвижным воздушным шариком застыл в воздухе на полпути между дорогой и толпой людей.
Видя это, Роман вспомнил сюжет из новостей, где рассказывалось об отморозке, который в бельгийском городе Льеж не только забросал гарантами переполненную народом остановку общественного транспорта, но еще и начал «поливать» по людям автоматной очередью. Жертвами той бойни стали более семидесяти человек! Ни в чем не повинных! Виной которых было только то, что они оказались не в то время, не в том месте. А что натворил тот Брейвик, или как там зовут этого норвежца, который явился на остров, где проводился молодежный фестиваль, и хладнокровно расстреливал там, словно в тире, безоружных и беспомощных юношей и девушек! У Романа при таких новостях не было предела возмущений: как же так?! Родители воспитывали своих детей законопослушными и добрыми гражданами, те живут в мире и согласии с законами и окружающими, но в юном возрасте, когда их жизнь еще толком-то и не началась, должны расстаться с жизнью только из-за того, что какому-то дурню захотелось пострелять, да ублажить какие-то свои идиотские фантазии.
Вот и теперь увидев, что эти отморозки в легковушке являются такими же подлецами, как тот Брейвик и гранатометатель из Льежа, Роман взбунтовался от гнева. Что?! Очередные «пациенты палаты номер шесть»?! Очередные душегубы, которые потом будут в разговорах между собой грудь от гордости выпячивать, гордясь, что они, дескать, пламенные борцы с каким-то явлением в обществе. Может, выражение своего недовольства против чего-то путем хлопанья в ладоши – это не самый лучший вид социального протеста, но и явно не самый худший. Он не заслуживает того, чтобы умерщвлять протестующих за их действия при помощи брошенной на их головы гранаты.
Роман еще раз представил, что случится через мгновение, и потерял контроль над собой. Он видел, что в этот выходной день некоторые прогуливались по городу с детишками, многие подключились к этой акции экспромтом, вместе с детьми. Нашему герою почему-то бросилась в глаза девчушка с огромными бантами на голове, и тут же вспомнилась жуткая строка из детского стишка-страшилки «Долго над полем бантик летал». Граната летела как раз в ту сторону, где стояла девочка, и летающий бантик, который в том глупом стишке воспринимался слушателями как смешной прикол, сейчас мог оказаться жестокой, далеко не веселой, реальностью.
Спасая самоубийцу, Роман думал не столько о ней, сколько о ее матери, так и теперь, перед глазами парня, бросившегося к зависшей в воздухе гранате, стояла не только эта железная штуковина, или тот подлец с чулком на голове, ее бросившим, сколько эта беззаботная девчушка и ее мирный белоснежный бантик.
- Сука! Сука! Мразь!!! – Орал во всю мощь своих голосовых связок Роман, имея в виду гранатаометателя, бросившись перехватить то, что тот метнул.
Когда он приблизился ближе к месту действа, заметил, что граната находится настолько высоко, что он, Роман, до нее не дотянется, если даже и подпрыгнет. Хотя при таком раскладе до нее останется совсем немного, каких-то сантиметров тридцать-сорок, но все равно смертоносный снаряд пока оставался недосягаемым! Что же делать?!
Первым делом Ромка бросил взгляд на толпу. Ему хотелось, чтобы в этот миг у кого-то в руках оказался чемодан. Он сейчас бы выхватил бы из рук хозяина поклажи этот необходимый для данного момента атрибут, стал бы на него, и дотянулся бы до гранаты.
Увы, ничего такого объемного в руках людей не было. Роман быстро взглянул в сторону и тут же увидел стоявшую невдалеке урну. Не ту, которая металлическая, и нога которой забетонирована в земле, а обычная, передвижная, такой себе обрезок широкой бетонной трубы, без крышки и дна. Это как раз и нужно было! Наш герой подбежал к урне, схватил ее и со всех ног вновь помчался к гранате. На этот раз все упростилось до предела: став на урну, он легко дотянулся до гранаты, схватил ее, и…
В иной момент Роман бы подумал: а куда, собственно, деть этот источник опасности? Ведь понятно, что через мгновение выталкиваемые страшной силой взрыва обломки разнесутся по всей площади, пронзая тела тех, кто окажется на их пути, сея смерть и разрушения. Справедливости ради скажем, что на мгновение у Романа мелькнула в голове мысль, чтобы найти взглядом люк канализации или водопровода, подбежать к этому месту, поднять крышку, отправить гранату на дно колодца, и тут же захлопнуть крышку люка. Пусть там граната и взрывается. Да, она повредит там трубы или что-то иное. Но это подземелье погасит силу взрыва, осколки гранаты вонзятся в бетонные кольца, которыми выложен колодец люка, а не в человеческие тела.
Однако перед глазами парня стоял бантик девчушки, и, переполняемый гневом, он сделал нечто невероятное. Он бросился к легковушке, резким движением распахнул заднюю правую дверцу, заглянул в салон. Там было трое мужчин. Все в масках! Ага! Все вы тут одним миром мазаны! Вы все втроем причастны к этому злодейству! Вы заодно! Так получайте же, суки!
Роман резким движением сорвал с гранатометателя чулок, сильным движением всунул ему в рот гранату, опять натянул чулок назад, захлопнул дверцу и со всех ног бросился к входу в подземный переход, куда ранее спустились его друзья. Он понимал, что граната может взорваться в любой момент. Учитывая, что летящие осколки этого смертоносного снаряда двигаются с куда большей скоростью, чем передвигающиеся по городу люди, была опасность того, что один из шальных осколков может догнать его, убегающего, и вонзиться ему в спину.
Благо дело, этого не произошло, а взрыв послышался только тогда, когда Роман спустился в переход, догнал друзей, пошел сзади их, немного успокоился и увидел, что начал возвращаться в режим реального измерения времени. В это время и громыхнуло. Премьеровцы остановились и удивленно переглянулись:
- Что это? – удивился один из музыкантов.
Роман, понимая, что нужно брать ситуацию в свои руки, заговорил скороговоркой:
- Пойдемте! Опоздаем на поезд! Может, это хлопушка какая-то.
- Ничего себе хлопушка…
- А, если и взрыв какой, то тем более нам явно не стоит встревать во все это. Может, это провокация какая-то. Сейчас начнут хватать всех подряд, в воронки заталкивать. Этого нам только не хватало! Пойдемте! Любопытным Варварам обычно нос отрывают, нам тут кое-что другое могут оторвать. Подальше от греха. Пойдемте!
Мы можем только представить, что творилось на душе у нашего героя в течении того времени, пока они торопились на вокзал, садились на поезд, ехали по территории Беларуси, подъезжали к границе. Все это время Роману казалось, что в любое время дверь в их купе может распахнуться, к ним зайдут широкоплечие ребята в форме сотрудников белорусской милиции, таинственно улыбнутся, глядя на Романа, скажут: «Ну, что: доигрался?!», защелкнут ему на руках наручники и увлекут за собой. Когда подъезжали к границе, у Романа вообще едва ли сердце из груди не выскочило. Он так разволновался, что молил небо о том, чтобы все обошлось, и граница в конце концов осталась позади. Ему казалось, что с этим исчезнут и все опасения, и неприятности для него. Но когда это действительно случилось, Роман, прислушиваясь к мерному перестуку колес, громыхающих уже по украинской земле, поймал себя на мысли, что окончательно душевное спокойствие к нему в душу не вернулось. Парень понимал, что со своим даром он впутывается во все большие и большие неприятности. Вновь вспомнились герои романов Чейза, которые начинали с малого, старались втихаря выпутаться из ситуации, наивно полагая, что все останется только в воспоминаниях. Но с каждым шагом, с каждым действием, впутывали себя во все более затруднительное положение. Первый проступок этих героев был столь незначимым, что ничего более сурового, чем мелкое порицание, такое себе укоризненное помахивание пальчиком, мол, «Нехорошо… Низзя…» не заслуживал. Но стараясь скрыть эту безвинную пылинку, литературные герои начинали цепочкой совершать череду правонарушений, которые заканчивались иногда убийством, за которым в перспективе маячил электрический стул. То, что еще недавно для Романа было шуточным неуместным сравнением, сейчас стало реальным, ужасающим фактом. Пусть этот подлец, метнувший гаранту, трижды заслуживал того, что сделал Роман, но весь ужас состоял в том, что он таки действительно это сделал! Он убил человека!!!! Он! Роман!
То, что раньше казалось чем-то невероятным, что ни при каких обстоятельствах не может случиться, таки случилось и стало ужасной реальностью! Роман, который до этого и мухи не обидел, рогатки никогда в руках не держал, в компьютерные стрелялки не играл, ныне сотворил самый тяжелый грех на земле: убил человека!!!
Да, то был террорист. Да, за это его, гада, решившего угробить множество человеческих жизней, задушить нужно было бы, да и этого было бы мало! Но ему ли, Роману, вправе решать, кого и как за что наказывать? Да еще и выносить скорый и беспощадный приговор! Фактически высшую меру наказания. Которую невозможно уже было исправить, если в будущем окажется, что все было ошибкой, и наказан безвинный человек. Именно поэтому во все времена, во всех странах самосуд осуждался и был наказуемым.
Да… Произошло то, чего так боялся наш герой: он таки не только добрался к ней, но и преступил ту черту, за которой он уже находился в таком статусе, где упомянутое нами выше определение «герой» будет уже явно неуместным. Романусейчас хотелось, чтобы все, произошедшее в Минске, поскорее забылось. Но забудется ли? Ведь произошедшее не растает белой дымкой вдалеке в тот миг, когда сам Роман о нем забудет. Может случится так, что деяния гостя из Украины на этой минской площади оставили какие-то доказательство того, что произошло. Кадры той же видеосъемки, которую так боялся Роман. Или в каком-то моменте где-то оставил отпечатки своих пальцев, которые, в случае чего, будут служить вещественными доказательствами его, Романа, вины. Он тут же вспомнил, что брал в руки эту чертову мусорную урну, на которой могли остаться его «пальчики». Правда, урна была не из металла, на котором обычно отчетливо сохраняются отпечатки пальцев, а из бетона или асбеста, где шершавая поверхность этого материала не очень-то способствует фиксации прикасающихся к ним рук. Но все же… Роман еще раз лихорадочно прокручивал в голове все, что произошло там, анализируя, были ли еще моменты, подобные контакту с урной, где он мог бы «наследить». Вроде ничего такого особого не было. Да, брал он в руки гранату, но ее разорвало при взрыве, опалило огнем осколки, поэтому вряд ли кто найдет на осколках отпечатки его пальцев. Да никому и в голову не придет, утешал себя Ромка, искать осколки гранаты и снимать с нее отпечатки пальцев. Все хорошо! Он не оставил никаких следов и теперь никто никогда не докопается до того, кто и что стали причинами взрыва в Минске этой чертовой легковушки!
И вдруг Роман обомлел от страшной догадки. Легковушка!!! Он ведь брался за ручку двери, когда открывал ее, чтобы всунуть в ублюдочную пасть этого подлеца им же брошенную гранату! Там, на гладком металле ручки непременно остались его отпечатки! Да, машина наверняка тоже пострадала от взрыва. Но ее не разорвало на мелкие кусочки, как гранату. Если даже эту дверцу сильно порвало от взрыва, (а ее точно порвало ударной волной, ведь граната была рядом с этой дверцей), все равно эксперты потом могут собрать фрагменты двери. И если снимать отпечатки пальцев с урны никому не придет в голову, то с ручек автомобильных дверей – очень даже возможно. Если даже никто и не увидел его, Романа, приближения к автомобилю, отпечатки могли бы снять и с целью того, чтобы зафиксировать отпечатки преступников. Возможно, не только тех, кто сидел в авто. А и тех, кто мог браться за ручки двери, следовательно, ранее был в контакте с террористами. Вот тут-то отпечатки пальцев Романа Волченкова и лягут на стол следователя. Да, следователь из Минска, но ведь существует Интерпол, и рано или поздно эта незримая ниточка могла бы привести к Роману. И тогда….
Парень в который раз корил себя за несдержанность в том порыве гнева, но ничего изменить уже не мог. Он понимал, что, в случае разоблачения, его запоздалые раскаяния и попытки оправдаться, что он не преступление совершил, а наказал душегубов, террористов, совершил благое дело, не будут служить ему оправданием. Он все равно лишил кого-то жизни, кем бы не были эти люди, и по закону должен понести за это наказание.
Роман вдруг вспомнил об итогах судебного дела, которое в свое время широко освещалось в местных херсонских средствах массовой информации. Тот случай поразил парня до глубины души. Судили одного из херсонских фермеров, который отправил на тот свет двоих или троих парней. Тот пример потряс Романа своей абсурдностью. Вернее, фантастически абсурдным итогом этой драматической истории. Все односельчане, свидетели, все до единого, характеризовали фермера как законопослушного, потрясающе трудолюбивого человека, хорошего семьянина. А об этих парнях, которые пострадали от рук фермера, никто иначе, как о подлецах и ворах, не говорил. Эти тунеядцы только тем и жили, что терроризировали всю деревню грабежами металла, обворовывая своих же односельчан, сдавали ворованное в пункты приема металлолома, за что и жили. Вернее, жили эти пацанюры за счет родителей, а эти деньги пускали на спиртное. На суде было видно, как эти отморозки просто довели человека до того, что он в итоге совершил. Тот горбатился с утра до вечера, занимался честным трудом, света белого, кроме работы, не видя, а те раз за разом совершали варварские набеги на его подворье. То разукомплектуют комбайн, то какую-нибудь катушку с медным проводом умыкнут с его электрической подстанции, то своруют еще какой-то металл. Сдавали они все это по цене простого лома, барахла, а бедолаге приходилось покупать новые запасные части по очень высоким ценам. Несчастный терпел все это, но подлецы настолько обнаглели, набеги их стали настолько частыми и варварскими, что в один прекрасный день он не выдержал и устроил для злоумышленников ловушку.
Сейчас Роман уже и не помнил, как все именно произошло. То ли фермер выстрелил в воришек из ружья, то ли подвел к чему-то электрический ток, и те, прикоснувшись к металлическому предмету, который хотели украсть, были смертельно поражены электрическим током. Главное, что итогом всего этого были смерти этих двоих или троих ребят, за которые этого фермера и осудили. Причем, дали очень длительный строк!
Общественность была возмущена, иные херсонские фермеры даже организовывали акции протеста, что их коллеге дали такой большой срок, но все безрезультатно: фермер был осужден! Человек, который за всю свою предыдущую жизнь ничего не нарушил, трудился, которого просто довели до того, что он, в итоге, совершил, пострадал, в понятии Романа, практически ни за что. Парню казалось, что этому фермеру нужно было еще и премию дать, наподобие тех, что давали охотникам за истребление бешеных, опасных для людей, зверей, он доброе дело для всех сделал, оградив от нормальных людей этих ублюдков, а его за это в тюрьму посадили!!! Фантастика!!! Тогда это не укладывалось в голове парня.
Теперь же он с отрезвляющей для себя ясностью понимал, что сам находится в шкуре того фермера. Он, Роман, тоже, как и тот трудяга из херсонской глубинки, сделал доброе дело и избавил мир от подлецов. Но ему вместо благодарности и «пайка на усиленное питание», может грозить столь же длительная тюремная отсидка. Ведь на любую ситуацию можно посмотреть с разных позиций. Тогда, в случае с фермером, которого так ни разу и не показали на телеэкране, часто крутили интервью с родственниками убитых воров металла. Вспомнились слова бабушки одного из этих мерзавцев, которая изливала в микрофон свой гнев по поводу жестокого душегуба, лишившего жизни безвинных «ягнят», у которых вся жизнь была впереди, а этот фермер жесточайшим образом, словно какой-то плохиш-Дракула, отнял у них это самое дорогое. Роману тогда хотелось кричать ей в ответ в экран телевизора: «А почему же ты, такая праведная, не научила своего внучка правилам всеобщего поведения?! Почему не вложила ему в уши и в сердце понятие святости и неприкосновенности чужой собственности?! Воспитала ворюгу и отморозка, а теперь еще и сопли распускаешь!» С той поры прошло немало времени, но Роман и сейчас был в твердой уверенности, что фермер тогда совершил не преступление, а доброе дело, поэтому сидит свой тюремный срок несправедливо. Нечто подобное теперь грозило и ему самому. Ведь у тех троих, что были в легковушке, тоже есть бабушки, родственники, которые тоже изольются слюнями, уверяя общественность, что их внучки были «ударниками коммунистического труда», «гвардейцами пятилетки», а этот душегуб, безжалостный «Дракула», припершийся к нам в Минск из Херсона, лишил их, безвинных овечек, жизни. Что? Ее внучек – террорист? Ну, что вы! Он всего лишь хотел пошутить, бросить на нарушителей общественного порядка безвинную хлопушку, а этот жестокий херсонец, так, подлец, жестоко поступил.
В том, что Фемида может сделать самый невероятный кульбит, перевернуть все с ног на голову, с преступника сделать ягненка, а из доброго человека злого бяку, в этом Роман не сомневался. Решения судов очень часто приводили Романа в состояние крайнего удивления. Иногда осуждали человека ни за что, а иногда в случаях, где мерзавцам нужно было голову открутить, их безнаказанно отпускали, даже не пожурив их при этом. Особенно удивляла Романа безнаказанность вандалов, которые с регулярностью, достойной лучшего применения, оскверняли памятники, взрывали их, отпиливали головы или иные фрагменты памятников Ленину, Сталину, иным деятелям прошлого, память о которых была увековечена в виде таких вот архитектурных сооружений. Поражало, что их не только не наказывали, но еще и судебные процессы (завершающиеся в итоге неизменным «мыльным пузырем», то есть, безнаказанностью для вандалов), служили некой трибуной, с высоты которой ублюдки рекламировали себя как рьяных поборников за общественную мораль. Мол, мы, «щирі українці», в сорочках-вышиванках, в шароварах, и с оселедцями на головах, искренне уверены, что политика Ленина или Сталина была неправильной. Поэтому и боремся против того, чтобы память об этих людях была увековечена. Вроде бы и не дети малые, вроде вымахали под два метра ростом, но никому из этих недорослей даже мысль в голову не приходила о том, что, коль не они устанавливали эти архитектурные творения, то не им их и разрушать. Коль вы так любите своих Петлюр, Махна, Врангеля, Врунгеля, закатите рукава, да и установите им памятники. Ан нет: там работать нужно было бы, кряхтеть, потеть, а тут было достаточно для геройства всего лишь махнуть один раз кувалдой по носу каменному Ленину. И все! И ты – знаменит! Увы, соответствующих извилин в голове, отвечающих именно за созидание, в наличии не наблюдалось. Зато было немало тех, что запрограммированы на разрушение. Итог всех этих бесконечных судебных разбирательств был одним: вандалы, которым в иные времена руки отрубили бы, чтобы в следующий раз они не творили подобное, покидали зал суда безнаказанными, ликующими, не с чувством стыда, а с гордостью. Мол, вот какие мы «Прометеи», несем на «независимую украинскую землю» факел справедливости, борьбы против всего, что не соответствует шароварным стандартам морали.
Сравнивая эту безнаказанность с тем неоправданно жестким наказанием фермера, Роман понимал, что от «доблестного» украинского правосудия ожидать можно всего, что угодно. Поэтому и понимал, что все для него может завершиться очень даже плачевно, если он окажется на скамье подсудимых. Чем больше думал Роман обо всем этом, тем сильнее опасался, что этот атрибут мебели может оказаться для него в будущем печальной реальностью…

6.

В каждом городе, наверное, есть площадь, улица, набережная, иная «точка», которую вполне можно было бы назвать лобным местом. Именно на таких местах традиционно проходят различные торжества и иные городские акции. На День Города или в иной праздник тут устанавливается передвижная сцена, проводится праздничный концерт. Эти же места выбирают бизнесмены и фирмы для проведения своих рекламных акций.
Именно таким «лобным местом» в Херсоне была площадь перед кинотеатром «Украина». Тут и в будничный день всегда многолюдно. Рядом – центральный универмаг, главпочтамт, центральный рынок, универмаги, магазины. Собственно, это ведь главная площадь Херсона – площадь Свободы. Поэтому где уж тут не быть этому месту людным, коль это был самый, что ни на есть, центр города. Тут отплясывают во время праздничных концертов хореографические коллективы херсонских музыкальных школ и училищ, поют голосистые девчата и парни. Благо дело, площадка перед кинотеатром приподнята, что делало ее некой импровизированной сценой, на которой не только пели и плясали, но и проводили розыгрыши бесплатных лотерей, рекламных акций и прочих «аттракционов неслыханной щедрости», организованных представителями различных популярных торговых марок.
Вот и сегодня здесь с шумной помпой разыгрывались шикарные призы в рамках какой-то акции. Роман не очень-то вникал в смысл акции, но все же пришел вместе с Ксюшей в назначенный день и время на эту площадь. Всему причиной был удалой «коробейник», который однажды подошел к ним с Ксюхой, вручил красочный лотерейный билет, и буквально умолял, чтобы в такой-то день и в такое-то время они подошли к кинотеатру «Украины», и приняли участие в их розыгрыше. Он уверял, что сейчас акция находится на завершающейся стадии, поэтому любой билет является фактически беспроигрышным. Хоть какой-то приз, но этот лотерейный билет, который он только что им вручил, непременно выиграет. А учитывая, что абсолютно все призы являются очень и очень неплохими, он советовал им обязательно прийти на розыгрыш. «А уж главный приз такой, что у вас просто слюнки потекут!» - упражнялся в своем красноречии «коробейник». Тогда Ромка кивнул тому в ответ, обещал прийти, но не очень-то верил тому, что так и будет. Его раздражало, когда, гуляя по городу, едва ли не через каждые два метра натыкался на подобного зазывалу, нахально тыкающего всем встречным в руки рекламные листовки, предлагающие услуги по установке дверей и окон, застеклению балконов и лоджий, да прочих услуг. Но чем ближе была указанная в лотерейном билете дата, тем остервенелой была лавина рекламы этой акции в местных средствах массовой информации. А тут еще и днем раньше на его мобилку пришла эсэмэска, и был телефонный звонок, похожий на спам, где прозвучал рекламный ролик с задорным девичьим голосочком, который настойчиво уверял, что если завтра, в такое-то время вы не подойдете в кинотеатру «Украина» и не примете участие в потрясающей акции, вы много потеряете.
Учитывая, что денек с утра оказался солнечным и довольно теплым, таким, что дома буквально не усидишь, а хочется выйти погулять, они созвонились с Ксюшей и договорились встретиться в указанное время возле «Украины».
Еще на подъезде к остановке «Площадь Свободы» Роман услышал громко гремящую музыку, а потом и увидел, подъехав ближе, немалую толпу людей, собравшуюся возле кинотеатра. Перед входом в здание была установлена небольшая сцена, обвешенная гирляндами надувных шаров. Из колонок лилась громкая музыка. Склонившийся над звуковым пультом звукач усиленно крутил ручки, налаживая более качественное звучание, работники сцены еще и еще раз поправляли так званую «юбку сцены», устраняли последние недоделки в своей работе. Такие акции были «золотым временем» для тех, кто занимался в Херсоне прокатом звука, света, передвижной сцены.
В это время подошла немного опоздавшая Ксюша. (Ну что это, скажите на милость, за девушка, которая приходит вовремя на свидание?!) Тут же перестала звучать фоновая музыка. На сцену вышел ведущий. По первым же его словам было понятно, что знал он свое дело отменно. Ох, и молодчина же он был! Огонь! У него был настоящий дар рассказчика, собеседника, заводилы, массовика–затейника, уж и не знаю, какое еще определение можно применить к этому энтузиасту. Он с таким задором рекламировал продукцию фирмы, логотип которой красовался на заднике сцены, что собравшиеся тут же начали покупать образчики этого товара, которыми были уставлены полки на импровизированных торговых раскладах, установленных рядом со сценой.
- А сейчас, дорогие друзья, - голос ведущего стал максимально торжественным, - начинаем самое важное и самое и интересное для всех вас. Мы, - он снова сделал паузу, а музыкальной подкладкой этого спича становилась все нарастающая барабанная дробь, - начинаем розыгрыш лотереи!!!
Музыка, напоминающая смесь фанфар и туша, звучала настолько торжественно, что, наверное, президентов, космонавтов, полководцев и иных героев нации встречали менее бравой музыкой.
- Итак, начинаем вращать барабан с шарами, внутри которых находятся записки с номерами выигрышных лотерейных билетов. Эти щедрые прекрасные призы служат ярким доказательством того, что фирма, в адрес которой я сегодня сказал уже немало добрых слов, которых она вполне заслуживает, действительно прекраснейшая! И вы, мы на это надеемся, отныне будете постоянно покупать товары именно этой фирмы! Итак, начинаем самое интересное! Разыгрываем первый лот!
Подарки были действительно щедрые: музыкальные центры, компьютеры, ноутбуки. Роман, как и многие другие, достал из кармана лотерейный билет, который дальновидно сохранил после встречи с «коробейником». Сейчас парень впервые в своей жизни ощутил, как разительно отличается вот такая, живая, если можно так выразиться, лотерея от тех, розыгрыши которых происходят где-то, в незримых местах, о результатах которых узнаешь уже задним числом. Эффект того, что все происходит «здесь и сейчас», придавал азарт, приносил кураж, повышал адреналин. Роман видел, что в таком же состоянии азарта находились и другие, у кого он видел в руках лотерейные билеты. «Безбилетники» настолько завидовали им, что Роман даже услышал, как один из мужчин просит у друга подержать его билет в своих руках.
- Если этот билет выиграет, я непременно отдам его тебе. Я в любом случае отдам тебе билет, мне просто подержать его пока что хочется.
Вот она, сила азарта! Проку-то этому просящему от того, что клочок заветной бумаги побудет у него в руках какое-то время – никакого! Все равно в выигрыше в любом случае будет его друг, владелец билета. Но для бедолаги-«безбилетника» высшим счастьем было просто подержать билет, и хоть таким образом быть как-то причастным к этому таинству.
Чем больше шикарных призов уходили в руки счастливчиков, чем более бурной было выражение их радости, тем сильнее разгорался азарт у тех, чей билет оставался все еще не востребованным. Роман и сам настолько вошел в раж, что его тело буквально чуть ли не трусилось от переизбытка эмоций. Но даже не это разжигало в нем все большее желание выиграть. Он видел, что стоявшая рядом Ксюша прониклась азартом едва ли не больше него. Он это понял по ее нетерпеливому поведению, по горящим огонькам в ее глазах, по дрожанию ладони, которую Роман держал в своей руке. Она заглядывал в номер их билета намного чаще, нежели это делал ее спутник. Он представлял, как завизжит она от счастья, если они сейчас что-то выиграют. Как ему хотелось подарить ей эту радость! Как хотелось примерить к себе роль некоторого благодетеля, который осчастливит ее, выиграет для нее такой приз.
Кто из мужчин не находился в подобной ситуации? Уверен, многим мужчинам ведомо подобное чувство. В связи с этим автору вспомнилось время юности, когда однажды в его город приехал гастролировавший чешский Луна-Парк. Аттракционов – море, людей – океан, желающих выиграть один из огромного множества призов, от обилия которых рябило в глазах – галактика! Ваш покорный слуга тогда тоже решил испытать удачу. «Пруха» пошла – неимоверная! Но если бы я сам бродил среди этого обилия подарков, немало из которых перекочевали в итоге ко мне, удовольствие было бы не столь полным. Но все дело с том, что как раз на эти выходные приехала из Запорожья ко мне в гости девушка, с который у меня был тогда бурный роман. Впрочем, почему «был»?! Он и сейчас остается в моей душе воспоминанием о самом сильном чувстве в моей жизни. Судьба свела меня тогда с самой лучшей и самой красивой из всех моих многочисленных увлечений. Их было немало в моей трижды грешной жизни до того момента, как в тридцатилетнем возрасте распрощался с холостяцкой жизнью, и, будучи верным супругом, никогда уже более не «прыгал в гречку». Тогда присутствие рядом бесконечно милого существа, с певучим именем Маричка, придавало неописуемый кураж. Чем больше в ее руках находилось мягких игрушек и иных призов, тем сильнее во мне возрастало желание приумножить количество этих трофеев. Особое чувство удовлетворения добавляло то, что это был не выигрыш вслепую в обычных лотереях, а именно призы за победу в различных конкурсах. Я метко стрелял в пневматическом и электронном тирах, меткими бросками попадал мячами и теннисными шариками в корзины и лунки, проявлял удаль в иных состязаниях, для победителей которых и предназначались самые лучшие призы. Мне казалось, что сейчас я в глазах этой девчушки смотрюсь неким героем Зорро, Бетменом, суперменом, героем кинобоевика, который все сокрушает на своем пути, лишь бы выручить возлюбленную или спасти мир. Так что сами призы – это пылинка, по сравнению с тем, какое моральное удовольствие приносил мне именно процесс их приобретения, и та реакция Марички, которая млела от удовольствия, от того, что ее буквально осыпает подарками любимый человек.. Маричака, Маричка… Штейла из «Золотого острова», Мэри из «Карты Берли», Чертенок, Ксюша – героиня этой книги… Все эти литературные образы – это ты! Описывая их, восхищаясь их красотой, я видел перед своими глазами тебя, и только тебя! Если тебе попадется в этой книге описание того, как Ромка задыхается от переизбытка эмоций к Ксюше, и не может дождаться следующего вечера, чтобы вновь увидеть ее, - все это не плод фантазии писателя. Это то, что он лично пережил, выстрадал, пропустил через свою душу.
Нечто подобное (вернемся к розыгрышам лотерей) сейчас чувствовал и Роман. Ему казалось, что стоит лишь ведущему сейчас произнести номер его билета, как Ксюша тут же заключит его в свои объятия, расцелует, скажет: «Какой же ты молодчина!» Он не сомневался, что упомянутые выше сравнения с суперменом, Бетменом, киногероем, Ксюша непременно будут применять именно к нему, Роману.
- Если я сейчас скажу, - торжественным голосом продолжал ведущий, - что наш розыгрыш подходит к концу, то, наверное, расстрою многих из вас. Тех, у кого на руках еще находятся билеты, но он пока что ничего не выиграл. Но если я, при этом, скажу, что это будет самый главный, самый грандиозный приз, то вы, вне всякого сомнения, вновь воспрянете духом. Ведь приз, право слово, стоит того, чтобы все вы сейчас затаили дыхание. Ведь это не просто приз! Это, скажем так, двойной приз! Вернее, это будет действительно два приза. Два! Как по мне, так и первый приз настолько значим, что и его в полной мере можно назвать суперпризом. О таком подарке может мечтать каждый. Но наша торговая марка демонстрирует всем вам, как видите, наглядно, что это серьезная и щедрая фирма. Поэтому и дарит вам столь щедрые подарки. Что являет собой второй подарок, то это до поры до времени фирма для интриги сохранит в секрете. А вот о первом подарке я скажу сейчас же. Это будет…. Это будет…- Барабанная дробь в динамиках нарастала. – Это будет туристическая путевка на двоих, с проживанием в пятизвездочных отелях, с иными услугами высочайших классов, в фактически любой европейской стране, на которую вы укажете! Ваши аплодисменты!
Площадь содрогнулась от оваций. Ведущий, зная свое дело, продолжал:
- Повторяю: второй приз ждет победителя, вернее, победителей, поскольку выигрышный билет будет хотя и один, но счастливчиков, как вы понимаете, будет двое, не менее, а то и во сто крат, шикарнее, нежели первый приз. Но и он, первый приз, как по мне – это настоящий подарок судьбы. Тем более для молодых пар. Я вижу, здесь на площади немало парней и девушек, которые пришли на наш праздник вдвоем. Эта поездка будет для любой пары, ели она выиграет наш следующий лот, настоящим подарком судьбы! Веселитесь в ресторанах, загорайте на берегах, занимайтесь любовью в пятизвездочных номерах – все бесплатно! За все уплачено нашей щедрой фирмой! Итак, приступаем!
Все зашумели, заволновались. Если бы я применил бы здесь фразу «достали из своих карманов лотерейные билеты», то погрешил бы против истины. Нетрудно догадаться, что билеты были уже давно извлечены на свет Божий. Вернее было бы сказать так: руки еще более нервно начали сжимать лотерейные билеты. Сделал это и Роман. Он и без того был, что называется, заведен, а тут еще и заводные слова этого проныры-ведущего довели его едва ли не до белого каления. Азарт и адреналин переполняли его. Он отдавал себе отчет в том, что таких нахлебников на победу, как он, на площади неимоверное множество. Но все же сознание сверлила одна, но безумно назойливая мысль: если он сейчас выиграет, то это будет самое огромное желание, которое он сейчас мог бы загадать. Как ему сейчас хотелось увидеть ликующей девчонку, которая сейчас находилась рядом с ним, и что называется, не дышала от волнения! Она тоже затаила дыхание в ожидании оглашения выигрышного номера. Она так часто посматривала на их с Романом билет, так часто повторяла в уме его номер 129476, что ей казалось, что она и через двадцать лет вспомнит, если даже ее разбудят среди ночи, этот номер!
- Итак, до оглашения счастливого номера осталось всего несколько секунд! – Ведущий явно был достоин эфиров на главных телеканалах страны. – Это номер… Номер это… Брюки превращаются… Превращаются брюки…
Это был апогей. Толпа, образно говоря, глотала слюну, увлажняя пересохшие горла. Диффузоры динамиков, казалось, сейчас разорвутся от перенапряжения и слишком громких децибел.
- Брюки превращаются… Номер билета… Билета номер… Номер счастливого билета такой! Сто двадцать девять тысяч четыреста семьдесят шесть!!!
Прозвучавшая еще громче, нежели барабанная дробь, упомянутая нами выше смесь фанфар и торжественного туша, стала прекрасным музыкальным фоном для радостного танца, в который тут же пустились Роман и Ксюша. Правильнее было бы сказать: Ксюша и Роман. Ведь это она первая завизжала на всю площадь, она увлекла Романа в танец, она радостно подпрыгивала на одном месте, высоко поджимая под попу ноги, как это делают маленькие девочки, играя в знаменитую девичью игру «резиночка». Душу Романа разрывал прилив радости. Вот он, миг триумфа! Вот оно, упоение!
- Я прошу победителей подняться на сцену! - Прозвучал голос ведущего. – Пусть все увидят вашу радость! Поделитесь своим счастьем со всеми! Пусть все увидят, какие приятные минуты может вам дарить наша фирма! Запомните, дорогие друзья, название нашей торговой марки! Пусть ваша зрительная память запомнит ее логотип! Покупайте наши товары, живите в окружении наших товаров Мы с вами – неразлучны!
Роман, придерживая Ксюшу за руку, пропустил ее вперед, помог подняться на сцену. Толпа взорвалась аплодисментами при виде счастливчиков. Грудь Романа распирало от гордости. Ему казалось, что множество парней и мужчин, находящихся на площади, завидуют ему.
- О! К большей нашей радости, - продолжал заливается соловьем ведущий, - этот приз выиграла не какая-нибудь одинокая старушка… Да уж пусть просят меня бабушки за такое сравнение. У нас для людей преклонного возраста немало товаров, немало призов, льгот. Наша торговая марка уделяет искреннее внимание таким людям. Но здесь очень уместно, что случилось так, что такое романтическое путешествие для двоих выиграл не кто-нибудь, а именно молодая пара! Красивая, жизнерадостная пара! Уверен, что эти двое, эта красивая девушка и этот симпатичный парень, проведут незабываемое, романтическое путешествие благодаря нашей путевке. Это будет путешествие в сказку! Мы работаем с солидным туристическим провайдером, у них и у нас все всегда по высшему разряду! Уверен, что и ваш, ребята, круиз пройдет по высшему разряду, оставит в вашем сознании незабываемые воспоминания на всю оставшуюся жизнь. Вот ваша путевка! Держите!
Динамики вновь взорвались громким тушем, площадь в который раз взорвалась громкими аплодисментами. Роман был очень благодарен ведущему, что тот вручил красочную путевку, сверкающею пестрой типографской краской, не Ксюше, а ему, Роману. Это дало возможность парнишке предстать пред ней в виде некого щедрого дарителя, который тут же осчастливил ее щедрым подарком.
Он, нарочито торжественно вручая приз в руки Ксюши, чувствовал себя героем, словно не торговая марка и организаторы этой лотереи, а именно он, Роман, дарит ей столь щедрый подарок. Есть такое словосочетание: «Лучшие моменты жизни». Один из таких моментов имел сейчас место быть для Романа и Ксюши.
- Поздравляю! Поздравляю вас, ребята, с этим выигрышем! – Ведущий излучал такой восторг, словно это он лично стал обладателем приза. – Внизу за сценой вас ждет агент туристической фирмы, с которым вы хоть прямо сейчас сможете обсудить все детали и прочие подробности вашего путешествия. Сейчас мой помощник проводит вас к нему. Николай! А вижу, ты уже ждешь возле лестницы, ведущей на сцену. Ну, что же, не будем задерживать наших счастливых обладателей выигрыша. И давайте еще раз поаплодируем этим счастливчикам! Не забывайте, ребята, что по возвращению из этого романтического путешествия вас ждет еще один приз! Ваши аплодисменты! Бурно, бурно провожаете этих людей! Не жалеете своих ладошек! Но я уверен, что не менее бурными овациями вы встретите и гостей вашего города, знаменитую рок-группу из Ивано-Франковска, которая с удовольствием приняла наше приглашение принять участие в этом празднике. Итак, встречайте! Украинский феномен! Группа, которую многие сравнивают с легендарным «Пинк Флойдом»! Итак, наш гость из Ивано-Франковска, рок-группа «АнаНас»!!!
Роман, услышав название любимой группы, невольно подумал: вот это день подарков! Если бы кто-то сказал Ромке, что исполнит любое его желание и пригласит группу, которую он укажет, тот, вне всякого сомнения, назвал бы два коллектива: в первую очередь фантастический, инопланетный «Пинк Флойд», а вслед за ним «АнаНас». Что это была за группа! Ее невозможно было слушать без замирания сердца. Ну и талантливыми же были эти ребята! Их музыка – круче наркотика! Если бы даже Ромка точно знал, что врученный ему лотерейный билет ни черта не выиграет, он все равно пришел бы в этот день в это время на эту площадь, к этой сцене. Ведь он из афиш и анонсов в СМИ знал, что завершит действо этого праздника именно эта группа. Не прийти на нее он не мог. Поэтому сейчас, обсуждая с представителем туристической фирмы детали предстоящего путешествия, Роман не столько слушал турагента, сколько прислушивался к тому, что происходило на сцене. Он понимал, что рок-группа – это не певица с сольным концертом, для начала выступления которой достаточно было нажать всего лишь одну кнопку. Зазвучал бы минус, (а, может, и плюс, что случается намного чаще), и она начала бы петь. Для живого выступления, коим есть концерт рок-группы, требовалась более продолжительная настройка. Кто из нас не был свидетелем того, как, прежде, чем польется непрерывная музыка, сначала послышится удар по струнах электрогитары, перестуки по барабанах, голос вокалиста, который непременно молвит в микрофон тестовое «Раз, раз!» Наконец, все приготовления оказались в прошлом, и вокалист торжественном голосом обратился к публике:
- Здравствуйте, дорогие друзья!
Ромка отметил для себя, что им с Ксюшей аплодировали намного активней, чем приезжим звездам.
- Мы искренне рады вновь приехать в Херсон, - продолжил вокалист. – Мы помним, как впервые приезжали в ваш гостеприимный город. Тогда мы участвовали в проекте рок-дуэль «Премьера». Позже этот же организатор пригласил нас на другой свой фестиваль, который проходил на берегу моря в вашем курортном поселке Лазурное. Огромное спасибо Григорию, что подарил нам тогда ту сказочную тусовку. Лет десять прошло с тех пор, многие фестивали приказали долго жить, а Григорий до сих пор с успехом проводит свои рок-дуэли, давая возможность малоизвестным группам приехать в ваш город, подарить херсонским любителям рок-музыки свое творчество, расширить географию своих выступлений. Спасибо этому чуваку, удивительному энтузиасту, который популяризирует рок-музыку на Украине, как никто другой. Григорий, ты здесь?!
Какой-то человек из толпы приветливо помахал рукой в ответ.
- Вижу, здесь! Спасибо тебе, Григорий! Спасибо за беззаветную любовь к року! Это свое выступление мы посвящаем тебе! Мы говорим «Спасибо!» и ребятам из фирмы, которая нас сегодня пригласила на это выступление. Вот если окажется, что это будет не разовая акция, а и по пришествию десяти лет они так же, как и Григорий, будут организовывать подобные акции и концерты рок-групп, тогда и мы по истечению десяти лет посвятим одно из своих выступлений и этим ребятам, и этой фирме, и этой торговой марке. Итак, начинаем наше выступление с композиции «Как жаль», которую Григорий включил однажды в выпущенный им аудио-сборник «Чистая планета».
Когда зазвучали первые ноты этой чарующей мелодии, Роман уже не мог выдержать. Оставив для беседы с турагентом Ксюшу, сам он поспешил занять удобное место перед сценой. Он, в отличии от многих ротозеев, которые стояли, «хлопая ушами» в стороне, не понимая, что этим лишают себя удовольствия слушать музыку более высокого качества, стал именно в центре перед сценой. На том месте, где пересекались звуковые волны, вырывающиеся из динамиков. Здесь лучше всего ощущался стереоэффект, здесь круче всего чувствуется кайф от живой рок-музыки. Притом, такой музыки! Творчество «АнаНаса» - это волшебство! Роман не просто любил рок-музыку, он знал в ней толк. Он понимал, что, с одной стороны, его мнение субъективно. Ведь не зря говорят: «Сколько людей, столько и мнений». Но… Ему не верилось, что музыка какой-нибудь панк-группы, где ребята с ирокезами не столько поют, а сколько кривляются и сквернословят, может вызывать такой же кайф, как рок-классика. Кураж, слэм, энергетическая подача – это, конечно, хорошо, но внешняя мишура ни за что не заменит главного – содержания. На аудиозаписях не видно ярких огней сцены, пестрых костюмов, того, как «колбасятся» музыканты. Там только музыка и ничего более! Все имеет большое значение: насколько удачную мелодию придумал композитор, насколько умело музыканты ее озвучили. Если аранжировка была сделана не «спустя рукава», а музыканты вложили в нее душу настолько, что люди потом, спустя годы и десятилетия, слушая это творение, будут прищелкивать о восхищения языками: «Вот это да!» Понятно, что шедевры рождаются не каждый день. Но, когда происходит вот такое удачное стечение обстоятельств, когда в единый конечный продукт вносится труд, старания, творчество и гений многих людей, тогда и рождается то, что может потом прожить века. Смог же, к примеру, «Deep Purple», создавая свое нетленное творение «Strange Kind Of Woman» («Дитя во времени»), не просто побыстрее слепить нехитрую песенку их трех аккордов на пару-тройку минут продолжительностью звучания, а парились, видимо, долго, но в результате вышло нечто невообразимое!
К числу таких гениев Роман относил и местную херсонскую группу «Премьера века». Он был глубоко уверен, что в его городе никогда еще не было, да и не скоро будет иной такой коллектив, который мог бы подобраться хотя бы на расстояние сотни-второй световых лет к этому рок-коллективу. Есть случаи, когда не нужно ничего говорить. Достаточно молча послушать. Послушать необыкновенно проникновенные и мелодичные композиции этой группы «Под парусом», «Мартовский блюз», «Огни ночного города», «Эволюция» и многие другие. Их вполне можно было ставить в один ряд если не с шедеврами «Пинк Флойда», то с перлами «АнаНаса» - это точно! Впрочем, музыка «премьеровцев» была для Романа куда круче произведений ивано-франковцев. Именно поэтому парень искренне гордился дружбой с музыкантами этой херсонской группы. Он частенько ездил с ними на их концерты в другие города, в том числе и относительно недавний вояж в столицу Беларуси. Воспоминание о последующих после концерта событиях в Минске были настолько неприятными для Романа, что он тут же отогнал от себя эти мысли. Нет! Сегодня не время думать о неприятном. Сегодняшний день – самый лучший день в его жизни! Впереди их с Ксюшей ждет увлекательнейшее путешествие, райский, медовый месяц, впереди их ждет только все самое хорошее, счастливая, бесконечно долгая совместная жизнь.
Юноше было невдомек, что чьи-то недобрые глаза в это время то и дело поглядывают на него, а день, который он считает самым счастливым в его жизни, станет, наоборот, роковым. Именно он дал старт событиям, к которым невозможно применить определение «счастливая дальнейшая жизнь». Да и сама жизнь героя нашего повествования вскоре повиснет на тонком волоске.

