Принц тумана

Карлос Руис Сафон. Принц тумана.
Дорогой читатель,

Принц тумана был первым романом, когда-либо мною опубликованным. Он отметил начало моей писательской карьеры в 1992 году. Читатели, знакомые с моими поздними работами, такими как Тень ветра или Игра Ангела, могут не знать, что первые четыре романа были изначально опубликованы как книги для подростков. Хотя в основном они были адресованы юным читателям, я надеялся, что они найдут отклик у людей всех возрастов. Создавая все эти книги, я старался писать такие романы, которые понравилось бы читать ребенку, но чтобы они продолжали интересовать и в 23, и в 40 или 83.
Со времени первой публикации, мои ранние работы были благосклонно приняты как юными, так и не очень юными читателями. Хотелось бы верить, что эти истории преступят границы возраста, и я надеюсь, читатели поздних работ поддадутся искушению погрузиться в мир магии, загадок и приключений. И, наконец, всем новым читателям, надеюсь, вы насладитесь этими романами, поскольку начинаете свое собственное приключение в мире книг.

Карлос Руис Сафон. Декабрь 2009 года.







ПРИНЦ ТУМАНА.


Макс никогда не забудет тот далекий летний день, когда, почти случайно, он обнаружил магию. Шел 1943 год, и ветры войны безжалостно затягивали мир в бездну. В середине июня, его отец, эксцентричный часовщик и изобретатель потрясающих, хотя совершенно не практичных приборов, собрал семью в гостиной, чтобы объявить об их последнем дне в высотном доме, вознесшемся над старейшей частью города, месте, бывшем их домом, сколько Макс себя помнил. Мертвая тишина нависла над членами семьи Карвер. Они посмотрели друг на друга, затем на часовщика. На его лице играла улыбка, которая, как все они прекрасно знали, всегда означала плохие новости или очередную сумасшедшую идею.
- Мы переезжаем, - сообщил он,- в дом у моря в маленьком прибрежном городке. Мы сбежим от этого города и войны.
Макс задохнулся, затем робко поднял руку в знак протеста. Остальные члены семьи присоединились, но часовщик лишь отмахнулся. Он был уверен в успехе, потому что спланировал все с военной точностью. Не могло быть никаких отговорок, они выезжают завтра утром на рассвете. Им оставалось лишь упаковать наиболее ценные вещи и приготовиться к долгому путешествию к их новому дому.
Откровенно говоря, семья не была ошеломлена новостью. Все они подозревали, что идея покинуть город в поисках лучшего места для жизни занимала ум Максимилиана Карвера уже немалое время. Все, за исключением его сына Макса. На него новость обрушилась как сумасшедший паровоз, с грохотом протаранивший посудную лавку. Его мысли спутались, уголки губ опустились, взгляд потускнел. Он стоял потрясенный, понимая, что весь его мир – его школьные друзья, все, с кем он болтался, даже магазинчик на углу, где он покупал себе комиксы – все должно было исчезнуть навсегда.
В то время как остальные разбрелись упаковывать вещи, наконец, подчинившись своей судьбе, Макс остался стоять, уставившись на отца. Часовщик опустился на колени, мягко положив руки на плечи сына. Выражение лица Макса было весьма красноречивым.
- Тебе сейчас, верно, кажется, что это конец света, Макс, но я обещаю, ты полюбишь то место, куда мы едем. У тебя появятся новые друзья, вот увидишь.
- Это из-за войны? – Спросил Макс. – Поэтому мы должны уехать?
Печальная тень промелькнула в глазах отца. Возбуждение и твердая уверенность, звучавшие в его речи обращенной к семье ранее, исчезли, и Макс ощутил, что, возможно именно его отец больше всех боялся переезда. И если он притворялся решительным, то это было лучшее, что он мог сделать для своей семьи. Это означало, что другого выхода не было.
- Это плохо, правда? – Спросил Макс.
- Все наладится. Мы вернемся, я обещаю.
Максимилиан Карвер обнял сына, загадочно улыбнувшись, вытащил что-то из кармана пиджака и вложил в руки Макса. Это был сверкающий овал, свисающий с цепочки. Карманные часы.
- Я сделал их для тебя. С днем рождения, Макс.
Макс открыл серебряные часы. Убывающие и растущие луны на циферблате обозначали часы, в соответствии с ходом времени, а стрелки были лучами солнца, бьющего из центра диска. На корпусе, выгравированные прекрасным шрифтом, сияли слова « Машина времени Макса».
На секунду Максу захотелось, чтобы последнее изобретение отца действительно могло остановить время. Однако, когда он поднял глаза и взглянул в окно, он сразу почувствовал, как угасающий дневной свет и бесконечный город шпилей, куполов и дымоходов, заткавших паутиной дыма стальные небеса, бледнея, исчезают.
Спустя годы, вспоминая эту сцену и свою семью, блуждающую по дому с упакованными вещами, в то время как он сидел в уголке, зажав подаренные отцом часы, Макс понял, что в тот день он простился со своим детством.

***


В ту ночь Макс не смог сомкнуть глаз. Пока остальные мирно спали, он лежал, с ужасом ожидая рассвета, когда он вынужден будет попрощаться с маленькой вселенной, которую создавал для себя многие годы. Часы тянулись медленно и беззвучно, пока он лежал вытянувшись на кровати, устремив глаза в синие тени, плясавшие на потолке, пытаясь разглядеть в них, как в оракуле, знаки будущей судьбы. В его руке были зажаты отцовские часы.
Лунный свет мерцал в темноте ночи, возможно, он знал ответы на все вопросы, которые мальчик начал задавать себе сегодня.
Наконец, день забрезжил на горизонте в сполохах алого света. Макс вскочил с кровати и направился в гостиную. Его отец сидел в кресле, полностью одетый, и читал книгу в свете керосиновой лампы. Значит, Макс был не единственным, кто провел эту ночь без сна. Часовщик улыбнулся и отложил книгу.
- Что ты читаешь? – Спросил Макс, указывая на внушительный том.
- Это книга о Копернике. Надеюсь, ты знаешь, кто он такой? – Спросил мистер Карвер.
- Знаешь, на самом деле, я хожу в школу. – Сказал Макс.
Отец иногда все еще обращался с ним, как с ребенком.
- Допустим. И что ты о нем знаешь? – Настаивал отец.
- Он обнаружил, что земля вращается вокруг солнца, а не наоборот.
- Не плохо. Полагаю, ты знаешь, что это означает?
- Проблемы. – Ответил Макс.
Часовщик улыбнулся и вручил Максу увесистый том.
- Держи, теперь он твой. Читай.
Макс изучил загадочный, затянутый кожей экземпляр. Он выглядел так, словно ему было тысячу лет и, возможно, он служил домом духу престарелого джина, пойманного в ловушку его страниц древним заклятием.
- Что же, теперь, - резко сменил тон отец, - кто пойдет будить сестер?
Не отрывая взгляда от книги, Макс покачал головой, показывая, что доверяет отцу высокую честь вытащить двух своих сестер – пятнадцатилетнюю Алисию и восьмилетнюю Ирину – из кроватей.
Когда Максимилиан Карвер вышел, чтобы разбудить оставшихся, Макс устроился в кресле и начал читать. Он потерялся в словах и образах, завороживших его разум, и на какое-то время забыл, что его семья куда-то собиралась. Он парил среди звезд и планет, когда поднял глаза и увидел свою мать, стоявшую перед ним в слезах.
- Ты и твои сестры были рождены в этом доме. – Пробормотала она.
- Мы вернемся, - Сказал он, вторя словам отца. – Вот увидишь.
Она улыбнулась ему и поцеловала в лоб.
- Пока ты со мной, мне все равно куда ехать.
У его матери был дар читать его мысли. Полчаса спустя, вся семья последний раз прошла через парадный вход, направляясь к новой жизни. Лето только начиналось.

***

Макс как-то читал в отцовской книжке, что некоторые образы из детства запечатлеваются в памяти, как фотографии, как сны, в которые ты можешь возвращаться снова и снова, и всегда будешь помнить, вне зависимости от того, сколько раз ты возвращался. Впервые он понял смысл этих слов, когда увидел море. Семья ехала поездом уже более трех часов, когда совершенно внезапно, они вырвались из темного туннеля, и Макс очнулся пристально вглядывающимся в бесконечный простор неземного света, ослепительной синевы моря, сияющего под полуденным солнцем, отпечатавшимся на сетчатке глаза сверхъестественным призраком. Мертвенно бледный свет восходов над старым городом теперь казался далеким воспоминанием. Он почувствовал себя так, как если бы провел всю жизнь, глядя на мир сквозь черно-белые линзы, и вдруг ворвался в жизнь, полную переливающихся цветов, которые он мог осязать. Тем временем поезд продолжал свой путь, всего лишь в нескольких метрах от берега, и Макс свесился из окна, первый раз в жизни ощутив прикосновение соленого ветра к своей коже. Он повернулся к отцу, который наблюдал за ним с загадочной улыбкой из противоположного угла купе, и тот кивнул в ответ на незаданный вопрос Макса. В этот миг Макс поклялся, что как бы ни сложилась их судьба, как бы ни называлась станция, к которой мчал их поезд, с этого дня он никогда не будет жить там, где, проснувшись утром, не увидит ослепительный синий свет, поднимающийся к небесам, подобно волшебному духу.

***


Пока Макс стоял на платформе, наблюдая исчезающий в клубах дыма поезд, мистер Карвер покинул свою семью, стоящую с чемоданами возле офиса начальника станции, и отправился поторговаться о разумной цене на доставку багажа, людей и их личных вещей к конечному пункту назначения. Первое впечатление Макса о городке, если судить по станции и тем немногим домам, которые он мог видеть, их крышам, робко выглядывающим из крон окружающих их деревьев, было как от тех миниатюрных деревенек, которые получаешь в комплекте с игрушечным поездом, где воображаемые жители рискуют свалиться с пятачка своей земли, если забредут слишком далеко. Макс размышлял над такой вариацией теории вселенной Коперника, когда голос его матери пробудил его от фантазий.
- Что ж, Макс, каков вердикт?
- Рано судить. Похоже на модель с витрины игрушечного магазина.
-Может быть, - улыбнулась его мать. Когда она улыбалась, Макс видел смутное сходство со своей сестрой Ириной.
-Только не говори отцу, - продолжала она, - вот он идет.
Максимилиана Карвера сопровождали два дюжих носильщика, чья одежда была заляпана жирными пятнами, сажей и еще чем-то непонятным. У каждого были густые усы и бескозырка, словно это была их униформа.
-Это Робин и Филипп, - объяснил часовщик, - Робин доставит наши вещи, а Робин – нас, хорошо?
Максу не было ясно, кто из них двоих был Филипп, а кто Робин, и он раздумывал, знают ли это они сами, но предпочел промолчать. Не ожидая одобрения семьи, парочка направилась к груде чемоданов и подняла самые большие из них с легкостью, словно те ничего не весили. Макс достал часы и взглянул на циферблат с резными лунами. Было два часа. Старые станционные часы показывали половину первого.
- Станционные часы отстают, - пробормотал Макс.
- Вот видишь? – радостно откликнулся отец. – Нас здесь уже ждет работа.
Мать слабо улыбнулась, как бывало всегда, когда Максимилиан Карвер лучился оптимизмом, но Макс мог видеть тень печали в ее глазах, тот особенный свет, который с детства позволял ему верить, что его мать может предвидеть события будущего, которые остальные не могли даже предположить.
- Все будет хорошо, мам, - сказал он, чувствуя себя идиотом.
Мать потрепала его по щеке.
- Конечно, Макс, все будет хорошо.
Внезапно, Макс явственно ощутил, что кто-то на него смотрит. Он повернулся и увидел огромную кошку, уставившуюся сквозь решетки одного из станционных окон. Кошка зажмурилась, и с грацией, удивительной для животного такого размера, выпрыгнула из окна, мягко приземлившись у ног Ирины, и начав тереться спиной о ее бледные лодыжки, томно мурлыча. Сестра Макса опустилась на колени и погладила ее, а затем взяла на руки. Кошка позволила прижать себя и аккуратно облизала мягкие девичьи пальчики. Ирина улыбалась, очарованная и, укачивая животное в руках, пошла туда, где ее ждала остальная семья.
-Мы только что приехали, а ты уже подобрала какую-то омерзительную тварь, и бог ее знает, нет ли у нее блох, - взорвалась Алисия.
- Это вовсе не омерзительная тварь, это – кошка, и ее бросили. Мам?
- Ирина, у нас же у самих пока нет дома.
Ирина состроила печальную гримасу, на которую кошка ответила нежным, даже страстным мурлыканьем.
- Она может жить в саду. Пожалуйста…
Алисия закатила глаза. Макс наблюдал за своей старшей сестрой. Она молчала с тех самых пор, как они покинули город; лицо ее выражало независимость, но глаза блуждали где-то вдали. И если кто-то из семьи не был в восторге от обещаний новой жизни, то это была Алисия. У Макса возникло искушение пошутить по поводу «Ее высочества, Ледяной принцессы», но он поборол его. Что-то подсказывало ему, что сестра оставила позади себя в городе нечто большее, чем он мог себе представить.
- Она толстая и уродливая, - добавила Алисия. – Неужели вы снова пойдете у нее на поводу?
Ирина бросила ледяной взгляд на свою старшую сестру, приняв условия войны не проронив ни слова. Алисия какое-то время сверлила ее взглядом, затем развернулась, разочарованно вздохнула и пошла к грузчикам, которые складывали багаж в грузовик. Отец заметил ее покрасневшее лицо, когда она проходила мимо.
- Уже поругались? – спросил Максимилиан Карвер. – Что случилось?
Ирина показала кошку отцу. Кошка, к ее чести, с обожанием заурчала. Не смущаясь строгостью главы семейства, Ирина решила проявить в этом деле настойчивость, которую унаследовала от отца.
- Она совсем одинока в этом мире. Кто-то бросил ее, и мы не можем оставить ее здесь. Давай возьмем ее. Она будет жить в саду, а я буду присматривать за ней, я обещаю, - выпалила Ирина на одном дыхании.
Часовщик с изумлением взглянул на кошку, затем на жену.
- Ты всегда говорил, что уход за животным воспитывает в человеке ответственность, - добавила Ирина.
- Когда я такое говорил?
- Много раз. И именно такими словами.
Отец вздохнул.
- Ну, я не знаю, что скажет мама…
- А что скажешь ты, Максимилиан Карвер? – спросила миссис Карвер, лукаво улыбнувшись, подчеркивая, как ее забавляло то, что стало дилеммой для ее мужа.
- Что ж, мы должны показать ее ветеринару и …
- Пожа-а-алуйста, - прохныкала Ирина.
Часовщик переглянулся с супругой.
- А почему бы и нет? – подытожил Максимилиан Карвер, которого угнетала мысль, что лето начнется с семейных разборок. – Но ты должна будешь ухаживать за ней, обещаешь?
Лицо Ирины просияло. Зрачки кошки сузились, пока не превратились в черные щели не толще иглы на фоне искрящегося золота ее глаз.
- Ну-ка! Поторопитесь, - сказал часовщик, - багаж уже погружен.
Держа кошку в руках, Ирина помчалась к фургону. Животное, склонив голову к плечу девочки, вызывающе сверлило глазами Макса.
- Она именно нас ждала, - пробормотал он себе под нос.
- Ну что ты застыл, Макс? Иди сюда, - торопил отец, направляясь к фургону, обруку со своею женой.
Макс неохотно последовал за ними.
И как раз в эту минуту что-то заставило его повернуться и снова взглянуть на потемневший циферблат древних станционных часов. Он внимательно осмотрел его. Что-то не складывалось. Макс отлично помнил, что когда они прибыли на станцию, часы показывали половину первого. Сейчас стрелки показывали десять минут двенадцатого.
- Макс! – голос отца звал его из фургона. – Мы уезжаем.
- Иду, - буркнул Макс, не отрывая взгляда от часов.
Часы не отставали, они работали великолепно с одной лишь особенностью – они шли в обратном направлении.

Глава 2.

Новый дом Карверов располагался в конце длинного берега, простиравшегося вдоль моря, словно белое песчаное одеяло, утыканное то там, то здесь островками сорной травы, колышущимися от ветра. Городок, находящийся на берегу, состоял из нарядных домиков в викторианском стиле, снабженных длинной извилистой цепью острых коньков крыш и разноцветных рам окон. Большинство было окрашено в мягкие пастельные тона, с садиками и белыми заборчиками, выстроенными в строгую прямую линию, что усилило первое впечатление Макса об этом месте, как о комплекте игрушечных домиков. Пока они ехали по главной улице города мимо городской площади, Максимилиан Карвер расписывал очарование их нового дома с энтузиазмом туристического гида.
Местечко выглядело умиротворяющим, окутанное все тем же свечением, которое так поразило Макса, когда он первый раз в жизни увидел океан. Судя по тому, что он мог видеть, большинство обитателей города предпочитало передвигаться на велосипедах или просто пешком. Улицы были безукоризненно чисты, а единственным звуком, за исключением периодически кашляющего мотора, был шелест волн о песок. Пока они ехали, Макс заметил, что реакция членов семьи на новый пейзаж вокруг была различной. Ирина и ее питомица дружно вглядывались в аккуратные ряды улиц и домов со спокойным интересом, как если бы чувствовали себя дома. Алисия, разумеется, была очень далеко отсюда, потерявшись в воспоминаниях, подтверждая тем самым догадки Макса о том, как мало знал, если знал, он свою старшую сестру. Девочки – подростки, подумал Макс, загадка эволюции, которую Коперник вряд ли мог себе представить.
Мать вглядывалась в городок со смирением, натянуто улыбаясь, скрывая беспокойство, владевшее ею, которое Макс, по некоторым причинам, понять не мог. Сам Максимилиан Карвер победно осматривал новое место обитания, поглядывая на остальных, которые вынуждены были отвечать одобрительными улыбками, так как иное проявление чувств разбило бы сердце часовщика, так он был уверен, что ведет семью к новому раю.
Макс продолжал осматривать спокойные улочки, залитые теплым солнечным светом, и призрак войны казался далеким и нереальным. Возможно, подумал он, решение отца переехать сюда было послано ему свыше. К тому времени, когда грузовик двигался по улочке, ведущей к их дому на берегу, Макс уже совершенно забыл о станционных часах и о нервном трепете, который новая подруга Ирины вызвала в нем. Всматриваясь в горизонт, он заметил четкий черный силуэт корабля, скользящего, подобно миражу, в дымке, дрожащей над поверхностью океана. Через секунду он исчез.

***

Их новый дом был двухэтажным и находился в каких-то 50 метрах от берега. Он был окружен садом с белым забором, который отчаянно нуждался в покраске. Дом был каменный и, за исключением темной крыши, тоже был выкрашен в белый. Он выглядел вполне добротным, учитывая близость к морю, изношенность металлических частей и соленый ветер, разрушающий строение.
Пока они подъезжали к дому, Максимилиан Карвер рассказывал, что дом был построен в 1924 году для знаменитого хирурга из города, доктора Ричарда Флешмана и его жены, Евы, и служил загородной резиденцией в летние месяцы. В то время такая идея казалась несколько странной для местных жителей, поскольку Флешманы были одинокой парой, не имеющей детей и, по большей части, весьма уединенной. Естественно, поскольку в городке ничего особенного не случалось, поползли слухи, которые единодушно сошлись на том, что парочка старается что-то скрыть. Темное прошлое, вероятнее всего. То, что преследует тебя всю жизнь. Во время первого посещения, доктор Флешман дал ясно понять, что все строители и необходимые материалы будут направлены непосредственно из города. Этот странный каприз практически утроил стоимость дома, но, похоже, хирург располагал достаточными средствами , чтобы оплатить все расходы. Горожане, подумали местные, верят, что за деньги можно купить все.
В течение зимы 1923 года, местные жители наблюдали бесконечные приливы и отливы грузовиков и рабочих со сдержанным подозрением, в то время как скелет дома на берегу медленно поднимался. Наконец, следующей весной, декораторы наложили последний мазок краски, и пара переехала на лето. Какие бы мрачные воспоминания не преследовали бы ее, дом на берегу, казалось, волшебным образом изменил судьбу Флешманов. Жена хирурга, опять-таки по мнению конфедециальных источников местного происхождения, страдавшая бесплодием, которое стало следствием перенесенной ранее травмы, мучавшей ее несколько лет, забеременела в первый же год. И 23 июня 1925 года при поддержке своего мужа, она родила сына, которого они назвали Джейкоб.
Местная легенда гласит, что крошка Джейкоб был благословлен небесами, и его появление изменило горькую одинокую долю Флешманов. Вскоре после его рождения, доктор и его супруга стали обзаводиться друзьями из числа местных. Они даже стали пользоваться популярностью среди своих соседей в тот счастливый период, который они провели в своем доме у моря. Так было до трагедии, произошедшей летом 1932. В июне того года Джейкоб утонул, резвясь у берега, рядом с домом.
Весь смысл существования, обретенный с рождением любимого сына, исчез навсегда. Зимой 1932 года здоровье Флешмана резко ухудшилось, и вскоре его лечащие врачи поняли, что он не дотянет до следующего лета. Год спустя, адвокат вдовы выставил дом на продажу. Он оставался пустым и заброшенным на краю моря, никто не желал купить его.
И тогда, совершенно случайно, Максимилиан Карвер узнал о его существовании. Часовщик проездом провел ночь в городе, возвращаясь после закупки оборудования и инструментов для своей мастерской. Когда он ужинал в местном отельчике, он разговорился с владельцем, и тот поведал ему о доме. Максимилиан решил отложить возвращение, чтобы самому взглянуть на строение на следующий день. По дороге домой, он взвешивал все возможности открытия часовой мастерской в городке. Ему потребовалось восемь месяцев, прежде чем он объявил семье о переезде, но в глубине сердца, он принял решение в тот миг, когда увидел дом на берегу.


***

Со временем, воспоминания о первом дне возвращались к Максу пестрым калейдоскопом случайных образов. Первым был остановившийся у дома грузовик, затем Робин и Филипп начали выгружать вещи, а мистер Карвер ухитрился споткнуться, и, с головокружительной скоростью врезавшись в забор, отлететь от него минимум на четыре метра.
- Ты впорядке, дорогой? – Спросила его супруга.
- Никогда не чувствовал себя лучше, - ответил он, стараясь вытащить ногу, застрявшую в ведре. – Это к удаче!
- Так и знала, что он это скажет, - пробормотала Алисия.
Миссис Карвер предостерегающе взглянула на нее.
Два носильщика донесли багаж до крыльца, и, вероятно решив, что на этом их миссия выполнена, мгновенно исчезли, предоставив семейству сомнительную честь волочить чемоданы вверх по лестнице.
- Еще одно доброе предзнаменование, - сухо прокомментировала Алисия.
Когда Максимилиан Карвер торжественно открыл парадную дверь, затхлый запах просочился наружу, словно призрак, много лет томившийся в старых стенах. Внутри легкая дымка пыли висела в неверном свете косых лезвий золотого света, струившегося сквозь щели ставен.
- Боже мой, - прошептала мать Макса, оценив тонны пыли, которые ей предстояло уничтожить.
- Разве это не прекрасно? – Изрек Максимилиан Карвер, тут же торопливо добавив, - Я же вам говорил.
Макс обменялся взглядом с Алисией, пока Ирина всматривалась в незнакомый интерьер, открыв рот. Прежде, чем кто-либо успел произнести хоть слово, кошка Ирины спрыгнула с рук и бросилась внутрь, громко мяукая.
- Хоть кому-то здесь нравиться. - Донеслось до Макса ворчание Алисии.
Через секунду, следуя примеру кошки, Максимилиан Карвер шагнул в новое жилище.
Первое, что велела сделать Миссис Карвер, это распахнуть все окна и двери, чтобы впустить свежий воздух в дом. Когда с этим было покончено, все семейство обустраивалось в новом доме несколько следующих часов. Учитывая сложность ситуации, каждый четко поставил себе задачу, с головой уйдя в работу. Алисия взяла на себя спальни и кровати. Ирина вытирала пыль, поднимая в воздух облака, похожие на замки, а Макс, следуя за ней, выметал сор. Мать занялась разборкой вещей, делая заметки, чтобы не забыть, что еще нужно сделать. Мистер Карвер целиком посвятил себя водопроводным трубам, электричеству и механическому оборудованию, чтобы вернуть все в рабочее состояние после нескольких лет забвения, что, как выяснилось, было не самым простым занятием.
Наконец, вся семья собралась на крыльце и уселась на ступенях своего нового дома, чтобы насладиться заслуженным отдыхом, созерцая серебряную дымку, окутавшую море перед закатом.
- На сегодня хватит, - объявил Максимилиан Карвер. Он был покрыт сажей и какими-то загадочными пятнами.
- Это займет пару недель: привести дом в порядок, - добавила миссис Карвер, - по меньшей мере.
- Там пауки на втором этаже,- сказала Алисия, - и они огромные.
- Пауки! Ух ты! – закричала Ирина. – Как они выглядят?
- Также как ты, - ответила Алисия.
- Давайте проведем вечер мирно, пожалуйста, - прервала их мать, потирая переносицу. – Не беспокойся о пауках, Алисия. Макс их всех уничтожит.
- Не надо убивать их. Надо собрать их, и выпустить в саду. Они – дети природы и заслужили солнечный свет, как и все мы.
- Вечно на мою долю выпадают героические миссии, - пробормотал Макс. - Может искоренение, я имею в виду, переселение подождать до завтра?
- Алисия? – взмолилась мама.
- Я не собираюсь спать в комнате, полной пауков и бог знает чего еще, - заявила Алисия. - И мне все равно, чего они заслуживают.
- Какая ты привереда! - сказала Ирина.
- А ты чудовище, - ответила Алисия.
- Макс, прежде чем разразится война, пожалуйста, избавься от чертовых пауков, - сказал Максимилиан Карвер.
- Так что, мне их убить или слегка попугать их? Я могу скрутить им лапки и вручить уведомление о выселении, - предложил Макс.
- Не начинай, - отрезала мать.
- Делай, что говорит мама, - приказал отец.
Макс встал, по военному отдал честь и пошел в дом, готовый выметать предыдущих жильцов всеми доступными способами. Пока он забирался по лестнице на верхний этаж, он увидел мерцающие глаза Ирининой кошки, внимательно наблюдавшие за ним с верхней ступеньки. Казалось, она охраняет верхний этаж, как спаниель. Он замер на секунду, а затем продолжил свой подъем. Он не собирался бояться бродячей кошки и, тем более, поощрять ее. Как только Макс вошел в одну из спален, кошка последовала за ним.

***

Деревянные половицы мягко поскрипывала под ногами. Макс начал охоту на пауков во всех комнатах, выходящих на юго-восток. Сквозь окна он мог видеть берег и солнце, клонящееся к горизонту. Он внимательно осмотрел пол в поисках маленьких, волосатых, быстро бегающих тварей. После уборки, комната, в целом, была чистой, и у Макса заняло всего пару минут обнаружить первого члена паучьего семейства - жирного паука, бредущего из одного из углов комнаты прямо к нему, словно посланец банды головорезов, предлагавший решить дело полюбовно. Чудовище было около трех сантиметров в длину, у него было восемь щетинистых ног и золотая метка на спине. Не удивительно, что Алисия была в панике. Не существовало ни единого шанса во вселенной, что он возьмет это в руки и аккуратно отнесет в сад, невзирая на гуманное отношение к матери природе его отца.
Макс протянул руку, чтобы схватить метлу, которая была прислонена к стене, и приготовился отправить паука в лучший мир. Забавно, он размахивал метлой, как смертоносным орудием. Он настраивался на решающий бросок, когда, совершенно внезапно, кошка Ирины схватила когтями насекомое, разжала челюсти и жадно проглотила его, энергично пережевывая тельце, пока Макс, выпустив метлу, смотрел на нее в изумлении. Она одарила его злобным взглядом.
- Это всего лишь котенок, - пробормотал Макс.
Животное проглотило паука и вышло из комнаты, вероятно ища следующую жертву. Макс подошел к окну. Семейство все еще сидело на крыльце. Алисия смотрела на него вопросительно.
- Я бы на твоем месте не волновался, не думаю, что ты увидишь еще хоть одного паука.
- Просто проверь еще раз. – Настаивал Максимилиан Карвер.
Макс кивнул и отправился в северо-западное крыло в задней части дома.
Он слышал кошку, бродящую где-то рядом, и представил себе очередного паука, ставшего добычей ее смертоносных когтей. Комнатки здесь были меньше, чем в юго-восточном крыле. Макс выглянул в одно из окон и увидел маленький задний дворик с огромным садовым сараем, вероятно служившим складом для старой мебели или гаражом. Посередине двора стояло могучее дерево, верви которого простирались выше окон чердака. Максу подумалось, что дереву не меньше двухсот лет.
Через двор, за забором, который окружал дом, было поле, заросшее вольной травой, и еще через сто метров был огороженный участок земли, обнесенный стеной выцветшего камня. Зелень беспорядочно разрослась, превращая огороженный участок в джунгли, в которых, как казалось, были фигуры, человеческие фигуры. В надвигающихся сумерках Макс напряженно вглядывался, пытаясь разглядеть их. Казалось, сад был совершенно заброшен. Сад каменных статуй. Макс был загипнотизирован странным зрелищем фигур, попавших в ловушку корней и ветвей, запертых внутри обнесенного сада, напоминавшего деревенское кладбище. Ворота с металлическими решетками в виде копий с заостренными концами были закреплены цепями, надежно охраняющими вход. Над остриями пик Макс смог различить герб с шестьюконечными звездами. На расстоянии, за оградой был густой лес, которому не видно было конца.
- Обнаружил что-нибудь интересное? - Голос матери вернул его к реальности. - Мы уже начали думать, что пауки съели большую твою часть.
- Там, рядом с лесом, есть огороженный стеной сад, полный статуй. - Макс указал в сторону камней ограды, и мать подалась вперед, чтобы лучше видеть.
- Я с трудом различаю предметы. Темнеет. Мы с отцом собираемся в город купить что-нибудь к ужину, чтобы продержаться до завтра, когда мы сможем основательно закупиться всем необходимым. Вы остаетесь одни, присматривай за Ириной.
Макс кивнул. Мать потрепала его по щеке и направилась к лестнице. Макс снова вгляделся в статуи огороженного сада, их очертания мягко тонули в вечернем тумане. Ветер стал прохладнее, Макс закрыл окно и отправился закончить охоту в других комнатах. На полпути он встретил Ирину.
- Они были большие? - заинтригованно спросила она.
Макс поколебался секунду.
- Пауки, они были большие?
- С мой кулак, - небрежно бросил Макс.

Глава 3.

На следующий день, незадолго до рассвета, Макс увидел фигуру, окутанную ночной дымкой, которая шептала что-то ему на ухо. Он вскочил, задыхаясь, его сердце бешено колотилось. Он был один в своей комнате. Образ, привидевшийся ему, имевший темные очертания, бредящий во мраке, исчез. Он протянул руку к прикроватному столику и включил лампу, которую его отец починил днем раньше.
Сквозь окно он увидел занимающийся над лесом рассвет. Густой туман медленно двигался через поле буйной травы, но то там, то здесь ветер вырывал клочья, в образовавшихся просветах Макс мог видеть почти призрачные силуэты статуй в саду. Он взял карманные часы со столика и открыл их. Смеющиеся луны сияли пластинками золота. Было без шести шесть.
Макс тихо оделся и прокрался по лестнице в надежде не разбудить остальную семью. Он направился в кухню, где остатки ужина все еще лежали на большом деревянном столе, затем открыл дверь на задний двор и вышел. Холодный сырой воздух раннего утра покалывал кожу. Беззвучно Макс пересек двор, прошел через калитку в заборе, закрыв ее за собой, и направился к ограде сада.
***

Тропинка оказалась длиннее, чем он ожидал. Из окна спальни сад казался не более, чем в ста метрах от дома, но шагая по густой траве, Макс чувствовал, что проделал путь в три раз длиннее. Вдруг ворота с заостренными пиками возникли перед ним из тумана.
Проржавевшая цепь вилась вокруг почерневших металлических прутьев, смыкаясь на старом, ветхом замке, который безжалостное время сделало хрупким. Макс прижал лицо к решетке и заглянул внутрь. Сорняки, свободно росшие на земле годами, придавали саду вид заброшенной теплицы. «Ничья нога давным-давно здесь не ступала», - подумал Макс. - « И кто бы ни был сторожем этого сада, уже канул в Лету».
Он огляделся и обнаружил подходящий по размеру камень рядом с садовой стеной. Он поднял его и, что было силы, стал бить по замку, соединявшему два конца цепи, пока старый замок не открылся с металлическим щелчком. Цепь ослабла, свисая меж решеток, словно девичья коса. Макс толкнул створки, неохотно расходящиеся в стороны, давая дорогу. Когда проход стал достаточно широк, Макс помедлил мгновение и шагнул внутрь.
Сад был больше, чем казался. Макс мог поклясться, даже не всматриваясь внимательно, что не менее двенадцати фигур прятались в густой зелени. Он сделал несколько шагов. Фигуры были установлены концентрическими кругами, и, Макс заметил, что все они смотрели на запад. Они представляли собой что-то похожее на цирковую труппу. Бродя меж изваяний, Макс обнаружил статую укротителя львов, факира в тюрбане с крючковатым носом, женщины-змеи, силача и всех остальных призрачных персонажей.
В центре сада, на постаменте возвышалась внушительная фигура клоуна. Одна рука его была вытянута вперед, словно он пытался ударить кого-то кулаком, на который была натянута непропорционально большая перчатка. У ног клоуна, Макс заметил булыжник, на котором был выгравирован какой-то рисунок. Макс опустился на колени и раздвинул дикие стебли, прятавшие поверхность, чтобы обнаружить изображение шестиконечной звезды, вписанной в круг. Макс сразу вспомнил этот символ: он был таким же, что и знак на щите на воротах.
Пока Макс вглядывался в рисунок звезды, он осознал, что его первое впечатление о концентрических кругах было неверным. На самом деле расположение статуй зеркально повторяло контур звезды, каждое изваяние стояло в точке пересечения, образуя геометрическую фигуру. Макс поднялся и вгляделся в зловещую картину, окружавшую его. Он осматривал замершие фигуры, спрятавшиеся в дрожащей от ветра листве, пока взгляд его снова не вернулся к клоуну. Он содрогнулся всем телом и отпрянул назад: ладонь статуи, несколько секунд назад сжатая в кулак, теперь была раскрыта в приглашающем жесте. Мгновенно утренний холодный воздух обжег легкие Макса, и он почувствовал бешеное биение пульса в висках.
Медленно, словно боясь пробудить статуи от вечного сна, он пробирался к воротам, оглядываясь на каждом шагу. Как только он выскользнул за пределы сада, бросился бежать, уже не оглядываясь, пока не оказался у калитки заднего двора. Только там он оглянулся, но сад был снова похоронен саваном тумана.
***

Запах жарящихся в масле тостов наполнял кухню. Алисия рассматривала свой завтрак безо всякого энтузиазма, Ирина наливала для кошки молоко в блюдце, к которому та не притронулась. Макс наблюдал за происходящим, понимая, что кошачьи предпочтения в еде носили несколько необычный, если не сказать экзотический характер, как он выяснил днем раньше. Максимилиан Карвер держал в руках чашечку дымящегося кофе, восторженно глядя на родственников.
- Сегодня утром я проводил исследования в садовом сарае, - начал он, придав голосу интригующие нотки, как делал всегда, когда отчаянно хотел, чтобы хоть кто-нибудь спросил, что он там обнаружил.
Максу были настолько знакомы эти нехитрые уловки, что иногда он задавался вопросом, кто из них был отцом семейства, а кто – сыном.
- И что ты там нашел? – Уступил Макс.
- Вы не поверите. – Ответил отец, а Максу подумалось: «Держу пари – поверю». – Пару велосипедов!
Макс вскинул брови.
- Они, конечно, старые, но если смазать цепи, будут носиться, как летучие мыши ада. – Объяснил мистер Карвер. – И там было кое-что еще. Могу поклясться, вы ни за что не угадаете, что именно я еще нашел в сарае.
- Трубкозуба. – Проворчала Ирина, поглаживая свою кошку. Хотя ей было всего восемь, юная Карвер развила в себе разрушительную способность подрывать моральные устои отца.
- Нет, - продолжал он, явно уязвленный. – Никто больше не хочет угадать?
Макс заметил, как мать, следившая за разговором, поняла, что никто не проявляет интереса к детективным способностям ее мужа, и ринулась на помощь.
- Альбом со старыми фотографиями? – Нежнейшим голосом осведомилась Андреа Карвер.
- Теплее, - ответил часовщик, воодушевившись. – Макс?
Мать искоса бросила выразительный взгляд. Макс кивнул.
- Ну, не знаю. Дневник?
- Не-ет. Алисия?
- Сдаюсь. – Ответила она.
- Ну, чтож, приготовьтесь. – Изрек мистер Карвер. – Я нашел проектор. Кинопроектор. И коробку с кучей фильмов.
- Каких фильмов? – Встряла в разговор Ирина, впервые оторвав глаза от кошки.
Максимилиан Карвер пожал плечами.
- Я не знаю. Просто фильмы, разве это не чудесно? У нас теперь свой собственный кинотеатр.
- Если, конечно, проектор работает. – Вставила Алисия.
- Спасибо за поддержку и одобрение, милая моя, осмелюсь напомнить, что твой отец зарабатывает на жизнь, ремонтируя вещи, мы с ними общаемся на секретном языке.
Андреа Карвер положила руки на плечи мужа.
- Рада это слышать, мистер Карвер, поскольку кому-то предстоит серьезный разговор с бойлером в подвале.
- Перекинусь с ним парой слов. – Ответил часовщик, вставая из-за стола.
Алисия двинулась за ним.
- Сядьте, мисс. – Остановила ее миссис Карвер. – Сначала завтрак. Ты даже не притронулась к нему.
- Я не голодна.
- Я доем! – Вызвалась Ирина.
Андреа Карвер отклонила это предложение.
- Она просто боится разжиреть. – Прошипела Ирина своей кошке, указывая на Алисию.
- Просто я не могу есть рядом с этой тварью, вертящей хвостом и роняющей повсюду шерсть. – Отчеканила Алисия.
Ирина и кошка облили ее презрительными взглядами.
- Подумаешь, принцесса. – Проворчала Ирина, выходя на задний двор с кошкой на руках.
Алисия вспыхнула и повернулась к матери.
- Почему ты всегда позволяешь ей делать все, что ей вздумается? Когда я была в ее возрасте, ты не позволяла мне и половины того, что вытворяет она. – Возмутилась Алисия.
- Что ж, мы начнем все сначала? – Произнесла Андреа Карвер спокойно.
- Не я начала все это. – Ответила ее старшая дочь.
- Хорошо, мне жаль, что так получилось. – Андреа Карвер нежно погладила ее волосы; Алисия наклонила голову, избегая примирительного жеста. – Но пожалуйста, закончи свой завтрак или, хотя бы, начни его.
В этот момент глухой металлический звон сотряс пол под их ногами. Они переглянулись.
- Твой отец не теряет ни минуты. – Пошутила мать, залпом допивая кофе. Затем она внимательно взглянула на сына.
- Какой-то ты тихий сегодня, Макс. С тобой все в порядке?
- Что?
Алисия лукаво улыбнулась, притворяясь, что занята куском тоста, пока Макс старался забыть простертую руку и выпяченные глаза клоуна, улыбавшегося сквозь туман зачарованного сада.

Глава 4
Велосипеды, которые Максимилиан Карвер спас из ссылки в садовом сарае, были гораздо лучше, чем ожидал Макс. Он представлял себе проржавевшие проволочные скелеты, но на деле они оказались почти новыми. С помощью пары тряпок и жидкости для чистки металла, которую всегда использовала мать, Макс выяснил, что под несколькими слоями грязи скрывались почти неиспользованные машины. С помощью отца он смазал цепи и звездочки, потом накачал шины.
- Возможно, придется сменить камеры, когда понадобиться, объяснял тот, - хотя, какое-то время они продержатся.
Один велосипед был меньше второго, и, пока Макс приводил их в порядок, не мог избавиться от мыслей о прежних владельцах. Уж не купил ли их доктор Флешман, надеясь прокатиться с сыном Джейкобом по дороге вдоль берега моря. Максимилиан Карвер заметил тень вины в глазах сына.
- Уверен, старина доктор был бы рад, что ты пользуешься его велосипедом.
- Что-то мне так не кажется. – Проворчал Макс. – Зачем их здесь оставили?
- Иногда воспоминания преследуют тебя, куда бы ты ни шел, но тебе не хочется забирать их с собой. – Ответил мистер Карвер. – Полагаю, ими так и не попользовались. Давай опробуем?
Макс отрегулировал высоту сидения и натяжение тормозного тросика.
- Может быть, смазать тормоза погуще? – Предложил Макс.
- Я тоже об этом подумал. – Согласился часовщик и взялся за дело. – Послушай Макс…
- Да, пап?
- Ты ведь не очень переживаешь из-за велосипедов? То, что произошло с несчастным семейством, к нам никакого отношения не имеет. Наверное, не стоило рассказывать всю эту историю. – Добавил он, тень тревоги легла на его лицо.
- Не важно, - Макс снова натянул тросик. – Вот теперь отлично.
- Тогда езжай.
- А ты разве со мной не поедешь?
- Я бы с удовольствием, но я должен встретиться в городе с неким Фредом в 10 часов. Он обещал сдать мне помещение под магазин. Пора подумать о бизнесе. Но, если хочешь, завтра обставлю тебя в гонке, которую ты никогда не забудешь.
- Мечтай.
- Готов побиться об заклад.
- Договорились.
Максимилиан Карвер принялся собирать инструменты и вытирать руки куском тряпки. Макс наблюдал за отцом, пытаясь представить, каким тот был в его возрасте. Люди всегда говорили, что они похожи, как, по их мнению, Ирина была похожа на Андрею Карвер. Макс не мог заметить сходство всех сортов китайского чая. Казалось, это был один из бессмысленных семейных ритуалов, который орды непереносимых родственников, обыкновенно появляющихся на рождество, любили повторять год за годом, как попугаи. Это было печально, поскольку он хотел, чтобы это было правдой. Он очень хотел походить на своего отца.
- Макс снова впал в транс. – С улыбкой констатировал мистер Карвер.
- А знаешь, за домом, возле леса, есть огороженный сад, полный статуй. – Произнес Макс, сам удивившись своему вопросу.
- Полагаю, здесь поблизости масса интересных вещей, о которых мы не догадываемся. Садовый сарай забит коробками, а подвал выглядит как музей. Если мы продадим все барахло из этого дома владельцу антикварной лавки, мне не надо будет открывать магазин: мы спокойно проживем на выручку.
Максимилиан Карвер бросил на сына испытующий взгляд.
- Послушай, если ты не испытаешь его, этот велосипед снова покроется грязью и превратится в ископаемое.
- Уже, - сказал Макс, запрыгивая на велосипед Джейкоба Флешмана, которым так и не смог воспользоваться.
Макс направился к городу по прибрежной дороге с длинным рядом домов, похожих на новое жилище Карверов. Дорога вела прямо к бухте, где располагался порт, который использовался в основном для рыбалки. Было всего четыре или пять лодок, пришвартованных среди древних доков, большинство маленькие деревянные суденышки не длиннее четырех метров, используемые местными рыболовами, забрасывающими свои старые сети в море в сотне метров от береговой линии.
Макс петлял в лабиринте лодок, которые ремонтировались в доке, и куче деревянных ящиков с местного рыбного рынка. Глаза его неотрывно смотрели на маяк вдалеке, он отправился вдоль волнореза, который вился вокруг порта полумесяцем. Когда он добрался туда, он оставил велосипед прислоненным к стене маяка, а сам присел отдохнуть на один из валунов на краю волнореза, размытого волнами, обратившись лицом к морю. Отсюда он мог вглядываться в слепящие блики океана, уходящего в вечность.
Он просидел всего несколько минут, прежде чем заметил еще один велосипед, приближающийся к причалу. Его вел высокий стройный мальчик, которому, как предположил Макс, должно было быть лет шестнадцать-семнадцать. Он подъехал к маяку и оставил свой велосипед рядом с велосипедом Макса. Откинув копну волос с лица, он направился туда, где сидел Макс.
- Привет. Это вы только что переехали в дом на конце берега?
Макс кивнул.
- Я Макс.
У парня было сильно загорелая кожа и пронзительные зеленые глаза. Он протянул руку.
- Роланд. Добро пожаловать в Скуку-на-Берегу.
Макс улыбнулся и пожал ему руку.
- Как тебе дом, понравился? – спросил парень.
- Мнения разделились. Моему отцу очень по
нравился, остальные не разделяют его мнения, - объяснил Макс.
- Я встречал твоего отца несколько месяцев назад, когда он приезжал в город,- сказал Роланд. – Он показался мне забавным малым. Часовщик, не так ли?
Макс снова кивнул.
- Да, он действительно забавный…иногда. Обычно ему в голову приходят странные идеи, вроде той, чтобы переехать сюда.
- А почему вы переехали сюда? – спросил Роланд.
- Война, - ответил Макс. – Мой отец считает, что это не очень хорошее время, чтобы жить в большом городе. Полагаю, он прав.
- Война, - повторил Роланд, опуская глаза. – Меня призовут в сентябре.
Макс потерял дар речи. Заметив его смущение, Роланд улыбнулся.
- Это имеет свои плюсы, - сказал он, - возможно, это последнее лето, которое я провожу здесь.
Макс робко улыбнулся в ответ, думая о том, что если через несколько лет война не закончится, он тоже будет завербован. Даже в такой сияющий день призрак войны окутывал будущее тьмой.
- Полагаю, ты еще не видел город, - сказал Роланд.
Макс покачал головой.
- Ладно, мальчик. По велосипедам. Я устрою для тебя обзорную экскурсию.


***
Максу пришлось поднажать, чтобы успеть за Роландом. Они отъехали не более двухсот метров от волнореза, а Макс уже чувствовал, как пот выступает на лбу и теле. Роланд обернулся и одарил его дразнящей ухмылкой.
- Давно не практиковался? Жизнь в большом городе не держит в форме? – Прокричал он, не сбавляя скорости.
Макс проследовал за Роландом по скверам и улицам города. Когда Макс совсем выдохся, Роланд сбавил скорость и остановился в центре площади у большого каменного фонтана, из которого призывно била свежая прохладная вода.
- Я не советую тебе пить, - сказал Роланд, будто бы прочитав его мысли. - Могут начаться колики.
Макс сделал глубокий вдох и подставил голову под струю холодной воды.
- Мы поедем медленнее, - решил Роланд.
Макс держал голову под водой несколько секунд, затем выпрямился, и вода полилась с волос на одежду.
- А я и не думал, что ты продержишься так долго, сказать по правде. Вот это, - он обвел рукой сквер, - центр города. Главная площадь, на ней административное знание. Вон там - здание суда, но оно не используется уже много лет. Вон там устраивают ярмарки по выходным. А летними вечерами показывают фильмы на стене административного здания. Обычно это старые пленочные картины на бобинах, давно вышедшие из моды.
Макс слегка кивнул, стараясь восстановить дыхание.
- Звучит потрясающе, не так ли? - засмеялся Роланд. - Здесь ещё есть библиотека, но я готов дать голову на отсечение, что там не более шестидесяти книг.
-А чем же тогда здесь люди занимаются? - выдавил Макс. - Ну кроме катания на велосипедах.
- Хороший вопрос, Макс. Я вижу, ты начинаешь понимать. Поехали?
Макс вздохнул, и они вернулись к своим велосипедам.
- Но на этот раз темп задаю я, - предложил Макс.
Роланд пожал плечами и поехал.

***
Следующие пару часов они путешествовали туда-сюда по всему городку и его окрестностям. Они осмотрели скалы на юге. Там было лучшее место для ныряния, как сказал Роланд, показывая на открытое море у берега. Старый грузовой корабль утонул здесь в 1918 году и сейчас был покрыт всеми видами разнообразных водорослей, росшими подобно подводным джунглям. Роланд объяснил, что однажды ночью, во время ужасного шторма, корабль был выброшен на опасные скалы, скрытые всего несколькими метрами воды. Волны были так безжалостны, а ночь так темна (все освещалось лишь случайными вспышками молний), что вся команда корабля утонула. Все, корме одного. Этой единственной выжившей в этой ужасной трагедии душой был инженер, которому неисповедимое проведение спасло жизнь. Он поселился в городе и построил маяк на верху крутого утеса, у которого разыгралась трагедия той ночью. Этот человек сейчас был достаточно стар, но все еще был хранителем маяка. И был никем иным как отчимом Роланда. После кораблекрушения, одна пара из города поместила его в больницу и ухаживала за ним, пока он полностью не поправился. Несколько лет спустя эта же самая пара погибла в автомобильной катастрофе, и смотритель маяка, Виктор Крей, решил усыновить их сына, Роланда, которому тогда едва исполнился год.
- Мне очень жаль, - сказал Макс.
- Не бери в голову. Это было давно. Я едва помню то, что произошло, - ответил Роланд.
Сейчас Роланд жил вместе с бывшим инженером в коттедже у маяка, хотя большую часть своего времени проводил в домике, который сам себе построил у подножия скал. В действительности, хранитель маяка стал ему отцом. Голос Роланда предательски дрожал, когда он с горечью вспоминал о том периоде жизни. Макс слушал молча, не смея задавать вопросов. После истории о кораблекрушении, мальчики решили пройтись пешком по улицам, мимо старой церкви, где Макс встретил нескольких дружелюбных местных жителей, которые спешили приветствовать его в своем городе.
Вскоре, Макс понял, что нет необходимости узнавать весь город за одно утро. Он был выжат как лимон. И если, как ему казалось, он проведет здесь еще несколько лет, ему будет их вполне достаточно чтобы раскрыть все тайны, если таковые здесь имелись.
- Ты прав, - кивнул Роланд, - Знаешь, летом я хожу нырять на затонувший корабль почти каждое утро. Хочешь пойти со мной завтра?
- Если ты плаваешь так же, как гоняешь на велосипеде, то я утону. – Сказал Макс.
- У меня есть запасная пара ласт и маска.
Предложение было соблазнительным.
- Хорошо, мне захватить что-нибудь с собой?
Роланд покачал головой.
- Я принесу все, что нужно. Хотя… если поразмыслить, завтрак бы не помешал. Я заеду за тобой прямо к дому в девять.
- В девять тридцать.
- Не проспи!
Пока Макс ехал домой, колокола в часовне пробили три часа, и солнце начало прятаться за покрывалом туч, обещающих ливень.
***
Макс слышал, как шторм крался за ним, а его тени мрачным саваном заволакивали дорогу. На мгновение он обернулся, чтобы заметить когти тьмы за своей спиной. В несколько секунд небо превратилось свинцовый склеп, а море покрылось тонким слоем ртути. Первые вспышки молний сопровождались неистовыми порывами ветра, несущего шторм с моря. Макс налег на педали, но дождь обрушился на него, когда он был в каких-нибудь пятистах метрах от дома. Когда он добрался до белого забора, он выглядел так, словно только что вышел из моря, вымокший до нитки. Он поставил велосипед в сарай и побрел в дом через заднюю дверь. Кухня была пустынной, но дразнящий запах еще витал в ней. На столе Макс обнаружил поднос с бутербродами и графином домашнего лимонада. Рядом лежала записка, начертанная изящным почерком Андреи Карвер. «Макс, вот твой завтрак. Мы с отцом по делам будем в городе весь день. Даже не ДУМАЙ пользоваться ванной наверху. Ирина поехала вместе с нами».
Макс положил записку на стол, решив забрать поднос в свою комнату. Утренний марафон полностью истощил его. В доме было тихо, словно он был совсем один. Алисия не выходила, возможно, заперлась в своей комнате. Макс направился прямо наверх, чтобы переодеться в сухое и лечь в постель. Снаружи дождь лупил беспрерывно, гром сотрясал оконные стекла. Макс зажег маленькую лампу на столике у кровати и взял книгу про Коперника, подаренную отцом. Он начинал читать один и тот же абзац по меньшей мере четыре раза, но мысли его блуждали далеко, и тайны вселенной вдруг показались такими далекими от его реальной жизни. Все мысли упорно возвращались к тому, как сильно он хочет понырять к затонувшему кораблю со своим новым другом Роландом завтра утром. Он жадно набросился на сэндвичи, потом улегся, закрыв глаза, слушая, как дождь барабанит по крыше. Он любил звук падающих капель и воды, бегущей по водостоку на краю крыши.
Когда ливень был таким сильным, Максу казалось, что время замедлялось. Это было, как внезапное прекращение огня, когда ты бросаешь все, чем занимался, и часами стоишь у окна, наслаждаясь захватывающим зрелищем бесконечного потока слез, падающих с небес. Он вернул книгу на столик и выключил свет. Медленно, убаюканный гипнотическим шепотом дождя, он сдался сну.



Глава 5

Голоса родных на первом этаже и топот бегущей вверх по лестнице Ирины разбудили Макса. Было уже темно, но сквозь окна было видно, что ненастье улеглось, оставив звездный купол неба. Он взглянул на часы: он проспал почти шесть часов. Он едва успел сесть на кровати, как услышал осторожный стук в дверь.
- Ужинать, спящий красавец! – Прорычал Максимилиан Карвер с другой стороны двери. Пару секунд Макс пытался понять, почему голос отца звучал так жизнерадостно, затем вспомнил по обещанный утром за завтраком киносеанс.
- Уже иду! – Ответил он, все еще чувствуя привкус бутербродов.
- Тебе лучше поторопиться. – Настаивал часовщик, спускаясь по лестнице.
Не чувствуя ни малейшего намека на голод, Макс спустился на кухню и сел за стол с остальными. Алисия вяло изучала свою тарелку, как всегда, не притронувшись к еде. Ирина жадно поглощала свою порцию под одобрительное урчание своей тошнотворной кошки, сидящей у ее ног и пожирающей ее глазами. Пока они ели, мистер Карвер рассказывал, что нашел несколько великолепных домов в центре города, где он мог бы открыть мастерскую и возобновить бизнес.
- А ты что сегодня делал, Макс? – Спросила Андреа Карвер.
- Был в городе. – Все взглянули на него, ожидая продолжения. – Я встретил парня по имени Роланд. Завтра мы хотели понырять.
- Что я говорил? Макс уже завел друга! – Ликовал Максимилиан Карвер. – Я знал.
- Какой он, этот Роланд, Макс? – Поинтересовалась Андреа Карвер.
- Сам не знаю. Дружелюбный. Он живет со своим отцом, смотрителем маяка. Он показал мне весь город.
- И где, ты сказал, вы собираетесь нырять? – Спросил отец.
- На южном берегу, на другой стороне порта. Роланд говорит там остатки корабля, затонувшего много лет назад.
- Можно с вами? – Встряла Ирина.
- Нет. - Отрезала Андреа Карвер быстро. – Разве это не опасно, Макс?
- Мам…
- Хорошо, - уступила она, - но будь осторожен.
Макс кивнул.
- Когда я был молод, я был прекрасным ныряльщиком. Начал мистер Карвер.
- Не сейчас, дорогой. Прервала его жена. – Разве ты не обещал нам показать какие-то фильмы?
Максимилиан Карвер пожал плечами и встал, желая продемонстрировать мастерство в качестве киномеханика.
- Помоги отцу, Макс.
Прежде чем выполнить порученное, Макс взглянул на свою сестру Алисию. Она молчала в течение всего ужина, а при взгляде на ее лицо, было совершенно очевидно, что она была за много миль отсюда. Однако, по некоторым причинам никто не замечал этого или предпочитал не замечать. Алисия мгновенно поймала его взгляд.
- Хочешь пойти с нами завтра? – Предложил он. – Тебе понравится Роланд.
Алисия не ответила, но одарила его едва заметной улыбкой, а ее темные загадочные глаза на мгновение ожили.
- Готово. Выключайте свет. – Сказал Максимилиан Карвер, закончив вставлять пленку в проектор. Аппарат выглядел так, словно много лет служил самому Копернику, и Макса одолевали сомнения, будет ли он вообще работать.
- Что мы будем смотреть? – Поинтересовалась Андреа Карвер, обнимая Ирину.
- Понятия не имею. - Признался часовщик. – В сарае коробка с дюжиной фильмов, и ни один не подписан, так что я выбрал несколько наугад. И я не удивлюсь, если пленки окажутся пустыми. Эмульсия на них очень тонкая и, вероятно, повреждена за столько лет. Знаете, нитраты, используемые в…
- Дорогой…- Прервала Андреа Карвер мягко, но настойчиво.
- Хорошо. – Кивнул часовщик.
- А что такое эмульсия? – Спросила Ирина. – Так мы что-нибудь посмотрим?
- Есть лишь один способ проверить. – Ответил Максимилиан Карвер и включил проектор.
Несколько мгновений спустя, они услышали звук, напоминавший шум мотора старого мотоцикла, с ревом возвращавшегося к жизни. Внезапно луч вырвался из линз, пронзив комнату копьем света. Макс сконцентрировался на белом четырехугольнике стены, словно это был магический фонарь, глубины которого хранили загадочные образы. Он затаил дыхание, и через несколько мгновений поверхность стены ожила.

