Жизнь коротка - искусство вечно. Мария Башкирцева.

ВЫСТАВКА В ДОМЕ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ В МОСКВЕ:
https://www.domrz.ru/exhibition/55847_iskusstvo_vozvyshaet_dushu_k_165_letiyu_so_dnya_rozhdeniya_marii_bashkirtsevoy_/?ysclid=lxq6p0pu5m882918972

Галина Мягкова

Мария Башкирцева: жизнь коротка, искусство вечно.

(Монтажные листы по изд. «Дневник Марии Башкирцевой». М., Молодая гвардия, 1991.)

Действующие лица:

Мария Башкирцева ( первая- реальная, вторая – рассказчица)
Г – н Жулиан (художник)
Серж
Алиса
Мадам Башкирцева (мать М.Б.)
Мадам Гавини ( знакомая М.Б.)
Можно использовать видеопроекцию на экран.

Сцена 1

Рассказчица: Я – аристократка. Наконец, я нашла то, что искала, сама того не сознавая: жизнь – это Париж, Париж – это жизнь. Как счастлив тот, кто знает, чего желает. В 13 лет я начала учиться рисовать. Жизнь коротка, нужно смеяться, сколько можешь. Слез не избежать, они сами приходят. Есть горести, которых нельзя отвратить: это смерть и разлука. Но портить себе жизнь мелочами – никогда!
Мария Башкирцева: Я кашляю так сильно, как только возможно, но каким-то чудом я от этого не подурнела. Я снова принимаюсь за работу. Я недостаточно работала, я теряла время, я отдыхала, я…, одним словом – я не готова!
Г-н Жулиан: А выставка в Салоне приближается.
Мария Башкирцева: Доктор предполагает, что мой кашель чисто нервный. Я бы хотела всегда делать так, как сегодня: работать от восьми до полудня и от двух часов до пяти. В пять часов приносят лампу и я рисую до половины восьмого. До восьми одеваюсь, в восемь обед, потом читаю и засыпаю в 11 часов.
Г-н Жулиан: Вы недостаточно сильны. Чтобы выполнить портрет мужчины, но в состоянии выполнить лицо и нагое тело, что кажется мне заманчивым, как всем, чувствующим свою силу. Я хочу, чтобы вы сразу выдвинулись из ряда.
Мария Башкирцева: Теперь мне не следует выезжать по вечерам. Остается только 16 дней.


Сцена 2

Тони: Ведь, в сущности, это в первый раз вы применяете свои знания?
Мария Б.: Разумеется.
Тони: Ну так знаете ли, это совсем не дурно.
Мария Б.: Я могу сделать лучше.
Тони: Это законченно, хорошо задумано, хорошо построено, гармонично, элегантно, грациозно.
Мария Б.: О! Да, да, но я не довольна! Это мазня! Уверяю вас, мне дорого стоит выставить вещь, которая не нравится мне по исполнению, которая так не похожа на мои обыкновенные работы. Проклятая скромность! Вышиною моя картина 1 метр 70 сантиметров вместе с рамой!
Рассказчица: Молодая женщина сидит около плюшевого стола, стол цвета увядшей зелени, прекрасного оттенка. Она оперлась локтем правой руки и читает книгу, около которой лежит букет фиалок. Белизна книги, оттенок плюша, цветы около голой руки производят хорошее впечатление. Женщина в утреннем светло-голубом шелковом костюме и в косынке из белой кисеи с старинными кружевами. Левая рука упала на колени и едва удерживает разрезной ножик.

Сцена 3

Мадам Гавини: Я подумала, что надо посмотреть картину прежде, чем ее увезут. Ведь это отъезд первенца.
Рассказчица: Гавини в карете проводила меня во дворец Промышленности, и два человека понесли холст. Меня бросало то в жар, то в холод и мне было страшно, словно на похоронах. Потом эти большие залы, огромные залы со скульптурой, эти лестницы – все это заставляет биться сердце…
Мария Б.: Это мой первый дебют, независимый, публичный поступок! Чувствуешь себя одинокой, словно на возвышении, окруженном водою. Я подписываюсь «Мадемуазель Мари – Константен Рюс». Моя картина будет плохо поставлена или пройдет незамеченной или скажут, что это претенциозно, слабо и не знаю что еще.
Рассказчица: В 1873 году в Вене, во время самой сильной холеры, я была под защитой следующих стихов из псалма ХС, которые я привожу здесь:
«Крылами своими осенит тебя, и под крылами Его укроешься. Истина Его есть щит и ограждение. Не убоишься ужасов ночи, стрелы, летящей днем.
Язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень. Близ тебя падет тысяча, и тьма по правую руку твою, но тебя не коснется». Я и не предвидела, что они пригодятся мне сегодня. Сделала свое завещание и положила в конверт со следующим адресом: « Господину П. Башкирцеву. В Полтаву. В собственные руки, В Россию».