7.

Пути Господни неисповедимы. Если бы тогда, когда Роман вместе с ребятами из «Премьеры века» покидал пределы Беларуси, и молил Бога, чтобы его никто не задержал на границе, кто-то сказал, что он вскоре вновь ступит на землю этого соседнего с Украиной государства, парень непременно рассмеялся бы в лицо такому глупому предсказателю. Да ни за что! Да ни в «жисть»! Вернуться туда, где он впутался в такую кошмарную передрягу, где его могут «взять под белы руки»?! Нет! На это наш герой ни за что не пойдет! А поди ж ты, как в итоге все вышло…
По условиям контракта шикарный комфортабельный микроавтобус, который вез только их с Ксюшей и более никого, должен был проследовать по территории Беларуси. В Гомеле была запланирована ночевка, а далее «чартер» направится в последующие страны западной Европы, которые они посетят. Да, страна будет не одна! Они одним махом посетят даже несколько стран сразу! Путешествие действительно классное. Шикарный микроавтобус скорее напоминал передвижной кемпинг. Тут и постель была, и маленькая кухонька, и туалет. Полный комфорт! Тем более, что это ложе и все иное он, Ромка, делит вместе с Ксюшей! Эта поездка ценна еще и тем, что она, благодаря таким условиям, необыкновенно сблизит их с Ксюхой. Одно плохо: проидется пересекать, пусть и кратковременно, территорию Беларуси. Ох, и не хотелось же Роману ступать ногой на эту землю! Но выбора не было. Спутница Ромки искренне удивлялась, почему факт того, что они по пути заедут в Гомель, так смутил его. Но тому, конечно же, ни при каких обстоятельствах ,не хотел оглашать истинную причину антипатии к соседям. Сославшись на то, что он недавно был в Беларуси, и ничего хорошего там не приметил, парнишка тут же сменил тему.
Поначалу, узнав о маршруте путешествия, Роман думал едва ли не отказаться от него, так ему не хотелось вновь соприкасаться с недавним прошлым. Но видя, как Ксюша ждала этой поездки, буквально жила тем, чтобы этот день поскорее настал, понимал, что не в силах будет решиться на то, чтобы лишить ее этой радости. К тому же он узнал от организаторов, что этот маршрут уже отработан до автоматизма, что все клиенты турагенства всегда проходили этот маршрут без сучка и задоринки, поэтому и слегка успокоился. До полного спокойствия, конечно, было далеко, но все же пресловутое «авось», надежда на то, что «пронесет», все обойдется, это термин не только из лексикона россиян, но и их соседей-украинцев тоже. Именно на это «авось» и «пронесет» и сделал ставку Роман, отогнал в сторону глупые мысли и сел в салон микроавтобуса.
Но чем ближе была граница с Беларусью, тем большее беспокойство нарастало в его душе. А когда таможенники начать проверять их транспортное средство и документы тех, кто находился в нем, душа парня ушла в пятки. Но все обошлось! И с машиной, и с пассажирами было все в порядке, поэтому, когда путешественники продолжили свой путь, Роман тайком от Ксюши вздохнул с облегчением. Слава тебе, Господи! Парень помнил, что окончательно успокоится лишь тогда, когда они покинут пределы этой страны, но все же отдавал себе отчет в том, что главное – позади. Ведь если бы о его преступлении было известно, то информацию об убийце, с пометкой «Их разыскивает милиция», уже давно разослали по всем милицейским отделениям да по таможням. Коль сейчас все тихо, то к завтрашнему дню, когда они будут покидать Беларусь, вряд ли что кардинально изменится. Так что все в порядке! Нужно наслаждаться поездкой, пребыванием рядом любимой девушки, а он, глупец, забивает себе голову всякими страшилками. Нет! Все хорошо!
Вот и Гомель! Здесь их ждет шикарный пятизвездочный отель, с номером, в котором, вне всякого сомнения, есть и роскошная пятизвездочная спальня, с не менее пятизвездочной двуспальной кроватью! Какая ночка им с Ксюхой предстоит! Какая ночка!!! А он, глупец, об этих таможенниках думает! Да гори они огнем! Все отлично! Все хорошо! Ксюха! Милая! Ты – рядом! Все, происходящее вокруг – сказка! Жизнь – прекрасна!
Водитель остановил авто возле придорожного кафе. Он, не покидая руля, по громкоговорящей связи обратился к пассажирам, находящимся в салоне авто:
- Я уже далеко не первый раз еду по этому маршруту, не первый раз везу подобную вам пару. И уже стало доброй традицией останавливаться возле этого кафе, выпить чашечку кофе, чая или просто прохладительного напитка и отправиться дальше. Это стало своеобразной приметой, неким талисманом, который неизменно приносит брачующимся удачу. Пару раз бывало, что мы спешили и не останавливались здесь. Или же пара, которую я вез, отказывалась. Говорят, мол, не хотим пить. В итоге, путешествие становилось таким, возвращаясь из которого они жаловались, что что-то в этом отдыхе, все же было не так, как им хотелось бы. Поэтому советую не гневить удачу и поддержать традицию. Выпить тут чашечку кофе, это все равно, что бросить монетку в фонтан на счастье. Пойдемте!
И не дожидаясь ответа, покинул кабинку водителя, подошел к двери салона, открыл ее, помог пассажирам выйти. Паре практически не оставалось выбора, как последовать за уверенным в себе водителем. Да они, собственно, говоря, и не думали отказываться. А почему бы и нет? Почему и не пригубить кофейку? Тем более, что этот нехитрый ритуал еще и приносит удачу!
Выбрав приглянувшийся столик, путники удобно уселись, водитель пошел к стойке бара и вскоре вернулся с чашечками кофе. Поболтали о том, о сем, похвалили вкусный кофе, построили планы на будущее, побыли в помещении кафе еще какое-то время и вскоре продолжили путь.
Микроавтобус въехал в Гомель, колеса катились по улицам города, можно было бы взбодриться духом и готовиться к поселению в гостинице, но путники, наоборот, расслабились, начали клевать носом, клонить голову на плечо друг друга и вскоре полностью отдали себя во власть сна…

Обычно человек, просыпаясь, прежде, чем открыть глаза, прислушивается, что творится вокруг, осмысливает, где он, что происходит, и лишь потом поднимает веки, оглядываясь по сторонам. С Романом все произошло с точностью до наоборот. Он сначала открыл глаза, увидел то, что ни в коем разе не ожидал увидеть, резко вскочил с кровати, и лишь только потом огляделся и прислушался, лихорадочно стараясь понять, что произошло и где он находится. Он был не в состоянии глубокого похмелья, когда в утреннем «отходняке» ломаешь голову, безрезультатно стараясь вспомнить, что же произошло накануне. Парень был абсолютно трезв, поэтому помнил все прекрасно. Он знал, что они должны были провести предстоящую ночь в отеле, поэтому, коль их и сморил сон после посещения пригородной кафешки, все рано они должны были в итоге попасть в свой номер и в нем встретить рассвет. Но, к своему ужасу, Роман видел, что стены, его окружающие, отнюдь не напоминали интерьер пятизвездочного отеля. Напротив, это больше походило на тюремную камеру. Камеру?! Да! Это действительно тюремная камера!!!
Сердце парня оборвалось. Он вспомнил о случае на площади Минска на следующий день после концерта группы «Премьера века», о том, как остерегался пересечения границы, боясь быть изобличенным. Это, видимо, произошло. И вот теперь его упрятали за решетку до суда, после которого эта же камера может стать его постоянным местом жительства на многие последующие годы. От одной только этой мысли парню стало плохо. Господи! Молодому, свободолюбивому парню, хорошо воспитанному, старающемуся творить добро и крайне отрицательно относящемуся к злу, предстоит долгие годы томиться в этом каменном мешке?! Нет! Ни за что!!!
А где же Ксюша?! На миг бедолага забыл обо всех своих личных бедах. Где любимая?! Что с ней?! Ромка принялся быстро ходить по комнате, осматривать ее, проверять, открывается ли дверь. Нетрудно догадаться, что попытка открыть дверь приравнивалась к усилиям пройти сквозь толстую каменную сцену. Чем больше проходило время, чем тщетными были старания пленника выбраться из этого ужасающего замкнутого мирка, тем большее волнение, перерастающее в отчаянную панику, овладевало его душой. Как все не вовремя! Если бы все это случилось еще тогда, когда он покидал Беларусь после событий на площади в Минске, все это было бы не таким болезненным. Но за это время они так сблизились с Ксюшей, так прикипели душой друг к другу… Каким сладостным виделось путешествие, которое, в итоге, оказалось оборванное вот таким варварским способом… И вот такой поворот… Ужас! Иного определения к той ситуации, в которой он сейчас находился, узник не находил.
Но вдруг дверь резко открылась, в нее решительным шагом вошел человек, дверь за ним поспешно захлопнулась. Послышался шум лязгнувшего засова, человек присел за столом, и указал взглядом собеседнику на второй стул, стоявший напротив:
- Присаживайся, друг, поговорим.
Роман не знал, как ему поступить. Ему очень хотелось воскликнуть: «Да по какому праву?!», но, видя, что перед ним сидит человек, намного превосходящий его по возрасту, ведущий себя очень уверенно, решил не обострять события, выждать, послушать, что скажет вошедший. Может, это следователь, который ведет дело о таинственном взрыве легковушки на площади в Минске, поэтому не он, Роман, будет воспрошать незнакомца «почему я здесь?!», а ему, «гражданину Волченкову», будет задавать свои вопросы этот человек, с властным выражением лица.
- Ну, что же ты такой нерешительный?! – продолжил вошедший. – Мы можем, конечно, и так говорить, но, думаю, чтобы найти общий язык, нам не помешал бы более близкий контакт. Что называется, глаза в глаза. Поверь, я не желаю тебе зла, я искренне хочу предложить тебе взаимовыгодное сотрудничество, и был бы рад, если наши отношения станут дружественны. Как видишь, я сделал к тебе шаг навстречу, поэтому жду, что и ты сделаешь то же.
Человек за столом вроде бы добродушно смотрел на Романа, но тому казалось, что это добродушие наигранное. Черты лица этого человека были властными, взгляд тверд и зол, блеск очей таил в себе нечто демоническое. Чувствовалось, что это состояние было для него привычным, родным, а эта легкая добродушная улыбка была явно натянутой.
Но выбора у узника не было. Само определение «узник» подразумевает не то понятие, когда обладатель сего определения может качать кому-то права. А, наоборот, покоряться воли того, в чьих руках находятся ключи от камеры. Или судебное дело, которое можно закрыть. Или иные обстоятельства, при которых второй может изменить ситуацию и освободить первого от сомнительного удовольствия дальнейшего пребывания в этих стенах.
Выбора у Романа не было. Он почувствовал, что этот человек может быть всем, кем угодно, но не следователем, который ведет дело по поводу событий на площади в Минске. А именно такового Ромке хотелось меньше всего встретить сейчас на своем жизненном пути. Это немного успокоило. Но и чего-то доброго, это Роман чувствовал всем нутром, от этого незнакомца ожидать тоже не стоило. Но, выбора у парня не было. Он поднялся, подошел к столу, сел на стул, который находился по другую сторону стола, как раз напротив незнакомца, положил руки на колени и застыл в ожидании того, что скажет его собеседник.
Ромке почему-то показалось, что ситуация сейчас, пусть трижды отдаленно, но все же напоминает момент их какого-нибудь телевизионного шоу, где объявляют победителя. Такая же минутная интригующая тишина, такое же томительное ожидание, и чувство осознания, что дальнейшее зависит от того, что же произнесет член жюри или этот «вершитель судьбы» Романа.
Тот, нагнетая интригу, еще какое-то время помолчал, сокрушенно вздохнул и начал:
- Поскольку мы тезки, то, для простоты общения между нами, зови меня или Романом Петровичем, или просто Петровичем. Как тебе будет угодно. Я вот о чем хотел с тобой поговорить.
Он еще раз тяжело вздохнул, словно впереди его ждала какая-то тяжелая, титанически утомительная работенка, и начал:
- Мне когда-то попала в руки газетенка с расшифровками значения гороскопов, примет и иной хрени. Было там и то, что кроется за каждым человеческим именем. Меня потешило описание того, что все мужчины, которых в детстве родаки нарекли именем Роман, любят, в числе всего иного, звонкую монету. Ну, понятно, что это дело любят все. Но именно Романы, оказывается, если верить той писульке в газете, больше всего любят деньги, золотишко, богатство. Я примерил это определение к себе и согласился с той газетенкой. Тот, кто это написал, знает толк в гороскопах и во всей этой чертовне. Думаю, что и ты, коль тебя зовут Роман, тоже любишь денежки, и все то, что они приносят. Ведь так?
Парень молчал. Он выжидал. Пока ему было совершенно непонятно, к чему клонит собеседник. Зачем эти россказни о любви к деньгам? Понятно, что этого Петровича и спрашивать об этом сейчас не стоило. Было совершенно очевидно, что тот и сам скажет, коль затронул эту тему.
- Можешь не отвечать, я и сам вижу, что любишь. Знаю, что ты радовался дармовой туристической путевке, халявному отдыху, круизу по европейским странам. А ведь все эти пятизвездочные отели, отдых на манящих к себе пляжах, немалых денег стоит. Их заработать нужно. Попотеть, поднатужиться, поишачить. Вот потом и по круизах ездить. Подарки тоже приятно получать. Тем более дорогие подарки. Если все это зарабатывать своими мозолями, то на это всей жизни не хватит. Сколько несчастных простаивают днями за токарными станками, сколько бедолаг обливаются потом от обжигающей жары у мартеновских печей, сколько «рабов труда» горбатится на сельских полях. Ты хочешь пополнить их ряды? Тоже стать такой же мелкой грязной букашкой, ковыряющейся в навозе за кусок хлеба? Ты парень молодой, красивый, у тебя вся жизнь впереди. Возле тебя шикарная девушка…
- Где она?!
Голос Романа был не вызывающий, ведь он был глубоко уверен, что ни в коем случае пока нельзя портить отношения с этим человеком и со всеми теми, в чьих руках он сейчас находится, но в то же время достаточно твердым, чтобы подчеркнуть важность момента и заставить собеседника ответить на него.
Тот улыбнулся:
- Да, конечно, я понимаю тебя, и непременно отвечу на твой вопрос. Честно говорю! Поверь мне! Но… Чуть позже. После того, как изложу суть того, о чем мы сейчас говорим. Так вот. Я и говорю: зачем тратить жизнь на ежедневную рутинную грязную работу, если можно одним махом совершить нечто, после чего, оторвав громаднейший куш, потом можно преспокойно жить себе, припеваючи, ни о чем не думая, без забот всю оставшуюся жизнь. Ни в чем не отказывая себе. История всех времен и народов знает огромнейшее множество примеров, когда удалые ребята, ограбив почтовый поезд, банк, ювелирную мастерскую, или иное место, где хранились «звенящие» или «хрустящие», бесследно скрывались. Газетенки потом пеной исходят, мол, какие бяки! Какие мальчиши-плохиши! Подняли, нечестивцы, руку на святую социалистическую собственность! А удалым ребятам было наплевать на эти рассуждения про облико-морале. Они, сделав ноги, оседали в тихом месте, ждали, когда все устаканится, и начинали потом тратить эти денежки себе в удовольствие, не мучаясь угрызениями совести. Если они, эти глупые угрызения, иногда мельком и посещали кого-то, самого сердобольного из них, то сие не шло ни в какое сравнение с годами непосильного труда, которые потребовались бы от него, чтобы заработать хотя бы тысячную долю того, чем они заимели одним махом, за секунды, ограбив банк. – Петрович более пристально посмотрел в глаза пленнику. – Представь, что ты глазами стороннего наблюдателя посмотрел на эту ситуацию. На этих парней, которые раз потрудились, сорвали куш, а потом всю оставшуюся жизнь грели бока на пляжах, да нежились со смазливыми девчонками в пятизвездочных номерах, попивали дорогие напитки. Скажи честно: ты вправе осуждать их?
Пленник молчал.
- Нет, на этот раз ты не отмолчишься, - голос Петровича стал чуть тверже. – Я не продолжу свой рассказ, пока ты не ответишь мне. Ну?!
Ромка понимал, что тот не будет говорить бесконечно. Что рано или поздно рассказчик подведет пленника к моменту, где уже тот будет обязан говорить, отвечать на какие-то вопросы, принимать какие-то решения. Видимо, этот миг приближался.
- Ну, ты долго еще будешь молчать? Ты хочешь, чтобы я вел себя с тобой по-другому?!
По угрожающим ноткам в голосе Ромка понимал, что нужно отвечать.
- Осуждать их, я, конечно, не вправе, - робко начал он, - но и воздавать им оды не стал бы. Тому, у кого эти деньги были украдены, они ведь не с неба упали. Может, этот бедолага действительно, как вы говорите, горбатился на полях или истекал потом возле мартеновской печи, чтобы накопить какие-то сбережения на старости нет. А эти ублюдки, которые в вашем изложении видятся некими героями, отняли у них эти, кровно заработанные, деньги. Да их не угрызения совести должны грызть! Их, за их грехи черти в аду в смоле должны варить! А вы… Пляжи… Отели… Котел со смолой в преисподней – вот где они должны быть.
В комнате воцарилась тишина. Петрович иронично улыбнулся, устало откинулся на спинку стула, задумался на какое-то время, снова ухмыльнулся и продолжил:
- Да… Ты, оказывается, более крепкий орешек, чем я предполагал. Я думал, что мы куда быстрее найдем с тобой общий язык. Теперь же вижу… Хорошо, попытаюсь подступиться к тебе с другой стороны. – Он еще раз улыбнулся, на этот раз куда более зло и цинично. – Коль ты, мил человек, такой ярый поборник законности и права, и считаешь, что за безвинную кражу человек, ее совершивший, должен гореть в аду, то, наверное, должен понимать, что еще более страшного наказания заслуживают и убийцы. Ведь так?
Пленник еще не осознал до конца, к чему клонит рассказчик, но легкий холодок предательски пробежал по его спине.
- Ну?! Что же ты молчишь?! – Еще недавно добродушный голос Петровича сейчас был переполнен нотами раздражительности и даже гнева. – Отвечай! Коль ты едва ли не смерти желаешь безвинным парням, ловко очищавших карманы олухов, то, вне всякого сомнения, пожелаешь высшую меру наказания мерзавцу, который лишил жизни себе подобного. Так или нет?!
- Да, - ответил Ромка, понимая, что тот не отстанет от него, пока он не ответит. – Да, маньяки, террористы, душегубы, которые убивают безвинных людей ради личной корысти, ничего иного, кроме как высшей меры наказания, конечно же, не заслуживают.
Ромка вновь умолк. Петрович подождал какое-то время, надеясь, что собеседник продолжит свою мысль, но, так и не дождавшись этого, вновь улыбнулся и укоризненно покачал головой:
- Да ты, я вижу, более хитер для своих лет, чем я того ожидал. Вспоминается эмоциональная фраза героя кинофильма «Ошибка Тони Виндеса»: «Какой вы умный!» Ну, что же… На всякого мудреца довольно простоты. Как говорил мой знакомый, у которого три класса образования, мол, любые рога можно обломать, если даже они, эти рога, довольно ветвистые. Уж тебе, мокроносому, мы их точно обломаем, можешь в этом не сомневаться. – Петрович позволил себе даже рассмеяться. – Маньяки, террористы… Ишь, какой святоша. Значит тот, кто убивает террористов, в твоем понятии, как бы и не убийца? А ангел с крылышками, который заслуживает не смолы в аду, как ты говоришь, а талона на усиленное питание? Да? Отвечай!
Роман похолодел. Он был уверен, что все этот Петрович сказал не просто так. Больше всего на свете Ромка боялся, что кто-то узнает о его личном участии в событиях на площади в Минске. Теперь же этот намек собеседника говорил о том, что тот посвящен в эту тайну. Сердце парнишки принялось учащенно стучать в дурном предчувствии, но он старался держать себя в руках, и спокойно ответил:
- Конечно! Почему это вас так удивляет?! Наказать мерзавцев – святое дело! Тут не только талон на питание. Тут поклониться в пояс нужно тому, кто оборвал преступления негодяев.
По физиономии Петровича было видно, что тот готов взорваться. Но теперь уже не Ромка, а Петрович сдерживал себя.
- Да… Ты действительно не простой человек. Но… Но это ты так думаешь. Примеряешь на голову убийцы венчик ангела. Нет, братец, не один ты такой умный. К примеру, следователь, который вел бы дело убийцы террористов, может думать совершенно иначе. Он, затем прокуратура, а за ними и суд может посчитать, что любое убийство – это преступление. И засадили бы за решетку хваленого тобою борца с террористами на много лет. А то и вышку бы дали. Тем более, что речь идет не об убийстве одного человека, а сразу троих!
При этом рассказчик игриво и еще более пристально взглянул в глаза собеседника. Мол, ну, что на это скажешь? Ромка почувствовал, как легкая тошнота подкатилась к его горлу. Намек Петровича был более, чем прозрачен. Парень теперь почти не сомневался, что этому страшному человеку все известно. Сначала завел разговор об убийстве террористов, затем намекнул именно о трех убитых. Нет, все это не спроста! То, о чем он даже подумать боялся, сейчас становилось реальностью. Но как кто-то мог проведать об этом?! Ведь движения Романа были молниеносны, обычный человеческий взгляд не мог этого заметить! Но что уж теперь об этом говорить. Узнику ничего не оставалось делать, как ждать, что же, в итоге, скажет Петрович. Ромка пока не догадывался, к чему тот клонит этот разговор.
- Ну, что же ты молчишь?! – Казалось, Петрович сейчас взорвется.
- А что мне говорить? – Ответ был не наигранным, а самым что ни на есть искренним. – Я уже сказал вам свое мнение по этому поводу. Я за то, чтобы не только троих, а всех террористов, впрочем, и иных негодяев, со всего мира, собрать вместе, и воздать им то, что они заслуживают. Я не понимаю, к чему все эти разговоры. Я так понимаю, что вы причастны к тем, кто оборвал наше с Ксюшей путешествие. Вместо отеля я каким то образом оказался в этой дыре, и вместе того, чтобы объяснить мне, что происходит, выпустить меня отсюда, извиниться за задержку, объяснить, где находится моя девушка, вы тут рассуждаете черт знает о чем. Говорите о деле!
Вместо возможного взрыва негодования со стороны Петровича, последовала минутная молчаливая пауза, затем ехидная ухмылка, а вслед за этим слова:
- Ну, что же. Поскольку ты, вижу, парень не глупый, буду говорить с тобой напрямую, без аллегорий. Итак, слушай. Однажды мой знакомый принес мне запись с камеры видеонаблюдения, установленной на центральной площади в Минске. Этой камерой были сняты прелюбопытнейшие кадры. Нет, ничего особого там никто бы не заметил, если бы даже и просматривал все это несколько раз подряд. Но мой знакомый был не просто обычным работягой, который и контролирует работу камер видеонаблюдения по городу, но и фанатом, помешанным на видеоделе. У него самого немало своих личных видео и телекамер, в том числе есть и такая, которая снимает с какой-то бешенной скоростью. Слышал, что есть такие, что вообще снимают едва ли не пять тысяч кадров в минуту. Или секунду? Уж и не помню точно. Такой штуковиной можно даже снять, как летит пуля. Не просто летит. Изображение движется так медленно, что летящая с умопомрачительной скоростью пуля, на экране будет двигаться словно черепаха. Классная камера! Так вот. Уж и не знаю, что он там химичил, что изобретал, но вышло так, что он видео, снятое с обычной камеры наблюдения, прокрутил на этой камере. О! А что это ты так побледнел, милок?! На тебе лица нет! К чему это?
Петрович ехидно ухмылялся, глядя на растерявшегося слушателя.
- Что? Желание умничать тут передо мной пропадает? Теперь начинаешь понимать, к чему я все это рассказываю?
Роман молчал. Он был настолько подавлен, что не смог бы ничего сказать, если бы и захотел. Но ситуация была такой, что и говорить-то, собственно, ничего не нужно было. Все и так понятно.
- Да, да, я увидел там именно то, о чем ты подумал. Разыскать героя того ролика было не так уж и сложно. Подсказкой были ребята, с зачехленными гитарами на плечах, вместе с которыми шел герой того видеоролика. Оказалось, что накануне в одном из ночных клубов Минска был концерт херсонской рок-группы «Премьера века». Моим ребятам только того и оставалось, что поехать в это славный город на берегу Днепра, и сверить фейс того, кто был в кадре, с премьеровцами и их друзьями. Все сошлось. Правда, для того, чтобы крепче зажать в кулаке известного тебе супермена, пришлось выдумать эту клоунаду с розыгрышем призов, да приглашением на концерт любимой группы нашего героя. Что гарантировало его присутствие на этом «аттракционе неслыханной щедрости». Все получилось. Рыбка слопала наживку и угодила на сковородку! Вот ты и здесь…
Рассказчик победоносно взглянул на пленника. Тот находился в состоянии прострации. Разоблачение, которого он боялся, случилось. От этого факта никуда теперь невозможно было деться.
- А сейчас перейду к главному. – Роман Петрович отныне был в своей тарелке. Не нужно было больше прикидываться добреньким. Нужно было всего лишь излагать суть происходящего, что он и делал. – Главный вопрос: зачем все это я затеял? А вспомни о том, с чего я начинал свой рассказ. О ребятах, которые однажды провернувши выгодное дельце, срывали жирный куш, а потом, благодаря ему, проводили остаток жизни припеваючи. Вот и я, мил человек, хочу совершить то же самое. С твоей, как ты понимаешь, помощью.
Теперь все для Ромки становилось ясным. Почти все. Ведь он пока не догадывался о том, что именно предложит ему этот волк с голосочком ягненка. Сейчас же ситуация вырисовывалась все отчетливее.
- Да, дружок, с твоей помощью это будет просто. Очень просто! До смешного просто! Надеюсь, ты понимаешь, что и о тебе я не забуду. И ты тоже со своей девушкой… Да… Она красивая, очень красивая! Ради нее тебе стоило бы согласиться на мое предложение. В таком разе ваше с ней путешествие по Европах, пляжах, отелях, не закончилось бы через пару недель, а длилось бы всю жизнь! Ради этого, друг, стоит согласиться.
- И что же это за предложение?
- О! Вот это разговор! Давай действительно перейдем к делу. Впрочем, будь ты смышленее, сам бы мог бы догадаться, с какой неимоверной выгодой можно использовать твой дар. Вспомни кадры из кинофильмов, где подробно снят механизм ограбления банков. Забегают в холл ребята с чулками на головах, всех кладут на пол, направляют стволы на выпучивших от страха глаза кассирш, и, покуда они «хлопают ресницами и взлетают», ребята быстрыми движениям выгребают содержимое сейфов, всего, что лежит на столах, в мешки, взваливают их на спины и отбывают восвояси. На это, если смотреть на ситуацию с высоты твоих мерок, уходит уйма времени! И то ребята успевают умыкнуть миллионы! Представь, сколько сможешь вынести ты, если будешь действовать теми же темпами, с той же скоростью, какая была у тебя на площади во время демонстрации протеста в Минске!
Теперь все было предельно ясно. Но Петрович понимал, что отныне главной его задачей является одно: упредить возможные возражения со стороны пленника. Нужно было склонить того к сотрудничеству и убедить, что дело плевое, яйца выеденного не стоит.
- Представляешь, как с твоей помощью все упрощается?! Не нужно ни захватов, ни стрельбы, ничего! Никто ничего даже не заметит! Ты в течении всего лишь секунды… Какой! В течении всего лишь доли секунды, входишь в банк, набиваешь мешок денег и банковских металлов и преспокойно удаляешься. Дело настолько верное, что ты, положив в стоящую неподалеку нашу машину, награбленное… То есть, взятое тобой, можешь преспокойно вернуться назад, вновь набить второй мешок пачками денег и вновь вернуться в нашу машину. Мы, стоявшие за углом, потом трогаемся, уезжаем, и никто никогда ни о чем не догадается! Дело верное! Конечно, потом кинутся, что какой-то суммы не хватает. Но свидетелей нет, подумают, что это кассирши сами заныкали эти суммы. Никто тебя даже искать не будет! Повторяю: ты получаешь немалую долю! Багамы и Канары ждут вас с твоей девушкой. Ну, что? Согласен?!
Рожа Петровича светилась таким удовольствием, словно Роман не только согласился, но уже и успел сбегать в банк и принести первый мешок с деньгами.
Ромка грустно улыбнулся:
- Вы что, всерьез считаете, что я соглашусь?
Самодовольная мина вмиг сползла с лица Петровича. Но и разочаровываться он явно не намеревался. Наоборот, показалось, что такой ответ даже позабавил его.
- О! Сейчас начинается самое интересное! – Понятно, что быстрое согласие на сотрудничество со стороны узника неимоверно упростило бы дело. Но казалось, что Петрович был даже рад отказу парня, поскольку это дало ему возможность озвучить заранее приготовленную тираду. – Хорошо, тогда начнем говорить о том, что должно заставить тебя согласиться. Первое. Смерть этих троих, которые были в легковушке. Которых ты, праведник, убил. Да! Да! Не начинай распатякивать о том, что убийство террориста – святое дело. Умерщвление любого человека – это убийство! И ничем иным это назвать нельзя. Почему во многих странах мира смертная казнь отменена.
- В Беларуси – не отменена! – Подал голос Роман. – Тех двоих, которые взорвали минское метро, приговорили к смерти. Этих троих тоже бы приговорили бы. Так что я всего лишь опередил события.
Желваки рассказчика подпрыгнули. Ему очень не понравилось, что его прервали. И продолжил далее, тем же монотонным тоном, словно ничего и не произошло:
- Смерть во многих странах отменена практически всем. Всем! И маньякам, и серийным убийцам, и террористам, всем! Вина которых доказана судом. А в твоем случае ты сам совершил самосуд. Приговорил людей к смерти. Без суда, без следствия. Ты посмотри, какой перец! Защитник угнетенных, видите ли. Так что это ты сам для себя выдумал свою невинность. Для суда, пред которым ты предстанешь, если не согласишься на мое предложение, ты будешь в роли убийцы. И наказание для тебя будет таким же, как и для убийцы. Вот тут-то твое замечание по поводу того, что смертная казнь в Беларуси не отменена, играет не на твою пользу, а, наоборот, против тебя!
Петрович злорадно ухмыльнулся и измерил собеседника насмешливым взглядом.
- Второе. Ты забыл о родственниках тех троих. Которых ты, душегуб, убил. Для них ты никакой не борец с терроризмом, а самый, что ни на есть, подлец, негодяй и убийца! Если даже с правосудием получатся проволочки, то братья этих троих тебя, вне всякого сомнения, растерзают на мелкие кусочки. Если мы тебя, голубу, предадим в их руки. Думаю, ты понимаешь, что это произойдет в том случае, если ты не согласишься на мое предложение о сотрудничестве. Это было второе, которое должно тебя подтолкнуть к принятию нужного для всех нас решения.
Очередная язвительная ухмылка отпечаталась на лице Петровича.
- Третье. И, наверное, самое главное для тебя. Твоя девушка. Как ты ее называл? Ксюша? Красивое имя! Да и она сама просто красавица. Она не просто красивая, она божественно красивая! Ради такой девчонки можно решиться на все! Ради того, чтобы лишить ее страданий.
И, видя, что лицо Романа вмиг побагровело, и тот молниеносно преобразился в человека, способного тут же броситься на своего противника, поспешил успокоить ситуацию:
- Нет, нет! Страданий ей пока никто не доставляет! Уверяю! И не доставит никогда! Под страданиями я подразумеваю тот дискомфорт, который ныне испытывает Ксюша, томясь примерно в такой же камере, как и ты. Сразу скажу: камера эта не рядом, а далеко, в совершенно ином месте. Тебе туда не дотянуться, не тешь себя глупой, несбыточной мечтой. Лучше согласись на сотрудничество, помоги нам, да и себе тоже, получи свою долю денег, обними свою подругу, и летите с ней домой, как говорил Кирпич в «Место встречи изменить нельзя» «белым лебедем».
- Как домой? – Подал голос пленник. – Вы хотели сказать, что мы продолжим путешествие по Европе?
Сказано это было таким тоном, что Петрович не понял: серьезно это сказал паренек, или с иронией. Но не это было главным. Такие слова парня могли свидетельствовать о том, что тот начинает соглашаться на сотрудничество. Поэтому нужно было хвататься за этот краешек ниточки и разматывать далее этот клубочек.
- Буду с тобой, Роман, откровенен, - в голосе Петровича начали проскакивать нотки радости и волнения. – Как не существует в природе фирмы, которую мы рекламировали у вас в Херсоне, так и не существует этого вояжа по Европам, который стал приманкой для тебя. Все это было сделано только лишь для того, чтобы выманить тебя из Украины на территорию Беларуси. Видишь, я честен с тобой. Но, если ты согласишься на сотрудничество, у тебя будут деньги на сотню таких вояжей «галопом по Европам». Да я и сам организую для тебя парочку таких круизов, в знак благодарности. Тебе и денег своих не нужно будет тратить. У тебя другая жизнь после этого начнется! Заживете вы с Ксюшей, как у Христа за пазухой! Ну, что? Решился?
Вопрос Романа насчет продолжения маршрута настолько обнадежил Петровича, что тот уже внутренне уже праздновал успех. Тем более неожиданным был для него ответ пленника:
- Вы, Петрович, словно в другом мире живете. Как вы мерите все своими мерками, так и для меня есть нечто святое, преступить которое я никогда не смогу. Меня не только не мучит раскаяние, а я даже горжусь тем, что отправил на тот свет негодяев, задумавших убить массу невинных людей. Но, если бы я когда в жизни украл бы у кого хоть единую копейку, я бы перестал себя уважать. Вот мой ответ.
Тень разочарования лишь только на мгновение отразилась на лице Петровича. В следующее же мгновение он вновь напустил на себя мину иронии.
- Ну, что же, мистер упрямец. Теперь выслушай и ты мой ответ. Повторяю: девушку твою никто и пальцем не тронет. Меня самого раздражает, когда в кинушках, заставляя главного героя исполнить то, что они задумали, похитители пытаются прямо на глазах у пленника насиловать его подругу или жену. Приставляют нож к горлу его ребенка… Нет, у нас этого не будет. Повторяю: это я тебе гарантирую. Я тоже не лишен благородства. Но… Но гарантией будет иное. То, что, я не сомневаюсь, таки сломит тебя. Итак, наш дальнейший план действий такой. Ежели ты сейчас же, по окончанию нашего разговора, не соглашаешься на сотрудничество, то я не только не прикажу предать тебя пыткам, но даже и голос на тебя не повышу. Я просто молча покину эту комнату. И все! Все! Дальше ничего не будет! Понимаешь?!
Петрович пристально всмотрелся в глаза собеседника.
- Вот ты сидишь сейчас отмороженный, словно ничего не происходит, - слегка раздраженно продолжил оратор, - а ведь на самом деле я только что произнес самую страшную для тебя фразу. До тебя, умник, еще не дошел смысл того, что я сказал. Я сейчас уйду, дверь закроется и откроется она только тогда, когда ты подашь знак, нажмешь вот эту кнопку. Мы будем знать, что ты согласен, что мы можем готовиться к визиту в банк, на который давно положили глаз. А если нет, то эта дверь так никогда и не откроется. Понимаешь?! Никогда!!! Ты хоть понимаешь, дурень, какой мучительной является смерть от голода?!
Петрович победоносно смотрел на своего приникшего собеседника.
- Как ты считаешь себя героем по отношению к террористам и корчишь из себя праведника в вопросах, что я тебе предлагаю, так и я горжусь тем, что не опускаюсь до приемов насилия к твоей девушке. Но буду балдеть от того, если ты окочуришься здесь от голода, поскольку сам будешь виноват в своей смерти. Твое глупое упрямство будет причиной твоей смерти! А не я. Я тоже, как и ты в случае с террористами, не буду мучиться угрызениями совести, что косвенно был причастен к твоему бесславному концу. Подумай, глупец. У тебя вся жизнь впереди. Глупо ее обрывать на излете. Это при том, что у тебя есть выбор. Тебя ждут горы бабла, и ты всю оставшуюся жизнь можешь питаться в самых лучших ресторанах, а в итоге выйдет так, что ты окочуришься от голода в этой норе! Во дурак! Ну дурак!!!
Петрович в который раз укоризненно покачал головой.
- И напоследок самое главное! Как говорится, последний гвоздь в крышку гроба. Делаю свое ударение на том, тезка, что точно такая же участь постигнет и твою подругу. Да, да! Не смотри на меня так! Не я, а ты, повторяю, ты, станешь причиной ее страданий. Это ты будешь мучится от голода и утешать себя мыслью, что ты такой гордый борец с несправедливостью. Боюсь, что ей на все это будет наплевать. И она будет проклинать все на свете и тебя в первую очередь, если будет мучиться от голода. К ней пока никто не заходил в ее камеру. И не будет заходить. Пока что. Но через недельку я навещу ее. Всего лишь на минуту. Объясню ей, что это ты, именно ты, являешься виновником ее страданий. Скажу и уйду. Оставив ее наедине с неопределенностью, неволей, проклятиями, которые она, умирая, будет шептать в твой адрес. Ты хоть понимаешь, дурень, что не только ты, но и она может в итоге, умереть от голода?!
Петрович поднялся.
- Вот, собственно, и все. Твоя жизнь и жизнь твоей девчушки в твоих руках. Я тут абсолютно ни при чем. Подумай! Уж чего-чего, а времени для раздумий у тебя отныне будет предостаточно. Помни только об одном: ты не у себя на Украине, а здесь, где с тобой никто не будет нянчиться. Вспомни о тех, двоих, что сотворили взрыв в минском метро. У тебя бы на Украине, где добренькие дяденьки отменили сметную казнь, сидели бы эти два голубка на казенных харчах, пусть и в тюрьме, но продолжали бы жить. А у нас их сразу к расстрелу приговорили, да и делу – конец! А взять, к примеру, ваших феминисток. Я ведь иногда посматриваю ваши телепрограммы и диву даюсь, как ваши журналисты готовы извертеться на пупе, лишь бы снять голые сиськи этих потаскух. Ведь понятно любому дураку, что это просто пустоголовые дуры, в жизни ничего не сделавшие полезного, у которых ума хватает лишь на то, чтобы в людном месте напоказ выпендрится оголить свою грудь. Их бы закрывать на пятнадцать суток после каждого такого нарушения общественного порядка, а ваша милиция их тут же отпускает, не успев довезти до милицейского участка. Зачем тогда их и арестовывать?! И те, уверовав в свою безнаказанность, приперлись и к нам, в Белоруссию, устроили балаган, усы наклеили, батьку нашего копировали, снова свои сиськи напоказ выпячивали, Думали, что и у нас их выпендреж останется безнаказанным. Как бы не так! Когда я прочел в интернете, что их после этого наши ребята избили и обрили наголо, я даже поднялся и стоя зааплодировал. Потом эти пустоголовые дуры давали вашим журналистам интервью, как минские кэ-гэ-бисты вывезли их в лес, избили, некоторым волосы облили зеленкой. Это ваши придурки распускали там слюни, мол, какие нехорошие соседи-белорусы, так обидели наших праведниц. А у нас, как видишь, с такими праведниками, как они и как ты, никто нянчиться не будет. Тем дурам нужно не возмущаться, а радоваться, что они еще хорошо отделались. К тебе же поблажек на нашей земле, где ты, душегуб, умертвил троих людей, не будет. Готовься к худшему. Если не одумаешься и не согласишься на сотрудничество Подумай еще раз. На одной чаше весов – много денег, шикарная жизнь, на второй – твоя смерть и смерть Ксюши. Задумайся! На что ты, упрямец, ее обрекаешь.
И, сделав шаг к двери, остановился:
- И не вздумай применять свой трюк сейчас. Мы все предусмотрели. Тут несколько дверей. Если одни открываются, то остальные будут закрыты. И ключи от них, как ты понимаешь, лежат не в моих карманах. Так что, если ты сейчас и вздумаешь применить чудеса своей расторопности, все равно, в итоге, наткнешься на толстенные двери, открыть которые твой дар не поможет. Так что выход у тебя один – согласиться. Ты обратил внимание, что я не очень-то убеждал тебя, добиваясь твоего согласия? Ибо не сомневаюсь: ты всего лишь несколько дней будешь корчить из себя ярого сторонника справедливости. Но максимум через неделю ты не просто нажмешь на эту кнопку вызова, но и на коленях готов встретить того, кто войдет в эту комнату. Руку будешь целовать мне в благодарность, когда я отвалю тебе твой огромный куш. И поедете вы с Ксюшей в шикарный ресторан для того, чтобы прилить начало новой для вас жизни. Новой, роскошной и сказочной. Пока что я для тебя планирую довольно жирную долю. Но чем больше ты будешь молчать, тем сильнее она будет уменьшаться. Не доводи до того, чтобы я вообще лишил тебя всякой доли, и брал бы тебя на дело не в качестве свободного человека, равного компаньона, а некоторого животного, которого мы запускали бы в помещение банка на длинной цепи. Пока! До встречи! До скорой встречи!