***

Это не заняло у Макса много времени, чтобы понять, что запись, которую они просматривали, не пылилась на складе кинотеатра, не была копией знаменитого фильма или старой лентой без звука. Запачканная пленка, изъеденная временем, не оставляла сомнений, что снята любителем, кем бы он не был.
- Что это? Спросила Ирина.
- Не знаю, дорогая. – Ответил отец.
Фильм был неумелой попыткой показать прогулку по зарослям, похожим на лес. Человек, державший камеру, медленно пробирался меж стволов деревьев. Изображение дергалось, перескакивая с одного места на другое, резко фокусируясь на пятнах света, что делало невозможным понять, в каком именно месте все происходило.
- Так что это? – Волновалась Ирина, очевидно, разочарованная.
Она взглянула на отца, который растерянно, что само по себе было странно, смотрел фильм, обещающий быть скучным.
- Я не знаю. – Уныло пробормотал Максимилиан Карвер. – Этого я не ожидал. Должно быть, домашнее видео Флешманов.
- Тех людей, что жили здесь до нас?
Макс также начал утрачивать интерес к происходящему на экране, когда что-то бросилось ему в глаза в пестром калейдоскопе образов.
- Может быть, попробуем другую пленку, милый? – Предложила Андреа Карвер, пытаясь поднять упавшее настроение мужа.
- Подождите… – Прервал Макс, узнав знакомый силуэт.
Камера удалялась от деревьев, стремясь к высокой каменной стене с острыми пиками прутьев, окружавшей сад. Макс сразу узнал это место: он был там лишь сегодня утром.
Зачарованный, он наблюдал, как оператор слегка помедлив, вошел в огороженный сад, полный статуй.
- Похоже на кладбище. – Прошептала Андреа Карвер. – Дорогой, выключи это.
- Еще минуту. - Попросил Макс.
Камера дала панораму местности. На пленке сад не выглядел заброшенным, каковым являлся, когда Макс обнаружил его. Ни намека на сорняки, каменные плиты на земле чистые и гладкие, кто-то поддерживал в саду безупречный порядок.
Камера помедлила возле каждой статую, расположенных по периметру огромной звезды, чье очертание четко просматривалось в основаниях статуй. Макс вспомнил белые каменные лица, цирковые костюмы. Было что-то жуткое в неподвижности поз, принятых призрачными фигурами и театральном выражении их лиц-масок.
На экране одна статуя сменяла другую, охватывая каждого участника цирковой труппы в полном объеме. Семья наблюдала мучительную сцену в мертвой тишине, нарушаемую лишь скрежетом проектора.
Наконец, камера вернулась назад, в центр звезды. Стоя спиной к свету, клоун улыбался, окруженный другими статуями. Макс вгляделся в его черты и испытал тот же трепет, как если бы стоял рядом. Что-то в клоуне не вязалось с тем, каким помнил его Макс после визита в сад. Но плохое качество изображения не давало ему возможности точно выяснить, что именно. Карверы продолжали безмолвно сидеть, когда последние кадры промелькнули в свете прожектора. Максимилиан Карвер остановил машину и включил свет.
- Джейкоб Флешман. – Наконец пробормотал Макс. – Это снимал сын доктора Флешмана.
- Откуда нам знать. – Угрюмо ответил отец.
Они обменялись взглядами, Макс промолчал. Он подумал о мальчике, утонувшем более десяти лет назад, в нескольких метрах от дома. Ему показалось, что присутствие ребенка наполнило каждый уголок, заставляя Макса почувствовать себя захватчиком. Возможно, он спал в его постели.
- Можно еще что-нибудь посмотреть? – Попросил Макс робко.
Часовщик почувствовал острый взгляд своей жены.
- Не думаю, что это хорошая идея, Макс.
С этими словами Максимилиан Карвер принялся разбирать проектор, а его жена подняла Ирину, неся ее в кровать.
- Можно я посплю с тобой? – Спросила Ирина, обнимая мать.
- Оставь, - сказал Макс отцу, - я разберу.
Максимилиан заинтриговано взглянул на сына, затем потрепал по спине.
- Не делай ничего, что я не стал бы делать. – Прошептал он.
- Спокойной ночи, Алисия. – Повернулся часовщик к дочери.
- Спокойной ночи, папа. – Ответила она вслед поднимающемуся по лестнице отцу. Он выглядел усталым и разочарованным.
Как только его шаги стихли наверху, Алисия повернулась и выразительно уставилась на брата.
- Что-то не так? – Поинтересовался Макс.
Алисия наклонилась к нему. От сестры веяло какой-то особой силой, словно она могла разбить бокал вдребезги одним лишь взглядом.
- Пообещай, что никому не расскажешь о том, что сейчас услышишь. – Произнесла она.
- Но…
- Клянись. Жизнью.
Макс вздохнул.
- Надеюсь, это того стоит. Хорошо. Клянусь. Что это?
Алисия последний раз окинула взглядом пустую лестницу, чтобы убедиться, что их никто не слышит.
- Клоун, тот, в фильме… - Начала она.
Максу начинало не нравиться происходящее.
- Что с ним?
- Я уже видела его раньше.
- Ты была в саду со статуями?
Алисия недоуменно покачала головой.
- В каком саду? Нет, я видела его прежде.
- Где?
Алисия поколебалась.
- Во сне.
Макс взглянул в глаза Алисии. Она была убийственно серьезна. Он почувствовал холодок в позвоночнике.
- Когда ты его видела? – Спросил Макс, чувствуя, как колотится сердце.
- В последнюю перед отъездом ночь.
Было трудно прочитать что-либо по лицу Алисии, но Максу почудилась тень страха в ее глазах.
- Расскажи мне. – Попросил Макс. – Что случилось в твоем сне?
- Это странно, но во сне он был… не знаю…какой-то другой.
- Другой? – Удивился Макс. – Какой?
- Ну… Он не был клоуном. – Сказала она, поведя плечами, словно это было не так важно, хотя ее голос дрожал. – Ты мне не веришь?
- Верю. – Соврал Макс.
- Как думаешь, это что-то означает?
- Нет. – Ответил Макс. – Просто сон. Я бы из-за него не волновался.
Макс ободряюще улыбнулся. Он научился этому трюку у отца, который был профессионалом. Всего-то и надо было притвориться абсолютно спокойным и уверенным, тогда ему верили. Завершающим жестом он взял ее руку и мягко сжал ее. Отец тысячу раз проделывал это с матерью.
- Возможно, ты прав. – Согласилась Алисия, внезапно смутившись. – Ты ведь никому не расскажешь?
- Конечно, нет.
- Я, пожалуй, пойду спать, сегодня был долгий день.
- Звучит разумно.
Алисия направилась вверх по лестнице.
- Кстати, завтрашнее мероприятие в силе? Ныряние…- Спросила она.
Макс был удивлен, что она приняла его предложение. Он кивнул.
- Конечно, тебя разбудить?
Алисия лукаво улыбнулась младшему брату. Это был первый раз за месяц, когда она улыбалась искренне. Это было приятно.
- Я проснусь. – Ответила она. – Спокойной ночи, Макс, и спасибо.
- Спокойной ночи, Алисия.
Макс подождал, когда захлопнется дверь в комнате сестры, затем уселся в кресло рядом с проектором. В тишине были слышны приглушенные голоса родителей, тихо что-то обсуждавших. Дом медленно тонул в тишине ночи, тревожимый только шумом волн, бьющих о берег. Внезапно Макс спиной ощутил чье-то присутствие. Он повернулся. Кто-то смотрел на него с нижних ступеней лестницы.
Горящие желтые глаза Ирининой кошки мрачно изучали его.
- Пошла вон! – Прошипел Макс.
Кошка еще несколько секунд пристально смотрела на Макса. Ее глаза были безжизненны и холодны, как у куклы. Макс стоял, повернувшись лицом к чудовищу.
- Я сказал – вон.
Кошка улыбнулась, если такое возможно, и медленно растворилась в тенях. Самое время было Ирине притащить эту тварь в дом. Макс стал собирать проектор и фильмы. Мысль о том, что ему придется возвращать все это в садовый сарай, и он должен будет выйти в глухую темноту, не вдохновляла его, и он решил оставить это до утра. Он выключил свет и пошел наверх, в свою комнату. Открывая дверь, он представлял себе Джейкоба Флешмана, держащегося за эту же ручку двери много лет тому назад, и входящего в теперь его комнату. Он улегся на кровать и выключил лампу на столике. Какое-то время он слушал тысячи тихих звуков, которые издавал дом, думая, что его никто не слышит. Макс закрыл глаза и постарался снова представить себя в городе, идущим по родным с детства улицам, встречающим знакомые лица. Он улыбнулся и медленно, сам того не понимая, начал погружаться в сон.
Последний образ, вспыхнувший в его сознании, прежде чем он полностью погрузился в пучину сна, неожиданная улыбка Алисии. Жест был, очевидно, незначительный, но, по некоторым причинам, он открыл дверцу между ними, и, начиная с этой ночи, он уже никогда не воспринимал свою сестру отчужденно.

Глава 6

Алисия проснулась с первыми лучами солнца, почувствовав взгляд янтарных глаз, пристально следящих за ней сквозь оконное стекло. Она резко села в кровати. Кошка спокойно спрыгнула с подоконника. С тех пор, как они въехали в новый дом, Алисия научилась ненавидеть это животное, с его надменными манерами, везде проникающим запахом, который, казалось, объявлял о его присутствии еще до его появления в комнате. Это был не первый раз, когда она ловила на себе пристальный взгляд. С того момента, когда Ирина ухитрилась протащить животное в дом, Алисия не раз замечала, что оно проводило долгое время бодрствуя, не двигаясь вообще, шпионя за каждым движением некоторых членов семьи из-за дверного косяка или удобно устроившись в тени. Обычно она любила животных, но в одно мгновение, даже не понимая, почему, стала получать удовольствие от тайной мысли, что какая-нибудь бродячая собака может прикончить тварь во время ее ночной вылазки.
Небо утрачивало фиолетовый оттенок, и первые лучи сияющего солнца пронзили лес, простиравшийся за оградой сада. Оставалось по меньшей мере два часа до того, как новый друг Макса должен был заехать за ними. Алисия скользнула обратно под простыни и решила еще поспать. Утренняя дрема была ее любимым временем, дарящим лучшие сны. Она закрыла глаза, прислушиваясь к неясному шуму волн на берегу, но сон ускользал от нее. Она задумалась о новом друге Макса, Роланде. Потом встала с кровати и подошла к одежному шкафу, изучая его содержимое. Вещи все еще пахли городом. Вдруг ей показалось, что два часа – слишком короткое время для того, чтобы решить, во что одеться.
Но уже через час Макс тихонько поскребся в дверь.
- Доброе утро… Роланд уже здесь. – Позвал он.
- Сейчас спущусь.
Алисия последний раз взглянула в зеркало и вздохнула, затем на цыпочках спустилась вниз. Макс с другом уже ждали ее снаружи, на крыльце. Прежде чем выйти, она приостановилась в коридоре, прислушиваясь к болтовне мальчишек. Глубоко вздохнув, она открыла дверь.
Макс прислонился к перилам. Он обернулся и улыбнулся ей. Рядом с ним стоял юноша с загорелой кожей и волосами цвета спелой ржи, который был на пол головы выше. Он застенчиво улыбнулся ей. У него были самые зеленые глаза на свете.
- Это Роланд. – Сказал Макс. – Это моя сестра Алисия.
Роланд вежливо кивнул и повернулся к велосипедам, но взгляды, которыми обменялись эти двое, не ускользнули от Макса. Он улыбнулся сам себе. Прогулка обещала быть веселей, чем он рассчитывал.
- И как вы себе это представляете? – Поинтересовалась Алисия. – У нас же только два велосипеда.
- Думаю, Роланд может посадить тебя на свой. – Предположил Макс. – Что ты об этом думаешь, Роланд?
Роланд смотрел в землю.
- Да, конечно, - промямлил он. – Но тебе придется везти все вещи.
Макс закрепил подводное снаряжение на маленькой багажной сетке позади сидения. Он знал, что в сарае есть еще один велосипед, но мысль, что Роланд повезет его сестру, забавляла его. Алисия уселась на раму, обвив шею Роланда, и Макс заметил, что, не смотря на загар, его щеки вспыхнули.
- Я готова. – Произнесла Алисия. – Надеюсь, я не очень тяжелая.
- Поехали. – Сказал Макс и двинулся вдоль дороги.
Вскоре Роланд обогнал его, и Максу снова пришлось поднажать, чтобы не потерять его из вида.
- Тебе удобно? - Спросил Роланд у Алисии.
Она кивнула, наблюдая, как дом на берегу исчезал из вида.

***


Южный берег, на другой стороне города, был похож на огромный полумесяц. За полосой белого песка шла береговая линия, покрытая блестящей галькой, отполированной морем. За пляжем, поднимаясь почти вертикально, неясно темнела стена скалистого утеса, на вершине которого стоял маяк, темный и одинокий.
- Это маяк моего отца. – Сказал Роланд, указывая на него, когда они оставили велосипеды на тропинке, ведущей к пляжу сквозь скалы.
- Вы оба там живете? - Спросила Алисия.
- Почти. - Ответил Роланд. – Давным-давно я построил себе домик на пляже. Можно сказать, теперь это мой дом.
- Твой собственный дом у моря? – Спросила Алисия, пытаясь рассмотреть его.
- Отсюда не видно. – Объяснил Роланд. – Это был старый заброшенный рыбацкий домик. Я починил его, и теперь он совсем не плох. Ты сможешь увидеть его через минуту.
Роланд вывел их на пляж, где снял сандалии. Солнце уже стояло высоко, и море отливало жидким серебром. Берег был пуст, и соленый ветер дул с моря. Роланд показал на береговую линию и огромные блестящие буруны.
- Видите те камни? Я использую их, но там легко споткнуться с непривычки.
Алисия с братом пошли за Роландом вдоль берега к его домику. Это была маленькая деревянная хижина, выкрашенная в синий и красный цвета с узким крыльцом. Макс приметил ржавую лампу, свисавшую с цепи.
- Это с корабля. – Объяснил Роланд. – Я перетащил оттуда целую кучу всякого барахла.
- Потрясающе! – Воскликнула Алисия. – Ты здесь спишь?
- В основном летом. Зимой здесь слишком холодно, кроме того, я не люблю оставлять отца одного.
Роланд открыл дверь, пропустив Алисию с Максом вперед.
- Добро пожаловать в мой дворец.
Внутри хижина напоминала восточный базар, наполненный морским антиквариатом. Добыча, которую Роланд доставал из океана годами, сияла в полутьме, как сказочный клад сокровищ.
- По большей части, это дешевые безделушки, - признался Роланд, - но я люблю их собирать. Может быть, мы найдем что-нибудь сегодня.
В хижине так же были старый шкаф, стол, несколько стульев и расшатанная кровать. Над ней крепились несколько полок с парой книг и керосиновой лампой.
- Хотел бы я иметь такой дом. – Сказал Макс.
Роланд скептически усмехнулся.
- Готов к сотрудничеству. – Пошутил он, очевидно довольный произведенным на друзей впечатлением от хижины. – Ну что, пойдем?
Они последовали за Роландом к кромке воды, а он начал развязывать сверток со снаряжением.
- Корабль лежит в двадцатипяти-тридцати метрах от берега. Глубина увеличивается очень резко: три метра, и дна уже нет. Развалина где-то на глубине десяти метров. – Рассказывал Роланд.
Макс и Алисия переглянулись.
- Да, - согласился Роланд, заметив это. – Плохая идея достичь дна, ныряя в первый раз. Иногда, когда поднимается волна, течение может быть опасным. Я однажды и сам перепугался до смерти.
Роланд вручил Максу маску и пару ласт.
- У нас снаряжение только на двоих. Кто нырнет первым?
Алисия показала на Макса.
- Спасибо, - буркнул Макс.
- Не волнуйся, - ободрил Роланд, - главное начать. Когда я первый раз нырнул, почти не был готов. Там огромный электрический скат в одном из туннелей.
- Что? – Взвился Макс.
- Ничего. – Ответил Роланд. – Просто пошутил. Там нет никаких страшных тварей, обещаю. Хотя это странно, обычно затонувшие корабли превращаются в подводные зоопарки. Только не этот. Полагаю, он им не нравиться. Теперь тебе не так страшно?
- Страшно? – Изрек Макс. – Мне?
Пока Макс возился с ластами, заметил, как Роланд рассматривал его сестру, пока она снимала ситцевое платье, демонстрируя белый купальник, единственный, который у нее был, потом бросился в воду.
- Эй, - прошипел ему Макс, - она моя сестра, а не кусок торта, ясно.
Роланд нахально ухмыльнулся.
- Кажется, ты пригласил ее, а не я. – Проворковал он с кошачьей улыбкой.
- Ладно, поплыли. – Быстро проворчал Макс. – Тебе это пойдет на пользу.
Алисия повернулась и, увидев их в масках с трубками, ухмыльнулась.
- Вы бы себя видели! – Сказала она сквозь смех.
Макс и Роланд посмотрели друг на друга сквозь маски.
- На всякий случай, - сказал Макс, - я никогда раньше не пробовал. В смысле, плавать под водой. Я плавал только в бассейне, но я не уверен, что…
Роланд закатил глаза.
- Ты не знаешь, как задерживать дыхание под водой? – Спросил он.
- Я сказал, что не умею нырять, а не то, что я идиот.
- Чтож, если ты умеешь задерживать дыхание, то ты умеешь плавать под водой. – Ответил Роланд.
- Будь осторожен, - Предупредила Алисия. – Ты уверен, что это хорошая идея?
- Все будет хорошо. – Уверил ее Роланд и, повернувшись к Максу, похлопал его по плечу. – Вперед, мой капитан.

***

В первый раз в своей жизни Макс погрузился под воду, и целая вселенная света и теней – самое изумительное, что только можно себе представить – открылась его глазам. Потоки солнечных лучей, профильтрованные толщей воды, пятнами расплывчатого света мягко покачивались в такт движения волн, а поверхность превратилась в непроницаемое танцующее зеркало. Макс задержал дыхание еще на несколько секунд, затем вынырнул за глотком воздуха. В нескольких метрах от него Роланд внимательно наблюдал за ним.
- Ты в порядке? – Спросил он.
Макс энергично кивнул.
- Вот видишь, это просто. Плыви за мной. – Пригласил Роланд, прежде, чем нырнуть снова.
Макс последний раз взглянул на берег и увидел, что Алисия машет ему. Он помахал в ответ и нырнул за своим другом, направляясь в открытое море. Роланд доплыл до места, которое казалось очень далеко от берега, хотя Макс знал, что оно не более, чем в тридцати метрах. На море расстояние кажется больше. Роланд коснулся его руки и указал на дно. Макс вдохнул и опустил голову под воду, поправляя маску. Его глазам понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к подводной полутьме. Только тогда он смог насладиться зрелищем остова затонувшего корабля, лежавшего на боку и излучавшего потусторонний свет. Корабль, должно быть, был около пятидесяти метров в длину, возможно больше, и имел огромную изломанную трещину вдоль всего днища и черные рваные дыры ран, оставленные острыми когтями скал, скрытых раковинами. На носу корабля, под слоем бронзовой ржавчины, Макс смог различить название корабля - «Орфей».
Орфей выглядел как старое грузовое судно, а не как пассажирский корабль. Его изъеденная стальная обшивка была покрыта водорослями, но, как и предупреждал Роланд, ни одна рыбешка не резвилась возле развалины. Двое друзей плыли над ней, держась поверхности и поминутно останавливаясь, чтобы всмотреться в каркас затонувшей посудины. Роланд сказал, что корабль лежал на глубине десяти метров, но с поверхности расстояние казалось больше. Макс удивился, как Роланд ухитрился добыть все те предметы, которые они видели в хижине. Словно прочитав мысли Макса, его друг знаком попросил его ждать на поверхности и нырнул вниз, мощно рассекая воду ластами.
Макс наблюдал за погружением до тех пор, пока ныряльщик не коснулся пальцами обшивки остатков «Орфея». Затем Роланд медленно двинулся к платформе, которая когда-то была капитанским мостиком, собирая все, что мог захватить. С поверхности Макс мог различить колесо штурвала и прочие приспособления, которые все еще оставались внутри посудины. Роланд приблизился к дверному проему и поплыл внутрь. Макс почувствовал острое беспокойство, когда увидел, как его друг исчезает во чреве затонувшего корабля. Он впился глазами в проход, пока Роланд скользил внутри, гадая, что будет делать, если что-нибудь случиться. Несколько секунд спустя, Роланд появился и быстро поплыл к нему наверх, в облаке пузырьков, поднимавшихся за ним. Макс высунул голову из воды и жадно вдохнул. Лицо Роланда возникло в метре от него, улыбаясь от уха до уха.
- Сюрприз! - Прокричал он.
Макс увидел что-то в его руках.
- Что это? – Спросил он, указывая на странный металлический предмет, добытый Роландом на капитанском мостике.
- Секстант.
Макс удивленно поднял брови. Он понятия не имел, что это такое.
- Секстант – это инструмент, позволяющий вычислить местонахождение в море. – Объяснил Роланд, голос его срывался после долгой задержки дыхания. – Я снова нырну, подержи это для меня.
Макс собрался протестовать, но Роланд погрузился опять, прежде, чем Макс успел открыть рот. Он набрал полную грудь воздуха и опустил голову в воду, следя за погружением Роланда. На этот раз его друг проплыл вдоль всего корпуса, пока не добрался до задней кормы корабля. Макс видел, что Роланд подплыл к бортовому иллюминатору и попытался заглянуть внутрь корабля. Макс задержал дыхание, пока его легкие не наполнились огнем, затем он выпустил весь воздух, готовый всплыть и вдохнуть снова. Именно в эту последнюю секунду ему в глаза бросилось что-то, что заставило его кровь застыть.
Сквозь темноту он смог увидеть старый флаг, вторящий движению волн, истертый и изорванный, он был привязан к мачте в задней части «Орфея». Макс внимательно осмотрел его и узнал выцветший символ, который все еще был различим – шестиконечная звезда, вписанная в круг. Он почувствовал дрожь, пробежавшую по всему телу. Он уже видел этот символ прежде над остроконечными верхушками прутьев ворот в саду статуй.
Секстант Роланда выскользнул из его пальцев и утонул где-то на отмели, внизу. Переполненный необъяснимым ужасом, Макс поплыл назад к берегу что было сил.
***

Полчаса спустя, сидя в тени крыльца хижины на берегу, Роланд и Макс наблюдали за Алисией, собирающий морские раковины среди гальки.
- А ты уверен, что ты видел этот символ прежде, Макс?
Макс кивнул.
- Иногда под водой вещи выглядят не так…- Начал Роланд.
- Я знаю, что я видел, - возразил Макс. – Понятно?
- Хорошо, - признал Роланд. – Ты видел символ, который, если верить тебе, тот же, что и на кладбище за твоим домом. И что?
Макс встал и повернулся к своему другу.
- И что? Ты хочешь, чтобы я пересказал тебе всю историю заново?
Макс потратил двадцать пять минут, рассказывая Роланду все, что он знал об огороженном саде, включая фильм Джейкоба Флешмана.
- Не надо, - сухо ответил Роланд.
- Тогда, как ты можешь мне не верить? - Взорвался Макс. – Ты, что же думаешь, что я все это выдумал?
- Я не говорю, что я не верю тебе, Макс, - сказал Роланд, нежно улыбаясь Алисии, которая вернулась с прогулки с маленьким мешочком ракушек. – Удачно?
- Этот пляж – настоящая сокровищница, - ответила Алисия, пошумев содержимым своего мешочка.
Макс нетерпеливо закатил глаза.
- Так ты мне веришь? – Переспросил он, настойчиво уставившись на Роланда.
Друг взглянул на него, помолчав некоторое время.
- Я верю тебе, Макс, - ответил он, наконец, обратив взгляд к горизонту, не в состоянии скрыть печали в глазах. Алисия заметила перемену в лице Роланда.
- Макс рассказал мне, что твой отец был на корабле, затонувшем той ночью, - сказала она, положив руку ему на плечо.
Роланд неохотно кивнул.
- И он единственный выжил.
- Что произошло? – спросила Алисия. – Прости. Возможно, ты не хочешь говорить об этом.
Роланд покачал головой.
- Ничего страшного, - сказал он. Макс выжидающе смотрел на него. – И ни то, чтобы я не верил твоей истории, Макс. Просто это не первый раз, когда кто-то пытается поговорить со мной об этом символе.
- Его еще кто-то видел, - изумленно спросил Макс. – Кто говорил с тобой об этом?
- Мой отец. С тех пор, когда я был ребенком, - Роланд жестом пригласил их войти в хижину. – Становится прохладно. Зайдем внутрь, и я расскажу вам историю этого корабля.

***


Сначала Ирина подумала, что голос, который она слышит внизу, это голос ее матери. Андреа Карвер часто разговаривала сама с собой, занимаясь хозяйством по дому, и никого уже не удивляла ее привычка озвучивать свои мысли. Однако, через мгновенье Ирина увидела свою мать через окно, стоящую во дворе, провожая отца. Часовщик снова собрался в город с одним из носильщиков, который помогал им переносить багаж со станции несколькими днями ранее. Ирина осознала, что она была одна в доме, следовательно, голос ей померещился. До той минуты пока она не услышала его снова, на этот раз в ее спальне, как шепот, струящийся сквозь стены.
Голос, казалось, шел издалека, разобрать слова было невозможно. Она встала в центре комнаты, замерев. И снова услышала голос. Шепот. Он звучал в шкафу. В первый раз, как она прибыла в дом на берегу, Ирина испугалась. Она уставилась на дверь шкафа и заметила ключ в замке. Не отдавая себе отчета, она подбежала и торопливо повернула ключ, чтобы убедиться, что дверь крепко заперта. Отступив в центр, она перевела дыхание. Затем она снова услышала звуки и поняла, что это был не один голос, а несколько, шепчущих одновременно.
- Ирина? – Позвала мать снизу. – Ты не можешь спуститься на минуточку, чтобы помочь мне?
Никогда в жизни Ирина так не хотела помочь матери, даже не зная, какое задание ее ждало. Она направилась к двери, когда внезапно почувствовала ледяное дыхание на лице. Оно пронеслось по спальне, с шумом захлопнув дверь. Ирина подбежала к ней, борясь с ручкой, которую, казалась, заклинило. Пока она отчаянно пыталась открыть ее, она услышала, как ключ в дверце шкафа медленно повернулся позади нее. Ирина стояла перед дверью своей комнаты, слишком испуганная, чтобы оглянуться. Она зажмурила глаза, руки ее дрожали. Голоса, исходящие из самых недр дома, казалось, приближались. На этот раз они смеялись.

***

- Когда я был ребенком, - начал Роланд, - отец рассказывал мне эту историю столько раз, что даже спустя годы она часто снилась мне. Все началось, когда я приехал сюда жить, много лет назад, после гибели родителей в автокатастрофе.
- Мне очень жаль, Роланд, - прервала Алисия, догадавшись, что, не смотря на дружескую улыбку и желание рассказать про отчима и корабль, ворошить воспоминания оказалось для него тяжелей, чем казалось.
- Я был очень мал и едва их помню. – Произнес Роланд, избегая глаз Алисии, поскольку знал, что она не верит его невинной лжи.
- Что случилось потом? – Поторопил Макс.
Алисия пронзила брата взглядом.
- Отчим заботился обо мне, и я переехал в дом у маяка вместе с ним. Он был инженером и смотрителем маяка в этой части побережья долгие годы. Местный совет утвердил его в этой должности, так как он выстроил маяк практически один, голыми руками, в далеком 1919 году. Это странная история, вот увидите.
23 июня 1918 года, мой отчим взошел на палубу «Орфея», но путешествовал он тайно. «Орфей» не был пассажирским кораблем, это было грузовое судно с дурной репутацией. Капитаном был сильно пьющий немец, катящийся по наклонной плоскости, сдающий судно в аренду за непомерно высокую цену. Лучшими клиентами немца обычно были контрабандисты, которые желали пересечь границу без лишних вопросов и документов, которые могли потребоваться. Наконец, когда бизнес пошел на спад, Летучий Немец, как мой отчим звал его, вынужден был заняться темными делами, чтобы оплатить игорные долги, в которых тот увяз. Получилось так, что в одну из ночей удача отвернулась от него, как, впрочем, и в большинство других, и он проиграл свой корабль в кары некоему мистеру Кейну. Этот мистер Кейн был владельцем бродячего цирка. В качестве выплаты долга, немец должен был погрузить всю кампанию на борт и тайно переправить их за границу. Так называемому «цирку» мистера Кейна было что скрывать, кроме второстепенных выступлений, и ему срочно нужно было исчезнуть. Разумеется, нелегально. Немец согласился. Что еще ему оставалось делать? Либо согласиться, либо потерять корабль.
- Подожди-ка, - прервал Макс. – А какое отношение ко всему этому имел твой отчим?
- Сейчас узнаешь. – Продолжил Роланд. – Как я уже сказал, этот мистер Кейн, имя естественно вымышленное, - имел много тайн. Мой отчим долго шел по его следу. У них было незаконченное дело, и отчим решил, что если мистер Кейн со своими приспешниками пересечет границу, шанс схватить их исчезнет навсегда.
- И он прокрался на борт «Орфея»? – Не выдержал Макс. – Без билета?
Роланд кивнул.
- Постойте, я кое-чего не понимаю. – Сказала Алисия. – Почему он не обратился в соответствующие инстанции? Ведь он был инженером, а не детективом. И что это за «неоконченные дела» были у него с мистером Кейном?
- Можно мне закончить? – Поинтересовался Роланд.
Макс с Алисией кивнули.
- Хорошо. Суть в том, что он проник на борт. «Орфей» отчаливал в полдень, капитан надеялся добраться до места назначения глубокой ночью, но все усложнилось. Шторм разразился в полночь, вынуждая корабль пришвартоваться к берегу. «Орфей» разбился о скалы и затонул возле утеса, причем затонул мгновенно. Мой отчим спасся, потому, что прятался в спасательной лодке. Все остальные утонули.
Макс задохнулся.
- Ты намекаешь, что покойники все еще там?
- Нет. - Успокоил Роланд. – На следующий день на рассвете туман окутал все побережье. Местные рыбаки нашли моего отчима на берегу без сознания. Когда туман рассеялся, некоторые из них сели на лодки, чтобы обыскать место трагедии. Ни одного тела так и не нашли.
- Но тогда…- Прошептал Макс.
Роланд кивнул ему, чтобы позволил продолжить.
Мой отчим был помещен в больницу, где пролежал несколько дней в бреду. Когда он выздоровел, в благодарность за полученную заботу, решил построить маяк на вершине скалы, чтобы трагедия не повторилась. С тех пор он смотритель маяка.
Три друга погрузились в глубокую задумчивость, когда Роланд закончил историю. Наконец, Роланд взглянул на Алисию, потом на Макса.
- Знаешь, - начал Макс, стараясь подыскать слова, которые не ранили бы его друга. – Что-то во всей этой истории не вяжется. Тебе не кажется, что отчим рассказал не все?
Роланд молчал. Затем легкое подобие улыбки появилось на его лице, и он медленно кивнул несколько раз.
-Я знаю. – Пробормотал он. – Знаю.

***

Ирина почувствовала, как немеют руки, безуспешно пытаясь силой открыть дверь. Задыхаясь, она развернулась, навалившись на дверь изо всех сил. Она не могла отвести взгляда от ключа, который медленно поворачивался в замочной скважине.
Наконец, ключ остановился и упал на пол, словно вытолкнутый невидимыми пальцами. Медленно скрипучая дверь отворилась. Ирина пыталась закричать, но дыхания не хватило даже на шепот.
Из темноты возникла фигура. На секунду она почувствовала, как ее сердце замерло от всепоглощающего страха. Потом она перевела дыхание. Это была ее кошка. Просто ее кошка. Ирина глубоко вздохнула и встала на колени, чтобы взять ее, но заметила, что за кошкой, в глубине шкафа, было что-то или кто-то еще. Кошка разжала челюсти, испустив утробный, ужасающий звук, похожий на шипение змеи, а растворилась в темноте, соединившись с тенью. Затем возникла улыбка, полная бледного света, и два сверкающих жидким золотом глаза впились в ее глаза, а голоса произносили ее имя в унисон. Ирина вскрикнула, метнувшись к двери, которая на сей раз открылась, и выпала из комнаты на пол коридора. Не теряя ни секунды, она бросилась вниз по лестнице, затылком чувствуя лед голосов.

***

Андреа Карвер направлялась в дом, когда услышала крик. Она взглянула наверх и с ужасом увидела, как Ирина прыгает с верхней ступеньки с искаженным от ужаса лицом. Она крикнула ей остановиться, но было уже поздно. Девочка споткнулась и покатилась по ступенькам, как безжизненная кукла. Андреа Карвер рванулась к дочери, пытаясь уберечь ее голову руками. Капли крови сбегали со лба Ирины. Миссис Карвер коснулась ее шеи и нащупала слабый пульс. Борясь с приступом истерики, она подняла тело дочери, пытаясь решить, что делать дальше.
Худшие пять секунд ее жизни прошли, Андреа Карвер в отчаянии подняла глаза. На самой верхней ступени лестницы сидела кошка Ирины и, не мигая, смотрела на нее. Андреа на мгновение почувствовала колючий насмешливый взгляд, затем тело дочери вздрогнуло в ее руках, она сосредоточилась и побежала к телефону.


Глава 7

Приближаясь к хижине на берегу, Макс заметил странную машину, припаркованную рядом с ней. Увидев ее, Роланд нахмурился.
- Это машина доктора Робертса.
Алисия побледнела.
- Что-то случилось, - прошептала она. Роланд гнал впереди, а Макс с трудом догонял, хотя его друг вез еще и Алисию. Когда до дома оставалось несколько метров, она соскочила с велосипеда и помчалась к крыльцу. Макс, задыхаясь, последовал за ней, а Роланд занялся велосипедами. Максимилиан Карвер с пепельно-бледным лицом и стеклянным взглядом приветствовал их в дверях.
- Что случилось? - Спросила Алисия встревоженным голосом.
Отец обнял ее. Алисия позволила его дрожащим рукам прижать ее, голос его прерывался. Макс почувствовал комок в горле. Он никогда не видел отца таким.
- С Ириной произошел несчастный случай. Она в коме. Мы ждем скорую помощь, отвезти ее в больницу.
- Как мама? – Спросила Алисия.
- Она в доме с Ириной и врачом. Больше мы ничего не можем сделать. Произнес часовщик, опуская глаза.
Роланд безмолвно стоял у крыльца.
- Она поправится? – Уточнил Макс, тут же поняв, что в подобных обстоятельствах вопрос звучал глупо.
- Мы не знаем, - пробормотал Максимилиан Карвер. Он вымучил улыбку и пошел в дом. – Пойду, посмотрю, не нужно ли чего маме.
Трое друзей приросли к земле. Никто не нарушал молчания, потом Роланд сказал, - мне жаль.
Алисия кивнула в ответ. Прибыла скорая помощь, остановившись у ворот. И врач вышел встретить ее. Двум санитарам понадобилась пара минут, чтобы войти в дом и выйти обратно, неся Ирину, завернутую в одеяло, на носилках. Макс взглянул на маленькое личико сестры, белое, как простыня, и желудок его скрутило. Андреа Карвер с напряженным лицом и красными распухшими глазами, села в скорую помощь, отчаянно глядя на Макса и Алисию сквозь стекло. Команда санитаров торопилась занять места. Максимилиан Карвер приблизился к детям.
- Мне бы не хотелось оставлять вас одних. В городе есть маленькая гостиница. Может быть…
- Мы в порядке, пап. Не волнуйся за нас. – Ответила Алисия.
- Я позвоню из больницы и дам вам номер. Не знаю, сколько все это продлится, не знаю, можно ли что-нибудь…
- Иди, пап. – Алисия обняла отца. – Все будет хорошо.
Стараясь сдержать слезы, Максимилиан Карвер забрался в машину. Три друга стояли молча, провожая глазами огни машины, исчезавшие в дали в последних лучах солнца, замедлявших появление фиолетовых сумерек.
- Все будет хорошо, - повторила Алисия самой себе.

***

Они отыскали сухую одежду (Алисия одолжила Роланду старые брюки и рубашку, принадлежавших отцу), ожидание новостей казалось бесконечным. Улыбающиеся луны на часах Макса показывали почти одиннадцать, когда телефон, наконец, зазвонил. Алисия, сидевшая на ступеньках крыльца между Максом и Роландом, вскочила и побежала в дом. Прежде, чем телефон зазвонил во второй раз, она схватила трубку.
- Да, - сказала она, кивая Максу и Роланду. – Как мама?
Макс мог слышать невнятный голос отца на линии.
- Не волнуйся, - успокаивала Алисия, - Нет, не надо. Да, все в порядке. Перезвони завтра. – Алисия помолчала. – Хорошо, - уверила она. – Я тебя тоже. Спокойной ночи, пап.
Она положила трубку и взглянула на брата.
- Ирина остается под наблюдением. – Объяснила Алисия. – Доктора говорят у нее сотрясение. Она все еще в коме, но должна поправиться.
- Ты уверена, что они сказали именно это? – Переспросил Макс. – Как мама?
- Можешь себе представить. Они собираются провести ночь там, потому, что мама не хочет ехать в гостиницу. Они перезвонят нам завтра в десять.
- Чем займемся? – Тихо спросил Роланд.
Алисия пожала плечами.
- Кто хочет есть? – спросила она мальчиков.
Макс почувствовал волчий голод. Алисия подавила зевок, она выглядела измученной.
- Полагаю, мы вместе должны приготовить ужин. – Заключила она. – Кто-нибудь против?
У Макса заняло несколько минут приготовить бутерброды, пока Алисия делала лимонад. Они поужинали на дворе, сидя на скамейке под неярким светом лампы, раскачивающейся на ночном ветру, окруженной облаком мошек. Полная луна сияла высоко над морем, превращая его поверхность в озеро сияющего металла, простирающегося в бесконечность. Они ели молча, любуясь океаном и слушая шепот волн.
- У меня сна ни в одном глазу, - протянула Алисия, вглядываясь в горизонт.
- Не думаю, чтобы кто-то из нас мог уснуть. – Согласился Макс.
- У меня идея, - сказал Роланд, загадочно улыбаясь. – Вы когда-нибудь купались ночью?
- Ты шутишь? – Резко возразил Макс.
Ни слова не говоря, Алисия одарила мальчиков сияющей загадочной улыбкой, поднялась и неторопливо направилась к берегу. Макс с изумлением наблюдал, как его сестра пересекла песчаную полосу, и, не поворачиваясь, сняла белое ситцевое платье. Она помедлила у кромки воды, ее белоснежная кожа сияла в голубоватом лунном свете, и затем она медленно погрузилась в пучину света.
- Ты не идешь? – Спросил Роланд, следуя цепочке следов Алисии на песке.
Макс не ответил, только покачал головой, наблюдая, как его друг прыгает в воду. Он слышал смех сестры среди тихих всплесков моря.
Он уселся на крыльцо, раздумывая, огорчает ли его внезапное чувство, возникшее между Роландом и Алисией, страсть, не поддающаяся определению, ему, как он понял, не ведомая. Наблюдая за молодыми людьми, резвящимися в воде, Макс понял, возможно, раньше, чем они, что узы, крепнувшие между ними, узы, связавшие их этим летом, казались неотвратимыми, как судьба.
Пока он размышлял над этим, его мысли вернулись к тени войны, которая казалась такой реальной, хотя далекой от этого берега. Безликой тени, которая вскоре могла забрать жизнь его друга, и, возможно, его самого. Также, он перебирал в памяти все события сегодняшнего долгого дня, с момента, когда он увидел призрачный «Орфей» на дне моря, услышал его историю в тени хижины Роланда на берегу, до несчастного случая с Ириной. Далекий от смеха Алисии и Роланда, он погрузился в тревогу. Впервые в жизни он ощутил, что время летит быстрее, чем ему хочется, и он не мог больше найти прибежище в своих снах. Колесо судьбы начало вращаться, и на этот раз, он не мог остановить его.

***

Позже, в свете костра, который они разложили на берегу, Роланд, Макс и Алисия говорили о том, что занимало их мысли последние несколько часов. Золотое сияние пламени отражалось на влажных блестящих лицах Алисии и Роланда. Макс долго всматривался в них, прежде, чем заговорил.
- Я не знаю, как это объяснить, но, полагаю, что-то происходит. – Начал он. – Я не знаю, что это, но уж слишком много совпадений. Статуи, символ, корабль.
Макс подумал, что они начнут возражать, или убеждать его в мягких выражениях, что его беспокойство – всего лишь результат тяжелого дня, в который так много всего произошло. Но, вместо этого, оба они, и Алисия и Роланд, кивнули ему, глядя в пламя костра.
- Ты говорила, тебе снился этот клоун? – Спросил Макс.
Алисия снова кивнула.
- Есть кое-что, о чем я не говорил раньше, - продолжал Макс. – Прошлой ночью, когда вы легли спать, я пересмотрел фильм Джейкоба Флешмана, сделанный в саду. Я был там вчера утром. Статуи были в другом положении. Я не знаю…похоже, они двигаются. То, что видел я, отличалось от фильма.
Алисия посмотрела на Роланда, который казался зачарованным танцем язычков пламени.
- Роланд, твой отчим когда-нибудь говорил с тобой об этом?
Казалось, юноша не услышал ее вопроса. Алисия прикоснулась к его руке. Он поднял глаза.
- Этот клоун снится мне каждое лето, с тех пор, как мне исполнилось пять. – Тихо произнес он.
Макс видел страх на его лице.
- Полагаю, нам следует поговорить с твоим отчимом.
Ролан задумчиво кивнул.
- Завтра. – Пообещал он едва слышно. – Завтра.


Глава 8

Незадолго до рассвета Роланд взял велосипед и отправился к дому у маяка. Пока он ехал по прибрежной дороге, бледное янтарное сияние разливалось, подсвечивая низкие облака. Его мысли путались от тревоги, нервы были напряжены до предела. Он мчался изо всех сил, в тщетной надежде, что физическое изнеможение рассеет сотни вопросов и страхов, роящихся в нем.
Как только он пересек бухту и выехал на тропу к маяку, Роланд остановился восстановить дыхание. С вершины утеса луч маяка пронзал последние тени ночи, словно клинок огня. Он знал, отчим все еще должен был быть там, ожидающий, безмолвный, не покидающий свой пост, пока тьма не рассеется полностью. Годами он жил с отчимом, и с его нездоровой навязчивой идеей не уточняя причин и логики его поведения. Он просто принял это, как факт, будучи ребенком, один из аспектов повседневной жизни: не задавать вопросов.
По прошествии времени, Роланд стал осознавать, что части истории отчима не вяжутся друг с другом. Но никогда до этого дня, он не хотел признаться себе в том, что отчим лгал ему, или не говорил всей правды. Он ни минуты не сомневался в честности смотрителя. В действительности, отчим годами добавлял кусочки головоломки, в центре которой, как теперь понял Роланд, был сад статуй. Иногда он проговаривался во сне, чаще недоговоренностями в ответ на вопросы Роланда. Мальчик спрашивал его, подсознательно понимая, что если отчим хранил свои секреты, то делал это, только, чтобы защитить его. Но отсрочка закончилась, и пришло время взглянуть правде в глаза.
Роланд встряхнулся, пытаясь избавиться от тревожных мыслей. Он так долго не спал, что его тело начало болеть от переутомления. Когда он добрался до дома у маяка, то оставил велосипед, прислоненным к стене забора, и вошел внутрь, не утруждаясь включить свет. Взобравшись по лестнице наверх, в свою спальню, он в изнеможении упал на кровать.
Из окна спальни он мог видеть маяк метрах в тридцати от дома, а в огромном окне башни неподвижный силуэт своего отчима. Роланд закрыл глаза и попытался уснуть.
События прошедшего дня чередой проходили сквозь его сознание, от ныряния к «Орфею», до несчастного случая с младшей сестрой Макса. Роланд думал о том, как это было странно, но с другой стороны приятно, что всего несколько часов сделали их ближе друг другу. Лежа в одиночестве в своей комнате, думая о брате и сестре, он почувствовал, что они были его самыми близкими друзьями, родными душами, с которыми отныне можно было делиться всеми своими страхами и секретами.
Он заметил, что просто думая о них, он чувствовал себя безопасней, как если бы не был больше один. Со своей стороны он ощущал глубокую преданность и признательность за их негласный союз, который возник той ночью на берегу.
Когда усталость победила, последней мыслью Роланда, прежде чем он отдался глубокому освежающему сну, была о загадочной неизвестности, ожидавшей его и о мрачной возможности быть призванным в войска этой осенью. Той ночью Роланд уснул, убаюканный воспоминанием, которое осталось с ним до конца его жизни: залитая лунным светом Алисия, окунающая белоснежное тело в морское серебро.


***

Рассвет едва пробивался темный покров грозовых облаков, постиравшихся до самого горизонта. Облокотясь на металлические поручни башни маяка, Виктор Крей осматривал бухту, думая о том, что научился понимать таинственную красоту этих свинцовых, окутанных штормами дней, предвещающих скорое лето на побережье.
С этой выгодной точки город выглядел как ступенчатая модель, тщательно собранная коллекционером. Дальше, на север, берег простирался бесконечной белой линией. В ясные солнечные дни, стоя на этом же месте, Виктор Крей мог различить очертания «Орфея» под водой, окаменевший скелет монстра, погребенный в песке.
В то утро, однако, море было подобно глубокому мутному озеру. Вглядываясь в его поверхность, Виктор Крей думал о двадцати пяти годах, проведенных на маяке, построенном им самим. Оглядываясь назад, он чувствовал, что каждый из этих лет был тяжелым камнем, тянущим его вниз.
Время шло, и бесконечное мучительное ожидание родило в нем надежду, все было его фантазией, что его навязчивая идея превратила его в стража, борющегося с иллюзией. Но сны возвращались. Призраки прошлого пробудились от многолетнего сна и снова заселили его сознание. И с ними пришел страх того, что теперь он слишком слаб и стар, чтобы сразиться с древними врагами.
Последние годы он спал не более двух- трех часов в день. Большую часть времени он был один на маяке. Его приемный сын Роланд проводил несколько ночей в неделю в хижине на берегу, так что стало обычным проводить лишь несколько минут вместе за несколько дней. Это отчуждение, к которому он добровольно себя приговорил, давало слабое удовлетворение тем, что боль от невозможности разделить эти годы с мальчиком, была платой за безопасность Роланда и его будущее счастье.
Не смотря на это, когда он смотрел вниз из своей башни на мальчика, нырявшего к обломкам «Орфея», кровь стыла в его жилах. Хотя он никогда не выдавал своих чувств Роланду, который вечно задавал вопросы о корабле и его прошлом, старался не лгать ему, во всяком случае, никогда не объяснять истинной природы вещей. Днем раньше, наблюдая за Роландом и двумя его новыми друзьями на берегу, он размышлял, не было ли это большой ошибкой.
Эти мысли в то утро задержали его на маяке дольше, чем обычно. Виктор Крей всегда возвращался до восьми, однако, взглянув на часы, обнаружил, что была уже половина одиннадцатого. Он спустился по металлическим ступеням винтом обегающей башню лестницы и прошел в дом, чтобы забыться чутким сном на пару часов, которые он себе позволял. По пути он увидел велосипед Роланда и понял, что тот ночевал дома.
Когда он тихо зашел в дом, стараясь не беспокоить пасынка, то обнаружил, что Роланд ждал его, сидя в одном из старых кресел в гостиной.
- Не спалось, пап, - начал Роланд, - подремал пару часу, потом проснулся и уже не мог уснуть снова.
- Я знаю, как это бывает. – Ответил Виктор Край, - но я знаю один фокус, который всегда срабатывает.
- Что же это? - Спросил Роланд.
Старик одарил его озорной улыбкой, которая омолодила его лет на шестьдесят.
- Я готовлю. Ты голодный?
Роланд взвесил вопрос. Мысль о тосте с маслом, джеме и яичнице щекотала желудок, он немедленно согласился.
- Хорошо, - изрек Виктор Крей, - Начинай, напарник. Покончим с этим.
Роланд отправился за отчимом на кухню, готовый к инструктажу.
- Я – инженер. – Напомнил Виктор Край. – Так, что я жарю яйца. Ты делаешь тосты.
Через несколько минут пара ухитрилась наполнить всю кухню дымом и невыразимым запахом свежеприготовленного завтрака. Они сели друг напротив друга, подняв бокалы, полные свежего жирного молока.
- Это завтрак для больших мальчиков. – Пошутил Виктор Крей, набрасываясь на первый тост с притворной жадностью.
Роланд нахмурился.
- Я был на корабле вчера.- Пробормотал он.
- Я знаю. – Ответил отчим с набитым ртом. – Видел что-то новенькое?
Роланд поколебался, затем поставил стакан на стол и взглянул на отчима, который старался сохранить беспечное выражение лица.
- Я думаю, что-то плохое происходит. – Сказал он, наконец. - Что-то связанное со статуями…
Виктор Крей почувствовал спазм в желудке. Он перестал жевать и отложил недоеденный тост.
- Мой новый друг, он видел кое-что странное. – Продолжал Роланд.
- Где же твой новый друг живет? – Поинтересовался старик тихо.
- В старом доме Флешманов. На северной стороне.
Виктор Крей медленно кивнул.
- Роланд, расскажи мне обо всем, что вы с друзьями видели. Будь добр.
Тогда Роланд рассказал ему о событиях двух прошедших дней, с того момента, когда встретил Макса, до событий предыдущей ночи.
Когда он закончил свою историю, взглянул на отчима, пытаясь понять его мысли. Старик одарил его ободряющей улыбкой, оставаясь невозмутимым.
- доешь завтрак, Роланд. – Сказал он.
- Но… - Запротестовал тот.
- Когда доешь, найди и приведи своих друзей сюда. Нам есть о чем потолковать.
***


В то утро Максимилиан Карвер позвонил из больницы в 11:34 и сообщил детям последние новости. Состояние Ирины улучшалось, хотя и медленно, но доктора до сих пор не были абсолютно уверены, что опасность миновала. Алисия заметила, что голос отца стал немного спокойней, из чего сделала вывод, что худшее позади.
Через пять минут телефон зазвонил вновь, теперь это был Роланд, звонивший из городского кафе. Они должны были встретиться в полдень у маяка. Кладя трубку, Алисия вспомнила, как Роланд смотрел на нее, входившую в воду ночью, на берегу. Улыбнувшись, она отправилась на крыльцо, сообщить Максу новости. Ей представилось, как Макс сидит на берегу, любуясь морем. За горизонтом первые вспышки молний с сухим треском рвали небо, яркими нитями света. Алисия спустилась на берег и села рядом с Максом. Утро было холодным, воздух пощипывал, и она пожалела, что не захватила свитер.
- Роланд звонил. – Сказала она. – Его отчим хочет нас видеть.
Макс не ответил, глаза его неотрывно смотрели на море. Яркая вспышка прорезала небо.
- Тебе ведь нравиться Роланд? – Спросил Макс, пересыпая песок пальцами, тонкие струйки сбегали вниз.
Алисия обдумала вопрос.
- Да. – Ответила она. – Думаю, я ему тоже. Почему ты спросил?
Макс пожал плечами, бросив пригоршню песка к самой кромке воды.
- Не знаю. Я как раз думал о том, что Роланд говорил о войне и всем остальном. Что его призовут осенью…Не важно. Полагаю, это не мое дело.
Алисия повернулась к младшему брату, пытаясь заглянуть ему в глаза. Он приподнял брови, как Максимилиан Карвер, и она увидела отражения в его серых глазах, и связки нервов, спрятанных под поверхностью кожи.
Алисия притянула его к себе и поцеловала в щеку.
- Пойдем в дом, - сказала она, стряхивая песок с платья. – Здесь холодно.


Глава 9

Когда они подошли к тропинке, ведущей к маяку, Макс чувствовал, что его ноги были словно из масла. Перед отъездом Алисия предложила достать второй велосипед, спавший в тенях старого сарая, но Макс отказался от этой идеи. Он и сам мог довезти ее, так же, как накануне Роланд. Уже через километр он горько пожалел о своем решении.
Словно почувствовав, какой болезненно тяжелой будет долгая езда, Роланд ждал со своим велосипедом внизу тропинки. Увидев его, Макс остановился, отпуская сестру. Глубоко вдохнув, он принялся растирать горящие мышцы.
- Похоже, еще несколько сантиметров – и от тебя ничего не останется, дитя города. – Сказал Роланд. Макс решил поберечь дыхание и не ответил на колкость друга. Ни слова не сказав, Алисия взобралась на велосипед Роланда, и они двинулись вверх по тропинке. Макс помедлил несколько секунд, прежде чем отправиться за ними. Он уже точно знал, на что потратит первую зарплату: на мотоцикл.

***

Маленькая гостиная дома у маяка пахла крепким свежим кофе и табаком. Пол и стены были обшиты темным деревом, и, за исключением большого книжного шкафа и нескольких морских приборов, назначения которых Макс не понимал, комната была практически пустой. Дотемна закопченная плита и стол, покрытый темной бархатной скатертью, окруженный старыми креслами с выцветшей кожей, были единственной роскошью, которую Виктор Крей себе позволил.
Роланд пригласил друзей сесть в кресла, а сам расположился на деревянном стуле между ними. Они подождали минут пять, перебросившись едва ли парой слов, прежде чем услышали шаги старика на верхнем этаже.
Наконец, смотритель маяка появился. Он был не таким, каким представлял его себе Макс. Виктор Крей был среднего роста, с бледной кожей и великолепной копной серебряных волос, обрамлявшей моложавое лицо.
Его пронзительные зеленые глаза неторопливо изучали лица брата и сестры, словно стараясь прочитать их мысли. Макс нервно улыбнулся, и Виктор Крей ответил мягкой улыбкой, осветившей его лицо.
- Вы здесь первые гости за много лет, - констатировал смотритель, усаживаясь в одно из кресел. – Вы должны простить мои манеры. Когда я был ребенком, все вежливые ритуалы казались мне полной чепухой. Сейчас я придерживаюсь того же мнения.
- Пап, мы не дети, - напомнил Роланд.
- Любой, младше меня, ребенок. – Парировал Виктор Крей. – Ты, должно быть, Алисия. А ты – Макс. Не надо быть гением, чтобы догадаться.
Алисия искренне улыбнулась. Она знала старика всего пару минут, но уже оценила его милую манеру, облегчающую общение. Тем временем Макс изучал лицо Виктора, пытаясь представить его стражем маяка, десятки лет охранявшего секреты «Орфея».
- Я знаю, о чем вы думаете. – Продолжал Виктор Крей. – А что если все, что вы видели за последние дни или думали, что видели, правда? Реально ли это? Честно говоря, я даже представить себе не мог, что придет такой день, когда я заговорю об этом и не только с Роландом. Но жизнь всегда преподносит неожиданные сюрпризы. Разве не так?
Никто не ответил.
- Хорошо. Перейдем к делу. Прежде всего, вы должны рассказать мне все, что знаете. И тогда я поведаю вам обо всем, абсолютно, включая некоторые детали, которые могут показаться вам не столь важными. Обо всем, понимаете?
Макс посмотрел на остальных.
- Можно я начну?
Алисия и Роланд кивнули. Виктор Крей жестом пригласил его говорить.

***

В течение следующего получаса, Макс излагал все, что мог вспомнить, без остановки. Глаза смотрителя были очень внимательны, пока он слушал Макса, без малейшей тени недоверия или, вопреки ожиданиям Макса, удивления.
Когда он закончил свою историю, Виктор Крей достал трубку и принялся набивать ее табаком.
- Не плохо, - пробормотал он, - не плохо…
Старик раскурил трубку, и облака сладкого дыма затянули комнату. Он затянулся несколько раз своим особым табаком, прежде чем сесть в кресло. Не спуская глаз с троих друзей, он начал свой рассказ.

***



Мне будет 72 этой осенью, и, хоть люди говорят, что я выгляжу моложе, каждый год давит мне на спину, словно могильный камень. Возраст заставляет тебя замечать определенные вещи. Например, я понял, что жизнь человека делится на три периода. В течение первого, мы абсолютно не беспокоимся о том, что когда-то состаримся, нас не пугает бег времени или факт, что со дня рождения мы движемся к смерти. За первыми годами юности следует второй период, в который человека смущает хрупкость и непредсказуемость жизни, который начинается с мелких сомнений, выливающихся в мощный поток неуверенности, остающийся с тобой до конца дней. Наконец, в старости, мы достигаем периода согласия, постепенно перерастающего в смирение и ожидания неизбежного. За всю свою жизнь я встречал лишь единицы людей, застрявших на какой-либо из этих стадий, не в состоянии идти дальше. Это ужасно.
Виктор Крей заметил, что они слушали внимательно, хотя слегка озадаченно, не понимая, к чему он ведет. Он замолчал, чтобы с наслаждением затянуться трубкой и лучезарно улыбнулся аудитории.
Мы все должны научиться следовать этому пути, молясь, чтобы не потерять его прежде, чем достигнем конца. Если бы в самом начале жизни мы были бы в состоянии принять этот простой факт, мы избавились бы от множества несчастий и боли этого мира. Но – и это один из величайших парадоксов вселенной – мы обретаем знание, когда уже слишком поздно. Конец урока.
Вы удивлены, зачем я все это вам говорю. Позвольте объяснить. Один из миллиона молодых людей понимает, что жизнь – это путешествие в один конец, и решает, что правила игры ему не подходят. То же самое, что решиться на обман, зная, что не можешь победить. Обычно тебя вычисляют, и ты не можешь больше обманывать. Но иногда обман удается. И, если это происходит, игра в кости или карты превращается в игру жизни и смерти, а обман – в нечто очень опасное.
Много лет тому назад, когда я был вашим ровесником, один из величайших обманщиков, чья нога когда-либо ступала на землю, пересек мне дорогу. Я даже не знаю его настоящего имени. В бедном райончике, где я жил, все уличные дети знали его как Кейна. Другие звали его Принцем Тумана, потому что, как гласила молва, он всегда появлялся в клубах густого тумана, застилавшего улицы и переулки на всю ночь, а перед рассветом исчезал вместе с туманом в тенях.
Кейн был красивым молодым человеком, и никто не знал, откуда он. Каждую ночь в одном из многочисленных переулков нашего района он собирал местную молодежь – всех оборванцев, с въевшейся грязью и сажей от фабрик – и предлагал соглашение. Каждый ребенок мог загадать желание и Кейн исполнял его. В обмен он просил только одну вещь: полную преданность. Однажды ночью Ангус, мой лучший друг, взял меня на встречу с Кейном. Кейн был одет, как джентльмен, только что вернувшийся из оперы, и ослепительно улыбавшийся. Его глаза, казалось, меняли цвет в темноте, а голос был глубоким и мелодичным. По мнению мальчишек, он был фокусником. Но я не поверил ни одному слову из слухов, что ходили о нем, и в ту ночь пришел с намерением посмеяться над его, так называемой, магией. Я запомнил, что в его присутствии малейшее желание посмеяться над ним мгновенно исчезает. Как только я увидел его, единственное чувство поглотило меня – страх, и я старался не открывать рот. В ту ночь несколько ребят с улицы загадали желания Кейну. Когда они закончили, он повернул свои ледяные глаза в сторону моего друга Ангуса и меня и спросил, нет ли у нас просьбы. Я стоял, стараясь придать бесстрастное выражение лицу, когда, к моему удивлению, Ангус заговорил. Его отец лишился работы в тот день. Фабрика, производящая сталь, на которой работало большинство местных, уволила основную массу рабочих, заменив их машинами, которые работали бесплатно и дольше, ни на что не жалуясь. Первыми, кто потерял работу в этой лотерее, были смутьяны, среди которых был и отец Ангуса, каждой бочке – затычка.
У Ангуса было пять братьев и сестер, его мать была больна и едва способна передвигаться. Они жили вместе, втиснутые в жалкий сырой домишко, разваливающийся на части. Нечего и говорить, ситуация была отчаянной. Тихим голосом Ангус загадал свое желание, чтобы его отец снова был принят на работу, на фабрику. Кейн согласился, а затем, как мне и говорили, исчез в тумане. На следующий день отца Ангуса неожиданно приняли на работу снова. Кейн выполнил свою часть соглашения.
Две недели спустя, мы с Ангусом возвращались домой с ярмарки на окраине города. Мы не хотели появляться дома слишком поздно, поэтому решили срезать дорогу по заброшенным железнодорожным путям. Было темно, все вокруг казалось призрачным в свете луны, когда мы увидели фигуру, возникшую из тумана, направлявшуюся к нам. Она была закутана в темный плащ. Принц Тумана. Мы были парализованы страхом. Кейн приблизился к нам со своей обычной улыбкой и заговорил с Ангусом. Он сообщил моему другу, что пришло время возвращать долг. Пораженный страхом, Ангус согласился. Кейн сообщил, что его просьба очень проста: свести счеты. В те дни самым богатым человеком в районе (в действительности единственным) был Сколимоски, польский торговец, владевший лавками с едой и одеждой, где все мы отоваривались. Задачей Ангуса было поджечь его лавку. Миссия должна была быть выполнена следующей ночью. Ангус попытался спорить, но слова застыли на его губах. Было что-то в глазах Кейна, что ясно говорило, что он не примет ничего, кроме полного повиновения. Фокусник исчез так же, как появился.
Мы бежали всю дорогу домой, когда я оставил его у входной двери его дома, его глаза были наполнены страхом, мое сердце упало. На следующий день я прочесывал улицы в поисках своего друга, но не нашел и следа. Я начал опасаться, что Ангус собрался осуществить преступление, задуманное Кейном, поэтому решил встать на страже у магазинчика Сколимоски как только стемнеет. Ангус не появился, и лавка поляка не запылала в ту ночь. Я испытывал вину за свои сомнения в друге и подумал, что лучшее, что могу сделать – постараться поддержать его. Я прекрасно знал его, должно быть он прятался дома, испуганный и дрожащий при мысли о страшной мести фокусника. На следующее утро я пошел к нему. Его не было. Со слезами на глазах, его мать сообщила, что он не возвращался домой в ту ночь, умоляла разыскать его и вернуть.
Полуживой от страха, я обыскал все, не забыв заглянуть ни в один смрадный уголок. Никто не видел его. К вечеру, измученный, не зная, где еще он может быть, я пришел к мрачному выводу. Я ступил на тропинку, ведущую к заброшенным путям, следуя следам, поблескивающим в лунном свете. Мне не пришлось идти долго. Я нашел своего друга, лежащим на рельсах, в том самом месте, где Кейн появился из тумана два дня назад. Я попытался нащупать пульс, но мои пальцы не нашли кожи на теле. Только лед. Тело моего друга было превращено в гротескную статую клубящегося синего льда, медленно таявшую на заброшенных рельсах. На его шее был маленький медальон с символом, который я видел раньше на плаще Кейна: шестиконечная звезда, вписанная в круг. Я оставался с Ангусом, пока черты его не исчезли навсегда во мраке озерца холодных слез.
В туже ночь, пока я предавался печали об ужасной судьбе своего друга, лавка Сколимоски была уничтожена безжалостным пожаром. Я никогда ни с кем не говорил о том, что видел в тот день.
Два месяца спустя, моя семья переехала на юг, место далекое от нашего прежнего дома. Шли месяцы, и я начинал верить, что Принц Тумана, был всего лишь горьким воспоминанием, частью унылых лет, проведенных во мраке нищенского, грязного, жестокого городка, где прошло мое детство…Пока не увидел его снова и не понял, что произошедшее той ночью было только началом.