Сцена 4

Мария Б.: Сегодня утром я ездила в Салон. Я села с лорнетом против Моро и изучала его. Эта картина доставила мне наиболее полное удовольствие в жизни: все натурально и ничем не напоминает ужасной и условной академической красоты. Вы женитесь, Серж?
Серж: пожимает плечами.
Мария Б.: Вы женитесь, Серж?
Серж: пожимает плечами.
Мария Б.: Вы женитесь, Серж?
Серж: пожимает плечами.
Мария Б.: Мне хотелось бы ехать в деревню, где нет никого, но и этого мало. Истинным счастьем была бы возможность удаляться время от времени в необитаемую страну. Совсем одной встречать восход солнца. И в этом полном уединении я не хотела бы видеть даже любимого человека
Серж: пожимает плечами.
Рассказчица: Кто возвратит мне мою молодость, растраченную, разбитую, потерянную? Мне еще нет двадцати лет, а между тем недавно я нашла у себя три седых волоса. Если бы не мое детское лицо, я казалась бы старухой. Разве в мои годы это естественно?
Серж: пожимает плечами.


Сцена 5

Мария Б.: Искреннее негодование делает человека красноречивым. Мужчина, негодующий или воображающий, что он негодует на толпу, входит на трибуну и составляет себе известность. Женщина не имеет в своем распоряжении никакой трибуны, кроме того, ее осаждают отец, свекор, мать, свекровь, все тому подобные, которые изводят ее целый день. Она негодует, она красноречива перед своим ночным столиком, в результате – нуль!
Когда говорят тихо – я не слышу. Я боюсь навсегда потерять блестящие качества, необходимые для женщины. К чему жить, мама?
Мадам Б.: Мы в ужасе.
Мария Б.: Что я здесь делаю? Что у меня есть? Ни славы, ни счастья, ни даже мира!
Мадам Б.: Доктор признался, что он не ожидал, что это так серьезно.
Мария Б.: Я никогда уже не буду слышать так хорошо, как прежде. Я была поражена как громом. Это ужасно. Иногда в разговоре многое ускользает от меня. Я не слышу тиканья моего будильника. Это действительно несчастье.
Я много плакала с сегодняшнего утра. Я понимаю теперь, что любят не за красоту.

Сцена 6

Мария Б.: Случалось ли вам начать говорить или писать, что вы больше не верите чему-нибудь, чему прежде верили? В одну из таких минут я и сделала эскиз картины… В ожидании художника модель сидит верхом на стуле и курит папироску, глядя на скелет, в зубы которого он воткнул трубку. Один чулок на полу, другой висит еще на ноге. Это очень хорошо выходит красками.
Г-н Жулиан: Это положительно то, что следует, но грубо и отталкивающе.
Мария Б.: Да, это отталкивает, и именно поэтому-то это хорошо, это сама природа.
Г-н Жулиан: Только вы не можете подписаться под этим. Это произвело бы скандал. Эта картина заставит кричать – особенно, если узнают, что это женщина – живописец, да еще молодая девушка!
Мария Б.: Передо мной портреты матери и отца, когда они были женихом и невестой. Я повесила эти портреты на стену, как документы. Я родилась от замечательно красивой матери, молодой здоровой, с темными волосами. Отец же мой был белокур и бледен, слабого сложения. Болезненный отец сделался здоровым и сильным, а мать, которая цвела здоровьем и молодостью, сделалась слабой и нервной. Тони продолжает быть довольным мною и советует мне писать. Я в восторге. Мама называла меня Мусей.

Сцена 7

Рассказчица: Вот очень нежное письмо от мамы: Харьков. Мой обожаемый ангел, дорогое дитя мое Муся, если бы ты знала, как я несчастна без тебя, как беспокоюсь за твое здоровье и как я хотела бы поскорее уехать! Ты моя гордость, моя слава, мое счастье, моя радость!!!
Мария Б.: Уже десять дней я все вижу во сне дедушку, маму, моих. Я никогда не сплю без снов. Я очень больна, Я сильно кашляю. Кажется это называется горловой чахоткой. Живопись – хорошая вещь! Знаете, в тяжелые минуты никогда не бываешь слишком несчастен, если есть светлая точка на горизонте. Я говорила себе: подождем немного, живопись спасет нас. Теперь я сомневаюсь во всем… Я не верю ни Тони, ни Жулиану.