8.

Рабочий день приближался к своему завершению. Роман Волченков раньше не часто переступал пороги различных банков, потому и не разбирался в условиях и тонкостях работы подобных заведений. Но тот факт, что злоумышленники запланировали нападение на одно из таких заведений Гомеля именно на такое время, обусловливался тем, что к завершению рабочего дня выручка на столах кассиров собирается более солидной, чем в его начале. Но для приунывшего Ромки сей факт не имеет никакого отношения. Размер суммы, которую он сейчас вынесет из банка, интересовал его меньше всего. Не думал он и о своей доле от общей суммы награбленного. Это для Петровича будущая жизнь виделась в обилиях шикарных девиц, пляжей, ресторанов. На это парнишке было наплевать. Он думал лишь об одном: чтобы этот кошмар быстрее закончился. Чтобы он мог поесть, вновь обнять Ксюшу, увезти ее быстрее домой. И забыл бы обо всем случившемся, как о страшном сне. После долгих дней заточения, голода, лишений, душевных мучений и терзаний, привычная херсонская жизнь казалась ему таким же раем, каким еще неделю назад грезился ему круиз по Европе, с их пляжами, пятизвездочными отелями и иной мишурой.
Из всего вышесказанного мы видим, что пленник таки принял условия Петровича, согласился на участие в ограблении банка. Тогда, доведенный до голодного обморока, парнишка уверил, что согласен на все, полагая, что факт ограбления случится нескоро, будет служить, пусть и неприятной, но не скорой перспективой, находящейся где-то там далеко, за горизонтом. Увы, все случилось намного раньше, чем того ожидал наш герой. Ему лишь дали чуть-чуть перекусить, и тут же повезли на дело. Никакие уговоры Романа относительно того, что сначала он хочет увидеть Ксюшу, и лишь только потом отправится в банк, ни к чему не привели.
- Сначала – дело, а лишь только потом – потеха, - твердо отчеканил Петрович, и все отправились к банку.
Ромка хотя и не придавал виду, чтобы этого не заметил Петрович и его дружки, но краем глаза осматривался вокруг и запоминал все. Абсолютно все! Какие предметы, здания, все иное расположены вокруг, как выглядели люди, с которыми контачил Петрович, что они говорили с ним и между собой. Мозг и смекалка парня работали, образно говоря, на повышенных оборотах. Ему что-то хотелось придумать такое, чтобы и закон не нарушить, не осквернять себя участием в этом ограблении, но и Ксюшу вместе с тем выручить, да и вообще выпутаться из этой ситуации. Но ничего определенного придумать пока что так и не мог.
- Итак, внимание всем, - произнес Петрович, - и особенно тебе, Роман. Вот мы выехали на улицу, на которой находится банк. Сейчас мы будем проезжать мимо него. Колек, двигайся медленнее. Вот он, уже показался вдали. Вот в эту дверь ты, Роман, войдешь. Сейчас мы завернем за угол и там оставим свое авто. Запоминай это место, сюда ты вернешься уже с грузом. Вот мы повернули в проулок, вот, вижу, свободное место есть, где можно припарковаться. Тут и остановимся. Сюда и вернешься после визита в банк. План расположения всего, что находится в банке, я тебе уже показывал, и мы подробно обсуждали, где какой стол стоит, какой сейф, где что может располагаться. Понятно, что это не банковское хранилище, где бабла намного больше, но и проникнуть туда гораздо сложнее. Но нам и того будет достаточно, что будет лежать на столах кассирш да будет находиться в открытых сейфах. Все мы, надеюсь, не раз видели, что на столе каждой кассирши, кроме всего прочего, стоит сейф, который практически всегда открыт. Когда уходят, его закрывают. Но обычно все кассиры в рабочее время находятся на своих местах, сейфы всегда открыты. Пусть они, сейфы эти, и небольшие. Но, если сгрести все, что в них есть, наберется, надеюсь, немалая сумма. Так что, друг, смотри по ситуации. Если видишь, что в один мешок все не помещается, приноси все это в наш фургончик, клади вот здесь, бери второй мешок, вот он лежит, и дуй за второй ходкой. При твоем умении у тебя будет столько времени, что и за третьей ходкой можно вернуться. Смотри по ситуации. Я не жадничаю, не подгоняю, тебя, понимаю, что зарываться нам не стоит, но если ситуация будет способствовать, то почему бы и нет?! Действуй! С Богом!
- Куда?! А где маска и перчатки, как договаривались? Без них я не пойду. Там куча камер видеонаблюдения!
- О, да, конечно! Вот, держи! Одевай!
Надев все это, еще раз подумав, что сейчас он преступит грань закона, и, возможно, стоит отказаться, но, понимая, что другого выхода из ситуации он не видит, Ромка перекрестился и весь напрягся. С этой минуты он увидал, как все и вся вокруг начало замедлять свое движение. Жестикуляция тех, кто находился с ним в салоне микроавтобуса, движение автомобилей по улицам города. Парень все продолжал ввергать себя в состояние своеобразного грогги, пока движение вокруг него фактически не остановилось полностью. Он схватил мешок и помчался к банку. Хотя, при его-то умении, и бежать, собственно говоря, не стоило. Можно было входить в помещение банка вразвалочку, и все равно никто бы ничего не заметил. Но волнение есть волнение и от него не куда не деться. Даже если ты пребываешь в состоянии остановившегося времени.
Вскочив в холл банка, он быстро огляделся, тут же увидел охранника с автоматом за спиной, стоявшего за столом, более напоминающим стойку бара. Подобный он видел в Херсоне, в самом популярном и уважаемом в городе банке «Национальный кредит». Ну, почитаемым был не столько банк, сколько его руководитель Тарас Бурда. Как-то Ромка заходил вместе с отцом в тот банк, услышал от него восхитительные слова в адрес Тараса Александровича. Тогда Ромка, пока отец проводил банковскую операцию, чтобы скоротать время, равнодушным взглядом осматривал, как все в помещении устроено. И вот теперь кое-какие познания из того процесса, что он увидел в том херсонском банке, теперь ему пригодились.
На этой стойке перед охранником лежала тетрадка и ручка. Что туда записывал служивый, Роман, конечно, не знал, да и знать не хотел. Но эти письменные принадлежности были именно тем, что он искал взглядом. Он еще находясь в заточении решил, что поступит именно так, а не иначе. Он уже тогда решил подстраховаться, очистить свою совесть, и оставить для руководства банка оправдательную записку. И вот теперь это можно будет сделать.
Парень подскочил к столу, развернул к себе тетрадку, взял ручку, и начал быстро писать на чистом поле страницы: «Меня насильно заставили принять участие в ограблении, взяв в заложники мою девуш…»
Внезапно авторучка перестала писать. Ромка привычным для всех движением интенсивно начал расписывать ее, но чего не получалось. И только спустя какое-то мгновение понял, что этим он делает еще хуже. Ручка потому-то и не пишет, что он, Ромка, работает ею в безумно ускоренном темпе, поэтому чернильная паста не успевает поступать к шарику, который, собственно, и наносит эту пасту на поверхность бумаги. Лихорадочно соображая, что же предпринять, он не придумал ничего лучшего, как побежать к столам кассирш, и начал собирать со столешниц, нет, не деньги, а авторучки! Он не удовлетворился одной, поскольку понимал, что и она вскоре престанет писать, поэтому и собирал «подстраховку».
Увидел на одном из столов карандаш, сообразил, что тот будет писать безотказно, поэтому схватил его и вновь помчался к столу охранника. Тут же сосредоточился и продолжил писать: «ку. Знаю о них немного: главаря зовут Роман Петрович, он лет сорока-пятидесяти, водителя – Колек, подельников Стас и Богдан. Еще один их сообщник заведует в Минске камерами». И тут Ромка понял, что пишет лишнее, что та информация может помочь правоохранительным органам изобличить его проступок в столице, который он до сих пор старался скрыть от всех, поэтому зачеркнул последнюю неоконченную фразу и продолжил: «У них есть передвижной кемпинг на колесах в виде солидного микроавтобуса, номер его не помню. На преступление они приехали на маленьком микроавтобусе номер такой-то, белого цвета. Они припарковали его только что за углом, на пересечении улиц таких-то. Остановились как раз возле ситилайта с рекламой какого-то мобильного провайдера с одной стороны, и рекламой какой-то косметики с другой. Может, они там оставят какие то следы. Сплюнут (по слюне можно найти), окурок бросят, с машины масло капнет, протектор останется. Они держат меня взаперти в одном месте, мою девушку в другом. Я действую не по своей воле! Не вините меня!»
Оставив на тетрадке весь арсенал собранных им авторучек, Роман бросился к кассам. Они были расположены в ряд, поэтому долго и далеко парню бегать не приходилось. Он быстро сгребал в мешок пачки денег, лежащие на столах, запускал руку в сейфы, выгребал оттуда все, бросал это в мешок, и перебегал к следующему столу. Надеюсь, вы понимаете, что все это наш похититель делал находясь не с той стороны кассы, где находились клиенты банка, а зашел с обратной служебной стороны, поэтому забегал в кабинки в те же двери, в которые заходили туда девушки-кассиры. Потому-то, забежав в очередную кабинку кассира, подойдя к столу, и начав сгребать с него находящееся на нем добро, Ромка невольно бросил взгляд на то, на что не мог не взглянуть. Эта девушка была в мини-юбке, да еще и сидела в фривольной позе, ведь была уверена, что ее никто не видит, поэтому вид оголенных красивых девичьих ножек просто не мог не привлечь внимание молодого парня. Но, взглянув вниз, он тут же вспомнил о тревожной кнопке. Может, в это время какая-то логическая цепочка сработала в голове парня, и он подумал о том, что такая ножка может и нажать кнопку, к помощи которой прибегают в моменты ограбления, вызывая милицию. Но мысль о кнопке не испугала парня, а, наоборот, обрадовала его. Он нагнулся, рассмотрел в полумраке где находится кнопка, просунул свою ногу, надавил что есть мочи на это нехитрое изобретение, подержал ногу в таком положении некоторое время, и вновь продолжил «экспроприацию денежной массы».
Вскоре мешок был наполнен, и похититель со всех ног бросился к выходу. Подбегая к автомобилю, он думал, что возможно, не вернется в банк вновь. Постарается убедить Петровича, что больше там ничего нет. Но потом все же решил, что этого злого человека нужно все же задобрить, чтобы он был доволен суммой добычи и отпустил их с Ксюшей. Поэтому, бросив на пол микроавтобуса мешок (дверь в салон в это время оставалась приоткрытой), он схватил второй и со всех ног вновь помчался а банк.
В некоторой мере Ромка привык к особенностям своего дара, но все равно каждый раз не переставал удивляться чему-то новому. Вот и сейчас. Понятно, что время, по большому счету, зависло, но все же… Открывая дверь Ромке казалось, что там за это время, пока он бегал к автомобилю, все переполошились. Что охранник при входе уже успел вскинуть автомат на изготовку. Ан нет. Все та же застывшая поза и у охранника, и у кассирш, и у посетителей. Обнаглевший нарушитель взбежал по лестнице на второй этаж, пошерстил и там все, чем можно поживиться. Решив, что на этом можно было бы и остановиться, Ромка взвалил мешок на плечо и направился к лестнице, ведущей со второго этажа на первый. Дело сделано, можно уходить. Непонятная апатия овладела им. Если в начале он вбегал сюда, то сейчас спускался по ступенькам довольно медленно, словно пребывал в плену раздумий. Противоречивые чувства раздирали его душу. С одной стороны радость, что дело сделано, и для них с Ксюшей все теперь фактически останется позади. Но, с другой… Грудь сдавливало чувство горечи, что он совершил злодеяние. Ему казалось, что оно было страшнее, чем тот случай в Минске. Там все было в одном порыве эмоций, а здесь он довольно долго и сознательно проделывал то, за что ему грозит немалый тюремный срок.
Такие рассуждения отвлекли и расслабили его настолько, что он с ужасом для себя начал замечать, как все вокруг него начало, что называется, оживать. Люди, что недавно находились вокруг в застывшем статичном положении, вдруг начали двигаться. Да, еще пока очень медленно, но все же было видно, что движения эти стают все более быстрыми, с каждым мгновением приобретают все более реалистичный вид.
Ромку охватил ужас. В это время он как раз проходил мимо охранника и к ужасу своему заметил, как тот сначала рассеянно, но потом все более осознанно начал смотреть на него, Романа. Парень ускорил шаг и юркнул в стеклянную дверь. Он надеялся, что унесет ноги раньше, чем постовой полностью опомнится. Но в спешке беглец зацепился мешком за ручку двери, предательская ткань выскользнула у него из рук, и его поклажа, повинуясь закону земного притяжения, пусть и медленно, но начала падать вниз.
Эта заминка стоила Роману многого. Увлекшись тем, чтобы вновь подхватить на руки почти упавший на землю мешок, парнишка не заметил того, что течение времени сейчас фактически вернулось к своему привычному бегу. Это и предопределило дальнейшие события. Подхватив мешок, беглец, перед тем, как броситься наутек, в последний раз взглянул на охранника. И к ужасу своему заметил, что тот тоже смотрит на него. Их взгляды встретились…
Ромка в суете забыл, что он находится в маске, и одного взгляда на него охраннику было достаточно, чтобы понять, кто именно перед ним стоит. Но интуитивно парень понимал, что сейчас может случиться непоправимое. Он начал резко подниматься и фактически сделал первый шаг к побегу, но охранник опередил его. Он вскинул автомат и…
Наш герой еще не успел услышать звук выстрела, а лишь только увидел вырывающиеся из ствола первые язычки пламени, как тут же напрягся, испепеляемый безумным желанием вновь замедлить бег времени.
Сделал он это как раз вовремя, потому как ощутил результат своего дара уже тогда, когда вереница пуль (было понятно, что это не единичный выстрел, а автоматная очередь) подлетела к нему вплотную. Это было одновременно и потрясающее, и ужасающее зрелище! Вот они пули, уже подлетают к нему, они на расстоянии вытянутой руки! Если все вокруг было в статично застывшем состоянии, то пули к жертве приближались довольно стремительно. Да, это была не та скорость, что в реальной жизни, но все равно: движение этих смертоносных снарядов были настолько стремительным, что наш бедолага ужаснулся от мысли, что ему не удастся отвернуться он них. Все было настолько серьезно, что он, бросив мешок, начал извиваться, как змея, уклоняясь от каждой очередной приближающейся пули.
Казалось, им не будет конца! Никогда еще в жизни Ромка не был так напуган, никогда еще он так реально не смотрел в глаза смерти. Тут невозможно было просто отклониться от траектории полета пуль. Дело в том, что охранник, посылая автоматную очередь вдогонку беглецу, что называется, «поливал», то есть водил стволом автомата туда-сюда, слева вправо, сверху вниз, от чего пули разлеталось в разные стороны и теперь они летели на беглеца практически отовсюду. И он, увернувшись от предыдущей пули, совершенно не представлял, откуда можно ждать очередного подвоха. Поэтому напрягал зрение, чтобы вовремя разглядеть приближающуюся угрозу. Казалось, этой смертоносной лавине не будет конца. Но вскоре свинцовый град оборвался. Видимо, это было результатом того, что именно на этом моменте охранник оборвал свою автоматную очередь.
Поняв, что все уже позади, и осознавая, что уж на этот раз мешкать ему не стоит, чтобы вновь не обрекать себя в подобную затруднительную ситуацию, Роман со всех ног бросился к ожидавшему его за углом автомобилю. Вскочив в салон, он бросил мешок на пол, захлопнул дверцу и упал на кресло, чтобы отдышаться и дождаться того момента, когда течение времени вновь вернется в свое привычное русло.
Это вскоре и произошло. Чем спокойнее становилось на душе парня, тем более реальными становились движения его подельников. Парень еще не вышел из состояния транса, но его компаньоны уже успели увидать, что и мешки, и тот, кто их сюда доставил, уже в салоне, поэтому возглас Петровича «Поехали, Колек!» прозвучал даже раньше, чем того ожидал главный герой нашего повествования. Щелкнул стартер, двигатель взревел, машина резко сорвалась с места и устремилась прочь от места преступления.
В любой ситуации нужно действовать со свежей и рассудительной головой. Вот и здесь компаньонам следовало бы не торопиться, дождаться, когда автомобиль заедет в гараж, закрыть вслед за ним дверь, а уж потом открывать мешки, заглядывать в них. Но это так рассуждаем мы с вами, перед которыми не лежит этот манящий к себе товар. Петрович и его друзья находились в иной ситуации. Для них мешки с пачками денег находились не где-то, а прямо перед ними. Поэтому просто смотреть на них и ничего не предпринимать, зная, что именно находится внутри, это было выше их сил. Первым не выдержал Петрович.
- А ну-ка взглянем, чем ты нас порадовал, - заинтригованно тягучим голосом молвил предводитель шайки, раздвигая края мешка.
Туго перетянутые банковские пачки денег озарили лица обрадовавшихся бандитов таким ярким светом, словно там находилась масса золотых слитков и алмазов, которые отражали свет и солнечными зайчиками прыгали по вытянувшимся от удивления и радости физиономиям пассажиров автомобиля. Радостный крик вырвался единовременно из уст бандюг, и был он столь эмоциональным, что сидящий за рулем Колек не выдержал, и резко повернулся едва ли не всем телом, чтобы взглянуть, что же там произошло. Тот, кто водил машину, понимает, чем чреват такой маневр водителя. Неконтролируемый автомобиль может повести в сторону (рука-то ведь следует за телом, та невольно поворачивает руль), он рискует столкнуться с придорожным столбом или деревом. Именно это и случилось в следующее мгновение. Глухой удар, звон стекла, куча-мала из человеческих тел в салоне микроавтобуса. Невесть откуда взялось в салоне облако пыли. Этот феномен не нов. Даже новенькая машина, попадая в аварию, рождает облако пыли. Все просто: при ударе вылетают на открытое пространство даже самые маленькие пылинки, которые в свое время набились в различные щелки салона, кузова, крыльев капота. Это произошло и сейчас.
Колян, стараясь быстрее покинуть место происшествия, гнал машину прилично, поэтому и удар был жесточайшим. Отсюда и последствия: некоторое время люди в салоне лежали неподвижно, словно это уже теперь были и не живые люди, а их бездыханные тела. Но послышался кашель одного из тех, кто очнулся первым, а вслед за этим начали шевелиться и другие.
- Дьявол! – чертыхнулся кто-то. – Эта траханная пыль лезет в глаза, рот, нос. Спасу от нее нету… Живые есть?
Кто-то попытался ответить, но лишь застонал. Второй подавленным голосом выдавил из себя:
- Я, к примеру, цел, но как остальные. Ребята! Огов!
Все понемногу начали подниматься, разминать, что называется, кости и тело, оглядываться вокруг. Все были хотя и помятые, но живые. Не подавали признаков жизни лишь Колян и Ромка. Петрович встрепенулся:
- Эй, парень! Это ты брось! Ты нам еще будешь нужен! Очнись!
И потормошил Волченкова за плечо. Тот не отреагировал.
- Блин! – Взревел Петрович и прикоснулся открытой ладонью к кончику носа и губам жертвы, стараясь проверить, есть ли дыхание. – Дышит! Живой! Приведите его в чувство!
- А Коляну, кажется, гайки… - Упавшим голосом произнес кто-то. – Смотрите! Наверное грудью о руль ударился… Смотрите! Даже эбонит на баранке лопнул! Голый прут торчит! Ни фига себе! Наверное, такое же случилось с его грудной клеткой и ребрами…
Все застыли в молчании, удрученные такой вестью. В это время возле них начали останавливаться автомобили. Кто-то подошел, к двери, попытался открыть ее. Понимая, что ту заклинило, он разбил боковое стекло и крикнул в салон:
- Вы живы? Вам помочь?
- Нормалек! – Поспешил отозваться Петрович. – Все хорошо. Мы сами выберемся. Спасибо! Езжайте! Мы тут разберемся. – И тут же, повернувшись к подельникам, продолжил тихим голосом: - Уходим! Берите мешки, этого парня. Сейчас остановим такси. Нужно уносить с этого места ноги. – И увидев, что добровольный помощник не ушел, а, наоборот, к нему добавляются другие, взревел: - Я же говорил: не требуется нам ваша помощь! Что не ясно?! Езжайте своей дорогой!
Водители, обескураженные такой беспардонной грубостью в ответ на их благородные порывы помочь пострадавшим, развернулись и побрели к своим автомобилям. Пострадавшие тем временем выбрались из салона. Прихватив с собой оба мешка и все еще не пришедшего в чувство Ромку.
- Стас! Останавливай такси! Богдан! Проверь бардачок водителя. Забери документы и все, что там есть! Проверь, чтобы в салоне ничего не осталось. Не бросил ли Ромка на пол маску и перчатки? Все забирай, ничто не должно засветиться.
Петрович понимал, что время сейчас работает против них, поэтому был сосредоточен, приказы его были четки и тверды.
Именно в это время произошло то, чего меньше всего хотел предводитель и его подельники. Возле них остановился автомобиль ГАИ. Сердце у злоумышленников оборвалось. Не зря народная мудрость гласит, что «у страха глаза велики». Вот и теперь перепуганные и находящиеся на грани нервного срыва грабители были уверены, что этот автомобиль с мигалками (правда, они не были включены) – не что иное, как погоня. Видимо, думалось Петровичу, в банке успели так быстро раскрыть факт грабежа, оповестили все службы, вот те и бросились в погоню за грабителями. Но к огромному своему облегчению и безумной радости Петрович увидел, что гаишники вышли из авто спокойно и с лицами, на которых была не агрессия, а чувство сострадания.
- Что случилось, ребята? Чем можем помочь?
«Слава тебе, Господи! – подумалось Петровичу. – Они ни о чем не знают! Они просто проезжали мимо и остановились, увидев аварию. Но вслух произнес:
- Нет, нет, ребята! Не нужно никакой помощи! Все хорошо! Мы сами разберемся. Спасибо вам!
Те удовлетворенно кивнули, но все же, повинуясь многолетней привычке, направились к потерпевшему аварию автомобилю, чтобы осмотреть его. Сколько раз они, вызванные на происшествия, для начала просто обходили вокруг аварийного автомобиля, делали первую визуальную оценку происшествия и уровня причиненного урона и лишь потом приступали к тщательному протоколированию всего происшедшего. Сейчас они понимали, что никаких бумаг им писать не нужно, что начальство не потребует от них отчетов об этом происшествии, но простое человеческое любопытство, приумноженное на профессиональную привычку, привели к тому, что произошло дальше.
- О! Номер этой машины счастливый, а результат для нее вот какой плачевный…
Второй гаишник взглянул на первого:
- Что ты имеешь в виду?
- Ты что, не слышал, что, если сумма первых и вторых двух цифр составляет цифру «сто», тот номер считается счастливым. Смотри: номер 78-22. В сумме – 100! Счастливый номер, а результат… Ты, что не слышал о такой примете?
- Нет.
- Тоже мне – работник ГАИ! Такие профессиональные байки знать нужно!
Парочка продолжила осматривать аварийное авто.
- О! Да у вас здесь труп! – Послышался голос одного из гаишников, и второй, который замешкался с осмотром вмятины в облицовке авто, поспешил к нему. – А вы таким спокойным и умиротворенным голосом уверяете, что у вас все хорошо…
Гаишник подозрительно посмотрел на потерпевших аварию. Петрович понял, что срочно нужно спасать ситуацию:
- А что уж тут делать, коль водителю уже ничем помочь невозможно. Для нас главное – спасти друга, который, видите, до сих пор не может прийти в себя. Но он пока жив. Но, чтобы это «пока» не переросло в «уже», в мерило прошедшего времени, мы и спешим, чтобы спасти друга. А потом займемся водителем.
Гаишник еще раз подозрительно посмотрел на пострадавших и, чуть поразмыслив, предложил:
- Коль на кону жизнь человека, то, что же мы теряем время?! Давайте мы доставим его в ближайшую больницу!
- Нет, нет! – Скороговоркой протараторил Петрович. – Мы вот уже ловим такси. Сейчас, это минутное дело. Спасибо! Езжайте! Мы сами.
Гаишник не переставал удивляться:
- Какое такси? Вы скорую вызвали? ГАИ вызывали? Звонили им?
Короткий миг смятения, предшествующий последовавшему затем: «Да, да! Конечно!», вызвал у настырного гаишника еще более твердое чувство подозрения. Он еще раз смерил взглядом стушевавшихся пострадавших, подошел к лежащему на асфальте парню, склонился над ним.
- Э-э-э… Да вы угробите парня. Анатолий! Помоги мне! Мы сейчас же отвезем его в медсанчасть.
И не обращая на сумбурные бормотания «Мы сами», вдвоем со своим напарником приподняли Ромку, положили его на заднее сидение своей служебной легковушки. Растерявшийся Петрович, видя, что «курица, несущая ему золотые яйца» может сейчас от него улететь, не придумал ничего лучшего, как сказать:
- Да, вы правы! Спасибо вам за помощь! Но мы обязательно должны сопровождать друга, чтобы помочь ему в случае необходимости. Богдан! Останься присмотреть за всем. Стас! Бери поклажу и поехали!
С этим словами Петрович схватил один из мешков и поспешил на заднее сидение, подвигая тело бесчувственного Ромки. Стас схватил второй мешок и устремился вслед за другом.
Неугомонный гаишник вновь удивился:
- Друг умирает, а вы с этими дурацкими дедморозовскими мешками носитесь…
- Извини, командир, здесь крайне необходимые вещи. Поехали! Не стоит тратить времени. Едем!
Такое предложение выглядело логичным, поэтому занудный гаишник более не стал ни к чему придираться, сел за руль и погнал машину к ближайшей больнице. Свой родной город он знал прекрасно, поэтому излишнее отклонение от маршрута не обременяло его. Наоборот, он был даже рад, что, сделав доброе дело, помог пострадавшему, нуждающемуся во врачебном вмешательстве.
А вот и здание лечебного заведения. Авто подрулило к двери с надписью «Приемный покой». Поодаль стояла парочка карет скорой помощи, туда-сюда ходили редкие прохожие.
- Спасибо вам, ребята! - Добродушным голосом молвил Петрович. – Хорошие вы люди! Сотрудников ГАИ обычно ругают на чем свет стоит, за взятки да за то, что те придираются к водителям. А вы вот показали пример того, как нужно помогать водителям, пострадавшим, поддерживать их. Спасибо! – И, выбираясь из салона авто, добавил: - Мы сами занесем его в приемный покой. Вы можете уезжать. Спасибо вам!
Вслед за Петровичем покинул салон и Стас. Вышли из авто и оба водителя. Потерпевшие достали из салона мешки, положили на асфальт. Осталось только подхватить на руки бесчувственного потерпевшего и понести его к лекарям. Именно в этот момент в салоне заработала громкоговорящая связь:
- Внимание всем постам и патрульным авто! Совершено ограбление банка! Преступники скрылись на микроавтобусе «Форд-Транзит» белого цвета, государственные номера: Е 78-22 МТ. Деньги злоумышленники унесли в мешке синего цвета.
Люди, стоявшие возле патрульной машины, застыли от неожиданности. Чисто интуитивно четверка людей как по команде одновременно бросила взгляды на синие мешки, лежащие у ног Петровича и Стаса, и потом все взглянули один на другого. Преступники смотрели на гаишников, гаишники все тем же не мигающим и пристальными взглядами взирали на злоумышленников. Никто из них не произнес ни единого слова, но все понимали смысл происходящего и без слов.
Было совершенно очевидно, что так все не может продолжаться до бесконечности. Первым не выдержал наш ворчливый гаишник. Хотя и смотрел он неотрывно на Петровича, но рука его медленно потянулась к кобуре. Эта медлительность и стоила ему потери инициативы. Предводитель бандитов, заметив непонравившееся ему действие гаишника, молниеносно выхватил из-под пиджака ствол и направил его на служивого.
- Не надо… - Тихо, но властно прошипел Петрович. – Не двигайся. Служба службой, а жизнь раз дается. Не нарывайся. Дашь нам спокойно уйти, проживешь до глубокой старости, внуков понянчишь. Я уже убедился, что ты добросовестный, внимательный сотрудник. Но не перебарщивай! Медалька «За отвагу» - это, конечно, хорошо, но она не стоит риска оказаться в инвалидной коляске. Или того хуже: на погосте. Умерь свой пыл, командир! Я тоже свое дело знаю хорошо. Не заставляй и меня проявлять все, что я умею. Уйдите с дороги! Стас, поехали! Грузи мешки!
Не спуская глаз с гаишников, и не отводя в сторону направленный на них ствол, Петрович прошел к месту водителя, сел за руль. Ключ находился в замке зажигания.
- Стас, возьми их на прицел!
Видя, что подельник принял у него своеобразную эстафету, Петрович положил свое оружие рядом на теперь уже пустующее сидение пассажира, запустил двигатель, и рванул с места.
- Стас! Проследи, что они делают.
- Пока что стоят на мете. Продолжают стоять… Блин! Этот дотошный зануда побежал к карете скорой помощи! Черт! Второй гаишник сел во вторую скорую! Дьявол! Они оба пустились в погоню за нами! Ну, надо же!!!
Чувство негодования настолько переполняло Петровича, что ему хотелось выть от досады. Всего лишь несколько минут назад весь мир был у его ног, все виделось розовом свете, перспективы рисовались радужные. Ранее рискованная процедура грабежа банков, теперь, имея в руках этого юного феномена, виделась Петровичу безвинным посещением парикмахерской, кофейни, магазина, баньки. Он планировал их грабить так же часто, как и посещать упомянутые выше заведения. И вдруг… В один миг все рухнуло! И нужно же было ему открыть этот чертов мешок, друзьям вскрикнуть от восторга, а этому болвану Кольке, вместо того, чтобы следить за дорогой, оглянуться назад…
Две скорые, сидевшие на хвосте, не отставали. Это новоявленный водитель патрульной машины видел в зеркало заднего вида. Блин! Ну, угораздило же проезжать мимо места аварии этому патрульному автомобилю! И нужно же было такому случиться, что за рулем сидел такой дотошный гаишник, от которого просто спасу никакого нету!
Петрович все еще надеялся, что он каким-то образом оторвется от преследователей, скроется в укромном месте, оклемается, залижет раны, да и продолжит, пусть теперь и с опаской, шерстить кассы и сейфы банков. Сейчас он приведет в чувство эту курицу, которая будут несть ему золотые яйца, и все будет хорошо! При всех многочисленных минусах предводителя шайки у него нельзя было отнять неплохое для каждого человека качество: оставаться оптимистом в любой, даже самой безнадежной для него ситуации. Вот и теперь, когда, казалось, петля на его шее уже затянута, он, чудак, все еще надеялся, что все обойдется.
Но внезапно это надежда рухнула. Рухнула молниеносно, в одно мгновение. Для этого достаточно было услышать крик разочарования Стаса:
- Блин! Гаишники на хвосте! Гайки нам!
Петрович тут же взглянул в зеркало заднего вида, и сердце его сжалось от сочувствия к самому себе. «Это – конец!» - промелькнула мысль. Видимо, этот фантастически пронырливый гаишник вызвал на подмогу своих коллег. Несколько преследовавших их машин ГАИ, появившихся в зеркале заднего обзора, виделись Петровичу неким приговором для него. Если бы сейчас в патрульной машине работало радио, и из динамиков звучала хит татушек «Нас не догонят!», он бы, вне всякого сомнения, вырубил бы громкость, чтобы это слова не раздражали его. Ведь в этот миг он с отрезвляющей для себя ясностью понял: догонят…


9.