Глава 10

Моя следующая встреча с Принцем Тумана состоялась несколько месяцев спустя. Отец получил повышение, став главным инженером на текстильной фабрике, и отметить это событие он решил с нами в большом парке аттракционов, построенном на деревянном пирсе. Я никогда не забуду этого. Пирс уходил далеко в море, и строения на нем сияли как хрустальные дворцы, свисавшие с неба. Когда сошла ночь, зрелище сотни разноцветных огней, отражавшихся в море, было потрясающим. Никогда не видел ничего красивее. Отец был на седьмом небе: он спас семью от жалкого существования, лишенного будущего, и был теперь человеком с хорошей работой и хорошим положением, который имел достаточно денег в кармане, чтобы позволить своим детям те же развлечения, что и любым другим в городе. Мы рано поужинали, и отец дал каждому из нас по несколько монет, потратить их кто как хотел, пока он с матерью неторопливо прогуливался об руку, демонстрируя достаток.
Меня привело в восторг Большое Колесо, которое беспрерывно вращалось на дальнем конце пирса. Его огни были видны на несколько миль по всему побережью. Я побежал занять очередь. Я ждал, с тревогой заметив балаган в нескольких метрах от меня. Между палаткой счастливых предсказаний и тиром, насыщенный фиолетовый луч освещал таинственное логово доктора Кейна, предсказателя судьбы, фокусника и провидца, как гласила надпись снаружи. Третьесортный художник живописал лицо Кейна на вывеске, оно взирало с угрозой на всех, проходящих мимо нового обмана Принца Туманов. Портрет со странными тенями от фиолетовой лампы придавал логову леденящий похоронный вид. Занавес с шестиконечной звездой черным плащом закрывал вход.
Ведомый невидимой силой, я покинул очередь на Большое Колесо и отправился к шатру. Я попытался заглянуть внутрь через маленькую щель, когда занавес широко открылся, и женщина, одетая в черное, с кожей, отливающей во мраке молоком и пирсингом на глазах, поманила меня. Внутри, за столом в бледном свете керосиновой лампы, сидел человек, которого я уже встречал в другом месте и в другое время. Кейн. Огромная черная кошка с золотыми глазами ластилась к его ногам.
Не раздумывая, я подошел к столу, где Принц Тумана ожидал меня, с улыбкой на лице. Я хорошо помнил его голос, глубокий и размеренный, произносящий мое имя по гипнотические звуки музыки карусели звучащей из прошлого.

***

Виктор, друг мой, - промурлыкал Кейн, - если бы я не был предсказателем, я бы сказал, что сама судьба свела нас снова.
- Кто ты? – Ухитрился выдавить юный Виктор, провожая взглядом призрачную женщину, исчезнувшую в тени.
- Я – доктор Кейн. Ты, конечно, видел вывеску? – Ответил Кейн. – Приятно проводишь время с семьей?
Виктор сглотнул и кивнул.
- Это хорошо, - продолжал фокусник. – Развлечение как опиум, уносит печали и боль, хоть на короткое время.
- Я не знаю, что такое опиум. – Ответил Виктор.
- Наркотик, сын мой, наркотик. – Протянул Кейн устало, повернувшись к часам, стоявшим на полке справа. Стрелки двигались назад.
- Время не существует, вот почему мы не должны терять его. Ты подумал о желании?
- У меня нет желаний. – Ответил Виктор нерешительно.
Кейн расхохотался.
- Конечно, конечно. Ни у кого из нас нет желания: у нас их сотни! И жизнь дает нам не слишком много шансов, чтобы они сбылись. – Он повернулся к загадочной женщине с гримасой, которая должна была означать сожаление. – Не так ли, дорогая?
Призрак не ответил. Казалось, сделанная из дерева, она не способна была двигаться.
- Но кое-кто счастливчик, Виктор. – Сказал Кейн, облокачиваясь на стол. – Как ты. Потому, что твоя мечта сбудется, и ты знаешь, как.
- Как у Ангуса? – Отчаянно вырвалось у Виктора. Он заметил что-то странное, что не шло у него из головы: Кейн не моргал, то есть совсем.
- Случайность, дорогой друг. Несчастное стечение обстоятельств. – Сказал Кейн, добавив нотку печали своему голосу. – Ошибочно было бы полагать, что твои мечты сбываются, а от тебя ничего не требуется взамен. Не так ли, Виктор? Это было бы не справедливо. Ангус пытался забыть, что имеет определенные обязательства, а этого нельзя допускать. Но все это в прошлом. Давай поговорим о будущем, о твоем будущем.
- Так это ты все подстроил? – Спросил Виктор, подгоняемый страхом. – Исполняешь свои собственные мечты? Чтобы стать тем, кто ты есть сейчас? И что ты отдал взамен?
Улыбка рептилии медленно угасла, он вперил глаза в Виктора Крея. На какое-то мгновение юноше показалось, что фокусник прыгнет и разорвет его на куски. Однако, Кейн вздохнул.
- Умный мальчик. Мне это нравиться, Виктор. Но тебе еще многому предстоит научиться. Когда будешь готов, приходи ко мне снова. Ты знаешь, где меня найти. До скорой встречи.
- Сомневаюсь, - Ответил Виктор, сделав шаг к двери, пытаясь унять сердцебиение.
Совершенно неожиданно, словно марионетка, чьи нити вдруг ослабли, женщина шагнула к нему, как если бы хотела проводить. Виктору оставалось всего несколько шагов до выхода, когда он услышал голос за спиной.
- И еще кое-что, Виктор. Насчет желаний. Поразмысли над этим. Если ты не заинтересован, это не значит, что кто-то из членов твоей удивительно счастливой семьи не имеет тайных желаний, не смея говорить о них вслух. Это моя специальность…
Не тратя времени на ответ, Виктор шагнул в освежающий воздух ночи. Он глубоко вдохнул и побежал искать свою семью. Когда он ушел, Смех Кейна эхом отозвался за его спиной, словно плачь гиены.

***

До этого момента Макс слушал историю старика зачарованно, не смея задать ни одного из тысячи вопросов, вертящихся у него на языке. Казалось, Виктор Крей прочел его мысли, предостерегающе подняв палец.
- Терпение, молодой человек. Все части головоломки точно подойдут друг к другу. Тебе нельзя прерывать меня, ОК?
Хотя предупреждение касалось только Макса, вся компания дружно кивнула.
- Вот и хорошо,- пробормотал смотритель маяка.

***

В ту ночь я решил избавиться от призрака, выбросив его из головы. Это было нелегко. Кем бы ни был доктор Кейн, он обладал странной способностью поселяться у тебя в голове, подобно занозе: чем усерднее пытаешься вытащить ее, тем глубже она уходит под кожу. Я ни с кем не мог говорить о нем, потому, что меня приняли бы за умалишенного, как не мог пойти в полицию, поскольку не знал, с чего начать. Тогда я решил сделать единственно мудрую вещь в сложившихся обстоятельствах: ждать.
Все складывалось хорошо в нашем новом доме, и мне посчастливилось встретить человека, который очень помог мне, священника, преподававшего физику и математику в школе. Его звали Дариус. По началу, он показался мне мечтателем, парившим в облаках большую часть времени. В действительности, его ум шел в сравнение разве что с его добротой, хотя он тщательно скрывал его под маской чудаковатого ученого. Дариус воодушевлял меня на усердную учебу, раскрыв радость познания математики, не удивительно, что через несколько лет его заботами мой талант ученого раскрылся в полной мере. Сначала, я хотел последовать его примеру и стать учителем, но святой отец жестко осадил меня, сказав, что я должен был поступить в колледж на физическое отделение, чтобы стать лучшим инженером страны. Если бы я ослушался, он никогда не заговорил бы со мной снова.
Именно Дариус ухитрился выбить мне дотацию на учебу в университете, обратив меня на мой путь. Его не стало за неделю до моей защиты. Теперь мне не стыдно признать, что уход его был в той или иной степени больнее потери моего собственного отца.
В колледже моим близким другом стал человек, который привел меня к еще одной встрече с доктором Кейном. Молодой студент медицинского факультета, чьи родители были невероятно богаты, или мне это только казалось, которого звали Ричард Флешман. В действительности, будущий доктор Флешман, построивший дом на берегу.
Ричард Флешман был импульсивный молодой человек, склонный к произволу. Он привык к тому, что всю жизнь все происходило именно так, как ему хочется, если же что-то шло не так, как он себе запланировал, он взрывался от бешенства. По иронии судьбы мы стали друзьями: оба влюбились в одну и ту же девушку, Еву Грей, чей отец был самым невыносимым и деспотичным профессором химии во всем колледже.
Поначалу, мы гуляли все вместе, втроем, уходя на целый день по воскресеньям, как бы старый людоед Теодор Грей не старался помешать нам. Но это длилось недолго. Самое смешное, что Флешман и я, далекие от соперничества, стали лучшими друзьями. Каждую ночь, провожая Еву к пещере людоеда, мы вместе возвращались домой, прекрасно понимая, что поздно или рано один из нас выпадет из борьбы.
Пока не настал тот день, мы провели два лучших года моей жизни вместе. Но всему приходит конец. Распад нашей троицы состоялся в день окончания нашей учебы. Не смотря на то, что я достиг всего, о чем только можно было мечтать, мной владело уныние после смерти моего старого учителя. Так как я никогда не пил, Ева и Ричард решили напоить меня, чтобы избавить от меланхолии. Нет надобности объяснять, что людоед Теодор, предположительно глухой как пень, имел способность слышать сквозь стены, когда ему это было нужно. Он отследил наши действия, и когда закончился вечер, Флешман и я очутились одни, абсолютно разбитые, в убогом баре, занятые восхвалением предмета нашей неземной любви, Евы Грей.
В ту самую ночь, когда мы, спотыкаясь, брели назад в университетский городок, из тумана возле станции возникла ярмарка. Убежденные в том, что катание на карусели освежит наши пьяные головы, мы направились туда, где и очутились в логове доктора Кейна, фокусника, предсказателя судьбы и ясновидца, как гласила все та же мрачная вывеска. Тут Флешману пришла в голову гениальная мысль. Он пойдет и попросит предсказателя приоткрыть завесу тайны: кого из нас выберет Ева? Не смотря на то, что я был оглушен алкоголем, я расслышал голос здравого смысла и не пошел внутрь. Но я не смог остановить своего друга, который стремительно ворвался в шатер.
Полагаю, я отключился, потому, что больше ничего не помню. Когда я пришел в себя, моя голова раскалывалась. Флешман и я лежали на старой деревянной скамейке. Занималось утро, и фургоны ярмарки исчезли, словно огни, шум и толпы людей были иллюзией, плодом наших воспаленных от алкоголя умов. Мы поднялись, оглядывая пустынный клочок земли вокруг нас. Я спросил друга, помнит ли он что-нибудь о предыдущей ночи. Флешман признался, что видел сон. Якобы он пошел к провидцу в шатер, его спросили о самом большом желании и он ответил, что хочет быть любимым Евой Крей. Затем он расхохотался, шутя о великом похмелье, уверяя, что ничего на самом деле не было.
Два месяца спустя, Ева Грей и Ричард Флешман поженились. Меня даже не пригласили на свадьбу. Я не видел их почти двадцать лет.

***

Однажды сырым зимним днем, человек, закутанный в плащ, проследовал за мной от офиса до дома. Из окна гостиной я мог видеть, как незнакомец наблюдал за моим домом. Поколебавшись, я отправился во двор, чтобы обнаружить загадочного шпиона. Это был Ричард Флешман, дрожащий от холода, с покрытым морщинами лицом и безумным блеском в глазах. Мой старый приятель выглядел так, словно не спал несколько месяцев. Я заставил его войти и предложил ему горячий кофе. Не смея взглянуть мне в глаза, он спросил меня о той ночи, в логове доктора Кейна.
Я был не в настроении утешать его, прямо спросив о том, что Кейн потребовал в обмен на исполнение желания. Флешман, с искаженным ужасом и стыдом лицом, упал передо мной на колени, умоляя о помощи. Я игнорировал его слезы, настаивая на ответе. Что же он пообещал доктору Кейну в обмен на его услуги?
- Моего первого сына, - пробормотал он, - моего сына…

***

Флешман признался, что годами, без ее на то согласия, он подмешивал жене наркотик, предотвращавший появление ребенка. Но Ева Флешман постепенно начала впадать в глубокую депрессию из-за невозможности родить столь желанного ребенка, которая превратила семейную жизнь в ад. Флешман боялся, что Ева лишится рассудка, если не забеременеет, или, что еще хуже, под грузом печали начнет медленно угасать, словно свеча, лишенная кислорода. Он сказал, что ему больше не к кому обратиться, умолял простить его и помочь. В конце концов, я пообещал помочь ему, но не ради него, а в память тех чувств, что я все еще испытывал к Еве Грей, и в память о нашей старой дружбе.
В ту ночь я выпроводил Флешмана из дома, но мой план был гораздо сложнее того, что мог представить себе мой бывший друг. Я последовал за ним сквозь дождь, через весь город, спрашивая самого себя, зачем я это делал. Но сама мысль, о том, что Ева Грей, которая отвергла меня, пока оба мы были еще молоды, должна отдать мерзкому колдуну своего сына, заставляла все во мне сжаться, и была достаточной причиной столкнуться с доктором Кейном снова, хотя во мне росли сомнения, что я выкручусь невредимым и в этот раз.
Слежка за Флешманом привела меня к новой ярмарке моего старого знакомого Принца Тумана. Его новым домом был теперь странствующий цирк. К моему удивлению, доктор Кейн отказался от роли предсказателя судьбы и провидца, в пользу более привлекательной личности с чувством юмора. Он был одет клоуном, его лицо было разукрашено белым и красным, хотя его постоянно меняющиеся глаза выдавали его даже под дюжиной слоев макияжа. Над цирком, на самом конце мачты, развивался флаг, украшенный шестиконечной звездой. Маг окружил себя группой мрачных компаньонов, которые носили личину цирковых артистов, скрывая нечто гораздо более темное. Две недели я шпионил за цирком Кейна и вскоре выяснил, что обветшавший, пожелтевший от времени купол скрывал шайку ловкачей, преступников и воров, которые разбойничали и грабили повсюду. Я также обнаружил, что небрежность доктора в подборе рабов обернулась чредой преступлений, похищений и грабежа, которая не осталась незамеченной местной полицией, которая почувствовала смрадный дух разложения, исходящий от дьявольской труппы.
Естественно, Кейн осознавал ситуацию, решив покинуть страну вместе со своими друзьями как можно быстрее, незаметнее, и желательно без помощи полиции с ее раздражающими предписаниями. Вот так, использовав выгоду карточного долга, так удачно пришедшего в руки в нужный момент, благодаря глупости немецкого капитана, доктор Кейн смог погрузиться на борт «Орфея» той ночью, а я тайно последовал за ним.
То, что случилось в ночь шторма, даже я не могу объяснить. Жесточайший ветер протащил «Орфей» к берегу и швырнул на скалы, проделав такую брешь в посудине, что корабль затонул в несколько минут. Я прятался в спасательной лодке, ее крепление ослабло, и когда корабль начал вращаться в водовороте, лодку отбросило, а потом прибоем выбросило на берег. Это единственная причина, почему я выжил. Кейн и его прихвостни путешествовали в широких бочках, прикрытых деревянными ящиками на случай неожиданной инспекции. Полагаю, когда ледяная вода затопила внутренности корабля, они даже не поняли, что произошло…

***

- И их тела никогда не были найдены. – Макс был ошеломлен.
Виктор Крей покачал головой.
- Часто, когда штормы особенно жестоки, море затягивает тела, - сказал смотритель маяка.
- Но обычно возвращает их на берег, через несколько дней. – Возразил Макс, - я читал об этом.
- Не верь всему, что читаешь, - проворчал старик, - даже если это вполне возможно, как в нашем случае.
- Что было потом? – Спросила Алисия.
- Годами я вынашивал теорию об этом, хотя не был полностью уверен. Теперь, кажется, все подтверждает ее.
***

Я был единственным выжившим в кораблекрушении. Однако, придя в сознание в больнице, я понял, что произошло что-то странное. Я решил построить маяк и остаться здесь, но вы уже знаете остальную часть истории. Я был уверен, что в ночь шторма чарам доктора Кейна не был положен конец, это всего лишь был вопрос времени. Вот почему я оставался здесь все эти годы. Когда родители Роланда погибли через некоторое время, я взял его, а он, в ответ стал моим единственным другом во время моего изгнания.
Но это не все. Несколько лет спустя я допустил еще одну фатальную ошибку. Я попытался найти Еву Грей. Полагаю, я хотел знать, стоило ли все, что я потерял, приложенных усилий. Но первым появился Флешман, обнаруживший мое местонахождения и нанесший мне визит. Я рассказал ему, что произошло, и мои слова, казалось, избавили его от всех призраков, терзавших его годами. Он решил построить дом на берегу, и, вскоре, крошка Джейкоб появился на свет. Это были счастливейшие годы жизни Евы. До момента смерти мальчика.
В день, когда Джейкоб Флешман утонул, я понял, что Принц Тумана никогда не исчезнет. Он оставался в тени, терпеливо выжидая силы, что сможет вернуть его в мир живых. Но нет силы сокрушительней, чем обещание…

Глава 11

Когда старый смотритель маяка закончил свою историю, Макс взглянул на часы: было почти пять часов. Снаружи над заливом моросил мелкий дождь, а ветер с моря настойчиво бил в ставни.
- Надвигается шторм. – Сказал Роланд, оглядывая свинцовый горизонт.
- Макс, нам пора домой. Отец собирался звонить. – Добавила Алисия.
Макс неохотно согласился. Ему необходимо было поразмыслить над тем, что рассказал старик, что бы собрать все кусочки головоломки вместе. Усилия памяти, потребовавшиеся при восстановлении хода событий, утомили Виктора Крея, погрузив в апатичное молчание, и он бездумно смотрел перед собой из кресла.
- Макс…- Прошипела Алисия.
Макс поднялся и, молча, помахал рукой старику, который ответил слабым кивком головы. Роланд задержался возле смотрителя на пару секунд, и последовал за друзьями.
- Как тебе это? – Поинтересовался Макс.
- Даже не знаю, что и думать. – Призналась Алисия.
- Ты не поверила в его историю? – Спросил Макс.
- В эту историю не так легко поверить. – Ответила Алисия. – Должно быть еще какое-нибудь объяснение.
Макс посмотрел на Роланда.
- Ты ведь тоже не веришь во всю эту историю, Роланд?
- Если честно, я не знаю, во что верить. В любом случае, надо торопиться, пока шторм не застал нас. Я еду с вами.
Алисия вскочила на велосипед Роланда, и они поторопились в обратный путь. Макс обернулся на мгновение, чтобы взглянуть на дом, раздумывая, не годы ли одиночества на вершине скалы заставили Виктора Крея придумать мрачную историю, в которую он, в конце концов, поверил и сам. Он запрокинул лицо, подставив его под прохладные струи дождя, и начал спускаться.
История о Кейна и Виктора Крея все еще прокручивалась у него в голове, когда он добрался до дороги, обегающей залив. Крутя педали под дождем, Макс начал сортировать факты в последовательности, которая единственная казалась ему правдоподобной. Но, даже предположение о том, что все рассказанное стариком – правда, во что трудно было поверить, не проясняло ситуацию. Могущественная сила, бездействовавшая много лет, вероятно, медленно пробуждалась к жизни. Если следовать этой логике, смерть Джейкоба Флешмана была первым знаком возвращения Кейна. И все же было в этой истории что-то, что смотритель маяка скрывал столько лет, что не мог так просто расстаться с этим.
Первые вспышки молний пятнали алое небо, а усилившийся ветер ледяными каплями бил в лицо Макса. Он гнал изо всех сил, хотя ноги его еще не пришли в себя после утренней перегрузки. До дома на берегу оставалась еще пара километров. Макс понимал, что не может просто принять историю старика, признав, что она все объясняет. Призрачные статуи в огороженном саду и события тех первых дней в городе предполагают, что некий загадочный механизм был запущен, и никто не мог предсказать последствия этого. Вне зависимости от того, захотят ли ему помогать Алисия и Роланд, Макс решил провести свое собственное расследование и докопаться до сути головоломки. Надо начать с чего-то, что поможет отыскать ключ ко всей загадке: с записей Джейкоба Флешмана. Чем глубже Макс анализировал произошедшее, чем яснее становилось, что Виктор Крей рассказал далеко не все. Как бы то ни было. Алисия и Роланд ждали на крыльце. Макс, промокший насквозь, оставил велосипед в сарае и побежал в дом, чтобы укрыться от проливного дождя.
- Уже второй раз на этой неделе. – Усмехнулся Макс. – На сей раз я точно полиняю. Надеюсь, ты не собираешься возвращаться, Роланд?
- Боюсь, что так. – Ответил он, всматриваясь в густую пелену дождя. – Не хочу оставлять старика одного.
- Надень хотя бы плащ, простудишься насмерть. – Алисия подставила ладонь под струю.
- Не стоит, я привык. Кроме того, это всего лишь летняя гроза. Она скоро закончится.
- Голос разума, - пошутил Макс.
- Ну, да…
- Я думаю, мы не должны больше говорить об этом до завтра. – Предложила Алисия после паузы. – Утро вечера мудренее. Так всегда говорит мой отец.
- Интересно, кто это будет спокойно спать после такой жуткой истории? – Выпалил Макс.
- Твоя сестра права, - сказал Роланд.
- Подлиза. – Огрызнулся Макс.
- Сменим тему. Я собираюсь еще понырять завтра утром. Хочу найти секстант, который кое-кто уронил вчера…- Констатировал Роланд.
Макс пытался придумать уничтожающий ответ, так как думал, что идея снова нырять к «Орфею» была ужасной, но Алисия опередила его.
- Мы будем. – Сказала она мягко.
Шестым чувством Макс понял, что множественное число она использовала чисто из вежливости.
- Тогда увидимся завтра, - сказал Роланд, не отрывая взгляда от Алисии.
- Э-эй, я тоже здесь. – Пропел Макс мелодично.
- До завтра, Макс. – Ответил Роланд и направился к велосипеду.
Они смотрели, как Роланд мчался сквозь шторм, стоя на крыльце, пока он совсем не исчез из вида.
- Тебе надо сменить мокрую одежду, Макс. Пока ты переодеваешься, я что-нибудь придумаю на ужин. – Предложила Алисия.
- Ты? – Удивился Макс. – Ты же не умеешь готовить.
- А кто говорил о готовке? Это тебе не отель. Иди уже. – Приказала Алисия с озорной улыбкой на губах.
Макс решил последовать ее совету и отправился в дом. Отсутствие Ирины и родителей усиливало ощущение, что дом хочет внушить им, что они самозванцы на чужой территории. Было совершенно тихо, словно что-то пропало. Он поднимался по лестнице, когда внезапно осознал, что именно. Кошка. Он не видел Ирининой твари уже пару дней. Взвесив ситуацию, Макс решил, что потеря была не слишком велика, и выбросил эту мысль из головы.

***

Верная своему слову, Алисия не провела на кухне ни секундой больше, чем требовала необходимость. Он тонко нарезала хлеб, намазала маслом и джемом, и налила два стакана молока.
Когда Макс обозрел поднос с тем, что предположительно было его ужином, выражение его лица говорило само за себя.
- Ни слова! – Предупредила Алисия. – Я не для того родилась, чтобы всю жизнь готовить.
- Да ладно…- Ответил Макс, в действительности не очень голодный.
Они ели молча, ожидая звонка из больницы с последними новостями, но никто не звонил.
- Может быть, они звонили раньше, когда мы были на маяке? – Предположил Макс.
- Возможно. – Согласилась Алисия.
Макс отметил тревогу в глазах сестры.
- Если бы что-то случилось, они бы перезвонили. – Согласился он. – Значит, все в порядке.
Алисия робко улыбнулась, отмечая способность Макса успокаивать других доводами, в которые и сам он не верил.
- Должно быть так, - согласилась Алисия. – Я иду спать, а ты?
Макс допил молоко и кивнул на кухню.
- Я тоже, через минуту. Хочу найти еще что-нибудь съестное. Умираю от голода. – Соврал Макс.
- Дерзай. Я сыта.
Макс наблюдал, как его сестра исчезает на лестнице. Как только дверь в спальню Алисии закрылась, он отставил стакан и отправился в сарай в поисках новых фильмов из коллекции Джейкоба Флешмана.

***

Макс включил прожектор, и луч света раскрасил стену пятнами, похожими на расплывчатые символы. Медленно, изображение сфокусировалось, и Макс понял, что то, что он принял за символы, было цифрами, расположенными по кругу, и этот круг был циферблатом часов. Стрелки часов не двигались, и тени от них на циферблате были густыми и четкими, из чего Макс заключил, что съемка велась при ярком солнечном свете или мощном его источнике. На экране был циферблат, стрелки которого сначала медленно, затем быстро набирая обороты, начали вращаться в противоположном направлении. Оператор отступил на шаг, и стало видно, что часы висели на цепочке. Еще несколько движений назад обнаружили, что цепочка висела на руке, на белой руке статуи.
Макс тотчас вспомнил огороженный сад, появившийся в первом фильме Джейкоба Флешмана, который они смотрели пару дней назад. Как и прежде, положение статуй было иным, чем помнил Макс. Камера двигалась между фигурами, без толчков и пауз, так же, как в первом фильме. Каждые два три метра камера замирала на лице одной из статуй. Один за другим Макс изучил застывшие выражения лиц цирковой труппы. Он пытался представить себе их агонию в тщетной попытке избежать ужасной смерти в беспросветной мгле и ледяной воде чрева «Орфея». Наконец, в медленном темпе, камера приблизилась к фигуре, находящейся в центре шестиконечной звезды. Клоун. Доктор Кейн. Принц Тумана. Возле его ног Макс заметил неподвижную фигуру кошки, вытянувшей лапу с острыми когтями в воздух. Макс, не припоминавший ее в саду во время своего первого визита, готов был поклясться собственной жизнью, что сходство между этой каменной кошкой и тварью, подобранной Ириной на станции не было совпадением. Пока он всматривался в изображения, дождь сильнее бил в стекла окон, шторм надвигался на сушу, и ему стало легко поверить в историю смотрителя маяка, рассказанную сегодня в полдень. Веющего злобой присутствия каменных фигур было достаточно, чтобы опровергнуть любые сомнения, даже те, что казались такими здравыми в свете дня.
Камера приблизилась к лицу клоуна, застыв в полуметре от него на несколько секунд. Макс ощутил вибрацию: пленка на бобине заканчивалась. Вдруг, движение на экране привлекло внимание Макса. Он встал и подошел к стене, на которой было изображение. Зрачки каменных глаз расширились, а губы медленно вытянулись в жестокую улыбку, обнажив ряд длинных острых зубов, больше похожих на клыки волка. Макс почувствовал спазм в горле.
Мгновение спустя изображение исчезло, Макс услышал, как конец пленки бьется о бобину.
Макс выключил проектор и перевел дыхание. Теперь он верил всему, что говорил Виктор Крей, но от этого ему было не легче, как раз, наоборот. Он поднялся наверх и плотно прикрыл за собой дверь. Сквозь окно вдалеке он едва различал огороженный сад. И вновь его окутывал густой непроницаемый туман.
В ту ночь, казалось, темнота возникла не из леса, но из него самого, как если бы туман был ничем иным, как ледяным дыханием доктора Кейна, с улыбкой ждущего момента своего возвращения.


Глава 12

Когда Макс проснулся на следующее утро, его голова была как кегельбанный шар, заполненный желе. Насколько он мог видеть сквозь окно, шторм закончился, и день обещал быть ясным и солнечным. Он лениво сел и взял свои часы со столика у кровати. Сначала, он подумал, что они сломались. Но когда он прислушался, поднеся их к уху, понял, что механизм прекрасно работает. Просто он утратил чувство времени: было уже 12 часов дня.
Он спрыгнул с кровати и помчался вниз по лестнице. На столе его ждала записка. Он взял ее и прочел бисерный почерк своей сестры:

Доброе утро, Спящий Красавец,
К тому времени, как ты прочтешь это, я уже буду на берегу с Роландом. Я воспользовалась твоим велосипедом, надеюсь, ты не возражаешь. Я видела, что ты пересматривал фильмы прошлой ночью, так что не стала беспокоить тебя утром. Звонил отец и сказал, что они все еще не знают, когда смогут вернуться домой. Состояние Ирины не изменилось, но врачи предполагают, что она выйдет из комы через несколько дней. Я убедила отца не волноваться за нас (это было нелегко).
Кстати, на завтрак ничего нет.
Мы на берегу. Сладких снов.
Алисия.

Макс перечитал записку три раза, прежде чем положил ее обратно на стол. Он торопливо взбежал наверх, сполоснул лицо. Затем, натянул плавки, голубую футболку и направился в сарай за вторым велосипедом. К тому моменту, когда он выехал на дорогу, бегущую вдоль побережья, его желудок громко жаловался на утренний рацион, так что, достигнув города, он изменил направление и поспешил в булочную на главной площади. Аппетитный запах дразнил за несколько метров, и одобрительное урчание желудка подтверждало, что он сделал правильный выбор. Две сдобные булки, два шоколадных батончика чуть позже, и блаженная улыбка застыла на его лице на все время пути к пляжу.

***

Велосипед Алисии стоял у начала тропинки к берегу и хижине Роланда. Макс оставил свой рядом с велосипедом сестры. Все еще оставаясь городским мальчишкой, он беспокоился о том, что в городке, хоть и не похожем на рай для воров, не помешала бы пара замков для велосипедов. Мгновение он помедлил, взглянув на маяк на вершине утеса, затем неторопливо направился к берегу. Незадолго до конца тропинки, заросшей высокой травой и пляжем, он остановился.
На берегу, в двадцати метрах от места, где стоял Макс, на песке лежала Алисия. Над ней склонился Роланд, лаская пальцами ее белую кожу. Он наклонился еще ниже и поцеловал ее в губы. Алисия легла набок, а потом перекатилась на Роланда, ее руки прижали его запястья к песку. На ее губах играла улыбка, которую Макс никогда не видел прежде.
Макс отступил на шаг или два и спрятался в траве, молясь, чтобы они не заметили его. Он лежал там, не двигаясь, размышляя, что будет делать дальше. Выйдет с идиотской улыбкой и пожелает доброго утра? Или отправится на прогулку?
Макс не хотел шпионить, но не смог противостоять искушению еще раз взглянуть на них сквозь высокую траву. Он услышал смех и увидел, как руки Роланда робко изучают тело Алисии. Оценивают. Судя по тому, как они дрожали, Макс сделал вывод, что это был первый раз, ну, может быть, второй, когда Роланд оказался в такой серьезной ситуации. Максу стало интересно, было ли это впервые у Алисии. Он вынужден был признать, что не знает ответа, не смотря на то, что они провели всю жизнь под одной крышей, Алисия всегда была для него загадкой.
Видеть ее, лежащую на песке и целующую Роланда, было неожиданно дискомфортно. С самого начала он понял, что есть что-то между Алисией и Роландом, но одно дело размышлять над этим, совсем другое – увидеть собственными глазами. Он снова вгляделся в линию берега, но вдруг осознал, что не имеет права находиться здесь: этот момент принадлежал только его сестре и Роланду. Тихо повернул он назад к велосипеду и покинул пляж.
Вернувшись, Макс задумался, ревнует ли он. Возможно, это связано с тем, что годами он воспринимал сестру, как ребенка, пусть старше себя, но без секретов, и уж конечно, не целующимся с разными людьми. Он посмеялся над собственной наивностью, и, постепенно, стал проще воспринимать увиденное. Он не мог себе представить, что произойдет на следующей неделе или, что принесет конец лета, но с этого дня Макс был уверен, что его сестра счастлива. И это было большее, что он мог сказать о ней последующие несколько лет.
Макс вернулся в центр города и оставил велосипед возле библиотеки. Внутри он обнаружил старый стеклянный стенд с информацией о часах работы библиотеки, различных общественных мероприятиях, включая программу единственного кинотеатра в районе на месяц вперед и карту города. Макс внимательно изучал карту, полностью сконцентрировавшись. Планировка была знакомой, именно так он ее себе и представлял.
Очертания были прорисованы в деталях, показывая порт, городской центр, северный берег с домом Карверов, залив, южный берег с «Орфеем» и маяком, спортивную площадку рядом с железнодорожной станцией и кладбище. Мысль пронзила Макса. Местное кладбище. И как он раньше об этом не подумал? Он взглянул на часы, было уже десять минут третьего. Вскочив на велосипед, он проехал по центральной улице, направляясь в переулок, ведущий к маленькому кладбищу, где он надеялся отыскать могилу Джейкоба Флешмана.

***

Кладбище было большим прямоугольником, огороженным со всех сторон. К нему вела длинная тропинка по склону холма, петлявшая меж высоких кипарисов. Ничего особенного место собой не представляло, вопреки ожиданиям Макса. Каменные стены выглядели совсем старыми, хотя и не древними, и со стороны кладбище выглядело типичным для провинциального городка, куда (за исключением пары дней в году, включая местные похороны) немногочисленные посетители приходили крайне редко. Ворота были распахнуты, а проржавевшая табличка гласила, что часы посещения с 9:00 до 17:00 летом и с 8:00 до 16:00 зимой. Если кто-то и охранял это место, их не было видно.
Отправляясь сюда, Макс представлял себе мрачный пугающий пейзаж, но яркий солнечный свет едва наступившего лета делал его уединенным, тихим и слегка печальным.
Макс оставил велосипед прислоненным к внешней стене и пошел на кладбище. Оно было утыкано скромными надгробиями, вероятно, установленными семьями местных граждан. Повсюду виднелись огороженные ниши для похоронных урн, куда более современных.
Хотя он понимал, что Флешманы должно быть предпочли бы похоронить своего маленького Джейкоба далеко от этого места, что-то подсказывало Максу, что останки наследника доктора все-таки покоятся в городе, где он был рожден. У него заняло около получаса отыскать могилу в дальнем конце кладбища, под сенью двух старых кипарисов. Это был склеп, которому время и дожди придали налет запустения и заброшенности. Склеп представлял собой узкое мраморное строение, потемневшее и запачканное. Его кованая калитка с двух сторон была украшена статуями ангелов, смотрящих в небо умоляющими глазами. Между проржавевших прутьев калитки был воткнут букетик увядших цветов, должно быть оставленный в незапамятные времена.
Аура печали, казалось, окутывала могилу, и хотя, очевидно, долгое время никто не посещал захоронение, ощущение боли и тоски было острым и свежим. Ступая на плиты тропки, ведущей к могиле, он замер у входа. Калитка была приоткрыта, и сильный затхлый запах исходил изнутри. Все вокруг погрузилось в полную тишину. Последний раз взглянув на ангелов, охранявших могилу Джейкоба Флешмана, Макс шагнул вперед, понимая, что если помедлит еще хоть одно мгновение, не справится с собой и побежит прочь от этого места так быстро, как только сможет.
Темнота внутри поглощала все. Макс ухитрился оставить шлейф из сухих цветов на полу, тропинку, ведущую к надгробию с высеченным на нем именем Джейкоба Флешмана. Было кое-что еще. Под именем Джейкоба, на камне, скрывавшем его останки, выделялась шестиконечная звезда, вписанная в круг.
Макс почувствовал неприятное покалывание в позвоночнике, и в первый раз задумался, почему пошел на кладбище один. Дневной свет позади него становился бледнее. Он достал часы и посмотрел на циферблат, думая о том, что провел в этом месте гораздо больше времени, чем намеревался, возможно, сторожа уже закрыли ворота, оставив его в ловушке внутри. Стрелки на часах показывали две минуты четвертого. Макс глубоко вдохнул и постарался успокоиться.
Он последний раз огляделся вокруг, и, убедившись, что не осталось ничего, что могло бы пролить свет на историю доктора Кейна, собрался уходить. В этот момент он ясно осознал, что в склепе он был не один. Он услышал звук за спиной. Звук когтей, царапавших камень. Он медленно обернулся. Что-то двигалось во мраке, темная фигура кралась по своду склепа, продвигаясь медленно, словно насекомое. Макса прошиб холодный пот, и он почувствовал, как часы выскользнули из рук. Он отшатнулся назад, глядя вверх. Сначала он различил только глаза, пристально наблюдавшие за ним. Один из каменных ангелов, которых он выдел у входа, брел по потолку вниз головой. Фигура замерла, уставившись на Макса, оскалила клыкастую пасть и обвиняющее ткнула в его сторону пальцем. Постепенно черты ангела поблекли, превращаясь в знакомое лицо клоуна, доктора Кейна. Макс мог видеть глаза, пылающие злобой и ненавистью. Он знал, что должен был бежать к двери, но ноги не слушались его. Перепуганный, он мог только закрыть глаза и стоять, замерев на месте, ожидая, когда каменные когти коснутся его лица. Через мгновение он почувствовал зловонное ледяное дыхание на своем лице. Он открыл глаза, решив заглянуть в лицо смерти, но ничего не увидел. Призрак растаял в тенях. Макс стоял, не в силах пошевелиться. Возможно, тварь была у него за спиной, подкрадываясь ближе.
На сей раз он не стал медлить. Он стрелой полетел к выходу, не останавливаясь, чтобы оглянуться, пока не промчался на своем велосипеде не менее ста метров от кладбищенских ворот. Бешеное вращение педалей помогло ему унять нервы. Он уверял себя, что все было лишь причудливой игрой света, жутким порождением его собственных страхов. Все кончилось. Может быть, было еще не поздно вернуться на берег, присоединиться к сестре и Роланду и поплавать. Он собрался уточнить время, когда понял, что у него нет часов. Он выронил бесценный подарок отца, подаренный на день рождения, в склепе.
- Вот идиот, - проворчал он сквозь зубы.
Он взвесил все возможности. Идея вернуться на кладбище и забрать часы была немыслимой. Подавленный, Макс продолжил путь к заливу. Но в этот раз он не захотел искать Роланда и сестру: он захотел навестить смотрителя маяка. У него накопилось несколько вопросов к старику.

***

Смотритель внимательно выслушал отчет Макса обо всем произошедшем на кладбище. Когда добавить было нечего, он серьезно кивнул и жестом пригласил Макса сесть рядом.
- Мы можем быть откровенны, мистер Крей? – Спросил Макс.
- Надеюсь, ты сможешь, мой юный друг, - ответил Виктор Крей. – Когда доживешь до моего возраста, поймешь, что ложь – простая трата времени.
- Но Вы нам лгали, сер. – Напомнил Макс, немедленно пожалев о своей бестактности.
Виктор Крей впился в него пронзительным взглядом.
- С чего ты взял, Макс?
На сей раз Макс подбирал слова более тщательно. Он не хотел обидеть смотрителя, кроме того, он не мог не признать, что если старик скрывал что-то, на то могли быть серьезные причины.
- У меня такое чувство, что вчера вы рассказали нам не все, что знаете. Не спрашивайте почему, это просто интуиция. – Ответил Макс.
- Интуиция? – Эхом отозвался Виктор Крей.
- Отец говорит, интуиция – лучший способ для разума сократить путь к правде. – Изрек Макс.
- Он мудрый человек, твой отец. Что еще он говорил?
- Что чем больше ты пытаешься скрыть правду, тем быстрее она раскроется.
Смотритель маяка улыбнулся.
- И в чем, по-твоему, правда, Макс?
- Ну, я не знаю…Мне кажется, этот доктор Кейн или кто бы то ни был, собирается напасть. Скоро. Я думаю, все, что произошло за последние несколько дней, знак к началу.
- Началу чего? – Уточнил смотритель. – Интересный способ выражения мыслей, Макс.
- Послушайте, мистер Крей, - воскликнул Макс. – Я испытал настоящий страх. Очень странные вещи произошли со мной, и я уверен, что моя семья, Вы, Роланд и я в опасности. Больше всего мне не хотелось бы сейчас обнаружить очередную тайну.
Старик снова улыбнулся и кивнул.
- Вот это мне нравится: откровенно и веско. – Виктор Крей весело рассмеялся. – Знаешь, Макс, если я рассказал вам историю доктора Кейна вчера, то не за тем, чтобы развлечь вас или предаться воспоминаниям о старых добрых временах. Я хотел, чтобы знали о том, что произошло и были бдительны. Последние несколько дней были нелегкими для тебя; но я провел на этом маяке двадцать пять лет с одной единственной целью: следить за чудовищем. Это цель всей моей жизни. И, откровенно говоря, мне бы не хотелось выбросить эти годы на ветер, только потому, что какой-то мальчишка решил поиграть в детектива. Наверное, я не должен был тебе это говорить. Возможно, было бы лучше для тебя забыть обо всем, что ты слышал и держаться подальше от меня, статуй и Роланда.
Макс собрался протестовать, но старик поднял руку, приказывая ему замолчать.
- Я и так сказал тебе больше, чем тебе нужно знать. Не заходи слишком далеко, Макс. Забудь Джейкоба Флешмана и немедленно сожги все пленки. Сегодня же. Это лучшее, что я могу тебе посоветовать. А теперь, молодой человек, убирайтесь отсюда.

***

Виктор Крей смотрел, как Макс уезжает на велосипеде. Он знал, что был жесток и несправедлив к мальчику, но в глубине души верил, что это было самое мудрое, что он мог сделать. Он понял, что парень был умен, и ему не обмануть его. Макс подозревал, что от него что-то скрывают, но не мог представить себе всю важность секрета Виктора. События набирали оборот, и теперь, через четверть века, когда жизнь его близилась к концу, Виктор чувствовал возрастающие слабость и одиночество, а страх и боль при мысли о возвращении доктора Кейна готовы были сокрушить его.
Виктор Крей старался отогнать горькие воспоминания своего существования, связанные с мрачным образом, начиная с грязных окраин своего детства до добровольного заточения на маяке. Принц Тумана украл у него лучшего друга и единственную женщину, которую он любил, он отнял у него каждую минуту взрослой жизни, превратив в тень. Виктор Крей провел бесчисленные ночи на маяке, пытаясь представить какой была бы его жизнь, если бы судьба не пересекла их пути с могущественным чародеем. Теперь он знал, что все воспоминания, которые он лелеял последние годы своей жизни, были всего лишь домыслом о ходе жизни, которой он никогда не жил.
Свои последние надежды он возлагал на Роланда и обещание, данное самому себе, что будущее мальчика будет далеко от этого ночного кошмара. Времени оставалось немного, а силы Виктора были ничто в сравнении с мощью, противостоящей ему. Менее двух дней оставалось до двадцать пятой годовщины гибели «Орфея» и Виктор Крей чувствовал, как Кейн каждую минуту собирает свои силы.
Старик подошел к окну и взглянул на темный остов «Орфея», погруженный в голубые воды залива. Оставалось еще несколько светлых часов, прежде чем наползет тьма и падет ночь – возможно, его последняя ночь бодрствования на маяке.


***


Когда Макс вошел в дом на берегу, записка Алисии по-прежнему лежала на кухонном столе, это означало, что сестра все еще не вернулась, оставаясь с Роландом. Пустой дом лишь усилил чувство одиночества, которое испытывал Макс в те минуты. Слова старика эхом отдавались в его памяти. Но, хотя тон хранителя маяка задел его, Макс не чувствовал злости. Он понимал, что старик пытался защитить их всех от чего-то, что пугало его. При мысли об это Макс не смог сдержать дрожи, ведь что могло быть хуже того, что они уже пережили?
Он отправился в свою комнату и улегся в кровать, думая о том, что хотя все факты были ему известны, они продолжали оставаться частицами пазла, который он никак не мог собрать.
Возможно, стоило последовать совету Виктора Крея и забыть обо все, хотя бы на несколько часов. Он взглянул на ночной столик и увидел объемный томик Коперника, все еще лежавший там, подобно противоядию ото всех тайн, окружавших его. Он открыл книгу в том месте, где остановился в последний раз и постарался сконцентрироваться на разумных рассуждениях об орбитах планет. Может быть, Коперник смог бы помочь ему распутать тайну, но астроном, очевидно, выбрал неудачное время для проникновения в этот мир. В этой непонятной вселенной было слишком много вещей выше человеческого понимания.



Глава 13

Спустя несколько часов Макс поел, до конца книги ему оставалось каких – нибудь десять страниц, когда он услышал шорох велосипедных шин на дорожке сада. Затем раздался приглушенный звук голосов Алисии и Роланда, перешептывавшихся на крыльце не меньше часа. Около полуночи Макс вернул книгу на столик и выключил свет. Наконец, велосипед Роланда направился к дороге, а Алисия на цыпочках поднялась наверх. На мгновение шаги сестры замедлились возле его двери, затем преодолели короткий пролет до ее спальни. Макс слышал, как она скидывает туфли на деревянный пол, затем скрип кровати, в которой она устраивалась. Он вспомнил Роланда, целующего ее утром на берегу и улыбнулся в темноте. Он был уверен, что его сестре понадобиться куда больше времени, чтобы заснуть, чем ему.


***

На следующее утро Макс решил подняться до рассвета и с первыми лучами солнца он уже ехал к булочной. Он хотел взять чего-нибудь вкусного к завтраку, чтобы избавить Алисию от приготовления ее фирменного завтрака: остатков хлеба с вареньем и молоком. В первые часы утра городок уютно дремал, напомнив мальчику воскресные утра в старом городе. Лишь несколько человек тихо бродило по сонным улочкам, чьи дома с закрытыми ставнями, казалось, тоже дремали.
Вдалеке, за насыпью бухты, несколько лодчонок, составляющих местный флот, скользили в море, чтобы остаться в нем до самого заката. Макса поприветствовали пекарь и его дочь, робкая юная особа с заалевшими щеками, смотревшая на него, как на заморского принца. Пока они наполняли поднос аппетитными сладкими булочками с корицей только что из печи, булочник интересовался Ириной. Очевидно, новость распространилась быстро, местный врач, наверное, не только измерял температуру пациентам, приходя к ним в дом. Как любил говорить отец, в маленьких городках новости распространялись со скоростью скуки.
Макс ухитрился вернуться в дом на берегу с еще теплой выпечкой для завтрака. Не имея часов, он не был уверен, сколько сейчас времени, хотя мог предположить, что было около восьми. Он подумал, что ожидание пробуждения Алисии лишит булочки прелести, поэтому он разработал блестящий план. Под предлогом доставки горячего завтрака, он положил на поднос выпечку, молоко и пару салфеток и пошел в спальню Алисии. Постучав в дверь костяшками пальцев, он услышал сонный голос сестры, звучавший совершенно невнятно.
- Обслуживание номеров. – Произнес Макс. – Могу я войти?
Он открыл дверь и шагнул в комнату. Алисия зарылась в подушку с головой. Макс увидел разбросанные по всей комнате вещи, свисающие со спинок стульев, огромную коллекцию случайных вещей. Комнаты девченок всегда смущали его и были исполнены тайн.
- Я считаю до десяти и начинаю есть. – Объявил он.
Лицо его сестры появилось из-под подушки, жадно вдыхая аппетитный аромат.

***

Роланд ждал их у кромки моря, одетый лишь в пару старых, обрезанных до колена брюк. Рядом с ним лежала маленькая лодка, не более трех метров в длину. Она выглядела так, словно провела последние тридцать лет, выцветая на солнце: древесина приобрела сероватый оттенок, проглядывающий сквозь неровные мазки голубой краски. Не смотря на это, Роланд выглядел абсолютно довольным, словно был владельцем роскошной яхты. Пока Макс и его сестра пробирались к берегу, прокладывая себе путь меж камней, Макс заметил, что Роланд дал посудине имя, написав его на борту свежей краской, очевидно сегодня утром: «Орфей 2».
- С каких это пор у тебя лодка? – Поинтересовалась Алисия, указывая на ветхий бочонок, который Роланд уже загрузил подводным снаряжением и парой корзин с загадочным содержанием.
- Уже около трех часов. Один местный рыбак собирался разбить ее на дрова, но я убедил его отдать ее мне в обмен на услугу.
- Услугу? – Удивился Макс. – А я думал это и есть услуга для него.
- Вы можете оставаться на берегу, сер, если предпочитаете первоклассное размещение. – Резко возразил Роланд. – Ладно, все на борт.
Макс решил впредь держать рот на замке, не испытывая гордость Роланда на прочность. Несмотря на принятое решение, выражение «на борт» показалось ему абсолютно не необоснованным по отношению к старой посудине. Однако, когда они прошли первые пятнадцать метров, увидев, что они все еще наплаву, Макс стал лучшего мнения о ней, признав, что нельзя судить о лодке по ее жалкому виду.
- И как она Вам, мой господин? – Пошутил Роланд.
- Сгодится для принца, юнга.
Действительно, лодка скользила быстро, благодаря энергичной гребле Роланда и, очевидно, большей прочности, чем мог предположить Макс изначально.
- Я прикупил одну хитрую штуку, которая может удивить вас. – Сообщил Роланд.
Макс взглянул на одну из накрытых корзин и приподнял крышку на пару сантиметров.
- Что там? - Пробормотал он.
- Подводный иллюминатор. – Объяснил Роланд. – На самом деле, это – всего лишь ящик со стеклянным дном. Если расположить его на поверхности воды, можно увидеть все дно, не ныряя. Вот почему он похож на иллюминатор.
Макс кивнул своей сестре.
- Так ты сможешь хоть что-то увидеть. – Поддразнил он.
- Кто сказал, что я собираюсь оставаться наверху? Сегодня моя очередь погружаться. - Ответила она.
- Ты? Да ты даже не знаешь, как надо нырять! – Вскричал Макс, стараясь завести сестру.
- Если ты называешь нырянием то, что ты делал на днях, то я действительно не знаю этого. – Парировала Алисия, не желая затевать спор.
Роланд продолжал грести, не вмешиваясь в их перебранку. Наконец, он остановил лодку метрах в тридцати от берега. Под ними, растянувшись по дну, мрачная тень «Орфея» поджидала их, словно гигантская акула, таящаяся в песке. Роланд открыл одну из корзин и достал ржавый якорь, привязанный к толстой изношенной веревке. Оценив состояние оборудования, Макс понял, что весь этот старый хлам Роланд сторговал ради спасения от неминуемого и вполне заслуженного конца.
- Осторожней, будут брызги! – Воскликнул Роланд, бросая якорь в море. Тот отвесно пошел вниз, породив облачко пузырьков, и, увлекая за собой большую часть веревки. Роланд позволил лодке свободно пройти еще несколько метров, затем закрепил конец веревки на кольце, свисающем с носа судна. Лодка мягко покачивалась на волнах, натягивая веревку, заставляя скрипеть старую древесину. Макс бросил тревожный взгляд на узел, сдерживающий развалюху.
- Она не утонет, Макс, поверь мне. – Пообещал Роланд, доставая подводный иллюминатор из своей корзины и размещая его на поверхности.
- На «Титанике» тоже были уверены. – Проворчал Макс.
Алисия склонилась над стеклянным дном ящика, в первый раз увидев остов «Орфея», покоящийся на дне моря.
- Невероятно! – Выдохнула она.
Роланд просиял, протягивая ей маску и пару ласт.
- Подожди, когда увидишь поближе! – Сказал он, надевая снаряжение.
Первой в воду прыгнула Алисия. Роланд, сидя на краю лодки, успокоил Макса.
- Не волнуйся. Я присмотрю за ней. Все будет в порядке.
Он скользнул в море и присоединился к Алисии, ожидавшей его в трех метрах от лодки. Оба они помахали Максу и через несколько секунд исчезли под поверхностью моря.

***

Под водой Роланд взял Алисию за руку и направился к остову «Орфея». Температура воды была ниже, чем в прошлый раз, когда он нырял. Он знал, что чем глубже они будут спускаться, тем будет холоднее. Роланд привык к этому. Так иногда случалось в начале лета, особенно, когда холодные течения открытого моря резко обнаруживались на глубине шести - семи метров. Учитывая это, Роланд решил, что не позволит нырять к кораблю ни Максу, ни Алисии в тот день. Оставалось еще множество летних дней на попытку сделать это.
Алисия и Роланд плыли вдоль длинного бока затонувшего корабля, лежащего в мистической полутьме морского дна. Каждые несколько минут они останавливались, чтобы всплыть за воздухом и еще раз оценить остов с поверхности.
Роланд ощущал волнение Алисии и не спускал с нее глаз. Он понимал, что если бы захотел насладиться спокойным погружением, то должен был быть один. Когда же он погружался с кем-то еще, особенно с новичками, то против воли превращался в подводную няню. Но все же, ему было необыкновенно приятно делить этот волшебный мир, так долго принадлежавший только ему, со своими друзьями. Он чувствовал себя проводником, влекущим путников в невероятное путешествие к затонувшему собору.
Подводные декорации обладали и другими преимуществами. Ему нравилось смотреть на тело Алисии, скользящее под поверхностью воды. При каждом толчке он мог различить под бледной кожей мышцы на ее ногах и спине. На самом деле, ему было куда удобнее рассматривать ее здесь, где она не ощущала его взгляда. Когда они всплыли за глотком воздуха следующий раз, лодка была уже более чем в десяти метрах от них. Алисия взволнованно улыбнулась. Роланд улыбнулся ей в ответ, где-то глубоко в душе понимая, что лучше бы им вернуться в лодку.
- Мы можем опуститься к кораблю и заглянуть внутрь? – Задыхаясь проговорила она.
- Не сегодня. – Ответил он. – Поплыли назад, к лодке.
Алисия заметила тень беспокойства на лице Роланда.
- Что-то не так?
Роланд успокаивающе улыбнулся и покачал головой. Ему не хотелось рассуждать о холодных течениях прямо здесь. Он наблюдал, как Алисия разворачивается к лодке, как вдруг сердце его застыло. Темная тень зашевелилась под его ногами, двигаясь по дну залива. Алисия оглянулась на него. Роланд сделал ей знак плыть дальше, а сам опустил голову под воду, что бы изучить дно.
Черная тень, похожая на огромную рыбину, волнообразными движениями скользила вокруг остова «Орфея». На мгновение Роланду показалось, что это акула, но внимательный взгляд показал, что он был не прав. Он поплыл за Алисией, постоянно оглядываясь назад, на странное существо, которое, казалось, преследовало его. Силуэт преломлялся, держась тени «Орфея», словно избегая прямых солнечных лучей. Теперь Роланд мог различить длинное тело, похожее на тело крупной змеи, скрытое бликами мертвенного свечения. Роланд взглянул на лодку. Она все еще была далеко. Тень под ним, казалось, изменила направление, и Роланд увидел, что она выплыла на свет и стала подниматься к нему.
Молясь, чтобы Алисия ничего не заметила, он схватил девушку за руку и поплыл к лодке так быстро, как только мог. Она испуганно посмотрела на него.
- Плыви к лодке! Быстрее! – Прокричал Роланд.
Алисия не понимала, что происходит, но отчаяние на лице Роланда не позволило ей начать спор. Крик Роланда встревожил Макса, который взволновано следил, как его друг с Алисией отчаянно плывут к нему. Мгновение спустя, он заметил черную тень, поднимавшуюся из-под воды.
- Боже праведный! – Прошептал он.
В воде Роланд толкал Алисию к утлой лодчонке. Макс рванулся к носу, чтобы схватить сестру и попытаться втянуть ее на борт. Алисия отчаянно гребла, выбиваясь из сил, когда последний рывок Макса чудом вырвал ее из воды, и она упала на дно с ним вместе. Роланд набрал в грудь воздуха, готовясь сделать тоже самое. Макс протянул ему руку, и Роланд мог видеть ужас в глазах своего друга, направленных на что-то за его спиной. Он ухватился за руку Макса. Чутье подсказывало ему, что он не выберется из воды живым. Что-то холодное обвилось вокруг его ног и с невероятной силой поволокло его вниз, на глубину.

***

После нескольких мгновений полнейшей паники Роланд открыл глаза и увидел то, что тащило его ко дну. На долю секунды ему показалось, что он видит галлюцинацию, поскольку оно не имело конкретной формы, но казалось сильно сконцентрированной жидкостью, беспрерывно движущейся фигурой, постоянно меняющейся по мере того, как он пытался освободиться из ее смертельных объятий.
Текучее существо сомкнулось вокруг, и Роланд оказался перед призрачным лицом, которое видел во снах: лицом клоуна. Клоун разжал невероятные челюсти с длинными острыми неровными зубами, похожими на ножи мясника, а глаза его увеличивались, пока не стали размером с блюдца. Воздух в легких заканчивался. Тварь, что бы это ни было, легко превращалась во что пожелает, и намерения ее были абсолютно ясны: она хотела втащить Роланда внутрь затонувшего корабля. Роланд не знал, сколько сможет сдерживать воздух, прежде чем хлебнет воды и потеряет сознание, но понял, что свет вокруг него меркнет. Он был во чреве «Орфея», окруженный полной темнотой.

