Как не стало Советского Союза

Как не стало Советского Союза

В декабре 2016 г. исполнится 25 лет с момента распада СССР. Многие ли из нас понимали (и понимают сегодня) почему это случилось?

… Лично я долгое время был по этому поводу в глубочайшем недоумении. Нам, кому в те годы было уже за сорок, искренне не понимали, почему случившийся глобальный обвал государственности произошел при странных обстоятельствах, окутанных густой пеленой официозно-демагогического словоблудия, где рядовые граждане принимались за абстрактных бестолковых болванчиков. Нас, искренне и осознанно проголосовавших на референдуме за сохранение Союза, откровенно тогда «кинули», поставив перед случившимся фактом.
Но ведь это и было началом той официальной демагогии, которая на многие годы захватила все публичные политические площадки, на которых шло усиленное промывание наших уставших от коммунистической фальши мозгов. И мы наивно повелись.
Сейчас мы понимаем, что не только дружно ругаемый Б. Ельцин дал роковую отмашку. Уже 10 декабря 1991 года, то есть через два дня после подписания, «Беловежские соглашения» ратифицировали парламенты Украины и Белоруссии, а 12 декабря – наш Верховный Совет. Причем, «принципиальные» коммунисты голосовали в его поддержку единогласно.

1. Что этому предшествовало?

…Утром 26 марта 1981 года после приема Уильяма Кейси (тогдашнего директора ЦРУ) президент США Рональд Рейган радостно потирал руки: в Польше восстание, Советский Союз застрял в Афганистане, Анголе, Вьетнаме… Кейси настаивал на том, что лучшего времени для развала СССР не существует.
И уже в начале 1982 года этот холеный с милым интеллигентным лицом высокопоставленный чиновник предложил к рассмотрению на закрытом совещании в Белом доме документ, который и был, по сути, планом по развалу СССР. Этот план, получивший в секретных материалах название «план NSDD» (директива администрации Рейгана в деле стратегии, целей и устремлений США в отношениях с СССР), сводился к следующему:
- тайная, финансовая, разведывательная и политическая помощь движению «солидарность Польши» (цель: сохранение оппозиции в центре СССР);
- значительная финансовая и военная помощь афганским моджахедам (цель: распространение войны на территории СССР);
- тайная дипломатия в станах Западной Европы (цель: ограничить доступ СССР к западным технологиям);
- психологическая и информационная война (цель: техническая дезинформация и разрушение экономики СССР;
- рост вооружений и поддержание их на высоком технологическом уровне (цель: подрыв экономики СССР и обострение кризиса ресурсов.
- сотрудничество с Саудовской Аравией для снижения мировых цен на нефть. Цель: резкое снижение поступления твердой валюты в СССР).
…С высот сегодняшнего дня поражаешься, насколько скрупулезно и безукоризненно четко были выполнены американцами все пункты этого плана.
В самые короткие сроки были вооружены на сумму 8 млрд. долларов афганские моджахеды. Саудовскую Аравию уговорили вступить в афганскую войну с Россией и резко увеличить добычу нефти, чтобы понизить цены на нее на мировом рынке. Потом был спровоцирован экономический кризис в Польше…
…В феврале 1982 года на совещании в овальном кабинете Белого дома директор ЦРУ в очередной раз отчитывался о проделанной работе. Потеря десятков миллионов долларов, напряженная ситуация в Польше, затянувшаяся война в Афганистане, нестабильность в социалистическом лагере, все это привело к тому, что казна СССР опустела.
И тут вдруг выяснилось, что СССР пытается пополнить казну за счет сибирского газа, который предназначался к отправке в Европу. Из Сибири до границ Чехословакии газопровод должен был прокладывать Советский Союз, и для прокладки требовались импортные трубы…
Нетрудно догадаться, что администрация США тут же ввела запрет на поставку нефтяного оборудования в СССР. Но Европа, которая была заинтересована в газе, и которая по договоренности с СССР имела значительную 25 летнюю скидку на газ, тайно (правительство негласно поддерживало контрабандных поставщиков) продолжала поставлять необходимое оборудование для СССР. Администрация США послала в Европу своего человека, который агитировал Европу за американский уголь, природный газ из Северного моря, а также за синтетические виды топлива. Но Европа, чувствуя выгоду от сотрудничества с СССР, продолжала тайно помогать СССР строить газопровод. Тогда Рейган вновь поручил ЦРУ заняться этой проблемой. В 1982 году ЦРУ разработало операцию, по которой в программное обеспечение оборудование умышленно вносились ошибки. Эти ошибки были задействованы после монтажа, что привело к большим взрывам на транспортных магистралях. В результате этих диверсий газопровод так и не был пущен в эксплуатацию, а СССР вновь понес убытки в размере 1 трлн. долларов. Это стало одной из причин банкротства и распада СССР.
Что касается роста вооружений…
23 марта 1983 года Рейган предложил развернуть систему, которая должна была уничтожать вражеские ядерные ракеты в космосе. И хотя советские ученые впоследствии доказали, что это очередной блеф, огромные средства из Госбюджета все же были потрачены.
Цены на нефть упали до 10 долларов за баррель…
Полки магазинов по всей стране стали пустыми, в обиход стали входить карточки…
Что, как говорится, и требовалось доказать.
И дальше произошло то, что и должно было произойти.
И совершенно не случайно первый телефонный звонок Ельцина после свершившегося был…(совершенно правильно!) американскому президенту…