Передел собственности после развала Советского Союза – это феномен, достойный не одного года, а десятилетий, работы многих аналитиков. Да, человечество и до сего периода знало примеры, когда один человек безнаказанно прибирал к своим рукам то, что принадлежало другим людям. Но те примеры в основном связаны с насилием. Войны, пираты, иные захватчики проделывали кульбиты, после которых собственность одних переходила в руки других. И в наше время многие аристократические семьи кичатся своим богатством, ничуть не смущаясь, что ни для кого не является секретом тот факт, что стартовый капитал этих состояний был заложен их прадедами, занимавшихся во времена разгула пиратства морским разбоем. Они этим разбоем и сколотили свои состояния, которые их потомки затем приумножили.
Но, повторяем, то пример бизнеса на крови. В нашем же случае феномен в том, что великий передел осуществлялся, что называется, без шума и пыли. Без стрельбы и насилия. Все решало не количество солдат в твоей армии или количество пушек на твоем корабле, а степенью приближенности тебя к возможностям переделять недвижимость, землю, все! Имеются в виду всевозможные чиновники, столоначальники и прочая «бумажная» братия, имеющая доступ к бумагам и печатям, способным творить чудеса. Один (или несколько) росчерк пера – и грузовик, судно, здание, завод, комплекс, который раньше принадлежал государству, вмиг оказывается в собственности одного-единственного человека! Поражает не столько сам факт смены собственника, сколько степень дармовщины. Огромные фабрики, заводы, комплексы, целые отрасли, которые строило не одно поколение огромного количества людей, в одночасье не просто становилось собственностью одного человека, а доставалось тому фактически за бесценок! Да, да! То, постройка чего для государства в свое время длилась годами, десятилетиями, стоила огромных миллиардных вложений, сил, пота, нервов и здоровья сотен тысяч работяг, сейчас в одночасье доставалось единоличнику фактически за одну копейку. Вроде и грабежом сие «культурное» действо назвать нельзя, но, согласитесь, что на незримой чаше весов эта одна «белоснежная» банковская операция однозначно перевесит сотни, тысячи, миллионы уголовных дел, где работягам-бедолагам давали тюремные сроки за то, что те своровали мешок зерна в колхозе, кусок арматуры, машину кирпича и так далее.
Далее происходило то, что с точки зрения законности было, вроде бы, верно, но с позиции цинизма удивляло многих. Новоявленный олигарх, который еще вчера занимал трешник от аванса до получки, создавал собственные благотворительные фонды, рекламировал по телеканалам, принадлежавшим ему же, свои визиты в детские дома, где он в образе щедрого благодетеля задаривал детишек подарками. Все понимали, что эти подарки, вместе взятые, миллиардная доля того народного добра, которое он прибрал к своим рукам, фактически отнял у этого же народа, у них самих, но в интервью не жалели добрых слов, благодаря добродетеля, который едва ли не свой последний кусок хлеба отдает детишкам. Олигарх смущенно сдвигает плечами, мол, не стоит благодарностей, излучал в объективах телекамер столько позитивных флюидов, что телезритель не мог иначе воспринимать его, как некого белого и пушистого добряка. Но, оказавшись вне зоны объективов и микрофонов, наш рубаха-парень указанием перста отдавал распоряжение своим ребятам путем очередного рейдерского захвата оттяпать у кого-либо, менее слабого и всемогущего, кусок недвижимости и прибрать все это к своим рукам…
Так что и спустя много лет после «лихих девяностых» передел собственности, пусть и далеко не в тех масштабах, что раньше, продолжался. В первую очередь рейдеров интересовали прибыльные предприятия. Лихие молодцы захватывали (непременно это происходило ночью) цеха, ставили свою охрану, утром не пропускали через проходную рабочих. Налаженная работа предприятия замирала, ничего не производилось, уже готовый товар не отпускался, договора с поставщиками срывались, но рейдерам на это было глубоко наплевать. Главной для них была сейчас одна работа: изъять печати и документы прежних владельцев и переделать всю документацию и права собственности на новых владельцев. В том числе и на нашего героя, который с видом Деда Мороза или Святого Миколая раздает детишкам копеечные пустяшные подарочки…
Иногда сильные мира сего опускаются до того, чтобы прибрать к своим рукам и не очень успешные фабрики или заводы, и даже отдельные полуразрушенные корпуса и здания.
Именно таковым был заброшенный панельный корпус какого-то цеха на окраине Гомеля. Именно сюда привела дорога впавшего в панику Петровича, усиленно нажимающего на педаль акселератора гаишного автомобиля, стараясь таки уйти от погони. Увы, за все время безумных гонок это ему так и не удалось. Бедолаге ничего не оставалось делать, как в горячке мчаться вперед, сосредотачивая свое внимание в основном на том, чтобы не дать преследователем обогнать его, заехать наперед, поставить поперек дороги свой автомобиль и перекрыть таким образом движение беглецам. Ему некогда было задуматься над тем, куда, собственно, он мчится?! Но люди в таких ситуациях обычно не способны рассуждать здраво. Многие могут вспомнить кадры многочисленных погонь американских копов, где какой-нибудь подросток на своей, папиной или угнанной машине убегает от полиции. Остановись нарушитель сразу же, ему, кроме легкого порицания да мелкого штрафа, ничего бы не грозило. Но в этом моменте происходит то, что в просторечии называется «запала клямка». Или «перемкнуло». Как хотите это назовите, но суть остается одной. Разгоряченный нарушитель выбирает один, но единственно верный, в его понимании выход: сильнее нажать на педаль акселератора, и, «выкатив глаза», мчаться вперед на бешеной скорости, ничего и никого не замечая на своем пути.
Точно так же сейчас поступил и Петрович. Главное – убежать. А куда он едет, куда в итоге приедет, - этом он думал меньше всего. «Куда ты, тропинка, меня привела?» - в своей нехитрой песенке воспрошал не только Трубадур из «Бременских музыкантов». Водитель угнанного патрульного автомобиля тоже вовлек себя в это же положение. К ужасу своему, он обратил внимание, что дорога, по которой он так лихо мчался, увлекая за собой кавалькаду преследователей, фактически закончилась. Впереди их ждал самый что ни на есть настоящий тупик. Правда, дорога, успевшая за время гонки перерасти из шоссе в обычную проселочную дорогу, упиралась в какой-то заброшенный ангар. Но по бокам здания властвовали заросли камышей, за ним виднелась гладь озерка, поэтому становилось совершенно понятно, что беглец сам себя загнал на некий небольшой полуостров, отрезав тем самым себе путь к отступлению. Ведь за спиной были преследователи.
Раздумывать было некогда. Увидев зияющею пустоту дверного проема, Петрович тут же направил автомобиль именно туда. Видя в зеркало заднего вида, что преследователи уже совсем рядом, беглец понимал, что нужно действовать моментально, чтобы успеть вскочить в здание до того, как они будут настигнуты.
- Стас! Приготовься! Я торможу у самой двери. Я подхватываю на руки парня, а ты бери мешки и проворно волоки их вслед за мной. Забаррикадируемся в здании.
- А дальше что, Роман Петрович?! Мы ведь тут окажемся фактически в мышеловке. Они нас не выпустят!
- Не боись! Что-то придумаем! Приготовься!
Авто резко остановилось едва ли не вплотную к проему двери. Причем, машина застыла в таком положении, при котором водительская дверь оказалась как раз напротив двери здания. Петрович проворно выскочил из-за руля, тут же открыл находящуюся со стороны водителя дверцу пассажира, подхватил на руки Ромку, который был все еще в беспамятном положении, и быстро, слегка нагибаясь, чтобы находиться под прикрытием патрульной машины, юркнул в проем дверей.
Стасу приходилось выходить с правой стороны авто. Получилось, что он оказался как раз перед преследователями, которые за это время успели подъехать к месту событий, остановиться и выскочить из своих машин.
Стас тем временем вытащил из салона сначала один, затем второй мешок, но, сообразив, что сразу два мешка он понести не сможет, быстро схватил один из них, быстро занес его в помещение, и тут же возвратился за вторым.
За это время самые расторопные копы успели выскочить из своих авто, выхватить оружие и, укрывшись за кузовами своих автомобилей, направить стволы в сторону Стаса. Видя, что тот, схватив второй мешок, оббегая вокруг угнанной машины, вновь направился к проему дверей и скоро укроется в здании, один из самых невыдержанных милиционеров прицелился и выстрелил в ногу беглеца. Тот вскрикнул, раненная нога под ним предательски подогнулась, и он, роняя мешок, упал на землю. Возможно, преследователи понимали, что у преступника может быть при себе оружие, и он, придя в себя после падения, выхватит ствол и начнет отстреливаться. Но, понимая, что какое-то время до того, пока раненый опомнится, у них есть, знакомый нам настырный гаишник, подруливший к месту событий на карете скрой помощи, проворно бросился к упавшему преступнику, подскочил к нему, схватил за руки и что есть силы потянул его подальше от двери, поближе к стоящим невдалеке милицейским машинам. Затащив его за одно из авто, он передал свой трофей друзьям, которые тут же одели на преступника наручники, а сам вновь побежал к одиноко лежащему на земле мешку с деньгами, схватил его и снова со всех ног побежал к товарищам. Хотя бег был не таким уж проворным, поскольку поклажа была довольно увесистой. Нужно отдать должное смелости этого гаишника. Другие милиционеры в это время, наблюдая за его действиями, боялись, что из здания может прозвучать выстрел, и предательская пуля вонзится в спину жертвы. Но этого, к огромному облегчению всех, не произошло. Смелый служивый бросил мешок на то место, где минуту назад положил Стаса, и, сгораемый любопытством, заглянул в мешок.
- Ого! – Воскликнул кто-то из милиционеров. – Хороший куш ребята отхватили!
- Ну, этот куш нужно будет вернуть банку, - без энтузиазма молвил наш на удивление активный гаишник. – Возьмите этот мешок, положите его в служебный автомобиль, но непременно приставьте к нему человека. Пусть глаз с мешка не сводит. Подальше от греха. Чтобы и чужие к нему не добрались, и у своих соблазна не было. Где мой напарник?! Николай! А, ты здесь. Садись вот в это авто, вот держи мешок, ложи его рядом с собой и не своди с него глаз. До той поры, пока не привезем его в участок, не пригласим представителей банка, и там, при свидетелях и понятых, все откроем и осмотрим.
Петрович тем временем быстро взбежал по пыльным ступенькам на второй этаж, поспешно положил Романа прямо на пол. В это время услышал выстрел. Сердце екнуло. Он поспешно бросился вниз. Чрезмерное желание поскорее помочь другу, и предательский кончик заржавевшей арматуры, так некстати подвернувшийся на его пути, сыграли с Петровичем злую шутку. Скатившись кубарем с лестницы, он потерял немало времени на попытки подняться, но предательская боль не смогла это сделать расторопно. Когда он все же доковылял до двери, то увидел только одиноко стоявший перед ним угнанный автомобиль. Ни Стаса, ни второго мешка с деньгами он не увидел.
- Суки! – Заорал он, прячась за стеной. – Не подходите! У меня оружие! Кто первый приблизится к зданию, тому башку прострелю! Слово даю! Не заставляйте брать грех на душу! – И, немного подумав, добавил: - У меня в руках заложник. Будете штурмовать – я убью его. Он – гражданин Украины. Будет международный скандал! Все! Я не вступаю ни в какие переговоры! Можете не задавать мне никаких вопросов. Я не буду на них отвечать. Отвечать будет только мой ствол!
И, выждав еще какое-то время, не услышав ничего в ответ, он осторожно, оглядываясь на дверь, поковылял, прихрамывая, на второй этаж. При этом не забыл прихватить с собой лежавший на пыльном полу первого этажа мешок с деньгами.
Тем временем милиционер, стрелявший в Стаса, подошел к своему служебному авто, и по радиосвязи доложил командованию о происходящем, попросил подкрепления.
- Пока мы окружим знание теми силами, что у нас есть, но не помешали бы дополнительные силы. – И, выслушав по связи наставление командира, громко приказал коллегам: - Получен приказ окружить здание. Вскоре прибудет подкрепление, а пока что выполняйте указание! – И тут же включил громкоговорящую связь: - Вы окружены! Советую сдаться! Выхода у вас иного нет. Не усугубляйте свое положение!
Петрович, услышав это, чертыхнулся от досады. В это время он поднялся на второй этаж, бросил взгляд на Ромку и увидел, что тот пришел в себя. Парень смотрел на него слабым, еще не окрепшим, но выразительным взглядом.
- А вы, Петрович, корчили из себя рубаху-парня, которому море по колено, - грустно, но твердо молвил он. – Вот вам и пляжи да пятизвездочные отели… Забились в нору, как трусливая крыса… Это и есть тот пятизвездочный, что вы мне обещали, - съязвил Ромка, бросая взгляд на пыльные стены и провисающую в некоторых местах паутину.
- Молчи! – Разраженно молвил предводитель. – Если бы не тот тупица Колек, вместо того, чтобы за дорогой смотреть, варежку свою раскрыл…
- Что? Колек?! Да что вы на него валите?! Это вы, руководитель дела, все завалили. Чего было заглядывать в мешок раньше времени?! Что, жадность оказалась сильнее здравого смысла?
Петрович смолчал, так как ответить ему было нечего. Парнишка прав.
- Я Чейза на досуге любил почитывать, - продолжал Ромка. – Вот умница человек! Не просто классно пишет, но и с моралью. Более восьмидесяти романов написал человек, но ни в едином, слышите, ни в едином нет такого, чтобы преступники, обворовав банк или совершив еще какие-то прегрешения, в итоге жировали на похищенных деньгах. Непременно случалось так, что эти деньги им в итоге выходили боком. Слышите? Поперек горла им становились эти деньги! Помню фильм «Весь мир в кармане», снятый по Чейзу. Как они слюнку пускали, мысленно тратили уворованные ими деньги из машины инкассаторов. А помните, чем фильм тот закончился?
- Молчи, щенок! – Не выдержал Петрович. – Шибко много ты говоришь. Закрой варежку!
Ромка иронично улыбнулся, но не умолк, а продолжил:
- Да нет, Петрович, сейчас вот как раз нужно говорить не вам, а мне. Вы уже свое слово сказали… Я видел, что вы можете. Теперь слово за мной. – Голос его стал еще более серьезен и тверд. – Я думаю, вы понимаете, что в данной ситуации я, и только я, смогу вытащить вас из этой передряги. Но… Прежде, чем я спасу вашу жадную шкуру, вы сделаете все, что я скажу. Да, да! Не смотрите на меня так! Это там, в той камере, куда вы меня вероломно упрятали, вы качали мне свои права. Я молча слушал, поскольку был в безвыходной ситуации. Сейчас же вы находитесь именно в таком положении. Итак, слушайте меня внимательно. Если вы освободите Ксюшу, тогда я освобожу вас. Сейчас вы позвоните тем, в чьих руках она находится, потребуете, чтобы они доставили ее на железнодорожный вокзал и оставили ее там. И ушли! Слышите?! Ушли, чтобы никто не шпионил за ней! Пусть вернут ей ее мобилку, документы. Пусть она позвонит сюда. Или на мой телефон, если он у вас, или на ваш номер. Я возьму у вас трубку, поговорю с ней. Если все нормально, то я тогда и вас спасу.
Петрович пристально смотрел на него. Потом не выдержал и угрожающим голосом спросил:
- И как ты это сделаешь?
Ромка улыбнулся:
- Вы забываете о моем даре. Я сначала осторожно подхвачу вас на руки… Да, тяжело, но я постараюсь. Так вот, вначале медленно подниму вас, а затем расторопно, как я это умею, унесу вас за пределы оцепления. Я сделаю это так быстро, что они этого и не заметят. Сделаю это, фактически остановив время! Они точно ничего не заметят! Вы будете спасены! Все! Начинаем действовать! У вас нет другого выхода. Звоните, пусть освобождают Ксюшу.
Петрович прищурил глаза:
- И, как только она будет свободна, ты смоешься отсюда, оставив меня здесь? Да?
Ромка укоризненно покачал головой:
- Вот в этом-то и есть между нами разница. Я тоже, как и вы, не против на пляже понежиться да в пятизвездочном отеле на перинах поваляться. Но мне бы и в голову не пришло ради этого грабить банк. Так и здесь. Я честно поступаю. Не терплю подлости. Я потому-то и сунул в пасть террористу гранату, поскольку был возмущен несправедливостью, которую он задумал. Я всегда поступаю честно, всегда! Так меня родители научили. Я не подведу. Даю честное слово! Звоните Ксюше, не теряйте время.
Петрович молчал. Было понятно, что он в это время принимал решение. Спустя минуту он поднял на собеседника подозрительный взгляд:
- И где гарантия? Чем подтвердишь то, что все, в итоге, так и будет? Что не подведешь, что не бросишь меня?
Ромка устало вздохнул:
- Гарантия тому – мое честное слово. И моя порядочность. В которой, думаю, вы уже успели убедиться.
Внутренняя борьба предводителя бандитов продолжалась еще какое-то время. Но потом, приняв решение, он достал мобилку, набрал номер и приложил трубку к уху. Видимо, на «другом конце провода» отозвались, поэтому Петрович молвил усталым, но в меру энергичным голосом:
- Женя! Слушай меня внимательно! Выпусти пленницу, отвези ее на воказал...
- Железнодорожный! – Напомнил Роман.
- На ж/д вокзал отвези. Оставь ее там, а сам уезжай.
- Пусть отдаст ей все документы и мобилку! – Снова вставил свои пять копеек парень. – Все документы! И ее, и мои! Только тогда я сдержу свое слово!
Петрович мгновение молчал.
- Отдай ей ее мобилу и документы, - слегка раздраженно молвил Петрович.- Все документы. И ее парня тоже. – Помолчав, видимо, выслушивая то, что говорилось Евгением, он сказал, обращаясь к Ромке. – Твоих документов нет. Они в другом месте.
- Пусть съездит за ними! – Твердо молвил парень. – Лучше мы здесь пока подождем, чем потом я ни вас, ни своего паспорта не отыщу. Пусть едет! Мое условие именно такое!
Желваки предводителя слегка подпрыгнули, но он тут же взял себя в руки и продолжил говорить в трубку:
- Езжай, Женя, за документами этого парня и отдашь их этой девчонке вместе с ее документами. Не теряй время. Жду твоего звонка. С вокзала позвоните обязательно!
Приунывший руководитель бандитской шайки положил сотовый телефон обратно в карман и надолго задумался Молчал и Ромка. А что ему было сейчас говорить? Все, что было нужно, он уже сказал. Теперь нужно было ждать, когда все приготовления завершатся, и настанет очередь действовать ему, Ромке.
В это время послышался гул машин, и Петрович сразу же поспешил к проему окна и украдкой выглянул в него. Сердце его сжалось от дурного предчувствия. Он увидел, как к месту действа направлялась целая колонна милицейских машин. Когда колонна остановилась, с них начали выпрыгивать милиционеры и тут же оббегать вокруг здания, создавая тем самым живую цепочку. Ромка за это время окончательно пришел в себя, подошел к другому краю окна и также украдкой взглянул наружу. Парень тоже отметил тот факт, что петля вокруг их шеи затягивается все туже. Глядя на неровно дергающегося Петровича, парнишка промолвил:
- Худшее, что мы можем сейчас сделать, это сотворить какую-то глупость. Прошу вас, Роман Петрович, не горячитесь! Не делайте опрометчивого шага! Не стреляйте ни при каких обстоятельствах! При этом у них могут сдать нервы, и они начнут штурм. Тогда уж нам точно не поздоровится. Один ваш ствол против их десятков – это не совсем равноценное соперничество. Тогда нам точно – гайки…
Петрович промолчал, но не было сомнения в том, что он все больше начинает волноваться. Черт с ним, думалось парню. Лишь бы он не потерял контроль над собой. Вот им тогда точно придется туго. Всем. И ему, Ромке, в первую очередь.
- Сдавайтесь! – послышался громовой голос по громкоговорящей связи. – Роман Петрович! Играться в бирюльки мы с вами не будем. Выходите! Даем вам пять минут! Не выйдите – начнем штурм!
Тот был подавлен:
- Откуда они знают, кто я?! – Глазенки бедолаги бегали все более учащенно и испуганно. – Черт! Я думал, что втихаря смоюсь, и никто ни о чем не узнает! А они… Черт!
- Осталось четыре минуты! – Вновь прозвучал в милицейский рупор громовой голос.
Петрович нервным движением выхватил пистолет и подскочил к окну:
- Я же говорил вам, менты поганые, что у меня заложник! – Взревел он, прячась за углом оконного проема, стараясь не выглядывать, чтобы не попасть в прицел. – Я кончу его! Отмените штурм! У вас нет выбора!
- Это у тебя нет выбора! – Все могли сравнить взволнованный, пропитанный нотками паники, голос Петровича, с этим уверенным громовым голосом, и оценить, насколько проигрывает первый, и кто является хозяином ситуации. – Вернее, есть выбор. У тебя лишь два пути действий. Первое: выйти самому. С поднятыми вверх лапками. Или сначала выпустить заложника. Вернее, того, кого ты называешь заложником. Все! Больше рассуждать тебе не стоит. Осталось три минуты…
- Шакалы! Шакалы паршивые!
Было понятно, что нервы у загнанного зверя начинают сдавать. Он лихорадочно вертел вокруг головой, словно искал кого-то, кто мог бы его спасти, то и дело выглядывал украдкой в окно, но никак не мог определиться, что же делать.
- Осталось две минуты…
Этот крик подействовал на руководителя бандитской шайки как некий спусковой механизм, приведший Петровича к действию. Он одним прыжком подскочил к Ромке, схватил его за волосы, высунул его голову в окно и тут же приставил к виску заложника дуло пистолета. Сделал это так, чтобы голова парня и приставленная к нему «пушка» были видны в проеме окна, а сам он, Петрович, оставался для милиционеров, стоявших в оцеплении, невидимым.
- Как только ты, гнида, произнесешь слова «Осталась одна минута», я нажму курок!- взревел Петрович.
Иногда Роман, чтобы замедлить движение времени, через «не хочу» заставлял себя напрячь моральные и физические силы, что, в итоге, и приносило желаемый результат. Теперь же, в пиковый момент, ошалевший от такого угрожающего поворота событий, Ромка увидел, как время для него остановилось само собой. Но до того, когда время для Крещенного Бермудами остановилось почти окончательно, произошло следующее. Инстинктивно пытаясь вырваться, заложник изо всей силы рванулся прочь от угрожающего его жизни убийцы. Тот, не ожидавший такого сильного рывка, подался всем телом вслед за рывком. Через мгновение вышло так, что голова Ромки с приставленным к ней пистолетом почти исчезла из зияющего пустотой проема окна, а голова самого террориста в нем как раз и появилась. Не только голова, но и грудь Петровича. Видимо, среди сотрудников оцепления был также и снайпер, который оказался на удивление расторопным и сообразительным человеком. Увидев, как в окне мелькнула голова преступника, который в это время приставлял дуло пистолета к виску заложника и мог выстрелить в любую минуту, понял, что жизнь безвинной жертвы дороже жизни возможного убийцы, и тут же, молниеносно приняв решение, нажал на курок…
Это троеточие в конце предыдущей фразы было бы уместно, если бы не дар Ромки Волченкова. Ибо троеточие действительно означало бы конец жизненного пути Романа свет Петровича. Но именно в это время парнишка, остановивший мгновение, невольно взглянул в сторону оцепления, и увидел, как к виску Петровича стремительно приближается пуля!!!
Хотя все происходило мгновенно, и парнишка понимал, что в данном случае его промедление может быть, в прямом понимании этого слова, смерти подобно, все же успел подумать: как же ему поступить в данном случае? Ничего не предпринимать? Да, сия пуля через мгновение прервет жизнь этого человека. Но, может быть, он этого вполне заслуживает? Парень мельком вспомнил, как тот кочевряжился в застенках камеры, в которую упрятал гостя из Украины. Ксюша тоже мучится от его действий. В отместку за все это Ромка сам должен был бы порешить этого мерзавца, своими же руками! А тут выходит так, что его убивает снайпер. И ему, Ромке, даже грех-то не нужно брать на душу при таком повороте событий! Пусть пуля делает свое дело!
Но тут же парень вспомнил, как клятвенно заверял Петровича, что сдержит свое слово, что выручит его, вынесет того из зоны оцепления. Нет, после того, как этот негодяй приставил к его виску дуло, он, конечно же, спасать того не будет. Но, в этот момент парень понял, что если он сейчас спасет человека, пусть и бандита, от пули, то он во многом очистит свою совесть, облегчит душу.
И в следующее мгновение Волченков обхватил голову Петровича и осторожно, чтобы не порвать тому связки, резким движением отвел голову несостоявшегося смертника в сторону от траектории полета пули. Сделал это как раз во время. Еще чуть-чуть, и смертоносный свинец вошел бы в черепную коробку бедолаги.
Повалив Петровича на пол, он выхватил у него из рук пистолет, сунул себе в карман, затем достал мобильный телефон, по которому тот звонил Евгению.
Понимая, что дело сделано, и пора, что называется, уносить ноги, Ромка бросился к лестнице, ведущей вниз, но ненароком бросил взгляд на сиротливо лежавший мешок. Он застыл в нерешительности, какое-то время подумал, потом подскочил к мешку, взвалил его на плечо и бросился прочь из здания.
Застывшие в ожидании милиционеры, стоявшие в оцеплении, выглядели мистически. Ромка проходил между ними, едва ли не цепляя их локтем, а они застыли, словно статуи, устремив взор на окна второго этажа, не замечая того, кто проходил мимо.
Ромка окинул взглядом ряд оцепления, стараясь найти командира этих служивых. Такого он не увидел, но сразу же обратил внимание на копа с поднесенным к губам плоским микрофоном. Шнур от него тянулся в салон патрульного автомобиля, возле которого он стоял. Было понятно, что именно этот коп вел переговоры с Петровичем, именно он считал оставшиеся до штурма минуты.
Ромка тут же направился к нему, положил у его ног мешок с деньгами, затем достал пистолет Петровича и сунул его за отворот служебной кожанки гаишника. Парнишка собрался уже уходить, но, вспомнив о чем-то, быстро вернулся, раскрыл мешок, взял из него две пачки денег и со всех ног бросился по направлению к городу.

10.