***

Макс нервно сглотнул, надевая маску, готовясь прыгнуть в воду в поисках своего друга. Он ясно понимал, что попытка спасения была полнейшим абсурдом. Во-первых, он не знал, как нырять. Если все же предположить, что он нырнет, Макс даже представить себе не мог, что произойдет, если тварь, поглотившая Роланда, под водой нападет на него. Тем не менее, он не мог остаться в лодке, обрекая друга на смерть. Надевая ласты, он придумывал тысячи разумных объяснений тому, что только что произошло. Роланд страдал от судорог или это был припадок, вызванный изменением температуры воды…любое объяснение было лучше признания того факта, что нечто, утащившее Роланда на дно, было реальным.
Перед прыжком, он обменялся последним взглядом с Алисией. Его сестра, очевидно, разрывалась между желанием спасти Роланда и паникой при мысли, о том, что ее брат разделит его судьбу. Прежде чем здравый смысл смог бы остановить их обоих, Макс прыгнул в воды залива над остовом затонувшего «Орфея». Он работал ластами, плывя по направлению пробоины в борту корабля, где последний раз видел Роланда, прежде, чем тот исчез. Сквозь трещины в обшивке, Макс, казалось, видел вспышки огоньков, движущихся к месту, испускающему бледное свечение. Это был пролом, метка, оставленная скалами в днище двадцать пять лет тому назад. Он поплыл туда. Казалось, кто-то зажег сотни свечей внутри развалины. Оказавшись точно над входом в судно, он поднялся на поверхность глотнуть воздуха, затем нырнул во чрево. Спуск на десятиметровую глубину оказался сложнее, чем мальчик мог себе представить. На половине пути он начал ощущать болезненное давление в ушах, казалось, барабанные перепонки сейчас лопнут. Ниже начиналось холодное течение, и все мышцы тела натянулись. Как стальные канаты. Ему приходилось грести изо всех сил, чтобы течение не отнесло его, словно ветер сухой лист. Макс крепко уцепился за край пробоины, стараясь успокоиться. Его легкие жгло, он понимал, что от паники его отделяет всего один шаг. Он поднял глаза вверх и увидел крошечный силуэт лодки на поверхности. Тогда он понял, что если не начнет действовать немедленно, погружение потеряет всякий смысл. Мерцание, казалось, шло изнутри посудины. Пока Макс плыл к нему, призрачный мир затонувшего корабля предстал перед его глазами. Он был похож на мрачные катакомбы. Мальчик плыл вдоль прохода, где обрывки истлевших парусов парили, как медузы. В конце был полуоткрытый люк, который, очевидно, являлся источником света. Не обращая внимания на омерзительные прикосновения полуразложившихся клочьев, он схватился за ручку люка и рванул изо всех сил.
Люк вел в основное отделение. В центре Роланд пытался высвободиться из хватки подводного монстра, снова принявшего очертания клоуна. Свет, привлекший Макса, исходил из его глаз, жестоких и непропорционально огромных. Когда Макс ворвался внутрь, тварь подняла голову и взглянула на него. Мальчик почувствовал инстинктивный порыв сбежать, но вид плененного друга заставил его остаться, сопротивляясь глазам, наполненным дикой злобой. Лицо монстра снова изменилось, и Макс увидел каменного ангела с кладбища.
Тело Роланда перестало биться и обмякло, ангел выпустил его. Не ожидая реакции твари, Макс двинулся к другу и схватил его за руку. Роланд был без сознания. Если не доставить его на поверхность ближайшие несколько секунд, он умрет. Макс потянул его к люку, но в эту минуту монстр, с лицом ангела и телом клоуна, набросился на него, обнажив острые клыки и когти. Макс ударил кулаком прямо в его лицо. Это была всего лишь вода, но настолько контрастно холодная, что прикосновение отозвалось жгучей болью. Доктор Кейн снова продемонстрировал один из своих фокусов.
Макс отдернул руку. Призрак исчез вместе со своим светом. Сохраняя последние остатки воздуха, Макс тащил Роланда по проходу наружу, через пробоину. Его легкие были готовы разорваться, не в состоянии более сдерживать его, Макс выпустил весь воздух, что в них был. Схватив бесчувственное тело Роланда, он рванулся к поверхности, понимая, что сам может потерять сознание в любую минуту.
Агония последних нескольких метров казалась бесконечной. Когда же, наконец, он достиг поверхности, то ощутил себя заново рожденным. Алисия бросилась в воду и плыла к ним. Макс судорожно дышал, борясь с резкой болью в груди. Было не просто доставить Роланда до лодки, и Макс заметил, как Алисия, с трудом поднимая безжизненное тело, исцарапала руки о шершавую древесину.
Как только они затащили его в лодку, перевернули его набок, толкая в спину, заставляя его легкие освободиться от воды, которой они наполнились. Окровавленными руками Алисия трясла Роланда, пытаясь заставить его дышать. Наконец, она глубоко вдохнула и, зажав нос юноши, отчаянно выдохнула весь воздух ему в рот. Ей пришлось повторить это не менее пяти раз, прежде чем тело Роланда резко дернулось, и он начал спазматически выплевывал воду.
Наконец, он открыл глаза. Очень медленно его кожа начала приобретать обычный цвет. Макс помог ему сесть, и, постепенно, юноша стал дышать ровно.
- Я в порядке. – Запинаясь произнес Роланд, поднимая руку для убедительности.
Алисия зарыдала как никогда прежде. Макс выждал пару минут, уверясь, что Роланд может сидеть самостоятельно, затем взял весла и погреб к берегу. Роланд смотрел на него, не говоря ни слова. Мальчик спас ему жизнь. Макс знал, что выражение этих глаз, полных боли и признательности, останется с ним навсегда.

***

Они поместили Роланда на кровать в хижине на берегу и укрыли его одеялами. Никто из них не желал обсуждать произошедшее, во всяком случае, в тот момент. Это был первый раз, когда угроза, исходящая от Принца Тумана, стала болезненно реальной, и было трудно подобрать слова, чтобы выразить ужас и тревогу, которые они все испытывали. Чувство здравого смысла подсказывало, что лучше всего было заняться насущными нуждами, что они и сделали. У Роланда была аптечка со всем необходимым для оказания первой помощи. Макс использовал ее, чтобы промыть раны Алисии. Роланд провалился в сон через несколько минут. Алисия присела на край кровати, глядя на него в смятении.
- С ним все будет впорядке, просто он измучен. – Успокоил Макс.
- А как ты? Ты спас ему жизнь. – Алисия не могла скрыть тревоги в голосе. – Никто больше не смог бы сделать того, что сделал ты, Макс.
- Он сделал бы для меня то же самое. – Проворчал Макс, который не хотел больше говорить на эту тему.
- Как ты себя чувствуешь?
- Сказать правду? – Отозвался Макс.
Алисия кивнула.
- Думаю, меня сейчас стошнит. В жизни не чувствовал себя хуже. – Улыбнулся он.
Алисия крепко обняла его. Макс замер, свесив руки по бокам, не зная, было ли это проявлением сестринской любви или реакцией на тот ужас, который они пережили раньше, когда пытались вернуть Роланда к жизни.
- Я люблю тебя, Макс. – Прошептала она ему на ухо. – Слышишь?
Макс не ответил, он был ошеломлен. Алисия выпустила его из своих объятий и повернулась к нему спиной. Мальчик видел, что она плачет.
- Я никогда этого не забуду, братишка. – Прошептала она. – А теперь иди спать. Я тоже лягу.
- Если я сейчас усну, то никогда уже не проснусь. – Вздохнул Макс.
Пять минут спустя друзья крепко спали в хижине на самом берегу моря, и ничто в мире не могло разбудить их.


Глава 14

Солнце уже садилось, когда Виктор Крей остановился в ста метрах от дома на берегу, где теперь была резиденция Карверов. Это был тот же дом, в котором единственная женщина, которую он когда-либо любил, дала жизнь Джейкобу Флешману. Вид такого знакомого белого фасада разбередил старые раны, именно теперь, когда он поверил, что они затянулись навсегда. Окна не светились, здание выглядело заброшенным. Виктор Крей предположил, что вся молодежь еще в городе с Роландом.
Хранитель маяка прошел вперед, через калитку в белом заборе, окружавшем дом. Все та же дверь и те же окна, которые он так хорошо запомнил, теперь отражали последние лучи солнца. Он пересек сад, направляясь на задний двор, оттуда он направился в поле за домом. Лес темнел на расстоянии, а рядом, у самой кромки был сад со статуями. Старик не был здесь много лет, он остановился, рассматривая ограду стен, страшась того, что таилось за ними. Сквозь темные прутья ворот к нему устремился густой туман.
Виктор никогда не чувствовал себя таким старым или испуганным. Страх, вгрызавшийся в его душу, был тем же, что и десятилетия назад, когда на узкой аллее фабричной окраины он услышал голос Принца Тумана в первый раз. Теперь, на закате его жизни, круг, казалось, должен был сойтись, но с каждым новым поворотом игры, старик чувствовал, что не выиграет больше ни одного очка.
Хранитель медленно двинулся к саду, туман между тем доходил уже до пояса. Он опустил дрожащую руку в карман и достал старый револьвер, полностью заряженный дома, и яркий фонарь. Вооружившись, он зашел в сад и включил фонарь. Яркий луч высветил нечто странное. Виктор Крей опустил револьвер и протер глаза, не в силах им поверить. То, что он увидел, было слишком неожиданно. Старик вновь послал луч в туман. Но это не было ошибкой: сад был абсолютно пуст.
Не отдавая себе отчета, он подошел ближе, чтобы лучше осмотреть опустевшие пьедесталы. Пока хранитель маяка пытался привести мысли в порядок, он услышал далекий рокот приближающегося шторма и поднял голову, чтоб осмотреть горизонт. Плотные темные рваные тучи расплывались над морем, как чернильное пятно. Вспышка молнии расколола небо, и эхо грома раскатами ворвалось на берег: барабанная дробь, возвещавшая начало битвы. Виктор Крей вслушивался в нарастающий рокот бури, собирающейся над морем, вспоминая нечто подобное, виденное на борту «Орфея» двадцать пять лет назад. Тогда он, наконец, осознал, что должно произойти.

***



Макс проснулся в холодном поту, ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где он находится. Возле себя он обнаружил знакомое лицо Алисии, спящей рядом с Роландом, и тогда только вспомнил, что был в хижине на берегу. Он мог поклясться, что вздремнул лишь на мгновенье, хотя, в действительности, проспал около часа. Макс тихонько поднялся и отправился наружу, подышать свежим воздухом. Мучительные обрывки кошмара, пережитого с Роландом, пойманным в ловушку во чреве «Орфея», начали медленно выцветать в его памяти.
Берег был пустынным, и высокий прилив отнес лодчонку Роланда в открытое море. Там утлое суденышко подхватят течения, и оно навсегда затеряется в бескрайнем океане. Макс прогулялся по берегу, освежив лицо и плечи ледяной водой. Затем он нашел маленькую пещерку и уселся на камни, погрузив ноги в воду, стараясь вернуть спокойствие, не вернувшееся даже после короткого сна.
Макс понимал, что должна была быть какая-то неведомая логика в событиях последних нескольких дней. Он кожей ощущал, что все произошедшее было частями сложного механизма, которые медленно, но верно складывались в одно целое, центром которого был Джейкоб Флешман. Все части были соединены: от загадочного визита в огороженный сад за домом, который он видел на пленке, до чудовищного монстра, едва не отнявшего их жизни сегодня утром.
Подводя итоги сегодняшнего дня, Макс осознал, что они лишены роскоши ожидания следующего визита Доктора Кейна: они должны были предвидеть его действия и пытаться предотвратить следующие шаги, какими бы они не были. Единственным способом выяснить правду для Макса было отслеживание знаков и подсказок, оставленных Джейкобом Флешменом в его фильмах много лет тому назад.
Не беспокоя Алисию и Роланда, Макс сел на велосипед и направился к дому на берегу. Где-то вдали, выше линии горизонта, ниоткуда появилась темная точка, стремительно разраставшаяся, словно облако ядовитого газа.

***

Вернувшись в дом на берегу, Макс намотал пленку на бобину проектора. Температура воздуха стремительно понижалась, пока он ехал на велосипеде, но теперь стало еще холоднее. Первые отголоски шторма угадывались сквозь обычные порывы ветра, бьющего в ставни. Прежде чем завести аппарат, Макс взбежал по лестнице, чтобы накинуть что-нибудь потеплее. Старые деревянные перекрытия дома поскрипывали у него под ногами, словно жалуясь на неистовый ветер. Переодевшись, Макс взглянул в окно спальни и увидел надвигающийся шторм, заволакивающий небо покровом тьмы, несущий ночь раньше положенного срока. Он убедился, что окна плотно закрыты на щеколды и спустился вниз, чтобы включить проектор.
Вновь ожили и задвигались картинки на стене. На сей раз, камера снимала знакомые виды: коридоры дома на берегу. Макс узнал обстановку той самой комнаты, где сейчас находился. Конечно, мебель была куда богаче, и все выглядело по-другому, пока камера передвигалась от стен к окнам. Это было похоже на секретную дверь в прошлое, позволившую Максу увидеть дом более десяти лет назад.
Закончив на первом этаже, камера двинулась вверх по лестнице и, помедлив на площадке, развернулась в коридор, двигаясь к самой последней двери в комнату, где до происшествия жила Ирина. Дверь отворилась, камера отобразила темную пустую комнату и остановилась напротив гардероба.
Прошло несколько минут: ничего не происходило. Казалось, съемка остановилась. Вдруг двери шкафа распахнулись настежь, ударившись о стены, раскачиваясь на петлях. Макс пытался разглядеть, что таилось внутри. Из мрака появилась рука в белой перчатке, сжимавшая блестящий предмет на цепочке. Макс уже знал, что произойдет дальше: Доктор Кейн появился из гардероба и улыбнулся в камеру.
Макс почувствовал ледяной ужас, сжавший его желудок, когда узнал круглый предмет, зажатый в руке Принца Тумана. Это были карманные часы, которые сделал для него отец, и которые он потерял в склепе Джейкоба Флешмана. Сейчас они были в руках мага, каким-то образом перенесшего ценную собственность в призрачный условный мир черно-белых образов.
Камера увеличила часы, теперь Макс отчетливо мог видеть, что стрелки с невероятной скоростью вращаются назад, двигаясь быстрее и быстрее, пока он уже не мог различать их. Часы испускали дым и искры, затем занялись пламенем. Макс ошеломленно наблюдал за происходящим, не в силах отвести глаз от горящих часов. Спустя мгновение, камера дернулась к стене спальни, увеличив старый ночной столик с зеркалом. Она приблизилась к зеркалу и остановилась, отражая лицо человека, державшего ее.
Макс вздрогнул, наконец, он оказался лицом к лицу с тем, кто снял все эти фильмы много лет тому назад в этом самом доме. Он узнал детскую усмешку мальчика, снимавшего самого себя. Тот был гораздо младше, но черты лица и глаза были те же, что и сейчас у человека, с которым Макс познакомился несколько дней назад. Это был Роланд.
Пленка застряла в проекторе, просвеченная лучом, медленно гаснувшем на экране. Макс выключил аппарат и изо всех сил сжал кулаки, чтобы успокоить дрожь. Джейкоб Флешман и Роланд были одним и те же человеком.
Вспышка света прорезала темноту комнаты, и Макс заметил фигуру, прильнувшую к окну снаружи, тихо скребя стекло. Мальчик включил свет в гостиной и увидел бледное лицо Виктора Крея. Судя по выражению ужаса на лице, он стал случайным свидетелем произошедшего. Макс распахнул дверь и впустил старика. Им надо было о многом поговорить.


Глава 15


Макс принес старому хранителю чашку горячего чая и подождал, пока тот согреется.
Виктор Крей дрожал, но Макс не мог понять, что было причиной: ледяной ветер надвигавшегося шторма или страх, который старик, очевидно, не мог скрывать.
- Что вы там делали, мистер Крей? - Поинтересовался мальчик.
- Я был в саду статуй. – Признался старик, стараясь взять себя в руки. Он сделал еще один маленький глоток чая и поставил чашку на стол. – А где Роланд? – Нервно спросил он.
- А почему Вы интересуетесь? – В свете последних событий, Макс даже не пытался скрывать свои подозрения.
Хранитель, похоже, почувствовал недоверие Макса, жестикулируя руками, он пытался что-то объяснить, но не находил нужных слов.
- Макс, сегодня ночью должно произойти что-то страшное, если мы не остановим этого. – Наконец, произнес Виктор, понимая, что его слова звучат не убедительно. – Я должен знать, где Роланд. Его жизнь в большой опасности.
Макс внимательно изучал лицо старика. Он понимал, что не может поверить ни одному его слову.
- Чья жизнь, мистер Крей, Роланда или Джейкоба Флешмана?
Старик тяжело вздохнул. – Боюсь, я не понимаю тебя, Макс. – Пробормотал он.
- Я думаю, прекрасно понимаете. Я знаю, что Вы лгали мне, мистер Крей. – Тоном судьи изрек Макс. – Я знаю, кем действительно является Роланд. Вы лгали нам все это время. И я желаю знать, почему?
Виктор Крей встал и подошел к окну, поглядывая наружу, словно ожидая гостей. Раскат грома потряс дом. Шторм приближался с каждой минутой, Макс уже слышал звук огромных бурунов, бьющихся о берег.
- Скажи мне, где Роланд? – Настаивал старик, не отрывая взгляда от окна. – Времени слишком мало.
- Не уверен, что могу доверять Вам. Если хотите, чтобы я помог, придется рассказать правду. – Твердо заявил Макс. Он не собирался позволить Виктору снова обвести себя вокруг пальца.
Старик оторвался от окна и строго посмотрел на Макса, но мальчик выдержал взгляд, показывая, что его не так легко запугать. Хранитель оценил ситуацию и тяжело опустился в кресло, сдаваясь.
- Хорошо, Макс, я расскажу тебе правду, если ты так хочешь.
Макс уселся напротив и кивнул, показывая готовность слушать.
- Почти все, что я рассказал вам на днях на маяке – правда. – Начал он. – Мой друг Флешман пообещал доктору Кейну своего первенца, в обмен на любовь Евы Грей. Через год после свадьбы, когда я уже почти потерял с ними связь, Флешман начал принимать у себя доктора Кейна, постоянно напоминавшего ему о сделке. Флешман избегал появления младенца всеми способами, вплоть до разрушения собственного брака. После гибели «Орфея», я почувствовал необходимость написать им, что они свободны от проклятия, омрачавшего их жизнь так много лет. Я был уверен, что угроза, которую представлял доктор Кейн, погребена на дне моря. Или я был достаточно глуп, чтобы придти к такому выводу. Флешман чувствовал свою вину передо мной и хотел, чтобы мы трое (Ева, он и я) снова были вместе, как в старые добрые времена в университете. Конечно, это было абсурдом. Слишком много всего произошло. Не смотря на это, Флешман продолжал вынашивать планы: построил дом на берегу, где вскоре родился Джейкоб. Малыш был благословлен небесами и снова вернул им счастье существования. Во всяком случае, так казалось. Но в ночь его рождения, в первые предрассветные часы, мне снова приснился доктор Кейн.
Пока мальчик рос, Флешманы были так ослеплены счастьем, что не осознавали угрозы, все еще нависшей над ними. Оба они были абсолютно поглощены ребенком, соглашаясь на любые капризы. Не было на свете ребенка более избалованного, чем Джейкоб. Но, постепенно, знаки возвращения становились все более очевидными. Однажды, когда Джейкобу исполнилось пять лет, он потерялся, играя за домом. Родители отчаянно искали его повсюду, но не находили и следа ребенка. Когда настала ночь, Флешман взял фонарь и пошел в лес, боясь, что ребенок заблудился в чаще или поранился. Вдруг он вспомнил, что шесть лет назад, когда он строил дом, обнаружил маленький огороженный участок возле леса. Вероятно, когда-то это был загон, место, где держали животных, прежде чем их забивали на мясо, опустевший и заброшенный со временем. Той ночью внутреннее чутье подсказало отцу, что мальчик, возможно, отважился забраться туда и не смог выбраться обратно. Частично он оказался прав, но его сын был не единственным, кого он обнаружил.
Загон, прежде заброшенный, теперь был полон людей – статуй. Джейкоб играл среди них, когда отец нашел его и увел прочь. Пару дней спустя Флешман навестил меня на маяке и рассказал, что произошло. Друг заставил меня поклясться, что если с ним что-нибудь произойдет, я позабочусь о его ребенке. Это было только начало. Врач не рассказал ничего своей жене о загадочных происшествиях пережитых их сыном, но в глубине души он осознал неизбежность того, что рано или поздно, Кейн вернется за тем, что было ему обещано.
- А что произошло в ту ночь, когда Джейкоб утонул? – Прервал Макс, зная ответ, но надеясь, что слова старика опровергнут его догадки.
Виктор Крей опустил голову.
- В день, такой же как сегодня, 23 июля, тот же день, когда затонул «Орфей», был ужасный шторм. Рыбаки торопились спасти свои лодки, горожане захлопывали окна и двери домов, так же, как в ночь кораблекрушения много лет тому назад. Город превратился в призрака. Я был на маяке, когда необъяснимый страх завладел мною. Интуитивно я понял: мальчик в беде. Я бежал по пустынным улицам, торопясь из последних сил. Джейкоб вышел из дома и прогуливался по берегу, влекомый огромными волнами, свирепо бьющими в песок. Шел слепящий ливень, было темно, но я смог различить сияние, исходившее из-под обломков утонувшего корабля. Затем оно обрело очертания двух рук, похожих на щупальца, тянувшихся к ребенку. Джейкоб, казалось, был зачарован подводной тварью и подходил все ближе к кромке. Это был Кейн, я был абсолютно уверен, хотя все прежние его персонажи слились в одну тень, менявшую очертания. Не могу описать, что это было…
- Я сам видел, - прервал Макс, экономя время на описание монстра, которого видел несколько часов назад. – Продолжайте.
- Я был поражен, что ни Флешмана, ни его жены не было на берегу, чтобы спасти ребенка, и я взглянул на дом. Кольцо фигур из цирковой труппы, казалось, изваянных из камня, блокировало их на крыльце.
- Статуи из сада. – Согласился Макс.
Старик кивнул.
- Все, о чем я мог думать в тот момент, было: как спасти ребенка. Тварь ухватила его своими щупальцами и тащила в воду. Я бросился на него и пролетел насквозь. Гигантская фигура растворялась в темноте, унося Джейкоба в глубину. Мне пришлось нырять несколько раз прежде, чем я нашел его, схватил и вытащил на поверхность. Я отнес ребенка на песок, как можно дальше от берега, пытаясь вернуть его к жизни. Статуи исчезли вместе с Кейном. Родители бежали ко мне, чтобы помочь мальчику, но к тому времени пульс уже не прослушивался. Мы внесли его в дом и перепробовали все, что было возможно: ничего не помогало: ребенок был мертв. Флешман, обезумев от горя, выбежал к морю, проклиная шторм, и, предлагая свою жизнь взамен жизни своего сына. Несколько минут спустя, совершенно неожиданно, Джейкоб открыл глаза. Он был в глубоком шоке: не узнавал нас и не помнил даже своего собственного имени. Ева завернула мальчика в одеяло и отнесла наверх, где уложила в кровать. Когда, наконец, она спустилась вниз, и спокойно сообщила, что мальчику не будет покоя, если он останется с ними. Она попросила меня позаботиться о нем и воспитать, как сына, сына, который при определенном стечении обстоятельств, мог бы быть нашим. Флешман не смел войти в дом. Я согласился на все, и, заглянув в ее глаза, понял, что Ева потеряла все, что составляло смысл ее жизни. На следующий день я забрал мальчика с собой. С тех пор я никогда не видел Флешманов.
Последовала долгая пауза. Старик пытался сдержать слезы, но спрятал лицо в бледные дрожащие морщинистые руки.
- Год спустя, я узнал, что Флешман погиб от смертельной инфекции, которой заразился от бродячей собаки, укусившей его. Я до сих пор не знаю, жива ли Ева…Мы сказали местным, что Джейкоб утонул.
Макс снова внимательно вгляделся в старика. Тот был похож на безумца, и мальчик понял, что неверно судил о нем.
- Вы придумали историю о родителях Роланда и даже дали новое имя…- Виктор кивнул, признавая, что тайну всей его жизни разгадал тринадцатилетний пацан, которого он видел всего пару раз.
- Итак, Роланд не знает, кто он есть на самом деле? – Спросил Макс.
Старик отрицательно покачал головой, и Макс заметил слезы отчаяния в уголках его глаз, испорченных долгими бдениями на маяке.
- Тогда кто похоронен в склепе Джейкоба Флешмана на кладбище? – Поинтересовался Макс.
- Никто. Официально никто не заказывал надгробие, похорон тоже не было. Склеп, который ты видел на днях, сам появился на местном кладбище через неделю после шторма. Местные жители верят, что это Флешман возвел его для своего сына.
- Не понимаю, ведь это не был Флешман. Тогда кто возвел его и зачем? – Удивился Макс.
Виктор Крей горько усмехнулся.
- Кейн. – Ответил он, наконец. - Он приготовил склеп для Джейкоба.
- Господи! – Прошептал Макс, понимая, что израсходовал драгоценное время, заставив старика рассказать всю историю. – Мы должны вытащить Роланда из хижины на берегу немедленно.


***


Алисия проснулась от грохота волн, бьющихся о берег. Наступила ночь, и дождь барабанил по крыше хижины, словно стараясь разрушить утлое жилище. Она села на кровати и увидела рядом Роланда, все еще спящего, беспокойно шепчущего что-то во сне. Макса не было. Она подошла к двери, открыла ее и выглянула наружу. Призрачный туман струился из моря прямо к хижине, Алисия различила дюжину голосов, шепчущих в тумане. Она захлопнула дверь, привалившись к ней всем телом, твердо решив не паниковать. Вздрогнув от хлопка двери, Роланд открыл глаза и приподнялся, не понимая, как очутился здесь.
- Что происходит?
Алисия открыла рот, чтобы ответить, но что-то остановило ее. Роланд с изумлением смотрел, как густой туман, проникающий сквозь все щели хижины, сплетается вокруг нее. Девушка закричала, и дверь, к которой она прислонилась, вылетела наружу, сорванная с петель незримой силой. Роланд выскочил из кровати и помчался на помощь к Алисии, опутанной призрачными щупальцами тумана, волокущими ее к морю. На его пути возникла фигура. Роланд сразу же узнал морского призрака, топившего его в океанских глубинах. Клоунский волчий оскал светился.
- Привет, Джейкоб. – Прошептал голос медузьими губами. – Сейчас повеселимся.
Роланд ударил призрачную форму, рассыпавшуюся в воздухе. Вода потоками стекала на пол. Выбежав на улицу, Роланд был потрясен размахом шторма. Вращающаяся воронка плотных малиновых туч образовалась над заливом, ослепляющая вспышка молнии вырвалась из ее центра к утесу, взорвав тонны камня, дождем осыпавшегося на пляж бесчисленными осколками.
Алисия захлебывалась криком, пытаясь освободиться из смертельных объятий, пленивших ее. Роланд помчался к ней сквозь каменный дождь. Он пытался дотянуться и схватить ее руку, но огромная волна сбила юношу с ног. Когда он поднялся, земля содрогалась под его ногами, и Роланд услышал жуткий рев, исходивший, казалось, из самых глубин моря. Он невольно отступил, пытаясь сохранить равновесие, и увидел гигантскую светящуюся фигуру, поднимавшуюся со дна, порождающую огромные волны, бьющие во всех направлениях сразу. В сердце залива появились очертания мачт корабля. Медленно, неотвратимо и невероятно, «Орфей» всплыл на поверхность, окруженный мистической аурой.
Стоя на капитанском мостике, завернувшись в плащ, Кейн указывал серебряным жезлом в небеса. Новая вспышка расколола небо над ним, осияв «Орфей». Жестокий смех мага эхом забился над заливом, когда призрачные щупальца швырнули Алисию к его ногам.
- Мне нужен только ты. – Прошептал потусторонний голос в сознании Роланда. – Хочешь спасти – приди и забери ее.


Глава 16

Макс гнал велосипед сквозь дождь, когда ослепительная вспышка молнии заставила его вздрогнуть. Она высветила очертания «Орфея», восставшего из глубин, мерцающего потусторонним светом, исходящим от металлического каркаса. Старое судно Кейна вновь рассекало бурные воды вспенившегося залива. Макс отчаянно нажимал на педали, опасаясь, что не успеет достичь хижины на берегу вовремя. Он оставил хранителя маяка далеко позади, старик не мог угнаться за мальчиком. Достигнув берега, Макс находу спрыгнул с велосипеда и помчался к хижине Роланда. Он обнаружил, что дверь выворочена из петель полностью. На берегу он заметил очертания застывшего юноши, потрясенного зрелищем призрачного корабля, бороздящего воды залива. Макс возблагодарил небеса и побежал к своему другу.
- Ты в порядке? – Закричал он, стараясь перекрыть вой ветра.
Роланд обернулся, вздрогнув, словно раненое животное, которое не в силах убежать от своего преследователя. Макс узнал детское лицо, отраженное зеркалом, сохраненное пленкой, и содрогнулся.
- У него Алисия! – Помедлив, прокричал он.
Макс понимал, что его друг не в состоянии оценить происходящее, но чувствовал, что попытка объяснить все лишь усложнит ситуацию.
- Что бы ни случилось, - надрывался Макс, - Ты должен бежать! Ты слышишь меня? Беги от Кейна!
Не обращая внимания на его слова, Роланд боролся с волнами, зайдя в море по грудь. Макс рванулся к нему, пытаясь вытащить юношу назад, но Роланд, который был сильнее, оттолкнув его к берегу, медленно погружался в воду.
- Постой! – Хрипел Макс. – Ты не понимаешь, что происходит! Ему нужен только ты!
- Я знаю. – Ответил Роланд.
Мальчик видел, как его друг нырнул в бушующие волны и через пару метров появился на поверхности, направляясь к «Орфею». Разумная половина души Макса внятно и отчетливо молила его бежать назад, к хижине, и спрятаться там под кроватью, пока все не кончится. Но, как всегда, Макс внял другой половине и бросился в бурлящее море, абсолютно уверенный, что на этот раз он никогда не вернется на берег.



***

Длинные светящиеся пальцы Кейна намертво сомкнулись на запястье Алисии. Маг тащил ее по скользким доскам палубы, не смотря на отчаянные попытки девушки освободиться. Повернувшись, Кейн без усилий поднял ее в воздух, приблизив свое лицо вплотную, так, что Алисия могла видеть его глаза, пылающие злобой. Они меняли цвет от синего до золотого, зрачки расширялись.
- Я не собираюсь повторять дважды. – Голос мага был безжизненным и холодным, как сталь. – Успокойся или пожалеешь. Поняла?
Маг усилил хватку. Алисия испугалась, что если он не прекратит, кости ее запястья раскрошатся, словно хрупкая глина. Поняв, что сопротивляться бесполезно, она нервно кивнула. Кейн расслабил пальцы и улыбнулся. В его улыбке не было симпатии или любезности, только ненависть. Он отпустил ее, и Алисия упала на палубу, разбив лоб о перила. Она поднесла руку к голове, почувствовав острую обжигающую боль открытой раны. Не дав ей опомниться, Кейн схватил девушку за руку снова и потащил в недра корабля.
- Поторапливайся! - Прикрикнул маг, толкая ее в коридор, ведущий от мостика к каютам.
Стены почернели от ржавчины и слизи облепивших их водорослей. Внутри «Орфея» стояла грязная вода, испускавшая зловонье. В ней плавали бесчисленные обломки и клочки, раскачиваясь в такт движению разбухшей громадины корабля. Кейн волок Алисию за волосы, открывая дверь одной из кают. Облако вони, от застоявшейся в закрытом помещении в течение двадцати пяти лет воды, пахнуло в лицо. Алисия задохнулась. Все еще держа ее за волосы, Кейн затащил ее внутрь.
- Лучшая каюта ждет тебя, дорогая. Капитанская каюта, для особо важных гостей. Наслаждайся компанией.
Кейн втолкнул ее и захлопнул тяжелую дверь. Алисия упала на колени, ощупывая жижу вокруг себя в поисках спасительной опоры. В каюте была почти непроглядная тьма: единственным источником света был иллюминатор, который за годы, проведенные под водой, покрылся полупрозрачным слоем водорослей и гниющих отложений. Постоянная качка швыряла Алисию от стены к стене, наконец, она ухватилась за ржавую водопроводную трубу. Прошло достаточно времени, чтобы глаза девушки привыкли к мутной полутьме, она изо всех сил старалась не думать об удушающей вони, заполнявшей каюту. Она стала изучать «апартаменты», прибереженные Кейном для себя. Здесь не было запасных выходов, только тяжелая дверь, которую маг плотно закрыл, уходя. Алисия отчаянно искала металлический прут или что-нибудь в этом роде, что помогло бы вскрыть дверь, но ничего подходящего не было. Осторожно ощупывая все вокруг, Алисия наткнулась на нечто странное, прислоненное к стене. Она в ужасе отшатнулась. Неузнаваемые останки капитана «Орфея» упали к ее ногам, и девушка, наконец, поняла, какую «компанию» подразумевал Крей, вталкивая ее сюда. Судьба не вытащила счастливый билетик Летучему Немцу. Могучий рев моря заглушил испуганный вскрик.


С каждым метром продвижения к «Орфею», Роланд преодолевал слепую ярость стихии, швырявшей его под воду и выбрасывающей на поверхность гребней волн, затягивающей в пенный водоворот. Корабль впереди тоже был вовлечен в битву со стихией, атакованный огромными волнами, обрушивающимися на его потрепанный остов.
Возле корабля ярость волн, разбегавшихся во всех направлениях, не позволяла приблизиться постепенно. Роланд боялся, что внезапная крупная волна швырнет его об палубу «Орфея», лишив его остатка сознания. В этом случае, жадные волны поглотили бы его, уже не вернув на поверхность. Юноша нырнул в огромную волну, вздыбившуюся над ним, оказавшись в толще непроглядной темной воды, пока гребень, заворачиваясь в пену, мчался к берегу.
«Орфей» маячил всего в нескольких метрах, когда Роланд заметил стальные перила судна, пылающие ослепительным светом, но понял, что не сможет забраться по ним на палубу. Единственным подходящим входом на судно была пробоина, оставленная скалами четверть века назад, и послужившая причиной его гибели. Пробоина находилась над уровнем моря, то появляясь, то исчезая в воде, под напором волн. Пена и полосы заостренного металла окружали разверстое отверстие, делая его похожим на слюнявую пасть чудовища. Сама мысль проникновения внутрь через смертельную ловушку пугала Роланда, но это был единственный способ найти Алисию. Он дождался следующей волны, и, когда ее гребень оказался над ним, устремился к пробоине, ворвавшись в темноту нутра, подобно торпеде.

***

Виктор Крей задыхаясь пробирался меж камней, заросших густой травой, к заливу. Беспросветный ливень и порывистый ветер затрудняли путь, словно невидимые руки, отталкивающие его назад. Когда, наконец, старик достиг берега, он увидел «Орфей» в самом центре залива, окутанный сияющим мистическим светом. Корабль направлялся на скалы по кратчайшему пути. Нос судна то вонзался в волны, то поднимался, окатывая палубу потоками воды и фонтанами белой пены, клочьями летящей по ветру, с каждым новым извержением стихии. Мрак отчаяния поглотил его: самые худшие опасения подтвердились, он проиграл. Разум его слабел с течением времени, и снова Принц Тумана сыграл с ним злую шутку. Все, что интересовало его в ту минуту, было: не поздно ли спасти Роланда. Виктор с удовольствием отдал бы свою жизнь за юношу, если бы была хоть малейшая возможность такого обмена. И снова мрачное осознание того, что он нарушил обещание, данное матери ребенка, захлестнуло его.
Старик поплелся к хижине Роланда в тщетной надежде найти его там. Не было ни следа Макса или его сестры, а вывороченная дверь подтвердила его самые худшие опасения. Внезапно, искра надежды вспыхнула в нем, когда он заметил слабый свет внутри хижины. Он бросился вперед, выкрикивая имя Роланда. Фигура метателя ножей, высеченная из бледного камня, но ожившая, появилась из теней поприветствовать его.
- Поздновато для угрызений совести, папаша. – Произнесла фигура, и хранитель узнал голос Кейна.
Виктор Крей отшатнулся, не зная, что за его спиной был еще кто-то. Прежде чем он успел опомниться, удар по затылку свалил его с ног. Тьма накрыла старика.


***
Макс видел, как Роланд проник в нутро «Орфея» через пробоину, и понял, что теряет силы с каждой новой волной. Он не был столь опытным пловцом, как Роланд, и прекрасно понимал, что не сможет дольше оставаться на поверхности развороченного штормом моря, если не изобретет способа проникнуть на палубу корабля. С другой стороны, было совершенно очевидно, что внутри корабля опасность возрастает с каждой минутой, Макс понимал, что маг заманивал их в свою могилу, как пчелу в мед.
Вдруг раздался оглушительный рев, и Макс увидел гигантскую волну за кормой «Орфея», приближавшуюся к кораблю с огромной скоростью. В сотые доли секунды водяной столб швырнул корабль на скалы, и нос смялся, вызвав дрожь агонии по всей длине корпуса. Мачта с навигационными огнями сломалась, ударившись о борт, ее верхушка упала в воду в нескольких метрах от Макса.
Макс с огромным трудом пробирался к ней, и, наконец, вцепившись, смог передохнуть и восстановить дыхание. Подняв глаза, он обнаружил, что упавшая мачта предоставила ему шанс, подобием лестницы ведя на палубу корабля. Прежде, чем новая волна уничтожила его, Макс стал карабкаться вверх, невзирая на неподвижную фигуру, облокотившуюся на перила, поджидавшую его на палубе.

***

Когда напор воды тащил Роланда вдоль затопленного днища, он защищал лицо руками от ударов о перегородки. Юноша не сопротивлялся течению, пока внезапный толчок не швырнул его об стену, где он ухитрился схватиться за маленькую железную лестницу, ведущую в верхнюю часть корабля.
Роланд карабкался по узким ступеням, затем пролез через люк в темное нутро развороченного машинного отделения «Орфея». Он прошел по обломкам механизмов, найдя проход, ведущий наверх, на палубу. Почти добравшись, он промчался по коридору, в который выходили все каюты, пока не уперся в капитанский мостик. Юноша пережил удивительное ощущение, что ему знаком каждый поворот, каждая комната или вещь, которые он так часто изучал, ныряя под воду. Со своей выгодной позиции Роланд отлично видел всю палубу «Орфея»: бьющие в нее волны и пену, облепившую платформы мостика. Внезапно, юноша ощутил невероятную силу, несущую «Орфея» вперед и с изумлением увидел скалы, внезапно возникшие из мрака перед самым носом судна. Оно неминуемо неслось к погибели.
Роланд вцепился в штурвал, но ступни его разъезжались по слизи водорослей, покрывавших доски настила. Он поскользнулся и уперся в старый коммутатор, и все его тело ощутило невероятный удар, когда судно столкнулось со скалами. Но самым ужасным было то, что в реве волн юноша различил человеческий голос. Крик повторился снова, и Роланд узнал голос Алисии, отчаянно звавшей на помощь где-то в недрах корабля.
***

Те десять метров, которые Макс преодолел, карабкаясь на палубу «Орфея» по мачте, показались ему, по меньшей мере, сотней. Древесина почти полностью сгнила и была настолько расщеплена, что когда он, наконец, достиг верхней части борта, его ноги и руки были покрыты крохотными укусами заноз. Мальчик решил не останавливаться для изучения мелких ран, и протянул руку к металлическому поручню.
Крепко обхватив его, Макс перебросил тело через перила и упал на палубу. Плотная тень легла перед ним, и Макс поднял глаза в надежде увидеть Роланда. Это был Кейн. Маг распахнул плащ, демонстрируя блестящий предмет, свисавший с конца серебряной цепочки. Мальчик сразу узнал часы, потерянные в склепе Джейкоба Флешмана.
- Ты не искал это? – Изрек Кейн, опускаясь на колени перед Максом, размахивая часами на цепочке.
- Где Джейкоб? – Жестко спросил Макс, не обращая внимания на дразнящее выражение лица Кейна, походившего на восковую маску.
- О, это самый насущный вопрос дня. – Отозвался фокусник. – И ты поможешь мне ответить на него.
Кейн сжал часы, и Макс услышал скрежет металла. Когда маг раскрыл ладонь снова, все, что осталось от отцовского подарка, были шестеренки и пружинки.
- Времени, дорогой Макс, не существует. Это иллюзия. Даже твой друг Коперник докопался бы до правды, если бы у него было…? Точно! Время. Ирония, не так ли?
Макс лихорадочно соображал, успеет ли, нет ли, он прыгнуть за борт, сбежав от дьявола, когда белые перчатки Кейна сошлись на его горле, не дав вдохнуть.
- Что ты хочешь со мной сделать? – Прохрипел Макс.
- А что бы ты сделал с собой на моем месте?
Макс почувствовал, как хватка ослабла, и кровь устремилась к голове.
- Не плохой вопрос, не так ли?
Фокусник отпустил Макса, бросив на палубу.
Удар о проржавевший металл скрутил Макса внезапным приступом тошноты, мутящим взгляд.
- Почему ты преследуешь Джейкоба? – С трудом выдавил Макс, стараясь выиграть время для Роланда.
- Сделка есть сделка, Макс. Я выполняю свою часть контракта.
- Но что значит для тебя жизнь всего одного ребенка? – Молил Макс. – Ведь ты насытился местью, убив Флешмана? Разве нет?
Лицо Кейна просветлело, как если бы Макс, наконец, задал бы вопрос, которого он ждал с начала разговора.
- Если долг не выплачен, он представляет интерес. Посторонние жертвы не отменяют первоначального долга. Таковы мои правила. – Прошипел маг. – Вот, что продлевает мое существование: жизнь Джейкоба или кого-либо еще, ему подобного. Ты знаешь, сколько уже я шатаюсь по этому миру, Макс? Ты знаешь, сколько у меня имен?
Макс покачал головой, благословляя каждую минуту, потерянную дьяволом в разговоре с ним.
- Сколько? – Протянул Макс охрипшим голосом, изображая потрясение.
Кейн победно улыбнулся. В этот момент произошло то, чего Макс боялся больше всего: сквозь шторм голос Роланда звал Алисию. Макс и фокусник переглянулись: они оба слышали это. Улыбка исчезла с лица Кейна, мгновенно превратившегося в лицо кровожадного хищника.
- Умно. – Прошипел он
Макс сжался, ожидая худшего.
Маг раскрыл ладонь, и Макс с ужасом наблюдал, как пальцы фокусника таяли, превращаясь в длинные иглы. В нескольких метрах от них снова прозвучал голос Роланда. Как только монстр отвернулся, Макс метнулся к другому борту, но когти мага вцепились ему в затылок, медленно разворачивая его лицом к лицу с Принцем Тумана.
- Жаль твой друг вдвое глупее тебя. Возможно, мы заключим сделку. Чтож, в другое время. - Отрезал маг. – Увидимся позже. Надеюсь, ты научился нырять со времени нашей последней встречи?
С бешенной силой маг швырнул Макса в воздух, назад, в море. Тело мальчика взмыло на десять метров от палубы и нырнуло в брызги волн, уходя в ледяную воду. Макс пытался подняться на поверхность, молотя руками и ногами, стараясь выплыть из холодного течения, тянущего его на дно, во тьму. Ощущая жжение в легких, готовых разорваться, он слепо плыл, пока не достиг поверхности в нескольких метрах от скал. Он жадно глотал воздух, пытаясь остаться на плову, позволив волнам нести его на скалы, за которые ему удалось зацепиться и вскарабкаться на безопасную высоту. Острые камни врезались в кожу рук и ног, Макс знал это, но он настолько окоченел, что не чувствовал боли. Стараясь сохранять сознание, он карабкался вверх, пока не достиг ниши в скале, куда не доходили волны. Даже там, отдышавшись на жестких камнях, он был слишком напуган, чтобы поверить, что спас свою собственную жизнь.


Глава 17

Дверь капитанской каюты медленно открылась. Алисия сжалась в темном углу, стараясь не дышать и не двигаться. Очертания Принца Тумана появились в дверном проеме, глаза его, пылающие словно раскаленные угли, меняли цвет с золотого на темно малиновый. Кейн зашел в каюту и направился к ней. Пытаясь унять дрожь, сотрясавшую все ее тело, Алисия дерзко взглянула гостя. Маг по собачьи оскалился, смеясь над ее показной самонадеянностью.
- Должно быть это семейное. Вы все родились героями. – Тихо произнес фокусник. – Вы начинаете мне нравиться.
- Что тебе нужно? – Поинтересовалась Алисия, вложив в дрожащий голос все презрение, на которое была способна.
Кейн, похоже, обдумывал вопрос. Девушка заметила, что его ногти стали длинными и острыми, как острие кинжала. Кейн указал на нее.
- Зависит от многого. А ты как думаешь? – Спросил он вкрадчиво, глядя ей в лицо.
- У меня ничего нет. – Глаза ее украдкой снова возвращались к двери.
Маг погрозил пальцем, привлекая ее внимание.
- Это плохая идея. – Нахмурился он. – Вернемся к нашему разговору. Почему бы нам не заключить сделку, как взрослым людям? Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.
- Какую сделку? – Отозвалась Алисия, пытаясь избежать взгляда гипнотических глаз, старавшихся лишить ее воли, замутить душу.
- Вот это я люблю. Давай поговорим о бизнесе. Скажи мне, ты бы хотела спасти Джейкоба, то есть, я хотел сказать Роланда? Он такой красивый мальчик. – Проворковал фокусник, смакуя каждое слово своего предложения.
- Что ты хочешь взамен? Мою жизнь? – Слова сами сорвались с ее губ, не дав времени подумать.
Маг скрестил руки и нахмурился, погрузившись в раздумья. Алисия заметила, что он никогда не моргает.
- Я имел ввиду кое-что другое, моя дорогая. – Начал объяснять Кейн, постукивая по нижней губе кончиком указательного пальца. – Как насчет перворожденного ребенка?
Кейн устремился к Алисии, приблизив свое лицо вплотную к лицу девушки, так, что она могла чувствовать его сладковатое тошнотворное дыхание. Глядя прямо в глаза магу, она плюнула в его лицо.
- Иди в ад, - сказала она, едва сдерживая ярость.
Капли слюны испарились мгновенно, словно она плюнула на раскаленную металлическую тарелку.
- Моя дорогая девочка, именно оттуда я и пришел.
Дьявол медленно протянул обнаженную руку к лицу Алисии. Она закрыла глаза и почувствовала ледяное прикосновение его пальцев, когда его длинные острые ногти остановились на ее лбу. Это длилось вечно. Наконец, Алисия услышала шаги и звук тяжелой металлической двери, захлопывающейся за ним. Запах разложения, шипя, просачивался сквозь трещины возле двери, словно сжатый давлением пар. Алисии хотелось разреветься, бить по стенам, выплескивая ярость, но она понимала, что должна была контролировать себя, сохраняя разум ясным. Ей надо было выбираться оттуда, и у нее было мало времени.
Она подошла к двери, ощупывая края, в надежде найти щель или крепление, которое можно было бы сломать силой. Ничего. Кейн похоронил ее в проржавевшем саркофаге, в компании скелета старого капитана. В тот момент тяжелый удар сотряс судно, и Алисия упала на пол. Несколько секунд спустя, глухой звук раздался из чрева корабля. Алисия поднесла ухо к металлу двери, внимательно прислушиваясь: ошибки быть не могло – это был звук бегущей воды. Потоков воды. Девушка с ужасом поняла, что произошло: развалина снова шла ко дну. Она не смогла сдержать крика, полного тоски и отчаяния.

***

Роланд искал Алисию по всему кораблю, но безрезультатно. «Орфей» превратился в затопленные катакомбы, лабиринт бесконечных коридоров и закрытых дверей. Маг мог спрятать ее в десятке различных мест. Роланд вернулся на мостик, сосредоточенно размышляя, где могла быть заперта Алисия. Раздался треск, и судно содрогнулось. Роланд потерял равновесие на сыром скользком покрытии. Кейн материализовался из теней, словно пройдя сквозь проломы металлического пола.
- Мы тонем, Джейкоб. – Спокойно объяснил Маг, обводя рукой палубу. – Робость никогда не была твоей сильной чертой, разве не так?
- Не понимаю, о чем ты говоришь. Где Алисия? – Спросил Роланд, готовый броситься на врага.
Фокусник закрыл глаза и соединил ладони, словно в молитве.
- Где-то на корабле. – Изрек он. – Ты был достаточно глуп, чтобы последовать за ней сюда, так не осложняй ситуацию. Ты хочешь спасти ее жизнь, Джейкоб?
-Меня зовут Роланд. – Отрезал юноша.
-Роланд, Джейкоб…Какая разница? У меня самого множество имен. Так ты хотел бы? Готов ли спасти жизнь друга?
- Где ты ее прячешь? Черт бы тебя побрал! Где она? – Повысил голос Роланд.
Маг потер руки, словно они замерзли.
- Знаешь, сколько тонет такая развалюха, как эта, Джейкоб? Не говори мне! Пара минут - самое долгое. Удивлен, не так ли? – Захохотал маг.
- Тебе нужен Джейкоб или как там еще ты меня называешь. – Произнес Роланд. – Чтож, я твой. Я не собираюсь убегать. Отпусти ее.
- Какой неожиданный поворот событий, Джейкоб. – Ехидничал фокусник, подползая ближе. – Ты теряешь время, Джейкоб. У тебя одна минута.
«Орфей» накренился на правый борт. Вода с ревом захлестывала палубу у них под ногами, разъедая металлический каркас, дрожащий и крошащийся под бешенным напором моря, словно картонная игрушка в кислоте.
- Что ты хочешь? – Взмолился Роланд. – Что ты хочешь от меня?
- Отлично, Джейкоб. Я вижу, ты начинаешь понимать. Надеюсь, ты выполнишь ту часть сделки, которую не в силах был выполнить твой отец. – Сказал маг. – Ни больше, ни меньше.
- Мой отец погиб в автокатастрофе. Я…- Отчаянно начал объяснять Роланд.
Дьявол положил руки на плечи юноши. Роланд почувствовал стальную хватку его пальцев.
- Минуточку, мальчик. Сейчас не время для семейных историй.
Волны уже достигали капитанского мостика. Роланд бросил еще один умоляющий взгляд на мага. Кейн опустился перед ним на колени и улыбнулся.
- Может быть, заключим сделку? – Прошептал он.
Слезы бежали по лицу Роланда. Он кивнул.
- Умница, умница, Джейкоб, добро пожаловать домой. – Бормотал фокусник.
Дьявол выпрямился и указал на один из коридоров, разбегающихся от капитанского мостика.
- Последняя дверь по коридору. Один совет: когда ты сможешь открыть дверь, все будет под водой, и твоей подружке будет нечем дышать. Но ты хороший ныряльщик, Джейкоб, ты поймешь, что делать. Помни наш уговор…
Кейн улыбнулся в последний раз, и, закутавшись в плащ, исчез во мраке ночи. Невидимые подошвы прошли по мостику, оставляя глубокие следы в изъеденном металле. Юноша стоял, не шевелясь, словно парализованный на мгновение, стараясь восстановить дыхание, прежде чем посудину тряхнет еще раз, прижавшись к ледяному металлу штурвала. Вода начала затапливать мостик.
Роланд бросился в коридор, указанный магом. Вода била сквозь деревянные перегородки, затопляя коридор, по мере того, как «Орфей» медленно погружался в море. Роланд ударил в дверь каюты кулаком.
- Алисия! – Закричал он, не уверенный, что она сможет услышать его. - Это я, Роланд. Задержи дыхание! Сейчас я вытащу тебя оттуда!
Роланд схватился за круглый вентиль, открывающий дверь каюты, изо всех сил пытаясь повернуть его, раня ладони рук, соскальзывающих с деформированного металла. Ледяная вода уже доходила до груди, ни на секунду не замедляя бег. Вентиль сдвинулся лишь на сантиметр. Роланд глубоко вдохнул и попробовал снова. На этот раз, колесо неохотно поддалось. Вода поднялась выше головы. Когда дверь, наконец, поддалась, Роланд заплыл в сумрачную каюту, слепо нащупывая Алисию. На одно ужасное мгновение он поверил, что маг разыграл его, и в каюте никого нет. Он открыл глаза под водой, преодолевая резь, пытаясь увидеть хоть что-то в темноте. Наконец, его рука коснулась обрывка платья Алисии: она все еще была здесь, борясь с паникой и удушьем. Он обнял ее и попытался успокоить, но в темноте она не могла понять: кто или что схватило ее. Осознавая, что осталось всего несколько секунд, Роланд обхватил ее шею и потащил через коридор на мостик, не смотря на обломки, поднимающиеся со дна «Орфея». Он знал, что они не смогут покинуть корабль, пока он не коснется дна. Если бы попытались, давление лишь толкало бы их назад, ко дну. Юноша надеялся, что прошло не более тридцати секунд с тех пор, как Алисия вдохнула последний раз: к этому времени ее, должно быть охватила паника, и она стала захлебываться. В этом случае, резкий подъем на поверхность, без сомнения, убил бы ее. Кейн разрабатывал сценарий с особой тщательностью.
Пока они ждали, казалось, корабль никогда не достигнет дна, и, когда это произошло, часть навеса капитанского мостика упала на них. Жгучая боль пронзила ногу Роланда. Он понял, что стальной прут прошел сквозь его лодыжку. Сияние «Орфея» медленно начало меркнуть, растворяясь во мраке моря.
Борясь с невыносимой болью, Роланд стал искать в темноте лицо Алисии. Ее глаза были открыты, она старалась не впускать воду в легкие. Однако, девушка не могла дольше сдерживать дыхание, и пузырьки последнего воздуха слетали с ее губ, словно жемчужины, уносящие ввысь последние мгновения ее жизни.
Роланд коснулся ее лица, стараясь заставить ее посмотреть на него. Их глаза встретились, и в то же мгновение она поняла, что он собирается сделать. Алисия покачала головой, пытаясь оттолкнуть Роланда. Он показал на свою ногу, пронзенную металлическим прутом, глубоко вошедшим в разбухшую древесину. Алисия опустилась ниже в ледяную воду, пытаясь освободить его. Они смотрели друг на друга с отчаянием. Никто и ничто не могло сдвинуть массивную арматуру, захватившую в смертельную ловушку ногу Роланда. Алисия поднялась и обняла его, теряя сознание от нехватки кислорода. Не медля ни секунды, Роланд взял лицо Алисии в ладони, и, прижавшись губами к ее губам, выдохнул весь воздух, что берег для нее, точно, как предсказывал Кейн. Алисия прижалась к юноше, сливаясь в спасительном поцелуе.
Роланд взглянул на нее прощальным взглядом, полным отчаяния, и столкнул ее с мостика. Медленно, Алисия начала подниматься. Приближаясь к поверхности, она не спускала глаз с Роланда, чей силуэт медленно заволакивали мрачные тени со дна. Это был последний раз, когда Алисия видела Роланда.
Секунду спустя, девушка появилась на поверхности воды и увидела, что шторм постепенно ослабевает, унося с собой надежды на будущее.

***

Когда Макс увидел бледное лицо Алисии, он бросился в воду, отчаянно плывя к ней. Его сестра едва держалась на поверхности, шепча неразборчивые слова, жестоко кашляя, выплевывая воду из легких, которой наглоталась, поднимаясь наверх. Макс обнял ее и плыл, пока не почувствовал камни под ногами в нескольких метрах от берега. Хранитель маяка ждал на берегу и помчался на помощь. Вместе они вытащили Алисию, положив спиной на песок. Виктор Крей пытался нащупать ее пульс, но Макс мягко отстранил дрожащие руки старика.
- Она жива, мистер Крей. – Уверил он, гладя лоб сестры. – Жива.
Старик кивнул и оставил Алисию на попечение Макса. Плетясь, словно солдат после тяжелой битвы, хранитель брел по берегу, направляясь к воде.
- Где мой Роланд? – Стонал Крей. – Где мой мальчик?
Макс смотрел на него, не находя слов. Он мог видеть душу старика, ускользавшую вверх вместе с силами, поддерживавшими его все эти годы на маяке.
- Он не вернется, мистер Крей. – Прошептал Макс, чьи глаза блестели от слез. – Роланд никогда не вернется.
Хранитель посмотрел на Макса непонимающим взглядом. Затем медленно кивнул, снова обратив взор к морю, словно ожидая, что юноша выйдет из воды и подойдет к нему. Море успокоилось, и мириады звезд мерцали над горизонтом.
Роланд не возвращался.


Глава 18

После шторма, опустошившего побережье долгой ночью 23 июня 1943 года, Максимилиан и Андреа Карвер вернулись в свой дом на берегу с юной Ириной. Ее здоровье было вне опасности, хотя требовалось еще несколько недель до полного восстановления после падения. Ветра, терзавшие городок в предрассветные часы, оставили след из поваленных деревьев и фонарных столбов. Лодки, случайно унесенные штормом в море, сохли на берегу, еще было много разбитых окон. Алисия и Макс тихо сидели на крыльце. В тот момент, когда мистер Карвер вышел из машины, доставившей их из больницы, он понял по их лицам и изорванной одежде, что случилось что-то страшное.
Прежде чем он успел задать свои вопросы, выражение лица Макса подсказало ему, что все объяснения, если таковые последуют, должны подождать. Что бы ни произошло, Максимилиан Карвер знал наверняка, безо всяких причин и слов, что глубокая печаль на лицах его детей означала окончание детства, как стадии жизни, которая уже никогда не вернется.
Часовщик заглянул в глаза Алисии, прежде чем зайти в дом. Она рассеяно смотрела на горизонт, будто он содержал ответы на все ее вопросы, вопросы, на которые ни он, ни кто-либо еще не мог ответить. Внезапно и отчетливо, мастер осознал, что его дочь повзрослела в этот самый день, и пройдет немного времени, прежде чем она найдет свою дорогу в поисках своих ответов.


***

Облако дыма заволокло станцию. Последние пассажиры торопились занять места в поезде или принять пожелания счастливого пути от родственников и друзей, провожавших их до платформы. Макс смотрел на старые станционные часы, что когда-то приветствовали его в городке, отметив, что их стрелки замерли. Носильщик подошел к Максу и Виктору Крею, протянув руку за чаевыми.
- Ваши чемоданы в поезде, сэр.
Старый хранитель дал ему несколько монет, и носильщик ушел, пересчитывая их находу.
Мальчик и старик обменялись улыбками, словно находя ситуацию забавной, а прощание – банальным пустяком.
- Алисия не смогла придти…- Начал Макс.
- Не надо ничего объяснять, я понял. – Прервал хранитель быстро. – Передай ей привет и береги ее.
- Хорошо.
Станционный смотритель засвистел в свисток. Поезд трогался.
- Так и не скажете, куда едете? – Макс указал на поезд, разводящий пары. Виктор Крей улыбнулся и пожал руку мальчика.
- Куда бы я ни поехал, я никогда не смогу сбежать отсюда.
Свисток прозвучал снова. Старик был единственным пассажиром, оставшимся на платформе. Проводник ожидал на подножке.
- Я должен идти, Макс. – Сказал старик, ответив на искренние объятия мальчика. – Кстати, у меня есть кое-что для тебя.
Хранитель вручил ему коробочку, в которой что-то перекатывалось.
- Не откроешь?
- После Вашего отъезда.
Старик пожал плечами и направился к подножке. Проводник подал ему руку. Когда Виктору Крею осталось несколько шагов, Макс внезапно рванулся к нему.
- Мистер Крей!
Старик обернулся, в его глазах было удивление.
- Для меня было честью познакомиться с Вами, мистер Крей!
Хранитель улыбнулся в последний раз и ткнул в грудь Макса указательным пальцем.
- Зови меня Виктор. Для меня это тоже было честью.
Медленно поезд двинулся прочь, вскоре исчезнув в клубах пара. Макс стоял на платформе, пока мог видеть крошечную точку на горизонте. Только после этого он раскрыл свой подарок и обнаружил связку ключей. Макс улыбнулся. Это были ключи от маяка.


Эпилог

Последние недели лета принесли свежие новости о войне, достаточно частые в те дни. Максимилиан Карвер открыл часовую лавку в маленьком домике на рыночной площади, и вскоре не осталось ни одного местного жителя, кто не посетил бы его волшебную лавку. Ирина полностью оправилась и ничего не помнила о происшествии на лестнице. Они с матерью взяли за привычку совершать долгие прогулки вдоль берега моря, собирая раковины и маленькие окаменелости, ставшие началом коллекции, обещавшей вызывать зависть новых школьных друзей Ирины следующей осенью.
Верный наследству старого хранителя, Макс каждый день приезжал на маяк на велосипеде, чтобы зажечь лампу, чей путеводный луч безопасно вел корабли до первых лучей следующего утра. Он взбирался на самый верх башни и смотрел на море, как прежде Виктор Крей, едва ли не всю свою жизнь.
В один из таких дней, Макс обнаружил, что Алисия постоянно возвращается к тому месту, где стояла хижина Роланда. Она приходила одна и садилась у кромки воды, потерявшись глазами в море. Так в тишине проходили часы. Они никогда не говорили о тех днях, которые разделили с Роландом, а Алисия так и не призналась, как провела ту ночь на «Орфее». Макс уважал ее молчание. Позже, когда наступил сентябрь, провозглашая начало осени, воспоминания о Принце Тумана стали блекнуть в его памяти, как обрывки сна в солнечный день.
Часто, наблюдая за Алисией, спускавшейся к берегу, Макс вспоминал слова Роланда о том, что это было его последнее лето в городке до призыва. Теперь, хотя брат и сестра едва ли перекидывались парой слов об этом, Макс знал, что память о Роланде и том лете, когда они все вместе столкнулись с магией, останется с ними, соединив их навечно.
