2. Как это произошло?

Сегодня появилось немало публикаций по этому поводу. Но, на мой взгляд, наиболее интересными являются воспоминания «крестного отца» гайдаровского правительства, первого и единственного Государственного секретаря РСФСР (1990-1992 г.г.), одного из активнейших участников «Беловежского сговора» Геннадия Эдуардовича Бурбулиса (род. 1945 г.). Мне они интересны еще и потому, что я лично встречался с этим вечно озабоченным ученым человеком в стенах УПИ, где он преподавал марксистско-ленинскую философию. Вот эти воспоминания в несколько сокращенном виде:
«…Да, я те события я оцениваю как Беловежский консенсус. Это не только сам факт подписания 8 декабря Соглашения о создании Содружества независимых государств (СНГ), но и все то, что ему предшествовало и в дальнейшем сопровождало… Еще раз подчеркну, что по итогам «политического Чернобыля» в виде ГКЧП Советский Союз уже был обречен. Страна находилась в крайне опасной ситуации неопределенности и безвластия. Была вполне реальная угроза кровавого передела советского наследства.
…Отправной точкой Беловежского консенсуса стало 1 декабря 1991 года, когда на Украине и в Казахстане состоялись президентские выборы. На Украине одновременно прошел и референдум о независимости. Президентом был избран Леонид Кравчук, а за независимость высказалось подавляющее большинство населения республики. Сейчас мало кто помнит, что еще в июне 1991 года Верховный Совет Украины принял формулу, согласно которой республика должна иметь статус суверенного и независимого государства. А после избрания Кравчука и украинского референдума ситуация поменялась кардинально. Было очевидно, что без Украины сохранить Союз невозможно. Ни в каком виде.
…И тут Станислав Шушкевич, председатель Верховного Совета Белоруссии, пригласил Ельцина в Минск. Поводом стали острые топливно-энергетические проблемы, которые испытывала Белоруссия. Само собой возникла идея пригласить туда и первого президента Украины Кравчука, чтобы обсудить с ним новую историческую ситуацию. Более того, у нас было искреннее желание убедить украинскую делегацию найти какую-нибудь возможность принятия обновленного Союзного договора в приемлемом для всех виде.
…Перед отъездом в Минск Ельцин встречался с Горбачевым и подтвердил, что будет убеждать Кравчука вернуться к обсуждению нового Союзного договора. К тому времени уже был подготовлен соответствующий проект, который условно назывался «Ново-Огарево-2». Причем все это происходило в своеобразном режиме: Горбачев, как обычно, часами что-то говорил, а главы республик не очень-то его и слушали. Они скорее старались перейти к двухстороннему общению, исходя из понимания, кто кому и чем может помочь в этой ситуации всеобщей неуправляемости.
…И вот едем мы с Ельциным в Минск. В нашей делегации были еще заместитель председателя Правительства, министр экономики и финансов Гайдар, государственный советник РСФСР Сергей Шахрай и министр иностранных дел Андрей Козырев. Прибыла украинская делегация.
…Начинаем официальные переговоры. Каждую республику представляли два человека — ее глава и второй человек в руководстве. Украину представлял президент Кравчук и премьер-министр Фокин, Белоруссию — председатель Верховного Совета Шушкевич и премьер-министр Кебич, Россию — президент Ельцин, а поскольку он тогда совмещал свой пост с должностью председателя Правительства, вторым представителем был я, как первый заместитель председателя Правительства и Государственный секретарь. Кравчук сразу же заявил: «У меня нет никаких прав и полномочий возвращаться к теме Союзного договора. Есть очевидная историческая истина — я глава новой, независимой Украины. Наконец-то сбылась многовековая мечта моего народа, и это для меня самое главное». Ельцин долго и настойчиво пытался переубедить украинского президента, но все безуспешно.