Вокзал, будь то автомобильный или железнодорожный, в каждом городе и даже в небольшом населенном пункте является некой пульсирующей точкой, местом особой активности. Тут всегда есть какое-то движение, малое или большое. Бывает, деревня совсем глухая, там, как говорится, «топорами бреются и пугаются скрипа колес», на улицах обычно малолюдно. Но когда приходит время прибытия рейсового автобуса, жизнь возле остановки оживает.
А что уж говорить о больших городах, где вокзалы являют собой некий постоянный людской муравейник. Им в данный момент и был железнодорожный вокзал Гомеля, куда прибыл главный герой нашего повествования. Куда-то бесконечно сновали люди, подъезжали и уезжали машины такси, частные автомобили, автобусы. Многочисленные лотки предлагали путешествующему люду пирожки, напитки, газеты и журналы. За чтением быстрее летит время, поэтому печатная продукция реализовалась неплохо.
И вдруг Ромка вздрогнул от неожиданности. Девушка, чей газетный лоток стоял крайним с правого крыла здания, была очень похожа на Ксюшу! Настолько похожа, что разволновавшейся парень подумал, что это она и есть. Понимая, что такого не может быть, он все же не выдержал и подошел к ней. Нетрудно догадаться, каким взглядом он смотрел на девушку, поэтому она просто не могла не отреагировать на это:
- Ого! Вот это взгляд! Такое ощущение, что сейчас начнешь объясняться в любви! Я что? Я не против! Такой симпатичный парень…
Озорные бесинки играли в ее глазах. Ромка стушевался:
- Извините… Просто вы очень похожи на мою девушку.
- За что извините?! – Искренне удивилась та. – Наоборот, мне приятно. Ты тоже похож на моего бывшего парня. То было самое сильное чувство в моей жизни. Так что я бы очень хотела, если бы все вернулось вновь. В твоем лице.
Ромка грустно улыбнулся:
- Как тебя зовут?
- Катя.
- Ух! Даже имена созвучны! Ее – Ксюша. Она у меня – тоже самое сильное чувство. С той лишь разницей, что она у меня – в настоящем времени. Извини. Извини, пожалуйста…
И Ромка, со слегка виноватым видом, зашагал прочь. Он понимал, что ему сейчас очень даже не стоит светиться, быть на виду. Нужно присесть где-то на лавочку в сквере напротив вокзала и со стороны наблюдать за всем, происходящим перед входом в вокзал. Скоро должен раздаться звонок от Евгения. Этот момент очень волновал парня. Когда Петрович передавал по мобилке условия передачи Ксюши, подразумевалось, что Евгений потом перезвонит именно Петровичу. Он и ответит тому. Ромка будет находиться рядом с предводителем, и выручит того только лишь тогда, когда узнает, что Ксюша уже в безопасности. Теперь же, после глупой выходки Петровича, приставившего ствол к виску заложника, все изменилось. Ромку волновало, что Евгений может среагировать неадекватно на тот факт, что ему ответит не Петрович, а другой человек.
Именно в это время и раздался звонок. Парень поспешно взглянул на экран сотового телефона. Там высветилась надпись «Евгений». Это он! Сейчас решится многое.
- Але! Петрович? – услышал в трубке Ромка.
- Он сейчас занят, – ответил парень. – Это я, Ромка. Вы на вокзале?
В трубке воцарилась гнетущая тишина.
- Я бы хотел поговорить именно с Петровичем, - слегка растерянным, но с каждым мгновением все более уверенным, голосом молвил Евгений.
- Я бы тоже много чего хотел, - раздраженно процедил Волченков. – Я уже видел, чем закончилось то, что вы хотели. Налетчики сраные. Ума не хватило спокойно увезти то, что я вам на блюдечке принес. Сейчас послушайте меня. Мы сейчас находимся в здании, которое окружила милиция, и Петровичу не выбраться отсюда, если я не помогу. Я остановлю время, вынесу Петровича на руках мимо застывших охранников, и, когда минуем оцепление, тогда вовсю дадим деру. Пока же мы вдвоем в руках ментов, а Петрович, образно говоря, в моих руках. Итак, я ничего не начну предпринимать, пока вы не отпустите Ксюшу. Вы сейчас на вокзале?
- Да.
- Она с вами?
- Конечно!
- Передайте ей трубку.
Некоторое время в трубке царила тишина, после которой послышался родной голос:
- Ромка, мы на вокзале…
У того екнуло сердце от счастья. Он так давно не слышал голос любимой, что был безумно рад услышать его вновь. Он настолько волновался за нее, что иногда с замиранием в сердце думал, что с ней могло произойти что-то непоправимое. Сейчас же услышав ее голос и обрадовавшись, что она жива и здорова, он облегченно вздохнул.
Но в то же время его сильно напугал голос, которым это было произнесено. Понятно, что после того, что она пережила, бедняжка вряд ли будет щебетать в трубку звонким смехом. Все это так, но… Уж больно встревоженными и сдавленными были интонации, звучавшие в ее голосе.
Но у него не было возможности задать второй вопрос. В трубке вновь послышался голос Евгения:
- Видишь, мы действуем честно. Дальше я дам ей трубку только тогда, когда услышу голос Петровича, который скажет, что все прошло нормально, что вы уже на свободе.
Ромку переполняла досада. Блин! Как досадно, что его первоначальный план сорвался! Сейчас бы он помог освобождению Петровича, Евгений, в свою очередь, дал бы волю Ксюше, и дело бы практически было бы закончено. А теперь вот ведь как все повернулось. Но и нынешняя ситуация тоже была туманной. Нужно было как-то спасать ситуацию.
- Резонно, - уверенным, даже несколько развязным тоном молвил Ромка. – Но и я, прежде, чем спасать Петровича, должен убедится, что вы действительно на вокзале. А не сидите там, где держите взаперти Ксюшу, и не разыгрываете меня.
- За кого ты меня держишь?! Мое слово – кремень!
- Хорошо, но не зря говорят: «Доверяй, но проверяй». Хочу все-таки убедиться. Всегда, во все времена, когда кто-то назначает встречу на вокзале, на любом вокзале, чтобы было понятно, где именно встречаться, назначают встречу не где-нибудь, а именно под часами. Теми, которые вывешены перед парадным выходом в вокзал. Не со стороны путей, а перед парадным входом! Я когда-то коротал время на этом месте и от безделья читал рекламные объявления, что вывешены там. Запомнил рекламу гостиницы, вывешенную на ярком желтом щите. Я тогда хорошо запомнил телефон и необычный слоган той гостиницы. Ты сейчас подойдешь к этому щиту, прочтешь номер того телефона и текст слогана. Как только я это услышу, сразу же приступаю к спасению Петровича. Все! Не теряете времени! Действуйте!
В этот миг Ромка похвалил себя и за нынешнюю свою находчивость и за проявленную чуть раньше наблюдательность. Лишь только он приехал на вокзал, сразу же, еще до того, как познакомился с продавцом газет Катей, подошел к центральному входу на вокзал, походил взад-вперед под часами, от нечего делать почитал тексты некоторых рекламных объявлений, что там находились. Понятно, что думал он тогда о Ксюше, и написанное его мало интересовало, но все же врезалась в память реклама гостиницы «Надя», с нехитрыми (мягко сказано!) рифмованными строками «Кто в нашей «Наде» будет спать, бессонницы не будет знать!». Невольно запомнился и телефон, последние четыре цифры которого точно совпадали с рабочим телефоном отца. Сейчас парень из своего укрытия прекрасно видел пестрый рекламный щит этой гостиницы, поэтому и решил использовать его как некую приманку, благодаря которой он мог бы сейчас вычислить этого Женю.
Тот попытался что-то возразить в телефонную трубку, но Ромка резко оборвал его:
- Женя! Мы теряем время! Я не только хочу вынести из оцепления Петровича, я и сам страстно желаю вырваться из этого кольца! Я сейчас сброшу связь. Если ты позвонишь вновь и прочтешь мне номер того рекламного щита, той чертовой гостиницы, я увижу, что вы не обманываете меня, что Ксюша действительно на вокзале, то сразу же начинаю выносить Петровича. Потом вы увидитесь со своим шефом, а я со своей девушкой. Не позвонишь – уйду, блин, из оцепления сам! Петрович так и останется зажатым в кольце! Ты что, не понимаешь этого?! Выручай своего друга! Все! Жду звонка!
И Ромка тут же нажал кнопку сброса связи.
Он весь напрягся. Сейчас решалось многое. Если никто к этой рекламе не подойдет, звонка не будет, значит, Ксюша до сих пор находится взаперти, и они только сымитировали то, что они на вокзале. Если подойдет, то у Ромки будет возможность ухватиться за такой желанный кончик ниточки, который приведет его к Ксюше. Или к тому месту, где ее держат в неволе. Для парня это было сейчас очень важно! Все остальное – на втором плане! Эти Петровичи, оцепленья, Жени, мешки, деньги, находящиеся в них. Все это выглядело пустяком, мышиной возней, по сравнению с тем, что он должен увидеть и освободить любимую.
Казалось, он не дышал, сверля взглядом этот треклятый щит и людей, что подходили к парадному входу в вокзал. В каждом мужчине Ромке мерещился Евгений. Ему казалось, что именно этот человек сейчас подойдет к щиту, посмотрит на него, достанет мобилку, и через какое-то время Ромкин телефон зазвенит. Вернее, не Ромкин, а тот, что он взял у Петровича. Однако, время текло, но никто не звонил. Угнетающее чувство, перерастающее в панику, все сильнее и сильнее овладевало душой парня. Он так настроился на скорую встречу с Ксюшей, так возомнил себе, что все их треволнения скоро окажутся позади, что теперь отказывался верить в реальность происходящего. В то, что тюремное заключение для девушки еще продолжается, что нужно опять решать массу проблем, которые его порядком достали. И вдруг…
Ромка увидел высокого худощавого парня, который быстро приблизился в рекламному щиту, пристально посмотрел на него и запустил руку в карман. Сердце Ромки ускоренно забилось в груди. Сейчас он приложит руку с мобилкой к уху! Так и есть!!! Когда вскоре зазвонил телефон, парень понял, что сейчас начнется самое интересное. И ответственное.
- Да, слушаю, - отозвался он в трубку.
- Чтобы ты убедился, что я играю честно, и мы действительно находимся на вокзале, стоим под этими часам и читаем эту рекламу, я тебе и цитирую рекламу гостиницы «Надя», где напечатан такой стихотворный перл.
И Евгений процитировал уже знакомое нам двустишие да еще и прочел номер указанного на рекламном щите телефона.
- Отлично! – Радостно воскликнул в трубку Ромка. – Вот это деловой разговор! Вижу, что все на полном честняке! Вы там все вместе сейчас находитесь возле входа? И Ксюша тоже?
- Конечно! Какой базар?! – Послышалось уверенное.
Да… «Честняк» был не совсем таковым: Ксюши и близко не было видно.
- Соскучился я за ней, за ее голосом. Дай ей хоть на секунду трубку. Пусть хотя бы одно слово скажет. «Люблю», к примеру. Мне легче тут будет действовать, когда услышу такую поддержку.
- Не гони, парень! – В голосе Евгения сквозило раздражение. – Сам сказал, что хватит болтать, а пора приступать к делу. Действуй!
- Да, да! Сейчас начну, - поспешно молвил Ромка, опасаясь, что тот сейчас прервет связь. – Но Петрович не сказал, что Стас в руках милиции. Он замешкался, они схватил и его самого, и мешок с деньгами, что он нес. Я не думал возвращаться за ними. Лишь бы нам с Петровичем самим ноги унести. Но если ты ублажишь мою просьбу, я, когда вынесу Петровича в безопасное место, вернусь и за Стасом, и за вторым мешком. Тебе же выгодно! Твоя доля увеличится в два раза! Пожалуйста! У меня крыша едет от того, что я давно не видел ее, не слышал ее голоса. Она лишь скажет: «Люблю», и я сам отключу связь и начну действовать. Все! Жду короткий звонок со словом «люблю»! И все! Процесс пойдет. Жду. Пожалуйста!
И Ромка прервал связь. События нарастали, словно снежный ком. Парень понимал, что, если Евгений примет его игру, сейчас наступит едва ли не кульминация. Он специально не сказал, мол, передай трубку Ксюше. Понятно, что, коль ее рядом нет, то он не сможет сразу же дать ей сотовый телефон. Поэтому, чтобы предотвратить неизбежный отказ, Ромка и нажал на кнопку сброса связи. Пока Евгений будет идти от вокзальных часов к Ксюше, пройдет какое-то время. Пусть все думают, что эта пауза будет вызвана тем, что Женька раздумывает, давать ли девушке трубку. На самом же деле он за это время будет идти к Ксюше, туда, где они ее прячут. Вот на это и рассчитывал Роман Волченков. Ради этого он и задумал все это. Сейчас для него вопросом номер один было: где они прячут Ксюшу? Нужно только проследить, куда пойдет Евгений. Ромка затаил дыхание.
Бандит еще какое-то время постоял в раздумьях возле ярко-желтого рекламного щита, потом уверенным движением сунул мобилку в карман и поспешил прочь. Сердце у Ромки застучало еще сильнее. Поначалу он намеревался просто пойти вслед этому человеку, но потом подумал, что этот «хвост» может заметить тот, кто остался присматривать за пленницей. И тогда наш герой лишится главного: эффекта внезапности. Поэтому он, отправляясь вслед за Евгением, старался действовать так, чтобы не привлекать внимание не только преследуемого, но и окружающих. Преследователь старался не отставать, больше всего опасаясь не терять цель из вида, но и держался на почтительном расстоянии, что, считал, гарантировало ему некую относительную безопасность.
Евгений тем временем дошел почти к самому краю площади и вдруг юуркнул в салон припаркованной рядом машины. Ромка замер: неужели Ксюша там?! Неужели она так близко?!
Боясь выдать себя, он остановился и сделал вид, что рассматривает стеклянную витрину продовольственного ларька. И в этот момент завонял телефон…
С волнением взглянул на экран: да, звонок с мобилки Евгения. Как ему хотелось сейчас услышать Ксюхино «Люблю»…
- Ромка слушает, - срывающимся от волнением голосом промолвил он.
Пауза длилась всего лишь мгновение:
- Люблю тебя, Ромка. Как я сильно тебя люб…
Ей не дали договорить. Связь сразу же была оборвана.
А иного для Романа и не нужно было. Вот уж воистину время разговоров прошло. Теперь нужно было действовать, и только действовать! Он, остановив течение времени, бросился к автомобилю, резко открыл дверцу. Вид Ксюши, подавленной и осунувшейся, больно резанул по сердцу. Но лишь в первый миг. В следующее же мгновение он понимал, что она жива, здорова, находится рядом, и теперь уже ничего на свете не разлучит их! Но, прежде, чем приступить к осуществлению того, что ему так хотелось сделать, он быстро осмотрел салон в поисках Ксюшиной сумочки. Ее нигде не было видно. В салоне было три человека: Ксюша и два бандита. В их руках ничего, кроме мобилки в руке Евгения, не было. Ромка резко открыл бардачок и тут же увидел сумочку. Он быстро раскрыл ее и сразу же увидел паспорт, Ксюшин мобильный телефон и зарядное устройство к нему. Пролистал страницы паспорта – это был Ксюшин документ. Недоумевая, он тщательнее осмотрел сумочку: нет ли там его, Романа, удостоверения личности. Увы… Разволновавшийся парень осмотрел бардачок – тоже нет. Обыскал карманы всех троих, кто был в салоне авто. Паспорта не было…
Разочарование было огромнейшим! Это в корне рушило дальнейший план действий, который Ромка вынашивал в своем воображении. Как действовать потом, не имея на руках второй паспорт, – над этим нужно думать уже потом. А пока что требовалось одно: быстрее уносить ноги. Прихватив с собой оружие, которое он вытащил у этих двоих, Ромка сунул сумочку Ксюши себе за пазуху, ее саму подхватил на руки и со всех ног, пыхая от усталости (ведь вес девушки давал о себе знать), бросился прочь от автомобиля.
Сразу же повернул в первую, попавшуюся на его пути улицу. Пробежав по ней, вновь свернул в первый же проулок, попавшийся на его пути. Такие зигзаги он сделал несколько раз. Так они удалились на довольно значительное расстояние от места событий. Увидев впереди сквер, парень направился в самую далекую и безлюдную его часть. Выбрав удобную лавочку, он осторожно усадил на нее свою ношу, поправил ей волосы, платье, положил на колени сумочку. Присел рядом, заставил себя успокоиться, вернуть, тем самым, течение времени в привычное русло. Ожидая, пока она придет в себя, он жадно всмотрелся в нее. Боже! Как давно он ее не видел! Казалось, прошла целая вечность! Противоречивые чувства раздирали его душу. С одной стороны болела душа за то, что она такая грустная. Бедолага! Сколько ей пришлось перетерпеть за последнее время. И все из-за него, из-за Романа. Но, с другой стороны, он был безумно рад увидеть ее вновь. Вот она, так близко, совсем рядом. Вот они, ее ножки, такие стройные, милые, такие сексуальные! Как хотелось прикоснуться к ним кончиками пальцев, погладить ладошкой. Прикоснуться своими губами к ее губам. Ему вдруг так захотелось это сделать, но он с трудом сдержал себя от этого. Парень понимал, что при таком раскладе она, придя в себя, сразу же увидит перед собой лицо Романа. Это непременно напугает ее. Она и так, бедняжка, исстрадалась. Зачем еще и сейчас доводить ее до шока? Поэтому герой нашего повествования продолжал тихонько сидеть на краю лавочки, наблюдая, как девушка приходит в себя.
Все движения вокруг, шум ветра, шелест листьев, трепетание ее волос на ветру, становились все менее замедленными, более реальными. Парнишка заметил, что она уже полностью пришла в себя и вполне осознанным взглядом смотрит на него. Ему опять очень хотелось первым обратиться к ней, погладить, еще каким-то образом проявить свое внимание к ней. Но снова принял мудрое решение не торопить события, дать девушке возможность полностью прийти в себя, осмыслить происходящее.
Та долго смотрела на него удивленным взглядом. Более, чем удивленным. Он лишь молча глядел на нее и умиротворенно улыбался. Потом примиряющее приложил ладони к груди. Мол, извини, пожалуйста. Видя, что она почти полностью оправилась от потрясения, но все еще не сводит глаз, он опустился перед ней на колени, молча взял ее руки в свои, прикоснулся к ним губами.
- Прости, Ксюша. Прости, милая…
Планируя вырвать Ксюшу из рук бандитов, спаситель планировал, что сразу же, как только они окажутся вне видимости преступников, бросятся прочь из города. Но сейчас все происходило совершенно иначе. Да, покинуть город нужно, но и перевести дух, посмотреть в глаза друг другу, переосмыслить случившееся, - это было просто необходимо. Хотя бы несколько минут. Хоть чуть-чуть.
- Что происходит? – наконец-то выдавила она из себя.
Ромка сокрушенно вздохнул:
- Ох… Тут не то что одним словом, тут тысяча и одним словом не объяснишь. Да и не время сейчас. Нужно быстрее уехать из города. – И, помолчав, добавил: - Я не нашел в машине своего паспорта. А они обещали и его привезти. Ты не видела его? Не знаешь, где он? Я имею в виду свой паспорт.
- Нет.
- Без него я не смогу пересечь границу. Это все усложнит. Блин! Обещали ведь!
- Что обещали?
- Отпустить нас, отдать документы.
- Что?! Отпустить?! – Она была искренне удивлена. – Шутишь? Слышал бы ты, что они между собой говорили! Говорят, как можно выпускать из рук курицу, несущую золотые яйца? Что они имели в виду? Что ты им такое делал? Ведь это они о тебе говорили!
- Я потом все объясню. Все, расскажу, абсолютно все. Сейчас некогда.
- Они и меня не собирались отпускать. Я так поняла, что они взяли меня для подстраховки, чтобы тебя дурачить. Тут что-то серьезное. Я боюсь… Господи! Что мне пришлось пережить!
- Они не трогали тебя? – с волнением в голосе спросил Ромка.
- Нет, не били, не грубили, пока мы не приехали сюда. Тут же приставили дуло мне к виску и заставили повторять то, что они скажут. Как это ужасно!
Она расплакалась. Парень прижал ее к себе, но молчал. Он думал, принимал решение.
- Сейчас самый раз утешить тебя, но я это сделаю, когда мы будем на родине, после того, как все будет уже позади. Сейчас же нужно действовать. Причем, расторопно. Итак… Я уехать не могу. Без паспорта меня просто не пропустят через границу. Да и оставлять его здесь я не намерен. Я останусь здесь, доведу дело до конца, сделаю все, чтобы документ оказался у меня в руках. Я не знаю, сколько это займет времени. Тебе же здесь оставаться нельзя ни минуты! В случае чего я сам буду расхлебывать эту кашу, ты же должна быть в безопасности. И чем скорее, тем лучше. Поступим так. Поездом ехать тебе, понятное дело, нельзя. Они могут искать тебя на всех рейсах, что идут на Украину. Автобусы тоже могут осматривать. Поэтому, я сейчас найму тебе такси. Пока до Киева. Чтобы в случае чего, нигде не фигурировал город Херсон. Если все пройдет нормально, то потом добраться с Киева до Херсона не так уж сложно будет.
- Я без тебя никуда не поеду, - попыталась возразить девушка.
- Поедешь! – твердо отчеканил Ромка. – Выбора нет. Я здесь привязан, и нецелесообразно тебе сидеть, просто ожидая меня… Нет! Подальше из этого ада и поскорее! Ты ничем не рискуешь: не будет пересадок, людных вокзалов, иных непредвиденных обстоятельств. Ты сядешь здесь в салон такси и выйдешь из него уже в Киеве. Пожалуйста! Не возражай! Вдруг у меня тут что-то не состыкуется, и ты вновь окажешься заложницей обстоятельств. Ни в коем случае! Все, сейчас идем, ловим такси. Ты согласна? Да? Пожалуйста, согласись!
Ксюша молчала. Было заметно, что ее одолевают противоречивые чувства. После всего пережитого она была так напугана, что меньше всего хотела бы оставаться одна, без покровителя. Но, с другой стороны, понимала, что тот прав. Ей и самой хотелось бежать без оглядки из этой страны, которую она ранее считала вполне дружественной для Украины и миролюбивой, и из которой ей сегодня хотелось быстрее убраться восвояси.
Парень расценил молчание девушки как согласие. Раскрыл сумочку, достал паспорт.
- Вот твой документ, смотри. Держи его постоянно при себе. Вот тебе мои деньги, которые у меня были в поездке, наши гривны, которые тебе понадобятся в Украине. Вот немного белорусских «зайчиков», держи. Хотя они тебе и не очень-то нужны: с таксистом я расплачусь. Ну, разве что купишь что-нибудь перекусить, пока будете ехать по территории Беларуси. Хотя я такой, чтобы ты вообще из такси выходила как можно меньше. Подальше от греха. Если что – звони. Я сейчас куплю и себе мобильник, сообщу тебе этот номер, чтобы ты могла мне позвонить в любое время.
Именно в это время в кармане Ромки зазвенел телефон Петровича. Это было для него так неожиданно, что он даже слегка вздрогнул. Легкая тень догадки легла на его чело. Взглянул на экран: точно! Это звонил Евгений!
- Я сейчас, - бросил он поспешно Ксюше и пошел в сторону. – Слушаю.
- Слушай ты! Сука! Я урою тебя!
- Нет! Это я вас всех урою! Сдам с потрохами! Если сейчас же не вернете мне мой паспорт.
- Сука! Ты – труп!
- Если не вернете мне мой паспорт, я вас всех вряд положу в вестибюле городской милиции перед окошком дежурного. Да еще и наручниками прикую к вертушке при входе в милицию! Верните паспорт, ублюдки! А то сдача в милицию покажется вам раем! Я убью вас, собак! Страшной смертью помрете! Жду паспорт!
Разгоряченный парнишка отключил мобилку и вновь направился к Ксюше:
- Пойдем!
В ближайшем магазине мобильной связи он купил себе сотовый телефон, «забил» его в память мобильного телефона Ксюши. Только сейчас они заметили, что ее аппарат почти разрядился, поэтому и попросили у продавца включить его в розетку на подзарядку. За то время, пока ни отоваривались, аппарат немного вдохнул в себя силы.
- Пора, пойдем, - наконец не выдержал Ромка.
Выйдя на улицу, они, дойдя до первой же стоянки такси, сразу же направились к ближайшему автомобилю.
- Посиди пока, пожалуйста, на этой лавочке, а я пойду, договорюсь. Хорошо. – И видя, как испуганно девушка посмотрела на него, ту же добавил: - Я буду постоянно поглядывать на тебя. Не бойся.
Подойдя к первому же таксисту, Ромка нагнулся, заглядывая в приоткрытое окошечко дверки пассажира:
- Вы свободны? Можно договориться с вами о поездке?
Тот удивленно вскинул брови:
- А зачем же я здесь стою?! Куда тебе?
- Да в двух словах не расскажешь. Можно присесть?
И не дожидаясь ответа, парень открыл дверцу и присел рядом с водителем.
- Я понимаю, что заказ мой будет необычен, но и деньги заплачу соответствующие. Нам нужно в Киев. Отвезете?
Водила, заинтригованный таким началом и настроившийся на калым, теперь, услышав, куда нужно ехать, разочарованно пролепетал:
- Эх, что же вы раньше не подошли! Когда у меня времени было валом. А сейчас… Мне уже через час нужно быть у постоянного клиента, которого я терять не хочу. Там работы тоже валом, но там она еще и постоянная. Извини.
- Хорошо. Я вас понимаю. Извините.
Ромка направился ко второй машине такси, но тут же остановился. Ему вдруг подумалось, что Евгений со своим подельником, увидев, что пленница исчезла, поймет, кто ее украл и догадаются, что эти двое попытаются побыстрее покинуть столь негостеприимный для них город. Парень отдавал себе отчет в том, что для бандитов логичнее будет искать их на железнодорожном и автовокзалах, но не исключил и то, что разъяренная парочка проедется и по стоянках такси. Если они начнут расспрашивать у таксистов, не видели ли они парня и девушку, и опишут их приметы, этот таксист может сказать, что, мол, да подходили такие, просили отвезти их до Киева. Нет! Нельзя оставлять вообще никаких следов! Ромка понимал, что эта его перестраховка излишняя, но он готов был дуть на остывшую воду, памятуя о том, что ему в последнее время пришлось пережить.
- Пойдем!
Ромка взял Ксюшу за руку и они быстро зашагали по тротуару, и парень то и дело смотрел по сторонам, пытаясь увидеть следующую стоянку такси. Увы, таковая пока что не попадалась. Ему хотелось чертыхаться от досады. Тут и так нельзя тратить время, а они сейчас просто идут вдоль дороги, да к тому же могут попасть в поле зрения бандитов, если они вдруг будут проезжать мимо. К тому же, подумалось Ромке, его перестраховка в любом случае будет напрасной. Если бандиты будут спрашивать о парне и девушке, то тот таксист в любом случае может рассказать, что да, они подходили и просили подвезти именно до Киева, вне зависимости то того, нанял бы Ромка такси на этой же стоянке, или на другой. Все равно бандиты бы знали, что они направляются именно в Киев. Следовательно, в этом же направлении и сосредоточат свою погоню.
Именно поэтому, увидев впереди еще одну стоянку частных такси, примерно с полудюжиной автомобилей, Ромка дал себе зарок, что именно здесь он должен кого-то нанять. К счастью, первый же таксист, к которому он обратился, согласился на вояж до Киева.
- Та мне хоть к черту на кулички!- Оживился он. – Лишь бы денежки щедро платились.
- За этим не постоит. Сколько?
Таксист назвал сумму, но потом, спохватившись, видя, что клиент не протестует и можно было бы с него поиметь еще денежку, добавил:
- Это за работу водителя, – поспешно добавил спохватившийся водила. – Но я ведь еще и немало бензина сожгу. Бензин дополнительно будет стоить…
- Вы скажите, - вдруг спохватился Ромка, словно вспомнил о чем-то, - у вас же, наверное, несколько пунктов пересечения границы. Скажите, если ехать на Львов, это будет другой пункт? Имею виду, не тот, по которому едут на Киев.
- Да, - подтвердил таксист, не отрываясь от блокнота, на котором чертил какие-то циферки, делая вид, что подсчитывает расход и стоимость бензина.
- Тогда скажите, сколько будет стоить поездка до Львова. Только сразу говорите! Сумму, вместе с бензином.
Тот прервал свои подсчеты, задумался и огласил сумму оплаты поездки. При этом он как бы втянул шею и прищурился, как это мы иногда игриво делаем в детстве, когда ждем подзатыльника от друзей, которые должны именно таким образом отреагировать на откровенную ложь, розыгрыш или остроту. Когда таковой не последует, мы облегченно вздыхаем, радуясь, мол, пронесло. Так случилось и на этот раз. Когда клиент сказал «Хорошо», таксист выпрямился, облегченно вздохнул и потер от удовлетворения ладошками:
- Вот и отлично! Задаток наперед и можешь звать свою девушку. Чего она скучает в стороне?
Ромка взглянул на Ксюшу, хотя и до этого за все время разговора с таксистом не выпускал ее из пределов своего бокового зрения.
- Я сейчас дам вам не задаток, а сразу всю сумму, но… Слушайте меня внимательно! Я не поеду, а поедет только эта девушка. Надеюсь, вы понимаете, что я не просто волнуюсь за нее, а очень волнуюсь. Тем более, что отпускаю ее одну, да еще и в компании с мужчиной. Наедине! Я… Понятно, понятно, можете не объяснять! Но все равно: для подстраховки я не только сейчас запишу номера вашей машины, но прошу и требую: покажите хотя бы права, чтобы я записал ваши имя и фамилию. Клянусь, что не буду злоупотреблять этой информацией и сразу же выброшу эту записку в мусор, лишь только Ксюша мне позвонит, скажет, что все нормально, поездка уже позади, все вы выполнили, как я вас и просил. Думаю, это честно, ничего сверхестественного я от вас не прошу. Согласны?
- Вполне! Записывай!
Водитель достал из бардачка документы, развернул удостоверение водителя и подождал, пока Ромка сделает запись.
- Спасибо вам за понимание. Вот вам деньги.
Ромка достал одну из пачек, надорвал ее, и уже начал было отсчитывать нужное количество купюр, но вдруг остановился. Он вдруг подумал о том, что Ксюше ведь, возможно, будет затруднительно искать того, кто бы довез ее от Львова до Херсона. В таком случае мог бы пригодиться это таксист. Если он до Львова довезет ее добросовестно, то, может, то же самое сделает и относительно «марш-броска» от «столицы Льва» до столицы Таврии. Да, что-то в этом деле Ромка перемудрил, круг Ксюше придется сделать немалый, но парню казалось, что таким образом он запутал следы для преследователей, обрубил, что называется, концы.
- Я вот о чем подумал, - задумчиво молвил клиент. – Возможно, по прибытию во Львов этой девушке сразу же понадобится ехать в другой город Украины. Скажите, если я вручу вам сейчас всю эту пачку, вы даете слово, что отвезете ее туда, куда она скажет? Тут, уверен, достаточно денег для поездки в любой украинский город. Отдавать вам эту пачку? Вы даете слово, что не подведете?
Судя по тому, каким взглядом таксист смотрел на вожделенный денежный «брикет», было понятно, что желание владеть этой штуковиной заставит его согласиться на все, что угодно.
- Я даю слово, - серьезно сказал таксист, не сводя глаз с того, что держал в своих руках клиент, - можете мне довериться.
Ромка протянул деньги водителю, но смутное чувство все же не покидало его. Он так много подстраховок сделал, но и это казалось ему недостаточно. И тут же в голову пришла еще одна мысль:
- Если хотите, давайте я запишу номер вашей мобилки, и, если вся поездка полностью закончится хорошо, девушка окажется на месте, позвонит мне и скажет, что вы не подвели, я, когда вы приедете, вручу вам примерно такую же сумму.
И для подтверждения своих слов Ромка достал из кармана вторую почку денег, и тут же спрятал ее назад в карман.
- Все будет хорошо! – Состояние водителя было такое, словно он попал на необитаемый остров и откопал там сказочный пиратский клад. – Записывайте номер моего телефона.
Договорившись с водителем, Ромка вернулся к Ксюше, еще и еще раз проинструктировал ее, как вести себя, что делать. Он долго целовал ее, все никак не мог выпустить ее из своих объятий, но это не могло продолжаться до бесконечности. Последние прощания и вскоре такси умчалось прочь. Парень проводил его взглядом, пока оно не скрылось вдали, и тут же подошел к другому таксисту с просьбой, чтобы тот отвез его на окраину города к заброшенному ангару. Клиент не знал не только улицу и номер дома, но и что вообще представлял собой этот ангар. Но по сопутствующим описанием водитель понял, о чем идет речь. Вскоре Ромка уже вовсю мчался туда, откуда совсем недавно панически убегал, давая зарок никогда больше не возвращаться на это страшное для него место. Увы, для того, чтобы возвратить свой паспорт, без которого он, в его понятии, не мог покинуть пределы страны и пересечь границу, стоило возвратиться в ад. И не только поэтому. Нужно было не оставлять здесь никаких следов. Паспорт таковым и явился. Его нужно было непременно забрать!
Вот уже показалась окраина города. Ромка мысленно рисовал план действий, который он сейчас будет реализовывать в жизнь. Но в следующее же мгновение он увидел то, что сильно озадачило его и заставило дать водителю команду свернуть в сторону и остановиться. Навстречу им ехала колонна милицейских машин!
Поначалу парню показалось, что это просто несколько машин возвращаются в город. А остальные остались в оцеплении. Но машин было так много, что парень понял: видимо, ситуация там разрешилась, пребывать возле ангара уже не нужно было, поэтому все милиционеры возвращаются назад. Но где же тогда Петрович?! Что с ним?! Жив ли он???!!! Именно через предводителя бандитов Ромка планировал получить назад свой паспорт, поэтому ему очень не хотелось, чтобы тот, в итоге, был сражен пулей снайпера.
Парень оторопелым взглядом проводил проехавшую мимо колонну. Если Петрович жив, то он должен находиться в одном из этих автомобилей. Но в каком?!
- Езжайте за ними следом, - попросил клиент таксиста, когда колонна проследовала мимо них.
Тот, действуя по принципу «Прихоть клиента – закон для таксиста», пристроился в хвост колонны и вместе с ними поехал к центру города. Все это время Ромка прикидывал варианты, как ему поступить. Впрочем, что конкретно он будет делать, это было понятно. Главное, что мучило парня, как бы увидеть Петровича, и каким бы образом добраться до него. Ведь если машина с ним заедет за высокие ворота, то никакие его способности с остановками времени не помогут ему перелезть через это непреодолимые препятствие. Но и это не все! А вдруг пленника выведут из «воронка» и в это время его руки будут прикованы наручниками к рукам двух крепышей-милиционеров?! Вот уж где дар Ромки воистину был бы бесполезным. Если Петровича он еще мог как-то вынести на своих руках, то сцепка из этих троих людей была бы теперь для Крещенного Бермудами неразрешимой проблемой.
Вдруг колонна остановилась. Только сейчас наш герой заметил, что случилось это перед зданием, у входа в которое уже стояло немало милицейских машин, да и в парадную дверь входили и выходили люди в милицейской форме. Когда из остановившихся машин колонны начали выходить служивые, Ромка понял, что его час настал. Он быстро расплатился с водителем, но все же попросил его постоять еще пару минут. Мол, возможно, он сейчас вернется, и они снова куда-то поедут.
Ромка выбрал позицию, чтобы ему было видно абсолютно все. Парень не предпринимал никаких действий, пока не увидел, как из одного из «заков» выпрыгнула троица, где по бокам были два крепких мента, а посредине он, Петрович! Это был сигнал к действию. Было понятно, что на этот раз процесс освобождения займет немало времени, поэтому Ромка постарался сильно напрячься, чтобы не просто замедлить течение времени, а максимально замедлить. Буквально остановить его.
Все вокруг замерло. Волченков подбежал к троице. Так и есть: они приковали его руки к своим рукам наручниками. Собственно, это не было для Ромки открытием. Так они и должны были поступить. Но ведь к любым наручникам должны прилагаться и ключи. И вряд ли они в таких случаях пересылаются по почте или курьерской доставкой. Понятно, что они должны были находиться где-то рядом. Да, придется поискать. Но и время у Ромки для этого пока было. И он тут же приступил к действию. Обыскав карманы конвоиров, он нашел там ключи, поспешно открыл наручники, положил их себе в карман, вместе с ключами, затем достал из-за пазухи один из пистолетов, отнятых на вокзале у Евгения и его подельника, сунул его за пояс одного из конвоиров, подхватил Петровича на руки, и быстро, насколько это позволял немалый вес Петровича, понес его к поджидавшему рядом такси.
Открыл заднюю дверцу, положил Петровича на пол, между рядами передних и задних сидений, приставил пистолет к виску пленника, и, дождавшись, пока течение времени придет в свой нормальный ритм, сказал водителю:
- Поехали снова туда, куда мы и направлялись.
Тот немного в первый миг опешил от неожиданности, увидев в салоне клиента, при этом прозевав момент, когда тот садился к нему в авто, но увидев протянутые Ромкой несколько денежных банкнот, тут же взяв их, сунул себе в карман, и, сообразив, что сейчас ему лучше действовать, чем задавать лишние вопросы, развернулся, и поехал к окраине города.
В это время Ромка заметил, что Петрович сделал попытку пошевелиться. Видимо, он пришел в себя и хотел посмотреть, где же он теперь оказался, и что, собственно, происходит. Но парень тут же крепче сжал его волосы, за которые держал предводителя банды левой рукой, и сильнее надавил дулом пистолета, который держал в правой руке, тому в висок. И, обращаясь одновременно и к Петровичу, и к водителю, наш герой громко, тягучим голосом, четко чеканя каждый слог, произнес:
- Все мы едем дружно, весело, не делая резких движений и необдуманных поступков. Едем подальше от ментов. Когда приедем на место, я спокойно отпущу такси, искренне скажу водителю «Спасибо», пожелаю ему «Счастливого пути», а сам со своим другом решу мирным путем вопросы, которые интересны нам обоим. Решу один на один, в спокойствии и уюте, в тишине, без присутствия назойливых милиционеров. Все будет хорошо! Едем! Осталось совсем немного. Скоро приедем.
И, немного помолчав, тут же обратился к водителю.
- У меня к вам просьба. Если будем проезжать место, где продаются фонарики, ну, обыкновенные электрические фонарики, на батарейках или аккумуляторах, приостановите, пожалуйста, машину. Я дам вам деньги и прошу, чтобы вы купили мне фонарь. Или место, где продаются обычные зажигалки или спички. Если не будет фонарика, то хоть спички можно будет купить. Хорошо? Сделаете?
Тот, не поворачиваясь назад, следя за дорогой, немного подумав, ответил:
- Окраина уже. Тут не только фонарика, но и зажигалку уже нигде не купим. Но и не нужно покупать. Я ведь человек курящий, и недавно целый блок одноразовых зажигалок купил. Пожалуйста, бери их хоть несколько, мне не жалко.
С этими словами тот открыл бардачок, достал жменю зажигалок и положил их на пустующем переднем сиденье пассажира.
- Пожалуйста! Бери любые, какие тебе понравятся!
- Спасибо! – ответил Ромка, бросил волосы Петровича, но при этом сильнее надавил дулом ему на висок, выбрал несколько зажигалок, проверил их, работают ли они, и, убедившись, что все в порядке, сунул себе в карман.
- Спасибо! Все отлично. Скоро приедем.
Ромка знал, куда они направляются. Когда он покидал место оцепления, то обратил внимание на немалый участок территории, который был буквально весь усеян огромным количеством люков. Да, обычных водопроводных или канализационных люков (он не видел между ними разницы), которые есть в каждом городе. В том числе и в его родном Херсоне. Ромка вспоминал, как не раз ездил по улице Филатова и диву давался обилию там люков. Видимо, именно по этой улице проходила какая-то центральная магистраль, к которой подключались иные ответвления, что и образовывало подземные шахты. Нечто подобное, подумалось ему, наблюдается и на этом поле люков. Вот эти люки (вернее, одну из шахт, которые прикрывали эти металлические блины), Ромка и решил использовать для своего дальнейшего плана.
А вот и то место. Правда, его пока не видно с дороги. Оно закрыто деревьями и кустарниками, но парень помнил, что люковое поле находилось именно там.
- Я говорил, что скажу водителю «Спасибо», и пожелаю ему «Счастливого пути!» Держу свое слово. Вот вам, мил человек, еще денежка, и езжайте с Богом, никому не рассказывая, что был у вас такой клиент.
При этом Ромка достал из пачки денег еще одну купюру, протянул ее таксисту, и как только увидел, что тот взял ее, тут же приостановил время. Затем вытащил Петровича из фактически неподвижной машины (хотя на самом деле такси мчалось на немалой скорости), захлопнул дверцу, подхватил свою ношу на руки, быстро преодолел не такой уж и короткий участок кустарника, подошел к одному из люков, положил Петровича на землю. После чего открыл люк, подсветил себе зажигалкой, осмотрелся. Увидев, куда можно ступить, спрыгнул вниз, вновь посветил вокруг себя, держа на вытянутой руке зажигалку с горящим язычком пламени. Увидев обилие водопроводных труб разного диаметра, наш герой прищелкнул языком от удовольствия (мол, нашел как раз то, что хотел), быстро поднялся наверх, затащил в люк Петровича, достал из кармана наручники, и приковал к трубам сначала его правую руку, а затем и левую ногу. Трубы выбрал специально разные, на случай, если каким-то невообразимым образом пленник сломает одну из труб, то его будет продолжать удерживать следующая труба. Хотя вряд ли он что-то здесь сломает. Ромка выбрал специально толстые трубы, максимально толстые, которые могли поместиться в отверстие защелкнутых наручников. Это были далеко не те трубы, которые все мы привыкли видеть в своих домах в ванных, на кухнях да туалетах. Эти были трубы, так сказать, «с гарантией», что пленник не сбежит отсюда.
Поняв, что дело фактически сделано, парнишка быстро поднялся наверх, высунул голову из отверстия люка, огляделся вокруг, и, убедившись, что все пустынно, и никто не видел этих его действий, подтянул к себе люк, накрыл им отверстие и снова спустился вниз. Сев на достаточно удаленном расстоянии от Петровича, чтобы тот никаким образом не смог дотянуться до него, Ромка присел на одну из труб и стал выжидать, когда течение времени вернется в нормальное свое русло. Когда увидел, что тот полностью пришел в себя, Ромка начал:
- Итак, переходим к последнему акту действия нашей пьесы. Надеюсь, что последнему. Скажу сразу: если и на этот раз вы попытаетесь меня обмануть, то это вам же в первую очередь выйдет боком. Удивляюсь я вашему брату бандиту. Как еще Глеб Жеглов когда-то удивлялся. Во всех, говорит, имена человеческие, а у бандюг кликухи, как у собак. Так и тут. Ну не можете вы, отморозки, нормальными человеческими категориями мыслить. Я ведь намеревался, если вы нас с Ксюхой отпустите, вынести тебя из зоны оцепления. Сейчас бы ты уже давно сидел с Женей и его дружком где-то в укромном и уютном месте, приливал бы свое освобождение. Нет, нужно же было вам, тварям, попытаться обмануть меня. Теперь будешь сидеть здесь, сука, еще долго. Итак, я сейчас позвоню Евгению, объясню ему суть дела. Потом передам вам… Нет, ты не заслуживаешь, чтобы к тебе на «вы» обращаться! Потом передам трубку тебе, - Ромка сделал ударение на слове «тебе» - ты подтвердишь, что таки да, Жека, дело говно. Я, мол, тут умру без еды и пищи. Так что верни Роману его паспорт. Паспорт! И все! Это все, что мне от вас, говнюков и ублюдков, нужно! Живите потом на Канарах, жируйте в пятизвездочных отелях, как вы мечтали. Но я уверен, что с тем мизерным количеством серой массы в ваших мозгах, и тем огромнейшим количеством дури, что кипит и играет в ваших задницах, вам Канаров не видать, как своих ушей. Не выйдет из тебя, Петрович, Аль Пачино, или Диллинжнера. Потому как ты тупой, глупый, жадный и несообразительный человек. Такой не возглавлять банду должен, а быть в ней самым последним звеном. Тем, кто на побегушках. Тем, кто возле параши. Что желваки играют? Неприятно слушать? Правда глаза колет? Это ведь ты, дурень, завалил дело, которое я вам на блюдечке преподнес без сучка и задоринки! Сидели бы сейчас, считали бы свои денежки.
Ромка смачно сплюнул, хотя раньше не только никогда этого сам не делал, но и его раздражало, когда это делал кто-то другой в его присутствии.
- Ладно, хватит болтать. Я набираю Евгения. – И через некоторое время. – Евгений? Слушай меня внимательно. Сейчас Петрович находится в моих руках. Не просто находится! Я упрятал его туда, где эту сволочь не найдете не только вы, а и вся милиция Гомеля, вместе взятая. Вот какой план действий. Повторяю: слушай меня внимательно! Я это говорю не для того, чтобы вы все сделали с точностью до наоборот, а именно исполнили то, что я скажу. Ты уже пытался одурачить меня и сам же видел, чем это закончилось. Зачем вам было меня дурачить? Я ведь четко сказал, чтобы и мой паспорт был при Ксюше! Почему его не было?! Твари! Конченые твари! Я ведь Петровичу жизнь спас, отклонил его голову в сторону, когда пуля снайпера уже была возле его виска! Ладно, не будем терять время. Слушайте!
Ромка опять сплюнул. Общение с мерзавцами приносило ему и мерзкие привычки. Впрочем, возможно, это был результат особого волнения, негодования, раздражения.
- Сейчас я передам трубку Петровичу, и вы определитесь, где находится мой паспорт. Ну, во-первых, он подтвердит, что все серьезно, и он действительно может сдохнуть здесь, если вы не выполните мои требования. Во-вторых, если ты не знаешь, где мой паспорт, в чем я сомневаюсь, то Петрович скажет тебе, где он. Потом ты едешь на вокзал и действуешь на этот раз без выпендрежа. Вручаешь паспорт продавцу газет, лоток которой самый крайний справа, если смотреть на парадный вход в железнодорожный вокзал, стоя перед ним. Зовут ее Катя. Имею в виду девушку, которая продает газеты. Оставляете документ ей с просьбой, чтобы отдала его тому, кто придет за паспортом, и назовет имя и фамилию, что в нем указаны. Отдаешь ей паспорт и тут же уезжаешь! Слышишь?! Никакой слежки и всего прочего! Я уже достаточно натерпелся от вас. Заметив, что что-то не так, я буду просто вас, сук, убивать! Чего вы вполне заслуживаете. Не поленюсь вернуться к Петровичу, и его, гниду, порешу тоже! Не доводите до греха! Прошу!!!
Очередной смачный плевок устремился к пыльному полу канализационной шахты.
- Когда я получу паспорт, то оставлю вас в покое и удалюсь восвояси. Но! Но чтобы вы не стали выкидать каких-либо фортелей, я лишь только после того, как пересеку границу, уже с территории Украины позвоню тебе и сообщу место, где я упрятал вашего безмозглого и тупого предводителя трижды никчемной банды. – И, чуть поразмыслив, добавил. – Слышал, что мобилку, даже отключенную, можно вычислить через спутник. Поэтому я эту трубу или выброшу в реку, или привяжу скотчем к какой-нибудь черепахе Тортиле, чтобы вы, глупцы, за ней гонялись. Как герои фильма за крысой, к которой Шварценеггер или Сталлоне свой передатчик прикрепил. Все! Даю трубку Петровичу.
И Ромка, не отключая связи, бросил сотовый телефон так, чтобы у того была возможность словить его левой рукой. Он тут же преподнес трубку к уху:
- Женя? Да, это я. Да, он действительно заволок меня…
- Не говори, куда заволок! – прогремел Ромка, направляя пистолет на правую ногу узника. – Иначе прострелю икру!
Тот скрипнул зубами, но продолжил, пытаясь сохранять самообладание:
- Да, место действительно такое, где меня, скорее всего, хрен кто найдет. Нужно соглашаться на его требования. Что у тебя там не склеилось на первый раз?
По зависшей тишине Ромка понял, что Петрович выслушивает рассказ Евгения о том, что произошло на вокзале.
- Прекрати его слушать! – рявкнул Волченков – Говори сам! И только о деле!
Видя, что парень вновь вскинул пистолет, Петрович тут же заговорил скороговоркой:
- Хорошо! Хорошо! Говорю о деле! Итак… Поезжайте ко мне, возьмите его паспорт и отвезите туда, куда он сказал. Паспорт находится в моем «Рено», под моим сидением. Там у меня нычка, где я еще кое-что храню. – Внезапно Петрович закашлялся. – Извини, - продолжил он, подавляя кашель, - тут пыльно, а у меня на пыль аллергия. Место действительно смертельно уединенное. Так что, вези на вокзал этот чертов паспорт. И отдай, куда он просит. Пусть катится ко всем чертям! Правда, прежде, чем попасть в машину, ключ от машины, да и от гаража, нужно будет поискать. Но ты знаешь, где я прячу ключ от своего дома, поэтому найти дальнейшее будет просто. В серванте, где я храню свои «Наполеоны» да прочую коллекцию коньяков, на второй снизу полке сервант чайный стоит, и в самой крайней чашке справа и лежат ключи от гаража и автомобиля. Действуй!
И с этими словами Петрович, нажав кнопку сброса, бросил трубку Ромке. Тот поймал ее на лету и чисто инстинктивно поднес ее к уху. Видимо, впопыхах Петрович нажал не ту кнопку, так как в трубке был слышен голос Евгения:
- Намек насчет нычки понял. Спасибо, что правильно расценил мою новость насчет того, что этот урод отнял у нас стволы. Икнутся они ему! Но все равно ты, Роман Петрович, толкаешь нас на опасность. Я так понял, что менты уже давно вычислили тебя, поэтому не удивлюсь, если приеду к тебе в воспетый тобою, как ты говоришь, «рай номер тринадцать на Тринадцатой Прибрежной», который ты сейчас арендуешь, а там уже куча ментяр. Тогда как быть? А?
Видя, что Петрович что-то собирается крикнуть, Ромка тут же нажал кнопку сброса. Посидев какое-то время в оцепенении, осмысливая услышанное, он повернулся к Петровичу и медленно, сквозь зубы, процедил:
- Если в нычке под сиденьем окажется не только паспорт, но и ствол, тогда никаких звонков никому я больше делать не буду. Если ты сам, в который раз, не воспользовался протянутой мною рукою помощи, то почему я должен жалеть тебя, исчадие ада, способного только на мерзость?! Совесть моя будет чиста. Твоя смерть будет не на моей совести, а на отсутствии таковой у тебя. Я тут же выброшу твою мобилу, а ментам сделаю звонок, указав им номерок телефона Евгения. Да и номерок машины его я тоже запомнил.
Ромка быстро выбрался наверх, немного приподнял люк. Огляделся. Вокруг – никого. Он тут же выбрался наружу, закрыл крышку люка, увидел неподалеку разбросанные кучи засохшей травы, веток кустарников, собрал все это, свалил сверху на люк, в котором находился узник, и, закончив дело, быстро побежал к дороге. Но не к той, второстепенной, которая вела к заброшенному ангару, и, находясь на которой он недавно покинул везшее их с Петровичем такси, а через заросли поспешил напрямик к главной дороге, где движение было куда более интенсивным. В том числе и ходил общественный транспорт. Ну, троллейбусы его сейчас, как вы сами понимаете, интересовали меньше всего. Нужно словить такси. И чем быстрее, тем лучше. Нужно опередить Евгения и его дружка.
Но такси, как на зло, не останавливались. Видя это, Ромка попытался остановить любого частника, но и они спешили по своим делам. Тогда, понимая, что драгоценное время может быть безвозвратно утеряно, он вышел на дорогу, прямо перед движущейся легковушкой, да так, что тому ничего не оставалось делать, как остановиться, иначе он просто наехал бы на пешехода. Понятно, что тому не хотелось становиться виновником аварии, поэтому авто и остановилось. Обрадовавшийся вымогатель рванулся к дверке пассажира, но только сейчас обратил внимание, что на заднем сиденье сидит куча детишек, которых он поначалу и не заметил.
- Ой, извините, - только и выдавил из себя, Ромка. – Извините, Бога ради!
Этот же трюк оказался безотказным и в случае со следующим авто, в салоне которого, к счастью, был только водитель. Но вскоре эйфория по поводу «к счастью» изменилась совершенно на противоположное мнение. Когда Ромка увидел, как из авто выскочил довольно крепкий водила, замахиваясь на ходу битой, ринулся на нарушителя дорожного движения со словами: «Ну, я тебе покажу, как под колеса бросаться!». Герою нашего повествования ничего не оставалось делать, как прибегнуть к помощи своего феномена, дарованного ему Бермудами.
Выхватил у верзилы биту, он швырнул ее далеко в сторону, а его самого оттащил подальше от места действия. Сам же быстро вернулся в авто, памятуя, что двигатель остался работающим, закрыл за собой дверцу, врубил скорость, и быстро скрылся с места происшествия. Свернув в парочку проулков, он вновь выехал на одну из главных улиц. Увидев впереди стоянку такси, наш нарушитель тут же припарковал угнанное авто, выключил зажигание, вытянул ключ, сунул его в бардачок, захлопнул дверцу, и быстренько поспешил к стоянке такси.
- Послушайте, батя, - обратился он к первому же таксисту, - можно отвезти меня на Тринадцатую причальную улицу?
- Конечно!
- Но мне нужно срочно. Чем быстрее доедем, тем больше заплачу!
- Можно! Нашему брату дважды повторять не нужно!
И легковушка резко сорвалась с места.
Таксист был из разряда тех (в полной мере это относится и к парикмахерам), у кого рот не закрывается в течении всего времени, пока они обслуживают клиента. В таких случаях вы можете услышать хорошую подборку самых смешных анекдотов, поговорить «о жизни», порассуждать на любые темы. Весь этот набор был в полной мере предоставлен Ромке, пока он двигался к цели. Он был согласен на все, лишь бы водила ехал быстро. А тот таки действительно мчался лихо. Так что претензий к нему не было. Но чем ближе они приближались к конечной цели, тем меньше речи водилы становились «о бабах» да «о жизни», а конкретно о местной «Рублевке».
- Да, не удивляйся, - весело косился таксист на клиента, не отрываясь от обозрения дороги. – Все знают, что в Москве есть улица, которая, вроде бы, улица как улица. Но живут там одни толстосумы да мажоры. Потому и считается едва ли не знаком принадлежности к высшей касте, кругу избранных, если ты живешь на Рублевке. То бишь, на Рублевском шоссе. Вот и у нас Тринадцатая Прибрежная является неким подобием московской Рублевки. Это далеко не шикарное шоссе, не проспект или шикарная длинная улица. Но она козырно расположена. Участки выходят на берег, поэтому не только домишки хорошие воздвигли те, кто там живут, но и причалы построили, яхт понаставили. Райский уголок!
- Я так понял, что люди там успешные живут, уважаемые в городе. Элита.
- Да. Элита… Уважаемые… - язвительно хихикнул водитель. – Ты что, не знаешь, кто сейчас самый уважаемый? Тот, кто наворовал больше всех, кто самый наглый и подлый. Бандиты одни живут на той Тринадцатой. Да и чиновников там немало. Есть и те, кто в городских властях заседает. Но, как по мне, то разницы между ними особой нет. Бандиты свои богатства наживали при помощи стволов и ножей, а белые воротнички при помощи авторучек, да телефонных «Я от Ивана Ивановича». Эх… Ладно, что уж говорить. Подъезжаем уже. Какой номер тебе?
- Тринадцатый.
Таксист резко сбавил газ и подозрительно покосился на сидевшего рядом клиента. Роман молчал. С этого момента проглотил язык и водитель. Удивительно! Не знавший умолку от болтовни, таксист теперь не проронил ни слова!
И вдруг сердце Ромки екнуло! Впереди, возле одного их шикарнейших домов стояло множество милицейских машин! Менты уже здесь! А вдруг они уже нашли его, Ромкин, паспорт? Ощущение тревоги неприятно кольнуло в груди.
Присвистнул и водитель.
- Дом, возле которого стоят менты, это и есть тринадцатый дом? – с волнением в голосе спросил Ромка.
- Да… - Тоже с волнением ответил таксист.
- Проедете, мимо, не останавливаясь, на небольшой скорости. Пожалуйста!
И с этими словами клиент достал из кармана несколько купюр и сунул в руку водителя. Тот успел только сказать начало фразы «Я в ваши игры не…», но, увидев, сколь щедрой оказалась плата, кивнул головой:
- Хорошо, еду.
Возле дома и внутри на подворье было немало людей в форме. Ворота были распахнуты. Но, главное, и ворота гаража, которые выходили прямо на улицу, также были открыты настежь!!! Обрадованный Волченков, проезжая мимо, увидел и стоявшее в гараже «Рено», и крутившихся возле него милиционеров. Сообразив, что это шанс, которым просто преступно не воспользоваться, Ромка повернулся к водителю:
- Мы сейчас едем не в тупик? Как это обычно бывает, когда улочки, расположенные на берегу, в него же и упираются. Поехав прямо, мы выедем вновь на дорогу, ведущую назад, к центру города?
- Конечно, - удивленно пожал плечами водитель.
Теперь все было предельно ясно, и можно было приступать к действиям.
В это время они как раз проезжали напротив открытых ворот гаража, и именно в сию же секунду послышался окрик кого-то из милиционеров:
- Позовите командира! Тут мы под сиденьем ствол нашли! – И почти сразу же: - Да тут и чей-то паспорт!
Сейчас служивые развернут паспорт, увидят и запомнят фамилию, и, если даже Ромка успеет сейчас вырвать из рук милиционера документ и унести его с собой, то все равно милицией будут даны указания на таможенные посты, чтобы человек с такой фамилией немедленно был задержан. Поэтому промедление сейчас для Волченкова Романа Александровича, гражданина Украины, пока что свободной личности, не привлекающейся к судебной ответственности, было смерти подобно. Нужно было действовать не просто решительно, а молниеносно! Что он и сделал. Время остановилось мгновенно. Герой нашей книги быстро открыл дверцу, побежал к гаражу и сразу же направился к дверце водителя. Увидел там двоих милиционеров. Один стоял, держа в руке пистолет, а второй, стоя на коленях, вытягивал из-под сидения паспорт. Нетрудно было предположить, что он только-только достал его. Паспорт был, так сказать, на полпути между нычкой и тем, кто его там нашел. Понятно, что как только служивый завершит движение руки, распрямится, он тут же инстинктивно раскроет паспорт и взглянет на написанное. Радуясь, что этого пока не произошло, Ромка выдернул паспорт, быстро развернул его, убедился, что это действительно его паспорт, быстро достал из своего кармана пистолет, отнятый у дружков на вокзале, сунул его в руку милиционера вместо паспорта и бросился назад к машине такси.
Но именно в это время увидел стоящего возле багажника автомобиля еще одного милиционера, который, видимо, перед этим делал какие-то записи на листах открытого планшета. Именно делал перед этим, а не сейчас, поскольку планшет был открыт, ручка лежала на верхнем чистом листке бумаги, но сам служивый в это время не писал, а разговаривал с коллегой, стоявшим рядом. Мгновение подумав, Ромка вернулся, взял в руки ручку и сразу же, пока не закончилась паста, написал государственный номер автомобиля Евгения, а потом приписал: «Сейчас сюда приедут на этом авто бандиты, подельники Петрови…» Увы, ручка перестала писать. Но, сообразив, что главное он написал, Ромка положил на место авторучку и снова бросился к машине такси. Но тут же замер, поразившись, настолько необдуманным был его поступок. Сейчас милиция прочтет это, тут же схватит Евгения и его подельника, тот, понимая, что их сдал Роман Волченков, тут же сообщит органам его имя фамилию. Евгений непременно скажет, что этот щенок постарается побыстрее покинуть пределы Белоруссии. Те тут же маякнут на таможню и все! Мышеловка захлопнется! Он, Ромка, станет «не выездным».
Паренек быстро вернулся, вырвал из блокнота этот лист, сложил его в несколько раз, снова дернулся к такси, но снова остановился. Все-таки ему хотелось на тот случай, если все закончится для него, Ромки, плачевно и начнутся судебные разбирательства, показать судебным органам, что он действовал честно. Если что и нарушал, то делал это по принуждению злодеев, а когда у него была возможность, то он предупреждал и руководство банка, и милиционеров о преступниках, давал им информацию, возвращал отнятые у тех пистолеты. Это чувство совести и заставило сейчас Романа взять да и засунуть эту записку за голенище сапога милиционера. Пусть тот обнаружит ее, но только вечером, когда придет домой и начнет снимать обувь. К тому времени наш беглец планировал уже покинуть пределы этой трижды для него негостеприимной страны.
Сделав это, Ромка побежал к такси, снова сел в него и успокоился, продолжая ехать, как ни в чем не бывало, понимая, что таксист даже не заметил, что его пассажир только что покидал салон авто. Тот действительно лишь покосился на дверь, удивляясь, что это внутри на мгновение в ней щелкнуло, и, как ни в чем не бывало, продолжил свое движение.
- Вижу, вас пугает эта Тринадцатая улица, и этот тринадцатый дом тоже. Почему? Не опасайтесь меня. Я впервые на этой улице и возле этого дома. Я никого тут не знаю, а владельца тринадцатого дома видел фактически мельком. Что вы можете о нем рассказать?
Водитель подозрительно и с опаской покосился на клиента:
- Ничего я не знаю. Здоровее буду. Говорят, что на этой улице всякие проживают, но мне-то какое до этого дело?
Роман понимал, что сейчас, когда дело фактически сделано, он, что называется, «станет на лыжи» и устремится прочь из этой страны. Сейчас он выбросит где-то мобилку Петровича и второй пистолет и этим обрубит концы с прошлым. Парень был уверен, что никогда более ни при каких обстоятельствах не то, что не приедет вновь сюда, но уже и не позвонит, не свяжется с Белоруссией ни по телефону, ни каким бы то ни было иным способом. Но все же он понимал, что при таком раскладе Петрович точно погибнет в том колодце. Да, это мерзавец высшего пилотажа. Да, он заслуживает жесточайшего наказания. Да, в том числе и смерти. Да, даже такой, собачьей, от голода, в грязной заброшенной шахте водопровода. Но Ромке не хотелось брать грех на душу. Одно дело порешить мерзавца в порыве эмоций, или в момент, когда тот угрожает его жизни. Но сейчас, когда дело сделано, когда все почти уже позади, когда бывший грозный предводитель банды сидит смирно в темном пыльном подземелье и фактически не опасен, можно было проявить какую-то снисходительность.
Ромка понимал, что поступит пусть и благородно, но глупо, если сохранит жизнь этому мерзавцу. Ведь парень прекрасно помнил случаи из кинофильмов, когда положительные герои проявляли благородство и не убивали поверженного негативного героя. Это же потом, в итоге, им выходило боком. По прошествии времени негодяй, вместо того, чтобы оценить благородство того, кто его помиловал, и оставить его в покое, наоборот, начинал усиленную травлю и его лично, и его семьи. Жизнь положительного героя превращалась в ад. Волченков понимал, что на нечто подобное может сейчас обречь и себя. Ведь парень по предыдущему опыту своей еще не такой уж и длинной жизни был уверен, что люди не только в фильмах да сказках, но и в реальной жизни, вполне конкретно делятся на хороших и плохих. Да бывает и у хорошего человека проскочит какой-то неприглядный поступок, но это лишь эпизод. Всю свою оставшуюся жизнь таки люди сеют доброе и полезное. Подлец же, если он и совершит какой-то небольшой единичный добрый поступок, то это будет лишь короткая вспышка молнии. Всю свою остальную жизнь такой человек будет спать и видеть, кого бы обмануть, где бы где напакостить, как бы не сдержать слово, кого бы кинуть, кому бы соврать, кого бы обидеть, а себе сделать хорошо за счет чужих слез. По этому принципу плохиши будут жить, дышать и действовать на протяжении всей своей жизни. Никакие нравоучения, назидания, наказания, тюрьмы и прочее никогда и ни за что не изменят их. Этот негатив заложен в них едва ли не на генетическом уровне.
Понимал Роман, что этот подлец Петрович в будущем может отравить и его, Романа, жизнь. Но все же парень понимал, что он и так наломал немало дров, что придет время, когда ему придется оправдываться за свои поступки. Вот тогда такие его добрые благородные порывы ему и зачтутся. И парню хотелось быть, не взирая на то, что уже произошло, максимально чистым, и душевно, и морально, и перед законом, и перед самим собой. Именно поэтому он сейчас хотел сделать что-либо, чтобы Петрович все-таки не погиб. Да, вызволять того из подземной темницы пока рано, но и оставлять его там навсегда тоже не стоит. Но что придумать, чтобы механизм спасения, пусть и с опозданием, все же сработал?
Ромка достал мобилку Петровича, полностью отключил ее и незаметно для водителя сунул под сиденье пассажира. Видя, что таксист не обращает на него внимания, клиент, нагнувшись, делая вид, что зашнуровывает обувь, сунул туда же, под сидение, и пистолет. Причем и его, и мобилку засунул за край резинового коврика, чтобы оба вещдока не выскочили на видное место при первом же резком торможении. Убедившись при помощи бокового зрения, что эти его действия остались незамеченными водителем, который добросовестно следил за дорогой, Роман, выпрямившись, нейтральным голосом произнес.
- Я думал, коль улица Тринадцатая, да еще и дом тринадцатый, то, следуя логике приметы, живет там какой-то сплошной неудачник. Но судя по тому, какой шикарный дом, удача сопутствует хозяину дома.
- Ну, с одной стороны, вроде бы и так. Коль такой дом построил, - поддержал разговор таксист. – Но с другой стороны… Исчез хозяин дома, и никто до сих пор не знает, где он. Всякое поговаривали. Подозрения даже были на того, кто потом в этом доме проживал. Думали, что это именно он помог первому хозяину дома исчезнуть с концами. Но однажды тот внезапно объявился. Жив - здоров, как говорится, довольно упитан. И опять пропал. После этого там видели нескольких людей, что хозяйничали в этом доме. Возможно, они просто снимали на время эти хоромы. И все как один – личности темные! Что-то нечисто там. Не мое это дело, но всякое поговаривают. Хотя лихие девяностые давно прошли, но есть люди, которым, как поется в песне, «покой нам только снится». Ладно! Хватит об этом! Куда едем?
- Едем пока прямо. Я скажу, где стать. Открою тебе секрет. Я невольно подслушал один, довольно любопытный разговор. Оказывается, хозяин этого дома бомбанул банк. Но что-то он со своими дружками не поделил, и те в наказание отвезли его где-то на окраину города, туда, где какое-то одинокое здание находится. Заброшенное. Большое, типа ангара. Так вот там, не доезжая до этого ангара, с левой стороны дороги, находится довольно немалый участок, который обильно усеян канализационными люками. Вот они его в один из таких люков опустили, да и приковали там наручниками. Да еще сверху и сухой травой прикрыли, чтобы никто случайно не нашел это место и не выручил его. Вот такие жестокие законы «коза ностры».
- Что-то ты заливаешь, брат. Книжек начитался про «коза камасутру»?
- Да нет, точно подслушал такой разговор. Они на месте своего сходняка ствол, то есть, пистолет забыли. Вместе с мобилой. А я подобрал. Вот и не знаю, как быть. Куда их деть. Может, в милицию отнести сдать?
- Что-то ты, парень, заливаешь. Ни о каком ограблении банка я слыхом не слыхивал.
- Ну, если услышите, да еще и поползут слухи, что этот Роман Петрович, который руководил этим ограблением, и который проживает сейчас в этом тринадцатом доме, где-то бесследно пропал, идите в милицию! Говорите, где его найти можно, глядишь, и получите премию за поимку опасного преступника. Вот здесь остановите. Спасибо! Удачи!
Вздохнув облегченно, что с Петровичем теперь окончательно покончено, Ромка решил приступить к последнему акту действия. Нужно было теперь во что бы то ни стало и побыстрее покинуть пределы этой страны. Поезда он по-прежнему опасался, а вот на такси прошмыгнуть через кордон можно будет. Но если Ксюшу он направил в сторону Львова, то сам решил двигаться в сторону Киева. И вот теперь, увидев впереди стоянку такси, наш герой и попросил водителя остановиться. Лишь только тот скрылся вдали, Ромка подсел в первое же такси и начал договариваться с водителем о поездке в Киев. Денежные знаки сделали свое дело, и вскоре они уже мчались в южном направлении, в такую милую для сердца парня страну, к такому родному городу Херсону, по которому он истосковался всей душой.