Карлос Руис Сафон. Принц тумана.
Дорогой читатель,

Принц тумана был первым романом, когда-либо мною опубликованным. Он отметил начало моей писательской карьеры в 1992 году. Читатели, знакомые с моими поздними работами, такими как Тень ветра или Игра Ангела, могут не знать, что первые четыре романа были изначально опубликованы как книги для подростков. Хотя в основном они были адресованы юным читателям, я надеялся, что они найдут отклик у людей всех возрастов. Создавая все эти книги, я старался писать такие романы, которые понравилось бы читать ребенку, но чтобы они продолжали интересовать и в 23, и в 40 или 83.
Со времени первой публикации, мои ранние работы были благосклонно приняты как юными, так и не очень юными читателями. Хотелось бы верить, что эти истории преступят границы возраста, и я надеюсь, читатели поздних работ поддадутся искушению погрузиться в мир магии, загадок и приключений. И, наконец, всем новым читателям, надеюсь, вы насладитесь этими романами, поскольку начинаете свое собственное приключение в мире книг.

Карлос Руис Сафон. Декабрь 2009 года.







ПРИНЦ ТУМАНА.


Макс никогда не забудет тот далекий летний день, когда, почти случайно, он обнаружил магию. Шел 1943 год, и ветры войны безжалостно затягивали мир в бездну. В середине июня, его отец, эксцентричный часовщик и изобретатель потрясающих, хотя совершенно не практичных приборов, собрал семью в гостиной, чтобы объявить об их последнем дне в высотном доме, вознесшемся над старейшей частью города, месте, бывшем их домом, сколько Макс себя помнил. Мертвая тишина нависла над членами семьи Карвер. Они посмотрели друг на друга, затем на часовщика. На его лице играла улыбка, которая, как все они прекрасно знали, всегда означала плохие новости или очередную сумасшедшую идею.
- Мы переезжаем, - сообщил он,- в дом у моря в маленьком прибрежном городке. Мы сбежим от этого города и войны.
Макс задохнулся, затем робко поднял руку в знак протеста. Остальные члены семьи присоединились, но часовщик лишь отмахнулся. Он был уверен в успехе, потому что спланировал все с военной точностью. Не могло быть никаких отговорок, они выезжают завтра утром на рассвете. Им оставалось лишь упаковать наиболее ценные вещи и приготовиться к долгому путешествию к их новому дому.
Откровенно говоря, семья не была ошеломлена новостью. Все они подозревали, что идея покинуть город в поисках лучшего места для жизни занимала ум Максимилиана Карвера уже немалое время. Все, за исключением его сына Макса. На него новость обрушилась как сумасшедший паровоз, с грохотом протаранивший посудную лавку. Его мысли спутались, уголки губ опустились, взгляд потускнел. Он стоял потрясенный, понимая, что весь его мир – его школьные друзья, все, с кем он болтался, даже магазинчик на углу, где он покупал себе комиксы – все должно было исчезнуть навсегда.
В то время как остальные разбрелись упаковывать вещи, наконец, подчинившись своей судьбе, Макс остался стоять, уставившись на отца. Часовщик опустился на колени, мягко положив руки на плечи сына. Выражение лица Макса было весьма красноречивым.
- Тебе сейчас, верно, кажется, что это конец света, Макс, но я обещаю, ты полюбишь то место, куда мы едем. У тебя появятся новые друзья, вот увидишь.
- Это из-за войны? – Спросил Макс. – Поэтому мы должны уехать?
Печальная тень промелькнула в глазах отца. Возбуждение и твердая уверенность, звучавшие в его речи обращенной к семье ранее, исчезли, и Макс ощутил, что, возможно именно его отец больше всех боялся переезда. И если он притворялся решительным, то это было лучшее, что он мог сделать для своей семьи. Это означало, что другого выхода не было.
- Это плохо, правда? – Спросил Макс.
- Все наладится. Мы вернемся, я обещаю.
Максимилиан Карвер обнял сына, загадочно улыбнувшись, вытащил что-то из кармана пиджака и вложил в руки Макса. Это был сверкающий овал, свисающий с цепочки. Карманные часы.
- Я сделал их для тебя. С днем рождения, Макс.
Макс открыл серебряные часы. Убывающие и растущие луны на циферблате обозначали часы, в соответствии с ходом времени, а стрелки были лучами солнца, бьющего из центра диска. На корпусе, выгравированные прекрасным шрифтом, сияли слова « Машина времени Макса».
На секунду Максу захотелось, чтобы последнее изобретение отца действительно могло остановить время. Однако, когда он поднял глаза и взглянул в окно, он сразу почувствовал, как угасающий дневной свет и бесконечный город шпилей, куполов и дымоходов, заткавших паутиной дыма стальные небеса, бледнея, исчезают.
Спустя годы, вспоминая эту сцену и свою семью, блуждающую по дому с упакованными вещами, в то время как он сидел в уголке, зажав подаренные отцом часы, Макс понял, что в тот день он простился со своим детством.

***


В ту ночь Макс не смог сомкнуть глаз. Пока остальные мирно спали, он лежал, с ужасом ожидая рассвета, когда он вынужден будет попрощаться с маленькой вселенной, которую создавал для себя многие годы. Часы тянулись медленно и беззвучно, пока он лежал вытянувшись на кровати, устремив глаза в синие тени, плясавшие на потолке, пытаясь разглядеть в них, как в оракуле, знаки будущей судьбы. В его руке были зажаты отцовские часы.
Лунный свет мерцал в темноте ночи, возможно, он знал ответы на все вопросы, которые мальчик начал задавать себе сегодня.
Наконец, день забрезжил на горизонте в сполохах алого света. Макс вскочил с кровати и направился в гостиную. Его отец сидел в кресле, полностью одетый, и читал книгу в свете керосиновой лампы. Значит, Макс был не единственным, кто провел эту ночь без сна. Часовщик улыбнулся и отложил книгу.
- Что ты читаешь? – Спросил Макс, указывая на внушительный том.
- Это книга о Копернике. Надеюсь, ты знаешь, кто он такой? – Спросил мистер Карвер.
- Знаешь, на самом деле, я хожу в школу. – Сказал Макс.
Отец иногда все еще обращался с ним, как с ребенком.
- Допустим. И что ты о нем знаешь? – Настаивал отец.
- Он обнаружил, что земля вращается вокруг солнца, а не наоборот.
- Не плохо. Полагаю, ты знаешь, что это означает?
- Проблемы. – Ответил Макс.
Часовщик улыбнулся и вручил Максу увесистый том.
- Держи, теперь он твой. Читай.
Макс изучил загадочный, затянутый кожей экземпляр. Он выглядел так, словно ему было тысячу лет и, возможно, он служил домом духу престарелого джина, пойманного в ловушку его страниц древним заклятием.
- Что же, теперь, - резко сменил тон отец, - кто пойдет будить сестер?
Не отрывая взгляда от книги, Макс покачал головой, показывая, что доверяет отцу высокую честь вытащить двух своих сестер – пятнадцатилетнюю Алисию и восьмилетнюю Ирину – из кроватей.
Когда Максимилиан Карвер вышел, чтобы разбудить оставшихся, Макс устроился в кресле и начал читать. Он потерялся в словах и образах, завороживших его разум, и на какое-то время забыл, что его семья куда-то собиралась. Он парил среди звезд и планет, когда поднял глаза и увидел свою мать, стоявшую перед ним в слезах.
- Ты и твои сестры были рождены в этом доме. – Пробормотала она.
- Мы вернемся, - Сказал он, вторя словам отца. – Вот увидишь.
Она улыбнулась ему и поцеловала в лоб.
- Пока ты со мной, мне все равно куда ехать.
У его матери был дар читать его мысли. Полчаса спустя, вся семья последний раз прошла через парадный вход, направляясь к новой жизни. Лето только начиналось.

***

Макс как-то читал в отцовской книжке, что некоторые образы из детства запечатлеваются в памяти, как фотографии, как сны, в которые ты можешь возвращаться снова и снова, и всегда будешь помнить, вне зависимости от того, сколько раз ты возвращался. Впервые он понял смысл этих слов, когда увидел море. Семья ехала поездом уже более трех часов, когда совершенно внезапно, они вырвались из темного туннеля, и Макс очнулся пристально вглядывающимся в бесконечный простор неземного света, ослепительной синевы моря, сияющего под полуденным солнцем, отпечатавшимся на сетчатке глаза сверхъестественным призраком. Мертвенно бледный свет восходов над старым городом теперь казался далеким воспоминанием. Он почувствовал себя так, как если бы провел всю жизнь, глядя на мир сквозь черно-белые линзы, и вдруг ворвался в жизнь, полную переливающихся цветов, которые он мог осязать. Тем временем поезд продолжал свой путь, всего лишь в нескольких метрах от берега, и Макс свесился из окна, первый раз в жизни ощутив прикосновение соленого ветра к своей коже. Он повернулся к отцу, который наблюдал за ним с загадочной улыбкой из противоположного угла купе, и тот кивнул в ответ на незаданный вопрос Макса. В этот миг Макс поклялся, что как бы ни сложилась их судьба, как бы ни называлась станция, к которой мчал их поезд, с этого дня он никогда не будет жить там, где, проснувшись утром, не увидит ослепительный синий свет, поднимающийся к небесам, подобно волшебному духу.

***


Пока Макс стоял на платформе, наблюдая исчезающий в клубах дыма поезд, мистер Карвер покинул свою семью, стоящую с чемоданами возле офиса начальника станции, и отправился поторговаться о разумной цене на доставку багажа, людей и их личных вещей к конечному пункту назначения. Первое впечатление Макса о городке, если судить по станции и тем немногим домам, которые он мог видеть, их крышам, робко выглядывающим из крон окружающих их деревьев, было как от тех миниатюрных деревенек, которые получаешь в комплекте с игрушечным поездом, где воображаемые жители рискуют свалиться с пятачка своей земли, если забредут слишком далеко. Макс размышлял над такой вариацией теории вселенной Коперника, когда голос его матери пробудил его от фантазий.
- Что ж, Макс, каков вердикт?
- Рано судить. Похоже на модель с витрины игрушечного магазина.
-Может быть, - улыбнулась его мать. Когда она улыбалась, Макс видел смутное сходство со своей сестрой Ириной.
-Только не говори отцу, - продолжала она, - вот он идет.
Максимилиана Карвера сопровождали два дюжих носильщика, чья одежда была заляпана жирными пятнами, сажей и еще чем-то непонятным. У каждого были густые усы и бескозырка, словно это была их униформа.
-Это Робин и Филипп, - объяснил часовщик, - Робин доставит наши вещи, а Робин – нас, хорошо?
Максу не было ясно, кто из них двоих был Филипп, а кто Робин, и он раздумывал, знают ли это они сами, но предпочел промолчать. Не ожидая одобрения семьи, парочка направилась к груде чемоданов и подняла самые большие из них с легкостью, словно те ничего не весили. Макс достал часы и взглянул на циферблат с резными лунами. Было два часа. Старые станционные часы показывали половину первого.
- Станционные часы отстают, - пробормотал Макс.
- Вот видишь? – радостно откликнулся отец. – Нас здесь уже ждет работа.
Мать слабо улыбнулась, как бывало всегда, когда Максимилиан Карвер лучился оптимизмом, но Макс мог видеть тень печали в ее глазах, тот особенный свет, который с детства позволял ему верить, что его мать может предвидеть события будущего, которые остальные не могли даже предположить.
- Все будет хорошо, мам, - сказал он, чувствуя себя идиотом.
Мать потрепала его по щеке.
- Конечно, Макс, все будет хорошо.
Внезапно, Макс явственно ощутил, что кто-то на него смотрит. Он повернулся и увидел огромную кошку, уставившуюся сквозь решетки одного из станционных окон. Кошка зажмурилась, и с грацией, удивительной для животного такого размера, выпрыгнула из окна, мягко приземлившись у ног Ирины, и начав тереться спиной о ее бледные лодыжки, томно мурлыча. Сестра Макса опустилась на колени и погладила ее, а затем взяла на руки. Кошка позволила прижать себя и аккуратно облизала мягкие девичьи пальчики. Ирина улыбалась, очарованная и, укачивая животное в руках, пошла туда, где ее ждала остальная семья.
-Мы только что приехали, а ты уже подобрала какую-то омерзительную тварь, и бог ее знает, нет ли у нее блох, - взорвалась Алисия.
- Это вовсе не омерзительная тварь, это – кошка, и ее бросили. Мам?
- Ирина, у нас же у самих пока нет дома.
Ирина состроила печальную гримасу, на которую кошка ответила нежным, даже страстным мурлыканьем.
- Она может жить в саду. Пожалуйста…
Алисия закатила глаза. Макс наблюдал за своей старшей сестрой. Она молчала с тех самых пор, как они покинули город; лицо ее выражало независимость, но глаза блуждали где-то вдали. И если кто-то из семьи не был в восторге от обещаний новой жизни, то это была Алисия. У Макса возникло искушение пошутить по поводу «Ее высочества, Ледяной принцессы», но он поборол его. Что-то подсказывало ему, что сестра оставила позади себя в городе нечто большее, чем он мог себе представить.
- Она толстая и уродливая, - добавила Алисия. – Неужели вы снова пойдете у нее на поводу?
Ирина бросила ледяной взгляд на свою старшую сестру, приняв условия войны не проронив ни слова. Алисия какое-то время сверлила ее взглядом, затем развернулась, разочарованно вздохнула и пошла к грузчикам, которые складывали багаж в грузовик. Отец заметил ее покрасневшее лицо, когда она проходила мимо.
- Уже поругались? – спросил Максимилиан Карвер. – Что случилось?
Ирина показала кошку отцу. Кошка, к ее чести, с обожанием заурчала. Не смущаясь строгостью главы семейства, Ирина решила проявить в этом деле настойчивость, которую унаследовала от отца.
- Она совсем одинока в этом мире. Кто-то бросил ее, и мы не можем оставить ее здесь. Давай возьмем ее. Она будет жить в саду, а я буду присматривать за ней, я обещаю, - выпалила Ирина на одном дыхании.
Часовщик с изумлением взглянул на кошку, затем на жену.
- Ты всегда говорил, что уход за животным воспитывает в человеке ответственность, - добавила Ирина.
- Когда я такое говорил?
- Много раз. И именно такими словами.
Отец вздохнул.
- Ну, я не знаю, что скажет мама…
- А что скажешь ты, Максимилиан Карвер? – спросила миссис Карвер, лукаво улыбнувшись, подчеркивая, как ее забавляло то, что стало дилеммой для ее мужа.
- Что ж, мы должны показать ее ветеринару и …
- Пожа-а-алуйста, - прохныкала Ирина.
Часовщик переглянулся с супругой.
- А почему бы и нет? – подытожил Максимилиан Карвер, которого угнетала мысль, что лето начнется с семейных разборок. – Но ты должна будешь ухаживать за ней, обещаешь?
Лицо Ирины просияло. Зрачки кошки сузились, пока не превратились в черные щели не толще иглы на фоне искрящегося золота ее глаз.
- Ну-ка! Поторопитесь, - сказал часовщик, - багаж уже погружен.
Держа кошку в руках, Ирина помчалась к фургону. Животное, склонив голову к плечу девочки, вызывающе сверлило глазами Макса.
- Она именно нас ждала, - пробормотал он себе под нос.
- Ну что ты застыл, Макс? Иди сюда, - торопил отец, направляясь к фургону, обруку со своею женой.
Макс неохотно последовал за ними.
И как раз в эту минуту что-то заставило его повернуться и снова взглянуть на потемневший циферблат древних станционных часов. Он внимательно осмотрел его. Что-то не складывалось. Макс отлично помнил, что когда они прибыли на станцию, часы показывали половину первого. Сейчас стрелки показывали десять минут двенадцатого.
- Макс! – голос отца звал его из фургона. – Мы уезжаем.
- Иду, - буркнул Макс, не отрывая взгляда от часов.
Часы не отставали, они работали великолепно с одной лишь особенностью – они шли в обратном направлении.

Глава 2.

Новый дом Карверов располагался в конце длинного берега, простиравшегося вдоль моря, словно белое песчаное одеяло, утыканное то там, то здесь островками сорной травы, колышущимися от ветра. Городок, находящийся на берегу, состоял из нарядных домиков в викторианском стиле, снабженных длинной извилистой цепью острых коньков крыш и разноцветных рам окон. Большинство было окрашено в мягкие пастельные тона, с садиками и белыми заборчиками, выстроенными в строгую прямую линию, что усилило первое впечатление Макса об этом месте, как о комплекте игрушечных домиков. Пока они ехали по главной улице города мимо городской площади, Максимилиан Карвер расписывал очарование их нового дома с энтузиазмом туристического гида.
Местечко выглядело умиротворяющим, окутанное все тем же свечением, которое так поразило Макса, когда он первый раз в жизни увидел океан. Судя по тому, что он мог видеть, большинство обитателей города предпочитало передвигаться на велосипедах или просто пешком. Улицы были безукоризненно чисты, а единственным звуком, за исключением периодически кашляющего мотора, был шелест волн о песок. Пока они ехали, Макс заметил, что реакция членов семьи на новый пейзаж вокруг была различной. Ирина и ее питомица дружно вглядывались в аккуратные ряды улиц и домов со спокойным интересом, как если бы чувствовали себя дома. Алисия, разумеется, была очень далеко отсюда, потерявшись в воспоминаниях, подтверждая тем самым догадки Макса о том, как мало знал, если знал, он свою старшую сестру. Девочки – подростки, подумал Макс, загадка эволюции, которую Коперник вряд ли мог себе представить.
Мать вглядывалась в городок со смирением, натянуто улыбаясь, скрывая беспокойство, владевшее ею, которое Макс, по некоторым причинам, понять не мог. Сам Максимилиан Карвер победно осматривал новое место обитания, поглядывая на остальных, которые вынуждены были отвечать одобрительными улыбками, так как иное проявление чувств разбило бы сердце часовщика, так он был уверен, что ведет семью к новому раю.
Макс продолжал осматривать спокойные улочки, залитые теплым солнечным светом, и призрак войны казался далеким и нереальным. Возможно, подумал он, решение отца переехать сюда было послано ему свыше. К тому времени, когда грузовик двигался по улочке, ведущей к их дому на берегу, Макс уже совершенно забыл о станционных часах и о нервном трепете, который новая подруга Ирины вызвала в нем. Всматриваясь в горизонт, он заметил четкий черный силуэт корабля, скользящего, подобно миражу, в дымке, дрожащей над поверхностью океана. Через секунду он исчез.

***

Их новый дом был двухэтажным и находился в каких-то 50 метрах от берега. Он был окружен садом с белым забором, который отчаянно нуждался в покраске. Дом был каменный и, за исключением темной крыши, тоже был выкрашен в белый. Он выглядел вполне добротным, учитывая близость к морю, изношенность металлических частей и соленый ветер, разрушающий строение.
Пока они подъезжали к дому, Максимилиан Карвер рассказывал, что дом был построен в 1924 году для знаменитого хирурга из города, доктора Ричарда Флешмана и его жены, Евы, и служил загородной резиденцией в летние месяцы. В то время такая идея казалась несколько странной для местных жителей, поскольку Флешманы были одинокой парой, не имеющей детей и, по большей части, весьма уединенной. Естественно, поскольку в городке ничего особенного не случалось, поползли слухи, которые единодушно сошлись на том, что парочка старается что-то скрыть. Темное прошлое, вероятнее всего. То, что преследует тебя всю жизнь. Во время первого посещения, доктор Флешман дал ясно понять, что все строители и необходимые материалы будут направлены непосредственно из города. Этот странный каприз практически утроил стоимость дома, но, похоже, хирург располагал достаточными средствами , чтобы оплатить все расходы. Горожане, подумали местные, верят, что за деньги можно купить все.
В течение зимы 1923 года, местные жители наблюдали бесконечные приливы и отливы грузовиков и рабочих со сдержанным подозрением, в то время как скелет дома на берегу медленно поднимался. Наконец, следующей весной, декораторы наложили последний мазок краски, и пара переехала на лето. Какие бы мрачные воспоминания не преследовали бы ее, дом на берегу, казалось, волшебным образом изменил судьбу Флешманов. Жена хирурга, опять-таки по мнению конфедециальных источников местного происхождения, страдавшая бесплодием, которое стало следствием перенесенной ранее травмы, мучавшей ее несколько лет, забеременела в первый же год. И 23 июня 1925 года при поддержке своего мужа, она родила сына, которого они назвали Джейкоб.
Местная легенда гласит, что крошка Джейкоб был благословлен небесами, и его появление изменило горькую одинокую долю Флешманов. Вскоре после его рождения, доктор и его супруга стали обзаводиться друзьями из числа местных. Они даже стали пользоваться популярностью среди своих соседей в тот счастливый период, который они провели в своем доме у моря. Так было до трагедии, произошедшей летом 1932. В июне того года Джейкоб утонул, резвясь у берега, рядом с домом.
Весь смысл существования, обретенный с рождением любимого сына, исчез навсегда. Зимой 1932 года здоровье Флешмана резко ухудшилось, и вскоре его лечащие врачи поняли, что он не дотянет до следующего лета. Год спустя, адвокат вдовы выставил дом на продажу. Он оставался пустым и заброшенным на краю моря, никто не желал купить его.
И тогда, совершенно случайно, Максимилиан Карвер узнал о его существовании. Часовщик проездом провел ночь в городе, возвращаясь после закупки оборудования и инструментов для своей мастерской. Когда он ужинал в местном отельчике, он разговорился с владельцем, и тот поведал ему о доме. Максимилиан решил отложить возвращение, чтобы самому взглянуть на строение на следующий день. По дороге домой, он взвешивал все возможности открытия часовой мастерской в городке. Ему потребовалось восемь месяцев, прежде чем он объявил семье о переезде, но в глубине сердца, он принял решение в тот миг, когда увидел дом на берегу.


***

Со временем, воспоминания о первом дне возвращались к Максу пестрым калейдоскопом случайных образов. Первым был остановившийся у дома грузовик, затем Робин и Филипп начали выгружать вещи, а мистер Карвер ухитрился споткнуться, и, с головокружительной скоростью врезавшись в забор, отлететь от него минимум на четыре метра.
- Ты впорядке, дорогой? – Спросила его супруга.
- Никогда не чувствовал себя лучше, - ответил он, стараясь вытащить ногу, застрявшую в ведре. – Это к удаче!
- Так и знала, что он это скажет, - пробормотала Алисия.
Миссис Карвер предостерегающе взглянула на нее.
Два носильщика донесли багаж до крыльца, и, вероятно решив, что на этом их миссия выполнена, мгновенно исчезли, предоставив семейству сомнительную честь волочить чемоданы вверх по лестнице.
- Еще одно доброе предзнаменование, - сухо прокомментировала Алисия.
Когда Максимилиан Карвер торжественно открыл парадную дверь, затхлый запах просочился наружу, словно призрак, много лет томившийся в старых стенах. Внутри легкая дымка пыли висела в неверном свете косых лезвий золотого света, струившегося сквозь щели ставен.
- Боже мой, - прошептала мать Макса, оценив тонны пыли, которые ей предстояло уничтожить.
- Разве это не прекрасно? – Изрек Максимилиан Карвер, тут же торопливо добавив, - Я же вам говорил.
Макс обменялся взглядом с Алисией, пока Ирина всматривалась в незнакомый интерьер, открыв рот. Прежде, чем кто-либо успел произнести хоть слово, кошка Ирины спрыгнула с рук и бросилась внутрь, громко мяукая.
- Хоть кому-то здесь нравиться. - Донеслось до Макса ворчание Алисии.
Через секунду, следуя примеру кошки, Максимилиан Карвер шагнул в новое жилище.
Первое, что велела сделать Миссис Карвер, это распахнуть все окна и двери, чтобы впустить свежий воздух в дом. Когда с этим было покончено, все семейство обустраивалось в новом доме несколько следующих часов. Учитывая сложность ситуации, каждый четко поставил себе задачу, с головой уйдя в работу. Алисия взяла на себя спальни и кровати. Ирина вытирала пыль, поднимая в воздух облака, похожие на замки, а Макс, следуя за ней, выметал сор. Мать занялась разборкой вещей, делая заметки, чтобы не забыть, что еще нужно сделать. Мистер Карвер целиком посвятил себя водопроводным трубам, электричеству и механическому оборудованию, чтобы вернуть все в рабочее состояние после нескольких лет забвения, что, как выяснилось, было не самым простым занятием.
Наконец, вся семья собралась на крыльце и уселась на ступенях своего нового дома, чтобы насладиться заслуженным отдыхом, созерцая серебряную дымку, окутавшую море перед закатом.
- На сегодня хватит, - объявил Максимилиан Карвер. Он был покрыт сажей и какими-то загадочными пятнами.
- Это займет пару недель: привести дом в порядок, - добавила миссис Карвер, - по меньшей мере.
- Там пауки на втором этаже,- сказала Алисия, - и они огромные.
- Пауки! Ух ты! – закричала Ирина. – Как они выглядят?
- Также как ты, - ответила Алисия.
- Давайте проведем вечер мирно, пожалуйста, - прервала их мать, потирая переносицу. – Не беспокойся о пауках, Алисия. Макс их всех уничтожит.
- Не надо убивать их. Надо собрать их, и выпустить в саду. Они – дети природы и заслужили солнечный свет, как и все мы.
- Вечно на мою долю выпадают героические миссии, - пробормотал Макс. - Может искоренение, я имею в виду, переселение подождать до завтра?
- Алисия? – взмолилась мама.
- Я не собираюсь спать в комнате, полной пауков и бог знает чего еще, - заявила Алисия. - И мне все равно, чего они заслуживают.
- Какая ты привереда! - сказала Ирина.
- А ты чудовище, - ответила Алисия.
- Макс, прежде чем разразится война, пожалуйста, избавься от чертовых пауков, - сказал Максимилиан Карвер.
- Так что, мне их убить или слегка попугать их? Я могу скрутить им лапки и вручить уведомление о выселении, - предложил Макс.
- Не начинай, - отрезала мать.
- Делай, что говорит мама, - приказал отец.
Макс встал, по военному отдал честь и пошел в дом, готовый выметать предыдущих жильцов всеми доступными способами. Пока он забирался по лестнице на верхний этаж, он увидел мерцающие глаза Ирининой кошки, внимательно наблюдавшие за ним с верхней ступеньки. Казалось, она охраняет верхний этаж, как спаниель. Он замер на секунду, а затем продолжил свой подъем. Он не собирался бояться бродячей кошки и, тем более, поощрять ее. Как только Макс вошел в одну из спален, кошка последовала за ним.

***

Деревянные половицы мягко поскрипывала под ногами. Макс начал охоту на пауков во всех комнатах, выходящих на юго-восток. Сквозь окна он мог видеть берег и солнце, клонящееся к горизонту. Он внимательно осмотрел пол в поисках маленьких, волосатых, быстро бегающих тварей. После уборки, комната, в целом, была чистой, и у Макса заняло всего пару минут обнаружить первого члена паучьего семейства - жирного паука, бредущего из одного из углов комнаты прямо к нему, словно посланец банды головорезов, предлагавший решить дело полюбовно. Чудовище было около трех сантиметров в длину, у него было восемь щетинистых ног и золотая метка на спине. Не удивительно, что Алисия была в панике. Не существовало ни единого шанса во вселенной, что он возьмет это в руки и аккуратно отнесет в сад, невзирая на гуманное отношение к матери природе его отца.
Макс протянул руку, чтобы схватить метлу, которая была прислонена к стене, и приготовился отправить паука в лучший мир. Забавно, он размахивал метлой, как смертоносным орудием. Он настраивался на решающий бросок, когда, совершенно внезапно, кошка Ирины схватила когтями насекомое, разжала челюсти и жадно проглотила его, энергично пережевывая тельце, пока Макс, выпустив метлу, смотрел на нее в изумлении. Она одарила его злобным взглядом.
- Это всего лишь котенок, - пробормотал Макс.
Животное проглотило паука и вышло из комнаты, вероятно ища следующую жертву. Макс подошел к окну. Семейство все еще сидело на крыльце. Алисия смотрела на него вопросительно.
- Я бы на твоем месте не волновался, не думаю, что ты увидишь еще хоть одного паука.
- Просто проверь еще раз. – Настаивал Максимилиан Карвер.
Макс кивнул и отправился в северо-западное крыло в задней части дома.
Он слышал кошку, бродящую где-то рядом, и представил себе очередного паука, ставшего добычей ее смертоносных когтей. Комнатки здесь были меньше, чем в юго-восточном крыле. Макс выглянул в одно из окон и увидел маленький задний дворик с огромным садовым сараем, вероятно служившим складом для старой мебели или гаражом. Посередине двора стояло могучее дерево, верви которого простирались выше окон чердака. Максу подумалось, что дереву не меньше двухсот лет.
Через двор, за забором, который окружал дом, было поле, заросшее вольной травой, и еще через сто метров был огороженный участок земли, обнесенный стеной выцветшего камня. Зелень беспорядочно разрослась, превращая огороженный участок в джунгли, в которых, как казалось, были фигуры, человеческие фигуры. В надвигающихся сумерках Макс напряженно вглядывался, пытаясь разглядеть их. Казалось, сад был совершенно заброшен. Сад каменных статуй. Макс был загипнотизирован странным зрелищем фигур, попавших в ловушку корней и ветвей, запертых внутри обнесенного сада, напоминавшего деревенское кладбище. Ворота с металлическими решетками в виде копий с заостренными концами были закреплены цепями, надежно охраняющими вход. Над остриями пик Макс смог различить герб с шестьюконечными звездами. На расстоянии, за оградой был густой лес, которому не видно было конца.
- Обнаружил что-нибудь интересное? - Голос матери вернул его к реальности. - Мы уже начали думать, что пауки съели большую твою часть.
- Там, рядом с лесом, есть огороженный стеной сад, полный статуй. - Макс указал в сторону камней ограды, и мать подалась вперед, чтобы лучше видеть.
- Я с трудом различаю предметы. Темнеет. Мы с отцом собираемся в город купить что-нибудь к ужину, чтобы продержаться до завтра, когда мы сможем основательно закупиться всем необходимым. Вы остаетесь одни, присматривай за Ириной.
Макс кивнул. Мать потрепала его по щеке и направилась к лестнице. Макс снова вгляделся в статуи огороженного сада, их очертания мягко тонули в вечернем тумане. Ветер стал прохладнее, Макс закрыл окно и отправился закончить охоту в других комнатах. На полпути он встретил Ирину.
- Они были большие? - заинтригованно спросила она.
Макс поколебался секунду.
- Пауки, они были большие?
- С мой кулак, - небрежно бросил Макс.

Глава 3.

На следующий день, незадолго до рассвета, Макс увидел фигуру, окутанную ночной дымкой, которая шептала что-то ему на ухо. Он вскочил, задыхаясь, его сердце бешено колотилось. Он был один в своей комнате. Образ, привидевшийся ему, имевший темные очертания, бредящий во мраке, исчез. Он протянул руку к прикроватному столику и включил лампу, которую его отец починил днем раньше.
Сквозь окно он увидел занимающийся над лесом рассвет. Густой туман медленно двигался через поле буйной травы, но то там, то здесь ветер вырывал клочья, в образовавшихся просветах Макс мог видеть почти призрачные силуэты статуй в саду. Он взял карманные часы со столика и открыл их. Смеющиеся луны сияли пластинками золота. Было без шести шесть.
Макс тихо оделся и прокрался по лестнице в надежде не разбудить остальную семью. Он направился в кухню, где остатки ужина все еще лежали на большом деревянном столе, затем открыл дверь на задний двор и вышел. Холодный сырой воздух раннего утра покалывал кожу. Беззвучно Макс пересек двор, прошел через калитку в заборе, закрыв ее за собой, и направился к ограде сада.
***

Тропинка оказалась длиннее, чем он ожидал. Из окна спальни сад казался не более, чем в ста метрах от дома, но шагая по густой траве, Макс чувствовал, что проделал путь в три раз длиннее. Вдруг ворота с заостренными пиками возникли перед ним из тумана.
Проржавевшая цепь вилась вокруг почерневших металлических прутьев, смыкаясь на старом, ветхом замке, который безжалостное время сделало хрупким. Макс прижал лицо к решетке и заглянул внутрь. Сорняки, свободно росшие на земле годами, придавали саду вид заброшенной теплицы. «Ничья нога давным-давно здесь не ступала», - подумал Макс. - « И кто бы ни был сторожем этого сада, уже канул в Лету».
Он огляделся и обнаружил подходящий по размеру камень рядом с садовой стеной. Он поднял его и, что было силы, стал бить по замку, соединявшему два конца цепи, пока старый замок не открылся с металлическим щелчком. Цепь ослабла, свисая меж решеток, словно девичья коса. Макс толкнул створки, неохотно расходящиеся в стороны, давая дорогу. Когда проход стал достаточно широк, Макс помедлил мгновение и шагнул внутрь.
Сад был больше, чем казался. Макс мог поклясться, даже не всматриваясь внимательно, что не менее двенадцати фигур прятались в густой зелени. Он сделал несколько шагов. Фигуры были установлены концентрическими кругами, и, Макс заметил, что все они смотрели на запад. Они представляли собой что-то похожее на цирковую труппу. Бродя меж изваяний, Макс обнаружил статую укротителя львов, факира в тюрбане с крючковатым носом, женщины-змеи, силача и всех остальных призрачных персонажей.
В центре сада, на постаменте возвышалась внушительная фигура клоуна. Одна рука его была вытянута вперед, словно он пытался ударить кого-то кулаком, на который была натянута непропорционально большая перчатка. У ног клоуна, Макс заметил булыжник, на котором был выгравирован какой-то рисунок. Макс опустился на колени и раздвинул дикие стебли, прятавшие поверхность, чтобы обнаружить изображение шестиконечной звезды, вписанной в круг. Макс сразу вспомнил этот символ: он был таким же, что и знак на щите на воротах.
Пока Макс вглядывался в рисунок звезды, он осознал, что его первое впечатление о концентрических кругах было неверным. На самом деле расположение статуй зеркально повторяло контур звезды, каждое изваяние стояло в точке пересечения, образуя геометрическую фигуру. Макс поднялся и вгляделся в зловещую картину, окружавшую его. Он осматривал замершие фигуры, спрятавшиеся в дрожащей от ветра листве, пока взгляд его снова не вернулся к клоуну. Он содрогнулся всем телом и отпрянул назад: ладонь статуи, несколько секунд назад сжатая в кулак, теперь была раскрыта в приглашающем жесте. Мгновенно утренний холодный воздух обжег легкие Макса, и он почувствовал бешеное биение пульса в висках.
Медленно, словно боясь пробудить статуи от вечного сна, он пробирался к воротам, оглядываясь на каждом шагу. Как только он выскользнул за пределы сада, бросился бежать, уже не оглядываясь, пока не оказался у калитки заднего двора. Только там он оглянулся, но сад был снова похоронен саваном тумана.
***

Запах жарящихся в масле тостов наполнял кухню. Алисия рассматривала свой завтрак безо всякого энтузиазма, Ирина наливала для кошки молоко в блюдце, к которому та не притронулась. Макс наблюдал за происходящим, понимая, что кошачьи предпочтения в еде носили несколько необычный, если не сказать экзотический характер, как он выяснил днем раньше. Максимилиан Карвер держал в руках чашечку дымящегося кофе, восторженно глядя на родственников.
- Сегодня утром я проводил исследования в садовом сарае, - начал он, придав голосу интригующие нотки, как делал всегда, когда отчаянно хотел, чтобы хоть кто-нибудь спросил, что он там обнаружил.
Максу были настолько знакомы эти нехитрые уловки, что иногда он задавался вопросом, кто из них был отцом семейства, а кто – сыном.
- И что ты там нашел? – Уступил Макс.
- Вы не поверите. – Ответил отец, а Максу подумалось: «Держу пари – поверю». – Пару велосипедов!
Макс вскинул брови.
- Они, конечно, старые, но если смазать цепи, будут носиться, как летучие мыши ада. – Объяснил мистер Карвер. – И там было кое-что еще. Могу поклясться, вы ни за что не угадаете, что именно я еще нашел в сарае.
- Трубкозуба. – Проворчала Ирина, поглаживая свою кошку. Хотя ей было всего восемь, юная Карвер развила в себе разрушительную способность подрывать моральные устои отца.
- Нет, - продолжал он, явно уязвленный. – Никто больше не хочет угадать?
Макс заметил, как мать, следившая за разговором, поняла, что никто не проявляет интереса к детективным способностям ее мужа, и ринулась на помощь.
- Альбом со старыми фотографиями? – Нежнейшим голосом осведомилась Андреа Карвер.
- Теплее, - ответил часовщик, воодушевившись. – Макс?
Мать искоса бросила выразительный взгляд. Макс кивнул.
- Ну, не знаю. Дневник?
- Не-ет. Алисия?
- Сдаюсь. – Ответила она.
- Ну, чтож, приготовьтесь. – Изрек мистер Карвер. – Я нашел проектор. Кинопроектор. И коробку с кучей фильмов.
- Каких фильмов? – Встряла в разговор Ирина, впервые оторвав глаза от кошки.
Максимилиан Карвер пожал плечами.
- Я не знаю. Просто фильмы, разве это не чудесно? У нас теперь свой собственный кинотеатр.
- Если, конечно, проектор работает. – Вставила Алисия.
- Спасибо за поддержку и одобрение, милая моя, осмелюсь напомнить, что твой отец зарабатывает на жизнь, ремонтируя вещи, мы с ними общаемся на секретном языке.
Андреа Карвер положила руки на плечи мужа.
- Рада это слышать, мистер Карвер, поскольку кому-то предстоит серьезный разговор с бойлером в подвале.
- Перекинусь с ним парой слов. – Ответил часовщик, вставая из-за стола.
Алисия двинулась за ним.
- Сядьте, мисс. – Остановила ее миссис Карвер. – Сначала завтрак. Ты даже не притронулась к нему.
- Я не голодна.
- Я доем! – Вызвалась Ирина.
Андреа Карвер отклонила это предложение.
- Она просто боится разжиреть. – Прошипела Ирина своей кошке, указывая на Алисию.
- Просто я не могу есть рядом с этой тварью, вертящей хвостом и роняющей повсюду шерсть. – Отчеканила Алисия.
Ирина и кошка облили ее презрительными взглядами.
- Подумаешь, принцесса. – Проворчала Ирина, выходя на задний двор с кошкой на руках.
Алисия вспыхнула и повернулась к матери.
- Почему ты всегда позволяешь ей делать все, что ей вздумается? Когда я была в ее возрасте, ты не позволяла мне и половины того, что вытворяет она. – Возмутилась Алисия.
- Что ж, мы начнем все сначала? – Произнесла Андреа Карвер спокойно.
- Не я начала все это. – Ответила ее старшая дочь.
- Хорошо, мне жаль, что так получилось. – Андреа Карвер нежно погладила ее волосы; Алисия наклонила голову, избегая примирительного жеста. – Но пожалуйста, закончи свой завтрак или, хотя бы, начни его.
В этот момент глухой металлический звон сотряс пол под их ногами. Они переглянулись.
- Твой отец не теряет ни минуты. – Пошутила мать, залпом допивая кофе. Затем она внимательно взглянула на сына.
- Какой-то ты тихий сегодня, Макс. С тобой все в порядке?
- Что?
Алисия лукаво улыбнулась, притворяясь, что занята куском тоста, пока Макс старался забыть простертую руку и выпяченные глаза клоуна, улыбавшегося сквозь туман зачарованного сада.

Глава 4
Велосипеды, которые Максимилиан Карвер спас из ссылки в садовом сарае, были гораздо лучше, чем ожидал Макс. Он представлял себе проржавевшие проволочные скелеты, но на деле они оказались почти новыми. С помощью пары тряпок и жидкости для чистки металла, которую всегда использовала мать, Макс выяснил, что под несколькими слоями грязи скрывались почти неиспользованные машины. С помощью отца он смазал цепи и звездочки, потом накачал шины.
- Возможно, придется сменить камеры, когда понадобиться, объяснял тот, - хотя, какое-то время они продержатся.
Один велосипед был меньше второго, и, пока Макс приводил их в порядок, не мог избавиться от мыслей о прежних владельцах. Уж не купил ли их доктор Флешман, надеясь прокатиться с сыном Джейкобом по дороге вдоль берега моря. Максимилиан Карвер заметил тень вины в глазах сына.
- Уверен, старина доктор был бы рад, что ты пользуешься его велосипедом.
- Что-то мне так не кажется. – Проворчал Макс. – Зачем их здесь оставили?
- Иногда воспоминания преследуют тебя, куда бы ты ни шел, но тебе не хочется забирать их с собой. – Ответил мистер Карвер. – Полагаю, ими так и не попользовались. Давай опробуем?
Макс отрегулировал высоту сидения и натяжение тормозного тросика.
- Может быть, смазать тормоза погуще? – Предложил Макс.
- Я тоже об этом подумал. – Согласился часовщик и взялся за дело. – Послушай Макс…
- Да, пап?
- Ты ведь не очень переживаешь из-за велосипедов? То, что произошло с несчастным семейством, к нам никакого отношения не имеет. Наверное, не стоило рассказывать всю эту историю. – Добавил он, тень тревоги легла на его лицо.
- Не важно, - Макс снова натянул тросик. – Вот теперь отлично.
- Тогда езжай.
- А ты разве со мной не поедешь?
- Я бы с удовольствием, но я должен встретиться в городе с неким Фредом в 10 часов. Он обещал сдать мне помещение под магазин. Пора подумать о бизнесе. Но, если хочешь, завтра обставлю тебя в гонке, которую ты никогда не забудешь.
- Мечтай.
- Готов побиться об заклад.
- Договорились.
Максимилиан Карвер принялся собирать инструменты и вытирать руки куском тряпки. Макс наблюдал за отцом, пытаясь представить, каким тот был в его возрасте. Люди всегда говорили, что они похожи, как, по их мнению, Ирина была похожа на Андрею Карвер. Макс не мог заметить сходство всех сортов китайского чая. Казалось, это был один из бессмысленных семейных ритуалов, который орды непереносимых родственников, обыкновенно появляющихся на рождество, любили повторять год за годом, как попугаи. Это было печально, поскольку он хотел, чтобы это было правдой. Он очень хотел походить на своего отца.
- Макс снова впал в транс. – С улыбкой констатировал мистер Карвер.
- А знаешь, за домом, возле леса, есть огороженный сад, полный статуй. – Произнес Макс, сам удивившись своему вопросу.
- Полагаю, здесь поблизости масса интересных вещей, о которых мы не догадываемся. Садовый сарай забит коробками, а подвал выглядит как музей. Если мы продадим все барахло из этого дома владельцу антикварной лавки, мне не надо будет открывать магазин: мы спокойно проживем на выручку.
Максимилиан Карвер бросил на сына испытующий взгляд.
- Послушай, если ты не испытаешь его, этот велосипед снова покроется грязью и превратится в ископаемое.
- Уже, - сказал Макс, запрыгивая на велосипед Джейкоба Флешмана, которым так и не смог воспользоваться.
Макс направился к городу по прибрежной дороге с длинным рядом домов, похожих на новое жилище Карверов. Дорога вела прямо к бухте, где располагался порт, который использовался в основном для рыбалки. Было всего четыре или пять лодок, пришвартованных среди древних доков, большинство маленькие деревянные суденышки не длиннее четырех метров, используемые местными рыболовами, забрасывающими свои старые сети в море в сотне метров от береговой линии.
Макс петлял в лабиринте лодок, которые ремонтировались в доке, и куче деревянных ящиков с местного рыбного рынка. Глаза его неотрывно смотрели на маяк вдалеке, он отправился вдоль волнореза, который вился вокруг порта полумесяцем. Когда он добрался туда, он оставил велосипед прислоненным к стене маяка, а сам присел отдохнуть на один из валунов на краю волнореза, размытого волнами, обратившись лицом к морю. Отсюда он мог вглядываться в слепящие блики океана, уходящего в вечность.
Он просидел всего несколько минут, прежде чем заметил еще один велосипед, приближающийся к причалу. Его вел высокий стройный мальчик, которому, как предположил Макс, должно было быть лет шестнадцать-семнадцать. Он подъехал к маяку и оставил свой велосипед рядом с велосипедом Макса. Откинув копну волос с лица, он направился туда, где сидел Макс.
- Привет. Это вы только что переехали в дом на конце берега?
Макс кивнул.
- Я Макс.
У парня было сильно загорелая кожа и пронзительные зеленые глаза. Он протянул руку.
- Роланд. Добро пожаловать в Скуку-на-Берегу.
Макс улыбнулся и пожал ему руку.
- Как тебе дом, понравился? – спросил парень.
- Мнения разделились. Моему отцу очень по
нравился, остальные не разделяют его мнения, - объяснил Макс.
- Я встречал твоего отца несколько месяцев назад, когда он приезжал в город,- сказал Роланд. – Он показался мне забавным малым. Часовщик, не так ли?
Макс снова кивнул.
- Да, он действительно забавный…иногда. Обычно ему в голову приходят странные идеи, вроде той, чтобы переехать сюда.
- А почему вы переехали сюда? – спросил Роланд.
- Война, - ответил Макс. – Мой отец считает, что это не очень хорошее время, чтобы жить в большом городе. Полагаю, он прав.
- Война, - повторил Роланд, опуская глаза. – Меня призовут в сентябре.
Макс потерял дар речи. Заметив его смущение, Роланд улыбнулся.
- Это имеет свои плюсы, - сказал он, - возможно, это последнее лето, которое я провожу здесь.
Макс робко улыбнулся в ответ, думая о том, что если через несколько лет война не закончится, он тоже будет завербован. Даже в такой сияющий день призрак войны окутывал будущее тьмой.
- Полагаю, ты еще не видел город, - сказал Роланд.
Макс покачал головой.
- Ладно, мальчик. По велосипедам. Я устрою для тебя обзорную экскурсию.


***
Максу пришлось поднажать, чтобы успеть за Роландом. Они отъехали не более двухсот метров от волнореза, а Макс уже чувствовал, как пот выступает на лбу и теле. Роланд обернулся и одарил его дразнящей ухмылкой.
- Давно не практиковался? Жизнь в большом городе не держит в форме? – Прокричал он, не сбавляя скорости.
Макс проследовал за Роландом по скверам и улицам города. Когда Макс совсем выдохся, Роланд сбавил скорость и остановился в центре площади у большого каменного фонтана, из которого призывно била свежая прохладная вода.
- Я не советую тебе пить, - сказал Роланд, будто бы прочитав его мысли. - Могут начаться колики.
Макс сделал глубокий вдох и подставил голову под струю холодной воды.
- Мы поедем медленнее, - решил Роланд.
Макс держал голову под водой несколько секунд, затем выпрямился, и вода полилась с волос на одежду.
- А я и не думал, что ты продержишься так долго, сказать по правде. Вот это, - он обвел рукой сквер, - центр города. Главная площадь, на ней административное знание. Вон там - здание суда, но оно не используется уже много лет. Вон там устраивают ярмарки по выходным. А летними вечерами показывают фильмы на стене административного здания. Обычно это старые пленочные картины на бобинах, давно вышедшие из моды.
Макс слегка кивнул, стараясь восстановить дыхание.
- Звучит потрясающе, не так ли? - засмеялся Роланд. - Здесь ещё есть библиотека, но я готов дать голову на отсечение, что там не более шестидесяти книг.
-А чем же тогда здесь люди занимаются? - выдавил Макс. - Ну кроме катания на велосипедах.
- Хороший вопрос, Макс. Я вижу, ты начинаешь понимать. Поехали?
Макс вздохнул, и они вернулись к своим велосипедам.
- Но на этот раз темп задаю я, - предложил Макс.
Роланд пожал плечами и поехал.

***
Следующие пару часов они путешествовали туда-сюда по всему городку и его окрестностям. Они осмотрели скалы на юге. Там было лучшее место для ныряния, как сказал Роланд, показывая на открытое море у берега. Старый грузовой корабль утонул здесь в 1918 году и сейчас был покрыт всеми видами разнообразных водорослей, росшими подобно подводным джунглям. Роланд объяснил, что однажды ночью, во время ужасного шторма, корабль был выброшен на опасные скалы, скрытые всего несколькими метрами воды. Волны были так безжалостны, а ночь так темна (все освещалось лишь случайными вспышками молний), что вся команда корабля утонула. Все, корме одного. Этой единственной выжившей в этой ужасной трагедии душой был инженер, которому неисповедимое проведение спасло жизнь. Он поселился в городе и построил маяк на верху крутого утеса, у которого разыгралась трагедия той ночью. Этот человек сейчас был достаточно стар, но все еще был хранителем маяка. И был никем иным как отчимом Роланда. После кораблекрушения, одна пара из города поместила его в больницу и ухаживала за ним, пока он полностью не поправился. Несколько лет спустя эта же самая пара погибла в автомобильной катастрофе, и смотритель маяка, Виктор Крей, решил усыновить их сына, Роланда, которому тогда едва исполнился год.
- Мне очень жаль, - сказал Макс.
- Не бери в голову. Это было давно. Я едва помню то, что произошло, - ответил Роланд.
Сейчас Роланд жил вместе с бывшим инженером в коттедже у маяка, хотя большую часть своего времени проводил в домике, который сам себе построил у подножия скал. В действительности, хранитель маяка стал ему отцом. Голос Роланда предательски дрожал, когда он с горечью вспоминал о том периоде жизни. Макс слушал молча, не смея задавать вопросов. После истории о кораблекрушении, мальчики решили пройтись пешком по улицам, мимо старой церкви, где Макс встретил нескольких дружелюбных местных жителей, которые спешили приветствовать его в своем городе.
Вскоре, Макс понял, что нет необходимости узнавать весь город за одно утро. Он был выжат как лимон. И если, как ему казалось, он проведет здесь еще несколько лет, ему будет их вполне достаточно чтобы раскрыть все тайны, если таковые здесь имелись.
- Ты прав, - кивнул Роланд, - Знаешь, летом я хожу нырять на затонувший корабль почти каждое утро. Хочешь пойти со мной завтра?
- Если ты плаваешь так же, как гоняешь на велосипеде, то я утону. – Сказал Макс.
- У меня есть запасная пара ласт и маска.
Предложение было соблазнительным.
- Хорошо, мне захватить что-нибудь с собой?
Роланд покачал головой.
- Я принесу все, что нужно. Хотя… если поразмыслить, завтрак бы не помешал. Я заеду за тобой прямо к дому в девять.
- В девять тридцать.
- Не проспи!
Пока Макс ехал домой, колокола в часовне пробили три часа, и солнце начало прятаться за покрывалом туч, обещающих ливень.
***
Макс слышал, как шторм крался за ним, а его тени мрачным саваном заволакивали дорогу. На мгновение он обернулся, чтобы заметить когти тьмы за своей спиной. В несколько секунд небо превратилось свинцовый склеп, а море покрылось тонким слоем ртути. Первые вспышки молний сопровождались неистовыми порывами ветра, несущего шторм с моря. Макс налег на педали, но дождь обрушился на него, когда он был в каких-нибудь пятистах метрах от дома. Когда он добрался до белого забора, он выглядел так, словно только что вышел из моря, вымокший до нитки. Он поставил велосипед в сарай и побрел в дом через заднюю дверь. Кухня была пустынной, но дразнящий запах еще витал в ней. На столе Макс обнаружил поднос с бутербродами и графином домашнего лимонада. Рядом лежала записка, начертанная изящным почерком Андреи Карвер. «Макс, вот твой завтрак. Мы с отцом по делам будем в городе весь день. Даже не ДУМАЙ пользоваться ванной наверху. Ирина поехала вместе с нами».
Макс положил записку на стол, решив забрать поднос в свою комнату. Утренний марафон полностью истощил его. В доме было тихо, словно он был совсем один. Алисия не выходила, возможно, заперлась в своей комнате. Макс направился прямо наверх, чтобы переодеться в сухое и лечь в постель. Снаружи дождь лупил беспрерывно, гром сотрясал оконные стекла. Макс зажег маленькую лампу на столике у кровати и взял книгу про Коперника, подаренную отцом. Он начинал читать один и тот же абзац по меньшей мере четыре раза, но мысли его блуждали далеко, и тайны вселенной вдруг показались такими далекими от его реальной жизни. Все мысли упорно возвращались к тому, как сильно он хочет понырять к затонувшему кораблю со своим новым другом Роландом завтра утром. Он жадно набросился на сэндвичи, потом улегся, закрыв глаза, слушая, как дождь барабанит по крыше. Он любил звук падающих капель и воды, бегущей по водостоку на краю крыши.
Когда ливень был таким сильным, Максу казалось, что время замедлялось. Это было, как внезапное прекращение огня, когда ты бросаешь все, чем занимался, и часами стоишь у окна, наслаждаясь захватывающим зрелищем бесконечного потока слез, падающих с небес. Он вернул книгу на столик и выключил свет. Медленно, убаюканный гипнотическим шепотом дождя, он сдался сну.



Глава 5

Голоса родных на первом этаже и топот бегущей вверх по лестнице Ирины разбудили Макса. Было уже темно, но сквозь окна было видно, что ненастье улеглось, оставив звездный купол неба. Он взглянул на часы: он проспал почти шесть часов. Он едва успел сесть на кровати, как услышал осторожный стук в дверь.
- Ужинать, спящий красавец! – Прорычал Максимилиан Карвер с другой стороны двери. Пару секунд Макс пытался понять, почему голос отца звучал так жизнерадостно, затем вспомнил по обещанный утром за завтраком киносеанс.
- Уже иду! – Ответил он, все еще чувствуя привкус бутербродов.
- Тебе лучше поторопиться. – Настаивал часовщик, спускаясь по лестнице.
Не чувствуя ни малейшего намека на голод, Макс спустился на кухню и сел за стол с остальными. Алисия вяло изучала свою тарелку, как всегда, не притронувшись к еде. Ирина жадно поглощала свою порцию под одобрительное урчание своей тошнотворной кошки, сидящей у ее ног и пожирающей ее глазами. Пока они ели, мистер Карвер рассказывал, что нашел несколько великолепных домов в центре города, где он мог бы открыть мастерскую и возобновить бизнес.
- А ты что сегодня делал, Макс? – Спросила Андреа Карвер.
- Был в городе. – Все взглянули на него, ожидая продолжения. – Я встретил парня по имени Роланд. Завтра мы хотели понырять.
- Что я говорил? Макс уже завел друга! – Ликовал Максимилиан Карвер. – Я знал.
- Какой он, этот Роланд, Макс? – Поинтересовалась Андреа Карвер.
- Сам не знаю. Дружелюбный. Он живет со своим отцом, смотрителем маяка. Он показал мне весь город.
- И где, ты сказал, вы собираетесь нырять? – Спросил отец.
- На южном берегу, на другой стороне порта. Роланд говорит там остатки корабля, затонувшего много лет назад.
- Можно с вами? – Встряла Ирина.
- Нет. - Отрезала Андреа Карвер быстро. – Разве это не опасно, Макс?
- Мам…
- Хорошо, - уступила она, - но будь осторожен.
Макс кивнул.
- Когда я был молод, я был прекрасным ныряльщиком. Начал мистер Карвер.
- Не сейчас, дорогой. Прервала его жена. – Разве ты не обещал нам показать какие-то фильмы?
Максимилиан Карвер пожал плечами и встал, желая продемонстрировать мастерство в качестве киномеханика.
- Помоги отцу, Макс.
Прежде чем выполнить порученное, Макс взглянул на свою сестру Алисию. Она молчала в течение всего ужина, а при взгляде на ее лицо, было совершенно очевидно, что она была за много миль отсюда. Однако, по некоторым причинам никто не замечал этого или предпочитал не замечать. Алисия мгновенно поймала его взгляд.
- Хочешь пойти с нами завтра? – Предложил он. – Тебе понравится Роланд.
Алисия не ответила, но одарила его едва заметной улыбкой, а ее темные загадочные глаза на мгновение ожили.
- Готово. Выключайте свет. – Сказал Максимилиан Карвер, закончив вставлять пленку в проектор. Аппарат выглядел так, словно много лет служил самому Копернику, и Макса одолевали сомнения, будет ли он вообще работать.
- Что мы будем смотреть? – Поинтересовалась Андреа Карвер, обнимая Ирину.
- Понятия не имею. - Признался часовщик. – В сарае коробка с дюжиной фильмов, и ни один не подписан, так что я выбрал несколько наугад. И я не удивлюсь, если пленки окажутся пустыми. Эмульсия на них очень тонкая и, вероятно, повреждена за столько лет. Знаете, нитраты, используемые в…
- Дорогой…- Прервала Андреа Карвер мягко, но настойчиво.
- Хорошо. – Кивнул часовщик.
- А что такое эмульсия? – Спросила Ирина. – Так мы что-нибудь посмотрим?
- Есть лишь один способ проверить. – Ответил Максимилиан Карвер и включил проектор.
Несколько мгновений спустя, они услышали звук, напоминавший шум мотора старого мотоцикла, с ревом возвращавшегося к жизни. Внезапно луч вырвался из линз, пронзив комнату копьем света. Макс сконцентрировался на белом четырехугольнике стены, словно это был магический фонарь, глубины которого хранили загадочные образы. Он затаил дыхание, и через несколько мгновений поверхность стены ожила.

