Лобстеры

ЛОБСТЕРЫ ИЛИ ПИР ПРИКОСНОВЕНИЙ
День первый
Действующие лица: (характеристика по малоизвестным событиям, которые присутствовали в их жизни):
Фалес – древнегреческий мыслитель, родоначальник античной философии. Прозвище – «отец философии». Философские труды не сохранились. Не женат, аскет, умышленно избегал общение с женщинами. Разглядывая небесные светила, упал в колодец, в этом состоянии его осмеяла молодая женщина - фракиянка.
Пифагор (Пита-гуру) – учитель, камнерез, самосец, философ и математик. Положил начало италийской философии «дурнописания». Помнил свои прошлые жизни. Свое учение воспринял от женщин – Пифий. Создал ночные школы, куда принимались женщины. Его дом был назван в честь богини Деметры (любви). По одной из версий, погиб на бобовом поле.
Сократ – древнегреческий философ и мудрец. Скульптор, вырезал на Акрополе «Одетые Хариты». Имел две жены, обучался искусству любви у ряда женщин. Обвинен в развращении молодежи – и оправдан; обвинен, в поклонении другим богам, но не известно каким.
Биант – Один из семи мудрецов, которого называют первым из них. Выкупил девушек из плена, воспитал их и вернул отцам.
Клеобул – из рода Геракла. Отличался силой и красотой. Имел дочь – сочинительницу загадок. Девиз: Наслаждением властвуй. О нем говорили, что в сыне Тевтема больше толку, чем в других.
Эпименид – критянин из Кносса. Однажды пошел искать овцу и, уснув под деревом, проспал 57 лет. Основал храм «Благих дев». Очищал города от «чумы» - аскетизма, породившей на этой почве отклонения в области сексуальных отношений мужду мужчиной и женщиной.
Хилон – один из семи мудрецов. Советовал не жениться, жену отпустить, а от детей отречься.
Девушка – девственница, девушка без имени, библейский прообраз дочери Иеффая, погибшей по вине отца.

На сцене семеро мужчин и одна женщина. Фалес смотрит в трубу (калейдоскоп), направленную в небо и во время этого занятия падает в яму. Сократ ходит босиком, в хитоне, под мышкой у него сандалии. Он поочередно стучит в двери, прислушиваясь к голосам за ними. На сцене две двери; в одну все входят, а в другую выходят. Стучит в первые двери, спрашивает – кто там? В ответ слышит – почтальон Печкин. За вторыми дверями слышит женский смех. Пифагор делает зарядку – приседает, машет руками, поднимает тяжести (гири), делает растяжку ног. Эпименид часто зевает, ходит с кадилом и чешется, осматривает тела присутствующих, на предмет кожной болезни (чумы). Клеобул и Хилон сидят за столиком и борются на руках. Клеобул все время побеждает соперника. Хилон изворачивается в поединке и оспаривает неправильное положение руки соперника. Биант прыгает на скакалке, в которой часто запутывается. Девушка качается на качелях, платье, поднимаясь, оголяет ее трусики, на которых изображен черный треугольник в форме галки (птицы).
Звенит звонок, все торопливо бегут и занимают стулья, расставленные по кругу. Стульев семь – по числу мудрецов. Девушке не хватает стула, она ходит между сидящими мужчинами, в надежде, что кто-нибудь предложит ей (место) руку и сердце.

В каждой сцене будет удаляться один старый философ и заменяться на «современника» и появляться по одной библейской женщине. И в последней сцене - «В восьмой день пусть будет у вас отдание праздника!» Числа 29.35