11.

Наконец-то прозвучал звонок, которого он так ждал. Безумно ждал!
- Да, Ксюша! Слушаю тебя!
- Привет! – весело ответила она, и у разволновавшегося Романа сразу же отлегло от сердца. Коль у нее хорошее настроение, значит, все хорошо. – Спешу доложить: границу мы пересекли без сучка и задоринки!
Парень ликовал в душе: слава Богу! Но в трубку сказал совсем иное:
- Нужно было позвонить еще тогда, когда только подъехали к границе!
- А я не хотела тебя лишний раз волновать. Думаю, позвоню, когда все будет позади.
- Так вы уже едете по территории Украины?
- Нет, еще на таможне. Но все проверки уже прошли. Уже можно ехать, но таксист пошел купить себе воды сладкой. Вот я, сидя в машине, наблюдаю за ним и удивляюсь, какие вы мужики чокнутые. Так вам хочется повыпендриваться, продемонстрировать всем, что вы «богатенькие Буратино». Сколько там та бутылка воды стоит? Мелочь! Достал бы мелкие купюры, да и делу конец! Нет же, вытянул целую пачку банкнот, понтуется, расплатился купюрой, взятой из этой пачки. Теперь, дурень, стоит так долго, видимо, сдачи ожидает. Наверное, купюра была крупной. Ой!
По этому паническому «Ой» Ромка понял, что случилось нечто непредвиденное. Предчувствие чего-то недоброго отозвалось в груди болезненной коликой.
- Что «ой»?! Что случилось?!
- Не знаю, - растерянным, паническим голосом пролепетала Ксюша. – Вдруг резко подъехала милицейская машина, из нее выскочили люди в форме и затолкали моего водителя в эту машину. Что же мне делать?! Надо же! Ведь все уже было позади! Такое ощущение, что таксист сунул продавцу фальшивую купюру, а тот вызвал милицию.
Ксюша строила только лишь догадки, а Ромка практически не сомневался в том, что стало причиной задержания водителя. Видимо, номера похищенных купюр уже успели разослать по всевозможным торговым точкам, вот бдительный продавец сейчас и изобличил того, кто тратил ворованные в банке деньги. Черт! Из-за этого таксиста все теперь усложнялось неимоверным образом.
- Слушай меня внимательно! – Ромка еще не знал, что предпринять. Варианты спасения он придумывал на ходу. – Ты можешь управлять автомобилем? Впрочем, нет! Это отпадает! Он сейчас скажет, что на месте осталась его машина… Слушай! Коль вы уже пересекли границу, то просто выходи из такси и спокойно, как ни в чем ни бывало, иди по обочине дороги в сторону Украины. Иди спокойно, словно прогуливаешься. Когда отойдешь чуть дальше, начинай тормозить попутные автомобили. Словно ты едешь автостопом. Впрочем, почему «словно»? Дальше автостопом и поедешь! Только прошу: не отключай связь! Называй мне номера машин, которые останавливаешь. Ну, наверное, не всех, а те, которые будут останавливаться. Береженого Бог бережет. Мало ли что… Я должен быть в курсе того, что происходит. Вы какую таможню проехали? Как она называется?
- Не знаю…
- Хорошо, иди вперед, оглядывайся назад, останавливай машины, и заодно читай мне вслух все надписи, что видишь. Ведь со стороны украинского въезда тоже должны быть указания названия таможенного перехода и всего иного. Любая информация будет полезной. Записываю! Читай!
И Ромка начал записывать в купленный ранее блокнот все, что диктовала девушка.
- Блин! Все проезжают, никто не останавливается! – слегка раздосадованно промолвила Ксюша. – Не придется ли мне пешком идти до ближайшего города?
- Нет, кто-то, безусловно, остановится. Не забывай: если видишь, что авто останавливаются в ответ на твой автостоп, называй в первую очередь номер машины, потом – цвет, потом – марку, если в них разбираешься, и желательно опиши того или тех, кто сидит внутри салона.
- Хорошо, - нужно и вправду в салон смотреть. – А то я останавливаю всех подряд, даже видя, что в машине полно людей, а когда они проезжают мимо, убеждаюсь, что все забито, и им не куда было бы взять меня, если бы даже и хотели.
- Вот видишь, нужно ориентироваться по ситуации.
- Да, теперь торможу тех, где виден просвет в салоне сквозь стекла. О! Вот вроде бы останавливается! Марку не знаю, белого цвета, номер А13-66ЖТ. В салоне трое парней. Водитель – блондин. Прямо как в анекдотах… Здравствуйте, ребята! Подвезете? Вот и отлично! Да мне хоть куда-нибудь пока доехать, а там – пересяду. Все! Я уже еду! Все – ОК!
- Повтори номер их машины, чтобы они знали, что их номер известен, и не приставали к тебе.
- Да, сейчас спрошу номер. Ребята, какой номер вашей машины?
И вдруг произошло нечто неожиданное. Послышался испуганный вскрик Ксюши, какая-то возня, похожая на звуки борьбы, отчаянное Ксюшино «Отдай!», и тут же связь прервалась.
Применяемая уже несколько раз в этой книге фраза насчет «дурного предчувствия» будет здесь явно неуместной. Так как ни о каком предчувствии сейчас речь не шла. В данный момент Ромка не предчувствовал, а совершенно точно знал, что произошла большая беда. Ужасная беда! Ксюшу нужно срочно вызволять из нее. Мозг лихорадочно работал: что же предпринять?!
Он все еще держал на коленях раскрытый блокнот с надписями того, что диктовала девушка, и эти записи показал своему водителю:
- Вы можете определить, что это за таможенный переезд, где есть такие названия?
Таксист сбавил скорость, бегло пробежался взглядом по написанному и промолвил:
- Конечно!
- Хорошо! Сейчас же разворачиваемая и едем туда!
- Да… Но…
- Если это будет стоить дороже, то я доплачу. Могу прямо сейчас заплатить, наперед. Вам какая разница, куда ехать, лишь бы платили. Мою девушку автостопом там подобрали парни, и тут же, как она оказалась в их салоне, выдернули у нее из рук мобильник. Я должен быть там!
- Хорошо, я поверну туда на первой же развилке. Сейчас прикину, сколько это может стоить. А ты пока перезвони ей. Может, это просто какое-то недоразумение.
Ромка и сам хотел бы надеяться на это, но в его ушах все еще слышался испуганный крик Ксюши. Нет, это не недоразумение! У нее силой вырвали мобилку из рук! Но номер все же набрал.
Когда в трубке послышались гудки вызова, парню очень хотелось, чтобы он сейчас услышал успокаивающий голос любимой. Но после второго же протяжного гудка последовало бесконечно долгое пикание коротких гудков. Было совершенно понятно, что кто-то их парней вообще отключил мобилку своей жертвы, понимая, кто это звонит, и ограждая себя от назойливых звонков. Ромка еще несколько раз позвонил, но результат был все тем же: в трубке до жути долго звучали короткие гудки...
Нетрудно догадаться, что весь, оставшийся до границы путь, Роман провел, словно на иголках. Впрочем, и после пересечения таможни тоже. Раньше он думал, что время пересечения границы будет для него самым волнующим моментом. Сейчас же он думал не столько об этом, сколько о Ксюше. Если даже на таможне и произойдут какие-то непонятки, думалось парню, он остановит время, пешком пересечет этот охраняемый объект и вернет себя в нормальное русло течения времени уже тогда, когда пункт досмотра будет далеко позади. Это с его феноменальным даром не проблема. Но вот узнать, где сейчас находится Ксюша, и что с ней, тут ему не могли помочь ни его дар, ни все иное. Тут нужно было придумывать нечто совершенно иное. Но что?! Ответ напрашивался сам собой: нужно было в первую очередь найти машину, в которую села Ксюша, затем отыскать водителя этого авто, ну и через него уже и саму девушку. Номер-то этой машины у него есть! Это немалая зацепка! Она непременно приведет к кончику ниточки, которая, если за нее ухватиться, и приведет к Ксюше. Нужно только найти ГАИ, а уж у них-то должна быть база данных, где по номеру автомобиля можно вычислить и адрес владельца. Увы, но в ближайшем захудалом пункте ГАИ парню ответили, что такой базой данных они не владеют, и с этим нужно обращаться в райцентр, в Коростень. Ромка попросил таксиста поехать именно туда. Тот выполнил его просьбу.
Увидев, как много клиентов томятся в ожидании своей очереди у окошек ГАИ, Ромке стало дурно, что может быть истрачено непозволительно много времени на томительное ожидание в этих очередях. Поэтому он стал подходить к работникам ГАИ, объяснять, что он приехал издалека, что ему срочно нужно найти владельца машины, регистрационный номер которого ему известен, и обещал щедро заплатить, если ему сообщат адрес владельца этого автомобиля. Наконец-то нашелся сотрудник, который имел доступ к базе данных, да и не прочь был помочь убитому горем парню. Правда, возможно, раздобрило сотрудника ГАИ не сочувствие к парню, а щедрая плата, которую он пообещал за эту услугу. Но как бы там ни было, для Ромки главным был конечный результат. Который он вскоре и получил.
Сжимая в дрожащей от волнения руке заветный клочок бумажки, на котором сотрудник ГАИ написал название села, улицы, номер дома, фамилию и имя владельца автомобиля с номером А13-66ЖТ, наш герой поспешил к таксисту. Тот не отказал. В выигрыше были оба. И Ромке было проще платить тому с пачки денег, уворованной в банке, которая, хотя и худела на глазках, но включала в себе еще немалую сумму, чего нельзя было сказать о запасах Романа в национальной украинской валюте. И таксисту было выгодно ездить, пусть и по райцентрам да по селам Украины, щедро получая за это оплату, чем стоять в своем городе на стоянке такси, томительно ожидая одинокого клиента, который будет труситься от жадности над каждой копейкой.
Путь был неблизкий, но все же Роман дождался момента, когда колеса их легковушки начали подпрыгивать на ухабах грунтовой дороги первой же улицы села. Спросив, где находится такая-то улица, они с таксистом тут же устремились в указанном направлении. Чем ближе они подъезжали к тому месту, где, по подсчетам Ромки должен был находиться дом хозяина белого «Дэу» (именно такая марка была указана в записке, что дал работник ГАИ), тем сильнее стучало в его груди сердце. Здесь переплелось все: и желание поскорее увидеть любимую, и опасения за ее судьбу, и опасения по поводу того, что он сейчас может столкнуться лицом к лицу с насильниками. Но чувство опасности отходило на второй план. Главное – Ксюша! Все! Все иное – пустяки!
А вот и искомый дом. Вот и белое «Дэу», которое стоит прямо на улице, напротив двора, как раз возле ворот. Из них как раз вышли трое мужчин (среди которых был и блондин! Он сел за руль!!!) и маленькая девочка, которые неспешно стали усаживаться в салон автомобиля. Если бы у Ромки оставалось время на раздумья, он бы подумал, с чего бы ему стоило сейчас начать разговор. Но он видел, что сейчас эта компания уедет. И чтобы не устраивать ненужных гонок и прочего, следовало прямо сейчас подойти к этим людям с прямым вопросом, мол, куда вы дели пассажирку?! Попросив таксиста остановиться, парень тут же поспешил к «Дэу», и с места в карьер начал психологическую атаку. Подойдя к двери водителя он резко спросил:
- Куда вы дели Ксюшу?!
До этого момента в салоне звучал шумный разговор, смех, и вдруг все резко оборвалось. Все притихли. Лишь только водитель недоуменно взглянул на незнакомца:
- Какую Ксюшу?
- Ту, которую вы подобрали сразу же, как только пересекли границу с Белоруссией.
Водитель замялся, он думал, что ответить.
- Что-то ты путаешь, парень. Никого мы не подвозили.
- Не ври! Вы тут же забрали у нее телефон. Я вот пытался потом дозвониться, - Ромка вытащил из кармана купленный им вместе с Ксюшей в Гомеле сотовый телефон, и инстинктивно нажал вызов на номер Ксюшиного сотовика, - но вы, видимо, отключили ее мобилку.
И тут же в салоне «Дэу» прозвучал такой до боли знакомый Роману звонок вызова. Все, как по команде, повернули головы в сторону источника звука. В том числе и водитель «Дэу». Девочка, сидящая на переднем сидении пассажира, видя на себе встревоженные взгляды мужчин и особенно суровый взор отца, невнятно пролепетала:
- Я просто взяла его поиграть, папа… Ты ведь сам сказал, что потом мне его подаришь, после того, как что-то там в нем внутри поменяешь…
Не только Роман, но и те, кто был в салоне авто, поняли, что произошло. Можно завидовать их расторопности. Трое мужчин в одно мгновение выскочили из авто, заломили руки Ромки за спину, затолкали его на заднее сидение автомобиля. Тут же парень почувствовал, как ловко эти люди не только схватили его, но и повязали, что называется, по рукам и ногам. Двое злоумышленников, таща за собой жертву, запрыгнули на заднее сидение авто, водитель проворно сел за руль, и машина резко рванула с места. Тут же пленник услышал голос белобрысого:
- Степан! Одень наушники своего плеера на мою дочку, да включи музыку погромче. Чтобы она ничего не слышала. Отдохни, доця, пока мы тут со своими делами управимся, поспи маленько. Прикрой глазки, чтобы свет тебе не мешал спать. Ты ведь любишь глазки прикрывать, когда днем спишь. Чтобы солнышко тебе не мешало.
Боль в заломленных руках, тряска и все иное мешало Ромке сосредоточиться и остановить время. Поэтому он слышал все, что говорили между собой эти трое.
- Как ты думаешь, она не слышит?
- Нет! Я включил музыку, ее, кстати, любимую. Она, уверен, ее слушает.
- Хорошо, - твердым голосом продолжил белобрысый. – Думаю, понятно, что мы должны сделать. Не впервой! Порешим этого Ромео, да закопаем его тело в ближайшем леску. Концы в воду! Такой свидетель нам не нужен. Лишь бы дочка ничего не видела и не слышала. Приглядывайте и за ней. Ни к чему ей это видеть и слышать.
Когда машина вскоре остановилась, Ромку выволокли из салона, и он увидел вокруг лишь густые заросли леса, парень понял, что уж теперь-то откладывать побег на потом никак нельзя. Поскольку он вообще может не состояться. Наш герой тут же остановил время.
Всегда, когда он это делал, с этого момента для него открывалась полная свобода действий. Все вокруг замирали, словно бы становились связанными по рукам и ногам, а он, Роман, действовал легко и свободно, порхал, словно бабочка. Сейчас же он первые оказался в роли того, кто был связан по рукам и ногам. Видя, что, даже остановив время, он никак не может выпутаться из веревок, парень не на шутку испугался. Он вдруг с отрезвляющей для него ясностью понял, что этот его трюк с остановкой времени может стать последним в его жизни. Впрочем, и сама жизнь сейчас может оборваться. Но как ни пытался пленник вырваться из своих оков, сколько бы попыток он не предпринимал, все равно ничего у него не получалось. Так что же, черт подери, можно сделать?!
Выход виделся только лишь в одном: перегрызть одну из веревок, к которой он мог дотянуться. Что пленник и сделал. Веревка плохо поддавалась. Ее мелкие ворсинки неприятно раздражал полость рта, вызывал приступы рвоты, попадали в нос, щекотали его, хотелось чихать, но борющийся за жизнь пленник старался из всех сил. И таки добился своего! Веревка была перегрызена!
Освободиться от остальной веревки тоже было не просто. Но начало было положено, поэтому, пусть хотя и с трудом, но все же вскоре парень полностью освободился от этого спрута. Правда, его все еще держали руки двоих дружков белобрысого, но от их хватки он освободился куда легче и проще, чем от веревки.
Понимая, что время дорого в любом случае, наш герой все же заставил сделать то, что необходимо было сделать для общего успеха в этом деле. Он обыскал карманы троицы, их документы, выкидные ножи и все иное, заслуживающее внимание, переадресовал в свой карман. Затем достал свою записную книжку, вырвал листок, написал на нем: «Дочку твою верну после того, как ты возвратишь мне мою девушку. Жду от нее звонок, где она скажет, что вы ее отпустили. Только точно отпустили! Не дурите!!!» Этот листок Ромка сунул под щетку стеклоочистителя со стороны водителя. Белобрысый сразу же его заметит.
Затем открыл переднюю дверцу пассажира, пошарил в карманах девчушки, достал сотовый телефон (при его виде сердце у парня екнуло: это был до боли знакомый Ксюшин мобильник!), положил его на панель приборов, подхватил девочку на руки и уже собрался убегать, но потом сообразил, что он сейчас может последовать вглубь леса. Чем усложнит дело. Нужно было следовать к дороге. Но где она? С какой стороны? И тут же понял, что нужно ориентироваться по следах автомобиля на песке. Эта дорожка быстро вывела его в шоссе, по которому следовали автомобили. Сейчас-то они были в застывшем положении, но это не беда! Нужно подальше отбежать от этого места, чтобы бандиты сразу же не бросились за ним, и там попытаться остановить любую машину.
Это было удивительное зрелище! Он шел, с ребенком на руках, обходя стоявшие на месте машины, при этом из окошек некоторых выглядывали водители и пассажиры, и было видно, как на сильном встречном ветре в столь же застывшем положении замерли их развевающиеся волосы, платки, косынки, флажки на верхушках радиоантенн. (И это при том, что для Ромки вокруг властвовало полное безветрие!) Особенно бросилась в глаза брюнетка, одиноко едущая на своем «Опеле». Именно эту дамочку, сначала обогнав, а потом, удалившись от нее на значительное расстояние, и остановил потом Ромка, когда вновь окунулся в текущий ритм времени. Та притормозила.
- Извините, - промолвил Роман, внимательно осматривая женщину за рулем и определяя, можно ли ей довериться. – Необычный вопрос: вы проездом в этих местах или живете где-то недалеко?
Та улыбнулась:
- Ух! Еще никто, кого я подвозила автостопом, с этого не начинал. Здешняя я, живу рядом, вот в этом селе, к которому еду. И скоро приеду.
- Извините, - Ромка лихорадочно принимал решение, как ему поступить. – Тут мне срочно нужно по делам… По очень, очень важным делам, а дочку друга не на кого оставить. Не могли бы вы взять ее с собой? А мы потом за ней приедем! Понимаю, что предложение необычное, но в жизни всякое случается. Вы согласны?
Та пожала плечами:
- Ну, если нужно…
- Очень нужно, очень! Я сейчас запишу для подстраховки номер вашего автомобиля, вы уж простите… Сами понимаете… - И Ромка быстро записал в блокнот номер. – А вы, пожалуйста, скажите свой адрес, по которому мы можем приехать и забрать девочку. Я понимаю, что хлопоты, но я вам щедро заплачу. Вот для аванса вам белорусскими купюрами, но потом, когда заберем ребенка, вы получите сумму в гривнах. Какой вы говорите, ваш адрес?
- Улица Урожайная восемь.
- Без квартиры?
- Да. Это ведь частный дом. Да в селах все дома частные. Это в городах квартиры.
- Ой, а вы не сказали, как село называется.
- Змеевка. Вот оно рядом, впереди. Всего-то пяток километров отсюда.
- Спасибо вам. Присмотрите, пожалуйста!
И Ромка усадил вздремнувшую девчушку на переднее сидение пассажира.
- Не подведите!
- Хорошо! А когда вас ждать?
- Скоро! Очень скоро!
- Ну, скоро – это может быть и сегодня, и завтра, и через пару дней.
- Сегодня же!
Ромка уже повернулся, чтобы устремиться в обратном направлении, но услышал вслед:
- А зовут-то ее как?
Ромка замялся, не зная, что ответить. Врать ему не хотелось, а имени-то девчушки он не знал.
- Вот спасибо, что напомнили! Я ведь вашей фамилии и имени не записал! Как вас зовут?
- Татьяна. Татьяна Лемешко.
- ОК! Спасибо! Мне некогда! Я побежал!
И Ромка бросился в обратном направлении, стараясь остановить попутный транспорт. Скоро такой нашелся. Это был забрызганный грузовик, Зил-самосвал, по красноречивым отметинам на бортах которого можно было без ошибки определить, что этому трудяге доводилось возить и бетон, и раствор, и навоз, и грунт, и асфальт, и много чего иного из этого же не очень-то «джентльменского набора». По грязной одежде водителя Ромка понял, что тот не очень-то купается в деньгах, потому и предложил тому за хорошую сумму довести его в такое-то село на такую-то улицу. Тот знал, где это находится, и, ликуя, что подвернулась возможность закалымить, согласился. Ромка, радуясь такому повороту событий, но, памятуя, что нужно решать и второй вопрос, спросил у шофера:
- А по какому телефонному номеру у вас можно дозвониться в милицию? Или, может, здесь рядом где-то есть опорный пункт?
Тот в недоумении сдвинул плечами. Любого вопроса ожидал он, но только не этого.
- Не знаю… - Задумчиво молвил он. – Це, мабуть, до району потрібно дзвонити? Який у них там номер? Нуль один, чи нуль два, чи нуль три?
- Мне бы номер мобильного телефона. Чтобы я прямо сейчас мог позвонить.
- Не знаю, - вновь задумчиво начал тот, но вдруг встрепенулся: - Стій! У мого кума барт в міліції працює! У мене є номер мобілки і кума, і його брата. Зараз! Зачекай!
Ромка поспешно достал блокнот и тут же записал номер мобилки, которую продиктовал ему шофер. Он тут же набрал этот номер.
- Андрей! Здравствуй! Извини, что беспокою, но это очень важно! Ты меня не знаешь, но я знаю, что ты милиционер, и очень бы хотел, чтобы ты помог мне в одном деле. Похитили мою девушку. Ее держат силком в доме, хозяин которого и похитил ее на границе с Белоруссией.
Ромка вкратце рассказал суть дела, назвал номер машины, название села, улицы, номер дома, сказал, что обнаружил телефон пропавшей девушки у дочки хозяина машины и дома. Рассказал, что тот с дружками вывез его в лес, чтобы убить, как не нужного свидетеля.
- Раз они решились на убийство, то дело, как ты понимаешь, серьезное! Прошу тебя: помоги! Я издалека, ничего тут и никого не знаю. Ты же местный. Свяжись с дежурной частью. Пускай срочно отправят туда наряд милиции. Мы сейчас едем туда с кумом твоего брата на его Зиле-самосвале. Помоги! И тебя, возможно, наградят, что ты помог раскрыть банду преступников.
После некого молчания в трубке послышалось
- Это серьезно? Это не розыгрыш?
- О чем ты говоришь?! Вот на теле еще красные следы от веревок не прошли. Пусть подтвердит твой знакомый. Даю ему трубку. Он подобрал меня в том месте, где я сбежал от преступников в лесу. Где они меня хотели убить и закопать. Сам слушал их разговор между собой. На!
И Ромка протянул трубку шоферу. Тот, взбудораженный услышанным, эмоционально затараторил в трубку:
- Микола, це я, Василь, кум твого брата Степана. Я і правда підібрав щойно цього холпця на дорозі, що повз ліс проходить, біля Прогона. У нього і правда сліди от канітів і на руках, і на всьому тілі. Я зараз везу його туда, де він каже, де дівчину його ховають. Приїжайте, Микола! Тут, бачу, діло серйозне!
Тот, видимо, что-то сказал шоферу в трубку, он утвердительно кивнул головой, отключил мобилку, подмигнул пассажиру:
- Не боїсь! Їде він! Каже, шо щас підніме всіх на ноги! В мене тоже монтіровка за спинкой така, шо дай Бог! В случаи чого – ми самі їм ребера перещітаєм!
Эта фраза сразила Ромку наповал! Это же нужно! Петрович, который корчил из себя крутого, в некоторой мере и был таким, имея шикарную машину и шикарный дом, готов был за копейку удавиться. Каждое движение его было подчиненно алчности, расчету, подлости, наплевательством на судьбы других, лишь бы ему, Петровичу, было хорошо. И какой яркой противоположностью ему был этот замызганный грязью и мазутом сельский шоферюга, которому о себе, голоштанному, в первую очередь нужно было бы заботиться. Но он, даже услышав о том, что его пассажира только что хотели убить, понимая, что дело не шуточное, он сейчас смело шел на риск, с трижды прозаической монтировкой в руках, лишь бы помочь человеку, с которым был он знаком-то всего каких-то пару-тройку минут!!! Как бы не иронизировали за рубежом по поводу необъяснимой русской души (в полной мере это относится и к душе украинской), все же этот пример – лишнее подтверждение того, что пусть эта ирония останется на совести шутников, а великая славянская душа как была всегда широкой, удивительной и добросердечной, так и будет оставаться таковой еще многие века наперед.
Подъезжая к знакомому дому, Ромка и шофер увидели возле него несколько милицейских машин.
- О! Як вони бистро приїхали! – воскликнул от удивления водитель грузовика. – Молодці! Моя міліція мене береже!
- Что-то чересчур быстро. Вряд ли они приехали бы сюда так стремительно после нашего совсем недавнего разговора. Ну, ладно. Сейчас все узнаем.
Подъехав ближе Ромка увидел возле подворья и легковушку белорусского таксиста, на которой он, Волченков, сюда приехал. Таксист, увидев своего недавнего клиента, тут же бросился к нему:
- Слава Богу! Я, видя, что эти отморозки затолкали тебя в свою машину, сразу же спросил у местных жителей, как позвонить в милицию. Тут же позвонил, объяснил им все, попросил приехать. С тобой все нормально?
- Да черт со мной! Сейчас главное – найти Ксюшу! Ее, возможно…
- Ее уже нашли.
- Что?! Где она?!
- Ее повезли в отделение милиции. Те суки держали ее в подвале, взаперти. Теперь нужно этих отморозков найти. Постой! Вот они!
Ромка резко повернулся и увидел вдали улицы знакомую «Дэу». Те, видимо, заметив милицейские машины, остановились, раздумывая, как им поступить. Наш герой, опасаясь, что те сейчас дадут деру, крикнул выходящим на подворье милиционерам:
- Вот они, преступники! Сами сюда едут! На коричневом «Дэу»! За рулем хозяин этого дома. Это он держал девушку взаперти, это он с двумя своими дружками только что вывезли меня в лес, чтобы убить и закопать, устранить, как они сами сказали, нежелательного свидетеля. Они остановились! Возможно, они сейчас деру дадут. Нужно срочно кинуться им в погоню!
В это время взревел двигатель грузовика, автомобиль резко развернулся и помчался навстречу «Дэу». Милиционеры тоже бросились в свои машины и помчались следом за грузовиком. Ромка прыгнул на привычное место в такси, и они помчались вслед за кавалькадой.
«Дэу» тем временем и не думала убегать. Ромка увидел, как из-за руля не спеша вышел знакомый ему белобрысый водитель, и уверенным шагом направился к подъехавшим милицейским машинам. Грузовик, который, по всей видимости, хотел едва ли не таранить убегающее «Дэу», увидев, что тот вовсе не намерен скрываться, притормозил на мгновение, а потом заехал сзади «корейца», и, став поперек, остановился. Водитель самосвала, видимо, хотел таким образом блокировать легковушку, не дать ей возможность убежать. Ну и отчаянная же голова этот водитель грузовика, хотелось вскрикнуть Ромке. Но об этом ему сейчас некогда было думать. Нужно было не дать увильнуть от наказания этому белобрысому негодяю. Наш герой, выскочив из такси, тут же бросился к милиции и подходящему к ним белобрысому. Тот, увидев Ромку, закричал, обращаясь к сотрудникам милиции:
- Вот он! Хватайте его! Это он похитил мою дочку! Тварь! Похититель детей!
И с этим словами белобрысый бросился с кулаками на Ромку. Тот только лишь успел вскричать: «Ну и наглец! Ведь это он похитил Ксюшу!», как тут же град ударов белобрысого обрушился на парня. Владелец «Дэу» был значительно старше и крепче младшего Волченкова. В кулачном бою он однозначно превосходил своего оппонента. Понимали это и милиционеры, поэтому, чтобы положить край избиению, тут же разняли дерущихся.
- Да что это такое?! – возмутился Ромка.- Похитил девушку, насильно держал ее в неволе, меня хотел убить, но, вместо того, чтобы сейчас ползать перед нами на коленях и каяться, этот подлец еще и руки поднимает! Как такое вообще может быть?!
- Если этот урод сейчас же не вернет мне мою дочь, - в свою очередь брюзжал слюной белобрысый, - я удушу его! Да и вы, - белобрысый повернулся к милиционерам, - ответите, что не помогаете мне, а мешаете наказать этого мерзкого похитителя детей.
Ромкина душа и так разрывалась от гнева при виде этого подлеца, посмевшего недостойно обойтись с Ксюшей, но от созерцания того, как этот человек сейчас вел себя, проявлял едва ли не чудеса наглости, он готов был вообще разорваться от переизбытка эмоций.
- Я сейчас же укажу вам, где находится девочка, - обратился Ромка к милиционерам. – Но только после того, как вы препроводите в тюрьму этого насильника и подлеца.
- Что?! – Белобрысый, сжав кулаки, снова двинулся на парнишку, но милиционеры удержали его.
- Так ты что, действительно похитил его дочку? – Повернулся к Ромке один из милиционеров.
- Я подъехал к этому дому, чтобы узнать, где они прячут Ксюшу, мою девушку. Я знал, что они силком удерживали ее у себя. Это они похищают людей! Они, узнав, что я ищу эту девушку, насильно, втроем, затолкали меня в это «Дэу», повезли в лес. Я слышал их разговор. Говорят, убьем его, закопаем лесу, чтобы скрыть все концы. Уже там, в лесу освободившись от веревок, я убежал от них, прихватив его дочку. Я написал им записку, что верну девочку тогда, когда они возвратят мне мою девушку. Я сейчас хочу видеть ее! Повезите меня к ней! Я сейчас же дам адрес, где она, эта девочка, находится. Повторяю: дам адрес только лишь после того, как увижу, что эту белобрысую мразь вы тоже заберете с собой. Я вижу, что сейчас может произойти то, что в нашей Украине случается ныне очень часто. Когда безвинных карают, а виновники посмеиваются безнаказанными в сторонке.
- Я тебе покажу, гаденыш, «белобрысую мразь»! – Вновь бросился вперед водитель «Дэу». – Ты у меня за все ответишь!
- Стоп! – приказал один из милиционеров, видимо, старший среди них. – Прекратим этот балаган. Разберемся в отделении. Я сам вижу, что здесь что-то не так. Красиво он говорит, но что-то не верится мне, чтобы, убегая от якобы убийц, человек успел еще и записку написать. И когда же ты ее писал?
Милиционер повернулся к Ромке. Проникновенный взгляд его говорил, мол, что ты ответишь на этот вопрос? Парень на минуту растерялся. Что ответить, он не знал. На любой вопрос он сейчас ответил бы без заминки. Но только не на этот. Ему не хотелось открывать перед этими людьми тайну, что он умеет останавливать время.
- Все! Едем в отделение! Садитесь вот в эту машину, - он повернулся к белобрысому. – А этого, - он покосился на Ромку, - мы повезем в той машине.
- А дружки, с ним были дружки! – вскричал Ромка. – Вот они, сидят в «Дэу»!
- Да, они тоже поедут с нами. Ребята, закрывайте машину, оставляйте ее здесь, и вы тоже едете с нами. А третья машина поедет за девочкой. Ты обещал дать адрес, где она находится. Сержант, возьми у него адрес, и езжай вместе со своим напарником за девочкой. Ждем вас в отделении.
Ромка подробно рассказал подошедшему к нему сержанту, как вышел с девочкой на дорогу, кому передал ее, описал внешность той женщины, что была за рулем. И в завершении вручил вырванный из блокнота листок, на котором был указан адрес, по которому живет указанная Ромкой женщина-водитель. Махнув на прощание рукой таксисту, с которым за это время успел в некоторой мере подружиться, наш герой сел в милицейский «Уазик» и авто помчалось вперед. Всю дорогу парень думал о том, как он вскоре увидится с Ксюшей. Ему так много пришлось пережить за последнее время, так настрадаться, что бедолаге очень хотелось наконец-то ощутить хотя бы малую толику положительных эмоций. Иногда он вспоминал, как развязано вел себя белобрысый, и приступы гнева больно сдавливали виски: как же этому отморозку не стыдно так вести себя?! Неужели он не понимает, что, похитив Ксюшу, совершил гнусность, от которой он должен сгорать от стыда?! А он, наглец, все переворачивает с ног на голову, делая едва ли не главным виновником его, Ромку! Ну, наглость! В дороге они задержались на некоторое время потому, как встретились с другими милицейскими машинами, спешившими в это же село. Оказалось, это Николай, как и обещал водителю самосвала, поднял на ноги своих коллег, спешил вместе с ними раскрыть злодейство. Пока одни объяснили другим, что они уже занялись раскрытием дела, прошло какое-то время, поэтому колонна милицейских машин приехала к отделению милиции с неким, как показалось Ромке, опозданием. Он боялся, что Ксюши уже там нет. Поэтому, когда их завели в один из кабинетов, и он увидел там ее, радости парня не было предела. Он сразу же бросился к любимой, но крепкие руки милиционеров придержали его.
- Это она, моя любимая! Ее похитил этот белобрысый! Дайте я хоть обниму ее! Люди вы или нет?!
Поразмыслив, служивые отпустили парня, и тот сразу же нежно прижал ее к себе, поцеловал, долго и трепетно гладил волосы.
- С тобой все хорошо? Они не применяли к тебе насилие?
Та грустно улыбнулась:
- Все хорошо, успокойся, пожалуйста. Все позади. Все уже закончено.
Он прижал ее к себе, но не просто так, а таким образом, чтобы его губы были возле ее уха. При этом он тут же промолвил:
- Твой паспорт при тебе?
- Да, я уже давно, видя такое дело, сунула его себе под лифчик.
- Какие-то документы на тебя они составляли?
- Только начали заполнять какой-то протокол. Успели лишь спросить имя и фамилию, как кто-то кого-то куда-то позвал, все остановилось. Вот только сейчас все забегали, когда вы приехали.
- Успокойся, все хорошо, - более громким голосом молвил парень, - понимая, что главное он узнал от любимой, и теперь обдумывал варианты, как же поступить дальше.
- Итак, хватит любезностей, перейдем к делу.
Голос, вернее, интонация голоса хозяина кабинета, а, возможно, и не хозяина, а просто того, кто взял сейчас ситуацию в свои руки, Ромке очень не понравилась. Сухой, протокольный, равнодушный голос! От такого вряд ли стоит ждать проявления сердечности, истинного желания разобраться в случившемся. Такому по душе был бы вариант, при котором все быстро разрешилось, чтобы не морочить лишний раз голову. Или разрешилось так, как ему лично было бы выгоднее.
- Ну-с, - рассказывайте, что произошло. Начнем с вас, девушка.
Та горестно покачала головой.
- Ох… - вздохнула она. – Я не поленюсь сто раз повторить вам все, как было, лишь бы зло было действительно наказано. Но я уже все рассказывал здесь. Может, не официально, не для протокола, но все подробно рассказала милиционерам, которые здесь сидели. В этом кабинете. Теперь же вот пришел этот человек… Который… Я очень прошу вас, очень: пусть он расскажет, все, как было. Я буду просто смотреть ему в глаза.
На некоторое время в кабинете зависла гнетущая тишина.
- Ну… Начинается…- Хозяин кабинета был явно недоволен. – Не будем разводить тут слюни. Отвечайте на поставленный вам вопрос!
- Вы что, всерьез считаете, что на этот в столь вопиюще свинской форме заданный вопрос уважающий себя человек станет отвечать?
Взгляд Ксюши на этого майора был столь испепеляющий, что тот на мгновение замялся.
- Тут я задаю вопросы, - начал он, но Ксюша его прервала:
- Вы на этой должности не для того, чтобы корчить из себя нечто такое, при виде чего плеваться от брезгливости хочется, а для того, чтобы восстановить истину. Наказывать виновных и поддерживать потерпевших. Вы что, не понимаете, что после того, что я пережила, что натерпелась от этой животной твари, ваши слова «не будем разводить тут слюни» звучат не просто цинично и жестоко?! Это еще один болезненный удар и в без того израненную душу. Но если этому колхознику, с замашками крутого, но с сущностью ассенизатора с давно не мытым, вонючим телом, простительно, ты вы, человек на службе, интеллигентный человек, могли бы с потерпевшими вести себя более учтиво.
Все умолкли.
- Вот видите, - обозвался белобрысый, - как ведет себя эта стерва?! Она еще и меня виноватым делает. Сама, сука плечевая, остановила нас, мол, подвезите. Сама же предложила оральный и анальный секс за деньги, а теперь корчит из себя потерпевшую.
В это время в кабинет вошел сержант, ему ранее Ромка отдал записку с адресом женщины-водителя, которой он передал девочку, дочку белобрысого.
- Разрешите доложить! – С порога молвил он. – Я ездил по адресу, который дал мне этот парень, говоря, что именно этой женщине он оставил похищенную девочку. По указанному адресу никого не оказалось. Но вот что интересно. Когда мы начали расспрашивать соседей, то те рассказали прелюбопытнейшие факты. Такая дамочка действительно живет там. И авто такое у нее есть. Но… Живет она одна, без детей, и уже когда-то на нее заводили дело, когда она хотела скрыться с похищенным ребенком на территории Белоруссии, где у нее родственники проживают. Тогда ее в последний момент на границе с похищенным ребенком задержали. Сейчас соседка увидела, как она поспешно собрала вещи, взяла с собой незнакомую маленькую девочку и быстро уехала, закрыв двери и окна на ставни! Причем, соседка увидела в ее руке едва ли не пачку дерег. Белорусских денег!
Все устремили свои взгляды на Романа. Тот был ошарашен не меньше, чем все остальные. Но нашелся он быстрее всех:
- Дайте информацию на все таможенные посты, чтобы ее задержали! Я не знал, что она… Я остановил первую попавшуюся машину! Поймите: несколько минут назад эти люди хотели убить меня! Я соображал тогда с трудом.
- Сука! – взревел белобрысый и бросился к Ромке. – Удавлю!
Но в помещении было не так уж мало людей в милицейской форме. Они тут же перекрыли ему дорогу, усадили на место, попросили успокоиться. При этом один из милиционеров умиротворенным, едва ли не заискивающим, голосом сказал белобрысому:
- Не переживай, Валера. Мы уже доложили полковнику. Он все знает, сейчас приедет, мигом тут все разрулит.
- Валера?! – исступленно молвил Ромка. – Да вы тут едва ли не одна шайка-лейка…
- Ну, вот все и стает на свои места. – удовлетворенно крякнул майор. - К сроку за похищение детей этот наглец прибавит еще и срок за оскорбление работников сотрудников милиции. Все слышали? Потом подтвердите в суде. А пока что отведите его в камеру, а мы тут еще с его не менее наглой дамочкой разберемся.
- Постойте! – Ксюша даже вскочила от переизбытка эмоций. – Что происходит? Невиновного вы ведете в камеру, а этого насильника Валеру, вижу, сейчас отмажет ваш полковник?! Вы что, белены объелись?! Вы хоть понимаете, что произошло?! Мы с моим парнем делали своеобразное предбрачное, скажем так, свадебное путешествие. Мы ехали в кемпинге, ночи проводили вдвоем, спали на одной кровати. Я безумно люблю его, мне столь же безумно хотелось давно отдаться ему. Но я терпела, откладывала этот целомудренный момент до нашей свадьбы. Я не хотела это говорить при Ромке, чтобы он даже и не знал об этом. Мне стыдно перед ним. Но… Сейчас происходит такое, что я просто не могу не сказать. Поймите, я берегла свою девственность для любимого, а этот мерзавец Валера насильно закрыл меня в подвале своего дома, издевался, насиловал. Да! Насиловал самым развратным образом! Эта грязная, вонючая, никогда не моющаяся свинья не только тюрьмы заслуживает! Тут и смертной казни мало будет! А вы, вижу, и ухом не ведете…
Замешательство майора длилось всего лишь мгновение, после чего он молвил столь же уверенным голосом
- Разберемся! Разберемся с вашим вопросом, гражданка. А пока что уведите в камеру похитителя детей.
- Не-е-ет!!!
Этот Ксюшин крик стал для Ромки сигналом к действию. Его и до этого крика разрывало от негодования. Особенно после того, как Ксюша призналась, что этот зверь насиловал ее. Уже сам этот факт был тем спусковым крючком, применив который, парень готов был все крушить от гнева на своем пути. Теперь же крик любимой и осознание того, что все уже ясно, что оставаться здесь, значит, только усугублять свое положение, заставило нашего героя приступить к действию.
Время остановилось. Ромка подскочил к столу, отыскал лежавший на нем протокол, в «шапку» которого было вписано лишь фамилия и имя Ксюши, смял его, положил себе в карман. Потом заглянул в лифчик девушки и действительно нащупал спрятанный там паспорт. Далее обыскал карманы белобрысого. Он очень корил себя, что находясь возле «Дэу» не заглянул на панель приборов автомобиля, чтобы забрать Ксюшин телефон. Сейчас Ромка осматривал его карманы, страстно желая, чтобы искомая мобилка оказалась именно там. И когда таки действительно нашел ее, радости парня не было предела. Слава тебе, Господи! Эта мобилка была бы единственным свидетельством, которое Ромка и Ксюха могли оставить здесь. А допускать этого ох как не хотелось! Теперь же, забрав сотовый телефон, они полностью, как казалось нашему исстрадавшемуся герою, могли замести за собой следы.
Затем Ромка достал все, что он выгреб из карманов преступников там, в лесу, после того, как освободился от канатов, и положил на стол хозяина кабинета. Взглянув на майора, ему хотелось сорвать с него погоны и положить их рядом с вещами бандитов. Но понял, что это действительно будет надругательство, а завершать свое пребывание здесь правонарушением, за которое «светит» срок, ему не хотелось.
Но ничто и никто не могли помешать нашему мстителю совершить иное преступление. Да, за него он мог понести наказание, но никакая угроза кары не могла остановить парня, жаждущему возмездия. В его ушах все еще звучали отчаянные, царапающие до крови душу, слова девушки, поведавшей о том, как этот мерзавец надругался над ней. Простить такое этому поражающему своей наглостью Валере, Ромка не мог. Он нашел на одном из трех столов канцелярские ножницы, расстегнул пуговицы на брюках Валерия, спустил их вмесите с трусами вниз, взял со стола листок бумаги, обернул его вокруг члена белобрысого. Держа одной рукой за эту бумагу, мститель резким движением ножа отрезал насильнику его мужское достоинство и тут же засунул этот трофей в приоткрытый рот Валерия …
Все! Дело было сделано. Теперь главное – быстрее унести отсюда ноги. Он подхватил на руки Ксюшу и бросился к двери.
Свежий воздух приятной прохладой ударил в лицо. Свобода! Боже! Как не хотелось вновь возвращаться в эти скучные кабинеты с зарешеченными окошками, как радостно было бы оставить эту жуткую черную жизненную полосу в прошлом. Как хотелось Ромке побыстрее окунуться в привычный ему мир, к которому он привык в Херсоне, такой спокойный и прекрасный, без злобы, грязи, жестокости, подлости. Конечно, он сейчас будет стремиться вместе с Ксюшей домой и только домой! Лишь бы вырваться из этого адского круга, оторваться от преследователей, направиться к родным краям. Бегом! Нужно бежать отсюда бегом! А там уже где-то поймать попутку, или сесть на любой другой транспорт, который будет следовать в нужном беглецам направлении.
Ромка начал поспешно отдаляться от здания отделения милиции, держа на руках Ксюшу, как вдруг боковым зрением заметил припаркованную в сторонке легковушку. Так ведь это же такси, которое везло его с самой Беларуси! Вон и водитель сидит за рулем, как бы ожидая чего-то или кого-то. Видимо, водитель не направился назад домой на родину, после того, как все разрешилось возле дома белобрысого, а поехал вслед за колонной.
Подумав немного, наш герой повернулся, побежал к такси, открыл заднюю дверцу, положил Ксюшу на заднее сидение, а сам лег на полик между задним и передним рядами сидений. Закрыл дверцу и постарался вернуть течение времени в обычное русло. Как только это произошло, он тут же обратился к водителю:
- Уезжайте отсюда! Быстрее! Только не рвите резко с места! Не привлекайте к себе излишнее внимание.
Таксист-белорус оказался человеком расторопным, последовал совету, не спеша развернулся, медленно поехал прочь, а затем, удалившись на достаточное расстояние от места событий, дал полный газ.
- Почему вы здесь? – спросил Ромка водителя, не покидая своего укрытия. – Почему вы не поехали домой сразу же, после того, как все разрешилось возле дома этого белобрысого?
- Я понимал, что все слишком сложно, что не все так однозначно, что у вас могут быть проблемы. Думал, может, помогу, чем смогу. Да и если вас отпустят, то вам ведь нужно будет на чем-то ехать домой. Вот я и хотел предложить свои услуги. Платишь ты щедро, мне лишняя копейка ох как не помешает, так что тут соединилось все воедино. И моя корысть, если откровенно, тоже, желание заработать лишнюю... Вернее, далеко не лишнюю, копейку. Добавим к этому и действительно добрый порыв души. Я вижу, какой непростой период в своей жизни вы оба сейчас переживаете, поэтому искренне хочу поддержать вас в эту тяжелую минуту, помочь вам. Если даже меня самого каким-то образом коснутся эти события. Не удивлюсь, если и меня ваша милиция будет дергать. Но я сам для себя решил, что буду ссылаться на то, что, мол, ничего не знаю, я только выполнял заказ и вез клиента. Что, впрочем, полностью соответствует действительности. Так что едем! Говорите только куда ехать.
Ромка немного подумал, и ответил:
- В сторону Крыма едем. В Крым. Уж и не знаю, как там дорога идет. Мимо Херсона, наверное. Короче, едем сейчас на юг, а там посмотрим.
Когда автомобиль выехал на загородную трассу и помчался с еще большей скоростью, Ромка с Ксюшей позволили себе подняться, сесть на заднее сидение. Правда, они не столько сидели, сколько, скажем так, полулежали. Так, что ехавшие сзади могли видеть сквозь заднее стекло только голову таксиста, а уж никак не его пассажиров. Но, чем больше они удалялись от этого неприятного для них городишка, тем больше смелели, и меняли положение своего сидения. Скоро наша парочка уже полновластно восседала на заднем сидении, ни от кого не прячась, радуясь, что их, как говорят, «пронесло», что все уже было теперь позади.
Внезапно такси замедлило ход и вскоре все остановилось.
- Что там? – Спросил Ромка.
- Наверное, авария впереди, - ответил таксист. – Целая пробка автомобилей собралась.
Видя, что многие водители и пассажиры, пользуясь случаем, вышли из салонов своих авто, чтобы размять ноги, сделали это и наши герои.
Изредка навстречу проезжали машины. Многие из них уже успевали набрать за это время довольно приличную скорость. Но вот они увидели старый «Запарь», который кряхтел, дымил, но никак не мог набрать скорость. Когда это бывшее чудо советского автопрома проезжало мимо наших героев, кто-то из водителей крикнул человеку, который сидел за рулем «Запорожца». Тот, высунув голову в открытое окошко, прокричал в ответ:
- Нет там аварии никакой! Там милиция какую-то облаву делает! Ищет кого-то! Всех проверяет, все шманает!
«Запарь» удалился, а наши друзья медленно переглянулись между собой. Им все сразу стало ясно. Удрученный взгляд таксиста говорил только об одном: «Что делать будем?» Ромка задумался, взглянул на поникшую Ксюшу. Но тут же встрепенулся:
- Досадно, но будем действовать по уже отработанной схеме. Мы сейчас с Ксюшей покидаем вас. Пересекаем пост по известному нам методу, и, отойдя на значительное расстояние, остановимся у дороги, ожидая вас. Вы, надеюсь, в одиночку пересечете зону осмотра без проблем, ведь они, насколько я понимаю, ищут именно нас двоих и уж никак не вас. Но на всякий случай давайте обменяемся номерами телефонов. Если будут затруднения – звоните. Если сложится так, что вас просто завернут назад, в Белоруссию, мы будем знать, что рассчитывать на вас не стоит, а дальше нужно будет добираться своим ходом. Хорошо?
- ОК! – кивнул в ответ водитель.
- Но вы будьте внимательны, чтобы не проехали мимо нас. Мы будем ожидать вас у дороги, на обочине. Впрочем, мы и сами будем выглядывать вашу машину. Все это говорю для того, чтобы мы не разминулись и не ждали попусту друг друга, тратя время.
- Хорошо! Удачи вам!
- Постараемся.
Ромка забрал из салона автомобиля все свои и Ксюшины вещи, остановил время, подхватил на руки свою драгоценную ношу и, обходя справа милицейский пункт проверки, пересек опасное место, удалился на достаточное расстояние, вернул течение времени в обычное русло, посадил любимую на подвернувшуюся на их пути лавочку, (она находилась на специально оборудованном возле дороги пункте отдыха для путников), и они оба стали ожидать прибытия такси со знакомыми им белорусскими номерами. Но время шло, а ожидаемого авто все не было. Ромка начал волноваться. Только сейчас он подумал, что облава могла быть устроена не только на них, Ромку и Ксюшу, но и на этого белоруса. Ведь милиционеры видели его машину возле дома белобрысого (собственно, таксист и вызвал милицию). Может, видели это же авто, едущее вслед за колонной милицейских машин. Возможно, обратили внимание на то, что и возле здания отдела милиции эта легковушка тоже стояла. Поэтому очень даже возможно, что служивые за это время, пока они с Ксюшей ждут белоруса, уже успели взять его под белы руки и препроводить в зарешеченный воронок. Сейчас они заглянут в список номеров его сотового телефона и наткнуться там на его, Ромкин, номер. Парень слышал, что благодаря спутникам сейчас можно с большой точностью определить местонахождение на поверхности земли любого сотового телефона. И, конечно же, его обладателя. Так что, как бы не убегал он, подумалось нашему герою, а лихие майоры и полковники быстро отыщут его благодаря этому, даже в Херсоне. Парень достал свою мобилку, чтобы отключить ее и именно в это время заметил подъезжающую к ним с Ксюшей знакомую легковушку. Ну, слава тебе, Господи! Наконец-то! Значит, все в порядке! Значит, они могут продолжить намеченный путь! Как этого хотелось нашему измученному герою!
Ромка с Ксюшей вновь сели в авто, оно сорвалось с места по направлению к Херсону. Наша парочка облегченно вздохнула, совершенно не подозревая, что в следовавшей позади неприметной, казалось бы, на вид легковушке, в это время за ними следили несколько недобрых глаз. И кто-то при этом сказал:
- Опа-на! Вот и они! Птички запорхнули в салон своего любимого автомобиля! Отлично! Вскоре они запорхнут в выставленную нами, на этот раз уже нашу любимую, клеточку!