***

Это не заняло у Макса много времени, чтобы понять, что запись, которую они просматривали, не пылилась на складе кинотеатра, не была копией знаменитого фильма или старой лентой без звука. Запачканная пленка, изъеденная временем, не оставляла сомнений, что снята любителем, кем бы он не был.
- Что это? Спросила Ирина.
- Не знаю, дорогая. – Ответил отец.
Фильм был неумелой попыткой показать прогулку по зарослям, похожим на лес. Человек, державший камеру, медленно пробирался меж стволов деревьев. Изображение дергалось, перескакивая с одного места на другое, резко фокусируясь на пятнах света, что делало невозможным понять, в каком именно месте все происходило.
- Так что это? – Волновалась Ирина, очевидно, разочарованная.
Она взглянула на отца, который растерянно, что само по себе было странно, смотрел фильм, обещающий быть скучным.
- Я не знаю. – Уныло пробормотал Максимилиан Карвер. – Этого я не ожидал. Должно быть, домашнее видео Флешманов.
- Тех людей, что жили здесь до нас?
Макс также начал утрачивать интерес к происходящему на экране, когда что-то бросилось ему в глаза в пестром калейдоскопе образов.
- Может быть, попробуем другую пленку, милый? – Предложила Андреа Карвер, пытаясь поднять упавшее настроение мужа.
- Подождите… – Прервал Макс, узнав знакомый силуэт.
Камера удалялась от деревьев, стремясь к высокой каменной стене с острыми пиками прутьев, окружавшей сад. Макс сразу узнал это место: он был там лишь сегодня утром.
Зачарованный, он наблюдал, как оператор слегка помедлив, вошел в огороженный сад, полный статуй.
- Похоже на кладбище. – Прошептала Андреа Карвер. – Дорогой, выключи это.
- Еще минуту. - Попросил Макс.
Камера дала панораму местности. На пленке сад не выглядел заброшенным, каковым являлся, когда Макс обнаружил его. Ни намека на сорняки, каменные плиты на земле чистые и гладкие, кто-то поддерживал в саду безупречный порядок.
Камера помедлила возле каждой статую, расположенных по периметру огромной звезды, чье очертание четко просматривалось в основаниях статуй. Макс вспомнил белые каменные лица, цирковые костюмы. Было что-то жуткое в неподвижности поз, принятых призрачными фигурами и театральном выражении их лиц-масок.
На экране одна статуя сменяла другую, охватывая каждого участника цирковой труппы в полном объеме. Семья наблюдала мучительную сцену в мертвой тишине, нарушаемую лишь скрежетом проектора.
Наконец, камера вернулась назад, в центр звезды. Стоя спиной к свету, клоун улыбался, окруженный другими статуями. Макс вгляделся в его черты и испытал тот же трепет, как если бы стоял рядом. Что-то в клоуне не вязалось с тем, каким помнил его Макс после визита в сад. Но плохое качество изображения не давало ему возможности точно выяснить, что именно. Карверы продолжали безмолвно сидеть, когда последние кадры промелькнули в свете прожектора. Максимилиан Карвер остановил машину и включил свет.
- Джейкоб Флешман. – Наконец пробормотал Макс. – Это снимал сын доктора Флешмана.
- Откуда нам знать. – Угрюмо ответил отец.
Они обменялись взглядами, Макс промолчал. Он подумал о мальчике, утонувшем более десяти лет назад, в нескольких метрах от дома. Ему показалось, что присутствие ребенка наполнило каждый уголок, заставляя Макса почувствовать себя захватчиком. Возможно, он спал в его постели.
- Можно еще что-нибудь посмотреть? – Попросил Макс робко.
Часовщик почувствовал острый взгляд своей жены.
- Не думаю, что это хорошая идея, Макс.
С этими словами Максимилиан Карвер принялся разбирать проектор, а его жена подняла Ирину, неся ее в кровать.
- Можно я посплю с тобой? – Спросила Ирина, обнимая мать.
- Оставь, - сказал Макс отцу, - я разберу.
Максимилиан заинтриговано взглянул на сына, затем потрепал по спине.
- Не делай ничего, что я не стал бы делать. – Прошептал он.
- Спокойной ночи, Алисия. – Повернулся часовщик к дочери.
- Спокойной ночи, папа. – Ответила она вслед поднимающемуся по лестнице отцу. Он выглядел усталым и разочарованным.
Как только его шаги стихли наверху, Алисия повернулась и выразительно уставилась на брата.
- Что-то не так? – Поинтересовался Макс.
Алисия наклонилась к нему. От сестры веяло какой-то особой силой, словно она могла разбить бокал вдребезги одним лишь взглядом.
- Пообещай, что никому не расскажешь о том, что сейчас услышишь. – Произнесла она.
- Но…
- Клянись. Жизнью.
Макс вздохнул.
- Надеюсь, это того стоит. Хорошо. Клянусь. Что это?
Алисия последний раз окинула взглядом пустую лестницу, чтобы убедиться, что их никто не слышит.
- Клоун, тот, в фильме… - Начала она.
Максу начинало не нравиться происходящее.
- Что с ним?
- Я уже видела его раньше.
- Ты была в саду со статуями?
Алисия недоуменно покачала головой.
- В каком саду? Нет, я видела его прежде.
- Где?
Алисия поколебалась.
- Во сне.
Макс взглянул в глаза Алисии. Она была убийственно серьезна. Он почувствовал холодок в позвоночнике.
- Когда ты его видела? – Спросил Макс, чувствуя, как колотится сердце.
- В последнюю перед отъездом ночь.
Было трудно прочитать что-либо по лицу Алисии, но Максу почудилась тень страха в ее глазах.
- Расскажи мне. – Попросил Макс. – Что случилось в твоем сне?
- Это странно, но во сне он был… не знаю…какой-то другой.
- Другой? – Удивился Макс. – Какой?
- Ну… Он не был клоуном. – Сказала она, поведя плечами, словно это было не так важно, хотя ее голос дрожал. – Ты мне не веришь?
- Верю. – Соврал Макс.
- Как думаешь, это что-то означает?
- Нет. – Ответил Макс. – Просто сон. Я бы из-за него не волновался.
Макс ободряюще улыбнулся. Он научился этому трюку у отца, который был профессионалом. Всего-то и надо было притвориться абсолютно спокойным и уверенным, тогда ему верили. Завершающим жестом он взял ее руку и мягко сжал ее. Отец тысячу раз проделывал это с матерью.
- Возможно, ты прав. – Согласилась Алисия, внезапно смутившись. – Ты ведь никому не расскажешь?
- Конечно, нет.
- Я, пожалуй, пойду спать, сегодня был долгий день.
- Звучит разумно.
Алисия направилась вверх по лестнице.
- Кстати, завтрашнее мероприятие в силе? Ныряние…- Спросила она.
Макс был удивлен, что она приняла его предложение. Он кивнул.
- Конечно, тебя разбудить?
Алисия лукаво улыбнулась младшему брату. Это был первый раз за месяц, когда она улыбалась искренне. Это было приятно.
- Я проснусь. – Ответила она. – Спокойной ночи, Макс, и спасибо.
- Спокойной ночи, Алисия.
Макс подождал, когда захлопнется дверь в комнате сестры, затем уселся в кресло рядом с проектором. В тишине были слышны приглушенные голоса родителей, тихо что-то обсуждавших. Дом медленно тонул в тишине ночи, тревожимый только шумом волн, бьющих о берег. Внезапно Макс спиной ощутил чье-то присутствие. Он повернулся. Кто-то смотрел на него с нижних ступеней лестницы.
Горящие желтые глаза Ирининой кошки мрачно изучали его.
- Пошла вон! – Прошипел Макс.
Кошка еще несколько секунд пристально смотрела на Макса. Ее глаза были безжизненны и холодны, как у куклы. Макс стоял, повернувшись лицом к чудовищу.
- Я сказал – вон.
Кошка улыбнулась, если такое возможно, и медленно растворилась в тенях. Самое время было Ирине притащить эту тварь в дом. Макс стал собирать проектор и фильмы. Мысль о том, что ему придется возвращать все это в садовый сарай, и он должен будет выйти в глухую темноту, не вдохновляла его, и он решил оставить это до утра. Он выключил свет и пошел наверх, в свою комнату. Открывая дверь, он представлял себе Джейкоба Флешмана, держащегося за эту же ручку двери много лет тому назад, и входящего в теперь его комнату. Он улегся на кровать и выключил лампу на столике. Какое-то время он слушал тысячи тихих звуков, которые издавал дом, думая, что его никто не слышит. Макс закрыл глаза и постарался снова представить себя в городе, идущим по родным с детства улицам, встречающим знакомые лица. Он улыбнулся и медленно, сам того не понимая, начал погружаться в сон.
Последний образ, вспыхнувший в его сознании, прежде чем он полностью погрузился в пучину сна, неожиданная улыбка Алисии. Жест был, очевидно, незначительный, но, по некоторым причинам, он открыл дверцу между ними, и, начиная с этой ночи, он уже никогда не воспринимал свою сестру отчужденно.

Глава 6

Алисия проснулась с первыми лучами солнца, почувствовав взгляд янтарных глаз, пристально следящих за ней сквозь оконное стекло. Она резко села в кровати. Кошка спокойно спрыгнула с подоконника. С тех пор, как они въехали в новый дом, Алисия научилась ненавидеть это животное, с его надменными манерами, везде проникающим запахом, который, казалось, объявлял о его присутствии еще до его появления в комнате. Это был не первый раз, когда она ловила на себе пристальный взгляд. С того момента, когда Ирина ухитрилась протащить животное в дом, Алисия не раз замечала, что оно проводило долгое время бодрствуя, не двигаясь вообще, шпионя за каждым движением некоторых членов семьи из-за дверного косяка или удобно устроившись в тени. Обычно она любила животных, но в одно мгновение, даже не понимая, почему, стала получать удовольствие от тайной мысли, что какая-нибудь бродячая собака может прикончить тварь во время ее ночной вылазки.
Небо утрачивало фиолетовый оттенок, и первые лучи сияющего солнца пронзили лес, простиравшийся за оградой сада. Оставалось по меньшей мере два часа до того, как новый друг Макса должен был заехать за ними. Алисия скользнула обратно под простыни и решила еще поспать. Утренняя дрема была ее любимым временем, дарящим лучшие сны. Она закрыла глаза, прислушиваясь к неясному шуму волн на берегу, но сон ускользал от нее. Она задумалась о новом друге Макса, Роланде. Потом встала с кровати и подошла к одежному шкафу, изучая его содержимое. Вещи все еще пахли городом. Вдруг ей показалось, что два часа – слишком короткое время для того, чтобы решить, во что одеться.
Но уже через час Макс тихонько поскребся в дверь.
- Доброе утро… Роланд уже здесь. – Позвал он.
- Сейчас спущусь.
Алисия последний раз взглянула в зеркало и вздохнула, затем на цыпочках спустилась вниз. Макс с другом уже ждали ее снаружи, на крыльце. Прежде чем выйти, она приостановилась в коридоре, прислушиваясь к болтовне мальчишек. Глубоко вздохнув, она открыла дверь.
Макс прислонился к перилам. Он обернулся и улыбнулся ей. Рядом с ним стоял юноша с загорелой кожей и волосами цвета спелой ржи, который был на пол головы выше. Он застенчиво улыбнулся ей. У него были самые зеленые глаза на свете.
- Это Роланд. – Сказал Макс. – Это моя сестра Алисия.
Роланд вежливо кивнул и повернулся к велосипедам, но взгляды, которыми обменялись эти двое, не ускользнули от Макса. Он улыбнулся сам себе. Прогулка обещала быть веселей, чем он рассчитывал.
- И как вы себе это представляете? – Поинтересовалась Алисия. – У нас же только два велосипеда.
- Думаю, Роланд может посадить тебя на свой. – Предположил Макс. – Что ты об этом думаешь, Роланд?
Роланд смотрел в землю.
- Да, конечно, - промямлил он. – Но тебе придется везти все вещи.
Макс закрепил подводное снаряжение на маленькой багажной сетке позади сидения. Он знал, что в сарае есть еще один велосипед, но мысль, что Роланд повезет его сестру, забавляла его. Алисия уселась на раму, обвив шею Роланда, и Макс заметил, что, не смотря на загар, его щеки вспыхнули.
- Я готова. – Произнесла Алисия. – Надеюсь, я не очень тяжелая.
- Поехали. – Сказал Макс и двинулся вдоль дороги.
Вскоре Роланд обогнал его, и Максу снова пришлось поднажать, чтобы не потерять его из вида.
- Тебе удобно? - Спросил Роланд у Алисии.
Она кивнула, наблюдая, как дом на берегу исчезал из вида.

***


Южный берег, на другой стороне города, был похож на огромный полумесяц. За полосой белого песка шла береговая линия, покрытая блестящей галькой, отполированной морем. За пляжем, поднимаясь почти вертикально, неясно темнела стена скалистого утеса, на вершине которого стоял маяк, темный и одинокий.
- Это маяк моего отца. – Сказал Роланд, указывая на него, когда они оставили велосипеды на тропинке, ведущей к пляжу сквозь скалы.
- Вы оба там живете? - Спросила Алисия.
- Почти. - Ответил Роланд. – Давным-давно я построил себе домик на пляже. Можно сказать, теперь это мой дом.
- Твой собственный дом у моря? – Спросила Алисия, пытаясь рассмотреть его.
- Отсюда не видно. – Объяснил Роланд. – Это был старый заброшенный рыбацкий домик. Я починил его, и теперь он совсем не плох. Ты сможешь увидеть его через минуту.
Роланд вывел их на пляж, где снял сандалии. Солнце уже стояло высоко, и море отливало жидким серебром. Берег был пуст, и соленый ветер дул с моря. Роланд показал на береговую линию и огромные блестящие буруны.
- Видите те камни? Я использую их, но там легко споткнуться с непривычки.
Алисия с братом пошли за Роландом вдоль берега к его домику. Это была маленькая деревянная хижина, выкрашенная в синий и красный цвета с узким крыльцом. Макс приметил ржавую лампу, свисавшую с цепи.
- Это с корабля. – Объяснил Роланд. – Я перетащил оттуда целую кучу всякого барахла.
- Потрясающе! – Воскликнула Алисия. – Ты здесь спишь?
- В основном летом. Зимой здесь слишком холодно, кроме того, я не люблю оставлять отца одного.
Роланд открыл дверь, пропустив Алисию с Максом вперед.
- Добро пожаловать в мой дворец.
Внутри хижина напоминала восточный базар, наполненный морским антиквариатом. Добыча, которую Роланд доставал из океана годами, сияла в полутьме, как сказочный клад сокровищ.
- По большей части, это дешевые безделушки, - признался Роланд, - но я люблю их собирать. Может быть, мы найдем что-нибудь сегодня.
В хижине так же были старый шкаф, стол, несколько стульев и расшатанная кровать. Над ней крепились несколько полок с парой книг и керосиновой лампой.
- Хотел бы я иметь такой дом. – Сказал Макс.
Роланд скептически усмехнулся.
- Готов к сотрудничеству. – Пошутил он, очевидно довольный произведенным на друзей впечатлением от хижины. – Ну что, пойдем?
Они последовали за Роландом к кромке воды, а он начал развязывать сверток со снаряжением.
- Корабль лежит в двадцатипяти-тридцати метрах от берега. Глубина увеличивается очень резко: три метра, и дна уже нет. Развалина где-то на глубине десяти метров. – Рассказывал Роланд.
Макс и Алисия переглянулись.
- Да, - согласился Роланд, заметив это. – Плохая идея достичь дна, ныряя в первый раз. Иногда, когда поднимается волна, течение может быть опасным. Я однажды и сам перепугался до смерти.
Роланд вручил Максу маску и пару ласт.
- У нас снаряжение только на двоих. Кто нырнет первым?
Алисия показала на Макса.
- Спасибо, - буркнул Макс.
- Не волнуйся, - ободрил Роланд, - главное начать. Когда я первый раз нырнул, почти не был готов. Там огромный электрический скат в одном из туннелей.
- Что? – Взвился Макс.
- Ничего. – Ответил Роланд. – Просто пошутил. Там нет никаких страшных тварей, обещаю. Хотя это странно, обычно затонувшие корабли превращаются в подводные зоопарки. Только не этот. Полагаю, он им не нравиться. Теперь тебе не так страшно?
- Страшно? – Изрек Макс. – Мне?
Пока Макс возился с ластами, заметил, как Роланд рассматривал его сестру, пока она снимала ситцевое платье, демонстрируя белый купальник, единственный, который у нее был, потом бросился в воду.
- Эй, - прошипел ему Макс, - она моя сестра, а не кусок торта, ясно.
Роланд нахально ухмыльнулся.
- Кажется, ты пригласил ее, а не я. – Проворковал он с кошачьей улыбкой.
- Ладно, поплыли. – Быстро проворчал Макс. – Тебе это пойдет на пользу.
Алисия повернулась и, увидев их в масках с трубками, ухмыльнулась.
- Вы бы себя видели! – Сказала она сквозь смех.
Макс и Роланд посмотрели друг на друга сквозь маски.
- На всякий случай, - сказал Макс, - я никогда раньше не пробовал. В смысле, плавать под водой. Я плавал только в бассейне, но я не уверен, что…
Роланд закатил глаза.
- Ты не знаешь, как задерживать дыхание под водой? – Спросил он.
- Я сказал, что не умею нырять, а не то, что я идиот.
- Чтож, если ты умеешь задерживать дыхание, то ты умеешь плавать под водой. – Ответил Роланд.
- Будь осторожен, - Предупредила Алисия. – Ты уверен, что это хорошая идея?
- Все будет хорошо. – Уверил ее Роланд и, повернувшись к Максу, похлопал его по плечу. – Вперед, мой капитан.

***

В первый раз в своей жизни Макс погрузился под воду, и целая вселенная света и теней – самое изумительное, что только можно себе представить – открылась его глазам. Потоки солнечных лучей, профильтрованные толщей воды, пятнами расплывчатого света мягко покачивались в такт движения волн, а поверхность превратилась в непроницаемое танцующее зеркало. Макс задержал дыхание еще на несколько секунд, затем вынырнул за глотком воздуха. В нескольких метрах от него Роланд внимательно наблюдал за ним.
- Ты в порядке? – Спросил он.
Макс энергично кивнул.
- Вот видишь, это просто. Плыви за мной. – Пригласил Роланд, прежде, чем нырнуть снова.
Макс последний раз взглянул на берег и увидел, что Алисия машет ему. Он помахал в ответ и нырнул за своим другом, направляясь в открытое море. Роланд доплыл до места, которое казалось очень далеко от берега, хотя Макс знал, что оно не более, чем в тридцати метрах. На море расстояние кажется больше. Роланд коснулся его руки и указал на дно. Макс вдохнул и опустил голову под воду, поправляя маску. Его глазам понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к подводной полутьме. Только тогда он смог насладиться зрелищем остова затонувшего корабля, лежавшего на боку и излучавшего потусторонний свет. Корабль, должно быть, был около пятидесяти метров в длину, возможно больше, и имел огромную изломанную трещину вдоль всего днища и черные рваные дыры ран, оставленные острыми когтями скал, скрытых раковинами. На носу корабля, под слоем бронзовой ржавчины, Макс смог различить название корабля - «Орфей».
Орфей выглядел как старое грузовое судно, а не как пассажирский корабль. Его изъеденная стальная обшивка была покрыта водорослями, но, как и предупреждал Роланд, ни одна рыбешка не резвилась возле развалины. Двое друзей плыли над ней, держась поверхности и поминутно останавливаясь, чтобы всмотреться в каркас затонувшей посудины. Роланд сказал, что корабль лежал на глубине десяти метров, но с поверхности расстояние казалось больше. Макс удивился, как Роланд ухитрился добыть все те предметы, которые они видели в хижине. Словно прочитав мысли Макса, его друг знаком попросил его ждать на поверхности и нырнул вниз, мощно рассекая воду ластами.
Макс наблюдал за погружением до тех пор, пока ныряльщик не коснулся пальцами обшивки остатков «Орфея». Затем Роланд медленно двинулся к платформе, которая когда-то была капитанским мостиком, собирая все, что мог захватить. С поверхности Макс мог различить колесо штурвала и прочие приспособления, которые все еще оставались внутри посудины. Роланд приблизился к дверному проему и поплыл внутрь. Макс почувствовал острое беспокойство, когда увидел, как его друг исчезает во чреве затонувшего корабля. Он впился глазами в проход, пока Роланд скользил внутри, гадая, что будет делать, если что-нибудь случиться. Несколько секунд спустя, Роланд появился и быстро поплыл к нему наверх, в облаке пузырьков, поднимавшихся за ним. Макс высунул голову из воды и жадно вдохнул. Лицо Роланда возникло в метре от него, улыбаясь от уха до уха.
- Сюрприз! - Прокричал он.
Макс увидел что-то в его руках.
- Что это? – Спросил он, указывая на странный металлический предмет, добытый Роландом на капитанском мостике.
- Секстант.
Макс удивленно поднял брови. Он понятия не имел, что это такое.
- Секстант – это инструмент, позволяющий вычислить местонахождение в море. – Объяснил Роланд, голос его срывался после долгой задержки дыхания. – Я снова нырну, подержи это для меня.
Макс собрался протестовать, но Роланд погрузился опять, прежде, чем Макс успел открыть рот. Он набрал полную грудь воздуха и опустил голову в воду, следя за погружением Роланда. На этот раз его друг проплыл вдоль всего корпуса, пока не добрался до задней кормы корабля. Макс видел, что Роланд подплыл к бортовому иллюминатору и попытался заглянуть внутрь корабля. Макс задержал дыхание, пока его легкие не наполнились огнем, затем он выпустил весь воздух, готовый всплыть и вдохнуть снова. Именно в эту последнюю секунду ему в глаза бросилось что-то, что заставило его кровь застыть.
Сквозь темноту он смог увидеть старый флаг, вторящий движению волн, истертый и изорванный, он был привязан к мачте в задней части «Орфея». Макс внимательно осмотрел его и узнал выцветший символ, который все еще был различим – шестиконечная звезда, вписанная в круг. Он почувствовал дрожь, пробежавшую по всему телу. Он уже видел этот символ прежде над остроконечными верхушками прутьев ворот в саду статуй.
Секстант Роланда выскользнул из его пальцев и утонул где-то на отмели, внизу. Переполненный необъяснимым ужасом, Макс поплыл назад к берегу что было сил.
***

Полчаса спустя, сидя в тени крыльца хижины на берегу, Роланд и Макс наблюдали за Алисией, собирающий морские раковины среди гальки.
- А ты уверен, что ты видел этот символ прежде, Макс?
Макс кивнул.
- Иногда под водой вещи выглядят не так…- Начал Роланд.
- Я знаю, что я видел, - возразил Макс. – Понятно?
- Хорошо, - признал Роланд. – Ты видел символ, который, если верить тебе, тот же, что и на кладбище за твоим домом. И что?
Макс встал и повернулся к своему другу.
- И что? Ты хочешь, чтобы я пересказал тебе всю историю заново?
Макс потратил двадцать пять минут, рассказывая Роланду все, что он знал об огороженном саде, включая фильм Джейкоба Флешмана.
- Не надо, - сухо ответил Роланд.
- Тогда, как ты можешь мне не верить? - Взорвался Макс. – Ты, что же думаешь, что я все это выдумал?
- Я не говорю, что я не верю тебе, Макс, - сказал Роланд, нежно улыбаясь Алисии, которая вернулась с прогулки с маленьким мешочком ракушек. – Удачно?
- Этот пляж – настоящая сокровищница, - ответила Алисия, пошумев содержимым своего мешочка.
Макс нетерпеливо закатил глаза.
- Так ты мне веришь? – Переспросил он, настойчиво уставившись на Роланда.
Друг взглянул на него, помолчав некоторое время.
- Я верю тебе, Макс, - ответил он, наконец, обратив взгляд к горизонту, не в состоянии скрыть печали в глазах. Алисия заметила перемену в лице Роланда.
- Макс рассказал мне, что твой отец был на корабле, затонувшем той ночью, - сказала она, положив руку ему на плечо.
Роланд неохотно кивнул.
- И он единственный выжил.
- Что произошло? – спросила Алисия. – Прости. Возможно, ты не хочешь говорить об этом.
Роланд покачал головой.
- Ничего страшного, - сказал он. Макс выжидающе смотрел на него. – И ни то, чтобы я не верил твоей истории, Макс. Просто это не первый раз, когда кто-то пытается поговорить со мной об этом символе.
- Его еще кто-то видел, - изумленно спросил Макс. – Кто говорил с тобой об этом?
- Мой отец. С тех пор, когда я был ребенком, - Роланд жестом пригласил их войти в хижину. – Становится прохладно. Зайдем внутрь, и я расскажу вам историю этого корабля.

***


Сначала Ирина подумала, что голос, который она слышит внизу, это голос ее матери. Андреа Карвер часто разговаривала сама с собой, занимаясь хозяйством по дому, и никого уже не удивляла ее привычка озвучивать свои мысли. Однако, через мгновенье Ирина увидела свою мать через окно, стоящую во дворе, провожая отца. Часовщик снова собрался в город с одним из носильщиков, который помогал им переносить багаж со станции несколькими днями ранее. Ирина осознала, что она была одна в доме, следовательно, голос ей померещился. До той минуты пока она не услышала его снова, на этот раз в ее спальне, как шепот, струящийся сквозь стены.
Голос, казалось, шел издалека, разобрать слова было невозможно. Она встала в центре комнаты, замерев. И снова услышала голос. Шепот. Он звучал в шкафу. В первый раз, как она прибыла в дом на берегу, Ирина испугалась. Она уставилась на дверь шкафа и заметила ключ в замке. Не отдавая себе отчета, она подбежала и торопливо повернула ключ, чтобы убедиться, что дверь крепко заперта. Отступив в центр, она перевела дыхание. Затем она снова услышала звуки и поняла, что это был не один голос, а несколько, шепчущих одновременно.
- Ирина? – Позвала мать снизу. – Ты не можешь спуститься на минуточку, чтобы помочь мне?
Никогда в жизни Ирина так не хотела помочь матери, даже не зная, какое задание ее ждало. Она направилась к двери, когда внезапно почувствовала ледяное дыхание на лице. Оно пронеслось по спальне, с шумом захлопнув дверь. Ирина подбежала к ней, борясь с ручкой, которую, казалась, заклинило. Пока она отчаянно пыталась открыть ее, она услышала, как ключ в дверце шкафа медленно повернулся позади нее. Ирина стояла перед дверью своей комнаты, слишком испуганная, чтобы оглянуться. Она зажмурила глаза, руки ее дрожали. Голоса, исходящие из самых недр дома, казалось, приближались. На этот раз они смеялись.

***

- Когда я был ребенком, - начал Роланд, - отец рассказывал мне эту историю столько раз, что даже спустя годы она часто снилась мне. Все началось, когда я приехал сюда жить, много лет назад, после гибели родителей в автокатастрофе.
- Мне очень жаль, Роланд, - прервала Алисия, догадавшись, что, не смотря на дружескую улыбку и желание рассказать про отчима и корабль, ворошить воспоминания оказалось для него тяжелей, чем казалось.
- Я был очень мал и едва их помню. – Произнес Роланд, избегая глаз Алисии, поскольку знал, что она не верит его невинной лжи.
- Что случилось потом? – Поторопил Макс.
Алисия пронзила брата взглядом.
- Отчим заботился обо мне, и я переехал в дом у маяка вместе с ним. Он был инженером и смотрителем маяка в этой части побережья долгие годы. Местный совет утвердил его в этой должности, так как он выстроил маяк практически один, голыми руками, в далеком 1919 году. Это странная история, вот увидите.
23 июня 1918 года, мой отчим взошел на палубу «Орфея», но путешествовал он тайно. «Орфей» не был пассажирским кораблем, это было грузовое судно с дурной репутацией. Капитаном был сильно пьющий немец, катящийся по наклонной плоскости, сдающий судно в аренду за непомерно высокую цену. Лучшими клиентами немца обычно были контрабандисты, которые желали пересечь границу без лишних вопросов и документов, которые могли потребоваться. Наконец, когда бизнес пошел на спад, Летучий Немец, как мой отчим звал его, вынужден был заняться темными делами, чтобы оплатить игорные долги, в которых тот увяз. Получилось так, что в одну из ночей удача отвернулась от него, как, впрочем, и в большинство других, и он проиграл свой корабль в кары некоему мистеру Кейну. Этот мистер Кейн был владельцем бродячего цирка. В качестве выплаты долга, немец должен был погрузить всю кампанию на борт и тайно переправить их за границу. Так называемому «цирку» мистера Кейна было что скрывать, кроме второстепенных выступлений, и ему срочно нужно было исчезнуть. Разумеется, нелегально. Немец согласился. Что еще ему оставалось делать? Либо согласиться, либо потерять корабль.
- Подожди-ка, - прервал Макс. – А какое отношение ко всему этому имел твой отчим?
- Сейчас узнаешь. – Продолжил Роланд. – Как я уже сказал, этот мистер Кейн, имя естественно вымышленное, - имел много тайн. Мой отчим долго шел по его следу. У них было незаконченное дело, и отчим решил, что если мистер Кейн со своими приспешниками пересечет границу, шанс схватить их исчезнет навсегда.
- И он прокрался на борт «Орфея»? – Не выдержал Макс. – Без билета?
Роланд кивнул.
- Постойте, я кое-чего не понимаю. – Сказала Алисия. – Почему он не обратился в соответствующие инстанции? Ведь он был инженером, а не детективом. И что это за «неоконченные дела» были у него с мистером Кейном?
- Можно мне закончить? – Поинтересовался Роланд.
Макс с Алисией кивнули.
- Хорошо. Суть в том, что он проник на борт. «Орфей» отчаливал в полдень, капитан надеялся добраться до места назначения глубокой ночью, но все усложнилось. Шторм разразился в полночь, вынуждая корабль пришвартоваться к берегу. «Орфей» разбился о скалы и затонул возле утеса, причем затонул мгновенно. Мой отчим спасся, потому, что прятался в спасательной лодке. Все остальные утонули.
Макс задохнулся.
- Ты намекаешь, что покойники все еще там?
- Нет. - Успокоил Роланд. – На следующий день на рассвете туман окутал все побережье. Местные рыбаки нашли моего отчима на берегу без сознания. Когда туман рассеялся, некоторые из них сели на лодки, чтобы обыскать место трагедии. Ни одного тела так и не нашли.
- Но тогда…- Прошептал Макс.
Роланд кивнул ему, чтобы позволил продолжить.
Мой отчим был помещен в больницу, где пролежал несколько дней в бреду. Когда он выздоровел, в благодарность за полученную заботу, решил построить маяк на вершине скалы, чтобы трагедия не повторилась. С тех пор он смотритель маяка.
Три друга погрузились в глубокую задумчивость, когда Роланд закончил историю. Наконец, Роланд взглянул на Алисию, потом на Макса.
- Знаешь, - начал Макс, стараясь подыскать слова, которые не ранили бы его друга. – Что-то во всей этой истории не вяжется. Тебе не кажется, что отчим рассказал не все?
Роланд молчал. Затем легкое подобие улыбки появилось на его лице, и он медленно кивнул несколько раз.
-Я знаю. – Пробормотал он. – Знаю.

***

Ирина почувствовала, как немеют руки, безуспешно пытаясь силой открыть дверь. Задыхаясь, она развернулась, навалившись на дверь изо всех сил. Она не могла отвести взгляда от ключа, который медленно поворачивался в замочной скважине.
Наконец, ключ остановился и упал на пол, словно вытолкнутый невидимыми пальцами. Медленно скрипучая дверь отворилась. Ирина пыталась закричать, но дыхания не хватило даже на шепот.
Из темноты возникла фигура. На секунду она почувствовала, как ее сердце замерло от всепоглощающего страха. Потом она перевела дыхание. Это была ее кошка. Просто ее кошка. Ирина глубоко вздохнула и встала на колени, чтобы взять ее, но заметила, что за кошкой, в глубине шкафа, было что-то или кто-то еще. Кошка разжала челюсти, испустив утробный, ужасающий звук, похожий на шипение змеи, а растворилась в темноте, соединившись с тенью. Затем возникла улыбка, полная бледного света, и два сверкающих жидким золотом глаза впились в ее глаза, а голоса произносили ее имя в унисон. Ирина вскрикнула, метнувшись к двери, которая на сей раз открылась, и выпала из комнаты на пол коридора. Не теряя ни секунды, она бросилась вниз по лестнице, затылком чувствуя лед голосов.

***

Андреа Карвер направлялась в дом, когда услышала крик. Она взглянула наверх и с ужасом увидела, как Ирина прыгает с верхней ступеньки с искаженным от ужаса лицом. Она крикнула ей остановиться, но было уже поздно. Девочка споткнулась и покатилась по ступенькам, как безжизненная кукла. Андреа Карвер рванулась к дочери, пытаясь уберечь ее голову руками. Капли крови сбегали со лба Ирины. Миссис Карвер коснулась ее шеи и нащупала слабый пульс. Борясь с приступом истерики, она подняла тело дочери, пытаясь решить, что делать дальше.
Худшие пять секунд ее жизни прошли, Андреа Карвер в отчаянии подняла глаза. На самой верхней ступени лестницы сидела кошка Ирины и, не мигая, смотрела на нее. Андреа на мгновение почувствовала колючий насмешливый взгляд, затем тело дочери вздрогнуло в ее руках, она сосредоточилась и побежала к телефону.


Глава 7

Приближаясь к хижине на берегу, Макс заметил странную машину, припаркованную рядом с ней. Увидев ее, Роланд нахмурился.
- Это машина доктора Робертса.
Алисия побледнела.
- Что-то случилось, - прошептала она. Роланд гнал впереди, а Макс с трудом догонял, хотя его друг вез еще и Алисию. Когда до дома оставалось несколько метров, она соскочила с велосипеда и помчалась к крыльцу. Макс, задыхаясь, последовал за ней, а Роланд занялся велосипедами. Максимилиан Карвер с пепельно-бледным лицом и стеклянным взглядом приветствовал их в дверях.
- Что случилось? - Спросила Алисия встревоженным голосом.
Отец обнял ее. Алисия позволила его дрожащим рукам прижать ее, голос его прерывался. Макс почувствовал комок в горле. Он никогда не видел отца таким.
- С Ириной произошел несчастный случай. Она в коме. Мы ждем скорую помощь, отвезти ее в больницу.
- Как мама? – Спросила Алисия.
- Она в доме с Ириной и врачом. Больше мы ничего не можем сделать. Произнес часовщик, опуская глаза.
Роланд безмолвно стоял у крыльца.
- Она поправится? – Уточнил Макс, тут же поняв, что в подобных обстоятельствах вопрос звучал глупо.
- Мы не знаем, - пробормотал Максимилиан Карвер. Он вымучил улыбку и пошел в дом. – Пойду, посмотрю, не нужно ли чего маме.
Трое друзей приросли к земле. Никто не нарушал молчания, потом Роланд сказал, - мне жаль.
Алисия кивнула в ответ. Прибыла скорая помощь, остановившись у ворот. И врач вышел встретить ее. Двум санитарам понадобилась пара минут, чтобы войти в дом и выйти обратно, неся Ирину, завернутую в одеяло, на носилках. Макс взглянул на маленькое личико сестры, белое, как простыня, и желудок его скрутило. Андреа Карвер с напряженным лицом и красными распухшими глазами, села в скорую помощь, отчаянно глядя на Макса и Алисию сквозь стекло. Команда санитаров торопилась занять места. Максимилиан Карвер приблизился к детям.
- Мне бы не хотелось оставлять вас одних. В городе есть маленькая гостиница. Может быть…
- Мы в порядке, пап. Не волнуйся за нас. – Ответила Алисия.
- Я позвоню из больницы и дам вам номер. Не знаю, сколько все это продлится, не знаю, можно ли что-нибудь…
- Иди, пап. – Алисия обняла отца. – Все будет хорошо.
Стараясь сдержать слезы, Максимилиан Карвер забрался в машину. Три друга стояли молча, провожая глазами огни машины, исчезавшие в дали в последних лучах солнца, замедлявших появление фиолетовых сумерек.
- Все будет хорошо, - повторила Алисия самой себе.

***

Они отыскали сухую одежду (Алисия одолжила Роланду старые брюки и рубашку, принадлежавших отцу), ожидание новостей казалось бесконечным. Улыбающиеся луны на часах Макса показывали почти одиннадцать, когда телефон, наконец, зазвонил. Алисия, сидевшая на ступеньках крыльца между Максом и Роландом, вскочила и побежала в дом. Прежде, чем телефон зазвонил во второй раз, она схватила трубку.
- Да, - сказала она, кивая Максу и Роланду. – Как мама?
Макс мог слышать невнятный голос отца на линии.
- Не волнуйся, - успокаивала Алисия, - Нет, не надо. Да, все в порядке. Перезвони завтра. – Алисия помолчала. – Хорошо, - уверила она. – Я тебя тоже. Спокойной ночи, пап.
Она положила трубку и взглянула на брата.
- Ирина остается под наблюдением. – Объяснила Алисия. – Доктора говорят у нее сотрясение. Она все еще в коме, но должна поправиться.
- Ты уверена, что они сказали именно это? – Переспросил Макс. – Как мама?
- Можешь себе представить. Они собираются провести ночь там, потому, что мама не хочет ехать в гостиницу. Они перезвонят нам завтра в десять.
- Чем займемся? – Тихо спросил Роланд.
Алисия пожала плечами.
- Кто хочет есть? – спросила она мальчиков.
Макс почувствовал волчий голод. Алисия подавила зевок, она выглядела измученной.
- Полагаю, мы вместе должны приготовить ужин. – Заключила она. – Кто-нибудь против?
У Макса заняло несколько минут приготовить бутерброды, пока Алисия делала лимонад. Они поужинали на дворе, сидя на скамейке под неярким светом лампы, раскачивающейся на ночном ветру, окруженной облаком мошек. Полная луна сияла высоко над морем, превращая его поверхность в озеро сияющего металла, простирающегося в бесконечность. Они ели молча, любуясь океаном и слушая шепот волн.
- У меня сна ни в одном глазу, - протянула Алисия, вглядываясь в горизонт.
- Не думаю, чтобы кто-то из нас мог уснуть. – Согласился Макс.
- У меня идея, - сказал Роланд, загадочно улыбаясь. – Вы когда-нибудь купались ночью?
- Ты шутишь? – Резко возразил Макс.
Ни слова не говоря, Алисия одарила мальчиков сияющей загадочной улыбкой, поднялась и неторопливо направилась к берегу. Макс с изумлением наблюдал, как его сестра пересекла песчаную полосу, и, не поворачиваясь, сняла белое ситцевое платье. Она помедлила у кромки воды, ее белоснежная кожа сияла в голубоватом лунном свете, и затем она медленно погрузилась в пучину света.
- Ты не идешь? – Спросил Роланд, следуя цепочке следов Алисии на песке.
Макс не ответил, только покачал головой, наблюдая, как его друг прыгает в воду. Он слышал смех сестры среди тихих всплесков моря.
Он уселся на крыльцо, раздумывая, огорчает ли его внезапное чувство, возникшее между Роландом и Алисией, страсть, не поддающаяся определению, ему, как он понял, не ведомая. Наблюдая за молодыми людьми, резвящимися в воде, Макс понял, возможно, раньше, чем они, что узы, крепнувшие между ними, узы, связавшие их этим летом, казались неотвратимыми, как судьба.
Пока он размышлял над этим, его мысли вернулись к тени войны, которая казалась такой реальной, хотя далекой от этого берега. Безликой тени, которая вскоре могла забрать жизнь его друга, и, возможно, его самого. Также, он перебирал в памяти все события сегодняшнего долгого дня, с момента, когда он увидел призрачный «Орфей» на дне моря, услышал его историю в тени хижины Роланда на берегу, до несчастного случая с Ириной. Далекий от смеха Алисии и Роланда, он погрузился в тревогу. Впервые в жизни он ощутил, что время летит быстрее, чем ему хочется, и он не мог больше найти прибежище в своих снах. Колесо судьбы начало вращаться, и на этот раз, он не мог остановить его.

***

Позже, в свете костра, который они разложили на берегу, Роланд, Макс и Алисия говорили о том, что занимало их мысли последние несколько часов. Золотое сияние пламени отражалось на влажных блестящих лицах Алисии и Роланда. Макс долго всматривался в них, прежде, чем заговорил.
- Я не знаю, как это объяснить, но, полагаю, что-то происходит. – Начал он. – Я не знаю, что это, но уж слишком много совпадений. Статуи, символ, корабль.
Макс подумал, что они начнут возражать, или убеждать его в мягких выражениях, что его беспокойство – всего лишь результат тяжелого дня, в который так много всего произошло. Но, вместо этого, оба они, и Алисия и Роланд, кивнули ему, глядя в пламя костра.
- Ты говорила, тебе снился этот клоун? – Спросил Макс.
Алисия снова кивнула.
- Есть кое-что, о чем я не говорил раньше, - продолжал Макс. – Прошлой ночью, когда вы легли спать, я пересмотрел фильм Джейкоба Флешмана, сделанный в саду. Я был там вчера утром. Статуи были в другом положении. Я не знаю…похоже, они двигаются. То, что видел я, отличалось от фильма.
Алисия посмотрела на Роланда, который казался зачарованным танцем язычков пламени.
- Роланд, твой отчим когда-нибудь говорил с тобой об этом?
Казалось, юноша не услышал ее вопроса. Алисия прикоснулась к его руке. Он поднял глаза.
- Этот клоун снится мне каждое лето, с тех пор, как мне исполнилось пять. – Тихо произнес он.
Макс видел страх на его лице.
- Полагаю, нам следует поговорить с твоим отчимом.
Ролан задумчиво кивнул.
- Завтра. – Пообещал он едва слышно. – Завтра.


Глава 8

Незадолго до рассвета Роланд взял велосипед и отправился к дому у маяка. Пока он ехал по прибрежной дороге, бледное янтарное сияние разливалось, подсвечивая низкие облака. Его мысли путались от тревоги, нервы были напряжены до предела. Он мчался изо всех сил, в тщетной надежде, что физическое изнеможение рассеет сотни вопросов и страхов, роящихся в нем.
Как только он пересек бухту и выехал на тропу к маяку, Роланд остановился восстановить дыхание. С вершины утеса луч маяка пронзал последние тени ночи, словно клинок огня. Он знал, отчим все еще должен был быть там, ожидающий, безмолвный, не покидающий свой пост, пока тьма не рассеется полностью. Годами он жил с отчимом, и с его нездоровой навязчивой идеей не уточняя причин и логики его поведения. Он просто принял это, как факт, будучи ребенком, один из аспектов повседневной жизни: не задавать вопросов.
По прошествии времени, Роланд стал осознавать, что части истории отчима не вяжутся друг с другом. Но никогда до этого дня, он не хотел признаться себе в том, что отчим лгал ему, или не говорил всей правды. Он ни минуты не сомневался в честности смотрителя. В действительности, отчим годами добавлял кусочки головоломки, в центре которой, как теперь понял Роланд, был сад статуй. Иногда он проговаривался во сне, чаще недоговоренностями в ответ на вопросы Роланда. Мальчик спрашивал его, подсознательно понимая, что если отчим хранил свои секреты, то делал это, только, чтобы защитить его. Но отсрочка закончилась, и пришло время взглянуть правде в глаза.
Роланд встряхнулся, пытаясь избавиться от тревожных мыслей. Он так долго не спал, что его тело начало болеть от переутомления. Когда он добрался до дома у маяка, то оставил велосипед, прислоненным к стене забора, и вошел внутрь, не утруждаясь включить свет. Взобравшись по лестнице наверх, в свою спальню, он в изнеможении упал на кровать.
Из окна спальни он мог видеть маяк метрах в тридцати от дома, а в огромном окне башни неподвижный силуэт своего отчима. Роланд закрыл глаза и попытался уснуть.
События прошедшего дня чередой проходили сквозь его сознание, от ныряния к «Орфею», до несчастного случая с младшей сестрой Макса. Роланд думал о том, как это было странно, но с другой стороны приятно, что всего несколько часов сделали их ближе друг другу. Лежа в одиночестве в своей комнате, думая о брате и сестре, он почувствовал, что они были его самыми близкими друзьями, родными душами, с которыми отныне можно было делиться всеми своими страхами и секретами.
Он заметил, что просто думая о них, он чувствовал себя безопасней, как если бы не был больше один. Со своей стороны он ощущал глубокую преданность и признательность за их негласный союз, который возник той ночью на берегу.
Когда усталость победила, последней мыслью Роланда, прежде чем он отдался глубокому освежающему сну, была о загадочной неизвестности, ожидавшей его и о мрачной возможности быть призванным в войска этой осенью. Той ночью Роланд уснул, убаюканный воспоминанием, которое осталось с ним до конца его жизни: залитая лунным светом Алисия, окунающая белоснежное тело в морское серебро.


***

Рассвет едва пробивался темный покров грозовых облаков, постиравшихся до самого горизонта. Облокотясь на металлические поручни башни маяка, Виктор Крей осматривал бухту, думая о том, что научился понимать таинственную красоту этих свинцовых, окутанных штормами дней, предвещающих скорое лето на побережье.
С этой выгодной точки город выглядел как ступенчатая модель, тщательно собранная коллекционером. Дальше, на север, берег простирался бесконечной белой линией. В ясные солнечные дни, стоя на этом же месте, Виктор Крей мог различить очертания «Орфея» под водой, окаменевший скелет монстра, погребенный в песке.
В то утро, однако, море было подобно глубокому мутному озеру. Вглядываясь в его поверхность, Виктор Крей думал о двадцати пяти годах, проведенных на маяке, построенном им самим. Оглядываясь назад, он чувствовал, что каждый из этих лет был тяжелым камнем, тянущим его вниз.
Время шло, и бесконечное мучительное ожидание родило в нем надежду, все было его фантазией, что его навязчивая идея превратила его в стража, борющегося с иллюзией. Но сны возвращались. Призраки прошлого пробудились от многолетнего сна и снова заселили его сознание. И с ними пришел страх того, что теперь он слишком слаб и стар, чтобы сразиться с древними врагами.
Последние годы он спал не более двух- трех часов в день. Большую часть времени он был один на маяке. Его приемный сын Роланд проводил несколько ночей в неделю в хижине на берегу, так что стало обычным проводить лишь несколько минут вместе за несколько дней. Это отчуждение, к которому он добровольно себя приговорил, давало слабое удовлетворение тем, что боль от невозможности разделить эти годы с мальчиком, была платой за безопасность Роланда и его будущее счастье.
Не смотря на это, когда он смотрел вниз из своей башни на мальчика, нырявшего к обломкам «Орфея», кровь стыла в его жилах. Хотя он никогда не выдавал своих чувств Роланду, который вечно задавал вопросы о корабле и его прошлом, старался не лгать ему, во всяком случае, никогда не объяснять истинной природы вещей. Днем раньше, наблюдая за Роландом и двумя его новыми друзьями на берегу, он размышлял, не было ли это большой ошибкой.
Эти мысли в то утро задержали его на маяке дольше, чем обычно. Виктор Крей всегда возвращался до восьми, однако, взглянув на часы, обнаружил, что была уже половина одиннадцатого. Он спустился по металлическим ступеням винтом обегающей башню лестницы и прошел в дом, чтобы забыться чутким сном на пару часов, которые он себе позволял. По пути он увидел велосипед Роланда и понял, что тот ночевал дома.
Когда он тихо зашел в дом, стараясь не беспокоить пасынка, то обнаружил, что Роланд ждал его, сидя в одном из старых кресел в гостиной.
- Не спалось, пап, - начал Роланд, - подремал пару часу, потом проснулся и уже не мог уснуть снова.
- Я знаю, как это бывает. – Ответил Виктор Край, - но я знаю один фокус, который всегда срабатывает.
- Что же это? - Спросил Роланд.
Старик одарил его озорной улыбкой, которая омолодила его лет на шестьдесят.
- Я готовлю. Ты голодный?
Роланд взвесил вопрос. Мысль о тосте с маслом, джеме и яичнице щекотала желудок, он немедленно согласился.
- Хорошо, - изрек Виктор Крей, - Начинай, напарник. Покончим с этим.
Роланд отправился за отчимом на кухню, готовый к инструктажу.
- Я – инженер. – Напомнил Виктор Край. – Так, что я жарю яйца. Ты делаешь тосты.
Через несколько минут пара ухитрилась наполнить всю кухню дымом и невыразимым запахом свежеприготовленного завтрака. Они сели друг напротив друга, подняв бокалы, полные свежего жирного молока.
- Это завтрак для больших мальчиков. – Пошутил Виктор Крей, набрасываясь на первый тост с притворной жадностью.
Роланд нахмурился.
- Я был на корабле вчера.- Пробормотал он.
- Я знаю. – Ответил отчим с набитым ртом. – Видел что-то новенькое?
Роланд поколебался, затем поставил стакан на стол и взглянул на отчима, который старался сохранить беспечное выражение лица.
- Я думаю, что-то плохое происходит. – Сказал он, наконец. - Что-то связанное со статуями…
Виктор Крей почувствовал спазм в желудке. Он перестал жевать и отложил недоеденный тост.
- Мой новый друг, он видел кое-что странное. – Продолжал Роланд.
- Где же твой новый друг живет? – Поинтересовался старик тихо.
- В старом доме Флешманов. На северной стороне.
Виктор Крей медленно кивнул.
- Роланд, расскажи мне обо всем, что вы с друзьями видели. Будь добр.
Тогда Роланд рассказал ему о событиях двух прошедших дней, с того момента, когда встретил Макса, до событий предыдущей ночи.
Когда он закончил свою историю, взглянул на отчима, пытаясь понять его мысли. Старик одарил его ободряющей улыбкой, оставаясь невозмутимым.
- доешь завтрак, Роланд. – Сказал он.
- Но… - Запротестовал тот.
- Когда доешь, найди и приведи своих друзей сюда. Нам есть о чем потолковать.
***


В то утро Максимилиан Карвер позвонил из больницы в 11:34 и сообщил детям последние новости. Состояние Ирины улучшалось, хотя и медленно, но доктора до сих пор не были абсолютно уверены, что опасность миновала. Алисия заметила, что голос отца стал немного спокойней, из чего сделала вывод, что худшее позади.
Через пять минут телефон зазвонил вновь, теперь это был Роланд, звонивший из городского кафе. Они должны были встретиться в полдень у маяка. Кладя трубку, Алисия вспомнила, как Роланд смотрел на нее, входившую в воду ночью, на берегу. Улыбнувшись, она отправилась на крыльцо, сообщить Максу новости. Ей представилось, как Макс сидит на берегу, любуясь морем. За горизонтом первые вспышки молний с сухим треском рвали небо, яркими нитями света. Алисия спустилась на берег и села рядом с Максом. Утро было холодным, воздух пощипывал, и она пожалела, что не захватила свитер.
- Роланд звонил. – Сказала она. – Его отчим хочет нас видеть.
Макс не ответил, глаза его неотрывно смотрели на море. Яркая вспышка прорезала небо.
- Тебе ведь нравиться Роланд? – Спросил Макс, пересыпая песок пальцами, тонкие струйки сбегали вниз.
Алисия обдумала вопрос.
- Да. – Ответила она. – Думаю, я ему тоже. Почему ты спросил?
Макс пожал плечами, бросив пригоршню песка к самой кромке воды.
- Не знаю. Я как раз думал о том, что Роланд говорил о войне и всем остальном. Что его призовут осенью…Не важно. Полагаю, это не мое дело.
Алисия повернулась к младшему брату, пытаясь заглянуть ему в глаза. Он приподнял брови, как Максимилиан Карвер, и она увидела отражения в его серых глазах, и связки нервов, спрятанных под поверхностью кожи.
Алисия притянула его к себе и поцеловала в щеку.
- Пойдем в дом, - сказала она, стряхивая песок с платья. – Здесь холодно.


Глава 9

Когда они подошли к тропинке, ведущей к маяку, Макс чувствовал, что его ноги были словно из масла. Перед отъездом Алисия предложила достать второй велосипед, спавший в тенях старого сарая, но Макс отказался от этой идеи. Он и сам мог довезти ее, так же, как накануне Роланд. Уже через километр он горько пожалел о своем решении.
Словно почувствовав, какой болезненно тяжелой будет долгая езда, Роланд ждал со своим велосипедом внизу тропинки. Увидев его, Макс остановился, отпуская сестру. Глубоко вдохнув, он принялся растирать горящие мышцы.
- Похоже, еще несколько сантиметров – и от тебя ничего не останется, дитя города. – Сказал Роланд. Макс решил поберечь дыхание и не ответил на колкость друга. Ни слова не сказав, Алисия взобралась на велосипед Роланда, и они двинулись вверх по тропинке. Макс помедлил несколько секунд, прежде чем отправиться за ними. Он уже точно знал, на что потратит первую зарплату: на мотоцикл.

***

Маленькая гостиная дома у маяка пахла крепким свежим кофе и табаком. Пол и стены были обшиты темным деревом, и, за исключением большого книжного шкафа и нескольких морских приборов, назначения которых Макс не понимал, комната была практически пустой. Дотемна закопченная плита и стол, покрытый темной бархатной скатертью, окруженный старыми креслами с выцветшей кожей, были единственной роскошью, которую Виктор Крей себе позволил.
Роланд пригласил друзей сесть в кресла, а сам расположился на деревянном стуле между ними. Они подождали минут пять, перебросившись едва ли парой слов, прежде чем услышали шаги старика на верхнем этаже.
Наконец, смотритель маяка появился. Он был не таким, каким представлял его себе Макс. Виктор Крей был среднего роста, с бледной кожей и великолепной копной серебряных волос, обрамлявшей моложавое лицо.
Его пронзительные зеленые глаза неторопливо изучали лица брата и сестры, словно стараясь прочитать их мысли. Макс нервно улыбнулся, и Виктор Крей ответил мягкой улыбкой, осветившей его лицо.
- Вы здесь первые гости за много лет, - констатировал смотритель, усаживаясь в одно из кресел. – Вы должны простить мои манеры. Когда я был ребенком, все вежливые ритуалы казались мне полной чепухой. Сейчас я придерживаюсь того же мнения.
- Пап, мы не дети, - напомнил Роланд.
- Любой, младше меня, ребенок. – Парировал Виктор Крей. – Ты, должно быть, Алисия. А ты – Макс. Не надо быть гением, чтобы догадаться.
Алисия искренне улыбнулась. Она знала старика всего пару минут, но уже оценила его милую манеру, облегчающую общение. Тем временем Макс изучал лицо Виктора, пытаясь представить его стражем маяка, десятки лет охранявшего секреты «Орфея».
- Я знаю, о чем вы думаете. – Продолжал Виктор Крей. – А что если все, что вы видели за последние дни или думали, что видели, правда? Реально ли это? Честно говоря, я даже представить себе не мог, что придет такой день, когда я заговорю об этом и не только с Роландом. Но жизнь всегда преподносит неожиданные сюрпризы. Разве не так?
Никто не ответил.
- Хорошо. Перейдем к делу. Прежде всего, вы должны рассказать мне все, что знаете. И тогда я поведаю вам обо всем, абсолютно, включая некоторые детали, которые могут показаться вам не столь важными. Обо всем, понимаете?
Макс посмотрел на остальных.
- Можно я начну?
Алисия и Роланд кивнули. Виктор Крей жестом пригласил его говорить.

***

В течение следующего получаса, Макс излагал все, что мог вспомнить, без остановки. Глаза смотрителя были очень внимательны, пока он слушал Макса, без малейшей тени недоверия или, вопреки ожиданиям Макса, удивления.
Когда он закончил свою историю, Виктор Крей достал трубку и принялся набивать ее табаком.
- Не плохо, - пробормотал он, - не плохо…
Старик раскурил трубку, и облака сладкого дыма затянули комнату. Он затянулся несколько раз своим особым табаком, прежде чем сесть в кресло. Не спуская глаз с троих друзей, он начал свой рассказ.

***



Мне будет 72 этой осенью, и, хоть люди говорят, что я выгляжу моложе, каждый год давит мне на спину, словно могильный камень. Возраст заставляет тебя замечать определенные вещи. Например, я понял, что жизнь человека делится на три периода. В течение первого, мы абсолютно не беспокоимся о том, что когда-то состаримся, нас не пугает бег времени или факт, что со дня рождения мы движемся к смерти. За первыми годами юности следует второй период, в который человека смущает хрупкость и непредсказуемость жизни, который начинается с мелких сомнений, выливающихся в мощный поток неуверенности, остающийся с тобой до конца дней. Наконец, в старости, мы достигаем периода согласия, постепенно перерастающего в смирение и ожидания неизбежного. За всю свою жизнь я встречал лишь единицы людей, застрявших на какой-либо из этих стадий, не в состоянии идти дальше. Это ужасно.
Виктор Крей заметил, что они слушали внимательно, хотя слегка озадаченно, не понимая, к чему он ведет. Он замолчал, чтобы с наслаждением затянуться трубкой и лучезарно улыбнулся аудитории.
Мы все должны научиться следовать этому пути, молясь, чтобы не потерять его прежде, чем достигнем конца. Если бы в самом начале жизни мы были бы в состоянии принять этот простой факт, мы избавились бы от множества несчастий и боли этого мира. Но – и это один из величайших парадоксов вселенной – мы обретаем знание, когда уже слишком поздно. Конец урока.
Вы удивлены, зачем я все это вам говорю. Позвольте объяснить. Один из миллиона молодых людей понимает, что жизнь – это путешествие в один конец, и решает, что правила игры ему не подходят. То же самое, что решиться на обман, зная, что не можешь победить. Обычно тебя вычисляют, и ты не можешь больше обманывать. Но иногда обман удается. И, если это происходит, игра в кости или карты превращается в игру жизни и смерти, а обман – в нечто очень опасное.
Много лет тому назад, когда я был вашим ровесником, один из величайших обманщиков, чья нога когда-либо ступала на землю, пересек мне дорогу. Я даже не знаю его настоящего имени. В бедном райончике, где я жил, все уличные дети знали его как Кейна. Другие звали его Принцем Тумана, потому что, как гласила молва, он всегда появлялся в клубах густого тумана, застилавшего улицы и переулки на всю ночь, а перед рассветом исчезал вместе с туманом в тенях.
Кейн был красивым молодым человеком, и никто не знал, откуда он. Каждую ночь в одном из многочисленных переулков нашего района он собирал местную молодежь – всех оборванцев, с въевшейся грязью и сажей от фабрик – и предлагал соглашение. Каждый ребенок мог загадать желание и Кейн исполнял его. В обмен он просил только одну вещь: полную преданность. Однажды ночью Ангус, мой лучший друг, взял меня на встречу с Кейном. Кейн был одет, как джентльмен, только что вернувшийся из оперы, и ослепительно улыбавшийся. Его глаза, казалось, меняли цвет в темноте, а голос был глубоким и мелодичным. По мнению мальчишек, он был фокусником. Но я не поверил ни одному слову из слухов, что ходили о нем, и в ту ночь пришел с намерением посмеяться над его, так называемой, магией. Я запомнил, что в его присутствии малейшее желание посмеяться над ним мгновенно исчезает. Как только я увидел его, единственное чувство поглотило меня – страх, и я старался не открывать рот. В ту ночь несколько ребят с улицы загадали желания Кейну. Когда они закончили, он повернул свои ледяные глаза в сторону моего друга Ангуса и меня и спросил, нет ли у нас просьбы. Я стоял, стараясь придать бесстрастное выражение лицу, когда, к моему удивлению, Ангус заговорил. Его отец лишился работы в тот день. Фабрика, производящая сталь, на которой работало большинство местных, уволила основную массу рабочих, заменив их машинами, которые работали бесплатно и дольше, ни на что не жалуясь. Первыми, кто потерял работу в этой лотерее, были смутьяны, среди которых был и отец Ангуса, каждой бочке – затычка.
У Ангуса было пять братьев и сестер, его мать была больна и едва способна передвигаться. Они жили вместе, втиснутые в жалкий сырой домишко, разваливающийся на части. Нечего и говорить, ситуация была отчаянной. Тихим голосом Ангус загадал свое желание, чтобы его отец снова был принят на работу, на фабрику. Кейн согласился, а затем, как мне и говорили, исчез в тумане. На следующий день отца Ангуса неожиданно приняли на работу снова. Кейн выполнил свою часть соглашения.
Две недели спустя, мы с Ангусом возвращались домой с ярмарки на окраине города. Мы не хотели появляться дома слишком поздно, поэтому решили срезать дорогу по заброшенным железнодорожным путям. Было темно, все вокруг казалось призрачным в свете луны, когда мы увидели фигуру, возникшую из тумана, направлявшуюся к нам. Она была закутана в темный плащ. Принц Тумана. Мы были парализованы страхом. Кейн приблизился к нам со своей обычной улыбкой и заговорил с Ангусом. Он сообщил моему другу, что пришло время возвращать долг. Пораженный страхом, Ангус согласился. Кейн сообщил, что его просьба очень проста: свести счеты. В те дни самым богатым человеком в районе (в действительности единственным) был Сколимоски, польский торговец, владевший лавками с едой и одеждой, где все мы отоваривались. Задачей Ангуса было поджечь его лавку. Миссия должна была быть выполнена следующей ночью. Ангус попытался спорить, но слова застыли на его губах. Было что-то в глазах Кейна, что ясно говорило, что он не примет ничего, кроме полного повиновения. Фокусник исчез так же, как появился.
Мы бежали всю дорогу домой, когда я оставил его у входной двери его дома, его глаза были наполнены страхом, мое сердце упало. На следующий день я прочесывал улицы в поисках своего друга, но не нашел и следа. Я начал опасаться, что Ангус собрался осуществить преступление, задуманное Кейном, поэтому решил встать на страже у магазинчика Сколимоски как только стемнеет. Ангус не появился, и лавка поляка не запылала в ту ночь. Я испытывал вину за свои сомнения в друге и подумал, что лучшее, что могу сделать – постараться поддержать его. Я прекрасно знал его, должно быть он прятался дома, испуганный и дрожащий при мысли о страшной мести фокусника. На следующее утро я пошел к нему. Его не было. Со слезами на глазах, его мать сообщила, что он не возвращался домой в ту ночь, умоляла разыскать его и вернуть.
Полуживой от страха, я обыскал все, не забыв заглянуть ни в один смрадный уголок. Никто не видел его. К вечеру, измученный, не зная, где еще он может быть, я пришел к мрачному выводу. Я ступил на тропинку, ведущую к заброшенным путям, следуя следам, поблескивающим в лунном свете. Мне не пришлось идти долго. Я нашел своего друга, лежащим на рельсах, в том самом месте, где Кейн появился из тумана два дня назад. Я попытался нащупать пульс, но мои пальцы не нашли кожи на теле. Только лед. Тело моего друга было превращено в гротескную статую клубящегося синего льда, медленно таявшую на заброшенных рельсах. На его шее был маленький медальон с символом, который я видел раньше на плаще Кейна: шестиконечная звезда, вписанная в круг. Я оставался с Ангусом, пока черты его не исчезли навсегда во мраке озерца холодных слез.
В туже ночь, пока я предавался печали об ужасной судьбе своего друга, лавка Сколимоски была уничтожена безжалостным пожаром. Я никогда ни с кем не говорил о том, что видел в тот день.
Два месяца спустя, моя семья переехала на юг, место далекое от нашего прежнего дома. Шли месяцы, и я начинал верить, что Принц Тумана, был всего лишь горьким воспоминанием, частью унылых лет, проведенных во мраке нищенского, грязного, жестокого городка, где прошло мое детство…Пока не увидел его снова и не понял, что произошедшее той ночью было только началом.


