Бессмертные Теночтитлана

Самолет Винсента приземлился в Теночтитлане, столице недавно возрожденной Ацтекской империи. Городе, занимающем первое место в мире по количеству туристических курортов и борделей, обороту наркоторговли и человеческим жертвоприношениям. Впрочем, последний факт туристов нисколько не отпугивает, а наоборот привлекает. В жертву здесь приносят только подданных империи и исключительно добровольно. А зрелище чужой крови всегда привлекало людей, будь то полудикие средневековые простолюдины или жители постиндустриального общества.
Винсент задумался о местных богах, столь непохожих на богов Старого света. Здешние исповедующие коренную религию верующие отдавали свои сердца и свою кровь ради поддержания нерушимости мироздания и обеспечения жизни других. Этим они напоминали первых христиан, которые смело шли на пытки ради перерождения где-нибудь в Серебряном городе, поближе к Господу. Поздний же христианский культ с его поклонением изображенным на иконам мертвецам напоминает скорее медленное умирание, чем жажду вечной жизни.
Таможенный и паспортный контроль Винсент прошел достаточно быстро. Это была во многом формальность, так как в Теночтитлан разрешалось приезжать практически кому угодно и ввозить что угодно. Власти волновало лишь наличие у приезжих как можно большего количества денег, которые те намерены здесь потратить. Пожалуй, современные ацтеки были куда меркантильнее своих древних предков, для которых золото было ничем.
Возрождение империи вдохновило ацтеков. Все больше и больше крови проливается для поддержания сияния их имперского солнца и укрепления величия их государства. Не за горами те дни, когда Уицилопочтли можно будет увидеть во плоти. Подобно богам Нью-Вавилона, вписанным в систему Мирового договора его обитателями. Явление воплощения богов и прочих обитателей мифов на материальном плане становится все более привычным. Ведь еще в середине XX века с появлением телевидения, телефонной связи, а затем и глобальной мировой сети грани между вымыслом и тем, что считалось реальным стали стираться. Ведь, в конце концов, чем принципиально отличается незнакомый профиль в соцсетях от искусственно созданного персонажа. На практике – ничем.
Винсент садится в пневмопоезд и отправляется ближе к центру Теночтитлана. До деловой встречи еще достаточно времени, и он может неспешно прогуляться по улицам этого уникального города, в котором привычные для глобального мира торговые центры, бары и минималистические офисные здания соседствуют с пирамидальными княжескими дворцами со стилизованным под старину орнаментом.
“If you’re going to Tenochtitlan be sure to wear some flowers in your hair,” – звучит на каждом шагу. Этот несколько подкорректированный хит 60-х годов XX века стал официальным гимном местных неохиппи, новых «детей цветов». Они видят смысл своей жизни в спортивных соревнованиях, называемых Цветочными войнами, в которых победившая команда добывает честь быть принесенной в жертву. Черепа победителей покрываются позолотой и раскупаются туристами в качестве сувениров. В свободное от тренировок время неохиппи завлекают к себе новичков, предлагая им бесплатные наркотики, и временами устраивают драки с поклонниками Кетцалькоатля, расхаживающим в костюмах гигантских бабочек и зарабатывающим продажей туристам колибри в золотых клетках.
***
У Винсента встреча в баре с отцом Хулио, пресвитером ацтекско-мексиканской католической церкви. Этот священник давно сотрудничает с Конторой и должен помочь в подготовке легенды. Винсент пришел немного раньше и потягивает на летней площадке с видом на Чапультепекский дворец невкусное, но холодное пиво. Отец Хулио приходит вовремя. По пути к столику он ловит официанта и просит того принести текилы.
– А ведь многие из твоих единоверцев считают трезвость нормой жизни. И это несмотря на то, что вино – это кровь Христа. Рад, что ты не из таких, – говорит Винсент.
– Вот ведь идиоты, – смеется Хулио, – какая же это норма жизни? Это норма смерти. Все эти трезвенники, они же полумертвые. Не поют, не пляшут, даже почти не разговаривают.
– А у вас разве не религия смерти?
– Ошибочное мнение, – отвечает священник, прихлебывая текилу, – у нас религия бессмертия. Нас создал бессмертный Бог по образу и подобию своему, а со временем и открыл сведения о том, как бессмертие поддерживать. Началось все с клонирования и выращивания искусственных органов.
– Ну, это дело старое. Биороботов еще в XX веке массово производили, хоть об этом и мало кто тогда знал. Но бессмертными их не назовешь.
– Ну, это было только начало. Хотя трансплантация искусственных органов уже была прорывом.
– Так это поэтому облик бога непостижим для смертных? Потому что он его может по своему желанию в любое время менять? – спрашивает Винсент. – Типа хочет – бивни с хоботом прицепит, хочет – крылья.
– Ученые теологи спорят об этом. Единого мнения пока не сложилось. Ну, да продолжим. Далее мы научились модифицировать ДНК, внедрять в организм поддерживающих здоровье нанороботов. И бессмертие стало практически достижимо.
– Но вроде ваша религия делает упор на духовном бессмертии, – удивляется Винсент. – Став бессмертными физически, вы не сможете попасть в этот ваш Небесный Иерусалим и воссоединиться с Богом.
– Это так. Но задача состоит не в том, чтобы сделать всех верующих физически бессмертными, а чтобы создать Царство Небесное на Земле. Им, как известно, должен управлять бессмертный Бог при помощи своих ангелов. А так как ни Бог, ни ангелы к нам на землю не спешат…
– Подожди, в Нью-Вавилоне в последнее время, после прорыва информационного поля, полным-полно богов и ангелов, – говорит Винсент.