Фалес: Смотрит в небо через трубу (калейдоскоп). И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали…Небо! Какое удивительное творение, пожалуй, человек единственное существо, которое смотрит в небо.
Эпименид: Есть и животные, которые поднимают морду кверху, когда мычат или воют…
Фалес: Вот, именно мычат, или лают на луну, а не ищут сокровища на небесах.
Клеобул: Да, хорошо сказали о тебе: «Фалес, в мудрости старше всех, в звезды вперяющий ум». И конечно-же мы помним твои подвиги в науке, где ты первый стал предсказывать знамения, первый нашел путь солнца, первый назвал последний день месяца «тридесятым», первый вписал треугольник в круг.
Хилон: И в государственных делах он был хорошим советчиком. Спас город после победы Кира.
Клеобул: И желая показать, что разбогатеть совсем не трудно, однажды в предвиденьи большого урожая оливок взял в наем все маслодавильни и этим нажил много денег.
Сократ: И треножник Гефеста, который был выловлен рыбаками и который граждане Милета посылали от мудреца к мудрецу, тебе поднесли первому в награду, и ты передал его другому мудрецу. И чаши и кубки лучшему, опять возвращались к тебе.
Пифагор: Вы хорошо дополнили характеристику этого мужа. Но, вот что мне хотелось бы услышать из его уст… А вспоминается мне старое, всем известное, но всеми забытое предание о том, как ты упал в колодец. И одна фракиянка видела сие и, смеясь над тобой, сказала: не можешь разглядеть, что у тебя под ногами, и воображаешь, что разглядишь все, что на небе. Не расскажешь ли нам об этом случае: какой треугольник ты увидел или звезду? Говорят, что из глубины можно видеть звезды даже днем.
Фалес: Странная штука история… Из сочинений об астрономии, написанных мною она не сохранила за мной авторства, не потрудилась оправдать мое право на звание лучшего мудреца, но зародила у людей нелепый миф о смеющейся надо мной женщины.
Пифагор: Как я понял, ты говоришь о звании «отца философии», но очевидно у истории имеется своя философия, которая требует обнаружения простых истин, пригодных для людей. И мне кажется, что историки вкупе с любителями философии не справились с этой задачей, не смогли расколдовать человеческое сознание и указать пути к действительному счастью, коль на земле продолжает хозяйничать бедная Пения.
Фалес: Да Пит, тебя всегда раздражало ученое имя Пифагор и радовался простому имени произносимого учениками Пита-гуру, то бишь учитель. Но для друзей ты оставался все тот-же Пит, который помнил свои прошлые жизни, свои философские учения воспринял от женщин Пифий, создал для них ночные школы, которые назвал в честь богини Деметры (любви). И погиб на бобовом поле, плоды которого так похожи, так похожи на...
Эпименид: Потрясая кадилом и кисточкой, поднятой кверху. На «мирровой пучок». Все удивленно посмотрели в сторону Эпименида и он сконфуженно продекламировал стихи:
Доколе царь был за столом своим, нард мой издавал благовоние свое.
Мирровой пучок – возлюбленный мой у меня, у грудей моих пребывает.
Как кисть кипера, возлюбленный мой у меня в виноградниках.
О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные.
Скажи мне ты, которого любит душа моя; где пасешь ты? Где отдыхаешь в полдень?
К чему мне быть скиталицею возле стад товарищей твоих?
Если ты не знаешь этого, прекраснейшая из женщин, то иди себе по следам овец,
И паси козлят твоих возле шатров пастушеских…
Хилон: Эй, пастух и кадильщик. О том как ты однажды пошел искать свою овцу и уснул под деревом, и проспав 57 лет стал очищать города от «чумы», мы еще послушаем тебя. А сейчас дай высказаться уважаемому человеку.
Фалес: А вот здесь начинается италийская философия «дурнописания», которой положил основание, опять же, как говорят, тот же Пит. О нет, я не осуждаю тебя, но даже завидую, что об этих мировых вещах ты говорил куда лучше, чем я мямлил в кругу друзей о своей одиссее в колодце.
Девушка: Дедушка Фил, дедушка Фил расскажите пожалуйста об «Одиссее». Я слышала краем уха о герое, который долгим путем через моря, горы и пещеры шел к своей Пенелопе.. Как это бывает?
Фалес: Да вот, как обычно это и бывает в молодом возрасте. Не прислушивался я к словам своей мамы: Когда она говорила в дни моей молодости, что мне пора жениться, я отвечал – слишком рано! А когда повзрослел, отшучивался, что слишком поздно…
Девушка: смеется. Дяденька Фил, а я вот послушалась своих родителей и теперь ищу того, кто освободит меня от проклятия девственности, наложенного на меня отцом…
Сократ: Милая леди! Наш Фил, в связи с его «отцовством» в области философии твердых тел не сможет вам помочь, а вот вы сделаете одолжение, если побудете рядом с этим великим человеком. И пожалуйста, не гнушайся его прикосновения, ибо только так перетекает мудрость от одного человека к другому.
Фалес: Слышу голос «физика» Сократа, исследователя худых и добрых дел в доме… Того кто упразднил геометрию космических тел и возвеличил женские тела в трех Харитах. Впрочем, ты прав, как сказано у древних о молодом поколении: «первые будут последними, а последние – первыми». А если говорить об отцовстве, то не все историки считают меня скопцом и аскетом, но некоторые полагают, что я был женат и имел сына, и притом, от той самой фракиянки, и не без основания…
Пифагор: Ты что-то вначале сказал о новом и старом небе… Или, опять хочешь сказать и не недоговорить, намекнуть и скрыться за своей ученостью? А, иногда, чтобы восхитить небо, нужно отказаться от учености и основных идей, которые мы впитали от учителей. Пренебречь старыми цитатами, усомниться в их неприкосновенности, при которой они превращают не проверенные факты в историю человечества. Эта она, скопческая ученость приучилась получать удовлетворение в самой себе, она решила и судила, что возможно и что невозможно, это она определила границу между действительностью и мечтой, между добром и злом, должным и недолжным…
Фалес: Наверно ты прав. Суть неба не в том, что оно есть, а в том, что ты видишь на этом небе…
На старом небе я видел Деву-женщину, в рот которой входило солнце и выходило из чрева. Это происходило каждый год, в день солнцестояния. Восхищенный, до дрожи в руках, держащей трубу, я вглядывался в это действо, пытаясь разгадать сие таинство… И вот, я оказался в яме. Боль в ноге и досада. Осенний лист медленно опустился на мою ладонь и тем возвестил о моей осени жизни. Я просто сидел, никого не хотел видеть и слышать. Вдруг сверху послышался тихий смех и известные слова, опускающие ниже пояса. Мой взгляд скользил вверх вдоль стен, до края ямы, в надежде увидеть обидчицу, а увидел новое небо; Голубой купол трепало на ветру, под ним два столба с ямочками, бугорками и застежками на щиколотках. Где-то между колоннами, черная галка свила себе гнездо, она металась и все время пыталась взлететь (так думалось мне вначале). Но потом мне показалось что она, как распространенный на изображениях египетский глаз на чреве человека, указывала небо в человеке. Без стыда – открытое небо, со стыдом оно же, но закрытое, заоблачное, затененное покрывалом…