Глава 10

Моя следующая встреча с Принцем Тумана состоялась несколько месяцев спустя. Отец получил повышение, став главным инженером на текстильной фабрике, и отметить это событие он решил с нами в большом парке аттракционов, построенном на деревянном пирсе. Я никогда не забуду этого. Пирс уходил далеко в море, и строения на нем сияли как хрустальные дворцы, свисавшие с неба. Когда сошла ночь, зрелище сотни разноцветных огней, отражавшихся в море, было потрясающим. Никогда не видел ничего красивее. Отец был на седьмом небе: он спас семью от жалкого существования, лишенного будущего, и был теперь человеком с хорошей работой и хорошим положением, который имел достаточно денег в кармане, чтобы позволить своим детям те же развлечения, что и любым другим в городе. Мы рано поужинали, и отец дал каждому из нас по несколько монет, потратить их кто как хотел, пока он с матерью неторопливо прогуливался об руку, демонстрируя достаток.
Меня привело в восторг Большое Колесо, которое беспрерывно вращалось на дальнем конце пирса. Его огни были видны на несколько миль по всему побережью. Я побежал занять очередь. Я ждал, с тревогой заметив балаган в нескольких метрах от меня. Между палаткой счастливых предсказаний и тиром, насыщенный фиолетовый луч освещал таинственное логово доктора Кейна, предсказателя судьбы, фокусника и провидца, как гласила надпись снаружи. Третьесортный художник живописал лицо Кейна на вывеске, оно взирало с угрозой на всех, проходящих мимо нового обмана Принца Туманов. Портрет со странными тенями от фиолетовой лампы придавал логову леденящий похоронный вид. Занавес с шестиконечной звездой черным плащом закрывал вход.
Ведомый невидимой силой, я покинул очередь на Большое Колесо и отправился к шатру. Я попытался заглянуть внутрь через маленькую щель, когда занавес широко открылся, и женщина, одетая в черное, с кожей, отливающей во мраке молоком и пирсингом на глазах, поманила меня. Внутри, за столом в бледном свете керосиновой лампы, сидел человек, которого я уже встречал в другом месте и в другое время. Кейн. Огромная черная кошка с золотыми глазами ластилась к его ногам.
Не раздумывая, я подошел к столу, где Принц Тумана ожидал меня, с улыбкой на лице. Я хорошо помнил его голос, глубокий и размеренный, произносящий мое имя по гипнотические звуки музыки карусели звучащей из прошлого.

***

Виктор, друг мой, - промурлыкал Кейн, - если бы я не был предсказателем, я бы сказал, что сама судьба свела нас снова.
- Кто ты? – Ухитрился выдавить юный Виктор, провожая взглядом призрачную женщину, исчезнувшую в тени.
- Я – доктор Кейн. Ты, конечно, видел вывеску? – Ответил Кейн. – Приятно проводишь время с семьей?
Виктор сглотнул и кивнул.
- Это хорошо, - продолжал фокусник. – Развлечение как опиум, уносит печали и боль, хоть на короткое время.
- Я не знаю, что такое опиум. – Ответил Виктор.
- Наркотик, сын мой, наркотик. – Протянул Кейн устало, повернувшись к часам, стоявшим на полке справа. Стрелки двигались назад.
- Время не существует, вот почему мы не должны терять его. Ты подумал о желании?
- У меня нет желаний. – Ответил Виктор нерешительно.
Кейн расхохотался.
- Конечно, конечно. Ни у кого из нас нет желания: у нас их сотни! И жизнь дает нам не слишком много шансов, чтобы они сбылись. – Он повернулся к загадочной женщине с гримасой, которая должна была означать сожаление. – Не так ли, дорогая?
Призрак не ответил. Казалось, сделанная из дерева, она не способна была двигаться.
- Но кое-кто счастливчик, Виктор. – Сказал Кейн, облокачиваясь на стол. – Как ты. Потому, что твоя мечта сбудется, и ты знаешь, как.
- Как у Ангуса? – Отчаянно вырвалось у Виктора. Он заметил что-то странное, что не шло у него из головы: Кейн не моргал, то есть совсем.
- Случайность, дорогой друг. Несчастное стечение обстоятельств. – Сказал Кейн, добавив нотку печали своему голосу. – Ошибочно было бы полагать, что твои мечты сбываются, а от тебя ничего не требуется взамен. Не так ли, Виктор? Это было бы не справедливо. Ангус пытался забыть, что имеет определенные обязательства, а этого нельзя допускать. Но все это в прошлом. Давай поговорим о будущем, о твоем будущем.
- Так это ты все подстроил? – Спросил Виктор, подгоняемый страхом. – Исполняешь свои собственные мечты? Чтобы стать тем, кто ты есть сейчас? И что ты отдал взамен?
Улыбка рептилии медленно угасла, он вперил глаза в Виктора Крея. На какое-то мгновение юноше показалось, что фокусник прыгнет и разорвет его на куски. Однако, Кейн вздохнул.
- Умный мальчик. Мне это нравиться, Виктор. Но тебе еще многому предстоит научиться. Когда будешь готов, приходи ко мне снова. Ты знаешь, где меня найти. До скорой встречи.
- Сомневаюсь, - Ответил Виктор, сделав шаг к двери, пытаясь унять сердцебиение.
Совершенно неожиданно, словно марионетка, чьи нити вдруг ослабли, женщина шагнула к нему, как если бы хотела проводить. Виктору оставалось всего несколько шагов до выхода, когда он услышал голос за спиной.
- И еще кое-что, Виктор. Насчет желаний. Поразмысли над этим. Если ты не заинтересован, это не значит, что кто-то из членов твоей удивительно счастливой семьи не имеет тайных желаний, не смея говорить о них вслух. Это моя специальность…
Не тратя времени на ответ, Виктор шагнул в освежающий воздух ночи. Он глубоко вдохнул и побежал искать свою семью. Когда он ушел, Смех Кейна эхом отозвался за его спиной, словно плачь гиены.

***

До этого момента Макс слушал историю старика зачарованно, не смея задать ни одного из тысячи вопросов, вертящихся у него на языке. Казалось, Виктор Крей прочел его мысли, предостерегающе подняв палец.
- Терпение, молодой человек. Все части головоломки точно подойдут друг к другу. Тебе нельзя прерывать меня, ОК?
Хотя предупреждение касалось только Макса, вся компания дружно кивнула.
- Вот и хорошо,- пробормотал смотритель маяка.

***

В ту ночь я решил избавиться от призрака, выбросив его из головы. Это было нелегко. Кем бы ни был доктор Кейн, он обладал странной способностью поселяться у тебя в голове, подобно занозе: чем усерднее пытаешься вытащить ее, тем глубже она уходит под кожу. Я ни с кем не мог говорить о нем, потому, что меня приняли бы за умалишенного, как не мог пойти в полицию, поскольку не знал, с чего начать. Тогда я решил сделать единственно мудрую вещь в сложившихся обстоятельствах: ждать.
Все складывалось хорошо в нашем новом доме, и мне посчастливилось встретить человека, который очень помог мне, священника, преподававшего физику и математику в школе. Его звали Дариус. По началу, он показался мне мечтателем, парившим в облаках большую часть времени. В действительности, его ум шел в сравнение разве что с его добротой, хотя он тщательно скрывал его под маской чудаковатого ученого. Дариус воодушевлял меня на усердную учебу, раскрыв радость познания математики, не удивительно, что через несколько лет его заботами мой талант ученого раскрылся в полной мере. Сначала, я хотел последовать его примеру и стать учителем, но святой отец жестко осадил меня, сказав, что я должен был поступить в колледж на физическое отделение, чтобы стать лучшим инженером страны. Если бы я ослушался, он никогда не заговорил бы со мной снова.
Именно Дариус ухитрился выбить мне дотацию на учебу в университете, обратив меня на мой путь. Его не стало за неделю до моей защиты. Теперь мне не стыдно признать, что уход его был в той или иной степени больнее потери моего собственного отца.
В колледже моим близким другом стал человек, который привел меня к еще одной встрече с доктором Кейном. Молодой студент медицинского факультета, чьи родители были невероятно богаты, или мне это только казалось, которого звали Ричард Флешман. В действительности, будущий доктор Флешман, построивший дом на берегу.
Ричард Флешман был импульсивный молодой человек, склонный к произволу. Он привык к тому, что всю жизнь все происходило именно так, как ему хочется, если же что-то шло не так, как он себе запланировал, он взрывался от бешенства. По иронии судьбы мы стали друзьями: оба влюбились в одну и ту же девушку, Еву Грей, чей отец был самым невыносимым и деспотичным профессором химии во всем колледже.
Поначалу, мы гуляли все вместе, втроем, уходя на целый день по воскресеньям, как бы старый людоед Теодор Грей не старался помешать нам. Но это длилось недолго. Самое смешное, что Флешман и я, далекие от соперничества, стали лучшими друзьями. Каждую ночь, провожая Еву к пещере людоеда, мы вместе возвращались домой, прекрасно понимая, что поздно или рано один из нас выпадет из борьбы.
Пока не настал тот день, мы провели два лучших года моей жизни вместе. Но всему приходит конец. Распад нашей троицы состоялся в день окончания нашей учебы. Не смотря на то, что я достиг всего, о чем только можно было мечтать, мной владело уныние после смерти моего старого учителя. Так как я никогда не пил, Ева и Ричард решили напоить меня, чтобы избавить от меланхолии. Нет надобности объяснять, что людоед Теодор, предположительно глухой как пень, имел способность слышать сквозь стены, когда ему это было нужно. Он отследил наши действия, и когда закончился вечер, Флешман и я очутились одни, абсолютно разбитые, в убогом баре, занятые восхвалением предмета нашей неземной любви, Евы Грей.
В ту самую ночь, когда мы, спотыкаясь, брели назад в университетский городок, из тумана возле станции возникла ярмарка. Убежденные в том, что катание на карусели освежит наши пьяные головы, мы направились туда, где и очутились в логове доктора Кейна, фокусника, предсказателя судьбы и ясновидца, как гласила все та же мрачная вывеска. Тут Флешману пришла в голову гениальная мысль. Он пойдет и попросит предсказателя приоткрыть завесу тайны: кого из нас выберет Ева? Не смотря на то, что я был оглушен алкоголем, я расслышал голос здравого смысла и не пошел внутрь. Но я не смог остановить своего друга, который стремительно ворвался в шатер.
Полагаю, я отключился, потому, что больше ничего не помню. Когда я пришел в себя, моя голова раскалывалась. Флешман и я лежали на старой деревянной скамейке. Занималось утро, и фургоны ярмарки исчезли, словно огни, шум и толпы людей были иллюзией, плодом наших воспаленных от алкоголя умов. Мы поднялись, оглядывая пустынный клочок земли вокруг нас. Я спросил друга, помнит ли он что-нибудь о предыдущей ночи. Флешман признался, что видел сон. Якобы он пошел к провидцу в шатер, его спросили о самом большом желании и он ответил, что хочет быть любимым Евой Крей. Затем он расхохотался, шутя о великом похмелье, уверяя, что ничего на самом деле не было.
Два месяца спустя, Ева Грей и Ричард Флешман поженились. Меня даже не пригласили на свадьбу. Я не видел их почти двадцать лет.

***

Однажды сырым зимним днем, человек, закутанный в плащ, проследовал за мной от офиса до дома. Из окна гостиной я мог видеть, как незнакомец наблюдал за моим домом. Поколебавшись, я отправился во двор, чтобы обнаружить загадочного шпиона. Это был Ричард Флешман, дрожащий от холода, с покрытым морщинами лицом и безумным блеском в глазах. Мой старый приятель выглядел так, словно не спал несколько месяцев. Я заставил его войти и предложил ему горячий кофе. Не смея взглянуть мне в глаза, он спросил меня о той ночи, в логове доктора Кейна.
Я был не в настроении утешать его, прямо спросив о том, что Кейн потребовал в обмен на исполнение желания. Флешман, с искаженным ужасом и стыдом лицом, упал передо мной на колени, умоляя о помощи. Я игнорировал его слезы, настаивая на ответе. Что же он пообещал доктору Кейну в обмен на его услуги?
- Моего первого сына, - пробормотал он, - моего сына…

***

Флешман признался, что годами, без ее на то согласия, он подмешивал жене наркотик, предотвращавший появление ребенка. Но Ева Флешман постепенно начала впадать в глубокую депрессию из-за невозможности родить столь желанного ребенка, которая превратила семейную жизнь в ад. Флешман боялся, что Ева лишится рассудка, если не забеременеет, или, что еще хуже, под грузом печали начнет медленно угасать, словно свеча, лишенная кислорода. Он сказал, что ему больше не к кому обратиться, умолял простить его и помочь. В конце концов, я пообещал помочь ему, но не ради него, а в память тех чувств, что я все еще испытывал к Еве Грей, и в память о нашей старой дружбе.
В ту ночь я выпроводил Флешмана из дома, но мой план был гораздо сложнее того, что мог представить себе мой бывший друг. Я последовал за ним сквозь дождь, через весь город, спрашивая самого себя, зачем я это делал. Но сама мысль, о том, что Ева Грей, которая отвергла меня, пока оба мы были еще молоды, должна отдать мерзкому колдуну своего сына, заставляла все во мне сжаться, и была достаточной причиной столкнуться с доктором Кейном снова, хотя во мне росли сомнения, что я выкручусь невредимым и в этот раз.
Слежка за Флешманом привела меня к новой ярмарке моего старого знакомого Принца Тумана. Его новым домом был теперь странствующий цирк. К моему удивлению, доктор Кейн отказался от роли предсказателя судьбы и провидца, в пользу более привлекательной личности с чувством юмора. Он был одет клоуном, его лицо было разукрашено белым и красным, хотя его постоянно меняющиеся глаза выдавали его даже под дюжиной слоев макияжа. Над цирком, на самом конце мачты, развивался флаг, украшенный шестиконечной звездой. Маг окружил себя группой мрачных компаньонов, которые носили личину цирковых артистов, скрывая нечто гораздо более темное. Две недели я шпионил за цирком Кейна и вскоре выяснил, что обветшавший, пожелтевший от времени купол скрывал шайку ловкачей, преступников и воров, которые разбойничали и грабили повсюду. Я также обнаружил, что небрежность доктора в подборе рабов обернулась чредой преступлений, похищений и грабежа, которая не осталась незамеченной местной полицией, которая почувствовала смрадный дух разложения, исходящий от дьявольской труппы.
Естественно, Кейн осознавал ситуацию, решив покинуть страну вместе со своими друзьями как можно быстрее, незаметнее, и желательно без помощи полиции с ее раздражающими предписаниями. Вот так, использовав выгоду карточного долга, так удачно пришедшего в руки в нужный момент, благодаря глупости немецкого капитана, доктор Кейн смог погрузиться на борт «Орфея» той ночью, а я тайно последовал за ним.
То, что случилось в ночь шторма, даже я не могу объяснить. Жесточайший ветер протащил «Орфей» к берегу и швырнул на скалы, проделав такую брешь в посудине, что корабль затонул в несколько минут. Я прятался в спасательной лодке, ее крепление ослабло, и когда корабль начал вращаться в водовороте, лодку отбросило, а потом прибоем выбросило на берег. Это единственная причина, почему я выжил. Кейн и его прихвостни путешествовали в широких бочках, прикрытых деревянными ящиками на случай неожиданной инспекции. Полагаю, когда ледяная вода затопила внутренности корабля, они даже не поняли, что произошло…

***

- И их тела никогда не были найдены. – Макс был ошеломлен.
Виктор Крей покачал головой.
- Часто, когда штормы особенно жестоки, море затягивает тела, - сказал смотритель маяка.
- Но обычно возвращает их на берег, через несколько дней. – Возразил Макс, - я читал об этом.
- Не верь всему, что читаешь, - проворчал старик, - даже если это вполне возможно, как в нашем случае.
- Что было потом? – Спросила Алисия.
- Годами я вынашивал теорию об этом, хотя не был полностью уверен. Теперь, кажется, все подтверждает ее.
***

Я был единственным выжившим в кораблекрушении. Однако, придя в сознание в больнице, я понял, что произошло что-то странное. Я решил построить маяк и остаться здесь, но вы уже знаете остальную часть истории. Я был уверен, что в ночь шторма чарам доктора Кейна не был положен конец, это всего лишь был вопрос времени. Вот почему я оставался здесь все эти годы. Когда родители Роланда погибли через некоторое время, я взял его, а он, в ответ стал моим единственным другом во время моего изгнания.
Но это не все. Несколько лет спустя я допустил еще одну фатальную ошибку. Я попытался найти Еву Грей. Полагаю, я хотел знать, стоило ли все, что я потерял, приложенных усилий. Но первым появился Флешман, обнаруживший мое местонахождения и нанесший мне визит. Я рассказал ему, что произошло, и мои слова, казалось, избавили его от всех призраков, терзавших его годами. Он решил построить дом на берегу, и, вскоре, крошка Джейкоб появился на свет. Это были счастливейшие годы жизни Евы. До момента смерти мальчика.
В день, когда Джейкоб Флешман утонул, я понял, что Принц Тумана никогда не исчезнет. Он оставался в тени, терпеливо выжидая силы, что сможет вернуть его в мир живых. Но нет силы сокрушительней, чем обещание…

Глава 11

Когда старый смотритель маяка закончил свою историю, Макс взглянул на часы: было почти пять часов. Снаружи над заливом моросил мелкий дождь, а ветер с моря настойчиво бил в ставни.
- Надвигается шторм. – Сказал Роланд, оглядывая свинцовый горизонт.
- Макс, нам пора домой. Отец собирался звонить. – Добавила Алисия.
Макс неохотно согласился. Ему необходимо было поразмыслить над тем, что рассказал старик, что бы собрать все кусочки головоломки вместе. Усилия памяти, потребовавшиеся при восстановлении хода событий, утомили Виктора Крея, погрузив в апатичное молчание, и он бездумно смотрел перед собой из кресла.
- Макс…- Прошипела Алисия.
Макс поднялся и, молча, помахал рукой старику, который ответил слабым кивком головы. Роланд задержался возле смотрителя на пару секунд, и последовал за друзьями.
- Как тебе это? – Поинтересовался Макс.
- Даже не знаю, что и думать. – Призналась Алисия.
- Ты не поверила в его историю? – Спросил Макс.
- В эту историю не так легко поверить. – Ответила Алисия. – Должно быть еще какое-нибудь объяснение.
Макс посмотрел на Роланда.
- Ты ведь тоже не веришь во всю эту историю, Роланд?
- Если честно, я не знаю, во что верить. В любом случае, надо торопиться, пока шторм не застал нас. Я еду с вами.
Алисия вскочила на велосипед Роланда, и они поторопились в обратный путь. Макс обернулся на мгновение, чтобы взглянуть на дом, раздумывая, не годы ли одиночества на вершине скалы заставили Виктора Крея придумать мрачную историю, в которую он, в конце концов, поверил и сам. Он запрокинул лицо, подставив его под прохладные струи дождя, и начал спускаться.
История о Кейна и Виктора Крея все еще прокручивалась у него в голове, когда он добрался до дороги, обегающей залив. Крутя педали под дождем, Макс начал сортировать факты в последовательности, которая единственная казалась ему правдоподобной. Но, даже предположение о том, что все рассказанное стариком – правда, во что трудно было поверить, не проясняло ситуацию. Могущественная сила, бездействовавшая много лет, вероятно, медленно пробуждалась к жизни. Если следовать этой логике, смерть Джейкоба Флешмана была первым знаком возвращения Кейна. И все же было в этой истории что-то, что смотритель маяка скрывал столько лет, что не мог так просто расстаться с этим.
Первые вспышки молний пятнали алое небо, а усилившийся ветер ледяными каплями бил в лицо Макса. Он гнал изо всех сил, хотя ноги его еще не пришли в себя после утренней перегрузки. До дома на берегу оставалась еще пара километров. Макс понимал, что не может просто принять историю старика, признав, что она все объясняет. Призрачные статуи в огороженном саду и события тех первых дней в городе предполагают, что некий загадочный механизм был запущен, и никто не мог предсказать последствия этого. Вне зависимости от того, захотят ли ему помогать Алисия и Роланд, Макс решил провести свое собственное расследование и докопаться до сути головоломки. Надо начать с чего-то, что поможет отыскать ключ ко всей загадке: с записей Джейкоба Флешмана. Чем глубже Макс анализировал произошедшее, чем яснее становилось, что Виктор Крей рассказал далеко не все. Как бы то ни было. Алисия и Роланд ждали на крыльце. Макс, промокший насквозь, оставил велосипед в сарае и побежал в дом, чтобы укрыться от проливного дождя.
- Уже второй раз на этой неделе. – Усмехнулся Макс. – На сей раз я точно полиняю. Надеюсь, ты не собираешься возвращаться, Роланд?
- Боюсь, что так. – Ответил он, всматриваясь в густую пелену дождя. – Не хочу оставлять старика одного.
- Надень хотя бы плащ, простудишься насмерть. – Алисия подставила ладонь под струю.
- Не стоит, я привык. Кроме того, это всего лишь летняя гроза. Она скоро закончится.
- Голос разума, - пошутил Макс.
- Ну, да…
- Я думаю, мы не должны больше говорить об этом до завтра. – Предложила Алисия после паузы. – Утро вечера мудренее. Так всегда говорит мой отец.
- Интересно, кто это будет спокойно спать после такой жуткой истории? – Выпалил Макс.
- Твоя сестра права, - сказал Роланд.
- Подлиза. – Огрызнулся Макс.
- Сменим тему. Я собираюсь еще понырять завтра утром. Хочу найти секстант, который кое-кто уронил вчера…- Констатировал Роланд.
Макс пытался придумать уничтожающий ответ, так как думал, что идея снова нырять к «Орфею» была ужасной, но Алисия опередила его.
- Мы будем. – Сказала она мягко.
Шестым чувством Макс понял, что множественное число она использовала чисто из вежливости.
- Тогда увидимся завтра, - сказал Роланд, не отрывая взгляда от Алисии.
- Э-эй, я тоже здесь. – Пропел Макс мелодично.
- До завтра, Макс. – Ответил Роланд и направился к велосипеду.
Они смотрели, как Роланд мчался сквозь шторм, стоя на крыльце, пока он совсем не исчез из вида.
- Тебе надо сменить мокрую одежду, Макс. Пока ты переодеваешься, я что-нибудь придумаю на ужин. – Предложила Алисия.
- Ты? – Удивился Макс. – Ты же не умеешь готовить.
- А кто говорил о готовке? Это тебе не отель. Иди уже. – Приказала Алисия с озорной улыбкой на губах.
Макс решил последовать ее совету и отправился в дом. Отсутствие Ирины и родителей усиливало ощущение, что дом хочет внушить им, что они самозванцы на чужой территории. Было совершенно тихо, словно что-то пропало. Он поднимался по лестнице, когда внезапно осознал, что именно. Кошка. Он не видел Ирининой твари уже пару дней. Взвесив ситуацию, Макс решил, что потеря была не слишком велика, и выбросил эту мысль из головы.

***

Верная своему слову, Алисия не провела на кухне ни секундой больше, чем требовала необходимость. Он тонко нарезала хлеб, намазала маслом и джемом, и налила два стакана молока.
Когда Макс обозрел поднос с тем, что предположительно было его ужином, выражение его лица говорило само за себя.
- Ни слова! – Предупредила Алисия. – Я не для того родилась, чтобы всю жизнь готовить.
- Да ладно…- Ответил Макс, в действительности не очень голодный.
Они ели молча, ожидая звонка из больницы с последними новостями, но никто не звонил.
- Может быть, они звонили раньше, когда мы были на маяке? – Предположил Макс.
- Возможно. – Согласилась Алисия.
Макс отметил тревогу в глазах сестры.
- Если бы что-то случилось, они бы перезвонили. – Согласился он. – Значит, все в порядке.
Алисия робко улыбнулась, отмечая способность Макса успокаивать других доводами, в которые и сам он не верил.
- Должно быть так, - согласилась Алисия. – Я иду спать, а ты?
Макс допил молоко и кивнул на кухню.
- Я тоже, через минуту. Хочу найти еще что-нибудь съестное. Умираю от голода. – Соврал Макс.
- Дерзай. Я сыта.
Макс наблюдал, как его сестра исчезает на лестнице. Как только дверь в спальню Алисии закрылась, он отставил стакан и отправился в сарай в поисках новых фильмов из коллекции Джейкоба Флешмана.

***

Макс включил прожектор, и луч света раскрасил стену пятнами, похожими на расплывчатые символы. Медленно, изображение сфокусировалось, и Макс понял, что то, что он принял за символы, было цифрами, расположенными по кругу, и этот круг был циферблатом часов. Стрелки часов не двигались, и тени от них на циферблате были густыми и четкими, из чего Макс заключил, что съемка велась при ярком солнечном свете или мощном его источнике. На экране был циферблат, стрелки которого сначала медленно, затем быстро набирая обороты, начали вращаться в противоположном направлении. Оператор отступил на шаг, и стало видно, что часы висели на цепочке. Еще несколько движений назад обнаружили, что цепочка висела на руке, на белой руке статуи.
Макс тотчас вспомнил огороженный сад, появившийся в первом фильме Джейкоба Флешмана, который они смотрели пару дней назад. Как и прежде, положение статуй было иным, чем помнил Макс. Камера двигалась между фигурами, без толчков и пауз, так же, как в первом фильме. Каждые два три метра камера замирала на лице одной из статуй. Один за другим Макс изучил застывшие выражения лиц цирковой труппы. Он пытался представить себе их агонию в тщетной попытке избежать ужасной смерти в беспросветной мгле и ледяной воде чрева «Орфея». Наконец, в медленном темпе, камера приблизилась к фигуре, находящейся в центре шестиконечной звезды. Клоун. Доктор Кейн. Принц Тумана. Возле его ног Макс заметил неподвижную фигуру кошки, вытянувшей лапу с острыми когтями в воздух. Макс, не припоминавший ее в саду во время своего первого визита, готов был поклясться собственной жизнью, что сходство между этой каменной кошкой и тварью, подобранной Ириной на станции не было совпадением. Пока он всматривался в изображения, дождь сильнее бил в стекла окон, шторм надвигался на сушу, и ему стало легко поверить в историю смотрителя маяка, рассказанную сегодня в полдень. Веющего злобой присутствия каменных фигур было достаточно, чтобы опровергнуть любые сомнения, даже те, что казались такими здравыми в свете дня.
Камера приблизилась к лицу клоуна, застыв в полуметре от него на несколько секунд. Макс ощутил вибрацию: пленка на бобине заканчивалась. Вдруг, движение на экране привлекло внимание Макса. Он встал и подошел к стене, на которой было изображение. Зрачки каменных глаз расширились, а губы медленно вытянулись в жестокую улыбку, обнажив ряд длинных острых зубов, больше похожих на клыки волка. Макс почувствовал спазм в горле.
Мгновение спустя изображение исчезло, Макс услышал, как конец пленки бьется о бобину.
Макс выключил проектор и перевел дыхание. Теперь он верил всему, что говорил Виктор Крей, но от этого ему было не легче, как раз, наоборот. Он поднялся наверх и плотно прикрыл за собой дверь. Сквозь окно вдалеке он едва различал огороженный сад. И вновь его окутывал густой непроницаемый туман.
В ту ночь, казалось, темнота возникла не из леса, но из него самого, как если бы туман был ничем иным, как ледяным дыханием доктора Кейна, с улыбкой ждущего момента своего возвращения.


Глава 12

Когда Макс проснулся на следующее утро, его голова была как кегельбанный шар, заполненный желе. Насколько он мог видеть сквозь окно, шторм закончился, и день обещал быть ясным и солнечным. Он лениво сел и взял свои часы со столика у кровати. Сначала, он подумал, что они сломались. Но когда он прислушался, поднеся их к уху, понял, что механизм прекрасно работает. Просто он утратил чувство времени: было уже 12 часов дня.
Он спрыгнул с кровати и помчался вниз по лестнице. На столе его ждала записка. Он взял ее и прочел бисерный почерк своей сестры:

Доброе утро, Спящий Красавец,
К тому времени, как ты прочтешь это, я уже буду на берегу с Роландом. Я воспользовалась твоим велосипедом, надеюсь, ты не возражаешь. Я видела, что ты пересматривал фильмы прошлой ночью, так что не стала беспокоить тебя утром. Звонил отец и сказал, что они все еще не знают, когда смогут вернуться домой. Состояние Ирины не изменилось, но врачи предполагают, что она выйдет из комы через несколько дней. Я убедила отца не волноваться за нас (это было нелегко).
Кстати, на завтрак ничего нет.
Мы на берегу. Сладких снов.
Алисия.

Макс перечитал записку три раза, прежде чем положил ее обратно на стол. Он торопливо взбежал наверх, сполоснул лицо. Затем, натянул плавки, голубую футболку и направился в сарай за вторым велосипедом. К тому моменту, когда он выехал на дорогу, бегущую вдоль побережья, его желудок громко жаловался на утренний рацион, так что, достигнув города, он изменил направление и поспешил в булочную на главной площади. Аппетитный запах дразнил за несколько метров, и одобрительное урчание желудка подтверждало, что он сделал правильный выбор. Две сдобные булки, два шоколадных батончика чуть позже, и блаженная улыбка застыла на его лице на все время пути к пляжу.

***

Велосипед Алисии стоял у начала тропинки к берегу и хижине Роланда. Макс оставил свой рядом с велосипедом сестры. Все еще оставаясь городским мальчишкой, он беспокоился о том, что в городке, хоть и не похожем на рай для воров, не помешала бы пара замков для велосипедов. Мгновение он помедлил, взглянув на маяк на вершине утеса, затем неторопливо направился к берегу. Незадолго до конца тропинки, заросшей высокой травой и пляжем, он остановился.
На берегу, в двадцати метрах от места, где стоял Макс, на песке лежала Алисия. Над ней склонился Роланд, лаская пальцами ее белую кожу. Он наклонился еще ниже и поцеловал ее в губы. Алисия легла набок, а потом перекатилась на Роланда, ее руки прижали его запястья к песку. На ее губах играла улыбка, которую Макс никогда не видел прежде.
Макс отступил на шаг или два и спрятался в траве, молясь, чтобы они не заметили его. Он лежал там, не двигаясь, размышляя, что будет делать дальше. Выйдет с идиотской улыбкой и пожелает доброго утра? Или отправится на прогулку?
Макс не хотел шпионить, но не смог противостоять искушению еще раз взглянуть на них сквозь высокую траву. Он услышал смех и увидел, как руки Роланда робко изучают тело Алисии. Оценивают. Судя по тому, как они дрожали, Макс сделал вывод, что это был первый раз, ну, может быть, второй, когда Роланд оказался в такой серьезной ситуации. Максу стало интересно, было ли это впервые у Алисии. Он вынужден был признать, что не знает ответа, не смотря на то, что они провели всю жизнь под одной крышей, Алисия всегда была для него загадкой.
Видеть ее, лежащую на песке и целующую Роланда, было неожиданно дискомфортно. С самого начала он понял, что есть что-то между Алисией и Роландом, но одно дело размышлять над этим, совсем другое – увидеть собственными глазами. Он снова вгляделся в линию берега, но вдруг осознал, что не имеет права находиться здесь: этот момент принадлежал только его сестре и Роланду. Тихо повернул он назад к велосипеду и покинул пляж.
Вернувшись, Макс задумался, ревнует ли он. Возможно, это связано с тем, что годами он воспринимал сестру, как ребенка, пусть старше себя, но без секретов, и уж конечно, не целующимся с разными людьми. Он посмеялся над собственной наивностью, и, постепенно, стал проще воспринимать увиденное. Он не мог себе представить, что произойдет на следующей неделе или, что принесет конец лета, но с этого дня Макс был уверен, что его сестра счастлива. И это было большее, что он мог сказать о ней последующие несколько лет.
Макс вернулся в центр города и оставил велосипед возле библиотеки. Внутри он обнаружил старый стеклянный стенд с информацией о часах работы библиотеки, различных общественных мероприятиях, включая программу единственного кинотеатра в районе на месяц вперед и карту города. Макс внимательно изучал карту, полностью сконцентрировавшись. Планировка была знакомой, именно так он ее себе и представлял.
Очертания были прорисованы в деталях, показывая порт, городской центр, северный берег с домом Карверов, залив, южный берег с «Орфеем» и маяком, спортивную площадку рядом с железнодорожной станцией и кладбище. Мысль пронзила Макса. Местное кладбище. И как он раньше об этом не подумал? Он взглянул на часы, было уже десять минут третьего. Вскочив на велосипед, он проехал по центральной улице, направляясь в переулок, ведущий к маленькому кладбищу, где он надеялся отыскать могилу Джейкоба Флешмана.

***

Кладбище было большим прямоугольником, огороженным со всех сторон. К нему вела длинная тропинка по склону холма, петлявшая меж высоких кипарисов. Ничего особенного место собой не представляло, вопреки ожиданиям Макса. Каменные стены выглядели совсем старыми, хотя и не древними, и со стороны кладбище выглядело типичным для провинциального городка, куда (за исключением пары дней в году, включая местные похороны) немногочисленные посетители приходили крайне редко. Ворота были распахнуты, а проржавевшая табличка гласила, что часы посещения с 9:00 до 17:00 летом и с 8:00 до 16:00 зимой. Если кто-то и охранял это место, их не было видно.
Отправляясь сюда, Макс представлял себе мрачный пугающий пейзаж, но яркий солнечный свет едва наступившего лета делал его уединенным, тихим и слегка печальным.
Макс оставил велосипед прислоненным к внешней стене и пошел на кладбище. Оно было утыкано скромными надгробиями, вероятно, установленными семьями местных граждан. Повсюду виднелись огороженные ниши для похоронных урн, куда более современных.
Хотя он понимал, что Флешманы должно быть предпочли бы похоронить своего маленького Джейкоба далеко от этого места, что-то подсказывало Максу, что останки наследника доктора все-таки покоятся в городе, где он был рожден. У него заняло около получаса отыскать могилу в дальнем конце кладбища, под сенью двух старых кипарисов. Это был склеп, которому время и дожди придали налет запустения и заброшенности. Склеп представлял собой узкое мраморное строение, потемневшее и запачканное. Его кованая калитка с двух сторон была украшена статуями ангелов, смотрящих в небо умоляющими глазами. Между проржавевших прутьев калитки был воткнут букетик увядших цветов, должно быть оставленный в незапамятные времена.
Аура печали, казалось, окутывала могилу, и хотя, очевидно, долгое время никто не посещал захоронение, ощущение боли и тоски было острым и свежим. Ступая на плиты тропки, ведущей к могиле, он замер у входа. Калитка была приоткрыта, и сильный затхлый запах исходил изнутри. Все вокруг погрузилось в полную тишину. Последний раз взглянув на ангелов, охранявших могилу Джейкоба Флешмана, Макс шагнул вперед, понимая, что если помедлит еще хоть одно мгновение, не справится с собой и побежит прочь от этого места так быстро, как только сможет.
Темнота внутри поглощала все. Макс ухитрился оставить шлейф из сухих цветов на полу, тропинку, ведущую к надгробию с высеченным на нем именем Джейкоба Флешмана. Было кое-что еще. Под именем Джейкоба, на камне, скрывавшем его останки, выделялась шестиконечная звезда, вписанная в круг.
Макс почувствовал неприятное покалывание в позвоночнике, и в первый раз задумался, почему пошел на кладбище один. Дневной свет позади него становился бледнее. Он достал часы и посмотрел на циферблат, думая о том, что провел в этом месте гораздо больше времени, чем намеревался, возможно, сторожа уже закрыли ворота, оставив его в ловушке внутри. Стрелки на часах показывали две минуты четвертого. Макс глубоко вдохнул и постарался успокоиться.
Он последний раз огляделся вокруг, и, убедившись, что не осталось ничего, что могло бы пролить свет на историю доктора Кейна, собрался уходить. В этот момент он ясно осознал, что в склепе он был не один. Он услышал звук за спиной. Звук когтей, царапавших камень. Он медленно обернулся. Что-то двигалось во мраке, темная фигура кралась по своду склепа, продвигаясь медленно, словно насекомое. Макса прошиб холодный пот, и он почувствовал, как часы выскользнули из рук. Он отшатнулся назад, глядя вверх. Сначала он различил только глаза, пристально наблюдавшие за ним. Один из каменных ангелов, которых он выдел у входа, брел по потолку вниз головой. Фигура замерла, уставившись на Макса, оскалила клыкастую пасть и обвиняющее ткнула в его сторону пальцем. Постепенно черты ангела поблекли, превращаясь в знакомое лицо клоуна, доктора Кейна. Макс мог видеть глаза, пылающие злобой и ненавистью. Он знал, что должен был бежать к двери, но ноги не слушались его. Перепуганный, он мог только закрыть глаза и стоять, замерев на месте, ожидая, когда каменные когти коснутся его лица. Через мгновение он почувствовал зловонное ледяное дыхание на своем лице. Он открыл глаза, решив заглянуть в лицо смерти, но ничего не увидел. Призрак растаял в тенях. Макс стоял, не в силах пошевелиться. Возможно, тварь была у него за спиной, подкрадываясь ближе.
На сей раз он не стал медлить. Он стрелой полетел к выходу, не останавливаясь, чтобы оглянуться, пока не промчался на своем велосипеде не менее ста метров от кладбищенских ворот. Бешеное вращение педалей помогло ему унять нервы. Он уверял себя, что все было лишь причудливой игрой света, жутким порождением его собственных страхов. Все кончилось. Может быть, было еще не поздно вернуться на берег, присоединиться к сестре и Роланду и поплавать. Он собрался уточнить время, когда понял, что у него нет часов. Он выронил бесценный подарок отца, подаренный на день рождения, в склепе.
- Вот идиот, - проворчал он сквозь зубы.
Он взвесил все возможности. Идея вернуться на кладбище и забрать часы была немыслимой. Подавленный, Макс продолжил путь к заливу. Но в этот раз он не захотел искать Роланда и сестру: он захотел навестить смотрителя маяка. У него накопилось несколько вопросов к старику.

***

Смотритель внимательно выслушал отчет Макса обо всем произошедшем на кладбище. Когда добавить было нечего, он серьезно кивнул и жестом пригласил Макса сесть рядом.
- Мы можем быть откровенны, мистер Крей? – Спросил Макс.
- Надеюсь, ты сможешь, мой юный друг, - ответил Виктор Крей. – Когда доживешь до моего возраста, поймешь, что ложь – простая трата времени.
- Но Вы нам лгали, сер. – Напомнил Макс, немедленно пожалев о своей бестактности.
Виктор Крей впился в него пронзительным взглядом.
- С чего ты взял, Макс?
На сей раз Макс подбирал слова более тщательно. Он не хотел обидеть смотрителя, кроме того, он не мог не признать, что если старик скрывал что-то, на то могли быть серьезные причины.
- У меня такое чувство, что вчера вы рассказали нам не все, что знаете. Не спрашивайте почему, это просто интуиция. – Ответил Макс.
- Интуиция? – Эхом отозвался Виктор Крей.
- Отец говорит, интуиция – лучший способ для разума сократить путь к правде. – Изрек Макс.
- Он мудрый человек, твой отец. Что еще он говорил?
- Что чем больше ты пытаешься скрыть правду, тем быстрее она раскроется.
Смотритель маяка улыбнулся.
- И в чем, по-твоему, правда, Макс?
- Ну, я не знаю…Мне кажется, этот доктор Кейн или кто бы то ни был, собирается напасть. Скоро. Я думаю, все, что произошло за последние несколько дней, знак к началу.
- Началу чего? – Уточнил смотритель. – Интересный способ выражения мыслей, Макс.
- Послушайте, мистер Крей, - воскликнул Макс. – Я испытал настоящий страх. Очень странные вещи произошли со мной, и я уверен, что моя семья, Вы, Роланд и я в опасности. Больше всего мне не хотелось бы сейчас обнаружить очередную тайну.
Старик снова улыбнулся и кивнул.
- Вот это мне нравится: откровенно и веско. – Виктор Крей весело рассмеялся. – Знаешь, Макс, если я рассказал вам историю доктора Кейна вчера, то не за тем, чтобы развлечь вас или предаться воспоминаниям о старых добрых временах. Я хотел, чтобы знали о том, что произошло и были бдительны. Последние несколько дней были нелегкими для тебя; но я провел на этом маяке двадцать пять лет с одной единственной целью: следить за чудовищем. Это цель всей моей жизни. И, откровенно говоря, мне бы не хотелось выбросить эти годы на ветер, только потому, что какой-то мальчишка решил поиграть в детектива. Наверное, я не должен был тебе это говорить. Возможно, было бы лучше для тебя забыть обо всем, что ты слышал и держаться подальше от меня, статуй и Роланда.
Макс собрался протестовать, но старик поднял руку, приказывая ему замолчать.
- Я и так сказал тебе больше, чем тебе нужно знать. Не заходи слишком далеко, Макс. Забудь Джейкоба Флешмана и немедленно сожги все пленки. Сегодня же. Это лучшее, что я могу тебе посоветовать. А теперь, молодой человек, убирайтесь отсюда.

***

Виктор Крей смотрел, как Макс уезжает на велосипеде. Он знал, что был жесток и несправедлив к мальчику, но в глубине души верил, что это было самое мудрое, что он мог сделать. Он понял, что парень был умен, и ему не обмануть его. Макс подозревал, что от него что-то скрывают, но не мог представить себе всю важность секрета Виктора. События набирали оборот, и теперь, через четверть века, когда жизнь его близилась к концу, Виктор чувствовал возрастающие слабость и одиночество, а страх и боль при мысли о возвращении доктора Кейна готовы были сокрушить его.
Виктор Крей старался отогнать горькие воспоминания своего существования, связанные с мрачным образом, начиная с грязных окраин своего детства до добровольного заточения на маяке. Принц Тумана украл у него лучшего друга и единственную женщину, которую он любил, он отнял у него каждую минуту взрослой жизни, превратив в тень. Виктор Крей провел бесчисленные ночи на маяке, пытаясь представить какой была бы его жизнь, если бы судьба не пересекла их пути с могущественным чародеем. Теперь он знал, что все воспоминания, которые он лелеял последние годы своей жизни, были всего лишь домыслом о ходе жизни, которой он никогда не жил.
Свои последние надежды он возлагал на Роланда и обещание, данное самому себе, что будущее мальчика будет далеко от этого ночного кошмара. Времени оставалось немного, а силы Виктора были ничто в сравнении с мощью, противостоящей ему. Менее двух дней оставалось до двадцать пятой годовщины гибели «Орфея» и Виктор Крей чувствовал, как Кейн каждую минуту собирает свои силы.
Старик подошел к окну и взглянул на темный остов «Орфея», погруженный в голубые воды залива. Оставалось еще несколько светлых часов, прежде чем наползет тьма и падет ночь – возможно, его последняя ночь бодрствования на маяке.


***


Когда Макс вошел в дом на берегу, записка Алисии по-прежнему лежала на кухонном столе, это означало, что сестра все еще не вернулась, оставаясь с Роландом. Пустой дом лишь усилил чувство одиночества, которое испытывал Макс в те минуты. Слова старика эхом отдавались в его памяти. Но, хотя тон хранителя маяка задел его, Макс не чувствовал злости. Он понимал, что старик пытался защитить их всех от чего-то, что пугало его. При мысли об это Макс не смог сдержать дрожи, ведь что могло быть хуже того, что они уже пережили?
Он отправился в свою комнату и улегся в кровать, думая о том, что хотя все факты были ему известны, они продолжали оставаться частицами пазла, который он никак не мог собрать.
Возможно, стоило последовать совету Виктора Крея и забыть обо все, хотя бы на несколько часов. Он взглянул на ночной столик и увидел объемный томик Коперника, все еще лежавший там, подобно противоядию ото всех тайн, окружавших его. Он открыл книгу в том месте, где остановился в последний раз и постарался сконцентрироваться на разумных рассуждениях об орбитах планет. Может быть, Коперник смог бы помочь ему распутать тайну, но астроном, очевидно, выбрал неудачное время для проникновения в этот мир. В этой непонятной вселенной было слишком много вещей выше человеческого понимания.



Глава 13

Спустя несколько часов Макс поел, до конца книги ему оставалось каких – нибудь десять страниц, когда он услышал шорох велосипедных шин на дорожке сада. Затем раздался приглушенный звук голосов Алисии и Роланда, перешептывавшихся на крыльце не меньше часа. Около полуночи Макс вернул книгу на столик и выключил свет. Наконец, велосипед Роланда направился к дороге, а Алисия на цыпочках поднялась наверх. На мгновение шаги сестры замедлились возле его двери, затем преодолели короткий пролет до ее спальни. Макс слышал, как она скидывает туфли на деревянный пол, затем скрип кровати, в которой она устраивалась. Он вспомнил Роланда, целующего ее утром на берегу и улыбнулся в темноте. Он был уверен, что его сестре понадобиться куда больше времени, чтобы заснуть, чем ему.


***

На следующее утро Макс решил подняться до рассвета и с первыми лучами солнца он уже ехал к булочной. Он хотел взять чего-нибудь вкусного к завтраку, чтобы избавить Алисию от приготовления ее фирменного завтрака: остатков хлеба с вареньем и молоком. В первые часы утра городок уютно дремал, напомнив мальчику воскресные утра в старом городе. Лишь несколько человек тихо бродило по сонным улочкам, чьи дома с закрытыми ставнями, казалось, тоже дремали.
Вдалеке, за насыпью бухты, несколько лодчонок, составляющих местный флот, скользили в море, чтобы остаться в нем до самого заката. Макса поприветствовали пекарь и его дочь, робкая юная особа с заалевшими щеками, смотревшая на него, как на заморского принца. Пока они наполняли поднос аппетитными сладкими булочками с корицей только что из печи, булочник интересовался Ириной. Очевидно, новость распространилась быстро, местный врач, наверное, не только измерял температуру пациентам, приходя к ним в дом. Как любил говорить отец, в маленьких городках новости распространялись со скоростью скуки.
Макс ухитрился вернуться в дом на берегу с еще теплой выпечкой для завтрака. Не имея часов, он не был уверен, сколько сейчас времени, хотя мог предположить, что было около восьми. Он подумал, что ожидание пробуждения Алисии лишит булочки прелести, поэтому он разработал блестящий план. Под предлогом доставки горячего завтрака, он положил на поднос выпечку, молоко и пару салфеток и пошел в спальню Алисии. Постучав в дверь костяшками пальцев, он услышал сонный голос сестры, звучавший совершенно невнятно.
- Обслуживание номеров. – Произнес Макс. – Могу я войти?
Он открыл дверь и шагнул в комнату. Алисия зарылась в подушку с головой. Макс увидел разбросанные по всей комнате вещи, свисающие со спинок стульев, огромную коллекцию случайных вещей. Комнаты девченок всегда смущали его и были исполнены тайн.
- Я считаю до десяти и начинаю есть. – Объявил он.
Лицо его сестры появилось из-под подушки, жадно вдыхая аппетитный аромат.

***

Роланд ждал их у кромки моря, одетый лишь в пару старых, обрезанных до колена брюк. Рядом с ним лежала маленькая лодка, не более трех метров в длину. Она выглядела так, словно провела последние тридцать лет, выцветая на солнце: древесина приобрела сероватый оттенок, проглядывающий сквозь неровные мазки голубой краски. Не смотря на это, Роланд выглядел абсолютно довольным, словно был владельцем роскошной яхты. Пока Макс и его сестра пробирались к берегу, прокладывая себе путь меж камней, Макс заметил, что Роланд дал посудине имя, написав его на борту свежей краской, очевидно сегодня утром: «Орфей 2».
- С каких это пор у тебя лодка? – Поинтересовалась Алисия, указывая на ветхий бочонок, который Роланд уже загрузил подводным снаряжением и парой корзин с загадочным содержанием.
- Уже около трех часов. Один местный рыбак собирался разбить ее на дрова, но я убедил его отдать ее мне в обмен на услугу.
- Услугу? – Удивился Макс. – А я думал это и есть услуга для него.
- Вы можете оставаться на берегу, сер, если предпочитаете первоклассное размещение. – Резко возразил Роланд. – Ладно, все на борт.
Макс решил впредь держать рот на замке, не испытывая гордость Роланда на прочность. Несмотря на принятое решение, выражение «на борт» показалось ему абсолютно не необоснованным по отношению к старой посудине. Однако, когда они прошли первые пятнадцать метров, увидев, что они все еще наплаву, Макс стал лучшего мнения о ней, признав, что нельзя судить о лодке по ее жалкому виду.
- И как она Вам, мой господин? – Пошутил Роланд.
- Сгодится для принца, юнга.
Действительно, лодка скользила быстро, благодаря энергичной гребле Роланда и, очевидно, большей прочности, чем мог предположить Макс изначально.
- Я прикупил одну хитрую штуку, которая может удивить вас. – Сообщил Роланд.
Макс взглянул на одну из накрытых корзин и приподнял крышку на пару сантиметров.
- Что там? - Пробормотал он.
- Подводный иллюминатор. – Объяснил Роланд. – На самом деле, это – всего лишь ящик со стеклянным дном. Если расположить его на поверхности воды, можно увидеть все дно, не ныряя. Вот почему он похож на иллюминатор.
Макс кивнул своей сестре.
- Так ты сможешь хоть что-то увидеть. – Поддразнил он.
- Кто сказал, что я собираюсь оставаться наверху? Сегодня моя очередь погружаться. - Ответила она.
- Ты? Да ты даже не знаешь, как надо нырять! – Вскричал Макс, стараясь завести сестру.
- Если ты называешь нырянием то, что ты делал на днях, то я действительно не знаю этого. – Парировала Алисия, не желая затевать спор.
Роланд продолжал грести, не вмешиваясь в их перебранку. Наконец, он остановил лодку метрах в тридцати от берега. Под ними, растянувшись по дну, мрачная тень «Орфея» поджидала их, словно гигантская акула, таящаяся в песке. Роланд открыл одну из корзин и достал ржавый якорь, привязанный к толстой изношенной веревке. Оценив состояние оборудования, Макс понял, что весь этот старый хлам Роланд сторговал ради спасения от неминуемого и вполне заслуженного конца.
- Осторожней, будут брызги! – Воскликнул Роланд, бросая якорь в море. Тот отвесно пошел вниз, породив облачко пузырьков, и, увлекая за собой большую часть веревки. Роланд позволил лодке свободно пройти еще несколько метров, затем закрепил конец веревки на кольце, свисающем с носа судна. Лодка мягко покачивалась на волнах, натягивая веревку, заставляя скрипеть старую древесину. Макс бросил тревожный взгляд на узел, сдерживающий развалюху.
- Она не утонет, Макс, поверь мне. – Пообещал Роланд, доставая подводный иллюминатор из своей корзины и размещая его на поверхности.
- На «Титанике» тоже были уверены. – Проворчал Макс.
Алисия склонилась над стеклянным дном ящика, в первый раз увидев остов «Орфея», покоящийся на дне моря.
- Невероятно! – Выдохнула она.
Роланд просиял, протягивая ей маску и пару ласт.
- Подожди, когда увидишь поближе! – Сказал он, надевая снаряжение.
Первой в воду прыгнула Алисия. Роланд, сидя на краю лодки, успокоил Макса.
- Не волнуйся. Я присмотрю за ней. Все будет в порядке.
Он скользнул в море и присоединился к Алисии, ожидавшей его в трех метрах от лодки. Оба они помахали Максу и через несколько секунд исчезли под поверхностью моря.

***

Под водой Роланд взял Алисию за руку и направился к остову «Орфея». Температура воды была ниже, чем в прошлый раз, когда он нырял. Он знал, что чем глубже они будут спускаться, тем будет холоднее. Роланд привык к этому. Так иногда случалось в начале лета, особенно, когда холодные течения открытого моря резко обнаруживались на глубине шести - семи метров. Учитывая это, Роланд решил, что не позволит нырять к кораблю ни Максу, ни Алисии в тот день. Оставалось еще множество летних дней на попытку сделать это.
Алисия и Роланд плыли вдоль длинного бока затонувшего корабля, лежащего в мистической полутьме морского дна. Каждые несколько минут они останавливались, чтобы всплыть за воздухом и еще раз оценить остов с поверхности.
Роланд ощущал волнение Алисии и не спускал с нее глаз. Он понимал, что если бы захотел насладиться спокойным погружением, то должен был быть один. Когда же он погружался с кем-то еще, особенно с новичками, то против воли превращался в подводную няню. Но все же, ему было необыкновенно приятно делить этот волшебный мир, так долго принадлежавший только ему, со своими друзьями. Он чувствовал себя проводником, влекущим путников в невероятное путешествие к затонувшему собору.
Подводные декорации обладали и другими преимуществами. Ему нравилось смотреть на тело Алисии, скользящее под поверхностью воды. При каждом толчке он мог различить под бледной кожей мышцы на ее ногах и спине. На самом деле, ему было куда удобнее рассматривать ее здесь, где она не ощущала его взгляда. Когда они всплыли за глотком воздуха следующий раз, лодка была уже более чем в десяти метрах от них. Алисия взволнованно улыбнулась. Роланд улыбнулся ей в ответ, где-то глубоко в душе понимая, что лучше бы им вернуться в лодку.
- Мы можем опуститься к кораблю и заглянуть внутрь? – Задыхаясь проговорила она.
- Не сегодня. – Ответил он. – Поплыли назад, к лодке.
Алисия заметила тень беспокойства на лице Роланда.
- Что-то не так?
Роланд успокаивающе улыбнулся и покачал головой. Ему не хотелось рассуждать о холодных течениях прямо здесь. Он наблюдал, как Алисия разворачивается к лодке, как вдруг сердце его застыло. Темная тень зашевелилась под его ногами, двигаясь по дну залива. Алисия оглянулась на него. Роланд сделал ей знак плыть дальше, а сам опустил голову под воду, что бы изучить дно.
Черная тень, похожая на огромную рыбину, волнообразными движениями скользила вокруг остова «Орфея». На мгновение Роланду показалось, что это акула, но внимательный взгляд показал, что он был не прав. Он поплыл за Алисией, постоянно оглядываясь назад, на странное существо, которое, казалось, преследовало его. Силуэт преломлялся, держась тени «Орфея», словно избегая прямых солнечных лучей. Теперь Роланд мог различить длинное тело, похожее на тело крупной змеи, скрытое бликами мертвенного свечения. Роланд взглянул на лодку. Она все еще была далеко. Тень под ним, казалось, изменила направление, и Роланд увидел, что она выплыла на свет и стала подниматься к нему.
Молясь, чтобы Алисия ничего не заметила, он схватил девушку за руку и поплыл к лодке так быстро, как только мог. Она испуганно посмотрела на него.
- Плыви к лодке! Быстрее! – Прокричал Роланд.
Алисия не понимала, что происходит, но отчаяние на лице Роланда не позволило ей начать спор. Крик Роланда встревожил Макса, который взволновано следил, как его друг с Алисией отчаянно плывут к нему. Мгновение спустя, он заметил черную тень, поднимавшуюся из-под воды.
- Боже праведный! – Прошептал он.
В воде Роланд толкал Алисию к утлой лодчонке. Макс рванулся к носу, чтобы схватить сестру и попытаться втянуть ее на борт. Алисия отчаянно гребла, выбиваясь из сил, когда последний рывок Макса чудом вырвал ее из воды, и она упала на дно с ним вместе. Роланд набрал в грудь воздуха, готовясь сделать тоже самое. Макс протянул ему руку, и Роланд мог видеть ужас в глазах своего друга, направленных на что-то за его спиной. Он ухватился за руку Макса. Чутье подсказывало ему, что он не выберется из воды живым. Что-то холодное обвилось вокруг его ног и с невероятной силой поволокло его вниз, на глубину.

***

После нескольких мгновений полнейшей паники Роланд открыл глаза и увидел то, что тащило его ко дну. На долю секунды ему показалось, что он видит галлюцинацию, поскольку оно не имело конкретной формы, но казалось сильно сконцентрированной жидкостью, беспрерывно движущейся фигурой, постоянно меняющейся по мере того, как он пытался освободиться из ее смертельных объятий.
Текучее существо сомкнулось вокруг, и Роланд оказался перед призрачным лицом, которое видел во снах: лицом клоуна. Клоун разжал невероятные челюсти с длинными острыми неровными зубами, похожими на ножи мясника, а глаза его увеличивались, пока не стали размером с блюдца. Воздух в легких заканчивался. Тварь, что бы это ни было, легко превращалась во что пожелает, и намерения ее были абсолютно ясны: она хотела втащить Роланда внутрь затонувшего корабля. Роланд не знал, сколько сможет сдерживать воздух, прежде чем хлебнет воды и потеряет сознание, но понял, что свет вокруг него меркнет. Он был во чреве «Орфея», окруженный полной темнотой.