…Когда выяснилось, что Кравчук отвергает любые возможности взаимодействовать в рамках нового Союзного договора, то, учитывая, что 5 декабря Верховный Совет Украины денонсировал Союзный договор 1922 года, Шахрай указал на обстоятельства его подписания. Кто в 1922-м был учредителем СССР? Россия, Белоруссия и Украина. Была еще, правда, Закавказская Федерация, но она прекратила свое существование в 1936 году. Тогда нашли безупречную формулу выхода из правового тупика. Мы осознали, что собравшиеся делегации представляли легитимные государственные образования, которые были вправе принимать принципиальные решения.
…Затем началась подготовка текста соглашения. Мне удалось сформулировать ключевую позицию преамбулы документа: «…стороны констатируют, что Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование». Эта формула оказалась и корректной, и конструктивной настолько, что позволила содержательно развернуть концепцию всего документа.
…В ходе разговора Ельцин однажды спросил Кравчука: «Леонид Макарович, а как насчет Крыма и Севастополя?» Тот вежливо, но твердо ответил: «Борис Николаевич, я не готов и не намерен это обсуждать. Мы исходим из классических норм международного права и ранее подписанных нашими республиками документов. Что касается Черноморского флота, то это, конечно, можно и нужно обсуждать». И в последующем мы с Украиной долго и мучительно договаривались о статусе Черноморского флота.
…Кстати, после подписания соглашений Ельцин позвонил союзному министру обороны маршалу Евгению Шапошникову, чтобы проинформировать о свершившемся и узнать его позицию на сей счет. Евгений Иванович отнесся к этой ситуации с пониманием. Он сказал: «Я вам доверяю. Если вы так решили, значит, другого пути нет».
…Еще Ельцин позвонил американскому президенту Джорджу Бушу-старшему. А затем Шушкевич позвонил Горбачеву.
…Для нас важно было получить международную поддержку. А Горбачев тогда по этому поводу очень обиделся. И по-человечески Михаил Сергеевич, наверное, прав. Но должен понимать, что наше решение было вынужденным, и Горбачев сам уже ничем и никем не управлял. Кстати, он поначалу не сразу понял, что произошло. Когда ему позвонил Шушкевич и начал объяснять суть подписанных в Беловежской пуще соглашений, Горбачев его перебил со словами: «Ничего не надо мне рассказывать. Завтра все трое ко мне к 9 утра». Шушкевич ему отвечает: «Михаил Сергеевич, я завтра не могу, у меня будет заседание Верховного Совета». Тот и слышать не хочет: «Что ты мне тут говоришь? Завтра приедете, лично все и расскажете. Жду». Шушкевич, конечно, никуда не поехал. На следующий день объясняться с Горбачевым приехал Ельцин, а я встречался в Кремле с Александром Яковлевым и Евгением Примаковым, чтобы обсудить дальнейшие действия в новых условиях.
Я отчетливо помню и хорошо понимаю, что вместе с президентом Ельциным подписывал документ, который изменил судьбу моей родины и ход мировой истории. В тот момент у меня не было никакого особого ликования. Скорее я ощущал в себе некое облегчение: ослабевали напряжение и усталость, связанные с ситуацией предельного выбора и опасной неопределенности, в которой мы все жили после августовского путча. Но еще я испытывал естественную человеческую грусть, что нашей родины, Советского Союза, больше нет, и сознавал, что мы теперь должны начинать жить совершенно новой жизнью».

PS. Комментарии, я полагаю, излишни…