12.

Не зря водители-дальнобойщики считают свою профессию романтической. В этом действительно что-то есть. Вокруг - простор, ширь да гладь, перед тобой – лента дороги, убегающая за горизонт. Класс! Вот оно чувство свободы, куража. Не зря мотобайкеры о себе любят говорить: «Мы дышим встречным ветром!» Эта фраза не просто красивая, она соответствует действительности. Ромка помнит, с каким восторгом смотрел фильмы «Смерть на белой полосе» и еще какой-то американский вестерн, где в роли ковбоев были именно дальнобойщики. Как лихо мчались они по просторам Техаса и иных американских штатов не на мустангах, а на мощных грузовиках, тащащих за собой громоздкие фуры. Вот и теперь, пусть он ехал не за рулем мощного байка и не за баранкой крутого грузовика, а лишь в роли пассажира на обычной прозаической легковушке, но все же бесконечная дорога и просторы, мелькающие за окном, производили на него завораживающее впечатление.
- Что-то не нравится мне легковушка, постоянно висящая у нас на хвосте.
Взволнованный голос таксиста вернул Ромку к действительности.
- Что вы имеете в виду? – встревожился и наш герой.
- Да то и имею, - задумчиво молвил водитель такси, косясь в зеркало заднего вида. – Вот та бежевого цвета легковушка, на вид вроде бы «Фольксваген», вот уже довольно долго следует за нами, и не обгоняет, хотя я пару раз умышленно сбросил скорость. Не нравится мне все это. Неспроста, ой неспроста.
Ромка оглянулся, присмотрелся. Да, такая легковушка маячила далеко позади, но преследовала ли она их, он, конечно, пока не знал. Однако чувство тревоги, которое тут же закралось в душу, отныне не покидало его. Чем дольше тянулось время, а легковушка все не исчезала, тем беспокойнее становилось на душе. Но когда через какое-то время примелькавшееся бежевое пятно все-таки исчезло, парень вздохнул с облегчением:
- Ну вот, этой машины уже я не вижу. Видимо, свернула на второстепенную дорогу, уехала по своим делам. И слава Богу! Это тот случай, когда буду рад, если вам эта погоня только показалась.
- Да я и сам буду рад, но все же… Не все так просто. Дело в том, что это была не погоня. Если бы погоня, то они нас давно бы догнали бы. У меня такое ощущение, что нас, что называется, «ведут». Выражение такое есть, когда подозреваемое авто незаметно преследуют. Чтобы те ничего не заподозрили, машины, которые преследуют цель, изредка меняют. Вот и сейчас мне вновь не нравится голубого цвета легковушка, марку которой пока рассмотреть не могу. Не удивлюсь, если она приняла эстафету у того бежевого «Фольксвагена». Пока спешить с выводами не будем, понаблюдаем. Я сейчас незаметно сброшу скорость, потом добавлю. Если этот голубой преследователь будет продолжать висеть у нас на хвосте, значит, все это не случайно. Да… Не нравится все это мне, ох не нравится!
Впереди замаячил небольшой рынок. Совсем крохотный рыночек, а в нем несколько тетушек, разложивших свой товар прямо на обочине, возле самой дороги. Увидев возле одной из торгующих женщин паки с водой, Ромка попросил таксиста остановиться.
- Пить хочеться – не могу! – объяснил он. – Заодно и посмотрим, обгонит ли нас этот голубой.
Такси остановилось как раз возле бабушек-торговок. Покупая две полуторалитровые фляги с водой, Ромка, не подавая виду, боковым зрением, посматривал на дорогу. Таки да! Голубая легковушка остановилась вдали, водитель вышел, поднял капот, склонился над двигателем. Понятно, он делал вид, что все его внимание увлечено осмотром движка, но Ромка понимал: все это блеф! Голубая легковушка таки действительно «пасет» их! Понимая, что дело серьезное, и что нужно как-то выкручиваться из этой ситуации, Ромка непроизвольно взглянул на массу футболок и кепок, которые продавались на соседнем лотке. Внезапная идея озарила парня.
- Почем футболки и кепки? – обратился парень к женщине-продавцу.
- Вам какие? – оживилась та, радуясь, что появилась надежда пополнить свой кошелек.
Ромка тут же, прямо возле лотка, одел на себя ярко желтую футболку и взгромоздил на голову точно такого же цвета бейсболку.
- Как по мне шита! – удовлетворенно молвил он, вертясь, словно в примерочной, перед небольшим зеркальцем, установленном под наклоном на ящике-прилавке.
- Ксюша, иди померяй и ты.
- О, Господи, - удивилась та. – Не хватало, чтобы я на себя одела этот ужас!
Ромка склонился, просунул голову в салон, и тихим, но твердым и подчеркнуто властным голосом отчеканил:
- Так надо, Ксюша, очень надо. Я потом все объясню.
Та, видя, насколько серьезным тоном он это сказал, повиновалась, вышла из салона, примерила и футболку, и бейсболку, кивнула в знак согласия, что все, мол, на ней сидит хорошо, все подходит. Ромка расплатился за приобретенные вещи, они сели в авто и поехали дальше. Поняв, что девушка ждет от него объяснений, наш герой неуверенно начал:
- Понимаю, что все это, возможно, звучит наивно, но… Та машина, ну, что нас преследует, все это время стояла вдалеке. И лишь только мы отъехали, они тотчас тоже тронулись с места. Нет никакого сомнения, что они не просто преследуют нас, а что-то задумали. Чует мое сердце, что они готовят какую-то западню. Такую, что и мне, с моим умением, вырваться из нее будет невозможно. Они уже давно попытались бы взять нас, скажем так, штурмом. Но они потому это до сих пор не делают, поскольку готовят что-то впереди на дороге. Следует как-то отвлечь их внимание. Вот я и подумал, может, на нашем пути попадется парочка, которая будет «голосовать», проситься, чтобы их подвезли. У нас есть два места. Мы можем их взять. Пока будем ехать, я упрошу их обменяться футболками, даже заплачу им, чтобы убедить их. Потом мы выйдем на одной из людных остановок и постараемся быстрее затеряться в толпе. Вы же, дядь Саша, поедете дальше с этими пассажирами. Те, кто преследует нас, подумает, что сошли попутчики, и последуют далее за вами, за желтыми майками. Мы постараемся за это время схватить попутку, что следует в каком-то другом направлении, или пересесть на поезд, если такой будет где-то рядом проходить.
Ромка оглянулся, увидев вдалеке не отстающую от них машину, сокрушенно покачал головой:
- Продолжают сидеть на хвосте… Я и вас, дядь Саша, не хочу подставлять, но вы, в случае чего, держитесь линии, мол, мне платили, просили подвезти, я, мол, молча и исполнял прихоти клиентов. Ничего более не знаю. Вот вам за хлопоты все, что у меня есть из белорусских денег.
И с этим словами Ромка протянул таксисту все, что осталось от второй пачки денег, взятых из пресловутого мешка. Тот отказываться не стал, взял деньги, но, пряча их в карман, все же резонно заметил:
- А если нам за это время так и не попадется парочка, которая будет голосовать возле дороги?
Ромка задумался.
- Тогда остановимся где-то в людном месте в одном из ближайших населенных пунктов, которые будем проезжать. Я, увидев какую-нибудь пару, попрошу их проехать с нами хоть немного. Заплачу, сошлюсь, что делаем какой-то эксперимент, или снимаем очередное популярное ныне ток-шоу…
Ромка умолк. По гнетущей тишине, царившей в салоне автомобиля, было понятно, что Ромкины спутники без энтузиазма восприняли его идею. Первой нарушила тишину Ксюша:
- Ты хоть сам-то веришь, что найдутся такие, кто не весть чего ради готовы согласиться сесть в машину к незнакомым людям? Которые будут буквально заманивать их пряником в салон своего авто. Такое любого насторожит.
Все немного помолчали.
- Да-а-а… - задумчиво молвил Ромка. – Мне самому это не очень нравится. Кто предложит что-то лучшее, буду рад выслушать его версию.
Водитель в это время заканчивал рассматривать на ходу карту автомобильных дорог Украины.
- Вот сейчас будем проезжать населенный пункт, невдалеке от которого проходит железнодорожная ветка. Буквально в паре-тройке километров от него находится село, которое так же и называется, как это, только это уже не село, а станция такая-то. Вот если бы здесь удалось то, что ты задумал, это было бы хорошо. Я бы повез этих двоих дальше, а вы бы быстренько нашли местного частника, попросили бы его, чтобы отвез вас на станцию, и сели бы на поезд.
- Да, это вариант, - ответил Роман после некой молчаливой паузы. – Теперь найти бы подходящую пару. Давайте смотреть в оба!
- Ну, тут не только нужно смотреть, чтобы они, как на блюдечке с голубой каемочкой, стояли прямо возле дороги, тормозили нас. Можно и на месте остановиться, осмотреться, что-то придумать. Я вот, например, обратил внимание на дорожный знак, указывающий на то, что сейчас впереди будет придорожное кафе. Учитывая, что мы уже и проголодаться за это время успели, предлагаю остановиться возле кафе, зайти в него, куснуть маленько, да и посмотреть, нет ли там парочек. Или, может быть, таковая зайдет туда со временем, или будет проходить мимо.
- Вот это идея! – оживился Ромка. – Кафе хорошо и тем, что, не дожидаясь парочки, мы могли бы быстро покинуть помещение через заднюю дверь и сразу же ломануться к вокзалу. Но… Но тогда те, кто нас преследует, увидев, что вы, дядь Саша, выйдете из кафе один, все поймут. И в первую же очередь подумают о поезде. Они сразу же бросятся именно туда. Эх, парочка была бы хорошим отвлекающим маневром.
Такси подрулило к самому входу кафе и остановилось. Все трое вышли из автомобиля, зашли в помещение кафе. Взглянув сквозь оконное стекло кафешки, Ромка увидел, что преследуемое авто остановилось вдали, припарковавшись на обочине. Кто бы сомневался, - подумалось парню. Но он тут же отвлек свое внимание от машины и пристально осмотрел зал кафе. Это для него сейчас было важнее. Сердце его застучало учащенней, когда он увидел молодую, примерно их с Ксюшей возраста, парочку, которая сидела в углу за отдаленным столиком и аппетитно поглощала то, что стояло перед каждым из них на столе.
- Идите, садитесь или вместе с ними за один столик, - шепнул наш герой таксисту и Ксюше, - или лучше сядьте за соседний стол. А я пока закажу каждому из нас по паре-тройке сосисок. Слушайте, о чем они говорят.
Когда Ромка, выстояв небольшую очередь, купил все, что нужно было для легкого «перехвата», подошел с разносом, на котором стояли тарелки с сосисками, хлеб, компот, к столику, то к удивлению своему заметил, что дядь Саша уже ведет с этой парочкой оживленную беседу:
- Не ссортесь вы, ребята! – умиротворенным тоном обратился он к парню и девушке. – Я как раз еду туда, куда вы говорите. Вы уж извините, что невольно подслушал ваш разговор. Вы ведь разговаривали между собой на повышенных, как говорится, тонах. Я просто не мог не услышать. Вот моя легковушка, видите, стоит возле самой двери. Сядем, да и поедем.
Те были настолько удивлены сказанным, что даже на некоторое время перестали жевать.
- Ух ты! – наконец-то сказала девушка.- Вот это было бы кстати! А то мы как раз ломаем голову, как добраться домой. А то этот муда… Этот, гм, нехороший человек, ни хрена не может сам решить. Он ни на что не способен. Я сама попутки ловлю, сама все за него, придурка, решаю.
- Кто бы говорил! Коза драная!
- Закрой рот, чмо! Пока человек согласен нас подвезти, то чего уж тут отказываться. Только… У нас ни фига бабла нет. Этот чмошник, видите ли, шибко пивко любит. За все время пути он проссал таким образом все наши денежки. Если за «Спасибо» довезете, буду не просто благодарна, а крепко, взасос, расцелую вас. Вы согласны?
- Ты что, потаскуха, старое вспомнила? – вставил свои «пять копеек» любитель пива и помочиться.
- Закрой рот, пустышка! Так что скажете?
Таксист улыбнулся:
- Да то и скажу, что за «Спасибо» сейчас ничего не делается. Но у нас особый случай. Меня тут какие-то чокнутые из какой-то общественной или молодежной организации подписали на участие в какой-то идиотской акции. Под названием «Я еду автостопом». А мне по фиг! Они мне за бензин и за работу заплатили. Мое дело везти тех, кто едет автостопом. Да, бесплатно везти! Но… Но при этом мои клиенты должны ехать в салоне моего авто в майках и бейсболках с надписью «Я еду автостопом». Вот только что я подвез двоих ребят, которые как раз сюда и ехали. Я сделал свое дело, собирался уже просить их, чтобы они отдали мне реквизит, который я взял под расписку. Если вы не против, надевайте одежду на себя, и мы прямо сейчас едем туда, куда вы скажете.
- Конечно, хотим! - Глаза девушки горели от восторга. – Без проблем!
Ромка, как любитель рока, раньше не раз покупал футболки с названиями «Черный Кофе», «Ария», «Кипеллов», «ДДТ», где также красовались длинноволосые рокеры с гитарами в руках. Сейчас же, покупая эти футболки, он, поглощенный своими мыслями, и косясь при покупке боковым зрением на стоявший вдали автомобиль, даже не обратил внимание, что написано на футболках. И только теперь, присмотревшись, увидел, что и на футболках, и на бейсболках действительно было написано то, что сказал таксист «Я еду автостопом»! Ну, надо же! Как все удачно сошлось! Да к тому же, молодчина-таксист лихо придумал экспромтом эту байку насчет общественной молодежной организации, которая проводит акцию для тех, кто едет автостопом.
- Тогда, ребята, извиняйте, - дядь Саша повернулся к Ксюше и Ромке, - но прошу передать инвентарь вот этой паре. Я вас подвез, как вы и просили, денег с вас ни копейки не взял, так что никаких претензий ко мне быть не может.
- Конечно! О чем вы говорите?! – радостно воскликнул парнишка, снимая с себя футболку и бейсболку и передавая ее своему преемнику.- Правда, жаль расставаться с ней. Красивая футболочка, бейсболка тоже клевая. Но, договор – дороже денег!
Таксист подождал, пока оба одели на себя вещи, а потом промолвил:
- Ну что же. Нам пора ехать. А вы можете оставаться, кушать. Удачи вам!
- Да, и вам удачи! Счастливого пути! А мы тут еще, может, по котлетке съедим. Проголодался я что-то.
- Всего вам хорошего! – подала голос и Ксюша.
- ОК! – Вальяжным тоном, вставая из-за стола, молвила новая обладательница бывшего Ксюшиного гардероба. – Вам тоже не кашлять!
Лишь только троица вышла из кафе, села в авто и уехала, Ромка понял, что нужно действовать. Правда, он не отказал себе в любознательности проследить за таинственной машиной, что стояла вдали. Как и следовало ожидать, она сразу же последовала вслед за автомобилем дяди Саши. Можно было прямо сейчас «делать лыжи». Но Ромке почему-то не хотелось выходить через парадную дверь, он опасался, что таких машин преследования и иных агентов, которые могли ехать не только за, но и впереди преследуемой машины, может быть немало. Поэтому, чтобы никто не заметил их выход из этого здания, и пока что не раскусил фишку подмены, герой нашего повествования решил улизнуть через черный ход. Он нисколько не сомневался, что такой должен быть. В любом кафе, кроме зала для посетителей, есть и кухня, дверь которой всегда выходит на улицу. Чтобы и проветривать кухоньку, и продукты туда заносить.
Ромка доел сосиски, подождал, пока то же самое сделает и Ксюша, тихо молвил ей: «Готовься, сейчас я тебя с отсюда вынесу», остановил время. Метнулся на кухню. Увидев, что дверь закрыта на шпингалет, открыл ее. Вернулся. Подхватил на руки девушку, осторожно вынес ее из помещения и понес подальше от дороги. Следуя мимо рынка, увидел скопление людей, где его внимание привлекла любопытная картина. Представьте стоявшего в конце очереди верзилу, рука которого была запущена в сумочку женщины, стоявшей впереди. Та, ничего не подозревая, вытягивала шею. Стараясь увидеть, что там впереди, хватит ли ей товара, пока очередь дойдет до нее. Тут же наш герой вспомнил, что, рассчитываясь за сосиски, он к ужасу своему заметил, что денег-то у него практически не осталось! А нужно ведь было за какие-то шиши покупать билеты на поезд, да и другие растраты точно будут еще впереди. Тогда у него промелькнула мысль, остановив время, «позаимствовать» какую-то сумма из кафешной кассы, но не стал этого делать. Сейчас же подвернулась возможность пополнить свой карман таким образом, что совесть потом не будет мучить за содеянное.
Положив Ксюшу на подвернувшуюся на его пути скамеечку, он быстро подскочил к верзиле, пошарил по его карманах. Там, к радости Ромки, оказалось немало не только гривен, но и долларов. Сунув все это себе в карман, Ромка выдернул из руки верзилы кошелек женщины, который тот уже держал в своих руках, положил его назад в сумочку, и захлопнул ее. Тут же отодвинул сумочку подальше от верзилы, чтобы тот повторно не проник в нее, и сильно дернул за ремень. Чтобы женщина почувствовала, что кто-то тянет за ремень сумочки. После этого Крещенный Бермудами достал из кармана авторучку, и начал писать ею на руке верзилы «ВОР!», «Это рука ВОРА!!!» до тех пор, пока чернильная паста не престала поступать из стержня авторучки. После этого он вернулся, вновь подхватил на руки Ксюшу и поспешил подальше от этого места. Когда все это было позади, он вернул течение времени в нормальное русло, остановил частника, попросил его довезти до станции. Тот сослался на занятость, но, когда Ромка сказал, что заплатит за это любые деньги, водитель, изрекши «Сто гривен» и получив купюру сразу же пригласил их в салон.
Железнодорожный вокзал встретил их привычной суетой. Ромка начал изучать расписание движения поездов, но затем, видя, что не может сосредоточиться, стал в очередь к кассе, надеясь, что обо всем расспросит у кассира. Однако, заметив, как при покупке билета люди предъявляют паспорта кассиру, вспомнил, что на железной дороге билет можно купить только по предъявлению паспорта. Это новшество, введенное когда-то против того, чтобы бороться с перекупщиками билетов, теперь коснулось и Ромки, который к такой перекупке отношения не имел. Но теперь вот страдал из-за этого нововведения. Впрочем, разве только он? Вспомним, сколько неудобств терпят законопослушные граждане из-за того, что где-то когда-то каким-то террористам или иным отморозкам захотелось выпендриться И из-за них власти и силовые структуры ввели массу контролей и ограничений.
Ромка вышел из очереди, дал знак Ксюше, они вышли на перрон. В это время на станции остановился пассажирский поезд, следующий в крымском направлении. Сердце у Ромки екнуло. Может, он следует через Херсон?! Ну, если и не через него, то, возможно, будет проходить какую-то иную станцию, расположенную неподалеку. Он знал, что есть, к примеру, такие рейсы, который следуют в Крым минуя Херсон но проходя через станцию Новоалексеевка, что находится в Геническом районе его родной Херсонской области. Добраться потом оттуда до Херсона, невзирая на двухсоткилометровое расстояние, будет делом техники. Событием, скажем так, местного масштаба. Тут, главное, вырваться из этой области, где власть имеют чертовы майоры и полковники, которые крышуют местных Валер и иже с ними.
Что? Попроситься у какой-нибудь «Верки Сердючки», чтобы та взяла их к себе в вагон? Всучить на лапу хорошие деньги, чтобы не отказала? Но вдруг попадется идейная, откажет, а потом, встретив их в своем вагоне, скажет: «А где ваши билеты?!» Нет! Лучше, остановив время, пробраться внутрь вагона, подождать, пока он тронется, затем переходить из тамбура в тамбур, словно они вышли покурить, перекантоваться или до Херсона, или до одной из станций, а там пересесть на такси или автобус. Главное, сейчас с отсюда дать деру. Что Ромка и сделал.
Когда станция осталась далеко позади, и они, стоя в тамбуре, радовались, мол, пронесло, именно в это время раздался телефонный звонок.
- Это дядь Саша, - объяснил парень встревоженной девушке, тоном, который, по его мнению, должен был успокоить ее, и поднес трубку к уху.
- Ромка? – Послышался подавленный, встревоженный голос таксиста, и сердце парня сжалось в дурном предчувствии. По паническим интонациям в голосе собеседника он понял, что что-то случилось.
- Да, я. Слушаю вас, дядь Саш.
- Выручай, Ромка! Выручай!
- Что случилось?
Тот на мгновение помолчал, видимо, перебарывая первую волну паники, беря себя в руки:
- Тут такое творится…
- Успокойтесь. Говорите, что случилось. Внятно говорите, чтобы я все понял и сообразил, как нужно поступить.
- Да, сейчас. – Таксист волновался так, словно не мрг отдышаться после долгого и утомительного бега. - Видел бы ты, что они придумали! Да, ты был прав, говоря, что они нас не трогают пока потому, что готовят какую-то ловушку. Так оно и оказалось. Они приготовили такую мышеловку, чтобы ты из нее не мог выбраться, даже применив свое умение. И нашли же, гады, туннель, хотя тут-то и гор толком нет. Но довольно длинненький тонельчик под какой-то возвышенностью все же встретился на моем пути. И они, как только мы в него заехали, сразу же резко опустили, видать, заранее приготовленную, металлическую сеть. И при выезде из тоннеля, и сзади ее. Чтобы ты, даже остановив время, не мог выбраться. Чтобы напоролся на сетку. Она довольно толстая. Блин! Смотрел фильм «Человек-Амфибия»?
- Да, конечно…
- Вот как там они этого Ихтиандра ловили: то наручники на него хитростью одевали, то в сети его ловили, так и теперь на тебя сеть приготовили! Жуть! Но это не все! Тут, блин, прямо, как в кино, много чего сошлось в одном месте, в одно время. Именно в этом тоннеле лихие ребята задумали какую-то уловку, чтобы тормознуть машину инкассатора. Они ее и тормознули! Не поверишь! Видать, они не знали, что именно в это время менты облаву на тебя здесь устроили. И реализовали свою, наверное, дано задуманную облаву на инкассаторскую машину в этом тоннеле. Если бы кто сказал, что такое совпадение возможно, я не поверил бы! Как говорится: кино и немцы! И смех, и грех! Грабители радуются, что без шума и пыли захватили инкассатора, а тут и менты, мол, руки вверх. Видимо, часть милиционеров остались снаружи с обоих сторон, возле сети, а несколько человек были внутри, чтобы сразу же кинуться на нашу машину. Эти служивые, ну, милиционеры, я имею в виду, на нас, с оружием в руках, а те, кто грабил машину инкассаторов, думал, что это на них облава. Вот они и покосили этих парней, милиционеров. Да, Ромка… Все серьезно… Трупы вот лежат, совсем рядом… Жаль этих ребят, совсем молодые. Они, хотя и по наши души шли, но приказ исполняли. Они-то причем…
Таксист перевел дух после длинной тирады, но тут же продолжил:
- Тем бы милиционерам, которые по ту сторону сетки, сообразить, что, коль звучит автоматная очередь, то тут, внутри творится что-то серьезное. Им бы понять, что ты в одиночку не смог бы это сделать, а они, придурки, орут в мегафон: «Выходи с поднятыми руками!» Лидер тех, кто грабил инкассатора, кричит им, мол, если не выпустите нас, начнем убивать заложников, а те, видимо, и не догадываясь, что тут происходит, орут в микрофон, думая, что это ты все заварил. И обращаясь, видимо, к тебе, кричат: «Это я, майор!» - Орет он. – «Который должен был удавить тебя еще там, в милицейском отделении! Если сейчас же не выйдите», - говорит, - «с поднятыми руками, то я сам твою девку трахну!» Вижу, страшный человек этот майор. Но потом другой начал орать в мегафон, мол, все, кто находится в салоне такого-то автомобиля, с такими-то номерами, не подвергайте опасности и свою жизнь, и безвинные жизни окружающих. Вот тут-то грабители, увидев номера стоявшей рядом моей машины, и сообразили, что происходит. Что это облава вовсе не на них, как они вначале подумали, а на нас. Вот тут-то они и приняли скорое, но, как они говорят, верное, решение: направили на меня свои стволы и потребовали: если, мол, ситуация сейчас не разрулится, то следующий выстрел будет в мою голову. Я боюсь, Ромка! Очень боюсь! Это все очень реально! Они точно убьют меня, и рука у них не дрогнет. Блин! Только в такие минуты понимаешь, как дорога жизнь, как не хочется с ней расставаться. Приезжай, Ромка! Выручай! Но возьми где-то хорошие кусачки. Чтобы могли перекусить толстую проволоку. Может, строительный магазин где увидишь, или какую-то слесарную, мастерскую, все, где могли бы найтись кусачки.
Еще в самом начале разговора Ксюша, видя волнение на лице своего спутника, пыталась приложить и свое ухо к мобилке, чтобы услышать, что же говорит дядь Саша. Но перестук колес был настолько громким, что и Ромка понимал с трудом то, что слышалось в трубке, а что уж говорить о Ксюше.
- Хорошо, я сейчас буду! Подождите! Пусть они ничего не предпринимают! Где вы находитесь? Где искать этот тоннель?
- Та всего лишь в нескольких километрах от того места, где мы расстались. Недалеко, если поедешь, мимо не проедешь.
- ОК!
- Он сказал, что сейчас будет. – Видимо, это он говорил тем, кто держал его под прицелом. – Они просят трубку. Даю.
И тут же в трубке послышался неприятный, наглый хриплый голос:
- Ждем тебя! Для того, чтобы ты не дурил и не творил глупостей, для демонстрации того, что мы люди серьезные, и можем ухлопать твоего друга, делаем вот это. Слушай!
И в тот же миг Ромка услышал короткую автоматную очередь. Ощущение того, что случилось непоправимое, сковало судорогой все тело. И тут же послышалась в трубке развязанная привычная речь:
- Не боись! Это я не дружка твоего прихлопнул. Просто одного из шоферюг, кому не посчастливилось попасть в этот чертов капкан, поставленный этими безмозглыми копами. Следующую порцию свинца я выпущу в твоего друга! На!
Видимо, он передал трубку дядь Саше, поскольку тут же послышался его сдавленный, отчаянный голос:
- Он действительно только что убил ни в чем не повинного водителя микроавтобуса. Я боюсь… Мне страшно… Мне жутко страшно, Ромка…
- Я мчусь! Я мчусь к вам! Потерпите! Я скоро буду!
Ксюше не нужно было ничего объяснять. Она, побелевшая от страха, смотрела на него широкими глазами.
- Я боюсь… Я боюсь оставаться одна…
Человек может годами валяться от безделья на диване. Но может случиться так, что в его жизни наступит момент, одно мгновение, где тысячная доля секунды может решить многое, если не все. Именно за этот мизерный отрезок времени нужно принять не просто решение, а судьбоносное, такое, что в корне изменит все твое дальнейшее существование.
Парень прижал к себе любимую и медленно, словно бы не знал, что говорить, а подбирал нужные слова прямо на ходу, твердо начал чеканить:
- Ксюша, милая. У меня есть младшая сестренка, отец и мать еще молоды, бабушки и дедушки в полном здравии. Я всех их люблю, они меня тоже. Но пусть они не обидятся на меня за эти слова, сейчас, да и вообще после того, что мы пережили, мне кажется, что я всех их, вместе взятых, не люблю так сильно, как люблю тебя. Я люблю тебя настолько сильно, что мне кажется, что мы одни, посреди пустыни, посреди вселенной, что никого вокруг нет, есть только ты. Поэтому можешь представить, как я переживаю за тебя, как мне не хочется оставлять тебя одну. Но…
Он пристально посмотрел ей в глаза:
- Я помню финальные кадры фильма «Красная палатка», Когда собрались все герои фильма вместе. В одной комнате. Те кто выжил из экспедиции генерала Нобеля на дирижабле к Северному полюсу, и те, кто замерз там, во льдах. Те, погибшие, смотрели на своего генерала с укором и говорили, мол, нам тоже хотелось тогда, в теплой ванне отогреться. Говорят, капитан всегда последним покидает судно, а ты тогда, наоборот, улетел на спасательном самолете первым. Ты один спасся, а мы все замерзли во льдах. Он не стал оправдываться, что полетел специально, чтобы более организовано возглавить экспедицию по их спасению. Он ответил, что тогда от него отвернулись все, что он фактически предал своих подчиненных. И весь остаток жизни, говорит, я посвятил тому, что приходил к берегу океана, всматривался в туманную даль и до боли в сердце хотел оказаться там, среди друзей. Пусть и погибать, но вместе с ними.
Ромка тяжело вздохнул.
- Да, для меня дядь Саша, почти чужой человек. Но я потом буду остаток жизни корить себя за то, что не помог ему в ту самую минуту, когда человек делает нелегкий, но решающий выбор. Владелец «Титаника» тоже ведь поначалу радовался, что незаметно запрыгнул в спасательную шлюпку, куда садились только женщины и дети. Но потом весь мир возненавидел его за эту минуту слабости, и он, невзирая на свои миллионы, прожил остаток жизни в уединении, презираемый всеми. Я сам себя же потом корить буду, если сейчас не помогу ему. Он сейчас стоит под дулами автоматов, и его убьют, если я его не выручу. Ты же пока в безопасности… Надеюсь, все так и будет оставаться, пока я не вернусь. Езжай, пожалуйста, дальше. Сейчас главное: двигаться к цели, домой. Вот тебе деньги на дорогу. Возьми! Если что, пересядь на автобус, возьми такси, добирайся домой. Только в обычные попутки уже не садись. Потом созвонимся. Может, я догоню тебя еще в поезде. А, может, нам лучше врозь добираться к цели. Все! Извини! Мне нужно бежать! Закроешь за мной дверь!
- Береги себя! Я люблю тебя! – послышалось вслед.
Ромка открыл дверь тамбура, остановил время, вышел с неподвижного поезда и побежал в обратном направлении, стараясь найти дорогу, а на ней и какой-нибудь транспорт, который отвез бы его к злополучному тоннелю. Ксюша тем временем закрыла дверь тамбура, и, оставшись в нем одна, долго смотрела исступленным взглядом то на вечернее небо, то на мелькающие за окошком поля, деревья, кустарники…

13.