Сцена 8

Мария Б.: Мне было нужно это большое путешествие: равнина, равнина, равнина, равнина со всех сторон. Это красиво, я в восторге от степей, как от чего-то нового. Это что-то почти бесконечное… Россия.
М-ль Алиса: Мама привезла все журналы, где говорится о тебе.
Мария Б.: Мне вредит то, что я отдаю себе отчет в малейших движениях моей души. Я пересмотрела свои картины, по ним можно проследить мои успехи шаг за шагом.
М-ль Алиса: Или нужно делиться мыслями по-парижски, делая вид, что на все смотришь с точки зрения своей специальности, чтобы не казаться слишком поэтичной…
Мария Б.: Мне кажется, что можно серьезно говорить о чем-нибудь, глубоко трогающим вас, с кем вы имеете полное духовное общение. Я могу по-человечески говорить с Жулианом. Когда я работала в музее в Мадриде и копировала руку Веласкеса, пришли двое пожилых людей. Один из них – господин Солдатенков - московский миллионер, который много путешествует и обожает искусство и художников. Старик Солдатенков спросил меня, продаю ли я свои картины. И я имела глупость сказать, что нет.
М-ль Алиса: А фабрика сигар и папирос в Севилье!
Мария Б.: И если бы это был один табак! Это сборище женщин с голыми руками и шеями, девочек и детей! Испанки обладают грацией, какой нет у других женщин. Какие у них шеи! Это победительницы сердец и существа поистине изумительные! Я провела целый день у гитан.
М-ль Алиса: Жулиан советует тебе делать ежедневно эскизы всего того, что тебя поражает.
Мария Б.: Что же меня поражает? Что могу я найти в той среде, в которой живу?
М-ль Алиса: Итак, ты жалуешься на богатство?
Мария Б.: Нет, но я утверждаю, что благосостояние машает артистическому развитию и что среда, в которой живешь составляет половину человека. Квартал, где живу я, так чист, однообразен, что не видишь ни бедности, ни неподстриженного деревца, ни кривой улицы. Я начинаю чувствовать настоящую страсть к моей живописи.

Сцена 9

Мария Б.: Говорить серьезно о моей смерти – очень интересно, и это меня занимает. И очень жаль, что неудобно, чтобы об этом знал кто-нибудь, кроме Жулиана, моего духовного отца.
Рассказчица: Со вчерашнего дня я работала в Академии, возвратившись к полной простоте, не заботясь ни о выборе модели, ни о ее красоте, оставив всякие притязания. Шесть месяцев такой работы, говорит Жулиан, и вы сделаете все, что захотите. Я никогда не вылечусь. Чувствуете ли вы. Сколько в этом отчаянного, несправедливого, ужасного? Я чувствую себя способной на все. Только одно… я могу захворать. Я каждый день буду просить Бога , чтобы этого не случилось. Как может моя рука неспособной выполнить то, что хочет выразить моя душа?
Мария Б.:Пусть мне дадут не более десяти лет, но в эти десять лет – славу и любовь. И я умру в тридцать лет довольная. Если бы было с кем, я заключила условие: умереть в тридцать лет, но только пожив.
Рассказчица: Только что получила следующую записку: Дворец Елисейских полей. Общество французских художников, устроителей ежегодных выставок изящных искусств. Пишу вам, не выходя из залы жюри, чтобы сообщить вам, что ваша головка – пастель имела истинный успех. От души вас с этим приветствую. Нечего и говорить, что ваши работы были приняты прекрасно. На этот раз – это уж настоящий успех, и я очень этим счастлив. Тони.
Мария Б.: И так хорошо жить этой жизнью… в ожидании будущей славы.
Говорят, что у меня был роман с Сержем и что поэтому я и не выхожу замуж. Иначе не могут объяснить себе, как это я – имея хорошее приданое – не сделалась до сих пор ни графиней, ни маркизой. Дурачье. Но в конце концов надо-таки будет выйти замуж, только – за человека, который серьезно любил бы меня, иначе я была бы несчастнейшей из женщин. Но нужно также, чтобы этот человек сколько –нибудь подходил ко мне. Нет, я никогда не была влюблена.

Сцена 10

(полулежит в кресле )

Мария Б.: Говорят, что у всякого артиста всегда бывает какой-нибудь конек. Мой конек – это все мои неудачи и горести, вновь и вновь приводящие меня к подножию искусства, составляющего единственный смысл и двигатель моей жизни. О. стать знаменитостью! Когда я представляю себе в воображении, что я знаменита – это точно какая-то молния. Точно электрический ток!
Г-н Жулиан: Вы имеете вид осеннего пейзажа, покинутой аллеи, окутанной мглой грустно наступающей зимы…
Мария Б.: Это как раз то, что я только что написала. Посмотрите.
Г-н Жулиан: «Русская Всемирная иллюстрация» напечатала на первой странице снимок с вашей картины «Жан и Жак».
Мария Б.: Это самый большой из русских иллюстрированных журналов, и я в нем разместилась, как дома!
Рассказчица: Я чувствую в себе такой подъем духа, такие порывы к великому, что ноги мои уже не касаются земли. Что меня постоянно преследует, так это боязнь, что я не успею выполнить всего задуманного. Это состояние утомительное, хотя чувствуешь себя счастливой. Ведь я не проживу долго…знаете… дети слишком умные…
Мария Б.: Мне кажется, что никто не любит всего так, как я люблю: искусство, живопись, музыку, книги, свет, платья, роскошь, шум, тишину, смех, грусть, тоску, шутки, любовь, холод, солнце, все времена года, всякую погоду, спокойные равнины России и горы вокруг Неаполя, снег зимою, дождь осенью, весну с ее тревогой, спокойные летние дни и прекрасные ночи со сверкающими звездами… я все люблю до обожания. Вот уже два дня, как постель моя в большой гостиной, но она разгорожена ширмами, табуретами, роялем… Мне слишком трудно подниматься по лестнице…
(засыпает в кресле).
Г-н Жулиан: Слово «гений» обладает тем же свойством, что и слово «любовь».

Финал
2006 г.