– Церковь их, знаешь ли, официально не признает. Мы считаем, это все демонические иллюзии. Происки темных сил. Неудивительно для вашего центра еретических сект. Впрочем, продолжу. Первый эксперимент по созданию бессмертного правителя уже имеет место. В Назарет Сити местная церковь не так давно убрала ген старения из ДНК своего папы Пия, прозванного после этого Вечным. Нанороботы поддерживают его тело в идеальном состоянии. Так что, если система безопасности не налажает, вскоре этот грандиозный проект начнет воплощаться в жизнь.
– Рад, что церковь идет в ногу с наукой, – говорит Винсент, – кстати, о Назарет Сити. Я вот как раз туда собираюсь и, как ты уже, наверно, знаешь, мне не помешает хорошее прикрытие. Скажем, почему бы не поехать туда под видом священника вашей церкви?
– Это мы организуем. – Говорит отец Хулио, отпивая еще текилы, – я ведь не только служитель Церкви, но и сын своего народа. А наш народ научился ценить золото.
***
Вопрос с легендой решен. У Винсента на руках рекомендательные письма от архиепископа Ацтекско-мексиканской католической церкви, подробный конспект религиозных догм, на которых основано здешнее учение, и несколько комплектов тщательно подогнанных по фигуре одеяний священника. Теперь его ждёт Назарет Сити с его бессмертным папой, легендарным Союзом Праведников и разверзнувшимися вратами ада. Последние, впрочем, выглядят не столь феерично, как это можно себе представить. Как ни странно, выбравшись наружу, демоны не стали, как в каком-нибудь голливудском блокбастере, стремиться к господству на планете или творить масштабные разрушения. Они просто отстроили свой квартал, обустроив его по своему вкусу, и вполне себе тихо там обосновались. По сути, за несколько лет не проявляя практически никакой активности, за исключением нескольких умеренно кровавых стычек с Союзом Праведников. За последние годы Винсент успел привыкнуть, что в его реальности может существовать практически все, что возможно себе представить. Но происходящее общепринятым представлениям о демонических силах всерьез противоречило, и эту загадку предстояло решить. Впрочем, в любом случае придется ориентироваться на месте. А пока можно воспользоваться тем, что вылет запланирован лишь завтра вечером, и развеяться в Магическом квартале.
Сложно сказать, есть ли в квартале место настоящей магии. Он скорее представляет собой стилизованное пространство для развлечений. Что-то вроде деревни Хогсмид из классического английского цикла произведений о Гарри Поттере, только ориентированный в большей степени на взрослую аудиторию. Такой себе вечный карнавал в стиле латиноамериканской готики. На подходах продаются амулеты из чеснока, предназначенные для защиты от тлагуэльпульче – местных вампиров, жертв проклятья. Днем эти существа, согласно преданиям, ведут обычную человеческую жизнь, ночью же, отбрасывая ноги, перевоплощаются в светящихся птиц-кровопийц. Сперва амулеты покупались просто шутки ради, но в последнее время стали пользоваться популярностью благодаря слухам о растущем количестве смертей от потери крови, распространенных в местной прессе. Впрочем, Винсент был практически уверен, что слухи эти распространялись самими производителями и продавцами амулетов. Дело даже не в относительной неправдоподобности образов – он успел привыкнуть, что с тех пор, как рамки между реальностью и миром архетипов стерлись, в материальном мире могло воплотиться все, что угодно. Просто, согласно легендам, твари, вероятно, из-за недостаточной физической силы, чаще всего нападали на детей, которых в этом квартале встречалось не так и много.
Хотя ведь ничего не стоило нескольким тлагуэльпульче сбиться в стаю. И, как ни странно, это предположение оправдалось. Во время своей прогулки Винсент увидел странное мерцающее свечение, исходящее из подворотни. Заглянув туда, он стал свидетелем боя – стае вампиров успешно противостояла фигура в темном балахоне с огромным объятым пламенем двуручным мечом в руках. Тлагуэльпульче явно проигрывали мастеровитому противнику, но, как ни странно, не спешили броситься врассыпную, пользуясь наличием крыльев. Они летели прямо на меч. Словно мотыльки на свет. Или, скорее, как обреченные души, стремящиеся наконец-то избавиться от довлеющего проклятья и обрести покой. Когда бой был окончен, воин повернулся к Винсенту лицом, и тот с удивлением узнал его. Это был Игнатий, бывший инквизитор нью-вавилонского Ордена Единого Бога, способствовавший развалу собственной организации и, по слухам, подавшийся в отшельники.
– Здравствуй, Игнатий, – приветствует Винсент бывшего врага, – странно видеть тебя здесь. Я-то думал, ты ушел от мирской жизни.
– Я жил некоторое время в пещере, предаваясь медитации и молитвам, – отвечает Игнатий, – и Господь помог мне лучше понять себя. Я осознал, что больше всего на свете мне нравится убивать. Но убивать простых язычников бессмысленно, так как они и так смертны. А вот убийство бессмертного – действительно великий подвиг. Ведь бессмертным нет места в мире грехов, лишь в Царствии Небесном.
– Ну, вампиры и прочая нечисть – это понятно. Но как же новые церковные доктрины? Бессмертный папа в Назарет Сити и прочее?
– Все это лишь заблуждения. А лучшими лекарствами от заблуждений испокон веков были огонь и кровь.