Прибыв, вместе с раздобытыми по пути кусачками, к тоннелю, Ромка быстро оценил ситуацию. Да… Служивые лихо подготовились ко встрече с той «рыбкой», которую так хотели словить в свои «рыбацкие» сети. Та была действительно сплетена из очень толстой проволоки. По краям не только крепилась к земле большими, забитыми в грунт, штырями, но еще и придерживалась огромной массой милиционеров. Некоторые стояли в стороне со вскинутыми в боевом положении автоматами! Да… Те уловки, что применяли к упомянутому в «Человеке-Амфибии» Ихтиандру, выглядели на этом фоне безвинной детской забавой. А вот и знаковый Ромке майор стоит, с мегафоном в опущенной руке. Видимо, собирается с мыслями, соображает, что бы еще такого колкого выдать наглецу, который посмел там, в отделении, сказать на него, майора, нечто непозволительное. Парень нисколько не сомневался, что все эти, случившиеся только что в тоннеле смерти, на незримых весах значили для этого майоришки куда меньше, чем та личная обида в райотделе милиции.
Нужно было действовать расторопно. Это Ромка уже научился делать. Он быстро прокусил кусачками довольно немалое отверстие в сетке, забежал в тоннель, отыскал знакомую ему машину, собрал оружие у тех, кто направлял его на дядь Сашу, повесил их себе на плечо, подхватил на руки первого из бандитов и отнес его к майору. Оружие сложил кучей у ног одного из милиционеров, стоявшего с автоматом в руках, а бандита положил на землю у ног майора. Затем еще несколько раз вернулся в тоннель, вынес оттуда поочередно всех бандитов, поснимал у находящихся невдалеке милиционеров с поясов наручники, набросил их на руки бандитов и майора. Таким образом, словно они стояли в кругу и водили хоровод вокруг елки. Елкой служил милицейский «Уазик», к которому он приковал всю этой веселую компанию нескольким дополнительными наручниками. Затем достал из кармана авторучку и написал на лбу майора жирными буквами: «Это такой же бандит, как и те, кто с ним рядом. Даже хуже их!»
После этого вернулся в тоннель, склонился над убитыми, понял, что вряд ли он чем-то сможет им помочь. Возле каждого была мелкая красная лужа. Они наверняка успели за это время умереть от обильной потери крови. Невольно подумалось: а ведь их, может быть, можно было бы и спасти, Если бы сразу начать деловые переговоры, а не орать, что, мол, девушку твою сейчас трахну.
Бросив взгляд на стоявшую рядом машину инкассатора, герой нашего повествования обратил внимание на несколько мешков, которые находились прямо в кабине водителя. Если там деньги, подумалось парню, то они ведь должны быть в грузовом отсеке. Видимо, эти бандиты оказались такими же нетерпеливыми, как и Петрович. Тоже начали в мешки заглядывать, не дождавшись окончания дела? Грустно ухмыльнувшись, он уже начал было идти к таксисту, как вдруг шальная идея озарила его. Понимая, что совершает, возможно, глупость, парень все же не удержался от соблазна вернуться и заглянуть в один из мешков, Так и есть! Деньги! Он схватил несколько пачек, быстренько побежал к майору, и начал расталкивать их по карманам служивого. Но во втором же кармане того оказалось нечто, что мешало туда положить пачку купюр. Ромка инстинктивно вытащил то, что там было, чтобы освободить, так сказать, место для «компромата», как вдруг, неожиданно для себя наткнулся на другой компромат. В его руках оказалась иная пачка денег, на этот раз долларов, пусть и не очень толстая, но заботливо перетянутая резинкой, под которой находилась также и записка: «Вам, Семен Иванович, в знак благодарности за прикрытое дело. Сидоренко». Ромка даже присвистнул от удивления. Пошарив в других карманах, он наткнулся на записную книжку, среди страниц которой нашел листочек со столбиками цифр и фамилий, где было похоже все на учет того, кто и сколько давал. Присовокупив сюда и милицейское удостоверение, Ромка завернул все это в лист бумаги, оторванный от планшетки стоявшего в оцеплении милиционера, написал на свертке «Компромат на продажного майора», и сунул все это в карман одного из бандитов, надеясь, что при обыске все это прилюдно, при свидетелях, откроется в милиции.
Поняв, что пора «делать ноги», Ромка вновь бросился в тоннель, прихватив лежащие возле прокушенного в сетке отверстия кусачки. После этого он побежал к выходу из тоннеля, прокусил там кусачками довольно большой проем, чтобы чрез него могла проехать легковушка, вернулся в такси, подхватил дядь Сашу, усадил его на сидение пассажира, быстро сбегал к инкассаторской машине, схватил мешок, сунул его в салон такси, и, хорошенько упершись, покатил легковушку к выходу.
Она оказалась не такая уж тяжелая, поэтому это далось ему не с таким уж и большим трудом, как он этого ожидал в начале. Единственной трудностью было попасть в проем, да вовремя запрыгнуть в салон да расторопно закрыть дверцу, чтобы она не мешала при проезде через этот «лаз». Когда сетка осталась позади, Ромка вновь выпрыгнул из салона, и что есть силы, опять начал подталкивать легковушку. Благодаря тому, что дорога шла, пусть не на небольшой, но длинный и верный уклон, машина все сильнее набирала ход. Очень понравилось нашему беглецу и то обстоятельство, что фактически почти сразу же дорога сделала, хотя и не резкий, но все же поворот, благодаря чему выход из тоннеля теперь был закрыт зарослями тянувшейся вдоль трассы лесополосы. Стало быть, те, кто сторожил выход, не видели скрывающуюся вдали машину. Понятно, что рано или поздно ее спохватятся. Но нужно было за это время успеть откатить авто как можно дальше.
Пока он катил такси, мозг его учащенно работал. Что нужно предпринять еще, чтобы сильнее замести следы? В это время взгляд его невольно упал на сидящую на заднем сидении парочку в желтых футболках. Сразу же подумалось: нужно что-то придумать с этим придурками, грызущимися между собой, чтобы они не рассказали с трюком о переодевании, а преследователи, в свою очередь не догадались, что от придорожного кафе беглецы могли направиться к станции и далее уже последовать поездом. Поэтому Ромка тут же, открыв боковую правую дверь, перенес обоих из салона в заросли придорожной лесополосы. С обоих стащил футболки и снял бейсболки, оставил тех лежать на траве среди кустов, а сам вновь направился к такси, бросил майки на заднее сидение, захлопнул дверцу и снова, что есть силы толкая легковушку, направил ее подальше от места событий. Увидев примыкающую к главной шоссейной магистрали маленькую, узенькую проселочную дорогу, Ромка свернул туда. Ему очень понравилось то обстоятельство, что дорога сразу же терялась среди зарослей раскинувшегося впереди некого лесного массива. Нет, это не был густой хвойный лес, как в его родном Цюрупинске, что под Херсоном. Это были разбросанные по холмам заросли обычных лиственных деревьев. Но их было так много, что дорога эта фактически не была видна с шоссе! А этого Ромке и требовалось!
Оценив ситуацию и сообразив, что главная опасность уже позади, Ромка вернул течение времени в привычное русло. Он представлял, каким будет выражение лица дядь Саши, когда тот увидит, что произошло. Так оно и оказалось. Что уж тут удивляться изумленным глазам таксиста. Только что он был в полутемном тоннеле, и на него угрожающе смотрели стволы, и его авто было в западне, впрочем, как и он сам. Сейчас же его легковушка весело подскакивала на ухабах сельской проселочной дороги, вокруг – зелень деревьев, да щебет птиц. В это же миг Ромка щелкнул стартером, завел двигатель, врубил скорость, помчался вперед.
- Значится так, дядь Саша, - начал парень, следя за дорогой, не отвлекаясь по сторонам. – Из этого капкана я вас вывел, опасность пока позади. Говорю, пока, понимая, что она не миновала полностью. Вот мешок с машины инкассатора, где денег столько, что вам может хватить очень надолго. Я вижу дальнейшее продолжение нашей одиссеи так. Я очень боюсь за Ксюшу. Я лишь раз оставил ее одну, и вы сами видели, что из этого вышло. Я сейчас всеми фибрами души спешу к ней. Вы помогли мне, я, как видите, помог вам. Давайте поставим на этом точку. Предлагаю: если на нашем пути попадется озерце, я выбросил бы туда свою мобилку, и вам бы посоветовал. Чтобы обрубить все концы. Сначала, конечно, удалив с телефона все номера. Так, на всякий случай. Оставим все в прошлом. Сейчас каждый сам за себя. Я догоню Ксюшу, вы же… У вас несколько вариантов. Первое. Вернее, нулевое. При любом раскладе вы должны закопать где-то тут, или где вам захочется, этот мешок. Даже я не буду смотреть, где вы его закопаете. А когда все утрясется, можете со временем вернуться то ли за деньгами, то ли переведете их тут себе на карточку или на счет, чтобы там, дома в Белоруссии, их потом получить. Перевозить сам мешок через границу, как я понимаю, не стоит. Впрочем, как и те деньги, которыми я с вами расплачивался. Они, по большому счету, с такого же мешка, как и этот.
Таксист удивленно покосился на того, кто сейчас занимал его привычное место за рулем его же родного автомобиля.
- Перевод денег можно сделать или прямо сейчас, в ближайшем же отделении банка, или потом. Во время вторичного прибытия на Украину. Сейчас же главное – как унести отсюда ноги. Вот тут и переходим к проанонсированному ранее первому варианту «лыж». Итак, вы едете назад на своем авто, и в случае чего, ссылаетесь, что это все клиент ваш намутил. Валите все на меня! Вплоть до того, я чуть ли не на прицеле держал вас всю дорогу, и вам ничего не оставалось делать, как исполнять мои приказы. Правда, от дома белобрысого вы сами добровольно поехали вслед за колонной в РОВД. Но можете ссылаться на то, что я шантажировал вас. Грозился расправиться с вашей семьей, если вы не довезете меня до цели. Второе…
Ромка перевел дух.
- Вы прячете свою легковушку (ведь гонятся именно за ней, а не за вами! Уверен, что они даже не знают, кто вы такой), или здесь где-то в зарослях, закидав ее сверху ветками. Или в какой-то дом на окраине постучитесь, попросите загнать авто или в сарай, или в гараж, сошлитесь, что машина барахлит, что заедете за ней потом, спустя какое-то время. Сами же добираетесь или попутками, или поездом. Железная дорога уже близко. Уверен, еще пара-тройка минут езды, и мы увидим ее впереди. Вам даже на станцию идти не нужно. Я, остановив время, смогу занести вас в любой, даже грузовой вагон или платформу, а вы уже потом, доехав до ближайшей станции, сможете по-человечески сесть в пассажирский поезд. Третье…
Ромка резко вильнул, объезжая ухаб на дороге.
- Я могу отвлечь внимание на себя. Я могу посадить вот таким образом вас на поезд, а сам поеду домой на вашем авто. Пусть сосредоточат внимание на мне, устроят за мной погоню. О вас они в это время, уверен, забудут. Это поможет вам спокойно уехать с Украины, без проблем пересечь границу. Правда, я и сам уже боюсь этой машины. И рад был бы сам подальше держаться от нее. Но если нужно для пользы дела, могу потерпеть еще какое-то время. Если даже они вновь устроят засаду, я попытаюсь снова ускользнуть. Вторую сеть они вряд ли успеют сообразить, а, увидев впереди проверку, я всегда смогу, остановив время, прорваться как-то.
- Можешь и не прорваться, - грустно молвил таксист. – А ты не подумал о том, что следующей западней для тебя может оказаться не перекрытая ментами дорога, не металлическая сеть, а один-единственный снайпер. Который будет ждать в удобном месте у дороги. И когда машина, на которую ему укажут, приблизится, он наведет пресловутый крестик тебе на висок и нажимает курок… И никакая остановка времени тебе не поможет. После того, как пуля сделает свое дело, не ты сам, а кто-то остановит для тебя время. Навсегда остановит…
Ромка сбавил газ. Молчание было долгим и тягостным.
- Да… - наконец-то молвил он. – Я об этом как-то не подумал. А ведь такое очень даже реально. Для знакомого уже нам майора такой приказ отдать, что два пальца намочить.
Далеко впереди показалась насыпь железной дороги.
- Вот мы и приехали… Что вы решили, дядь Саша?
Тот помолчал.
- Уж и не знаю… Я сам, наверное, постараюсь выпутаться из этой ситуации. Ты и так натерпелся. В твои-то годы! Удивляюсь тебе! Такой молодой парень. У многих твоих ровесников, уверен, один ветер в голове. А ты сейчас прошел такую школу мужества, что иной взрослый мужчина, убеленный сединами, мог бы сломаться на твоем месте. Ты же все вытерпел, все прошел, никого не предал. Хороший ты парень, Ромка… Удивительный парень! Редко такие встречаются.
- Да ладно вам, дядь Саша! Не смущайте вы меня! Я вообще так воспитан, что, когда меня начинают хвалить, я готов сквозь землю провалиться от стыда. Ладно! Подводим итог! Вижу, вон поезд идет. В моем направлении. Сейчас постараюсь в него попасть. Так вы точно сами выкрутитесь?
- Да!
- Тогда давайте удалим номера телефонов. Я вам доверяю. Но, если ваш телефон попадет в недобрые руки, отследят ваши звонки и могут выйти на меня. Я ведь пока все концы рубил. Как мне казалось, никаких следов о себе не оставлял. В смысле фамилии своей, имени, адреса, где прописан и живу. Удаляем?
Таксист почесал затылок:
- Ну… Если нужно… А вообще-то мне, конечно, не хотелось бы. Хотелось хоть раз в жизни с тобой еще встретиться. Верю, великим человеком ты станешь. Типа Мессинга. Я немало лет прожил на свете, но поверь: ничего подобного со мной никогда не случалось. Уверен: и никогда впредь не случится. Это было как некое Великое Приключение. Как вспышка света, что ли. Сколько эмоций, страстей, сколько событий! И все это поместилось в одном коротком отрезке времени. Если даже все это мне обернется боком, я все равно рад, что именно ко мне ты подошел с просьбой отвезти тебя на Украину. Я уж и не знаю… О том, что мы пережили, можно было бы смело книжку написать. Или фильм снять.
Оба немного помолчали. Возможно, и Ромка в это время подумал о том же, что сейчас сказал этот слегка убеленный сединами белорусский таксист.
- Тут ведь, видишь, какое дело. Тут не только все сошлось воедино в плане, к примеру, удивительного совпадения по времени (да и по месту тоже), засады ментов на нас, и засады бандитов на машину инкассаторов. Тут, уж и не знаю, как сказать, сразу все проявилось. Проверка на вшивость была, что ли. Я ведь не только тобой восхищаюсь. Что-то и я тут сделал такое, что мне самому перед собой не стыдно. Я ведь успел поработать на многих работах. Всякое было… Коллективы всякие, люди разные. Одни перед начальниками спинку прогибают, вторые сдают друзей, третьи нагло предают. Я, когда увидел, как тебя эти трое заталкивают в машину, там, возле дома, где они Ксюшу взаперти держали, понял, что это серьезно. Я и за свою жизнь тогда испугался. Как хотелось уехать, убежать. Прости меня за эту слабость. Но пересилил себя. Потом и за колонной милицейских машин поехал и ждал тебя там, у РОВД, потом вместе убегали. Понимал, что могу ответить перед законом за это. Но я, поверь, балдел от того, что делаю доброе дело. Пойми! Я и в сто лет, дряхлым стариком, лежа на печи, буду вспоминать все это и гордиться, что в моей жизни было такое. Ты уж извини… Я потому и оттягиваю момент расставания… Но я так как хочу, чтобы эта сказка продлилась для меня хотя бы еще на минуту.
- Да Бог с вами, дядь Саша. Романтическая ваша душа! Вы излишне все идеализируете! Все далеко еще не закончилось. Нам нужно спешить. А то вот этот поезд, что идет, пройдет мимо. Я на него и не успею. Время дорого. Прощайте, дядь Саша! Хороший вы человек! Дай Бог, чтобы у вас в жизни все было хорошо. Позвольте, я вас обниму на прощание.
- Спасибо тебе, Ромка! Хотел бы я иметь такого сына…
И стоило лишь парню обнять этого далеко не молодого человека, как он вдруг преобразился. Сказать, что он заплакал, значит, ничего не сказать. В этом плаче было все: причитание, горесть, обида, жалость.
- Дядь Саша, да Бог с вами! Все хорошо! Все обойдется!
- Да я не из-за этого, - выдавливал тот из себя с трудом, в паузах между рыданиями. – Я из-за того, как ты обнял меня. Как я ждал этого от своего сына! Единственного, горячо, безумно любимого! Увы, подростковый возраст, трудный возраст. Не все его переживают достойно. Все предательства мира, вместе взятые, не сравнятся по своей душевной боли с предательством родного сына. Ведь фактически после того, как он в подростковом возрасте, самоутверждаясь, как он сказал, еще школьником, демонстративно хлопнул дверью и ушел из дома, я его больше и не видел. Я не просто плакал, я завывал…. Ходил исступленно по пустой комнате, целовал подушку, на которой он спал, и приговаривал: «Сынок, родной, как плохо без тебя…» Как я все эти годы ждал, что он вернется и вот так обнимет меня! Прижмет к себе. Господи! Как я этого ждал!!!
Это невозможно описать словами! Это нужно было видеть! Старик настолько неистово обнимал и целовал этого, практически чужого ему парнишку, словно в этих порывах в один миг выплеснулась вся его неизрасходованная отцова любовь, накопившаяся в нем за все эти длинные годы.
Поезд давно проследовал мимо, скрылся за ночным горизонтом, а Ромка сидел, боясь шелохнуться, не желая прервать для старика это таинство, стараясь максимально долго продлить для того блаженную минуту, которую он ждал так много лет…

14.

Телефонный звонок был явно запоздалый. У Григорьевича было твердое правило: никогда никому не звонить после девяти часов вчера. Это еще не позднее время, но все же. Кто-то, возможно, уже лег спать после напряженного трудового сна, поэтому такой звонок вызовет у того только раздражение. Но когда ему самому звонили поздно, хотя и удивлялся этому, на звонок, как правило, отвечал.
- Да, слушаю.
- Григорьевич, извините, что так поздно, - послышалось в трубке, - но мне очень нужно с вами поговорить. Это Роман Волченков вас беспокоит. Я постоянно на ваши рок-дуэли хожу. Я понимаю, что очень поздно, но мне очень нужно. Пожалуйста!
Секундное замешательство в трубке продолжилось неуверенным голосом:
- Ну, как по мне, то сейчас и звонить поздно, не то, что встречи назначать. Но если надо… По голосу вижу, что надо. Хорошо, давай встретимся. Где?
- Вам достаточно только выйти во дворик своего дома. Там скамеечки есть. На них и посидим, поговорим.
- Хорошо, сейчас оденусь. Ты когда там будешь?
- Да буквально через пять минут!
- Хорошо, выхожу.
- Спасибо вам! Я мигом!
Ничего страшного в такой прогулке хозяин квартиры не видел. Он частенько гулял вечерами не только во дворе, но и вокруг домов, иногда ходил к протекающей невдалеке речке. Особенно продолжительными были такие прогулки тогда, когда он целый день просиживал за написанием очередной книги. Ему, человеку действия, энергичному, что называется, трудоголику, и в страшном сне не приходило в голову, что хоть один день в своей жизни можно провести в четырех стенах, не выходя из квартиры. Если даже и случалось такое, что в этот день он не проводил ни своих фестивалей, не был занят иными делами, которые требовали поездки в город, все равно под вечер не оставлял себя без такой необходимой и полезной прогулки. Правда, сегодня он уже, что называется, нагулялся. Весь день мотался, как угорелый. Пришел домой не так уж давно, позавтракал, и вот позволил себе прилечь на диван, посмотреть телевизор, отдохнуть. Да словно «позавтракать» это не ошибка. Это его привычный ритм жизни. Утром никто и ни за что не мог заставить его позавтракать. Когда уходил по делам, то принимать пищу было некогда. В итоге, и получалось так, что лишь поздно вечером, когда за окном зачастую была уже темень, он, придя домой, первый раз за день принимал пищу. Вот такой вот получался завтрак. В то время, когда и время-то ужина уже давно проходило. Иногда такой «перекусон» случался лишь под полночь, когда он возвращался после проведения очередного отборочного тура одного из своих фестивалей.
Дворик дома встретил его ласкающим щеки ветерком. Приятно было на улице. Именно поэтому он все лето спал на балконе. Ночь в душной квартире, будь она трижды милой, уютной и прекрасной, не могла сравниться со сном на балконе, где чувствовались дуновения ветерка, где было куда свежее и приятнее. Он только лишь присел на одну из скамеечек, как тут же к нему подошел молодой парень:
- Здравствуйте, Григорьевич.
- Привет, Ромка! Что это ты, на ночь глядя, надумал? На такое время девчонкам свидание назначать нужно, а не мне.
- Да девчонки никуда не денутся… У меня другое… Вы еще раз извините, что я так поздно позвонил. Знаю, что поздние звонки обычно людей раздражают.
- Да ладно тебе! Я привычный.
- Я знаю. Не раз слышал рассказы о реперах, которые хотели вас разыграть. Звонят в два, а то и три часа ночи. Давятся смехом, строят невинный голосок, говорят, мол, хотим подать заявку на участие в хип-хоп-баттле. Прикалываются, ожидая, что услышат брань от разбуженного человека. Но балдели от того, что слышали спокойный, не раздраженный голос. Мол, хорошо, диктуйте название вашей группы, сколько в ней человек, и сообщите свой телефон для экстренной связи. Те балдели от такого уравновешенного ответа и молча нажимали на мобилке кнопку «Отбой» Это настолько подкупило их, они ведь в разговорах делятся между собой таким новостями, что вам уже давно никто так не звонит. Правда?
- Да, - грустно улыбнулся тот, - но не ко всем звонкам я отношусь спокойно. Когда-то ко мне набился в помощники организовывать рок-дуэли некто Миша. Такое вытворял, а под конец еще и обворовал меня. Но вместо того, чтобы просто извиниться, затаил злобу и потом долго еще звонил по ночам, и я слышал в трубке его омерзительно гнусавый, ехидный голос. Говорил он одну и ту же фразу: «Григорий Григорьевич! Вы самый последний пидр на этой земле!» Это продолжалось в течении нескольких лет. Представляешь? А ведь не подросток, в институте учился. Уж сколько лет прошло, он уже женился, у самого дети, но ему и в голову не пришло при встрече бросить хотя бы короткое «Извините».
Григорьевич тяжело вздохнул.
- Интересно, конечно, за вами наблюдать, - продолжил он. – Я ведь невольно слышу ваши разговоры на концертах. Получается так, что все вокруг бяки. Учителя в школе, родители дома спят и видят, как бы ущемить вас, свободолюбивых, таких хороших, белых и пушистых. Они только лишь и живут на свете для того, чтобы все хуже сделать. А вы, страдальцы, мучитесь в их окружении. Вы такие честные, гордые, независимые, так любите свободу. Так мучаетесь от того, что вам мешают самореализовываться. Ладно! Это так, лирика. Ты что-то хотел, а я тут ударился в рассуждения. Говори. Чем могу помочь?
- Нет! Это не лишние рассуждения. Я потому и пришел к вам, что вижу в вас того человека, кто сможет мне помочь. Я именно потому и пришел, что вы вот так по-человечески ко всему относитесь. Ко всем нам. Вас потому вся наша братия и уважает, что вы такой.
- Шутишь? – Собеседник Ромки от удивления поднял брови.- Это называется «уважает»?! Если бы существовал рейтинг, на кого в интернет-форумах вылито больше всего грязи, я бы там, уверен, лидировал с большим отрывом от остальных. – И чуть помолчав, добавил. – И что интересно, льют грязь те, кто, по идее, должен был бы благодарить. Пять с половиной лет я, проводя отборочные туры рок-дуэлей каждые две недели, непременно встречал каждую группу на вокзале. Но несколько групп выступали каждые две недели, и не было ни единого раза (ни единого!), чтобы я не встретил какую-то группу! Вез ее в гостиницу, в кафе, где оплачивал им проживание и питание, вез к месту концерта, на телевидение и радио для интервью. Отборочные туры проходили четко, без срывов, много зрителей, куража. Все ведь нормально было! Но потом вдруг читаю их отзывы… Волосы дыбом стают. Невольно вспоминается еще один помощник мой. Примерно твой ровесник. Мы ведь были в хороших отношениях. Он бывал у меня дома. Видел, что я душу для организации этих тусовок отдаю. Блин, иногда дома холодильник отключенный, пустой, класть туда нечего: все деньги на организацию концертов пускаю. И вдруг читаю на форуме из его уст такое… Говорю: как ты мог? Ответ его был по своему уникальный. Говорит, так ведь принято, что все музыканты – это хорошие люди, которые стремятся дарить людям свое творчество. А все организаторы – отморозки, которые спят и видят, как обмануть бедного музыканта, как все похуже сделать да лишь себе карманы деньгами набить. Вот, говорит, я и не хотел перед друзьями уронить свой авторитет и рисовался по принципу: вы – плохой, они – хорошие… А как же чувство совести, порядочности, дружбы? А это что – пустые звуки? Мы ведь были с ним фактически друзья
Оба немного помолчали.
- Вы не думайте о плохом, Григорьевич. Люди всякие есть. Они всегда были, есть и будут. Это вы просто мнительный человек и берете к сердцу близко именно такие примеры. Я же знаю совершенно о другом. Хотите верьте, но я о вас фактически дурного слова не слышал. В нашей рокерской среде в ваш адрес – сплошная уважуха! О вас едва ли не легенды ходят. Рассказывают, как когда-то вы организовали репетиционную базу для рокеров в «Клубе юных моряков». Это была, наверное, первая такая база для рокеров в Херсоне. Скольким херсонским группам вы дали путевку в жизнь! И этой базой, и рок-дуэлями. У них была цель: выступить на дуэлях, засветиться, показать себя. И вот, когда однажды эту репбазу обворовали, рокеры сами же возмутились. Мол, вы на кого, суки, руку подняли?! Поняв, что грабануть мог только кто-то из тех, кто репетировал у вас, рокеры собрали все эти группы, и сказали, мол, если не вернете Григорьевичу украденное, мы сами найдем, кто это сделал, и по-своему накажем. Вернули ведь? Да?
Григорьевич поднял брови от удивления.
- Да-а-а… Ночью кто-то звонит в дверь. Спрашиваю: «Кто там?», а в ответ – тишина. А утром открываю дверь, а в тамбуре, дверь которого тогда еще не закрывалась, стоит звуковая колонка, на ней лежит электрогитара, и рядом все иное, что был украдено… Я еще и подумал, что совесть вора заела.
- Это не совесть, это рокеры собрались и поставили этого отморозка на место. Повторяю: такие всегда будут, но ведь большинство людей не слепые, они все видят. Вы сами не замечаете, но иногда вы делаете то, что можно назвать едва ли не подвигом. Говорят, в свое время, когда вы еще рок-дуэли проводили в «Санрайсе», «Седьмом элементе», на «Ромашке» от гопников тогда отбоя не было. Они буквально держали в руках весь Херсон. Говорят, избивали они рокеров не только после концертов. Ловили в городе и делали «темную». Говорят, вы фактически в одиночку им войну объявили. Они тогда вообще обнаглели. Когда-то возле «Санрайса» выскочили на капот легковушки с прицепом, которая звук привезла, прыгали по ней, били битами стекла, а все, даже взрослые, стояли в стороне, боясь вмешиваться. Вы же сколько раз бросались на них, буквально за шкирку разбрасывали их по сторонам, и подзатыльники давали, и подсрачники, и даже били их. Среди них много было таких, кто на голову, а то и на две выше вас. Гуртом они вас могли бы избить. Но, говорят, никто ни единого раза никогда не поднял на вас руку. Правда?
- Да… - Григорьевич поднял на Ромку удивленные глаза. – Я как-то никогда над всем этим не задумывался.
- А я задумывался. Для меня, да не только для меня, вы как герой фильма «Пацаны». Классный мужик там главную роль играл. Казалось, он круто обходился с этими трудновоспитуемыми, а они его уважали. Помню, как в конце фильма он побежал в город, чтобы спасти паренька от беды, и все (все до единого!), побежали вслед за своим воспитателем! Кадры – незабываемые! А тут еще и песня такая проникновенная, что прямо слеза наворачивается! Вы, Григорьевич, такой же! Вы просто не задумываетесь об этом.
- Спасибо тебе, Ромка, за эти добрые слова, но… Уж и не знаю… К чему ты это? Зачем ты все это мне рассказываешь? Ведь, как я понимаю, у тебя ко мне какое-то дело. Может, о нем и поговорим, коль для тебя это важно.
- А это все связано. Это звенья одной цепи. Хорошо, говорю о деле. Говорят, когда-то вы объявили войну херсонским скинхедам…
- Опять начинаешь? Говори о деле!
- А я о деле и говорю. Прошу выслушать меня. Говорят, тогда они развязались хуже гопников. В самом центре Херсона стоит кинотеатр «Украина», как раз напротив так называемого «Белого дома», ну, здания Областной госадминистрации, главного руководства области. Так скины так обнаглели, что разрисовывали нацистской свастикой здание кинотеатра едва ли не каждый день. Только закрасят, а они снова этот фашистский крест нарисуют. Даже самая тиражная газета Херсона «Гривна» писала, мол, куда смотрят власти и силовые структуры?! А те – ноль внимания. Лишь только вы этим занялись, когда на вашей рок-дуэли в «Санрайсе» херсонская группа «Курган» устроила скиновскую вакханалию. На сцене музыканты этой группы размахивали флагом с изображением нацистского флага, в зале их почитатели вытягивали вперед руки в стиле «Зит Хайль!» Когда вы объявили им войну, вам говорили, мол, скинхеды – это не те, кто бьет, а те – кто убивает! Они угрожали вам, приходили к вам в подъезд, обрезали телефонные кабеля. Но вы не испугались. Подключили СБУ, те так ими занялись, что этих тупых придурков чуть из институтов не поисключали! С той поры – ни единой свастики нигде в Херсоне нет! Ни единой! Вы фактически в одиночку выиграли с ними эту войну!
- Ромка, родной! Спасибо тебе за все. Но… К чему ты это? Какое у тебя дело ко мне?
- А вот это я и имел в виду. Мне очень нужно связаться СБУ. Очень! Но я не знаю, к кому бы обратиться. Вот я и подумал: если у вас там есть знакомые, то, может, вы меня сведете с ними? А?
Григорьевич на мгновение задумался.
- Да нет, я бы не сказал, что у меня есть там знакомые. До этого случая вообще не было. Я просто обратился в СБУ. Что, кстати, и ты мог бы напрямую сделать, даже без меня.
- Да, я об этом тоже думал. Но… У меня дело очень серьезное. Мне бы не хотелось нарваться на какого-то равнодушного человека. Ведь такие везде встречаются. Мы говорили о рокерах да реперах. А ведь пофигисты могут быть и среди милиции, и среди эс-бэ-уш-ников. Так ведь?
- Ну… Там вообще-то отбор должен быть серьезным, случайных людей с улицы не должно быть. Но все, конечно же, случается.
- Ага… Не должно… В милицию ведь тоже, наверное, по идее отбор должен быть. Но именно там главные подлецы и встречаются. Сколько не разоблачали бы «оборотней в погонах», а они всегда были, есть и будут. Это как те, кто идет работать во вневедомственную охрану. Ни для кого не секрет, что туда стараются устроиться на работу именно воры! Это удивительно, но туда идут не охранять добро, а именно воровать его. Я не прав?!
- Ты не по годам сообразителен, Ромка. Тут не только я согласен с тобой. Тут, наверное, можно остановить сотню прохожих, и девяносто девять из них согласятся с тобой. Но это с точки зрения советского обывателя. Тогда, когда это добро было фактически ничейным. Сейчас, думаю, не все так просто в этом вопросе. Ладно, мы снова отвлеклись.
- Да, извините. Просто та тайна, которую я хочу доверить эс-бэ-уш-никам, очень важная, поэтому я хочу довериться не первому встречному, кто попадется в дверях СБУ, а человеку проверенному. Вы тогда ведь контачили с ними. У вас не просто должны были сохраниться их телефоны, но воспоминания о них самих. Сведите меня, пожалуйста, с тем, на кого можно было бы положиться. Есть такой?
- Да. Есть. Я даже в записной книжке напротив номера его мобильного телефона написал дословно такое: «СБУ, Николай, «Если кто тронет…» Этой короткой фразой я пометил именно того человека, который мне понравился больше всего. Видимо, и я ему тоже. Поскольку он, оставляя мне свой номер, так дословно и сказал, мол, если кто тронет, или еще какие-то проблемы будут, - звони! Завтра же я позвоню ему. Завтра! А то ты еще скажешь, чтобы я прямо сейчас звонил.
- Нет, конечно! Что вы! Завтра! Конечно, завтра! Но не зря я вас сегодня так поздно потревожил. Я теперь хоть ночь спокойно проведу, зная, что завтра может начаться решение моего вопроса. Правда, где уж тут спокойно, кода мне, по большому счету, и ночевать-то негде. Впрочем, извините. Я сейчас в гостиницу куда-нибудь мотнусь.
- Стоп! С этого момента медленнее! Как негде? У тебя что, дома нет? Родителей?
- Да нет… Все есть… Но мне туда нельзя появляться.
- Что? Извечная проблема отцов и детей?!
- Если бы… Я же говорил, что все, о чем мы с вами рассуждали, связано между собой. У меня отношения с родителями – дай Бог каждому! Но я потому и обращаюсь к вам насчет помощи СБУ, что даже домой боюсь пойти, опасаясь, что там меня уже ждут. Все настолько серьезно, что речь идет о моей жизни.
Григорьевич поднял на собеседника удивленные глаза:
- Ты… Ты это серьезно?!
- Куда уж серьезней… Боюсь, что за мною охотятся и бандиты, причем, не одна группировка, и менты, притом не только с Украины. Тут такая каша заварилась, Григорьевич… Такая каша… Не знаю, как из всего этого выкрутиться…
- Ну, если так, то я, наверное, лично вряд ли чем смогу помочь. Разве что советом. Впрочем, и отец бы дурного не посоветовал бы. Ты с ним говорил об этой проблеме?
- Нет. Он даже не знает, что я уже вернулся. Я ведь, по идее, должен еще находиться в той туристической поездке, что выиграл на концерте группы «АнаНас», что была возле кинотеатра «Украина». Помните?
- Конечно! Это одна из моих любимых групп. Я был там, смотрел и группу, и как вы с Ксюшей выиграли путевку.
- Эта путевка – была ловушка для меня. Не поверите, но и вся эта лотерея, и весь этот концерт были только лишь для того и задуманы, чтобы заманить меня на территорию Беларуси.
- Ты что, серьезно?!
- Увы… Тут столько всего произошло, что даже вы в своих книжках до такого бы не додумались. Даже при вашей развитой фантазии. Знаю, читал ваши книги.
- Ни фига себе! Да ты, оказывается, личность неординарная, коль ради тебя одного такие шоу устраиваются.
- Да нет, я-то сам по себе обычный парень. А вот нечто такое делать умею, что действительно необычно. Я еще и поэтому обращаюсь в СБУ. Не только из-за того, что у них, возможно, есть, как и у американцев, «Программа защиты свидетелей». Что мне сейчас так необходимо. Я еще и хотел бы применить свой дар на благо Родины. Пусть она сейчас трижды голоштанная, пусть руководят ею, и до сего времени руководители, отъявленные подлецы и негодяи. Но на то она и Родина, Отчизна, как родная мать или отец. Они могут быть пьяницами, ворами, но для их детей они будут оставаться самыми близкими людьми на земле. Как и дети для своих родителей. Если они даже и родятся без рук или ног, или какими-то даунами. Когда выигрывает «Динамо» или «Шахтер» в матчах еврокубков, когда наша футбольная сборная по футболу побеждает, у меня сердце выскакивает из груди! Мол, знай наших! В такие минуты я искренне горжусь Украиной! Это чувство невозможно передать словами!
- Вот тут мы – единомышленники! Меня самого коробит, когда я вижу по телевизору дебилов в сорочках-вышиванках, которые поджаривают яичницу на Вечном Огне, удивляюсь, как такая страна вообще может называться страной, если она строжайше не наказывает таких нелюдей. И в то же время, сам прикладываю руку к сердцу и пою гимн Украины вместе с футболистами, когда наша сборная играет с командами других государств. Ты верно сказал о родителях, детях, Отчизне. Я приезжаю на могилки родителей, в село, которое фактически умерло, захожу на подворье отчего дома, на котором уже почти ничего не осталось. Пусть там брат сейчас сделал просто базу своего фермерского хозяйства, стоянку для техники. Пусть там трижды все поросло бурьяном, и, на первый взгляд, неприглядно. Но мне тот клочок родной земли, во сто крат дороже шикарного участка на берегу какого-то престижного, но трижды далекого мне и чужого берега. В спаленке вот этого полуразрушенного дома, возле этой печки, которая излучала когда-то такое приятное тепло, мама качала меня в колыбели, пела проникновенно нежные колыбельные песни. Вот в этом почти истлевшем до пороха деревянном сарайчике мы с братьями и сестрами сооружали свой домик, обклеивали его стены газетами, из обычных ящиков делали столы, кровати, накрывали их старыми простынями, садились или ложились, и до ночи рассказывали друг другу страшные истории про привидения, ведьм и прочую нечисть. Вот под этой вишней любил спать летом, на этой лавочке свиданничать с девчонками.Из всех этих частичек складывается понятие «Родина». Все это не заменят иностранные небоскребы. В песнях скольких эмигрантов сквозила тоска по родине. Для них частичкой их Родины были березки, что стояли в кадках ресторанов на Бродвее… Да… Раз негде спать, то пойдем ко мне, уделю тебе комнату. Да пойдем же! Не стесняйся. Утром я позвоню Николаю. Может, завтра он тебя уже и примет, выслушает. Пойдем.
-----------
Когда Ромка закончил свой длинный рассказ, в кабинете долго еще царила тишина. Все переосмысливали услышанное. Важные чины погладывали то на Ромку, то на Григорьевича, то на своего коллегу из Херсона, который привез им в Киев вот такого необычного феномена. Первым нарушил тишину Николай:
- Вот такие вот дела, товарищ генерал. Я, когда выслушал парня, сразу же понял, что все это достойно внимания Киева, и немедленно связался с вами. Вот теперь привез и его самого. Требованием парнишки было то, чтобы я взял с собой и Григорьевича. Его присутствие, говорит, придаст уверенности ему, и подстраховкой будет служить. Парень не знает, как отнесутся к нему в Киеве, а Григорьевичу он полностью доверяет. Он у них там, среди рокеров, в Херсоне в авторитете, вот Роман и видит в нем того, кто, в случае чего, защитит, если тут его в Киеве не так поймут. Понимаю, что невольно в это сверхсекретное дело вовлечен, с одной стороны, посторонний человек. Но, с другой стороны, это надежный человек. Я лично работал с ним несколько лет назад, когда он в Херсоне буквально в одиночку объявил войну скинхедам. Мы тогда помогли ему, это движение в Херсоне с той поры фактически умерло. Так что на Григорьевича, думаю, можно положиться. Парень, имею в виду Романа, горит желанием приносить пользу стране. Говорит, ведь работал же Сергей Королев так, что о нем никто не знал, а пользы при этом он принес своей стране очень много. Его вклад в развитие отечественной космонавтики трудно переоценить. Вот и его, говорит Ромка, умение могло бы пригодиться стране. В случае какой-то угрозы, или, не приведи Господи, войны, когда нужно принимать молниеносные решения, а то и действия, помощь этого феноменального паренька была бы неоценимой.
Все немного помолчали.
- Спору нет, это интересно, – наконец-то молвил генерал, теребя в руках шикарную авторучку, по всей видимости, с золотым пером. – Если все это действительно так, если он на самом деле умеет делать то, о чем говорит, то цены ему, конечно, нет.
Продолжая вертеть в руках авторучку, генерал вдруг обратил внимание, что она почему-то вдруг стала намного легче. Опустив глаза, он к огромнейшему своему удивлению заметил, что держит в руках не предмет своей гордости, которым всегда и перед всеми любит хвастаться, а обычную сверхдешевую, копеечную авторучку, которой в «базарный день» красная цена: «рупь и крашанка». В это время Ромка, сидя на противоположной стороне огромной столешницы не менее шикарного стола, нарочито, чтобы привлечь к себе внимание, начал намурлыкивать какую-то песенку, постукивая легонько себе в такт дорогой, красивой авторучкой, с золотым пером. Увидев это, генерал широко раскрыл глаза от удивления.
- Ой, извините, товарищ генерал, - растерянно и игриво молвил парень. – Вы, наверное, хотите поменяться со мной аторучками Хорошо, возьмите мою.
И он, потянувшись через стол, подтолкнул шикарную авторучку поближе к генералу. Тот улыбнулся:
- Вот теперь верю полностью. Мы, конечно, еще проверим, но вижу, что все серьезно. У тебя, я так понимаю, будут к снам определенные условия.
- Да, конечно, – кивнул Ромка. – Многое чего я рад делать на энтузиазме. Я искренне люблю Родину, готов помогать ей, и говорю это вполне искренне. Но я смотрю телевизор, вижу, что происходит вокруг, и отдаю себе отчет в том, что сейчас не то время, когда голодные солдаты поднимались из окопов и шли на смерть с криками «За Сталина!». Когда знакомый нам всем член правительства урезает пенсии, выплаты чернобыльцам и афганцам, ссылаясь, что в бюджете нет денег, но в то же время отказывается урезать фантастически жирные специальные пенсии для сильных мира сего, то меня берет оторопь. А для этих деньги есть?! Поэтому, думаю, и для меня найдется. Давайте так, чтобы все было по-честному. Вот сколько на данное время будет получать самый высокооплачиваемый футболист мира, столько и вы мне будете платить. Вернее, страна Украина. Думаю, если частное лицо, владелец футбольного клуба, может найти такую сумму для футболиста, то и огромная страна найдет таковую для меня. А пользы я буду, надеюсь, приносить не меньше, чем футболист. Думаю, все честно. Понятно, что и жить в Киеве где-то нужно будет.
Генералы немного помолчали.
- Ну, денежные вопросы, конечно, не мы решаем, но, если увидим, что дело действительно стоящее, то замолвим слово. Похлопочем. Квартиру тебе одному нужно? Надеюсь, всю семью ты не будешь сюда звать?
-. Семью нет, но не будем забывать о той, которая разделила в это время со мной все тяготы пережитого. Я о ней сейчас думаю не меньше, если не больше, чем о предстоящем нашем общем деле. Я ведь, когда только-только вернулся в Херсон, в первую очередь с ней связался. Понятно, что через подружку. Чтобы не навлекать внимания на Ксюшу, если ее телефоны прослушиваются. Говорю, после того, что произошло, ты вправе возненавидеть меня. Ведь я принес тебе столько страданий. Говорю: скажи, что дальше? Может, ты меня и видеть уже не хочешь? Говорит: сама удивляюсь. Действительно злилась, когда в темнице голодной сидела по воле Петровича, да в подземелье томилась под домом белобрысого. Но сейчас… Беда, говорит, наоборот, сблизила нас. Она вспомнила о моих словах в тамбуре поезда, когда я покидал ее, что бы помочь дядь Саше. Говорит, для меня ты тоже один среди пустыни, один во всей Вселенной. Самый дорогой и любимый. Думаю, вы представляете, что значат для меня эти слова…
Голос парня дрогнул, и всем показалось, что еще чуть-чуть, и он всплакнет. Но тот взял себя в руки:
- Вот и ответ. Я хочу пригласить ее к себе в Киев. Жить мы будем вместе с ней. Вот все мои требования. Вы сдержите слово, и я буду стараться, не увиливать от работы. Я трудоголик, так что работать буду с двойной отдачей.
- Хорошо! Пока что договорились. Мы тут же, сейчас же, начнем решать твой вопрос. Все! Ты остаешься, а нашим херсонским друзьям говорим: огромное вам «Спасибо!» Вы свою работу выполнили, за что мы вам искренне благодарны. Вопросы есть?
- Всего лишь один! Можно?
Генерал взглянул на Григорьевича:
- Конечно! Говорите.
- Я написал немало книг, но на такую тему у меня еще не было. А пережитое Ромкой действительно заслуживает описания. Я понимаю, что эта информация пока скрытая. Готов писать, что называется, в стол. Пусть все это будет издано уже тогда, когда Ромка в глубокой старости отойдет от дел, и все это уже не будет являться тайной. Пусть потомки узнают о «буднях» «бойцов невидимого» фронта». Если будет что-то интересное, то могу, кроме «Крещеный Бермудами», или «Останавливающий время», такие два рабочих названия я пока держу в уме для этой книги, могу потом написать «Крещеный Бермудами. Первое задание». Ведь с такими способностями этот парень может многое чего совершить. Он молод. У него вся жизнь впереди. Он действительно может принести много пользы свой стране. Вы даете «Добро» на написание такой книги?
- Лично я не вижу в этом крамолы, с одним строжайшим предупреждением: ни одна буква не должна появиться на свет до этого времени, когда со всего этого дела не будет снят гриф «Совершенно секретно». Но тут, думаю, будет учитываться не только мое мнение. Да и мнение самого парня тоже много значит.
- Что касается меня, - обрадовался Ромка, - то я не против! Я читал книги Григорьевича! От них невозможно оторваться! Думаю, и о моих похождениях он напишет так же. Григорьевич, родной! Не пропадайте навсегда! Давайте держать с вами связь!
Когда эти два человека обнялись на прощание в кабинете высокого столичного кэ-гэ-бэш-ного начальства, Ромке вдруг вспомнились мгновения прощания с дядь Сашей. У парня, как и тогда, комок подкатил к горлу, и очень сильно захотелось расплакаться…