***

Макс нервно сглотнул, надевая маску, готовясь прыгнуть в воду в поисках своего друга. Он ясно понимал, что попытка спасения была полнейшим абсурдом. Во-первых, он не знал, как нырять. Если все же предположить, что он нырнет, Макс даже представить себе не мог, что произойдет, если тварь, поглотившая Роланда, под водой нападет на него. Тем не менее, он не мог остаться в лодке, обрекая друга на смерть. Надевая ласты, он придумывал тысячи разумных объяснений тому, что только что произошло. Роланд страдал от судорог или это был припадок, вызванный изменением температуры воды…любое объяснение было лучше признания того факта, что нечто, утащившее Роланда на дно, было реальным.
Перед прыжком, он обменялся последним взглядом с Алисией. Его сестра, очевидно, разрывалась между желанием спасти Роланда и паникой при мысли, о том, что ее брат разделит его судьбу. Прежде чем здравый смысл смог бы остановить их обоих, Макс прыгнул в воды залива над остовом затонувшего «Орфея». Он работал ластами, плывя по направлению пробоины в борту корабля, где последний раз видел Роланда, прежде, чем тот исчез. Сквозь трещины в обшивке, Макс, казалось, видел вспышки огоньков, движущихся к месту, испускающему бледное свечение. Это был пролом, метка, оставленная скалами в днище двадцать пять лет тому назад. Он поплыл туда. Казалось, кто-то зажег сотни свечей внутри развалины. Оказавшись точно над входом в судно, он поднялся на поверхность глотнуть воздуха, затем нырнул во чрево. Спуск на десятиметровую глубину оказался сложнее, чем мальчик мог себе представить. На половине пути он начал ощущать болезненное давление в ушах, казалось, барабанные перепонки сейчас лопнут. Ниже начиналось холодное течение, и все мышцы тела натянулись. Как стальные канаты. Ему приходилось грести изо всех сил, чтобы течение не отнесло его, словно ветер сухой лист. Макс крепко уцепился за край пробоины, стараясь успокоиться. Его легкие жгло, он понимал, что от паники его отделяет всего один шаг. Он поднял глаза вверх и увидел крошечный силуэт лодки на поверхности. Тогда он понял, что если не начнет действовать немедленно, погружение потеряет всякий смысл. Мерцание, казалось, шло изнутри посудины. Пока Макс плыл к нему, призрачный мир затонувшего корабля предстал перед его глазами. Он был похож на мрачные катакомбы. Мальчик плыл вдоль прохода, где обрывки истлевших парусов парили, как медузы. В конце был полуоткрытый люк, который, очевидно, являлся источником света. Не обращая внимания на омерзительные прикосновения полуразложившихся клочьев, он схватился за ручку люка и рванул изо всех сил.
Люк вел в основное отделение. В центре Роланд пытался высвободиться из хватки подводного монстра, снова принявшего очертания клоуна. Свет, привлекший Макса, исходил из его глаз, жестоких и непропорционально огромных. Когда Макс ворвался внутрь, тварь подняла голову и взглянула на него. Мальчик почувствовал инстинктивный порыв сбежать, но вид плененного друга заставил его остаться, сопротивляясь глазам, наполненным дикой злобой. Лицо монстра снова изменилось, и Макс увидел каменного ангела с кладбища.
Тело Роланда перестало биться и обмякло, ангел выпустил его. Не ожидая реакции твари, Макс двинулся к другу и схватил его за руку. Роланд был без сознания. Если не доставить его на поверхность ближайшие несколько секунд, он умрет. Макс потянул его к люку, но в эту минуту монстр, с лицом ангела и телом клоуна, набросился на него, обнажив острые клыки и когти. Макс ударил кулаком прямо в его лицо. Это была всего лишь вода, но настолько контрастно холодная, что прикосновение отозвалось жгучей болью. Доктор Кейн снова продемонстрировал один из своих фокусов.
Макс отдернул руку. Призрак исчез вместе со своим светом. Сохраняя последние остатки воздуха, Макс тащил Роланда по проходу наружу, через пробоину. Его легкие были готовы разорваться, не в состоянии более сдерживать его, Макс выпустил весь воздух, что в них был. Схватив бесчувственное тело Роланда, он рванулся к поверхности, понимая, что сам может потерять сознание в любую минуту.
Агония последних нескольких метров казалась бесконечной. Когда же, наконец, он достиг поверхности, то ощутил себя заново рожденным. Алисия бросилась в воду и плыла к ним. Макс судорожно дышал, борясь с резкой болью в груди. Было не просто доставить Роланда до лодки, и Макс заметил, как Алисия, с трудом поднимая безжизненное тело, исцарапала руки о шершавую древесину.
Как только они затащили его в лодку, перевернули его набок, толкая в спину, заставляя его легкие освободиться от воды, которой они наполнились. Окровавленными руками Алисия трясла Роланда, пытаясь заставить его дышать. Наконец, она глубоко вдохнула и, зажав нос юноши, отчаянно выдохнула весь воздух ему в рот. Ей пришлось повторить это не менее пяти раз, прежде чем тело Роланда резко дернулось, и он начал спазматически выплевывал воду.
Наконец, он открыл глаза. Очень медленно его кожа начала приобретать обычный цвет. Макс помог ему сесть, и, постепенно, юноша стал дышать ровно.
- Я в порядке. – Запинаясь произнес Роланд, поднимая руку для убедительности.
Алисия зарыдала как никогда прежде. Макс выждал пару минут, уверясь, что Роланд может сидеть самостоятельно, затем взял весла и погреб к берегу. Роланд смотрел на него, не говоря ни слова. Мальчик спас ему жизнь. Макс знал, что выражение этих глаз, полных боли и признательности, останется с ним навсегда.

***

Они поместили Роланда на кровать в хижине на берегу и укрыли его одеялами. Никто из них не желал обсуждать произошедшее, во всяком случае, в тот момент. Это был первый раз, когда угроза, исходящая от Принца Тумана, стала болезненно реальной, и было трудно подобрать слова, чтобы выразить ужас и тревогу, которые они все испытывали. Чувство здравого смысла подсказывало, что лучше всего было заняться насущными нуждами, что они и сделали. У Роланда была аптечка со всем необходимым для оказания первой помощи. Макс использовал ее, чтобы промыть раны Алисии. Роланд провалился в сон через несколько минут. Алисия присела на край кровати, глядя на него в смятении.
- С ним все будет впорядке, просто он измучен. – Успокоил Макс.
- А как ты? Ты спас ему жизнь. – Алисия не могла скрыть тревоги в голосе. – Никто больше не смог бы сделать того, что сделал ты, Макс.
- Он сделал бы для меня то же самое. – Проворчал Макс, который не хотел больше говорить на эту тему.
- Как ты себя чувствуешь?
- Сказать правду? – Отозвался Макс.
Алисия кивнула.
- Думаю, меня сейчас стошнит. В жизни не чувствовал себя хуже. – Улыбнулся он.
Алисия крепко обняла его. Макс замер, свесив руки по бокам, не зная, было ли это проявлением сестринской любви или реакцией на тот ужас, который они пережили раньше, когда пытались вернуть Роланда к жизни.
- Я люблю тебя, Макс. – Прошептала она ему на ухо. – Слышишь?
Макс не ответил, он был ошеломлен. Алисия выпустила его из своих объятий и повернулась к нему спиной. Мальчик видел, что она плачет.
- Я никогда этого не забуду, братишка. – Прошептала она. – А теперь иди спать. Я тоже лягу.
- Если я сейчас усну, то никогда уже не проснусь. – Вздохнул Макс.
Пять минут спустя друзья крепко спали в хижине на самом берегу моря, и ничто в мире не могло разбудить их.


Глава 14

Солнце уже садилось, когда Виктор Крей остановился в ста метрах от дома на берегу, где теперь была резиденция Карверов. Это был тот же дом, в котором единственная женщина, которую он когда-либо любил, дала жизнь Джейкобу Флешману. Вид такого знакомого белого фасада разбередил старые раны, именно теперь, когда он поверил, что они затянулись навсегда. Окна не светились, здание выглядело заброшенным. Виктор Крей предположил, что вся молодежь еще в городе с Роландом.
Хранитель маяка прошел вперед, через калитку в белом заборе, окружавшем дом. Все та же дверь и те же окна, которые он так хорошо запомнил, теперь отражали последние лучи солнца. Он пересек сад, направляясь на задний двор, оттуда он направился в поле за домом. Лес темнел на расстоянии, а рядом, у самой кромки был сад со статуями. Старик не был здесь много лет, он остановился, рассматривая ограду стен, страшась того, что таилось за ними. Сквозь темные прутья ворот к нему устремился густой туман.
Виктор никогда не чувствовал себя таким старым или испуганным. Страх, вгрызавшийся в его душу, был тем же, что и десятилетия назад, когда на узкой аллее фабричной окраины он услышал голос Принца Тумана в первый раз. Теперь, на закате его жизни, круг, казалось, должен был сойтись, но с каждым новым поворотом игры, старик чувствовал, что не выиграет больше ни одного очка.
Хранитель медленно двинулся к саду, туман между тем доходил уже до пояса. Он опустил дрожащую руку в карман и достал старый револьвер, полностью заряженный дома, и яркий фонарь. Вооружившись, он зашел в сад и включил фонарь. Яркий луч высветил нечто странное. Виктор Крей опустил револьвер и протер глаза, не в силах им поверить. То, что он увидел, было слишком неожиданно. Старик вновь послал луч в туман. Но это не было ошибкой: сад был абсолютно пуст.
Не отдавая себе отчета, он подошел ближе, чтобы лучше осмотреть опустевшие пьедесталы. Пока хранитель маяка пытался привести мысли в порядок, он услышал далекий рокот приближающегося шторма и поднял голову, чтоб осмотреть горизонт. Плотные темные рваные тучи расплывались над морем, как чернильное пятно. Вспышка молнии расколола небо, и эхо грома раскатами ворвалось на берег: барабанная дробь, возвещавшая начало битвы. Виктор Крей вслушивался в нарастающий рокот бури, собирающейся над морем, вспоминая нечто подобное, виденное на борту «Орфея» двадцать пять лет назад. Тогда он, наконец, осознал, что должно произойти.

***



Макс проснулся в холодном поту, ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где он находится. Возле себя он обнаружил знакомое лицо Алисии, спящей рядом с Роландом, и тогда только вспомнил, что был в хижине на берегу. Он мог поклясться, что вздремнул лишь на мгновенье, хотя, в действительности, проспал около часа. Макс тихонько поднялся и отправился наружу, подышать свежим воздухом. Мучительные обрывки кошмара, пережитого с Роландом, пойманным в ловушку во чреве «Орфея», начали медленно выцветать в его памяти.
Берег был пустынным, и высокий прилив отнес лодчонку Роланда в открытое море. Там утлое суденышко подхватят течения, и оно навсегда затеряется в бескрайнем океане. Макс прогулялся по берегу, освежив лицо и плечи ледяной водой. Затем он нашел маленькую пещерку и уселся на камни, погрузив ноги в воду, стараясь вернуть спокойствие, не вернувшееся даже после короткого сна.
Макс понимал, что должна была быть какая-то неведомая логика в событиях последних нескольких дней. Он кожей ощущал, что все произошедшее было частями сложного механизма, которые медленно, но верно складывались в одно целое, центром которого был Джейкоб Флешман. Все части были соединены: от загадочного визита в огороженный сад за домом, который он видел на пленке, до чудовищного монстра, едва не отнявшего их жизни сегодня утром.
Подводя итоги сегодняшнего дня, Макс осознал, что они лишены роскоши ожидания следующего визита Доктора Кейна: они должны были предвидеть его действия и пытаться предотвратить следующие шаги, какими бы они не были. Единственным способом выяснить правду для Макса было отслеживание знаков и подсказок, оставленных Джейкобом Флешменом в его фильмах много лет тому назад.
Не беспокоя Алисию и Роланда, Макс сел на велосипед и направился к дому на берегу. Где-то вдали, выше линии горизонта, ниоткуда появилась темная точка, стремительно разраставшаяся, словно облако ядовитого газа.

***

Вернувшись в дом на берегу, Макс намотал пленку на бобину проектора. Температура воздуха стремительно понижалась, пока он ехал на велосипеде, но теперь стало еще холоднее. Первые отголоски шторма угадывались сквозь обычные порывы ветра, бьющего в ставни. Прежде чем завести аппарат, Макс взбежал по лестнице, чтобы накинуть что-нибудь потеплее. Старые деревянные перекрытия дома поскрипывали у него под ногами, словно жалуясь на неистовый ветер. Переодевшись, Макс взглянул в окно спальни и увидел надвигающийся шторм, заволакивающий небо покровом тьмы, несущий ночь раньше положенного срока. Он убедился, что окна плотно закрыты на щеколды и спустился вниз, чтобы включить проектор.
Вновь ожили и задвигались картинки на стене. На сей раз, камера снимала знакомые виды: коридоры дома на берегу. Макс узнал обстановку той самой комнаты, где сейчас находился. Конечно, мебель была куда богаче, и все выглядело по-другому, пока камера передвигалась от стен к окнам. Это было похоже на секретную дверь в прошлое, позволившую Максу увидеть дом более десяти лет назад.
Закончив на первом этаже, камера двинулась вверх по лестнице и, помедлив на площадке, развернулась в коридор, двигаясь к самой последней двери в комнату, где до происшествия жила Ирина. Дверь отворилась, камера отобразила темную пустую комнату и остановилась напротив гардероба.
Прошло несколько минут: ничего не происходило. Казалось, съемка остановилась. Вдруг двери шкафа распахнулись настежь, ударившись о стены, раскачиваясь на петлях. Макс пытался разглядеть, что таилось внутри. Из мрака появилась рука в белой перчатке, сжимавшая блестящий предмет на цепочке. Макс уже знал, что произойдет дальше: Доктор Кейн появился из гардероба и улыбнулся в камеру.
Макс почувствовал ледяной ужас, сжавший его желудок, когда узнал круглый предмет, зажатый в руке Принца Тумана. Это были карманные часы, которые сделал для него отец, и которые он потерял в склепе Джейкоба Флешмана. Сейчас они были в руках мага, каким-то образом перенесшего ценную собственность в призрачный условный мир черно-белых образов.
Камера увеличила часы, теперь Макс отчетливо мог видеть, что стрелки с невероятной скоростью вращаются назад, двигаясь быстрее и быстрее, пока он уже не мог различать их. Часы испускали дым и искры, затем занялись пламенем. Макс ошеломленно наблюдал за происходящим, не в силах отвести глаз от горящих часов. Спустя мгновение, камера дернулась к стене спальни, увеличив старый ночной столик с зеркалом. Она приблизилась к зеркалу и остановилась, отражая лицо человека, державшего ее.
Макс вздрогнул, наконец, он оказался лицом к лицу с тем, кто снял все эти фильмы много лет тому назад в этом самом доме. Он узнал детскую усмешку мальчика, снимавшего самого себя. Тот был гораздо младше, но черты лица и глаза были те же, что и сейчас у человека, с которым Макс познакомился несколько дней назад. Это был Роланд.
Пленка застряла в проекторе, просвеченная лучом, медленно гаснувшем на экране. Макс выключил аппарат и изо всех сил сжал кулаки, чтобы успокоить дрожь. Джейкоб Флешман и Роланд были одним и те же человеком.
Вспышка света прорезала темноту комнаты, и Макс заметил фигуру, прильнувшую к окну снаружи, тихо скребя стекло. Мальчик включил свет в гостиной и увидел бледное лицо Виктора Крея. Судя по выражению ужаса на лице, он стал случайным свидетелем произошедшего. Макс распахнул дверь и впустил старика. Им надо было о многом поговорить.


Глава 15


Макс принес старому хранителю чашку горячего чая и подождал, пока тот согреется.
Виктор Крей дрожал, но Макс не мог понять, что было причиной: ледяной ветер надвигавшегося шторма или страх, который старик, очевидно, не мог скрывать.
- Что вы там делали, мистер Крей? - Поинтересовался мальчик.
- Я был в саду статуй. – Признался старик, стараясь взять себя в руки. Он сделал еще один маленький глоток чая и поставил чашку на стол. – А где Роланд? – Нервно спросил он.
- А почему Вы интересуетесь? – В свете последних событий, Макс даже не пытался скрывать свои подозрения.
Хранитель, похоже, почувствовал недоверие Макса, жестикулируя руками, он пытался что-то объяснить, но не находил нужных слов.
- Макс, сегодня ночью должно произойти что-то страшное, если мы не остановим этого. – Наконец, произнес Виктор, понимая, что его слова звучат не убедительно. – Я должен знать, где Роланд. Его жизнь в большой опасности.
Макс внимательно изучал лицо старика. Он понимал, что не может поверить ни одному его слову.
- Чья жизнь, мистер Крей, Роланда или Джейкоба Флешмана?
Старик тяжело вздохнул. – Боюсь, я не понимаю тебя, Макс. – Пробормотал он.
- Я думаю, прекрасно понимаете. Я знаю, что Вы лгали мне, мистер Крей. – Тоном судьи изрек Макс. – Я знаю, кем действительно является Роланд. Вы лгали нам все это время. И я желаю знать, почему?
Виктор Крей встал и подошел к окну, поглядывая наружу, словно ожидая гостей. Раскат грома потряс дом. Шторм приближался с каждой минутой, Макс уже слышал звук огромных бурунов, бьющихся о берег.
- Скажи мне, где Роланд? – Настаивал старик, не отрывая взгляда от окна. – Времени слишком мало.
- Не уверен, что могу доверять Вам. Если хотите, чтобы я помог, придется рассказать правду. – Твердо заявил Макс. Он не собирался позволить Виктору снова обвести себя вокруг пальца.
Старик оторвался от окна и строго посмотрел на Макса, но мальчик выдержал взгляд, показывая, что его не так легко запугать. Хранитель оценил ситуацию и тяжело опустился в кресло, сдаваясь.
- Хорошо, Макс, я расскажу тебе правду, если ты так хочешь.
Макс уселся напротив и кивнул, показывая готовность слушать.
- Почти все, что я рассказал вам на днях на маяке – правда. – Начал он. – Мой друг Флешман пообещал доктору Кейну своего первенца, в обмен на любовь Евы Грей. Через год после свадьбы, когда я уже почти потерял с ними связь, Флешман начал принимать у себя доктора Кейна, постоянно напоминавшего ему о сделке. Флешман избегал появления младенца всеми способами, вплоть до разрушения собственного брака. После гибели «Орфея», я почувствовал необходимость написать им, что они свободны от проклятия, омрачавшего их жизнь так много лет. Я был уверен, что угроза, которую представлял доктор Кейн, погребена на дне моря. Или я был достаточно глуп, чтобы придти к такому выводу. Флешман чувствовал свою вину передо мной и хотел, чтобы мы трое (Ева, он и я) снова были вместе, как в старые добрые времена в университете. Конечно, это было абсурдом. Слишком много всего произошло. Не смотря на это, Флешман продолжал вынашивать планы: построил дом на берегу, где вскоре родился Джейкоб. Малыш был благословлен небесами и снова вернул им счастье существования. Во всяком случае, так казалось. Но в ночь его рождения, в первые предрассветные часы, мне снова приснился доктор Кейн.
Пока мальчик рос, Флешманы были так ослеплены счастьем, что не осознавали угрозы, все еще нависшей над ними. Оба они были абсолютно поглощены ребенком, соглашаясь на любые капризы. Не было на свете ребенка более избалованного, чем Джейкоб. Но, постепенно, знаки возвращения становились все более очевидными. Однажды, когда Джейкобу исполнилось пять лет, он потерялся, играя за домом. Родители отчаянно искали его повсюду, но не находили и следа ребенка. Когда настала ночь, Флешман взял фонарь и пошел в лес, боясь, что ребенок заблудился в чаще или поранился. Вдруг он вспомнил, что шесть лет назад, когда он строил дом, обнаружил маленький огороженный участок возле леса. Вероятно, когда-то это был загон, место, где держали животных, прежде чем их забивали на мясо, опустевший и заброшенный со временем. Той ночью внутреннее чутье подсказало отцу, что мальчик, возможно, отважился забраться туда и не смог выбраться обратно. Частично он оказался прав, но его сын был не единственным, кого он обнаружил.
Загон, прежде заброшенный, теперь был полон людей – статуй. Джейкоб играл среди них, когда отец нашел его и увел прочь. Пару дней спустя Флешман навестил меня на маяке и рассказал, что произошло. Друг заставил меня поклясться, что если с ним что-нибудь произойдет, я позабочусь о его ребенке. Это было только начало. Врач не рассказал ничего своей жене о загадочных происшествиях пережитых их сыном, но в глубине души он осознал неизбежность того, что рано или поздно, Кейн вернется за тем, что было ему обещано.
- А что произошло в ту ночь, когда Джейкоб утонул? – Прервал Макс, зная ответ, но надеясь, что слова старика опровергнут его догадки.
Виктор Крей опустил голову.
- В день, такой же как сегодня, 23 июля, тот же день, когда затонул «Орфей», был ужасный шторм. Рыбаки торопились спасти свои лодки, горожане захлопывали окна и двери домов, так же, как в ночь кораблекрушения много лет тому назад. Город превратился в призрака. Я был на маяке, когда необъяснимый страх завладел мною. Интуитивно я понял: мальчик в беде. Я бежал по пустынным улицам, торопясь из последних сил. Джейкоб вышел из дома и прогуливался по берегу, влекомый огромными волнами, свирепо бьющими в песок. Шел слепящий ливень, было темно, но я смог различить сияние, исходившее из-под обломков утонувшего корабля. Затем оно обрело очертания двух рук, похожих на щупальца, тянувшихся к ребенку. Джейкоб, казалось, был зачарован подводной тварью и подходил все ближе к кромке. Это был Кейн, я был абсолютно уверен, хотя все прежние его персонажи слились в одну тень, менявшую очертания. Не могу описать, что это было…
- Я сам видел, - прервал Макс, экономя время на описание монстра, которого видел несколько часов назад. – Продолжайте.
- Я был поражен, что ни Флешмана, ни его жены не было на берегу, чтобы спасти ребенка, и я взглянул на дом. Кольцо фигур из цирковой труппы, казалось, изваянных из камня, блокировало их на крыльце.
- Статуи из сада. – Согласился Макс.
Старик кивнул.
- Все, о чем я мог думать в тот момент, было: как спасти ребенка. Тварь ухватила его своими щупальцами и тащила в воду. Я бросился на него и пролетел насквозь. Гигантская фигура растворялась в темноте, унося Джейкоба в глубину. Мне пришлось нырять несколько раз прежде, чем я нашел его, схватил и вытащил на поверхность. Я отнес ребенка на песок, как можно дальше от берега, пытаясь вернуть его к жизни. Статуи исчезли вместе с Кейном. Родители бежали ко мне, чтобы помочь мальчику, но к тому времени пульс уже не прослушивался. Мы внесли его в дом и перепробовали все, что было возможно: ничего не помогало: ребенок был мертв. Флешман, обезумев от горя, выбежал к морю, проклиная шторм, и, предлагая свою жизнь взамен жизни своего сына. Несколько минут спустя, совершенно неожиданно, Джейкоб открыл глаза. Он был в глубоком шоке: не узнавал нас и не помнил даже своего собственного имени. Ева завернула мальчика в одеяло и отнесла наверх, где уложила в кровать. Когда, наконец, она спустилась вниз, и спокойно сообщила, что мальчику не будет покоя, если он останется с ними. Она попросила меня позаботиться о нем и воспитать, как сына, сына, который при определенном стечении обстоятельств, мог бы быть нашим. Флешман не смел войти в дом. Я согласился на все, и, заглянув в ее глаза, понял, что Ева потеряла все, что составляло смысл ее жизни. На следующий день я забрал мальчика с собой. С тех пор я никогда не видел Флешманов.
Последовала долгая пауза. Старик пытался сдержать слезы, но спрятал лицо в бледные дрожащие морщинистые руки.
- Год спустя, я узнал, что Флешман погиб от смертельной инфекции, которой заразился от бродячей собаки, укусившей его. Я до сих пор не знаю, жива ли Ева…Мы сказали местным, что Джейкоб утонул.
Макс снова внимательно вгляделся в старика. Тот был похож на безумца, и мальчик понял, что неверно судил о нем.
- Вы придумали историю о родителях Роланда и даже дали новое имя…- Виктор кивнул, признавая, что тайну всей его жизни разгадал тринадцатилетний пацан, которого он видел всего пару раз.
- Итак, Роланд не знает, кто он есть на самом деле? – Спросил Макс.
Старик отрицательно покачал головой, и Макс заметил слезы отчаяния в уголках его глаз, испорченных долгими бдениями на маяке.
- Тогда кто похоронен в склепе Джейкоба Флешмана на кладбище? – Поинтересовался Макс.
- Никто. Официально никто не заказывал надгробие, похорон тоже не было. Склеп, который ты видел на днях, сам появился на местном кладбище через неделю после шторма. Местные жители верят, что это Флешман возвел его для своего сына.
- Не понимаю, ведь это не был Флешман. Тогда кто возвел его и зачем? – Удивился Макс.
Виктор Крей горько усмехнулся.
- Кейн. – Ответил он, наконец. - Он приготовил склеп для Джейкоба.
- Господи! – Прошептал Макс, понимая, что израсходовал драгоценное время, заставив старика рассказать всю историю. – Мы должны вытащить Роланда из хижины на берегу немедленно.


***


Алисия проснулась от грохота волн, бьющихся о берег. Наступила ночь, и дождь барабанил по крыше хижины, словно стараясь разрушить утлое жилище. Она села на кровати и увидела рядом Роланда, все еще спящего, беспокойно шепчущего что-то во сне. Макса не было. Она подошла к двери, открыла ее и выглянула наружу. Призрачный туман струился из моря прямо к хижине, Алисия различила дюжину голосов, шепчущих в тумане. Она захлопнула дверь, привалившись к ней всем телом, твердо решив не паниковать. Вздрогнув от хлопка двери, Роланд открыл глаза и приподнялся, не понимая, как очутился здесь.
- Что происходит?
Алисия открыла рот, чтобы ответить, но что-то остановило ее. Роланд с изумлением смотрел, как густой туман, проникающий сквозь все щели хижины, сплетается вокруг нее. Девушка закричала, и дверь, к которой она прислонилась, вылетела наружу, сорванная с петель незримой силой. Роланд выскочил из кровати и помчался на помощь к Алисии, опутанной призрачными щупальцами тумана, волокущими ее к морю. На его пути возникла фигура. Роланд сразу же узнал морского призрака, топившего его в океанских глубинах. Клоунский волчий оскал светился.
- Привет, Джейкоб. – Прошептал голос медузьими губами. – Сейчас повеселимся.
Роланд ударил призрачную форму, рассыпавшуюся в воздухе. Вода потоками стекала на пол. Выбежав на улицу, Роланд был потрясен размахом шторма. Вращающаяся воронка плотных малиновых туч образовалась над заливом, ослепляющая вспышка молнии вырвалась из ее центра к утесу, взорвав тонны камня, дождем осыпавшегося на пляж бесчисленными осколками.
Алисия захлебывалась криком, пытаясь освободиться из смертельных объятий, пленивших ее. Роланд помчался к ней сквозь каменный дождь. Он пытался дотянуться и схватить ее руку, но огромная волна сбила юношу с ног. Когда он поднялся, земля содрогалась под его ногами, и Роланд услышал жуткий рев, исходивший, казалось, из самых глубин моря. Он невольно отступил, пытаясь сохранить равновесие, и увидел гигантскую светящуюся фигуру, поднимавшуюся со дна, порождающую огромные волны, бьющие во всех направлениях сразу. В сердце залива появились очертания мачт корабля. Медленно, неотвратимо и невероятно, «Орфей» всплыл на поверхность, окруженный мистической аурой.
Стоя на капитанском мостике, завернувшись в плащ, Кейн указывал серебряным жезлом в небеса. Новая вспышка расколола небо над ним, осияв «Орфей». Жестокий смех мага эхом забился над заливом, когда призрачные щупальца швырнули Алисию к его ногам.
- Мне нужен только ты. – Прошептал потусторонний голос в сознании Роланда. – Хочешь спасти – приди и забери ее.


Глава 16

Макс гнал велосипед сквозь дождь, когда ослепительная вспышка молнии заставила его вздрогнуть. Она высветила очертания «Орфея», восставшего из глубин, мерцающего потусторонним светом, исходящим от металлического каркаса. Старое судно Кейна вновь рассекало бурные воды вспенившегося залива. Макс отчаянно нажимал на педали, опасаясь, что не успеет достичь хижины на берегу вовремя. Он оставил хранителя маяка далеко позади, старик не мог угнаться за мальчиком. Достигнув берега, Макс находу спрыгнул с велосипеда и помчался к хижине Роланда. Он обнаружил, что дверь выворочена из петель полностью. На берегу он заметил очертания застывшего юноши, потрясенного зрелищем призрачного корабля, бороздящего воды залива. Макс возблагодарил небеса и побежал к своему другу.
- Ты в порядке? – Закричал он, стараясь перекрыть вой ветра.
Роланд обернулся, вздрогнув, словно раненое животное, которое не в силах убежать от своего преследователя. Макс узнал детское лицо, отраженное зеркалом, сохраненное пленкой, и содрогнулся.
- У него Алисия! – Помедлив, прокричал он.
Макс понимал, что его друг не в состоянии оценить происходящее, но чувствовал, что попытка объяснить все лишь усложнит ситуацию.
- Что бы ни случилось, - надрывался Макс, - Ты должен бежать! Ты слышишь меня? Беги от Кейна!
Не обращая внимания на его слова, Роланд боролся с волнами, зайдя в море по грудь. Макс рванулся к нему, пытаясь вытащить юношу назад, но Роланд, который был сильнее, оттолкнув его к берегу, медленно погружался в воду.
- Постой! – Хрипел Макс. – Ты не понимаешь, что происходит! Ему нужен только ты!
- Я знаю. – Ответил Роланд.
Мальчик видел, как его друг нырнул в бушующие волны и через пару метров появился на поверхности, направляясь к «Орфею». Разумная половина души Макса внятно и отчетливо молила его бежать назад, к хижине, и спрятаться там под кроватью, пока все не кончится. Но, как всегда, Макс внял другой половине и бросился в бурлящее море, абсолютно уверенный, что на этот раз он никогда не вернется на берег.



***

Длинные светящиеся пальцы Кейна намертво сомкнулись на запястье Алисии. Маг тащил ее по скользким доскам палубы, не смотря на отчаянные попытки девушки освободиться. Повернувшись, Кейн без усилий поднял ее в воздух, приблизив свое лицо вплотную, так, что Алисия могла видеть его глаза, пылающие злобой. Они меняли цвет от синего до золотого, зрачки расширялись.
- Я не собираюсь повторять дважды. – Голос мага был безжизненным и холодным, как сталь. – Успокойся или пожалеешь. Поняла?
Маг усилил хватку. Алисия испугалась, что если он не прекратит, кости ее запястья раскрошатся, словно хрупкая глина. Поняв, что сопротивляться бесполезно, она нервно кивнула. Кейн расслабил пальцы и улыбнулся. В его улыбке не было симпатии или любезности, только ненависть. Он отпустил ее, и Алисия упала на палубу, разбив лоб о перила. Она поднесла руку к голове, почувствовав острую обжигающую боль открытой раны. Не дав ей опомниться, Кейн схватил девушку за руку снова и потащил в недра корабля.
- Поторапливайся! - Прикрикнул маг, толкая ее в коридор, ведущий от мостика к каютам.
Стены почернели от ржавчины и слизи облепивших их водорослей. Внутри «Орфея» стояла грязная вода, испускавшая зловонье. В ней плавали бесчисленные обломки и клочки, раскачиваясь в такт движению разбухшей громадины корабля. Кейн волок Алисию за волосы, открывая дверь одной из кают. Облако вони, от застоявшейся в закрытом помещении в течение двадцати пяти лет воды, пахнуло в лицо. Алисия задохнулась. Все еще держа ее за волосы, Кейн затащил ее внутрь.
- Лучшая каюта ждет тебя, дорогая. Капитанская каюта, для особо важных гостей. Наслаждайся компанией.
Кейн втолкнул ее и захлопнул тяжелую дверь. Алисия упала на колени, ощупывая жижу вокруг себя в поисках спасительной опоры. В каюте была почти непроглядная тьма: единственным источником света был иллюминатор, который за годы, проведенные под водой, покрылся полупрозрачным слоем водорослей и гниющих отложений. Постоянная качка швыряла Алисию от стены к стене, наконец, она ухватилась за ржавую водопроводную трубу. Прошло достаточно времени, чтобы глаза девушки привыкли к мутной полутьме, она изо всех сил старалась не думать об удушающей вони, заполнявшей каюту. Она стала изучать «апартаменты», прибереженные Кейном для себя. Здесь не было запасных выходов, только тяжелая дверь, которую маг плотно закрыл, уходя. Алисия отчаянно искала металлический прут или что-нибудь в этом роде, что помогло бы вскрыть дверь, но ничего подходящего не было. Осторожно ощупывая все вокруг, Алисия наткнулась на нечто странное, прислоненное к стене. Она в ужасе отшатнулась. Неузнаваемые останки капитана «Орфея» упали к ее ногам, и девушка, наконец, поняла, какую «компанию» подразумевал Крей, вталкивая ее сюда. Судьба не вытащила счастливый билетик Летучему Немцу. Могучий рев моря заглушил испуганный вскрик.


С каждым метром продвижения к «Орфею», Роланд преодолевал слепую ярость стихии, швырявшей его под воду и выбрасывающей на поверхность гребней волн, затягивающей в пенный водоворот. Корабль впереди тоже был вовлечен в битву со стихией, атакованный огромными волнами, обрушивающимися на его потрепанный остов.
Возле корабля ярость волн, разбегавшихся во всех направлениях, не позволяла приблизиться постепенно. Роланд боялся, что внезапная крупная волна швырнет его об палубу «Орфея», лишив его остатка сознания. В этом случае, жадные волны поглотили бы его, уже не вернув на поверхность. Юноша нырнул в огромную волну, вздыбившуюся над ним, оказавшись в толще непроглядной темной воды, пока гребень, заворачиваясь в пену, мчался к берегу.
«Орфей» маячил всего в нескольких метрах, когда Роланд заметил стальные перила судна, пылающие ослепительным светом, но понял, что не сможет забраться по ним на палубу. Единственным подходящим входом на судно была пробоина, оставленная скалами четверть века назад, и послужившая причиной его гибели. Пробоина находилась над уровнем моря, то появляясь, то исчезая в воде, под напором волн. Пена и полосы заостренного металла окружали разверстое отверстие, делая его похожим на слюнявую пасть чудовища. Сама мысль проникновения внутрь через смертельную ловушку пугала Роланда, но это был единственный способ найти Алисию. Он дождался следующей волны, и, когда ее гребень оказался над ним, устремился к пробоине, ворвавшись в темноту нутра, подобно торпеде.

***

Виктор Крей задыхаясь пробирался меж камней, заросших густой травой, к заливу. Беспросветный ливень и порывистый ветер затрудняли путь, словно невидимые руки, отталкивающие его назад. Когда, наконец, старик достиг берега, он увидел «Орфей» в самом центре залива, окутанный сияющим мистическим светом. Корабль направлялся на скалы по кратчайшему пути. Нос судна то вонзался в волны, то поднимался, окатывая палубу потоками воды и фонтанами белой пены, клочьями летящей по ветру, с каждым новым извержением стихии. Мрак отчаяния поглотил его: самые худшие опасения подтвердились, он проиграл. Разум его слабел с течением времени, и снова Принц Тумана сыграл с ним злую шутку. Все, что интересовало его в ту минуту, было: не поздно ли спасти Роланда. Виктор с удовольствием отдал бы свою жизнь за юношу, если бы была хоть малейшая возможность такого обмена. И снова мрачное осознание того, что он нарушил обещание, данное матери ребенка, захлестнуло его.
Старик поплелся к хижине Роланда в тщетной надежде найти его там. Не было ни следа Макса или его сестры, а вывороченная дверь подтвердила его самые худшие опасения. Внезапно, искра надежды вспыхнула в нем, когда он заметил слабый свет внутри хижины. Он бросился вперед, выкрикивая имя Роланда. Фигура метателя ножей, высеченная из бледного камня, но ожившая, появилась из теней поприветствовать его.
- Поздновато для угрызений совести, папаша. – Произнесла фигура, и хранитель узнал голос Кейна.
Виктор Крей отшатнулся, не зная, что за его спиной был еще кто-то. Прежде чем он успел опомниться, удар по затылку свалил его с ног. Тьма накрыла старика.


***
Макс видел, как Роланд проник в нутро «Орфея» через пробоину, и понял, что теряет силы с каждой новой волной. Он не был столь опытным пловцом, как Роланд, и прекрасно понимал, что не сможет дольше оставаться на поверхности развороченного штормом моря, если не изобретет способа проникнуть на палубу корабля. С другой стороны, было совершенно очевидно, что внутри корабля опасность возрастает с каждой минутой, Макс понимал, что маг заманивал их в свою могилу, как пчелу в мед.
Вдруг раздался оглушительный рев, и Макс увидел гигантскую волну за кормой «Орфея», приближавшуюся к кораблю с огромной скоростью. В сотые доли секунды водяной столб швырнул корабль на скалы, и нос смялся, вызвав дрожь агонии по всей длине корпуса. Мачта с навигационными огнями сломалась, ударившись о борт, ее верхушка упала в воду в нескольких метрах от Макса.
Макс с огромным трудом пробирался к ней, и, наконец, вцепившись, смог передохнуть и восстановить дыхание. Подняв глаза, он обнаружил, что упавшая мачта предоставила ему шанс, подобием лестницы ведя на палубу корабля. Прежде, чем новая волна уничтожила его, Макс стал карабкаться вверх, невзирая на неподвижную фигуру, облокотившуюся на перила, поджидавшую его на палубе.

***

Когда напор воды тащил Роланда вдоль затопленного днища, он защищал лицо руками от ударов о перегородки. Юноша не сопротивлялся течению, пока внезапный толчок не швырнул его об стену, где он ухитрился схватиться за маленькую железную лестницу, ведущую в верхнюю часть корабля.
Роланд карабкался по узким ступеням, затем пролез через люк в темное нутро развороченного машинного отделения «Орфея». Он прошел по обломкам механизмов, найдя проход, ведущий наверх, на палубу. Почти добравшись, он промчался по коридору, в который выходили все каюты, пока не уперся в капитанский мостик. Юноша пережил удивительное ощущение, что ему знаком каждый поворот, каждая комната или вещь, которые он так часто изучал, ныряя под воду. Со своей выгодной позиции Роланд отлично видел всю палубу «Орфея»: бьющие в нее волны и пену, облепившую платформы мостика. Внезапно, юноша ощутил невероятную силу, несущую «Орфея» вперед и с изумлением увидел скалы, внезапно возникшие из мрака перед самым носом судна. Оно неминуемо неслось к погибели.
Роланд вцепился в штурвал, но ступни его разъезжались по слизи водорослей, покрывавших доски настила. Он поскользнулся и уперся в старый коммутатор, и все его тело ощутило невероятный удар, когда судно столкнулось со скалами. Но самым ужасным было то, что в реве волн юноша различил человеческий голос. Крик повторился снова, и Роланд узнал голос Алисии, отчаянно звавшей на помощь где-то в недрах корабля.
***

Те десять метров, которые Макс преодолел, карабкаясь на палубу «Орфея» по мачте, показались ему, по меньшей мере, сотней. Древесина почти полностью сгнила и была настолько расщеплена, что когда он, наконец, достиг верхней части борта, его ноги и руки были покрыты крохотными укусами заноз. Мальчик решил не останавливаться для изучения мелких ран, и протянул руку к металлическому поручню.
Крепко обхватив его, Макс перебросил тело через перила и упал на палубу. Плотная тень легла перед ним, и Макс поднял глаза в надежде увидеть Роланда. Это был Кейн. Маг распахнул плащ, демонстрируя блестящий предмет, свисавший с конца серебряной цепочки. Мальчик сразу узнал часы, потерянные в склепе Джейкоба Флешмана.
- Ты не искал это? – Изрек Кейн, опускаясь на колени перед Максом, размахивая часами на цепочке.
- Где Джейкоб? – Жестко спросил Макс, не обращая внимания на дразнящее выражение лица Кейна, походившего на восковую маску.
- О, это самый насущный вопрос дня. – Отозвался фокусник. – И ты поможешь мне ответить на него.
Кейн сжал часы, и Макс услышал скрежет металла. Когда маг раскрыл ладонь снова, все, что осталось от отцовского подарка, были шестеренки и пружинки.
- Времени, дорогой Макс, не существует. Это иллюзия. Даже твой друг Коперник докопался бы до правды, если бы у него было…? Точно! Время. Ирония, не так ли?
Макс лихорадочно соображал, успеет ли, нет ли, он прыгнуть за борт, сбежав от дьявола, когда белые перчатки Кейна сошлись на его горле, не дав вдохнуть.
- Что ты хочешь со мной сделать? – Прохрипел Макс.
- А что бы ты сделал с собой на моем месте?
Макс почувствовал, как хватка ослабла, и кровь устремилась к голове.
- Не плохой вопрос, не так ли?
Фокусник отпустил Макса, бросив на палубу.
Удар о проржавевший металл скрутил Макса внезапным приступом тошноты, мутящим взгляд.
- Почему ты преследуешь Джейкоба? – С трудом выдавил Макс, стараясь выиграть время для Роланда.
- Сделка есть сделка, Макс. Я выполняю свою часть контракта.
- Но что значит для тебя жизнь всего одного ребенка? – Молил Макс. – Ведь ты насытился местью, убив Флешмана? Разве нет?
Лицо Кейна просветлело, как если бы Макс, наконец, задал бы вопрос, которого он ждал с начала разговора.
- Если долг не выплачен, он представляет интерес. Посторонние жертвы не отменяют первоначального долга. Таковы мои правила. – Прошипел маг. – Вот, что продлевает мое существование: жизнь Джейкоба или кого-либо еще, ему подобного. Ты знаешь, сколько уже я шатаюсь по этому миру, Макс? Ты знаешь, сколько у меня имен?
Макс покачал головой, благословляя каждую минуту, потерянную дьяволом в разговоре с ним.
- Сколько? – Протянул Макс охрипшим голосом, изображая потрясение.
Кейн победно улыбнулся. В этот момент произошло то, чего Макс боялся больше всего: сквозь шторм голос Роланда звал Алисию. Макс и фокусник переглянулись: они оба слышали это. Улыбка исчезла с лица Кейна, мгновенно превратившегося в лицо кровожадного хищника.
- Умно. – Прошипел он
Макс сжался, ожидая худшего.
Маг раскрыл ладонь, и Макс с ужасом наблюдал, как пальцы фокусника таяли, превращаясь в длинные иглы. В нескольких метрах от них снова прозвучал голос Роланда. Как только монстр отвернулся, Макс метнулся к другому борту, но когти мага вцепились ему в затылок, медленно разворачивая его лицом к лицу с Принцем Тумана.
- Жаль твой друг вдвое глупее тебя. Возможно, мы заключим сделку. Чтож, в другое время. - Отрезал маг. – Увидимся позже. Надеюсь, ты научился нырять со времени нашей последней встречи?
С бешенной силой маг швырнул Макса в воздух, назад, в море. Тело мальчика взмыло на десять метров от палубы и нырнуло в брызги волн, уходя в ледяную воду. Макс пытался подняться на поверхность, молотя руками и ногами, стараясь выплыть из холодного течения, тянущего его на дно, во тьму. Ощущая жжение в легких, готовых разорваться, он слепо плыл, пока не достиг поверхности в нескольких метрах от скал. Он жадно глотал воздух, пытаясь остаться на плову, позволив волнам нести его на скалы, за которые ему удалось зацепиться и вскарабкаться на безопасную высоту. Острые камни врезались в кожу рук и ног, Макс знал это, но он настолько окоченел, что не чувствовал боли. Стараясь сохранять сознание, он карабкался вверх, пока не достиг ниши в скале, куда не доходили волны. Даже там, отдышавшись на жестких камнях, он был слишком напуган, чтобы поверить, что спас свою собственную жизнь.


Глава 17

Дверь капитанской каюты медленно открылась. Алисия сжалась в темном углу, стараясь не дышать и не двигаться. Очертания Принца Тумана появились в дверном проеме, глаза его, пылающие словно раскаленные угли, меняли цвет с золотого на темно малиновый. Кейн зашел в каюту и направился к ней. Пытаясь унять дрожь, сотрясавшую все ее тело, Алисия дерзко взглянула гостя. Маг по собачьи оскалился, смеясь над ее показной самонадеянностью.
- Должно быть это семейное. Вы все родились героями. – Тихо произнес фокусник. – Вы начинаете мне нравиться.
- Что тебе нужно? – Поинтересовалась Алисия, вложив в дрожащий голос все презрение, на которое была способна.
Кейн, похоже, обдумывал вопрос. Девушка заметила, что его ногти стали длинными и острыми, как острие кинжала. Кейн указал на нее.
- Зависит от многого. А ты как думаешь? – Спросил он вкрадчиво, глядя ей в лицо.
- У меня ничего нет. – Глаза ее украдкой снова возвращались к двери.
Маг погрозил пальцем, привлекая ее внимание.
- Это плохая идея. – Нахмурился он. – Вернемся к нашему разговору. Почему бы нам не заключить сделку, как взрослым людям? Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.
- Какую сделку? – Отозвалась Алисия, пытаясь избежать взгляда гипнотических глаз, старавшихся лишить ее воли, замутить душу.
- Вот это я люблю. Давай поговорим о бизнесе. Скажи мне, ты бы хотела спасти Джейкоба, то есть, я хотел сказать Роланда? Он такой красивый мальчик. – Проворковал фокусник, смакуя каждое слово своего предложения.
- Что ты хочешь взамен? Мою жизнь? – Слова сами сорвались с ее губ, не дав времени подумать.
Маг скрестил руки и нахмурился, погрузившись в раздумья. Алисия заметила, что он никогда не моргает.
- Я имел ввиду кое-что другое, моя дорогая. – Начал объяснять Кейн, постукивая по нижней губе кончиком указательного пальца. – Как насчет перворожденного ребенка?
Кейн устремился к Алисии, приблизив свое лицо вплотную к лицу девушки, так, что она могла чувствовать его сладковатое тошнотворное дыхание. Глядя прямо в глаза магу, она плюнула в его лицо.
- Иди в ад, - сказала она, едва сдерживая ярость.
Капли слюны испарились мгновенно, словно она плюнула на раскаленную металлическую тарелку.
- Моя дорогая девочка, именно оттуда я и пришел.
Дьявол медленно протянул обнаженную руку к лицу Алисии. Она закрыла глаза и почувствовала ледяное прикосновение его пальцев, когда его длинные острые ногти остановились на ее лбу. Это длилось вечно. Наконец, Алисия услышала шаги и звук тяжелой металлической двери, захлопывающейся за ним. Запах разложения, шипя, просачивался сквозь трещины возле двери, словно сжатый давлением пар. Алисии хотелось разреветься, бить по стенам, выплескивая ярость, но она понимала, что должна была контролировать себя, сохраняя разум ясным. Ей надо было выбираться оттуда, и у нее было мало времени.
Она подошла к двери, ощупывая края, в надежде найти щель или крепление, которое можно было бы сломать силой. Ничего. Кейн похоронил ее в проржавевшем саркофаге, в компании скелета старого капитана. В тот момент тяжелый удар сотряс судно, и Алисия упала на пол. Несколько секунд спустя, глухой звук раздался из чрева корабля. Алисия поднесла ухо к металлу двери, внимательно прислушиваясь: ошибки быть не могло – это был звук бегущей воды. Потоков воды. Девушка с ужасом поняла, что произошло: развалина снова шла ко дну. Она не смогла сдержать крика, полного тоски и отчаяния.

***

Роланд искал Алисию по всему кораблю, но безрезультатно. «Орфей» превратился в затопленные катакомбы, лабиринт бесконечных коридоров и закрытых дверей. Маг мог спрятать ее в десятке различных мест. Роланд вернулся на мостик, сосредоточенно размышляя, где могла быть заперта Алисия. Раздался треск, и судно содрогнулось. Роланд потерял равновесие на сыром скользком покрытии. Кейн материализовался из теней, словно пройдя сквозь проломы металлического пола.
- Мы тонем, Джейкоб. – Спокойно объяснил Маг, обводя рукой палубу. – Робость никогда не была твоей сильной чертой, разве не так?
- Не понимаю, о чем ты говоришь. Где Алисия? – Спросил Роланд, готовый броситься на врага.
Фокусник закрыл глаза и соединил ладони, словно в молитве.
- Где-то на корабле. – Изрек он. – Ты был достаточно глуп, чтобы последовать за ней сюда, так не осложняй ситуацию. Ты хочешь спасти ее жизнь, Джейкоб?
-Меня зовут Роланд. – Отрезал юноша.
-Роланд, Джейкоб…Какая разница? У меня самого множество имен. Так ты хотел бы? Готов ли спасти жизнь друга?
- Где ты ее прячешь? Черт бы тебя побрал! Где она? – Повысил голос Роланд.
Маг потер руки, словно они замерзли.
- Знаешь, сколько тонет такая развалюха, как эта, Джейкоб? Не говори мне! Пара минут - самое долгое. Удивлен, не так ли? – Захохотал маг.
- Тебе нужен Джейкоб или как там еще ты меня называешь. – Произнес Роланд. – Чтож, я твой. Я не собираюсь убегать. Отпусти ее.
- Какой неожиданный поворот событий, Джейкоб. – Ехидничал фокусник, подползая ближе. – Ты теряешь время, Джейкоб. У тебя одна минута.
«Орфей» накренился на правый борт. Вода с ревом захлестывала палубу у них под ногами, разъедая металлический каркас, дрожащий и крошащийся под бешенным напором моря, словно картонная игрушка в кислоте.
- Что ты хочешь? – Взмолился Роланд. – Что ты хочешь от меня?
- Отлично, Джейкоб. Я вижу, ты начинаешь понимать. Надеюсь, ты выполнишь ту часть сделки, которую не в силах был выполнить твой отец. – Сказал маг. – Ни больше, ни меньше.
- Мой отец погиб в автокатастрофе. Я…- Отчаянно начал объяснять Роланд.
Дьявол положил руки на плечи юноши. Роланд почувствовал стальную хватку его пальцев.
- Минуточку, мальчик. Сейчас не время для семейных историй.
Волны уже достигали капитанского мостика. Роланд бросил еще один умоляющий взгляд на мага. Кейн опустился перед ним на колени и улыбнулся.
- Может быть, заключим сделку? – Прошептал он.
Слезы бежали по лицу Роланда. Он кивнул.
- Умница, умница, Джейкоб, добро пожаловать домой. – Бормотал фокусник.
Дьявол выпрямился и указал на один из коридоров, разбегающихся от капитанского мостика.
- Последняя дверь по коридору. Один совет: когда ты сможешь открыть дверь, все будет под водой, и твоей подружке будет нечем дышать. Но ты хороший ныряльщик, Джейкоб, ты поймешь, что делать. Помни наш уговор…
Кейн улыбнулся в последний раз, и, закутавшись в плащ, исчез во мраке ночи. Невидимые подошвы прошли по мостику, оставляя глубокие следы в изъеденном металле. Юноша стоял, не шевелясь, словно парализованный на мгновение, стараясь восстановить дыхание, прежде чем посудину тряхнет еще раз, прижавшись к ледяному металлу штурвала. Вода начала затапливать мостик.
Роланд бросился в коридор, указанный магом. Вода била сквозь деревянные перегородки, затопляя коридор, по мере того, как «Орфей» медленно погружался в море. Роланд ударил в дверь каюты кулаком.
- Алисия! – Закричал он, не уверенный, что она сможет услышать его. - Это я, Роланд. Задержи дыхание! Сейчас я вытащу тебя оттуда!
Роланд схватился за круглый вентиль, открывающий дверь каюты, изо всех сил пытаясь повернуть его, раня ладони рук, соскальзывающих с деформированного металла. Ледяная вода уже доходила до груди, ни на секунду не замедляя бег. Вентиль сдвинулся лишь на сантиметр. Роланд глубоко вдохнул и попробовал снова. На этот раз, колесо неохотно поддалось. Вода поднялась выше головы. Когда дверь, наконец, поддалась, Роланд заплыл в сумрачную каюту, слепо нащупывая Алисию. На одно ужасное мгновение он поверил, что маг разыграл его, и в каюте никого нет. Он открыл глаза под водой, преодолевая резь, пытаясь увидеть хоть что-то в темноте. Наконец, его рука коснулась обрывка платья Алисии: она все еще была здесь, борясь с паникой и удушьем. Он обнял ее и попытался успокоить, но в темноте она не могла понять: кто или что схватило ее. Осознавая, что осталось всего несколько секунд, Роланд обхватил ее шею и потащил через коридор на мостик, не смотря на обломки, поднимающиеся со дна «Орфея». Он знал, что они не смогут покинуть корабль, пока он не коснется дна. Если бы попытались, давление лишь толкало бы их назад, ко дну. Юноша надеялся, что прошло не более тридцати секунд с тех пор, как Алисия вдохнула последний раз: к этому времени ее, должно быть охватила паника, и она стала захлебываться. В этом случае, резкий подъем на поверхность, без сомнения, убил бы ее. Кейн разрабатывал сценарий с особой тщательностью.
Пока они ждали, казалось, корабль никогда не достигнет дна, и, когда это произошло, часть навеса капитанского мостика упала на них. Жгучая боль пронзила ногу Роланда. Он понял, что стальной прут прошел сквозь его лодыжку. Сияние «Орфея» медленно начало меркнуть, растворяясь во мраке моря.
Борясь с невыносимой болью, Роланд стал искать в темноте лицо Алисии. Ее глаза были открыты, она старалась не впускать воду в легкие. Однако, девушка не могла дольше сдерживать дыхание, и пузырьки последнего воздуха слетали с ее губ, словно жемчужины, уносящие ввысь последние мгновения ее жизни.
Роланд коснулся ее лица, стараясь заставить ее посмотреть на него. Их глаза встретились, и в то же мгновение она поняла, что он собирается сделать. Алисия покачала головой, пытаясь оттолкнуть Роланда. Он показал на свою ногу, пронзенную металлическим прутом, глубоко вошедшим в разбухшую древесину. Алисия опустилась ниже в ледяную воду, пытаясь освободить его. Они смотрели друг на друга с отчаянием. Никто и ничто не могло сдвинуть массивную арматуру, захватившую в смертельную ловушку ногу Роланда. Алисия поднялась и обняла его, теряя сознание от нехватки кислорода. Не медля ни секунды, Роланд взял лицо Алисии в ладони, и, прижавшись губами к ее губам, выдохнул весь воздух, что берег для нее, точно, как предсказывал Кейн. Алисия прижалась к юноше, сливаясь в спасительном поцелуе.
Роланд взглянул на нее прощальным взглядом, полным отчаяния, и столкнул ее с мостика. Медленно, Алисия начала подниматься. Приближаясь к поверхности, она не спускала глаз с Роланда, чей силуэт медленно заволакивали мрачные тени со дна. Это был последний раз, когда Алисия видела Роланда.
Секунду спустя, девушка появилась на поверхности воды и увидела, что шторм постепенно ослабевает, унося с собой надежды на будущее.

***

Когда Макс увидел бледное лицо Алисии, он бросился в воду, отчаянно плывя к ней. Его сестра едва держалась на поверхности, шепча неразборчивые слова, жестоко кашляя, выплевывая воду из легких, которой наглоталась, поднимаясь наверх. Макс обнял ее и плыл, пока не почувствовал камни под ногами в нескольких метрах от берега. Хранитель маяка ждал на берегу и помчался на помощь. Вместе они вытащили Алисию, положив спиной на песок. Виктор Крей пытался нащупать ее пульс, но Макс мягко отстранил дрожащие руки старика.
- Она жива, мистер Крей. – Уверил он, гладя лоб сестры. – Жива.
Старик кивнул и оставил Алисию на попечение Макса. Плетясь, словно солдат после тяжелой битвы, хранитель брел по берегу, направляясь к воде.
- Где мой Роланд? – Стонал Крей. – Где мой мальчик?
Макс смотрел на него, не находя слов. Он мог видеть душу старика, ускользавшую вверх вместе с силами, поддерживавшими его все эти годы на маяке.
- Он не вернется, мистер Крей. – Прошептал Макс, чьи глаза блестели от слез. – Роланд никогда не вернется.
Хранитель посмотрел на Макса непонимающим взглядом. Затем медленно кивнул, снова обратив взор к морю, словно ожидая, что юноша выйдет из воды и подойдет к нему. Море успокоилось, и мириады звезд мерцали над горизонтом.
Роланд не возвращался.


Глава 18

После шторма, опустошившего побережье долгой ночью 23 июня 1943 года, Максимилиан и Андреа Карвер вернулись в свой дом на берегу с юной Ириной. Ее здоровье было вне опасности, хотя требовалось еще несколько недель до полного восстановления после падения. Ветра, терзавшие городок в предрассветные часы, оставили след из поваленных деревьев и фонарных столбов. Лодки, случайно унесенные штормом в море, сохли на берегу, еще было много разбитых окон. Алисия и Макс тихо сидели на крыльце. В тот момент, когда мистер Карвер вышел из машины, доставившей их из больницы, он понял по их лицам и изорванной одежде, что случилось что-то страшное.
Прежде чем он успел задать свои вопросы, выражение лица Макса подсказало ему, что все объяснения, если таковые последуют, должны подождать. Что бы ни произошло, Максимилиан Карвер знал наверняка, безо всяких причин и слов, что глубокая печаль на лицах его детей означала окончание детства, как стадии жизни, которая уже никогда не вернется.
Часовщик заглянул в глаза Алисии, прежде чем зайти в дом. Она рассеяно смотрела на горизонт, будто он содержал ответы на все ее вопросы, вопросы, на которые ни он, ни кто-либо еще не мог ответить. Внезапно и отчетливо, мастер осознал, что его дочь повзрослела в этот самый день, и пройдет немного времени, прежде чем она найдет свою дорогу в поисках своих ответов.


***

Облако дыма заволокло станцию. Последние пассажиры торопились занять места в поезде или принять пожелания счастливого пути от родственников и друзей, провожавших их до платформы. Макс смотрел на старые станционные часы, что когда-то приветствовали его в городке, отметив, что их стрелки замерли. Носильщик подошел к Максу и Виктору Крею, протянув руку за чаевыми.
- Ваши чемоданы в поезде, сэр.
Старый хранитель дал ему несколько монет, и носильщик ушел, пересчитывая их находу.
Мальчик и старик обменялись улыбками, словно находя ситуацию забавной, а прощание – банальным пустяком.
- Алисия не смогла придти…- Начал Макс.
- Не надо ничего объяснять, я понял. – Прервал хранитель быстро. – Передай ей привет и береги ее.
- Хорошо.
Станционный смотритель засвистел в свисток. Поезд трогался.
- Так и не скажете, куда едете? – Макс указал на поезд, разводящий пары. Виктор Крей улыбнулся и пожал руку мальчика.
- Куда бы я ни поехал, я никогда не смогу сбежать отсюда.
Свисток прозвучал снова. Старик был единственным пассажиром, оставшимся на платформе. Проводник ожидал на подножке.
- Я должен идти, Макс. – Сказал старик, ответив на искренние объятия мальчика. – Кстати, у меня есть кое-что для тебя.
Хранитель вручил ему коробочку, в которой что-то перекатывалось.
- Не откроешь?
- После Вашего отъезда.
Старик пожал плечами и направился к подножке. Проводник подал ему руку. Когда Виктору Крею осталось несколько шагов, Макс внезапно рванулся к нему.
- Мистер Крей!
Старик обернулся, в его глазах было удивление.
- Для меня было честью познакомиться с Вами, мистер Крей!
Хранитель улыбнулся в последний раз и ткнул в грудь Макса указательным пальцем.
- Зови меня Виктор. Для меня это тоже было честью.
Медленно поезд двинулся прочь, вскоре исчезнув в клубах пара. Макс стоял на платформе, пока мог видеть крошечную точку на горизонте. Только после этого он раскрыл свой подарок и обнаружил связку ключей. Макс улыбнулся. Это были ключи от маяка.


Эпилог

Последние недели лета принесли свежие новости о войне, достаточно частые в те дни. Максимилиан Карвер открыл часовую лавку в маленьком домике на рыночной площади, и вскоре не осталось ни одного местного жителя, кто не посетил бы его волшебную лавку. Ирина полностью оправилась и ничего не помнила о происшествии на лестнице. Они с матерью взяли за привычку совершать долгие прогулки вдоль берега моря, собирая раковины и маленькие окаменелости, ставшие началом коллекции, обещавшей вызывать зависть новых школьных друзей Ирины следующей осенью.
Верный наследству старого хранителя, Макс каждый день приезжал на маяк на велосипеде, чтобы зажечь лампу, чей путеводный луч безопасно вел корабли до первых лучей следующего утра. Он взбирался на самый верх башни и смотрел на море, как прежде Виктор Крей, едва ли не всю свою жизнь.
В один из таких дней, Макс обнаружил, что Алисия постоянно возвращается к тому месту, где стояла хижина Роланда. Она приходила одна и садилась у кромки воды, потерявшись глазами в море. Так в тишине проходили часы. Они никогда не говорили о тех днях, которые разделили с Роландом, а Алисия так и не призналась, как провела ту ночь на «Орфее». Макс уважал ее молчание. Позже, когда наступил сентябрь, провозглашая начало осени, воспоминания о Принце Тумана стали блекнуть в его памяти, как обрывки сна в солнечный день.
Часто, наблюдая за Алисией, спускавшейся к берегу, Макс вспоминал слова Роланда о том, что это было его последнее лето в городке до призыва. Теперь, хотя брат и сестра едва ли перекидывались парой слов об этом, Макс знал, что память о Роланде и том лете, когда они все вместе столкнулись с магией, останется с ними, соединив их навечно.